Эта история произошла в одном из городов России, в кото-ром царили относительный мир, спокойствие и порядок.
Частное предпринимательство процветало, цены в муни-ципальных и коммерческих магазинах были умеренными, тран-спорт ходил более или менее исправно, дороги содержались в порядке, а мэр давал обещания и даже, что очень странно, обещания свои выполнял.
Впрочем, эти события вполне могли произойти в любом городе.
В крупном, среднем или в мелком.
И не только в России.
Где-то на границе с северной соседкой, заросшей соснами и елями, алело, переливалось, набухало багрянцем над вершина-ми деревьев небо.
Ещё немного, и должно было взойти солнце.
В утреннем тумане гулко ударил выстрел, после которого громко захлопали крылья.
А короткая автоматная очередь ещё больше взбудоражила птиц.
Из густого сосняка на поляну на крутом склоне горы вышел сухопарый мужичонка с чёрными бакенбардами и маленькими, блестящими, словно стразы, глазками, ноги которого вихляли, как пластилиновые.
Он упал за большой, поросший влажным мхом валун.
Клацкнул передёрнутый затвор помпового ружья.
Напряжённо вслушиваясь в наступившую тишину, мужчинка осторожно выглянул из-за камня, держа оружие на изготовку.
Снова простучала очередь, заставившая его опрокинуться навзничь, мгновенно утратив интерес к жизни и ко всему во-обще.
Послышались возбуждённые голоса.
Грамотно страхуя друг друга, к валуну приблизились трое молодых парней-контрактников в камуфляже с эмблемами погранвойск.
- Обыщи его! - коротко приказал тучному сержанту с тор-чащими вперёд зубами прапорщик - блондин с густыми, коротко стрижеными волосами и ямочкой на подбородке.
Тот побелел и увял вчерашним салатом, но повиновался.
- Есть!
Светловолосый взял левой рукой протянутое ему портмоне, так придирчиво всмотрелся в его содержимое, словно это была реликвия, найденная в гробнице Тутанхамона:
- Похоже, тот самый тип. - и включил рацию. - Товарищ капитан, задание выполнено... - он был горд, как Рафаэль Риего после одержанной возглавляемой им революцией победы. - Понял, возвращаемся немедленно.
А третий пограничник загадочно улыбался, сдёрнув с пальца неостывшего мертвеца перстень.
Он поймал им солнечный луч, рассматривая узор.
Ликторский топор под фригийским колпаком.
Сверху и снизу буквы S и C, справа и слева две шпаги.
Странный символ...
Очень странный...
Как будто опознавательный знак...
Молодая красивая женщина с белокурыми роскошными волосами и длинными загнутыми вверх ресницами с погонами лейтенанта на форменной рубашке слилась в поцелуе в одно целое с мужчиной со сложением атлета, привлекательной внешностью, пронзительными зелёными глазами.
Стоя рядом с подъездом девятиэтажки, они не видели и не слышали ничего вокруг.
Вышедшие погулять две школьницы мельком взглянули на них.
- Родаки говорят, нужно читать классическую литературу. Для чего? Мне, например, точно известно, Пушкин, когда писал "Евгения Онегина", ни Толстого, ни Достоевского не читал. - чересчур ярко накрашенная для дискотеки девчушка скользнула по влюблённым пустым взглядом и тут же забыла об их существовании.
А подошедшим к паре троим молчаливым парням показа-лось, что они слишком долго целуются.
- Эй! Что стоите здесь из угла в угол? - подал голос высокий атлет с глубоко посаженными ярко-голубыми глазами с полными, чувственными, как у жен-щины, губами. - Пора кончать!
- Что вам надо? - попытался сыграть в героя кавалер.
Нанесённый вторым - с круглым и пухлым лицом херувима по имени Май и по фамилии Зефиров - из подошедшей троицы удар ногой в живот, согнул его пополам, начисто убив в нём желание показать себя Рэмбо.
Шагнув вперёд, блондинка загородила его собой:
- Да как вы?!.
