Это была ночь карнавала. Карнавал - единственный праздник в моем первом городе. Это время когда женщины находят любовников, а девочки становятся матерями, а еще нерожденные находят себе женихов. В эту ночь все сбрасывают свои маски и показывают настоящее лицо, чтоб никто не узнал.
Понятно - родители не хотели меня отпускать. Ведь мне было лет, сколько полных лун в году. Но сами они ушли на праздник, а бабка с которой меня оставили, такая же старуха, как я сейчас, снова засыпает, раньше чем начинает просыпаться. Сбежать от нее было легче, чем юному дровосеку заделать сына. Вроде просто, вот только, что с этим потом делать.
Я была не одна, с подругами. Кто тоже сбежал, а кто не заметил препятствий, как волна не замечает песчаных замков. Всего нас было пятеро. И каждая из нас искала удовольствий и той разновидности женского счастья, когда легко сбежать. И не вспомнить про совесть.
Мы бегали по городу и смеялись. Вокруг была бархатная темнота, цветные фейерверки и крики людей. А мы пьянели водой из фонтана и восточным ветром. Что приходит только в ночь карнавала и лишает разума. А возвращает его северный ветер, что появляется лишь через неделю.
Мы быстро нашли компанию. Такую же юную, как мы сами. Мы не могли толком ничего разглядеть, да и не хотели если честно. Нас не интересовали ни зрелища, ни слова. Только чувства, что мы успели познать слишком мало и хотели гораздо большего, много большего. Мы с жадностью набросились друг на друга и целовались, а наши языки извивались как змеи, а рук, казалось, у каждого было по десять штук, и все они тискали мяли не созревшие тела. Я не могла ни думать, ни говорить. Все чего мне хотелось - еще сильнее, еще острее ощущать, чувствовать происходящее. Но нам не дали добраться до главного. Мне было жаль навсегда расставаться с человеком имени которого не знала, и запаха не запомнила.
Чья-то сильная рука вырвала меня из одних объятий в другие. Мне было все равно. Но парни затеяли драку. Мой несостоявшийся любовник с друзьями и мой будущий муж, тоже не один. Мы с подругами сбежали, чтобы дождаться победителей в отдалении и провести с ними остаток ночи. На следующий день мы узнали, что было найдено пять трупов и всюду разыскивают их убийц. Мы с подругами догадались - кого ищут, но ничего никому не сказали, потому что нашли свою любовь.
Моего первого мужа звали Давид. Улыбка его завораживала, а взгляд проникал до самого сердца. Он владел ножом лучше, чем собственным телом и был одним из тех молодых мужчин, что не доживают до старости.
Я это понимаю сейчас, а тогда просто была влюблена без памяти. Да и какая может быть память у девчонки? Еще и помнить то нечего, кроме собственного имени и как ложку донести до рта.
Но даже этого я не помнила. Все, что меня интересовало - прикосновение его рта и запах его пота.
Мои родители были против этого брака и оказались правы. Он продлился недолго. Не знаю, любил ли меня Давид, но он всегда возвращался.. Да, он больше времени проводил со своими друзьями, грабил прохожих и ночных шлюх. Но остаток ночи он проводил со мной! А для меня это было важнее, чем все остальные поступки.
Давид был неплохим мужем, не самым плохим - хочу я сказать. Но отец из него никогда бы не получился. Даже просто хозяин дома. Он будто заходил в гости, а не жил со мной вместе. Но он был страстным любовником, а я всего лишь маленькой девочкой, которая не знала, что секс всего лишь часть любви. Не самая, кстати, большая.
Мы прожили вместе меньше года.
Однажды под утро я ждала Давида. Приготовила теплый ром и нарезала сыр треугольниками, как он любит. Но Давид не пришел, пришел один из его друзей сообщить, что моего мужа убили. Какая-то женщина пробила ему каблуком печень, когда он пытался стащить с нее чулки, видимо мне в подарок.
Я была безутешна, рыдала днями и ночами, не высовывая головы из-под подушки, а ног из-под одеяла. Подруги приходили меня успокаивать скопом и поодиночке, но это было бесполезно, все равно, что говорить мертвой об отсутствии у нее души. Родители даже не пытались - я исчезла для них сразу, как ушла из дома.
Тогда и появился мой второй муж - Педро. Так его все называли, хотя он был просто Петей - не велика разница, на мой вкус.
