За окном ещё не рассвело, а ученики уже сидели около кабинета Шулера: свеженькие, наглаженные, выспавшиеся... Они пришли воевать. Хозяин кабинета опаздывал... Бойцы нервничали...
- Что это у тебя за приятель? - спросил Папа, чтобы как-то отвлечься, - Ты про него вчера Шулеру рассказывал, Ферзь, кажется?
- Это мой приятель по институту - учились вместе... Хороший парень, весёлый, но жизнь не удалась... Несколько жён, несколько детей... Кем только не работал?! Сейчас торгует на рынке сувенирами...
- Ещё веселей тебя? - удивился Папа, - Разве так бывает?
- Я мошка безвредная перед Ферзём! До института он добирался на трамвае, но принципиально не платил за билет - зайцем ездил! Каждый раз его ловили контролеры: немолодые, злобные и цепкие женщины. Но Ферзь нашёл способ от них уходить без штрафа: я как-то наблюдал такую сцену! Когда женщина-контролёр понимала, что он без билета и хватала в него обеими руками, Ферзь начинал кричать: 'Что Вы меня за одежду хватаете руками?! Какое Вы право имеете? Очень плохое обслуживание в трамваях! Как же Вам не стыдно из-за пяти копеек такой крик поднимать?'. Но контролёрша, как правило, всё равно вытаскивала его на остановку и пыталась сопроводить в милицию. Тогда Ферзь пел другую, безотказную песню: 'Что ты ко мне пристала, старая? Не буду я с тобой спать! Граждане! Это сексуальный террор, помогите! Она постоянно меня ловит и принуждает к сожительству! Отстань! Не буду я с тобой спать!'. После этих слов Ферзя сразу отпускали. Через некоторое время его запомнили и перестали спрашивать билет. Таким образом, в институт он ездил бесплатно.
- Действительно, - сказал Папа, - ты - мошка безвредная! Где же Шулер? Опаздывает!
- Ещё он большой любитель женщин. Заманивает в гости обещанием сварить чудо-борщ, говорит, что искусный кулинар, что хобби у него - уборка квартиры и покупка продуктов! А ещё, он любит гладить бельё и вытирать пыль: девушки тают... Борщ он делал быстро: покупал в магазине винегрет и заливал его кипятком. Как-то Ферзь раздобыл на медицинской выставке стопку пакетов, помнишь, в советское время пластиковые пакеты были дефицитом? Провожая вечером очередную девушку до метро, он снабжал её этим пакетом. Когда электронный голос в вагоне метро предупреждал: 'Осторожно! Двери закрываются!', Ферзь шутил, крича в дверь: 'Машка! Больше в вытрезвитель не попадай! Вытаскивать не буду!'. Где-то через час у Ферзя звонил телефон и женский голос выговаривал ему всё, что о нём думает! Забыл сказать, Миш, чем был ценен пакет. На нём была реклама лекарства и крупными буквами написано: 'ДИАГНОЗ - ГОНОРЕЯ!'. Как правило, эту надпись сначала читали пассажиры метро, сидящие напротив, а потом уже и девушка, заметив их реакцию! Короче, весёлый малый! Но бабы его любили!
- Доброе утро, господа! - раздался голос Шулера. - Как спалось, кошмары не снились?
- Спасибо, - ответил Папа, - мы всегда хорошо спим! Крепкие нервы, чистая совесть...
- Это очень хорошо! Будем работать дальше. - Все прошли в кабинет. Вместе с Шулером пришёл какой-то господин.
- Вчера я провёл с вами общее, так сказать, ознакомительное занятие. А сегодня, доктор Жопенпресс, - он кивнул в сторону иностранного советника, - проведёт с вами занятие по поводу производства. Он, как раз, курирует все вопросы, связанные с производством в данном проекте. Прошу отнестись к этому занятию серьёзно, производство - очень важная тема. В последствии у вас будет много всяких занятий: по внешней политике, по внутренней, по приватизации... Будут и выездные занятия... Поездите по министерствам, ведомствам, поговорите с людьми, узнаете, что в стране происходит!
Ученики разместились в той же уютной комнате, где было первое занятие. Доктор Жопенпресс оказался высоким, сухим господином с очень добродушным лицом. Рассказал, что его первое образование военное, техническое. Он закончил школу сапёров. Потом всю жизнь занимался производством:
- Производство... - доктор задумался, - Очень непростая и важная тема! И вы должны ответственно отнестись к этому материалу, вы обязаны знать, как претворять его в жизнь!
- Тем более, - подал голос Карпыч, - что мы сами производственники и неплохо в нем разбираемся!
- В нашем случае это не пригодится! - сказал Жопенпресс, - Никакого производства здесь больше не планируется! И наша задача, в соответствии с Планом, ускоренным порядком ликвидировать все производства, которые еще остались! - он улыбнулся, - Ну, если только развивать производство оглобель, они скоро будут нужны в больших количествах! Позже я вам объясню зачем!
