Снежная равнина. На ней то тут, то там проглядывает трава. Кое-где еще зеленая, кое-где пожелтевшая. Вода, подернутая льдистой коркой. Черная холодная вода, с глубинами мрака.
Болото.
Среди взгорков, покрытой изморозью травы и черных веток вьется цепочка следов. Снежные взгорки, потревоженные мягкими лапами.
Лапами зверя.
Он идет, мягко ступая по холодной земле. Огромный белый зверь. Зверь, с мягкой кошачьей поступью. Что-то на земле заинтересовала его. Он подошел. Понюхал. Поддел когтистой лапой. Бросил. Поддел еще. Попробовал на язык. Начал, словно котенок, забавляться, тормошить. Играть. Мучить. Мешать. Мешать... Мешать. Мешать!
Сон! Я проснулся, рефлекторно продолжая тормошить лапой лицо, голову, ухо. Раз за разом. Словно пытаясь отодрать, отбросить, стряхнуть мешающую картинку. Картинку сна с огромным белым зверем, забавляющимся моей головой.
Нити сна постепенно отступили, но голову все еще что-то донимало, словно навящивая мысль. Словно, некая насущная необходимость неисполненного.
Я продолжал сидеть на кровати, в том же положении, в каком остался, вскочив с постели. Воскресение. Утро. Единственный выходной. Единственный выходной, в который... нечего делать. Вот уже кучу времени у меня не было ни одного выходного. Вернее не так. Воскресение было всегда. Но всегда было что-то еще. Праздник, гулянка, экскурсия, некая насущная и важная задача. План. План, который необходимо выполнить. А сегодня плана не было.
Я бестолково посмотрел в потолок, соображая, не завалялось ли хоть там какого-никакого плана. Нет, увы. Его не было.
В моей жизни всегда было мало свободного времени. Я вечно занят чем бы то ни было. Я пытаюсь успеть везде. В итоге я ухожу ранним утром и прихожу поздним вечером. Дома я только сплю, да и то не всегда. Бедный мой дом, мне даже немного жаль его. Он очень одинок. Я живу от события к событию. От тренировки до тренировки. От завтрака до обеда, от обеда до ужина и вновь по той же кривой. Я расставляю в своей жизни точки, которые приносят мне радость и удовольствие, и живу от точки до точки. Есть множество вещей, которые я хочу понять, узнать, попробовать и время от времени я пытаюсь впихнуть их в сетку этих событий. И мне всегда не хватает времени. Я построил себе эти точки сам. Эти точки и есть смысл моей жизни. Если сетки не станет, не станет и жизни. Не станет того существования, которое я называю жизнью. Как сегодня. В этот неудачный день я выпал из сетки. А это означает только одно. Размышления. Размышления и метания. Колебания. Зверя на белых лапах, играющего моей головой.
Я знаю, я буду стремиться убежать от этой пустоты и сейчас буду выстраивать эту самую сетку, придумывая, чем бы занять себя, чтобы только не думать.
Конечно. Нужно проверить почту. Я уже давным-давно не делал этого. А там наверняка десяток писем, на которые нужно ответить. И среди этого десятка наверняка нет того, которого я жду уже две недели.
Письма от него.
Это странно, но у меня есть друг. Друг в интернете. Антоний. Я его очень люблю. Мои глаза начинают сверкать от радости, стоит мне получить его письмо. А ведь я никогда не видел его. Строки писем дышат теплом и радостью, словно россыпи бриллиантов сверкают пробелы в черной огранке букв, экран светится радостью, мерцая в темноте.
Я не испытываю большей радости при встрече с живыми людьми. Я упиваюсь придуманными чувствами.
Но они не придуманные. Они настоящие.
Я ревную к нему. Ревную с порывистостью влюбленного юноши. Ревную к столь же виртуальным людям, как и я. Читаю все его сообщения в форумах, направленные не мне. Ведь кроме меня у него есть другие друзья.
А еще у него есть знакомая девушка. Он пишет ей чаще. Намного чаще. Я даже знаю ее. Она ничего из себя не представляет. Почему он пишет ей?
Глупо! Глупо ревновать к девушке. Более того, виртуальной девушке. Но я ревную.
В кого я влюблен, во что? В мечту? В образ человека, который старше меня и намного образованней, который умеет множество всего, чего не умею я, а главное, который все это успевает.
Наверное, я просто хочу быть таким.
Я верю, что я научусь. Я уже пытаюсь рисовать, писать стихи. Пускай еще плохо, неумело. Но я уже пишу. А значит рано или поздно я научусь. Всему можно научиться, потому как я знаю, что я талантлив. У меня просто нет опыта.
