Рассказ о зарубежном менталитете, генетической памяти и гордости за Родину
На рубеже столетий судьба занесла меня в США. Там, в штате "одинокой звезды" я проходил стажировку на крупном предприятии. А потом, прельстившись высокой зарплатой и новейшим оборудованием, работал на том же предприятии еще целый год.
Вместе со мной в Штаты попали еще трое таких же, как я, стажирующихся инженеров. И, также как и я, они остались работать на заводе, продавшись за большие деньги и поддавшись несносному любопытству: как они там живут, эти янки?..
...Первое, что мы выяснили, так это то, что вокруг нас живут вовсе не янки, а самые что ни на есть "джонни-мятежники", и за обращение "янки", можно было схлопотать кучу неприятностей. Вплоть до попытки настучать по морде и объяснения, что у этой "chops" хозяин имеется...
Затем, мы узнали, что здоровенный талмуд, содержащий в себе сведения о том, что считается "сексуальным домогательством" и попыткой "проявления мужского полового доминирования" является полной чушью. Американки, добившись того, что любой нормальный мужик обойдет их десятой дорогой, чтобы ненароком под суд не попасть, были вынуждены сами развернуть охоту на свободных самцов. И буквально через три недели каждый из нас четверых на собственной шкуре выяснил, что конкретно чувствует девушка, когда ее "снимают"...
Третьим откровением стало осознание того, куда мы, собственно говоря, попали. Оказалось, что наша отрасль промышленности, принадлежностью к которой мы законно гордились, здесь считается совершенно не престижной, и потому недостойной нормального человека. Зарплаты у инженеров здесь были очень высоки, так как рабочие, с которыми приходилось иметь дело, были ниже всяческой критики. Достаточно сказать, что из двадцати четырех пролетариев, находившихся у меня в подчинении, двенадцать были под гласным надзором полиции после повторного пребывания в тюрьме, четырнадцать имели в документах отметку "излечился от наркотической зависимости", и пятнадцать были направлены на завод по рекомендации ААА - ассоциации анонимных алкоголиков. Если читатель возьмет на себя труд сложить эти цифры, а потом сравнит полученный результат с численностью персонала, то он поймет, что некоторые из моих подчиненных сочетали в себе все три этих "замечательных" качества...
Кроме всего прочего завод этот был не простым, а чем-то вроде... вот не знаю, знакома ли в нынешнее время аббревиатура УПК? Если нет, то переведу: учебно-производственный комбинат. В советские времена так называлось предприятие, на котором школьники получали какую-нибудь профессию: токарь там, или швея-мотористка. Ну, получали профессию - это, конечно, сильно сказано, но какое-то представление о профессии действительно получали.
Так вот: тот завод, на который я попал в Штатах, был типичным УПК. С той лишь разницей, что обучались там не мальчики и девочки, а вполне себе здоровые дяденьки и тетеньки. Осваивали, так сказать, передовые технологии. И посему инженерно-технический персонал предприятия наводил на размышления о незабвенном строительстве в древнем Вавилоне. Кроме четверых русских здесь трудилось полтора десятка французов, десятка два немцев, столько же итальянцев, без малого три десятка бритишей. Кроме них была еще целая куча испано- и португалоговорящего народа, экзотические нигерийцы, кенийцы, шведы, норвежцы, голландцы, бельгийцы - даже один люксембуржец затесался - и, разумеется, море индусов и океан китайцев. Точно сосчитать последних не удавалось никому: они же все одинаковые! Короче говоря, когда все это многообразие и многоязычие собиралось вечерами в ресторане и нескольких кафешках нашего небольшого рабочего поселка Роусвилл, пестрая толпа тянущихся к знаниям и долларам живо напоминала восточный базар. На котором были представлены, по-моему, все народы подлунного мира. Только японцы отсутствовали, но это и понятно: лопоухие детишки Страны Восходящего Солнца сами кого хошь чему хошь научат...
Поначалу нам все казалось странным и немного ненастоящим что ли, но, постепенно, жизнь вошла в нормальную колею. Мы разобрались в технических требованиях и параметрах, привыкли к заокеанским методам работы и даже более-менее притерлись к нашему пьяно-наркотически-уголовному персоналу. Из общения с американцами и, в большей степени, с американками, мы уяснили, что здесь действительно, всем правит доллар, а посему, оставив привитые нам с детства морально-этические нормы до лучших времен, начали энергично вписываться в новую жизнь. С переменным успехом...
А новая жизнь преподносила нам сюрприз за сюрпризом. Нас штрафовали за выброшенный из машины на дорогу окурок, нам в наглую хамили местные негры, нас дергало начальство, пытаясь понять: зачем русские меняют режим работы оборудования, долго удивляясь потом, что это оборудование заработало эффективнее. Холостые американки, работавшие на этом заводе, разобрали нас по домам, и тоже долго удивлялись, почему русские не считают деньги и делают дорогие подарки просто так, а не только на день рождения и день святого Валентина?! Короче: каждый день приносил столько нового и необычного, что вечером у кого-нибудь из нас возникала настоятельная необходимость обсудить произошедшее с остальными...