Подойдя сзади, Гелий Строчкин с редкой растительностью на голове и густой русой бородой не дал ей договорить.
Заглушив ладонью испуганный вскрик, ухватил её за плечо и кистью сдавил горло.
Она захрипела, рванулась, но, сразу обмякнув, повисла на его руках.
Передав лейтенанта в юбке двум молчаливым подручным, он похлопал по щеке пытавшегося выпрямиться кавалера.
- Сейчас ты исчезнешь и забудешь и про нас, и про кра-сотку... Понял? - и брезгливо оттолкнул его.
Держась за живот, тот попятился, не спуская с Гелия затравленного взгляда:
- Я всё понял! Делай с ней, что хочешь!
- Саша! - возмутилась пришедшая в себя молодая женщина.
- Отстань! - восстанавливая сбитое дыхание, "mucho" несколько раз с шумом выдохнул и, часто оглядываясь, почти бегом исчез за углом улицы.
- Что вы хотите?! - блондинка отчаянно вырывалась, пока ей не надели наручники. - Что вам нужно?!
- Пока ничего. - ухмыльнулся Строчкин, услужливо открывая перед ней заднюю дверцу машины, в которую уже пролез Зефиров. - Просто ты должна кое-что рассказать. - он сел рядом с пленницей, зажав её между собой и другом. - Например, кому ты передавала сведения по амуниции, полученные от вашего финансиста?
- О чём вы?! Я ничего не знаю!!
- Значит, узнаешь. - успокоил её бригадир и кивнул Отход-някову, опустившемуся на водительское место. - На запасную базу!
Едва полковник Дикобразов вошёл в свой рабочий кабинет после совещания в верхах, как зазвонил телефон на его столе.
Без номерного наборного диска.
По которому с ним общалось лишь высокое начальство.
Причём, напрямую.
А во времена застоя по таким же аппаратам вожди связы-вались с особо приближёнными лицами, выдавая им ЦУ, - цен-ные указания на текущий момент, после выполнения которых происходили очередные чистки в стране победившего социаса-дизма.
Политические, уголовные - всякие...
После которых Лейба Бронштейн получал в череп ледо-рубом, Бандера и Мельник переселялись в места юношеских грёз об Эдеме с женщинами и горилкой - разумеется, при слу-чайном взрыве или выстреле в упор...
А еврейский актёр Соломон Михоэлс попадал под грузовик на гастролях при неправильном переходе ночной улицы без наличия присутствия на ней какого-либо транспорта.
Перед тем, как снять трубку, Феликс Эдуардович бросил на себя взгляд в настольное зеркало, доставшееся ему в на-следство от бывшего владельца кабинета и бывшего непосред-ственного начальника - полковника Опарышева, отправленного в отставку после событий в Доме Отдыха "Синегорье"...
Угловатое лицо с квадратной челюстью и голубые глаза над носом с лёгкой горбинкой и подвижными губами выглядели как обычно.
А пара волосков, торчащих из отпущенных к Дню Управле-ния бороды и усов, не портили общего впечатления, что у него всё в относительном порядке на службе и в личной жизни:
- Полковник Дикобразов слушает!
- Я зачем тебе звоню, как думаешь? - начальник управления утробно рассмеялся.
- Не могу знать. - огсобист общался с ним сегодня совсем недавно и не мог взять в толк, зачем понадобился снова.
- А зря. - в голосе командира прозвучала закалённая сталь. - Закуси для себя вопрос... По единому мнению, пора бы нам за-махнуться на некоего Дона. Дабы прекратить его деятельность против Родины, мать его!
- Ясно.
- Ни хрена тебе не ясно! Нужен человек неизвестный в гар-низоне и умеющий вылезать из любой ямы с дерьмом. У тебя такой есть?
- Когда вы говорите так сильно, у меня нарушается равно-весие мозга, товарищ генерал- полковник...
- Давай поближе к телу! Есть у тебя человек или нет?