Ученики, аж вжались в кресла, как пассажиры самолета, резко набирающего высоту! 'До чего же это противно! Но что делать, придется терпеть!' - подумал Михаил Потапович, чувствуя себя разведчиком в логове врага. 'Гнида заморская!' - подумал Карпыч и мысленно плюнул. Ученики переглянулись и стали слушать дальше.
- Должен сразу оговориться, кое-что останется! Все производство, связанное с сырьевыми отраслями, пока останется! Что из земли добывают: нефть, газ, металлы, алмазы... Что там еще? Древесина... Это уже не из земли, - пояснил Жопенпресс, - энергетика. Это, конечно останется, но всё уже приватизировано на наших ручных олигархов, это уже наше! Почти... Ну, а когда старое оборудование полностью износится, - продолжал объяснять Жопенпресс, - до этого осталось совсем немного, будем переоснащать на новое, на наше, на хорошее! Тем более, что всё машиностроение и станкостроение подлежит ликвидации.
- Извините, - спросил Папа, - а почему же сразу не переоснащали отрасли? Ведь когда приватизировали, главный лозунг был: 'Государство - неэффективный собственник! Вот когда будет всё у частника - он порядок наведёт!'. А оказывается, что теперь всё уже изношено до предела!
- Уважаемый Папа! Вы что, ещё в сказки верите?! Это же лозунг! При чем же тут переоснащение производства? Да и говорил его кто? Он хоть раз правду сказал? Вы слышали?
- Так если он врет все время, что же его не сняли до сих пор?
- Вы еще совсем мало у нас работаете, поэтому и не очень разбираетесь в тонкостях! Вот для этого мы с вами и занятия проводим! Рыжпейс работает в строгом соответствии с Планом - к нему претензий нет! На чем я остановился? - сам себя спросил Жопенпресс.
- Что все оборудование будет скоро заменено на иностранное! - подсказал Карпыч.
- Да! - согласился иностранный специалист, - Что пока останется? Пищевая промышленность?! Народа-то ещё много, а его кормить надо! Тут тоже постепенный переход на монополию наших компаний! Пищевая промышленность, на первый взгляд, не очень стратегическая, но это ошибка! Она имеет огромное значение! Будем потихоньку вытеснять мелкие заводики и ставить свои, хорошие. - Жопенпресс задумался, - Вот и всё - остальное подлежит ликвидации!
- Как? - хором, не сговариваясь, воскликнули ученики. - И это всё, что останется?
- Больше нам ничего и не нужно! - равнодушно ответил советник. - Всё остальное мы своё привёзем! Тут, правда, отдельные бизнесмены, из чиновников и бандюгаев, решили на строительстве наживаться: понастроили заводов стройматериалов. Пожалуйста! Пусть строят. Нам это не мешает. Главное что бы все шло в концепции Плана.
- Да уж! - ухмыльнулся Карпыч, - Я знаю, как они строят!
- Но людям надо же где-то жить! До сих пор многие в послевоенных бараках живут! - сказал Папа.
- Так они разве для них строят? Они для других... - ответил Карпыч.
- Бизнес, как бизнес... - вставил слово Жопенпресс, - Строительство везде идет под ручку с криминалом! А где и кому жить, это вы на другом занятии будете проходить.
- У нас не под ручку! - сказал Карпыч, - У нас это одно понятие, не два! Просто - криминальное строительство... Это я точно знаю! Другого строительства у нас нет!
- Не буду возражать, - сказал Жопенпресс, - но это выходит за рамки нашего занятия. Давайте продолжим, - он сделал сосредоточенное лицо, - всё остальное производство подлежит ликвидации! В первую очередь производство вооружений! Это очень важно! Любых вооружений, начиная от космических ракет и заканчивая патронами. Некоторое производство оружия останется: это ещё и очень выгодный бизнес! Оно в обязательном порядке будет переведено в нашу собственность! Только так, а всё остальное подлежит ликвидации! Для чего это нужно?
- Действительно, - спросил Карпыч, - зачем? Вот мы работали на таком производстве... Проектировали и выпускали ракеты! Это же не завод был - конфетка: какое оборудование, какая культура производства, кадры... А сколько теоретических разработок... Это же кладезь... А нас обанкротили, и теперь сковородки делают... Некачественные... Государственные стандарты сейчас отменили, каждый выпускает продукцию, как хочет, как дешевле... Мой приятель Ферзь был как-то в командировке. Мальчишка он развратный, познакомился с девицей... У неё был презерватив 'Нежность' отечественного производства... Ферзь потом описывал свои ощущения так: 'Ничего, Карпыч, в нём не чувствуешь... Умом понимаю что происходит что-то, но ощущений никаких... Это изделие напомнило мне или валенок, или камеру от автомобильной шины!'. Весь следующий день Ферзь рыскал по городу - хотел купить побольше таких презервативов и подарить друзьям и знакомым... Но не нашёл... Дефицит!
