Омельченков Аксиний Борисович : другие произведения.

Мисс Красная Звезда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

0x01 graphic

современный роман-анекдот

Санкт-Петербург

2009 год

   Все персонажи этого романа вымышлены
   И не имеют никакого отношения к под-
   линным лицам. Всякое совпадение слу-
   чайно. Однако,   события, изображен-
   ные в книге, в той или иной степени
   могли происходить в действительности.
  
  
  
  
  
   Эта история произошла в одном из крупных городов России, в котором царили относительный мир, спокойствие и порядок.
   Частное предпринимательство процветало, цены в му-ниципальных и коммерческих магазинах были умеренными, транспорт ходил более или менее исправно, дороги содержались в порядке, а мэр давал обещания и даже, что очень странно, обещания свои выполнял.
   Впрочем, эти события вполне могли произойти и не в крупном городе, а в среднем или в мелком.
   И не только в России.
   - Твою мать!
   Это было первое, что сказал генерал-лейтенант Батонов, городской военный комиссар, сменивший на боевом посту прежнего горвоенкома, вышедшего в отставку в прошлом году по возрасту и выслуге лет.
   Он получил с нарочным срочную шифродепешу из сто-лицы, из-за ко­торой ему пришлось прервать отпуск - первый на новом месте службы.
   И, кстати, за последние три года тоже.
   Попрощавшись с товарищами, вкушавшими на природе коньяк под жареное на вертеле мясо, традиционно назы-ваемое в России шашлыком, хотя оно имеет к национа-льному кавказскому блюду такое же отношение, как двуруч-ный меч к гранатомёту, Константин Андреевич объяснил им, что его срочно вызы­вают в город на съемки порнофильма для повышения боевого духа войск гарнизона и с сожале-нием, покинув дружный споенный коллектив высших офи-церов, уехал.
   Министерство Обороны приказывало в кратчайшие сроки провести отборочный тур конкурса "Мисс "Красная звезда" и отправить победительниц, занявших первые три места, учавствовать во всероссийском.
   Генерал внешне беззаботно пил виски "Джонни Уокер" со своей адъюнтессой, капитаном Даваловой, на самом деле снова и снова повторяя про себя:
   - Твою мать!!
   Не было печали, черти накачали!
   Хочешь, не хочешь, а надо как-то выходить из положе-ния!
   С наименьшими, если получится, потерями!
   Голова Батонова работала!
   И Вооруженные Силы могли гордиться, что такие бра-вые мужчины состоят на службе!
   Придётся создавать штаб по подготовке и проведению мероприятия, маскировать общеизвестное название, офи-циально за­регистрированный адрес, контактные телефоны и ответственных работников...
   Самое обидное, что Константин Андреевич имел весьма смутное представление, в чём конкретно должна заклюю-чаться его роль, как принимающего участие в созда­нии и финансировании конкурса. И был крайне заинтересован в существовании в его подразделении личности, способной объяснить ему на пальцах, что предстоит сделать.
   Он привык к тому, что если случалось, ситуация начи-нала выходить из-под контроля, а начальники отделений ГВК оказывались не в состоянии ее изменить, военный губер-натор в обстановке особой секретности встречался на ней-тральной территории с особистом Дальнозорким или кадро-виком Набралгадовым и рассказывал о трево­жащих его про-блемах.
   Просто рассказывал в неофициальной беседе...
   И проблема переставала кого бы то ни было волновать - час­то вместе с тем или теми, кто ее создал...
   Это было удобно всем...
   Очень удобно...
   Так, например, перед отпуском он лично разработал ос-троумный стратегический план по увеличению процента выполнения плана по отправке призывников в армию.
   Запустил через проверенных лиц в народ дезинформацию об увеличении срока службы до двух лет и восьми месяцев, что дало соответствующие результаты.
   Мало кому захотелось ходить в сапогах больше года!
   И райвоенкоматы стали работать с удвоенной нагрузкой, получив возможность отсеивать слабых, больных и малограмотных!
   Впервые с начала перестройки!
   Напуганная молодёжь, выбрав из двух зол меньшее, добровольно потянулась отдать священный долг по защите Отечества от предполагаемого супостата!
   И тут такое скотство!
   Кому нужен этот конкурс красоты?!
   Горвоенком восстановил в памяти текст шифрограммы: "Срочно. Подтверждаю семь, семь, семь, три, х, запятая, двести пятьдесят, сорок пять, три, семь, один, восемь, х, один, семь, х, один, девять, ххх. Дополнительно сообщаю; шесть, четыре, ххх, ноль, два, z, девять, два, один, запятая, хх, три, три, ноль, хххх."
   И снова сказал,на этот раз вслух:
   - Твою мать!!!
   Сидевшая рядом с ним на заднем сидении служебной "Субару" капитан Давалова вздрогнула, будто по­лучила приличной силы удар пыльным мешком по голове.
   А Батонов, не замечая ничего вокруг, размышлял, приняв небезызвестную скульптурную позу мыслителя.
   С одной стороны то, что от него требовала столица, было невозможно и уму непостижимо!
   А с другой...
   Увы, но в России возможным становится и невозможное!..
   Ему очень хотелось, чтобы он что-нибудь перепу­тал.
   - Твою мать...
   Прямо из машины Константин Андреевич распорядился вызвать к нему его замов, особиста и кадровика для де-тального инструктажа перед разработкой операции по из-бавлению от потенциальной угрозы со стороны высшего командования.
   После он смахнул навернувшуюся слезу и принялся более чем скупыми жестами обрисовывать самому себе поистине наполеоновский план предстоящих действий.
  
  
   В Прибрежном райвоенкомате и не представляли, что им готовит ближайшее будущее в лице горвоенкома с подачи Министерства Обороны.
   Служба шла своим чередом.
   Сменивший Дуркало на его боевом посту полковник Кат-танин, крупный мужчина с густой шевелюрой тёмных волос и простоватым лицом, обратил внимание на блеск глаз Тре-звых, статной блондинки, что называется кровь с молоком и все при ней:
   - Старшина второй статьи, вы мне глазки не стройте, всё равно у меня нервы крепкие... Лучше скажите, почему от вас пахнет спиртным?
   - Я употребила в целях профилактики... - Ольга покорно напрягла мозговые извилины.
   - Зачем?
   - Чтобы не простыть!
   - А с чего бы вам простужаться?
   - Так я с утра сегодня купалась, а вода холодная!
   - Зачем?! - Кирилл Сергеевич фонтанировал возмуще-нием.
   - Да чтобы протрезветь!..
   Искренность морячки убила его наповал.
  
  
   Прибыв в очередной отпуск в родной город Ирина - гибкая, стройная, с до невозможности яркими зеленовато-голубыми глазами, опушенными длинными черными ресни-цами, с каштановыми, проблескивавшими золотистыми ис-корками густыми длинными волосами, доходившими при-мерно до середины спины, смотрела телевизор, полулёжа на диване в позе обнажённой махи.
   - Новый рекорд по прыжкам в длину на 8 километров установил безработный Рой Риммер на проходящем сейчас в Америке крупном международном урагане. - изрядно обес-цвеченная ведущая улыбнулась с экрана доброй улыбкой сказочницы из фильмов режиссёра Роу. - Тринадцатилетний школьник Слава Осин нашёл в столе у отца пять таблеток виагры, которые принял внутрь. Позднее подросток был доставлен в больницу с ожогами ладоней третей степени.
   Она вдруг почувствовала себя ужасно уставшей.
   В её годы усталости было бы быть не должно, но тем не менее...
   Курсант ощущала себя умудрённою жизнью старухой, ко-торая по жизненному опыту оказывалась старше собст-венной матери.
   Генеральская дочка и хотела, и боялась встречи с Вита-сей, с которым давно уже решила расстаться.
   Музыкант перестал быть ей необходимым где-то с год назад.
   Но девушка не могла сказать ему в письме, да и признаться самой себе, что детско-юношеская любовь ушла безвозвратно.
   И не вернётся.
   Если мальчик так и не стал мужчиной, то и не станет им никогда.
   А зачем женщине второй ребёнок, за которым нужно хо-дить?
   И как ему это объяснить?
   Доступно...
   Чтобы понял раз и навсегда?
   В комнату вошла Резвова-старшая, моложавая брюнет-ка с пышными волосами и соболиными бровями, сохранив-шая фигуру молодой девушки со сложным характером, при-
   села рядом с дочкой:
   - Вчера звонил твой Виталий.
   - Он давно уже не мой. - отмахнулась от комара девуш-ка.
   - Только не говори, что нашла себе кого-то из армейских. - Анна Львовна округлила глаза, словно увидела вместо Ирины какое-то чудище.
   - Почему нет? Наиболее удачные браки у тех, кто из од-ного круга и объединён общими интересами.
   - А мальчик, выходит, не из твоего круга?
   - Ты правильно сказала - мальчик. Мне нужен мужчина.
   - В погонах! - саркастически усмехнулась мать. - Чтобы болтаться с ним неизвестно по каким глухоманям!
   - Разве с этого не все начинают?
   - Далеко не все, поверь мне!
   - Верю. - дочь улыбнулась светлее неоновой рекламы в ночи. - Но тем не менее!..
   - Не понимаю, чем тебе плох музыкант?
   - Не хочу ходить за ним, как за ребёнком...
   - У него, по крайней мере, имеются перспективы!
   - Гастролировать по миру? А вдруг - по деревенским клубам Сибири и Дальнего Востока?
   Сержант посчитала, что привела убийственный довод в стиле самой Анны Львовны, не желавшей подобного гря-дущего для дочери.
   Но глаза той метали искры, свидетельствовавшие о том, что она отнюдь не собирается прислушиваться к голосу разума и принимать его во внимание:
   - Не сгущай краски!
   - Не сгущаю... Ты видишь его будущее с одной стороны, я - с другой. И, как бы там ни было, меня совсем не привлекает оставаться одной большую часть года!
   - Не беспокойся, с ребёнком мы с отцом тебе поможем.
   - Мама! - курсантка с трудом проглотила горячее из-вестие, которое, к её глубокому прискорбию, нечем было запить из холодильника.
   - Что мама? Нет, ну что мама?!
   - На музыканте свет клином не сошёлся! Я хочу прожить свою жизнь, понимаешь? Сама сделать выбор, а не подла-живаться под твои желания!
   - Не пожалеешь потом?
   - Кто знает?
   - Учти, я тебя предупреждала!
   - Ценю чужое мнение, но позволь мне остаться при соб-ственном!
   Поняв, что дочь переспорить не удастся, генеральская жена решила отступить на заранее подготовленные позиции.
   Чтобы не испортить окончательно отношения с дочерью.
   В конце концов всякий волен верить своим идеалам!
   - Как хочешь! Но смотри, как бы после локти не пришлось кусать!
  
  
   Батонов был высок, темноволос, с умными глазами и му-жественным, разделённым впадинкой подбородком.
   А его чеканный профиль с сединой на висках производил неизгладимое впечатление на всех, особенно, на женщин - в погонах и без них.
   Сейчас он пускал кольца дыма к подвесному потолку и, судя по выражению его лица, не ожидал ничего хорошего от вызванных к нему по тревоге офицеров, собравшихся сей-час за овальным столом и преданно смотревшим на него во все глаза.
   Затушив сигарету в пепельнице с дарственной надписью, Константин Андреевич сделал абсолютно бесстрастную официальную фи­зиономию, пытаясь скрыть под ней, как именно ему не по себе от предстоящего разговора.
   В досье всех разведок он проходил офицером новой волны Российских Вооруженных сил.
   Именно в его стратегическом мыш­лении присутствова-ли широта и масштаб боевых действий.
   Генерал-лейтенант был одним из немногих, кто знал, как бороться за победу и как побеждать при любых обстоя-тельствах в любой вой­не.
   Даже изнурительной и кровопролитной.
   Его стратегическое мышление и воинский дух были взращены в Симферопольском Высшем командном учи-лище, где разрабатывался образ врага и где всег­да знали, противник рядом и, словно коммунизм, не за горами.
   Получив образование и научившись видеть врага на-сквозь, горвоенком, помятуя слова: "Смелого пуля боится, смелого штык не берет" ушел добровольцем на Афганскую войну в качестве коман­дира батальона особого назначения.
   Находясь на передовом рубеже военных действий, он ежечасно рисковал собственной жизнью.
   Враг не любил Константина Андреевича за его пламен-ные речи и за влияние на местное население.
   Именно с его подачи труженники-декхане научились гнать и пить кишмишевку, именно по его просьбе некоторые наи-более смелые из освобожденных женщин Востока сняли с себя паранджи.
   А как его слушали солдаты?!
   Разве можно забыть эти речи о новой заре на Востоке, о новом Солнце, осветившем многострадальные земли Са-ланга, Кунду­за, Кандагара и всех провинций Демократичес-кой Республики Аф­ганистан!
   Нет, никто не забыт и ничто не забыто!
   Помнила многострадальная земля, как любимец армии, назло мировому империализму и врагам революции ездил в кишлаки и искал, выжигая каленым железом и огнем пря-тавшихся среди мир­ного населения прихвостней ЦРУ!
   И враги находились!
   Каждый, кто носил оружие, становился врагом и его надо было уничтожить - пощады не было никому.
   Бойцы непримиримой оппози­ции просто делали в шаро-вары, стоило Батонову появиться вбли­зи их баз.
   - Кара-Шайтан!! - кричали униженные моджахеды, и сле-зы стояли в глазах бородачей, такова была сила офицера. - Номард!! Подар саз!!!
   Коммунистические убеждения и безупречная репутация выдви­нули Константина Андреевича на должность коман-дира полка, и он уже собирался дорасти по служебной лест-нице до командующего ограниченным контигентом войск, но высшее командование не оценило стратегического мышле-ния молодого военного политика.
   Набравшись смелости и не побоявшись общественного мне­ния, он объявил, - все страны, сопредельные с ДРА, есть зона жизненно важных интересов Советского Союза.
   И он, как представитель Державы, готов немедленно начать боевые действия в Пакистане, Иране и даже в США, если ему, конечно, разрешат.
   А насчет его планов пусть никто не сомнева­ется - планы есть.
   Смелые призывы напугали дряхлеющих старцев в Мо-скве, и его немедленно отозвали с естественным повыше-нием по должности и званию.
   Но стратегическое мышление Батонова не успело раз-вернуться во всю ширь.
   Задул ветер перемен, популярно объяс­нивший, во время демократических преобразований общества ему и ему по-добным надо сидеть тихо.
   Очень тихо...
   Если не хочет попасть под образцово-показательный трибунал за совершенные им подвиги на Афганской войне, как позже оказалось, - против мирных жителей.
   И за поддержку пресловутого ГКЧП.
   Те, кто в свое время стращал горвоенкома уже давно исчезли; не­которые - из политики, некоторые - вообще из жизни.
   А полковник по-прежнему предпочитал не высовываться, демонстрируя свое стратегическое мышление во время про-ведения тактических уче­ний против условного противника в западной группе войск.
   Правда, кроме этой демонстрации Костик весьма успешно запускал свои шаловливые ручки в матчасть доверенного его попечению полка.
   Страна мало заботилась о повышении денежного со-держания офицеров и прапорщиков и боеготовности Вору-женных Сил, не делая исключения даже для частей спец-назначения...
   И он сам себе увеличивал зарплату, наделяя по сходной цене бошей тем, что плохо лежит.
   Но мозги Батонова, - впрочем, и его тело тоже - заплы-вали жирком...
   Поэтому и прокололся.
   Не успел зачистить концы, и при ревизии перед самым выводом войск из Германии в Союз был вынужден признать факт пропажи со склада части двухсот километров кабеля с медной основой.
   Ревизоры - тоже люди. Оплатив часть стоимости про-пажи, полковник подписал акт, по которому выходило - медесодержащее имущество сожрали голодные немецкие крысы.
   И вернулся на Родину, упорно не теряя надежды стать Генералом - должны же хоть когда-нибудь оценить его лояльность и глубокое раскаяние за ошибки Прошлого...
   Неприязненно покосившись на зазвонивший радиоте-лефон, Ирина помедлила, но всё же отозвалась на вызов, отложив книгу:
   - Да?
   - Здравствуй, это я...
   - Здравствуй, я узнала. - голос Витаси нельзя было спутать ни с чьим, даже по прошествии двух таких долгих и в то же время таких коротких лет. - Телефон тебе дала мама?
   - Конечно... Вчера вечером...
   - Вчера? - она не помнила, чтобы ей звонили.
   - Ты была занята...
   - К сожалению. - сержант и сама не поняла к чьему именно - своему или музыканта.
   - А сегодня? - Берлинский-Коржиков был робок, словно девственник, впервые в жизни увидевший раздевающуюся перед ним ровесницу.
   - Пока не знаю, хотя особых планов нет.
   - Тогда, может быть, встретимся? - в его интонации была надежда кладоискателя, наконец нашедшего место, отме-ченное на карте крестом, где должы быть зарыты сокровища.
   Генеральской дочери совсем не хотелось его видеть.
   Но как не оттягивай свидание, рано или поздно, оно должно состояться.
   Поэтому не проще ли покончить с неприятностью разом и спокойно жить дальше?
   - Когда и где?
   - Выбирай сама, я под тебя подстроюсь.
   - Дай подумать... Часов в семь вечера, там, где мы по-знакомились... Устроит?
   - Как скажешь! - арфист обрадовался, как ребёнок, кото-рому простили его глупую шалость.
   - Прекрасно. До встречи!
   - Пока...
  
  
   Тапочкин, двадцадидвухлетний оболтус с широким и сия-ющим, как медный поднос, лицом, вспугнутой птицей под-летел к входной двери, в которую непрерывно звонили:
   - Кого там черти несут?!
   - Ты что ж, гад, делаешь?! - раздался визгливый женский голос. - Совсем оборзел?!
   - А чего случилось-та?! - Семен отпер замок.
   - Залил меня, сволочь, и ещё спрашиваешь?!
   - Я?!
   На пороге стояла грузная бабища в атласном кимоно:
   - Нет, я!!
   Отстранив скандалистку, в прихожую квартиры шагнула ефрейтор Милосердова, яркая эффектная брюнетка с серы-ми выразительными глазами и красиво очерченными гу-бами, протягивая повестку:
   - Распишитесь и получите!
  
   Конкурс Красоты...
   Перефразируя великого русского поэта, можно сказать, как много в этом термине для сердца женского слилось.
   Возможность вырваться из ниоткуда, сменив социальный статус, который иным способом не сменить никогда.
   Обратить на себя внимание...
   Появиться на обложках гламурных журналов...
   Блеснуть на экранах телевизоров...
   Попасть в кино...
   Стать фотомоделью...
   Устроиться на престижную работу...
   Удачно выйти замуж и не работать вовсе...
   В общем - воплощение в реальность мечты о "красивой жизни"!
   И всё это независимо от того, носит девушка от девят-надцати лет и старше погоны, или нет!
   Ибо женская сущность одинакова, что на службе, что на "гражданке"!
   Головная боль для любого начальника или заслуженного командира, подчинённые которого изъявляют желание при-нять в нём участие.
   Особенно в Вооружённых Силах.
   Потому что приходиться отпускать конкурсанток на репе-тиции и проведение самого мероприятия.
   Потому что ломается график боевых дежурств и отпусков не только бравых вояк в юбках, но и доблестных воинов в штанах.
   Не говоря уже о склоках между солдатками и матросками - почему одних утвердили в качестве красавиц, а других нет?
   На каком основании?!
   Где справедливость?!.
   Но против приказа свыше хочешь не хочешь, а не по-прёшь!
   Приказы для того и существуют, чтобы их выполняли!
   И как бы мужчины в форме из наилучших побуждений не пытались поведать желающим примерить на себя корону победительницы об оборотной стороне мероприятия, их не слушают.
   Просто посылают на три весёлых буквы!
   Потому как считают - нервные стрессы не для них!
   В числе единиц, действительно выбившихся в "люди" непременно окажутся они!
   И весь мир ляжет к их ногам!
   А алкоголизм и наркотики, озлобленность на окружаю-щих и койка в сумасшедшем доме из-за неудач и ненужности - не для них!
   Они - лучшие!
   Их не забудут никогда!
   Победительницы вечно востребованы!
   Ведь перед глазами схватившие за хвост лошадь удачи Оксана Пидорова, Ксения Мокринина, Диана Морева...
   И совсем уж невероятным зашоренным на короне лоша-дям кажется, что места мисс и вицемисс в большинстве слу-чаев распределены заранее!
   В зависимости от того, насколько является тугим кошелёк спонсора!
   Может быть, где-то там, на гниющем, но никак не сгни-вающем Западе выбор Королевы Красоты более или менее объективен...
   Но в России, не способной не прожить и дня без кор-рупции...
   И летят считающие себя писаными красавицами жен-щинки на конкурс мотыльками на огонь, обжигая крылышки.
   А в случае неудачи обвиняют в ней кого угодно, не при-няв во внимание, что их предупреждали.
   И, как правило, остаются в одиночестве...
   Не всякий мужчина способен быть лишь приложением к успешной женщине.
   На первый план выходят ревность и зависть, и как след-ствие - расставание со стандартной формулировкой "не сошлись характерами".
   Если же уверенная в себе дама терпит фиаско, то её слёзные жалобы на субъективность жюри рано или поздно переполняют чашу терпения того, кто находится рядом с ней.
   И он исчезает в тумане, не попрощавшись и не поставив в известность.
   Уходит к обычной женщине без бзиков и никогда больше не вспоминает о бывшей подруге-неудачнице.
   Конечно, существует определённое количество конкур-санток, отдающих себе отчёт о возможных последствиях своей победы или поражения.
   Однако, таких к сожалению чересчур мало...
   Но даже и они в глубине души надеются на лучшее, полагая, что на отборочной - промежуточной - "Мисс "Красной Звезде" выбор королевы всё-таки окажется более или менее справедливым.
   И придётся попортить нервы лишь в конкурентной борьбе за право попасть в число счастливиц, которых отправят потом в столицу продолжать борьбу на всероссийском уровне.
   Ибо надежду, какой бы слабой та ни была, всё-таки очень трудно задушить в самой себе.
   Такова уж гнилая сущность человеческой натуры...
   Дождавшись появления в кабинете начальника отдела кадров, особиста и двух замов, горвоенком мужественно зажал себя в обоих кулаках - вероятно, желая выдавить из спяч­ки свое пресловутое мышление.
   Нажал две кнопки на маленькой панели, вделанной в его стол, дождался, пока на ней оба огонька сменят красный цвет на зеленый и начал под равномерное тихое гудение:
   - Сейчас я вас ознакомлю с приказом сомнительного со-держания. Наша задача в кратчайшие сроки провести кон-курс красоты. Отборочный, для отправки первых трёх побе-дительниц в Москву на всероссийскую "Мисс "Красную зве-зду"
   Кадровик Набралгадов, рыжеватый человек с лицом, вну-шающим доверие пенсионерам и ветеранам, выпучил глаза - стоило ли ради такого известия включать защиту от под-слушивания:
   - А нам это надо?!
   Чувствовалось, майор, да и не он один, прямо-таки не горели желанием выполнить свой долг перед Отечеством!
   Это вам не грудью защитить Роди­ну, мать свою!!
   Это лишняя головная боль, справиться с которой не так-то просто!!!
   Поэтому генерал, все больше и больше обретая уве-ренность в собственных силах, снисходительно и ласково улыбнулся; так улыбается опытный боец молодому, не пред-ставляющему, как нужно правильно накручивать портянки:
   - Мы говорим о предстоящем конкурсе...Чем вы слу-шаете?! Мероприятие будет боевым и неожиданным. Время я укажу... - Константин Андреевич приосанился, полагая, что это прибавит ему важности. - Поэтому оперативному составу горвоенкомата во главе с майором Набралгадовым при-ступить к разработке плана мероприятия под условным названием "Шо­рох". Исходные данные получите у меня под расписку после со­вещания... Вопросы?
   Командный состав преданно молчал, понимая, когда спрашивают таким тоном, то вопросы просто не подразуме-ваются изначаль­но.
   Тем более, и сам командир, скорее всего, не знает приемлимых ответов, и не допускает желания подчиненных что-либо услышать.
   - А почему "Шорох"?
   Батонов молча закурил, нервно постучав фильтром по столеш­нице.
   Краем глаза он заметил вскинувшегося было позади первого зама особиста Дальнозоркого, который почему-то потом резко сник и сжался проколотым метеорологическим зондом.
   - Товарищ полковник, задержитесь, я объясню вам все от-дельно...
   - Есть, товарищ генерал!
   Командиру очень хотелось передать ему свои полно­мо-чия, но нужно было по­казывать власть, и потому поинте-ресовался, уловив за­пах кофе, сваренный адъютантессой, стенографировавшей собрание:
   - Еще вопросы?
   На этот раз тишина была полная.
   - Если больше вопросов не имеется ,тогда я хочу знать, что у нас с материальной частью? Обеспечим конкурс? Бедолагин, помолчите, я вас слушаю.
   Полный, с хмурым, слегка отечным лицом и тяжёлыми набрякшими веками подполковник полностью оправдывал свою фами­лию, постоянно имея встревоженное выра­жение в тусклых глазах.
   Он был опытен и очень осторожен.
   За годы службы офицер накрепко усвоил принцип, где лизнуть командованию зад, а где можно и тявкнуть.
   Но на свою беду, оправдывая фамилию, Бедолагин лаять не умел и смертельно всего боялся.
   Поэтому до генерала не дослужится никогда.
   А что касается лизнуть, точнее, даже, вылизать - ради Бога!
   Двадцать лет в армии в условиях стукачества, подсижи-вания и мздоимства тому порукой...
   Сейчас он поднялся со стула с такой мрачной физио-номией, точно приготовился сам себя похоронить:
   - Что тут необходимо можно сказать?.. Трудно будет... Год на консервации. К тому же огромный дефицит зап­частей...
   Реакция Батонова была такой, будто он узнал нечто из ря-да вон выходящее:
   - Вы что, первый раз с луны свалились?! Какого же ... мне не докладывали?!
   - Каждый квартал рапорт подавал, товарищ генерал... - убито произнес Бедолагин.
   - Особо отметьте в протоколе, чтобы ему лично прове­рить состояние складов. Результаты доложить мне. Срок я по-ставлю сам.
   Второй зам вскинулся было хлестнутым нагайкой конем, но про­молчал.
   Во-первых, ему словно больше нечего делать, как только заниматься всякими проверками.
   А во-вторых, исходя из опы­та, знал; любой приказ ну-ждался в подтверждении, иначе его можно запросто игно-рировать.
   Но на всякий случай выдавил из себя гримасу, претен-довавшую на улыбку, и нехотя кивнул.
   - Что ещё?
   Полковник Добывайленков, широкоплечий мужчина с мор-жовыми усами, из-за тучности его и напоминавший, так бы-стро вскочил, словно получил пулю в сердце:
   - А не получится ли у нас конкурс на букву "х", товарищ генерал?! - обычно он лу­чился хорошим настроением и оп-тимизмом, однако, чувствовалось, в настоящий момент ему не до веселья. - Но не подумайте, что хорошо!
   Горвоенком чуть было трагически не погиб от влетевшего ему в дыха­тельное горло огрызка ногтя с большого пальца левой руки:
   - То есть?!
   - Питанием личного состава и обеспечением обмундиро-ванием удовлетворим с уче­том экономии и запасов нелик-видов... А что касается вручения призов, тут полный, можно сказать, абзац!
   Батонов так взглянул на заместителя, что у того язык при-клеил­ся к небу:
   - Изыщите... - с доброй улыбкой милого родственника он повернулся к нему. - Однако, хоть и на пределе возмож-ностей, но обеспечьте в полном объеме. Потому что я за вас свою работу делать не собираюсь.
   Добывайленков, явно опешил от ответа, однако промол-чал.
   Потому что командир, он и в Африке командир.
   Даже умному начальнику не стоит объяснять "почему" - он всё знает сам.
   "Я начальник, ты дурак" - святая армейская заповедь, как библейская.
   Поэтому следует говорить про себя:
   - Виноват. Исправлюсь.
   Мысли отразятся на лице и удовлетворят вышестоящего, не потребующего произнести покаянные слова вслух, громко и раздельно, и тем самым не унизящего перед другими.
   Он глянул на Бедолагина, безуспеш­но пытаясь обрести у него поддержку.
   Но тот не замечал его в упор.
   Так как не выносил этого молодого выскочку, который к сорока годам успешно пробежал служебные ступеньки и стал замом горвоенкома.
   Ему претила его дурацкая манера быть с подчинёнными на "ты", по поводу и без повода выражать своё началь-ственное недовольство.
   Когда вальяжные поучения превышали всякую меру, под-полковник, чтобы сдержаться, представлял Добывайленкова разжалованным в лейтенанты.
   Тогда было легче и смешнее жить и служить.
   А горвоенком выставил указательный палец с обгры-зенным ногтем в сторону Даваловой:
   - Также особо отметьте. Заму обеспечить в надлежащем количестве призы для женщин, задействованных в пред-стоящем конкурсе. Срок я тоже поставлю сам.
   Он обвел собравшихся глазами - прямо охотник, выби-рающий в магазине ружье:
   - Положение дел нам всем ясно... Теперь попрошу со-блюдать строжайшую секретность о причинах вашего сроч-ного вызова... Помните, раньше в Советской Армии был пре-красный ло­зунг - "Болтун - находка для шпиона"? Поэтому - бдительность прежде всего! Враг не дремлет и сделает все, чтобы выведать на­ши планы и тем самым нас переиграть!.. Вопросы?
   - Разрешите? - особист с лицом Христа и улыбочкой Са-таны подобно Александру Матросо­ву, грудью закрыл проход. - У меня есть предложение!
   - Говорите! - в голосе Батонова появились сиропно-при-торные интонации.
   - Так или иначе, но будут интересоваться, за­чем вызы-вали в штаб. Так вот, надо всем врать одинако­во - на сле-дующей неделе приезжает комиссия из Москвы. - он умолк, выжидая реакции.
   Некоторое время собравшиеся молчали, переваривая услышан­ное, и кто-то даже негромко пукнул от напряжения ума, а, может быть, и воли тоже.
   - Здорово! - горвоенком одарил Дальнозоркого доброй улыбкой старого маршала, вспомнившего себя в отличив-шемся солдате. - Это всем надо зарубить себе на носу и разложить в мозгах по полочкам!
   - При данной дезинформации командиры, не привлекая вни­мания, смогут проверить боеготовность воинов!
   - Правильно!.. Все свободны! Получите исходные данные по разработке плана опе­рации "Шорох" и к вечеру подго-товьте ваши предложения!
  
  
   Диареев, респектабельный, гладко выбритый и не в меру упитанный за прошедший год медик-проктолог в самом расцвете предпенсионного возраста, погладил себя по родимому пятну на макушке, вздыбив зачесанные в четыре ряда две сивые волосины на своей обширной лысине, благостно улыбнулся вытянувшемуся перед ним рыжему тщедушному призывнику:
   - Жалобы на здоровье имеются?
   - Знаете, доктор, мне кажется, я - Иван Грозный.
   Николай Викторович с неподдельным интересом осмо-трел "царя" с головы до ног:
   - Та-ак, понятненько... Подобные отклонения от нормы чаще всего случаются из-за несварения желудка. Здесь здо-рово помогает клизма... - его лицо профессионального жу-лика стало мечтательным, когда он бросил взгляд на сидевшую справа от него недавно принятую на службу врача Наталью Паслёнову. - Я вам сейчас лекарство выпишу...
   - Пиши, пиши, пёс смердячий!
  
  
   Ознакомившись с исходными данными, содержавшимися в паке­те, вручённом Даваловой от имени Батонова, опер-состав операции "Шорох", засучив рукава, с вялым энту-зиазмом принялся разраба­тывать план предстоящих Дей-ствий.
   Для скорейшего выполнения поставленной задачи офи-церам вы­дали доппаек и "наркомовские" сто грамм, которые пошли на благотворительные цели - в пользу Дальнозоркого.
   Чтобы, если уж не помогает, так хотя бы не мешал.
   Все знали, чем скорее они наметят действия, напра-вленные на достижение победы, тем скорее окажутся в жад-ных объятиях жен или любовниц.
   И составители прилежно скрипели мозгами и ручками, гусиным шагом прохаживаясь вдоль стен и присаживаясь за сто­лы в специально отведённом им подвальном кабинете, прикидывая на бумаге различные варианты развития собы-тий.
   По должности всем им было положено думать.
   И они честно пы­тались, делая при этом очень умные ли-ца, шедшие далеко не каж­дому из них.
   А особист, желая исключить возможность самоволь­ных отлучек и утечки секретной информации выставил, у выхода из кабинета тройное оцепление, подняв по тревоге взвод Особого отдела.
   И воины загорали на боевом посту, обмениваясь мне-ниями по поводу того, что следовало бы сделать с "пидором-майором", если бы представилась такая возможность.
   Ему было бы весьма поучительно их послушать и сде-лать соответствующие выводы на будущее.
  
  
   Но, к сожалению, Лаврентий Генрихович не учёл одного обстоятельства.
   Сведения, составляющие тайну, не всегда утекают спе-цииально, часто они становятся известными врагу по слу-чайности.
   Или по дури.
   Особенно, если учесть, что не существует такого секре-та, которого женщина не смогла бы высказать просто из желания поделиться - иначе говоря, слить информацию!
   Давалову нельзя было назвать дурой.
   Но она искренне считала, не сегодня, так завтра генерал-лейтенант спустит в райвоенкоматы циркуляр, приказы-вающий выделить кандидаток для участия в конкурсе кра-соты.
   При чём здесь никому не нужная секретность?!
   И очаровательное существо, правда, несколько уже по-битое жизнью, с темно-рыжими, почти каштановыми воло-сами, тяжело лежащими на плечах, с пухлыми персиковыми щечками в ямочках и миндалевидными глазами матёрой оленихи в чине капитана, набрало номер Прибрежного:
   - Данута, привет, это Виктория! У меня для тебя потря-сающая новость! - они слишком много пережили со стар-шим прапорщиком Красавиной, чтобы офицер не сообщила ей известия особой важности. (*) - Со дня на день вам пришлют приказ о проведении конкурса "Мисс "Красная Зве-зда"!.. Хочешь принять в нём участие, подсуетись заранее!
   Договорить ей не дали.
   В приёмную Батонова вошёл как всегда с помятым ли-цом капитан Бодунков с папкой под мышкой.
   Если точно знаешь, что тебя могут в чём-либо обвинить - не выдавай себя!
   Давалова мгновенно перестроилась, принимая от Юлия Сергеевича принесённые им бумаги на подпись горвоенкому:
   - Да, дорогой, конечно!.. Нет, буду, как обычно! Целую! Пока, Лео, не скучай!
   Знай об этом особист, Дальнозоркий бы пожалел, что она не служит актрисой на сцене - на любительской ей не было цены.
  
   Батонов под руку с Дальнозорким спустился в подвал, где у две­рей, за которыми оперсостав горвоенкомата разрабаты­вал хитроумный план действий по проведению никому из них не нужного конкурса красоты, переминались с ноги на ногу два шкафообразных дембеля.
   - Стой!Стрелять буду!
   - Стою!
   - Стреляю!
   Особист каким-то чудом умудрился не наделать в фор-менные брюки, когда ему в живот сурово глянуло дуло авто-мата.
   Хотя лицо горвоенкома ничего не выразило, он, сам того не за­мечая, начал лысеть на нервной почве.
   - Пароль?
   - "Тайна"... - голосом умирающего политрука Отечест-венной войны просипел майор. - Отзыв?
   - "Шорох". - караульный неприятно ухмыльнулся.
   Солдаты с превеликим трудом открыли толстенную дверь, спо­собную выдержать прямое попадание атомной бомбы:
   - Проходите!
  
  
   Дымя сигаретой в курилке, Красникова глянула через плечо на Пробкину, оторвавшись от кроссворда:
   __________________________________________________
   * - См. романы "Первая среди равных" и "Унесённый без ветра"
   - Марин, не подскажешь, как называется столица Ве-несуэллы?
   - Сожалею, но я тоже не знаю.
   - А почему?
   - Ты меня задолбала своими вопросами! - старший мич-ман, имевшая густые длинные, до лопаток, волосы цвета заморенного дуба, глаза с пикантной раскосостью, пышную грудь, туго обтянутую форменной кремовой рубашкой, вы-глядела взбешённой до последней степени собакой.
   - Почему? - на лице старшего матроса, чьи густые свет-лые волосы были зачесаны от левого уха через всю голову и падали беспорядочной гривой на правое плечо, было недоу-мение вперемешку со страхом и недоверием.
   - Девчонки, а я тут такое узнала, даже не поверила! - появившуюся из ниоткуда Цветкову переполняло желание поделиться информацией.
   - Короче!
   - Мне сказала Красавина, а той - капитан из горвоен-комата! Так что сведения самые верные!
   Она умела оказываться в нужное время в нужном месте, благодаря чему всегда узнавала последние известия из прямых уст.
   И делилась ими из любви к искусству.
   И чтобы сослуживицы знали, освдомлённее её никого нет.
   В конце концов каждый из нас имеет право на своё хобби.
   Кто-то собирает марки, значки, этикетки, автографы, кто-то - кукол или солдатиков, мужей или любовников, живопись или книги.
   А Людмила коллекционировала сплетни - что в этом такого?
   Что не запрещено, то разрешено!
   - Ещё короче! - Пробкина еле сдерживалась.
   Сержант приняла архиэротичную в её понимании позу, кокетливо помаргивая химически завитыми ресницами.
   Чересчур ярко накрашенная, румяная, русоволосая, с длинной толстой косой и томным взглядом она могла бы счи-таться красивой, если бы не некоторая вульгарность, скво-зившая в ее облике:
   - Скоро будет проводиться конкурс красоты!
   Чёрные глубокие глаза Красниковой, уставились на Люд-милу, ноздри прямого носа над твердой линией подбородка затрепетали крыльями бабочки:
   - И что с того?
   - Мы должны выделить для участия кого-нибудь от нас!!
  
   Первый зам Батонова выглядел так, словно минуту назад получил известие о гибели всей своей семьи в авто-катострофе.
   Он был неимоверно зол на весь окружаю­щий мир. И по-тому закрыл воспаленные глаза, надеясь отгородиться этим от жестокой реальности.
   Но...
   - Смирно!!
   - Вольно, вольно! - улыбка, выдавленная из себя гор-военкомом, вполне могла бы принадлежать ангелу. - Как успехи?
   - Ваше приказание выполнено! - Набралгадов в выглядел так, точно наконец-то дождался мгновения, ожидаемого им всю жизнь. - План мероприятий по обеспечению проведения конкурса красоты разработан! Разрешите доложить?
   - Докладывайте! А то уж я подумал, ждать от вас каких-то решений - всё равно что ждать, когда зацветёт штакетник.
   - Оперативным составом горвоенкомата составлены три варианта действий... - глаза майора засияли, как у сума­шед-шего, осуществившего свою бредовую идею. - Как гово-рится, что посмеешь, то и пожмёшь...
   Добывайленков захрипел, воином, на которого наехал танк, но на его про­тест никто не обратил внимания.
   - Итак, товарищ генерал, первый вариант заключается в следующем...
  
  
   В глубокой задумчивости облвоенком Самцов медленно расстегивал пуго­вицы на форменной рубашке начальника отдела кадров Душегубовой, холёной красотке с чёрными волосами и тщательно накрашенным лицом, давая свободу липнущему к его рукам бюсту.
   Но во время манипуляций воображал, будто в соответ-ствующей ситуации позе на столе не майор, а архипо-пулярная и сексуальная эксперт по эротическим изыскам Анфиса Чехонте, и это сильно мешало сосредоточиться на тактике действий.
   Он являлся мужчиной видным.
   Интересной личностью.
   У него были благообразная седина, приятная полнота, очки, свежий румянец, чётко вылепленные губы и задум-чивые глаза Штирлица.
   В нем ощущались властность, интеллект и умение дать в морду.
   Сочетание грубой физической силы с наличием у воен-ного человека ума - привлекательно, но в наше время до-вольно редко.
   Поэтому некоторые липли к нему со страшной силой, но облвоенком всегда оказывался бесстрастным, как античная скульптура.
   И дамы, немного побившись о скалу лбами, бросали искушать неприступную судьбу.
   Практичные и современные они не тратили времени зря и, если понимали, что дальнейшие атаки бессмысленны, переключались на другой объект.
   Юрий Степанович неплохо разбирался в сущности этих часто привлекательных особей, но тратить на них годы жиз-ни не собирался.
   У него в имелись другие интересы.
   Правда, иногда генерал позволял себе переспать с какой-нибудь финтифлюшкой и тут же ее забыть, оттого, что осо-бой нужды в женщине не ощущал.
   Не так часто, но он всё же пробовал завести интрижку с пялившейся на него дамочкой, как сейчас с Душегубовой.
   Однако это оказывалось скучно, пресно, примитивно - пара-тройка банальных комплиментов и крепость готова была перед ним капитулировать, выкинув белый флаг.
   Все начиналось с постели - мысленно, в мечтах - и ею же заканчивалось - в реальности.
   Раздался телефонный звонок.
   Его потная ладонь замерла на груди безотказной, подоб-но автомату Калашникова, Киры, а желание как-то сразу исчезло:
   - Ноль-первый!
   - Товарищ генерал, тут до вас пришла шифрограмма со столицы! - голос в трубке телефона вовсе не свидетель-ствовал о том, что говоривший полон энту­зиазма. - Так вам зачитать или как?
   Если бы ему позвонил сам министр обороны, он не уди­вил и не испугал Юрия Степановича так, как испугал и уди-вил заданный вопрос.
   Он бросил затравленный взгляд на часы.
   В оче­редной раз исследуя давно знакомые рельефы боевой подруги и воображая, будто вместо нее имеет дело с популярной телевизионной секс-бомбой, Самцов напрочь забыл о времени.
   Военный губернатор области хотел было по-солдатски сказать наглецу, что о нем думает, однако тот всего лишь проявлял заботу и потому не стоило срываться:
   - Или как не будет! Тут тебе не там и не здесь!.. А я сей-час - к тебе! Сам прочитаю, грамотный!
   И с сожалением воззрился на отвалившийся до пупа бюст Душегубовой, из-за которого он в свое время погубил собс­твенную душу.
   А эротично улыбающаяся ему майор не спешила воз-вращать грудь на положенное ей место и, конечно, застеги­ваться тоже.
   Самцов нехотя повернулся к ней спиной, проверяя, успел ли замкнуть собственную нижнюю границу на замок:
   - Приведи себя в порядок! У тебя пять минут, не больше!
   - Почему?
   - Потому! - он выразительно кивнул ей на дверь.
   Её внушительный бюст в нарушение приказа встал на защиту собственной чести, оказавшись в опасной близости от лица ­командира, и мог задушить его своей тяжестью в любой миг.
   - Ты еще здесь? - генерал-лейтенант искренне изумился столь вопиющему нарушению воинской дисциплины, спросив таким тоном, что ему мог бы позавидовать сам генера-лиссимус Сталин, задавший вопрос генералу Жукову о воз­можности направления главного удара через белорусские болота. - Хочешь, чтобы это тебе встало боком?
   Вероятно, Душегубова поняла, сейчас с ним лучше не спорить, и походкой наполеоновского маршала направилась к выходу, дохнув на него жаром горящего напалма.
   Облвоенком тяжко вздохнул, трагически взирая на даму сердца...
  
   В коридоре Прибрежного к парню с высоким лбом ин-теллектуала под волнистой шевелюрой подошёл его прия-тель:
   - Чего такой грустный?
   - Да вот, указал в анкете, что увлекаюсь игрой "Точки".
   - И что?
   - Мне сказали, такие дальновидные умники очень нужны России на флоте. - ответил хриплым голосом человека, на-кануне съевшего не меньше двух десятков окаменевших во льду пломбиров, призывник.
  
  
   Анна Львовна возвращалась домой из магазина.
   Она вышла из лифта вместе с сержантом срочником, лич-ным водителем Модеста Михайловича, который тащил в обеих руках тяжело гружёные сумки с продуктами.
   Такая уж водительская доля!
   Мало того, что генерал не даёт спокойно жить, тревожа
   днём и ночью в самый неподходящий момент, так ещё и его
   жена эксплуатирует!
   И если бы не некоторые льготы по службе - звания, от-пуска, увольнения - сбежал бы к чёртовой матери в роту!
   Тем более, осенью на дембель, и оставшееся время мо-жно прожить королём, делая вид, будто честно тянешь лям-ку российского воина.
   Только генеральша вставила ключ в замок квартиры, как из двери слева выглянула соседка:
   - Ой, Анночка Львовна! Вы-то мне и нужны! - она зарде-лась не хуже алой розы.
   - Да?
   О том, что вообще-то надо повернуть ключ в замке и про-пустить в квартиру сержанта, чтобы он отнёс покупки на кух-ню, Резвова-старшая забыла напрочь.
   К глубокому прискорбию шофёра, руки которого от тяжес-ти генеральских продуктов уже свесились ниже колен, как у австралопитека.
   - Может, зайдёте? - молодящаяся дама неопределённого возраста была похожа на бедную родственницу, обихажива-ющую богатую тётушку. - Почаёвничаем, а?
   - Простите, но я тороплюсь.
   Анна Львовна сказала это тоном заспанной хозяйки, пы- тающейся отделаться от своего не в меру расшалившего-ся пса, которому приспичило отправиться на прогулку в два часа ночи.
   - Дело в том, что мой племянник достиг призывного воз-раста...
   - И?..
   - Правду говорят, с осени будут забирать на два года и восемь месяцев?! Увеличили срок службы?!
   Резвова-мать не имела ни малейшего понятия, что отве-тить.
   Но не признаваться же в собственном незнании?!
   Настоящая генеральша знает всё и обо всём!
   Даже если не представляет о чем идёт речь!
   Честь мужниного мундира и собственный социальный статус превыше всего!
   И поэтому ответила со снисходительностью экскурсово-да, через руки которого прошло немало туристов, постоянно задающих одни и те же вопросы:
   - Вполне вероятно. Кризис в мире.
   Враньё не кажется таковым, если со стороны выглядит правдоподобно.
   Супруга Модеста Михайловича отвернулась от соседки.
   Внештатный носильщик прислонился боком к двери.
   Пакеты с едой он так и не решился поставить на пол ле-стничной клетки, и жалость к себе сидела в нём, притаив-шись, словно кошка с выпущенными когтями.
   Если бы Резвова смогла прочитать его мысли, она зна-чительно пополнила свои знания ненормативной лексики.
  -- Так что, отправлять племянника в армию в этот при-зыв?!
  
  
   Не успев зайти в кабинет, Красавина услышала всхли-пывания Идеалян.
   Теряясь в догадках, что могло послужить поводом горь-ких слёз, старший прапорщик с правильными чертами лица, прямым носом, светлыми глазами и белокурыми густыми волосами, блестящим покрывалом в нарушение требований устава лежавшими на плечах и спине, принялась утешать сержанта.
   Но оказалось, та всего-навсего переживала за главную героиню очередной латиноамериканской теленовеллы, по иронии судьбы попавшей в лапы коварного наркобарона.
   Выяснилось, он держит девушку на цепи в подземелье загородного дома, кишащем крысами и скорпионами.
   Данута с трудом сдержалась, чтобы не выругать мало-хольную за то, что так её напугала.
   А женственная брюнетка с химической завивкой и по-детски наивными глазами стала посвящать командира в животрепещущие подробности жизни своей заокеанской тёзки.
   Больше всего их обеих угнетали не испытания тела и ду-ши, а то, что возлюбленный второй Марианны, подло обма-нутый злодеем-соперником, был уверен, его бросили, пред-почтя тугое портмоне пылкой и самоотверженной любви.
   Красавина хотела сказать, окажись она на месте героини, избавилась бы всеми доступными ей способами от молодого идиота, столь легко отступающегося от невесты, с ходу по-верив клевете.
   Но в дверь требовательно постучали, не дав выска-заться.
   В кабинет вошла старший лейтенант Ростовцева, строй-ная, выше среднего роста темная шатенка с остриженными в каре волосами:
   - Всем привет! - она устремила на Дануту любопытный взгляд ребёнка, стремящегося разобрать заводную игрушку, чтобы узнать, что у неё внутри. - Это правда?
   - О чём?
   - О конкурсе красоты?
   Старший прапорщик растеклась от неожиданности по стулу растаявшим брикетом мороженого:
   - Цветкова разболтала?
   - Конечно... Сведения точные или как?
   Идеалян замерла сусликом возле норки, прислушиваясь к разговору.
   - Давалова врать не станет...
   - Давалова? - спросила Лариса таким тоном, каким обыч-но президент, выезжая в народ, расспрашивает простых рос-сиян о наболевшем. - Тогда действительно правда... А Ки-рюша знает?
   - Вряд ли... Скорее всего ему сообщат персонально.
   - Хотела бы я посмотреть на его лицо! - морячка раз-веселилась, словно волнистый попугайчик. - Он рвёт зад перевыполнить план по отправке в войска, а тут придётся выделять людей на участие в конкурсе! Как бы бедняжку удар не хватил!
   Ростовцева вышла.
   - Интересно, кого из наших пошлют на эту "Мисс"? - спросила Марианна.
   И снова Данута не успела ничего сказать.
   Дверь в кабинет раскрылась:
   - Разрешите, товарищ старший прапорщик? Гостей при-нимаете?
   На пороге улыбалась Ирина.
  
  
   Батонов застыл над компьютерной распечаткой скупым рыцарем перед сундуком с золотом, во все глаза глядя на офицера из разряда тех, на ком во все века держалась Рос-сия.
   И не замечал хрипов Добывайленкова, переживавшего, что не ему предложили доложить о разработках плана.
   А потом зло раздувшего ноздри:
   - Товарищ генерал, разрешите обратиться?
   Константин Андреевич не прореагировал, пропустив при-зыв к себе мимо ушей, к тому же забитых серными пробками цвета младенческих выделений.
   Полковнику не хватало воздуха от зависти, хотя дверь в подвал была распахнуто настежь.
   Владимир Ильич застонал от бешенства, заглушая до-клад - сработал государственной глушилкой, не дававшей в годы застоя советскому обывателю внимать "вражьим голо-сам".
   На него, боевого друга горвоенкома, никто не обращал внима­ния!!
   И он снова издал непонятный звук, будто ему внезапно отказали голо­совые связки.
   В бессильной злобе на стремящегося выслужиться кадровика, он сжимал кулаки, в то время, как его лицо по-хамелеонски меняло цвет.
  
   Манерная, знавшая цену своих длинных прямых свет-лых волос почти до узкой талии, большой груди, крутых бедер, не меняя гордой осанки, сняла трубку зазвонившего телефона.
   Она выслушала и в сердцах ответила:
   - Это военкомат, а не бюро погоды!
   Звездич, живое воплощение юношеских грез зрелого мужчины, - с широким разлетом бровей, зелеными глазами, чувственными губами, ярко-черными волосами, ежевечернее промываемыми средством для увеличения объёма, под-няла голову от записей, глянув на старшину так, будто заста-ла её за совершением суицида:
   - Кто звонил?
   - Да моряк какой-то. - Илона выглядел со стороны од-новременно поражённой столбняком, умственным бессили-ем, фригидностью и климаксом. - Спрашивал, чисто ли на горизонте?
   - Я тут краем уха слышала... - Агнесса придала лицу таинственное выражение. - Говорят, со дня на день объявят о проведении конкурса красоты...
   - Говорят, кое-где кур доят, а коров сажают яйца выси-живать...
   - Ты не веришь?
   - Мне всё равно. - Манерная снисходительно понаблю-дала за подругой, будто за молящейся детсадовкой. - А тебе-то не всё ли равно? Или намереваешься отхватить наконец на нём олигарха?
   Глаза младшего сержанта напоминали глаза голодной собаки, высматривающей, что бы сожрать.
   Дверь в приёмную Каттанина открылась, в проёме возни-кла Красавина:
   - Илон, можно тебя на пару слов?
  
  
   Прочитав полученную шифрограмму, Самцов хотя со-хранил внешнюю выдержку, но его сердце скакнуло в пятки, где и застряло, а в животе возникла нехорошая пустота.
   На него напал страх - он испытал непреодолимое жела-ние немедленно подать в отставку, но чувство патриотизма, будь оно неладно, заставило его повременить и остаться в строю в тяжелейший для области период.
   Ему показалось, что его бросили в парилку - сразу стало нечем дышать и обмундирование сделалось снизу до верху почему-то мокрым.
   И пришло на ум, что мочевой пузырь не выдержал, а тог-да от стыда перед подчинёнными не останется иного выхо-да, как пустить себе пулю в лоб.
   Юрий Степанович быстро поменял униформу на сухую и приготовил себе "ёрш", чтобы успокоиться.
   Но то ли пиво оказалось не того сорта и качества, то ли перцовка не той крепости, чтобы опьянеть, и поэтому ему пришлось сделать себе убойный коктейль.
   Алкоголь несколько прочистил мозги, поднял жизненный тонус и не нужное нормальному генералу мероприятие - конкурс красоты - не стало представляться таким уж страшным.
   В конце концов, если приказом сверху заставляют мА-яться ерундой в то время, когда область выполнила план по призыву в войска лишь на 97,6%, отвлекая личный состав от выполнения непосредственных обязанностей, то почему бы и не помаяться этой самой ерундой?!
   Распоряжения столицы следует выполнять, а не нару-шать!
   За самовольство по головке не гладят - наоборот чешут против шерсти, да так жёстко, что клочья летят!
   Причём, часто вместе с головой!
   Следовательно, хочешь, не хочешь, а надо как-то вы-ходить из положения!
   Самцов ещё раз прочитал указание свыше.
   По нему выходило, "Красная Звезда" проводилась сов-местно с представителями горвоенкомата.
   Юрий Степанович влил в себя лошадиную дозу "Кра-сного безмолвия", состоявшего из трёх частей (флаконов) "Гербодонта", равноценной замены снятого с производства "Боярышника", трехсот граммов водки и ста пятидесяти пи-ва.
   Его девочкам предстояло побороться за корону с претен-дентками Батонова, до которых уроженкам области и про-винции было далеко как по манерам, так и по уровню интел-лекта.
   Да и сам Константин Андреевич вызывал в облвоенкоме глухую неприязнь,
   Тем, что был моложе по возрасту, а звание имел одина-ковое.
   Тем, что задолбал своими ни к селу, ни к городу рас-сказами о боевом прошлом, отмеченным правительствен-ными наградами, которых Самцов не имел.
   Генерал-лейтенант снова остаканился, но количеством примерно на треть поменьше.
   Он пил уже по третьему кругу, демонстрируя самому себе изрядную внутреннюю силу, потому как обычный че-ловек уже после первой порции оказался бы под столом - у него же чувствовалась отменная закалка.
   И после чего осознал, обойти Батонова - долг чести!
   Не всё выскочке считать себя круче других!!
   Но каким способом добиться победы?!
   Военный губернатор области нажал кнопку селектора, решив посоветоваться со знающим человеком:
   - Майора Душегубову ко мне!
   Пока кадровичка спешила на его зов, он прислушался к радиомагнитоле, подаренной ему подчинёнными на день рождения:
   - А сейчас короткий киноанонс. - вкрадчиво проговорил женский голос. - Самые дорогие спецэффекты, самые вы-сокие гонорары! Эксклюзивные костюмы и уникальный грим! Фильм, который положил начало финансовому кризису! "Ад-мирал" - во всех кинотеатрах России!
   В кабинет постучали:
   - Разрешите?
   - Прошу, Кира Евгеньевна. - Самцов задушевно улыб-нулся. - Выпить хочешь?
   - Спасибо, уже...
   Майор отвела взгляд - чувствовалось она была оскор-блена отношением к ней командира и ещё не сменила гнев на милость.
   Это его не обескуражило.
   Он достал стакан, щедро плеснул в него коктейля:
   - Давай поиграем в ассоциации?
   - А это как?
   - Я называю музыкальный инструмент, а ты - человека, который с ним ассоциируется!
   - Ну, давай попробуем... - Душегубова пригубила пойло.
   - Скрипка?
   - Страдивари.
   - Гитара?
   - Олег Митяев.
   - Саксофон?
   - Билл Клинтон. - Кира лихо отхлебнула с полстакана "Безмолвия".
   - Труба?
   - Луи Армстронг.
   - Конкурс красоты?
   - М-м-м... Э-э... - майор пьянела прямо на глазах и казалась в связи с этим совершенно счастливой. - А! Елена Воробей!
   Юрий Степанович закурил, жестом предложил Душегу-бовой сделать то же самое:
   - Очень мне нравится с тобой разговаривать. Я как в детском саду. - он помолчал. - Короче, в шифрограмме был приказ провести конкурс красоты области совместно с городом.
   - Здорово! - кадровик по-идиотски ухмыльнулась.
   - Совсем с глузда съехала?! Нам против девок Батонова не потянуть! Он опять окажется впереди, а мы сядем в глубокую задницу!
   - В вонючую.
   - Что?
   - Задница не бывает глубокой, обычно она - вонючая...
   - Не грузи меня, я тебе не сухогруз! - изнутри обл-военкома поднялось бешенство и заплескалось у него у самых глаз. - А, издеваешься?!
   - Отнюдь! - Душегубова с превеликой важностью выдви-нула вперёд грудь. - Не так страшна Нелли Гайдарова, как кажется!.. Есть у меня одна идея... - она безмятежно улыб-нулась, допивая свой коктейль, и показала жестом налить ещё.
   - Не тяни кота за бейцы! Взяли, понимаешь, моду, кому не лень, и каждый ещё больше норовит!
   - Программа проведения конкурса есть?
   - Смотри! - Самцов подал Кире несколько листов бу-маги.
   Та бегло их просмотрела, отпила "букет алкоголика":
   - Отлично!.. Я предлагаю поступить так...
  
  
   Илона томно закурила, покровительственно глядя на си-девших перед ней на диване в Комнате Психологической разгрузки Ирину и Дануту:
   - Ни к чему гнать волну. День, два и нам расскажут, что предстоит делать на конкурсе... Лично я, если меня напра-вят участвовать, за себя не беспокоюсь. - она эффектно выпустила дым из ноздрей. - И девчонок натаскаю, не жалко...
   - Может, всё-таки стоит съездить к Даваловой, узнать у неё подробности? - Красавина стряхнула пепел с сигареты.
   - А смысл? - передёрнула плечами Манерная. - Сперва надо точно знать, кого конкретно выдвинут из нашего воен-комата. Чтобы исходить из индивидуальностей участниц...
   - Верно! - поддержала её Ирина. - К тому же инфор-мация получена по секрету... Не стоит подставлять капитана до официального объявления...
  
  
   Ира Драчильева за истёкший год не достигла особых ус-пехов ни на службе, ни в любви.
   В горвоенкомате отношение к ним с сестрой и к маме из-менилось далеко не в лучшую сторону.
   Хотя и раньше "святое семейство", мягко говоря, не лю-били.
   Но теперь власть переменилась, и новая метла в лице Ба-тонова старалась вымести ту грязь, с которой старая ми-рилась на протяжении ряда лет.
   Дырочка стала бояться спать на рабочем месте, чтобы не получить выговор с занесением в личное дело.
   Младший сержант вынуждена была выполнять служеб-ные поручения.
   И выяснилось, как работник, она не так хороша, как каза-лась раньше, когда не допускала проколов из-за ничегоне-делания.
   Понятно, тот, кто лишь изображает бурную деятельность, никогда не ошибается, а если приходиться действительно тянуть служебную лямку, часто оказывается несостояте-льным.
   Как старшая дочь Ламары, тощая жердь с короткой асси-метричной стрижкой и смутно просматривающейся под уни-формой грудью.
   Молодая Драчильева и раньше-то была не особенно раз-говорчивой, а сейчас практически стала немой, замкнувшись в себе.
   Чувствуя неприязнь сослуживцев, она вступала с ними в разговоры только на рабочие темы.
   И то иногда не по делу, чем воздвигала ещё более проч-ную стену отчуждения между ними и собой.
   А идеальный мужчина - Громыхайлов - получив звание капитана, отбыл с молодой женой в столицу на учёбу в академию.
   Принц на белом "Мерседесе" из него не получился.
   В результате словарный запас Дырочки сделался беднее, чем у Эллочки-людоедки.
   Мама попыталась сделать за неё хорошую мину при плохой игре, заявляя всем и каждому; дочь имеет кучу пре-тендентов на руку и выбирает наиболее достойного.
   Фантазерка и врунья, при этом совсем не считающаяся с возможностью проверить ее слова, прапорщик не понимала, что выдачей желаемого за действительное только делает хуже и себе, и детям.
   Горвоенкомат знал истинное положение дел с женихами младшего сержанта.
   Точнее - с их полным отсутствием.
   Но презрение Драчильевой-старшей к умственным спо-собностям других людей было потрясающим...
   Ирина, мывшая в туалете руки, изумлённо посмотрела на вошедшую сестру:
   - Ой, Юлька, а почему это у тебя все пуговицы на форме расстёгнуты?
   - Вот мужики! - рядовая, лицом и причёской похо-дившая на недоразвитую Лолиту из одноимённого романа Набокова потупилась с фальшивой скромностью. - Прямо, как дети! Поиграть любят, а убирать за собой ни-кто не хочет!
   Юкля тоже оказалась в аутсайдерах.
   Как ни старалась она обратить на себя внимание особей противоположного пола, после нескольких минут свидания, те теряли к ней интерес.
   Наиболее умные.
   А глупые исчезали в лабиринтах жизни несколько позже, познакомившись с ней поближе и пообщавшись с потенци-альной тёщей.
   Правда, случились и на улице рядовой праздники.
   Целых два!
   Первым стал связист Семён Колесников, которого никто не видел пьяным больше семи раз в неделю.
   Выпившего человека всегда тянет выговориться, попла-каться в жилетку или между грудей, желательно покрупнее.
   Неважно кому, лишь бы слушали и не перебивали.
   Драчильева-младшая, подобно маме, подцепившей та-ким способом когда-то Бодункова, слушать умела.
   Вернее, делала вид, думая о своём, девичьем, не пони-мая, на её месте могла оказаться любая, подвернувшаяся в нужный момент.
   И воображала - возьмёт старшину-контрактника в руки, поменяв общежитие на отдельную квартиру.
   Однако друзья быстро и доходчиво объяснили парню, во что он может вляпаться.
   Колесников ушёл в туман.
   Вторым был водитель Батонова, Сергей Синюков, с утра до вечера находившийся в лёгкой эйфории от аромата "ог-ненной травы", благодаря которому с бешеной скоростью гонял по городу, за что и получил кличку Шумахер.
   В лице сестры Дырочки он встретил родственную душу.
   Но, оказывая знаки внимания на службе, вне её он на-прочь забывал о существовании Юкли.
   И не понимал намёков, что пора бы оформить отноше-ния, зашедшие достаточно далеко.
   Пока их не прекратила Ламара, убоявшаяся повторения дочкой собственной судьбы - Синюков чересчур напоминал ей первого и единственного мужа, сбежавшего от неё со скоростью олимпийского спринтера.
   Отвергнув доводы рядовой, - дурь быстро сведёт Сержа в могилу, и у них появится жильё - прапорщик наложила строжайший запрет на свидания с шофёром.
   Комната в коммуналке не-царевну Лягушку не устраи-вала!
   Тоже самое общежитие!
   А размениваться на мелочи мамаша не собиралась!
   Поэтому запустила слух, будто купила трёхкомнатную квартиру, вновь подтвердив своё презрение к людям, про-считавшим на калькуляторах, сколько лет "святой троице" понадобилось бы для покупки при условии, что они ни ели, ни пили, не одевались, ни оплачивали услуги ЖКХ, целиком занимаясь накопительством.
   Без получения ипотечного кредита в банке и наследства от американского родственника!
   Выходило, - не менее пятидесяти лет!
   Сослуживцы поняли, в ближайшем будущем место в дурдоме Ламаре обеспечено, и постарались держаться от неё и её дочек подальше; слабоумие - болезнь заразная и неизлечимая.
   А прапорщик никак не могла взять в толк, отчего на рынке женихов не возникает оживления?!
  
   Когда после рапорта о разработанных мероприятиях по обес­печению предстоящего конкурса красоты оперсостав горвоенкомата с об­легчением отправился на заслуженный отдых, Батонов, подобно солнцу в полдень, светясь от удо-вольствия, подошел к Добывайленкову:
   - Хорошую ты себе смену воспитал, Ильич.
   Того от похвалы прямо-таки затошнило, и ему стоило больших усилий не блевануть на сапоги командира.
   - Молодцы наши орлы, мать их! - Константин Андреевич излучал флюиды благожелательности и признательности. - В человеке всё должно быть прекрасно, а в офицере - тем более.
   - Да уж... - полковник неопределенно пожал плечами.
   По его тону чувствовалось, он был очень низкого мнения о тактических и стратегических способностях...
   Но вот кого?!
   Горвоенкома или кадровика - непонятно.
   - А ты что такой мрачный? Головка, небось, болит? - с подку­пающим участием спросил генерал-губернатор, зара-нее зная ответ.
   И потому заговорщицки - или понимающе? - подмигнув, вытащил из кармана брюк с лампасами четвертинку водки "Беломорканал" и по­дал ее Владимиру Ильичу:
   - Подлечись, заслужил!
   Тот при виде слезы Христовой просиял так, точно встре-тил дорогого товарища по курсантской юности, которого не встречал долгие годы.
   И резким щелчком сбив винтовую пробку, судо­рожно за-булькал из горла в горло.
  
   - Я вчера на вечеринке познакомилась с таким муж-чиной. Лауреатом букеровской премии. - сказала Милосер-дова. - И мы как-то сразу перешли на ты!
   - Что, прямо сразу?! - не поверила ей Тихонина, имевшая короткий нос, чересчур полные ярко накрашенные губы и тщательно уложенную замысловатую прическу
   - Ага!.. Он сразу мне так и сказал: "Да пошла ты..."
   В курилку спустилась Цветкова:
   - А я кое-что узнала!
   - Наверно, очень страшную тайну?
   - С чего вы взяли?
   - У тебя слишком загадочное выражение лица...
   - Да?
   - Да...
   - Ладно, угадали! Тем более, вы последние, кто ещё не в курсе! Так вот!.. На днях состоится конкурс красоты! И от нашего военкомата будут выдвинуты участницы!
   - Кто?
   - Не знаю... Но не один человек, это точно...
  
   Самцов хлопнул ладонью по столу, просияв бляхой на ремне дембеля:
   - Идея принимается! С меня квартальная премия в раз-мере двух окладов!
   - Пяти!
   С минуту генерал-лейтенант и майор смотрели друг другу в глаза.
   - За такую блестящую мысль - всего два?! - оторопело спросила Душегубова.
   - Сказал бы я тебе, как говорится, этими вот руками!
   - И тебе не стыдно?!
   - Я высоко ценю твой... этот... как его... IQ! Но больше дать не могу!
   - Юра, поимей совесть! Я обеспечиваю тебе неоспо-римое преимущество над конкурентом в то время, как ты остаёшься в стороне! - Кира стукнула себя кулаком в грудь. - И за это прошу самую малость! Смешно торговаться, как на базаре!
   Часто моргая, облвоенком вознёс глаза к потолку:
   - И как я тебе это оформлю, когда во всём мире фи-нансовый кризис?!
   Ответить кадровик не успела. 0на раскрыла было рот, но зазвонивший на столе Самцова телефон, заставил её оста-новиться на полуслове.
   Хозяин кабинета, подняв трубку и бросив ту обратно на рычаги, выжидательно взглянул на Киру:
   - В общем так... Три оклада...
   Тут приоткрылась дверь.
   - Я занят!! - мастифом рявкнул Юрий Степанович вхо-дившему было в его кабинет офицеру.
   - Пять! - с пьяной настойчивостью повторила майор.
   - Три! - генерал начал выходить из себя. - Если я ещё раз услышу твой открытый рот! - он заёрзал на стуле, словно сидение под ним с каждой секундой превращалось во всё больше раскалённую сковороду. - И бесплатный ре-монт в твоей квартире!
   Душегубова недоверчиво посмотрела на него.
   А он на мгновение задумался и добавил:
   - И почётная грамота от командования.
   Почесав бюст, недолго поразмыслив, "мозг" согласи-лась:
   - Умеешь ты уговаривать.
   - Вот и хорошо! - облвоенком, как и всякий мужчина, мог поклясться в чём угодно, положа руку на сердце женщины. - Но, повторюсь, я лично к мероприятиям не буду иметь абсо-лютно никакого отношения!
   - Не бойся! - она всплеснула руками и сложила их пе-ред грудью, как солдатка, провожающая мужа на службу. - Всё будет проделано чисто и аккуратно!
   Женщины всегда опаснее мужчин, особенно, те, которые берутся устраивать заговоры.
   Как правило, они сущие дьяволы и дадут сотню очков вперёд любому мужчине, даже законченному мерзавцу.
   И чем они красивее, тем опаснее, и тем больше могут причинить зла.
  
  
   - Девушка, вы вступаете в интимные отношения за деньги? - взявший Ирочку Драчильеву за локоть на улице курсант мореходки так по-отечески ей улыбнулся, словно она был его любимой дочерью.
   - Нет!! - от обиды из её глаз горохом посыпались мол-нии.
   - Отлично! А то у меня как раз денег с собой нет!
  
   - Моя жена, Наташенька, запросто может коня на скаку остановить. - загадочно улыбнулся с явной дуринкой на фи-зиономии кандидат проктологических наук, нежно поглажи-вая запястье зажатой под его мышкой руки спутницы.
   - В самом деле? - у неё так выпучились и без того выпук-лые по-кошачьи очи, словно кто-то выдавливал их изнутри. -
   Честное слово! Когда она без макияжа - те сами на дыбы встают!
   Провожая Паслёнову после окончания службы до трол-лейбусной остановки, Диареев впал в экстаз от осознания собственной значимости в её глазах, взиравших на него с благоговейным трепетом.
   Крепко сбитая, с круглым лицом матрёшки и грудью, на-поминавшей размерами арбуз, Наталья с полуоткрытым ртом слушала ту околесицу, которую он нёс, любуясь самим собой.
   Дома ему ораторствовать было не перед кем.
   Законной супруге слишком быстро после свадьбы наску-чили его разглагольствования, и Николай Викторович был вынужден прекратить обсуждать с ней события в мире, да-вая им свои неадекватные комментарии.
   Потому что мнение мужа жену не интересовало.
   А Паслёнова слушала коллегу с удовольствием.
   Какой бы бред он не нёс!
   Она относилась к тому типу женщин, что обожают нача-льников и старших по прожитым годам.
   Её благоверный был старше Натали на двадцать лет и уже некоторое время стал несостоятелен, как мужчина.
   А женщине хочется секса в любом возрасте.
   Эскулап был моложе мужа дамы, приближающейся по годам к половине столетия, лет на десять и вполне мог бы составить тому здоровую конкуренцию.
   При пристальном и голодном от долгого воздержания взгляде заинтересованной женщины.
   Ведь наши половины любят ушами.
   А вешать лапшу на уши Диареев умел виртуозно!
   К тому же, обладая здравым умом, предмет красноречия и вожделения доктора, числившаяся терапевтом лишь номи-нально, так как после окончания института занималась лишь общественной работой, надеялась обрести в лице Нико-леньки поддержку.
   Чтобы не изгнали за профнепригодность!
   И ради этого готова была пойти на всё!
   Вплоть до приготовления чая и мытья грязных чашек за начальником!
   Не говоря уже об измене человеку, женившемуся на дев-чонке из глубинки и давшему ей практически все матери-альные блага, занимая пост директора полиграфического комбината.
   Такова реальная жизнь бюджетников в эпоху кризиса...
  
  
   Ирина курила на скамье в парке, в котором два года на-зад познакомилась с Виталием.
   Сколько всего произошло за это время!
   - Здравствуй...
   - Здравствуй... - увлечённая воспоминаниями, она не заметила, как он подошёл.
   Виталий не утратил за два года службы своей прежней инфантильности, только немного постарел, погрузнел, отпустил редкие кошачьи усы, которые ему совсем не шли, да ямочка на подбородке стала глубже.
   Видимо, в армии ему пришлось не очень сладко.
   - Давно дембельнулся?
   - Почти три недели. Как вернулся домой, сразу позвонил тебе.
   - Я только вчера вернулась.
   - Знаю. Анна Львовна мне сказала... Ир, почему ты не отвечала на мои письма в последние полгода?
   - Некогда было...
   - Причина веская... - Берлинский-Коржиков принял огор-чённый вид мальчишки, который получил нагоняй. - Полно-стью ушла в учёбу?
   - Чересчур было много дел. Настолько закрутилась, что почти ничего не успевала.
   - И сейчас?
   - Правильно понимаешь. - сержант против воли траги-чески опустила глаза на асфальт.
   - Что с тобой?
   - Ничего.
   - Правда?.. Молчим... - музыкант обидчиво поджал губы. - Расстались два года назад, как родные, а встретились чу-жими.
   - Время идёт, люди меняются...
   - Брось. Я ведь всё вижу.
   - Что ты видишь?
   - Кем был для тебя и кем стал.
   - Был, есть и будешь другом.
   - Я надеялся на большее... Считал, имею право...
   Они подозрительно посмотрели один на другого.
   - Витася, дорогой, то, что было между нами - дружба. Нельзя же об этом говорить серьёзно. Поцеловались, пооб-нимались, один раз переспали вместе - и что? Сразу лю-бовь?!
   - Когда-то ты говорила, я тебе нужен...
   Резвова ощупала свою голову, будто желая вытащить из неё спасительную для ситуации мысль, но, обнаружила в ней не так уж много, как бы желалось:
   - И не отказываюсь от своих слов. Ты и сейчас мне ну-жен, но как друг.
   - И только?
   - И только.
   - Получается, для тебя слово "дружба" значит лишь одно - плавленый сырок.
   - Остроумно, но не смешно. Извини, мне пора. - она ре-шительно встала со скамьи. - Дела...
   Музыкант тоже поднялся и ушёл первым с гордым и не-сгибаемым видом.
   Ирина понадеялась - надолго.
   А как бы хотелось, чтобы - навсегда...
  