- Имеется.
- Да-а? Смотри ты! И кто?
- Это наш, но не совсем пока наш человек, товарищ генерал-полковник. - сказал Дикобразов насквозь лживым голосом.
Потому как уже числил его в составе своего отдела и спе-циально отказывался от всех кандидатур, кого ему предлагали на свободную вакансию.
- Объяснись. - насторожился начальник.
- Помните девушку, что помогала нам в операции со скара-беем и в "Синегорье"?
- Ну?
- Прошу вашей санкции на её прикомандирование к нам на период практики.
- А, уверен, она справится?
- Так точно. - голос полковника дрогнул, как будто ему и в самом деле было неловко посылать потенциальную агентессу на верную смерть.
- Напомни, как её имя?
Именно потому, что командование не помнит, как зовут своих героев, в России больше, чем в любой стране мира, так много неизвестных солдат.
И, соответственно, - им памятников.
Не говоря уже о жертвах среди бойцов невидимого фронта.
- Ирина Модестовна Резвова, курсант погранучилища.
- Тогда доложи, как намереваешься её использовать.
- Мне бы хотелось, чтобы она, товарищ генерал-полковник, прибыв в гарнизон, произвела следующие действия, направ-ленные на выяснение личности пресловутого Дона...
За приоткрытым окном, не затихая вот уже второй час, моно-тонно шелестел дождь.
Курсант Ирина Резвова - гибкая, стройная, с до невозмож-ности яркими зеленовато-голубыми глазами, опушенными длин-ными черными ресницами и с каштановыми, проблескивав-шими золотистыми искорками густыми длинными волосами, доходившими примерно до середины спины, пощёлкала кноп-ками дистанционного пульта телевизора, отыскивая канал, способный её заинтересовать.
Увидев на экране псевдозвезду "Comedy Краб'а" Гарика Дога Гарламова, изображавшего супермена по имени Человек-Синяк, она вспомнила, что знакомые настоятельно советовали посмотреть его шоу, где он выступал в неожиданных для всех ипостасях.
Как автор.
Ведущий режиссёр.
И главное - актёр.
Легко меняющий роли и примеряющий на себя самые неожи-данные образы в десяти самостоятельных телекомедиях за сорок пять минут.
Шоу-мен смешит и смеётся сам.
Однако дочери генерала Резвова хватило ровно пятнадцати минут просмотра.
Иначе, как самолюбованием Дога, разворачивавшееся перед ней зрелище на уровне школьной самодеятельности старших классов, назвать было невозможно.
И воспринять тоже.
Актерско-режиссёрские таланты в Гарике отсутствовали на-прочь.
Не говоря уже о певческих.
Сержант и раньше, время от времени попадая на "Comedy Краб", не воспринимала его пошлятину, подаваемую под видом юмора новой волны.
Чересчур своеобразного, когда никто не смеётся, кроме наня-тых за деньги статистов, разбавленных для солидности из-вестными личностями.
Но, если там его ещё можно было как-то выдерживать, то здесь Гарламова было слишком много.
Парень просто вызывал раздражение.
Курсант побродила по телеэфиру пока не наткнулась на расположившихся на диване трёх танкообразных дам, которые упоённо дискутировали о том что лучше - иметь постоянного кавалера или нет.
И при этом раз в пять-шесть минут эфирного времени какая-нибудь из них тонко намекала, театрально закатив глаза, что мужчины все сплошь сволочи!
Девушка хотела было вообще выключить телевизор, но за-звонил телефон.
- Да?
- Здравствуйте. Могу я услышать курсанта Резвову Ирину Модестовну?
- Здравствуйте, это я.
- Очень приятно. С вами разговаривает начальник кадров погранвойск полковник Криворуков. У вас ведь на днях начи-нается практика?
- Так точно. - она невольно кивнула , пытаясь сообразить, почему ей так не хочется разговаривать
Что мешает?
Обычно чувство дискомфорта у неё появлялось в преддве-рии больших неприятностей...
