Элка драила квартиру перед праздником и старалась ни о чем не думать. Получалось плохо. Витька тихонько играл в комнате - взрослый парень, скоро пять. Единственный ее мужчина. Брак с его отцом закончился довольно скоро - в апреле родился Витька, а в сентябре они расстались. Развелись только к декабрю, когда она наконец отловила его в коридоре истфака и чуть не силой приволокла в суд. Витьку он не навещал. Она и рада была - зато никаких проблем. Пришел, правда, с год назад - принес какую-то игрушку. Вышла на кухню, чтобы не мешать, оставила их вдвоем. Серега и двадцати минут с сыном не пробыл. Услышала, как он собирается в коридоре, пошла проводить.
- Наобщался? - спросила.
- Ага.
- Когда еще придешь?
- Не знаю.
Ну что она должна была ему на это сказать? Пожала плечами только. А сын потом полгода вспоминал вдруг эту нечаянную встречу, подбегал, влезал на руки, заглядывал в глаза: "Де папа?" "Де..." Если б она знала, где! Папа так больше и не появился. Да и Бог с ним, забыто, пережито давно.
Только вот уже пятый год она совсем одна. Ну конечно, кому она нужна, в ее двадцать пять! Хорошо хоть, Витька есть, а то так бы и жила - ни ребенка, ни котенка. Аллергия у нее на кошек.
Никому она не нужна. Никомушеньки. Да, смотрят, да, комплименты, да, некоторые и до дому подвозят. И что? Разве им она нужна? Одно им нужно, всем до одного. А ей оно без настоящей любви - ни к чему. Подружки смеются, ну и пускай. Такая вот она несовременная. Пробовала один раз, согласилась сдуру зайти на чай к одному молодому-интересному - ну надо же что-то с этим делать, нельзя же так - одной. Годы идут... Но когда этот тип перешел от чая к танцам, а от танцев к ее блузке, ей вдруг стало так противно, что она разревелась и убежала. Шла потом по улице злая, лицо горит, каблуки подворачиваются. Чувствовала себя буквально падшей женщиной. Так осязаемо чувствовала, что в конце концов растянулась на ровном месте и порвала единственные колготки. Спасибо, ночь вокруг глухая была, и никто не видел ее позора. Тогда она и поклялась себе, что больше никогда...
... и вот опять. Элка яростно скребла ванну и ругала себя последними словами. Зачем она это сделала? Ну зачем? И главное, чего себе напридумывала?
А ведь как все было хорошо! Только месяц назад она поменяла работу - и так удачно, что наконец поверилось - ей тоже может повезти. И зарплата в два раза больше, чем раньше, и ребята вокруг - ну такие хорошие. И ценят ее все, хотя она еще не все умеет.
А главное - он. Конечно, он.
Элка, как в новый офис пришла, сразу почувствовала - обязательно что-то хорошее случится - влюбится, наконец она снова влюбится! Только вот... в кого? Коллеги - милые, конечно, но неприятностей потом не оберешься, и кроме того, работа есть работа. Но тогда кто? Сердце тихонько стукнуло: жди! И она затихла. Затаилась. Только время от времени внутри радостно сжималось ожидание. И ей становилось страшно: а вдруг показалось?
Но нет, не показалось. Однажды дверь офиса открылась, и на пороге появился Он. Элка застыла. Да и он на минутку задержался на ней взглядом. И взгляд этих бархатных карих глаз был таким теплым, что Элка чуть не заревела от счастья - вот он, он и никто другой. Он привез какие-то документы от партнеров, зашел к директору, потом вернулся к ней, представился мягко: "Влад". И она как-то удивительно легко дала ему номер своего мобильного, а он позвонил буквально на следующий день - вечером праздновали Новый год на работе. Они встретились сразу после вечеринки, и Влад напросился провожать ее до дома. И, конечно, последний автобус, который шел в ее медвежий угол, сломался на полдороге, а машину поймать не удалось. И слава Богу, что мама забрала к себе Витьку, потому что домой они пришли продрогшие и голодные уже за полночь. Она кормила его ужином, и ей ужасно нравилось смотреть, как он ест. Потом вскрыли прихваченные им с собой и умело скрываемые до поры в кармане куртки шампанское и конфеты и пили, болтая обо всем на свете. А во втором часу ночи он встал и сказал: "Мне пора уходить". И тогда она тоже встала и сказала: "Уходить тебе сейчас некуда, потому что автобусы сейчас не ходят, а машину у нас тут фиг поймаешь, сам видел. Поэтому ляжешь на диване и имей в виду, если ты меня хоть пальцем тронешь, я тебе весь фейс расцарапаю". Влад рассмеялся и остался.