Местом нашего общения мы избрали небольшой бар с бильярдом, который располагался примерно на равном расстоянии от тех домов, где мы теперь обитали. Хозяин, он же бармен - огромный толстый ирландец воспылал к нам братской любовью, обнаружив, что между русскими и ирландцами существует почти мистическое сходство.
В первый же вечер, услышав, как мы заказываем пиво, мистер О'Нил навострил уши и разразился длиннющей тирадой на ирландском. Из дальнейшего выяснилось, что он, добрая душа, решил, что перед ним - его соотечественники. Оказывается, наше произношение напоминало ему акцент ирландцев. Посмеявшись над ирландским патриотом, мы повторили свой заказ. Мистер О'Нил, пожелал уточнить: мы хотим светлое или темное пиво? Решив сделать приятное добродушному хозяину, мы заказали темное. Гиннес.
Толстяк продемонстрировал нам, что пиво натуральное, ирландское. Для этого он клал nickel на пену в кружке, и гордо показывал, что монетка не тонет. Покончив с пивом, мистер О'Нил осмелился спросить: не закажут ли господа и водки? Правда, он предложил потин - ирландскую можжевеловую водку, но какая, в сущности, разница. "Господа" тут же вспомнили, что "водка без пива - деньги на ветер!", и с удовольствием приняли предложение любезного ирландца.
Обосновавшись за столиком неподалеку от стойки, мы хлопнули по рюмочке, запили пивом и принялись обсуждать события прошедшего дня. Мистер О'Нил внимательно наблюдал за нами, несколько раз поднося еще потин или еще пива. После того, как "градус" нашей компании достиг должной величины, он поинтересовался: не желают ли господа закусить?
В качестве закуски он предложил жаренную картошку с жаренной же грудинкой и маринованным луком. Услышав это, "господа" возликовали и тут же заказали закуску, еще по кружке пива и бутылку потина. Подавая заказ, ражий ирландец пробурчал: "Не ирландцы? Ну, разумеется..."
Мы расстались с мистером О'Нилом лишь тогда, когда очертания предметов вокруг стали терять свою четкость. Но перед уходом клятвенно пообещали, что завтра непременно вернемся. И обещание свое выполнили. И ходили туда целую неделю.
В конце этой недели, когда мы в очередной раз явились к мистеру О'Нилу на вечерние посиделки, около стойки обнаружилась целая толпа ирландцев. Не придав этому значения, мы заказали "как обычно": бутылку потина, по паре кружек Гиннеса и жареную картошку с мясом. В процессе заказа ирландцы у стойки перемигивались и перешептывались, а когда мы закончили, мистер О'Нил, обращаясь к собравшимся, провозгласил: "Друзья, они говорят как ирландцы, пьют как ирландцы, едят как ирландцы, НО утверждают, что они - не ирландцы! И как вам это нравится?!"
Никакие объяснения не помогали. Даже то, что мы продемонстрировали паспорта с двуглавым орлом, не поколебало уверенности поклонников святого Патрика в том, что мы - их земляки. "Эх, парни, да мало ли наших по миру разбросало!" - твердо заявил один из них, после чего мы окончательно поняли: быть нам, отныне, ирландцами...
Но все это только предыстория, а сама история произошла значительно позднее, где-то через три или четыре месяца после нашего приезда в США.
В тот день немцы отмечали какой-то свой праздник. Я понятия не имею, какой это был праздник, и, честно говоря, совершенно не страдаю от этого. Праздник - и все. Гораздо интереснее было то, как они его отмечали...
Оказалось, что у немцев есть странный обычай: праздник они отмечают не в одном заведении, а во многих. Предпочтительнее - во всех, что находятся в зоне досягаемости. Выглядит это следующим образом: нестройная толпа потомков тевтонских любителей подледного плавания с шумом и гамом заходит в кабак. Там они выпивают по кружке пива или по рюмке водки, после чего, пошумев еще немного, дружно двигаются в следующее заведение, где все повторяется.