Да, действительно - десяток писем. Кому-то надо прислать шпаргалки, кому-то принести учебник. Как все это низко и мелко! Эх, почему же мне не пишет он? Не пишет о смысле жизни, не присылает своих работ... Ну, конечно. Он пишет ей. Она - девушка. А он не принадлежит мне.
Может быть, написать пару стихотворений и отправить ему? А зачем? Он еще не ответил на те. Не ответил - уже две недели.
Раздался телефонный звонок. Это Федя. Он сочинил новую песню. Красивая.
Черт! почему я так и не научился играть на гитаре?! А он научился. Играет теперь. Поет.
Федя - мой самый близкий друг. Он младше меня на пару лет. Но это ни капельки не мешает нам. Он умный, талантливый мальчишка. Неуемный и бесшабашный. Я безумно люблю его. Люблю, несмотря на зависть, которая с каждым днем все больше и больше начинает задевать мои чувства. Он верит мне, любит меня. Мне есть, что рассказать ему, потому как у меня больше опыта. Он слушает с открытым ртом. Кое-чему научил его я. А он сумел это талантливо применить. Вот именно талантливо. Он талантливее меня. Намного талантливее. И я ничего не могу с этим поделать.
Когда-нибудь он научится всему тому, что умею я. Но я никогда не стану столь же талантлив как он. Но он верит мне, а я люблю его. Но боюсь, что однажды я стану ему не нужен и он покинет меня.
Ведь что такое друзья? Что такое старые друзья? Каждый человек книга. У каждого есть старая любимая книга, читая которую он каждый раз открывает что-то новое. У нее свое особое место. Она самая любимая. Но каждый день он покупает новые книги. Читает их. А она лежит. Да, иногда он берет ее и листает, но редко. Делает пометки на страницах, заучивает наизусть любимые строки. Но если он уходит, уезжает, он никогда не берет ее с собой. А зачем? Она всегда будет лежать на своем месте, а он может купит в дороге что-то новое, интересное. Конечно, может случиться пожар, пока его нет. Но это вряд ли. Но если это произойдет, когда он будет дома, он, конечно, вынесет ее. Любимая книга.
Только вот человек всегда остается человеком, а книга - книгой. Даже если это любимая книга.
Сегодня нужен, завтра нет. А потом опять. Жизнь - прекрасная штука.
Хм. Я подумал. А ведь мне никогда не суметь стать столь же образованным, как Антоний. Я ленив. Когда он работает, я отдыхаю, а когда работаю, то медленно, непродуктивно.
Мне никогда не стать таким как они.
Один опытен и образован, другой талантлив.
А я... я паразит на их телах. Я неудачник.
И я знаю, где искать этому истоки. В детстве.
Мне запомнился один случай из раннего детства, который я вспомнил сам. Самый первый сознательный случай.
Воспоминания со временем приобретают странную форму. Мы начинаем видеть себя со стороны, пусть не целиком, пусть с краю, со спины, без конкретных черт лица. Но со стороны.
Двое малышей в детской, один из которых я, занимаются, казалось бы, дурацким занятием - построением пирамид. Кто выше. Но вот все кубики израсходованы, а пирамиды равного размера. Кто же победил? Кто выиграл в этом первом соревновании? Малыши в недоумении. Еще чуть-чуть и каждый из них готов заорать, что его пирамида лучше, просто потому что она его. Но тут в комнату кто-то входит. Громоподобными, тяжелыми шагами. Пол сотрясается. И... пирамида падает.
Моя пирамида.
А его стоит. Он выиграл. Я проиграл. Моя пирамида упала.
Нечестно? Нет. Все честно. Он выиграл. Он сумел не только построить пирамиду такой же высоты, как и моя. Но и уравновесить ее. Я не смог. Не догадался. Не сделал. Не предусмотрел.
С тех пор я всегда проигрываю. Потому что я верю в то, что я неудачник. Я пытался убедить себя в обратном. Но реальность ломает мои фантазии.
Душа ищет блаженства, а разум цели. Тело налито тяжестью и вместо сладкой истомы, вызванной теплым, пропитанным солнцем воздухом, ощущаешь лишь горькие уколы сознания.
Нет ни темного вечера, ни светлого дня... Медленное плавное растворение во времени.
Свет будущего через призму неудач. Свет неба сквозь листья пальмы на окне. Сквозь широкие, мясистые листья с разрезами. С дырками. С дырками убеждений, рвущих уверенность.
