Действие фильма В. Абдрашитова "Парад планет" (с подзаголовком "Почти фантастическая история"), снятого в 1984 г., описывает синхронные события конца развитого социализма андроповско-черненковского разлива - государства, главной идеологией которого был материализм, научный коммунизм и атеизм. Главный герой Герман Костин (играет Олег Борисов) - астрофизик, изучающий "звездное небо над головой" с физической точки зрения, но в его душе, как мы постепенно узнаем по ходу фильма, разруха, тоска и запустение. И вот начинается его особое, мистическое путешествие. Все, писавшие об этом фильме, так или иначе говорили о том, что это путешествие - особое, волшебное, в Википедии оно даже названо "трансцендентальным". Но почему-то увидели простую (и она действительно бросается в глаза) схему этого путешествия: "убиты" на войне, попали в мир женщин, перевезены "Хароном" в мир мертвых. Википедия даже поясняет, что это аналогия с "Одиссеей" Гомера (танки - циклопы, артиллерия - бог войны), но далее повторяет ту же схему. Но причем тут "парад планет", да еще такой, о котором герой говорит, что он происходит "раз в тысячу лет", хотя и школьнику, а не только профессионалу-астрофизику известно, что парады планет происходят каждые 20 лет, и ничего в этом такого уж сверхъестественного нет? Но "парад планет", на котором оказался наш герой, и впрямь особый, это я и попробую показать.
Для этого сразу следует вспомнить, что все планеты нашей системы носят имена древних богов, поэтому можно сказать, что перед глазами "простого советского человека" (атеиста и материалиста) вдруг, совершенно для него неожиданно, выстроились великие божественные силы древнего мира, они призвали его и позволили ему провести часть времени в своих чертогах.
Первые кадры фильма показывают невыносимо заунывный мир советской науки - серьезные, сосредоточенные, молчаливые люди в белых халатах в окружении массивных военного вида приборов в обсерватории, и вот крыша раздвигается. Если бы не чудесная прелюдия И.С. Баха, было бы томительно скучно смотреть на этих ответственных научных работников. Столь же ответственный и тоскливый Герман Костин смотрит в телескоп безо всякого энтузиазма, и вдруг, в какой-то момент (нужно восхититься игрой талантливого актера) он с неожиданным интересом приникает к окуляру. Кажется, что он вдруг увидел парад планет, но что в этом удивительного для астронома? Этот неожиданный интерес вызван чем-то другим, настолько несовместимым с привычной действительностью, что даже в душе закостеневшего в безысходной тоске главного героя шевельнулся ИНТЕРЕС. Стало происходить что-то ИНТЕРЕСНОЕ, но он еще не понял, что именно. Поэтому следующим кадром мы видим столь же тоскливую безлюдную советскую улицу, и Костина, отрывающего типовой почтовый ящик типовой панельной многоэтажки. Чудесный штрих - бумажка-весть, меняющая его жизнь, сначала выпадает из его рук, он подбирает ее с пола, т.е. по законам волшебного мира, ДОБРОВОЛЬНО соглашается участвовать в том, к чему она призывает. Как и положено в советском мире, благая весть приходит в форме повестки - официального извещения со штампиком. Лицо Костина не выражает никаких эмоций, он скучен и сер, как и его костюм. Он поднимается на самый верхний (как и положено астроному!) девятый этаж. Он стоит у окна, полуоткрытые шторы которого - аллюзия на открывающуюся крышу обсерватории. Еще не сказано ни слова, но продолжающаяся мелодия Баха показывает нам, что это одна и та же, начавшаяся в обсерватории, история. И что главный герой приглашен Духами Планет. Его об этом известил Бог первой планеты - Меркурий, он же Гермес, он - вестник богов и связной между ними и людьми.
Получив весть, герой начинает созывать своих соратников. Он созывает бабника "Султана" (Сергей Шакуров), рубящего мясо в магазине; лихого "Крокодилыча" (Петр Зайченко), рабочего; алкоголика "Слона" (Алексей Жарков), грузчика. Эти первые персонажи показывают как бы его душевный "ближайший круг", в сумме составляя "четверицу" - с юнгианской точки зрения, четверка персонажей полностью описывает нашу сознательную личность. И если этих персонажей рассмотреть под этим углом зрения, то внутренний мир главного героя весьма скуден, личные интересы примитивны, а себя он видит чернорабочим науки, не более того. Все эти люди выполняют незамысловатую физическую работу, и сам главный герой, видимо, полагает, что и в науке он просто "рабочая лошадка", или "рабочий слоник". Все эти персонажи мужские, и по ходу фильма мы понимаем, что у героя проблемы с женщинами и женским, а его "субличность" "Султан" тоже крутит романы не с красотками, а девками из подсобки. Куда ни кинь - тоска и безнадега.