Наверное, это имеет некоторый смысл: начав в приличных ресторанах и барах, немчура медленно перемещается в кабаки пошибом пониже. Туда, где не стыдно быть нажратым, аки свинья, где можно подраться, поприставать к женщинам соответствующего поведения и пр. Повторюсь: это имеет некий смысл... в больших городах. В маленьком рабочем поселке, где всего ничего тысяч пятнадцать-двадцать жителей, где забегаловок всего три, и расположены они в самом центре - тут эта схема поведения кажется бредовой. Да и является таковой. Но немцы решили: дома, не дома, а традиции - дело святое. И начали праздновать, перемещаясь по кругу между тремя забегаловками
Когда в бар мистера О'Нила ввалилась гомонящая немецкоговорящая толпа, мы, не чая над собой беды, спокойно сидели за нашим любимым столиком в уголке и слушали очередные записи чувствительных ирландских баллад, в которых говорится о милом старом доме, милой старой яблоне и о милой старой маме. Для русского уха они были несколько непривычны, и нами была выведена следующая закономерность: если мы начинаем подпевать записям и при этом не сбиваемся с ритма - хватит пить, пора по домам! Но до этого момента было еще далеко, и потому мы, со спокойной душой, продолжали процесс употребления спиртного под хорошую закуску и приятный разговор.
Надо отметить, что двое из нас были очень недурными игроками в "русскую пирамиду". А потому очень скоро и местные жители, и стажирующиеся иностранцы убедились, что играть с русскими в "пул", где шары изрядно меньше - себе дороже. Намного дороже. Окончательно это убеждение сформировалось после того, как один испанец, экспрессивный и азартный, как и все южане, проиграл русским на бильярде три недельные зарплаты. Так что последнее время наши друзья могли играть только между собой, довольно изобретательно проклиная трусливый запад и его недоделанных обитателей. И потому, когда немцы ушли, двое наших переместились к бильярдному столу, начав бесконечную игру, а мы вдвоем отправились к стойке, размышляя, чем занять себя на этот вечер. Говорить было больше не о чем, в бильярд мы играть не умели, так что в программе остались только ирландские баллады. От скуки мы принялись обсуждать тенора, выводившего рулады особенно чувствительно, но тут в бар вернулись немцы.
На этот раз они гомонили тише, а шли как-то... организованнее, что ли. Бодро дошагав до стойки, они громогласно заказали себе светлого пива, чем привели нашего очаровательного хозяина, мистера О'Нила, в состояние уныния. Бравый ирландец искренне считал, что на свете существуют только два сорта пива: Гиннес и дерьмовое. Светлое пиво, разумеется, попадало во второй разряд...
Мистер О'Нил подавал дойчам пиво с видом христианского мученика, приговоренного посетить обед голодного льва. Но немцам огорченная физиономия хозяина была по барабану, они незамедлительно опустошили кружки и заказали вдогон еще и виски. Хлопнув по "дринку", тевтоны сбились в толпу, в которой к нашему удивлению стали прослеживаться признаки какого-то военного построения, и гордо вышли на улицу. Оттуда немедленно донеслись какие-то немелодичные вопли, имеющие, однако, некий общий ритм, из чего мы с моим товарищем заключили, что "этот стон у нас песней зовется". Посмеявшись над поддатыми германцами, мы вернулись к обсуждению достоинств и недостатков ирландского тенора.
Между тем, мистер О'Нил неожиданно начал проявлять признаки некоего беспокойства. Сперва мы не обратили на это внимания, но потом заинтересовались, и уже совсем было собирались спросить, что случилось, как снова ввалились немцы. Впрочем, термин "ввалились" тут совершенно не годится. Теперь они шли - нет, не шли, а маршировали почти ровным строем, точно солдаты. Сходство с марширующим войском усиливалось тем, что чуть обок основной колонны двигался мужчина постарше, выполняя, видимо, роль фельдфебеля. Домаршировав до стойки, эти наследники вермахта замерли, и несколько секунд соображали, что они хотят заказать: пиво или виски? Победила дружба - заказали и то, и другое. Моментально выпив заказанное они довольно дружно рявкнули "Хох!", и тем же почти строевым шагом покинули заведение. И снова с улицы раздались вопли, но теперь это уже определенно была песня.
- О, как! - подумав, сказал мой товарищ. - Гляди-ка: мы, чем больше выжрем, тем хуже ходим, а эти, кажись, наоборот...
- Да, блин, - согласился я. - Чегой-то эти псы-рыцари раздухарились...
И мы заказали еще кувшин Гиннеса.
Разлив пенный напиток по кружкам, мы хотели подозвать наших игроков выпить вместе с нами, но тут...
- Знаете, парни, - сказал мистер О'Нил озабоченно, - это, конечно, не мое дело, но вы всерьез собираетесь драться?
- С кем это? - не успев донести кружки до рта, синхронно поинтересовались мы.
- Да вот с этими, с немцами...
- А в честь чего?
- Ну, парни, - теперь мистер О'Нил выглядел совсем обеспокоенным. - Вы что не поняли: здесь сейчас будет драка. Немцы напьются и полезут. А вы же ребята молодые, горячие. Порох, а не ребята. Настоящие ирландцы...
Из дальнейшей речи мистера О'Нила выяснилось, что немцы, согласно его опыту, уже дошли до кондиции, и потому на следующем круге начнут задираться. Или просто драться. В подтверждение своей правоты, бармен предложил нам оглядеться: На предмет выяснения: кто остался в баре?
