Температура днем зашкаливала за тридцать пять градусов. Нагретый на солнцепеке состав разрезал сгущающиеся сумерки, обтекаемый приближающейся ночной прохладой, как ласковым, струящимся шелком. Двадцать два вагона, восьмичасовой ночной перегон из городка А в городок Б.
Сегодня день выдался неважный. Три часа сна накануне в душной комнате, густая, тягучая тишина которой прерывалась ленивым писком обожравшегося комара. Беготня по охочим до нервных клеток кабинетам бюрократической машины, толкучка в истекающих потом внутренностях автобусов. Решение поехать было принято спонтанно - просто вопреки своим планам.
Вагон был набит детьми. Дети бегали, топали, кричали, дети глодали куриные кости, дети были раздеты до трусов; с верхних полок свисали пропыленные босые пятки.
Тим игнорировал только начинающую спадать жару, шум, запахи потных тел каких-то полчаса. Вожделенная отсрочка от дел оказалось невыносимой, ничем не лучше того, нудного, долгого, душного и протокольного. Тим подхватил сумку и стал пробираться сквозь маленькие шебутные тела к туалетам. Там, сидя на ящике для мусора, можно было не видеть никого и почти не слышать за стуком колес и скрипом сцепки никаких звуков из вагона.
За окном расплывались в темноте пейзажи. Темнота стирала линию горизонта, создавая бесконечный мир, которому нет ни конца, ни края. Кургузые ветки кустарников костлявыми кистями покойницких рук высовывались из-под земли. Что-то белое скучивалось в темноте, белесые блики на поворотах вскакивали на стены идущих впереди вагонов.
Из тамбура дуло, Тим вышел. Кто-то оставил распахнутой дверь на сцепку между вагонами, слоистый металлический пол призывно покачивался, как батут под прыжками. Тим встал на сцепку и притворил за собой дверь, прикурил, с наслаждением затянулся и стал рассматривать свое резиново-железное пристанище.
Над головой свисал какой-то провод, к стене прикручена смахивающая на ершик для туалета конструкция, которую Тим принял за пожарный шланг. Поручни по углам. Неустойчивое днище под ногами. В прорезиненной бочине зияла дыра, сквозь которую просвечивало что-то белое и, похоже, влажное. Тим задумчиво ткнул пальцем в белое. Белое отозвалось желейной дрожью.
На мусорном ящике у туалета было скучно. На десятиминутной стоянке Тим вышел на перрон, порадовался свежеющему воздуху какой-то пригородной станции. Название станции на хлипком дощатом здании вокзала было полузатерто, осталось только окончание "..рское". Барское, Шварское, Конярское, черт его разберет. Проводник махнул рукой, пассажиры вернулись на свои места.
За окном мертвые гигантские руки продолжали тянуться вслед за составом, мечтая наконец ухватить за хвост железную фаршированную гусеницу. Тим пытался балансировать на сцепке без опоры на руки. Снова заметил дыру с белым и желейным - на этот раз на другой стороне уплотнителя. Наклонился, рассмотрел. По краям дыра была неровная, будто разъеденная. Белое чуть заметно пульсировало не в такт покачиванию состава. Тим прошел в освещенный тамбур следующего вагона, затем приоткрыл дверь в полумрак. Вагон был купейный, за раздвижными дверями - тишина. Пройдя вагон насквозь, Тим шагнул на следующую сцепку и стал осматриваться.
Тут все было так же. Дыры в боках и белое, пульсирующее, растворяющее резину.
В начавшем было засыпать на ходу Тиме проснулся исследовательский интерес. Переходя из вагона в вагон, он дошел до хвоста состава с последней, запертой дверью. И везде - одно и то же, бьющийся пульс белого вещества. Тим уставился в окно и принялся жевать губу. Ни в чем, касающемся устройства железнодорожных вагонов, он решительно не разбирался. На своем месте белая субстанция? Не на своем? Может, это какая-то новая технология для лучшей амортизации между вагонами? На обратном пути в свой первый вагон Тим смотрел под ноги, решив не забивать себе голову. Надоедливые дети угомонились и сопели по полкам, запах курицы-гриль выветрился, можно было вернуться на свою боковушку. Не разбирая сидение, Тим привалился к стене и задремал.
Часы показывали три часа ночи. Тим сфокусировал взгляд на проносящихся за окном черных елях. Лес выломанным забором то подскакивал к железнодорожному полотну, то испуганно отбегал прочь. Лес был тут давно, возможно, лес был тут всегда, но с приходом людей его покой был нарушен, гремучие циклопические черви, снующие туда-сюда по поверхности земли под лязг собственных металлических тел были чужды лесу.
Тим увидел налипший на кромке окна снег.
За окном стоял июль и только-только ослабевшая выматывающая жара.
Присмотревшись, Тим понял, что снег слабо пульсирует. Размеренно, как вздымается грудь спящего человека.
Сцепка была затянута липкой белой массой. Тим потыкал в новообразовавшуюся стену пластиковой бутылкой из-под воды, оставленной кем-то на мусорном ящике. Масса была плотной и упругой. Продавливаясь слегка, в пару секунд восстанавливала форму до блестящей комковатой глади. Начал ковырять - масса, как липучка, вытягивалась, срывалась с горлышка бутылки и отпружинивала обратно.
Купе проводников было заперто, на стук никто не отзывался. До Тима дошло запоздалое наблюдение - с остановки на непонятной станции "...рское" он не видел вообще никого из сотрудников. Только пассажиры, пассажиры, пассажиры и длинные кишки вагонов.
Окна затягивало белым. Пассажиры спали.
Находясь внутри зреющей ловушки, Тим ясно представлял, как поезд снаружи затягивает белым лоснящимся саваном. Саван влажно бликовал в огнях попутных станций и дышал в своем спокойном, размеренном ритме. Вдох - выдох, шелестел воздух вокруг спящих пассажиров. Вдох - выдох, вздымалась поверхность неведомой заразы.
На Тима вдруг напало невероятное равнодушие. Не страх, не паника, не ожидание исхода. Окна затянуло окончательно. Теперь было совсем неясно, что творится там, в мире за железными боками состава, и есть ли еще этот мир. Тим тупо смотрел в белое окно, вдыхая раскаляющийся и сгущающийся воздух. За последние несколько часов поезд не сделал ни одной остановки, никто из пассажиров не проснулся, и нехватка кислорода скоро выключила и безвольно обмякшего на боковушке Тима.
С утренними газетами следующего дня по городку Б поползли слухи. В 6:07 по местному времени на перрон прибыл поезд N****. Состав был пуст, все пассажиры и экипаж как будто покинули вагоны на какой-то из промежуточных станций, однако с промежуточных станций сообщали, что поезд N**** проследовал мимо, не сбавляя скорости, что вызвало множество негодующих заявлений от не попавших на свои места пассажиров.
Через несколько месяцев все пассажиры поезда N****, совершившие посадку в городке А и на ближайшей станции, а так же проводники, машинисты и наряд транспортной полиции были объявлены пропавшими без вести.