- Вот вам и подтверждение моих слов! Все идет правильно и по плану! - он улыбнулся. - Вы делали ракеты? Зачем? Чтобы угрожать своими ракетами нашей демократии? Нельзя этого делать! Значит, надо завод ликвидировать. Тем более, что ракеты ваши на самом деле первоклассные и составляют конкуренцию нашим. И не только ракеты, но и всё остальное вооружение. Это же чистые убытки иностранным компаниям, производящим оружие. Мы сами должны решать, кому продавать оружие, а кому нет! Поэтому производство оружия должно быть только у нас или под нашим контролем! Кадры ваши никому уже не нужны, почти всех перспективных ученых мы забрали к себе, и перспективные разработки, конечно, пригодятся... Их, кстати, мы тоже забрали: и по ядерному и по обычному вооружению... Это было сделано в самую первую очередь. Работы по ликвидации производств идут полным ходом. Ликвидация - это не значит физическое уничтожение: банкротство, продажа за долги, приватизация... Очень много всяких способов. Главное - полное прекращение основной деятельности предприятия без возможности её восстановить: оборудование уничтожается полностью. Технологии, документация, разработки забираются полностью. Кадры увольняются все: от слесаря до директора. Ведь какой-нибудь гад, старый слесарь дядя Вася, может и по памяти что-то сделать! И без чертежей! Никак его нельзя оставлять там! Пусть идет картошку на огороде выращивать... Только после этого можно вздохнуть спокойно! Лично я выдвигал предложение, что для полного спокойствия надо бы всё взрывать... Но начальство не одобрило... 'Не торопи события, Жопенпресс. Рано пока! Не надо злить этот дикий народ!'. А, по-моему, зря оставляем даже здания... Но начальству виднее! Приказ - есть приказ! - сказал он расстроено, - Что будет там потом - это нас не интересует... Кому потом достанется помещение, стены... Могут, как у вас на заводе, сковородки делать, могут водку разливать... Мы свою задачу выполнили! По оборонке вопросы есть?
Ученики были обескуражены. Судя по их грустному виду, к такому повороту событий они явно готовы не были! 'Это он про Сергея Сергеевича говорил, - думал про себя Карпыч, - он уж точно любую деталь по памяти сделал бы, на глазок! И не одно ОТК не забраковало бы! - Карпыч вздохнул, - А я ругал его частенько! Хорошо что не дожил старик! Прав, всё-таки, был Сергей Сергеич!'. Карпыч вспомнил завод, как он там работал, сколько было всего разного: и хорошего, и плохого, как он с начальством ругался, как хотелось избавиться от гнёта тупого руководства и парткома! И вдруг ему до боли захотелось опять вернуться в то время, знать, что он занимается нужным делом, ругаться с начальством, давать план, стыдить слесарей ... Теперь они казались ему такими милыми и родными... Много бы он теперь отдал, чтобы вернуться в то время! 'Сам бы Сергеичу каждый день мотню делал!'. Карпыч поднял голову и внимательно посмотрел на Жопенпресса. 'Как же так можно? - опять задумался он, - Вот так вот! Раз - и нет ничего!'.
- Нет, - услышал он голос Папы, - все настолько понятно, что нет ни одного вопроса!
- Просто я умею очень хорошо объяснять! - гордо сказал советник.
- У меня одна знакомая работала в Маскве на оборонном заводе, - сказал Карпыч, - на Кутузовском. Завод побольше нашего будет - несколько кварталов... Только на космос и оборонку работали! Что ни станок - эксклюзив! Что ни стенд - шедевр! Самый паршивый станочек несколько миллионов стоил... Так директор, бывший секретарь парткома, всё в аренду сдал! Китайцы трусы шили, армяне из технической воды 'Баржом' делали, корейцы собак-дворняжек разводили...
- Ой, Миш! - не удержался Карпыч, - Тебе-то какая разница... Главное, что аренду платили исправно! Процентов пять по договору на счет, а остальное - директору в карман! Я как-то на проходной читал список арендаторов... Не одна сотня набралась...
- Ты как-то осуждающе про это говоришь, Карпыч! - заговорил Жопенпресс, внимательно слушавший его рассказ, - Очень хорошо, что ты привёл этот пример! Вот мы его сейчас и разберём! Очень хорошо!
- Я не осуждающе, - начал оправдываться Карпыч, понимая, что немного переборщил, - я видел, как директор, один из цехов от оборудования освобождал! Вот что я осуждаю! Я производственник всё же!