Осмотр бара дал неутешительные результаты. У пары бильярдных столов стояло человек пять самого зверского вида. Было очевидно, что для этих субъектов суббота без драки - потерянный уикенд. Еще парочка подобных ошибок природы гуртовалось возле музыкального автомата. И мы, грешные...
Сообразив, что драка не входила в наши планы, мистер О'Нил начал настойчиво советовать нам срочно отправляться по домам. Мы решили внять его советам, и, подозвав своих друзей-бильярдистов, в экстренном порядке обрисовали им ситуацию с указанием возможных вариантов развития событий. Решение об уходе домой было принято единогласно, но...
- Поздно, - с тоской в голосе выдохнул мистер О'Нил. - Теперь держитесь, парни...
Отступать действительно было поздно. В бар втекала стройная колонна германцев. Одного взгляда на этих новоявленных псов-рыцарей или рыцарей СС было достаточно, чтобы понять: сейчас что-то будет...
Немцы маршировали четко, уверенно, гордо глядя перед собой. Два десятка немцев шли на четверых русских, словно свинья тевтонцев на новгородских дружинников. Вот только у дружинников не было в засаде конницы Александра Невского, да и паркетный пол бара не собирался проваливаться под новоявленными захватчиками...
К нашей чести хочу отметить: ни один из нас даже не подвинулся. Еще чего. "Расклад не для нас, но мы будем равнять". Бильярдисты одновременно дотянулись до киев, и перехватили их поудобнее, я уцапал со стойки пивной кувшин, а последний из нашей бравой четверки вооружился двумя кружками. Ну, подходи, фашисты недобитые! Мы вам тут сейчас устроим похохотать на тему "Гитлер капут!" и Курской дуги...
Разумеется, немцы видели наши приготовления но, ни на секунду не замедлились и с шага не сбились. В ушах у меня словно раздался звук барабанов: тум-тум-тум-тум... Вот так же шли вы по нашей земле, и вот так же наши деды вставали вам навстречу...
Расстояние неумолимо сокращалось. Двадцать шагов, пятнадцать шагов, десять шагов... Вот сейчас, вот сейчас...
Внезапно самый крупный из нас держа в руках кий, точно дубину, чуть обернувшись громогласно, на весь бар, обращаясь к своему соседу, поинтересовался:
--
Valery, I can't recollect: we jubilize Stalingrad's anniversary today or tomorrow?..
То, что произошло вслед за этим, не поддается описанию. Немецкая колонна, словно повинуясь неслышному приказу, моментально выполнила команду "Кругом!" Не сбившись с темпа, тем же мощным шагом они маршировали прочь из бара - сильные, гордые, уверенные в себе широкоплечие молодцы, общим числом около двадцати человек...
Когда за последним из них захлопнулась дверь, мы перевели дух и переглянулись. Да-а-а уж... Да-а-а уж...
Из состояния эйфории на вывел громогласный мистер О'Нил:
- Парни! - орал он. - Парни! Это было великолепно! Кому рассказать - не поверят! Четверо ирландцев завернули двадцать пьяных немцев! Выпивка сегодня - за счет заведения!..
Мы пили даровое пиво, переглядывались и думали. Это как же вам, гордым тевтонам, наподдали русские, татары, евреи, ингуши, якуты, осетины, армяне, хохлы, сябры - в общем, все те, кого вы сперва презрительно именовали "русише швайн", и кому потом, в ужасе поднимая руки, лепетали "Гитлер капут! Рус зольдат гут!", что и сейчас, по прошествии почти шестидесяти лет, вас трясет от одного только упоминания страшного слова "Сталинград"?! Это что ж вам такое сделали, что у внуков прорезается память дедов, и два десятка здоровых пьяных уродов готовы драпать от четверых мужиков, не хлюпиков конечно, но ведь четверых?! Которые сильны и страшны тем, что носят гордое и грозное звание - РУССКИЕ!!!
Взаимопонимание
Еще один рассказ о гордости за Родину, причем - не только за нашу.
Этот рассказ является непосредственным продолжением рассказа "Сталинград", так как описанное здесь произошли буквально через месяц - ну, может, чуть-чуть больше - после тех событий...
...Мы собирались отпраздновать День Победы. Разумеется, так, как принято у нас - девятого мая, а не восьмого - как празднуют всякие невоевавшие американцы или англичане, в компании с примазавшимися к ним поляками, французами и прочей компанией "союзничков", и которых наши дедушки-фронтовики знали, в основном, по пиленому сахару-рафинаду, яичному порошку, ботинкам с высокими голенищами и тушенке, именуемой "второй фронт". Вот уж нет: нечего вам делать за одним столом с теми, у которых в детстве на четверых имелось всего три деда, да и то один дед уцелел только потому, что стал инвалидом еще до Великой Отечественной...
