Осин Дмитрий Владимирович. Обзорчик жюрей

Оговорюсь сразу: я не буду касаться здесь стиля судейских работ. Судьи - люди достаточно опытные в писательском ремесле, у каждого из них сложился свой собственный стиль. Обсуждать достоинства и недостатки, а тем более нивелировать его к некоему абстрактному эталону - занятие бессмысленное. (Впрочем, это не мешало самим судьям порой проделывать в обзорах и комментариях нечто подобное с конкурсантами. Цитата из АБС, вероятно, служила им руководящим указанием: "Столб - это хорошо отредактированное дерево". Но, я надеюсь, конкурсанты на них не в обиде: та мозговая атака, которую мы устроили своими рассказами, оправдывает их излишнюю переборчивость. Будем милосердны.) Произведения судей я расположил в порядке (приблизительном) их появления на конкурсе.

Ковчег-3

(автор Ковчег)

Малыш на Ковчеге достиг половозрелового возраста, заскучал, готов к самоубийству. Лев Абалкин привозит ему с Саракша невесту-мутантку (каков подарочек!). Юная пара счастлива. Адам и Ева. Финал.

Очень добрый, я даже сказал бы - гуманистический рассказ. Добрый Стась Попов, добрый Лев Абалкин, добрый (хоть и несчастный) Малыш, добрая девушка-мутантка. Правда, за кадром остаётся вопрос: после того, как добрые потомки Малыша и девушки с Саракша расплодятся и займут всю планету, что станется с замкнутой цивилизацией Ковчега? Вероятно, она в отчаянии махнёт своими тараканьими усами, поймёт, что деваться теперь ей некуда и немедленно разомкнётся, как ёжик, одолеваемый блохами. Тут же подоспеет добрый Комов и начнёт производить над этой цивилизацией свои добрые эксперименты.

Перед тем как захлопнется дверь

(автор Трудно, братцы, трудно)

Автор задаётся сакраментальным вопросом "Что было бы, если..." и оживляет подлинного Румату. Шесть лет он лечился в каком-то монастыре (на мой взгляд, такой долгий период излечения бывает только у душевнобольных), наконец, пришёл в себя и начинает поиски своего двойника (Антона). Автор сталкивает Румату с доном Гугом (Пашкой), они вроде бы начинают драться, в результате чего гибнет грамотей Киун, бросившийся их разнимать. Мораль: эх ты, грамотей, сидел бы ты, грамотей, где-нибудь в келье, занимался бы своей грамотой, а не шастал по лесам с благородными донами. Но автор находчив, он оставляет всё это в подтексте, так что можно предположить иное развитие событий: грамотей Киун бросается между донами, мечи застывают в воздухе, потому что ни Румате не хочется убивать Киуна, ни Пашке, и... Тут, вероятно, автор подразумевает взаимное примирение и братание двух донов. Возможно. Но маловероятно. Самое логическое завершение такое: грамотея отталкивают в сторону, поединок возобновляется, погибает или Румата, или Пашка. А для полной драматичности - обои. Грамотей сидит на обочине, плачет, что не смог предотвратить. И снова мораль: эх ты, грамотей, сидел бы ты в своей келье, сочинял книги, раз ни на что другое не способен. В общем, это рассказ о суровой судьбе грамотея.

Ни слез, ни пламенных страстей

(автор Роберт)

Роберт из "Далёкой радуги" оказывается на Пандоре. Он исполняет нечто вроде епитимьи, которую сам на себя наложил, близок к самоубийству. Камилл предоставляет ему такую возможность, при этом Роберт спасает нескольких аборигенов, вроде как компенсирует погибших на Радуге детей. Всё это очень высокоморально. За исключением одного: самоубийство - это всегда негодный метод исправления чего бы то ни было. Ведь ничто не мешает Роберту спастись вместе с аборигенами, а для прикрытия оставить того же Камилла, которому не может быть причинён вред (если вспомнить его воскрешение на Радуге после Волны). Или тут усматривается злой умысел самого Камилла? Ведь он всё это знал. И тогда получается, что Камилл - злобный свихнувшийся киборг, патологически ненавидящий человечество. А Роберт - некая ипостась Джона Коннора из известного фильма. Тогда рассказ следовало бы закончить так: Камилл сидит на краю обрыва, бросает камешки и бормочет: "I'll be back". А глаза его страшно мерцают красным.

Еще восемь веков

(автор Каппабаси)

Если я правильно понял, идея рассказа в том, что основное предназначение подкидышей - дать потомство, чтобы через 800 лет человечество поднялось на какую-то высшую ступень интеллектуального и духовного развития. Сомнительная идея. Цитата из Булгакова: "...зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого..." Кроме того, невооружённым взглядом видна недоработка Странников. Льву Абалкину, например, было около 40 лет, но о потомстве он и не помышлял. А всего-то и нужно было: вложить в подкидышей программу неистового размножения, вроде как у кроликов, и - дело в шляпе. Что-то тут недотумкали эти самые Странники, обмишурились. Но, правда, в этом случае вместо "Жука в муравейнике" мы получили бы продолжение "Мемуаров" Казановы.

Копыто Смерти

(автор Колицу Ф.)

История морального преображения-возрождения провокатора. Азеф, Малиновский и т.д. Правда, в рассказе провокатор - почему-то среднего рода (гендерная толерантность в действии). Людоед Максим Каммерер взрывает Центр, а человеколюбивое Копыто спасает ни в чём не повинных людей. Ценой своей жизни. Мне, конечно, стало очень жалко это Копыто (думаю, как и всем читателям), но автор не оставил никакой возможности для спасения. Золотой был человек. Или, в крайнем случае, серебряный. Я бы посоветовал автору переименовать рассказ в "Серебряное копытце".