- И как он это делал? - спросил Жопенпресс.
- Как?! - сказал Карпыч, потом внезапно вздрогнул и проговорил шепотом, чтобы не слышал иностранец, обращаясь к Папе: 'Миш! Ты по одному и тому же месту лупишь! Больно ведь...', - Да очень просто! Отключил в цехе свет, воду и сжатый воздух, запустил туда огромный бульдозер, которым все станки и оборудование выдрал под корень с фундаментов, а потом отвалом на улицу, через противоположные ворота! Там уже краном на грузовики и в утиль... Ещё на металлоломе денег заработал, собака... В этом цехе потом из технической воды делали 'Баржом'. - Карпыч посмотрел на Жопенпресса.
- Я всегда говорил, что тут живут способные и умные люди..., - иностранец был очень доволен, - и генералу докладывал, что нельзя здесь так прямолинейно! Но не слушают меня! Этот директор - очень умный молодец! Мы бы так не догадались... Монтаж, демонтаж, склад, хранение, опись... А тут - раз! И бульдозером! - он был очень доволен, - Молодец директор! Вот вам и пример! Коммунист, а какой умный молодец! Производство военное уничтожил совсем! После бульдозера не восстановишь... Да ещё и денег заработал на металлоломе! Да ещё и за аренду получает!
- Он за аренду не получает! - вставил слово Карпыч, - Гребёт! Как та машина, которая снег на улицах убирает в грузовики! 'Тёщина рука' в народе называется! - он улыбнулся, - У директора за два года демократии рожа тоже в два раза увеличилась и стала цвета спелого кирпича! Помер он на Канарах от радости!
- Так это Масква... - задумчиво сказал Папа, - У нас в Сибири не только в аренду никто не возьмет, приплатят - не надо!
- Хорошо! - продолжил Жопенпресс, - С оборонной промышленностью мы разобрались, теперь перейдем к транспорту: самолеты, автомобили, суда, вагоны и локомотивы, машины и механизмы... Выпуск этих товаров тоже необходимо срочно ликвидировать! - он гордо посмотрел на учеников, - Все средства транспорта, тем более для такой, пока огромной страны, должны производиться за её пределами!
- А это почему? - тоже потихоньку закипая, спросил Папа.
- Ну, подумайте сами! - благодушно ответил Жопенпресс, - Почему надо закупать весь транспорт за границей? Ну? Думайте?
- Почему? - заговорил Карпыч, - Чтобы создавать рабочие места не у нас, а за границей. Кормить иностранных рабочих!
- Правильно... Но это не главное! - советник подбадривал учеников, - Это тактика! А я про стратегию хочу услышать! - Жопенпресс дружелюбно улыбался, - Ну? Думайте!
Папа смотрел на улыбающегося и добродушного иностранного советника. 'Как в первом классе! - подумал он, - Дважды два - четыре! Интересно, а представляет Жопенпресс, что стоит за его словами?! Сколько человеческих жизней и судеб?!'. Папа представил себе, что значит закрыть заводы... Нет, не заводы! Ликвидировать всю промышленность, которая производит самолеты, автомобили, суда, станки... Сколько людей лишится работы, сколько разбитых судеб, сколько горя! 'А хоть знает этот благодушный тип, как мы это всё строили?! Сколько миллионов жизней наших предков: отцов, дедов было положено на этот алтарь?! В голоде, в нищете страна поднимала эту самую промышленность, которую он хочет ликвидировать одним махом! Сколько миллионов русских жизней вам ещё нужно?!'. Папа совсем расстроился. Вспомнил репрессированного отца, который как раз поднимал эту авиационную промышленность, расстрелянного коммунистами деда.... 'Надо собраться! - подумал он, - Что-то я нюни распустил! Воевать, так воевать!'.
- Нам трудно судить, - ответил он, краем глаза глядя на Карпыча, который тоже загрустил, - я только знаю, что производство самолетов, а точнее двигателей для самолетов - очень сложное дело. И производят самолеты только пять или шесть стран! Если это производство разрушить, то создать его потом будет невозможно!
- Теплее, теплее, - благодушничал Жопенпресс, - самолеты это самое главное! Помимо космоса, конечно, но космос - отдельная статья! Так зачем это всё надо ликвидировать?!
- Да говори, уже, профессор! - не удержался Карпыч, - Не знаем мы!
- Даю наводящий вопрос! - не унимался Жопенпресс, - Я хочу, чтобы вы сами думали! Что я вам всё разжевываю?! - так же благодушно продолжил он, как будто рассказывал про тяжелую жизнь североамериканских скунсов, - Для чего, например, уничтожили сельское хозяйство? И почти все закупки продовольствия идут из-за рубежа? - он ехидно ухмыльнулся, - Не только для того, что бы кормить иностранного фермера! А зачем тогда? Для чего, например, уничтожили фармакологическую промышленность? И все закупки лекарств идут из-за рубежа в десятикратном размере? Хотя у вас и свои лекарства были не хуже и намного дешевле? - он опять заговорщицки улыбнулся, подробно разжевывая ученикам материал, - Ну? Зачем?