   Угрюмова, зам райвоенкома с гладкими черными воло-сами, покатыми плечами, высоким открытым лбом, почеса-ла кончик носа, задумчиво глядя на Овчаркину, офицера с красивым лицом, роскошной тёмной гривой, точеной фигу-рой:
   - Снежан, слушай, всё забываю, сколько тебе лет?
   - Разве ты не знаешь, что у девушки спрашивать возраст неприлично?
   - Ой, так ты девушка?! Тогда тебе сам Бог велел пойти на конкурс красоты.
   Капитан-лейтенант захлопнула ведомость:
   - Думай, что говоришь! Нужна я там, как слон в посудной лавке!
  
   Огнева, субтильная молодая женщина, с правильными чертами лица и густыми русыми дополнительно обесцве-ченными волосами вместе с девочкой лет четырёх слушала, как её брат, мальчик лет шести читал стихи.
   Когда он закончил, она включила телевизор:
   - Вовочка, ты молодец! Но почему рассказал стихотво-рение без выражения?
   - Тётенька, что вы! - сказал ребёнок голосом побитой собаки. - Какие тут могут быть выражения - это же Пушкин!
   - Я с тобой себя такой умной чувствую! - поддержала его сестра тоном умудрённой жизнью светской львицы.
   Светлана, вздохнув, включила телевизор:
   - Что-то мне тоскливо без вашего папы...
   - Это у тебя потому тоска, что ты таскаешься! - объявила очень гордая собой девочка.
   На экране горько плакал Хрюша.
   Ведущая "Спокойной ночи малыши" Оксана Пидорова почесала его за ухом:
   - Хрюшенька, что с тобой?
   - Меня Филя свиньёй обозвал, собака этакая!
   В прихожей раздался звонок.
   - Папа пришёл! - обрадовались дети.
   В комнату в сопровождении кабанообразной жены стар-ше его самое меньшее лет на пять вошёл молодой человек, на лице которого было написано, что все уроки физкультуры в школе он пропустил по болезни, а в мужья попал лишь из-за двухметрового роста.
   - Голопопов Иван Семёнович? - задала контрольный вопрос морячка.
   - Он, он! - ответила супруга за отца семейства.
   - Распишитесь за получение повестки.
   - А зачем она мне? - пропищал Ваня охрипшим от дол-гого мяуканья котом, выдвигая ящик серванта и доставая из него зелёные корочки. - Вот моё свидетельство о браке, вот свидетельство об усыновлении, вот свидетельства о рож-дении детей. Я их единственный кормилец.
   Корабельный старшина принялась изучать предъявлен-ные ей бумаги.
   А по телевизору демонстрировался мультфильм.
   Русалочка подплыла к дремавшему на троне отцу:
   - Папа, я доброе дело сделала. Люди привязали верёв-кой какое-то животное и пустили в воду! А я верёвку об-резала - пусть живёт на воле!
   - Молодец, доченька! Но больше так не делай. Это было не животное, а водолаз...
   Огнева вернула документы главе семейства:
   - И всё равно, чтобы получить отсрочку, вам необхо-димо явиться в военкомат со всеми этими документами... Так что повестку вам придётся у меня взять.
  
   Звездич принимала участие в записи передачи "Слабое звено".
   Ведущий жутко оскалился, скорее всего, - улыбнулся, за-давая вопрос:
   - Охота южноамериканских индейцев на лам гуанако ра-зительно отличалась от всех остальных видов охоты. А чем?
   Младшего сержанта осенило - лам не убивали!
   Она самая первая нажала на кнопку.
   - Слушаем вас, Агнесса!
   Гордясь собой, она озвучила свою мысль.
   - А что с ними делали?
   - Их ловили, использовали...
   - Как?! Использовали?! - Николай Хохленко, по-сутенёр-ски подмигнул залу.
   Зрители засмеялись.
   - Максимально полно использовали...
   В голове секретаря Каттанина не появилось от волнения ни одной версии.
   С каждой секундой паника, овладевавшая знатоком в по-гонах охватывала её больше и больше.
   Смех в телестудии стал гораздо сильнее.
   Хохленко помолчал, придав лицу, подобающее случаю скорбно-сочувствующее выражение:
   - Недостаточно конкретно. Не принимаю ваш ответ.
   Усач слева от Звездич выжал кнопку.
   - Так что делали южноамериканские индейцы с ламами гуанако? - ведущий затрепетал от волнения бегуном перед началом соревнований.
   - Они использовали их для... - знаток засиял, будто на-шёл то, что так долго и безуспешно искал. - Для удовле-творения своих сексуальных потребностей!
   Бывший участник бит-квартета "Тайна", любитель гонок и актёр кино застыл надгробным памятником.
   В студии началась истерика.
   Не смешно только было Агнессе и усачу...
  
   - Вы понимаете, что ваше опоздание ложится несмы-ваемым пятном на весь коллектив? - патетически воскли-кнула Овчаркина.
   Она пришла в военкомат на замену Угрюмовой, занявшей должность Пробивнюк и несмотря на вульгарные интонации и низковатый голос, без труда могла завладеть вниманием любого мужчины.
   Разгильдяева, хрупкая миловидная светлая шатенка со слегка вздернутым носиком, пожала плечами.
   Она считала, что её опоздание на фоне некоторого об-щего снижения дисциплины и трудового энтузиазма из-за обсуждения кандидатур и шансов на победу в предстоящем конкурсе красоты инспекторов Прибрежного вряд ли кого взволнует.
   Как оказалось, напрасно.
   - Позволяете себе служить спустя рукава и полагаете, мы станем терпеть такое безобразие?!. Если вы такая тупая, то это не значит, что вы умнее меня!..
   Капитан-лейтенант голосила так, будто Алла пятнадца-тиминутной задержкой парализовала всю работу военко-мата.
   На всякий случай старший сержант огляделась - не под-ходят ли безутешные посетители, горящие желанием под-вергнуть её остракизму.
   - За выплатой денежного довольствия, наверняка, при-дёте вовремя?! - продолжала прочувствованный нагоняй Снежана. - Да ещё и премию потребуете?.
   - Кроме надбавки за выслугу лет! - встрепенулась Раз-гильдяева.
   Овчаркину чуть не хватил удар от возмущения.
   - А собственно говоря, что вы разоряетесь? - поинтере-совалась нарушительница дисциплины, воспользовавшись паузой. - Я не в вашем отделении, вам не подчиняюсь. Так что кричите на своих, а у меня есть мой командир!
   Глаза морячки выдвинулись на манер телескопического бинокля на несколько сантиметров вперёд, а нижняя че-люсть свесилась до груди.
   - Поберегите нервы и здоровье! Так вам будет гораздо проще!
   Снежана молча улетучилась.
   Скорость её исчезновения наводила на мысль, что в ранней юности она или занималась марафонским бегом, или тайно овладела телепортацией.
   Во всяком случае, капитан-лейтенант точно заслуживала восхищённых аплодисментов, которыми Алла не успела её наградить.
  
  
   Больше всего жертв требует военное искусство...
   Против приказа не попрешь, если не желаешь оказаться на "гражданке" и близко познакомиться с безработицей:
   - Тревога!!
   - Есть, тревога! - пальцы телефонисток Батонова и Сам-цова неохотно, но проворно забегали по кнопкам и клавишам пультов. - Восемнадцатый, я - ноль-второй! Тревога!!
   Щёлкали тумблеры:
   - Третий?! Тревога!!
   - Седьмой, полковник Ползунов у вас?.. Как нет?! Так найдите его и передайте, чтобы срочно ехал к первому!.. Что зачем?! Тревога, по­нял?!
   - Девятый?! Тревога!!. Что?!. Сам туда иди!!
   - Тревога, ноль-тринадцатый!
   - Подполковника Яхонтова!.. А где он, не скаже­те?.. Где?.. Поняла! - тонкая, точно гороховый стручок, блондин­ка-ефрейтор ловко перебросила из гнезда в гнездо соедини-тель­ный шнур. - Немедленно посыльного в санчасть к Яхон-тову!.. Да нет, с ним все в порядке... Господи, кош­ка у него вот-вот должна окотится! Ну, все!
   - Ноль двадцатый, тревога!
  
  
   Новый военком Прибрежного следил за собой и в по-догнан­ной, ушитой и выглаженной форме выглядел красиво и привлека­тельно.
   Для одиноких, не вполне одиноких и даже совсем не одиноких женщин.
   В его жизни было два тщательно скрываемых им от по-сто­ронних глаз несчастья - социальное происхождение и провал на экзаменах в адъюнктуру.
   Сын крепко выпивающего токаря и всегда готовой его поддержать в деле изничтожения жидкого опиума для наро-да уборщицы, Кирилл сде­лал все, чтобы поступить в воен-ное училище и покинуть свою среду.
   Но в дальнейшем не преуспел, когда решил во что бы то ни стало остаться в столице, а не мотаться всю службу по дальним гарнизонам.
   Таких желающих, имеющих "волосатую лапу" было пол­ным-полно и без него.
   На что же мог рассчитывать потомс­твенный пролетарий?
   Лишь - на чудо, но чуда не произошло.
   И ему пришлось изрядно помотаться по городам и весям страны, которую невозможно измерить никаким аршином.
   Служба шла ровно, без взлётов и падений.
   Без задержек, в положенное время, офицер получал оче-редное звание, набирался опыта и пользовался заслуженной - потом и мозолями - репутацией у командования.
   Причём, как уже говорилось, без какой-либо поддержки сверху.
   Родители не могли нарадоваться на сына.
   Видно, крепко молила за него Господа рано овдовевшая мать - иначе Каттанина не перевели бы в виде поощрения в крупный город на должность райвоенкома.
   На ту самую, которая многим снится по ночам!
   Которая вызывает бешеную зависть!
   И приступы меланхолии у тех, кто её хочет сильнее жен-щины, но не может добиться из-за служебной импотенции!
   Потому что она - синекура, дающая средства к суще-ствованию и возможность приятно проводить служебное вре-мя при минимальной ответственности за манкирование обя-занностями.
   Иногда и детям гегемонов выпадает в жизни счастье!
   - Товарищ полковник, только что сообщили из горвоен-комата, объявлена боевая тревога! - оторвав его от воспо-минаний и стоя перед ним навытяжку, Звездич странно по-качива­лась, словно топливная мембрана танка Т-65.
   Не дав до конца доработать топливному насосу, Каттанин рывком выдернул из органайзера ручку, сделав ею "на ка-раул" словно суворовский чудо-богатырь, после чего при-щурившись, подобно ар­тиллерийскому наводчику, уставил-ся на младшего сержанта:
   - Что они там придумали?
   От его распорядительности при безусловной точности ис-пол­нения возложенных обязанностей и распоряжений ко-мандования зависела судьба будущего генерала, каковым он не терял надежды ког­да-нибудь стать.
   Кирилл Сергеевич почувствовал себя солдатом, пытаю-щимся од­ной гранатой уничтожить весь вражеский батальон, надвигающийся на его окоп.
   Агнесса во все глаза смотрела на райвоенкома:
   - Прикажете подать машину, товарищ полковник?
   - Естественно!
   - Слушаюсь. - она шагнула к выходу. - Я буду дома около девятнадцати...
   Каттанин сжал кулаки, вводя себя в состояние повышен-ной боевой готовности:
   - Молчать! - его не устраивало начало сегодняшнего дня, но дисциплина пересилила. - О службе надо думать, а не о том, как бы того-этого... - он выразился коротко и предель-но ясно, как и положено командиру - ни одного лишнего сло-ва, ни одной лишней буквы.
   Громко, четко, однозначно...
   И добавил:
   - Я тебе сказал: бегом отсюда, чтоб тебе руки оторвали!
  
   - Вы знаете, у меня всё болит! Так болит, жить на свете не хочется!
   Диареев посмотрел на переминающегося перед ним с ноги на ногу спортивного парня с тонким интеллигентным лицом:
   - А что вас мучает больше всего?
   - Сердце.
   Эскулап задумчиво почесал оставшиеся за прошедший год две волосины на голове:
   - Напомните вашу фамилию...
   - Черезплетеньвысоконогозадерищенский!
   - Тогда вам уже ничто не поможет, включая клизму... - Николай Викторович встретился взглядом с Паслёновой, уставившейся на него глазами влюблённой куклы-нева-ляшки. - Только армия...
  
  
   - Представляешь, вчера вечером шла домой, и на меня в тёмном переулке напал маньяк! - сообщила Драчильевой с трагическим надрывом в голосе Козелюкова, молодящаяся, крашеная брюнетка значительно за сорок со стрижкой под Карлсона и немного скошенным вверх разрезом глаз.
   - Какой ужас!
   - Во-во, и он мне это сказал.
   Ламара по достоинству оценила реакцию неизвестного,
   отвернув в сторону вульгарно накрашенную физиономию, чтобы скрыть злорадную усмешку.
   Сама бы она на его месте постаралась обойти Ефимию за пару километров, чтобы по ночам не мучили кошмары.
   Хотя, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет.
   В конце концов подруга тоже имеет право на внимание со стороны мужчин.
   - Кстати, Ламарочка, ты уже слышала новость?
   - Какую? - прапорщик уставилась на сослуживицу сво-ими глазами навыкате под стеклами очков, напоминая ими и жирной кожей - лягушку.
   - Мы будем совместно с областью проводить конкурс красоты. Отберут самых достойных, таких, что обязательно займут призовые места.
   Драчильева глянула на подругу расширенными глазами:
   - От такого известия у меня причёска стала перпен-дикулярно к голове!
   Она стала обдумывать, как бы пристроить в участницы дочек - молодых, красивых, умных...
   Чтобы всем остальным дали сто очков вперёд!
   И показали, где лебедь раком щуку!
   Ламара Сергеевна сперва гордо тряхнула головой со сколотыми на затылке в жидкий хвостик проволочными волосами неопределенного цвета, а после - высоко под-тянутой вверх бюстгалтером тяжелой грудью.
   Эх, была бы она сама помоложе!
   Но зрелость - такой возраст, когда перестаёшь расти вертикально и начинаешь расти горизонтально.
   Например, в области таза...
  
  
   Петушенков услышал звонок в дверь.
   Он вышел в прихожую, заглянул в глазок.
   На лестничной клетке стояла благообразная бабулька с внучкой лет четырёх:
   - Вам кого?
   - Антошу можно?
   Молодой человек с выдающимся вперёд подбородком и редкими усами открыл, перешагнул через порог:
   - Я Антон. Что вы хотите?
   - Тебя, милый! - Красникова отклеилась от стены, схватила за руку. - Будь так любезен, повесточку получи под роспись!
   И мир для парня сразу стал чёрно-белым и плоским.
  
  
   Каттанин и Набралгадов прогулочным шагом двигались по коридору, вежливо уступая дорогу спешившим их обог­нать офицерам.
   Военком Прибрежного предпочитал идти медленно, но ровно, а кадровик не убыстрял шага из чувства суборди-нации.
   - И все-таки, что ни говори, товарищ майор, а инициа­ти-ва столицы - стоящая... Ее на мой взгляд следу­ет развить и пошире внедрить в войсках. - полковник решил поп­робовать себя в качестве дипломата. - В конце концов нашим девкам нужно брать от армии всё, иначе другие заберут!
   В ответ тот, целиком и полностью выражая мнение Ба-тонова, высказал несколько весьма выразительных слов, от которых неподготовленный человек, пожалуй, мог бы и упасть в обморок.
   И потому вовсе неудивительно, что поднимавшаяся им навстречу старший лейтенант Мельницына едва не скатился кубарем вниз по лестнице, ведущей в блиндированный под-вал. Но, благодаря постоянным тренировкам по у-шу, чудом сохранила равновесие.
   Кирилл Сергеевич понял - пока не стоит защищать идею проведения конкурса красоты, тем более, майор был прямо-таки в восторге от своего проникновенного монолога.
  
   Гнидина и Стервозникова, вся эффектная из себя лей-тенант, с правильным овалом лица, карими глазами с вы-сокомерным выражением и густыми волосами тёмной ша-тенки, забранными сзади в "конский" хвост, падающими до лопаток, пошли перекусить в кафе горвоенкомата.
   На лестнице незнакомый мужчина элегантно приподнял шляпу, здороваясь с офицером, склоняясь в лёгком полу-поклоне.
   Екатерина, ладная, с прямыми русыми волосами до плеч, вежливо кивнула в ответ и восторженно спросила у подруги:
   - Ты заметила, как он воспитан? - её короткий нос придавал лицу задиристое выражение, а васильковые глаза делали его почти неотразимым.
   - Воспитан?! - та ухватила её за руку пальцами с коротко подстриженными ногтями, покрытыми бесцветным лаком, как пьяный, стремящийся во что бы то ни стало добиться от бармена еще ста граммов водки. - Эх, знала бы ты, как он храпит!!
  
   Батонов сел во главе стола, обвёл глазами райвоен-комов и нерв­но прикурил у Бедолагина:
   - Начали!
   Добывайленков отпихнул поднявшегося было Набрал-гадова плечом и принялся зачитывать по бумаге, словно переводил с иврита на русский текст чрезвычай­ной слож-ности:
   - Наша задача - до начала проведения основного кон-курса красоты, проводимого во всероссийском масштабе, обставить во что бы то ни стало условного противника. На этот раз против нас воюют супервумены из области.
   Офицеры приглушенно захихикали - похоже, никто из них не считал областные военкоматы достойными соперниками.
   Дярёвня - она и есть дярёвня!
   Куда ей до города?!
   - Запомните основное. Финал, он обозначен на календаре флажком треугольного цвета, состоится 29 июля... Так что на всё про всё у нас меньше месяца... Успешное подготовка конкурсанток в течение недели, начиная с завтрашнего дня, создаст дестабилизацию в рядах областных и обеспечит нам по­беду в дальнейшем.
   Владимир Ильич выдержал паузу - выжидал, когда его нервная система устаканится от излишнего волнения:
   - Горвоенкомат предлагает соревнования по огневой, строевой, спортивной, песенной, танцевальной и другим ви-дам подготовки, которые изложены в документах, выданных каждому из вас... У меня все. - он принял сдержанно-гор-деливую по­зу, точно лично разработал зачитанный им план.
   - Вопросы, товарищи офицеры? - спросил Батонов.
   Все молчали, внимательно просматривая распечатки.
   - Конечно, приятно, когда вы делаете вид, будто думать собра­лись!.. Но поактивнее, гвардейцы, поактивнее!.. Не надо сидеть, как в гостях у сказки!.. Подполковник Яхонтов!
   - Я! - названный был усатее и добродушнее откор-мленного кота.
   - Вы готовы подобрать достойных участниц?
   - Так точно!
   - Хорошо. А сейчас попрошу внимательно ознакомиться с инструкцией... Там русским по белому написано - строго придерживать­ся плана! Побольше ответственности, помень-ше самодеятельнос­ти! Вы на службе, а не в драмкружке! - холодность тона Констанина Андреевича могла бы любого заморозить на месте.
   Военкомы надолго уставился в бумаги, как в лица вол-шебных видений.
   - Все прочитали? - вызверился генерал-лейтенант на рай-онных военкомов. - Что вы молчите, как рыбы об лед?!. Один, понимаешь, сидит, ногу зад­рав, второй сидит, ногу за-драв!.. Прямо семейный альбом ка­кой-то, а не заседание!
   Чтобы сгладить ситуацию Набралгадов, расправив плечи, выдавил из се­бя милую улыбку генерала Рыбалко, готового проутюжить гусени­цами своих танков Зееловские высоты:
   - Учтите, на подготовительную операцию вам отводится неделя. Не больше!.. Не уложитесь в норматив, считайте, ­город уже наполовину проиграл!.. Понятно, задание сложное, потому условия будут максимальнейше приближены к бое-вым. Зна­чит, разрешены все приемы, причем, соответст-венно, в полный кон­такт. А потому поблажек не жди­те... Ясно?
   - Так точно! - ответ был четок и дружен.
   Интересно, а что означают - "условия, максимально при-ближенные к боевым" применительно к конкурсу красоты?
   Когда стреляешь в конкуренток на поражение и от них так же получаешь пули?!
   - Разойдись!
   Офицеры рысцой направились к выходу.
  
   Они вышли на солнце и пару минут постояли у ворот гауптвахты, оглядываясь по сторонам.
   Первая минута долгожданной свободы!
   Чистый воздух...
   Солнце...
   Четыре прапорщика-залётчика пошли вдоль тротуара.
   Душегубова включила мотор и медленно поехала за ними.
   Взятый напрокат для солидности джип со шторками на боковых окнах, кондиционером, автоматической коробкой пе-редач, спецустройством для опускания дальних фар, ма-гнитолой и ещё массой всяких штучек был хорошей ма-шиной.
   На щитке приборов были четыре кнопки, управляющие четырьмя боковыми окнами, но она вечно путала, какая ка-кому окну соответствует.
   Встречающая нажала на одну из них, и заднее правое стекло скользнуло вниз.
   - Мужики! - закричала майор, нажимая на акселератор.
   Джип сделал рывок вперед и стал зигзагами прибли-жаться к освободившимся, в то время как водительница безуспешно старалась обнаружить нужную ей кнопку.
   Опустилось левое стекло, и она опять позвала.
   Но те её не услышали.
   Кадровик ткнула в другую кнопку, и заднее стекло под-нялось.
   Джип заехал на тротуар, потом повернул прямо на бро-сившуюся врассыпную четвёрку.
   Впрочем, самый зрелый на вид остался на месте, при-жался спиной к стене дома и безумно завизжал.
   В последнюю секунду Кира успела надавить педаль тор-моза - джип встал, как вкопанный, а её бросило на руль.
   Почти раздавленный бедняга протянул дрожащую руку, чтобы опереться на капот.
   Душегубова попыталась вылезти из машины, но в воз-буждении нажала ту кнопку, что автоматически блокировала все четыре дверцы.
   И стала бить по всем кнопкам подряд, пока ей не удалось вывалиться из автомобиля.
   Позеленевший от страха прапорщик по-прежнему прижи-мался к стене.
   Она подошла к нему, протягивая руку:
   - Привет, Колюня!
   Вероятно, душа Николая, застрявшая где-то ниже живота, но выше колен, радостно затрепетала от сознания того, что ему, наверно, удастся пожить ещё немного:
   - Слушай, я никогда никакими приёмами не занимался, но по ушам дать могу! - его глаза вспыхнули, как у собаки Баскервилей. - Ты должна была погудеть!
   - Я и хотела, но потом всё страшно запуталось... - не то-птавшая зоны Кира нежно взяла его за локоть и, отведя в сторону, интимно приблизила губы к прапорскому уху. - На-клёвывается потрясающее дельце... Выполните, все ваши грехи спишутся раз и навсегда.
   - Выкладывай... Коротко и самую суть.
  
   Каттанин решал для себя очень важный воп­рос; сначала выпить, а потом сходить в столовую закусить или наоборот - сначала закусить, а позже...
   Водка - враг народа.
   Но наш народ его не боится, а особенно офицер, дей-ствующий по принципу - если враг не сдает­ся, его уни-чтожают!
   Однако чувство долга взяло верх!
   Военком почувствовал, что у него в формен­ных брюках стало горячо и влажно:
   - Не было печали, черти накачали...
   Кто вообще придумал эти конкурсы красоты?
   Нет, против всяких там миссочек Россий, Европ, Мира, наконец, Кирилл Сергеевич ничего не имел.
   На красивых девок всегда приятно посмотреть!
   И в жизни, и по телевизору!
   Но, чтобы во вверенном его заботам военкомате?!.
   Участвуют в соревнованиях обычно кто?
   Только не желающие работать, как нормальные женщи-ны, труженицы, а стремящиеся поменьше что-либо делать и побольше огребать деньжищ ни за что!
   Стриптизёрки и то потом на хлеб зарабатывают!
   А здесь...
   Тьфу!
   И ведь никуда не денешься - приказ сверху!
   Он расстроился, мгновенно превратившись в бойца, не-осторож­но согласившегося пристрелить йети и к собствен-ному ужасу вдруг убедившемуся, тот существует не в ле-гендах, а в реальнос­ти:
   - Нет, ну сколько раз просил там, наверху, чтобы согла-совыва­ли со мной мероприятия!.. А если у меня на эти дни совсем другие планы?!
   Пока Звездич облизывала губы, ожидая приказаний, на ее лице отражалась це­лая гамма самых противоречивых переживаний:
   - Вы говорили, хотели на рыбалку выбраться! - она от-кровенно и искренне сострадала полковнику.
   Командир скорбно взглянул на неё:
   - Пригласи ко мне срочно Угрюмову, Ростовцеву, Кра-савину!! - он задышал загнанным конем. - И передай Ов-чаркиной: пусть обязательно найдёт меня живым по теле-фону.
  
  
   Батонов испытующе посмотрел в глаза каждому из при-глашённых в его кабинет для доверительной беседы.
   Кроме, разумеется, Дальнозоркого, ответный взгляд кото-рого вряд ли бы смог выдержать.
   - Надеюсь, товарищи, всем понятна цель нашего собра-ния?
   - Так точно, товарищ генерал-лейтенант! - бодро отве-тил за всех Добывайленков, имевший самое смутное пред-ставление о причине срочного вызова к папе-командиру.
   - Тогда я бы хотел... И хочу... И буду хотеть... - ласково-засасывающим взглядом горвоенком уставился куда-то вдаль. - Чтобы мне ответили, какие перед нами стоят про-граммы минимум и максимум на предстоящем конкурсе кра-соты?
   Его заместители, кадровик и майор Лапушкина, неско-лько старше среднего возраста офицер с коротко подстри-женными волосами, подчеркивавшими широкий покатый лоб и выдающиеся скулы, что придавали ей несколько монголь-ский облик, сделала извиняющийся жест.
   Они прилежно зашевелили мозгами, чтобы сказать то, что желает услышать от них военком.
   А особист думал совсем об ином, не имевшим ни ма-лейшего отношения к заданному вопросу.
   О своём, о мальчиковом.
   Лавруша хотел достать из служебного холодильника ис-текающую слезой бутылку водки "Посольская", налить пол-стакана, а до верха долить пивом и в два, лучше в три глот-ка, - чтобы растянуть удовольствие, - утолить жажду...
   И при этом майор состроил лицо человека, знающего ве-личайшую тайну - одну из тех, что не выдаются врагу под самыми изуверскими пытками.
   Вероятно, Муцию Сцеволе в подобной ситуации было го-раздо легче.
   Он сжёг себе руку, но тайны не выдал.
   Впрочем, возможно, мужественный герой Древнего Рима её и не знал, потому как, обладая определённого рода све-дениями, так хочется ими абы с кем поделиться для прида-ния веса самому себе в глазах окружающих.
   Как, например, недавно поступила Давалова.
   - Победить в конкурсе! - выдал идею Бедолагин, оторвав Дальнозоркого от медитации. - Особенно сегодня, когда во всём мире все уже давно, кроме нас...
   - Правильно! - Батонов промолчал, что наивность - родная сестра глупости. - Это программа-минимум!
   Подполковник от похвалы расцвёл цветком папоротника в ночь на Ивана Купалу.
   - А максимум?
   Набралгадов почему-то изобразил из себя Суворова, ре-шающего, какой ветер перенесёт его вместе со вверенными ему солдатами через Альпы и жадно впился жёлтыми от ку-рения зубами в первую фалангу большого пальца правой руки.
   - Поактивнее, товарищи, поактивнее! - подбодрил под-чинённых Батонов. - Кто ошибётся - поправлю!
   Однако молчание против его воли затягивалось.
   - Программа-максимум у нас с вами такая - все первые пять призовых мест должны быть наши! Потому что можем, потому что должны. А раз должнв - значит, надо!
   - Потому и разрешены все приёмы?! - догадался Добы-вайленков, огласив кабинет горвоенкома визгом придавлен-ного порося. - Не хочется называть здесь...
   - Правильно мыслите, полковник... Потому обращаю ваше внимание, что к бою допускаются наиболее подготов-ленные... - Константин Андреевич ощутил себя предпри-нимателем, пытающимся обойти невыгодную ему статью до-говора с контрагентом. - Ваши предложения?
   - Капитан Давалова! - придав лицу благородное и даже героическое выражение, подал голос особист. - Она у нас, как пуля со смещённым центром тяжести; попадёт в сердце, ударит по карману и выйдет боком.
   Лаврентий Генрихович имел в виду, что Виктория некогда поддерживала тесную и выгодную для неё связь с бывшим горвоенкомом, которого ушли в отставку по возрасту и выслуге лет в прошлом году.
   Сам он облизывался на жену Дуркало котом на сливки, но перейти в атаку не решался, сам не зная почему... (*)
   - Везет же некоторым... - слова Лапушкиной относились к Виктории. - Одной - хрен и поцелуй, а другой - шиш и камыш! - майор шаловливо болтала ногами, поросшими час­тым темным волосом.
   - Кто ещё?
   - Гнидина, Стервозникова!
   - Не возражаю!
   Вместо благодарности за желание выдвинуть самых до-стойных, офицер услышала совсем не лестные слова в ад-рес своих родителей со стороны кадровика, который не мог простить им неуважение к собственной персоне и посто-янное игнорирование выдаваемых им авансов.
   Наблалгадов поднял вверх два пальца:
   - Можно мне, товарищ генерал-лейтенант?
   - Конечно!
   - Считаю, сейчас нам нужно всем вместе. У нас ведь всё общее - и судьба, и труба, и песни. А поэтому, почему бы не повесить на первом этаже объявление? - он сладко улыбнулся. - О приглашении желающих принять участие в конкурсе?! От них отбоя не будет!
   - Уверен?! - горвоенком посмотрел на него с таким ужа-сом, словно тот догадался, чем это может грозить им и всему человечеству в целом.
   - Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
   - Тогда вешайте и побыстрее!
   - Если разрешите, я бы внёс предложение! - чекист не стал слушать, что ему скажет горвоенком. - У нас служит старший лейтенант Мельницына, имеющая опыт работы в самодеятельности. Давайте запряжём кобылку! Пускай займётся сперва подбором людей, а после проведёт конкурс, как ведущая!
   - А вы уверены, что она справится?!
   - А куда денется, если не захочит, чтобы её терпеть не ненавидели?!
  
   ____________________________________________________
   * - См. романы "Первая среди равных" и "Унесённый без ветра"
  
   Облвоенком читал личные дела прапорщиков, предо-ставленные ему Душегубовой, и неодобрительно покачивал головой.
   Он прекрасно понимал, почему она не сказала ему, что все необходимые для дела люди практически не вылезали с гауптвахты.
   Но зато будут беспрекословно подчиняться.
   До перестройки служил в секретном штабе, в его еще бо-лее секретном отделе, где разрабатывал стратегию захвата США и их военных баз на Луне.
   План обрастал подробностями, как романы Муркока, Толкиена и братьев Стругацких.
   Его стратегическому мышлению планеты Земля было явно ма­ло, и потому он смело переносил военные действия в космос, тем самым начав новую страницу "Звездных войн".
   А чуть позже, получив информацию из достоверных ис-точни­ков, конгресс США принял программу под точно таким же названи­ем.
   Задул ветер перемен, и нежданно хлынувшие демокра-тические преобразования завели молодого генерала в подполье.
   Страна не узнала своего героя, но именно ему, одному из нем­ногих, старая партократия доверила будущее республи-ки, и он стал действовать.
   Его секретный план "Родина-Мать" привел кое-кого в вос­торг, и в награду ему сразу присвоили очередное звание, предло­жив осуществить свою задумку во имя возрождения бывшего Советского Союза.
   Но наступила перестройка, секретное подразделение от греха подальше расформировали, а самого Самцова пере-вели на более спокойную работу - в управление кадров, где он рос, рос и наконец дорос до генерала.
   Услышав шум мотора въехавшего во двор его дачи джи-па, Юрий Степанович закрыл досье и спрятал их в ящик сто-ла, потом встал и перешёл в другую комнату, откуда мог всё видеть и слышать, оставаясь невидимым.
  
  
   - Красная Шапочка больше не ходит пешком в лес. Мама купила ей джип... Смотрите во всех кинотеатрах города ху-дожественный фильм "Волкодав"...
   Услышав скрип открываемой двери, Каттанин выключил приёмник, склонился над разложенными на столе бумагами.
   - Разрешите, товарищ полковник?
   В кабинет вошла Идеалян, держа за руку высокого стройного парня.
   - Что у вас?
   В голосе военкома были такая лень и ренебрежение ко всему окружающему, что сержанту стало даже неудобно от-нимать у него время.
   - Товарищ говорит, что не может служить, так как у него имеется физический недостаток...
   У Кирилла Сергеевича стало недоверчивое выражение лица - словно минуту назад здесь был Дэвид Коперфилд, показавший невероятный фокус и вылетевший в окно:
   - Призывник, не галдите, как сельдь в бочке, а скажите, что у вас за физический недостаток?
   Тот засопел, словно нерадивый школьник на диктанте:
   - Да у меня кишка тонка!
  
  
   - Начнём, товарищи? - Батонов закурил.
   Набралгадов и Дальнозоркий молча кивнули.
   - Старший лейтенант, мы пригласили вас, чтобы сделать вам интересное предложение. - начал горвоенком тоном Оле Лукойе, рассказывающего добрую сказку хорошему ре-бёнку. - По нашим сведениям у вас имеется некоторый опыт проведения концертов самодеятельности.
   Сидевшая напротив него Валентина Аксиньевна Мель-ницына имела рост гвардейского конного егеря дореволю-ционной русской армии и ухватки ордонансного жандарма времён эпохи Наполеона.
   Она поджала губы.
   Ибо считала себя профессионалом, крупным обществен-но-театральным деятелем и терпеть не могла, когда прини-жали значение её личности в истории культуры.
   Но генералу возразить не посмела, лишь склонила голо-ву в знак согласия.
   - Поэтому мы хотим, чтобы вы взяли на себя обязаннос-ти ведущей конкурса красоты, который скоро состоится в концертном зале Дома Офицеров. - Константин Андреевич выдержал приличествующую случаю паузу. - Учтите, иначе у вас никогда больше не будет второго шанса произвести первое впечатление... Вы не против?
   - Никак нет!
   Горвоенком вопросительно глянул на Набралгадова и Дальнозоркого.
   - Лично у меня возражений нет. - сидя рядом со стар-леем, кадровик чувствовал сильный аромат духов, которыми она вовсю благоухала, и ему сразу же пришло на ум, что та подобным способом старается отбить запах пота. - Офицер достойная во всех отношениях. И никогда не боится делать то, чего не умеет, потому как помнит: ковчег был построен любителем. А "Титаник" строили профессионалы.
   Мельницына приосанилась, не уловив ехидства в его сло-вах.
   - У меня тоже нет возражений. - особист замер на месте ледяной скульптурой.
   - Тогда не будем задерживать нашу конферансье? - На-бралгадов желал поскорее покинуть помещение, чтобы не задохнуться.
   - Логично. - поддержал его Лаврентий Генрихович, меч-тая о том же самом.
  
  
   Душегубова с широкой улыбкой провела прапорщиков по восточному ковру, застилавшему весь пол.
   - Вот мы и прибыли.
   - Понятно. - Николай, стараясь сохранить солидность и достоинс­тво, на всякий случай остановился подальше от стола.
   - Прошу садиться.
   Вошедшие сели, и Самцов начал рассматривать стар-шего - всегда интересно видеть во плоти того, кого знаешь лишь по сухим строкам личного дела.
   Что можно сказать по внешнему виду?
   Решителен, смел, умеет добиваться своего...
   Однако можно ли ему доверять?
   Облвоенком решил, что рискнуть стоит.
   - Поздравляю с благополучным возвращением. Пола-гаю, приятно вновь оказаться на свободе?
   Освободившиеся переглянулись.
   Майор тонко улыбнулась, обращаясь к главному в их компании:
   - Думаю все вы желаете реабилитироваться перед коман-дованием? - он предупредила вопрос.
   - Естественно. - Коля взглянул на неё так, как жёноне-навистник взирает на красивую женщину. - Вы же знаете, кто мы и что мы.
   - Конечно. Одни становятся известными, благодаря сво-ему уму, а других считают умными, потому что они извест-ны... Я выяснила, вам можно доверять.
   - Спасибо.
   Вероятно, вожак был сделан из огнеупорного материа­ла, иначе бы мгновенно расплавился под обжигающим, как жар от взрыва атомной бомбы, взглядом Киры:
   - Что произошло в последнем случае?
   - Не получилось... - он не подал вида, сделав абсолютно непроницаемое лицо, и мужественно вы­терпел снисходи-тельные ухмылку. - Это не наша вина. Досадное недора-зумение.
   - Да, вам просто не повезло. Хорошо, что не тратите вре-мя на оправдание. Вы берётесь за работу?
   - Если окажете нам помощь... - сорвиголовы посмотрели друг на друга.
   - Какого рода?
   - Материальное обеспечение. Может быть, что-нибудь ещё. Пока не знаю...
   Самцов не понял смысла разыгранной пантомимы, но до-гадался, что от него хотят что-то скрыть.
   Размышляя, кадровик предпочла бойко расправиться с бутылкой пива.
   Посетителям она выпить не предложила.
   - Обеспечение я беру на себя.
   - Тогда остаётся лишь вопрос относительно вознаграж-дения.
   - Ваши "подвиги" забываются.
   - Чувствуется, вы щупаете этот вопрос не с той стороны! Сегодня за спасибо никто не работает.
   Майора словно током пробило:
   - Не наглейте! Ведите себя так, будто вы культурные люди!
   Генерал-лейтенант мяукнул, привлекая к себе внимание подельницы.
   - Вот чёрт! Опять кот на карниз залез! - она поспешила в соседнюю комнату. - Я сейчас!.. На всё про всё вам трид-цать тысяч. - сообщила Душегубова, когда вернулась.
   - Евро?
   - Рублей! - офицер вспыхнула сухим хворостом злобы.
   Старший воспринял её слова серьезно:
   - Плюс расходы.
   - Прошу прощения?
   - Нам нужны деньги на жизнь.
   - Вы хотите сказать, нужен аванс в счёт тридцати тысяч?
   - Я хочу сказать, нужны деньги на жизнь, независимо от тридцати тысяч.
   - Так мы не договаривались...
   - Я от вас идейно стервенею, товарищ майор. - Николя встал. - Пошли, мужики.
   Прапорщики направились к двери.
   Самцов не поверил собственным глазам; не мог же он упустить из рук то, что уже считал в какой-то степени своим.
   И потому, умея прекрасно имитировать голоса домаш-них животных - научился в курсантские времена и часто развлекал приятелей на дружеских пирушках - предосте-регающе взвыл по-кошачьи.
   Душегубова, зная его талант к подражанию, всё прави-льно поняла.
   - Как?! Вы уходите?! - она взглянул на прапоров с таким видом, точно у неё только что произошла личная трагедия. - Почему?!
   - Вы слишком жадны. Такая работа будет действовать нам на нервы.
   - Подождите! - Кира обиделась и хотела разразиться пламенной речью в свою защиту. Но поняла, это не очень умно и быстро произвела в уме финансовые подсчёты. - Двести в день на человека.
   - Пятьсот.
   - Триста пятьдесят. Это разумная сумма.
   - Согласен. - главный вытаращился на кадровика с таким видом, точно страдал от хронического запора. - Где полу-чить деньги?
   - Деньги?
   - За первые три дня, включая сегодняшний.
  
   Каттанин листал газету "Метро", недоумевая, зачем её выпускают, если в ней практически нечего читать?
   Кроме анекдотов, да и то порядком избитых!
   А кроссворды по сложности представляют интерес лишь для младшей группы детсада!
   - Разрешите, товарищ полковник?
   На пороге кабинета стояли Угрюмова, Овчаркина, Кра-савина и Ростовцева.
   - Заходите. Присаживайтесь... - Кирилл Сергеевич сложил прессу, отодвинул на край стола. Он не скрывался - коман-дир не читает на рабочем месте, он получает информацию. - У меня для вас неприятное известие. Хотя, как посмо-треть... - его глаза сверкнули, как у монаха, уличившего со-седа по келье в совершении смертного греха с женщиной прямо в стенах монастыря. - Минобороны спустило сверху директиву провести конкурс красоты среди военкоматов го-рода и области. Так сказать, отборочные соревнования, что-бы потом послать победительниц в Москву на всероссийский смотр.
   Данута чуть заметно усмехнулась, воздав должное про-ницательности Манерной, точно угадавшей срок, когда ин-формация о "Мисс "Красной Звезде" будет доведена до сведения заинтересованных лиц.
   - Смело... - сказала капитан Овчаркина, чутко уловив настрой командира.
   - Я бы сказал, чересчур... - он потёр кончик носа. - У вас есть предложения?
   - Отказаться нельзя? - озвучила его мысли капитан.
   Он так посмотрел на неё, точно нашёл в сливе вместо косточки крупный алмаз:
   - Чем вы там здесь, сюда слушаете?! Или смерти моей хотите?
   - А какие виды конкурсов? - Ростовцева спросила тоном, каким дети обычно спрашивают у родителей, почитают ли те им на ночь сказку.
   Военком перечислил.
   Услышав о спарринге по рукопашному бою, Угрюмова от неожиданности подскочила кузнечиком на месте:
   - Это-то зачем?!
   - Вы меня спрашиваете? - Каттанин горестно улыбнулся.
   - Однако! - дёрнула щекой Снежана, переживая за него всем сердцем.
   - Не суть! Главное - кто от нас пойдёт амбразуру гру-дями закрывать?
   - Сколько нужно? - спросила Красавина.
   - Количество камикадзе не оговаривается...
   - Тогда, прежде всего, Манерная. Ей это знакомо. - за-меститель Каттанина обвела глазами собравшихся. - На "Красной Звезде" три года назад второе место заняла! Она девушка порядочная, поэтому и дорогая!
   - Допустим. - Кирилл Степанович записал старшину в блокнот.
   - Вторая - Звездич! Пусть других интеллектом забивает!
   - А третья - Данута!
   - Я?! - старший прапорщик взглянула на Ростовцеву с таким выражением, словно испытывала непреодолимое же-лание врезать ей кулаком по физиономии.
   - Согласен! - полковник взирал на Красавину, как на ча-родейку, манипуляции которой недоступны пониманию про-стого смертного. - Попадёте в десятку стриптизёрок, нет, призёрок, нет, в пятёрку, представлю вас на лейтенанта.
   - Меня?!
   - Вас, вас. Вы же у нас кончившая в институт. Образо-вание и выслуга позволяют...
   - Ну, я даже не знаю...
   - Мы знаем! - военком посмотрел на подчиненных взгля-дом прокурора Вышинского, готового объявить смертный приговор Бухарину со товарищи. - Возражения есть?
   - Никак нет! - подобострастно потея, ответила за всех Овчаркина.
   Данута почувствовала себя так, словно её несколько раз пропустили через мясорубку.
   - Товарищ полковник, а можно и мне? - Угрюмова на-валилась грудью на стол, поводя из стороны в сторону упру-гим задом, точно кошка, охотящаяся за мышью. - Возраст позволит?
   Самолюбие - "ахиллесова пята" любого человека, тем более женщины.
   - Ограничений нет.
   Ростовцева подняла руку:
   - У меня вопрос...
   - Да? - Каттанин уставился на неё взглядом инквизи-тора.
   - Мне всё понятно насчёт конкурса... Но рукпаш? Мы же в нём ни в зуб ногой! И полоса препятствий!
   - Ларис, это не проблема. - подала голос старший пра-порщик. - Ирина в отпуске. Попросим - натаскает!
   - А сколько у нас времени на подготовку? - поинтере-совалась Овчаркина.
   - Неделя.
   - Ха-ха-ха!
   Полковник повернулся к Дануте:
   - Кстати, а что такое Ирина?
   - Та самая, что помогла арестовать мафию и спасла Дуркало... (*)
   - Много о ней слышал и хотел бы познакомиться.
   - Конечно, товарищ полковник. Она сейчас дома... Если позволите, как закончим, я ей позвоню...
   - Спасибо. - Каттанин рентгеновским взглядом про-светил Угрюмову:
   - Галина, вас муж отпустит? Не станет потом бегать за мной с пулемётом?
   Она пожала плечами.
  
   ____________________________________________________
   * - См. роман "Унесённый без ветра"
   Этот жест и выражение лица были очень естественны, как у актрисы, отлично выучившей свою роль - человека, не-справедливо обвинённого в том, чего он даже не мог по-мыслить совершить.
   - Товарищ полковник, есть вещи, которые не поймёшь, пока не наденешь юбку. - она всем своим видом изобразила вселенскую печаль. - Да и откуда у него пулемёт?!
   Кирилл Степанович принял вид человека, которому из-вестно несоизмеримо больше, чем он может позволить себе сказать:
   - В наше время при желании многое можно достать. - он хлопнул ладонью по столу. - В общем так! Удастся что-нибудь, в накладе не останетесь! Слово офицера! Я никогда не обманываю! - тон, каким военком это сказал, здорово на-поминал тот, которым обычно впервые влюбившаяся девица обещает своему избраннику быть ему верной до смерти. - Сегодня соберём собрание и доведём наше решение до сведения всех остальных!
   - Зачем?!
   - Чтобы мозги у нас с вами не вываливались, должны же мы найти себе какую-нибудь головную боль. Например, запротоколировать кандидатуры согласно инструкции!
   Дождавшись, пока подчиненные покинут кабинет, он на-клонился, пошарил под столом и вытащил оттуда пивную бутылку, покрытую слоем пыли.
   Живо вскрыв её, полковник приложился к ней так, будто не меньше месяца блуждал по пустыне и вот наконец-то вышел к оазису с водой.
  
   Старший лейтенант Мельницына и её непосредственный начальник капитан Стаканова, статная, чуть полноватая блондинка с большими голубыми глазами достаточно пови-давшей в жизни женщины, поглощали овощные салаты в буфете горвоенкомата.
   - Хоть наш Батонов и дикарь, но я уверена, что отнюдь не невозможно приручить его и сделать сговорчивым. - с ап-ломбом сказала Валентина, сделавшись похожей на охот-ничью собаку, подстерегающую вальдшнепа.
   - Будь с ним поосторожней! - Нелли Олеговна рас-сматривала её, как ростовщик рассматривает принесённый ему в залог бриллиант. - Мне кажется, с ним гораздо более опасно преуспеть, чем потерпеть неудачу. Не играй с огнём.
   - Будь уверена, при любых обстоятельствах я не ос-танусь в накладе! И совершу абсолютно женский поступок по своему существу!
   Это было самоуверенное заявление!
   Но оно прозвучало!
   Отступать было некуда, да старший лейтенант и не со-биралась отступать, считая, что хорошо изучила мужчин и тайные пружины, которыми ими можно манипулировать.
  
   Заметив сотрудников горвоенкомата, среди которых пре-обладали женщины, возле стенда объявлений, заинтере-сованная Драчильева затесалась в число читающих.
   - Может, запишемся?
   - Легко!
   - Девчонки, конечно, справятся...
   - Да какая разница? Главное - не победа, а участие!
   - Тем более ни одну уродиной не назовёшь.
   Привстав на цыпочки, прапорщик через головы сослу-живцев вперила взгляд в красочный плакат, возвещавший о проведении конкурса красоты.
   Козелюкова оказалась права на все сто процентов!
   Сперва Ламаре стало худо, когда она увидела список претенденток на звание "Мисс...".
   А потом решила добиться справедливости любой ценой.
   Выбираясь из круга любопытных, Драчильева рвала и метала.
   Её девочек, её лапочек, самых красивых и достойных, обошли вниманием при отборе на конкурс!
   Включили в участие одних офицеров!
   Не первой свежести по возрасту!
   Даже Мельницыну и то пристроили - назначили веду-щей!!
   А солдатки и сержантки, выходит, не люди?!
   Не женщины??!
   Она не позволит третировать сироток, живущих без отца!
   И Ламара побежала к Бодункову добиваться правды!
   Хотя за убежавший год возненавидела его стойкой не-навистью.
   Потому что ошиблась в нём.
   Капитан неожиданно оказался сильнее, чем она считала.
   Когда Драчильева потребовала, чтобы он наконец раз-вёлся с женой и окончательно сошёлся с ней, Юлий Сер-геевич отказался наотрез.
   Попросту говоря, послал заботливую и умелую хозяйку куда подальше!
   Смешал все карты!
   Выбил почву из-под ног!
   При прежнем горвоенкоме она смогла бы привлечь лже-Цезаря к ответственности за нечуткое отношение к женщине, но при Батонове акции "богомамаши" значительно упали в цене.
   Генерал-лейтенант не воспринимал её ни как личность, ни как прапорщика.
   Если раньше Ламара Сергеевна всегда была белой и пушистой в глазах командования, то теперь стала чёрной и гладкошёрстной.
   Бодунков лишился должности офицера по особым пору-чениям - вероятно, подлец-особист приложил руку, приписав ему реальные и выдуманные недоброжелателями промахи.
   А рикошет ударил в Драчильеву и дочек.
   Потому как тайные враги принялись упорно делать из них коз отпущения за служебные упущения и проколы.
   Причём действовали целеустремленно и методично, впи-сывая всякое лыко в строку!
   Сколько она извела бумаги и гелиевых стержней, сочи-няя рапорты о причинённых ей и детям незаслуженных оби-дах!
   Но подонки Дальнозоркий и Набралгадов, сговорившись между собой, нагло игнорировали доносы, не давая реаби-литироваться в глазах командования, как раньше, за чужой счёт!
   "Сказки народов мира" потеряли читательский интерес - их отправляли в корзины для бумаг, не удосужившись хотя бы просмотреть!
   Несколько прошмандовок обнаглели настолько, что ос-мелились вывесить несколько собственноручно написанных прапорщиком докладных на доску объявлений горвоенко-мата, превратив Андерсена в форме во всеобщее посме-шище.
   Униженная и оскорблённая Ламара поклялась отом-стить!
   Очень скоро и страшно!!
   Всем обидчикам!!!
  
   Красникова с интересом следила за тем, как солдат сроч-ной службы копается в розетке:
   - Ну, что там?
   - Короткое замыкание...
   - Так удлини его, в чём проблема? - тоном подколодной змеи осведомилась она.
  
   Мельницына вручила Батонову пакет под роспись:
   - Из области, товарищ генерал-лейтенант.
   - Спасибо.
   - Вы знаете, со мной вчера случилось нечто невероят-ное! Я увидела себя на сцене перед битком-набитым зри-телями залом!.. - её улыбка, растянувшаяся от уха до уха, своим сиянием охватывала стены, пол и даже потолок ка-бинета Константина Андреевича.
   - Господи! - прервал горвоенком. - Я совсем забыл дать ответ на факс, пришедший мне вчера! Уже все сроки просра-чил!..
  
   При новом горвоенкоме над головой Бодункова начали сгущаться тучи.
   Батонов предпочитал инициативных офицеров, а Юлий старался плыть по течению, исполняя приказы и не более того.
   Константин Андреевич не доверял тем, к чьим игривым ручкам прилипало хоть что-то из того, что, как он считал, должно принадлежать ему.
   Бог велел делиться!
   Капитан же был патологически жаден и при распределе-нии денежного поощрения среди личного состава во вверен-ном ему подразделении в первую очередь заботился о себе, во вторую - о семейке Драчильевых.
   Что очень не нравилось остальным его подчинённым!
   Бодунков догадывался, но не знал наверняка, сколько на него написали рапортов по команде.
   И, чтобы не тратить время на разбор вконец доставших его жалоб, генерал-лейтенант вознамерился поставить Бо-дункова на место, тем самым улучшив моральный климат в коллективе.
   Но, как на грех, всякий раз, когда предполагалась сво-бодная минута изнасиловать не-Цезаря за злоупотребление служебным положением, возникали непредвиденные обстоя-тельства, заставлявшие на неопределённое время отложить свершение прилюдного акта мужеложства.
   А теперь ещё свалился сосулькой на голову конкурс кра-соты, будь он неладен!
   Юлий Сергеевич не предполагал, что Батонов дал пору-чение особисту следить за ним и во что бы то ни стало ули-чить его в чём угодно...
   Но - после завершения "Мисс "Красной Звезды"!
   Капитан ощущал нависший над головой дамоклов меч, но ничего не мог поделать!
   Единственное, на что он осмелился - послал старшую Драчильеву более чем далеко!
   От безысходности!
   И оттого, что она закатила ему истерику из-за размена приватизированной им трёхкомнатной квартиры - Ламара надеялась прибрать её к рукам вместе с Юликом, чтобы оставить хоть какое-то наследство дочкам.
   Правда, перед этим пристала к нему, как репей, требуя узаконить отношения!
   Ну, не могла она иначе выбраться из воинского обще-жития!
   И "пидараз" Бодунков упёрся рогом, уйдя в отказ!
   Не принял во внимание всё то, что Ламара ему отдала, сволочь такая!
   Кулёк с дустом!!
   А сколько прапорщик для него сделала доброго, пре-вратив подполковника в капитана!!!
   Драчильева и Бодунков стали почти врагами...
   Но сослуживцы не оценили принесённой им жертвы, нагло проигнорировав его день рождения.
   Только подчинённые преподнесли в подарок китайскую шариковую ручку и букет цветов, срезанных с дачной клум-бы.
   С тех пор не-император жил, как в футляре, каждый день ожидая извещения об увольнении в запас.
   Скользил тенью по коридорам и кабинетам горвоенко-мата, стараясь быть как можно более незаметным...
   Часто случается, человек пытается выйти из положения, в которое попал по собственной дури, когда становится слишком поздно!
   Конечно, надежда умирает последней!
   И тем не менее!..
   Сейчас Бодунков пристально смотрел на вытянувшегося перед ним толстого низенького прапорщика:
   - Что это вы написали тут в рапорте о сдаче дежурства?
   - Я, товарищ капитан, отметил, на территорию ГВК про-никли двое неизвестных, представившихся электриками, - он вперил в офицера взгляд без какого-либо присутствия мыс-ли, - и, починив электричество, скрылись в неизвестном на-правлении...
   - Ты был на первом этаже?!
   Юлий вытянул из кармана форменных брюк пачку сига-рет, намереваясь исчезнуть напуганным привидением вслед за идиотом-прапорщиком, не желая видеть и слышать воп-лей и требований живой подстилки по имени Ламара.
   Не удалось!
   Та надвинулась на беднягу бюстом, словно тараном, жар-ко и несвеже дыша ему в лицо:
   - Ирочка с Юлечкой должны принять участие в числе кра-савиц!!
   Капитан неопределённого возраста в мешковато сидя-щем неотглаженом обмундировании втянул в плечи голову с пегими волосами и беспомощно огляделся:
   - При чём здесь я?!
   - Стань мужиком! Поговори, чтобы их включили в список!!
   - Тебе надо, ты и действуй!
   - Ты мужчина или где?! - прапорщик нервно подёргала себя за волосы, с удивлением отметив, что всякий раз выры-вает из головы по клоку волос - наверно, они усиленно лез-ли от излишне израсходованных нервов на тупое нич-то-жество. - Твои же дети!!
   - Не мои!! - Бодунков возопил древним евреем, после долгих мытарств завидевшим наконец землю обетованную.
   - А папой кого они называют?!
   - Твои проблемы!
   - Мои?!!
   - И их тоже! Из-за тебя у меня уже ноги стали дёргаться в самом основании!
   Юлий Сергеевич, сунув в зубы сигарету, убрал свою по-ходно-полевую жену с пути, бодрой рысцой получившего по причинному месту млекопитающего, выскочил из кабинета и надолго засел в позе коршуна на унитазе в мужском туалете, куда ей не было доступа.
   И потому не услышал, как прапорщик почти что плюнула ему вслед:
   - Пидор! Да среди горбатых ты самый ровный!
   И она решилась воевать в одиночку за льготное место детям на службе!
   Для начала следовало разобраться по-женски с юроди-вой - Мельницыной, от которой на этот раз зависело слиш-ком многое.
   Не-героиня народных сказок поправила грудь, выскаль-зывающую из собственных рук, и, махая несуществующей шашкой, отправилась дуэлировать с Валентиной Аксинь-евной.
  
   Узкоплечий паренёк с приятным лицом, карими глазами спускался по лестнице Прибрежного, разговаривая сам с собой:
   - Интересно, стоит только обычному человеку попасть к врачу, так у него сразу находят с десяток заболеваний и на-чинают лечить. - его красивый выразительный рот горестно искривился. - А если к врачу попадает молодой человек призывного возраста, он сразу становится здоровым и год-ным. - юнец захрустел тонкими пальцами. - Ну почему так происходит?! Почему?!
   Он огляделся так, словно вполне искренне ожидал бур-ных аплодисментов многочисленной аудитории.
   Потом вспомнил, что пребывает лишь в узком кругу слу-шателей, состоящих из него одного, и вздохнул с непри-крытой обидой.
   Ему хотелось публичности.
   Но наши желания и возможности далеко не всегда сов-падают...
  
  
   Самцов плотоядно улыбнулся вошедшей в его кабинет Душегубовой:
   - Как там у нас с отбором участниц?
   - Отлично, товарищ генерал-лейтенант! В список попа-ли только те, кто может за себя постоять и языком, и руками! - похвасталась майор, как хвастаются молодые колхозницы породистой коровой.
   - А ногами тоже?
   - Так точно! - она заговорщически подмигнула.
   Облвоенком вытаращился на неё с неподдельным ува-жением:
   - Благодарю за службу!
   - Служу Отечеству!
   Юрий Степанович размял в пальцах сигарету:
   - Знаешь, что такое добро?
   - Никак нет.
   - Добро - это когда плохому человеку делаешь плохо... - он намекал на свою "любовь" к Батонову. - Ладно, просле-ди, чтобы наша доблестная четвёрка не сильно расслабля-лась! Могут понадобиться в любой момент!.. А я съезжу в горвоенкомат - пора приводить в действие наш план.
   - Вернёшься?
   - Как дело пойдёт.
   - Тогда хоть позвони. - сказала кадровик, как заклина-ние, и её тело задрожало, охваченное сексуальными судо-рогами.
   Самцов, ничего не говоря, прильнул к её губам в долгом, бесконечно долгом поцелуе, от которых у обоих перехва-тило дыхание.
  
  
   - Ириша, помоги! - при виде подруги Красавина вскочила с места с видом царицы амазонок, потерпевшей сокруши-тельное поражение от войск Геракла.
   - Что случилось на этот раз?! - курсант замерла, точно увидела перед собой готовую к нападению гадюку.
   - Конкурс крастоты! А одно из соревнований - рукпаш! Тебя же учат! Натаскай нас! Меня, Звездич, Манерную и Уг-рюмову!
   - Сколько у нас времени?
   - Неделя!
   - Ты представляешь, о чём просишь? Фильмов с Как Дам-мом насмотрелась?
   - В долгу не останемся. - старший прапорщик сидела как девчонка, обманувшаяся в своих ожиданиях обещанного ме-дового пряника.
   - Да мне проще самой за вас всех выступить!
   - Иришенька!
   - Не сумеете вы биться, как надо!
   Стоило лишь присмотреться, как Резвова скромно и бы-стро опустошала внушительный графин кипячёной воды, чтобы сразу поверить, что ей не страшен никакой непри-ятель.
   - Ирунчик!
   - Ненормальные!
   - Ты - единственная и последняя надежда!.. - Данута смотрела на генеральскую дочку недотёпой-ученицей на строгую учительницу. - И тебя хочет Каттанин!
   - Это ещё кто?
   - Новый военком вместо Дуркало! Обговорите с ним ус-ловия!
  
   Драчильева отловила Мельницыну на выходе из секрет-ной части, где та служила:
   - Говорят, тебя можно поздравить?
   - С чем?
   - Будешь вести конкурс красоты? И отбирать претенден-ток?
   - Что дальше?
   - Запиши моих девчонок. - не-царица вперилась взгля-дом в проходившую мимо них лейтенанта Стервозникову, в тонких аристократических пальцах которой торчала дымя-щаяся сигарета.
   Из-под густых черных ресниц зеленые глаза на лице с высокими скулами и упрямым подбородком с насмешкой взирали на весь мир. Верхняя губа имела циничный изгиб.
   - Издеваешься?!
   - Запиши! - прошипела рассерженной змеёй Ламара. - Иначе узнаешь меня, как Гамлет Шекспира!
   - То есть?!
   - Разберусь с тобой, как Отелло с Дездемоной!
   Старший лейтенант не обрадовалась требованию пра-порщика включить её дочек в список конкурсанток.
   Но и указать короткую дорогу из трёх букв не осмели-лась.
   Она была относительно грамотной и понимала, снимать сглаз и порчу - долго и денежно, никакой валюты не хватит.
   А в том, что подстилка Бодункова может запросто ус-троить ей венец бездетности или безбрачия, Валентина не сомневалась.
   Доживать свой век в одиночестве она не рвалась, хотя на словах всем и каждому утверждала обратное, убеждая со-беседника - хороших мужей не бывает, потому что не бы-вает хороших семей.
   А особенно сейчас, когда начала подбивать клинья к гор-военкому, и потому безоговорочно записала Дырочку и Юк-лю на просмотр.
   Правда, пожелала про себя Драчильевой-старшей таких перемен в жизни и судьбе, что, если бы её пророчества сбылись хотя бы наполовину, той стоило незамедлительно повеситься.
  
   Виталий пришёл на репетицию раньше назначенного им же самим времени.
   Не отдавая себе отчёта, он начал наигрывать мелодию, которую когда-то посвятил Ирине.
   Играл и перед его глазами, как на ленте видения вре-мени, возникали события двухлетней давности, изменившие его жизнь и в какой-то степени восприятие окружающей действительности. (*)
   Увлёкшись, он не заметил, как в зал Дворца Культуры, с радостью принявшего обратно уволенный в запас из рос-сийской армии ансамбль арфистов, вошёл Лёлик - кудрявый ровесник руководителя, отпустивший на службе усы, а после - испанскую бородку и волосы до плеч.
   Когда затихли последние звуки сонаты, музыкант присел рядом с Берлинским-Коржиковым:
   - У тебя такой вид, будто получил кирпичом по голове и выпал в осадок...
   - Может, и так... - на лице маэстро появилось обеспо-коенное выражение, какое обычно бывает у праведника, нарушившего одновременно все десять заповедей.
   - Вот я и вижу. В конце концов с каждым случается... Наш старшина как говорил? Если оставляешь перед призывом открытую бутылку, не надейся, что, пока тебя нет, из неё никто не выпьет... - музыкант походил на заботливую ма-машу, убеждающую неразумное чадо съесть манную кашу с комками.
   - Философ он был...
   - Эт-то точно...Коль женщина уходит от мужчины, значит, он стал ей неинтересен...
   - Сам придумал?
   - Вычитал где-то.
   Виталий издал странный звук горлом, что должно было по идее означать смех:
   - Всё в порядке, Лёлик, человек всегда ищет, где ему лучше...
   - Сильно у тебя.
   - С чего ты взял?
   - Иначе бы ответил по-другому... Я б твоей!..
   - А я, как видишь, нет!.. - Витасина чувствительная душа оскорбилась. - Этим мы с тобой и отличаемся!
   В зале один за другим стали появляться участники ан-самбля, криками павианов в брачный период приветство-вавшие своего руководителя, сделавшего хорошую мину при плохой игре.
   Чтобы никто из них не заметил его состояния...
   ________________________________________________
   * - См. роман "Первая среди равных"
   - Товарищ полковник, сержант Резвова по вашему вызову прибыла! - Ирина вскинула руку к пилотке.
   - Зачем же так официально? Проходите, присаживай-тесь... Чай, кофе?
   - Чай. - она села на указанный стул.
   - Много о вас наслышан. - военком поставил перед девушкой чашку с заварочным пакетиком, налил в неё ки-пятка. - После училища не желаете к нам?
   - Честно говоря, как-то не задумывалась...
   - Подумайте. - он отечески улыбнулся. - Ирина Мо-дестовна, коль уж вы ко мне пришли, наверно, в курсе нашей проблемы?
   - Мне сказали.
   - Поможете? - Кирилл Степанович взирал на курсанта с надеждой неизлечимого больного, которого спасёт лишь чудо. - Рукпаш - большой прогрех в нашем образовании.
   Жалость - именно то чувство, при помощи которого из женщин можно вить верёвки толщиной с корабельные ка-наты!
   - Товарищ полковник, вы ведь понимаете, за неделю ни-чего не сделаешь!
   - Но азы боя можно поставить.
   - Именно азы, не более!
   - Считаете, конкуренты владеют мастерством?.. Сомне-ваюсь. Они, как и мы, кабинетные работники, пороха не ню-хали.
   - А вдруг?
   Они улыбнулись друг другу, точно два школяра, готовя-щиеся нашкодить ненавистному учителю и выставить его полным идиотом.
   - Всяко, конечно, может быть... Слово офицера - не оби-жу. Скажите, что вам необходимо. В смысле, где будете тре-нировать?
   - Подобные тренировки лучше проводить там, где пред-полагается само соревнование. Участникам неплохо привык-нуть бы к местности. И чтобы не мешал никто из посто-ронних.
   - Понял... Завтра-послезавтра сможете приступить?
   - Но это чистой воды авантюра!
   - А куда деваться?! - военком поцеловал курсантке руку, прижавшись к бархатистому запястью, может быть, несколь-ко дольше, чем требовали правила приличия. - Что с нами сделают, если проиграем, и говорить не хочется, но этого окажется столько, что приходится...
   Лет двадцать назад о человеке, у которого постоянно бы-ло беспричинно хорошее настроение, говорили: "Жизнера-достный идиот!"
   Десять лет назад интересовались, на каких же всё-таки "колёсах" он сидит.
   Сегодня уважительно, с придыханием, говорят: "Он всег-да на позитиве!"
   К такому типу людей и принадлежал Каттанин.
  
   Бодунков мрачно курил на лестнице, листая журнал.
   К нему подошёл Добывайленков, достал сигарету, при-курил:
   - Что пишут, Сергеич?
   - Оказывается, в Латинской Америке женщины платят мужчинам по семь долларов за каждую случку! Не отказался бы туда съездить!
   Проходившая мимо Драчильева, услышав его слова, рез-ко притормозила:
   - Тогда я поеду с тобой!
   - Зачем?! - он втянул голову в плечи, как черепаха втя-гивает её в панцирь.
   - Чтобы посмотреть, как ты будешь сводить концы с кон-цами на четырнадцать долларов в месяц! - она состро-ила гримасу наподобие больной обезьяны.
   Зам Батонова чуть не проглотил сигарету:
   - Был у меня как-то товарищ в военном училище. Помню, он всегда был неравнодушен к слабому полу. Его просто бесило, когда пол под сапогом - слабый!
  
   Мельницына волчком вертелась возле Батонова и обл-военкома Самцова, попивавших во время проведения де-ловых переговоров кофе с коньяком по старой доброй гене-ральской традиции.
   Ни первый, ни второй не знали французского языка и потому были твёрдо уверены, что уничтожают для поднятия настроения и прочищения мозгов натуральный заморский продукт.
   Но если бы знаток перевёл им смысл надписи мелкими буквами на этикетке, возможно, они на пару зверски бы изна-силовали купившую бутылку старшего лейтенанта в особо извращённой форме.
   Считая себя знатоком дорогих напитков, Валентина так же в них разбиралась, как обезьяна в сахарном тростнике.
   И потому потратила выданную ей изрядную сумму на ко-ньячную эссенцию, добавляемую поварами-галлами в кон-дитерские изделия.
   Как раз предупреждение, для чего именно предназначе-ны оседавшие в желудках старших офицеров поллитра, и было не прочитано и не понято.
   Самцов оторвался от экрана ноутбука, на который Дава-лова вывела карту области, отпил из чашки алкоголесодер-жащий кофе:
   - Помню, был я лейтенантом, и зашли к нам в баню трое - комполка, замполит и прапорщик. И у всех - ниже колен! - он подмигнул Батонову, перевёл архиневинный взгляд на ус-мехнувшуюся Викторию. - У комполка - живот, у замполита - язык, у прапорщика - руки! - облвоенком сочно захохотал над своей шуткой и сделал знак Мельницыной долить ему кофе.
   Та млела от гордости за саму себя, глядя на Константина Андреевича взглядом влюблённой кобылы.
   Ещё бы!
   Её допустили прислуживать такие люди, целые гене-ралы!
   Которые почему-то не обращали на старлея внимания, воспринимая её присутствие не иначе, как воспринимают наличие в служебном кабинете стеллажа или стола.
   Окружающая среда и не более того!
   Но Валентина была счастлива представившейся возмож-ностью погреться в лучах солнца военных губернаторов го-рода и области!
   На протяжении сорока лет своей далеко не праведной жизни она гонялась за синей птицей удачи, внаглую уле-тавшей от неё с презрительным свистом, показывая только хвост, за который товарищ старший лейтенант никак не мо-гла ухватиться.
   В ранней юности Валюша пользовалась большим успе-хом у мальчиков, но будучи девочкой с амбициями и пере-оценивая роль собственной личности в истории к сорока двум годам осталась в гордом одиночестве.
   Воображая себя пупком земли, она мечтала о счастье в холодной постели, где так тоскливо и одиноко по ночам.
   Её подруги реально осознавшие свои возможности и во-время умерившие претензии к жизни все повыходили замуж.
   И некоторые даже были счастливы в браке.
   Она же принципиально не разменивалась на мелочёвку.
   Если уж ставить штамп в паспорте, то только с принцем на белом мерседесе, имеющим дворец в пентхаусе в центре большого города.
   Однако сама Мельницына могла принести в приданое дачу-развалюху, нуждавшуюся в перестройке и пару што-паных ночных рубашек.
   Но это её не смущало.
   Валя - эталон Женщины, и все мужики должны старлея холить и лелеять только за то, что она существует на свете.
   Быть рядом с ней - ничто иное, как подарок судьбы.
   А кто подарка не замечает - дауны, овощи и вообще тём-ные люди.
   Закончив институт имени русского якобинца Понч-Друе-вича, приобретя дефицитную специальность акустика, Ме-льницына сразу подалась в армию.
   Во-первых, вокруг были настоящие мужчины - как ей ка-залось.
   Во-вторых, - можно быстро и удачно выйти замуж.
   За генерала!
   На меньшее Валентина была не согласна!
   Но генералов на всех их жаждущих не хватает!
   До тридцати лет она рыбой-прилипалой клеилась к ко-мандованию, пившему водку и коньяк за её счёт, но не го-ревшему желанием вступать с ней в интимную связь.
   Правда как-то раз ей удалось заманить в постель отно-сительно молодого генерала, и целую ночь Мельницына Ра-ботала скульптором - обеими руками старалась довести достоинство партнёра до твёрдости гранита, а в результате получила пластилин.
   Потому что забыла народную мудрость - дамы, не бери-те то, что плохо лежит, берите то, что хорошо стоит!
   И не приняла в расчёт - нет мужчин-импотентов, есть женщины, не умеющие завести.
   Или не наученные как следует работать руками...
   Ибо, когда партнёр тебя не желает, тут не поможет даже автомобильный домкрат!
   К несчастью, такая мысль в голову секс-бомбе - в соб-ственных глазах! - не приходила.
   А зря...
   Её почти строевой шаг и отмашка при ходьбе руками вы-зывали у особей противоположного пола только отторже-ние.
   А увядающее лицо с сухой кожей, лишённое боевой рас-краски в виде макияжа и жидкие волосы, обесцвеченные в домашних условиях перекисью водорода, секущиеся на кон-цах, превращали любого самца в ни на что не способное су-щество.
   Однако Валя не собиралась прогибаться под мир!
   Пусть мир прогибается под неё!
   И, чтобы как-то обратить на себя внимание, занялась во-сточным единоборством.
   У-шу.
   Правда, в её исполнении знатоки называли этот стиль не иначе, как у-ку-шу!
   В результате по табели о рангах среди бойцов старший лейтенант стояла в шестнадцатом ряду и за двадцать лет упорных занятий смогла передвинуться лишь в пятнадцатый.
   Славы, поклонения и элементарной известности в спор-тивном мире у-шу ей не принесло.
   Как, впрочем, и многочисленные попытки обучать воин-скому искусству неофитов.
   Ученики к ней не шли.
   Вернее, приходили и быстро уходили к другим, более профессионально подготовленным сенсеям.
   А мужчины, которые ей нравились, по-прежнему её не за-мечали.
   Но Мельницына не отчаивалась.
   Параллельно она занялась концертной деятельностью, пристроившись в районном Доме Молодёжи - фиктивной организации, существовавшей всего лишь на бумаге для от-чёта депутатов городского ЗАКСа, которые, якобы, вели ра-боту с подрастающим поколением.
   Там самодеятельные певцы и певицы смотрели на Ва-лентину Аксиньевну снизу вверх и ловили каждое её слово.
   Ибо от неё зависело, выпустить исполнителя на сцену или нет.
   Мельницына почувствовала себя вершителем судеб и стала обращаться с молодёжью с величайшим апломбом, безапелляционно высказывая давно избитые истины - в любом разговоре с ними.
   Теперь она считала себя крупным общественно-театра-льным деятелем.
   (В более чем дешёвой самодеятельности).
   Иногда, общаясь с профессионалами - актёрами, музы-кантами, бардами, танцорами - она купалась в лучах чужой славы, искренне полагая, что отблески той самой славы при-дают ей вес и повышают авторитет на службе.
   Она любила небрежно упомянуть в разговоре, что зна-кома с самой Ксюшей Кошак.
   Но предпочитала умалчивать о том, что при встрече та достаточно холодно перекинулась с ней парой слов сквозь зубы.
   А потом просто повернулась к Вале задом, не признав в старлее равную себе личность.
   Сослуживцы же относились к ней, как к приболевшей на голову и упорно не считались с её мнением по животре-пещущим вопросам современности.
   Не признавали, мерзавцы, авторитет театрального Дея-теля!
   И мужчины, как и раньше, шарахались от Мельницыной, упорно не желая видеть в ней женщину!
   Её ближайшая подруга, начальник секретной части горво-енкомата капитан Стаканова, - идол для Валюши - такая же неустроенная по жизни и мало кому нужная, включая соб-ственную взрослую дочь, посоветовала плюнуть всем мужи-кам в глаза и заниматься собой.
   Она последовала совету.
   И решила для начала приобрести вечернее платье.
   Но ни в одном из магазинов пятимиллионного города не нашлось подходящего для неё.
   Пустить кому бы то ни было пыль в глаза не удалось.
   Получилось, как всегда!
   И Валя оскорбилась в очередной раз!
   В возрасте сорока лет!
   Когда она наконец поняла, что осталась у разбитого ко-рыта!
   Что журавль парит высоко в небе, а в руках нет и даже по-лудохлой синицы!
   На службе она, по сути дела, авторитетом не обзаве-лась.
   За без малого двадцать лет в погонах доросла лишь до старшего лейтенанта, утратив навыки когда-то полученной специальности и, как акустик, мало на что была пригодна.
   В спорте Валя не добилась практически ничего.
   В самодеятельности держалась на шестых ролях, как бы не пыталась доказать знакомым обратное.
   Семьи не создала.
   Даже не смогла завести ребёнка - с ней, конечно обща-лись, но всерьёз не воспринимали.
   Она могла привлечь к себе, но удержать надолго оказы-валась не в состоянии из-за несоответствия её желаний и возможностей.
   Десять лет Мельницына потратила на ожидание того, что полковник Романчук бросит жену и отведёт её во Дворец Бракосочетания.
   Он жену бросил.
   И женился снова.
   Но не на суперженщине - Валюшке - а на другой, в два раза моложе и красивее её и прижил от той наследника.
   Иная на месте старшего лейтенанта выдернула бы Ро-манчука из себя, как занозу.
   Но она со всей ответственностью заверяла каждого из друзей и знакомых; он несчастен и мечтает быть только с ней!
   Если Бог хочет кого-то наказать за завышенную само-оценку, прежде всего он лишает человека разума...
   Своей последней оставшейся мозговой извилиной - сле-дом от форменной пилотки - старлей не могла постичь, что её время безвозвратно прошло.
   Есть девицы помоложе, покрасивее, поумнее и поустро-еннее в жизни.
   Она придумала себе мир, в котором была королевой, где её слово воспринималось законом, где Мельницыну носили на руках и выполняли любые требования, даже самые бе-зумные.
   Но реальность сильно отличается от грёз!
   С точностью до наоборот!
   И Валентина рыдала ночами в подушку, днём срывая зло на сослуживцах, теперь воспринимавших её не иначе, как юродивую.
   В глубине души она понимала - впереди у неё нет ни-чего.
   И, скорее всего, не будет уже никогда...
   - Ну что, Константин Андреевич, я предлагаю провести некоторые конкурсы на нашей территории. К чему совать ру-ку туда, куда собака нос не сунет, верно?.. Мы подобрали две точки... - жестом фокусника облвоенком ткнул ручкой в экран монитора. - Здесь у нас оборудована полоса пре-пятствий, а здесь - стрельбище.
   - Помню как-то в летнем лагере меня прямо в два полушария ударила молния. - пробурчал себе под нос Бато-нов, наклоняясь к Даваловой. - Капитан, можно увеличить изображение, чтоб поближе ознакомиться с местностью?
   - Конечно, товарищ генерал-лейтенант. - она принялась колдовать над клавиатурой компьютера.
   Некоторое время горвоенком всматривался в изображе-ние с видом знатока живописи, любующегося всемирно из-вестным шедевром:
   - Согласен... Теперь хотелось бы посмотреть вторую точку.
   Пока Виктория выполняла распоряжение, он обратил внимание на Мельницыну:
   - А вы что здесь делаете, старший лейтенант?.. Идите, проверьте, не появились ли новые желающие на конкурс? И осмотрите их вместе с Дальнозорким и Набралгадовым на предмет ненужности!
  