Вообще-то мы ждали, что восьмого мая эти самые "союзники" хоть как-то отметят свой V-Day, хотя эта аббревиатура нас несколько раздражала. Больно уж серьезной кровью она нам далась, чтобы сокращать. А вам, видать - легко... Но, то что произошло, а вернее - не произошло, поразило нас до глубины души! Не было совсем ничего! Так, ляпнули с утра по радио, мол, пятьдесят пять лет тому наша демократия победила наци - и все! Все! Ни каких других событий: ни воинского парада, ни пьяненьких ветеранов, ни салюта - НИЧЕГО! Даже с учетом того, что на нашем заводе-УПК трудились еще англичане, голландцы, французы и поляки - а уж последние-то со своим шляхетским гонором должны были бы хоть как-то выступить - все равно - НИ-ЧЕ-ГО!!!
Но это, в конце концов, было их собственное дело, так что мы совершенно спокойно провели вечер восьмого мая со своими американками, никак не заостряя вопрос о победе над Германией. Но на следующее утро мы честно предупредили наших милых дам, что сегодня вечером мы придем, во-первых, очень поздно, а во-вторых, очень пьяными. Своим описанием ожидаемого состояния я так напугал свою временную подругу, что она встревожилась не на шутку и предложила забрать меня из бара мистера О'Нила на машине, причем на своей...
Не знаю, напугали или нет своих ППЖ американского производства мои товарищи, но вечером, после работы, мы, оставив автомобили, дружно вошли в заведение гостеприимного ирландца и сразу сделали такой грандиозный заказ, что наш хозяин возликовал, согласился вместо обычных ирландских баллад поставить диск с отечественными песнями и даже клятвенно пообещал, что не даст никому мешать великому возлиянию, подкрепив свои слова выложенной на стойку бейсбольной битой. И мы приступили...
На столе стояли пять рюмок, накрытых ломтями кукурузного хлеба, а кроме потина имелась еще и "Столичная", которую мы принесли с собой и попросили мистера О'Нила положить ее в морозильник. Ну, понеслась! Первая рюмка - за Победу! Вторая - за Родину! Третья...
- Джентльмены, у вас праздник?
Это около стола, не дав нам донести третьи - "памятные" - рюмки до ртов, нарисовался британец, который тоже приехал попрактиковаться на заводе. Чуть в стороне толклись двое его приятелей-островитян. Он смотрел на нас с видом эдакого дружелюбного удивления, видимо пытаясь вспомнить, какой это может быть праздник?
- Праздник, праздник... - неохотно отозвался один из нас и продолжил уже по-русски - Ну, мужики, вечная память дедам нашим! Земля им пухом...
Бритиш отошел, но ненадолго. Мы еще только разливали по четвертой, как он снова возник у нашего стола:
- Простите, джентльмены, а нельзя ли узнать - какой?
- День Победы!
- Позвольте... Над наци? Но он был вчера, - англичанин был явно озадачен. - Сегодня - девятое, джентльмены.
- Сами знаем, что девятое. Это у вас День Победы восьмого, а у нас - девятого! - и один из нас оказался настолько любезен, что даже растолковал англичанину почему так вышло.
Тот подумал, отошел к своим, а потом они материализовались возле нас уже все вместе:
- Джентльмены, мы вместе воевали и это - наша общая победа, так что...
- Валите отсюда! - высказались мы едва ли не хором, после чего я, как наиболее подкованный в истории, рассказал им и про конвои, и про героическую кампанию в Северной Африке, когда они, имея десятикратный численный перевес, драпали от Роммеля как тараканы от дихлофоса. До кампании на Западе я добраться не успел, потому что островитяне, гордо зафыркав, удалились. Правда, ретировались они довольно быстро, понимая, видимо, что если мы пожелаем им показать Арденскую операцию в лицах, то мало им не покажется...
Мы надеялись, что нас оставят в покое, но после еще трех-четырех рюмок к нашему столику явились двое итальянцев. Разговор с ними я приводить полностью не стану, потому что вышло бы длинно, непонятно и бессодержательно. Итальянцы вообще органически не умеют говорить коротко, ясно и по существу, без этой южной экспрессии, бешеной жестикуляции, изобилия непонятных и, подозреваю, бессмысленных, эпитетов, сравнений, проклятий, междометий и тому подобного. Но если отбросить всю эту шелуху, то сводился их спич к следующему: они тоже дрались с немцами, когда свергли Муссолини. Отвязаться от них было решительно невозможно, и добродушный Валера предложил им выпить вместе с нами.
- За Федора Полетаева - Поэтана! - провозгласил он.
- А это кто? - поинтересовался один из макаронников.