- Ну, взятки берут чиновники за импортные поставки, - сказал Папа, - миллиардами воруют!
- Эх вы! - расстроено сказал Жопенпресс, - При чем тут взятки?! Конечно, берут и ещё какие! Но не в этом дело! Куда они эти деньги-то денут - все равно к нам придут! Это всё тактика! Тактика! - он торжественно посмотрел на учеников. - Безопасность!!! Вот в чём стратегия!!! При чём тут взятки?! Это всё игры предателей! - он повысил голос, - Главное, нарушить безопасность! Продовольственную, транспортную, фармакологическую, военную... Нарушить все безопасности!!! - Жопенпресс перешел с благодушного тона учителя на разгоряченный тон политика, - Представьте себе такую ситуацию: в вашей стране эпидемия какой-то болезни! Народ вымирает! - он довольно улыбнулся, - Вымирает миллионами! - Жопенпресс облизнулся, - А своих лекарств-то нет уже - промышленность разрушена - лекарства не делают! Вы к нам: 'Ребята, погибаем! Срочно пришлите лекарства, мы уже свои не делаем, на вас вся надежда! Министр-то, наш демократ, всё украл!'. Эпидемию, кстати, - сказал он, задумавшись, - можно и помочь устроить!
- И что? - выдохнули ученики.
- Что? - загадочно улыбнулся Жопенпресс, - Выпускаем вперед нашего главного комиссара, Савьера Халану, ему не привыкать людей убивать тысячами, и он с гордым видом говорит: 'А, нету! Нету для вас ничего! Чем быстрее передохнете, тем для нас лучше! Уж больно, нам ваши природные ресурсы нужны! И земелька... Уж больно, много у вас всего! Обидно нам это!'.
- Это который Сербию бомбил? Жилые кварталы? Детей, женщин, стариков? - спросил Карпыч, еле сдерживаясь.
- Да, его работа! Но, он не один, там ещё много народу было... Госпожа Олджабрайт...
- Жирная такая? - спросил Карпыч, - Её раньше в этом городке ребенком сербы прятали от фашистов! На утку раскормленную похожа...
- И она требовала разбомбить... - подтвердил советник, - Что-то видно ей тогда не понравилось... Воспоминания детства... Может, конфет сербы не додали... - он засмеялся, - Но это уже не моя тема... Я тут в подробностях не знаю... - Жопенпресс сделал строгое лицо, - Или другая ситуация: в стране голод! Мы полностью прекратили все поставки продовольствия! Народ умирает миллионами! - он опять довольно облизнулся, - А своего продовольствия-то нет - сельское хозяйство в упадке, земля вся выкуплена олигархами и чиновниками! Работать на ней никому не дают! Частная собственность! Вы к нам: 'Ребята, погибаем! Срочно пришлите еду, на вас вся надежда! Министр-то наш демократ, всё украл!'.
- Вы такие мрачные картины рисуете! - сказал Карпыч.
- Выпускаем вперед нашего главного комиссара Савьера Халану, и он с гордым видом говорит: 'А нету! Нету для вас ничего! Чем быстрее передохнете, тем для нас лучше! Уж больно нам ваши природные ресурсы нужны! И земелька... Уж больно много у вас всего! Обидно нам это!'.
- А он какие-нибудь еще слова знает? - спросил Карпыч.- Или только эти?
- Это я образно... Он очень умный, добрый и образованный человек! Хороший семьянин! - Жопенпресс опять сделал строгое лицо, - Вот мы и подошли к проблеме транспорта. Представьте себе такую картину: самолёты тут летают только наши, иностранные, автомобили ездят только наши, суда, локомотивы, мотоциклы, велосипеды, коляски детские, самокаты... Коньки роликовые - тоже наши! - он гордо посмотрел на учеников, - И в один прекрасный момент мы говорим: 'Всё, господа коренные народы! Ничего вам больше продавать не будем! Ни самолётов, ни самокатов, ни запасных частей, ни расходных материалов!'. Вы опять к нам: 'Ребята, погибаем! У нас страна очень большая! Нам без самолётов крышка будет! И без автомобилей, и без судов - воды у нас очень много! Не говоря уже про железную дорогу!.. Прямо беда! Срочно пришлите, на вас вся надежда! Министры-то наши, демократы-либералы с тёмным коммунистическим прошлым, всё украли!'.
- И тут вы выпускаете вперед вашего главного комиссара Савьера Халану, - продолжил Карпыч, - которому, что комара прихлопнуть, что маму родную придушить! Если заплатят, конечно! И он с гордым видом говорит...