Они допили шампанское, а потом, когда он уже устроился на диване, Элка на всякий случай облачилась в трудноснимаемый спортивный костюм и в таком виде проследовала в направлении спальни. Уже на пороге услышала тихое: "Эл, поцелуй меня на ночь, пожалуйста" - и почему-то вернулась. Наклонилась, коснулась губами небритой щеки - и очнулась только к утру. Точнее, они вместе очнулись. Потому что будильник звенел как ненормальный - пора было на работу. А так - ни за что бы не очнулись. Потому что так хорошо ей вообще никогда не было. Просто хорошо - потому что он рядом, и потому что его плечо под головой - лучше всякой подушки... Элка понятия не имела, что в жизни может быть так хорошо. Ей казалось, за эту короткую ночь они приросли друг к другу не хуже сиамских близнецов - одно сердце на двоих, одно дыхание...
А потом они ехали на работу в битком набитом автобусе, прижатые друг к другу толпой, и тихонько целовались всю дорогу. И целый день потом она летала. Он проводил ее до конторы, поцеловал на крыльце и пообещал позвонить завтра.
А назавтра он пропал. Не позвонил и не пришел. Элка три дня ждала, а потом пересилила себя и позвонила ему. Телефон был отключен. Противный женский голос предложил оставить сообщение. Она положила трубку. Сегодня седьмой день. Элка выключила мобилку, чтоб перестать наконец прислушиваться, отчищала грязь, привычно чувствовала себя идиоткой и готова была умереть от обиды и разочарования. Но в комнате тихонько играл Витька, и завтра наступал Новый год.
***
Вечером приехала мама. Элка почти закончила, осталось вынести мусор, поэтому сели пить чай. Поначалу беседа текла мирно и касалась тем нейтральных, как то: воспитание Витьки, Элкина работа, мамино житье-бытье. Но потихоньку свернула в излюбленное мамой огнеопасное русло: Эллочка, ведь ты у меня такая красавица, ну когда же ты наконец выйдешь замуж. Боже мой, с тоской подумала Элка, а ведь завтра Новый год, я это всю ночь буду слушать, и еще про то, что в доме должен быть мужчина, и что ребенку нужен отец, и что она меня насчет Сереги предупреждала.... Два дня подряд Элка не выдержит. Точно. Но в Новый год маму обижать нельзя.
- Мамуля, ты извини, ты не сможешь сегодня с Витькой посидеть? А я бы к девчонкам съездила с ночевой...
- Ой, когда ж ты у меня уже к мальчишкам ездить будешь? Нет, я понимаю, замуж тебе сейчас выйти трудно с дитем-то, но просто мужика себе ты завести можешь?
- Мама! - застонала Элка, - Я воспитана на романах Тургенева! Тобой, между прочим, воспитана! Ну какие мужики!
- Да ладно, ладно, не кипятись - осадила мама, - Поезжай, конечно, я за Витькой пригляжу.
Элка быстро собралась, оделась, слегка прошлась тушью по ресницам - в горле стоял ком, накипали слезы, и надо было покинуть дом как можно скорее - чмокнула Витьку, потом маму, собрала пакеты с мусором в старый алюминиевый таз и пулей вылетела за дверь .
Спускаясь, услышала грохот внизу - кто-то ломился в запертую дверь подъезда. Она даже притормозила на минутку - мало ли, кто там, за дверью. Потом все-таки открыла - в образовавшуюся щель ворвалось синее (синее лицо, синяя почтальонская куртка) существо, громким матом сообщавшее, куда эту дверь надо поставить тому, кто ее запер, потому как хрен теперь знает как она должна телеграммы эти (непечатно) до (непечатно) этих доставлять (непечатно, непечатно, абсолютно непечатно). Элка проводила грохочущее и непрерывно матюгающееся существо удивленным взглядом и вознамерилась выйти. И не смогла. Потому что на пороге стоял Влад. И розы красные в руках держал. "И я такая красавица с тазиком мусора" - моментально оценила она мизансцену. В груди екнуло.
- Здравствуй, - улыбнулся он.
- Здравствуй, - ответила она.
- Это тебе, - протянул он ей цветы.
- Спасибо. Только у меня руки заняты.
- Ах да, - Влад отобрал у застывшей Элки тазик и сунул в освободившиеся руки цветы, - Давай я вынесу, а то розы, наверное, уже замерзли - мы с ними тут уже полчаса пляшем.
- Зачем? - изо всех сил сдерживая слезы, спросила она.
- Так закрыто же! И телефон у тебя не отвечает. Ты извини, я не мог позвонить раньше, и приехать не мог - в командировку отправили.
- Ну да. В леса Бразилии, где много диких обезьян и ни одного телефона, - попыталась сострить Элка. Потом попыталась еще беззаботно улыбнуться, но лицо будто одеревенело, а глаза защипало с новой силой.