  
   Овчаркина расслаблялась в Комнате Психологической разгрузки под музыку для релаксации с Ростовцевой:
   - Прикинь, я встретила мужчину своей мечты, и мы чуть не поженились!
   - А у тебя есть его фотография?
   Лариса всмотрелась в снимок:
   - И это мужчина твоей мечты?! - она закашлялась и, чтобы восстановить душевное равновесие, выпила пива, машинально запив его джин-тоником. - Такому ноги на плечи не клади!
   - Понимаешь, когда я мечтала, у меня была депрессия... - Снежана сделала вид, точно выскакивать в самый послед-ний момент из-под падающих на темя жизненных обломков было для неё самым обычным делом.
  
  
   Каттанин подписал последнюю повестку и, включив ра-диоприёмник, блаженно откинулся на спинку кресла.
   - Учёные выяснили, почему в Бразилии снимают сериа-лы про любовь, а у нас про ментов. Где что хорошо про-даётся, про то и снимают. - с характерными интонациями представителя сексуальных меньшинств поведал ведущий. - Согласно Библии женщина - последнее, что создал Бог. Он создал её в субботу вечером. Усталость всё-таки дала о себе знать. - в голосе рассказчика прозвучало явное отвра-щение ко второй половине человечества.
   На столе военкома чахоточно всхрапнул селектор:
   - Товарищ полковник, звонили из горвоенкомата. Вас ждут завтра к десяти ноль-ноль вместе с участницами кон-курса. - интимным полушёпотом сообщила Звездич.
   - Понял, спасибо... Сообщи от моего имени кому сле-дует.
   - Слушаюсь.
  
   К микрофону на сцене Актового зала поступью каменного гостя приблизилась Мельницына, всем своим видом пока-зывая особисту и кадровику, что она круче варёного яйца:
   - Следующую претендентку не надо представлять. Я да-же думаю, ей не надо и выходить.
   Из кулис вышла рядовая Юля Драчильева, нацепив на физиономию с опущенными глазками маску полнейшей не-винности.
   В форменной юбке, затянутой на тонкой талии, и серой рубашке с погонами она могла бы выглядеть одновременно необычно и привлекательно...
   Если бы...
   Не дёргала конвульсивно телом и руками при ходьбе и, подобно голодной кошке, не подвывала непонятно какую ме-лодию, стремясь таким способом обратить на себя внима-ние.
  
  
   Прапорщик Чудилова, вернувшаяся с курсов повышения квалификации, сразу попала в круговорот событий, связан-ных с обсуждением, вернее, - одобрением кандидатур, вы-двинутых Каттаниным на участие в конкурсе "Мисс "Красная Звезда".
   Она заменила собой Сукачёву, ударно трудившуюся на стройках народного хозяйства, оплетённых по периметру ко-лючей проволокой под наблюдением охраны на сторожевых вышках.
   Для повышения производительности труда, разумеется!
   Сидя в Комнате Психологической разгрузки, где прохо-дило утверждение, Тамара накручивала на палец тёмный локон.
   При этом её тонкий, чётко очерченный овал лица с высо-кими скулами и широким чувственным ртом выражал край-нюю степень непонимания происходящего.
   Пока всезнающая Цветкова не просветила оторвавшуюся от реальности коллегу по службе.
   И прямой, несколько удлинённый нос Чудиловой развер-нулся по ветру.
   Конечно же она голосовала "за"!
   Ни в коем случае не "против"!
   Таких, кстати, среди собравшихся и не было!
   Зато были воздержавшиеся!
   Манерная, Звездич, Угрюмова, Красавина!
   Не могли же они голосовать сами за себя!
   - Могу поспорить, Илонка даст им там шороху! - Людмила состроила гримасу, словно полинезийская дикарка после за-хода к ней европейского корабля.
   - Нашим?
   - Почему, нашим? - сержант посмотрела на прапорщика, как на буйнопомешанную. - Я имею в виду конкуренток! Им не позавидуешь!
  -- Полностью с тобой согласна.
   Понятно, мнение отобранных для совершения подвига во имя родного города никого не заинтересовало, и резолюция с решением направить их на конкурс красоты прошла едино-гласно при стопроцентной явке на собрание инспекторов Прибрежного.
  
  
   Зам горвоенкома со звуковым сигналом подогнал свою "Волгу" к ве­щевому складу.
   Из пронзительно заскрипевших дверей выскочил прапор­щик с багровым лицом, экипированный в сапоги, синие са-тиновые трусы до колен и сдвинутый на затылок берет.
   Полковник с невероятным удивлением посмотрел на яв-ного прожигателя жизни, но ничего не сказал, лишь открыл багажник машины, и наверно, на что-то выра­зительно на-мекая, кивнул на него.
   Интендант с большим интересом заглянул в багажник, оценил картонные упаковки с банками дефицитной, но давно просроченной тушенки и, похоже, решив, уточнять нет смыс-ла, бегом вернулся на склад.
   Добывайленков присел в тени с сигаретой и равнодушно, слов­но только сменился с двенадцатичасового, без пере-рыва, боевого дежурства пронаблюдал, как в автомобиль бодро загружаются тюки с новым обмундированием.
   За долгие годы службы на благо Отечества он ни разу не принимал участия в каких-либо боевых стычках.
   И перспектива побывать в настоящем сражении с непо-средственной угрозой для жизни вызывала в нём стойкое отвращение.
   Полковник очень хотел жить, причём, - жить хорошо! - и вовсе не испытывал страстного желания пасть смертью хра-брых, выполняя воинский долг.
   Потому и предпочитал жить в мире и согласии с коман-диром, для чего по мере необходимости, готов был вывер-нуться наизнанку, лишь бы им остались довольны.
   Он был талантлив.
   И демократичен.
   Потому что, когда того требовала обстановка, сам при-езжал на склад и забирал необходимое для дела, тем самым показывая кладовщикам, какое важное значение имеет к ним визит Добывайленкова.
   Хоть и игра на публику, зато впечатляющая!
   Получив положенное, Добывайленков уселся за руль:
   - Благодарю за службу!
   - Служу Отечеству! - прапорщик осторожно отвел взгляд в сторону.
   Дребезжа всеми суставами,"Волга" покатила прочь.
  
   Увлечённый Паслёновой Диареев подавлял её своей "ге-ниальностью" в летнем кафе.
   Узнав о творческих потугах Милосердовой, он решил до-казать всем в военкомате, что тоже умеет владеть пером.
   И не хуже какого-то ефрейтора!
   Чужая известность не давала ему покоя и вызывала чёр-ную зависть.
   Поэтому он быстренько накропал несколько, как ему каза-лось, - ну, очень смешных! - юморесок и отправился с ними в литературную часть популярной передачи "Городок".
   Тексты у него взяли, но ответа не дали.
   Любой другой на месте Николая Викторовича понял бы, что его опусы не представляют интереса, но псевдоЗадор-нов решил доказать всем, что он тоже гений.
   И принялся строчить опоссумы один за другим.
   И читать сослуживцам.
   Они смеялись.
   Однако, не над произведениями, написанными в манере весьма среднего уровня фельетонов второй половины про-шедшего века, а над самим автором.
   Правда, стараясь быть объективным, Каттанин во время проведения военкоматовского междусобойчика поведал ему, что после третьего стакана водки юмор Диареева становится доступнее для понимания, чем по трезвости.
   Тот расцвёл.
   И продолжил творить.
   Слушатели на литературных чтениях откровенно скуча-ли, деликатно прикрывая руками зевки, чтобы не обидеть надоевшего хуже горькой редьки пишущего всякую хреноё-вину эскулапа.
   А доктор любовался сам собой.
   Скоро от него начали скрываться.
   Но фанат клизмы не успел обидеться.
   Судьба преподнесла ему подарок в виде благодарного слушателя в лице Паслёновой.
   Поклонница романов Дарьи Концовой с благоговением выслушивала литхалтурщика и каждый раз награждала во-схищенными аплодисментами и взглядом.
   Сейчас она дымила сигаретой, вся обратившись во вни-мание, - деланно наслаждалась новым нетленным шедев-ром патрона, воспринимая его на слух.
   "...По бескрайнему пшеничному полю шла лёгким воз-душным шагом золотоволосая девушка.
   Её бездонные, синие, как небо, глаза смотрели в сторо-ну дремучей чащобы, где на опушке берёзовой рощи должен был ждать её жених, при одной мысли о котором коралловые губы Алёны разъезжались в нежной улыбке, обнажая её жемчужные зубы..."
   ПсевдоНабоков рисовался перед благодарной, как ему казалось слушательницей, любуясь самим собой подобно Нарциссу.
   И не понимал; Паслёнова, будучи далеко не дурой, про-являла незаурядные дипломатические способности, чтобы не обидеть начальника.
   Потому что набор литературных штампов свидетель-ствовал о том, что Диареев отнюдь не талант, а обычный графоман.
   Причём, самого низкого пошиба.
   Однако, сам он этого, к несчастью, просто не осознавал.
   А разжёвывать на пальцах Николаю Викторовичу кто есть "ху" среди писателей было бы бесполезно и чревато для неё последствиями для совместной с ним работы.
   Не говоря уже о карьере.
   И Наталья тактично молчала, думая о том, что пригото-вить сыну и мужу на ужин, сохраняя перед клизменным эску-лапом восторженное выражение на лице.
   Чем бы долбанутое дитятко не тешилось!..

   - Ты чего такой мрачный? - хлопнул по плечу печально отравлявшегося никотином на лестничной площадке Бодун-кова спешивший домой Набралгадов.
   - Денег нет.
   - А ты не пробовал хотя бы по тысяче в месяц в заначку прятать? - сочувственно спросил кадровик голосом лекаря из дома умалишённых.
   - Пробовал... Нахожу.
  
  
   Небо над городом приобрело темно-синий вечерний от-тенок, сменивший яркую синеву дня.
   Манерная курила в городском сквере, с наивно-милой улыбкой наблюдая, как карапузы под присмотром дедушек и бабушек кормят голубей.
   - Простите, девушка, - к ней подсел приличный с виду мужчина, - мы с женой разминулись. Не могли бы вы со мной поговорить немного?
   - Зачем?
   Тонкие усы оттеняли его губы, и по внешнему виду не-знакомец отнюдь не походил на маньяка.
   Хотя Илона давно привыкла к подобному роду знакомств, но на этот раз начало было более оригинальным, нежли когда-либо раньше.
   До этого кавалеры о жёнах не упоминали.
   И поэтому на всякий случай она решила уточнить, что ему от неё нужно.
   - Видите ли, - у него стал покровительственный тон рас-судительного взрослого, говорящего о пустяках с капризным ребёнком, - каждый раз, как я говорю с красивой девушкой, моя жена как из-под земли вырастает...
   Старшина с трудом погасила вспыхнувшее в ней острое желание пропустить его мужское достоинство через мясорубку.
   Её ещё никто и никогда так не оскорблял!
  
  
   - Дорогой! Смотри, какое колечко! Какое миленькое колечко! - Цветкова аж затряслась, как исполнительница пляски святого Витта, при этом тыкая наманикюренным ног-тем в стеклянную витрину. - Купи! Купи!! Купи!!! Ну купи, купи, купи...
   - Ла-а-адно! - капитан, с которым она познакомилась прошлым летом, улыбнулся продавщице предпенсионного возраста. - Девушка, кольцо с творогом и "Балтику-9!"
  
  
   Сёстры Драчильевы гуляли по фойе кинотеатра.
   Пожилая пара некоторое время с интересом их разгля-дывала.
   - Такая молодая мама и такая взрослая дочь...
   - Слишком молода она для мамаши. - усомнился элегантный ветеран труда, намекая жене на возраст Ирочки-Дырочки.
   - Для этого не надо быть старой! - со знанием дела парировала супруга. - Надо просто залететь по молодости!
  
  
   Крыскин, юноша ближе к сорока годам, с симпатичной физиономией, чистой кожей и мягкими бархатистыми гла-зами, и его подружки Мельницына и Стаканова проводили вечер в баре - с подачи старшего лейтенанта приобщались к красивой жизни.
   Так, как её понимала Валентина, насмотревшаяся зару-бежных фильмов и начитавшаяся светских журналов.
   Накачавшись поддельной текилой, Нелли обвела заму-тнённым взором зал, показав подбородком на сидевшего у стойки мужчину:
   - Мой бывший муж. После того, как мы расстались, он страшно пьёт уже пять лет.
   - Брось! - Крыскин очень по-женски испугался за посе-тителя и даже прослезился от переживаний, но мужественно взял себя в руки и лихо опрокинул внутрь полную рюмку. - Какое здоровье надо иметь, чтобы столько лет обмывать это событие!
   Капитан просверлила его взглядом, не обещавшим бы-строй и лёгкой смерти.
  
  
   Усатый мужчина в комбинезоне похлопал ладонью по "Индезиту", стоявшему в прихожей у Драчильевой:
   - Я забираю вашу стиральную машину в ремонт.
   - А как же я?! - Ламара Сергеевна приняла вид ведьмы, способной превратить в какую-нибудь гадость всё чело-вечество.
   Ремонтник коротко взглянул на неё:
   - А вы уже ремонту не подлежите. - он был сама лю-безность.
  
  
  -- Нет, только не это! - патетически воскликнул Дуркало,
   чрезмерно упитанный мужчина с застенчивым лицом и оба-ятельной улыбкой сельского механизатора эпохи застоя, пожирая глазами Давалову, накладывавшую в спальне на лицо крем для увлажнения кожи.
   - Почему? - она была спокойнее моря при полном штиле.
   - А если ты попадёшь в число финалисток?
   - И что с того?
   Леонард Иудович, как и всякий бабник, был патологи-чески ревнив, считая измену чисто мужской привилегией. Поэтому пресловутый Отелло по сравнению с ним мог пока-заться прямо-таки невинным агнецем.
   И сейчас перед военным пенсионером ясно нарисо-валась картина - на его голове вырастают ветвистые оленьи рога.
   А как иначе?
   По его твёрдому убеждению, правда, документально не подтверждённому, ни одна победительница конкурса кра-соты не сохраняла долго верность мужу. Не говоря уже о том, каким способом они добивались заветной короны!
   Просто газеты старательно замалчивали факты прелю-бодеяния, чтобы не чернить в глазах обывателя светлые об-разы признанных красавиц.
   Но вслух он этого сказать не мог, и ему ничего не оста-валось, как нести чушь:
   - Ты ещё много мало знаешь!! Я беспокоюсь о тебе!!
   - С чего бы это?
   - Я не готов надолго с тобой расстаться! - Дуркало начал свирипеть, заметив скептическую усмешку супруги. - Да, да! Я тебя люблю и беспокоюсь за тебя!
   Виктория почти ему зааплодировала:
   - Какая трогательная забота!
   И тут бывший полковник пустил скупую мужскую слезу:
   - С виду я несмущабельный человек, но в душе именно таков... А ты мне не веришь...
   Тот, кто начинает плакать первым, всегда имеет преиму-щество в споре.
   Леонарду повезло - у него оказались очень послушные слезные железы.
   А, быть может, главную роль сыграла старческая сенти-ментальность?
   - Не устраивай сцену! Что ты от меня хочешь?
   - Останься со мной! - попросил отставной военком таким тоном, который сделал бы честь любому актёру индийского кино.
   - А вот уж это я как-нибудь решу сама...
   Судя по выражению лица Даваловой, её приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.
   Для Даваловой прошедший год стал в самом прямом смысле хождением по мукам.
   По мукам ревности.
   Вышедший в отставку Дуркало, помня о собственных многочисленных служебных романах, по делу и без дела приписывал жене совершённые им когда-то грехи.
   Поэтому любой невинный взгляд в сторону мужчины мо-ложе его по возрасту расценивался им, как попытка наста-вить ему рога.
   Вещественных доказательств он не имел, но ревновал с наслаждением, отчаяннее шекспировского Отелло, отравляя Виктории существование и днём, и ночью без выходных, превращая супругу в современную Имогену.
   "Зимней сказке" не предвиделось ни конца, ни края...
   Капитан начала всерьёз задумываться о разводе...
   Однако её останавливала мысль остаться в одиночест-ве...
   Не всякий современный мужик возьмёт в жёны разве-дёнку немного за тридцать...
   Достойные экземпляры особей в брюках давно обрели тихую семейную пристань.
   А недостойные не вызывали интереса.
   Лучше уж иметь под боком Леонарда, к недостаткам ко-торого успела привыкнуть за два года совместной семейной жизни.
   Своё дерьмо воистину меньше пахнет.
   Пока на горизонте не появится объект в брюках до-стойный её внимания, благодаря которому можно будет ра-зорвать тяготившую офицера в юбке связь с, как она считала в последний год, с полусумашедшим из-за необоснованных обвинений в измене супруга.
   Поэтому Давалова без раздумий согласилась принять участие в конкурсе красоты.
   Глядишь, Судьба подарит ей шанс забыть Леонарда...
  
  
   Направляясь на службу Юкля Драчильева бросила оку-рок сигареты в урну и с деловым видом шагнула к парню на троллейбусной остановке, являвшему собой воплощение мужественности:
   - Молодой человек, вы такой симпатичный. Можно с вами познакомиться?
   - Какое познакомиться?! У меня уже девушка есть, а о жене я вообще молчу! - он кипел глинтвейном, вовремя не снятым с огня.
  
  
   Ирина ехала в автобусе в Прибрежный, чтобы по пригла-шению Каттанина вместе с его девушками отправиться в горвоенкомат на смотр участниц конкурса красоты.
   На одной из остановок в открывшуюся переднюю дверь просунулся мужик, наставив на водителя указательный па-лец в форме пистолета:
   - Паф!.. Паф!.. Паф!..
   Шофёр благодушно улыбнулся:
   - Ну, ладно, пострелял - садись, поехали.
   Террорист, с утра уже в сильном подпитии, невозмутимо продолжил:
   - Паф!.. Паф!.. Пафффрунзе едете?..
  
  
   Каттанин откровенно скучал на призывной комиссии.
   Стояла удушающая жара, и ему меньше всего хотелось тащиться с претендентками на звание "Мисс..." в гор-военкомат.
   А больше всего - как следует освежиться холодным пи-вом. Но эта перспектива, к его глубокому прискорбию, откла-дывалась на неопределённое время - появляться перед ясными очами Батонова с выхлопом было неудобно, да и опасно для дальнейшей карьеры.
   А рисковать он не любил, особенно по пустякам.
   Сверкая золотыми погонами, Кирилл Сергеевич тоскливо посмотрел на исходящего потом призывника с лицом Пьеро, от которого сбежала Мальвина, завидуя тому чёрной за-вистью.
   Парень вполне мог позволить себе охладиться в бли-жайшие полчаса после того, как решится его судьба.
   - Молодой человек, назовите ваши ФИО.
   - Лермонтович Юрий Михайлович.
   Дремавший рядом с военкомом представитель РОВД, услышав фамилию, встрепенулся заметившим крошку го-лодным воробьём:
   - Что-то больно имя знакомое... Не пойму, откуда оно зарезалось мне в память?
   - Ещё бы! У меня папа начальником отделения милиции работает!
  
  
   Красавина, Звездич, Манерная и Угрюмова ждали Кат-танина в его приёмной.
   - Почему ты с ним поссорилась? - спросила Агнесса у Илоны, переживая за подругу.
   - Я попросила угадать, сколько мне лет.
   - И что?
   - Угадал, скотина!
   Капитан 3-го ранга нервно встряхнула волосами:
   - Нашли о чем говорить! Лучше бы подумали о том, что нам с вами предстоит!
   Старшина успокаивающе похлопала её по руке:
   - Галина Сергеевна, главное не психовать! Прорвемся как-нибудь - не впервой!
   - Кому как! - скептически усмехнулась кап-три, ставшая вместо Пробивнюк замом военкома. (*)
   Чтобы отвлечь Угрюмову, старший прапорщик отошла с ней к окну:
   - Ты мужу-то сказала?
   - О чём?
   - Об участии в конкурсе.
   Офицер опустила глаза вниз, превратившись в мало-летнюю шкодницу, застигнутую строгой мамашей на месте преступления:
   - Хотела, да не смогла...
   - Зря оттягиваешь... Поставила бы перед фактом, самой легче стало...
   - Как знать... Я не уверена, что он вообще меня услы-шит...
   - Тем более. Зато, в случае чего, всегда сможешь со-слаться на его забывчивость. - Красавина подмигнула.
   - А ты своему сообщила?
   Данута покраснела, уведя взгляд в сторону:
   - Мы вчера не виделись - сегодня узнает...
   И в этот момент в приёмной появилась возбуждённая Огнева:
   - Всем привет! Здорово, что вы ещё не уехали! - жестом римского императора, удостоенного триумфа, она вытянула вперёд руку с журналом. - Короче, только для вас новый каталог! Поглядите купальники! На конкурсе будете выгля-деть круче всех! Остальные, не говоря об области, явятся в ширпотребе, а вы, благодаря мне, - в отпадном эксклюзиве!
   Российские женщины - самые дорогие женщины в мире, потому что их надо одевать все четыре времени года!
   Даже военнослужащих!
  
  
  
   ______________________________________________
   * - См. роман "Унесённый без ветра"

Душегубова поднималась по мраморной лестнице гор-

   военкомата, собираясь встретиться с Набралгадовым - ста-рым добрым другом.
   Вообще-то дружба между мужчиной и женщиной воз-можна...
   Но только до первой совместной пьянки...
   Нельзя сказать, чтобы она сильно по нему соскучилась; майор надеялась как бы между прочим получить от него не-которые сведения, которые можно было потом использовать против городских конкурентов.
   А для начала Кира решила побродить по этажам, по-смотреть, послушать - понять, чем здесь дышат.
   Её внимание привлекла странная пара из двух прапор-щиков - жабообразной дамы, шедшей под ручку с подругой со стрижкой под Карлсона.
   Козелюкова на ходу интимно наклонилась к Драчиль-евой:
   - Ламарочка, скоро мы станем свидетелями трагедии. - у неё была улыбка женщины, знающей все тайны мира. - Такие сущности нарушения я ливером чую!
   - В самом деле?
   - Да. Не хочешь узнать, чьей?
   - Ну?
   - Наша Мельницына взвоет чуть ли не в голос.
   - Из-за чего-о?! - от неожиданности не-царица замычала коровой, выпившей по ошибке хозяйского самогона вместо воды.
   - Из-за горвоенкома... Влюбилась, дура...
   - Мне её очень жаль... - вздохнула Ламара, не проявляя, однако, признаков сочуствия. - Но, если она кулёк с дустом, то её мечта будет стоять и гнить под окнами.
   - И не говори! Совсем баба нюх потеряла! На горвоен-кома замахнуться!.. - Ефимия самодовольно расцвела от радости, как учёный, совершивший великое открытие. - Один раз такое с ней уже было.
   - А чем закончилось? Могла бы и поостеречься.
   - Да, да, да! Её проблемы... Она способна привлечь к се-бе мужика, но удержать не в состоянии...
   Одну фамилию, способную представлять интерес для об-ласти, Душегубова узнала.
   Правда, пока не представляла, как её использовать.
   Она хищником в пампасах отправилась дальше на поиски добычи...
  
  
   - Как дела с отбором конкурсанток? - спросил Батонов, заметив в коридоре Мельницыну с папкой под мышкой.
   - Ваше приказание выполнено! - на лице старшего лей-тенанта в ускоренном темпе стали меняться улыбки - от лу-чезарно-горделивой до обольстительно-растерянной.
   - Дайте мне, я посмотрю.
   Она передала список кандидатур:
   - Товарищ генерал-лейтенант, разрешите вопрос?
   - Разрешаю. - Константин Андреевич на ходу раскрыл папку.
   - Вы такой интересный мужчина, а до сих пор не женаты. Почему?
   Горвоенком закрыл папку:
   - В молодости я решил не жениться до тех пор, пока не встречу идеальную женщину. Потому как иной нарост на теле паразита мне был не нужен...
   - И что?
   Хотя командир был выше Валентины всего на полголо-вы, она делала два шага вместо одного, как генерал, и казалось, что рядом с ним выступает кокетливая девица, а не претендент на звание строгой ведущей конкурса красоты.
   - Прошло много лет, и я встретил такую женщину... - Батонов напрягся, как Святополк Окаянный, когда понял, что за невинно убиенных им Бориса и Глеба его смертным боем будет бить вся их уцелевшая родня, а, возможно, и убьёт. - Но оказалось, она ищет идеального мужчину...
  
  
   Закурив, Душегубова присоединилась к Стервозниковой, общавшейся с Гнидиной:
   - Как ты отдохнула в санатории? - прапорщик высоко за-прокинула подбородок и при этом начала медленно пока-чивать тазом, сладострастно вздыхая при каждом движении.
   - Хорошо. - лейтенант затянулась, с отвращением косясь на сигарету. - Только мужиков было мало, поэтому многие женщины уехали, так и не отдохнув.
   Гнидина кивнула на проходящую мимо Драчильеву:
   - Знаешь, что эта уродина учудила?
   - Честно говоря, она меньше всего меня интересует.
   - И тем не менее. Представляешь, припёрлась к Ме-льнице, потребовала, чтобы её прошмандовок включили с нами в состав конкурсанток!
   Душегубова украдкой проводила взглядом Ламару.
   - Да ты что?!
   - Хорошо Набралгадов и Дальнозоркий мужики умные, послали их подальше вместе с мамашей! Так она орала на всех углах, что их незаслуженно обошли! Теперь шипит на всех змеёй, задолбала уже!
   Слова прапорщика служили лишним подтверждением правоты народной мудрости в отношении Драчильевой; ни-когда не думай плохо о других хуже, чем они о тебе думают.
   - Курицы не летают. - со знанием дела сказала лейтенант.
   - Ещё как летают! - оскорбилась прапорщик. - Я сама видела по телевизору, как Ольга Тузова в самолёт садилась! - и уточнила. - Ну, та, из "Дурдома-2"!
   Стервозникова затушила в пепельнице сигарету:
   - Пошли, пора.
   Кира долго смотрела им вслед.
   И глаза у неё были задумчивые, как у Сергея Королёва, когда он размышлял над запуском первой своей ракеты.
  
  
   Подходя с приглашёнными райвоенкомами к Актовому залу, Батонов благодушно поинтересоваося на ходу:
   - Все подобрали достойные кандидатуры?
   - Так точно!
   Горвоенком довольно кивнул:
   - Полковник Залепухин?
   - Четверых, товарищ генерал-лейтенант! - юркий живчик подобострастно заглянул ему в глаза. - Огонь-девки!
   - Моржовский?
   - У меня двое! - отозвался худощавый и улыбчивый офицер.
   - Портвейнов!
   - Трое! - бодро отозвался тщедушный жердяй.
   - Каттанин!
   - Я! - его лицо засияло азартом киллера, впервые по-лучившего заказ. - У меня тоже четверо.
  
  
   Цветкова, прикурив сигарету, задумчиво посмотрела на Трезвых:
   - Слушай, Оль, а у тебя давно была, ну, эта... половая близость?
   - Да только сегодня с утра... Вчера вечером надралась с соседкой, утром глаза открываю - пол так близко-близко...
   - А как ты считаешь, наши на конкурсе займут хоть какое-нибудь место?
   - Попробовали бы не занять? - сказала Ольга голосом столетней задыхающейся безумицы, преодолевшей марафонскую дистанцию
  
   На сцене Актового Зала горвоенкомата выстроились пре-тендентки на звание "Мисс "Красная Звезда" города, ото-бранные по РВК, - вместе с военкомами.
   Набралгадов, Дальнозоркий, Бедолагин, Добывайленков и Лапушкина разместились в первом ряду.
   Заинтересованные лица, среди которых были Ирина, Ду-шегубова и "святая троица" Драчильевых расселись в середине зала.
   Мелькали вспышки фотоаппаратов.
   И кадровик из области, не опасаясь, что её неправильно поймут, запечатлела на встроенную в сотовый телефон ка-меру таявшую от счастья при мысли о собственной зна-чимости Мельницыну и исходившую ядом Ламару.
   - И последнее... Насчёт перспектив реформы нашей армии хочу сказать. Это на сегодня самое важное. Реформа в процессе создания. И работа там продолжается до сих пор, но уже с обратной перспективой на новом качественном уровне... Поэтому надеюсь на вас, гвардейцы и убеждён в успехе!
   Лицо Батонова свидетельствовало о большом внутрен-нем оптимизме, когда он трижды поцеловал взасос Порт-вейнова.
   Хотя с удовольствием бы облобызал Манерную, при первом же взгляде на которую его мужское достоинство начало настойчиво проситься на свободу из форменных брюк.
   Она делала вид, будто не замечает его пламенных взглядов.
   И он вынужденно распахнул объятия Моржовскому...
   - На всякий случай надо постучать по прикладу, чтобы не сглазить... - пробормотал себе под нос Добывайленков. - Может быть, он деревянный...
   А Каттанин приник к груди генерал-лейтенанта, точно Ро-мео, сор­вавший первый поцелуй у Джульетты.
   - Тренеры для подготовки у всех имеются?
   - Так точно!!
   - А то смотрите; у кого нет, могут заниматься у нас. Что-бы не случилось ничего этакого...
   В конце концов ни одни учения не обходятся без непри-ятных сюрпризов...
   Они - как русская рулетка, и выпадает всякое; иногда та-кое, чего уж никак не ожидаешь...
   - Я желаю нам только победы.
   - Спасибо, товарищ генерал!!
   - Тогда вперед! - и по его жесту - Кутузова, бросающего полки в контратаку на фран­цузов у Бородина - будущие по-бедительницы разразились долгими бурными аплодисмен-тами.
   Душегубова не стала дожидаться встречи с Набрал-гадовым - всё, что ей было нужно, она узнала и почла за благо побыстрее и понезаметнее исчезнуть.
  
   Пользуясь отсутствием Красавиной, Разгильдяева реши-ла расслабиться.
   Почему бы и нет?
   Каждый в России знает, что только постоянный изнури-тельный каждодневный труд делает его больным и горба-тым.
   Алла не желала болеть, а уж горбатиться - тем более!
   Сладко подрёмывая на столе, она вполуха слушала ра-дио:
   - По последним социологическим опросам выяснено, в армию хотят попасть только диверсанты.
   В кабинет неслышно вошла прапорщик Чудилова, заме-нившая собой Сукачёву:
   - Товарищ старший сержант!
   Полуспящая красавица подскочила на стуле, точно её ударило током:
   - А?!
   - Не спи, замерзнешь!
   Разгильдяева уставилась на Екатерину дурными глаза-ми, точно увидела призрак с огненным мечом:
   - Вот всегда так! - она всерьёз обиделась. - Всю ночь не ешь, весь день не спишь - конечно устаёшь...
   - Как я тебя понимаю... - посочувствовала ей Чудилова. - Скажи честно, у тебя совесть есть?
   - Я давно хотела бы послушать голос своей совести, но не знаю, по какому каналу!
   Не найдя достойного ответа бесстыднице, прапорщик по-слала её не очень далеко, но зато надолго, и убралась прочь.
   Разгильдяева снова приняла позу ребёнка в утробе ма-тери за столом, прислушиваясь к "голосу совести" по ра-дио:
   - Уважаемая передача "Армейский магазин", пишет вам ефрейтор Метеоризмов из ракетной части войск стратеги-ческого назначения. Я очень хочу вашу ведущую Таню Аб-росимову, а она меня не хочет! А ведь именно от меня за-висит, будет ядерная война или нет! Что мне делать? Завтра на дежурство.
  
   - Нет, Ильич, что ни говори, из мазохистов получаются самые хорошие солдаты. - говорил Батонов Добывайлен-кову, стоя с ним перед входом в свой кабинет. - Они всегда первыми рвутся в рукопашный бой...
   Он хотел добавить что-то ещё, но замолчал, блаженно заулыбавшись, глядя куда-то вдоль коридора.
   Полковник удивлённо посмотрел сначала на него, потом туда, куда был направлен его взгляд и точно также заулы-бался.
   Навстречу им легкими воздушными шагами шла девуш-ка - блестящая в прямом и переносном смысле.
   Молодая, красивая и безусловно престижная, она каза-лась видением, быть может, даже мимолётным.
   Её шелковистые, свободно падающие на плечи волосы, переливались всеми цветами.
   Красиво и гордо неся свою голову, Илона плыла по гор-военкомату на выход, сверху вниз поглядывая на встречных и поперечных.
   В том числе и на генерал-лейтенанта, неотрывно смо-тревшего на неё.
   Сперва Манерная не видела его в упор, но потом сколь-знула по нему глазами и между ними снова протянулись невидимые электрические провода с напряжением не менее пяти мегавольтов.
   Каждый любит женщин по своему.
   Одному просто нравится на них смотреть, другому - об-нимать и целовать, третий с ними спит, четвертый на них же-нится.
   Обычно представительницы второй половины челове-чества устремлялись к горвоенкому толпой, как комары в от-крытую форточку.
   Сейчас подобного эффекта не происходило.
   Как и раньше, на сцене Актового зала, когда Константин Андреевич, сразу выделив девушку из всех претенденток, в напутственном слове обращался только к ней.
   А вышедшая из туалета Мельницына изумленно пере-водила взгляд со старшины на генерала и обратно, взвол-нованная и растерянная.
   Не сразу, но она поняла, что-то здесь не так, хотя оба пы-таются держаться в рамках и оставаться по возможности спокойными.
   Почему?
   Это ее интересовало все сильнее, а потом стало раз-дражать.
   Какого лешего, тот, кто рано или поздно станет собствен-ностью старшего лейтенанта, во все глаза уставился на какую-то сиповку?!
   Что за нелепости и странности?
   Отчего столь подозрительная невозмутимость в присут-ствии самой Валентины?
   Нарочитая или естественная?
   Он не испытывает к ней никаких чувств?!
   Она ему не нужна?!
   Его холодность ее возмущала - как он может оставаться невозмутимым и бесстрастным рядом с ней, стареющей де-вушкой с богатым и своеобразным внутренним миром?!
   А мужчины горвоенкомата теряли голову от нежного аро-мата тела Илоны и впитывали ненасытными взглядами про-ходящую мимо них красоту.
   Понятно, - красоту старшины, а никак не старшего лейте-нанта...
  
  
   Козелюкова вошла в кабинет Драчильевой:
  -- Ламарочка, ты слышала новость?
   Ефимия Козелюкова была натурой развитой эстетически.
   Она собирала художественные альбомы типа "Лувр", "Дрезденская галерея", "Эрмитаж", "Русский музей", за-казывала для домашней библиотеки литературу по каталогу "Мир книги", посещала в свободное от службы время вы-ставки, старалась не пропускать театральные и кинопре-мьеры.
   По мере финансовых возможностей развивалась духовно, ибо в силу возраста - посрединке между сорока и пятидесятью годами - и здоровья - хронический недотрахит - уже не могла развиваться физически.
   Прапорщик поддерживала приятельские отношения с Драчильевой.
   Сошлась с ней накоротке из-за схожести характеров.
   Потому как тоже в лицо говорила комплименты, а за спиной с наслаждением поливала грязью всех подряд, с кем приходилось сталкиваться по службе.
   И точно так же, как и Ламара, считала себя лучшим, но не оценённым по достоинству, инспектором ГВК.
   Оттого и не пользовалась любовью сослуживцев, кроме Драчильевой.
   Два сапога - пара.
   - Ламарочка, ты слышала новость? - повторила она.
   - Какую?
   - Президент подписал указ, что звание прапорщиков и мичманов отменяются.
   - Во пидорас, а!
   - Не скажи... - Ефимия загадочно улыбнулась.
   Но подруга слышала только то, что хотела услышать:
   - И кем мы теперь будем? Сержантами?
   Козелюкова улыбнулась ещё таинственнее.
   - Что ты лыбишься-то?!
   - Нас сделают младшими лейтенантами.
   - Вот это да! - Драчильева аж подскочила на стуле. - Офицерские погоны нам пойдут!
   - Очень даже! И тогда наша форма станет настоящим камуфляжем, чтобы коня на скаку останавливать!
  
  
   Набралгадов подошёл к курившему Бодункову:
   - Капитан, если я не изменяю своей памяти, в последнее время у нас возросло количество нарушений офицерами и прапорщиками формы одежды? - майор был похож на священника, собирающегося выслушать исповедь.
   - Так точно.
   - И в чём это проявляется? - кадровик принялся пере-шнуровывать ботинки.
   - Носят неформенные носки. - и тихо, точно говорил ка-кую-то гадость, которую и произносить-то не хочется, сказал капитан. - Возьмём ещё более другой случай. Вот, к приме-ру, и на вас такие же...
   - Юлий, ты, прежде чем смотреть на носки, посмотри на мою должность!! - взревел разбуженным медведем-шатуном работник глубокого тыла.
  
  
   Прапорщики Бельведерский, Эбаньков, Кофейников и Шнифт с азартом резались в переводного "дурака" на даче Самцова.
   Готовясь к выполнению порученного им Душегубовой за-дания, они отдыхали, набирались сил - в общем, приятно проводили время.
   В их понимании, естественно.
   Каждый играл за себя, и сейчас наступил решительный момент: покрыв три карты, Кофейников пристально рассма-тривал подброшенные ему ещё три, выстукивая какой-то ритм подошвой сапога, надетого на босую ногу.
   Лицо Бельведерского, главного в четвёрке, не выражало абсолютно никаких эмоций.
   Руки Эбанькова, которому в случае, если друг Паша не сможет отбиться, предстояло самому биться против всех после захода под него Шнифта, то непроизвольно скла-дывались в замок, то выбивали нервную дробь по сто-лешнице.
   А у того тоже было неспокойно на душе.
   Его сизый нос, говорящий о том, что неумеренность во всём, а особенно в питии, сведут Валерия в могилу гораздо раньше положенного срока, подобно стрелке компаса по-стоянно повёртывался в сторону наполовину опустошённой литровой бутыли "Старорусской", горделиво возвышав-шейся посреди остатков мясных закусок на столе.
   Водка вызывала у него естественную жажду, которую, пока товарищ не закончит раздумывать и не сделает выбор, невозможно было утолить.
   В России мужчины пьют в трёх случаях.
   Когда плохо - от горя.
   Когда хорошо - от радости.
   И когда, как сейчас у картёжников, - от скуки.
   Кофейников с шумом выпустил из себя воздух и с на-рочитой медлительностью покрыл королей пик и бубен и валета червей трефовыми козырями.
   А потом оглушительно заржал жеребцом на выпасе, на-пугав прапорщика Цианидова, подрезавшего кусты, до такой степени, что тот уронил садовые ножницы.
   К картёжникам подошла сержант Мельхиорова с подно-сом, на котором стояли нетронутые тарелки с закуской.
   Пока она расставляла их на столе и собирала исполь-зованные, Бельведерский закончил разливать водку в че-тыре хрустальных стакана и от полноты чувств смачно шлёп-нул её по заду, туго обтянутому форменной юбкой.
   Пискнув случайно придавленным котёнком, Зинаида рез-ко повернулась и побежала к коттеджу, демонстрируя на бегу виртуозное владение навыками профессии официантки - с подноса не упал ни один прибор.
   Мельхиорова родилась в глухой областной деревушке, в которой в перестройку остались лишь старики и поко-сившийся от времени, непогоды и пофигизма жителей клуб типа сарай.
   Закончив девять классов, Зинаида подалась в город и по-ступила в кулинарный лицей.
   Готовить она любила и умела, поэтому постигала науку легко, с интересом.
   Но даже с "красным дипломом" не смогла никуда ус-троиться по специальности.
   "Общепит" давным-давно почил с миром, а в приличных по нынешним меркам заведениям, где кормили по ценам от умеренных до неумеренных, выпускница без опыта работы не представляла интереса.
   Необходимо было приобрести этот опыт работы.
   Но где?
   Попав в замкнутый круг, - нет практики, нет трудо-устройства по полученной профессии, есть профессия, нет практики - она вырвалась из него с присущей ей кре-стьянской сметливостью.
   Случайно услышала по радио, что Вооружённые Силы набирают женщин и, набравшись смелости, предложила армии свои услуги.
   Узнав из заполненной анкеты, чем девушка может быть полезна, войска приняли её с распростёртыми объятиями.
   А когда облвоенком однажды отведал обед, приго-товленный лично для него ефрейтором, то сразу перевёл её из части, где проводил внеплановую проверку боеготовности личного состава, в собственное распоряжение.
   На 1 мая Мельхиорова стала младшим сержантом, а на праздник Победы - сержантом.
   И поселилась на даче генерал-лейтенанта.
   Честная компания посмеялась ей вслед, с удовольстви-ем выпила и продолжила партию.
   Но завершить им её не удалось.
   К ним приблизилась Душегубова, присела за стол, пле-снула себе "Старорусской", лихо, по-мужски опрокинула в себя в два глотка полстакана, закусив парой коротких за-тяжек сигареты, чем вызвала восхищённое перешёптывание доблестных вояк.
   Стихией Душегубовой была борьба за влияние.
   Женские заботы были чужды, и все достоинства и не-уёмную энергию она употребляла только для политических целей.
   Есть что-то опасное в умных женщинах.
   Они очень своеобразны и любят мужчин по-своему.
   Не из-за каких-то там личных качеств, а, скорее, из-за социального статуса.
   Душегубову не особенно интересовали блага по службе, которые ей мог предоставить Самцов.
   Нет, для неё главное было небрежно упомянуть в разговоре, что она близка к облвоенкому - большому человеку.
   Не зря ведь подмечено - у умной леди с умным сэром может быть, как правило, лёгкий флирт и не более того.
   Потому Юрий Степанович и считал, что кадровик, хоть и умелая, но холодная и бесстрастная любовница.
   В этом и заключалась великая сермяжная русская правда.
   Расчёт не любит страсти.
   Близко знавшие её говорили, что у неё есть всё, кроме души.
   Честной души.
   Причём, дружбу майор распространяла лишь на тех, из кого могла извлечь пользу.
   Кира знала себе цену.
   Её красота вместе со слухами об изобретательности в сексе влекла к ней многих.
   Поговаривали, до замужества и уже будучи законной женой, она не стеснялась дарить любовь приглянувшимся ей мужчинам.
   И легко отказывалась от покровителей, когда они оты-грывали порученные им ею роли и становились ненужными.
   Дочь простых инженеров оборонного завода поставила перед собой цель перегнать родителей во всём.
   И ради карьеры не брезговала ничем.
   Если надо, ходила по "трупам", лишь бы только под-няться на следующую социальную ступень армейской ле-стницы.
   Лишь бы только упрочить собственное положение, дока-зав тем, от кого зависит, свою необходимость.
   Сейчас Душегубова делала ставку на Самцова.
   Она пустила дым из ноздрей, по очереди испытующе обвела каждого из прапорщиков карими глазами.
   Бельведерского - здоровяка с вечно нахмуренными бро-вями.
   Предводителя компании, постоянно несущем на себе бремя ответственности за остальных.
   Шнифта - бодрого и подвижного блондина в очках, вер-ного помошника вожака в разработке тактики и стратегии мелкого предпринимательства часто с явно криминальным уклоном.
   Эбанькова - с неизменно присутствующим на его широ-ком усатом лице дурацким выражением.
   Кофейникова - худощавого шатена с вечно удивлён-ными глазами и аристократическим носом.
   Первые двое спокойно выдержали её взгляд, третий от-вёл свой в сторону, а последний, как тургеневская барышня устремил взор в землю.
   - Ваши объекты. Прапорщик Драчильева и старший лей-тенант Мельницына. - майор поочерёдно вывела на дисплей телефона изображения Ламары и Валентины, продемон-стрировав их заинтересованным лицам.
   - Понятно. - коротко сказал Бельведерский.
   - Как видите, их двое, так что вам придётся разделиться на пары. Первый этап операции назначается на завтра.
   - Ясно.
   - Встретите их у горвоенкомата, они обе в нём служат. Все необходимые сведения найдёте здесь. - кадровик пода-ла вожаку два листа для принтера, исписанные её убо-ристым старушечьим почерком.
   Она не сразу покинула ГВК; всё-таки встретилась с На-бралгадовым, посидела с ним за рюмкой чая и мимоходом вытянула из коллеги необходимые ей сведения.
   Кира сама удивилась, как просто оказалось узнать под видом сплетен секреты межличностных отношений!
   Никого не нужно подкупать или шантажировать - следует лишь воспользоваться подходящим моментом и острой ре-акцией мужчинки на красоту!
   Тогда он, независимо от возраста, отдаст женщине всё по первому требованию, даже кошелёк, не соображая, что творит!
   - Мне необходимо, чтобы вы убедили их нам помочь... А именно...
  
  
   Ирина зашла в аптеку, чтобы купить резиновые пре-дохранители, необходимые для того, чтобы защитить стволы автоматов от попадания внутрь их влаги в случае дождя или форсирования водной преграды.
   Не ради удовольствия, а исключительно по служебной необходимости.
   - Здравствуйте. У вас презервативы есть?
   Узкокостная девица за стойкой выдала курсанту де-журную улыбку:
   - Да. - и принялась заученно перечислять. - Аро-матизированные: апельсин, мята, персик...
   Пока она с упоением называла сорта, генеральская дочка задумалась, а зачем резинотехническим изделиям нужен запах?
   Ведь их не нюхают, в них работают в поте лица.
   А когда играют на бамбуковой флейте, находятся в таком состоянии, что тогда просто не до ароматов, какими бы приятными и сильными они ни были.
   - Вишня, яблоко, смородина, манго, авокадо...
   - Да мне любые. - перекрыла словесный кран Резвова. - Мне на службу.
   - Я понимаю, для службы. - аптекарша едва сдерживала смех. - Но всё-таки какие?
  
  
   Угрюмова колотила кулаками по груди мужа:
   - Ты меня не любишь и никогда не любил! Даже не слышишь, что я тебе только что сказала насчёт конкурса красоты!! Могу присягнуть - после моей смерти ты через несколько месяцев женишься на другой!!!
   - Не нужно клятв, я тебе и так верю!
  
  
   Подходя к родному подъезду, Ирина издалека заметила переминавшегося с ноги на ногу Виталия.
   Почему другие, расставшись с кавалером, встречаются с ним в лучшем случае раз в год по чайной ложке, случайно столкнувшись с ним где-нибудь на улице или в транспорте?
   За что ей такое надоедливое постоянство Витаси?
   - Это ты? - тону девушки недоставало сердечности и радушия, которыми цивилизованные люди приветствуют бывших супругов или любовников.
   - Я. - арфист не мог смириться с тем, что на лице подру-ги не читалось ни малейших следов радости от встречи.
   - Ну и что ты от меня хочешь?
   Сформулировать, чего он конкретно от неё хочет, он не смог, не сумел или постеснялся.
   Лишь промямлил что-то про доброе и вечное.
   - Ты не мог бы выразиться яснее?
   Маэстро смущённо потупился.
   А Ирине стало неприятно - она уже отвыкла видеть рядом с собой комплексующих мужчин.
   - Я не могу без тебя! Давай попробуем ещё разок, а?
   Резвова впала в ступор и не меньше пяти минут соля-ным столпом украшала пятачок перед подъездом собст-венного дома.
   Когда наконец к ней вернулся дар речи, она смогла вы-давить из себя нечто маловразумительное.
   Нет, только не это!
   Потому что иначе можно смело топиться или вешаться!
   Её губы судорожно дёрнулись, из горла вырвался хрип и вслед за ним - страшная брань из солдатского словаря.
   Но ругалась она не в голос, не желая себя компромети-ровать, а каким-то свистящим шёпотом, будто разом лиши-лась всех зубов.
   Это сработало.
   Потому что любой мужчинка испытывает страх перед орущей или матерящейся женщиной.
   Ибо она имеет власть и право на контроль, воспитание, кару, милость.
   Всё начинается с детского сада, где воспитатели и ня-нечки отнюдь не мужики.
   Потом продолжается в школе, где разумное доброе, веч-ное в детские головы и души вкладывают в лучшем случае из представителей сильного пола трудовик, физкультурник математик или физик, да и то далеко не всегда.
   Основной преподавательский состав - дамы.
   Конечно, большинство - нормальные и адекватные, есть среди них и учителя, что называется, от Бога.
   Но ведь педагогов в средних школах при приёме на рабо-ту не проверяют ни на профессионализм, ни на профпри-годность.
   А пара-тройка наделённых властью истеричек за долгую карьеру способны искалечить психику огромному количеству детей.
   И именно их следует благодарить за то, что на женский голос мальчики странно реагируют - заиканием и эпилеп-сией, особенно когда недоросли встречаются с ними в нача-льной школе.
   В институтах личности уже сформированы, и обратного пути нет.
   Поэтому патологическая трусость мужчин, нежелание брать на себя ответственность, истеричность и совсем нетрепетное отношение к женщинам вполне объяснимы.
   У них, как у Витаси, было трудное детство.
   Да ещё и Людмила Карловна, приложившая руку к пре-вращению сына в тряпку, которого не исправила даже армия.
   - Ни к чему ворошить прошлое. - Ирина взялась за ручку двери подъезда. - Мне некогда, Виталий. - она приложила ключ к приёмному отверстию электронного замка. - Из-вини...
  
   Старший сержант Разгильдяева приклеила клеем "Мо-мент" объявление на бетонном столбе рядом с трамвайной остановкой: "Потерялась рыжая сука. Свекровь плачет. Кто найдёт - убью!" - с её лица сошло выражение напряжен-ности, и теперь на нем было облегчение, будто она изба-вилась от тяжелого груза.
  
   Заслышав скрежет ключа в замке, Драчильева выгля-нула из комнаты, посмотреть, кто пришёл.
   При виде Юли она схватилась за сердце:
   - И ты ходила в таком виде на дискотеку?!
   - Да, мама... - дочь была невозмутима, как Штирлиц, объясняющий папе-Мюллеру откуда на чемодане русской радистки взялись отпечатки его пальцев.
   - Ладно, иди одевайся и ложись спать!
  
  
   Данута блаженствовала в крепких и надёжных объятиях Молодцова.
   За истекший год он ни разу не давал ей повода усом-ниться в своих чувствах к ней, не показывал "чёрные" стороны характера.
   С ним было хорошо и спокойно.
   И в то же время за всё время знакомства между ними оставалась некая недосказаннасть.
   Майор никогда не говорил с Красавиной о службе, часто пропадал неизвестно куда без объяснения и предупреж-дения, а когда возвращался, ссылался на срочные команди-ровки по приказу командования.
   Чувствовалось, он служит в более чем непростых вой-сках...
   И это чувство отравляло ей жизнь, заставляя трево-житься о будущем - за него и за себя.
   С таким супругом очень интересно и одновременно очень опасно.
   Кто скажет, что с ним может случиться в одной из по-добных командировок?
   Разве что Господь, да и тот далеко не всегда всеведущ...
   Всякая женщина хочет спокойной размеренной семейной жизни.
   При этом сначала она мечтает выйти замуж за сильного самостоятельного мужчину, а потом старается, чтобы из него вышла мягкая домашняя тряпка...
   Молодцов поправил подушку под головой и крепче обнял Дануту, лежавшую рядом:
   - Это здорово, что ты примешь участие в конкурсе кра-соты! А если ещё и победишь...
   - Вот уж вряд ли...
   - По крайней мере, я буду болеть лишь за тебя. - майор погладил Красавину по щеке.
   Она засмеялась:
   - А мне вчера приснилось, что я сижу "старушкой" на берегу реки у прохудившегося корыта. По берегу - мно-жество старичков с удочками. Я же зорко высматриваю, кто первым поймает золотую рыбку.
   - И кто?
   - Не дождалась - проснулась... - старший прапорщик прильнула к майору, положив щёку на его голую грудь.
   Он приподнял рукой ее подбородок.
   И нежно поцеловал в губы.
   Поэтому Данута улыбнулась:
   - Скажи, а со сколькими женщинами ты спал?
   - Зачем? Это может тебя расстроить.
   Молчание - единственная вещь из золота, непризнавае-мая женщинами.
   - Нет! Обещаю, я буду держать себя в руках и не серди-ться!
   - Ну, хорошо... Одна, две, три, четыре, пять, шесть, ты - седьмая, восемь, девять...
   - Что?! - Красавина вскинулась готовой к броску коброй.
   - Вот видишь! - Олег Сергеевич засмеялся. - Да шучу я, шучу! А ты и поверила! - и он опять поцеловал ее.
   Иногда и чёрный юмор является признаком светлого ума...
  
  
   Анна Львовна была шокирована.
   Дочь поднялась ни свет, ни заря, собрала рюкзак и те-перь гладила камуфляж.
   За годы учёбы Ирины она перестала чувствовать себя женщиной - стала матерью, которой снится всё самое ужа-сное, что может произойти с её ребёнком.
   И в отсутствие девочки пилила ручной пилой мужа, что-бы тот любым способом убрал из училища дочку.
   Но Модест Михайлович гордился дитятком и не соби-рался ломать ей судьбу, которую та выбрала почти само-стоятельно - с его подачи, естественно.
   В глубине души бравый генерал проклинал самого себя за рассказы о воинской жизни в присутствии Ирины, восхи-щённо ловившей каждое его слово.
   И старался потом свести на нет впечатление от баек вояки, ни разу не принимавшего участия в боевых действиях.
   Но дочь, обладая излишне пылким воображением, припи-сывала папе то, что он никогда не мог сделать.
   И пошла, как ей казалось, по его стопам...
   А Анна Львовна страдала...
   Потому что боялась, что младшая проникнется никому не нужным боевым духом и полезет выполнять интернацио-нальный долг неизвестно где и неизвестно куда.
   - И куда это, интересно знать, ты собралась? - с языка родительницы прямо-таки сочился яд.
   - За город, мама. - Ирина не обратила внимания на сарказм.
   - Зачем?!
   - Могут у меня быть дела?
   - Какие дела?! - не отдавая себе отчёта, мамаша встала в позу рассерженной базарной торговки - подбоченилась, уперев руки в бока. - Ты четвёртый день дома, а уже но-ровишь сбежать!
   - Это не надолго, всего до воскресенья.
   - Да хоть до субботы! Я никуда тебя не отпущу!
   - Мама, ты постоянно забываешь, мне не пятнадцать лет. - курсант была невозмутимее музейной скульптуры. - Я уже девочка взрослая и не нуждаюсь в твоих разрешениях и запретах.
   Генеральская жена несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот, словно задыхалась от недостатка воздуха:
   - Я сейчас позову отца!
   - Думаешь, он меня остановит?
   Мать, почти уже вышедшая из комнаты, замерла на поро-ге.
   До неё неожиданно дошло - если дочь приняла какое-то решение, останавливать её бесполезно, а иногда и чревато последствиями.
   Но просто так сдаваться она не собиралась:
   - Посмотрим! Посмотрим, что тебе скажет отец!
   Резвова-старшая направилась в спальню будить Модес-та Михайловича, чтобы он повлиял на строптивую дочку.
   Если не отцовской властью, так хотя бы командирской.
   Потому как последнее слово должно всегда оставаться за родителями!
  
   Манерная приближалась к автобусной остановке, чтобы добраться на нём до военкомата, где участницы конкурса красоты должны были собраться для отправки на полевые занятия по рукопашному бою и преодоления полосы пре-пятствий.
   Она поставила для себя цель - заполучить во что бы то ни стало корону победительницы.
   Чтобы пойти по стопам Оксаны Пидоровой, с головой окунуться в так называемый гламур и раз и навсегда расстаться с армией.
   Пусть даже на её долю не хватит какого-нибудь олигарха, и хрен-то с ним!
   Илона сделает себя сама!
   Старшина симпатична, артистична, фото- и киногиенична, умеет неплохо петь и танцевать, язык подвешен!
   Если уж сейчас в сериалах снимают кого ни попадя, почему бы и ей там не оказаться?!
   Актриса из неё вполне приличная - не зря же столько лет кормила мужчинок-идиотов авансами, давая им по мини-муму, а получая с них по максимуму!
   Так что опыт лицедейства имеется и ещё какой!
   Главное начать работать в предлагаемых обстоятель-ствах перед объективом камеры, а дальше пойдёт!
   Обязательно пойдёт, иначе она перестанет себя уважать, как личность.
   И ради этого не остановится ни перед чем!
   Кроме, разумеется, явного криминала!..
   В подогнанном по фигуре камуфляже Манерная плыла роскошная и яркая, и мужчины, заметив ее, ошарашенно останавливались, забыв о своих вечно недовольных женах.
   Один из них, кстати, довольно привлекательный, при-зывно заулыбался, смело делая ей шаг навстречу:
   - Что бы вы обо мне подумали, прекрасная незнакомка, если бы я послал вам воздушный поцелуй?
   - Что вы лентяй, избегающий настоящей работы!
   От ответа Илоны у него отвисла нижняя губа, и он под-тянул её вверх рукой, обезображенной обручальным коль-цом.
   Около старшины притормозил автобус, передняя дверца открылась, приглашая войти в салон.
  
   Модест Михайлович смотрел на жену мутными от остат-ков сна глазами:
   - Что случилось?
   - Твоя дочь собирается нас покинуть! - трагическим тоном возвестила Анна Львовна.
   - В смысле?! Замуж выходит?!
   - Если бы! Она едет за город и вернётся только в во-скресение!
   - Всего-то! - родитель облегчённо вздохнул - точь-в-точь грузчик, сбросивший с плеч трёхпудовый мешок.
   - Что значит, всего-то?! Ты соображаешь, что говоришь?! Мы сколько с тобой её не видели, а она, не успев появиться исчезает неизвестно куда! И неизвестно с кем!!
   - Но не можем же мы её держать на привязи. - Резвов разговаривал с женой, как опытный психиатр говорит со склонным к суициду пациентом. - В конце концов у девочки могут быть какие-то свои дела...
   - Какие дела?! Ты отец или где?! - супруга возмутилась так, будто купила в супермаркете вместо настоящей чёрной икры всего лишь эрзац.
   - Не делай из меня идиота, я сам справлюсь!
   - Вот и иди к ней и запрети куда бы то ни было ехать!
   Но генерал не успел предпринять никаких действий - в прихожей захлопнулась входная дверь.
   Птичка по имени Ирина вылетела из гнезда.
  
   Угрюмова ожидала у церкви маршрутное такси.
   Выйдя замуж по большой любви, Галина честно пыталась потакать причудам супруга, которые в конце концов оказались требованиями его матери.
   Она покорно готовила только лёгкую для желудка пищу на основе составленных свекровью меню с учётом требо-ваний известных диетологов, гастроэнтерологов и рекомен-даций мамаши.
   Если же морячка пробовала от них отойти, то тем самым свершала грех, сопоставимый с супружеской неверностью.
   А когда пару раз подала недостаточно питательный ужин, была предана анафеме!
   Ей приходилось с обеих сторон гладить одежду супруга, включая исподнее, ежедневно производить в квартире убор-ку, а постельное бельё менять через два дня на третий.
   И при этом Галину никто не освобождал от службы!
   Зато старательно доводили до неё мысль, что благо-верный нуждается в полноценном отдыхе непременно за рубежом!
   Чтобы подвергнуть его ужасам отечественного сервиса не могло быть и речи!
   Он не принимал ни одного решения, не посоветовав-шись с родительницей!
   И в конце концов кап-три поневоле задалась вопросом, а не обсуждает ли спутник жизни с маменькой подробности интима, чтобы выбрать наиболее полезную для здоровья позицию?
   Угрюмова начала мало-помалу сходить с ума, чувствуя, скоро наступит последний день их совместного проживания!
   И, чтобы как-то отвлечься и принять неизбежное с на-именьшими потерями нервных клеток, решила принять участие в конкурсе красоты!
   Чтобы снова почувствовать себя женщиной, а не рабочей лошадью у деспотичного хозяина!
   Важна не победа - важно участие!
   Она зацепилась взглядом за объявление на дверях при-твора:
   "Пожалуйста, не оставляйте без присмотра свои вещи, дабы кто-то не подумал, что это ответ на его молитвы!"
   Усмехнувшись, она пожала плечами, оценив юмор неиз-вестного посредника между Богом и верующими и заметив приближающуюся маршрутку, подала ей знак остановиться.
   "Газель" притормозила.
   Капитан 3-го ранга забралась в салон, увидела, сидячих мест нет.
   И обратилась к водителю:
   - Вы не возьмёте меня стоя?
   Он придирчиво обозрел Галину с ног до головы:
   - Женщина, я же на работе...
  
   Пытаясь разобраться в разложенных на столе бумагах, Каттанин кричал в телефонную трубку мартовским котом:
   - Где автобус, ангидрид твою окись марганца?! Где?! Куда мне моих конкурсанток грузить?! Себе в карман?! - вы-слушав оправдания на другом конце провода, он рас-свирипел ещё больше. - А призывников я на чём отправлять буду?! Своим ходом через весь город?! Где твои обещанные четыре "Икаруса"?!
   Есть люди, которых хлебом не корми - дай покачать права, заявить протест, устроить разборку.
   Полковник не принадлежал к их числу.
   Напротив, военком всегда считал, если во вверенном ему подразделении появляется смутьян, принимающий ропот за чистую монету, стремящийся изменить жизнь немедленно и любой ценой - такую паршивую овцу надо вовремя выгнать из стада, иначе она его испортит.
   Но сейчас он сам оказался в положении борца с не-справедливостью:
   - Ты меня своими проблемами не грузи! Если у тебя вместо головы - задница, заведи себе блокнот, а лучше два, как у меня!.. Тебя поставили в известность три дня назад! Вот и ищи, где хочешь!.. Через полчаса транспорта не будет, лично приведу вояк в твой кабинет! У меня и так проблем хватает! Я и автобусы за тебя искать должен?!. Короче, на всё про всё даю полчаса! Или подмывайся! - Кирилл Сергеевич в сердцах бросил трубку.
  
   Когда Батонов появился в секретной части, Мельницына, щедро наливавшая кофе в две чайных чашки, улыбнулась ему с теплотой боевой саламандры.
   В свои годы она умудрялась выглядеть то не меньше, чем на пятьдесят лет, то не больше, чем на двадцать, что слу-жило поводом вечных, но бесполезных попыток проникнуть в тайну ее непроходящей молодости.
   Некоторые злые языки - Козелюковой и Драчильевой - утверждали, именно по милости горвоенкома она не выхо-дила замуж, примеряя всех женихов к Константину.
   Что, конечно же, было полным бредом, так как она до сих пор ни при каких обстоятельствах не давала на службе повода не только ему, но и кому-либо вообще.
   Хотя телефоны трещали бесперебойно, внося в об-становку нер­возность и неясность исхода встречи, Ста-канова, прос­матривавшая бумаги в папке, умудрялась не обращать на звонки внимания, изображая бурную дея-тельность перед командиром.
   - Здравствуйте, товарищи офицеры...
   - Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант!
   - Нелли Олеговна, вы не дадите мне письмо за номером двадцать два одиннадцать за позавчерашнее число? - гор-военком излучал прямо-таки отеческое радушие, пока не ушёл, получив желаемое.
   Капитан взглянула на старшего лейтенанта, мечтатель-но уставившуюся на дверь:
   - Валюнчик, а как твои романтические связи с мужиками?
   - Как по сотовому. - Мельницына тяжело вздохнула, воз-вращаясь в реальность.
   - Прямо так-таки в любое время?
   - Не совсем... То не отвечают, то временно недо-ступны...
  
   Каттанин с удовольствием обозрел выстроившихся около автобуса участниц конкурса красоты, готовых отправиться на полевые учения:
   - Я очень рад за вас, товарищи, и очень горжусь этим! Весь наш военкомат ждёт, когда вы поднимете его! Для этого вас и отправляют на тренировку! Потому как, если мы сами бегаем враскорячку, то о чём можно говорить?
   Манерная, Угрюмова, Звездич, Красавина и Ирина дипло-матично промолчали.
   Не дождавшись ответа, военком умильно улыбнулся кур-санту:
   - Буду ждать вас с результатами, чтобы не посрамить звание Прибрежного в глазах города и области!
   Генеральская дочь недоумевала; судя по косноязычию, полковник то ли пьян, то ли несколько повредился в уме.
   - Как вы себя чувствуете перед выездом?
   - Хорошо!
   - Я тоже чувствовал себя хорошо, пока не попробовал "Fairy"... - пробурчал себе под нос Кирилл Сергеевич. И расправил грудь. - Левое плечо вперёд, в автобус бегом марш!
   Конкурсантки расположились в салоне.
   Дверцы с шипением закрылись, отделяя их от папашки-командира, который, точно солдатка, провожающая мужа на войну, принялся махать им вслед мятым носовым платком.
  
   Едва Драчильева появилась на службе, как подруга Ко-зелюкова любезно предоставила ей ходивший по гор-военкомату листок с диагнозом её болезни, после того, как она потерпела неудачу пристроить дочек в число претен-денток на звание "Мисс "Красная Звезда".
   Ds:
   Острая и хроническая шизофрения с галлюцинациями, параноидным бредом и нарушением мышления, а также со-стояние повышенного беспокойства, враждебности и агрессии.
   Маниакальная фаза маниакально-депрессивного психоза, умственная отсталость, сочетающаяся с психомоторным возбуждением и сениальное слабоумие с параноидными идеями, дезориентация и спутанность сознания.
   Ergo:
   Clopixol 10 - 50 мг/сутки, как начальная стадия ле-чения при острых приступах психоза в фазе обострения.
   В Ламаре забушевала неконтролируемая ненависть к сослуживцам, проникающая во все поры и убивающая в человеке живое.
   Драчильевой, как таковой, больше не существовало.
   Её уничтожила злоба.
   Вместо прапорщика появилось чудовище в человечес-ком обличии - хитрое, приспосабливающееся к ситуации и не обременённое чувствами и эмоциями.
   И готовое пуститься во все тяжкие ради свершения свя-той мести обидчикам.
  
   Прапорщик Шнифт подошел сзади к Мельхиоровой, нарезавшей на самцовской кухне помидоры для салаты, крепко обнял за плечи и интимно зашептал на ухо:
   - Объясни мне, Зинаида, если мы, мужики, все такие козлы и любим вас "по частям", - его шаловливые ручки сжали ей бюст, тем самым приведя сержанта в состояние боевой готовности, - типа за красивую грудь, задницу, бё-дра... то тогда почему в секс-шопах резиновые бабы продаются целиком, а от нас только запчасти?
  
   Будущие "Мисс "Красные Звёзды" во главе с Ириной бодро двигались по просёлочной дороге по направлению к полигону, где им предстояло пройти подготовку по рукопашному бою и сопутствующим ему прикладным военным дисциплинам.
   Заказанный Каттаниным для конкурсанток автобус до места их не довёз из-за какой-то поломки в двигателе.
   Обиженный на неисправность водитель, по делу и без дело употреблявший единственный имевшийся в русском языке неопределённый артикль "блин", увеличился в объёме раза в полтора, и из медно-красного его лик стал багрово-сизым от бешенства.
   И ему ничего не оставалось, как нарисовать курсанту карту, чтобы она могла со своими подопечными добраться до места.
   А сам остался на шоссе, надеясь, какая-нибудь добрая душа возьмёт его на буксир и отранспортирует до города.
   До места предполагаемых тренировок амазонкам пред-стояло пройти около пяти километров.
   По жаре.
   В камуфляже.
   С вещами.
   - Интересно, в каком направлении мы идём? - спросила Угрюмова.
   - На юг. - не задумываясь, ответила Давалова.
   - Откуда ты знаешь?
   - А мне становится всё теплее и теплее. - капитан скри-вилась, как от приступа острой зубной боли.
   На окраине села Резвова достала нарисованный шофё-ром план, стала с ним сверяться, привязываясь к местности.
   Неподалёку от неё на завалинке сидели две местные жительницы архипреклонного возраста:
   - Глянь, Семёновна, девки военные!
   - Ага. - бабулька посмотрела на сгрудившихся возле курсанта воительниц с тем же выражением, с каким смотрят на попавшего в тарелку таракана. - Щас они полчаса будут карту разглядывать, а опосля подойдут к нам и дорогу спро-сят.
   Поняв, что она ничего не может разобрать на нари-сованном от руки пути следования, Ирина свернула план.
   Не бывает 100% хороших ситуаций и не бывает 100% плохих.
   В хорошей всегда найдётся ложка дёгтя, а в плохой неожиданно выскочит маленький приятный сюрприз.
   Но нынешняя ситуация откровенно тянула не просто на плохую, а на очень плохую.
   И девушка решительно направилась к старушенциям - точной копии новых русских бабок - узнать, как добраться до местности под названием Ольховка.
  
   - Криминальные новости! Вчера задержан мошенник, пы-тавшийся продать элексир молодости. Милиция установила личность афериста-рецедивиста, который уже задерживался за подобные нарушения в 1722, 1883 и 1975 годах...
   Батонов раздражённо выключил радиоприёмник.
   Ему очень понравилась Манерная, и он хотел бы навести о ней справки.
   Но боялся, его неправильно поймут.
   Его, командира на лихом коне с шашкой и развевающим-ся знаменем впереди всех.
   Начнут шептаться по углам, показывая на него пальцем, смеясь исподтишка.
   И это при его-то амбициях, которых у него целый воз, стать посмешищем?!
   (Особенно этих амбиций прибавилось после того, как его сделали военным градоначальником)!
   Поэтому нужно сразу определиться, в какую сторону скакать и каким флагом махать, чтобы привлечь к себе внимание старшины - по слухам, уже занимавшей одно из призовых мест на таком же конкурсе несколько лет назад.
   Чтобы встреча произошла как можно более естественно.
   И её можно было потом углубить и расширить, не при-влекая излишнего внимания подчинённых вроде вечно улы-бающейся мужеподобной старшего лейтенанта из секретной части.
   Константин Андреевич закурил, размышляя о преврат-ностях генеральской судьбы.
   Хочется побыть с понравившейся женщиной, а не полу-чается!
   Нет, у Батонова, конечно, была подруга для справления физиологическо-гормональной нужды.
   Отношения с ней не требовали новизны и пересмотра устоявшихся позиций - они притерлись друг к другу, не си-льно привыкая.
   Такой расклад устраивал его на все сто, потому что с каждой любовницей рано или поздно, но приходится рас-ставаться.
   А сегодня cher'очка ни с того, ни с сего вдруг решила про-яснить нюансы их смутного бытия.
   Её, видите ли, насторожило, что он понятия не имеет, где окажется вечером.
   Ясное дело, связь с ним, такая удобная, безопасная и обнадеживающая, была самым большим подругиным дости-жением за последние несколько лет.
   Хотя Константин зануда, консерватор и пень березо-вый, но зато генерал.
   Пусть и разведенный.
   И ведь штамп о разводе видела своими глазами - не удержалась, выудила, когда он делал вид, будто спал.
   Да, ей бы ни за что не вручили награду за героическое поведение во время нападения на личный состав РВК при несении боевого дежурства. (*)
   От размышлений горвоенкома отвлёк вошедший Добы-
   вайленков:
   - Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
   - Заходи, Ильич, заходи... Чем порадуешь? Или наобо-
   рот огорчишь?
   - Согласно вашему приказанию комплекты летнего ка-муфляжного обмундирования получены и оприходованы на склад. - полковник протянул бланк. - Вот накладная.
   - Очень хорошо... - Батонов помолчал и неожиданно за-дал вопрос, повергший его первого зама в ступор. - Слушай, а как у тебя дела на сексуальной почве?
   Несколько мгновений он напоминал собой Мальчиша-Плохиша, не в состоянии сообразить, выдать ему военную тайну за бочку варенья и бочку печенья или нет:
   - Вообще-то, как у самолёта. Сплошная аварийка... То го-рючки не хватает, то шасси не выпускаются!
  