- И он говорит, - продолжил реплику Карпыча Жопенпресс, - и он говорит: 'Немедленно разбомбить всю эту православную сво...', ой! - опять запнулся советник, - Это я не туда... Бомбить можно только после того, когда ядерный зуб вырвем! Ой! - он опять запнулся и, обращаясь к Карпычу сказал, - Сбиваешь ты меня, Карпыч, не мешай проводить занятия! И он говорит: 'А нету! Нету для вас ничего! Чем быстрее передохнете, тем для нас лучше! Уж больно нам ваши природные ресурсы нужны! И земелька... Уж больно много у вас всего! Обидно нам это!'. - Жопенпресс внимательно посмотрел на учеников, - Сколько там у вас километров? От края до края? Гордость-то ваша? Тысячи?
- Много, - задумчиво ответил Карпыч, - очень много, десятки тысяч! И везде храмы православные стоят! - он гордо посмотрел на советника, - И нет им числа!
Папа с уважением посмотрел на Карпыча и даже передумал опять пихать его ногой под столом. 'Вот тебе и 'атеист'! - подумал он, - Что это он?'.
- И не только православные! - добавил Карпыч, - И мечети есть, и синагоги, и даже буддистские... И ничего, уживаемся... Если бы кто-то на православных иконах стал глаза святым выкалывать, как это после вас бывает, так наши мусульмане сами бы им руки оторвали! С мясом! И засунули бы куда положено! У нас по-другому не может быть... Так уж предки в нас вложили... У нас любую веру уважают! И не из толерантности! 'Во, вставил! - удивился Папа, - И где только набрался?!'. - У нас уважают любого верующего человека!
Жопенпресс смотрел на учеников, и, судя по выражению его лица, не очень понимал, о чем они говорят.
- Вы отошли куда-то в сторону от нашего вопроса... - сказал он, - Мы сейчас учимся, что делать с промышленностью в соответствии с Планом.
- Извините, господин Жопенпресс, мы, действительно, отвлеклись, - ответил Папа. 'Хорошо, что у них очень узкая специализация! Не понял, что мы так возбудились. Надо нам осторожнее быть... Не горячиться! - подумал он, - И Карпыча пнуть надо было бы, доиграется он у меня, атеист!' - Папа посмотрел на Жопенпресса, равнодушно листающего какую-то тетрадку, - 'Смотрит, что дальше нам говорить. Хорошо, что не понял ничего, а то донесёт Шулеру, и мы попадём под подозрение!'
- У меня вопрос!
Жопенпресс оторвался от тетрадки и посмотрел на Папу вопросительно.
- По поводу промышленности все понятно! Планом предусматривается развитие только сырьевых отраслей, и то, на базе импортного оборудования.
- Правильно, - перебил его советник, - только Вы не забывайте, что все сырьевые отрасли уже переведены в собственность на наших олигархов! То есть, на ваших, - он опять запнулся, - на ваших, но фактически они все наши! Это наши люди... Они прошли строгий отбор на эту должность, давали присягу и торжественную клятву... Собственность мы на них всю оформляли... Рыжпейс... - он опять запутался, - Это не мой вопрос, по приватизации вам другие специалисты расскажут... - Жопенпресс махнул рукой, - Что ещё непонятно?
- С сырьём всё понятно, - продолжил Папа, - нефть, газ, металлы, алмазы, лес, уголь... Что там ещё не украли?! Это уже всё ваше!
- Да! Что ещё? - продолжил советник, - Скоро мы примем закон о собственности на землю! Это очень важно! Скупим всю землю! Денег-то от сырья немерено остаётся! Куда их девать-то? Ну, дворцы, ну, яхты океанские, самолёты дорогие, ну, бассейны с шампанским, малолетки... Надоест же когда-нибудь... Скучно это... Земля тоже нам будет принадлежать! Это очень важно! - он посмотрел на Папу, - Опять вы меня на другие темы отвлекаете... - Я провожу занятие по промышленности! - Жопенпресс заглянул в свою тетрадку, - Что ещё у нас осталось по промышленности? Станкостроение! - он посмотрел на учеников, - Подлежит полной ликвидации! Зачем?
- Тут уж всё понятно, - ответил Папа, - если у нас не будет своих станков и оборудования, то организовать здесь любое производство, без вашего ведома и без ваших станков будет невозможно!
- Абсолютно точно! - улыбнулся советник, - Я горд за Вас! Вы делаете большие успехи в занятиях! - он был очень доволен. - Но одно производство, всё-таки, можно будет организовать и без нашего ведома, - советник загадочно улыбнулся, - я об этом говорил в самом начале занятия! Какое это производство?
- Самогонку, что ли, варить? - спросил Карпыч.