Пятая безымянная

(автор М.К.)

Психоделический рассказ. Мир Полудня выдумал безногий Жилин, сидя в некоем частном пансионате (психиатрическая клиника?). Он вставил себе в голову слег и, таким образом, превратился в Творца миров. Трудно было уследить за полётом авторской мысли, но я понял так, что людены (метагомы) нашли какой-то способ время от времени вылезать из головы Ивана и бродить по просторам реальной Вселенной. Что произойдёт, когда умрёт Жилин, успеют ли метагомы залезть обратно или так и будут бесприютно скитаться среди нас - автор не говорит.

Солнечный город

(автор Нагель Сельма)

Автор поднял неразрешимую (на данный момент) проблему: воспитание ребёнка в семье или вне её. Единственное, что могу сделать, это сослаться на интервью БНа:

"Вопрос: Мне кажется, что идеальный детдом еще менее достижим, чем идеальный родитель. И потом - пусть многие родители не хотят и не умеют воспитывать. Но большинство из них любит своих детей. Может быть для формирования нормального человека это важнее?

БН: Я ведь ни на чем, собственно, не настаиваю. Может быть, вы и правы. (Хотя, разумеется, я совершенно уверен, что вы не правы.) Но, как минимум, я знаю только, что до тех пор, пока воспитанием детей будут заниматься любители (в лучшем случае) или монстры (в худшем), мы будем получать в каждом новом поколении детей более или менее точную реплику поколения родителей. В конце концов, ничего ужасного в этом нет: жили как отцы-деды и еще тысячу лет так же проживем, но уж тогда - не извольте разглагольствовать о нравственном прогрессе, о победе лучшего над хорошим, о светлом будущем и прочих прекрасных, но совершенно фантастических вещах".

Значит, я уже здесь

(автор Данг)

Никита Воронцов из рассказа АНа оказался подкидышем. Александр (видимо, Привалов?) - тоже. Игры разума, приключения тела. Автору удалось невозможное: связать в одно целое аж четыре! произведения АБС. "Подробности жизни Никиты Воронцова", "Жук в муравнейнике", "Парень из преисподней", "Понедельник начинается в субботу". Мне стало очень досадно, что автор пренебрёг такими многообещающими линиями, как Гарри Поттер и лев Аслан.

Точка бифуркации

(автор Мечтающий)

Впечатляющая картина того, как наша реальность могла быть преобразована в реальность Полудня. Единственное, что напрягло - одноглазый космонавт. Ни в нашей реальности, ни в реальности раннего Полудня такого быть просто не могло. Лучше бы автор заменил этого одноглазого на другой персонаж - маленького мальчика Вову. Он бегает с игрушечным автоматом вокруг коттеджа, где заточён Боголюбов, выкрикивает "Если выйдешь, замочу в сортире!" и весело смеётся. Тогда бы точка бифуркации стала ещё бифуркастее. (Просьба: ни с какими реальными лицами персонажей рассказа не отождествлять!)

Беспокойная улитка

(автор Кандид)

Измученный Кандид из "Улитки" взбирается на скалу и встречает Горбовского из "Беспокойства" (точнее, его голограмму). Горбовский показывает ему загадочную картинку, растворяется в воздухе, а воодушевлённый Кандид спускается со скалы и бредёт дальше. Он хочет раскрыть тайну показанной ему картинки. До каких пор он (даже раскрывши тайну) будет бродить по лесу - загадка. Вероятно, до тех пор, пока не наступит следующий цикл Хасимото-Айзенберга, снова появится Горбовский и покажет очередную загадочную картинку. И снова Кандид воодушевится, спустится со скалы и... Как сказал Екклезиаст: "Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои".

Прямоугольник Щекна

(автор Shekn)

Загадочный и необычный рассказ. Даже жутковатый. Лично у меня сложилось впечатление, что это сами АБС неторопливо перемещаются из одного созданного им мира в другой, наблюдают, живут жизнями своих персонажей. Образ "прямоугольника" - это край, смертельная черта, за которой раскрывается неведомое.

Седьмое число, шестой месяц, семьдесят седьмой год

(автор Данг и Дас)

Второе по счёту объединение Никиты Воронцова с миром Полудня, точнее - с голованами. Конечно, гипотеза о том, что голованы каким-то образом закольцовывают жизнь несчастного Никиты - очень необычная и свежая гипотеза. Для сюжета подойдёт. Но где же сверхзадача? Или, как говорили актёры старой МХАТовской школы - сверЬхзадача (интересно, как они произносили слово "дерматолог"). Рассказ весьма интересен и познавателен. Особенно - начинающим собаководам-любителям.

Синица в небе

(автор Авэри)

Стас Красногоров из "Поиска предназначения" остаётся жив, его спасает баскер. Хотя я всегда думал, что, утратив своё основное предназначение (быть кардиостимулятором при Виконте), Стас обречён, но - жив, так жив. Кроме того, Гроб Вакулин подговаривает его содействовать в создании новой породы баскеров (опять проклятое собаководство!). Стас, вроде бы, согласен. Может быть, я не уловил подтекст, и Стас теперь видит своё предназначение и смысл жизни в Динаре? Но в любом случае - рука Судьбы уже оставила Стаса. В таком свете Гроб Вакулин выглядит как новая версия Степлтона, а Стас при нём - вроде Бэрримора.

Комментарии: 27, последний от 12/02/2013. © Copyright Осин Дмитрий Владимирович (ozzin69@mail.ru) Размещен: 24/01/2013, изменен: 24/01/2013. 12k. Статистика. Статья: Литобзор		Ваша оценка:
Аннотация: Обзор работ на конкурсе памяти БНС (жюрейский список)

Осин Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Обзорчик жюрей