   Ирина надела на себя полный комплект снаряжения и шагнула к выстроившимся в шеренгу Красавиной, Звездич, Манерной и присоединившимся к её группе по договорён-ности Даваловой, Гнидиной, Стервозниковой.
   Придирчиво осмотрела покрытые слоем смазки металли­ческие части штатного вооружения, проверила натянутые на дула презервативы и осталась довольна.
   - Попрыгали!
   Дамы в камуфляже подтянули, где болталось и бряцало, разгладили, где то­порщилось или мешало.
   - По новой!
   Группа снова мячиками от тенниса заскакала вверх-вниз.
   - Товарищ ефрейтор, подтяните молнию на ширинке!
   - Есть! - Агнесса отошла в сторону.
   Она так ушла в конкурсы за прошедший год, что у неё почти не оставалось времени на личную жизнь.
   Честно говоря, время от времени встречалась с мужчи-нами.
   Но они не удовлетворяли её насущным потребностям...
   ____________________________________________________
   * - См. роман "Первая среди равных"
   Либо были чересчур инфантильны, либо оказывались слишком бедными.
   Звездич жаждала стать супругой более чем обеспе-ченного человека - олигарха - и при этом мечтала о высокой и чистой любви, как в романах Анны Сучак.
   В книгах писательницы чувство рано или поздно нахо-дило героиню...
   Узнав, что её выдвинули на конкурс красоты, Звездич поняла - это реальный шанс.
   Шанс поймать на крючок настоящего денди с солидным счётом, пусть не в швейцарском, но в российском банке.
   Который отправит Агнессу при жизни на седьмое небо.
   И при смерти, собственной, кстати, тоже.
   А Манерная будет кусать локти от зависти и писать Ки-пятком от злобы, что её всю такую из себя обошли на жиз-ненном вираже!..
   Когда конкурсантки достигли полной бесшумности, кур-сант тронула крайнюю за плечо:
   - В порядке. Отходите.
   И шагнула к следующей...
   Сёстры Драчильевы в обеденный перерыв сидели на скамейке в аллее напротив входа в горвоенкомат.
   Мимо них прошли в обнимку юноша с девушкой, целуясь на ходу.
   - Все мужики - бабники! - констатировала Юкля, с кривой усмешкой взирая на пару.
   - Так уж и все? - усомнилась невезучая в сексе и любви Дырочка.
   - А это уже не мужики!
  
   До службы в армии Чудилова имела совершенно иную профессию.
   Не будет большим преувеличением, если сказать, что танцевальный ансамбль "Дубинушка" считался одним из лучших в городе и области.
   А, может даже, и в стране.
   Судя по восторженным отзывам прессы.
   Недаром устроители различных престижных мероприятий оспаривали друг у друга право пригласить его в тран-слируемые по телевидению концерты.
   Но век танцора недолог.
   И умная Тома стала всё чаще и чаще задумываться, куда ей деваться, когда придёт время оставить сцену.
   Иной специальности она не имела.
   И едва подвернулся случай, подалась по контракту в Вооружённые Силы.
   Она оторвалась от записей, тоскливо посмотрела в окно, тяжко вздохнула и повернулась к Милосердовой:
   - Когда-то, когда мне подарили на день рождения ролики, я думала, это лучший подарок на свете...
   - Ты к чему клонишь? - не поняла ефрейтор.
   - К тому, что через полчаса поняла, лучший подарок - новые передние зубы...
  
  
   Призывник с испанской бородкой молитвенно сложил руки перед Диареевым:
   - Доктор, говорят, в армии большие физические нагруз-ки... Но я не хочу идти осенью на два года и восемь меся-цев... Лучше пойду сейчас на год... - заговорил он с пла-ксивыми интонациями Толи Полено из сериала "Счастливы вместе". - Скажите, я там с моими больными почками не умру?
   - Да что вы?! Знаете, мой друг, как нас за это ругают??!
  
  
   - Красникова весь день действует мне на нервы. - ска-зала прапорщик Чудилова, поправляя макияж перед зерка-лом.
   - Но ведь она, кажется, ни разу ни посмотрела на тебя и не сказала тебе ни слова! - удивилась младший сержант Тихонина, смывая с рук мыльную пену.
   - Это-то и действует мне на нервы!
   В туалет вошла сержант Идеалян:
   - Всем привет! - она достала сигарету. - Дайте кто-нибудь зажигалку, в моей газ кончился. - прикурив у Евгении, Марианна присела на низкую лавку напротив умывальников и спросила, ни к кому конкретно не обращаясь. - Интересно, как там наши девчонки тренируются?
  
   Казалось, через густой лес ломится взбесившееся оле-нье ста­до.
   Это группа Ирины бежала кросс по пересечённой мест-ности с полной боевой выкладкой, разрывая гру­дями пере-плетение ветвей.
   По красным распаренным лицам ручьями стру­ился пот.
   Курсант взяла на бегу у изнемогающей Гнидиной ору­жие и подтолкнул ее в спину:
   - Не сбавлять темпа!
   Та последней перескочила через поваленный ствол и, не удер­жавшись, упала.
   Целеустремленность группы чем-то напоминала даже не стадо животных, а танки Т-34 или КВ-85 во времена их ак-тивных действий - по крайней мере, с такой напористостью молодые женщины ломились через чащобу.
   Только, в отличие от бронированных машин, они не оставляли после себя гусеничных следов...
  
   Два молодых человека, сидя на откидных стульях в ко-ридоре Прибрежного, ожидали вызова на призывную ко-миссию.
   - Да-а, - глубокомысленно изрёк первый, с длинными волосами, забранными на затылке в крысиный хвостик и пирсингом в правой ноздре, - только в России дают год за то, что тебе восемнадцать...
   - У нас в районе военкомат, милиция и суд находятся практически рядом. - поддержал разговор второй, с обри-той головой. - В двух шагах от них живёт мой знакомый пацан. Так эти конторы его четвёртый год найти не могут.
   Из кабинета вышла Чудилова, задержалась на пороге, строго выговаривая кому-то, оставшемуся за дверью:
   - Военкомат - это вам не стенд "Их разыскивает мили-ция". Поэтому фотографии для военного билета должны быть умны, побриты и причёсаны.
   Она смерила парней оценивающим взглядом и вели-чественно удалилась.
   А бритый поднял глаза на вышедшую из помещения ко-миссии Красникову:
   - Разрешите вас спросить?
   - Слушаю. - Валентина раздулась на глазах от неимовер-ной важности.
   - Я не могу понять, почему по команде "Шагом марш!" движение начинают именно с левой ноги? - он принял на себя вид полного идиота.
   Она задумалась, как Александр Македонский, когда тот решал, каким способом побыстрее развязать Гордиев узел:
   - По моему мнению, - старший матрос заважничала курицей на навозной куче, - потому что с двух ног шагать ни-как нельзя!
   Четыре бравых прапорщика ехали в троллейбусе в гор-военкомат, чтобы приступить к первой фазе операции, пору-ченной им Даваловой.
   Неожиданно машина резко затормозила, и они, не глядя, попытались ухватиться за поручни, а не растянуться в пол-ный рост в проходе или приземлиться на колени крикливым бабулькам.
   Троим из четверых повезло - они намертво вцепились в спасительную пластмассовую палочку-выручалочку, тяну-щуюся через весь салон.
   Закончив с трудом школу, а позже с ещё большим - лицей, Эбаньков оказался не у дел.
   На заводе ему долго поработать не удалось; как-то не привлекала мысль о том, что завтра нужно с утра вставать к станку.
   Его больше прельщала свобода - засасывающая, как трясина.
   И потому Сергей прибился к компании, промышлявшей разными мелочами вроде грабежа припозднившихся прохожих.
   Так и продолжалось всё ни шатко, ни валко, пока не пришла по-вестка из военкомата.
   Откупиться парню было не на что и пришлось встать в ряды защитников Отечества.
   Не обладая развитым интеллектом, к середине второго года службы ефрейтор всё же понял, к прошлому лучше не возвращаться.
   И подал рапорт о желании пойти учиться в школу прапорщиков...
   А сейчас он оказался в проигрыше.
   Хотя, как на это посмотреть?..
   Эбаньков удержался на ногах, схватившись за что-то упругое - его рука оказалась на груди стоявшей рядом с ним девушки.
   В замешательстве Сергей посмотрел на неё так, словно перед ним была не его собственная конечность, а архиядо-витый тарантул:
   - Простите, я не специально...
   Девушка убила его взглядом:
   - Вот это и обидно!
  
   Пробкина за год кое-чего добилась в жизни.
   Она плотно вошла в обойму востребованных и доста-точно высоко оплачиваемых компьютерщиков, работающих с графическими изображениями.
   Могла в краткие сроки слепить из дерьма конфетку, за-ставив заказчика рыдать от счастья.
   И при этом старалась не афишировать в Прибрежном свои занятия вне службы.
   Чтобы не вызывать ненужную зависть.
   Потому как, благодаря известности в своей среде, имела весомый приработок к денежному содержанию, в который вкладывала не только профессионализм, но и душу.
   Когда увлечение приносит хороший доход, человек сча-стлив, хотя, как правило, случается всё с точностью до наоборот.
   Обычно увлечение лишь разоряет.
   Поэтому Марина была по-человечески счастлива...
   Старший мичман позвонила в квартиру на первом этаже многоэтажки.
   Учитывая то, что окна были закрыты снаружи решётками для спасения от воров, и потенциальный защитник отечества просто физически не смог бы сбежать, она оставила мили-цейский наряд в подъезде.
   Дверь открылась, на пороге появилась молодящаяся да-ма весом килограмм этак под девяносто, глаза которой при виде старшего мичмана так засияли, что та всерьез испу-галась пожара.
   - Заходите, милости просим! - хозяйка втянула Марину в прихожую. - Ждём, давно ждём! - гостью настойчиво под-талкивали к кухне. - Вы нам, наверное, повестку принесли?
   - Да...
   - Чудненько! Стасик! Стасинька, иди сюда, солнышко! По твою душеньку пришли!
   Спустя короткое мгновение появился худой высокий па-рень:
   - Здрассьте...
   - Я к вам. - морячка протянула ему бланк. - Прочитайте и распишитесь.
   Станислав Навозников, не читая, поставил подпись:
   - Спасибо...
   - Вам спасибо. - Пробкина ничего не понимала.
   Обычно призывники и их родители встречали предста-вителей военкомата в штыки, иногда дело доходило чуть ли не до драк.
   А здесь...
   Уму непостижимо!..
   Ситуацию, когда сын ушёл к себе, прояснила мать, вы-ставившая на стол бутылку ликёра и две рюмки.
   - За вас! - улыбка дамы стала теплее солнца.
   - Но я не располагаю временем!
   - Надолго не задержу! Должна же я вас отблагодарить!
   - За что?! - старший мичман потерянно чокнулась и вы-пила.
   - За то, что спасли моего мальчика от трёхлетней служ-бы! - веско сказала мамаша. - Такое не забывается!
   И налила по второй.
  
   Уходя домой, Мельницына перехватила горвоенкома в коридоре:
   - Товарищ генерал-лейтенант, скажите пожалуйста, какая женщина вам больше по сердцу - костлявая и брюзгливая или толстая и весёлая? - она зазывно улыбнулась.
   - Старший лейтенант, а на сколько килограмм вы должны поправиться, чтобы повеселеть?
   Он поспешил уйти, осознавая, Валентина достигла того возраста, когда с ней следовало говорить или о её прекрасно сохранившихся внешних данных, или о том, как ужасно вы-глядят все остальные женщины, независимо от количества прожитых ими лет.
   Но и то, и другое было бы неправдой.
  
  
   Бельведерский и Эбаньков сидели на скамейке в аллее напротив входа в горвоенкомат, наблюдая за выходящими из подъезда инспекторами.
   Прапорщики ждали Мельницыну.
   Шнифт и Кофейников, прогуливаясь под ручку, как два влюблённых гея, сосредоточили внимание на Драчильевой.
   Сергей выбросил окурок в урну, снизу вверх взглянул на вожака компании:
   - Хочу собаку купить, жена не даёт...
   Тот выразительно покрутил пальцем у виска:
   - Думаешь, собака даст?.. Здесь тебе не дисбат - здесь думать надо... - и подобрался пехотинцем перед атакой. - Она!
   Из здания вышли Мельницына и Стаканова.
  
  
   Группа участниц конкурса во весь опор неслась за Ири-ной по вечернему мрачному лесу, мечтая побыстрее из него выбраться.
   Довольно часто им преграждали путь упавшие под веет-ром де­ревья - крепкие внешне, но сгнившие изнутри и рас-сыпавшие­ся, если кто-то случайно задевал их на бегу.
   Курсант сознательно забралась в дебри; и с воздуха трудно заметить, и с собаками не особенно попреследуешь, и жюри поблажек не сделает.
   Поэтому лучше усложнить задачу на тренировке, чем потом каяться, что излишне её облегчила на зачёте.
   Сами после оценят, если с приобретёнными навыками обставят соперниц.
   Как говорил небезызвестный император Павел I; война - ерунда, главное - маневры!
  
   Ламара танцующей походкой подошла к Бодункову, за-пиравшему на ключ свой кабинет:
   - Юлик, а правда, что армия делает человека дурным, безразличным, несамостоятельным и агрессивным?
   Капитан по своему обыкновению втянул голову в плечи, свесив подбородок на правую сторону:
   - Не знаю, да и знать не хочу... Пойди спроси кого-нибудь из своих прапорщиков... Если они тебе по шее не дадут...
   - Да уж, ответил! Получается, я в жизни знала всего одного умного мужчину!
   - Кого? - он посмотрел на Драчильеву недоумевающим взглядом девственника, впервые услышавшего предложение заняться любовью.
   - Тебя дурака!
  
   На пастельно-синем вечернем небе не было ни облака, относительно ярко светило солнце.
   Стаканова ждала, пока Мельницына прочитает объ-явление на столбе "Кодирую от онанизма на один день. До-рого. Маша.".
   Она знала, что хочет от жизни.
   Много денег и мало работы.
   Со вторым у неё всё было в порядке, а с первым - из рук вон плохо!
   Не хотели денежные товарищи связываться с ней по-серьёзному!
   Использовали пару-тройку раз для отправления есте-ственных надобностей и исчезали в никуда, скоты и мер-завцы!
   Нелли Олеговна страдала и внушала заклятой подруге Мельницыной, рядом с которой смотрелась почти королевой, мужики сволочи без разбора, им от них нужен только голый секс и больше ничего.
   Именно она внушила старлею мысль, макияж лишь пор-тит образ потомков Евы, которые должны выглядеть естест-венно.
   Однако сама тратила на боевую раскраску самое малое сорок минут перед выходом из дома на службу.
   Валентина истова верила капитану, раз и навсегда во-сприняв её словесные перлы за высший образец мнения о жизни, а саму Стаканову - за идеал.
   И та испытывала животное наслаждение, что не у неё од-ной неудачи на личном фронте.
   Что кому-то хуже, чем ей!
   Но капитан не теряла надежды найти хоть кого-нибудь, кто сможет оплатить не воплощённые в реальность мечты стареющей дамы.
   Пока желающих не обнаруживалось.
   Даже при условии, что вместе с Валентиной они смотре-лись относительной красавицей и почти чудовищем.
   Нелли тихо зверела, не представляя, как исправить поло-жение, и поражалась самонадеянности Мельницыной, зая-вившей, что поймает в сети самого военкома.
   Когда-то от неё ушёл муж, не понявшей, что она идеаль-ная супруга, старавшаяся для него и для семьи.
   С тех пор капитан уверила себя и Валентину - нет мужи-ка, который бы не ходил на сторону, просто некоторые из них очень ловкие и их нелегко поймать.
   Старшему лейтенанту внушалась мысль; стоит ей чуть-чуть подвянуть, как её тут же бросят, сбежав к более моло-дой, забыв о вскормлённых общих детях.
   Поэтому нет ни одной счастливой семьи...
   И незачем её создавать!
   А Валентина наперекор ей положила глаз на горвоенко-ма и стала усиленно пытаться обратить на себя его внима-ние!
   Дура!
   - Долго будешь перед генералом унижаться? Ты ему раз-ве ровня? - раздражённо поинтересовалась Стаканова, конвульсивно дернув шеей.
   Она имела в виду не влюблённость, а заискивание и же-лание Валентины подслужиться Батонову.
   Мельницына помолчала, а потом осторожно улыбну-лась, словно боялась, что сухая кожа её лица вдруг может лопнуть:
   - Да я ничего...
   - Для чего ты ему нужна? Ты ведь перед ним прислуга, шутиха! Или не понимаешь?
   - Успокойся, больше такого не повториться... - старший лейтенант поджала губы.
   Нелли усмехнулась ей в спину.
   Чем её так привлекали все вышестоящие?
   Этого капитан решительно не понимала.
   - Извини, действительно в последний раз... - Валентина замедлила шаг, дожидаясь Стаканову.
   Та недоверчиво кивнула.
   Каждый знает; тогда легко прощать, когда прощение не затрагивает наших личных интересов.
  
   Овчаркина и Идеалян после окончания службы ждали на остановке трамвай.
   - Марианна, только представь, - сказала капитан-лей-тенант ощущая себя воином, которому предстоит нелег­кий выбор - сдаться противнику или покончить с собой, - мужики требуют от нас искренности, а сами так и норовят что-нибудь скрыть или обвести нас вокруг пальца!
   - Лучше и не скажешь! Настоящий клубок парадоксов! И парики носят, и коррекцию фигуры с подтяжкой лица делают, и силикон вставляют куда ни лень... - сержант сделала жест гладиатора, побеждённого соперником на арене цирка. - А потом жалуются, как трудно встретить настоящую женщину!
  
   - Крыскин, как прошла вечеринка?
   - Полная лажа! - он очаровательно погрустнел. - Меня после Маня пригласила к себе на чашечку кофе. Поболтали, немного посплетничали, а потом она вдруг разделась дого-ла. Я, конечно, понял, она очень устала и пошёл домой...
   - И правильно! - Стаканова сплюнула ему под ноги. - С уставшими бабами лучше не связываться!.. - она обме-нялись взглядом с Мельницыной, будто обе являлись пациентками сумашедшего дома. - Я не поняла, так и будем сидеть?!
   Их спутник очаровательно погрустнел:
   - Что вам принести?
   - Водки и пожрать! - Нелли была проще математической формулы для первоклассников. - Учти, долго ждать не станем! И получше возьми, не палёнки!
   Крыскин ушёл.
   - Ты представляешь?! Это какой-то ужас! Все разво-дятся, не успев пожить, как следует! Всё-таки все мужики кобели! Увидели сексапильную женщину, - Валентина явно намекала на себя, - и сразу в постель! Правильно говорят: самый лучший мужчина для семьи - после шестидесяти лет!
   - А после восьмидесяти он вообще из постели не вылезает... - с надрывом в голосе сказала Стаканова.
   И здесь к ним вернулся Крыскин с алкоголем и свиными шашлыками.
   Да, Россию понять невозможно...
   Страна дураков, превращающая любого гражданина в своё подобие.
   До встречи с коровами более чем среднего возраста он, свято верующий в любовь лишь между мужчинами, посмо-трелся утром в зеркало, боясь обнаружить у себя на лице явные признаки сумашествия.
   Нигде в мире гей не стал бы встречаться, как он, с жен-щинами ради маскировки, при этом выбрасывая кровные деньги ни на что, - ради того, чтобы его не осуждали вслух представители традиционных отношений между полами.
   Впрочем, в России возможно и не такое!
   Сравнительно прекрасная половина ела купленную им закуску так, что у них лопались щёки от желания запихнуть в себя как можно больше.
   И Владимир пожалел, что не взял вместо водки уксуса.
   Не зря же говорят, на халяву, и он сладок!
   Крыскин закурил.
   Словившая кайф Стаканова стреляла в него пулемёт-ными очередями осоловелых глаз:
   - Володь, ты мужчина или нет?! Я тут целый час перед тобой выёживаюсь, а ты на меня не обращаешь никакого внимания! Давай займёмся любовью! - капитан с завидной простотой предлагала гомику себя, не допуская мысли, что он посмеет отказаться.
   Это был бы столь же непристойный акт, как если бы самая крутая в собственных глазах перед командованием Драчильева скинула с себя форму и, тряся обвисшими ГРУ-дями, принялась расхаживать по горвоенкомату, делая вид, что ничего особенного не происходит.
   В душе у Крыскина!
   И в ширинке тоже!
   В желудке у Мельницыной пышно цвёл букет из коньяка, шампанского, - приобретённых до встречи с "голубым дру-гом" для подруги-начальницы, - а также водки и иже с ней, и мир казался безжалостным к её желаниям.
   Она пошла поговорить с природой, которая нуждается в удобрениях - качественных, естественно.
   Мимо неё прошёл военный.
   Наверно, докучливый любопытствующий её красоты, ко-торая была на хрен никому, кроме неё самой, не нужна.
   Он остановился, пристально глядя на стареющую де-вушку, не дав ей остановиться, сграбастал старшего лейте-нанта и забросил в подплывшую к берегу лодку.
   - Что вы себе позволяете?! - Валентина попробовала было перескочить обратно на берег.
   Но Эбаньков ловко перехватил её, применив болевой приём для успокоения:
   - Не трепыхайся, рыбка!
   После нескольких безуспешных попыток высвободиться, офицер сдалась - она плохо переносила боль.
   Вернее, - совсем её не переносила.
   - Куда мы едем?!
   - На прогулку, Валечка... - голос был тих, но чувство-валось, что пристально смотревший на неё похититель не повысит даже голоса, приказывая бойцу намотать кишки Мельницыной на кулак.
   - Немедленно остановите!
   - Ни в коем случае. Зарубите себе в зубы! - Бельведер-ский взглянул на старшего лейтенанта так, будто та напи-сала на стене казармы неприличное слово. - Я слишком дорожу вашим обществом, чтобы отпустить вас, как следует не переговорив.
   - Что происходит?!
   - Чуть позже... А пока не задавайте лишних и глупых во-просов...
   Совет был очень убедителен.
   А тон Николая - ещё более.
   И сразу подавил в Валентине всякое желание любопыт-ствовать.
   Зато дал возможность основательно задуматься, пока лодка плыла по одному из каналов Центрального Парка Ку-льтуры и Отдыха.
   Кому и зачем она понадобилась?
   Как заложница для шантажа той же самой Стакановой или для получения каких-то сведений?
   Ясно лишь одно - она нужна живой, иначе её сразу бы прикончили.
   Хоть что-то приятное за последние четверть часа!..
   На лице обернувшегося к ней бедового прапорщика отражались все совершённые им в жизни грехи.
   А ведь когда-то он был красавцем-мужчиной...
   - Что приуныли, старший лейтенант? Удивляетесь? Пони-маете, что мы многое про вас знаем?
   Мельницына пожелтела от злобы, как старая газета от времени.
   - Не бойтесь, эти знания дальше нас не пойдут, если до-стигнем взаимопонимания... Тогда мы спокойно разойдём-ся, и вы останетесь довольны...
   - А если нет?
   - Если же наши надежды относительно вас не оправда-ются... - в улыбке вожака не было насмешки; он улыбнулся Вале, как улыбаются взрослые наивным детским вопросам. - Об этом даже думать не хочется...
   Бельведерский держался гордо и независимо, зная себе цену, - как-никак был известной фигурой в опреде-лённых армейских кругах.
   Свою славу он приобрёл на выполнении щекотливых поручений заинтересованных в них представителей офи-церского корпуса.
   Которые сами предпочитали ходить в белых пер-чатках, а грязную работу спихивали на него.
   Зато и платили - за риск, за молчание, за скорость и качество.
   Потому что проколов у друга Николаши не случалось.
   За исключением тех случаев, когда необходимо было взять вину на себя и тем самым прикрыть истинного паскудника.
   Да и почему бы не отдохнуть на гауптвахте от лишений и тягот серых армейских буден?
   Разумеется, за соответствующую плату!
   Старший лейтенант не предполагала, что можно так бо-яться.
   Оказывается, можно.
   И гораздо сильнее, чем представлялось в теории.
   - Для начала мы прикончим на ваших глазах Лотту...
   Мельницына схватилась за сердце.
   Лотта была её давней и всепоглощающей страстью.
   Не имея семьи, она всей душой привязалась к шо-тландской овчарке, и та полностью платила ей взаим-ностью. Сучка была ласковой и послушной, и хозяйка всё своё свободное от службы и Стакановой время проводила с ней - гуляла, читала вслух книжки, иногда пела песни.
   - Прекрасная у вас собачка... Красивая, милая, умная... Вы ведь её любите, не так ли? И, наверно, расстроились бы, потеряв?
   Валентину зазнобило.
   Прапорщик понимающе усмехнулся, будто гестаповец при допросе подпольщика - как бы тот не изворачивался, а от виселицы не отвертится:
   - Вы что-то хотите сказать?.. Говорите, не стесняйтесь, я вас слушаю... - он посмотрел на неё немигающим взглядом. На его губах появилась тёплая, как варенец, улыбка. - Если вы не сделаете то, что вам скажут, то крошке Лотте...
   - Что?!
   - Придётся стать, ну, скажем, поджаркой... Или отбивной в корейском ресторане... И вы лично её съедите, разуме-ется, в нашем присутствии...
   От ужаса Мельницына не могла ни шевельнуться, ни про-изнести не звука.
   Лишь выдала мощный вонючий залп от перенапряжения.
   Сидевший за вёслами Эбаньков от неожиданности выро-нил изо рта сигарету.
   Николай, более выдержанный, нервничать не стал, зато поднёс к носу надушенный платок, укоризненно покачав го-ловой:
   - Вы когда-нибудь были в цирке? Так вот клоун по срав-нению с вами - просто шут гороховый.
   - Что вы от меня хотите?! - вскинулась Валентина Ак-синьевна.
   - Мелочь... Сущий пустяк...
   Старлей, как генерал Карбышев, превратилась в кусок льда:
   - Что я должна сделать?!
   - В течение трёх дней предоставить нам список участниц конкурса на звание "Мисс "Красная Звезда" от города с краткими характеристиками... Только и всего...
   - Как?!
   - Вас найдут...
   Она кивнула, не в силах спорить.
   Да и, скорее всего, делать это было бесполезно!
   - И тогда ваша собачка доживёт до старости... - Бель-ведерский ободряюще подмигнул, забыв сказать, что предо-ставление сведений - лишь начало, основная работа ждёт Валентину впереди. - И желательно без фокусов. Жизнь Лотты напрямую зависит от вашего послушания... И ещё. Если что-то пойдёт не так... - он сделал страшные глаза и приподнялся с сидения, привлекая к себе внимание и всем своим видом демонстрируя, с сексапильностью у него всё в порядке. - Надеюсь, вы меня поняли? Так что не делайте опрометчивых поступков. И не болтайте попусту о нашей встрече... Это в ваших же интересах...
   Прогулочная лодка, развернувшись, поплыла обратно к берегу.
   Застыв в оцепенении, Валентина чувствовала себя со-вершенно беспомощной.
   - Я не прощаюсь!
   Как ей выйти из этого страшного положения?!
  
  
   Ростовцева млела в объятиях мужа, возвратившегося на-конец из зарубежной командировки, в то время как Василиса непрерывно ходила вокруг родителей, перепрыгивая через нераспакованные чемоданы и внушительные баулы.
   - Кто хочет, чтобы я тут не толпилась, - она хитро при-щурилась, - купите мне гоночный велик.
   Разгильдяева выпустила дым из ноздрей, глядя в упор на следователя, заполнявшего бланк протокола.
   Он положил ручку:
   - Последний вопрос. Вы видели, как чужой человек уда-рил вашу свекровь. Почему же вы не пришли на помощь?
   - Ну я подумала, что он и сам справится.
   Шнифт был заместителем Бельведерского и брал на се-бя самые ответственные и трудоёмкие участки работы.
   Поэтому и получил приказ заняться вербовкой Драчи-льевой, которая не понравилась атаману с первого взгляда, и он с чистой душой спихнул её на помошника.
   Превратил, понимаешь, в Ивана-царевича!
   Валерию ничего не оставалось, как подчиниться.
   Следуя за прапорщиком на безопасном расстоянии вме-сте с Кофейниковым, он прикидывал, как половчее и, глав-ное, незаметнее для окружающих нейтрализовать Ламару для приватного разговора.
   Ему повезло.
   Вероятно в не-царице неожиданно проявилось роман-тическое отношение к жизни, иначе бы она не свернула в городской парк, находящийся в паре километров от воин-ского общежития.
   Когда она отошла довольно далеко от оживлённых про-спектов, Шнифт с Кофейниковым ускорили шаг, догоняя вож-деленную прапорщика.
   И Павел коротким ударом сзади по голове погрузил Дра-чильеву в мир волшебных грёз.
   Наёмники Душегубовой подхватили под руки обмякшее тело, споро сволокли его с аллеи в глубину парка.
  
  
   - Милый, а что ты мне подаришь на именины? - ласкаясь к капитану, спросила Цветкова.
   - Ночь, нет, час большой и светлой любви! - его глаза ус-тремились в противоположные стороны.
   - А если я не соглашусь? - она захлопала ресницами, как воспитанная на душещипательных романах придурковатая девица.
   - Тогда тебе придётся до следующего года ходить без подарка!
  
  
   Пришедшая на вечер "Для тех, кому за 30" Идеалян с бо-калом коктейля присела у стены в танцевальном зале, рас-сматривая колыхавшиеся морскими водорослями под мед-ленную мелодию пары в центре.
   Рядом с ней присели на банкетку две женщины, которым в полумраке можно было дать на двоих не шестьдесят лет, а все сто.
   - Ты сегодня обалденно выглядишь! - сделала ком-плимент подружке брюнетка.
   - А то! Не зря же ходила в салон красоты! - хотя блон-динка и говорила на повышенных тонах, её тон был далеко не радостным.
   - Тогда я не понимаю причины твоей грусти...
   - Эх, Надька! Представляешь, попросила у брата двести долларов на этот долбанный салон красоты, а он, сволочь, посмотрел на меня и при своей секретарше дал пятьсот...
   - Да-а...
   Марианна постепенно стала отходить от влияния образа Длинного, на которого молилась в воспоминаниях, как на чудотворную икону.
   В конце концов свет клином на нём не сошёлся!
   И чем больше проходило времени с момента расста-вания, тем больше его образ размывался в её памяти.
   Да и не был он, по сути дела идеалом!
   Нагло использовал одиночество и тоску по мужской лас-ке тогда ещё младшего сержанта в своих, сугубо корыстных целях!
   Так что не стоило ни о чём жалеть!
   И тем не менее на душе Идеалян оставался неприятный осадок, который не удавалось убрать даже с помощью люби-мых сериалов.
   Любовь на экране телевизора - вещь прекрасная, но хочется её ощутить ской ласке тогда ещё младшего сержанта в своих, сугубо корыстных целях!и в жизни, примерить на себя.
   За этим Марианна и пришла на вечер.
   Если повезёт - познакомится с достойным человеком.
   Если нет - хотя бы немного развлечётся в поисках при-ключений.
   К ней приблизился мужчина приятной наружности с бо-льшими залысинами:
   - Разрешите вас пригласить? - он сделал лёгкий полу-поклон, подавая ей руку.
   Они вышли в центр.
   - Меня зовут Ольгерд. А вас?
   - Марианна.
   Звучала музыка, сержант и её партнёр прижимались друг к другу сильнее и сильнее, не говоря при этом ни слова.
   - Мы так и будем с вами молчать? - заигрывающим тоном спросила сержант.
   - О, нет! Я едва увидел, сразу поимел желание хотеть вас! - с обычно несвойственной прибалтам горячностью за-блажил лифляндец-курляндец-эстляндец . - И, если вы не согласитесь поужинаить со мной прямо сейчас, я не знаю, что я буду хотеть делать с собой! Я просто или покончу в себя, или наложу себе в руки!..
  
  
   - В чем дело?! - Драчильева пришла в себя и попро-бовала было возмутиться.
   - Запомни, жаба, голова должна быть, чтобы думать, а не просто сидеть на ней!
   После короткой затрещины поня­ла, права качать не сто-ит.
   - Усекла?
   Глаза привязанной к дереву прапорщика светились в вечер­нем сумраке, как у кошки, и полыхали яростью.
   Но Шнифт почему-то не загорелся от их жара, а спокойно уселся напротив Ламары на пенек, закинув ногу на ногу, скрестив руки на груди:
   - Извиняюсь за неудобства, но нам надо с тобой пого-ворить по душам.
   Она очень спокойно послала его туда, куда обычно по-сылают слишком многих, но где, что удивительно, всегда для всех находится место.
   - Где ты воспитывалась, крошка? - Валерий весело рас-смеялся. - Настоящий прапорщик!
   Не-царевна Лягушка ласково пообещала заняться с ним и оральным, и анальным сексом - самое удивительное, сде-лать это одновременно и в особо извращённой форме.
   - Я бы всё-таки послушал, что тебе собираются пред-ложить... Ведь неспроста же мы тратим на тебя время. - улыбнувшись Змеем Еве, правая рука Бельведерского выжи-дательно уставился на Ламару.
   - Что вы хотите? - хотя она и продолжала кор­чить из себя героиню, но тон снизила.
   Чувствовалось, от ей стало очень не по се­бе...
   Валерий продул папиросу:
   - Я слышал, ты далеко не в почёте у себя на службе?
   Кофейников молниеносным движением схватил ужа, имевшего наглость заползти на его шнурованный ботинок, и сжал в кулаке.
   Ненависть ударила пленной в голову.
   А она очень пагубна и удивительно упряма.
   Поэтому очень сильно ранит душу ненавидящего.
   - К чему этот вопрос?
   - Можем помочь отомстить за себя... И за дочек.
   Драчильева и без Шнифта была поглощена идеей мести до такой степени, что не могла нормально ни есть, ни пить, ни спать.
   - Это у вас шуточки такие?
   - Отнюдь... Скорее, у тебя окончательное высыхание мозгового резерва?.. Так как?
   Она подняла глаза к небу и энергично кивнула.
   А ему очень не понравилось, что перед кивком у нее на кро­шечный миг вспыхнули в глубине зрачков странные ис-корки...
   - Что я должна сделать?
   Зам Бельведерского выпустил клуб дыма в лицо пленни-цы, заставив ее прокашляться.
   Ему стало ясно: лягуха не просто готова к сотруд-ничеству, но вся прямо горит желанием сотрудничать и полностью посчитаться за себя с обидевшими её сослу-живцами.
   Как говорится, люди мы не злопамятные, но очень злые и с очень хорошей памятью.
   - Сегодня нам нужно получить от тебя принципиальное согласие. Основные подробности узнаешь при следующей встрече.
   - Когда и где?
   - Мы тебя найдём. - желая подчеркнуть, что между ними установились тёплые и дружественные отношения Валерий игриво похлопал будущую агентессу ладонью по тому месту, о котором не принято упоминать в литературе, пока Кофей-ников отвязывал её от сосны.
   Прапорщик посмотрела на Шнифта через очки наичест-нейшими глазами, опушенными длин­ными ресницами:
   - Я согласна на всё!!
   - Это точно?
   - Да!!
   - Почему? - он настороженно за­мер, как часовой, услы-шавший подозрительный шум в непосредс­твенной близости от охраняемого им объекта.
   - Это моё личное дело!
   Не могла же Ламара сказать вслух, что отчаянно завидо-вала тем, кто попал в число претенденток на корону "Мисс "Красной Звезды".
   Она не знала; зависть - своего рода невольная дань уважения, которую ничтожество платит достоинству.
   А даже, если бы и знала, не поверила, считая себя ум-нее всех.
   Шнифт и Кофейников были приятно удивлены.
   Оказывается, в наше время, когда мало кто помнит о таком понятии, как чувство долга, еще находятся люди, желающие поиграть в героев хотя бы из принципа, пусть и в отрицательных...
   Такой Драчильева им нравилась...
   Что ж, каждый имеет право на месть...
  
  
   Диареев лежал в постели с супругой, с которой сыграл свадьбу в феврале текущего года.
   Он был вынужден уступить давлению обстоятельств в лице её многочисленных родственников и шантажу в виде положи-тельного теста на беременность.
   Как истинный джентльмен, Николай Викторович сделал предложение.
   И только после бракосочетания с горечью узнал - бере-менность оказалась ложной.
   Но деваться ему было некуда - развод грозил чересчур крупными неприятностями со стороны благоприобретённых родственников, которые могли его запросто прибить.
   Жена дремала, муж читал толстенный роман и вдруг за-хлопнул книгу:
   - Спишь?
   - Нет...
   - А хочешь?
   - Хочу!
   - Тогда спи.
  
  
   Придя на службу, Батонов первым делом вызвал к себе Набралгадова.
   И когда тот появился, огорошил майора странным вопро-сом:
   - Ты сколько лет живёшь с женой?
   - Восемнадцать, товарищ генерал-лейтенант.
   - А мне хватило одиннадцати... - горвоенком испустил вздох погибающего, но так и не сдавшегося короля. - Пом-ню, лежу как-то на диване, читаю газету, одним глазом поглядываю футбол по телевизору, пью пиво, жую чипсы, играю ногой с собакой - и тут заходит супружница и начинает орать, что я ничего не делаю!.. Это была по-следняя капля...
   Кадровик в буквальном смысле слова потерял дар речи от откровения командира.
   - Я что тебя позвал-то. Надо бы ко дню проведения кон-курса подготовить какой-нибудь там стенд с наглядной агита-цией про наших красавиц... Сам понимаешь, телевизион-щики приедут, журналюги, представители округа. Не хоте-лось бы перед ними ударить грязью в лицо.
   - Понял, товарищ генерал-лейтенант! Разберусь с по-ставленной задачей, как Отелло с Дездемоной!
   - Ну и ладушки! - Батонов солнечно улыбнулся. - Сво-боден!
  
  
   Трезвых мрачно дымила сигаретой в курилке, когда к ней присоединилась Тихонина:
   - Привет! Что вчера делала?
   - Водку пила. - на лице Ольги появилось выражение жертвы, чудом вырвавшейся из застенков Тайной канцеля-рии.
   - А что вчера было?
   - Деньги... - Ольга скорбно опустила голову.
  
  
   Мельницына сняла с подставки вскипевший электро-чайник, вопросительно посмотрела на Стаканову:
   - Тебе чай или кофэ?
   Она произнесла "кофе" с оборотным "э" на конце, считая, что такое произношение говорит окружающим об её аристократичности.
   На самом же деле великая Раневская подобным выго-вором подчёркивала плебейство своей героини в одном из фильмов, снятых в период развитого сталинизма.
   Но Валенина не постигала смысла речевой характе-ристики прославленной актрисы и всякий раз с пеной у рта пыталась доказать тем, кто делал ей замечания, что они ни-чего не понимают, потому как тёмные.
   - Чай! - Нелли против воли улыбнулась, понимая, ещё совсем немного, и она, похоже, сбрендит от этого идиотизма - претензии на аристократизм.
   Старший лейтенант заварила капитану "Липтон", себе - "Мокко" и мечтательно уставилась в окно:
   - Интересно, а какой месяц больше всего подходит для замужества?
   Начальник секретной части внутренне расхохоталась.
   В подруге не было того шарма, который магнитом притя-гивает к женщине детей, животных и мужчин.
   И пока она не разовьёт в себе это качество, любые её по-пытки попасть в хорошие руки окажутся безрезультатными.
   Хотя с другой стороны, если ей удастся каким-то чудес-ным образом его наработать, так ли уж нужно станет стре-миться в ЗАГС?
   - Сенонтябрь. - во взгляде Стакановой была жалость повара, смотрящего на окуня перед тем, как включить его в меню.
   - Здорово... - Мельницына сделала крупный глоток и в её глазах мелькнуло подобие мысли. - Подожди, но такого месяца нет в календаре!
   - Именно!..
  
  
   В лесу было неестественно тихо, лишь иногда налетал лёгкий ве­тер, заставляя шелестеть листья на деревьях.
   Отойдя не так уж и далеко от палатки группы обучаю-щихся, Ирина почувс­твовала, совсем рядом с ней, кто-то есть.
   И этот кто-то не один...
   Остановившись на полянке и, делая вид, будто безза-ботно закуривает, она пристально вгляделась в тени между стволами.
   Впрочем, сейчас курсант больше полагалась не на остро-ту зрения, а на слух и обо­няние.
   Запах женского пота невозможно спутать ни с чем иным...
   Да и птички кружатся, заполошно попискивая, только над тремя определенными точками...
   Резвова выпустила изо рта почти идеально круглое коль-цо дыма и вдруг показала вытянутым указательным пальцем прямо на пова­ленный осиновый ствол:
   - Выходите! Прятки кончились, я вас нашла!
   Сначала прятавшаяся под стволом Гнидина выложила богатый за­пас матюгов, но потом все же демаскировалась.
   - И подружек зови, не скромничай!
   Ответ показал, условный противник знает и помнит много раз­нообразных эпитетов, обычно в литературе не встречаю-щихся.
   - Так-то лучше! - генеральская дочь осталась довольна послушанием. - Скучно живём, девчонки! Желаете развле-чься рукпашем со мной? Дело того стоит!
   - Стоять! - из-за деревьев справа и слева от неё выдвину­лись автоматные стволы. - Не двигайся, будем стрелять в случае неподчинения.
   Он замерла на месте, словно уже получила пулю под ле-вую ло­патку от Дануты.
   - Брось ствол!
   Резвова повиновалась, ощущая, что от подобной на-глости Даваловой начи­нает звереть, одновременно испы-тывая непреодолимое рассмеяться над суровыми нотками, прозвучавшими в голосе капитана.
   - Теперь сделай два шага назад и повернись спиной. Руки на голову!
   Отлично, теорию кабинетные работники усвоили!
   Но теория сильно отличается от практики!
   Поэтому с преувеличенным интересом выслушав приказ, Ирина демонстра­тивно скрестила руки на груди.
   - Ты что, не поняла?! - войдя в раж, девчонки прибли-зились к ней чересчур близко, забыв о наставлениях.
   Угрюмова закипающим чайником клокотала от возбу-ждения, остальные, двигавшиеся медленно и тяжеловесно, казались совершенно спокойными.
   И соответственно - более опасными.
   - Я с детства тупая. - курсант усмехнулась, провоцируя группу на действия.
   Эффект от её признания был стремительнее поноса при пол­ном отсутствии поблизости туалета.
   Капитан 3-го ранга рванулась к инструктору со скоростью БМП, финиширующей у ви­но-водочного магазина за не-сколько минут до его закрытия.
   Но наскочившей на препятствие буквально в нескольких мет­рах от заветной двери.
   Подошва ботинка врезалась ей в середину лба, отбро-сив на­зад и заставив очумело затрясти головой. А потом два удара той же пяткой слева и справа по шеям Манерной и Звездич заставили их резко изменить отношение к жизни.
   Боевой азарт сменился полным равнодушием и им захотелось лишь одно­го - прилечь под кустиком в тенечке и немного отдох­нуть, ибо, как говорят в армии; солдат спит, служба идет.
   И они легли - точнее, грохнулись в траву, вызвав своим падением легкое сотрясение почвы.
   Ирина подпрыгнула вверх, схватилась за росший парал-лельно земле толстый сук и выбросил обе ноги в лица Стервозниковой и Гнидиной,чем мгновенно свела до мини-мума весь их наступательный порыв.
   Доблестные бойцы Давалова и Красавина, похоже, из-за постоянной жары лишились мозгов; иначе бы они не клацкнули затворами автоматов.
   - Вам жить надоело? - ласково поинтересовалась кур­сант, отпуская ветку и спрыгивая на землю.
   - Дернешься - стреляю!! - завелись капитан и старший прапорщик.
   Резвова с курсантским шиком выплюнула окурок сига-реты:
   - Вы хоть с предохранителя снимите!
   Виктория с Данутой замешкались всего на секунды, но девушке этого хвати­ло.
   Ребро стопы в прыжке вышибло из потных рук оружие, а ребра ладоней впечатались беднягам под носы.
   - Не умеете - не беритесь! - назидательно сказала кур-сант. - Сначала научитесь!
   Группа впала в полную прострацию, и при этом кое у ко­го почему-то начались галлюцинации.
   Победительница задрала голову к чуть колышащимся под ветром кронам высоких деревьев, подставляя лицо проби-вающимся сквозь густую листву солнечным лучам. А потом, собрала оружие поверженных, связала их их же собствен-ными ремнями и спокойно уселась под бе­резой, ожидая, пока они придут в себя...
  
   К горвоенкомату подъехала автолавка с прицепом, ра-зорвав послеполуденную тишину резким звуком клаксона, от которого у дежурного сержанта разом заложило оба уха. Из каби­ны высунулась веснусчатая физия в камуфляжном кепи:
   - Эй, есть кто?
   Сержант, исходящий на нет потом, выскочил на крыльцо:
   - Чего надо?!
   - Чего, чего! Открывай, подарки тебе привезли или ослеп, не видишь?!
   Охранник с сомнением поглядел на прицеп, вернулся на пост и быстро переговорил по внутреннему телефону.
   Ажурные металлические ворота с выкрашенными крас-ной крас­кой звездами, заключенными в концентрические окружности, с про­тивным скрежетом поехали в сторону.
  
   Трезвых несколько раз за этот год всерьёз собиралась покончить с употреблением алкоголесодержащих жидкостей.
   Каждый понедельник давала себе слово завязать, но всякий раз находились обстоятельства, требовавшие промо-чить горло.
   Юбилей, день рожденья, именины, свадьба, крестины, снятие стресса, встреча со старой подругой...
   Повод всегда можно найти, было бы желание!
   А коль слаб внутренний человеческий стержень, то тогда ответ на вопрос "Ваш любимый напиток утром?" сильно зависит от того, нужно идти в этот день на работу или нет.
   Впрочем, Ольгу он никогда не волновал.
   Она поступала так, как считала нужным.
   Чтобы поправить здоровье соответствующим лекарст-вом, продающимся с семи часов утра без рецепта.
   Под названием водовка.
   Ведь не зря же наши умные предки придумали афоризм - что хочет Женщина, того хочет Бог...
   Но много пить на службе глупо, а мало - бестолково...
   Старшина второй статьи зеленее листьев подорожника спустилась в курилку, где была Милосердова:
   - Что с тобой? - испугалась ефрейтор, бросив взгляд на морячку.
   - Болею... - Ольга с трудом прикурила дрожащими ру-ками сигарету. - Танюш, у тебя а долг не будет?
   - Дала бы, ты же знаешь, но как раз сегодня не взяла с собой ни копейки...
   - Тогда сходи к Огневой, попроси стольник подлечиться.
   - К Светке? - та погрузилась в раздумья, и судя по её сморщенному лбу, это давалось ей с превеликим трудом. - Ладно... А когда отдавать?
   - Завтра.
   Милосердова, оправдывая свою фамилию, отправилась совершать доброе дело во имя спасения ближней от страш-ной болезни под названием "отходняк" или "бодун", кото-рой в России подвержены все возраста - от подросткового до предмогильного.
   - Не дала. - грустно сообщила, вернувшись, Татьяна.
   - Гадина... А чем хоть мотивировала?
   - Ещё как мАтивировала! И тебя мАтивировала, и меня...
  
   Где-то вдалеке азартно выбивали дробь дят­лы.
   Группа, получившая, благодаря Ирине, некоторое пред-ставление о ведении рукопашного боя в обстановке, ма-ксимально приближенной к боевой, наконец пришла в себя.
   Во взглядах некоторых из них возник и исчез нехороший блеск., когда они попробовали развязаться, и у них ничего не получилось.
   Обычно люди с такими глазами умирают на допросах,но ничего не говорят из фанатизма или из вредности.
   Ирина сделала вид, что ничего не заметила.
   За самонадеянность надо платить.
   В конце концов её обучали на первом курсе точно так-же, не щадя самолюбия.
   - Приступим к работе над ошибками? - Резвова при-ложила два пальца к кепи.
   - Сначала развяжи. - попросила Угрюмова.
   - Чуть позже. Чтобы лучше запомнили то, на чём проко-лолись.
   - Ни стыда, ни совести. - Стервозникова глянула на кур-санта с таким ядом, что в воздухе явс­твенно запахло мин-далем - признаком наличия цианистого калия.
   - Первое. Никогда не подходите к противнику всей масс-сой. Этим вы только мешаете друг другу и даёте ему пре-имущество...Второе. Нападайте не больше троих сразу. Бой один к трём самый сложный... Третье. Следите за глазами врага - перед нанесением удара их выражение меняется... Четвёртое. Ни на что не отвлекайтесь. Двое из вас купились на то, что якобы не сняли оружие с предохранителя. И проиграли. - генеральская дочь помолчала. - Я понятно объясняю?
   - Да... - подала голос Гнидина.
   Тридцать два года, как один месяц, прожила она на све-те.
   Ей приходилось испытывать взлёты и падения, гнев род-ных и их благоволение, насмешки сослуживцев, непо-нимание командиров.
   Но прапорщик всегда жила надеждой на лучшие времена и не ошиблась.
   Конкурс красоты давал ей шанс изменить свою жизнь.
   - Запомнили? - курсант разговаривала с обучаемыми, как учительница начальных классов.
   - Да...
   - Тогда я вас развязываю, и мы продолжим учёбу.
   Резвова взялась за ремень, стягивающий за спиной руки Красавиной.
  
  
   Спрятавшись в кабинке туалета от посторонних глаз, Ме-льницына предавалась переживаниям.
   Она ничуть не сомневалась, если не передаст неизве-стному типу список участниц конкурса, мало ей не покажет-ся.
   Может даже, её убьют.
   И не наградят посмертно, как героиню России.
   И дай Боже погибнуть на боевом посту лишь ей одной, сохранив жизнь любимым - собаке и Стакановой.
   А ведь, выполнив поручение один раз...
   Где гарантия, что не придётся потом снова и снова отра-батывать право на спокойную жизнь?!
   Не попробовать ли поискать защиты у особиста?
   Майор очень внимателен по отношению к женщинам и, если окажет покровительство, злоумышленник просто будет не в состоянии оказать на Валентину давление...
   От этих размышлений ею овладела такая слабость, что Аксиньевне захотелось лечь и не подниматься.
   Офицер произнесла в полный голос несколько нехороших слов - словарь Даля не отражал полноты испытываемых ею чувств.
   И поймала себя на растущей жалости к самой себе.
   Хотя старлей постоянно пыталась находиться на людях, - не выносила одиночества в какой бы то ни было форме бо-льше четверти часа, - Мельницына не представляла, на кого надеяться, чтобы решить возникшую проблему и не сыграть героиню-мученицу.
   И как другие ухитряются жить без опаски в этом безум-ном мире?!
   Она сплюнула, будто случайно взяла в рот стручок кра-сного перца, когда услышала могучий рёв, перекрывший грохот падения чего-то тяжёлого с лестницы горвоенкомата.
   Эффект от этого, по крайней мере в организме Валенти-ны был сильнее внезапного приступа "медвежьей" болезни.
   Что случилось?!
   Смелости узнать не хватало.
   Одно дело рисоваться перед теми, кто не станет прове-рять и совсем другое перед самой собой, когда внутреннее состояние весьма плачевное.
   Лицо Мельницыной сделалось супернесчастным.
   Кто же спасёт её от позора и от смерти?!
  
  
   Юкля наконец-то встретила принца своей мечты:
   - Девушка, а чем вы занимаетесь? - молодой человек очень заинтересованно смотрел на кусок девичьей плоти, посасывая пиво в коридоре горвоенкомата.
   Четвертинку водки он вытащил из внутреннего кармана и тут же спрятал обратно.
   - Я учусь в лицее, в аспирантуре!..
  
  
   Рукоблудов прохаживался вдоль длинного ряда столов, за которыми плотно сидели любители интеллектуальной игры.
   Всего против облачённого в смокинг мастера с карими миндалевидными глазами на широком лунообразном лице
   сражалось человек пятнадцать, и многие из них растеряно оглядывались назад, ища моральной поддержки у стоявших за спинами болельщиков.
   Глядя соколом на соперников, Антон сделал первый ход.
   Его противник, схватившись обеими руками за уши, принялся напряжённо думать.
   Второму сразу же стали подавать советы, склонившись к нему с обеих сторон, его приятели.
   Третий испытывал мучительный страх перед перспек-тивой проигрыша.
   Четвёртый яростно грыз ногти.
   Дающий сеанс одновременной игры вальяжно двигался от стола к столу.
   Среди болельщиков пронёсся лёгкий шелест.
   Капитан-лейтенант Овчаркина с интересом следила за развитием событий, стоя с милицейским прапорщиком у двери в фойе бывшего кинотеатра, превращённого ныне в спортивный центр.
   На неё никто не обращал внимания - занятые размы-шлениями игроки и переживаниями за них болельщики не смотрели по сторонам.
   Она относилась к разряду ревностных служак, ставящих дисциплину и неукоснительное выполнение приказа во главу угла смысла службы.
   И не отступала от своих принципов нигде и никогда.
   Даже в семье.
   Что время от времени создавало некоторые трудности в общении с мужем и подчинёнными.
   Снежана сама себе их создавала и сама же их с успехом преодолевала.
   В военкомате её не особенно любили, но тем не менее воздавали должное упорству в достижении поставленной цели.
   Офицер берегла "честь мундира" и ходившие под ней инспектора всегда могли рассчитывать на защиту от пося-гательств излишне заинтересованных гражданских лиц.
   Правда, потом получали от зама Каттанина по полной программе, но сор из её кабинета никогда не выносился дальше порога...
   Своего...
   И потому в конфликты старались не вступать.
   - Бой! - торжественно объявил Рукоблудов, побив пи-кового короля бубновой шестеркой, заставив партнера уро-нить на карты крупную слезу.
   - Мат! - он стряхнул пепел с сигариллы, покровите-льственно потрепав по плечу подростка в очках, уронившего голову на грудь.
   - Рыба! - и от его слов гражданин в сдвинутой на за-тылок шляпе вцепился в свои жидкие волосы.
   - Партия! - победитель снял с доски шашки жирного пен-сионера, тем самым заставив того принять успокоительное.
   Милиционер осторожно тронул Снежану за погон:
   - Будем брать?
   В глубине души она была женщиной доброй, даже в какой-то степени жалостливой, - сострадала героям полю-бившихся сериалов, жалела бездомных собак и кошек, лю-била играть с чужими детьми.
   И потому решила не ломать Антону кайф.
   Да и ей самой было интересно узнать, сколько побед над соперниками одержит будущий воин.
   Тем временем один за другим проигравшие покидали столы, пополняя ряды зрителей.
   Подойдя к одному из двух последних сопротивляющихся, гений в смокинге выдохнул поверх его головы голубоватый дым и сделал очередной ход.
   Его сложенный конвертом конфетный фантик накрыл такой же у потного интеллигента с ослабленным узлом галстука, нервно заёрзавшего на стуле:
   - Все!
   Последний боец непрерывно чесался от волнения, яв-ляясь полной противоположностью невозмутимому Рукоблу-дову, бросившему кость и передвинувшему фишку детской настольной игры на четыре хода и попавшему прямо в точку финала. Бородатому товарищу с Востока не хватило до победы всего двух пунктов.
   - Финиш!
   Разгром был полный.
   Антону жали руку, преподносили цветы, просили авто-графы.
   Он купался в лучах славы и поклонения, не замечая Ов-чаркиной, приближавшейся к нему с неотвратимостью Не-мезиды.
   - Товарищ Рукоблудов?
   - Да, я. - победитель приятно улыбнулся, не придав зна-чения её форме.
   - Можно попросить вас расписаться? - казалось, Сне-жана очаровалась им, как юная гимназистка - душкой-офи-цером.
   - Конечно! - его улыбка стала ещё приятнее.
   Капитан-лейтенант услужливо подсунула парню повестку на подпись.
  
  
   Красникова была натурой целеустремлённой и энергич-ной.
   Если бы она не попала в Вооружённые Силы, то непре-менно оказалась в составе Армии Спасения.
   Потому как не могла не оказать помощь тем, кто в ней нуждается, в любой форме!
   Оттого и не вылезала из командировок и инспекторских проверок - у коллег по службе были дети, мужья, женихи, любовники, родители, даже критические дни!
   А Валентина - одинокая старший матрос, которой скучно сидеть дома!
   И оттого ей сам Бог велел болтаться по воинским частям, где служат районные призывники!
   Глядишь, чем чёрт не шутит, и встретит в какой-нито поездке свою судьбу, не век же вековать бобылихой!
   При её-то романтической натуре!
   Но за последний год морячка скуки ради решила повы-сить уровень собственной образованности.
   Благо свободного времени было предостаточно!
   Как-то заинтересовавшись у сына соседки яркими кар-тинками в энциклопедии динозавров, она впала в детство и принялась изучать жизнь доисторических чудовищ не только по книгам, но и по DVD соответствующего направления.
   А так же скупала пазлы, игрушки и модели всяких там птеродактелей, диплодоков, тираннозавров и иже с ними.
   В общем, неожиданно для всех, включая саму себя, за-нялась хобби, полезным для развития ума.
   Сейчас Красникова с группой экскурсантов рассматри-вала муляж летающего ящера с мощным беззубым клювом, с массивным и длинным затылочным гребнем на огромной голове.
   - Дамы и господа! Перед вами птеранодон, гигантское вы-мершее пресмыкающееся отряда птеродактилей надотряда летающих ящеров, живший в меловом периоде. - гид слов-но бы рассказывала страшную сказку. - Его длина от носа до хвоста пять метров, от хвоста до носа - семь метров.
   - Позвольте! - возмутился усатый крепыш с выпи-рающим мячиком пивным животом. - А куда же делись два метра?!
   - Как куда? На хрен, конечно. - сообщила экскурсовод со спокойной гордостью профессионала. - Идём дальше.
   Группа переместилась в следующий зал экспозиции.
   - Прошу вас обратить внимание на единственное в сво-ём роде яйцо страуса.
   Ефрейтор шагнула вперёд:
   - А где второе яйцо великого композитора?!
  
  
   После долгого воздержания Бельведерский был неу-томим и буквально не слезал с Душегубовой.
   Они познакомились несколько лет назад, когда Кира, бу-дучи членом ревизионной комиссии, выявила недостачу на складе у Николаши.
   Но не забила во все колокола, требуя сурового наказа-ния.
   А помогла выйти из положения.
   За приличную благодарность.
   Потому как почувствовала в прапорщике авантюрную жилку, родственную собственной, и решила когда-нибудь использовать в качестве пушечного мяса.
   Люди, подобные Коле нужны везде и всегда.
   Правда, это воины одноразового использования, но та-кова уж их планида!
   Надо же кому-то грудью прикрывать начальство!
   Точнее - подставлять свой зад!
   Так они и подружились.
   И время от времени делали друг другу взаимовыгод-ные предложения...
   Тонкие пальцы майора коснулись сонного члена Бель-ведерского, приподняли его, отклонили от бёдер и нежно сдавили в ладони.
   Он набух, возбудился и заполнил ладонь так, что пальцы вокруг него еле сомкнулись.
   Её глаза, возбуждённо мерцая, следили из-под полу-опущенных век за лицом Николы.
   Хочешь узнать, как к тебе относится мужчина, посмотри на него вовремя занятий любовью.узнать, как к тебе относится мужчина, посмотри наступательном движении прапорщикао невменяемого состояния.тами.
   Тупо смотрит на тебя - думает лишь о себе.
   Никак не может закончить или кончает без выброса сперматозоидов - использует тебя, как резиновую куклу, представляя на твоем месте кого-то совсем другую.
   Если же отдаётся процессу полностью - имеет серь-ёзные чувства, и его можно использовать.
   Бельведерский, ритмично взбрыкивая задом, целеуст-ремлённо рвался в самое начало начал Киры Евгеньевны, стремясь довести её до невменяемого состояния.
   Голова офицера безжизненно стукалась об пол при каждом поступательном движении прапорщика - поды-грывала ему изо всех сил, чтобы посильнее привязать к себе - а из распахнутого рта вырывались скорее пред-смертные, чем сладострастные стоны.
   Уж слишком остро от него пахло потом, смешанным с водочным перегаром.
   От этого амбре Душегубовой тотчас же захотелось за-жать нос и немедленно выскочить на свежий воздух.
   Однако приходилось терпеть, изображая аргентин-скую страсть.
   Она работала на перспективу!
  
  
   Набралгадов пересматривал фотографии победительниц конкурсов красоты прошлых лет, отбирая наиболее на его взгляд удачные.
   Внешне сильно смахивая на стервятника, высматри-вающего, чем бы поживиться, Набралгадов тем не менее относился к военной интеллиген­ции.
   Раз в месяц он обязательно ходил с третьей по счету же-ной в театр, не пропускал ни одной премьеры в Доме Кино, имел прия­тельские отношения с известными актерами и журналистами, пишу­щими о проблемах Армии и Флота.
   Кроме того, кадровик каждый вечер читал не только га-зеты,но и романы - прав­да, по большей части авторов типа Александра Бушкова и Бориса Бабкина, - но большинство российских офицеров не читали даже их из-за слишком ма-лого количества мозговых извилин.
   Поэтому начитанность сильно помогала ему в работе с личным составом - вовремя и по делу употреблённая ци-тата помогала налаживать контакты.
   И, подобно особисту, быть в курсе практически всех дел горвоенкомата.
   Но знания свои майор не выпячивал, предполагая применить их в нужное время и в нужном месте.
   И все считали его душкой, этаким добрячком!
   Особенно дамы в погонах!
   В комнату стремительно вбежала внучка лет пяти, с интересом принялась за ним наблюдать.
   - Деда, а что ты делаешь?
   - Да так, для службы нужно! - отмахнулся от неё майор.
   Ребёнок подумал, потом глубокомысленно изрёк:
   - Да-а... Интересная у тебя служба - открытки рассма-тривать...
  
  
   Чудилова стояла с кляпом во рту, привязанная к берёзе на лесной опушке.
   Увидев, как между сосен пробирается человек с рю-кзаком, она отчаянно замычала, пытаясь привлечь его вни-мание.
   Это ей удалось.
   Прохожий приблизился, и стало ясно, что он пьян, как до-революционный сапожник.
   Что, впрочем, не помешало ему освободить прапорщика от кляпа и оглядеть ее подобно псу, облюбовавшему для себя ствол дерева:
   - Что случилось?
   - Шла, никого не трогала, напали, привязали, изнасило-вали.
   - К-кричала?
   - Кричала.
   - З-звала на п-момощь?
   - Звала.
   - И никого? - его лицо приняло такое выражение, словно он узнал, что ему предстоит стать единственным наслед-ником миллионного состояния.
   - Никого.
   Потенциальный спаситель вместо того, чтобы отвязать пленницу, принялся неторопливо расстёгивать ширинку, здорово напоминая со стороны грифа, готовящегося слететь на падаль:
   - Эх-х, г-глухомань, г-глухомань...
   Хорошо зафиксированная женщина в предварительных ласках не нуждается...
   ...Тамара с диким криком вскинулась на постели, бе-зумным взглядом окидывая спальню.
  
  
   Облака решили прилечь на ночь на землю и еще не вставали.
   Туман, хотя и не очень густой, висел над полем, слоился между деревьями в лесу.
   Манерная, опустив бинокль, передала его Гнидиной:
   - Что у нас слева?
   - Болото. - ответила Угрюмова.
   - А справа?
   - Овраг с водой. - шепнула Красавина.
   - Кажется, влипли? - за преувеличенной веселостью Да-валовой угадывалось беспокойство.
   - Похоже...
   - Что станем делать? - Звездич махнула вперед рукой. - Прямого пути нет...
   - Отойти немного назад и вправо. - посоветовала Стервозникова. - И - рывок по перпендикуляру.
   - А смысл? - не поняла Звездич.
   - Перейдём овраг.
   - Вымокнем же! - Агнессе захотелось выразиться пре-дельно емко и полнозвучно, чисто по-русски, но в присут-ствии офицеров она героически сдержалась.
   - Зато жарко не будет!
   Ирина покусывала травинку:
   - Другие идеи есть?
   Возникла напряженная пауза.
   Все, кроме Резвовой, почему-то почувствовали себя од­ними из первых христиан, выведенными на арену со львами без оружия.
   - Тогда - бегом марш! - курсант первая подхватилась с земли.
  
  
   Батонов включил на полную мощность кондиционер.
   И через пару минут из самых недр его существа вырвал-ся поток такой отборной брани, что любой среднестатис-тический грузчик удивился бы его незаурядной эрудиции в этой области.
   Проклятый охладитель воздуха приказал долго жить, уничижительно пискнув и выпустив из себя шлейф сизого во-нючего дыма.
   Генерал-лейтенант запер на ключ дверь кабинета, потом обнажился до плавок, которые своими объемами и покроем напоминали стринги стриптизеров, достал из верхнего ящика стола несколько фотографий.
   Почесывая грудь, покрытую редким рыжим волосом, он принялся внимательно изучать снимки, краем уха прислу-шиваясь к радионовостям:
   - После выпуска книги "Чудо голодания" Поль Брэгг приступил к написанию трилогии "Радость плоскостопия", "Восторг педикулёза" и "Счастье слабоумия".
   По одному фото внешность удается определить далеко не всегда.
   Человек, а особенно женщина, многолик, и , чтобы соста-вить о нем более или менее правильное представление, стоит посмотреть на него с различных позиций.
   И, разумеется, в моменты разных состояний души.
   Старшина Манерная на карточках и в жизни выглядела очень симпатичной.
   Можно сказать, красавицей.
   У нее был благородный овал лица, удивительный взгляд, в котором таилось что-то привлекательное.
   Но Константин Андреевич пока не мог сформулировать, в чем именно заключалось своеобразие объекта его помыс-лов.
   Может быть, - в яркой женственности и одновременно деловитости облика?
   Или - в цельности?
   Вопреки обыкновению, желая навести мосты к понра-вившейся ему Женщине, он не ощущал большого душевного подъема.
   Напротив, горвоенком даже испытывал легкое чувство неуверенности.
   До сих пор он считал, будто хорошо знает дам в погонах и понимает, что им нужно от жизни. Выйти замуж, иметь детей, чтобы супруг имел приличные звание и денежное содержание, которое нес в дом.
   Такие прекрасные амазонки, подобные капитану Стака-новой, были ему знакомы и понятны.
   Авантюристки типа Драчильевой - тоже.
   Но Манерная оставалась для него абсолютно непоз-наваемой.
   Загадочной, словно сфинкс!
   И черт ее знает, как с ней общаться?
   Что ей говорить?!
   От такой можно ожидать чего угодно!..
   Его вдруг ошпарило, как кипятком.
   Дыхание перехватило, жгучее желание ударило в го-лову.
   Стало неудобно сидеть, и он передвинулся на стуле, обеими руками стараясь прижать к внутренней части левого бедра восставшее Александровской колонной свое мужское достоинство, явившееся очевидным свидетель-ством нескромного желания потеснее пообщаться со старшиной.
   В общем, чтобы ее завоевать, необходимо поломать го-лову.
   А что-либо подходящее, как назло, на ум не приходило!
   Вероятно, из-за этой проклятой жары.
   Ничего, Набралгадов и Дальнозоркий получили руковод-ство к действию и в течение трёх дней обязаны предо-ставить имеющуюся информацию по Манерной!
   Дальше же, - как утверждал Наполеон Карлович Бона-партов: "Сперва ввяжемся в войну, а там посмотрим, что нам делать дальше!"
   За неимением лучшего, горвоенкому приходилось сле-довать примеру французского императора...
   - В Испании во время традиционного забега разъярённых быков случился казус - трое россиян с криками "За ВДВ!!!" развернули стадо обратно!..
  
  
   Самцов поднял глаза на вошедшую Душегубову:
   - Я тебе вчера звонил весь вечер. Почему не брала труб-ку?
   - Прости, рано легла спать. Что-то дико устала со всеми нашими делами.
   - Она спит, а я тут мучайся! - он был сварливее обижен-ного жизнью импотента, который общается с красивой жен-щиной.
   - Успокойся, первый этап операции прошёл, можно ска-зать, на пять баллов.
   - И кого мы тут имеем?
   - Оба объекта воздействия попались на наши крючки.
   - Не сорвутся?
   - Пусть только попробуют!
   - Ты не слишком самоуверенна?
   - Отнюдь. Мельницыну мы подловили на большой и све-тлой любви к животным! Ну, в самом деле, не захочет же она съесть пиццу из собственной собаки! А Драчильева будет только рада отомстить за себя и своих посекушек-дочек! Как
   мне стало известно, врагов у неё нет - её друзья терпеть не могут!.. Эта далеко пойдёт и не остановится ни перед чем! Как бы её сдерживать не пришлось!
   - Значит, одну взяли на страх, другую - на идею. Что ж, вполне разумно... - Юрий Степанович смотрел в окно так люто, словно Валентина и Ламара спалили его собственную дачу и охально изобидели давно брошенную им супругу. - И в духе нашего времени... Главное, чтобы от них был толк, как от козла в известном смысле...
   - Тем более, что обе не будут стоить нам ни копейки...
   - Нам?
   - Хорошо, хорошо, - тебе!
   - И отчего только я тебя люблю?
   - А где ты ещё найдёшь такую?
   - Какую?
   - Умную, дальновидную, красивую. - Кира в очередной раз удивила генерал-лейтенанта - сегодня экстравагантно-стью суждений о самой себе.
   Он привлёк кадровика к себе, потянулся губами к её гу-бам младенцем, тянущемся к соске.
   Однако она змеёй выскользнула из его объятий:
   - Сегодня нельзя... Красная конница пошла в атаку на Варшаву !
   - Чтоо-о?!
   - Регулы у меня, вот что!
   Облвоенком незамет­но запустил руку в карман брюк и придал члену более приемли­мое положение, чтобы тот не бросался в глаза, раз уж в ближайшее время не предстояло справить естественные секс-на­добности с Душегубовой.
   - Вечером я тебе позвоню сама. Сообщу, как пройдёт второй этап, встреча с Драчильевой... Как говорится, куй железо, пока оно не остыло!
   - Добро!
  
  
   Добывайленков остановил Драчильеву, с крайне озабо-ченным видом спешившую по делам:
   - Прапорщик, почему вы не отдали мне честь? - его голос сочился мёдом.
   - Виновата, товарищ полковник; должно быть, задума-лась.
   - Ну, слава Богу, а то я подумал, вы меня не уважаете.
   Зам Батонова пошёл по коридору горвоенкомата, Лама-ра, чуть ли не теряя каблуки форменных туфель, рванула в противоположную сторону.
   Но далеко убежать не успела.
   Её радиотелефон издал мелодию вызова - навязший в зубах шлягер из кинофильма "Бумер".
   - Алё?.. Да, я... Очень приятно... Нет, не передумала... А где это?.. Поняла... Поняла... Нет, если что, по карте по-смотрю... Ага, до встречи!
  
  
   С утра у Тихониной разболелся зуб мудрости.
   Промучившись некоторое время на службе, она наконец не выдержала и, отпросившись у Каттанина, отправилась в стоматологическую поликлинику по месту жительства.
   Около кабинета дежурного происходило заседание клуба по интересам ветеранов жизни и труда.
   Ни в одной стране мира нет таких клубов, кроме, как в России.
   Лишь у нас одинокие старики придумывают себе несу-ществующие болезни и, часами ожидая приёма у врача, с упоением делятся друг с другом рассказами о своих болячках.
   За неимением иного, таким образом общаются помимо скамеек у подъездов, на которых в дождь или холод много не поболтаешь.
   Здесь же тепло и безветренно.
   И, что интересно, среди этих заинтересованных лиц су-ществуют фракции и течения, имеются оппозиционеры и оппортунисты - почти всё, как у нормальных людей, у ко-торых имеется стимул к жизни.
   Но много ли среди членов клубов, существующих при ка-ждой райамбулатории, по-настоящему больных?
   Тайна сия великая есть!
   А те, кто нуждается в настоящем лечении, часто не могут попасть на приём из-за того, что мучимые бессонницей ста-рики, затемно приходят в поликлинику, чтобы перехватить у них заветный талон.
   И, сидя в очереди, говорить, говорить, говорить - обо всём и о ни о чём!
   Терзаемая болью младший сержант как раз попала под разборку между членами клуба.
   - При Сталине хоть порядок был! - орал дедок, воин-ственно выставляя вперёд острую редкую бородёнку.
   - Какой порядок?! - огрызалась бабка, раза в два шире его по объёму. - Всю жизнь пахали, как проклятые, а что на-жили, кроме болячек?!
   - Верно! - поддержала её подруга в платье с оборками. - Мало мы кровь проливали?!.
   Судя по возрасту, она не так давно вышла на пенсию.
   И проливать свою кровь во Второй Мировой могла в луч-шем случае, будучи грудным младенцем.
   Или в кошмарном сне.
   - Я ветеран!
   - Сейчас станешь ещё и инвалидом!
   Бабки цепными собаками набросились на деда, явно на-мереваясь порвать его в клочья...
   Воспользовавшись обстоятельствами, Евгения под шу-мок проскользнула в кабинет дежурного стоматолога.
   Никто из спорщиков этого даже и не заметил...
  