Они так и не успели выпить с нами. Валера встал из стола, вырвал у них стаканы и развернул их прочь от нашего стола, а так как Валера габаритами соответствовал примерно трем итальянцам, то сопротивляться они не стали, рассудив, что себе дороже выйдет...
Довольно долго нас никто не тревожил. Мы прикончили бутылку потина, вытащили "Столичную", спели "День победы" и "По полю танки грохотали" и тут...
Вот, честное слово, немцев можно узнать в любой толпе. Лица у них... как бы это сказать? Серьезные? Нет, не то... Строгие? Опять не то... Немецкие у них лица, одним словом. И отличаются от других очень сильно. И вот именно три таких лица возникли возле нашего стола.
Один из них, розовощекий бугай, наших примерно лет, запомнившийся мне в числе тех, что драпали от нас во время их праздника, осторожно подошел к нашему столу и виноватым голосом спросил:
- Вы празднуете День Победы?
- Ну...
Он вдруг как-то смутился, кивнул своим друзьям, и они тоже подошли к нам:
- Вот... - они синхронно поставили на стол три бутылки. Одна - шнапса, а две остальные - с польской экспортной водкой.
Даже в такой день мы не могли прогнать тех, кто пришел со своим, явно ища примирения. Не по-русски это будет, не мужски... Мы сдвинулись и жестами пригласили их к столу.
- Извините, - сказал бугай. - Мы очень виноваты...
- Простите, - сказал второй. - У вас кто-нибудь погиб на войне?
Я молча указал спрашивавшему на пять накрытых хлебом наполненных рюмок. Должно быть, он слышал что-то об этом обычае, потому что просто уточнил:
- Дедушки?
- Да.
Он вдруг как-то погрустнел и полушепотом произнес:
- У меня дед... в Белоруссии...
- Погиб?
- Нет... в сорок втором ногу оторвало... Партизаны...
- Повезло. Жив остался.
- Да, он тоже так говорил...
Пару рюмок мы выпили в молчании, но потом разговор как-то начал склеиваться. Вспомнили страшное: битву под Москвой, Курск, Сандомир, Балатон, Берлин... Двое из них помнили "годовщину Сталинграда", и попытались объяснить нам, что они испытали, услышав это название. Хотя мы так и не поняли. В смысле, полностью. Для этого немцем надо быть...
И тут к нам подошли амеры. Шумные, бестолковые, наглые...
- Чего празднуете?
- День Победы...
- Он был вчера!
- У вас - вчера, а у нас - сегодня!
- Ясно - один из амеров придвинул к столу еще один стул. - Мы вместе с вами воевали! - заявил он, намереваясь присесть.
- Где? - поинтересовался я.
К моему изумлению этот же вопрос повторил и тот самый розовощекий бугай, которого звали Дирк.
- Как где? - американец явно не понимал. - Мы же вместе сражались...
Я уже собирался рассказать ему все, что об этом думаю, но Дирк успел первым. Он довольно грамотно поведал пиндосам, где бы они были, если бы не Советская армия. Мне осталось только рассказать незваным гостям о судьбе Квантунской армии, и о том, что если бы не мы, то помогла бы атомная бомба или нет - вопрос открытый.
А после американцев подошли французы. И снова тот же самый диалог: "Что празднуем? - День Победы. - Он был вчера. - У вас. У нас - сегодня! - И мы тоже воевали..."
- У кого-то дед в "Нормандии-Неман" летал?
- Н-нет... А что?
- Тогда не воевали, лягушки. Прыгайте отсюда...
Следующими были чехи, которым мы процитировали "Увага! Увага! Говорит Прага!.." и, ни к селу, ни к городу, напомнили им про шестьдесят восьмой год. После чего чехи тоже ушли.
И под занавес, когда были выпиты шнапс и польская водка, и еще одна бутылка потина, возникли трое поляков. Один из них подошел гордой походкой к столику, открыл рот и...
Немцы подскочили все трое сразу. И тот, чей дед выжил благодаря партизанам, заорал на весь бар:
- Слушайте, вы! Оставьте нас в покое! Что вы к нам лезете?! Нечего вам с ними праздновать! Да мы бы вас всех, если бы не они!.. Отвяжитесь! - он перевел дух и... - ЭТО БЫЛА НАША ВОЙНА! Ясно вам?! НАША!!! Мы против них!!!
Последнее, что я запомнил, прежде чем Джудиф втащила меня в машину, это как плакали немцы - плакали и подтягивали:
По Берлинской мостовой
Кони шли на водопой.
Шли, потряхивая гривой, кони-дончаки.
Распевает верховой:
Эх, ребята, не впервой,
Нам поить коней казачьих из чужой реки!
Казаки! Казаки!
Едут-едут по Берлину наши казаки!
