Спешит, шурша, слетевший лист
в охапку листьев...
Вот так и ты, в чащобе лиц,
с повадкой лисьей,
плетёшь свой путь, - то вширь, то вглубь, -
тесёмкой красной...
неся сквозь ночь бескровность губ
и ртов безгласность. 

Смятенье лиц влечёт поток,
сквозь мглу, на Вече.
И не пытайся их, браток,
увековечить.
А лишь дотянешься рукой -
глядишь и баста! -
они рассыпятся крупой
из алебастра.

Лиц перелётных - города...
да где ж им место?!
К какой земле ведёт звезда?
Взывает Месса?
И ты, взирая на содом
Иеронима,
своим влачишься чередом...
Едва ли мимо.