  
   Мельницына, как ей казалось, с риском для жизни запи-сала сведения об участницах конкурса красоты, отобранных в городских военкоматах,
   У неё было меньше часа для составления памятной записки, потому что Стаканова с 10.00 до 11.00 уходила в отдел кадров смотреть сериал "Дом вверх тормашками".
   Валентина успела и теперь прикидывала, где лучше всего устроить тайник, чтобы в случае опасности быстро унич-тожить записи.
   И не придумала ничего лучше, как засунуть бумагу себе в трусы.
   Она кручинилась в служебном кабинете, но выполнять возложенные на неё обязанности не могла.
   Из-за сильного колотья в стрингах.
   Какую бы старший лейтенант не принимала позу за сто-лом, шпионские данные упорно не желали обминаться, при-чиняя сильные неудобства.
   Валентина встала, прошлась от окна к стене и обратно.
   Бумага продолжала колоться.
   Она с трудом сдержала злость и направила внимание на хладнокровные рассуждения, как бы побыстрее избавиться от компромата.
   Секретчица должна выйти из ситуации с наименьшими потерями - моральными и физическими!
   Просто обязана!
   Скорее бы, что ли, позвонили эти нелюди, покушавшиеся на жизнь её любимой собаки, и назначили встречу!
   Забили бы, так сказать, ей стрелку!
  
  
   По коридору военкомата, заполненного посетителями вдоль стены бочком двигался пенсионер-ветеран с обшир-ной лысиной, обрамлённой редкими кольцами бесцветных волос над оттопыренными ушами:
   - Пропустите! Пропустите, я с яйцами! - пробираясь к кабинету Каттанина, истошно голосил он византийцем, кото-рого злой император вознамерился кастрировать.
   - Здесь все с яйцами! - усмехнулся мужчина среднего возраста с круглым крестьянским лицом, глядя на него, как на буйнопомешанного.
   - А я с куриными! - старик показал ему пластиковый пакет с логотипом "Лента".
   - А-а-а! - "крестьянин" расхохотался ребёнком, ос-тавленным без присмотра и упражняющимся в произне-сении взрослых слов. - Мужики, пропустите инвалида!
  
  
   - Бой! - махнула рукой Ирина, отпрыгивая в сторону.
   Звездич состроила яростную гримасу, сжала АКСУ, на-двигаясь на Манерную, к которой мгновенно прониклась го-рячей любовью.
   В прыжке она достала носком ботинка локоть старшины, и та уронил автомат. Непонимающе поморгала на свою вдруг отказавшуюся дейс­твовать руку и перевела взгляд на атаковавшую ефрейтора.
   Резвова привыкла, что обычно от такого удара взрослые мужики во­ют подобно сирене и плачут малыми детьми. Но сейчас была со­вершенно иная реакция - удар Агнессы не был поставлен, и Илона не почувствовала бо­ли.
   Колено старшины пошло на контакт с нижней частью живота противницы и, наверно, та на всю оставшуюся жизнь запомнила бы встречу с ним...
   Но...
   Секретарша военкома откачнулась назад и в сторону, уклоняясь от удара,в свою оче­редь двинула нападающую основанием ладони в подбородок, не оставляя той ни малейшего шанса увер­нуться.
   Илона стала не внушительнее горы навоза на скотном дворе.
   Её голова резко дернулась вверх, плотно сомкнутые средние фаланги указательного и среднего пальцев Звездич воткнулись в услужливо подставленное беззащитное горло.
  
   Шнифт с озабоченным лицом больного дизентирией при-сел рядом с Мельхиоровой, курившей в шезлонге на заднем дворе дачи Самцова:
   - Слушай, красавица, отгадай загадку. Дашь правильный ответ - меня трахаешь, а иначе будет как вчера.
   - А что было вчера?
   Прапорщик вздохнул с сожалением человека, оконча-тельно убе­дившегося в психическом заболевании Зинаиды:
   - Вчера между нами ничего не было... Итак, что такое - зелёное, на болоте живёт?
   - Велосипед. - сержант виновато пожала плечами, на-звав вместо лягушки первое пришедшее в голову, чтобы не иметь дела с совершенно не возбуждавшим её, как женщину, Валерием.
   - Угадала!! - взревел он быком на корриде.
  
  
   Как это трудно - нести службу, да ещё красить своё мес-то...
   Узнав, что Тихонину отпустили лечить больной зуб, Раз-гильдяева решила последовать её примеру и уйти домой пораньше.
   И принялась очень натурально шмыгать носом.
   - Да высморкайся ты наконец! - не выдержала Чудилова. - Или носового платка нет?
   - Есть. - простонала Алла, прикладывая руку ко лбу. - Кажется, у меня температура. Неужели простудилась в такую жару?.. Кать, ты не знаешь какое-нибудь хорошее и интересное средство лечения от этой гадости?
   Прапорщик задумчиво покусала колпачок шариковой руч- ки:
   - Самое хорошее средство от простуды - положить пару капсул антигриппина на живот и втирать их другим животом до полного усвоения.
   - Постой, но ведь антигриппин принимается внутрь!
   - Но ты же спросила не только хорошее средство, но и интересное тоже...
  
  
   Самцов в упор взглянул на вытянувшегося перед ним офицера:
   - Товарищ полковник! Мне поступают сведения, что вы постоянно материтесь в присутствии ваших подчинённых.
   - П***т, товарищ генерал-лейтенант! Честное благород-ное слово, п***т!
   В кабинет без стука вошла Душегубова, и Юрий Степано-вич жестом отпустил матерщинника:
   - Ладно, потом с вами разберёмся! Свободны!
   Подождав, пока проштрафившийся ошпаренным котом выскочил за дверь, майор, не спрашивая разрешения, за-курила, присев на край стола.
   - Итак?
   - Думаю, следует несколько ускорить события. - на ли-це кадровика появилось выражение откровенной скуки.
   - А может, не надо торопиться и выбрасываться вперёд?
   - Как я уже говорила, я никогда не повторяюсь. А потому имею в виду, послать пару наших забубённых головушек в город. Пусть привезут жабообразную прапора и сведения от мумии-старлея... Хотя вообще-то мы дали ей три дня.
   - Считаешь, не успела подготовить данные?
   - Нет, скорее всего, она уже всё сделала. - она погля-дела на Самцова, как на инопланетянина. - Слиш-ком уж любит свою собачку и расшибётся ради неё в лепёшку.
   - Тогда - в чём задержка? - у него стало такое лицо, будто ему предложили выпить одеколона.
   - Я позвоню с твоего телефона?
   - Ради Бога! - он одобрительно кивнул.
   Кира набрала номер:
   - Бельведерский, ты?.. - и подобралась, словно гриф-стервятник при виде пада­ли. - Слушай меня внимательно. Пошли пару людей в город к Драчильевой и Мельницыной...
  
  
   - Доктор, сегодня я окончательно понял, я - стеклянный.
   - Не волнуйтесь, - с чувством собственного достоинства сказал Диареев призывнику, - сейчас мы вас осмотрим. Са-дитесь и положите ногу на ногу.
   Чубатый высокий стройный юноша сел.
   Николай Викторович вышел из-за своего стола, меди-цинским молоточком стукнул пациента по коленке:
   - Дзинь!
   Эскулап ошалело посмотрел на сидящего и снова стук-нул, но уже два раза подряд и посильнее:
   - Дзинь!! Дзинь!!
  
  
   Давалова недооценивала Красавину, Звездич и Манер-ную, но зато зна­чительно переоценивал собственные силы.
   Реальный бой - не спарринг, и потому в нем главное - убить, а не красиво победить; и далеко не всякий может пе-рейти границу между настоящей и спортивной схваткой.
   Капитан не смогла одержать верх, потому что верила в военную игру и считал себя Брайсом Ли, запомнив несколько средних по сложности выполнения приёмов боя, постав-ленных Ириной...
   Она решила показать класс.
   Высоко выпрыгнула вверх, в прыжке выбросив обе ноги в лицо летящей к ней старшего прапорщика. Вско­чив после падения, офицер выставила вперед правый локоть и всей тяжестью обрушилась на диафрагму старшины, приг­воздив её к земле раздавленным тараканом. Потом перекатилась через плечо, вскочила и, уклонившись от удара ногой, отогнутым вверх большим пальцем руки врезала ефрейтору в промежность.
   Но и сама пропустила удар Дануты точно туда же.
   Из ноздрей Виктории до самого подбородка вывалились зеленые сопли, и она зашипела закипающим молоком, но после обезболивающего уда­ра ребром ладони чуть ниже уха покорно, без звука свалился ничком.
   - Иппон! - объявила Резвова, подняв высоко вверх руку подруги.
  
  
   Лапушкина и Набралгадов спускались по лестнице гор-военкомата.
   - Эх, знал бы ты, какой я была в юности семечкой, и какие вокруг меня были подсолнухи... А помнишь, каким был твой первый поцелуй? - неожиданно спросила ответст-венная по воспитательной работе.
   - О-о-о... - кадровик блаженно закатил глаза. - Первый раз я поцеловал знамя Советского Союза.
   Майор с подозрением взглянула на спутника:
   - А дальше?
   - А дальше пошло-поехало: значки, вымпела, ордена...
  
  
   Уйдя со службы, Ламара надолго застряла на перекрё-стке.
   Машины стояли намертво, а она, как дисциплиниро-ванный пешеход, не хотела рисковать переходить на крас-ный свет.
   Около светофора стоял грустный ГИБДДешник, вяло на-жимавший на кнопки открытого пульта, переключая нго вру-чную.
   По правде сказать, эффекта от этого не было никакого.
   Рядом с Драчильевой остановились два подростка.
   Увидев, чем занимается милиционер, один из них вни-мательно оглядел пробку, затем снова посмотрел на слав-ного инспектора дорожного движения и сказал приятелю:
   - Нет, так он точно на следующий уровень не попадёт.
   Машины медленно тронулись.
   Перед прапорщиком притормозил военный УАЗ, распа-хнувший переднюю дверцу.
   - Ламара Сергеевна! - махнул ей рукой из автомобиля Бельведерский. - Садитесь, я за вами!
   Она скакнула к нему жабой в болото под удивлёнными взглядами людей на перекрёстке.
  
  
   Сидя на лавочке, вытянув ноги, Шнифт ожидал Мельни-цыну на детской площадке в тихом зелёном скверике напро-тив подъезда дома, в котором она жила.
   Неподалёку от него под присмотром бабушки увлечённо играла мячиком прелестная ангелоподобная девочка лет пя-ти.
   Когда ей надоело стоять на одном месте, дитя стало пе-ремещаться по площадке, напевая себе под нос и кругами приближаясь к прапорщику:
   - Ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля... Ноги убрал на хрен!!. Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля...
   Валерия чуть не хватил удар.
   Куда катится Россия, если дети, не стесняясь, употре-бляют к месту и по делу, обороты из жизненного словаря взрослых?!
   Не был бы ребёнок ребёнком!
   Впрочем, думать так не вредно, но трудно.
   А говорить то, что думаешь, не трудно, но иногда бывает больно.
   И подумать о том, что сказал, совсем не больно, но позд-но, судя по мрачной роже бабушки-надзирательницы
   Чадо выжидательно уставилось на Шнифта, стуча крас-но-жёлтым резиновым мячиком.
   - Хорошая девочка! - он изобразил на физиономии умильную улыбочку, какой обычно улыбаются злой собаке. - Хорошая!
   И подтянул под лавку ноги.
   - Я не девочка, и не хорошая... ик!.. а никакая!
   Что из неё вырастет?!
   Однако поразмышлять на эту животрепещущую тему ему не удалось.
   К подъезду подходила Мельницына, и он направился к ней экспроприировать бриллианты для диктатуры облвоен-комата - без применения насилия изымать сведения о претендентках на корону победительницы в конкурсе кра-соты.
   Если таковые у неё имеются, на что он очень надеялся.
  
  
   Муж Ростовцевой приоткрыл дверь в детскую, осторожно заглянул внутрь.
   Лариса, примостившись на диване в ногах лежавшей под тонким одеялом дочери, читала ей сказку.
   Расставшись со студией бальных танцев, она некоторое время находилась в поиске самой себя, бросаясь из край-ности в крайность, чтобы заполнить образовавшуюся пусто-ту.
   Всю осень и зиму она ходила в студию при народном театре, в которую её привела Огнева.
   Однако изображать зверюшек в этюдах на заданную ре-жиссёром тему, заниматься сценической речью и учав-ствовать в массовках вместо исполнения полноценных, пусть и эпизодических ролей, но со словами, претило её творческой натуре.
   Весной Лариса переметнулась к толкиенистам - к Ти-хониной.
   Ролевые игры пришлись старшему лейтенанту по душе.
   Однако дочь не поняла и не приняла нового маминого увлечения.
   Василиса наотрез отказалась - между прочим, с исте-риками - ночевать в палатках и воспринимать родительницу в образе волшебницы Земноморья.
   А не чаявшая во внучке души бабушка просто-напросто посоветовала дочери - Ростовцевой - пройти обследование у психтатра.
   Или перестать в её возрасте маяться дурью.
   Морячке ничего не оставалось, как полностью уйти в воспитание Васьки и ожидать возвращения мужа домой из загранкомандировки...
   - Сошлись на Калиновом мосту Иван-царевич со Змеем Горынычем и начали биться. Ударил супостат палицей. Тя-жела палица басурманская, страшный удар обрушился на русского богатыря: вошли ноги Ивана по колено в сыру зем-лю. Однако выстоял он и сам ударил палицей. И вошли ноги Змея по колено в задницу. Не приняла земля русская ног поганых...
   Ростовцев-отец улыбнулся и аккуратно прикрыл дверь.
   А Василиса приоткрыла хитрый глаз:
   - Мам, а правда детей аист приносит?
   - Да.
   - А правда подарки Дед Мороз приносит?
   - Правда, а что;
   - Так зачем мы тогда папу держим? Жили же без него!..
  
  
   Четыре прапорщика сидели на кожаном диване напротив кресла, в котором расположилась Душегубова.
   Рядом с ними на стуле устроилась Драчильева, преданно глядя на майора.
   Некоторое время никто не произносил ни слова и, каза-лось, пауза будет тянуться бесконечно, пока наконец кадро-вик не положила руки на подлокотники и не подалась впе-рёд:
   - Нам предстоит серьёзная работа, от которой будет зависеть многое. - она искоса глянула на Ламару, и её жабообразная физиономия, произвела на неё гнетущее впе-чатление.
   На роже лица лучшего работника горвоенкомата отра-зилось удовлетворение, и она гордо выпрямилась.
   Бельведерский бесстрастно, остальные его подельники с вежливой скукой смотрели на Киру.
   - Нам предстоит изъять из оборота и некоторое время скрывать главную претендентку на звание "Мисс "Красная Звезда".
   Драчильева с восторгом взирала на офицера, всем своим видом выражая крайнюю готовность немедленно воплотить в жизнь высказанную ею идею.
   - Статья за киднеппинг. Групповуха. До пятнадцати лет...
   Данный вопрос должен быть глубоко проанализирован, как по вертикали глубоко, так и по горизонтали. - Шнифт помнил об участи Сукачёвой и Пробивнюк (*), получившей широкую огласку по округу в прошлом году и потому смущённо заёрзал задом по сидению, точно он у него неожиданно зачесался.
   - Если поймают... А это совсем не в наших интересах... - успокоила его начальница. - И вообще, оставьте своё ос-трословие в штанах!
   - Конечно! - Ламара восторженно захлопала в ладоши.
   Но её порыв не был поддержан.
   - Всё будет зависеть от нашей ловкости... Надеюсь, всем ясно, что за мадам или мадмуазель необходимо пристально наблюдать и пресекать всяческие попытки связаться с кем бы то ни было на стороне после её нейтрализации?
   - Понятно.
   - Да.
   - Конечно.
   - Обратите особое внимание на то, что у леди Имярек не должно быть ни малейшей возможности отправить кому-либо сообщение о похищении.
   - Это у неё фамилия такая? - округлил глаза Эбаньков. - Она что, не русская?
   Сергей был слаб на голову, но руками работал хорошо, храбростью не блистал, а когда все же проявлял - чисто от
   жадности.
   ________________________________________________
   * - См. роман "Унесённый без ветра"
  
   Душегубова знала ему цену и потому не удивилась во-просу:
   - Имярек, прапорщик, означает - человек неизвестный. - терпеливо, как несмышлёнышу, объяснила кадровик. - Пока неизвестный. Придёт время, и я назову вам имя. Понятно?
   - Да...
   - Остальным тоже?
   - Естественно.
   - Очень хорошо... - майор с большим интересом взгля-нула на Драчильеву. Она оп­ределенно начинала ей нравить-ся; хотя бы тем, что в отличие от остальных, ловила каждое слово и не могла проанализировать предложенный способ выполнения задания. - Вы, Ламара, станете находиться с ней днём и ночью.
   - Могу я задать вопрос?
   - Слушаю.
   - Не будет ли бросаться в глаза моё отсутствие на служ-бе?
   Спросив, не-царица поняла, что сморозила изрядную глу-пость, судя по кряхтению кадровика.
   Но всё же решила не отступать и получить ответ.
   - Вы очень медленно соображаете, поэтому и прапор-щик... Но так и быть, отвечу. Больничный лист на вас уже оформлен.
  -- По родильной горячке! - осклабился Кофейников.
   В самом начале девяностых Кофейников был обычным парнем с окраины.
   Жил, как большинство его товарищей, и о жизни в общем-то не задумывался.
   И кто знает, как бы сложилась его жизнь дальше, но однажды настал его черёд идти в армию.
   Там ему понравилось - он сытно ел и много пил, не думая во что одеться.
   По большому счёту Павел до службы ничего не успел повидать, кроме ободранных стен и загаженных подъездов района, в котором появился на свет.
   Вооружённые Силы оказались соблазнительными.
   По крайней мере, командиры смотрелись привлекатель-нее отца, каждый вечер приходившего домой на рогах, ру-гавшегося с матерью и матерившего начальство.
   Иные друзья Кофейникова от такого бытия подались в бандиты, а его занесло в прапорщики.
   - Очень смешно! - заморозила его взглядом Душегубова. И повернулась к прапорщику. - Когда получите наш вызов, сами проставите числа.
   Ламара оскорбилась на прикол до глубины души, как де-вочка-подросток, которой предложили отправиться поиграть в детскую.
   - Успокойтесь, он неудачно пошутил... У вас будет ОРЗ и ничего более... - с присущей ей проницательностью Кира поняла, не следует пока раздражать не царевну, но лягушку. - С той минуты, как кое-кого доставят, вы за неё отвечаете. Любите, лелейте... А в случае чего ответите по полной!..
   - Вы думаете, раз я прапорщик, то ничего не понимаю? Я тоже, между прочим, в школе училась!
   Бельведерский издал короткий смешок, который Драчи-льева приняла за знак недоверия.
   И шумно задышала:
   - Вы во мне не обманетесь! Этот кулёк с дустом никуда не денется!
   Ради обещанных ей перспектив она готова была отдать жизнь, будучи твёрдо уверенной, что умирать ей не придётся ни в коем случае.
   - Вы станете для неё ближе, чем сестра! Будете есть, спать, жить вместе с ней! И приложите все усилия, чтобы завоевать её доверие.
   Походно-полевая жена Бодункова не чаяла души в муж-чинах, а с женщинами ей дел пока как-то иметь не приходи-лось.
   Но предпочла об этом не говорить вслух.
   Лишь в весьма ядрёных выражениях высказала своё мнение о претендентках на корону "Мисс...".
   - У вас, похоже, своеобразное отношение к этому кон-курсу, не так ли?
   - О да! Но я позабочусь о ком бы то ни было! Это для ме-ня - удовольствие! Большое удовольствие!
   - В самом деле? - с сомнением спросила Кира.
   Ламара покраснела, словно девица, впервые увидевшая голого мужика в своей постели:
   - Ставлю голову в заклад!
   Стоимость предложенного залога Душегубову не очень устраивала, но другого она придумать не могла.
   - Попробую поверить вам на слово...
   В смущённо-покаянной улыбке Драчильевой появилось столько тепла, что она вполне бы смогла причинить сильный ожог на близком расстоянии.
   - Итак, господа, с планом вы в общих чертах ознакомле-ны... Детали уточним непосредственно перед началом кон-кретных действий. - майор широко улыбнулась, показывая ровные зубы, чья белизна неволь­но заставляла сомневаться в их естественном происхождении. - А сейчас давайте пройдём в соседнюю комнату и подпишем с прапорщиком Драчильевой договор на выполнение работ...
  
  
   Вытянув вперёд ноги и откинувшись в мягком велюровом кресле, Самцов в спортивном костюме сидел перед телеви-зором.
   Было достаточно поздно.
   За окном шелестел дождь, время от времени сверкали молнии, и гремел гром.
   Облвоенком смотрел юмористическое шоу "Бабья лига", бессюжетный набор глупостей, главными исполнительни-цами которых были три худые актрисы среднего возраста и среднего уровня мастерства и старая толстая тётка, полно-стью выпадающая из зрительного ряда по сравнению с их габаритами.
   Бездарно изображая спецназ на задании, по полю ползли коротко стриженая сержант с физиономией записной блуд-ницы, прапорщик, как пародия на мачо отечественного изго-товления, и старшина - та самая жиртрест с рацией на спине.
   - Нюрочка, а ты случаем в балете не была? - красавчик облизывался котом на сливки на колыхающийся перед ним тощий зад партнёрши.
   - Не, а чё?
   - Да уж больно ноги у тебя красивые... А художественной гимнастикой не занималась?
   - Не, а чё?
   - Да уж больно фигура у тебя стройная...
   Кобыла-радистка ухватила прапорщика за ногу:
   - Иваныч, а ты пахарем никогда не был?
   - Нет, а чего?
   - Да уж больно борозда после тебя хлыбокая...
   Юрий Степанович улыбнулся отдающей изрядной пошля-тиной шуточке, потянулся за сигаретами.
   Но внезапно зазвонил стоявший на журнальном столике под рукой телефон.
   Он снял трубку:
   - Самцов.
   - Я тебя не разбудила? - голос Душегубовой был полон энтузиазма.
   - Ни в коем случае... Как наши дела?
   - Великолепно, как и обещала!
   - Это радует. - генерал-лейтенант бросил взгляд на на-стенные часы. - Если ты не слишком занята, могла бы при-ехать. Ещё раз займёмся воспоминаниями... Отметим, так сказать, радостное событие.
   - Умеешь ты уговаривать! Жди!
   - Как скажешь!
  
  
   И вот наконец наступил долгожданный день.
   На широком лугу, где в ряд вытянулись палатки, перед деревянной трибуной построились в две шеренги участни-цы конкурса красоты, представительницы города и области.
   Лучшие из лучших!
   Красивые, умные, спортивные, знающие себе цену!
   Их снимали на фото- и видеоплёнку корреспонденты городских и общероссийских газет и телевидения.
   Раздуваясь от гордости за саму себя, к микрофону подо-шла Мельницына:
   - Слово представляется начальнику прессцентра округа полковнику Рябинину!
   Невысокий плотный офицер обвёл претенденток на звание "Мисс "Красная Звезда" ликующим взглядом:
   - Дорогие товарищи! Я скажу вам то, что думаю. Точно так же, когда обо мне говорят, что думают, а даже не думая говорят. Почему же, думая, я не могу сказать? - заговорил он торжественным тоном.
   Стоявшая с Дальнозорким, Набралгадовым, Диареевым, Душегубовой и другими офицерами Ирина выпучила глаза, посчитав, ослышалась.
   Лаврентий Генрихович ехидно скривил губы:
   - К русскому языку у него вопросов нет...
   А Рябинин продолжал:
   - Сегодня у нас радостный, светлый, солнечный празд-ник! Скоро, совсем скоро, мы начнём соревнования по прик-ладным видам военного искусства, в которых определятся те, кто получит путёвку в дальнейшую борьбу за титул на-стоящей красавицы! Помните, как сказал наш замечатель-ный сатирик Михаил Задорнов: "Женщина - друг человека"!
   Ур-ра-а!!
   - Ура-а-а!!!
   Ответственный за связи с общественностью захлопал сам себе.
   Духовой оркестр округа грянул туш.
   - Я даю слово областному военному комиссару генерал-лейтенанту Самцову!
   Юрий Степанович молодецки расправил плечи, приняв позу императора Николая II на торжествах, устроенных в честь 300-летия дома Романовых:
   - Друзья! Я хочу сказать вам несколько напутственных слов! Сейчас у вас начнутся трудности, горести и непри-ятности, которые вы так долго ждали! Об этом не лишне напомнить в этот торжественный день! И пусть победят до-стойнейшие представлять наш город и область в столице! Ура, товарищи!
   - Ура-а-а!!!
   Оркестр снова выдал туш.
   - Слово имеет городской военный комиссар генерал-лей-тенант Батонов!
   Мельницына, улыбаясь во весь лиловый рот, уступила Константину Андреевичу место у микрофона, в упор растре-ливая его очередями небрежно накрашенных глаз.
   Чувствуя себя несколько неуютно под обожающим взгля-дом старшего лейтенанта, - он не тянул на Христа, а она, соответственно, на Марию из Магдалы - генерал-губернатор
   выпятил грудь колесом, красуясь перед Манерной, стояв-шей в первой шеренге прямо напротив трибуны.
   - Я не буду долго говорить, потому что всё уже сказано до меня. Напомню лишь одну старую добрую притчу о вени-ке.
   По рядам конкурсанток прокатился смешок.
   - Да, да, серьёзно! Когда-то давно один человек поломал немало прутьев из веника, так как целый сразу сломать не мог ни в какую! И мы с вами, дорогие друзья, сейчас, как никогда, должны сплотиться, чтобы быть, как тот самый веник! В переносном смысле, конечно!
   Его мало кто понял, но на всякий случай наградили бурными аплодисментами, перешедшими в продолжитель-ную овацию.
   - Ура-а-а!!!
   Оркестр заиграл марш.
   Участницы конкурса построились в походную колонну и строевым шагом двинулись мимо трибуны с генералами, полковником и примкнувшей к ним Мельницыной, таявшей сливочным маслом на грячей сковородке от близости к ним.
  
   Бельведерский, Шнифт, Кофейников и Эбаньков корота-ли время в охотничьем домике, ожидая распоряжений Душе-губовой.
   Валерий допил пиво, глубоко затянулся сигаретой без фильтра, вставленной в длинный женский мундштук:
   - Интересно, почему у меня и у генеральской Зинки такие разные взгляды на встречи? От неё ведь не так много и зависит.
   - Ты не прав! - старший по команде перевернулся на правый бок. - Многое зависит, и вы оба это понимаете. Дело лишь в подходе.
   - Вот как?
   Сергей и Павел навострили уши, готовясь узнать полез-ное для себя, способное пригодиться в дальнейшем.
   - Твоя Зина, да и не одна она, хочет сначала походить с тобой по театрам и ресторанам...
   - Что-о?! - взревел мотоциклом без глушителя Шнифт.
   - Хочет, хочет, поверь мне. Чтобы понять, стоит ли с то-бой ложиться в одну шконку. - философски изрёк Бель-ведерский. - А ты хочешь сперва уложить её в шконку, чтобы понять, стоит ли потом водить по театрам и ресто-ранам...
  
  
   - Старший прапорщик Красавина!
   - Я!
   - Приготовиться к выполнению упражнения!
   - Есть!
   Она вышла из строя, сдернула с плеча АКСУ, сняла его с предохранителя и передвинула себе на грудь. Вытащила из кобуры пистолет, проверила, дослала патрон в ствол и вернула "ПМ" на место, застегнув ремешком. Нащупала в подсумке гранаты, передвинула на живот.
   - Выйти на исходные!
   - Есть! - Данута поглубже надвинула на голову каску и из­готовилась.
   - Приступить к выполнению упражнения! Время пошло!
   Она рванула с места оленихой, преследуемой волком. Пробежала по искусственно пересеченной местности - всего лишь подходу к основной полосе препятствий, уже на которой и сам черт мог бы переломать себе все кости.
   Замедлила бег, примерилась и тигриным прыж­ком вскочила на гимнастическое бревно.
   Отнюдь не напоминая красотой и изяществом движений гимнастку, балансируя авто­матом на вытянутых руках, до-бралась до его конца и, вскинув оружие над головой, при-воднилась по самые брови в подозритель­ного вида вонючее мессиво.
   Сделала с десяток шагов по дну - на большее воздуха в лег­ких не хватило - и пузырем болотного газа выскочила наружу.
   В хлюпающем обмундировании, с налипшими на лице комками грязи - хорошо хоть не с коровьей лепешкой вместо каски - нырнула головой вперед через кольца колючей проволоки.
   Перека­тилась через плечо, вскочила на ноги и, стараясь не замедлять темпа, бросилась дальше...
  
  
   Самцов оторвался от стереотрубы на наблюдательном пункте, уступая место Батонову:
   - Хочешь посмотреть?
   Тот приник глазами к окулярам, подрегулировал рез-кость.
   Фигурки в камуфляже рассыпались по полосе препят-ствий. Часть из них явно опережала основную массу, но разглядеть, кто именно находился в передовых не пред-ставлялось возможным из-за дальности расстояния и из-за того, что бегущие, ползущие и прыгающие находились спи-нами к набдюдателю.
   - Хорошо идут. - констатировал горвоенком. - Какой у нас норматив?
   С подачи Самцова, вернее, Душегубовой, потенциа-льных мисс, хотя среди них было и некоторое количество миссис, заставили проходить десантно-штурмовую полосу, отличавшуюся от общевойсковой, как кошка отличается от львицы.
   Жёсткий норма времени преодоления по замыслу Киры Евгеньевны должна была вымотать все силы у городских и лишь создать некоторые трудности для областных, взра-щённых на свежем воздухе и более выносливых по срав-нению с ними.
   Константин Андреевич не догадывался о тайном ковар-стве области и удовлетворённо кивнул, получив ответ.
   Лучась благожелательством, к генералам приблизилась Мельницына с внушительных размеров термосом в одной руке и стопкой одноразовых пластмассовых стаканчиков в другой:
   - Кофэ не желаете?
   - Кофе - это хорошо! - Юрий Степанович обрадовался, как мальчишка. - Кофе из термоса - это по-солдатски!
   Выждав, когда генерал-губернаторы получат горячий "Нескафе", присутствовавшие на НП кадровики, особист, Диареев, представители округа, прессы и телевидения, до сих пор изображавшие собой русских-французских офицеров из свиты Кутузова-Наполеона на картинах художников Гера-симова-Верещагина, выстроились в очередь к старшему лейтенанту.
   Валентина выросла в собственных глазах до заоблачных высот.
  
  
   Сержант Ландышева из областного Магостроя с зелё-ными глазами под чёрными густыми тяжёлыми волосами, ниспадающими на плечи, добежала до блиндажа, стреляя по появляю­щимся поясным мишеням.
   Брошенная граната рванула в черной щели входа.
   Татьяна перекувырнулась через голову и метнула нож в дере­вяшку со злобно оскаленной рожей, которую лучше не встречать ближе к ночи на улице.
   Да и днем тоже не особенно приятно видеть.
   Металлическая ручка с пластмассовыми накладками завибриро­вала примерно где-то под сердцем монстра-цели.
   Бывшая десантница, а теперь инспектор военкомата, вва- лилась в блиндаж, щедро поливая темноту ог­нем.
  
   Пользуясь отсутствием командного состава, уехавшего в область для наблюдения за проведением конкурса красоты, сёстры Драчильевы занялись приятным и забытым для них за последний год ничегонеделанием.
   Они разложили для вида деловые бумаги, чтобы, если кто-нибудь случайно войдёт в кабинет, изобразить бурную деятельность, как их всегда учила мамаша.
   - Как у тебя насчёт контрацептивов? - спросила Ды-рочка, наливая себе из заварочного чайника пива и ради конспирации бросая сверху щепотку заварки.
   - Ах, этот гандон, - Юкля имела в виду парня, с которым познакомилась в горвоенкомате, - так и не позвонил!
  
  
   Взрывы раздались одновременно справа и слева.
   Затем раздался приближающийся гул танка.
   Звездич мешком с навозом влипла в землю, пропуская над собой деревянный муляж в натуральную величину на электрических аккумуляторах.
   Вспомнила мать - понятно, не свою - бросила вслед модели болванку гранаты и загнанной лошадью поскакала вперед, смахивая заливающий глаза пот...
  
  
   В кабинет Каттанина почти бесшумно открылась дверь:
   - Разрешите?
   Он не услышал, продолжая говорить по телефону:
   - Нет, план по отправке в войска выполним на сто про-центов. Скорее всего, наверно и перевыполним тоже... Сам удивляюсь! Раньше никогда такого не было!
   Полковник обратил внимание на скромно остановив-шуюся перед ним посетительницу преклонного возраста, кивком указал на стул.
   - Да, будем стараться. А там уж как повезёт... Понял, спасибо... И вам того же.
   Кирилл Сергеевич положил трубку:
   - Вы ко мне?
   - Да... С огромной просьбой.
   - Слушаю вас.
   - Заберите моего мальчика в армию.
   Военком посмотрел на даму с мистическим ужасом:
   - Как?!
   - Мы хотим служить...
   - И вы тоже?!
   - Отдать Родине священный долг...
   Он засмущался, как малолетний шкодник:
   - Ведь врёте, как опять. Хотя разница другая... Да и вам
   по годам не положено...
   - Да я же не за себя прошу! За сына! Ему уже двадцать один, пора бы стать защитником Отечества.
   Не сразу, но до Каттанина дошло:
   - Вот вы о чём! - хозяин кабинета побарабанил пальцами по столу. - И куда прикажете девать вашего парня?
   - В армию! - с энтузиазмом воскликнула заботливая мамаша.
   - Полный дурдом! Всё идёте и идёте! У меня уже на осень мест почти нет!
   - Что же нам делать?
   - У нас перебор, так что приходите в сентябре.
   Посетительница пустила слезу.
   И не одинокую, а целый фонтан - неиссякаемый и мут-ный, так как польская косметика оказалась не водонепро-ницаемой, легко смываясь и прибавляя женщине те годы, которые она стремилась спрятать под макияжем:
   - Возьмите моего сыночка! Ну, пожалуйста!
   Нехотя пролистав протянутые ему документы, полковник отодвинул их на край стола:
   - Два года назад вы здесь же отмазывали своего парня, а теперь умоляете забрать! А я сиди тут и распинайся перед вами, в окопе стоя... Не выйдет! Приходите осенью!
   - Чтобы мой мальчик мучился два года и восемь месяцев вместо года?! - фонтан слёз любящей родительницы мгно-венно иссяк. - Ну уж нет!
   Кирилл Сергеевич застонал.
   Информации об увеличении срока службы было уже лет десять, не меньше.
   Плод фантазии психически нездоровых людей.
   И в то же время хорошая профилактика недобора.
   Для изменения сроков вносятся поправки в закон, а в Госдуму они не поступали, это точно.
   И всё равно принимаются на веру самые идиотские слу-хи, дающие основание для родительской истерии.
   И как с этим бороться?
   Ведь в России слышат и видят лишь то, что хотят слы-шать и видеть!
   А отдуваться бедным военкомам и иже с ними!
   Каттанин нажал кнопку селектора:
   - Зайдите ко мне!
   В кабинете появилась Овчаркина с повязкой "Дежур-ный" на рукаве:
   - Звали, товарищ полковник?
   - Капитан-лейтенант, будьте любезны вывести женщину.
   Снежана дотронулась до плеча заплаканной мамаши:
   - Пройдёмте.
   Та рывком высвободилась, зловеще прошипев:
   - Руки!..
   Морячка не нашла ничего лучшего, чем пригрозить:
   - Я могу и наряд вызвать.
   Нервы посетительницы были на пределе:
   - Тебя как учили со старшими обращаться?! - этим она только подлила бензина в огонь.
   - Или вы выходите, или я вызываю бригаду "Скорой"!
   Несчастная мать осознала, понимания и участия она здесь не найдёт.
   Ей ничего не оставалось, как попытаться сохранить лицо:
   - Я этого так не оставлю! Вы меня ещё вспомните!
   Сколько раз в жизни произносятся вслух и про себя по-добные угрозы, которые, как правило, никогда не исполня-ются!
   Сотрясается воздух от бессилия м не более того!
   Но зато последнее слово остаётся за проигравшим!
  
  
   Прапорщик Суровова из Центрального военкомата горо-да, имевшая светло-пепельные волосы, синие глаза с длин-ными ресницами и пухлые губы, вспугнутой кабанихой ломи-лась по пересеченной местности.
   Очень пересеченной.
   Напоминающей декорации к фильму-катострофе об ужа-сах ядер­ной войны.
   И в то же время не забывала оглядываться по сторонам, ожи­дая возможную засаду.
   Российский солдат - самый боеспособный в мире.
   Потому что способен честно выполнять воинский долг, месяцами не получая за это ни положенного денежного со-держания, ни даже элементарного "спасибо".
   Только он после изнурительного марш-броска может еще найти в себе силы, чтобы с ходу вступить снова в бой...
   Перескочив через поваленное дерево и едва не зарыв-шись но­сом в землю, она заметила замаскированные в кустах мишени и выпустила в них длинную очередь, заставив их поклониться себе в ноги.
  
   Диареев и спецкор "Армейского магазина" вышли из помещения наблюдательного пункта подышать свежим воздухом.
   - Отличный получится материал! - радовался бородатый телевизионщик. - "Звезда" и "РенTV" с руками и ногами оторвут! Главное, чтоб оператор заснял девиц посимпа-тичнее! - он закурил сигару. - Их тут полным-полно, есть из кого выбирать!
   - Совершенно с вами согласен.
   - А вы представляете, как поднимется наш рейтинг?
   - Положа руку на сердце, не очень...
   - Что вы! Сколько срочников завалят редакцию письмами с просьбой дать им адреса!.. Ну, вы меня понимаете?
   - Любовь - дело тонкое... Во времена своей молодости я тоже любил...
   - И совершали всякие безумства? - мечтательно спросил корреспондент.
   - Ещё какие! Целых пять лет писал одной девушке неж-ные письма...
   - Пять лет?! А потом?!
   - А потом она вышла замуж за почтальона...
  
   Разрыв громыхнул слева и почти сразу же - сзади.
   Едкий дым ударил в ноздри.
   Оттолкнувшись ногами, лейтенант Шоколадина из Ку-рортного района области, высокая смуглая красавица с при-ветливой улыбкой и лучистыми глазами, прыгнула в огнен­ный бассейн, с жарко полыхавшим разлитым по поверхности бензи­ном.
   Нырнула, чтобы не опалить волосы и ресницы и на-сколько хватило сил и запаса воздуха проплыла под водой.
   Ткнулась головой в дальний срез бассейна, разогнала го-рящую пленку и метнулась вверх на берег, спасая зад от языков ог­ня, желающих превратить его в копченый окорок.
  
   Драчильева нервничала.
   После полудня она пришла к выводу, что раньше никогда не могла бы подумать, как трудно дождаться звонка, дающе-го право на священную месть врагам, окопавшимся по месту службы.
   Хотя майор и не сказала впрямую, Ламара догадалась, ей предстоит сделать порядочную гадость родному горво-енкомату.
   И поделом!
   Не захотели дать её девочкам шанс, так получите по пол-ной!
   Узнаете, как затирать бедных сироток!
   Скорее бы позвонили!
   Или, как в прошлый раз, заехали и увезли на театр воен-ных действий, где прапорщик себя покажет!
   Ею овладело странное нетерпение, будто от быстроты течения времени зависел успех предстоящей акции.
   Она зло крякнула, выпила валерьянки, успокаивая нервы, набулькала в стакан корвалола, унимая избыточное сердце-биение.
  
   Капитан Мочилова, начальник отделения областного во-енкомата, с правильным овалом лица, длинными чёрными ресницами тёмно-синих глаз, чувственным красивым ртом, бежала навстречу мощной волне запаха.
   Учитывая дурные наклонности командирского жюри и их прист­растие к черному юмору, она уже давно ничему не удивлялась.
   На берегу преграды, состоящей из широченного рва, наполнен­ного водой, разведённой с навозом, офицер пере-кинула поясной ремень че­рез трос и изо всех сил вцепилась в оба его конца.
   Оттолкнувшись от земли, пикирующим бомбардировщи-ком поле­тела на противоположную сторону, моля Бога, что-бы он избавил ее от падения в желеобразную массу, от запаха которой кружилась голова и перехватывало дыхание.
   Ей не повезло.
   Где-то на середине перелёта руки разжались, и Мочилова с головой ушла в вонючий ров, успев высказать в падении мнение о изобретательности высокого командования Непо-бедимой и Легендарной.
  
  
   Идеалян оторвалась от составления ведомости, задум-чиво посмотрела на вошедшую в кабинет Овчаркину:
   - Снежан, ты довольна своей семейной жизнью?
   - Если я тебе скажу, что у меня просто идеальный муж, поверишь?
   - Поверю... А чем он идеальный?
   - Да хотя бы тем, что всегда помнит, когда у меня день рождения. И в то же время всегда забывает, сколько мне лет.
   - Здорово! А сколько требуется времени, чтобы встре-тить такого мужчину?
   - Ох, много, Марианна, много... Но, чтобы приятно ско-ротать время, можно пару раз выйти замуж...
  
   Дыша загнанной лошадью, она остановилась перед офи-цером с секундомером:
   - Старшина Манерная упражнение закончила!
   Капитан засуетился вокруг нее, помогая избавиться от амуниции - видимо, рассчитывл получить в награду номер телефона и обещание встречи.
   Но ей было не до него.
   Илона хотела лишь одного - упасть в траву и лежать до тех пора, пока не возвратиться хоть часть сил, полностью растраченная на полосе препятствий.
   - Лейтенант Шоколадина упражнение закончила!
  
  
   - Простите, доктор, вы не могли бы уделить мне неско-лько минут для консультации?
   Диарееву больше было делать нечего, как заниматься частной практикой, когда вокруг было полным-полно моло-дых симпатичных женщин, и не портила нервы жена.
   Но хочешь-не хочешь, а следовало высоко держать флаг российского врача:
   - Слушаю вас, полковник.
   Военком Ноутбукин - офицер с простоватой физиономией с резко очерченными скулами, стесняясь, как подросток, пришедший в аптеку купить презервативы, затеребил пряжку ремня:
   - Дело в том, что я постоянно разговариваю сам с собой.
   - Вы мешаете домашним?
   - Нет, сейчас я живу один.
   - Так и разговаривайте себе на здоровье.
  -- Да, но я такой зануда...
  
  
   Пока Самцов умывался, готовясь приступить к обеду, Ба-тонов покуривал под полотняным навесом, ожидая, когда ему принесут еду.
   Посматривая в сторону принимающих пищу конкурсан-ток, он играл связкой ключей на брелоке в виде черепа в берете:
   - Что-то долго еды нет. - сказал, вытираясь вафельным полотенцем облвоенком. - Давно уже пора ударить калори-ями по нервным клеткам! Хотя я ем в солдатской столовой, когда хочется чего-нибудь вредного и непользительного.
   Пародируя походку манекенщицы на подиуме, к нему приблизилась Мельницына, поставила на стол палехский поднос с тарелками.
   - Приятного аппетита. - у неё был голос любящей ба-бушки, вознамерившейся побаловать внучка разными вкус-ностями.
   - Спасибо.
   Старший лейтенант не уходила, улыбаясь ему с тепло-той доменной печи.
   - Что вы все на меня лыбитесь? - не выдержал горвоен-ком. - Я вам что, на Петросяна похож?
   Не отвечая, она зацепилась глазом за его ключи:
   - Ой, товарищ генерал-лейтенант, вы можете смеяться, но когда я вижу, как мужчина открывает какую-либо дверь, сразу определяю, подходим мы друг другу или нет.
   Константин Андреевич поперхнулся табпчным дымом:
   - Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее? Вас, по-моему... э-э-э... м-м-м... Валентиной зовут?
   - Так точно! - от радости, что Батонов вспомнил её имя, Мельницыну, что называется, понесло. - Когда он грубо втыкает ключ в дверь - значит, грубый любовник и совсем не для меня. - стремясь произвести впечатление, она повела плечом. - Если роняет ключи и не может найти замочную скважину - неопытный любовник и также меня не при-влекает. - стареющая девушка нацепила на лицо маску полнейшей наивности, граничащей с отставанием в разви-тии. - А вот как вы, товарищ генерал-лейтенант, открываете дверь, я давно мечтаю увидеть... - старлей так глубоко зады-шала, словно ей не хватало воздуха.
   В глазах горвоенкома промелькнул испуг:
   - Я, как правило, предпочитаю сначала смазать за-мочную скважину. - он схватился за суповую ложку, теряясь в догадках, какие ещё фортели может выкинуть ни к селу, ни к городу эта более чем странная ведущая конкурса.
  
  
   Направляясь в сторону близлежащего леса Диареев и его новый знакомый Ноутбукин спорили, что первому слабо заку-сить просроченными кильками в томате, а второму - это дело плевое и вполне привычное.
   Достав из кармана консервную банку, полковник проткнул ее пальцем и, выпив соус, заглотил целиком вместе с бу­мажной наклейкой, не став ничем запивать.
   - И как? - поинтересовался доктор. - Прижилось?
   - А куда она денется?!
   - А еще одну можешь? - с уважением спросил проспо-ривший.
   - Десяток. На блок "Примы" мажемся? - загорячился по-беди­тель, и глаза его налились кровью.
   Крутые офицеры шутить не любят.
   Сказал, сделал и - в дамки.
   Николай Викторович с сожалением пообещал отдать приз завтра; отыгрываться больше не хотелось - военком из области его убедил.
   Правда, он в долгу не остался, дав себе слово; Игорь Петрович за тот блок еще будет глотать собственное де-рьмо.
   И мгновенно забыл про обещание, войдя в рощу, где поднес к губам фляжку со спиртом, и его взгляд, устре-мленный в небо, стал отсутствущим, точно он погрузился в мир своих сексуальных фантазий.
   - Мой брат, полковник генштаба, всю жизнь мечтал стать космонавтом, а я всю жизнь мечтал стать врачом и вылечить моего брата. - интимно сказал полковник, глядя в небо. - А больше всего я люблю холодное оружие.
   - Почему?
   - Незаменимое средство для прикладывания к голове после пьянки...
   С диким, нечеловеческим напряжением медик протолкнул в себя "спиртомицин" и всякому человеку со стороны пока-залось бы, бедняга с трудом удерживает слезы.
   Но все же они пролились у него летним дождиком при виде появившейся неизвестно откуда прямо перед ним лужи:
   - А по хрену! - браво заявил он, смело шагая вперёд.
   Однако лужа оказалась ему по грудь.
   Ноутбукин гнусно захихикал, обошёл водное препятствие на нетвёрдых ногах, громко сожалея о своем появлении на свет.
   И бросил окурок в непонятно для чего оставленную кем-то бочку.
   После того, как та взорвалась, оба догадались - в ней была не вода, а бензин.
   - У, фашисты проклятые! Покурить нормально не дадут!
   - Это кто тут фашисты? - им благостно улыбнулся поя-вившийся из ниоткуда, как это умеют делать только контр-разведчики, Дальнозоркий.
   У друзей мгновенно сдали нервы: начиналась белая горячка - такого с ними раньше никогда не было.
   Особист недоуменно посмотрел на взвывшего бешенным ко­том Диареева и подумал про себя, проведение конкурса красоты в полевых условиях безжа­лостно уродует психику.
   Печально заглянув в глубоко запавшие глаза Николая Викторовича, на нос, которым он сегодня мог бы освещать себе дорогу в ночи вместо фонаря, чекист снова умильно улыбнулся.
   Тот нервно огляделся, но больше ничего подозрите-льного не заметил и после чего пришел к муд­рой мысли - как не готовься к неожиданному, оно все равно застанет вра-сплох.
   А Ноутбукин нацепил на физионо­мию одухотворенное выражение генерала, в голове кото­рого только что окон-чательно оформился план штурма вражеского города, вы-нашиваемого не один день:
   - Пить будешь? - Сергей Сергеевич не знал кто перед ним, иначе никогда бы не позволил себе столь фамильярно обратиться к майору.
   Он подал чекисту флягу, с удовольствием отметив про себя, что на земле появился ещё один человек, который бу-дет молить Господа о ниспослании ему благодати.
   За поправление здоровья раба Божьего в погонах!
   Приятно творить добро!
   - Cпиpт! - Дальнозоркий обрадовался так, точно занял освободившееся кресло Директора ФСБ.
   Военком протянул ему фляжку, чье горлышко тот по­до-зрительно обнюхал и, перекрестившись,сделал долгий гло-ток подобно путнику, преодолевшему пустыню и в течение всего долгого пути не видевшему и капли воды.
   Судя по тому, как несчастного передернуло от макушки до пя­ток, и он стал поводить усами, как таракан, наткнувшийся на неожиданное препятствие, Лаврентий не имел солидного опыта по истребле­нию Зеленого Змия крепостью 96 граду-сов.
   - Не помрет? - сочувственно спросила подошедшая Ду-шегубо­ва.
   Диареев пожал плечами и подал Лаврентию, дышащему ар­мейским ЗИЛом с перегревшимся мотором, пластиковую бутыль с ми­нералкой:
   - Запейте! - ему почему-то отказали ноги, и эскулап сперва присел, а потом прилёг в позе римского патриция на пиру.
   А внук Дзержинского жадно приник к "Поллюстрово" и так посмотрел на представителя области, словно ожидал повто-рения.
   - Еще хочешь? - сварливо спросил тот, бултыхнув флягой над ухом, чтобы проверить, сколько в ней осталось. - А не обос­сышься, военный? - его мысли начали приятно бродить из-за изрядной порции уже принятого спиртомицина.
   Чекист обиделся.
   Его, представителя органов, посмел оскорбить какой-то нестроевой чушкарь!
   Да ещё при женщине!!
   И при исполнении!!!
   Блеснув белыми зубами, он выдал длинную и быструю, как пулеметная очередь, фразу, смысла которой не понял никто из присутствующих, кроме него самого.
   Душегубова со скорбно-нази­дательным выражением втя-нула в себя свежий спиртовой дух, уселась напротив него на пенёк, светло улыбнулась и невозмутимо прило­жилась к фляге.
   С видом маршала, оскорбленного рядовыми, Дальнозор-кий демонстративно похлопал по кобуре на поясе:
   - К вечеру жду объяснительные на моё имя!
   - За что?! - Ноутбукин захлопал глазами разбуженным филином, явно ничего не понимая.
   - За диверсию и оскорбление.
   - Кого?!
   - Особый отдел в моём лице! - чувствовалось, майор получал большое удовольствие от демонстрации власти. -
   А не представите сейчас есть, такое вам посоветую, что по-следние брови отвалятся.
   Его слова прямо-таки вселили в обоих штрафников бое-вой дух, введя их в предынсультное состояние.
   - Приносим извинения, если не правы... - Диареев чуть не плакал - ни дать - ни взять первоклассник в кабинете грозного директора.
   И при этом с упоением возился на земле, пуская детские пузыри от огорчения.
   - Ну что за мужики! - инквизиторски усмехнулась Душе-губова. - У них сейчас от страха мужество в сапоги натечёт!
   Глаза Лаврентия вспыхнули, как у пса, которому случайно нас­тупили на хвост, но он справился с собой и теперь был не эмоциональнее ракетно-пускового комп­лекса.
   - Извинения принимаются только в письменном виде!
   Военком и врач выглядели совершенно подав­ленными.
  
  
   После обеда конкурсанткам дали два часа на отдых пе-ред соревнованиями по рукопашному бою.
   Кто-то отправился подремать в палатки, кто-то ушёл в лес, а инспектора Прибрежного вместе с Ириной разлеглись в тени за летней столовой.
   - Построение не пропустим? - побеспокоилась Звездич, устраиваясь поудобнее на траве.
   - В любом случае услышим. - успокоила Красавина. - Отсюда до трибуны - два шага, не больше.
   В нагрудном кармане комбинезона Угрюмовой запиликал сотовый телефон.
   - Я слушаю... Здравствуй... Что?... Я же тебе вчера ска-зала, вернусь завтра к вечеру... Что?.. Знаю, знаю! Твоя мама никогда бы так не поступила... Так, может быть, мне тебя усыновить? - она в сердцах захлопнула крышку, взяла у Красавиной недокуренную сигарету. - С моим мужем со-вершенно невозможно жить!
   - Так разведись! - посоветовала Данута.
   - Ещё чего! Он испортил мне всю жизнь, а я должна его осчастливить?!
  
  
   К Паслёновой подошёл в чём мать родила атлет-ново-бранец, на внушительного размера "инструменте" которого было вытатуировано "Made in USSR".
   Подавив слезу умиления, она с придыханием отметила:
   - Какой всё-таки замечательный у нас народ! Ведь если захотят, могут и в России делать хорошие вещи.
  
  
   Манерная стянула с себя камуфляжную куртку, остав-шись в обтягивающей защитной майке и с удовольствием по-тянулась.
   Этим она добилась того, что офицерско-прапорский муж-ской состав изошёл слюной, глядя на радующие глаз вы-пуклости и вогнутости её фигуры.
   Некоторые едва не опрокинули палатку для совещаний, упершись лбами в окна и вентиляционные отверстия, во все глаза созерцая в подробностях бесплатный стриптиз.
   А особо смелые рискнули было подобраться к Илоне поближе, надеясь завязать знакомство.
   Но не осмелились, остановленные на полпути броневой защитой взгляда старшины, в котором явно читалась пер-спектива получения телесных повреждений в случае излиш-ней переоценки способности ей понравиться.
   Девушка ушла отдыхать в палатку и разочарованным
   самцам пришлось убраться несолоно хлебавши.
   Наблюдавшая за ними Душегубова крепко задумалась.
   К счастью, майор не видела реакции Батонова на тело-движения Илоны, ибо он оказался у неё за спиной.
   Иначе бы ей совсем поплохело...
  
  
   Анна Львовна была сильно не в духе.
   Вернувшаяся в субботу домой, дочь опять исчезла неиз-вестно куда в понедельник утром.
   Поставила перед фактом и упорхнула, как бабочка.
   Поэтому, когда супруг заехал пообедать, её негодование на него прорвалось гноем вызревшего нарыва:
   - Я смотрю, тебе нет дела до дочери!
   - С чего ты так решила?
   - С того! - генеральша взвилась чуть ли не до потолка. - Девочка болтается непонятно где, непонятно с кем, а ты и в ус не дуешь!
   - Успокойся... Ира находится за городом. В округе про-водится конкурс красоты "Мисс "Красная Звезда". Сегодня и завтра соревнования в полевых условиях - кросс, полоса препятствий, стрельба по мишеням, руко-пашный бой... Её пригласили, она согласилась.
   - И ты позволил?! - Резвова-старшая взревела мед-ведицей после спячки, чувс­твуя, как пол уходит из-под ног и перехватывает дыхание. - Не спросив меня?!
   - Аня, она не ребёнок и вправе сама сделать выбор.
   - Стать проституткой?! - спросила генерала женаа с таким омерзением, словно пе­ред ней сидел противный пу-пырчатый варан. - Тогда хорошенько помысли, как о нас подумают люди!
   Мнение Анны Львовны и Дуркало, хотя они ни о чём по-добном не договаривались, оказалось одинаковым; любая участница конкурса красоты - прости Господи!
   Если не в настоящем, то уж в будущем - обязательно!
   - По-моему, единственный человек, который хоть что-то думает в нашей семье, это я. Ты всё не так поняла! Иринка не входит в число претенденток. Она - почётный гость, ибо тренировала некоторых из них по рукпашу. Только и всего!
   - Правда?! - остолбевшая праведница едва не села ми-мо стула.
   - А то! - торжествующе улыбнулся Модест Михайлович, раскрывая свежий номер газеты "Народ мой". - Пообедать-то дашь или как?
  
  
   Стоя за спиной Юкли, Стаканова пристально наблюдала за тем, как та с гримасой отвращения на физии одним пальцем стучала по клавишам допотопной пишущей машинки, чудом сохранившейся в горвоенкомате с Бог знает каких времён.
   Произошли какие-то неполадки с напряжением, в результате которых все компьютеры вышли из строя.
   А столица срочно затребовала статистические данные!
   Умри, но выдай!
   Любым способом!
   Мельницына находилась на конкурсе, сама капитан пе-чатать не умела, да и не испытывала особого желания поломать длинные холёные наманикюренные ногти, выпол-няя работу машинистки.
   Ей подсказали, что Драчильева-младшая закончила кур-сы пишбарышень при школьном учебно-производственном комбинате, и Нелли Олеговна запрягла рядовую.
   - Ты ведь даже не сможешь заправить ленту в машинку. - констатировала офицер, глядя на "виртуозное" умение ря-довой печатать.
   - Ну и что? Вы думаете, Рубинштейн мог сам настроить рояль? - у той стала такая решительная и одновременно зверская морда лица, точно она дала себе слово кого-нибудь прикончить.
  
  
   Мельницына постучала пальцем по микрофону на три-буне, требуя тишины в шеренгах конкурсанток, количество которых после прохождения десантно-штурмовой полосы уменьшилось примерно на треть.
   И состроила глазки обожаемому военкому
   - Внимание, товарищи! - старший лейтенант напоминала собой небожительницу, обращающуюся к простым смерт-ным. - Через час перед командно-штабной палаткой на-чнутся состязания по рукопашному бою! Просьба всем участницам зарегистрироваться в жюри и получить по-рядковые номера! Эти же номера будут использованы зав-тра в соревнованиях по стрельбе и в марш-броске! Спасибо за внимание!
   Желающие обладать короной победительницы потяну-лись на регистрацию.
   Те, кто выпал из конкурентной борьбы, не пройдя полосу препятствий за нормативное время, рассаживались по авто-бусам, чтобы покинуть ристалище, с чёрной завистью погля-дывая на более удачливых соперниц.
   В Прибрежном пока потерь не было.
   В горвоенкомате сошла с дистанции прапорщик Гнидина.
  
  
   Начальнику Особого отдела
   Л.Г.Дальнозоркому
  

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

   Сегодня я вместе с военным комиссаром Курортного района области полковником Ноутбукиным С.С. после обе-да отправился на прогулку в лес. Там нам встретилась майор Душегубова К.Е., которая потребовала от нас, чтобы мы сейчас же вступили с ней в интимную связь. Я согласился, но не смог.
   Тогда она дала нам по 200 (двести) граммов каждому ги-дролизного спирта, по моему мнению украденного ею со складов в области. Это мне тоже не помогло.
   Зато Душегубова уже завелась и со словами "Вы об этом ещё пожалеете..." (дальше прозвучала нецензурная брань), стала собственноручно поочерёдно открывать нам с Ноутбукиным рты и насильно вливать туда нераз-бавленный спирт прямо из армейской фляги. Как я подо-зреваю, украденной оттуда же, откуда и спирт.
   Я уже знал, что всё равно не смогу и сильно расстро-ился.
   У меня заболело сердце. Хорошо, что я всегда ношу с собой таблетки нитроглицерина, которые я принял в ка-честве профилактического средства, запив спиртом. От этого у меня окончательно помутилось в голове.
   Что происходило со мной потом, помню очень неясно.
   Товарищ майор, я искренне раскаиваюсь и обещаю, что завтра обязательно вступлю с Душегубовой в связь на здоровую голову.
   А таблетки больше никогда не буду запивать спиртом.
  
   Диареев Н.В.
  
   Несколько раз перечитав объяснительные записки, по-лученные от Диареева и Ноутбукина по поводу их амораль-ного поведения, Дальнозоркий был шокирован.
   Если бы на местне кадровички оказалась прапорщик Драчильева, он бы ничуть не удивился.
   Скорее, воспринял бы её желание заняться на природе групповухой, как должное, зная о хроническом недоебите Ламары после разрыва с "милым другом" Бодунковым.
   Воистину неисповедимы пути Господни!
   Или, если судить по одному итальянскому эротическому фильму, действительно все леди хотят именно ЭТО?
   Неожиданно для себя он испытал невыно­симые муки.
   Человек с трудом, но может перетерпеть даже зубную боль, однако не желание облегчить от тяжести прямую киш-ку!
   До особиста дошло, еще немного, и из него вылезет все дерьмо, ка­кое только в нем есть!
   Надо было что-то срочно предпринять для спасения ре-пута­ции, но при всем желании до мужского сортира ему уже было не добежать.
   А поблизости не виднелось ни одного куста, в котором можно бы было укрыться от нескромных глаз!
   Зато совсем неподалеку стоял деревянный домик; из тех, ку­да ходили пешком цари - с огромной буквой "Ж" на двери.
   Так как солдатам в юбках всегда приходится тяжелее, чем за­каленным трудностями мужикам, то им для более без-болезненного перенесения тягот и лишений воинской служ-бы поставили отдель­ный павильон типа "музыкальный ки-оск".
   Но майору уже так приспичило, что стало глубоко напле­вать, как окружающие воспримут его кощунственное вторже-ние на женскую территорию!
   И он рванул вперед лишившейся тормозов БМР - це-леуст­ремленно и неотвратимо!
   Закрывшись на ржавый крючок, Лаврентий Генрихович едва успел спустить брюки и принять характерную позу, как неожиданно услышал очень странный шлепок.
   В "очко" упало нечто тяжелое...
   Чекист не имел дурной привычки питаться камнями и потому забеспокоился. Он быстро проверил карманы; объя-снительные нахо­дились на месте, всякие мелочи, облег-чающие суровый быт - тоже, но тревога почему-то не про-ходила.
   Чекист не верил в духов и НЛО и не выносил загадок природы, стараясь всегда и везде отыскать разумное объ-яснение.
   А когда с ужасом догадался; сочный шлепок издал его же собственный пис­толет, соскользнувший с ремня вместе с кобурой, то закончил де­ла гораздо быстрее, чем предпола-гал.
   Заправляясь на ходу, он поспешил за противогазом, фонарем и высокими прорезиненными чулками из комплекта химзащиты.
  
   Козелюкова и Драчильева пили чай с конфетами "Гво-здика", забытыми Ламарой в столе и Бог весть сколько про-лежавшими в нижнем ящике справа.
   С течением времени они превратились в пищевые трена-жёры для усиления мощности челюстей.
   Но не пропадать же добру!
   Деньги-то за него уплачены!
   Ефимия сделала крупный глоток из своей чашки, отста-вив в сторону мизинец:
   - Нет в наше время подруг. - она поникла засохшей ро-зой. - Попросила вчера у одной пять тысяч, а эта коза мне нагло отказала.
   - Полностью с тобой согласна. Подруг в наше время нет.
  
   Вооружившись деревянной рогулькой, Дальнозоркий ис-следовал выгребную яму, отыскивая утонувший в ней писто-лет.
   Проводить исследования оказалось не так-то просто; сте-кла противогаза сильно запотели, но особист не рискнул его снять, опасаясь, как бы не стало плохо от ядовитых испа-рений.
   Вот наконец он зацепил свою кобуру!
   И тут почувствовал, как ему за шиворот льется что-то те-плое...
   Лаврентий Генрихович инстинктивно поднял вверх голо-ву и посветил фонарем. Хотя ещё было светло, майор его не выключал, обеспечивая себе дополнительную видимость.
   Из "очка" на него смотрела майор Душегубова.
   При виде головы в противогазе, освещающей ей то самое мес­то, которое не принято часто упоминать всуе, Кира с перепуга извергла вниз достаточно большое количество высококачествен­ных фекалий.
   С диким воплем самки, у которой на глазах охотник уби-вает самца, переходящим в истерический плач, она вылете­ла из туалета, натягивая на ходу трусы с кружавчиками и по-п­равляя форменную юбку.
   А чекист, потеряв ориентацию из-за заляпанных стекол противогаза, оступился и упал, погрузившись в густую теп-лую жижу до подбородка.
   Но спасённой кобуры с табельным оружием не выпус-тил...
  
   Красавина приняла боевую стойку.
   Её лицо стало чрезмерно строгим,как у гладиатора на арене цирка, готового броситься на меч противника, но не просить милости у зрителей.
   Соперница чуть заметно ей улыбнулась и сделала пару неторопливых шагов в её сторону.
   Припомнив уроки Ирины, старший прапорщик прыгнула на противницу, резко ударила вперёд ребром стопы, попав бедолажке точно в колено, и тут же выбросил открытые ладони обеих рук в лицо сержанту из облвоенкомата.
   - У-а-ы-ы-о!!
   Данута крутанулась на каблуке левой ноги, сверху вниз влепив с разворота каблуком правой под левую лопатку ус-ловной врагини.
   - Победа присуждается старшему прапорщику Красави-ной! - объявил рефери.
  
   Когда Диареев и Ноутбукин перехватили в чистом поле Душегубову, на ней пол­ностью отсутствовало лицо из-за пережитого потрясения.
   Они долго не могли понять ее объяснений.
   А поняв, в охотничем азарте пошли по следу к туалету, из выгребной ямы которого уже вылезал Дальнозоркий.
   При виде военкома и эскулапа у особиста потек по спине холодный пот, а лицо свела судорога, как при почечной ко-лике.
   В голове было только одно:
   - Полный абзац!..
   И офицер, и доктор не любили контрразведку за холод-ные головы ее представителей, никогда не дававшие покоя их чистым рукам.
   И от этой нелюбви в голове нового друга Николая Викто-ровича созрел шаль­ной план - прикрыть себя от выговора за "аморалку"!
   Пусть собака-Дальнозоркий повоет на ветер!!
   - Никогда не думал,что в Особом отделе служат извра-щенцы!
   От слов полковника контрразведчика сперва бросило в жар, потом - в холод; суд офицерской чести казался не-отвратимее краха идеи построения мирового коммунизма.
   - Вы чего глаза свои на нас смотрите? - дыхнул перегаром военком из области. - Почему безобразия нарушаете?
   Майор прикрыл веки, и, став бледнее мертвеца в гробу, поду­мал, на вопросы надо отвечать.
   Воин из прославленной когорты непобедимых был ис-пачкан по са­мые уши в мягком, теплом и ароматном.
   В фактическом смысле!
   И почти фигурально!
   - Вы что, спите, стоя, на ходу?
   И тут кое-что в сознании особиста изменилось.
   Он почувство­вал себя человеком и даже перестал бо-яться за свою голову...
   Переживая труднейшую минуту в жизни, Лаврентий Ген-рихович достал объяснительную записку, развернул ее так, чтобы Ноутбукин увидел собственноручно написанные им строки и принялся счищать ею налипшее на обмундиро-вание нечто уже не мягкое и теп­лое, но по-прежнему аро-матное.
   Точно также майор поступил и с творчеством медика.
   С горячим сердцем, холодной головой, но нечистыми ру-ками, с предательской дрожью в коленях он уничтожал имевшиеся в распоряжении важные улики.
   Служба научила его выкручиваться...
   И полковник оценил его героический поступок, закрыв чекиста телом Диареева от гнева Душегубовой:
   - Да идите же, майор! Приведите себя в надлежащий вид!
   Молчаливая договоренность была между ними достиг-нута...
   Лаврентий кивнул и не строевым шагом, а коровьей по-ходкой направился к кухне, где потребовал горячей воды для мытья и солдата для доставки запасного обмундиро-вания.
   Дежурного прапорщика несколько удивили его желания, но когда он подо­шел поближе и застывшее, охладевшее, ароматное нечто обозначило себя, он сразу все понял.
   И ни единой предательской улыбки, ни единого смешка, потому что понимал, как бывает трудно бойцу незримого фронта на его опасной и трудной службе.
   Прапорщик Суровова подскочила к лейтенанту Шокола-диной.
   Та мгновенно пригнулась.
   И горожанка белой лебедушкой перелетела через неё, рухнув на траву, но сразу же вскочила, уйдя в сторону от вы-брошенной в живот ноги.
   Представительница области неуловимым движением сместилась в сторону, поднырнула под локоть атакующей и мощным апперкотом опрокинула её навзничь.
  
   Самцов и Батонов, сидя как друзья и братья плечом к плечу под неизвестно где добытым интендантами пляжным зонтичным грибком, следили за соревнованиями.
   Облвоенком прикурил у сигарету:
   - Да-а, сказал бы мне кто, когда я кончал училище, - в на­ших частях будут служить бабы! - он не отрывал взгляда от ка­кой-то, только ему одному известной точки в ширинке вольно стоящего сбоку от него пехотного капитана. - На строевых должностях! В раз­ведротах!.. - его лицо приняло мечтательное выражение. - Вывел бы я такого в чисто поле, поставил лицом к стенке и пустил пу­лю в лоб...
   Константин Андреевич заржал застоявшимся без кобылы жеребцом - похоже, представил себе в подробностях кар-тину, нарисованную коллегой.
   А тот продолжал вспоминать:
   - В мое время на службу брали лишь му­жиков!
   - Спортсменов, героев и просто красавцев! - горвоенком очень по­хоже изобразил голос товарища Саахова из знаме-нитого когда-то художественного фильма "Кавказская плен-ница".
   Но Юрий Степанович его иронии не уловил или просто-напросто не понял.
   - А какие мы имели болты! - Самцов неожиданно осекся и замолчал.
   - Болты?! - Батонов, пожалуй, потерял ориен­тацию в про-странстве.
   Собеседник взглянул на него так, как обычно смотрят на тех, кто не в состоянии понять самых элементарных вещей, и со значением поскреб у себя в промежности.
   До городского генерал-губернатора не сразу, но дошло, и он захохотал еще более скотски, чем раньше, восторженно ткнув локтем в бок товарища.
   - В старые времена,куда ни глянь,всюду были видны болты! - военным руководителем области, чувствовалось, вдруг овладела навязчивая идея, или до службы он работал по металлу. - Пока не пришел царёк Бориска, будь он про-клят!!. А теперь что?! Смотрю на баб в строю и так про­тивно! - убито закончил он.
   Батонов понимающе вздохнул.
   Огнева остановилась около витрины магазина женской одежды под названием "Cosa Nostra", прочитала объяв-ление: "Распродажа! Только у нас себе в убыток снижение цен на все виды товаров до 70%!"
   - Ничего себе! - всплеснула она руками. - Судя по бе-шеным скидкам, накрутки были совсем сумасшедшими!
  
   Проводив взглядом победившую в поединке Манерную, Батонов подумал, нехорошо ему, солидному офицеру, же-лать красивую женщину моложе его лет на двад­цать.
   Тем более, кумушки в горвоенкомате, как Штирлицы в юб­ках, в состоянии узнать о нем что не надо - через пять минут после того, как он только еще об этом подумает...
   По крайней мере, так говорит особист про всех и каждого.
   А здоровье, подорванное службой "за речкой" уже не то...
   И встает теперь тоже медленно...
   Константин Андреевич не замечал, как Мельницына смо-трела на него влажными глазами, в которых вдруг абсолютно не вовремя появилось большое, даже очень большое, чув-ство - собственности...
  
   Давалова подалась в сторону, разворачиваясь, уходя с линии штыкового удара, и выронив автомат, поставила за-щиту левой рукой, а правой зах­ватила запястье инспектора из областного исторического центра Боярское Село, сжи-мавшее рукоять АКСУ и резко вывер­нула наружу, одно-временно отведя его от себя.
   Ее колено выстрелило вверх - в локоть врага:
   - А-о-у э-ы-и-и!!
   Капитан, зайдя сбо­ку, чисто автоматически ударила про-тивницу обеими руками по ушам, рва­нув её голову назад.
   И та, как бы сомневаясь, подумала, медленно опусти-лась на траву, грациозно укладываясь, словно в поклоне, у ног Виктории.
  
   Когда Манерная подошла к деревенскому магазину, ба-бок, судачивших на крыльце о своих проблемах мгновенно разбил паралич.
   Молодёжь, достигшая половой зрелости и балующаяся пивом с папиросами отделалась лёгким испугом и парой раз-битых бутылок.
   Больше всех не повезло подвыпившему мужчинке, кото-рый при виде старшины напрочь слетел с катушек, стукнув-шись затылком об ствол липы, и некоторое время лежал бесформенной кучей.
   Но что удивительно - даже потеряв память, бутылки не выпустил.
   А потом, немного оправившись от потрясения, принялся креститься, при этом немилосердно матерясь и требуя у Бога, чтобы тот вернул его из Рая обратно на землю.
   Илона поднялась по четырём выщербленным ступенькам в сельпо.
   - Девушка, а девушка, вы не согласитесь прогуляться со мною за сарай? - туземец в кепке заступил ей дорогу.
   - За сарай?.. Нет. - она глянула на него, как этнограф глядит на дикаря, не ведающего благ цивилизации - с бре-згливой жалостью - Только за наличные!
   Лётчица не собиралась приманивать толпы поклонников, у неё были несколько иные планы.
   Всего лишь купить несколько бутылок водки, чтобы снять возбуждение дня - приобрести по сходной цене без рецепта своего рода снотворное.
  
   - Ты бы видел; когда мы прилетели в Африку со своим визитом - местные плакали. Они не верили уже, что у России есть там свои национальные интересы. - Батонов помолчал, заново переживая давно прошедшее. - Я тогда был нормальным десантным генералом, мог выпить столько, сколько нужно, и все, что горит. Но, насмотревшись на неко-торых деятелей военной элиты, это дело прекратил.
   - Почти. - поднял вверх палец Самцов.
   - Почти! - согласился с ним Константин Андреевич.
   И замолчал, уставившись в небо, на котором зажглись первые звёзды.
   - Ваш чай, товарищи генералы. - от тёплой улыбки поя-вившейся Мельницыной температура воздуха сразу повы-силась на несколько градусов.
   Самцов даже не повернул к ней головы, бесстрастно по-куривая.
   Константин Андреевич, взял с подноса кружку:
   - Спасибо за заботу, старший лейтенант. - он усмех-нулся в усы. - Как это трогательно...
   Валентина восприняла его слова всерьёз, зардевшись цветом революционного знамени от удовольствия.
   Ей не пришло в голову, комплимент горвоенкома - не более, чем фальшивая купюра.
   Или вексель, по которому вряд ли когда будет запла-чено.
   То ли от недостатка мужчин, то ли вследствие малого опыта, но всякие лесть и словесные ласки, щедро расто-чаемые при всяком удобном случае любой женщине, были для Валентины наличными.
   Ведь что для Батонова, что для любого другого раз-давать невыполнимые авансы - дело житейское.
   Такова уж мужская природа!
   Пускай старая, но не дева, порадуется на ночь глядя!
   - Вы свободны, старший лейтенант! - прервал затя-нувшееся неловкое молчание горвоенком, жестом предлагая Мельницыной отправляться в палаточный городок.
   Ее преданный взгляд, дающий понять, она готова ради него на всё, оказался мало эффективным.
   Да и придал ли он вообще ему значение?
   В отличие от Самцова,который всё понял правильно, но промолчал, считая себя не вправе вмешиваться.
   Пока она была в пределах видимости.
   А когда исчезла из поля зрения, изрёк:
   - Есть в наших частях ещё такие, которые, таковые сов-сем даже не такие. И если к ним вдумчиво приглядеться - сякие и где-то даже разэтакие! И коли уж они этакие, то и мы им не позволим!
   Да, Валентина не предполагала, что влюбленность - это как наложить в штаны.
   Кому дано, - видят, но лишь ты сам или сама ощущаешь это тёплое чувство.
  