Ностальгический обед
Еще раз о заокеанском менталитете и кулинарном патриотизме
На рубеже столетий я оказался в стране за океаном, и оказался там надолго. Если бы я оказался там один, то нынешнее произведение можно было бы смело назвать "Записки сумасшедшего-2", но на свое счастье я прибыл в дальние края в компании троих таких же бедолаг, заброшенных злой судьбиной в Соединенные Штаты Анацефалов. И месяца через четыре заокеанской жизни четверо интересных во всех смыслах этого слова русских мужика затосковали по нормальной пище...
Нет, нельзя сказать, что питались мы плохо - совсем нет, но... Американская еда быстро приедается своей безвкусностью, а китайская - своей необычностью. Идея же употреблять в качестве повседневных блюда мексиканской кухни была отвергнута всеми четверыми с негодованием: острые и жирные блюда хороши в качестве закуски под национальный напиток "Russian vodka", но ежедневное их употребление приведет либо к гастриту, либо - к алкоголизму.
И четверо русских решили: хватит заокеанских прелестей - пора поесть чего-нибудь нашего, отечественного! Причем не ресторанного - не умеют эти имбецилы заокеанские нашу русскую пищу готовить! Сами сварганим - даром что ли химики?! Синтезируем хоть щи, хоть блины, хоть огурцы соленые! Да еще как!..
После долгих споров, препирательств и легкого рукоприкладства было определено меню русского обеда. На первое - борщ, на второе - шашлык, на третье... а, ладно, обойдемся без третьего! Лучше водки побольше возьмем!..
Сказано - сделано. В ближайший уикенд мы отправились в город, закупать ингредиенты для нашей "национальной трапезы". Рванули на одной машине - моей - как на самой большой ("Линкольн-Навигатор" хоть и считается легковым автомобилем, но по размерам немногим уступает "Камазу") и всю дорогу предвкушали, как мы сейчас все закупим, как потом все это почистим, замаринуем, сварим, зажарим и СЪЕДИМ! Вот сейчас, вот прямо сейчас...
Радостные и возбужденные, мы ввалились в первый же магазинчик, купили картошку, морковь, лук и... И запнулись. Камнем преткновения оказалась свекла. Свекла. СВЕКЛА!..
По-английски мы говорили, да и говорим практически свободно, но... Наше образование сыграло с нами злую шутку: люди, которые знают на английском название трех десятков сортов нефтей, кучи установок и их частей, сотен нефтепродуктов, понятия не имеют, как называется на местном наречии свекла. Скажете "ерунда"? Можно обойтись и без этого слова? Можно, если искомый овощ лежит на прилавке, а если нет? Помните старую детскую игру: "да" и "нет" не говорите, "черное" и "белое" не называйте? Вот и попробуйте-ка объяснить ошарашенному продавцу, что вам нужна свекла, не называя этого слова.
Сперва эта задача показалась нашей компании детской и легкой, но... Попытка нарисовать свеклу на листочке ни к чему не привела: не было среди нас старых голландских мастеров, специалистов по натюрмортам. Тогда мы стали подбирать ассоциации. Это было большой ошибкой: продавец имел бесконечный запас терпеливости, но совершенно не располагал ассоциативным мышлением! Наши робкие попытки объяснить, что нам нужна "сферическая морковь" или "картошка, красная изнутри", вызывали лишь вежливое переспрашивание. "Сферическая морковь, сэр?", "Картошка, красная изнутри, сэр?" - и только брови поднимаются все выше и выше...
Но все на свете имеет конец, и терпение продавца тоже исчерпалось. Все еще вежливым тоном он, с каменным выражением лица, которое несколько портили брови, уползшие в район макушки, предложил нам поискать перечисленные экзотические овощи в магазине натуральных продуктов, и был настолько любезен, что даже объяснил нам, как туда проехать.
Поплутав по городу, мы отыскали указанный магазин и двинулись внутрь. Можете представить себе, что чувствовал местный продавец, когда четверо не самых мелких мужичков бросаются к прилавку со свеклой с воплем: "КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ?!!" Умирать буду - не забуду, что свекла на английском языке зовется "бит-рут" ...
Дальше наши пути разошлись. Самый интересный для меня человек остался покупать остальные овощи, один отправился в за приправами и копченостями, а двое двинулись в ближайшую мясную лавку за свининой для шашлыка и говядиной для борща.
У меня вышел содержательный разговор с продавцом отдела пряных трав и кореньев, когда на просьбу продать мне чеснок ("garlic"), продавец невозмутимо поинтересовался:
- Какой сорт, сэр?
Оказалось, что в этом магазине имеется ДВАДЦАТЬ СЕМЬ сортов едкой приправы. Решив держать марку, я потребовал продемонстрировать все, и согласился попробовать каждый сорт. Сломался я на девятом, придя к простому выводу, что отличить их по вкусу невозможно, и с логикой ленивого мужика выбрал тот, у которого дольки побольше. Чтобы чистить было проще. Именно в это момент в магазин влетел ходивший за приправами и копченостями. Отдышавшись, он заявил:
- Че копаешься, пошли скорей, пока Валерик продавца не убил!