С мясистыми листьями, бросающими тень в яркий солнечный день.
Что же мне делать? Открыть окно. Вдохнуть свежий воздух и... мечтать.
Остается только мечтать.
Мысль как старая шавка, всю жизнь просидевшая на цепи.
Вроде бы ее уже ничего и не держит, и на шее нет более ненавистной тяжести.
Ветер сегодня необычно свеж. Кажется, вдохнешь его, и наступят мгновения непереходящего блаженства. И ты вдыхаешь, разрывая непослушные легкие, еще, еще... но тут уже настигающее блаженство, туманящее взгляд и мысли, бросающее в полусознательное забытье, наполненное мечтами и призраками, вдруг взрывается осознанием острой, слишком человеческой и земной боли. И глубокий вдох обрывается, захлебываясь мелкими, порывистыми, судорожными от страха глотками уже ненавистного горячего, затхлого воздуха.
Трава. Блестя на солнце, она манит своею мягкостью, вспоминается безудержная юность, и ты летишь со щенячьим восторгом, прокатываясь по земле... но вместо мягкого шелка тебя встречает холодная земля, и ты, словно устыдившись, возвращаешься назад.
Только небо... Бесконечное синее небо всегда, все эти годы с тобой. Эти звезды так далеки, что их недостать. Ни тогда. Ни сейчас.
Закрой глаза, протяни лапу и схвати маленькую светящуюся жемчужину...
Жемчужиной для меня всегда была она. Она вошла тихо, почти незаметно. Пару лет назад я бы ни за что не услышал. Да и сейчас не услышал, я просто почувствовал. Как чувствуют надвигающуюся беду, грандиозное событие, врага или друга.
Встала позади моего кресла. И погрузилась в тот дым, что окутывал меня. Жадно, вдыхая, запрокинула голову. Ничего не сказала. Просто села в соседнее кресло и стала смотреть на огонь.
- Ночь. Нет, просто вечер. Черный вечер. Нет, мне просто кажется. За окном еще светло и в комнате царит всего лишь легкий сумрак. Сейчас быстро темнеет. Осень.
А я сижу в кресле. Курю. Курю, потому что... потому что меня окутывает дым. Ничего не видно. Ничего.
В этот вечер она пришла, чтобы сказать, что уходит. Уходит навсегда. Уезжает. Уезжает, потому что больше не может жить в этом городе. И не берет меня с собой, потому что я часть этого города.
Человек в своей жизни, висит на ниточке. Всегда. Просто когда он смотрит вверх, он видит голубое небо и зеленые листья, солнечный свет. И жизнь кажется прекрасной. А вот стоит посмотреть вниз... Там внизу темно. Глубокий, темный колодец, уходящий в бесконечность. Нехорошее чувство начинает подбираться к горлу. И вот уже кажется, что нить вовсе не так крепка как раньше. Вот. Вот, еще немного и она оборвется. И никто не сможет помочь. И не надо. За темной бесконечностью тайна. Тайна и тишина. Вечная.
В этом мире слишком много боли и грязи. В этом мире огромные месторождения счастья. Только вот где они? Мало кто знает. Но они рядом, рядом с болью и смыслом.
Обещала писать.
После ее ухода я сочинял стихи.
Грустная буква ять.
Сумрак прохлады. Свежесть грозы.
Нет снарядов у меня в груди...
Грузно храпя, скрипнула дверь.
Что мне делать с мечтою теперь?..
Некоторые люди имеют странную привычку - думать. Более того, думать в одиночестве.
Страшно смотреть в лицо человека, который задумался. В его глазах что-то, так сильно напоминающее пустоту.
Глаза чуть расширены. Взгляд остановившийся, будто остекленевший.
Они не думают.
Они отдыхают от мыслей.
На секунду.
На мгновение.
На вечность.
В каждом стихе тонкая нить.
Тонкая нить янтарных гвоздей.
Тонкая нить изумрудных очей,
которых нет.
Нарисуй мне картинку с жирафом, чтобы детство в осколки смотрело.
Вспомни морду бродячей собаки и деревья с янтарной смолой.
В смысле детства не помню жирафа, и картинок вообще не припомню.
Мне дарили цветы от шиповника...
Жутко. Жутко стынет душа.
Гулко. Гулко отдается гроза.
Тихо. Тихо речка журчит.
В каждом вздохе... мысль молчит.
Я напишу дурные стихи.
Их запомнят.
Я напишу умную мысль.
Ее не воспримут.