- Невнимательные вы какие! - Жопенпресс укоризненно посмотрел на учеников, - Производство оглобель! Вот какое производство будет основным! Оно заменит всё: и производство оружия, и производство самолётов! В оглоблю будете и лошадку запрягать, когда из Масквы во Владивосток соберетёсь, ей и воевать станете с врагами!
- На лошадке во Владивосток, конечно, далековато... - ответил Карпыч, - а по поводу оружия, это вы зря! Если вашему Президенту дать оглоблей по темечку - можно и войну сразу выиграть! Только, тут меткость очень важна - именно в темечко! И сразу - конец войне!
- Ты всё шутишь? - недоверчиво ухмыльнулся Жопенпресс, - А как ты до него доберешься со своей оглоблей? У него охрана!
- Как? - не унимался Карпыч, - Вот сорвётся в очередной раз, напьётся... Тут наш человек, специально обученный, с оглоблей... Точно по темечку! И конец войне!
- Наш Президент не сорвётся! Он вообще малопьющий! - гордо ответил советник.
- Извините, - ехидно продолжал Карпыч, - я не очень за политикой слежу, запутался уже в ваших Президентах! А какой сейчас? - он немого задумался, - Который врёт под присягой? Любитель женщин и на тромбоне поиграть?
Жопенпресс гневно смотрел на Карпыча и ничего не отвечал. Видно было, что этот разговор ему не нравится.
- Тогда мы ему в оральный кабинет под видом практикантки Моники подсылаем своего человека, - не унимался Карпыч, несмотря на удары папиной ноги под столом, - и в самый ответственный и приятный для Президента момент: бац - оглоблей по темечку! И конец войне!
- Не знаю, как оглоблей по темечку, - вступил в разговор Папа, - но если оглобля хорошая, качественная, из дуба, допустим, то ей можно и ракету запустить!
- Какую ракету? - взволнованно спросил Жопенпресс, - Откуда у вас ракета взялась?
- Да любую! - ответил Папа, - Какая есть под рукой, её и можно запустить! Хоть ядерная, хоть простая... При помощи хорошей оглобли... Неизвестно, правда, куда она полетит потом... Хотя, нашего тут уже почти нет ничего - всё приватизировано... Значит, всё равно к вам полетит!
- А откуда ракета взялась? - заволновался советник, - Большую часть ваших ракет мы уже утилизировали, а те, что на вооружении пока остались, под строгим нашим контролем! Не может никаких таких ракет быть! Тем более, ядерных!
- Не знаю, что у вас там учтено, а у прапорщика Задолбайко на даче я пару ракет сам видел. У него, как раз, ядерные... Я немного в них разбираюсь...
- Какая Задолбайка? - Жопенпресс в возмущении всплеснул руками, - Какой прапорщик? Откуда у него ракеты? Какие ракеты?
- Одна, по-моему, 'Сатана', - припоминая, спокойно заговорил Папа, - а вторая... 'Булава', кажется... - он задумался, - Точно! 'Булава'! Вспомнил!- радостно констатировал Папа, - И обе с ядерными боеголовками!
- Я не могу так работать! - в ужасе вскрикнул советник, - Папа! Вы не шутите опять?! Откуда у этой... Как его?! Задолбайки этой, две ракеты? Да ещё на даче?! Мы же всё уничтожили!
- Как откуда? Он же прапорщик! А у прапорщиков всё есть. Служил Задолбайко в ракетной части, недалеко от нашего города... Там рядом наши дачи... Ну и когда началось это сокращение, разоружение, он и отвёз себе на дачу парочку разных: 'Пущай будут разные! - говорит, - Авось пригодятся когда-нибудь! Кормить их не надо!'. Задолбайко мужик запасливый! Он и навесик над ними построил от дождя...
- Как же это? Ведь учёт строгий! Контроль! - Жопенпресс разволновался не на шутку, - Они же огромные! Их же на 'Жигулях' не привёзешь! И места много надо!
- Да какой там учёт?! - подключился Карпыч, - Пришла директива: утилизировать ракеты! Такой бардак начался... Были бы они маленькие - все бы по домам растащили... А Задолбайко за доставку на дачу десять литров спирта отдал. Привезли, сгрузили аккуратно... У нас за спирт всё качественно делают! Прокладки положили... А на счёт места? Участки дачные нам большие давали, не мешают ему ракеты... Я вот, у ракетчиков тоже разжился кое-чем! Их часть совсем рядом с дачами...
- Как? - воскликнул с удивлением советник - И у тебя на даче ракета стоит?
- Да нет! Зачем мне ракета?! Я же не прапорщик... Нужно было на даче туалет сделать, вот и пошёл к командиру части, я его знал очень хорошо, попросил фанеры для туалета... А он говорит: 'Нет у меня фанеры, Карпыч, могу обтекатель ракетный предложить... Он хоть и старый уже, списанный, но сортир из него хороший получится!'.