В связи с тем, что при взгляде на Валеру на ум приходил тот самый цех мебельной фабрики, в котором изготавливают шкафы-купе, я понял, что дело плохо, и, прихватив покупки, поспешил за проводником...
В мясной лавке монструозный Валера горой нависал над щуплым продавцом-мексиканцем, тыча пальцем в кусок говядины:
- Этот!
- Вы уверены, сэр?
- Этот!!
- Вы точно выбрали, сэр?
- ЭТОТ!!!
Продавец взял выбранный Валеркой кусок и... мгновенно вырезав виброножом отменную мозговую кость, выбросил ее и протянул одну мякоть:
- Прошу вас, сэр.
Это было хорошее мясо, но кто и где видал борщ, сваренный БЕЗ мозговой косточки? Это же не борщ будет, а суп свекольный. Вы б его еще без чеснока сварили...
Валера стал покрываться красными пятнами. В его глазах появилось выражение, которое бывает у быков на корриде. Маленький мексиканец не выглядел тореадором, поэтому, чтобы предотвратить дальнейшее смертоубийство я заорал:
- Менеджера! Менеджера!! МЕНЕДЖЕРА!!!
Появившийся на зов серьезный мужик в костюме выслушал описание происходящего в исполнении обеих сторон ("Он сам не знает, чего хочет! От третьего куска отказывается!" "Если этот м... еще раз испортит выбранный мной кусок, я из него самого кости вырежу!") и флегматично спросил:
- Вы хотите кусок мяса с костью, джентльмены?
- Да! - хор из четырех возмущенных голосов.
- А вы не пробовали дать вашей собаке мясо? Вдруг оно ей тоже понравится?
Ошарашенные таким предложением мы изумленно переглянулись, а менеджер-флегматик пояснил нам, что кость купить можно, но ОТДЕЛЬНО от мяса. Цена у них разная. И потому он не может продать нам кусок мяса с костью, потому что мы потом пойдем в полицию, покажем чек, и его уволят, а у магазина отберут лицензию...
Пораженные мы уставились друг на друга и тут самого интересного для меня человека осенило. Проникновенно глядя в глаза манагеру, я произнес магическую формулу: - Мясо с костью нам нужно по технологии...
"Технология" для заокеанских долбоящеров - дело святое, и манагер-флегматик глубоко задумался, как ему помочь клиентам соблюсти требования технологии? Решение оформилось минут через пять, и это была, воистину, вершина американского гения!
Были выбраны два примерно одинаковых куска. Затем из одного была вырезана кость и взвешена. После этого из веса второго куска вычли вес кости, произвели перерасчет и - вуаля! - у нас есть вожделенный кусок говядины с мозговой костью! Правда на всякий случай с нас была взята расписка, что мы не имеем претензий к магазину...
Счастливые и удовлетворенные мы уселись в машину и покатили обратно, как вдруг...
- Не, мужики, вы как хотите, а на барбекю шашлык жарить - пошло!
- А ты че предлагаешь?
- Ну, как положено - на мангале...
- Иди, ищи мангал, а я, лично - пас...
- А они тут есть?
- Почем я знаю?..
- Скорее всего - нет!
- А че делать будем?
- Ну, давайте, как дома - на костре!..
- Умный какой! А дрова, а шампуры?..
- Да не вопрос!..
Я не знаю, о чем думал продавец в магазине строительных товаров, в который ввалилась радостно галдящая четверка, но что он не забудет этот день до самой смерти - за это я ручаюсь! Потому что такого заказа он не получал ни до, ни после...
- Значит так, парень. Вон той арматуры - шестьдесят футов.
- Да, сэр.
- Порежешь на куски по три фута (чуть меньше метра).
-Сэр?.. - Потом вот этих кирпичей - десять штук. Не, двенадцать!
- Сэр??
- И вот этого забора - триста квадратных футов.
- Да, сэр. Вам потемнее или посветлее?
- Без разницы. Мы его сожжем!
- ?..
Когда мы покидали магазин, на лице паренька было крупным плакатным шрифтом написано: "В местном дурдоме - день открытых дверей!"
А борщ получился классный. И шашлык - тоже. Настоящая русская еда...
Одинокая звезда (Lone star) - название штата Техас
Морда (англ.)
Сильно важный документ, регламентирующий такие моменты, как "вторжение в личное пространство", косые взгляды и пр.
"никель" - общепринятое название монетки в один цент
Валера, я забыл: годовщина Сталинграда у нас сегодня или завтра? (англ.)
Фёдор Андрианович Полетаев (1909 - 1945) -- Герой Советского Союза, Национальный герой Италии, участник итальянского движения Сопротивления, гвардии рядовой (по некоторым данным -- сержант).