- Вы не могли бы завтра с утра, скажем так, в десять подъ-ехать в управление? - голос звонившего излучал прямо-таки отеческое радушие.
- Могу, а что случилось, товарищ полковник?
- Отвечу вам членораздельно. Члены - раздельно. Каждый свой член - в раздельности. Поэтому врать не буду, не знаю. Мне известно лишь, что с вами желает лично побеседовать большое начальство. - в трубке послышались короткие гудки.
Срочный вызов ничего хорошего не обещал.
Если кадровик чересчур вежлив - дело пахнет архивонючим дерьмом.
Вероятно, в самом ближайшем времени, а именно - завтра вместо спокойной практики предстоит согласиться на очередную авантюру по спасению Отечества.
Ей даже захотелось закурить, так похолодело в животе.
Но пограничница старалась не дымить дома, чтобы не давать матери повода для конфликта.
Может, она лишь сгущает краски?!
И ничего необычного не грозит?!
Выйдя на балкон с сигаретой, девушка вдруг подумала - ску-ка не для неё.
И потому - зачем уходить от Судьбы?!
Ведь не мы выбираем её, а она выбирает нас...
Выбросив вниз докуренный "L&M", крепкий, Ирина вернулась в свою комнату.
На одном из музыкальных каналов шла какая-то пародия на концерт-встречу с известным в узких кругах певцом, о котором, судя по выражениям лиц и недоумённым вопросам, из присут-ствующих в съёмочном павильоне мало кто вообще слышал.
Вероятно, продюсеры пытались заставить зрителей понять, что перед ними будущий конкурент Димы Билайна.
Но рекламы не получилось.
И потеющий в свете софитов мальчик в возрасте мужчины, имеющий жену и ребёнка, смотрелся как бессмысленный позёр, выпевающий мусульманские суры Корана, плача горлом и тру-сами в манере когда-то популярной Татьяны Кулановой.
Но та хоть изъяснялась по-русски о несчастной любви, чтобы её понимали слушатели.
Здесь же длинноволосый бородатый вьюнош вызывал оттор-жение своего творчества даже, собственно, не рифмованными рыданиями, а исполнением на чужестранном языке.
Английском.
С, как выражался персонаж пьесы "Парень из нашего горо-да", рязанским акцентом.
Чудовищным для уха того, кто в этом понимает.
Вероятно, поэтому мало кто преклонялся перед sex-страда-ниями исполнителя, не воспринимая его иначе, как малохоль-ного.
Впрочем, говорить о том, что непонятно широким массам, можно любое, внушая им собственное, хорошо проплаченное, якобы авторитетное, мнение.
Оттого-то на эстраде время от времени вспыхивают быстро сгорающие звёздочки типа Децла, Т'Имати, Шуры...
Или Витаса с Глюкоzой...
А кто сейчас вспомнит Лену Зосимову, Насыра Муратова?..
И сколько ещё продержатся нимфетки-"Ранетки"?
Он сколотил себе состояние на военных поставках.
В молодости Сильвестр Каннибалов был всего лишь скром-ным управляющим небольшого заводика по пошиву воинского обмундирования, но мечтал о большем, только ожидая случая ухватить фортуну за хвост.
И случай не замедлил представиться.
Владелец завода в сильном подпитии позволил себе выска-зать об экономической политике Президенте некие предосу-дительные мысли и был отправлен по доносу Сильвио, которому безоговорочно доверял, поразмыслить о совершённом проступке за крепкими запорами и высокими стенами.
Где скоро и умер, не вынеся тягот и лишений.
Доносчик сумел отсудить у вдовы в качестве награды налаженное производство.
Обладая природным умом, он значительно его расширил, в несколько раз увеличив прибыль за счёт заказов от независимых теперь стран, - республик бывшего СССР, - с чьими предста-вителями его любезно свёл за соответствующие комиссионные главный военный финансист гарнизона.