Он занимался тем, что считал деньги. Ладно бы свои, но он считал чужие, своих у него сроду не водилось. Наверное думал, если будет хорошо считать, то и в его карманах что-то появиться. Кому в здравом уме придет в голову считать деньги?!! Ведь это же скучно! А ему нравилось. Мне и в кошмарах не снилось подобное. А мои кошмары не страшный сон домохозяйки из маленького города, моими кошмарами весь мир пугать можно. Он и внешне никогда не был красавцем. Тощий сутулый с длинным носом и вечно дрожащими руками, Педро всегда ходил в теплом пальто. Даже в жару, когда яичницу можно жарить прямо на языке, стоит только высунуть подальше.
Я ни за что не связалась бы с таким при других обстоятельствах, но тут я была подобна руинам, а Педро настойчив как червь древоточец. Он был рядом, когда я была безвольна и пластична, и любой мог прибрать меня к рукам и вылепить, что вздумается. В тот момент он оказался единственным, кто был рядом, вот и стал моим вторым мужем.
С ним было хорошо, как под наркозом, только кромсали мне не тело, а дух, так что и ошметков могло не остаться.
Я сидела дома целыми днями, быстро толстела. Однажды долго выбирала - набор тарелок с какими цветочками купить, красными или синими. В итоге купила оба. Я готовила борщи и котлеты, ждала мужа и смотрела в окно. Я ничего не хотела и даже забыла о том, что можно чего-то желать. И не то, чтобы меня все устраивало. Но и, что что-то не так - ощущение не было. Я была абсолютным овощем насколько это возможно ,если еще не шевелишься, ползаешь как-то.
Вероятно я слишком попала под влияние Педро. Сам человек скучный и недалекий, считающий лицезрение денег занятием более увлекательным, чем их трату. В этом лицезрении с постоянным перекладыванием купюр с места на место и их пересчитывании, он и проводил большую часть своего времени. От того, наверное, и наполнялся запахом бумажной пыли, а голова цифрами. Это он и на меня вываливал постоянно. А я пропитывалась пылью так, что даже читать не могла, а цифры внутри меня не укладывались правильным упорядоченным образом, а вываливалось сам что ни на есть отвратительным порядком, в самый не подходящий момент.
Вероятно я провела бы так остаток своей жизни, если б не появился муж третий, Сергей. Когда я однажды пришла на рынок, чтобы купить мяса и кабачков - увидела там его. У него сломалась машина и он что-то в ней ремонтировал, даже не знаю. Меня в то время совсем не это интересовало. А то, что была жара и Сергей полуголый, по его телу струился пот, руки перемазаны маслом или мазутом. И что там еще в машинах может быть... В этот момент у меня и проснулось желание. Пусть это было всего лишь сексуальное желание, но ведь секс - основа всего. Как известно, женщина чувствует головой, а думает маткой.
Желание было слишком сильным и я не могла с ним бороться. Пламя внутри необходимо было погасить, затушить, пока оно не пожрало тело целиком.
Цель была поставлена. Я никогда не боялась препятствий, что возникают на пути к цели. Это я цели никогда ставить не умела. Умение ставить цели либо есть с рождения, либо не появляется вовсе. Но бывает, что цели возникают случайно, либо их ставят другие. С такими гораздо легче расправляться.
Я забыла о намерении купить продукты, чтобы осуществить другое намерение. Заполучить любого мужчину легко, для этого достаточно покрепче ухватить его за член, и он пойдет куда угодно.
Секс прочистил мне мозг. Как током по нервам. Я ясно осознала, что такая жизнь не для меня. Педро выполнил свою задачу - вытащил меня из того депрессивного тумана, в котором я оказалась после смерти Давида. Я провела с ним всего год, а могла весь остаток жизни. Если бы не Сергей. Я никогда его не любила, но трахался он лучше всех прочих моих мужей вместе взятых. Он послужил толчком, импульсом, что заставил идти дальше. Я прыгнула в его машину и навсегда покинула Педро и родной город. С рождения об этом мечтаю. Я про город.
Секс - лучшее, что было в Сергее. Он мог им заниматься бесконечно часами, никогда не уставая, как и водить машину. Думаю все дело было в том, что ему было все равно. Все равно трахаться или нет. Нужно чем-то заняться когда не за рулем. А Сергей умел только две вещи - водить и трахаться. Водить он любил гораздо больше. Меня то он не любил точно, впрочем как и я его. Сергей был мне нужен как средство передвижения, я ему, кажется, не нужна была вовсе. Он воспринимал меня как инородное тело в своем автомобиле, и терпел меня только потому, что в постели очередного мотеля я смотрелась очень неплохо.