   Ирина, Манерная, Звездич, Угрюмова, Давалова и Стер-возникова сидели и лежали у затухающего костра на опушке леса и смотрели в ночное небо.
   Алые блики высвечивали носы, лбы и щеки с черными провалами вместо глаз, превращая лица в маски зомби или привидений - и кому что больше нравится! - из тех, которые, однажды увидев, не дано не забыть никогда.
   Воздух был неподвижен,
   Если бы полевая душевая не приносила прохладу, весь личный состав палаточного лагеря давно ошалел бы от одуряющей духоты.
   Капитан подбросила хвороста в пламя и потянулась за истекающей голубым огнем веточкой, чтобы прикурить сигарету.
   Илона сорвала пробку с бутылки "Охты":
   - Вот жизнь! Душе хочется ананасов в шампанском, а организм требует водки! - она разлила "огненную воду" по подставленным одноразовым рюмкам. - За нас!
   - За победу!
   - Да! За то, чтоб враг был разбит, а мы взошли на пье-дестал!
   Все выпили.
   - Отдых, кросс, ориентирование на местности, лечение - здесь просматривается некая взаимосвязь. - философски заметила Стервозникова.
   А Илона скривилась капризной школьницей:
   - А вы заметили, как наш "луч света в тёмном царстве" охмуряет Батона?
   - Мельницына-то? - уточнила Виктория.
   - Кто ж ещё?
   - Уверена, вашего горвоенкома голыми руками не возь-мёшь. - Агнесса уставилась в темноту, что-то прикидывая для себя.
   - Раз руками и головой она не научилась работать, - лей-тенант выпустила табачный дым из ноздрей, сделавшись по-хожей на огнедышащего дракона, - Значит, будет брать го-лыми ногами!
   - Сомнительно. - старшина собрала рюмки, выставила их в ряд перед собой.
   - Почему?
   - Где ты видела, чтобы выпускница конно-ослиной ака-демии могла привлечь к себе нормального мужика? С её-то кривыми ногами!
   - Чем она тебе так насолила? - спросила Ирина.
   - Мне? Ничем. - Илона с наичестнейшими глазами про-тянула курсанту налитую водку.
   - А всё-таки?
   - Ну, не нравится мне этот старлей с понтами! - добрым голосом заявила Манерная. - Не нравится!
   - Не тебе одной. - поддержала её Стервозникова.
   Конкурсантки выпили по второй.
   - Ой, девчонки! - встрепенулась Угрюмова. - Совсем за-была спросить! Как приготовить заливного осетра?
   - Элементарно! Берёшь минтая и заливаешь, будто это осётр!
  
   Козелюкова и Драчильева стояли в очереди в кассу магазина, чтобы расплатиться за покупки.
   За пару человек до контроля Ефимия начала искать ко-шелёк с деньгами:
   - Я так всё и знала и видела, как в воду...
  
   - В сумочке смотрела? - сочувственно поинтересовалась Ламара.
   - Конечно!
   - А в юбке?
   - Да! - подруга нервничала всё больше.
   - В кителе?
   - Тоже!
   - Во внутренних карманах?
   - Нет...
   - Почему?
   - Неужели непонятно?! Если и там нет, у меня будет ин-фаркт!..
  
   Овчаркина уже засыпала, когда муж осторожно тронул её за плечо.
   - Не могу я сегодня. - она говорила в стену, специально не оборачиваясь. - Мне завтра на приём к гинекологу. Нужно быть чистой.
   Супруг убрал руку и некоторое время ворочался с боку на бок.
   И снова взял Снежану за плечо:
   - А к дантисту тебе завтра не надо?
  
   Дождь слегка побрызгал и перестал, и в разрывах серых туч то появлялось, то пропадало тусклое солнце.
   Всю ночь Мельницына лежала без сна.
   Она давно уже плохо спала и терзалась бессонными мыслями о совершённых ошибках, о бессмысленно прожи-тых молодых годах, так и не ставших прекрасными, раскаи-валась и пыталась строить планы на будущее.
   Но эти планы никак не придумывались.
   И вообще мечтать о грядущем и тосковать о прошлом вредно и опасно.
   Это было ей несвойственно до появления на горизонте Батонова - реального воплощения грёз в реальность.
   Настоящего генерала!
   Долгожданного принца!!
   Человека, который должен принадлежать Валентине!!!
   Раз вокруг неё все замужем, чем она хуже?
   А к выбору супруга старший лейтенант всегда подхо-дила обстоятельно.
   Крупному общественно-театральному деятелю не подо-бало выходить за голодранца, пусть и по большой любви
   Всю жизнь считать копейки было не для неё!
   Она хотела мужа богатого, преуспевающего, способного удовлетворить потребности Мельницыной в красивой жизни!
   И занятого, чтобы при случае его можно было поводить за нос.
   Батонов отвечал всем требованиям.
   Поэтому для Валентины стало делом чести затащить генерал-лейтенанта во Дворец Бракосочетания!
   К этому старлей приложит все усилия!!
   Но своего добьётся во что бы то ни стало!!!
  
   Садовник Самцова прапорщик Цианидов зашёл в коттедж генерала.
   В комнате с камином на первом этаже, сернувшись кала-чиком, на диване спала сержант Мельхиорова перед рабо-тающим телевизором.
   Пётр аккуратно разбудил Зинаиду:
   - Ты почему спишь здесь, а не у себя в комнате?
   Она широко зевнула:
   - Да хотела посмотреть фильм по кабельному и не за-метила, как уснула.
   - Что за фильм?
   - "Член правительства".
   - И как?
   - Да ну! Думала будет жёсткое порно про какого-нибудь депутата или министра, а там - про какую-то чумовую дере-венскую бабу!
  
  
   Чередуя холодную заварку с "палёным" коньяком, Сам-цов повышал жизненный тонус, излечиваясь от извечной российской болезни под названием "бодун".
   Палаточный городок только просыпался, и у него было немного времени, чтобы привести себя в порядок.
   - С добрым утром! - подошедший Батонов присел с облвоенкому, немного ему завидуя, - его решительности, доли бе­зумства, неустрашимости поправлять здоровье на виду у всего лагеря. - Жив?
   - А как же... - Юрий Степанович со вкусом закурил. - Мне как-то самому неудобно говорить, чем я стал новее. Увидишь ещё, подожди, дай разогреться... - у него в груди билось доброе сердце, поэтому он подал коллеге плоскую флягу. - На, не торчи, как слива в жопе!
   - Дай Бог тебе здоровья.
   После вкушения слезы Христовой в голове у Констан-тина Андреевича, надо полагать, наступило просветление.
   - Сегодня у нас стрельбы и кросс.
   - Помню, помню. - областной генерал-губернатор глянул на Батонова взглядом мародера, присмотревшего себе очередную добычу. - Пока тебя не было, мне тут в голову пришла одна идейка.
   - Излагай.
   Облвоенком изобразил пальцами нечто, напоминающее язык жестов глухонемых:
   - Наши девки прекрасно показали себя на полосе пре-пятствий. Так пускай соревнуются на меткость на ней же. - с добротой и участием он наблюдал, как собеседник по новой прикладывается к фляге. - И им интереснее, и нам.
   - В этом что-то есть...
   - Тогда зови свою глашатую! Нехай объявляет!
   - Сделаем.
  
  
   Козелюкова и Драчильева обедали в буфете горвоен-комата.
   - Не жизнь, а тоска. - скукожилась Ламара.
   - Так заведи себе любовника, да бери с него пятьсот баксов в месяц! - посоветовала Ефимия.
   - Где ж такого взять? - ещё больше погрустнела не-ца-ревна, но лягушка
   - Ну, двоих заведи по двести пятьдесят.
   - Да тоже проблематично. - совсем расстроилась пра-порщик.
   - Тогда четыре по сто двадцать пять!
   Проходивший мимо Бедолагин с пустым подносом задер-жался возле них:
   - Дойдёте до пяти баксов - позовите.
  
  
   Мельницына с загадочным выражением лица, будто то-лько что узнала военную тайну, поднялась на трибуну.
   Некоторое время она оценивающе смотрела на умень-шившееся примерно наполовину после первого дня со-ревнований число конкурсанток, размышляя, - стоит или не стоит говорить.
   Правда, непонятно, о чём - о пока хранимом ею секрете или вообще с претендентками на корону.
   Пауза затягивалась.
   Валентина Аксиньевна схватилась обеими руками за ми-крофон:
   - Дорогие друзья! Приятно видеть, что в строю остались самые крепкие! И поэтому я рада вам сообщить, командо-вание решило немножко, самую малость, усложнить задачу! - склонность к имитации и подражению в любой женщине заложена с детства. Сейчас ведущая пыталась по мере слабых сил походить на известного пародиста Максима Палкина, когда тот изображает Президента. - Соревнование на меткость стрельбы будет происходить в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке! А именно - не на стрельбище, а на полигоне, который вас ждёт с распростёртыми объятиями! - она расправила морщины на лбу и заголосила рязанской бабой. - Ур-р-ра-а!!
   К глубокому удивлению старшего лейтенанта строй хранил гробовое молчание.
  
  
   Выбросив на помойку накопившийся за последние две недели в кабинете мусор, Каттанин с превеликим изумле-нием вперил взгляд в лежащего на грязном асфальте зад-него двора парня, который непонятно от чего умирал со смеху под плакатом "Хотите встретить лето в новой, кра-сивой форме? Районный военкомат ждёт вас!"
   Полковник с опаской приблизился к нему, готовый в любой момент побить олимпийский рекорд по бегу, если хохотун вдруг начнёт не по делу буйствовать:
   - Что случилось?
   Лежащий оборвал смех, придирчиво оглядел военкома с ног до головы:
   - Меня двадцать человек в армию провожали. Они уехали, а я остался. - и опять заржал на все окрестности.
  
   Направляясь в походной колонне к полигону для про-верки самих себя на меткость стрельбы, оставшиеся в строю конкурсантки обменивались мнениями об известии, сооб-щённом им с высокой трибуны Мельницыной:
   - Скажем спасибо нашему командованию за заботу о нас, дурочках!
   - Что бы мы без них делали на стрельбище?!
   - Идиотизм какой-то!
   - А нам это надо - максимальное приближение к боевой обстановке?!
   - Сами от не хрен делать ерундой маются и других заставляют!
   - И какого лешего я подписалась на эту авантюру?!
   Страсти продолжали кипеть ведьминым зельем в чане.
   Но дальше злословия дело не пошло - всё-таки корону победительницы каждая из претендентов в мечтах уже примерила на себя и не собиралась отказываться от вы-павшего шанса претворить грёзы в реальность.
   Может быть, единственный раз в жизни.
   А ради такого дела можно потерпеть временные труд-ности.
  
   Душегубова сидела около командно-штабной палатки в глубоком раздумье.
   Наблюдая за участницами конкурса, она определила по-тенциальную обладательницу короны "Мисс "Красная Звезда".
   Старшина Манерная подходила по всем статьям.
   Стоило только посмотреть, как на неё реагировали муж-чины от пухлогубого лейтенанта до умудрённого жизнью ге-нерала.
   Любой из них готов был совершить ради неё подвиг, а если потребуется, то и отдать жизнь.
   Ни одна из представительниц области не могла с ней соперничать в сексуальности и умении себя подать.
   Люди, а особи в штанах в особенности, часто реагируют лишь на внешний облик, падки на первое впечатление, на созданный для себя женщиной имидж.
   Суть его пребывает на поверхности, не претендуя на глубину.
   Мало кто интересуется, что прячется за волосами и глазами, что таится подо лбом?
   Да и какое это имеет значение?
   Значение имеет все остальное - картинка с выставки, плод эротических фантазий.
   И пора этот плод сорвать, чтобы он не достался никому.
   А для этого необходимо дать команду сборщикам уро-жая, что во главе с Бельведерским затаились неподалёку.
   - Товарищ майор, а у вас не найдётся закурить?
   Кира взглянула на конопатого подполковника, как капрал на недотёпу-новобранца.
   Но сигарету дала.
   - А огонька не найдётся?
   Чтобы офицер поскорее отстал, кадровик чиркнула зажи-галкой.
   - Может, познакомимся?
   Она вскинула голову, ощерившись норовистой кобылой:
   - А вам барабан не дать?
   - Зачем? - завертелся ужом жаждущий с ней общения мужчинка.
   - Возглавить колонну идущих к Божьей матери!..
  
   Представитель области старший сержант Пенькова с ши-
   роко расставленными синими глазами под прямыми бро-вями, длинными ресницами и аристократическим носом
   вскинула пистолет и принялась стрелять по движущимся мишеням, пока не клацкнул пустой зат­вор.
   Засунула "ПМ" в кобуру и побежала вперед.
   Перед ней появился офицер, оценил, как она со скоро-стью вертолётного пропеллера вертит перед ним ногами...
   Вероятно, подобно ее подругам, воспринимает все, слов-но бое­вую забаву, и абсолютно не отдает себе отчета в том, что ког­да-нибудь может точно также побежать в реальном бою.
   Побежать - и умереть...
   От очереди в грудь, от осколка в висок, от ножа в шею...
   После долгих мучений или же мгновенно - если, конечно, пове­зет...
   Потому что не приучена к по-настоящему жестокой игре и не представляет, какой бывает настоящая смерть.
   Хотя, возможно, и представляет, но считает, будто легко увернется от пули, обманув эту самую смерть...
   Такие самоуверенные, как правило, и исчезают первыми в без­жалостной мясорубке, даже не успев понять, что уже мертвы...
   Майор взглянул на нее с невыразимой печалью и сделал вы­пад рукой слева.
   Жанна попыталась достать его стволом автомата в че­люсть, подобно щенку, отбивающемуся от матёрого волка...
  
   Полковник Ноутбукин подошёл к миловидной шатенке, курившей за линией огневого рубежа:
   - Лейтенант! Если вы будете так же стрелять, как в тире, я не знаю, что с вами сделаю! - он воровато огляделся по сторонам. - Изнасилую, как собаку!
   Его подчинённая тоже осмотрелась и с интимным приды-ханием сказала ему на ухо:
   - Хоть бы раз, Сергей Сергеевич, вы сделали то, что лишь обещаете!...
  
   Давалова короткой очередью из автомата отправила от-дыхать возникшую справа от нее мишень в полный рост.
   Впереди появился остов жилого дома.
   А с обеих сторон от подъезда - манекены с боевой раскраской на мордах.
   Те самые, кого не обучали этикету и не предупрежда­ли, что женщине всегда следует усту-пать дорогу.
   Особенно озверевшей.
   Поражаясь сама себе, первую цель Илона сняла от живо-та на бегу, вторую - дос­тала штыком.
   Швырнула "Ф-1" в подъезд и "ласточкой" влетела в окно первого этажа.
   Добралась по полуразрушенным лестницам и переходам до третьего и, рискуя привести в полную негодность свою матчасть - ноги, руки, ребра, включая шею, - выпорхнула вниз, на утоптанную многими каблуками и задницами сухую землю.
  
   Прапорщик Чудилова прошила степлером несколько бланков строгой отчётности:
   - Искала вчера себе брюки. Искала-искала, в одни не влезаю, в другие, в те, в которые влезаю, мне не нравятся. - она тяжко вздохнула, будто пережила величайшее в жизни разочарование. - И тогда купила себе сумочку... Мейд ин германи!
   Тамара указала подбородком на обновку, висевшую на спинке стула.
   - Очень даже ничего. - оценила Огнева. - Китайцы тоже товар иногда качественно делают.
  
   Душегубова не находила себе места.
   Она понимала, что самым реальным претендентом на победу является старшина Манерная, от которой необхо-димо избавиться во что бы то ни стало.
   Иначе победы не завоевать.
   И область окажется в большой и глубокой яме по сравнению с городом.
   Но заставлять людей Бельведерского идти в бой прямо сейчас - вызвать не нужные никому разговоры.
   И как бы не хотелось, ничего не оставалось, кроме ожидания начала конкурса красоты в доме офицеров.
   Там наёмники смогут развернуться в полную силу - незаметно придти и незаметно уйти, не привлекая к себе излишнего любопытства.
   А если что-то у них не получится - виноваты только они и никто иной.
   Облвоенком и она ни за что не отвечает!
   И ни о чём не знает!!
  
   Поясная мишень упала вниз.
   Теперь перед ней оставались только далеко не самые ра-дост­ные лица судей на финишной линии.
   - Старшина Манерная упражнение закончила!
  
   Бельведерский, загорая на крыльце охотничьего домика, откинул крышку зазвонившего телефона:
   - У аппарата... Да, Кира Евгеньевна... Понял... Есть! - он отключился, обернулся к товарищам, развалившимся в од-них трусах на матрасах вдоль бревенчатой стены. - Подъём! Уходим, мужики. Возвращаемся на базу.
  
  
   Бодунков с унылым видом раскладывал пасьянс из домино в курилке.
   - Ты чего такой грустный? - подсел к нему Бедолагин, вытирая потное лицо скомканным носовым платком.
   - Женщину полюбил.
   - А она? - подполковник недоверчиво воззрился на Юлия - так обычно родители двоечника взирают на его дневник, в котором обнаружилась пятёрка.
   - А она - другую... - капитан впал в транс. - И почему, если не пить, не курить, за женщинами не бегать - до глубокой старости дожить можно?
   - Потому, что если человек дурак - это надолго! - вы-несла вердикт неожиданно появившаяся Драчильева. - Товарищ подполковник, я по вашу душу! - она подала Бедолагину бумагу. - Посмотрите, пожалуйста...
  
  -- Ты уверена, что главную опасность для нас пред-ставляет она? - сидя на заднем сидении служебной маши-ны, Самцов задал вопрос на старонанайском, чтобы води-тель ничего не понял.
   Он сделал это специально, чтобы агенты вражеских разве­док, не понимавшие языка малой народности, не смогли бы узнать их тайны.
   Это была военная хитрость, благодаря которой можно было смело говорить с Душегубовой - и без стакана во лбу знавшей старонанайский, как свои пять пальцев.
   Облвоенком не понимал, что надо быть полными идио-тами, как они с майором, чтобы всерьез думать, только им доступен язык, который вхо­дит в обязательный курс под-готовки офицеров ФСБ и спецна­за!
   Подобно тому, как ЦРУ считает, будто лингвистические тонкос­ти наречия семинолов, преподоваемые в Вест-Пойнте не известны никому, кроме имеющих гражданство США!
   Если во Второй Мировой немцы не смогли понять шифр, основанный на лексике индейцев племени навахо, это, кста-
   ти, не зна­чит, что спустя годы в России никто не поймет при-
   нципа подобной кодировки.
   Слышал бы их Дальнозоркий!..
   - А ты считаешь по другому? - Душегубова обнажила в улыбке качественно выполненную металлокерамику. - Или тоже запал на старшину подобно Батонову и иже с ним во всём лагере?
   - Нужна она мне!..
   - Правильно, иначе нищим останешься! - Кира некоторое время молча смотрела на пейзаж за окном "Волги", давая генералу время осознать сказанное ею. - Если её не уб-рать...
   - Только без крови!
   - Ясно и понятно! - майор застегнула клапан нагрудного кармана форменной рубашки. - Повторяю для особо ода-рённых! Если Манерную не убрать, при виде этой твари в купальнике, жюри кончит в полном составе! И не видать нам победы, как прихода коммунизма! Тебе это надо?
   - Нет, конечно!
   - То-то и оно!
   - Тогда какого лешего Илону, - Юрий Степанович замолк, подыскивая слово, - не обезвредили сразу после кросса?
   - Тебе и имя знакомо? - кадровик прищурилась палачом, прикидывающим, отрубить преступнику голову с одного взмаха меча или со второго, третьего, чтобы дать пому-читься.
   - Батонов как-то называл. - облвоенком засмущался, как карманник, пойманный с поличным.
   - Тоже слюни пустил? - голос Киры стал сахарным.
   - Ты у меня одна заветная, другой не будет никогда! - фальшиво пропел Самцов. - Так что мы с ней делаем?
   - Изымаем из обращения.
   - Где и как?
   - Теперь уже в городе. - майор перехватила руку гене-рала, потянувшуюся было к фляге с коньяком. - Я даю ко-манду исполнителям?
   - Да... Но учти, меня не интересует, где, как и что...
   - Тебе важен результат...
  
   Александр Погорелов, болезненного вида молодой че-ловек с проницательными чёрными глазами и крупным но-сом под широким угреватым лбом, был счастлив.
   Вчера вечером ему позвонила сотрудница организации "Победа", которая поздравила его с выигрышем гоночного мотоцикла "Ямаха".
   Оказывается, на номер домашнего телефона Шурика выпал приз, который ему необходимо забрать в течение трёх ближайших дней.
   Бесплатно!
   Надо лишь предъявить паспорт и заполнить анкету уча-стника розыгрыша!
   Подходя к офису конторы, парень предвкушал радость обладания байком - мечтой и предметом зависти его друзей.
   - Кто? К кому? Зачем? - строго вопросил по домофону суровый голос, когда он нажал кнопку звонка у входной две-ри.
   - Погорелов. В фирму "Победа". Получить приз.
   - Проходите. - громко щёлкнул открываемый запор.
   Александр прошёл внутрь.
   Тепло улыбаясь, будто юноша был её лучшим другом, из-за стойки поднялась холёная блондинка:
   - Очень рада вас видеть. Паспорт, пожалуйста.
   Молодой человек подал удостоверение личности.
   И свет померк перед глазами, когда его зажали с двух сторон появившиеся точно из воздуха милиционеры:
   - Ку-ку, Саша!
   К нему приблизилась сержант Цветкова:
   - Ну вот и встретились...
  
   Мельницына возвращалась домой.
   Её самолюбие было жестоко оскорблено - Батонов не реагировал на все ухищрения старшего лейтенанта.
   А она-то воображала, стоит состроить ему глазки, и он пойдёт за ней на край света.
   Непонятно, какие у неё были глаза и уши - наверно, не такие, как у большинства людей.
   Валентина слышала и видела не то, что есть в действии-тельности.
   Такие мужчины и женщины достойны жалости.
   Потому что, когда они поймут, что смотрели не туда и не так и не слышали то, что нужно, обычно бывает уже поздно.
   Но старлей не сдавалась, решив бороться до конца за место в сердце горвоенкома.
   Победа или смерть!
   Третьего не дано!
   Чем женщина старше по возрасту, тем чаще у неё во-зникает любовь до гроба!
  
   Самцов сделал внушительный глоток из фляги с конь-яком, передал её Душегубовой:
   - Долго молчать будешь?
   - А что ты хочешь услышать?
   - Твои мысли...
   Майор присосалась к горлышку:
   - Враг у нас намечается лишь один. - и вывела на дисплей сотового телефона изображение Манерной.
   - Согласен... - облвоенком задержался взглядом на старшине несколько дольше, чем полагается равнодушному зрителю. - А ведь хороша чертовка, что ни говори... Не зря Юрчик тихо охреневает...
   - Лучше бы пожалел свою ведущую...
   - В смысле? - генерал-лейтенант влил в себя допол-нительную порцию спиртомицина - наверно, для прочистки мозгов.
   - Ничего-то вы, мужики, не замечаете...
   - Это себя не уважать, с такой макакой дело иметь.
   В Кире взыграла женская солидарность:
   - Глядишь, старлей окажется самой востребованной!
   - На том свете!
   Кадровик обиженно надулась и замолчала на добрые че-тверть часа.
   - Я могу-таки узнать о твоих ближайших планах?
   - Моих или наших? - уточнила Душегубова.
   - Хорошо, наших...
   - Вечером встречусь с ведущей, поставлю ей задачу... И отправлю четырёх танкистов без собаки на дело...
   - А вдруг?!,
   - Вдруг планом не предусмотрен!..
   - И тем не менее...
   - И как раз тем более!.. - майор нервно закурила. - Я не поняла, тебя интересует сам процесс или результат?
   - Здесь очень надо трезво думать не умом, не сердцем, а разумом. - облвоенком хорошо играл в покер - по крайней мере, ничто в его лице не дрогнуло. - Результативность, ска-жем так...
   Он хотел обязательно оставить последнее слово за со-бой, хотя и понимал, лезет в чужую епархию, где ему нечего делать из одного только принципа.
  
   Драчильева вышла из горвоенкомата.
   Не успела она сделать несколько шагов, как зазвонил её сотовый телефон:
   - Алёу... Я... Иду к дому... Где?.. Знаю... Понятно... Буду там через тридцать-сорок минут... Всё зависит от тран-спорта...
   Около светофора Ламару остановил симпатичный парень с пирсингом в левой брови:
   - Товарищ офицер, можно к вам обратиться?
   - Я не офицер. - уточнила она. - Я прапорщик.
   - Какая разница?.. Дело в следующем, вы можете пода-рить мне вашу фотокарточку?
   У Ламары сладко заныло сердце от предчувствия боль-шой и светлой любви вне воинского общежития:
   - А зачем она вам?
   - Да просто я собираю картинки с покемонами.
  
   За окном тихо шелестел дождь.
   Душегубова наблюдала, как Мельницына нарезает хлеб и ветчину на бутерброды.
   Судя по толщине ломтей, старший лейтенант имела са-мое смутное представление о культуре питания в домашних условиях.
   Не говоря уже о ведении хозяйства.
   Грязные вещи, скопившиеся в ведре в ванной, свиде-тельствовали о том, что стирка в доме Валентины - явление исключительное, иначе их было бы гораздо меньше.
   Как, похоже, и уборка.
   Слой пыли на серванте показывал, возвышенной натуре не до мирских дел.
   Нет у неё времени на всякие пустяки, отвлекающие от созерцания собственного внутреннего мира.
   Киру подмывало спросить у хозяйки, есть ли у той бой-френд?
   А если есть, то тоже такой же неряха?
   Ни одна нормальная женщина не допустит в квартире подобного бардака.
   И не станет ходить в форме, которая надоедает на службе!
   Но, приняв во внимание нежелание Валентины следить за собой, отсутствие гражданских платьев и халата скорее всего - стиль жизни.
   Правда, неясно, кто конкретно избрал этот стиль - сама Мельницына или последовала совету какого-нибудь добро-хота.
   Впрочем, майор прибыла на встречу к агентессе вовсе не для её перевоспитания.
   - Как видите, мы своё слово держим. - кадровик погла-дила Лотту, умильно посматривавшую на обрезок ветчины в руках Мельницыной.
   - Но мне сказали, от меня потребуется лишь предста-вить список участниц конкурса с краткими характеристиками.
   - Которые вы не написали.
   - А как я могу знать тех, кого в глаза не видела? Или по вашему в горвоенкомате мы знаем всё и про всех?
   - Вы обязаны это знать.
   - Я не имею отношения к кадрам!
   - Поэтому мы с вами сегодня и встречаемся!
   - И что же вы от меня хотите на сей раз? - старший лейтенант, спотыкаясь, прошлась по кухне, напоминая собой хромого таракана. - Моей смерти?
   - Зачем? Мы же не убийцы...
   - Нет, вы юные пионэры! - Валентина выкрикнула с оборотным "э", приведя Душегубову в сильное изумление. - Сами не живёте и другим не даёте!
   Если человек с пеной у рта уверяет, что весь мир его ненавидит, значит, сам он плохо относится к окружающим.
   И старлей не являлась исключением.
   Поэтому вредные мужики её замуж и не брали.
   Каждый претендент, как навела справки Кира, по словам в очередной раз обманувшейся в ожиданиях офицера, ока-зывался или женатым, или кретином, или жадиной и дураком.
   Вполне закономерно с подобным отношением к людям.
   - Прекратите истерику! - жёстко сказала майор. - У меня нет времени выслушивать ваш плач Ярославны! Завтра на-чинается конкурс в Доме Офицеров и вам предстоит не-много нам помочь.
   Мельницына молчала.
   - Даю слово, на этот раз услуга станет последней...
   В России всё держится на честном слове.
   От того слово у нас и крепкое.
  
   Козелюкова с видом записного знатока живописи бро-дила по залам картинной галереи.
   Она обратила внимание на мать с сыном, остановив-шихся у копии статуи Венеры.
   - Если ты будешь грызть ногти, с тобой будет то же са-мое. - папаша уставился на отпрыска взглядом, которого не постыдился бы и василиск.
   Ефимия оценила педагогические способности родитель-ницы и взяла за локоток смотрительницу, кивая на картину в массивной золочёной раме:
   - Скажите, это Ван Гог?
   Та уставилась на неё, как на инопланетянку:
   - Нет, это Мане.
   Ефимия поднесла к глазам очки, держа их на манер лор-нета:
   - А это Сезанн, не так ли?
   - Нет, это Гоген.
   Прапорщик раздражённо прикусила нижнюю губу:
   - Но вот это - точно Пикассо.
   Во взгляде пожилой женщины бомжеватого типа проме-лькнула жалость нормального человека к умственно отста-лому:
   - Вообще-то это зеркало.
  
   Диареев размашисто расписался на карточке призывни-ка с низким лбом с нависающими над ним светлыми воло-сами.
   - Доктор, а я скоро поправлюсь?
   - Да, время лечит. - Николай Викторович подышал на печать и пришлёпнул её к бланку. - Вот вам рецепт на бли-жайший год.
   Штамп "годен" радовал его глаз.
  
   Илона ждала поезд метро, прохаживаясь по перрону станции.
   Около колонны стояли отец с сыном.
   - Пап, - дернул ребёнок взрослого за руку, - кто такой массажист?
   - Это человек, который получает от женщины деньги за то, за что другие получают по морде. - папаша не сводил ма-сляных глаз с Манерной в парадной форме.
  
   Стаканова вошла в секретную часть, где Мельницына, сидевшая за компьютером, любовалась сама собой, рас-сматривая выведенные на монитор фотографии эпизодов соревнований по у-шу.
   - Валентина, я хочу проверить твою воспитанность.
   - Давай. А как?
   - Протестирую. Вставь пропущенные буквы в слове "...у...ня".
   Старший лейтенант на мгновение задумалась, потом гнусно захихикала.
   - Увы, тест ты не прошла.
   - Почему?!
   - Потому что воспитанный человек написал бы кухня! - Нелли посмотрелась в настенное зеркало, поправила при-чёску, глянула через плечо на Мельницыну:
   - Итак, дорогая? Батонов так пока и остаётся непобеж-дённым дикарём?
   - Ну уж нет! - процедила сквозь зубы Валентина. - Я ещё не сказала своего последнего слова!
  
   Совершив бесконечное количество кругов по кабинету, Самцов почувствовал; его нервы столь напряжены ничего-неделанием, что он должен либо чем-нибудь заняться, либо застрелиться от скуки.
   Ему попалась на глаза Библия.
   Он никогда не был религиозен и потому повертел в руках книгу с таким видом, точно она могла его укусить.
   Но сейчас ему почему-то захотелось заручиться помо-щью Божией, чтобы в самый последний момент его пред-приятие не сорвалось из-за какой-нибудь досадной мелочи.
   И облвоенком решил погадать по Священному Писанию.
   Он быстро пролистал страницы, наткнулся взглядом на первые попавшиеся строки:
   "... И Я скажу вам: просите и дано будет вам; ищите, и найдёте: стучите, и отворят вам;
   ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят..."
   Прочитанное вдохновило его, однако генерал-лей-тенант давно уже отвык доверять чему бы и кому бы то ни было, как следует не проверив.
   И он перевернул несколько листов:
   "... И вот какое дерзновение мы имеем к нему, что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас;
   А когда мы знаем, что Он слушает нас во всём, чего бы мы ни просили, - знаем и то, что получаем просимое от Него..."
   Юрий Степанович знал, Бог любит Троицу и потому рискнул уткнуться глазами в строчки в третий раз:
   "... Итак смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесёт вас в своё время: все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печётся о вас..."
   Захлопнув Библию, он с облегчением вздохнул, впер-вые за последнее время почувствовав, как его покидает напряжение, и душа вступает в общение с потусторон-ними силами, которым вольно или невольно облвоенком вручил собственное будущее на конкурсе красоты...
  
   - Всем добрый день... Зина, сделайте мне, пожалуйста, кофе.
   - Кира Евгеньевна, кофе делают в Латинской Америке, а я его просто готовлю.
   - Сержант, умничать надо было в школе на экзаменах, тогда бы работала, а не кофе носила. - Душегубова опус-тилась в кресло, посмотрела на удалых прапорщиков и Дра-чильеву. - Ну что, господа, колокол прозвонил. Подса-живайтесь ко мне поближе, поговорим о наших делах... - она кивком поблагодарила Мельхиорову, подавшую ей "Мокко". - Сегодня в девятнадцать ноль-ноль вам необходимо быть в Доме Офицеров. Там сориентируетесь на месте, как лучше, проще и без привлечения внимания озадачить ведущую и изъять из оборота наиболее реальных претендентов на победу из городских.
  
   - Вот Дед Мороз, падло! Всё перепутал! - раздражённый призывник с раскосыми глазами без ресниц натянул на себя
   футболку в коридоре Прибрежного после прохождения мед-
   осмотра.
   - А в чём дело? - у его приятеля с тонкий изящным но-сом выпучились глаза, как у кота, отделённого от молока непреодолимым препятствием.
   - Пятнадцать лет назад перед Новым годом я просил его подарить мне военную форму... И вот только теперь я её по-лучаю!..
  
   Валентина Аксиньевна совершала невозможное - сидела в гримуборной Дома Офицеров и наносила на лицо косме-тику.
   Смотрела на себя с отвращением, но продолжала му-читься.
   Батонов обязан был обратить на неё внимание.
   И без макияжа.
   Потому что она - Личность, которая является лучом света в тёмном царстве, и особи в брюках обязаны ею во-сторгаться уже только потому, что старший лейтенант по-явилась на свет.
   Однако по иронии судьбы женщина привлекает мужчину именно боевой раскраской, выделяющей её из толпы ей подобных.
   Иначе они, видите ли, не могут с нею спать.
   А вдруг она и сама этого не захочет?
   Почему Мельницына должна хотеть?
   Ведь есть же где-то овощи, не сразу тащащие женщину в кровать, даже если она сама им это предлагает.
   Валентина по всякому вопросу имела собственное мне-ние, часто шед­шее вразрез с мнением командиров и прия-тельниц, оставаясь верна себе при лю­бых обстоятельствах, даже зная, что не права.
   Так уж была устро­ена.
   А может быть, обладая непомерными и ничем не под-тверждёнными амбициями, стремилась любым способом обратить на себя внимание?
   - Здравствуйте... - для связи с агентом влияния вошед-ший к старлею Бельведерский воспользовался старым паро-лем из известного и популярного когда-то художественного фильма "Подвиг разведчика". - У вас продается славянский шкаф?.. - убедившись, что разговаривает именно с тем, кто ему нужен, прапорщик дополнительно подстраховался фра-зой из не менее знаменитой кинокартины "Щит и меч". - Да, получается, мы с вами оба одинаково небрежны... - он на-чал переминаться с ноги на ногу резвым молодым коньком. - Нам надо поговорить.
   - О чём?
   - О любви и смысле жизни... - Николай затвердел лицом, словно в него накачали цемента. - Вашей, конечно...
   На лице Мельницыной была написана готовность совер-шить любую мерзость за соответствующее вознаграждение.
   Она представила себе, как откроет ногой дверь в кабинет горвоенкома с баксами в кармане.
   Любой не то что генерал, маршал, - её, и начнёт убла-жать раньше, чем Валентина прикажет.
   Пальцем только щелкнет!
   Гуляй, душа!
  
   Вечерело.
   Илона подходила к Дому Офицеров. не в силах отде-латься от тревожного чувства,будто за ней наблюдают.
   Стараясь не привлекать внимания, она осторожно огля­делась, цепко просеивая глазами прохожих, но не обна-ружила нико­го подозрительного.
   И все же ощущение чужого взгляда не проходило.
   На одной из улиц её внимание привлекла болонка, во-очив­шая за собой на поводке перезрелую даму худее жерди.
   Увидев на противоположной стороне облезлую кошку, со-бачонка с прон­зительным лаем бросилась за ней.
   Хозяйка, не ожидавшая от нее подобной прыти, расте-рялась, не успела отпустить поводок, и бы­ла вынуждена по-следовать за псинкой с предельной для ее воз­раста и здо-ровья скоростью.
   Манерная искренне посочувствовала ей.
   Она, конечно, любила фильмы про разведчиков, но не имела навыков ни Штирлица, ни Ладейникова, ни Тульева и потому не смогла обнаружить не сводящего с неё взгляда Шнифта, умело маскировавшегося под обычного прохожее-го...
   - Старшина!.. Илона!
   Она повернулся на оклик.
   С тротуара ей призывно махала платком Надежда Деева и улыбались Софья Ливенцова, Анна Баташова и Елена Пар­шина, с которыми несколько лет назад она учавствовала в подобном конкурсе красоты.
   Претендентка на корону выдавила из себя улыбку прямо-таки счастливейшей из смертных.
   - Добрый вечер!
   Ей ничего не оставалось, как подойти:
   - Счастлива вас видеть! Совершаете вечернюю прогул-ку?
   - Да, в сторону Дома Офицеров... Ты, по­хоже, тоже?
   - Конечно... Почему бы нет? - Илона повертела задом - точно грешница на черто­вой сковородке. - - Будете болеть за своих?
   Деева, сержант с шелковистыми каштановыми волосами, отброшенными назад со лба и падавшими на плечи, пони-зила голос, словно выдавала страшную тайну:
   - По-сестрински, разу­меется.
   - Я понимаю. - конкурсантка впилась в Паршину и Ливенцову сощу­ренным взглядом инквизитора. - А вы?
  -- А я ничего! - Елена, прапорщик с кожей оттенка слоновой кости и пухлыми, хорошо очерченными губами уставилась на неё выпученными гла­зами человека, не-ожиданно ощутившего резь в желудке. - Я как и все! - и так побледнела, что показалось, еще миг, другой, и она лишится чувств.
   - Да,конечно...
   Они некоторое время поболтали о разных пустяках, и Илона поспешила под благовидным предлогом оставить областных дам, опасаясь, как бы та же Паршина, при улыбке на щеках у которой всегда появляются ямочки, не провертела в ней томными взглядами изрядное количество дырок.
   Ну не хотелось ей становиться решетом и все тут!
   Да и подобные дурочки-блондинки были вовсе не в её вку­се!
   И Манерная поспешила дальше по делам, с любопыт-ством наблюдая городскую жизнь.
   Франт в лакированных ботинках и широкой английской ветров­ке, встряхивая нарочно взлохмаченной шевелюрой, томно напевал песенку, науськивая своего пуделя на подростка в пыльном пиджаке.
   - Вольность!.. Вольность!.. Скоро выйдет всем воль-ность!.. - косматый юродивый отбивался сапожной колодкой от милиционера. - Все станут воль­ные, а зажравшиеся скоты станут на жаловании!!
   Сержант, озверев, с досадой врезал по затылку пропо-вед­нику и зыркнул глазом на обывателей:
   - Чего застыли?! Проходьте!!
   - Илон!
   Прапорщик Гнидина в белой форменной рубашке с золотыми погонами пожала ей руку:
   - Идём умирать за своих?
   - Куда ж мы денемся? - старшина замялась. - Прости, но ты сильно огорчилась после проигрыша?
   Клара приняла архитаинственный вид.
   - Понимаю, - секрет! Не хочешь, не говори...
  
  
   - Девушка, девушка, можно с вами познакомиться? - Кофейников растянул рот в широкой, как душа мецената, улыбке.
   - Нельзя! - Ира Драчильева демонстративно поверну-лась к нему задом.
   - Да? - он не стал рыдать от огорчения. - Ну и слава Богу!
  
  
   Огромная хрустальная люстра сверкала несметным ко-личеством электрических огней.
   Нижний свет в Актовом зале Дома Офицеров уже поту-хал, когда Батонов занял наконец свое место в жюри.
   Люстра погасла в тот момент, когда он открыл список уча-стниц.
   Занавес поднялся, на сцене появилась Мельницына в парадной форме, строевым шагом вышедшая к микрофону.
   Что она вещала, горвоенком не слушал, рассматривая одну за другой выходящих из кулис конкурсанток.
   Наконец показалась Манерная.
   Публика была в восторге от старшины.
   Один из зрителей вошёл в такой раж, что умудрился про-браться к ней, скромно-вызывающе застывшей в шеренге, и так закипел и забурлил, что охране пришлось проявить крайнюю осторожность, чтобы не расплескать его по залу.
   Батонову очень не нравилось, что сверкавшие вспыш-ками фотокамер корреспонденты влюблено поглядывали на Илону, словно маленькие пеликаны на мамочку с рыбой в клюве, и напряженно ожидали намека на новую, в более интимной обстановке, встречу.
  
   Драчильева-старшая загорала в саду на даче Самцова, предвкушая общение со старшиной.
   По своей сущности она была индейцем - недолго помнила добро и никогда не прощала зла.
   Хотя прошёл год с той поры, как Манерная поставила её на место, но прапорщик ничего не забыла и не собиралась забывать.
   А теперь ей выпадал реальный шанс поквитаться с оскорбительницей!
   И она не собиралась его упускать!
  
   Мельницына растянула рот до ушей в улыбке:
   - Мы начинаем наш конкурс на интеллект! Вы находитесь в Сахаре и вдруг одного из ваших попутчиков кусает кобра прямо в причинное место!.. Ваши действия? - она демонстративно посмотрела на часы. - Время пошло!
   Сержант Ландышева была нрава общительного, весё-лого, даже восторженного.
   Характером отличалась энергичным, но по молодости лет неуравновешенным.
   Была влюблена в армию, в форму и жаждала встретить идеального для неё мужчину.
   Но пока её надежды не осуществились.
   И девица искренне надеялась их осуществить приняв участие в конкурсе, тем самым обратив на себя внимание потенциального спутника жизни.
   Она энергично вскинула руку вверх:
   - Я сделаю надрез на месте укуса и отсосу яд!
   - Ответ неправильный! - объявила Валентина тоном судьи, выносящего смертный приговор. - Кто попробует ещё?
   - Можно мне? - шагнула вперёд Звездич.
   - Пожалуйста!
   - Я ничего не буду делать, потому что в Сахаре не во-дятся кобры!
   - Ответ правильный!!
   Представительницы городского военкомата издали по-бедный клич, в то время, как кандидаткам от областного ничего не оставалось, кроме исполнения la minette вместе с Ландышевой.
   В переносном, понятно, смысле.
   И оттого им стало ещё обиднее...
  
   Шнифт обескуражено покрутил головой:
   - Хрена лысого мы сможем скомуниздить девку без бо-льшого шухера! В здании полно народа!
   - И вряд ли она останется одна! - поддержал его Ко-фейников.
   - И что делать? - спросил Бельведерский.
   - Хе.Зе.
   - Говори по-человечески!
   - А я по какому? Хрен знает...
   - О чём? - не понял Эбаньков.
   - Заткнись, придурок! - рявкнул на него старший. - Наше
   время уже истекло, простите за такой каламбур. - Лучше сидите и смотрите, как и когда сможем провернуть дело!
  
  
   - Если рыба не клюёт, то почему? - Мельницына про-шлась по сцене кошкой, гуляющей сама по себе.
   Конкурсантки из области сбились в кучку, как алкоголики, выгребающие из карманов последнюю мелочь, чтобы по-править остатки здоровья.
   Городские потеснее обступили Звездич, сделавшую ум-ное лицо и начавшую им что-то вещать с видом Кассандры.
   - Время кончилось! Повторяю вопрос! - Валентина выстрелила глазками в жюри, где сидел Батонов. - Если ры-ба не клюёт, то почему?
   - У неё нет клюва. - сказала сержант Деревянская, с тёмными, доходящими до плеч, мягкими и густыми воло-сами, которой дали нежно-ласковый пинок под зад, чтобы она озвучила ответ от лица города двух с половиной рево-люций.
   Не всё же время Агнессе отдуваться за всех!
  
   Стаканова выскользнула из зала, отыскала укромный уголок и набрала на сотовом телефоне номер друга Мель-ницыной Крыскина:
   - Здравствуй, это я.
   - Ну, привет.
   - Хочешь, увидеть трюк, который нам с тобой готова по-казать Валентина? - она засопела, словно нерадивая школь-ница на диктанте.
   - Какой такой трюк?! - капитан услышала в трубке голос Зевса.
   - Она как-то раз сказала, если когда-нибудь увидит нас с тобой вместе, то она залезет без страховки на гладкую стену.
   - Очень хочу.
   - Так где и когда?
   - Через час - в "Голубом Джоне".
   - Наверно, Конан Дойл сильно бы расстроился, узнав, ка-кие ассоциации вызывает сейчас название его рассказа "Ужас расселины Голубого Джона"! - расхохоталась Нелли Олеговна.
  
   Старший лейтенант взяла в руки микрофон, как ребёнок берёт из рук мамы мороженое:
   - Какова вероятность, что вы встретите на улице дино-завра?
   Зрители и участники выпали в осадок, но быстро собра-лись и начали размышлять о том, что имела в виду веду-щая.
   - Вероятность встретить динозавра - одна миллиардная. - с апломбом заявила Шоколадина, встав в позу кошки, жду-щей кота.
   - Одна вторая. - Давалова оттеснила старшего лей-тенанта от микрофона.
   - Интересный ответ. - Валентина вложила во взгляд всю нерастраченную любовь к Константину Андреевичу. - А по-чему именно одна вторая? Как так получается?
   - Просто! Или встречу, или не встречу
   - А что удлиняется и сокращается одновременно? - Мельницына не сводила глаз с горвоенкома, который в свою очередь не отрывался от сцены.
   Но смотрел вовсе не на неё...
   - Жизнь.
  
  
   Разгильдяева, после долгих лет жизни с мужем, наконец рассталась со своим одиночеством, встретив капитана по имени Всеволод.
   По своей сути он являлся исключительным скотом.
   Но на протяжении года он оставался в судьбе Аллы не-ким благословленным элементом.
   И исключительно по единственной причине!
   Старший сержант сама приложила все усилия, чтобы у неё не было ничего путного на личном фронте.
   Возведя храм своему кумиру, она активнейшим об-разом калечила и разрушала все, что могло затмить сия-ние его образа.
   Исполняла хвалебные молебны выдающимся качествам капитана, тем самым принимая меры, чтобы, только упаси Боже, не сделаться счастливее, чем она есть.
   Потому и терпела, скрипя зубами, извечные придирки свекрови.
   Любой, с кем у неё мог получиться прочный роман, как спасение от опостылевших семейных уз, отдых от которых молодая женщина находила в вечно потных руках любов-ника, в состоянии был бы и затмить чудо-Севу.
   И, с одной стороны, это стало бы избавлением от нава-ждения.
   А с другой, исчезновение лучезарного солнышка заста-вило переоценить, пересмотреть уже привычную жизнь.
   Да ещё и пришлось бы задуматься о том, почему у неё ничего толком не получается в этой жизни.
   И тогда пришлось бы отказаться от льгот, полученных в качестве страданий из-за совместного проживания со старой мегерой - мамашкой супруга!
   Её перестали бы жалеть!
   А тогда бы пришлось тянуть службу наравне со всеми остальными инструкторами военкомата!
   Пока существует - и во всём виновата! - джульеттовская любовь к Севочке, тут всё понятно.
   Но если её не будет, а возникнет вовсе даже успешное увлечение кем-то иным, придётся ведь и задуматься...
   И отказаться от некоторых приятных привычек, дающих некоторое преимущество перед другими...
   Зная, Каттанин уехал на конкурс красоты, Разгильдяева почесала себе под мышками, поскребла правую ягодицу под форменной юбкой, любовно погладила живот:
   - Как же тяжело работать, когда шефа нет... Даже курить не хожу...
   - А что так? - удивилась Милосердова.
   - Боюсь, домой уйду...
  
  
   Мельницына лихорадочно сверялась со своими запися-ми, не в состоянии свести концы с концами в собственных мозгах.
   Душегубова без стука вошла в закуток под лестницей, где старший лейтенант изображала бурную деятельность перед самой собой в отсутствие свидетелей.
   - Что дальше? - майор без спроса закурила, выпустив струю табачного дыма под нос Валентине.
   - В каком смысле?
   - В смысле конкурса.
   Старлей просмотрела трясущиеся в руках записи:
   - Надевание колготок в противогазах. На время!
   Кира стряхнула пепел на форменную туфлю ведущей:
   - Кроме Манерной, минимум у троих городских должна отказать дыхалка...
   - Не очень понимаю...
   - Мембраны забиты, солнышко. - кадровик презрительно усмехнулась. - А у наших мембран в клапане не должно быть вовсе. Чтоб спокойно дышали...
   - И?..
   - Меня не волнует ничто, кроме результата. - Душегубова бесцеремонно вырвала у Мельницыной распечатку, просмо-трела её. - Что значит - пить без рук?
   - Губами, зубами поднять стакан и выпить его, не отры-ваясь...
   - Прекрасно! Полагаю, не стоит объяснять, кому налить воду, а кому - неразбавленный спирт?
  
   Козелюкова стёрла пот со лба в холле зала, случайно уронила платок, который её тут же подал, ловко поднявший его гибкий, как угорь, ветеран с юбилейными орденскими колодками на пиджаке.
   - Спасибо, вы такой ловкий. Прямо - юноша. - она улыбнулась ему улыбкой Кармелиты из одноимённого сериала.
   - Ну что вы, мне уже 75. - по-подростковому засмущался жантильом из прошлого.
   - Да? А я бы вам не дала!
   - А я бы уже и не смог.
  
   Красникова оторвалась от написания отчётного докумен-та и с выражением светлой печали на лице взглянула на просматривавшую бумаги Чудилову:
   - Слово "сможешь" с мягким знаком пишется или нет?
   Прапорщик пожевала губами, глядя на Валентину, как японка на китаянку:
   - Не знаю, как по-русски, но знаю точно:с мягким не смо-жешь, а с твёрдым обязательно получится...
  
   Участницы конкурса выстроились на сцене перед табу-ретками, на которых поверх пакетов с колготками лежали мешки с противогазами.
   Приятно улыбаясь, Мельницына поднесла к глазам запя-стье с часами:
   - Внимание! - она, как ей казалось, сверхэротично взяла в рот милицейский свисток.
   И резко дунула в него, зацепившись глазами за се-кундную стрелку на циферблате.
   Борцы за корону победительницы стадом вспугнутых не прекрасной, но охотницей, трепетных ланей расхватали средства защиты от химического поражения.
   Илона сразу поняла, с её противогазом что-то не то.
   Но не так давно - вообще-то целую вечность назад! - когда она училась в техникуме и слыла неплохой пловчихой, будущую старшину научили задерживать дыхании на более, чем три минуты.
   Потому, не торопясь, не делая суетливых движений, она, изобразив из себя "слоника", разрезала острым намани-кюренным ногтём упаковку "Ledy", задрала форменную юбку, изображая нечто среднее между танцами живота и у шеста в стриптизбаре, натянула колготки.
   Самая первая.
   Заставив Мельницыну вспотеть сверху и снизу под во-сторженный рёв зрителей.
   И посмеяться над теми, кто упал, не имея тренированных лёгких.
   И выбыл из дальнейшей игры.
   Но девиц из области это пока не спасало.
   В строю оставались наиболее крепкие люди Батонова во главе с Манерной, которую он раздевал глазами со своего места.
   Душегубовой стало не по себе.
   А ведущей конкурса - просто плохо от возможных санкций со стороны заказчицы по отношению к ней за некачественно выполенную работу по договору.
  
   - Обожаю Прибалтику! - Разгильдяева мечтательно под-няла глаза к потолку. - Я обязана ей самыми счастливыми днями моей жизни.
   - Разве ты там когда была?! - Идеалян выронила от удивления ручку.
   - Нет, но моя свекровь ежегодно проводит там отпуск.
   Мельницына с независимым видом вошла в помещение, где на двух столах были подготовлены газированные напит-ки для следующего конкурса.
   К счастью Валентины, их никто не охранял, и ей не со-ставило большого труда добавить спирта в полуторалит-ровые пластиковые бутыли "Колокольчика", ожидающие городских амазонок для их дегустации.
   Правда, старшему лейтенанту пришлось изрядно пере-полнить собственный желудок жидкостью, чтобы заин-тересованные лица не заметили странное увеличение объё-ма в емкостях.
   Но что не сделаешь ради спасения жизни любимого жи-вотного!
   Шотландской колли по имени Лотта.
   Стареющая девушка отправилась в туалет облегчаться, не заметив, как за её действиями с огромным интересом наблюдала случайно зашедшая в подсобку Давалова.
   Капитан отвинтила пробку ближайшей к ней бутыли, попробовала на вкус.
   Коктейль Виктории понравился.
   Она сравнила его с пойлом конкуренток и вознегодовала.
   Потому как всегда предпочитала честную игру и оттого приняла позу Гамлета во время произнесения им его всемирно известного монолога: "Пить или не пить"?
   И решила - пить.
   Но отомстить областным тварям за неспортивное по-ведение.
   А для этого супруге Дуркало требовался помошник, умею-щий держать язык за зубами.
   Лучше всего на подобную роль подходила Ирина, которую следовало найти как можно быстрее.
  
  
   Чудилова остановила вышедшую из туалета Прибреж-ного Трезвых:
   - Ты заболела?
   - С чего бы? - Ольга взглянула на неё, как на деби-лообразного комедийноклабного Гарика "Бульдога" Дар-ламого, заявившего, будто он перестанет выёживаться из всех своих сил перед зрителями и уйдёт на давно заслу-женный отдых в родной практически заглохшей для жизни провинции.
   - Я видела, как ты выходила из аптеки.
   - Интересно, что бы ты подумала, если увидела, что я выхожу с кладбища? - сто граммов "Гербодонта", принятые внутрь подальше от посторонних глаз в "музыкальном киоске", приятно согревали и настраивали на философский лад.
  
  
   - Купите цветы! - остановила Бодункова в холле про-давщица. - Букет для жены!
   - Я не женат. - он виновато втянул голову в плечи.
   Но рыжая работница военторга не сдавалась, стремясь во что бы то ни стало пристроить ему хоть одну из трёх остававшихся у неё для продажи икебан:
   - А для возлюбленной?
   - Нет её у меня. - Юлию стало грустно и одиноко, как потерявшемуся щенку.
   - Тогда возьмите в честь того, что у вас такая безза-ботная жизнь!..
  
   Ирина обратилась к юному лейтенанту, страстно разде-вавшему её взглядом в курительной комнате:
   - Послушайте, оденьте меня, пожалуйста! Через десять минут продолжение конкурса, а мне еще нужно добраться до места...
   Появившаяся Давалова схватила курсанта за руку:
   - Ты-то мне и нужна! - она оттащила генеральскую дочь подальше от лишних ушей. - Тут такое дело!.. - Виктория подала Резвовой упаковку пакетиков с порошком с роман-тичным названием "Сенна". - Возьми...
   - Что это?
   - Слабительное!
   - Зачем оно мне?!
   - Не тебе! - капитан вжала девушку в угол. - Слушай сюда! Вхожу я случайно туда, где всё подготовлено к сле-дующему конкурсу - питью без рук. А там Мельницына, наша ведущая...
  
  
   На сцене на столах были расставлены тонкостенные бо-калы ёмкостью триста граммов с налитым в них лимонадом.
   Чувствуя себя вершительницей судеб участниц конкурса, Мельницына связывала шёлковой лентой руки за спиной последней из несвязанных - участнице из области.
   Остальные были уже в боевой готовности - стояли в позах, чем-то напоминающих готовых к старту спринтеров.
   Валентина подняла вверх правую руку:
   - Внимание!.. На старт!.. Начали!..
   Она торопливо отошла в сторону, уходя с предпо-лагаемой линии огня - испугалась, что непривычные к ал-космеси из лимонада и спирта городские конкурсантки пре-вратятся в львиц, которые и без помощи Самсона исторгнут из себя фонтаны сона исторгнут из себя влси из лимонада и спирта городские конкурсантки превратятся в Садной провинции остававшихся у неё для пжидкости.
   И превратят её парадную форму в нечто непотребное.
   Однако опасения старшего лейтенанта практически не оправдались.
   Претендентки на корону справились с поставленной задачей.
   И первая была Манерная.
   Если бы Мельницына не повернулась к ней - и не только! - спиной, она бы испарилась каплей воды в жаркую погоду, настолько горячи были взгляды Илоны и её подруг, устрем-лённые на ведущую.
   Некоторые из них действительно героически сдерживали рвотные позывы.
   Зато областные претендентки на корону победительницы тревожно переглядывались между собой, чувствуя, как вол-нения сегодняшнего дня властно требуют выхода, с каждым мгновением желая для себя свободы всё сильнее и сильнее из того места, что находится почему-то сзади - выше колен и ниже поясницы.
   Старший лейтенант ничего этого не замечала.
   Она видела перед собой в жюри лишь горвоенкома.
   И больше никого.
  
  
   - Утром готовлю еду на завтрак, режу мясо. Жена в душе. Спросонья задеваю локтём здоровенную кастрюлю, и она со всей дури падает мне на ногу в тапке. - Набралгадов говорил таким тоном, каким усталые мужья предлагают жёнам закончить совместный поход в гости. - Реакция тебе понятна?
   - Блин!? - сочно вопросил Бедолагин, похожий на свеже-испечённого священника, собирающегося выслушать первую в своей карьере исповедь.
   - Точно! На кухню тут же влетает жена: "Ты звал меня?!"
  
  
   Душегубова подмигнула Бельведерскому, сидевшему от неё справа через два человека, кивком головы указала на выход из зала.
   Прапорщик вышел первым.
   Она последовала за ним, выждав несколько минут.
   - На сегодня конкурсы закончены...Сейчас толпа начнёт расходиться.
   Николай молчал, ожидая продолжения.
   - Пришло ваше время.
   - Есть.
   - Но не привлекайте к себе излишнего внимания, когда станете вывозить старшину.
   - Это уже наши проблемы, товарищ майор... - он, словно пассажир метро уставился скучающим взглядом в окно. - Мы вас не подведём...
   - Очень на это надеюсь... В общем так! Выполнишь зада-ние - готовь дырку для награды. Не выполнишь, смазывай другую дырку вазелином.
  
  
  
   Эбаньков с восхищением улыбнулся стройной предста-вительнице области с погонами младшего сержанта, тан-цующей походкой подвыпившего матроса целеустремлённо следующей по коридору Дома Офицеров со связанными сзади шёлковой лентой руками:
   - Девушка, вы балерина, или просто хотите в туалет?
   Она повернула к нему сексуально озабоченное лицо, и Сергей догадался - не хочешь быть посланным далеко, не задавай идиотских вопросов.
  
  
   Илона не была ханжой и выпить умела.
   Но как-то так получалось, что в основном принимала внутрь вина - красные, белые, сухие, креплёные, сладкие и полусладкие.
   Гораздо реже, но тем не менее прикладывалась и к водке, и к виски.
   Правда старалась их разбавить соком или лимонадом, делая коктейли и тем самым снижая количество оборотов, вредное для ориентации во времени и в пространстве.
   Не брезговала и коньяком - понятное дело, натуральным.
   А чистый спирт в её относительно молодой жизни употреблять не приходилось ни разу
   Однако, что только не сделаешь ради победы города над областью!
   Ради этого можно совершить подвиг!
   И Манерная совершила!
   Как ей удалось не поперхнуться, преодолев застрявший колом в обожжённом горле жидкий огонь, протолкнуть его в яростно сопротивляющийся желудок и при этом удержать внутри, старшина не помнила.
   И не понимала.
   С превеликим трудом отдышавшись, на подгибающихся ногах, почти ничего не видя вокруг себя, она на автопилоте, как американский лётчик, подбитый вьетконгом над тропой Хо Ши Мина, направилась в туалет.
   Там Манерная выпустила на свободу Люцифера, цара-павшего когтями её желудок.
   А спустя пару минут - и Симариллу, последовавшую за мужем в специально начищенный для конкурса солдатами обслуги унитаз.
   Перевела дух и отправила вслед за родителями Вельзе-вулыша.
   И самое удивительное - связанные за спиной руки, ко-торые в суматохе ей забыли освободить, Илоне не мешали.
   Солдатка просто не замечала неудобства, слишком заня-тая изгнанием из себя дьявола и его семейки.
  
  
   Овчаркина остановила в коридоре военкомата Разгиль-дяеву:
   - Ты что сейчас делаешь? - она смотрела на Аллу с тем же выражением, с каким смотрят на попавшего в тарелку та-ракана.
   - Ничего!
   - Отличное занятие!
   - Да! Но какая огромная конкуренция! - вздохнула стар-ший сержант с видом великомученицы.
  
   К гримуборной Илоны, находившейся рядом с лестницей, прапорщики подошли не скрываясь, вытянувшись цепочкой во главе с шагавшим немного сбоку Бельведерским.
   Он решил подойти внаглую, действуя нахрапом - един-ствен­ной возможностью проникнуть на чужую территорию без боя, была внезапность.
   К тому же крадущиеся фигуры всегда привлекают к себе из­лишнее внимание случайных свидетелей, которые хоть и дремлют на ходу, но почему-то всегда пробуждаются в самый неподходящий момент и дружески встречают веселой пальбой в спину или в лоб при наличии оружия или сло-весного описания.
   А провоцировать Дом Офицеров на шумовые и световые эффекты правая рука Душегубовой не хотел.
   Особенно в самом начале внедрения...
   Он дал знак остановиться, сделал изрядный глоток из фляги со спиртом и щедро полил "слезой Христовой" свое обмундирова­ние.
   От нечего делать пьют лишь дураки; умный же всегда найдет причину.
   - Готовы? - Николай взглянул на дружков.
   - Готовы!
   И сделал еще один крупный глоток для храбрости:
   - За мной, вперед марш!
   Он рванул дверь гримуборной на себя, кроя непонятно кого и непонятно за что десятиэтажными невероятными сло-восочетаниями, служащими в Непобедимой и Легендарной одновременно и пропуском, и паролем.
   - Как службу тянете, вашу мать? !Почему никто не встре-чает?! Кто старший, мать-перемать?!
   - Я! - Ирочка Драчильева, мгновенно ставшая подвижнее таракана, отклеилась от сестры, вместе с которой рассма-тривала каталог нижнего белья, нависая над Юклей подобно мосту над про­пастью.
   Дочек Ламары определил сюда Набралгадов, чтобы не маячили на глазах у многочисленной публики, а при случае и помогли бы старшине, чем смогли - всё при деле.
   Вожак команды возлюбил Дырочку крепче родной мамы:
   - Какого хрена дрыхните?! Ты чем сама здесь занята, хера-мать?! Где Манерная?!
   Старшая из сестёр начала приходить в себя:
   - А вы, простите, кто?.. Я вас не знаю, а посторонним сюда нельзя!.. Вы откуда?!
   - Оттуда! И вот что, солдатка, не надо думать, что ты ум-нее прапорщика!
   - А всё-таки?! - спросила Ирочка голосом паралитика.
   - Любопытная, да?! - Николаша обошёл девиц вокруг, словно любуясь скульптурами в человеческий рост. - Вы у меня сейчас будете бегать кросс, как бешеные Золушки!
   Кофейников заломил руки за спину младшему сержанту, Эбаньков - рядовой.
   Пока Шнифт страховал в коридоре, девиц с помощью верёвок быстро и качественно превратили в неподвижные статуи.
   - Ведите себя тихо, и мы вас не тронем.
   Обе Драчильевы послушно закивали головами, показы-вая полную покорность судьбе.
   - Где старшина?
   - Вышла.
   - Куда?
   - Не сказала...
   Бельведерский оглянулся на дверь:
   - Ладно, будем ждать...
  
  
   Хотя Шпендрикову было почти девятнадцать лет, выгля-дел он младше и был из числа тех субтильных юношей, в ко-торых есть что-то воробьиное.
   Эту свою птичью стать Всеволод переживал весьма бо-лезненно и панически боялся раздеваться на людях.
   На пляж он не ходил, в бассейн тоже.
   В военкомат ему придти пришлось, потому что его отвела туда за ручку мать, которая испугалась готовящегося в Гос-думе законопроекта, грозящего уклонистам от службы огром-ными штрафами - до 300 000 рублей.
   Об этом ей под большим секретом сообщила ближайшая подруга, Ефимия Козелюкова, служившая прапорщиком в ГВК.
   В Прибрежном беднягу раздели, выставив в коридор, полный мускулистых призывников.
   От ужаса у Севы пропал голос, и он не смог громко и вня-тно доложить:
   - Призывник Шпендриков для прохождения медицинского освидетельствования прибыл! - так, прохрипел что-то мало-понятное, будто находящийся на последнем издыхании аст-матик.
   Медкомиссии это не понравилось.
   Диареев ткнул его острым пальцем между костлявых рё-бер:
   - Сынок, ты ещё не описался?
   - Н-нет... Д-да-а...
   Николай Викторович доброжелательно улыбнулся:
   - Ничего, это бывает... Вот сейчас узнаешь, что пой-дёшь служить в десант, заодно и обкакаешься...
   "Гиппократ" всего лишь пошутил.
   Но, как выяснилось через пару секунд, совершенно не в тему.
   Потому что призывник издал громкий неприличный звук, и по его бедру потекла на пол тёмно-коричневая зловонная жидкость.
   Зато мама Шпендрикова была довольна,
   Во-первых, сын сэкономил ей кучу денег.
   А во-вторых, пойдёт служить на год, а не на два года и восемь месяцев.
  
  
   Бережно поддерживая Давалову, Ирина отвела её в ка-кое-то пустое помещение.
   Спрятать подальше от посторонних глаз.
   Чтобы поменьше видели, что капитан сильно не в себе и благоухает алкогольным ароматом в радиусе трёх метров от себя.
   Ничего не скажешь, соперницы честно борются за победу в конкурсе!
   Не применяют запрещённых приёмов!
   Всегда готовы придти на помощь!
   Виктория беспричинно засмеялась, повиснув на курсанте всей тяжестью:
   - А правда я женщина добрая?
   - Конечно!
   - И не только для этих областных прошмандовок! Для них таблеток не пожалела, а сегодня утром вообще дала одному босяку десять долларов!
   - Ничего себе!
   - Слово офицера!
   - И что твой муж на это сказал?
   - Дуркало? - вконец захмелевшая Давалова крепко за-думалась, поникнув осиной на ветру. - А что он мог мне сказать? Благодарил, конечно!..
   Резвова уложила обеспамятевшую подругу на диван, выскользнула в коридор.
   Она решила выяснить у ведущей причину её более чем странного, если не сказать подозрительного, поступка.
   Чувствовалось, старший лейтенант сделала гадость не-спроста...
   По чьему-то приказанию...
   Но по чьему именно?
   И почему?
   Однако сперва вознамерилась отыскать Красавину, Ма-нерную, Звездич и Угрюмову - следовало прояснить для се-бя, в каком они находятся состоянии.
   И не нужна ли им неотложная медицинская помощь.
   Алкогольное отравление - вещь серьёзная.
   Особенно для хрупкого женского организма.
  
   Галантно поддерживая Душегубову под руку, Набралга-дов подвёл её к служебной машине Самцова:
   - Представляешь, иду сегодня сюда, а на встречу мне - губернатор собственной персоной!
   - Автограф попросил?
   Весёлость слетела с майора сорванным ветром листом:
   - А зачем ей мой автограф? - не то, чтобы виновато, но как-то сомневаясь в своей правоте, спросил он.
   Увидев приближающегося к "Субару" генерал-лейтенан-та, кадровик суетливо отодвинулся от Киры от греха подаль-ше, чтобы тот не подумал ничего лишнего - на пионерское расстояние:
   - Ну, до завтра?
  
   Эбаньков затушил папиросу в пепельнице, подмигнул смирно сидящим в углу связанными с кляпами во ртах сё-страм Драчильевым:
   - Хочу в Чехию уехать, там жить хорошо!..
   - А какие ещё и чешки красивые! - мечтательно улыб-нулся Кофейников, стоя наготове с мешком у неплотно при-крытой двери в гримуборную.
   - Ладно тебе! Были у меня в детстве чешки, - не понял его Сергей, - тапки, как тапки...
  
   Шнифт всегда был большим любителем женщин.
   Можно сказать, - в некотором роде дон Жуаном и Казано-вой в одном лице.
   Потому что обладал не только привлекательной внеш-ностью, но и сексапильностью, из-за которой особи в юбках готовы были вступать с ним в своеобразные отношения практически везде.
   В подъезде, на продавленном матрасе, на природе, на заднем сидении машины...
   Честно говоря, в большинстве случаев они были мате-риалом одноразового использования.
   Валерий любил разнообразие и не любил устоявшиеся отношения, переходящие в рутинный секс.
   Его привлекал сам процесс поиска, обольщения и одер-жания победы.
   Иначе зачем жить?!
   И сейчас вместо того, чтобы высмотреть Манерную и по-дать друганам сигнал к захвату, он охмурял младшего сержанта Фиолетову, с чуть толстоватыми губами, каш-тановыми локонами, высокими, несколько широкими ску-лами, которую Эбаньков принял за балерину, когда она спешила в туалет, отведав угощения Ирины с подачи Даваловой:
   - Из-за меня одна девушка хотела расстаться с жизнью...
   - Ой гонишь! - Вера с озабоченным видом прислушалась к своим внутренним ощущениям.
   - Серьёзно! Она сказала, что лучше повеситься, чем вый-ти за меня!
   Солдатка поспешила обратно в туалет, сообразив, - ещё немного, и с ней может случиться большая неприятность, способная бросить тень не только на неё, но и на всю об-ласть.
   А Шнифт был слишком занят обольщением Фиолетовой и потому не заметил, как в гримуборную Илоны вместо неё вошла Ирина.
   И не дал никакой отмашки.
  
   Проходя по коридору, Козелюкова услышала комбинацию из нескольких слов, в значении которых мог разобраться да-леко не каждый.
   Движимая извечным женским любопытством она не пре-минула сунуть нос в туалет, где Манерная пыталась сорвать с заведённых за спину запястий шёлковую ленту, зацепив-шись ею за кран умывальника.
   - Боже мой! Что с вами?!
   - Развязать забыли! Вот и мучаюсь! - основательно про-трезвевшая Илона изворачивалась, как змея, стремясь осво-бодиться. - Это уж точно: Родине послужить - не поле перейти... Да помогите же!
   - Да, да! Конечно! Сейчас! - Ефимия вытащила из косме-тички маникюрные ножницы. - А что случилось?!
  
   Стоило Ирине войти в гримуборную старшины, как на неё сверху упала какая-то ткань.
   И стало темно перед глазами.
   Девушку кто-то повалил на пол, завёл руки за спину, при-нялся стягивать их скотчем.
   И ноги тоже.
   Вскрикнув, она начала отбиваться от державших её неиз-вестных, но плотная ткань мешка мешала движениям, и кур-сант при всём желании не могла предпринять более дей-ственных мер.
   Потом отчаянно брыкавшаяся Резвова почувствовала, как её подняли и куда-то понесли...
  
   Теребя пуговицу форменной серой рубашки на груди, Ме-льхиорова горящим взглядом религиозной фанатки устави-лась на Цианидова:
   - Какой ты пошлый! Везде видишь одни пошлости!
   - Да где я пошлый? - он смотрел на неё, как баран. - Что ты говоришь?
   Зинаида, имевшая по любому вопросу собственное мне-ние и готовая его отстаивать всеми доступными способами, экспансивно шагнула к нему по дорожке, ведущей от дачи Самцова к искусственному пруду, на берегу которого загора-ла Драчильева:
   - Да ты любую книжку возьми, где ни откроешь, опош-лишь всё равно!
   Петр взял с садовой скамейки оставленный кем-то томик в глянцевой обложке:
   - Вот, беру Агнию Барто, открываю наугад...
   - Читай!
   - Читаю! "Резиновую Зину купили в магазине"...
   - Блин! - она смутилась, точно гимназистка на первом свидании.
   С интересом прислушивавшаяся к их спору Ламара изде-вательски захохотала, вспомнив похожий факт из собствен-ной биографии в возрасте 25 лет от роду.
  
   Подходя к гримуборной Илоны, Козелюкова доверительно улыбнулась Манерной, открывая перед ней дверь:
   - Эх, дорогуша моя... - её щёки зарумянились, как у фи-гуристки на зимнем катке. - Поверьте мне, замужество на-поминает мираж в пустыне: с дворцом, пальмами и вер-блюдом... Сначала исчезает дворец, потом пальмы... И ты остаёшься с одним верблюдом...
   Увидев на полу в углу сестёр Драчильевых с кляпами во ртах, старшина и прапорщик вдвоём разыграли немую сцену из финала гоголевского ревизора.
   Тишину лишь нарушала сладкоголосая диктор, вещавшая из радиоточки на стене:
   - Во всех мифологиях мира издревле особо ценилась и почиталась богиня плодородия: Деметра - у греков, Церера - у римлян, Исида - у египтян, Концова - у славян.
  
   Набралгадов упал на стул с видом человека, которому то-лько что зачитали смертный приговор:
   - Её хотели похитить!!
   - Кого?
   - Старшину Манерную!!
   - Вы дали мне одну очень глупую мысль, и я теперь долго буду её думать. - плотный обед в желудке горвоенкома на-чал заметно давать о себе знать. - Что вы имеете в виду?!
   - К счастью, украли другую, не из конкурсанток!
   До Батонова начала доходить суровая истина, и состоя-ние вплотную приблизилось к обмороку.
   Он выдал длинную и цветистую тираду.
   Непосвящённый понял бы из неё лишь предлоги и ме-стоимения, но кадровик уловил заложенный в ней смысл и виновато уронил голову чуть ли не до пояса.
   - Постарайтесь взять себя в руки. Что-нибудь тревожило ее? Какие-нибудь неприятности?
   - Нет, уверен что нет. Только сегодня она говорила, всё идёт как нельзя лучше. Кроме того, она не из тех, кто вол-нуется о чём-либо по пустякам.
   Генерал надавил кнопку селектора:
   - Дальнозоркого ко мне! Быстро!!
  