Я затушу город свечей, город надежд и бунтарей.
Они не заметят.
Может тогда вдруг улететь, дерзко запеть и засвистать?..
Не могут понять. Но могут обнять.
Грустная буква ять.
В моем сердце есть место каждому. Свое особое заветное место. И когда кто-нибудь уходит он оставляет его пустым. Потом его заполняют воспоминания и неземной свет. Идиллией становятся миры, в которых ты жил тогда. И боль кажется сладкой и радость пьянящей. А так ли все это на самом деле?
Я не хочу ни о чем думать. А действительно, зачем это? Это ведь так просто - взять и отключится, и почувствовать, что мир совершенен, почувствовать, как через тебя несется несметная энергия, как где-то далеко смеется ветер, догорает закат, умирают люди. Но ведь тебе все равно. Тебе ничего не надо. Не за что бороться не за что умирать. Не надо думать. Спать. Спать, и видеть красивые сны, в которых жизнь - рай. В которых смерть - спасение. Ведь как только мы получаем рай, мы стремимся как можно быстрее избавится от него, убежать, ускользнуть, сломать, испортить.
Утром я написал ей письмо.
Здравствуй. Мы расстались с тобой только вчера, а мне кажется, что уже прошла вечность. Но я знаю - так было надо. И теперь я думаю о том, что если еще хоть раз увижу тебя, услышу твой голос, увижу хоть что-нибудь, до чего касалась твоя рука - я не смогу больше без тебя. Поэтому прошу - не пиши мне. Будь сладким сумрачным воспоминанием.
Вечером, придя домой, я понял, что не хочу быть поэтом. Я начал писать рассказ.
Чужая душа потемки, моя - тем паче.
Очень маленькая и совершенно не правдивая история. Просто так бывает.
Когда-то давно на белом свете жил да был маленький мальчик. Годы шли, он рос. Чем больше он становился - тем больше каждый день он встречал новых людей. Тем больше книг задерживалось в его сознании. Встречи были мимолетны. Книги крепки и надежны как камни. И он строил себе мир. Мир полный иллюзий и снов. В нем красавицы были благосклонны к нему, и все встречные рыцари оказывались лишь друзьями.
У него были друзья. Красавица, в которую он был влюблен и рыцарь, который был ему другом. Но реальность отказывалась повиноваться иллюзиям. Потому что рыцарь вечно пропадал в обществе бродяг, а если и проводил с ним время, то в первый день они были довольны друг другом, на второй меж ними начинали скользить тени... А на третий... а на третий рыцаря уже не было с ним.
А красавица? Она любила его, но была непостоянна, как и все красавицы. И однажды покинула его.
Он страдал. Страдал и ничего не мог с этим поделать. Потому что они не принадлежали ему.
Потом я спал.
Шаман, танцующий на степном пустыре вокруг языческого костра, раздуваемого ветром. Шаман, бьющий в бубен, тщетно призывая богов. Шаман, в шкуре белого зверя, стенающего ветру в унисон.
Ветер и бубен. Одиночество непонимания. Одиночество невладения. Каждый из нас раб своей собственности.
Разбитые осколки чувств в винном забвении на равнодушном паркете. Полутемный зал и выхваченные светом фигуры. Наша жизнь состоит из мелочей.
Наша жизнь состоит из мелочей, и, когда эти мелочи начинают одна за другой обваливаться, постепенно ничего не остается. Почему-то вспоминаются разлетающиеся семена какого-то дерева на дожде. Такие легкие-легкие. Бежевые и кругленькие, с семечком посередине. Когда идет дождь, он прибивает их к земле. А если взять их в руку горстью и отпустить, они, кружась, летят к земле. Не листья. Маленькие, незаметные. Семена.
Сегодня мы, начиная день с полноты чувств и солнечного света, заканчиваем его на автопилоте с горьким осадком на душе. Твой друг не сказал тебе сегодня "Привет", отвлекшись, отвернулся и между прочим лишь махнул рукой. Ребята спонтанно свалили в кино, забыв поставить тебя в известность. В телефоне равнодушные гудки в ответ. На паре - жужжание мух и стоячий воздух, а на галерке хохот счастья. И некому идти с тобой домой. И никто не видит тебя сегодня. Все исчезли. Ты никому не нужен. У всех есть кто-то, кроме тебя. У тебя нет собственности. Ты сам собственность своего общества. Но ты им не нужен.
Сейчас.
Ты будешь нужен им завтра. Но для сегодня ты уже умер.
Разбитые осколки чувств в винном забвении на равнодушном паркете.