- Вообще-то, ты почти угадала. Действительно, в леса, и телефон там один на двадцать километров, и мобильный не берет. Вот, еле выбрался. - Он сунул в освободившуюся руку цветы и отобрал тазик. - Где тут у вас помойка?
- Там, - Элка машинально показала, где. Влад решительно направился в указанном направлении - Но, ты знаешь, - спохватилась она, - Сегодня ничего не получится. Мама с сыном дома, а меня девчонки ждут.
- Девчонки подождут, а я вообще-то не в гости. Я за тобой, - обернулся он. - Только цветы дома оставь, а то они замерзнут окончательно, - и пошел дальше, игнорируя застывший в Элкиных глазах вопрос.
Элка послушно повернулась, но вдруг поняла - никуда она эти цветы не понесет, и если им суждено замерзнуть, они замерзнут вместе. Она сняла шаль, укутала цветы. За этим занятием Влад ее и застал. Подошел, обнял за плечи, и тут она разревелась. Ревела в голос, а он обнимал ее и тихонько смеялся:
- Милая моя, глупенькая девочка! Ну чего ты плачешь?
- Даааа - заливалась Элка, - Я думала, все, ты меня бросил, потому что я... сразу... как...
- Эль, дурочка, да как ты могла такое подумать! Да ты ведь самая-самая! Да как же я могу тебя бросить, когда я теперь без тебя... Ну все, все, хватит, родная, вот он я, тут, никуда не делся, Поехали уже, а?
- Куда? - она всхлипнула и наконец подняла на него глаза.
- Вон наш конь стоит, сейчас старый год провожать поедем, - он подвел ее к посверкивающей в свете фонарей серебристой машине - Элка в марках отродясь не разбиралась - и открыл дверцу.
- Ух ты! Твоя? - слезы моментально высохли.
- Нет, у приятеля одолжил. Ну, поехали?
***
И они поехали. Навстречу летел снег, город сиял новогодними огнями, переливались гирляндами елки, светились счастьем Элкины глаза.
А потом город остался позади, и они въехали в лес. Элка даже испугалась: мало ли. Подъехали к воротам, Влад вышел из машины, распахнул их - и она увидела пряничный домик. Резные наличники, толстый слой снежной глазури на крыше, леденцовые сосульки на козырьке, теплый сливочный свет в окошках.
А Влад уже загнал машину во двор, захлопнул ворота и, открыв дверцу, протянул ей руку. Элка вышла из машины и поняла - это ей снится. Утром она проснется, и уже ничего не будет - ни домика, ни леса, ни Влада. "Ну и ладно, - решила она. - Зато это будет самый прекрасный сон в моей жизни".
- Ну, в какой-то мере ты права. Я здесь живу. Временно. А я ведь и есть в какой-то мере Дед Мороз - улыбнулся Влад. И Элка ему почему-то сразу поверила.
- А почему окна горят? Там кто-то есть?
- Нет, это дом тебя ждал.
- А мы где вообще?
- На лыжной базе. Я тут сторожем подрабатываю сейчас, ну и живу заодно. Входи, располагайся. Камин сейчас растоплю.
Потом он готовил ужин, потом они ели и без конца целовались. А после ужина Влад велел одеваться и вынул откуда-то пару лыжных ботинок.
- Зачем? - растерялась Элка.
- На лыжах кататься пойдем.
- Темно же!
- Ты одевайся и ни о чем не беспокойся, ладно?
Пожала плечами, но ботинки надела.
Влад вывел ее из дому и куда-то исчез. Вернулся через минуту, неся с собой две пары лыж.
- Да ты что, - запротестовала Элка, - я и днем-то на них еле стою! А сейчас по лесу все елки соберу. И шишки заодно!
- И чего ж ты у меня такая недоверчивая! - Влад решительно поставил лыжи, присел и стал прилаживать их к ее ногам. А когда все было готово, вдруг обнял ее колени и посмотрел на нее снизу вверх такими глазами, что Элке захотелось рухнуть в снег сию же минуту, только бы эти глаза были как можно ближе. Еле удержалась. Влад поднялся, надел лыжи, взял ее за руку, и они пошли.
Обошли вокруг дома - и Элка окончательно расслабилась - вдоль трассы в лесу светили теплые желтые фонари - наверное, это была отличная лыжная база!
Она думала, ночью в лесу темно и страшно. А было светло и уютно. Время от времени раздавался скрип, или падал снег с ветвей, или птица перелетала с ветки на ветку - но от этого только радостней становилось - лес не прятался от них, он встречал их, как добрых знакомых и по-своему с ними разговаривал. И Элка была ему благодарна.