Долго наше совместное существование не могло продолжаться. Мне быстро наскучило, в конце концов. Секс - лишь небольшая часть человеческой жизни.
Мы почти месяц катались по бесконечным километрам дорог, когда наконец добрались до моря. Дни и дни жары, асфальта и автомобилей, не свежих простыней и влажного секса. Месяц скуки из которой даже выбираться не хочется.
А тут море, огромное, как вселенная, и бесконечно глубокое небо. Все это бесконечно пахнущее синевой, а не потом, как я уже привыкла. Во время нашего путешествия, потом пахло все время. Этот запах преследовал меня все время. Потом воняло от меня и от Сергея, от машины, от еще чистой одежды и даже наше дерьмо воняло потом.
А тут свежий прохладный ветер и никакого запаха человечины.
Я сбежала, оставив после себя только вмятину на сиденье, чтобы встретиться со своей мечтой, океаном.
Естественно, моим четвертым мужем стал китобой. Он был настойчивым как прибой и соленым на вкус. Он состоял из моря больше, чем я из воды. Это и делало его таким привлекательным.
Мне снова пришлось ждать на берегу. Я однажды попробовала отправиться в плавание вместе с мужем. Океан оказался восхитительно пугающим, но китов было жалко, поэтому больше я с китобоями не плавала. Ограничивалась плаванием без убийства. Даже рыбу никогда не ловила, хотя и плавала с удовольствием.
Разумеется, мой китобой, погиб. Очередной кит решил полакомиться человечинкой.
Я прорыдала два дня и три ночи, а потом ветер унес мое горе. Когда северный ветер сменяет восточный - настроение всегда меняется.
Мы неплохо жили вместе, я бы даже сказала счастливо. Каждый вечер мы сидели за одним столиком, глядя друг другу в глаза. Мы почти не разговаривали и пили теплое вино. Наше молчание было того рода, что не тяготит, а только радует. Оно исходило не от отсутствия слов, а от их ненужности. Мы были общим, хотя и не были одним.
Все, к сожалению, заканчивается. Закончилось и наше кратковременное счастье. Это было неизбежно.
Как неизбежно было и появление нового мужчины в моей жизни.
Странник был один из тех людей, чья левая нога не знает, что делает правая. Он блуждает по миру, как свет по вселенной, и никак не может остановиться. Тогда тоже не мог, но все же ненадолго остановился, задержался у меня. Он слишком устал и слишком много грязи нацеплял за долгое время. Вот и зашел ко мне помыться и отдохнуть. Я было молодой и красивой вдовой. А вдовы нравятся мужчинам больше остальных женщин. Странник не был исключением. Видно чем-о я ему приглянулась. Вот он и поселился у меня. Я не ждала, что наши отношения продлятся долго, уже тогда знала, что он уйдет. Но я никогда не заглядывала в будущее, довольствуясь происходящим. Планировать будущее бессмысленно, как пытаться изменить прошлое.
Он любил меня больше всех, старался оставаться рядом как можно дольше, держась за меня как за якорь. Пытался заменить дальние путешествия длинными прогулками по берегу моря. Пока гуляли, держался за мою руку так будто боялся, что кто-нибудь из нас исчезнет или волной унесет.
Продержался почти полтора года. Красивый был мальчик. Только лицо усталое, морщинки у глаз. Утомился уже от бесконечный своих путешествий, а по-другому не мог. Такая натура. Стоит на месте задержаться - крыша едет и здоровье разлаживается.
Он ушел. Но обещал вернуться. Я и сейчас его жду. Хотя и не верю, что дождусь.
Следующим был ловец снов. Один из тех, что знает твои сны лучше тебя самой. От того и тебя знает лучшее, чем себя можно знать в принципе. Ловцы снов крадут то, чем никто все равно не пользуется. Они крадут сны и даже воспоминания о них. Человек своих снов не помнит. Сразу после пробуждения. А что помнит - исчезает из памяти к окончанию чистки зубов. У него были тонкие губы и такая улыбка... такая улыбка, что я чувствовала запах мяты издалека. В раннем детстве я терпеть не могла этот запах ,а моя мамочка считала, что чай следует пить только с мятой - иначе яд. А меня это так бесило, одно только слово вызывало тошноту. Но все может измениться достаточно встретить правильного человека.