- Как это из обтекателя можно туалет сделать? - удивился Жопенпресс, - Он же титановый!
- Туалет, как раз, отличный получился! Просторный! Он же таким домиком, уже готовым... Дверь сразу в части вырезали и петли прикрепили... Только забыли дырку под провод электрический просверлить, темновато немного, а сам я не могу - очень хороший металл! С титаном, проблема получилась... Когда разрешили ворованные цветные металлы сдавать, пришлось жене масляной краской его разрисовывать... Под деревянный раскрасила... Пока стоит, не упёрли...
- Карпыч, - спросил Папа, - я вот забыл, 'Тополь' своему зятю тоже Задолбайко подогнал?
- Да. У зятя Задолбайкинского на даче стоит. Только они его не из-за ракеты брали, их, в основном, тягач интересовал, огород пахать! А из пусковой установки, Задолбайко хотел как-то баню сделать... Он мне долго объяснял как, но я так и не понял ничего: 'Козлы вы штатские! - говорит, - Не пользуетесь моментом! Я с 'Тополя' ракету сниму, пусть в огороде валяется, может, потом в металлолом сдам, пусковую установку отделю от тягача... Из установки баню сделаю, а тягач вместо трактора! Всё не покупать...'. Хохлы - практичный народ!
Жопенпресс слушал все эти рассказы и воспоминания, как в бреду. Он представлял себе дачные участки... И на каждом из них стояло по одной или нескольку ракет. И на каждой сидело по Задолбайке. Всё вокруг было в дачах, ракетах и Задолбайках! 'Нет! - подумал он, освобождаясь от ужасного видения, - Это невозможно! Мы ликвидировали все ракеты!'.
- Нет! - сказал он вслух, - Это невозможно!
- По-моему тоже невозможно! - ответил Карпыч, - Как же можно из пусковой установки баню сделать?! Да проще сруб обычный поставить! - он ухмыльнулся, - У него ничего и не получилось...
- Почему? - поинтересовался Папа.
- Да не смогли они ракету снять с тягача! Два крана пригоняли! Так и стоит этот 'Тополь' на огороде в полной боевой готовности, только солярку с него уже слили! Там теперь детишки в войну играют!
- Где находится этот огород? - возбужденно спросил иностранный советник, - Необходимо принять срочные меры по ликвидации этого огорода! Немедленно!
- Что же это у вас, - спросил Карпыч, - чуть что - и сразу ликвидация?!
- Огород этот найти довольно просто: около нашего города стояла войсковая ракетная часть, там и огороды недалеко... Но, бесполезно даже ехать туда... - сказал Папа.
- Почему? - поинтересовался Жопенпресс, - Я немедленно отдам приказ! Задолбайку эту - арестовать, ракеты - ликвидировать!
- Не в этом дело, - ответил Папа, - как Вы не понимаете?! Ну, арестуете Вы Задолбайко, увезёте ракеты с огорода... И что? Он один такой в армии служил? У нас знаете, сколько в армии прапорщиков было?!
- И у каждого прапорщика ракета? - в ужасе спросил Жопенпресс.
- Думаю, что не у всех, но многие имеют! - констатировал Папа. - А запускать их с огорода надо так: берёшь кувалду хорошую и сильно бьёшь по капсюлю! И сразу бежать прочь... А то, может топливом ракетным забрызгать при старте... Отбежал и считаешь, как в кино показывают: три секунды - полёт нормальный, десять секунд - полёт нормальный, двадцать секунд... Нет! Дальше можно не считать, уже не видно будет её. Потом закуриваешь, идёшь к телевизору и смотришь последние известия - там скажут, как полёт прошёл, где приземлилась...
- Понятно... - задумчиво проговорил советник, - Только не ясно про оглоблю...
- А что не ясно?! - опять встрял Карпыч, - Если нет кувалды под рукой, можно по капсюлю и оглоблей стукнуть! Только хорошей, дубовой!
- Теперь понятно всё! - сказал Жопенпресс, - На этом я занятие заканчиваю, если у вас нет вопросов... Пойду срочно свяжусь с руководством!
- Спасибо тебе, Жопенпресс! - сказал Михаил Потапович, - У нас тоже вопросов больше нет! Вы очень хорошо объясняете!
Господин советник быстро собрал свои бумаги и, попрощавшись, убежал. Папа задумался и пнул под столом Карпыча ногой.
- Больно ведь! - воскликнул Карпыч, - Ты что дерёшься, нет ведь никого!
- А что ты устраиваешь скандалы?! Надо было тебе с этим Президентом влезать?! Договаривались же! Вдруг он Шулеру нажалуется?
- Нет, Миш! Он так с ракетами перепугался, ему теперь ни до чего!