Всё это осталось в прошлом, а сегодня, насвистывая мотив Петра Галича, Каннибалов вышел от своей любовницы, моложе его на двадцать лет, из особняка на перекрёстке проспекта Виноградного и улицы Абрикосовой.
Подходя к припаркованной им машине, он на всякий случай огляделся - не хватало, чтобы кто-нибудь донёс о его увлечении законной супруге, обладавшей скотским характером.
Улица была пуста.
Это подняло ему настроение.
Репутация его самого и жены того самого военного фи-нансиста оставалась чистой, как солитёр.
Но по дороге всё же поднял воротник, чтобы скрыть лицо от случайных прохожих и надвинул шляпу на самые глаза.
Едва Сильвестр уселся на водительское место, как ему в затылок упёрся глушитель.
От неожиданности и испуга заводчик громко подпустил ветра.
Человек с пистолетом брезгливо поморщился, прикрыв нос фальшивой бородой:
- Кредитные, карты, водительские права, часы, перстни! - в глазах неизвестного вспыхнули жёлтые искорки волка, настиг-шего свою добычу.
Жертва насилия безропотно повиновался.
- Раздевайся!
Бизнесмен попытался было возразить с отчаянием игрока, продувшего последнюю ставку, но грабитель ловко вытряхнул его из пиджака.
Свирепый оскал в зеркале заднего вида салона превратился в чарующую улыбку:
- Галстук! Рубашка!
Бедолага снова испортил воздух, но на этот раз громче и длительнее по времени.
- Брюки!
Когда герой-любовник остался в одних трусах перед ним от-крылась дверца его машины:
- Пшёл! - улыбка на лице злодея превратилась в застывшую гримасу.
А ограбленный, сделав пару шагов спиной вперёд от авто-мобиля схватился за пробитое пулей горло и страшно захрипел, изгибаясь от нестерпимой боли.
Сделав контрольный выстрел из пистолета, прошедшего в акте на списание оружия и боеприпасов, уничтоженных взрывом на одном из складов Столичного военного округа, киллер ударил по газам.
Появившиеся прохожие сперва ничего не поняли.
Но когда подбежали к окровавленному телу, застывшему на мостовой в несвежих трусах и вонючих носках, то с криками бросились врассыпную.
Несколько обывателей, привлечённые непонятными гром-кими возгласами, застыли статуями в окнах, с любопытством вытянув шеи.
Тарас имел широкие плечи, рост сто девяносто сантиметров и соответственно - недюжинную физическую силу, приобре-тённую изнуряющими силовыми упражнениями в спортзале.
Он очень гордился тем, что служит в роте охраны гар-низонного интендантства и привлекается к выполнению разного рода особых поручений, о которых знает ограниченный круг ответственных лиц с двумя просветами на погонах.
- Вы старший лейтенант Выпивайло?
Офицер обернулся и увидел дружелюбно улыбающегося человека с тремя волосками на голове и шестью гнидами на них.
- В чём дело, парниша? - интендант ухмыльнулся, пока-зывая отбеленные пастой "R.О.Х.Е." крупные зубы.
- У меня для тебя кое-что есть. - Строчкин расстегнул молнию на большой кожаной сумке, висевшей у него через плечо.
- Я что, тебя знаю? - Тарас присмотрелся. - Да, вроде где-то видел... - и осёкся на полуслове, словно увидел перед собой привидение.
Гелий извлёк из сумки бейсбольную биту:
- Тебе большой привет от "Legion de muerte". - он рас-смеялся.
Едва слова и смех отложились в сознании старлея, как ударом под колени сзади его свалили на грязный асфальт в полудюжине шагов от родного подъезда.
Он испугался и чуть не заплакал.
- Куда вы руки лезете свои?
Слишком быстро и неожиданно всё случилось, чтобы Выпивайло смог опомниться и оказать сопротивление.
Бейсбольная бита врезалась ему сперва в одно, потом в другое колено, дробя чашечки.
Охранник интендантства взвыл попавшим в капкан волком.