Военные сборы, на которых мы узнаем, что Костин не только астрофизик, но еще и "товарищ старший лейтенант", преображают разношерстную гражданскую публику. Мужчины в форме, подтянуты, деловиты, осоловелые взгляды приобретают осмысленность. Война тонизирует, бодрит, даже если это и просто "игра в войнушку". Но техника настоящая и герои входят в раж. Гермес привел Костина к Марсу - богу войны. В этом мужском братстве нет женщин, а мужчины должны вспомнить свою мужественность. Тут впервые мы в полном объеме наконец-то слышим голос Костина, он отдает приказы, он элегантен и бодр, в глазах ирония, взгляд внимательный. Куда только делась тоскливая серость гражданских будней! Взводу Костина поручено сорвать наведение понтонной переправы и отвлечь противника от основного направления удара и в случае успеха отойти к деревне Гуськово. Однако никаких личных разговоров Костин по-прежнему не ведет, держась строго в рамках заданной военной роли. Первую речушку они переходят сразу, и именно она отделяет мир людей от мира богов, именно тут они попадают во владения Марса, смотры войск и всякие прелюдии кончились, началась "настоящая" война и она сразу показывает свое настоящее лицо безжалостного и бессмысленного убийства. Под выстрелы далекой артиллерии мы видим кадры неба и планет, выстроившихся в ряд, чтобы принять посетителя (или посетителей, в зависимости от того, рассматривать ли их как отдельных персонажей, или как субъличности главного персонажа Костина).
Теперь явно вводятся в кадр новые персонажи - "народный депутат" Афонин (Сергей Никоненко) и архитектор Спиркин (Александр Пашутин). Это уже иная, "не рабочая" линия личности главного героя. Депутат связан с властью (пусть и условной в советские времена) и народным представительством, а архитектор - профессия творческая, в некотором смысле божественная (ведь Бог - архитектор Вселенной). Можно сказать, что в Костине просыпаются давно забытые и придавленные ежедневным "рабочим" трудом силы - властно-представительская и божественно-созидательная. Ему это нужно для контакта с Духами Планет, ведь он призван представлять весь советский народ перед лицом древних богов, быть "народным депутатом", он должен стать "архитектором" новой религиозности ("архитектором перестройки"), потому что страна, которая когда-то была мощной державой, уже дышит на ладан, только сама еще не знает об этом. 11 марта 1985 года к власти придет Горбачев и начнется перестройка системы, а еще через шесть лет СССР не станет, и на идеологических руинах диалектического материализма начнется вакханалия разных богов, божков и бесов. Разрыв с христианством в семьдесят лет не прошел даром. Официальная реставрация православного культа - не более чем ветхие мехи, в которые хотят залить новое вино, даже не вино, а ту странную сивуху, в которую превратилась духовность постсоветского человека.
С большим энтузиазмом установив огневой расчет и обстреляв танки, наша компания не заметила, что "расчет" был осуществлен другими силами в отношении них самих: по ним был нанесен "ракетный удар" и они все "пали смертью храбрых", став "духами" окончательно. Но духами они стали намного раньше, когда перешли ручей, ставшей речкой. Радуясь своим победам в войне, солдаты не заметили, что уже трупы - такова жестокая правда войны. Они были готовы служить Советскому Союзу, да только вот Советский Союз уже "пал смертью храбрых", хотя еще никто в 1984 году этого не заметил. Эта новость ошарашила Костина не понарошку, он смирился с тем, что он "рабочая лошадь" советской науки, но что его могут вот так легко пустить в расход - про это он не думал (эту мысль высказывает потом Архитектор, сам Костин только робко задает вопросы начальству), и несмотря на то, что ситуация была игровая, он играл всерьез, как и все, что он делал в этой жизни, а его обыграли, передернув карты у него под носом так, что он этого даже не заметил. Лишь потом они понимают, что начальство знало об этом заранее и их просто "принесли в жертву". "Погибшие" раздеваются догола (как и положено покойникам) и прыгают в реку. Голые мужчины плавают в первозданных водах Реки Жизни и шутят про то, что они теперь "духи" и "на том свете". Так из мира Марса они переходят в царство другого планетарного духа - Венеры. Им не удается уехать: "сегодняшний поезд ушел, а завтрашний будет завтра". Тут происходит короткий обмен репликами, Слон говорит, что готов бы и погибнуть, Султан ему отвечает, что он не ценит жизнь, но "бабы" это не то, "пять минут удовольствия", на что ему Депутат бросает, что он не прав. И это уже - намек, что они приближаются к царству Венеры. Путешествие главного героя продолжается, ведь из мира богов не так просто вернуться в мир людей. Лихой "Крокодилыч" пробует увести ранним утром "свою" четверку из "Дома колхозника" на автобусе в Гуськово, но два новых героя их нагоняют, ведь без сил, которые они олицетворяют, в мире богов "простым работягам" делать нечего. В мире Марса, в мире властных мужчин наши герои - пешки, их убили и забыли, но в мире женщин - они уникальны, они сами как боги, прекрасные и желанные.
