Возница умер мгновенно. Тяжкий удар сломал ему шею, выбросив под ноги лошадям. Охранник, сидевший рядом, успел заорать перед смертью, но обозу это уже не помогло.
Рядом с головными подводами замелькали серые тени, брызнула кровь, завизжали лошади; подводы смешались в кучу, наглухо перекрыв дорогу.
Ловушка захлопнулась, и стая оборотней, вырвавшись из леса, превратила обоз в беспорядочное скопление повозок, среди которых отчаянно сражались люди.
* * *
- Сельма!
В хвосте обоза кипела схватка. Насаженный на рогатины, огромный волколак с косматой гривой ревел и молотил когтистыми лапами. Содрогались древки рогатин, разбрасывая крупную щепу; грохотало железо выставленных щитов. Воины рубили тугое тело зверя, подбадривая друг друга азартными воплями.
Дико ржали лошади, запутавшись в постромках.
- Сельма! - старший обозной охраны, держась в стороне от боя, высматривал целительницу.
Между тесно скученных подвод лежали изрубленные туши оборотней в окружении мёртвых тел. Под телегами бледнели перекошенные лица обозников. Старший скользнул по ним взглядом. Пусть сидят. Хоть под ногами не мешаются.
Пока им везёт: других волколаков поблизости нет, косматый - последний. Голова обоза скрыта за поворотом, и, судя по жуткому вою и крикам, приняла основной удар на себя. Сколько ещё продержатся - непонятно.
- Сельма, чёрт тебя раздери!
Между подводами протиснулась гибкая фигура в охотничьем костюме. Женщина убрала непослушную прядь волос под повязку и вытерла мокрое лицо рукавом.
- Луг, не ругайся.
- О тебе же забочусь, - проворчал старший, цепко глядя по сторонам. - У тебя лицо в крови.
- Это не моя.
Луг не стал спрашивать, чья - и так понятно. Раненые лежат повсюду, целительнице было чем заняться. Но такое своеволие надо прекратить, пока не потеряли единственную, кто мог заживлять раны.
- Стой рядом, - велел он. - И не смей отходить. Зачем ты вообще поехала с нами? Бургомистр за тебя голову оторвёт.
И подумал с мрачной ухмылкой, что головы оторвут всем. Безо всякого бургомистра.
...На подводе за спиной женщины возникла высокая сгорбленная фигура волколака.
- Сзади! - рявкнул Луг и метнул копьё.
Зверь небрежно отмахнулся, будто в него бросили ветку, а не боевое оружие. Копьё улетело в лес.
Луг задвинул женщину за спину и вытянул секиру из петли. Оборотень глянул на него, прищурившись, и - Луг готов был поклясться - чёртова образина не просто показала клыки, а насмешливо оскалилась.
Смазанное движение - оборотень исчез, и торопливо пущенные стрелы поразили только ближайшие деревья. Через мгновение он обнаружился в гуще схватки, за спиной косматого собрата по стае. Бойцы шарахнулись в стороны, но он их словно бы не заметил. Промчался мимо и пропал в лесу.
"Эхм..." - Луг поперхнулся от удивления, повернул голову и опешил ещё сильнее: косматое чудовище медленно заваливалось на бок, сминая рогатины. Вокруг толпились перемазанные кровью воины, с озадаченным выражением на грязных лицах.
- Он его убил?
Луг не понял, кто спросил, да и неважно. Надо было наводить порядок.
- Что встали! Оборотням на обед захотели? Сейчас из леса подтянутся, - он махнул рукой. - Достаньте вон тех из-под телег - и за работу. Повозки в круг! Живо!
* * *
Надсадно кряхтя и ругаясь, они толкали тяжёлые подводы. Обезумевшие лошади только мешали, пришлось их разогнать, обрезав постромки.
Случайно встретившись взглядами, люди отводили глаза. Опытные сразу поняли, остальным растолковали. Не так уж и сложно в общем-то.
Организованная засада означает лишь одно: стаю оборотней ведёт Волчий пастырь. Это значит, вырежут всех.
Пастырь никого не выпустит.
Бежать куда-то бесполезно: на много вёрст кругом сплошной лес. Догонят. Даже если на лошади - догонят.
Но просто так сидеть и ждать смерти казалось вовсе уж глупым. И потому смыкали подводы, закладывали под них мешки с зерном, скатывали бочонки с маслом и рвали ткань на фитили. Лучники набивали колчаны тяжёлыми срезнями.
Когда получилось что-то похожее на укрепление, Луг в одно касание взлетел на подводу.
- Сюда! - зычный голос раскатился над дорогой.
- Сюда! - подхватило множество глоток.
Их услышали.