Ловцом снов не каждый может стать, для этого особый талант нужен. Будь у меня такой дар - возможно вся жизнь пошла бы по другому. Но мне не суждено.
Мой ловец снов был талантлив, как мало кто. Он легко мог понять, что тебе снилось на завтрак и что присниться на ужин, по одному только запаху. Большую часть нашего совместного проживания - мы спали вместе. Точнее спала я, и ловец сидел рядом, любуясь моими снами. Вероятно, мы могли бы так жить вечно, ну или до конца одной из наших жизней. Но и этого не случилось.
В одном из моих сновидений он увидел то ,чего никогда не видела я - город в горах. Не знаю, что это был за город - я так и не вспомнила ни одного подобного сна. Мне не везло. Совсем.
А мой ловец уже видел этот город - в чужих снах и пребывал в твердой уверенности, что город существует и туда можно попасть. Это стало для него навязчивой идеей. Побывать в городе в горах - без этого, он, пожалуй, уже не мог. Мечта, фантазия, встала перед ним в полный рост.
Город он видел еще в своих детских снах, с тех пор и мечтал стать одним из его посетителей, а не только сторонним наблюдателем. Вот и не вылазил он из моих снов, все пытался дорогу к городу через меня выведать. Все мои сны прошерстил, и нашел, что искал. Потому что, когда я проснулась, только записка лежала рядом.
"До свидания, увидимся в городе в горах. Жду".
Так я стала ждать встречи уже с двумя мужьями.
Седьмым мужем стала женщина. Кристина, так ее звали. Сейчас ее уже нет... Умерла. При родах. В высшей степени замечательная была барышня. Длинные пушистые волосы, рыжие. Красивые глаза с теплым медовым оттенком. По детски пухлые щечки, которые я так любила, проворный розовый язычок. Спокойные уверенные в себе движения.
Ни один мужик перед такой не устоит. Куда уж мне, слабой женщине.
До сих пор помню нашу первую встречу. Сколько лет прошло, не сосчитать. И считать уже бесполезно.
Дул сильный ветер, почти шторм, только без дождя грозы и прочей ерунды в таком роде. Я каталась в своей лодке - люблю такую погоду. И там, среди волн, была она. Кристина. Она ныряла за жемчугом. Она была так прекрасна среди пенистых волн - ни одного мужчину я так не хотела, как эту женщину. С крупной грудью и фиалковым запахом.
Кристина была восхитительна. С гладкой бесконечно белой кожей и россыпью золотистых веснушек по всему прекрасному телу. А как она готовила! Гораздо лучше чем я. Особенно ей удавалась рыба, в любом виде. Договаривалась она с ней, что ли: "Будь, пожалуйста, повкуснее"! - пока плавали вместе. Плавала она прекрасно. Лучше, чем я на лодке, с двумя веслами. И в постели была хороша, не как Сергей, по-другому совсем. Нежнее, романтичнее, вкуснее.
Но и эти мои отношения закончились быстрее, чем я успела об этом подумать. Ушла от меня Кристина, бросила и исчезла в один день. К мужчине ушла. К какому-то морячку. Это было неизбежно. Я с самого начала знала, что Кристина уйдет, но все же надеялась.
Потом в моей жизни появился скрипач, Гриша. Он играл как никто. Музыка его была волшебной и чарующей, золотисто звенящей и прекрасной, шокирующей как взрыв и ужасающей как смерть.
Но музыка была его единственным достоянием. Он был беден, как аромат растворимого кофе и абсолютно не приспособлен к жизни. Даже не представляю как он умудрился выжить до встречи со мной. Каким-то чудом. Его сложно было назвать красавцем, но он был неуклюже милым, и это нравилось людям. Он был как ребенок - без заботы и ухода ни за что не выживет. Я заботилась о нем. Как могла.
Когда же Гриша начинал играть, все исчезало, оставались только он и музыка. Скрипка и звук. Один мир исчезал, и на его месте немедленно возникал другой, и Гриша был среди всего этого, как настоящий бог, как творец вселенной.
С этим маленьким богом я провела большую часть своей жизни. Однажды он умер, тихо во сне, улыбаясь.
Теперь, когда я стара и безобразна - со мной остается последний из моих мужей - океан.