Но приезжают они не в Гуськово (как говорит потом одна из девушек, "Гуськово - это деревня вниз по реке"), а в царство Богини Венеры, мир женщин. Из мужчин - только манекен в витрине. И вот наши герои на танц-площадке, выбор бесконечен, но каждый выбирает себе партнершу или "по душе", или по привычке. Султан - миленькую девчушку, лихой Крокодилыч - интеллигентную "училку", Слон отплясывает с грубоватой девицей (разведенной, у которой "муж выпивал"), а Костин танцует в девушкой, похожей на лаборантку научного учреждения с высокой прической. При этом он танцует так, словно это не его выбор, словно его заставило партсобрание и рядом с ним не милая девушка, а он просто отбывает повинность. Невольно возникает ощущение, что эта девушка - образ его жены, с которой он давно в браке, не приносящем ему радости. Девушка аккуратно причесана и накрашена, она - образ правильной советской жены, но он смотрит не на нее, а куда-то в пространство. После довольно долгого и странного топтания, он вдруг говорит ей, что она ему очень нравится, что она очень хорошая и красивая (так и кажется, что то же самое он говорил своей жене на первом свидании). После этого он вдруг распускает ей волосы и говорит, что "так лучше". Вообще-то, все поведение этих советских сорокалетних мужчин кажется неловким и нелепым, они не знают, как вести себя, и ведут настолько неуклюже, что это невозможно назвать ни ухаживанием, ни обольщением. В этой угловатости слишком много подросткового, из чего можно заключить, что главный герой так и не повзрослел в этом смысле слова, и его отношения с женщинами остались весьма примитивными. И только представитель народа - Депутат - оказывается мастером танца и начинает отжигать довольно профессионально и ловко. Потом они катаются на карусели-ромашке, что одновременно символизирует вращение планеты по орбите. Тут они видят в небе яркое светило (можно подумать, что это луна, но это, скорее всего, следующая планета), и им приходит пора проститься с Венерой и отправиться на Юпитер, поэтому светило в небе очень большое и странное, не очень похожее на Луну, а больше на гигантский газовый шар. И вот они опять идут к реке, потому что так - погружаясь в воду - они переходят от планеты к планете, словно "проплывая" межпланетные пространства. Мужчины идут со своими партнершами, но Костин - один, его жена-спутница одна, она печальна и подавлена. И вот они уже плывут в реке вместе с обнаженными женщинами, но в этом нет ни страсти, ни влечения. Эти странные купания не освящены сладострастием, либидо главного героя, его Эрос молчит еще больше, чем Танатос, жажда убийства и разрушения, которая начала еле-еле просыпаться на Марсе, но была погублена в зародыше. И снова Крокодилыч увлекает всех за собой. И только Депутат (связующая функция) вступает в связь с представительницей Венеры и тем самым получает он нее милость и возможность продолжать путь дальше. Жена-спутница пытается плыть с Костиным к костру на острове, но у нее не получается, и его слова "моя хорошая" звучат уже так, как они звучат у мужа в обращении со смертельно надоевшей женой. Она говорит ему "я утону из-за тебя" (ну чем не Солярис!), а он ей в ответ "не утонешь! Плыви домой!"! Ни дрожи в голосе, ни тени на лице! Пятеро мужчин плывут к острову, где уже горит костер. Юпитер-Зевс - главный бог, бог небесного огня, молний. Костер - это его стихия. Слон доставляет на остров на лодке с неким лодочником их вещи, но двое из них теряют ключи. Сидя в кругу у костра, они впервые исповедуются друг другу, но - на самом деле - Юпитеру-огню: о дружбе, о женах, о круговой поруке, о смерти, о возрасте. И только Костин ничего не говорит. Тут пролетает самолет, но звук похож и на раскат грома, словно Юпитер услышал их слова и ответил им. Потом кадр в самолете - где люди спят, но выглядит это - как самолет мертвецов. Костер догорает, им пора в путь. На острове они находят лодку и Химика-органика (Борис Романов), который стоит на берегу в белом полупрозрачном плаще. Они сначала пытаются купить лодку, а когда этого не получается, "рабочие" хулиганские элементы личности Костина (сам-то он отходит в сторону) заставляют Химика повезти их на лодке.