  
   Прапорщики везли Ирину на дачу Самцова.
   Бельведерский вёл пикап, Кофейников курил рядом с ним.
   Курсант сидела между Шнифтом и Эбаньковым, гуманно извлечённая из пыльного мешка.
   Но с кляпом и завязанными глазами.
   - Серёга, видел вчера по телику, как гепард выследил, догнал и сожрал газель? - поинтересовался старший ко-манды.
   - Прямо с пассажирами?! - вытаращил на него глаза Эбаньков.
  
   Набралгадов бегал по горвоенкомату, как бегают в туалет те, кому сделали очистительную клизму по рецепту Диа-реева.
   Обстановка накалялась.
   Вообще-то подсознательно он ожидал подвоха, потому что ни одна плановая разработка, как бы тщательно она не производилась, не сможет точно спрогнозировать пред-стоящие действия.
   В реальности все происходит по-иному и далеко не соответствует плану.
   Потому что в нем всегда присутствует непреду-смотренный ни­каким теоретиком фактор внезапности, когда приходится прикла­дывать все силы, чтобы остаться в живых.
   Потому что злые вражеские пули, бьющие на унич-тожение, стремятся именно этому и воспрепятствовать...
   Но в глубине души все же надеялся, что конкурс обой-дётся без эксцессов, и потому мрачное известие основате-льно испортило ему настрое­ние.
   Собираясь домой, Разгильдяева прихорашивалась перед настенным зеркалом:
   - Как надоела мне эта служба! Каждый день происходит одно и то же, морды вокруг одни и те же! Совсем устала! - казалось, второй такой унылой физиономии, как у неё, не было во всём мире. - Свалить бы на месяц на Канары!
   - Согласна, служба не самая приятная вещь на свете. - рассудительно заметила Тихонина. - Но посмотри с другой стороны... Ведь нужно же тебе куда-то уходить по утрам от мужа... А на Канары он поедет с тобой.
  
  
   При виде вошедшего майора потрясение на лицах уже ос­вобожденных сестёр Драчильевых сменилось животным страхом.
   Даже мама при всём желании не могла бы отмазать дочек без последствий для них и для себя!
   Не говоря уже о Бодункове, не рискнувшем подойти к про-штрафившимся ближе, чем на километр, и уловив запах жа-реного, постыдно скрывшимся в туалете с сигаретой, прику-ренной со стороны фильтра.
   - Рассказывайте! - особист сделал такой вид, будто не ожидал ничего другого.
   Младший сержант заговорила первой, и майор с инте-ресом, очень внимательно слушал сбивчивый рассказ деви­цы, стояшей перед ним так, словно ее накрыло ударной волной от взрыва авиабомбы.
   - Мне нужны подробности. Самые незначительные. Лю-бая мелочь может навести на решение загадки. - он криво усмехнул­ся, искоса глянув на автограф, оставленный Бель-ведерским на стене. - Они себя считают жутко крутыми, а мы противо­поставим им нашу крутизну... Поэтому, чем больше у меня будет информации по конкретной ситуации, тем бы-стрее их возьмут... И ситуация не повторится...
   Второй отвечала рядовая.
   Иногда она замолкала, подыскивая слова, и изображая полнейшую невинность в случившемся, но Лаврентий Ген-рихович лишь улы­бался, давая понять, что ожидает про-должения, и чем дальше, тем больше его молчание сбивало страдалицу с толку.
   А стоявшего за его спиной кадровика вдруг охватил страх.
   Похитители вели себя слишком дерзко, переигрывая гор-военкомат по очкам.
   Почему?!
   Как им это удавалось?!
   - Зачем нам всё это? Особенно сегодня, когда во всём мире уже давно, кроме нас. Только мы да эти... не хочется называть здесь. - закуривая, он, как истинный трагический актёр, захрипел и закашлялся - будто его душат.
   Но опомнился и взял себя в ку­лаки - в архикритические минуты умел концентрироваться, отреша­ясь от посторон-него...
   - Как они появились?.. Как перемещались?.. Что говори­ли?.. Кого, как и куда ударили первой?.. Кого потом?..
   Дальнозоркий спрашивал много и подробно, заставляя снова и сно­ва повторять рассказ - и каждую из сестёр по отдельности и обеих вместе...
  
   Когда Данута вошла в свой кабинет, там Овчаркина от-читывала вытянувшуюся перед ней Идеалян:
   - Сержант, вы снова опоздали сегодня с обеда.
   - Товарищ капитан-лейтенант, я...
   - Постарайтесь молчать, когда со мной разговариваете! - офицер смотрела на Марианну без особенной неприязни, скорее даже весело, покачивая головой, как тётушка, склонная пропесочить племянницу за небольшую шалость.
   Зазвонил телефон.
   Старший прапорщик сняла трубку:
   - Красавина.
   - Здравствуй, это Виктория.
   - Очень рада тебя слышать.
   - Я тоже... Хочу тебе кое-что сообщить. У нас на конкурсе ЧП... Пропала Ирина. Точнее - её похитили.
   - Как?! - Данута оцепенела от ужаса, как зайчиха, захва-ченная когтями ястреба.
   - Предположительно - перепутали с Манерной, потому что украли из её гримёрной.
   - И что теперь?! - с таким видом, который был сейчас у подруги генеральской дочки, она вполне бы могла стать моделью для статуи Скорби.
   - Дальнозоркий ищет...
  
   Дома Батонов включил на полную мощность кондицио-нер.
   И через пару минут из самых недр его существа вырвал-ся поток такой отборной брани, что любой среднестатис-тический грузчик удивился бы его незаурядной эрудиции в этой области.
   Проклятый охладитель воздуха приказал долго жить, уничижительно пискнув и выпустив из себя шлейф сизого вонючего дыма.
   Генерал-лейтенант обнажился до плавок, которые свои-ми объемами и покроем напоминали стринги стриптизеров, достал из верхнего ящика стола несколько фотографий.
   Почесывая грудь, покрытую редким рыжим волосом, он принялся внимательно изучать снимки, краем уха прислу-шиваясь к радионовостям:
   - После выпуска книги "Чудо голодания" Поль Брэгг при-ступил к написанию трилогии "Радость плоскостопия", "Во-сторг педикулёза" и "Счастье слабоумия".
   По одному фото внешность удается определить далеко не всегда.
   Человек, а особенно женщина, многолик, и , чтобы соста-вить о нем более или менее правильное представление, стоит посмотреть на него с различных позиций.
   И, разумеется, в моменты разных состояний души.
   Старшина Манерная на карточках и в жизни выглядела очень симпатичной.
   Можно сказать, красавицей.
   У нее был благородный овал лица, удивительный взгляд, в котором таилось что-то привлекательное.
   Но Константин Андреевич пока не мог сформулировать, в чем именно заключалось своеобразие объекта его помыс-лов.
   Может быть, - в яркой женственности и одновременно деловитости облика?
   Или - в цельности?
   Вопреки обыкновению, желая навести мосты к понра-вившейся ему Женщине, он не ощущал большого душевного подъема.
   Напротив, горвоенком даже испытывал легкое чувство неуверенности.
   До сих пор он считал, будто хорошо знает дам в погонах и понимает, что им нужно от жизни.
   Выйти замуж, иметь детей, чтобы супруг имел приличные звание и денежное содержание, которое нес в дом.
   Но Манерная после нескольких встреч на службе и вне ее - оставалась для него абсолютно непознаваемой.
   Загадочной, словно сфинкс!
   И черт ее знает, как с ней общаться?
   Что ей говорить?!
   От такой можно ожидать чего угодно!..
   Его вдруг ошпарило, как кипятком.
   Дыхание перехватило, жгучее желание ударило в голо-ву.
   Стало неудобно сидеть, и он передвинулся на стуле, обеими руками стараясь прижать к внутренней части левого бедра восставшее Александровской колонной свое мужское достоинство, явившееся очевидным свидетельством не-скромного желания потеснее пообщаться со старшиной.
   В общем, чтобы ее завоевать, необходимо поломать голову.
   А что-либо подходящее, как назло на ум не приходило!
   Вероятно, из-за этой проклятой жары.
   Ничего, Набралгадов и Дальнозоркий получили руко-водство к действию и в течение трёх дней обязаны предо-ставить имеющуюся информацию по Манерной!
   Тем более, что её чуть было не похитили!
   Почему?!
   Кто?!
   У него заныло сердце - не хотелось терять красивую женщину.
   Хотя чёрт его знает, что там может скрываться под бо-лее чем привлекательной, чувствуется, не для него одного оболочкой?
   Какие черви выгрызают изнутри эту сладкую на вид грушу?!
   Ничего - главное, как утверждал Наполеон Карлович Бонапартов: "Сперва ввяжемся в войну, а там посмотрим, что нам делать дальше!"
   За неимением лучшего, Дальнозоркому приходилось следовать примеру французского императора...
   - Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Совместно с райвоенкоматами города мы проводим новую акцию. Напи-шите нам занимательную историю о своём друге - и он получит камуфляж с индивидуальным номером...
   Батонов выключил радио и включил телевизор.
  
   За год, прошедший со смены руководства в Прибрежном, Огнева, раньше любившая искусство в себе, теперь полюби-ла себя в искусстве.
   Иначе говоря, - стала актрисой народного Театра-студии имени известного дореволюционного драматического актёра Слон-Вальского, скуки ради, а может, в поисках острых ощу-щений, примкнувшего в 1918 году к столичным анархистам.
   Нанюхавшись халявного марафета, бедолага попал под конку, но имя его осталось в истории.
   И сохранившиеся до наших дней поклонники присвоили его самодеятельному коллективу, в котором подвизалась Светлана, надеясь стать ближе к звёздам кино и телевиде-ния.
   Премьерой сезона должен был стать спектакль, постав-ленный по пьесе средней степени паршивости, написанной самим режиссёром с легко запоминающейся фамилией Ло-бок.
   Опус - иначе говоря обоссум - репетировали долго.
   Так долго, что он, как и сам постановщик, начал вызы-вать головную боль у всех, кто принимал участие в работе над произведением выпускника института Культуры Обще-ния.
   Когда на генеральной репетиции объявили перерыв, ко-рабельный старшина с подружкой, изнемогая в гриме и ко-стюмах от вечерней духоты, вышли покурить.
   - Как тебе наш будущий гвоздь сезона?
   - Полное дерьмо, как и сам режиссёр. - Огнева была сильно не в духе из-за жары.
   Подруга-актёрка сделала страшные глаза:
   - Он же у тебя за спиной стоит.
   Морячка не растерялась, как не терялась никогда и нигде:
   - Так я же в хорошем смысле говорю.
  
   Когда ворота дачи Самцова закрылись за пикапом, и Эбаньков с Кофейниковым понесли извивающуюся в их ру-ках Ирину в подземную часть дома, приехавшая за четверть часа до похитителей Душегубова жестом подозвала к себе Бельведерского:
   - Как всё прошло?
   - Без осложнений... - у Николая было озабоченное и удовлетворённое лицо человека, сделавшего нужное и важ-ное дело.
   - Прекрасно.
   - Правда, пришлось нейтрализовать пару дур, сидевших у неё в гримёрке. И мне кажется, они на каждом углу станут болтать, как у них на глазах её выкрали. - он нервно размял в пальцах сигарету.
   - И что с того?
   - Они же нас видели.
   - Я повторяю, и что с того? - майор улыбнулась прапор-щику, как ребёнку, забывшему, сколько будет семью девять. - Кто вас кинется искать?
   - А вдруг? - глаза бригадира похитителей забегали и стали несчастными, будто у побитого пса.
   - Ты представляешь, сколько понадобится людей, чтобы вас найти? - за показным дружелюбием Киры угадывались беспощадность и готовность на самые крайние меры в слу-чае грозящей лично ей опасности. - Да и где искать?!
   - Тоже верно...
   - Как бы там ни было, а дело сделано. Иди к своим, ска-жи, пусть развяжут красавицу и уходят отдыхать.
   - Понятно.
   - Запри дверь на ключ и на засов снаружи.
   Закурив, кадровик спокойно направилась к коттеджу за Бельведерским, поспешившим к нему мальчишкой, стремя-щимся поскорее купить заветное эскимо.
  
   Почувствовав свободу, Ирина одной рукой сорвала с глаз повязку, другой отлепила ото рта скотч.
   Она никак не могла поверить, что произошедшее с ней - отнюдь не сон.
   В первый момент, когда её охватила чернота, курсант си-льно испугалась.
   Всё-таки была девушкой!
   Да и какой бы мужчина, окажись на месте Резвовой, тоже не испытал чувство страха?
   Прежде всего - от непонимания происходящего.
   Почему и зачем похитили?!
   Кто?!
   Генеральская дочь осмотрелась.
   Она находилась в приличных размеров комнате без окон с современной мягкой мебелью, коврами на стенах и на по-лу, музыкальным центром, телевизором и единственной две-рью.
   Ирина бросилась к выходу, заколотила в него кулаком, но ударив посильнее, вскрикнула от пронзившей ребро ладони боли.
   Может, похищенную просто не слышали?
   Оставалась последняя надежда, и тогда Резвова изо всех сил загрохотала в хромированный лист ногой, рискуя сломать каблук форменной туфли:
   - Э-э-эй!!
   И стучала до изнеможения, однако ответом была лишь тишина - снаружи никто не подавал признаков жизни.
   Пленница села в глубокое кресло, сделав правильный вывод, сначала следует успокоиться, а потом, оценив и взвесив на холодную голову ситуацию, в которой оказалась, найти лучшее решение.
   Безвыходных положений не бывает!
  
   Бодунков опустил покрасневший нос на правое плечо, скорбно глядя на самого себя в настольном зеркале.
   Налил в рюмку водки, чокнулся с собственным отраже-нием:
   - Тяжело, сил больше нет. - монотонно начал он бес-конечно повторяющийся в разных вариантах, но всегда один и тот же монолог. - Сколько раз уж думал включить газ да натянуть рот на конфорку... И ну их всех! - выпив, Юлий прислушался к храпу пьяной жены, доносящемуся из сосед-ней комнаты. - Одно и удерживает, что оставить её не на кого... Она меня клянёт, я ей жизнь сломал, кроме службы ничего не вижу. А мне деваться некуда... - не-Цезарь закурил. - Дежурства дополнительные беру, с Ламаркой- сукой сошёлся - лишь бы дома не сидеть. Прошёл день - уже хорошо. Думаешь, большая радость?.. - капитан с тоскливой ненавистью всмотрелся в своё изображение в зеркале, начавшее несколько размываться по контуру. - Драчильева хоть приём иногда хороший устраивала... А дома через пару дней сердце начинает останавливаться. Быт заедает... Даже воздух не очень тот, который мне бы хотелось.
   Он не имел друзей.
   И ему некому было пожаловаться на жизнь из-за особен-ностей собственного характера.
   Юлий Сергеевич был замкнут, робок, если не труслив, не умел поддержать разговор, не понимал юмора, кроме армей-ского, да и то не всегда.
   Поэтому его сторонились сослуживцы.
   Этим в своё время и воспользовалась Ламара, захотевшая стать ему единственным товарищем, а заодно и прибрать к рукам перспективного в плане замужества мужика с квартирой.
   Одну прапорщика Бодунков, может бы, стерпел.
   Но ламарины спиногрызы сто лет даром не нужны.
   Делать им приданое и устраивать потом свадьбы в то время, как законная супруга постоянно изымает у него сред-ства из денежного содержания на пьянки с дружками и по-дружками по двору.
   Она хотя бы не сделает его бомжом, выгнав из квартиры - мозгов не хватит, потому что они давно превратились в заплесневелую массу, в которую превращается забытая чай-ная заварка.
   Раньше замёрзнет где-нибудь зимой под забором в со-стоянии опьянения.
   А с прапорщиком нельзя быть уверенным ни в чём.
   Вполне способна и отравить, лишь бы обеспечить мало-летних тварей - Дырочку и Юклю приличной жилплощадью.
   Юлий поднял с пола двухлитровую пластиковую бутыль пива, надолго приник к ней, словно жених, целующий на свадьбе невесту под счёт поддатых гостей.
   И продолжил рассказывать самому себе печальную по-весть:
   - Она больна психически. Все её ненавидят, все хотят зла ей и дочкам. Целый мир против неё. А она даже никогда не пыталась себя украсивлять?.. Что с ними творится, если так и пышут злобой?.. Никакого житья ни с одной, ни со второй! Обе меня на чём свет клянут, предателем называют! Да и хрен ты с ними! - пародия на древне-римского императора с трагическим видом выпил водки, запил пивом, несколько раз затянулся сигаретой, забытой на краю бронзовой пепельницы. - Жить совсем не хочется, хоть в петлю лезь... А мою летучую мышь кто кормить будет? Без меня или хату пропьёт или где-нибудь пристукнут дуру за банку "палёнки"...
   Бодунков закурил новую "Оптиму".
   Теперь из зеркала на него смотрели уже два Юлия.
   - Вот так-то, мужики... Посоветуйте, как быть и что де-лать, а то встал раком и - привык!.. - он переставал воспри-нимать реальность. - Ведь всё из-за обеих тварей потерял. Здоровье, карьеру, перспективы - всё. Попал в замкнутый круг и бегаю по нему белкой в колесе. И не нужен никому...
   Жалея загубленную по дурости жизнь, капитан бурно раз-рыдался, по-детски размазывая кулаком слёзы по щекам.
   Вероятно, это действие потребовало от него таких затрат энергии, что он окончательно обессилел и обеспамятел.
   ЛжеЦезарь уронил многострадальную хмельную голо-вушку на стол и захрапел в унисон с супругой.
  
   Душегубова, наблюдавшая за Ириной через миниперис-коп, оторвалась от окуляра, торопливо набрала номер на ра-диотелефоне:
   - Зайди ко мне с людьми! Немедленно!
   Когда четыре лихих прапорщика появились, она глянула на Бельведерского, как на личного врага:
   - Посмотри. - и указала на прибор.
   Тот приник к окуляру:
   - Птичка в клетке. - на его лице расцвело ожидание похвалы.
   - Какая? - майор спросила таким тоном, словно спраши-вала, готов ли Николай сразиться с ней в Третьей мировой войне. - Или ты дурак, или одно из двух!
   Он забеспокоился, снова приложился глазами к пери-скопу:
   - Ни хрена ж себе! Перепутали!.. - до него наконец дош-ло, и ожидание похвалы на лице увяло забытым в холоди-льнике зелёным луком.
   - И что прикажете с вами делать?
   В полутёмном коридоре застыла гробовая тишина, кото-рая обыкновенно возникает после сакраментального вопро-са: "А ты на мне женишься?"
   - По "губе" соскучились?! Или сразу хотите под трибу-нал?!
   В гневе кадровик была страшна, напоминая Медузу-Гор-гону, - по крайней мере волосы у неё встали дыбом и заше-велились.
   Тишина стала более густой, ибо среди великолепной четверки не нашлось никого, кто походил бы на отважного Тесея.
   - Молчать! Я вас спрашиваю?!
   - Перепутали...
   - Да-а?! - Кира грозно прошлась перед потупившимися прапорщиками. - Вы не оправдали оказанного вам доверия!! И не надо мне здесь делать лицо под цвет своего лица!!
   - Трудно работать, слишком много свидетелей. - попы-тался с жалким видом оправдаться Кофейников.
   - Вы знали на что шли! За это вам и платят!
   - За вредные условия должна быть премия. - Эбаньков был дурачок и не осознавал до конца нависшей над ним и приятелями угрозы.
   Вскинув брови, Душегубова подступила к нему вплотную.
   В пространной речи, колоритно украшенной ненорма-тивной лексикой, внятно и доходчиво она объяснила всем, что с ними будет, если...
   Майор так их завела, что они, высунув языки и обкла-дывая друг друга многоэтажным чёрным матом, сумели на-прячь свои мозги, дотоле находившиеся в бездействии, для решения поставленной перед ними задачи.
   Спровоцированный ею мозговой штурм оказался успеш-ным.
   Замысел плана завтрашнего повторного похищения Ма-нерной был предельно прост, красив и понятен даже для Эбанькова.
   - А с этой что делать? - Шнифт с таким отчаянием мах-нул в сторону перископа, точно Ирина готова была отбыть на постоянное место жительства в землю обетованную, и ему предстояло проститься с ней навсегда.
   - Возвращать, откуда взяли? - поддержал друга старший команды.
   Кадровик поправила волосы:
   - Я подумаю, как сделать, чтобы вы не влетели. - наста-вительным тоном бабушки-сказочницы сказала она. - И сообщу вам.
  
   Милосердова спускалась по лестнице Прибрежного, спеша домой со службы, когда столкнулась на площадке со взмыленным юношей, голова которого имела вытянутую форму:
   - Вы не подскажете - до скольки работает военкомат?
   - До двадцати семи. - она одарила его чарующей улыб-кой.
  
   Внутренне потешаясь над Мельницыной, сидя с её милым другом в ресторане, Стаканова медленно цедила красное чилийское вино, сладко глядя на него поверх бокала.
   Она нежно погладила ухоженную руку Вадима с бес-цветным маникюром:
   - Крыскин, во мне так много нерастраченной любви. - томно произнесла она, громко срыгнув.
   Он очаровательно покраснел, слишком по-женски зате-ребил салфетку, лихорадочно подыскивая достойный ответ:
   - Может быть, тогда стоит потратить немного сегодня ве-чером?
   Нелли Олеговна вздохнула всей грудью, укоризненно по-качав головой:
   - Неужели ты видишь во мне только сексуального парт-нёра?
   Уж кого-чего, а предмет эротических желаний Вадим в ней не видел по причине нетрадиционной ориентации.
   Но расшифровываться не хотел.
   В России у большинства населения к геям такое же от-ношение, как к больным СПИДом, если не хуже - брезгливое неприятие с покушением на препошлейшее мордобитие.
   Известно, самый короткий и надёжный путь испортить отношения с человеком - рассказать ему о нём всю правду.
   В данном случае - о себе самом.
   А ему это надо?!
   - Ты не ответил. - капитан дёрнула его за мизинец, отры-вая от мыслей, скакавших в голове что те скакуны. - Я для тебя лишь сексуальный партнёр и не больше?
   Крыскин одарил её чарующей улыбкой попавшей в кап-кан косули:
   - Ну, если бы ты умела играть в покер, я с превеликим удовольствием увидел в тебе партнёра по игре...
  
   Отпустив проштрафившихся прапорщиков, Душегубова прошла все фазы эпилептического припадка, исключая лишь падение на пол и мокрые трусы.
   Около часа она бесновалась - лупила кулаками по столу, ненароком разбив графин с водой, брызгала во все стороны пеной и даже обильно употребляла такие слова и выражения, какие ни до, ни после при облвоенкоме никогда не произносила.
   Что докладывать Самцову?!
   Успокоить?!
   А если, не дай Бог, сорвётся и вторая попытка?!
   И как поступить с пленницей?!
   Отпускать нельзя ни в коем случае - сразу настучит кому следует!
   И нити потянутся в область...
   Конечно, прямых доказательств нет; найти банду Бельве-дерского можно с огромным трудом или по чистой случай-ности...
   Но тем не менее!..
   Коза ведущая обязательно расколется, стоит её посиль-нее прижать...
   Тогда Кире полный конец!
   И занёс же майора чёрт на квартиру старшего лейте-нанта для переговоров!
   Но кто же мог предусмотреть, что исполнители окажутся настолько тупыми, что возьмут кого ни попадя вместо того, кто по настоящему нужен?!
   Остаётся одно - продержать пленницу несколько дней в подвале, создав ей сверхкомфортные условия для жизни.
   Пусть катается сыром в масле за счёт генерал-лейте-нанта!
   А потом - извиниться и заткнуть рот приличной суммой в евро.
   В конце концов от денег никто никогда не отказывался, особенно современная молодёжь, надежда нации.
   И, найдя приемлимое решение судьбы Ирины, кадровик успокоила расшатавшиеся нервы парой рюмок хорошего коньяка из запасов Константина Андреевича.
  
  
   Начинался рассвет...
   Мельхиорова проехала на мотоцикле с коляской по грун-товой дороге, тянувшейся через лес.
   Впереди показался просвет, и она вынеслась на осве-щённое солнцем пространство, застроенное деревянными и каменными домами в стиле строений из русских народных сказок.
   "Новые русские" строили себе посёлок подальше от го-рода.
   Место их компактного проживания пока не было оконча-тельно застроено, поэтому бдительных охранников не на-блюдалось, но магазин уже работал круглосуточно.
   Зинаида беспрепятственно въехала на территорию.
   На неё никто не обратил внимания - простые люди, включая представителей среднего класса, здесь не появля-лись.
   Раз прибыла, значит, своя.
   Сержант остановила "Харлей" около изгаженной пти-цами когда-то известной всему Советскому Союзу скуль-птуры, изображавшей мирно беседующих, сидя на скамье дедушек Ленина и Сталина.
   Подчёркивая преемственность власти, гениальный Учи-тель трогательно обнимал гениального Ученика, положив ру-ку на спинку чугунного сидения.
   Самцовская кухарка давно хотела спросить, откуда в этой глуши взялся памятник прошлому, но всё как-то забывала.
   Она поднялась по ступенькам в просторный, со стеклян-ными стенами павильон "24 часа" и вскоре вышла оттуда, тяжело нагруженная пакетами - при увеличении числа го-стей хозяина соответственно увеличивалось и количество употребляемых ими продуктов.
   А денежное содержание облвоенком Зинаиде не прибав-лял.
   И о премии не заикался.
   Сгрузив пакеты в коляску мотоцикла, Мельхиорова уви-дела бьющегося в истерике четырёхлетнего туземца:
   - Ты чего плачешь, малыш?
   Тот оборвал рёв обиженного судьбой носорога, изучаю-ще взглянул на молодую женщину:
   - А пошла ты отсюда!..
   - Хм... - сержант опешила от такой наглости карапуза, но тут же нашлась. - А ладошкой по попе?
   - А лопаткой по морде? - не остался он в долгу.
  
   День, сменивший светлое, ясное утро, был серый, с до-ждинкой, как многие дни в разгар городского лета.
   Как настроение Витаси.
   Маэстро страдал из-за чёрствости Ирины, с которой те-перь, по прошествии двух лет разлуки, никак не мог нала-дить контакт.
   Возобновить прежние отношения.
   Она сильно изменилась, и произошедшая с ней пере-мена его совсем не радовала.
   А, если быть точным, доводила его до злых мужских слёз, какие появляются обычно у рогоносцев и отверженных в любви.
   Он не знал, что ему делать, чтобы вернуть прошлое.
   Резвова - девушка непредсказуемая.
   Арфист строил грандиозные планы, не представляя, как воплотить их в реальность с наименьшими для себя поте-рями.
   Ибо боялся окончательного разрыва с курсантом, не понимая - раз женщина решила с тобой расстаться, ты стал ей неинтересен!
   И она низачто к тебе не вернётся!
   Поэтому ни к чему тратить время на бесполезные увеще-вания, только ещё больше отталкивающие её от мужчины!
   Но Берлинский-Коржиков наперекор всему надеялся на лучшее!
   Надежда всегда умирает последней!
   Даже если надеяться и вовсе не на что...
   Зазвонил телефон, музыкант снял трубку.
   - Привет! - услышал он бодрый голос Лёлика. - Чем за-нимаешься?
   - Думаю...
   - О любви и смысле жизни?
   Вопрос был Виталию неприятен, и он спросил грубее, чем следовало:
   - Что ты хотел?
   - Предложить тебе средство от меланхолии, или по-научному - от сплина. - лучший друг был оптимистичен и прост, как табуретка. - А именно - развеяться у меня на даче.
   Маэстро бросил взгляд на окно, где за влажным стеклом глянцево поблёскивали стволы деревьев:
   - С дуба рухнул? Дождь ведь.
   - Ерунда! Через пару часов распогодится! Короче! Я еду, буду у тебя где-то через полчаса, так что готовься!
   Если Лёлик что-либо для себя решал, остановить его могла только мировая война.
   И то, наверное, далеко не всегда.
  
  
   Когда Манерная шла по улице, подходящей к Дому Офи-церов, справа и слева от неё, как на передовой во время на-ступления, падали тела.
   Не всем мужчинам - военным и гражданским удавалось справиться со впечатлением от увиденного.
   Два безвозрастных пенсионера - им могло быть как и ещё по шестьдесят, так и уже по восемьдесят - пили на ска-мейке пиво:
   - Ты как, Вить, к своей бабке ещё похаживаешь? - вроде бы безразлично спросил один, не сводя глаз с ног Илоны.
   - Да что ты, уже четыре года, как не трогаю! - тёплая улыбка товарища в очках с толстыми линзами сразу охла-дела градусов на десять.
   - Тьфу, тьфу, тьфу! - усатый дедок постучал себя сухим кулачком по лбу, издавшему деревянный звук. - Я только два...
   Самые суеверные создания - дятел и верблюд: один по-стоянно стучит по дереву, другой всё время норовит сплю-нуть.
   Похоже, ветеран труда совместил в себе их обоих сразу.
   Вот что делает с людьми женская красота!
  
   - Здравия желаем, товарищ майор...
   Дальнозоркий довольно искренне изобразил на лице светлую радость при виде бочком протиснувшихся в его ка-бинет сестёр Драчильевых.
   - Вспомнили что-нибудь новое о похитителях?
   Младший сержант и рядовая преданно смотрели на него, не произнося ни слова.
   - Вам непонятно, что я спросил? - он досадливо пере-дёрнул плечами. - Меня интересуют особые приметы. Мо-жет, какие-то специфические слова, манера поведения?
   Дырочка и Юкля были ручными и послушными, готовы-ми лизать ему ноги, истово молясь, чтобы особист от них по-скорее отстал.
   - Не было у них особых примет. Прапорщики, как пра-порщики. - с трудом выдавила из себя старшая. - И гово-рили по-обычному.
   Женщины, даже такие тупые, как сидевшая перед Лав-рентием Генриховичем парочка, видят и знают многое о мужчинах, пообщавшись с ними несколько минут.
   Иногда и то, о чем сами те не подозревали.
   Но эти две горе-свидетельницы, загадочные до идио-тизма, явно темнили.
   И майор решил склонить их на свою сторону.
   Претворяя план в жизнь, Дальнозоркий битый час дока-зывал Драчильевым, что использование семейных связей и служба Отечеству - вещи несовместимые.
   Поэтому Вооруженные Силы вполне могут обойтись без услуг упомянутых нижних чинов, с позором изгнав из кадров.
   Если, конечно, они не воспользуются помощью Лаврен-тия Генриховича и не помогут в расследовании.
   - Мы вчера всё сказали! - с неизбывной печалью тол-стовской девицы, потерявшей девственность по вине злого барина, сказала младший сержант.
   Тогда особист сделал сёстрам предложение, смысл кото-рого заключается в следующем.
   Они сообщают ему обо всем, что творится за кулисами "Мисс "Красной Звезды", а он закрывает глаза на их грехи по службе.
   Потому как, сообщая информацию, девушки тем самым предотвращает попытки повторения похищения наиболее реальной претендентки на корону победительницы.
   Конечно, Дырочка и Юкля с радостью согласились.
   И конечно же Дальнозоркий не собирался выполнять своё обещание в отношении новоиспчённых секретных со-трудниц - сексоток.
   Ибо им самое место на помойке.
   Вместе с мамой, разумеется, и несостоявшимся папой - капитаном Бодунковым, до которых у генерал-лейтенанта по-ка не доходят руки.
   Но очень скоро, чувствуется, дойдут...
  
  
   Услышав, как кто-то открывает снаружи дверь в её тю-рьму, Ирина встрепенулась, присела на диван и с интересом стала наблюдать за тем, что будет дальше.
   Дверь с лёгким скрипом отворилась.
   К курсанту вошла Мельхиорова с подносом, заставлен-ным закусками:
   - Доброе утро. - она поставила завтрак на стол. - При-ятного аппетита.
   Зинаида не внушала Резвовой неприязни, даже была ей чем-то симпатична.
   В отличие от жабообразной физии в очках, застывшей у входа и показавшейся чем-то знакомой.
   Где-то она её видела этого прапорщика.
   Но где?
   Отложив поиск ответа на потом, генеральская дочь пло-тоядно посмотрела на принесённые яства и, желая усыпить бдительность надзирательниц, принялась за еду.
   - А я поняла, кто вы такие. - как бы между прочим, иг-риво заметила она, намазывая маслом белый хлеб.
   Сержант и прапорщик переглянулись, вопросительно по-смотрели на пленницу.
   - Вы - военные проститутки, верно?
   У Ламары отвисла челюсть, повариху вопрос тоже при-вёл в полное замешательство.
   - Так, выходит, я в армейском Публичном доме. А кто же тогда его владелец? На каких условиях и когда он отправит меня в Миротворческие Силы? Или заказчик не оттуда?
   Рявкнув нечто нечленораздельное, Драчильева схватила Мельхиорову за локоть, увела за собой.
   Скрипнув, за ними закрылась дверь, скрежетнул ключ в замке.
  
  
   Мельницына считала себя самой лучшей, и дай только волю, она всем покажет.
   Однако воли ей никто не давал.
   И она сама брала её в виртуальности, в которую погру-жалась перед сном, представая перед Батоновым в наилуч-шем, как ей казалось, виде.
   Константин Андреевич падал к ногам Валентины, позво-ляя старшему лейтенанту дёргать себя за ниточки, как куклу-марионетку.
   На её беду в реальности он уже давно не был тем чело-веком, которым можно было бы легко манипулировать.
   На соревнованиях в полевом лагере горвоенком едва обращал внимание на ведущую, потому как терпеть не мог женщин, которые сами бросались ему на шею.
   И этим лишь раззадоривал стареющую девушку, готовую раскрыть перед ним для совместного проживания весь свой богатый внутренний мир.
   Поэтому неожиданное появление такой яркой личности, как Манерная, было для Мельницыной подобно удару ножом в спину.
   Поэтому она не жалела о содеянном вчера и намерева-лась отравить существование Илоны и сегодня.
   Выставить её перед жюри и всем зрительном залом в дурном свете!
   Лишь бы только победить в борьбе за генерал-лейте-нанта!
   Старлей не вспоминала о собаке, ради которой согла-силась на авантюру с непредсказуемыми последствиями.
   Сейчас она дралась за собственное будущее, готовая не брезговать никакими средствами!
  
   Добывайленков вышел из кабинета и наткнулся на Бедо-лагина:
   - Слушай, я тут про тебя такую вещь узнал, прямо не по-верил!
   - А что такое?
   - Говорят, ты недавно женился? Ведь свадьба - это те же похороны. Похороны холостяцкой жизни...
   - Да надоело, понимаешь, мне по столовкам питаться. Я и подумал, что путь к сердцу жены лежит через тёщу.
   - Ну, а сейчас?
   - А теперь нравится питаться на стороне.
  
   Услышав за дверью какую-то возню, Ирина взяла лежа-щий на столе металлический поднос, на котором Мельхи-орова принесла ей завтрак.
   Затем, притаившись у двери, принялась ждать.
   Ожидание длилось недолго.
   В комнату вошла Зинаида:
   - Вы поели?
   Курсант бесшумно подкралась сзади и со всего размаха опустила поднос на голову сержанта.
   Раздался звук, напоминающий звон рельса после удара по нему кувалдой.
   У поварихи зазвенело в ушах, теряя сознание, она не-ловко развернулась назад к пленнице:
   - За что? - и запнулась, не в силах произнести больше ни слова.
   - Тихо! - Резвова приложила палец к губам. - Спать!
   Мельхиорова согласно кивнула и с грохотом упала на на-польный ковёр, потеряв всякое ощущение времени.
   Генеральская дочь выскользнула за дверь.
   И нос к носу столкнулась в узком коридоре с Драчиль-евой, стоявшей, уперев руки в бока и смотревшей на бе-глянку взглядом бешеной коровы:
   - Далеко собралась, дорогуша?!
  
   Постучав, Давалова вошла в кабинет Дальнозоркого:
   - Не помешаю, товарищ майор?
   - Ни в коем случае. - особист жестом пригласил её сесть. - По делу или как?
   - У меня два вопроса.
   - Слушаю...
   - Если это не секретная информация, то мне хотелось бы узнать, удалось обнаружить пропавшего курсанта Резвову?
   Лаврентий Генрихович закурил:
   - Прилагаем все усилия, чтобы найти её как можно ско-рее. - он сказал это столь веско, что даже сам себе поверил, хотя до сей минуты напрочь забыл отдать приказ о поисках девушки.
   - Отрадно слышать. - Виктория помолчала, тоже достала сигареты. - Мне нужно вам кое-что сказать...
   - Я весь внимание.
   - Вас вчера не насторожило, что все наши девчонки ока-зались, скажем так, не совсем вменяемыми?
   - Вы имеете в виду тот конкурс, где они пили водку без помощи рук?
   - Тот самый. Но по условию нам должен был быть налит лимонад... Вам интересно?
   - Весьма, капитан.
   - А не наводит ни на какие размышления?
   - Полагаете, лимонад заменили на "слезу Христову" умышленно?
   - На спирт, если быть точным... Чистый, неразбавлен-ный.
   - Диверсия? - глаза особиста вспыхнули, как у кота, уви-девшего мышь.
   - Не исключено. А знаете, что самое любопытное?
   - Не представляю.
   - Подмену совершила наша ведущая, старший лейтенант Мельницына.
   Майор едва не проглотил дымящуюся сигарету от изум-ления:
   - Это у вас шутка юмора такая?! Вы не могли ошибить-ся?!
   - Я видела собственными глазами. - Давалова искривила губы в усмешке подобно Миледи, когда та отсылала Д'Ар-таньяну отравленное вино.
   - Но зачем?!
   - И я о том же думаю...
   Лаврентий Генрихович зашевелил мозгами - анализи-ровал абсолютно непонятное поведение Валентины.
   - Я не удивлюсь, если к исчезновению Резвовой Мель-ницына тоже приложила руку. - нанесла разящий удар капи-тан.
   - Это мы узнаем... - задумчиво сказал Дальнозоркий. - Обязательно узнаем... Скоро узнаем...
  
   Данута курила, нервно и быстро затягиваясь.
   Где Ирина?
   Что с ней?
   Жива ли она вообще?!
   Молодая женщина передёрнулась так, будто одним глот-ком выпила рюмку уксуса.
   Особист, конечно, обладает большими возможностями и людьми, чтобы отыскать пропавшего курсанта, но где гарантия, что он найдет её живой?!
   Может, Резвову уже убили и закопали где-нибудь на помойке?!
   Почему именно на помойке, Красавина вряд ли смогла бы ответить.
   Просто ей так представлялось...
   И зачем понадобилось воровать девушку, не прини-мающую участия в конкурсе красоты?
   Или генеральская дочь оказалась в ненужном месте в ненужный час действительно вместо Илоны?
   Но тогда - кто стоит за похищением?
   У старшего прапорщика возникало всё больше и больше вопросов, от которых начинала болеть голова.
   Но ответов на них инспектор Прибрежного не находила...
  
   Весёлая компания - Лёлик, Витася и две девицы - с шу-мом и гамом поднялись по деревянной лестнице с резными перилами на второй этаж дачи, толкнули высокую поли-рованную дверь.
   В дальнем углу просторной комнаты посверкивал тёмным боком рояль, стояли обтянутые кожей диваны и кресла, в простенках висели зеркала и картины.
   Хозяин с широчайшей улыбкой подтолкнул к инструменту высокую и обворожительную Маргошу, состоящую из одних округлостей с длинными светлыми волосами:
   - Просим!
   Она солидно кивнула, сделав соответствующее лицо, разминая длинные пальцы пианистки, пока Лёлик разливал по бокалам вино.
   Берлинский-Коржиков предпринимал героические усилия держаться прямо, и его темноволосая с короткой стрижкой и челкой, почти доходящей до бровей, спутница, приобняв парня за талию, повела нализавшегося бедолагу к ближай-шему креслу, являясь земным воплощением небесной до-броты.
   Музыкант приятно удивился и благодарно улыбнулся, по-лучив доверху наполненный бокал, оценив её подвижни-чество.
   Пальцы Маргариты коснулись клавиш.
   При первых звуках мелодии арфист испуганно всхрапнул конём, почуявшим волка, и с трудом поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд на исполнительнице.
   По музыкальной гостиной поплыла мелодия, берущая за душу тех, у кого она имелась.
   Плавно струящиеся звуки овладевали чувствами слу-шателей, поднимая их к невиданным высотам, призывая каждого из них туда, куда он стремился, проникая в начало начал, в самую глубину сознания.
   Даже затуманенного алкоголем.
   Всех, кроме случайной подружки Витаси.
   Скорее всего, ей в детстве не то что медведь, а слон на-ступил на оба уха, и потому она при всём желании не могла оценить игру.
   Но сделала значительное лицо, чтобы не выделяться, с нетерпением ожидая конца музицирования.
   А пианистка и Лёлик, слушая пьесу, совсем недавно на-писанную маэстро, жаждали свершить что-нибудь герои-ческое.
   В жизни.
   А не, как он, - в любви.
   Чтобы вернуть Ирину.
   Уронив голову на грудь, арфист был очень далеко, отдав-шись всем своим существом чувствам, вызванным музыкой.
   Маргоша закончила играть, бессильно ткнулась лбом в рояль.
   Витася залпом выпил бокал, про который почти забыл во время премьеры собственной вещи.
   - Что это игралось? - полюбопытствовала стриженая, имени которой арфист не запомнил.
   - Ты не знаешь?!
   По реакции Лёлика можно было понять, что девица со-вершила непростительную глупость.
   - Откуда мне знать?
   С таким видом, точно она предложила ему заняться зоо-филией, друг Витаси поджал губы:
   - Твой спутник. Прелюдия любви соль-минор!
   - Что, правда?! - темноволосая с крайней заинтересо-ванностью повернулась к маэстро.
   Тот не ответил.
   Уронил слезу от тоски по Ирине и уснул на плече Дале-кой от его творчества девицы.
   Лёлик попытался было переложить его голову на спинку дивана, чем вызвал яростное шипение с её стороны.
   Похоже, темноволосая не была избалована мужским вниманием и, воспользовавшись случаем, не собиралась расставаться с композитором всю оставшуюся жизнь.
   А он витал в эмпиреях сладостного сна, где снова был вместе с Резвовой.
   И ему было глубоко наплевать, что сейчас творится в ре-альности.
  
  
   - Далеко собралась, дорогуша? Что молчишь, как рыба об лёд?!
   Ламара кинулась к Ирине с таким видом, словно та до по-следнего времени находилась на захваченном сомалийски-ми пиратами судне, а она с замирающим сердцем ждала о ней известий, не отходя от радиоточки.
   Курсант отступила на шаг в сторону, пропуская прапор-щика мимо себя, и когда та по инерции проскочила вперёд, врезала ей ногой под зад.
   Драчильева пронзительно взвизгнула раненой зайчихой, но не упала. Круто развернулась, с вытянутыми руками с растопыренными пальцами бросилась к девушке.
   Та присела, уклоняясь от ногтей, направленных в глаза, левым предплечьем прикрыла голову, а правым кулаком нанесла короткий мощный удар без замаха между грудей не-царицы.
   Сергеевна на мгновение застыла как бы охваченная столбняком, после с коротким стоном, вцепившись всеми де-сятью пальцами в собственный бюст, неудержимо потянув-ший её книзу, сложилась вдвое перочинным ножиком.
   Резвова двинула тюремщицу по затылку.
   Драчильева глухо стукнулась лбом об пол и лишилась чувств, впервые за истёкшие полгода впав в экстаз.
   Без всякого участия Бодункова.
  
   Самцов вышел из облвоенкомата, остановился на кры-льце, ожидая служебную машину, чтобы ехать в город, в Дом Офицеров, на продолжение "Мисс "Красной Звезды".
   Его главной страстью было тщеславие, определявшее всю деятельность генерал-лейтенанта.
   Юрий Степанович не принадлежал к числу тех, кто ус-покаивается на достигнутом.
   Наоборот каждое достижение лишь укрепляло в мысли, что он достоин большего.
   И потому для военного губернатора области стало делом чести одержать верх в конкурсе красоты.
   Натянуть нос Батонову!
   Нехай узнает наших!
   Не ему одному - выскочке и задолизу - достаются лавры победителя!
   Область себя покажет!
  
  
   Мельницына отложила газету, с хрустом зевнула и по-кошачьи прогнулась, потягиваясь:
   - Представляешь, у нас открылся новый эротический цирк шапито!
   - Да уж! Воображаю, что кладёт дрессировщик в пасть бедному льву... - шёпот Стакановой, казалось, был слышен далеко за пределами помещения секретной части. - Кстати, тебе не пора ехать в Дом Офицеров?
  
   Солнце висело в полуденном небе, заливая ярким све-том всё сущее, что под ним находилось.
   Тускло поблёскивала листва на деревьях сада Самцова, за которым ухаживал Цианидов, не замечавший Ирины, вы-глядывавшей из дома в поисках дальнейшего пути к спа-сению.
   Рядом с летней кухней стоял мотоцикл с коляской.
   Присмотревшись, курсант заметила ключ, воткнутый в за-мок зажигания.
   Действительно, почему бы его не оставить, если вокруг все свои и нечего опасаться воров.
   Не станет же этот тип, покрывающий стволы яблонь из-вестью из распылителя в несвежем десантном тельнике, угонять "Харлей".
   Он, конечно, не станет, а ей колёса ох как пригодятся!
   Знать бы наверняка, сколько ещё, кроме садовничка, в любой момент могут вступить в бой против неё?!
   Ладно, в конце концов, кто не рискует, тот проживает пресную никчёмную жизнь!
   В лучших традициях вестернов, показывающих индейцев на тропе войны, курсант короткими перебежками, маскируясь на местности, подобралась со спины к Петру.
   Она подхватила с земли лопату, словно заправский игрок в гольф, развернулась всем корпусом, далеко назад отведя попавшееся под руку оружие.
   Удар по голове прапорщика был бы неминуем и точен, если бы в последний момент он не повернулся к девушке.
   И посмотрел на неё так, будто она была диковинным алмазом, а он сам - ювелиром, удивляющимся счастливой прихоти природы, что свела его с этим чудом.
   Жизнью можно рисковать или по призванию, или за большие деньги.
   Очень большие, как люди Бельведерского.
   Цианидов таких денег не имел и никогда бы не поимел впоследствии.
   Поэтому он пугливо присел, прикрывая стриженый череп обеими руками.
   Генеральская дочь быстро, со знанием дела, сперва опустила ему на темя лопату, а потом тыльной стороной кисти с такой силой врезал Петру по мордам, что тот тут же распростёрся на траве рядом с вишней.
   И застыл так же неподвижно.
   Его чуткая нервная система не вынесла жестокости и насилия
   Резвова настороженно огляделась - больше противников не наблюдалось.
   Она стрелой из лука подлетела к мотоциклу, запрыгнула в седло, издав что-то вроде победного вопля краснокожего, когда тот сдирает скальп с бледнолицего, с ходу ударила ногой по педали кик-стартёра.
   Транспорт сердито затарахтел, стреляя сизыми кольца-ми дыма из выхлопных труб, и резко рванул с места на предельной скорости.
  
   Призывник с вытянутым лицом, увеличенным лбом, ка-завшимся больше из-за ранних залысин и редкой бородкой прилип к Каттанину, как банный лист к мокрому заду:
   - Товарищ полковник! - он настойчиво хватал его за руки, просительно заглядывая в глаза. - Товарищ полковник, я пацифист! Не могу стрелять в людей! На звероферме у отца работаю, только со зверушками и общаюсь!
   - Ничего! - Кирилл Сергеевич угрём вывернулся из цеп-кого захвата. - Будешь в танки противника скунсов забра-сывать!
  
  
   Увидев Шоколадину на сцене концертного зала Дома Офицеров, где она, напевая мелодию вальса, показывала танцевальные па заинтересованным конкурсанткам из го-рода и области, среди которых находились, Стервозникова, Мочилова, Суровова, Звездич и Угрюмова, Шнифт понял, что наконец встретил живое воплощение своих многолетних эротических снов.
   Лейтенант была дамой энергичной и целеустремлённой.
   Рано поняв, что на "гражданке" её ничего не светит по причине отсутствия у родителей средств на обучение дочери в институте, а на бюджетное отделение она не могла попасть из-за среднего балла в аттестате об окончании одиннадцати классов.
   И всё же решила во что бы то ни стало получить высшее образование.
   Оставался единственный шанс добиться желаемого - военное училище.
   Иного для неё не было.
   Шоколадина слыла неплохой спортсменкой и по физии-ческим показателям оставила дплеко позади абитурьенток.
   С трудом, но поступила и с трудом, но получила погоны с двумя мелкими звездочками.
   И заветный диплом тоже!..
   Дождавшись, когда показ закончится, прапорщик в брю-ках окликнул лейтенанта в юбке:
   - Женщина!
   - А вы уверены? - Надежда обладала своеобразным чувством юмора, нередко ставящим в тупик тех, кто не слишком хорошо её знал.
   - Девушка! - Валерия нелегко было сбить с толка.
   - А вы проверяли?
   Чем-то он ей не понравился, и она поспешила к выходу из зала, желая избежать ненужного общения.
   Но он был настойчив:
   - Постойте!
   - Стоя не привыкла! - Шоколадина ускорила шаг.
   - Одну минуточку!
   - А вы успеете?
   - Да я как-нибудь. - помошник Бельведерского не терял надежды.
   - Это вы с женой как-нибудь, а со мной - как следует. - офицер Синей птицей улетела от приставучего мужлана.
  
  
   Мельницына проскользнула в костюмерную, где были развешены бальные платья с прикреплёнными к ним бей-джиками с фамилиями конкурсанток, которых оставалось ме-ньше двадцати человек из города и области.
   Она прислушалась к шуму за дверью, достала перо-чинный нож, высунув от усердия язык, подпилила каблук на туфле Манерной.
   Подумала, поджав губы, как обиженная старая дева, под-порола шлейф попавшейся под руку Мочиловой, подрезала молнию Даваловой, поколдовала над панбархатом Суро-вовой.
   Только-только старший лейтенант успела спрятать ору-дие диверсии, как в помещение, порыкивая и повизгивая, словно стая демонесс, ввалились возбуждённые претен-дентки на корону "Мисс "Красной Звезды".
   Приняв сверхозабоченный вид, Валентина стала тщате-льно сверять бейджики со списком, поглядывая на молодых женщин глазами гробовщика, подбирающего для клиентов их последнее обиталище.
   А через щель от неплотно прикрытой двери за ней с подозрением наблюдали сёстры Драчильевы.
  
  
   Чудилова заглянула в кабинет к Разгильдяевой:
   - У тебя призывники по командам разбиты?
   - Конечно! - та мгновенно пробудилась от полусна.
   - Занеси мне через час свериться.
   Старший сержант исповедовала чёткий принцип - чтобы слова не расходились с делом, нужно молчать и ни черта не делать.
   К сожалению, сейчас этому принципу приходилось изме-нять.
   - Хочу график работы, как у Деда Мороза - сутки через триста шестьдесят четыре. - сказала в пустоту Алла.
   Насилуя себя, солдатка принялась составлять списки.
   И писала с таким отвращением, словно препарировала кишащую опарышами крысу.
  
  
   Ирина катила на мотоцикле по просёлочной дороге.
   Неожиданно мотор начал чихать, а немного погодя, и вовсе заглох.
   С остервенением попинав педаль газа, Резвова бросила сдохшего без бензина "коня" и побежала, куда глаза глядят, лишь бы подальше от места своего пленения.
   Ноги сами несли её вперёд.
   И вдруг сзади послышался шум двигателя.
   Она обернулась.
   Спасение!
   Машина!!
   Ура!!!
   Девушка бросилась навстречу армейскому УАЗу и, пере-городив узкий проезд, широко раскинув руки, вынудила води-теля остановиться.
   Душегубова спокойно вылезла.
   - Товарищ майор, очень вас прошу, - взмолилась не успевшая отдышаться курсант, - отвезите меня в город!
   - А что случилось?
   - Важное и срочное дело!
   - Конечно, конечно! Садитесь.
   Генеральская дочь залезла на переднее сидение:
   - Скорее, пожалуйста!
   - Постараюсь, но я пока неопытный шофер... - поведа-ла кадровик тоном умудрённй жизнью старицы, которая рассказывает молодёжи о делах давно минувших дней.
   - Скорее!
   - Закурите и успокойтесь. - с простодушным, как у ново-рожденной, взглядом Кира подала пассажирке пачку "Са-лема". - Мы уже едем...
   - Спасибо!
   Больше девушка не успела ничего сказать - сделав не-сколько торопливых затяжек, она погрузилась в сон.
   И уже не ощутила, как майор, разжав ей зубы, влила в горло немного водки и обильно полила ею форменную бе-лую рубашку с парадными погонами беглянки.
   При этом у Душегубовой была самодовольная физио-номия той, которая совершенно точно знает про себя, что она чертовски башковитая женщина.
  
  
   - На соревнованиях по стрельбе Эдуард Автоматов неожиданно попал в десятку сильнейших. Имеются жертвы. - выключив радиоприёмник, в тяжких раздумьях о бренности жития, Каттанин подошёл к окну.
   Во внутреннем дворе нестройные ряды пьяных призыв-ников выслушивали тираду купца-офицера.
   В кабинет без стука вошла Ростовцева:
   - Товарищ полковник...
   - Молодец, что пришла. Я хотел тебя вызвать. - он подался к ней так, будто не чаял увидеть больше никогда. - Чем порадуешь или огорчишь?
   - Вы верите в загробную жизнь?
   - А в чём дело? - он ухмыльнулся, будто что только вы-играл приз в лотерею.
   - Тётя, на похороны которой отпрашивалась позавчера, Трезвых сегодня звонила ей по телефону.
   - С того света? . - Кирилл Сергеевич сподобился на игривую улыбочку. - Я хоть и выжил из ума, но не до конца.
   Лариса ожидала от него чего угодно, но уж никак не флирта:
   - Разрешите идти? - она была в чрезвычайном смуще-нии.
   - Да... И проследи, чтобы наши бойцы во дворе перед отправкой не упились вусмерть.
  
  
   Мысли Иры Драчильевой метались, как ночные бабочки, влетевшие в ярко освещённую комнату сквозь открытое ок-но, когда она набирала на своём мобильном номер теле-фона Дальнозоркого:
   - Товарищ майор, у нас с сестрой имеются серьёзные по-дозрения насчёт старшего лейтенанта Мельницыной. Она заходила в костюмную комнату и пробыла там до тех пор, пока туда не зашли остальные. - она шептала, словно боя-лась, что её кто-то подслушает. - Нет, проверить не смог-ли... Ну, не при всех же! - Дырочка обрадовалась так, будто в жизни не слышала более приятных слов. - Поняла!.. Есть держать на контроле!
   Юкля стояла позади старшей сестры с опущенной голо-вой, словно увидела на полу коридора Дома Офицеров что-то интересное.
  
  
   Надувшись от важности, Мельницына вышла к микрофо-ну:
   - Дорогие друзья, позвольте объявить первый конкурс сегодняшнего дня! - она засияла неоновой рекламой. - Вальс! Кто его лучший исполнитель?! Сейчас узнаем!!
   Сидя в жюри, первое, что увидел Батонов при появлении Манерной - на него шла грудь.
   За грудью - всё остальное.
   И это оказалось ещё круче, чем представлялось в мыс-лях и ночных снах...
   Илона, как Женщина, была живой, а не воображаемой!..
   Из плоти!!.
   И что это была за плоть!!!
   Старшина стала выполнять первые танцевальные па под музыку композитора Штрауса, и Константин Андреевич затряс головой в накате подступающего приступа болезни Паркинсона при созерйании её гибкого тела.
   И тут платье Сурововой, претендентки из области, рас-ползлось по швам.
   Она заорала благим матом.
   Не благим тоже.
   А у Манерной сломался каблук.
   Её партнёр увидел большие мерцающие глаза совсем близко.
   И ещё ближе губы.
   Бедро танцовщицы коснулось его колена, он ткнулся но-сом в ложбинку между грудей лётчицы.
   Зрительный зал взревел от восторга, когда Илона, вы-свободив ноги из обуви изящно приземлилась на руки кур-санта военной академии имени Лесгафта.
   Она триумфально завершила вальс.
   А горвоенком испытал чувство оргазма.
  
  
   - Я бы попросила вас привести дочь генерала Резвова в надлежащее состояние. - Душегубава засмущалась перед главврачом так, как смущаются старшеклассники, когда классная, проходя мимо ночного клуба, куда им ходить не положено, вдруг заметит их у входа. - Поместите девушку в лучшую палату без выхода.
   - Но это очень серьёзно...
   - Да-да-да... Отнеситесь к ней со всей серьёзностью... Её папа вас отблагодарит... - она лукаво посмотрела на не-молодого, высокого, нескладного, с редкими волосами и бы-стрыми серыми глазами эскулапа. - Необходимо спасти де-вушку, поверьте мне... На третьем курсе и уже подвержена дурным влияниям...
   Кира украдкой огляделась и поближе придвинулась к до-ктору:
   - У неё появляются какие-то бредовые идеи... Обку-рилась или напилась и теперь доказывает нам всем, что её похитили...
   - Ясно!.. Помутнение рассудка. - Торчковский добавил что-то по-латыни.
   - Чего-чего?!
   - Рецидив после "дури", смешанной с алкоголем. - пере-вёл он свой диагноз на понятный простому человеку язык.
   - А как вы догадались?!
   - Это моя работа...
   - Тогда, надеюсь, вы вернёте Вооружённым Силам пол-ноценную солдатку?!
   - Э-э-э!..
   - Торопиться не стоит... - майор с такой осторожностью обошла "Гиппократа", точно это была куча навоза. - Выле-чите до конца... До свидания!
   - До свидания...
  
  
   Батонов подозвал к себе Мельницыну:
   - Какой у нас следующий конкурс по программе?
   - Исполнение песни, товарищ генерал-лейтенант. Под фонограмму. - произнесла она с пылкой готовностью Лак-шми Баи, собравшейся взойти на костёр.
   - Они, что же, со сцены только рот будут открывать?
   - Никак нет. Споют вживую, а музыкальное сопровож-дение пойдёт в записи.
   - Понятно...
   Константин Андреевич углубился в просмотр бумаг.
   А Валентина, не отходя от него и всем своим видом вы-ражая желание выполнить любое желание команди-ра,обратила внимание на молодую пару - двух лейтенантов, держащихся за руки:
   - Меня уже сто раз просили выйти замуж!
   - Кто? - рассеянно спросил горвоенком.
   - Родители. - у ведущей конкурса был горящий взгляд недолеченной психопатки.
   Она отошла от своего кумира и остановилась у одного из входов в зрительный зал, откуда могла во всех подробностях им любоваться.
   Правда, издали.
   Но тем не менее...
   - И что же мне с ним делать? - сама себя спросила стар-ший лейтенант в тот самый момент, когда к ней подошла Стаканова.
   - Увы, детка, но с мужиками нельзя нахрапом! Они, как лёд в морозилке. Начнёшь скалывать - сломаешь холо-дильник. А стоит открыть и подождать - сам оттает... - голос
   капитана источал сладкий яд.
  
  
   Цианидов очнулся с кошмарным привкусом во рту от стру-ек воды, стекавших за шиворот.
   Шёл сильный дождь, пузырящийся в лужах.
   Прапорщик поднялся, поспешил в дом, прикрыл за собой входную дверь и попробовал вспомнить, где Мельхиорова и Драчильева?
   Когда на него напала неизвестная девица, ни одной, ни другой не было.
   Петр обыскал дачу Самцова, но никого не нашёл.
   Тогда он решил продумать умную мысль.
   Не свою, конечно, - свои умные мысли у него водилось довольно редко.
   Он решил воспользоваться чужой.
   Нечеловеческое напряжение ума принесло свои плоды.
   У него после удара как-то вылетело из головы, что кроме чердака, в коттедже существует и довольно вместительный подвал.
   Хотя сержанту и прапорщику в принципе там делать нечего, но кто ведает загадочную женскую душу?
   Иным на её познание не хватает целой жизни.
   А те, кто уверяют, будто им известно о женщинах всё - либо безбожные вруны, либо полные дураки.
   Садовник спустился вниз по узкой лестнице, двигаясь в направлении странных звуков - то ли стонов, то ли приду-шенных воплей.
   Повернул торчащий в замке металлической двери ключ, сбросил щеколду и заглянул внутрь отпертой им комнаты, как мышь заглядывает в помещение, высовываясь из норки.
   На стульях лицом друг к другу сидели связанные по ру-кам и ногам, привязанные к спинкам разрезанной на полосы простынёй, Ламара и Зинаида с заткнутыми вафельными салфетками ртами.
   Первая смотрела на него с осуждением, будто он лишил её веры в любовь с первого взгляда или выдал военную тай-ну.
   Вторая упоённо, с надрывом зарыдала.
  
  
   Идеалян сидела в кабинете начальника жилищно-ком-мунального хозяйства.
   - Не найдёте вы своего Раздолбайченко. - сказала сим-патичная сорокалетняя женщина с пышным бюстом и бара-ньим взглядом. - Он уже примерно с месяц, как выписался из квартиры.
   - Куда?
   - А я знаю? Может, переехал куда, может, ещё что... Если не верите, сходите, сами убедитесь...
   - Да нет, я верю. - для Марианны весь мир перевер-нулся.
   Она чуть не возопила пожарной сиреной от страшной внутренней боли.
   Задание военкома оказалось невыполнимым.
   Порученный её заботам призывник исчез в неизвестном направлении.
   А его невручённая повестка осталась лежать в кармане форменной юбки сержанта.
  
  
   Возвращаясь из областного госпиталя на дачу Самцова, чтобы устроить там Куликовскую битву тем, кто упустил Рез-вову, Душегубова скалилась голодной волчицей, предвкушая жестокую расправу над ними.
   Это просто чудо, что ей удалось случайно перехватить беглянку и нейтрализовать с помощью спецсредства, когда-то случайно прихваченного на память у друга-контрраз-ведчика.
   Как чувствовала, что когда-нибудь пригодится!
   Шипя разъярённой коброй, она набрала номер на моби-льном телефоне:
   - Товарищ генерал-лейтенант, есть два вопроса к вам!
   - Какие, майор?
   - Двойник Манерной пыталась совершить побег. Но я девчушку перехватила и нейтрализовала достаточно на-долго.
   - Хорошо, а причём тут я?!
   Кира отняла трубку от уха, выстрелила в неё глазами, словно из пистолета:
   - Но надо же доложить...
   - О том, что вы там не справились с порученным вам заданием?!
   - Я всегда выполняю задания. Ваши, между прочим! И мои люди служат, не покладая рук.
   - Тогда в каком ты была состоянии, коль кто-то от тебя сбежал?! - Самцов изображал из себя наивного дурачка, сродни Иванушке, герою народных сказок, при этом отнюдь таковым не являясь. - Ты или я отвечаем за безопасность операции?! Где твоя совесть? Опять покурить вышла?
   - С применением спецсредств? - Кира не обратила внимания на подкол командира.
   - Да чего угодно, но, пожалуйста, чтобы я не слышал ни о трудностях и ни о провалах.
   - А что сделал ты сам, подставляя меня, и показывая, как бьют в лицо?! - завопила кадровик, захлебнувшись в исте-рике.
   Любимые нашли общий язык, подтверждая, что любовь без мордобоя и ругани, не любовь.
   И стеснялись сказать, что ни один нормальный из муж-ских особей никогда не ударит немного выпившую женщину, как это случилось при их последней встрече на нейтральной территории.
   В доме облвоенкома.
   Женщину, прикидывающуюся невинным ребёнком трид-цати шести лет, желающую раскрепощения.
   А что с ней делать, если начинает надоедать?!
   И предъявляет необоснованные претензии?!
   И чересчур афиширует их связь?!
   Генерал-лейтенант не стал ничего объяснять по теле-фону своей чересчур возбуждённой подруге, решив сделать это потом, когда в ней отпадёт нужда.
   Лишь веско заявил, как заявил бы многоопытный дедуш-ка глупому сорванцу-подростку:
   - Значит, так. Я никому ничего не приказывал - будь любезна поставить на место своих наёмников. Пообещай им дополнительную плату, но девка-двойник не должна иметь права голоса где бы то ни было...
  
  
   Придя в себя, Виталий перевернулся на спину на на-польном ковре и принялся изучать пухлых розовых мла-денцев на плафоне, выполненных в стиле итальянского Ренессанса.
   Часть из них с упоением дула в трубы, расправив за спиной чахлые стрекозиные крылья, а часть с каким-то садистским наслаждением целилась из луков в полуодетых дебелых дам, достойных быть натурщицами для самого Кустодиева.
   Причём, все Купидоны детсадовского возраста почему-то были на одно лицо - Лёлика в раннем детстве.
   Странные вкусы у его родителей!
   Хотя, вероятнее, - у матери, закончившей Академию художеств и весьма успешно впаривавшей иностранцам на главном проспекте города написанные ею картины под европейскую старину по сходной цене.
   Шея и затылок арфиста ныли так, словно он всю ночь таскал на них повредившего ногу хозяина дачи.
   А во рту было так, как если бы неимоверное количество домашней живности использовало его в качестве отхожего места.
   Музыкант чувствовал себя отвратительно.
   Но постепенно усилием воли заставил себя сосредото-читься на мысли - надо встать.
   После нескольких безуспешных попыток ему это удалось.
   И, сидя на бескрайнем, как российские просторы, ковре машинной вязки, он обозрел место своего успокоения.
   Его одежда, вернее, - её составляющие - валялась в са-мых немыслимых местах.
   Галстук оказался затянутым на шее стоявшего в стенной нише бюста какого-то великого художника Средневековья, но кого именно Витася определить не смог по причине слабой памяти на творцов искусства.
   Имена их Берлинский-Коржиков знал, а вот внешний об-лик забыл.
   Да и в конце концов не суть важно, кто из них как выгля-дел!
   Тем более, что позабытый им гений взирал на него с таким возмущением, точно он лишил его невинности где-то в веке эдак четырнадцатом!
   Рубашка и туфли покоились на неразобранной постели, брюки - павшим в неравной борьбе воином свисали с подлокотника кресла, пиджак высился могильным холмиком у входной двери.
   Заметив на туалетном столике полупустую бутылку с иностранной надписью на этикетке, маэстро собрался с си-лами, жадно схватил её и надолго присосался, пока не опу-стошил до конца.
   Его сильно передёрнуло, но самочуствие улучшилось.
   Он взглянул на свои часы, которые показывали одиннад-цать часов.
   Наверное, - дня.
   Если судить по яркому солнечному свету за голубыми занавесями за окном.
   Всё ещё ощущая некоторое головокружение, Виталий оделся, сняв галстук с бюста, сразу приобретшего благочин-ный вид порядочного обывателя.
   Однако долго не удавалось нигде обнаружить носков, пока взгляд случайно не зацепился за китайскую вазу с под-вядшими цветами, среди которых они выглядели жирными улитками.
   Да в каком же состоянии были он сам и те, кто его укла-дывал спать?!
  
  
   С трудом разлепив веки, Ирина хотела встать, но рядом с ней тут же появилась голова в зелёной шапочке, и сильные руки уложили её обратно.
   - Очнулись? Полежите пока. Вам после укола вставать не рекомендуется.
   - Где я?
   Голова курсантки была, как из ваты, мысли путались.
   - Успокойтесь. Вы там, где вам и следует быть.
   Приподнявшись на локте, девушка осмотрелась.
   Она лежала на кровати в небольшой светлой комнате с телевизором.
   Через раскрытое окно лился солнечный свет, слышалось пение птиц.
   - Как я сюда попала? Что со мной случилось?
   - Обычное дело. Словила "белку" и прибыла подле-читься.
   Резвова вскочила:
   - Я совершенно здорова! Где моя одежда? Мне нужно бежать!
   Медсестра схватила её за плечи, уложила обратно в по-стель:
   - Что дома утюг включённый забыли?
   - Нет, у меня срочное дело!
   - Видите, а говорите здорова... Вам ещё лежать и ле-жать...
   - Позовите ко мне лечащего врача или кто там у вас! - потребовала генеральская дочь.
   Работница медицины будто её не слышала - безраз-лично смотрела в окно, думая о чём-то своём.
   - Я требую врача! - продолжала настаивать Ирина. - Немедленно позовите его!
   Медичке надоело слушать стенания пациентки:
   - Что ж, это можно. Раз вы так просите... Будет вам врач! - она нажала кнопку экстренного вызова.
   Через несколько минут в палату бодро вошёл человек в белом халате с горящими глазами и эспаньолкой.
   Он сразу направился к сержанту:
   - На что жалуетесь?
   - Доктор, я совершенно здорова!
   - К несчастью абсолютно здоровых людей вообще не существует. Иначе бы вы здесь не оказались. - эскулап щёлкнул зубами так, словно хватил неразбавленного спирта. - Вас бешеные собаки кусали? А кошки?.. С дерева падали? С лестницы?.. Вас по голове не били? А вы?.. Лунатизмом не страдаете?
   - Нет! - Резвова начала терять терпение от непонятных, глупых вопросов. - Это ошибка! Повторяю, я здорова!!
   - Знаете, эту фразу за свою работу я слышу уже в ты-сячный раз. Весь интим вашей болезни в том и состоит, что для вас она невидна. Поэтому нам с вами предстоит серь-ёзное лечение. Будем бороться с вашим недугом.
   Внутри у курсантки всё закипело.
   Ей показалось, она скользит по склону горы и не сможет остановиться, даже если сорвёт ногти на руках и ногах.
   Тогда она собрала нервы в кулак:
   - Доктор, я делаю официальное заявление! Я была похи-щена, и я знаю преступников в лицо!
   - Что вы говорите! - притворно восхитился врач. - Ничего, это мы тоже вылечим.
   Девушка с шумом выпустила из себя воздух:
   - Если вы не выпустите меня по-хорошему, я сама от вас уйду!
   - От меня ещё никто не уходил! - медик игриво подмиг-нул ей, погладив по плечу.
   И генеральская дочь не выдержала.
   Она схватила "Гиппократа" за грудки, затрясла, как гру-шу.
   Медсестра в то же мгновение нажала кнопку тревоги.
   Над дверью палаты закрутилась мигалка, завыла сирена.
   Двое санитаров вломились в палату, в доли секунды оторвали курсантку от врача, скрутили её, запеленали в смирительную рубашку и уложили в постель.
   Сирена смолкла.
   - Да, майор, правильно угадала диагноз, хоть и не про-фессионал.
   - Удивительно! Как в воду глядела!
   - А какой устойчивый синдром!
   - И не говорите! Похоже, девушка задержится у нас на-долго. - у медсестры оказался неприятный смех королевы, сознающей свою власть над шутом.
   Резвова так посмотрела вслед выходящей от неё чет-вёрке, точно ей вдруг открылись все тайны мира:
   - Подождите! Меня доставила сюда майор?!
   - Естественно. Сами вы дойти были просто не в со-стоянии в момент острого кризиса... - доктор выразительно щёлкнул себя пальцами по шее. - Вы должны быть ей бла-годарны.
   - Я всё поняла! - сказала Ирина тоном следователя, отыскавшего нить, ведущую к разгадке порученного ей дела.
   - Что же именно? - медик огляделся по сторонам, будто ища припрятанный сюрприз.
   - Она тоже причастна к моему похищению! - если бы все вокруг умерли от бубонной чумы, курсантка не выглядела бы печальнее.
   Её кровать бодро сотряслась:
   - Развяжите меня!
   - А вы будете хорошо себя вести? - врач не смог сдер-жать первобытного восторга.
   - Обещаю вам...
   - Попробую поверить.Только, если вы меня разочаруете, мы с вами дружить не будем.
   Санитары распустили длинные рукава смирительной ру-башки, стянули её с генеральской дочки.
   - Отдыхайте! - эскулап заулыбался как можно более непринуждённо.
  
  
   Дальнозоркий был взбешён.
   Его обычно холодные глаза на этот раз пылали яростью, тонкие губы на холёнои лице, искажённом гримасой, слегка подёргивались:
   - Что вы оправдываетесь? - цедил он в сотовый теле-фон слова, выбрасывая их, точно металлические болванки. - Меня не интересуют ваши приключения. - он помолчал, сверля ажурные перила лестницы Дома Офицеров гневным взглядом. - Не понимаю, зачем вы вообще пришли на службу? Вы не офицер, вы баба с руками ниже пояса!.. Может, хотите мне самому предложить заняться этим де-лом? Или признаетесь, что не в силах справиться с пору-ченным заданием? Ну? Извольте объяснить причину сбоя! И в кратчайшие сроки разыщите мне курсанта Резвову, живую или мёртвую!
  
  
   Лейтенант Шоколадина низко поклонилась, лёгкой поход-кой ушла за кулисы.
   - Старшина Манерная исполнит песню из кинофильма "Бриллиантовая рука"! - завистливо, как гусыня, прошипела в микрофон Мельницына. - "Остров невезения"!
   Илона вышла на сцену.
   Зазвучала фонограмма.
   - Весь покрытый зеленью, абсолютно весь
   Остров невезения в океане есть,
   Остров невезения в океане есть,
   Весь покрытый зеленью, абсолютно весь!
   Певица принимала одну соблазнительную позу за другой, и сидевший в жюри Батонов так захотел её, что даже попер-хнулся слюной.
   - Там живут несчастные люди-дикари,
   На лицо ужасные - добрые внутри...
   Пользуясь тем, что на неё никто не смотрит, ведущая по-дошла к звукоаппаратуре, переключила тумблер.
   - На лицо ужасные - добрые внутри,
   Там живут несчастные люди-дикари!
   Техника издала громкие всхлипы, хрипы, стоны, визги, полностью заглушившие музыкальное сопровождение, и по-вергшие в шок слушателей.
   Эбаньков замысловатым словесным пассажем выразил своё отношение к отказу звукового пульта.
   Как и большинство в зале.
   Исполнительница же не растерялась.
   Она застыла на месте, испытующе посмотрела на жюри, драматично запрокинула голову и продолжила пение.
   Без фонограммы!
   Перекрывая мощным сопрано хрипы взбесившегося про-игрывателя!!
   - Что они не делают - не идут дела!
   Видно, в понедельник их мама родила,
   Видно, в понедельник их мама родила,
   Что они не делают, не идут дела!
   Манерная допела песню, изобразив в конце танец - нечто среднее между твистом и чечёткой под восторженный рёв зрителей.
   Горвоенком с мексиканской страстностью швырял ей одну за другой пять роскошных роз на длинных стеблях.
   А Мельницына пронзила Илону таким испепеляющим негодующим взглядом, что та прикусила бы себе язык, если его заметила.
   Душегубова хранила упорное молчание, не показывая никаких эмоций.
  