Луг смотрел на бегущих людей, высоко подняв брови. Их никто не преследовал! Большую часть обоза скрывали деревья, но хвост просматривался хорошо, и на всём его протяжении туши волколаков лежали тихо, мёртвые уже окончательно. В лесу продолжали реветь и трещать ветками, но на дороге не показывались.
Он поднял шлем и вытер мокрый лоб. Что происходит? Передрались, что ли?
Мельком отметил, что Сельма опять исчезла, но сделать ничего не успел.
...Серый ком выкатился на дорогу и распался на двух здоровенных волколаков. Они прыгнули в стороны, оскалились друг на друга, не замечая людей. От низкого, утробного рыка затряслись поджилки, мучительно заныло в животе. С ближайших кустов посыпались листья, по лесу раскатилось гулкое эхо.
Вымазанные кровью и грязью с головы до кончика хвоста, звери казались одного цвета. Шустрого оборотня, так ловко отбившего копьё, Луг узнал сразу. Поджарый, с белой полосой вдоль хребта, проглядывающей под слоем грязи, скоростью движений тот напоминал боевой кнут: Луг постоянно терял его из вида. "Пусть будет Левый", - решил он.
Правый был гораздо мощнее: из открытой пасти торчали клыки размером с кованый гвоздь, под густой шерстью переливались огромные тугие мышцы.
Оборотни припали к земле. Замерли...
- Не стрелять, - повторил Луг на всякий случай. - Ждём.
Долго ждать не пришлось - Левый возник за спиной противника и мощным ударом вырвал ему кусок позвоночника. Правый обрушился на дорогу.
Хлопнула тетива, - у кого-то не выдержали нервы.
Волколак небрежным взмахом когтистой лапы отбил стрелу и уставился прямо в глаза Лугу.
Тот замер, чувствуя, как холодный пот стекает между лопаток...
Много позже, изрядно набравшись, он будет показывать, как ревел оборотень, и утверждать, что разобрал отчётливое ругательство. Он даже вспомнит его, - под общий хохот и одобрительные крики. Но это будет потом.
А сейчас он стоял, наполовину оглохший, смотрел на кустарник, в котором исчез волколак, и медленно осознавал произошедшее. Загадочный оборотень убил собратьев по стае и ушёл. Так не бывает. Но так случилось.
Луг посмотрел на растерянные лица и выразил общее настроение коротким вопросом:
- Что это было, чёрт возьми?
* * *
Тишина пугает особенно. Кажется, там, на дороге, вообще не осталось живых: только растерзанный обоз и мёртвые тела.
Зря они это затеяли. Один против целой стаи... Но по-другому нельзя: пока стая жива - Пастырь неуязвим. Он силён мощью оборотней, живёт их жизнями. Стаю надо было уничтожить.
Но Рагнар...
Сельма стоит посреди поляны, сжимая кулаки до хруста. Всем существом тянется к нему, зовёт, и наконец, Рагнар откликается. Она вздыхает облегчённо, стирает невольные слезинки в уголках глаз и внезапно ощущает за спиной чужое, недоброе присутствие.
- Я тоже услышал твой зов.
Сельма бьёт на развороте, плавно, словно танцуя. Он перехватывает руку. Трещит сломанная кость, ослабевшие пальцы выпускают нож. От резкой боли темнеет в глазах.
- Не так быстро, кусачая тварь, - в ржавом голосе Пастыря отзвуки волчьего рычания. - Ещё успеешь сдохнуть.
Пастырь стоит перед ней, исковеркав злобной гримасой и без того страшное лицо. В нос ударяет тяжёлый смрад, от которого возникает нестерпимое желание оскалиться и зарычать.
- Ты натравила своего зверя. - Острые когти раздирают куртку, уходя глубоко под кожу. - Убила мою стаю.
Она вздрагивает, из груди рвётся невольный стон. Здоровой рукой сжимает мохнатое предплечье и сразу понимает, - не одолеть. Слишком неравные силы.
- А я заберу твою, - он развернул её одним рывком. - Смотри.
На краю поляны стоял оборотень. Всклокоченная грива слиплась грязными сосульками, белая полоса на хребте исчезла под слоем окровавленной грязи. Из раскрытой пасти свешивался язык.
Рагнар.
Он пришёл.
С трудом удерживаясь на задних лапах, он зажимал порванный бок. Между пальцами медленно просачивалась кровь. Даже издалека Сельма поняла: ослабел так, что зарастить раны сам не сумеет.
- Ко мне! - голос Пастыря наполняла мощь, которой невозможно было противостоять.
Покачиваясь, Рагнар шагнул вперёд. - Быстрее!