Они так и шли - рядом, держась за руки. Трасса сначала была ровной, а потом, когда повернули к дому, пошла под уклон. Элка не удержалась на ногах, вцепилась в руку Влада, и они рухнули на спины, да так и доехали с горки, с визгом и хохотом. Лес отреагировал моментально - чтоб шибко не шумели, прямо на лица, поднятые к небу, сбросил снежную подушку. Правда, это их не остановило - отплевавшись и прочистив глаза, они тут же захохотали снова, Влад стал осторожно водить по Элкиному лицу ладонью, стряхивая растаявшие капельки, и они долго лежали на снегу, глядя друг на друга. А потом он отстегнул лыжи ("Завтра заберем"), подхватил ее на руки и понес в дом.
***
Утром ее разбудил запах настоящего кофе. Она открыла глаза - Влад стоял на пороге с подносом. Закрыла глаза. Ущипнула себя под одеялом. Снова открыла. Картинка изменилась. Теперь он сидел на кровати, и кофе дымился прямо у нее под носом. Она осторожно потянулась и села:
- Значит, это не сон?
- Нет, это самая натуральная явь, - улыбнулся он.
- А что дальше?
- А дальше пьем кофе, и я везу тебя домой. Скоро сюда придут.
- Хорошо. - Элка погрустнела. Все-таки сон. Просто он еще не кончился, подумала она. Сейчас он отвезет меня домой, и я сделаю вид, будто только что проснулась, и ничего на самом деле не было.
Через полчаса она стояла на пороге в полной готовности.
- А розы ты разве не заберешь?
Ну да, розы. Куда их теперь? Не объяснять же маме, как все вышло. Но и тут их оставлять она не хотела.
Доехали моментально. Всю дорогу Элка молчала, лихорадочно соображая, что же такое сказать ему на прощание, чтобы дурой не выглядеть. А когда доехали, он притянул ее к себе, поцеловал.
- Мама дома, говоришь?
- Ага. Новый год вместе встречать будем.
- Ясно. Ну все, беги. Мне еще машину отогнать надо.
- С наступающим! - Элка улыбалась. Все, чего ей сейчас хотелось - запустить букетом в его сияющую физиономию. И еще ей хотелось прижаться к нему и зареветь в голос, и никуда не отпускать. Но она не такая. Во-первых. А во-вторых, она уже рыдала вчера. Хватит. Она переживет. Она сейчас выйдет из этой дурацкой машины, войдет в подъезд, сунет эти дурацкие розы под лестницу - и проснется.
Вышла, вошла, не оглянулась (молодец, сама себя похвалила), захлопнула дверь. Так, розы вон туда бы...
- Ну наконец-то! А говорила - к девчонкам! - по лестнице спускалась мама. - А я за хлебом. Ой, какая красота! Иди скорей в воду поставь и сахару брось. Потом расскажешь, а то там Витька один.
Попала, обреченно подумала Элка.
Поднялась, поставила цветы в вазу, потискала Витьку, выслушала репортаж о происшествиях вчерашнего вечера, пожаловалась вернувшейся маме на головную боль (та хмыкнула, но ничего не сказала) и ушла в спальню, где, глядя в стенку, провела бессонные три часа, тупо твердя себе: "Я спала, а теперь проснулась. И никакой он не Дед Мороз".
Услышала, как улеглись набираться сил к вечеру бабушка с внуком, забылась наконец тяжелым сном.
Вечером ее разбудил Витька:
- Мам, вставай, Дед Мороз скоро придет, иди приведи себя в порядок. А то неудобно - мужчина все-таки. Хоть и старый.
Рассмеялась. Потрепала его по светлой головушке, встала, повторила себе еще раз: "Это был просто сон" - потопала на кухню готовить праздничный ужин.
***
Торт уже был пропитан кремом, салаты порезаны, горячее томилось в духовке, мама отвлекала Витьку. Пора было выгружать подарки под елку.
Элка тщательно прятала их под вату, изображающую сугроб, когда раздался звонок, и, секунду спустя, Витькин вопль: "Здравствуй, ДЕДУШКА МОРОЗ!"
"Мама, что ли заказала, - вяло подумала она. - На какие шиши?"
- Мама! - ворвался в комнату Витька, зажав в руке игрушечный вертолет, - Там Дед Мороз и тебе подарок принес! Иди скорее!
Встала - не портить же праздник ребенку из-за того, что вместо сказки случился сон. А маме надо сказать, чтобы не разрешала ему самому двери открывать. Вышла в коридор - и обомлела: Дед Мороз, лукаво глядя из-под ватных бровей бархатными карими глазами, достал из мешка бутылку шампанского, конфеты и знакомым до дрожи голосом произнес:
- Ну что, Снегурочка, с мамой-то познакомишь?