Сатурн-Кронос - бог земледелия, пожиравший своих детей. Так что Химик не столько Харон, с которым его отождествляют в интерпретациях, а сам Сатурн, ведь химик-органик вполне мог заниматься и земледелием, а на острове был "в отпуске". В сатурналии господа и рабы менялись местами, так что не удивительно, что Сатурн-Химик сам гребет на лодке, хотя мог бы этого и не делать. Он и бог времени, поэтому появляется тогда, когда разговор за костром заходит о старости, о "прошедшем" времени. Они проплывают мимо отдыхающего на берегу семейства, где играют дети. Так появляется тема детей и семьи, на которую со странной улыбкой смотрит Сатурн - на счастье, не доступное ни ему, ни Костину.
Они выплывают на широкий простор реки, подобие Урана-Неба, на котором острова - как отдельные миры, планеты. Лодочка кажется утлой, маленькой, затерянной среди необъятного простора. Это же и царство Нептуна-Посейдона, владыки вод и океанов. "Г. Петерманн связывает имя Нептуна с общеиндоевропейской основой *nebh- "туча, туман, сырость, мгла", к которой восходит в том числе и русское слово небо" (Википедия). Так что Уран и Нептун тут перекликаются, словно объединяясь в одно царство.
Плутон считался девятой планетой с 1930 по 2006 год. Высаживаясь на берег, наша компания проходит кладбище и попадает в некий "дом престарелых", но все склонны видеть в этом подземное царство мертвых - Аид, и я тоже. Там Костин встречает женщину, которая называет его своим сыном Федей. Именно Депутат проясняет ситуацию, оказывается, там ждали не их, но их все равно кормят. Эта пища, которую они принимают в царстве мертвых, позволяет им вступить в контакт с местными жителями (инверсия идеи, что мертвые должны были получить кровь живых, чтобы ожить). Все едят, кроме Сатурна-химика. После этого происходит разговор Костина с матерью (которую он не узнал - эта версия есть в интернете, как он не узнал свою жену на Венере). Тут мы узнаем, что Костин женат, они учились вместе, он пошел в астрономию, а она в школу, у него сын 13 лет, но карточки родных с собой он не носит. Что он не разговорчив, потому что "все переговорено, устаешь от слов", друзей нет, что он и не добрый, и не веселый. Что он хотел "открывать звезды, но все давно открыто". Ему нечего сказать этой пожилой женщине, как нечего было сказать молодой. Ему нечего сказать ни самому себе, ни богам, к которым он пришел. Но обитатели "дома престарелых" смотрят в небо с надеждой, у героев рядом их пожилые двойники, они ждут. Все смотрят в небо, только Сатурн-Химик оборачивается и смотрит на Костина, который тоже смотрит в небо и ждет. И поворачиваясь на взгляд Сатурна-Химика, он, переводя взгляд на небо, вдруг видит приближающуюся планету. Это Земля. Он возвращается.
В следующем кадре они лежат на огромном стоге сена (Сатурн - бог земледелия, устраивет им всем мягкое приземление), словно упав на него с неба как на батут (не ясно, как они смогли бы на него забраться самостоятельно). В предрассветной мгле они видят танки, возвращающиеся с учений. Мир людей встречает их пустыми строящимися тремя многоэтажками в чистом поле. Можно сказать, что это образ новой личности Костина, можно сказать, что это образ новой страны, но пустота вокруг делает картинку слишком зыбкой, хрупкой. Из всех богов к ним вернулся Сатурн (его символ - серп), который недолго "был в отпуске", чтобы начать строительство "социализма с человеческим лицом". Но попытка провалилась. И другие боги ринулись в наш мир.
Герои расходятся, но обмениваются "позывными", которые повторяет Костин. Это значит, что теперь он в контакте со всеми силами своей души, какими бы они ни были.