От резкого толчка Сельма полетела в траву и вскрикнула от боли в сломанном запястье. Пастырь усмехнулся, обнажая кривые, острые зубы.
- Что же... Так будет забавно, - он перевёл тяжкий, давящий взгляд на волколака. - Убей её!
Оборотень медленно опустился на четыре лапы, подошёл к Сельме, навис. Лицо обдало горячим дыханием, от густого запаха сдавило горло.
Кровь.
Очень много крови, и ещё больше смертей. Стольких убил сегодня, что уже не разбирает, кто перед ним: друг или добыча.
- Рагнар, посмотри на меня.
Волколак смотрит, но не видит. В жёлтых глазах - пустота, словно воля Пастыря сломала его, превратила в оружие, идеально послушное руке хозяина.
Стиснув зубы, Сельма привычно гасит боль в запястье. Нет времени лечить, так пусть хотя бы не отвлекает.
- Рагнар...
- Убей её!
От вопля оборотень вздрагивает, и Сельма с обжигающей радостью улавливает проблеск. Она хватается и тянет, разламывая преграду.
- Убей...
- Замолчи!
От удивления Пастырь смолкает на полуслове - жертва показала зубы. Пользуясь заминкой, она садится, указывает на Пастыря.
- Рагнар, держи его!
- Женщина, ты обезумела, - усмехается Пастырь. - Никто из отмеченных знаком волка не может причинить мне вред...
Его резко вздёргивают. Он висит в воздухе, руки стиснуты железной хваткой, намертво прижаты к бокам. Оборотень держит его аккуратно и бережно, не причиняя вреда и не позволяя двигаться. Сельма здоровой рукой нашаривает в траве серебряный нож, встаёт.
Опытная целительница, она легко находит уязвимое место, смотрит в тускнеющие глаза и шипит:
- Хвост от дохлой кошки тебе, а не моя стая!
* * *
Они расположились в прохладной тени дуба, недалеко от ручья. Мужчина лежал, блаженно улыбаясь. Топорщились чисто вымытые волосы, тело укрывал толстый слой повязок, правая рука была забрана в лубок. Сельма сидела рядом, смешивая в кружке очередное дурно пахнущее зелье.
Уютно звенел ручей.
- Держи, - она протянула кружку с густой тёмной жидкостью.
Рагнар осторожно понюхал, скривился и жалобно взглянул на Сельму.
- Не смотри, как побитая собака, - проворчала она. - Сам знаешь: это необходимо.
- Да, но запах...
- ...обычный для большинства целительных снадобий. Считай это небольшим испытанием. - Она ехидно улыбнулась. - Ты же любишь приключения?
- Моя... Просто не знала, как по-другому спасти обоз.
В наступившем молчании он торопливо допил всё до капли, отставил кружку в сторону и протянул руку.
- Иди ко мне.
Сельма устроилась под здоровым боком. Рагнар обнял, прижал к себе.
- Переживаешь?
- Да, - она уткнулась носом в ключицу, голос звучал глухо и сдавленно, словно что-то в горле мешало нормально говорить. - Вроде бы всё закончилось, а мысли не отпускают... Если бы стая тебя убила? Если бы Пастырь оказался сильнее? Если бы ты не услышал мой зов?.. Не могу успокоиться. Глупо, да?
Рагнар покачал головой.
- Нет, - он улыбнулся. - Просто учись радоваться настоящему. Мы живы. И даже спасли много людей.
-Только об этом никто не узнает, - пробормотала Сельма.
Рагнар двинул здоровым плечом.
- Мы с тобой знаем, этого достаточно. А Пастырь... он подчиняет разум. Ломает волю... А ты у меня здесь, - неловкими пальцами перевязанной руки он аккуратно взял женскую ладонь и положил себе на грудь. - Никакому Пастырю сюда не добраться. Пока мы любим друг друга, как бы далеко ни ушёл... - он зарылся лицом в густые волосы и закончил тихо, почти шёпотом, отчётливо выговаривая каждое слово: - Я. Тебя. Услышу.
- Почему "пока"? - Она вывернулась из-под руки, ущипнула его за бок. Рагнар ойкнул. - Что значит "пока"?
- Да я просто... Ой! К слову пришлось... Ай! Перестань! Мне нельзя волноваться!
- Ничего страшного, - успокоила Сельма. - Я же рядом.
Гибким движением она уселась верхом на мужчину, склонилась, тёплые губы коснулись уха и прошептали:
- Сейчас ты узнаешь, что такое - настоящее волнение...
* * *
Из кустов на берег вышел матёрый волк. Он долго пил из ручья, с любопытством рассматривая людей под дубом, потом шумно встряхнулся и пропал в чаще.