  
   Ирина прошлась по больничному парку, в котором кое-где среди кустов и деревьев виднелись пижамы и халаты па-циентов.
   Она удалилась от здания больницы на приличное рас-стояние, продралась через заросли дикой малины.
   Нет, прозябание на койке с сомнительным диагнозом не для неё.
   Так что прощайте, господа доктора!
   Ей нужно вывести на чистую воду злоумышленников, по-кусившихся на её свободу!
   Или не на её?!
   Резвова остановилась перед высокой бетонной стеной.
   Девушку схватили неизвестные, когда она вошла в гри-мёрную Манерной!
   Что, если поджидали Илону, а она подвернулась похи-тителям чисто случайно?!
   Отчего нет?!
   Старшина уверенно лидировала в борьбе за корону "Мисс "Красная Звезда"...
   Разве конкуренты не могут подстроить какую-нибудь га-дость, вплоть до киднепинга?!
   Сколько таких случаев на конкурсах красоты?
   Тогда становится понятно, почему самой курсанту не предъявили требований - из тех, что судя по фильмам, предъявляют похищенным или членам их семей...
   А вдруг Манерная уже тоже украдена?!
   Генеральская дочь оценила высоту забора, присмотрела старый тополь, чьи толстые ветви нависали над гребнем сте-ны, начала на него залезать.
   Но кто-то, цепко ухватив её за щиколотку, резко дёрнул вниз.
   Она упала в траву.
   Поднявшись на четвереньки, Резвова увидела больного, правая рука которого была заложена за борт пижамы, а на голове красовалась сложенная из газеты треуголка.
   - Почему мне о вас не доложили? - он посмотрел на Ирину строгим испытующим взором.
   Девушка опешила от вопроса, продолжая стоять в иди-отской позе, вытаращив на чудо глаза.
   - Наполеон I и единственный. - пациент протянул ей ру-ку. - Вы понимаете по-французски?.. Нет?.. Тогда попробую перевести... Сьюдариня, как есть фас зофут?
   - Ирина.
   - Что-то не припоминаю среди моих придворных даму с таким именем. Или вы не из них? - "Бонапарт" не был ма-стером думать сразу о двух проблемах и потому забил пятками по земле, выкатывая белёсые в красных прожилках глаза. - Не молчать! Отвечать!
   Ирина догадалась, что имеет дело с настоящим сумас-шедшим.
   Его крики могли привлечь к ним внимание сторожей, и девушке ничего не оставалось, как отправить "корсиканца" в глубокий нокаут.
   На лице дурачка появилась гримаса облегчения от тягот жизни.
   А Резвова взобралась на тополь, перебралась по ветке через верх ограды, перепрыгнула за территорию больницы.
   И полной грудью вдохнула воздух воли.
  
  
   Мельницына приблизилась к гримёрке Манерной.
   Она только собралась туда войти, как заметила спускав-шихся по лестнице Лапушкину и Дальнозоркого.
   - На годовщине нашей свадьбы муж встал и поднял бокал за то, что я ни разу ему не изменила. - майор сни-сходительно улыбнулась - Ах он, дурачок, дурачок...
   - А я с возрастом понял, что мне всегда нравились сверстницы. - особист огляделся с видом семиклассника, впервые очутившегося в сексшопе. - Теперь с ужасом жду старости...
   Когда они прошли, старший лейтенант проникла к Илоне, достала пакетик с ментоловым порошком.
   Конкурс подходил к завершению, и ей предстояло совер-шить последнюю диверсию.
   Если тебе надоело сидеть по горло в проблемах - встань, получится по пояс.
   И Валентина принялась втирать ментол в стринги и бюст-галтер старшины.
  
  
   Рихард Органайзер вошёл в приёмную ООО "Свобода", персонал которого, если верить напечатанному в газете объявлению, состоял из "высококвалифицированных спе-циалистов в области военного права и врачей.
   На деле в штате были молодой юрист и его ровесница - вероятно, доктор.
   - Мне бы хотелось получить освобождение от армии.
   - Присаживайтесь. - правозащитник широко улыбнулся. - Вы правильно сделали, что пришли к нам. Учтите, мы всё делаем по закону... Дети есть?
   - Нет.
   - Жалко. - спрашивавший был не слаб голосовыми связ-ками. - Семья полная?
   - Да.
   - Не пойдёт...
   - Заболевания? - включилась в допрос благоухавшая духами медичка.
   - Ни разу в жизни ничем не болел.
   - А вы вспомните с самого далёкого детства.
   - Ну, когда-то было сотрясение мозга. - посетитель взгля-нул на её спелый бюст в глубоком декольте.
   - Это вряд ли подойдёт... - она был мрачна, словно то-лько что похоронила любимого мужа. - А что у вас с весом?
   - Рост - сто семьдесят три, вес - пятьдесят семь.
   - Надо похудеть килограммов на десять. Тогда вас могут не призвать за недостаточностью веса.
   Юрист оживился - нашлась зацепка.
   И перехватил инициативу в разговоре:
   - Приносите свою медкарту, будем внимательно её изу-чать. Посоветуем, в каком направлении вам надо пройти медобследование. Абсолютно здоровых людей не бывает, ухватиться можно за всё. Хоть за удаление молочных зубов!
   - Буду на вас надеяться.
   Молодой человек подсунул Органайзеру прайс-лист за консультации.
   Расценки колебались от 4500 до 7000 рублей.
   - Однако! - Рихард почесал лоб. - А коли после ваших ЦеУ меня загребут в армию, деньги вернёте?
   В ответ он услышал многозначительное молчание.
   И в его глазах засветилась вековая скорбь иудейского на-рода...
  
  
   Витася спустился вниз, прошёлся по первому этажу, на-деясь отыскать хоть одного живого из тех, с кем недавно так весело проводил время.
   Никого нигде не было.
   И тогда он вышел в сад.
   Около клумбы с розами за столиком сидел хозяин дачи, мужественно опохмелявшийся водкой.
   - Привет. А где все?
   - Здорово... - Лёлик страдал от непереносимой жалости к самому себе, вливая внутрь второй стаканчик "горькой во-ды". - Если ты о девках, так они уже час, как уехали в город.
   - А-а-а...
   - Садись и прими. - друг сочувственно наблюдал, как у маэстро подрагивают руки. - Универсальное средство от всех болезней. Особенно - от исконно русской под назва-нием "бодун".
   Вино стало его уже разбирать, и музыкант присел:
   - Спасибо, не хочу. Не переношу головной боли, потому уже полечился.
   - Правильно. Но лучше всего лакирнуться водовкой.
   Товарищ Витаси щедро плеснул ему "Христовой слезы".
   Тот поглядел на него охотником, увидевшим перед собой медведя после того, как в ружье не осталось ни одного патрона:
   - А мы с тобой когда поедем в город?
   - Да можем прямо сейчас. Вот допьём и двинемся.
   - Ты уверен, что в состоянии будешь вести машину? - арфист заволновался, точно малолетка, впервые приглашён-ная на студенческую дискотеку.
   - А что в этом такого? К твоему сведению, сто грамм водки выветривается из организма за час. - соратник Бер-линского-Коржикова долил себе остатки "Флагмана". - Вместе с этой дозой - всего двести граммов. Итого - два часа. А общей езды - около трёх. - с шумом втянув в себя воздух и занюхав спиртосодержащую жидкость рукавом, он с подозрением прислушался к своим внутренним ощущениям.
   - Так я пойду собираться?
   - Естественно. Сейчас и отправимся.
   Виталий боком, точно прижимаясь к невидимой стенке, направился к дому забрать оставленные там вещи.
   И чуть не упал, вздрогнув всем телом, как олень, сбитый пулей охотника, от неожиданного звериного рыка за спиной.
   Он испуганно обернулся.
   Лёлик, рухнув на четвереньки и став похожим на стол, за которым только что сидел, извергал из себя излишки алко-голя вместе с закуской прямо в клумбу с розами, обеспе-чивая для них щедрое и качественное удобрение почвы.
   - Не пошло-о-о!..
  
  
   На сцене помещалась фанерная доска с выпиленным в ней контуром женской фигуры в полный рост, к которой вы-строилась очередь из последних двенадцати конкурсанток, среди которых были Давалова, Манерная, Красавина и Стервозникова из города.
   Конкурс заключался в проверке соответствия параметров претенденток на корону принятым стандартам.
   У Ландышевой оказалась немного маловата грудь.
   У Мочиловой не пролез в прорезь зад.
   При виде Илоны идеально вписавшейся в контур, у её конкуренток чуть не случился разрыв сердца...
   Про мужчин в зале можно и не говорить.
   Им было невыносимо больно, когда она прошлась вдоль рампы, соблазнительно покачивая бёдрами.
   А Мельницына испытала дикую зависть.
   И ненависть.
   Потому как старшина не показывала вида, как ей не-удобно в открытом, чисто символическом купальнике, при-обретённом специально для конкурса у Огневой.
   По идее она должна была чесаться, как вшивая, из-за нестерпимого зуда, но отчего-то этого не делала.
   И тем самым заводила Валентину больше и больше...
  
  
   Призывник в молитвенном экстазе заломил руки перед Диареевым:
   - Я очень хочу служить, очень! Но у меня тяжёлые и сложные проблемы в жизни.
   - Говорите, постараемся в них разобраться.
   - Видите ли, меня никто не любит. Я изо всех сил ста-раюсь добиться расположения окружающих - и всё на-прасно. Прилагал усилия, использовал различные способы, старался - не получается. - казалось, из юноши выпустили весь воздух. - Вы - моя последняя надежда. Шёл к вам и думал: "Может, хоть ты поможешь мне, мерзкий лысый пе-дик?!"
  
  
   Кофейников остановил на выходе из буфета авиацион-ного сержанта:
   - Девушка, не подскажите, что получится, если скрестить ночную бабочку с коровой?
   Она надвинулась на него грудью, способной прикрыть сразу две амбразуры:
   - Ночной бомбардировщик.
   Павел собрался было продолжить приятный во всех от-ношениях разговор, но его оттеснил от дамы локтём Шнифт, представ перед ней тигром в стае шакалов.
   - Пардон, мадам, мы заняты! - он увлёк друга за собой. - Ты сюда прибыл шуры-муры разводить или дело делать?
   - Дело...
   - Тогда пошли работать!..
  
  
   Ирина бежала бодрой рысью по лесной дороге.
   Покинув больницу, она первым делом избавилась от мы-шиного цвета байкового халата и первый раз в жизни совер-шила преступление.
   Ради благородной цели - рассказать кому следует о по-хищении.
   Чтобы её не задержали до выяснения карающие органы.
   Понятно, рано или поздно они бы во всём разобрались, может, даже и оказали посильную помощь, но время было бы упущено.
   И дочь почтенных родителей, банальнейше прихватизи-ровала в свою пользу спортивные трусы и майку, сушившие-ся на заборе одного из домов в дачном посёлке, который оказался у неё на пути.
   Слава Богу никто пока не узнал о моральном падении Резвовой - ни дачники, ни родители, ни друзья.
   Экипировавшись в чужую одежду, курсант походила на члена спортивного общества "Олимпийские резервы" выбе-жавшего на тренировку.
   Сзади послышался чей-то окрик:
   - Девушка!
   Сердце сержанта скакнуло в пятки.
   Она втянула голову в плечи и прибавила скорость.
   - Да постойте же, девушка!
   Голос приближался вместе с гулом мотора машины.
   У беглянки стали путаться мысли.
   Её выследили, пустили погоню!
   Единственное, что она могла сделать - несколько по-следних, отчаянных, шагов к свободе.
   Двигатель гудел совсем рядом.
   Краем глаза генеральская дочь увидела поравнявшийся с ней бампер автомобиля и взглянула на преследователя.
   - От кого бежишь, как ненормальная? - прямо на неё с переднего сидения пассажира смотрел улыбающийся Ви-талий. - От меня? Неужели я такой страшный?
   Сердце Ирины скачком вернулось на место.
   Кого-кого, а Берлинского-Коржикова она никак не ожида-ла здесь увидеть.
   Тем более приятной оказалась встреча - в нужное время и в нужном месте.
   Она взглянула на водителя; открытое лицо и весёлые глаза Лёлика говорили сами за себя - чувствовалось, ему можно доверять.
   - Куда так спешишь?
   Задыхаясь от долгого бега, не в силах членораздельно говорить, курсант махнула рукой перед собой.
   - В город? Нам туда же. Садись, подвезём!
   Резвова удивилась собственному везению, обошла ма-шину спереди, открыла заднюю дверцу с правой стороны, не мешкая, залезла на сидение:
   - Мальчики, только побыстрее, пожалуйста!
  
  
   Дембель зашёл в кабинет Пробкиной.
   Когда он подсел к её столу, она не подняла на него глаз, продолжая писать в амбарной книге:
   - Ваши физические параметры?
   - 90-60-90.
   Старший мичман вскинулась лошадью, укушенной ово-дом:
   - Как?!
   - Девушка, и это только лицо!
  
  
   Беспокоясь о том, что где-то - непонятно, где! - и как-то - ещё более непонятно, как! - подхватила чесотку, Илона, по-льзуясь перерывом, зашла в душевую и тщательно вымы-лась.
   Обсыхая, она прислушивалась к собственным ощуще-ниям.
   Зуда внизу живота и на грудях не ощущалось.
   Было жарко, поэтому старшина решила пока не надевать купальник.
   Выходить из Дома Офицеров смысла не было, а в грим-уборной, где она собиралась дождаться начала завершаю-щего конкурса, отсутствие на ней нижнего белья не произ-вело бы впечатления.
   Одевшись в парадную униформу, Манерная вышла из душа.
   И наткнулась на Эбанькова, вскинувшего для защиты обе руки:
   - Господи, как вы меня напугали!
   - На себя посмотрите! - парировала с лучезарной улыбкой главная претендентка на корону.
   Красивая молодая женщина не может быть глупой, по-тому что умная девушка никогда не позволит себе быть не-красивой.
   Лишним подтверждением этого послужил ответ на во-прос Сергея:
   - А давайте перейдём на "ты"?
   - Если не далеко, то почему бы и нет? - она вручила ему пакет с банными принадлежеостями и походкой Екатерины II двинулась вперед.
   Он поплёлся за ней молодым бычком на верёвочке.
   И в этот момент появились Бельведерский, Кофейников и Шнифт, подобно волкам, набросившиеся на добычу.
   Схватка произошла молниеносно.
   Кофейников, держа в руках верёвку, попытался связать Илону.
   Она отбивалась, как могла, и один раз ей даже удалось врезать вожаку группы между глаз так, что тот отшатнулся.
   Но подскочивший к старшине сзади помошник Николая ловко набросил на плечи Манерной скользящую петлю.
   Началась силовая борьба.
   Красавица яростным усилием попробовала ослабить ар-кан, Шнифт, естественно мешал.
   Бельведерский схватил жертву за талию, и её ноги сна-чала беспомощно заболтались в воздухе, а после принялись наносить многочисленные удары в пустоту, тем самым удер-живая на приличном расстоянии остальных нападавших.
   Тщательно скрываемая старшиной склонность к неизящ-ной словесности наконец вырвалась на волю.
   Но особого впечатления на бравую четвёрку не произ-вела.
   - Вяжите её!
   Сергей, Валерий и Павел стали ловко обматывать ве-рёвкой молодую женщину, которая, попав в их дружеские объятия, быстро забыла о сопротивлении.
   Связав её, Кофейников вытащил из кармана брюк вну-шительных размеров платок обильно полил хлороформом из флакона и завязал им рот и нос пленницы.
   Потом они втроём понесли Илону в неизвестном направ-лении с такой скоростью, точно за ними гнались призраки преисподней.
   Вожак трясущейся рукой набулькал себе полный раз-движной стакан из плоской фляги, зажмурился и блаженно выцедил.
   Постоял с закрытыми глазами, выдохнул, широко улыб-нулся:
   - Дело сделано! А то она мне уже в кишках по горло за-села...
   И поспешил за товарищами.
  
  
   Батонов подозвал к себе Мельницыну:
   - Сколько времени продлится последний конкурс?
   - Примерно полчаса. Потом по плану жюри совещается, определяет победителей.
   - И выносит приговор?
   - Так точно.
   Валентина смерила горвоенкома долгим призывным взглядом:
   - Товарищ генерал-лейтенант, сделать вам кофэ?
   - Нет, спасибо... - он вздрогнул, как от плевка в лицо.
   Она почувствовала, что предательски краснеет:
   - Скажите, а вы смогли бы жениться на молодой, раз-витой женщине, с богатым внутренним миром?
   - Наверно.
   - И ради неё перестанете употреблять алкоголь?
   - Возможно.
   - И перестанете играть в карты?
   - Вполне.
   - И бросите курить?
   Константин Андреевич некоторое время разглядывал старшего лейтенанта с таким выражением, будто увидела вместо неё червяка:
   - Я думаю, мне нет смысла жениться на этой женщине. Потому что с такими достоинствами, как у меня, могу найти себе жену и получше, чем с её внутренним миром...
  
  
   Набралгадов пил пиво в буфете с Бедолагиным:
   - Когда я был холостым, очень боялся супружеской жиз-ни...
   - А теперь? - усмехнулся зам горвоенкома.
   - Убедился, что боялся не напрасно... Женился на скром-ной стройной девушке. А через пять лет она превратилась в толстую крикливую тётку. - кадровик допил "Специальное". - Пойду гляну, как там наша Манерная, давно её не видел.
   - Соскучился?
   - Как сказать.
   Лев Давидович не смог бы выразить словами, почему ему вдруг захотелось взглянуть на старшину.
   Просто отчего-то было тяжело на сердце.
   Неожиданно затомило нехорошее предчувствие.
   Как вчера, когда Илону чуть не украли во имя никому не ясных целей.
   И он решил убедиться, с Илоной всё в порядке.
   Однако, майора ждал полнейший провал его радужных надежд.
   Красавицы не было ни в отведённой ей уборной, ни во-обще в Доме Офицеров.
   Интуиция не подвела Набралгадова - наверняка, слу-чилось несчастье.
   - Караул! - пискляво выкрикнул офицер и побежал до-кладывать горвоенкому.
  
   Машина, которая вывезла Ирину из опасной зоны, где её могли настичь преследователи, застряла в пробке.
   На площади, около памятника основателю города, про-ходил митинг, из-за которого милиция ограничила, а по сути, прекратила движение транспорта.
   Надолго, если не навсегда...
   - О чём вопят? - Виталий прижался лбом к лобовому стеклу, вглядываясь в толпу без обязательных красных или трехцветных знамён.
   Около автомобиля неожиданно раздался громкий торже-ственный голос молодого человека:
   - Итак, дорогие телезрители, мы ведём свой репортаж с полощади Согласия. Сегодня здесь очень оживлённо. Вслед за сексуальными и национальными меньшинствами, о своих правах желают заявить сексуальные и национальные ничто-жества!..
   Неожиданно перед самым носом Берлинского-Коржикова, приоткрывшего дверцу авто, чтобы подойти поближе к ми-тингующим, оказался микрофон:
   - Здравствуйте.
   - Здравствуйте.
   - Как бы вы отреагировали, если бы в нашем городе про-шёл гей-парад?
   - А он у нас и не прекращается! - музыкант принял рас-сеянно-невинный вид.
   - Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к политике ре-форм?
   - Да пошёл ты!.. - корреспондент утомил маэстро не-нужной настырностью.
   - И вот так во всём городе: шутки, смех, веселье. Никто не воспринимает серьёзно желания уравняться в правах с секс - и нацбольшинством собравшихся на площади Со-гласия... Митрофан Гарниров, Оксаний Сапсанов! Канал "НТБ"! Мы всегда с вами!
  
  
   Набралгадов наклонился к уху Батонова, превратившись в статую из белого мрамора:
   - Она исчезла!! Мы нигде не можем ее найти!! Просто исчезла!! Что сотворится в жюри?!. Я уверен, произошла трагедия...
   - В чём дело, майор?! Хватит лепить мне горбатого до за-бора!
   - Старшина Манерная пропала!!
   - Илона исчезла?! - горвоенком вздрогнул, как БТР, под-битый патроном огромного калибра. - Как?!. Когда?!
   - Я сам видел этот факт своими глазами!.. Я знаю, слу-чилось что-то ужасное! - кадровик затрясся, точно наступил на оголённый провод. - У меня было предчувствие!!. Ее убили, говорю вам, убили!!!
   Сегодня ему явно не везло.
   Фортуна, сволочная баба, повернулась к майору задом.
  
   Манерная с трудом разлепила глаза.
   Состояние было такое, удто у нее внутри кот с кошкой реши­ли завести минимум с десяток котят, предварительно нагадив ей во рту.
   Она попыталась сфокусировать взгляд и увидела Бельве-дерского, нависшего над ней топором палача на эшафоте над преступницей:
   - Где я?..
   - Там же, где и раньше... - он приятно ощерился.
   Уклончивый ответ ничего не объяснил, но широкая бла-годушная ухмылка страха не вызвала.
   - Что со мной?
   Усмешка сделалась максимально широкой:
   - Вы отходите от наркоза...
   У Илоны неожиданно зачесался кончик носа, однако по-чесать его ей почему-то никак не удавалось. После неско-льких безус­пешных попыток она опустила глаза вниз и уви-дела собственную высокую грудь, перевитую веревкой.
   Как, впрочем, и все остальное тело, кроме пяток.
   - А это что за кошмар твоей морды?! - она устрашающе зашипела коброй пе­ред прыжком, и у нее от негодования даже покраснели уши. - В чём дело?!
   - Что? - переспросил прапорщик с доброй улыбкой кре-дитора, пришедше­го к должнику с неожиданным для того известием прощения про­центов за просрочку. - Вы ничего не забыли?
   Она уничижительно улыбнулась и тут же осеклась.
   - Вам лучше бы постараться вести себя хорошо, по-верьте мне...Зачем обре­кать себя на мучения? - он спросил это таким то­ном, что старшина почувствовала к нему неко-торое доверие.
   Однако, если бы взглядом можно было убить, он бы тут же распростерся без малейших признаков жизни у ее ног.
   У Манерной при любых обстоятельствах рано или поздно во всей красе проявлялся ее стервозный характер.
   Особенно при смер­тельной опасности для жизни.
   - Вы посидите здесь несколько дней, только и всего... - его взгляд был стальнее и прочнее меча дружинника. - Пока не закончится конкурс...
   Старшина отвернулась к стене, лишь бы не видеть до-водящей ее до полного исступления противной рожи:
   - В самом деле?
   Николай ясно понял по глазам солдатки, она способ­на на многое, не говоря уже о том, чтобы только войти в пылаю­щую избу или остановить на скаку коня:
   - Да... - он оценивающе посмотрел на нее - так, наверно, партизан оценивает доставшееся ему трофейное оружие.
   - Что ж, будем считать, я поверила... Развяжите меня...
   Неприметно одетые мужчины и женщины терялись среди горожан и жителей области, проникая в квартиры, офисы, дачи, склады, гаражи под видом торговых агентов, пред-ставителей проверяющих организаций, работников Горобл-газа и Облгорэнерго.
   На них не обращали большого внимания, как не обра-щают внимания на давно знакомые предметы обстановки, и они достаточно свободно проникали в помещения, включая чердаки и подвалы, стараясь разузнать, нет ли поблизости какого постороннего лица женского пола определённых во-зраста и внешности.
   По поручению Батонова осведомители Дальнозоркого ис-кали Манерную.
   Инстинкты и интуиция помогали им выведывать необхо-димые сведения из безобидных, казалось бы, разговоров с ничего не подозревающими людьми, бывшими всегда в курсе всех, или почти всех, дел своих соседей и их близких и дальних родственников.
   Но пока Илону не удавалось нигде обнаружить.
   Однако, неудачи лишь подстёгивали азарт.
   Тому, кто откроет местопребывание старшины, причи-талось повышение по службе и щедрое денежное возна-граждение, и никто из задействованных в поисках, не со-бирался от них отказываться.
   Осведомители, подобно голодным лисицам, рыскали по-всюду и вынюхивали где что только возможно...
  
  
   Батонов вошел в гримёрную Илоны, в которой трясся На-бралгадов:
   - Где старшина Манерная?
   - Ищем... - майор почувствовал себя штрафником, гото­вым скоро лишиться воинского звания.
   - Чересчур долго ищете!
   - Найдем!..
   В последнее время кадровик стал просто невыносим, до-пустив ничем неоправданный прокол с главной претендент-кой от города на звание победительницы, что могло обер-нуться большой кровью.
   - Это я уже слышал! Мне интересно узнать, когда?! Дайте мне конкретный срок!
   - Уже скоро... Совсем скоро!
   - А раньше где вы были? Когда думать надо было, а не резать сплеча семь раз? А сейчас спохватились, забегали. И все сзади оказались. В самом глубоком смысле!.. Поэтому мне нужна определенность, твою мать! Финал совсем бли-зок! - лицо горвоенкома исказила свирепая грима­са, и в ней смешались в единое целое презрение и нена­висть.
   - Не волнуйтесь,товарищ генерал-лейтенант. Мы ее обя-зательно отыщим.
   - Что вы себе думаете из конца в конец?! Я спрашиваю, когда?!
   - Но мы ведь не Боги! - майор сделал вид, что очень удручен и опечален этим обстоятельством. - Нами и так взя-ты под жесткий контроль все места возможного появления похитителей... - словно пробуя Батонова на прочность, он коль­нул его взглядом. - Им никуда не деться! У них нет об-ратного хода. Они в капкане, который скоро захлопнется! Разберёмся, как следует и накажем, кого попало!
   Похоже, Константин Андреевич ему не поверил.
   Ибо, кипя от злобы, при­нялся извергать бесконечные ру-гательства, в которых различа­лись только отдельные слова, а все остальные выражения были слишком простонарод-ными - из не предназначенных для печати...
  
  
   Печально выпив вина, Ламара каждые несколько секунд прикладывала к заливаемому слезами лицу платок:
   - Эх, жизнь, что проклятая сделала со мной! Я ведь ко-гда-то хотела актрисой быть, да родители запретили задни-цей вертеть! - у неё свело судорогой подбородок. - Прие-хала из глухой провинции в город работать, а потом с быв-шим мужем познакомилась! Он красивый был, на щеках ямочки. Улыбка добрая, открытая. Свадьбу быстро сыграли! - Драчильева высморкалась в платок, поискала в нём сухой угол, приложила к глазам. - Недолго с ним прожили, при-ревновал меня к фонарному столбу. С топором гонялся, орал, Ира не его дочь. А чья?! Чья, я спрашиваю?!
   Бельведерский не имел ни малейшего понятия, от кого прапорщик принесла в подоле ребёнка и потому промолчал, делая вид, что целиком сосредоточился на разливе порт-вейна по стаканам.
   Да и, говоря по совести, его меньще всего волновали страдания собутыльницы по чему бы то ни было вообще.
   - Что ты улыбаешься? - насторожилась она охотничьей собакой, почуявшей дичь.
   - Ничего.
   - Как ничего? Я же слышу. - мать двоих детей подняла перед собой обе руки, словно пытаясь притормозить на-летающий на неё поезд и вернулась к больной для неё теме. - Бросил меня, пидорас, и свалил к мамаше под бочок! А меня с Иришкой - пинком под в заводскую общагу! Чем я только не занималась, чтоб дитя только прокормить! И двор-ником подрабатывала, и уборщицей!
   Николай не ведал, а Драчильева не стала распростра-няться, что и из дворников, и из уборщиц её выгнали очень быстро, как несправлявшуюся с возложенными обязанно-стями. Так как она больше болтала и требовала увеличения зарплаты, чем занималась непосредственной работой.
   Она снова расплакалась.
   Бельведерский придвинул к ней налитый стакан:
   - Выпей и успокойся.
   Прапорщик осушила его в два глотка, зажевала марино-ванным огурцом:
   - Несколько лет так мыкалась, пока второго не встретила. Недалёкий, но в быту хозяйственный! Офицер! Он меня на службу и пристроил! Я ж дома университет кончила! - она высморкалась в платок, свято веря в собственные слова.
   Тех, кто имел высшее образование по контракту в Вору-жённые Силы брали офицерами, а звание прапорщика при-сваивалось тем, кто имел за спиной техникум, как Николай.
   - Родила от него Юлечку, а он, гандон рваный, меня предал! Наврал, будто едет в Афганистан, сам снял комнату для какой-то Нюрки! Она на него так и лезла, да после от-вадила! Стал без неё жить, но ко мне не вернулся-а! - рас-сказ надолго прервался всхлипываниями, переходящими в икоту. - Если уж выпустил сперматозоид, впистил в жизнь - неси ответственность!
   Старший доблестной четвёрки поспешил налить Ламаре "три семёрки":
   - Пей и выбрось всё из головы, пока тебе окончательно крышу не сорвало!
   Безутешная мать и брошенная жена с готовностью выполнила приказ, далеко отставив в сторону мизинец.
   Видимо, Бельведерский изрядно перебрал.
   На него вдруг повеяло от неё такой притягательной жен-ской силой, что он ощутил возбуждение:
   - Я хочу тебя! - Николай был прямолинеен, как указка.
   Драчильева кокетливо улыбнулась, вмиг забыв об обидах на неудавшуюся жизнь:
   - Но учти, ложиться не буду. Не люблю. У меня низкое расположение, приходится высоко ноги задирать. Так что давай рачком. - она одним движением выдернула из-под форменной юбки трусы. - Я на стол обопрусь, а ты - сзади.
   Стоило ей нагнуться, как между широко расставленных жирных бёдер раскрылась влажная волосатая щель.
   Прижавшись к её ягодицам, начинавшим в силу возраст-ных изменений уже подвергаться воздействию целлюлита, гигант секса легко насадил податливую Ламару на свой кол и повёл в сторону засоловевшим от кайфа орлиным взором.
   Она быстро вошла во вкус и стала издавать такие страстные вопли, что Шнифт чуть не дошёл до оргазма, лё-жа в соседней комнате.
  
   Стаканова с усмешкой посмотрела на Мельницыну, до-ставая сигареты:
   - Тебе не надоело вилять перед Батоновом хвостом и ходить на задних лапках?
   - Всё равно он будет моим. - с фанатичной уверенностью ответила Валентина.
   - Сомневаюсь. Он же тебя в упор не видит, даже мельком уха...
   - Ты глубоко ошибаешься! Я ему ещё покажу, где кузь-кина мать раком зимует!
   - В самом деле? - капитан закурила, глянув на подругу с таким видом, будто решала, открыть ей какую-то страшную тайну или нет. - Костик чересчур увлечён прелестями Манерной! А тебе до неё...
   Когда старший лейтенант подняла глаза к вечернему не-бу, низко нависшему над верхушками деревьев, её лицо не отличалось по цвету от первого снега:
   - Она ничем не лучше меня!
   - Это ты так считаешь! Не переоценивай себя, спустись на землю! Все мы хотим одного, некоторые двух и более. Но сук-то рубим по себе!
   - Он никогда не обретёт с ней счастье! К тому же доби-ться своего - означает увести чужого!
   Нелли Олеговна покачала головой, как монахиня, жалею-щая тех, кто погряз в мирской скверне и не желает от неё очиститься:
   - Запомни, если скрестить умного мужчину и тупую жен-щину, получится лишь мать-одиночка!
   Она могла бы ещё добавить, что амбиция - это как ме-тровый член!
   Круто, а толку никакого!
   К превеликому сожалению, охотница на генералов слы-шала лишь то, что хотела услышать, успокаивая себя - на-чальница просто завидует её близости с горвоенкомом.
   Нет предела человеческой слепоте!
   И глупости также!
  
   Из-за митинга секс- и нацменьшинств Ирина прибыла в Дом Офицеров, когда там уже никого не оказалось.
   Из-за исчезновения Манерной проведение завершаю-щего этапа конкурса красоты по обоюдной договорённости областного и городского военкомов прилось отложить на неопределённое время.
   Пока не отыщется пропажа.
   Сбылись худшие опасения Резвовой.
   Она не сдалась, и её отвезли в горвоенкомат.
   Но и там девушку ждала неудача.
   Дальнозоркий не возвращался, а дать его домашний ад-рес или телефон дежурный отказался наотрез - служебная тайна.
   Ей ничего не оставалось, как вернуться домой, чтобы на-чать всё сначала с утра.
   Она вылезла из машины и почти уже подошла к подъ-езду, когда сопровождавший её сегодня повсюду Виталий остановил курсанта:
   - Где ты была?
   - Что за вопрос?
   - Ты бежишь почти голая по дороге в город, ни о чём не рассказываешь, а потом требуешь возить тебя по всяким сомнительным местам!..
   - Сомнительные места - Дом Офицеров и горвоенкомат?!
   - А я не знаю, с кем ты там собиралась встретиться!
   - А какое твоё дело?! Ты мне кто - муж, жених?!
   - Ты понимаешь, что сейчас сказала?
   - Да, в отличие от тебя! Потому что живу сегодняшним днём, а не цепляюсь за прошлое!
   - Отреклась от него?
   - Да!! И когда ты это наконец поймёшь?!
   Маэстро без сил опустился на скамейку возле подъезда:
   - Я помнил тебя два года...
   - Я теперь должна за это кланяться тебе в ноги?! - сер-жант нажала кнопку домофона. - Мама, я без ключей! От-крой, пожалуйста!
  
  
   Цианидов сидел с Мельхиоровой в беседке.
   В полном молчании он курил папиросу, она грызла семеч-ки.
   Так прошло около часа.
   - Я пойду? - Зинаида нерешительно поднялась, чего-то ожидая от Петра.
   - Сиди.
   Театральная пауза продлилась еще час.
   - Я пойду?
   - Сиди.
   На третьем часе ожидания сержант молча встала и ушла в дом.
   Прапорщик вытащил новую папиросу:
   - Надо бы сделать перекур. - он чиркнул зажигалкой. - Хм-м... Не дала...
  
  
   - Что вам угодно,госпожа офицер?
   Мельницына отступила на пару шагов и слегка поклони-лась:
   - Не вы ли будете Черевикина? Мавра Тихонов­на? - Ва- лентина начала терять терпение. - Вы и вправду читаете в прошедшем, знаете насто­ящее и предвидите будущее?
   - Это так! - экстрасенс сделала приглашающий жест. -
   Проходите.
   Она, не колеблясь, вошла и очутился в чисто прибранной комнате.
   А потом открыла и закрыла рот, будто получила удар носком са­пога между ног, увидев моложавую, довольно сим-патичную брюнет­ку немного за тридцать, внимательно смо-тревшую на неё, точно оценивая стати приглянувшейся ей на конской ярмарке кобылы:
   - О чем старший лейтенант желает со мной побесе-довать? О прошлом или о предстоящем?
   - О будущем и, если возможно, не откладывая. - офицер за­хлопала глазами овцой в стаде. - У меня очень мало вре-ме­ни.
   - Как прикажете.
   - Меня не интересуют гадания по свече, на чаинках или ко­фэ! Также нет дела до карт!.. Вы можете определить сущ-ность человека по собственноручно написанному им письму?
   - Это вполне возможно... - ворожея в упор глядела доб-ры­ми глазами.
   Мельницына достала из нагрудного кармана форменной рубашки листок бумаги с образцом почерка Батонова:
   - И ещё мне бы хотелось знать, способен ли он жениться на человеке своей среды? Об оплате за труды не беспо-койтесь - не обижу... Беретесь определить с возможной ве-роятностью?
   - Да.
   - И об этом никому не надо знать, кроме нас с вами!
   Не хватало ещё, чтобы в горвоенкомате узнали о визите Валентины к ясновидящей!
   Будут издеваться почище, чем над Драчильевой!
   - Я не приучена разглашать тайны обращающихся ко мне, гос­пожа офицер. - Черевикина свела свои пышные гу-бы банти­ком, превратив их в спелую вишню.
   - Тем лучше... Сколько вам нужно времени на выясне-ние истины?
   - Приходите за ответом завтра в это же время...
   - Договорились, завтра. - секретчица поднялась, поло-жив на сто­л гадалки несколько сотенных купюр. - Здесь половина вам причитающегося... Так я не прощаюсь!
  
   Стервозникова, полулёжа на диване, смотрела телевизор.
   К ней подошёл сын её сестры:
   - Тёть Луиз, а правда, что военные остаются спокойными в любой обстановке? Или это сказки для дурачков?
   Взгляд ребёнка был долгим и пронзительным, но она с честью его выдержала:
   - Это правда.
   - Тогда я покажу тебе вместо мамы свои оценки за переэкзаменовку в летней школе?
  
  
   Пронзительный нечеловеческий крик прозвучал в ночной тишине, разрывом гранаты прокатившись по залитому лун-ным светом двору дачи Самцова.
   Все обитатели мгновенно оказались на ногах и заме-тались в поисках кричавшего, сталкиваясь на бегу, беспо-рядочно нанося удары руками, ногами и головой в пустоту на все четыре стороны.
   Что было вовсе неплохо - иначе бы спросонья они за-просто травмировали друг друга без всякой пользы.
   Причиной тревоги оказался Эбаньков.
   Ему приснилось, что он борется с Терминатором.
   А когда проснулся, то обнаружил, что не может поше-велиться, и у него на лице ворочается нечто мохнатое, дурно пахнущее и удушающее своим весом.
   Прапорщик забился в чудовищной истерике.
   Одним из первых на дикие вопли прибежал Бельведер-ский.
   И попытался удержать подчинённого, вырывавшегося от него с яростным жланием растерзать чёрного с белой груд-кой кота.
   Генеральский Мурза хищно фыркал и бегал кругами, ста-раясь пробиться к двери, которую загораживали остол-беневшие бравые ребята в мокрых трусах, становившихся значительно мокрее, едва Паша наводил на них вместо кота помповое ружьё.
   У старшего всё поплыло в глазах.
   И чуть не случилось расстройство желудка, когда дуло упёрлось ему прямо в живот.
   Одним невероятным прыжком он достиг животного, схватил того за шкирку и швырнул Эбанькову.
   Человек и четвероногое испепеляли один другого сви-репыми взглядами.
   Причём, первый норовил достать противника кулаком в морду, а второй осатанело шипел, махая лапами, как боксёр на разминке.
   - Господа, освободите место для дуэли! - торжественно объявил Николай. - Разрешаю драться без оружия и до третей крови! Можно применять кулаки, зубы и когти!.. Но помните - не до смерти! Ваши жизни могут ещё пригодиться!
   Остальные откачнулись к стенам, оставив в центре ком-наты свободное пространство.
   - Внимание! Начали!!
   Но кот позорно сбежал, проскользнув между ног Кофейни-кова, стоявшего у двери.
   Понятно, что человек был объявлен победителем.
   Бельведерский скорбно посмотрел на своих бойцов:
   - Братаны, вы у меня совсем взбесились! - и с чувством высказал самому себе. - С какими идиотами приходится иметь дело!..
  
   - Можешь меня поздравить, - гордо сказала Цветкова, за-куривая первую сигарету после прихода на службу, - за неделю я похудела на килограмм.
   Пробкина, выпустив кольцо дыма к потолку, надела на лицо маску детской наивности:
   - А ты взвешивалась с косметикой или без?
  
   Ирина проснулась от громкого навязчивого голоса:
   - Новинка в магазинах! "Дирол" со вкусом арбуза! Можно описаться с одной подушечки!
   Она протянула руку, пытаясь нащупать магнитолу, стоя-щую на журнальном столике около дивана, на который упа-ла, вернувшись вчера поздним вечером.
   - Презервативы "Лайт" светятся в темноте, освещая ли-цо партнёрши изнутри!
   Курсанту ничего не оставалось, как нехотя подняться и лениво крутануть верньер настройки:
   - У всех людей подкова, висящая над дверью, означает "на счастье". И только в квартире Ксюши Кошак - это "за-паска".
   Генеральская дочь готова была сломать источник иди-отской информации, но появилась мама.
   - И где же ты была?
   - На конкурсе.
   - Целую ночь?
   - Конечно.
   - Позвонить не могла?
   Резвова-младшая присела на постели, вспомнив перл командирской мысли, услышанный в училище - сам погибай, а родителям звонить не забывай:
   - Утопила мобильный в реке. А в деревне, сама пони-маешь, позвонить неоткуда...
   - Ни у кого из офицеров тоже не было телефонов?
   - Были. Мост рухнул, и у всех намокли. - курсант пере-шла в защиту нападением. - Иначе я бы пришла домой в спортивной форме?
   Резвова-старшая засомневалась, но ненадолго:
   - Ты вернулась вообще без формы... Плавала одна?
   - А с кем?!
   - Мне показалось, тебя провожал Виталий...
   Сержант со стоном упала на постель:
   - Умоляю, не стоит снова меня с ним сватать. Мы встре-тились случайно! Чисто случайно!
   Жена генерала встала:
   - На твоём месте я бы честно призналась, что провела время с Витасей!
   Она вышла из комнаты.
   И, судя по всему не поверила ни одному слову дочери.
   Ну почему, когда мы пытаемся говорить правду - или почти, умалчивая о мелочах, травмирующих психику роди-телей, - нам не верят?
   А когда врём напропалую, нас считают самыми пра-вдивыми...
   - Грузия разорвала дипломатические отношения с Ника-рагуа. В Никарагуа удивлены - они никогда даже не слы-шали о Грузии...
  
   Илона взяла с подоконника очередной опус Дарьи Кон-цовой, раскрыла его на странице, заложенной аляповатым календариком.
   Раньше она не терпела женские детективы, тщетно пыта-ясь понять, почему их рекламируют, как иронические. Иро-нию, как и юмор, в них можно было обнаружить с большим трудом и то, лишь после принятия внутрь порядочной порции алкоголесодержащей жидкости.
   Но, изнывая от скуки после похищения, старшина как-то пролистала один томик в яркой обложке и невольно увле-клась.
   Если издательство выпускает литературный бред, значит, читателям это нужно...
   Иначе бы не покупали.
   По крайней мере, высохшая от времени мумия с мопсами на задней обложке худо-бедно, но отвлекала, заставляя за-быть о собственном положении.
   И главное не требовала ответа на вопрос - как скоро за-кончится пленение?
   Сегодня Манерной не хотелось ни гулять, ни играть в компьютер, в котором - она специально проверила - отсутствовал выход в Интернет.
   В комнату постучали, к ней вошла Драчильева - согля-датай, не спускающий с неё глаз.
   На взгляд Илоны прапорщик была чересчур темпера-ментна и подвижна, а раскачивание при ходьбе бёдрами под форменной юбкой говорило о том, чем та занималась поми-мо службы, будучи значительно моложе.
   А больше всего в тюремщице шокировала проры-вавшаяся в каждом жесте вульгарность, которую неиску-шённый человек мог принять за некий шарм.
   На что в своё время и купился Бодунков.
   К тому же она, в отличие от Мельницыной, обожала ко-сметику и явно ею злоупотребляла, наложив на лицо не ме-нее трёх слоёв.
   Однако объяснять Драчильевой, что с такой боевой рас-краской она напоминает расписную матрёшку, старшина не рискнула.
   Это было бы бесполезно.
   А, возможно, - просто опасно для жизни и здоровья...
   - Хорошо, что пришли. Скажите, в этом доме есть дартс?
   - А зачем вам? - Ламара навострила уши.
   - Боже мой, я хочу пометать стрелки! Или это запре-щено?
   - Нет, но вдруг вы ненароком поранитесь? - глаза Дра-чильевой подёрнулись мечтательной плёнкой, но тут же снова стали трезвыми. - Послушайте здесь, как я вам говорю. Могу принести карты или шашки, шахматы?
   - Если не хотите по-человечески, будет по-моему!
   - Есть DVD на любой вкус. - взгляд прапорщика полых-нул огнём, как у охотника, заметившего в небе летящую ут-ку.
   - Хочу дартс! - старшина капризно надула губы.
   Надзирательница посмотрела на неё с такой холодно-стью, что, она вполне могла бы превратиться в сосульку, если бы не имела горячий темперамент, послуживший ей защитой от замерзания.
   Узница проявила стойкость:
   - А что? Устроим между собой состязание в меткости.
   Ламара поскребла в затылке:
   - Я должна спросить разрешения...
   - Так какого ж вы стоите?! Идите! Идите, спрашивайте! - Илона напоминала барыню, недовольную тупостью и нера-сторопностью крепостной девки.
   - Тогда ждите. - Ламара изобразила такую улыбку, слов-но её губы были накрепко привязаны к кончикам ушей.
   - Только недолго! - голос Манерной стал удивительно добрым.
  
   Стаканова стряхнула пепел с сигареты:
   - Ты слышала, компьютер уменьшает любую работу ров-но наполовину?
   Мельницына поперхнулась дымом:
   - Это всегда так говорят - наполовину. - сказала она то-ном, каким обычно объясняются с полнейшим ничтожеством. - А потом поставят к нам две штуки, и где я окажусь с тобой на пару?
   Глаза капитана стали похожи на два блюдца.
  
   Дальнозоркий, поморщившись, поднял трубку зазвонив-шего телефона.
   - А, это ты... - сказал он вместо приветствия. - Я же предупреждал... Или хочешь мне сообщить что-то новое?.. Погоны не надоело носить?.. Тогда ищи обеих украденных! И пока не найдёшь!.. - майор обернулся на стук в дверь. - Всё! Пока! - он некоторое время посидел, задумчиво глядя перед собой. - Войдите!
   В кабинет робко протиснулись сёстры Драчильевы:
   - Разрешите, товарищ майор?
   - Проходите. Давно вас жду. - особист нервно закурил. - Слушаю!
   Дырочка подобно маме выпятила куриную грудку вперёд, как Бодунков, свесив голову на правое плечо:
   - Товарищ майор, старший лейтенант Мельницына при проведении конкурса красоты неоднократно совершала дей-ствия, несовместимые с должностью ведущей...
   - Например?
   - Она подрезала каблук у старшины Манерной, что-то сделала с платьями капитана Даваловой и других, из об-ласти, во время танцевального конкурса. Ну, когда вальс по-казывали.
   Лаврентий Генрихович посмотрел на младшего сержан-та, как честолюбивый отец на дочь-вундеркинда:
   - Уверена?
   - Видела своими глазами.
   Юкля, смахивая на шкодливое дитя, узревшее в папиных руках ремень, встала рядом с Ирочкой:
   - Она технику сломала и заходила в комнату старшины. А после та исчезла.
   - Стоп! - чекист насторожился. - Что там насчёт техники?
   - Когда песни пели, у Иванны...
   - Илоны!
   - Ну да! Звукотехника отказала потому как Мельницына там чего-то сделала!
   - Что ж, думаю, вы согласны с тем, что прошлое закон-чено?.. Подтвердить это письменно и устно сможете? - в голосе особиста прозвучала кокетливая мечтательность, - точно придворный бонвиван вспоминал свои победы.
   - Так точно! - рядовая была прямой и простой, как голе-нище сапога.
   - Я имею в виду, на очной ставке?
   - Так точно! - младший сержант казалась храбрее бер-серка.
   - Отлично! Садитесь и пишите, чтобы завтра будущее было лучше!
  
  
   Прицеливаясь, Драчильева напевала весьма фривольную песенку.
   Её пегие волосы, глаза навыкате и вздрагивающие нозд-ри при неплохо сохранившейся для позднего бальзаковского возраста фигуре на водили на мысль о наливном яблочке.
   Кисло-сладком...
   Кишащем внутри червями...
   Настал черёд старшины бросать стрелки в мишень.
   Цианидов, наблюдавший за соревнованием вместе с Кофейниковым, Шнифтом и Эбаньковым поспешно поднёс ей метательные снаряды.
   Работа на Самцова была для него ещё нова, иначе бы лицо не было столь весёлым и беспечным.
   Ядовитая атмосфера пока не успела его отравить, а зрелище людских горестей не уничтожило блеск глаз.
   Он начинал службу в далёком гарнизоне, где ему, до-машнему мальчику, пришлось от пуза нахлебаться пре-лестей воинской жизни.
   Петя узнал, что такое издевательство старшего призыва над младшим, командирский беспредел, кашель от посто-янной сырости в казарме, понос от некачественной пищи и дикая скука захолустья, от которой звереешь и становишься нелюдем.
   Молодой человек, не терпевший бранных слов, суще-ствовал в постоянной матерщине, спал, не раздеваясь на дежурствах, в вони роты, где справляли нужду никуда не выходя - при всех, в зловонную бочку.
   Но самым тяжёлым испытанием стали грязь и мерзость человеческих отношений, нагло и бесстыдно обнажавшаяся в забытом Богом гарнизоне.
   Дома, в райцентре Тамбовской области, его всегда учили, что врать нельзя, надо защищать слабого, не бояться силь-ного, что самое дорогое - честь и совесть.
   В полку же всё происходило как раз наоборот.
   Там не было человеческих законов - лишь звериные.
   Цианидов терпел, стиснув зубы, около года и пытался ос-таться самим собой, пока однажды не выдержал и не на-писал рапорт об отправке в школу прапорщиков.
   Ему повезло.
   Самцов как-то приехал туда с проверкой.
   Заметил Петра и добился, чтобы новоиспечённого пра-пора перевели к нему.
   До призыва парень успел закончить садоводческий лицей и потому понадобился генералу - разводить зелень на его скромном дачном участке.
   По крайней мере это было всяко лучше выстрела себе в лоб в приступе безумия...
   Присмотревшись к Петру, Манерная решила попытаться склонить его на свою сторону.
   Внутренний голос говорил ей - она не встретит у него от-каза в просьбе о помощи.
   Но сделать это нужно в отсутствие Драчильевой, во взгляде которой иногда явно проскальзывала неприязнь не только к Илоне, но и ко всем, кто стоял выше её по поло-жению.
   При этом прапорщик всегда мечтательно улыбалась: ей доставляло удовольствие воображать покойниками тех, кому она была вынуждена подчиняться.
   Пока только воображать...
   - Спасибо. - старшина тщательно осмотрела стрелки, поданные Цианидовым.
   - Не промахнись, Асунта! - фыркнула Ламара.
   Она не страдала отсутствием чувства юмора, хотя даже ребёнок постеснялся бы такой шуточки.
   - Ты уже била первой, Фредди! - не осталась в долгу пленница.
   Все три стрелы вонзились точно в центр мишени под аплодисменты зрителей, заставив Драчильеву позеленеть от зависти, став настоящей точной копией болотной жабы.
   - Да, всё забываю спросить! - якобы вспомнила Илона, едко усмехнувшись и любуясь делом своих рук, пока прику-ривала сигарету. - А почему не видно моего Тристана, что украл меня для любви?
   - Кого?!
   - Того же Ромео, только во французском варианте.
   - Он появится, когда придёт время. - тон Ламары не поощрял к продолжению расспросов.
   - Понятно, шеф законсервирован. - с архисерьёзным ви-дом сделала вывод узница, слово в слово повторив слова атамана Бурнаша в исполнении замечательного актёра Копеляна из фильма "Корона российской империи".
   Драчильева собиралась ответить что-то резкое, но сдер-жалась, с досадой прикусив нижнюю губу.
   Прапорщик не отличалась меткостью в метании стрел и потому, всякий раз не попадая в центр, начинала сатанеть.
   А Манерная, поражая цель, задумалась над тем, под ка-ким благовидным предлогом залучить к себе в союзники Петра...
   И что ему пообещать в качестве оплаты за услуги...
  
  
   Дальнозоркий поднял глаза на скрип двери и чуть не про-глотил сигарету:
   - Вы?! Как?! Откуда?!
   - Я могу присесть? - улыбнулась вошедшая Ирина. - Разговор предстоит долгий.
   - Да, да, конечно! - майор шагнул к сёстрам Драчиль-евым. - Быстро исчезли! Допишете на рабочем месте и не дай вам Господи кому бы то ни было рассказать... Ясно?
   - Так точно!
   Дырочка с Юклей исчезли двумя вампирёнышами, узрев-шими восход солнца.
   Особист подал Резвовой лимонад:
   - Покрепче чего не желаете?
   - Спасибо. - она сделала пару жадных глотков.
   - Вас действительно... как бы выразиться?.. - он бес-помощно глянул в потолок, точно надеясь найти на нём ответ на насущный вопрос современности.
   - Да, похитили.
   - Правда?
   - Нет, товарищ майор, я придумала, чтобы вам понра-виться!.. - она обожгла его взглядом молодки, внутренне издевающейся над старичком. - У меня есть свидетели, которые видели меня в очень неприглядном виде! - курсант протестующее выставила обе ладони вперёд. - Это не то, о чём вы подумали! Я осталась без формы, но смогла сбе-жать...
   - Да откуда же, чёрт возьми?!
   - Из загородного дома... И, как мне показалось, одна из моих тюремщиц служит у вас. Или служила в прошлом го-ду...
   - Нельзя ли попонятнее? Раз сказали "А", давайте вместе сделаем "Б".
   - Можно. В очках, похожа на болотную жабу, в звании прапорщика. В том году приезжала с бомжеватого вида по-жилым капитаном для инспекции в Прибрежный военкомат.
   - Подождёте, пока я проверю?
   - Конечно.
   Чекист выскочил за дверь и меньше чем через пять ми-нут вернулся:
   - Как вы оказались за городом?
   - Хотя у меня на голове был мешок и кляп во рту, уши мне не заклеили. Шум двигателя я могу распознать и отли-чить асфальтированную дорогу от просёлка.
   - Извините... На карте сможете показать?
   - Сомневаюсь. Лучше бы съездить туда на машине.
   - Тоже дело. - Лаврентий Генрихович надавил кнопку селектора. - Геморроев? Ко мне! Немедленно! - он до-вольно хрюкнул. - А не вспомните, вам ни о чём не говорит фамилия Мельницына?
   - Нет.
   - Звание - старший лейтенант?
   - Определённо нет, простите... Я видела там, откуда сбежала, помимо жабы и сержанта, десантника во дворе.
   - Почему - десантника?..
   - Тельняшка с голубыми полосками. У моряков - почти чёрные, у особистов - более тёмные...
   Шкафообразный капитан ногой распахнул дверь в ка-бинет:
   - Звал, командир?
   - У тебя сколько людей в наличии?
   - Со мной пятеро.
   - Бери их и езжай с товарищем курсантом. - майор обнял Ирину за плечи. - Она покажет куда.
   - Оружие брать?
   Лаврентий Генрихович посмотрел на подчинённого, как врач смотрит на больного:
   - Не сыпь мне соль на сахар!.. На рекогносцировку едешь, Геморроев, матерь твою!
   - Понял! Работаем руками! - капитан ожесточённо потёр затылок. - А на хрена мне тогда мои дебилы, товарищ май-ор?
   - Чтоб были наготове!
   - Для войны или как?
   Дальнозоркий стал нежен и ласков, как впервые родив-шая мать:
   - Идёшь с девушкой! И не дай Бог она потом мне на тебя пожалуется!
   - Так точно... А на что пожалуется, товарищ майор?
   Лаврентий Генрихович заорал так, точно подчинённый вырезал у него бензопилой аппендицит:
   - Де-е-еб-бил-л!!.
   Но другого боевого обеспечения поиска не существо-вало...
   Майор схватился за голову и издал страстный стон-урча-ние старого котла, готового взорваться при лёгком пере-греве.
  
   Илона вызвала к себе Петра.
   Хотя Драчильева насторожилась, но перечить не посме-ла, лишь что-то невнятно процедила сквозь зубы, но что именно узница не разобрала.
   Ожидая садовника, старшина подошла к окну.
   Зелёные, с золотой каймой, занавеси лязгнули, раздви-гаясь, на кольцах карниза.
   Она повернула ручку, распахнула обе створки, впустив в комнату чистый и свежий после ночного дождя утренний воздух.
   Голубовато-белая окраска неба сменилась на нежно-розовую, а капли воды уже подсыхали на траве и деревьях.
   Услышав приближающиеся шаги, Манерная окинула се-бя взглядом в зеркале, одёрнула голубую форменную ру-башку.
   Ей хотелось выглядеть как можно привлекательнее в гла-зах потенциального приключения, и она осталась более чем довольна собой.
   Раздался нерешительный стук в дверь.
   - Заходите... Петр, кажется? Вас ведь так зовут?
   - Совершенно верно...
   - Садитесь. Что же вы стоите?
   Пока Цианидов присаживался, она старалась успокоить сердце, некстати скакнувшее вниз и, казалось, оставшееся навсегда где-то между упругих ягодиц.
   От этого озабоченное выражение лица сделало её ещё более обаятельной и привлекательной.
   - Скажите, а вы не хотели бы поменять место службы?
   - Да мне и здесь нравится. - он долго хлопал глазами, будучи не в силах взять в толк, зачем ему менять занятие са-доводством на непонятно что.
   - Правда? Нравится быть прислугой? - Илона нежно погладила его по плечу. - А повышение в звании и в окладе совсем не интересует?
   Петя ошалело воззрился на неё:
   - Это как?
   - Элементарно! - старшина запнулась от чувства облег-чения - парень заглотил наживку. - Поможешь мне покинуть территорию и уйдёшь вместе со мной. - она перешла на "ты", желая придать разговору побольше интимности. - Когда нас хватятся, мы будем далеко. А там уж я сумею защитить и тебя, и себя!
   - Поймают... - Цианидов заколыхался студнем на тарел-ке. - Не уйдём...
   Манерная резко отодвинулась от него:
   - Больше всего я ненавижу трусов!.. Особенно тех, кто сам отказывается от вознаграждения за не слишком тя-жёлую работу! - ситуация, в которой она оказалась, очень напоминала ту, когда человек дразнит змею, малейший укус которой может стать для него последним. - Неужели не ясно - за похищение и моё насильное удерживание тебе, как и остальным, светит срок! И не малый! Поможешь мне - останешься чистым!
   Под воздействием уничижительного тона и манящих пер-спектив, от которых захватывало дух, к Петру возвратилась утерянная было душевная бодрость:
   - Не обманете?
   Илона с достоинством выпрямилась:
   - Во-первых, я никогда не вру! Во-вторых, считаю делом чести выполнять данные мной обещания! И в-третьих, умею быть оч-чень благодарной за оказанные мне услуги!
   Намёк был более, чем прозрачен, только полный кретин мог его не понять.
   Цианидов раскраснелся созревшей вишней.
   А по лицу старшины скользнула тень тревоги.
   Что, если прапорщик-садовник сочтёт приведённые дово-ды неубедительными?!
   - Ладно... Умеете вы уговаривать...
   Она надела маску мягкого восхищения:
   - Ты истинный герой!.. Но помни, наше положение до-вольно опасно, и мы не должны терять времени!
   Хотя узница никогда не считала себя кокеткой - напро-тив, относилась к кокетству с некоторой долей презрения - сейчас воспользовалась искусством охмурять мужчин в пол-ной мере.
   Претендентка на звание "Мисс "Красная Звезда" бро-сила на молодого человека такой взгляд, что у того из-под кепи прямо-таки повалил дым, и, чувствовалось, он воспла-менился отлично высушенным поленом.
   - Сегодня ночью, когда все лягут спать...
   После короткой паузы, перестав полыхать внутренним огнём, Петр встал со стула:
   - Как скажете...
   - Тогда готовься... А если спросят, зачем я тебя звала, скажи, просила нарвать цветов.
   - Понял...
   Он ушёл.
   Краска отхлынула от лица Илоны, руки похолодели, но внезапно она ощутила уверенность, природы которой не смогла бы объяснить, что очень скоро окажется на свободе.
   Лишь бы в самый последний момент ничто не помешало побегу!..
  
   Отлепив от замочной скважины ухо, Драчильева кинулась за угол коридора, как терьер на крысу.
   Ткань форменной рубашки едва сдерживала рвущуюся на волю грудь.
   - Значит, хочешь сбежать сука подзаборная?! Я тебе сбе-гу! Ты у меня слезами обольёшься! - она так сверкнул глаза-ми, что если бы взгляд мог убивать, мир навсегда избавился от двух подслушанных ею заговорщиков. - А Цианидов, пи-дор долбанный кровью умоется!
   Продолжая разыгрывать сама перед собой спектакль од-ной актрисы с безупречной мимикой, Ламара сбежала вниз по лестнице.
   - Вы, кони трофейные, своё получите! Оба будете висеть у меня, как Жанны Дарки на кресте, клянусь своей энци-фалограммой!
  
  
   Перед кабинетом, где заседала призывная комиссия, на откидных стульях скучали будущие защитники Отечества, ожидая вызова.
   - Какая твоя любимая команда? - спросил один парень у другого.
   Тот бросил на него остекленевший взгляд мумии:
   - Боюсь, скоро будет: "Отбой!"
   - А мне сегодня папа сказал, что я педераст, - вклинился в разговор третий, в глазах которого был тихий ужас, - я так расстроился, даже тушь потекла...
   Дверь раскрылась, на пороге выросла Овчаркина со спи-ском в руках:
   - Коньячкин, пройдите! - она улыбнулась, как улыбается садист, услышавший писк приговорённой им жертвы.
  
   Остановив машину около поворота на дороге, ведущей к даче Самцова, Геморроев и Резвова загнали её в кусты и тщательно замаскировали.
   - Куда теперь?
   - Пока прямо. Примерно через километр всё увидите са-ми, товарищ капитан. - Ирина была, как молодой сеттер на охоте.
   Они двинулись лесом и чуть ли не ползком подобрались к забору, окружавшему особняк, где действительно содер-жалась Манерная.
   Кто хорошо прячется, тот долго живёт.
   Некоторое время оба были неподвижны, рассматривая через щели двор и обмениваясь между собой энергичными жестами без слов.
   Старшина о чём-то разговаривала с Драчильевой перед крыльцом дома.
   Один за другим офицер и курсант отошли обратно под прикрытие деревьев, вернулись к автомобилю:
   - По идее, одному из нас неплохо бы здесь остаться, последить за домом.
   - А сколько придётся ждать?
   - То-то и оно. - он сморщился печёным яблоком.
   - По-моему, самое простое и нужное в данную минуту - сообщить Дальнозоркому, где мы и что с нами.
   - Тоже верно, хоть с нами и всё в порядке. - предста-витель Особого отдела достал сотовый телефон. - Чёрт, а мобильный шефа-то у меня не в памяти. - со светлой печа-лью произнёс он.
   - А городской?
   - Обычно мы связываемся по местному. В старом теле-фоне у меня были все нужные номера. - капитан изобразил на лице нравственные терзания. - Сыну отдал, а в новый не переписал...
   - Ну хоть до кого-то из своих вы можете дозвониться?
   - До Морзянкина. Он у нас постоянно на связи.
   - Так действуйте. - в тоне генеральской дочки прозвуча-ло торжество, окрашенное долей злорадства.
   Геморроев стал тыкать пальцем в цифры.
  
   - Ты настоящая кретинка! - орала в коридоре горвоен-комата на сестру Ирочка-Дырочка.
   - А ты подлинная идиотка! - не осталась в долгу Юкля.
   - Тише, девочки, тише. - попробовал успокоить их подо-шедший Бодунков. - Вы забыли, что здесь ещё есть я.
  
   Один из людей Дальнозоркого, лейтенант Морзянкин, работавший с капитаном Геморроевым, ворвался к шефу и бесцеремонно уселся на стул, распространяя по кабинету едкий запах застарелого пота.
   Он обладал аналитическим складом ума и занимался в Особом отделе примерно тем же, чем небезызвестная Ка-менская.
   Разумеется со специфическим уклоном.
   В армейскую контрразведку Вадим попал после оконча-ния академии имени Циолковского по рекомендации курато-ра, взявшего его на заметку ещё на втором курсе.
   Курсант владел приёмами вьет-ван-дао и время от вре-мени, одурев от сидячей на попе ровно службы, устраивал бунты, требуя взять его на проведение силовой акции.
   Для отдыха мозгов и поддержания формы - боялся, что его зад станет плоским.
   Поэтому он с восторгом согласился немного поразмяться по приказу Геморроева - приложить все силы к поиску похищенной претендентки на звание "Мисс...".
   Майор оторвался от бумаг, с досадой уставился на молодого офицера, волосы которого, спадая на глаза, де-лали его весьма схожим с бродячим псом.
   - Что у тебя? - в жилах чекиста вовсю забурлила кровь.
   Обер-офицер довольно хихикнул, как мальчишка, угля-девший через замочную скважину то неприличное, о чём хоть и знал понаслышке, но никогда до сих пор воочию не видел.
   Лаврентий Генрихович стал злее изгнанного из норы ежа:
   - Ну?!
   - Нашли...
   - Себе на задницу приключений?!
   - Никак нет! - доверенное лицо правнука железного дро-восека революции оскорбился в своих самых благородных чувствах. - Старшину Манерную. Согласно приказа. С по-мощью вашего курсанта...
  
   Диареев осмотрел призывника:
   - Да, молодой человек, вам необходимо как следует под-лечиться, сменить обстановку, климат. Прочистить желудок с помощью клизмы... А самое лучшее - послужить Родине где-нибудь в Карелии, а ещё лучше - Мурманск, Зауралье или Коми, чтобы никакого напряжения, стрессов, обстановка расслабленного веселья и карнавала, праздности и беззаботности. Как на Канарах или Ямайке.
   Парень почесал в затылке:
   - Доктор, а нельзя ли всё это мне вместо службы день-гами?
  
   Трезвых сидела на скамейке около церкви, изучая объя-вление на входной двери:
   "Служба во здравие в эту субботу отменяется из-за бо-лезни священника".
   Должно быть, Бог не очень хорошо выполняет свои обя-занности, подумала она.
   И, словно, доказывая обратное, раздался ликующий мужской голос:
   - Братья и сёстры, я снова могу ходить! Ура!
   Набежавшие прихожане окружили счастливца:
   - Скажите, как это случилось?!
   - Как произошло это чудо?!
   - Очень просто! - прогремел он голосом библейского пророка. - У меня только что украли мой "Мерседес"!
   Раздался матерный глас народа, под который из храма вышел тот, кого ждала Ольга.
   - Здравствуйте, гражданин Тюлькин. - точно яд Клавдия, проник её злобный шёпот в ухо худощавому молодому че-ловеку с гладкими розовыми щеками.
   Его светлые волосы, разделённые пробором встали ды-бом:
   - Что вам от меня надо?!
   - Чтобы вы расписались за получение повестки!
   - А какой смысл? - он огляделся по сторонам, как пол-ководец после выигранной битвы, доставая из кармана курт-ки портмоне. - Вот справка, что я поступил на очную аспи-рантуру. И мне, о чём вам прекрасно известно, по закону полагается отсрочка!
   Но старшина 2-ой статьи вцепилась в него с яростью дикой свиньи:
   - Это мы проверим! А пока - распишитесь! - попросила она с ласковой угрозой в голосе. - По-хорошему!
  
   Набралгадов приблизился к солдату, стоящему у "вер-тушки" на входе в горвоенкомат:
   - Кто это только что прошёл мимо вас?
   Мальчишка в камуфляже со штык-ножом на поясном рем-не дёрнулся так, точно ему прямо к заднице подключили электрический кабель напряжением не меньше 380 вольт.
   - Свой, товарищ майор!
   - И как вы узнали?
   - Он сам так и сказал - я свой!
  
  
   Дальнозоркий с интересом рассматривал сидевшую пе-ред ним Мельницыну:
   - Вы ничего не хотите мне рассказать?
   - А что вы желаете услышать? - её глаза сияли просто-душием.
   - Многое. - он засопел разыгравшимся мопсом. - На-пример, зачем вы испортили балетную обувь старшины Ма-нерной? Почему отказала техника во время её выступления? И самое главное - где она сейчас?
   - Не понимаю, отчего вы задаёте мне такие вопросы? - секретчица постаралась изобразить крайнее изумление.
   - Валентина Аксиньевна, вы не похожи на дуру. Поси-дите, подумайте, может быть, догадаетесь. - особист тяжело вздохнул, точно перемогал почечную колику. - Или пола-гаете, никто ничего не видел?
   - Что именно?
   - Это вам объяснят в прокуратуре, куда вас можно отпра-вить прямо сейчас. Поверите мне на слово или желаете убе-диться?.. В ваших же интересах рассказать всё чисто-сердечно. - майор говорил так задушевно, как говорят позд-ним вечером в постели с любимой женой. - Тогда я пораз-мыслю, как оценить совершённые вами подвиги по мини-муму.
   Старший лейтенант смотрела на него Асмодеем, жажду-щим рая.
   Она влезла в такое дерьмо, что теперь придётся его хле-бать полными горстями.
   А чекист взирал на неё сочувственно и насмешливо, буд-то выпускник на первоклассницу.
   И на его лице была печать власти над низшими и посвя-щённость в секреты высших.
   Мужество Мельницыной окончательно иссякло.
   Её горло сдавила ледяная петля страха.
   - Так будем говорить или как?
   - Да...
   - Вот и хорошо. - Дальнозоркий лениво наблюдал за ней, точно не в первый раз смотрел скучный фильм. - Тогда я вас слушаю.
   Валентина с тоской взглянула на дождевые слёзы на оконном стекле кабинета:
   - За несколько дней до проведения конкурса в парке Ку-льтуры и Отдыха ко мне подошли двое и предложили кое-что сделать для них.
   - Так просто подошли и предложили? - майор напрягся, как штангист, берущий рекордный вес. - Не вешайте мне мозги на уши.
   - Нет, они усадили меня в прогулочную лодку и сказали, что убьют мою собаку...
   - Которую вы обожаете?
   - Конечно.
   - И вы согласились?
   - А куда мне было деться? - спросила старлей тоном умирающего лебедя.
   - Ко мне придти не пришло в голову? - у правнука Же-лезного Фили был грозный вопрошающий взор учителя на-чальных классов, обнаружившего на доске матерные слова. - Вместе подумать, чем Бог послал?
   - Нет...
   - Допустим... Что вы делали в парке?
   - Ужинала в кафе с другом и капитаном Стакановой. - она заёрзала на стуле, словно наделала в трусы. - Нет, они ничего не знают!
   - Как выглядели те двое?
   - Обыкновенно.
   - Рост, тип, усы, бороды?
   - Да совершенно обыкновенные мужики в камуфляже. Прапорщики.
   - На ваш взгляд, действительно - военные?
   - По-моему, да...
   - Вы встречались потом с ними? - взгляд особиста не су-лил ничего хорошего.
   - Они были в числе зрителей на конкурсе.
   - Тогда и вправду вояки... - если бы мог, он придушил её, как крысу. - Так, что было дальше?
   - Ко мне домой пришла майор из области...
   - Откуда вам известно, что он именно из области?
   - Она, а не он... - уточнила стареющая девушка. - Потому что постоянно вертелась около облвоенкома и в поле, и в Доме Офицеров. Мне же со сцены всё видно.
   - Согласен... Её фамилия?
   - Она не представилась...
   - А сами вы и ухом не моргнули?
   - Зачем?
   - Тоже верно... Что вам пообещали, кроме убийства ва-шей собаки?
   - Разве этого мне было мало? - Валентина походила сей-час на примерную школьницу, которую по недоразумению отправляли в колонию строгого режима.
   - Я повторяю свой вопрос!
   - Ничего...
   - В самом деле? Вы у меня смотрите! Я, где нормаль-ный, а где беспощаден!
   - Да... - старший лейтенант посмотрела на Дальнозор-кого бесхитростным детским взглядом.
   А тот воззрился на неё с таким видом, словно она устро-ила упадок нравов в России:
   - Не понимаю, за что вы так не любите Манерную?
   - А какого лешего она строит глазки нашему генералу?! - секретчица изобразила на лице холодную улыбку ящерицы, уставшей ждать свою стрекозу. - Не всё та лысина, что блестит!
   - А вы считаете - нельзя? Или сами решили их постро-ить?
   - Я не обязана вам отвечать!
   - И не нужно. - Лаврентий Генрихович глядел на допра-шиваемую так, будто она не долечилась в психушке. - Вы что же, всерьёз посчитали, будто горвоенком способен вами увлечься? Да с вами можно иметь дела лишь в подсобке, на природе или на заднем сидении машины!
   - Кто дал вам право меня оскорблять? - Валентина вспы-хнула юной девой.
   Чекист улыбнулся ей, как несмышлёнышу:
   - А вы всегда оскорбляетесь на правду? - и произнёс ёмкую матерную фразу, длинно и образно изложив, каким образом она произошла от своих родителей, и какова её се-ксуальная ориентация.
  
  
   Душегубова спала сном младенца.
   Приехав на дачу Самцова, узнать как ведёт себя Манер-ная, плотно пообедала и по исконной русской привычке при-легла отдохнуть.
   И не знала, что по всей территории белеют меловые лица упившихся подчинённых облвоенкома.
   Подворье провоняло сивушным перегаром.
   Большая часть уже валялась подобно убитым в крово-пролитном сражении.
   Однако, отдельные воины, - Мельхиорова и Эбаньков! - самые стойкие, продолжали бодрствовать:
   - Зинаида, как ты относишься к сухому вину?
   - Насыпай!
   Прапорщик дал ей выпить:
   - А у тебя давно была... эта... ну, светлая и высокая любовь? - у него было измождённое долгим сексуальным воздержанием лицо.
   Она, как заворожённая, посмотрела ему между ног, где торчал возбуждённый член, и больше не шевелилась.
   Он с нервной усмешкой расстегнул ширинку, сбросил ка-муфляжные брюки и показал жестом, что лучшая поза для неё - сесть верхом на его бёдра лицом к нему и при этом не промахнуться, чтобы всё вошло, куда надо.
   - Все вы одинаковы. - презрительно прошептала сер-жант, задирая форменную юбку. - Только одно и надо.
   Брезгливо сморщив нос, повариха села ему на колени и, как гайка на винт, плотно навинтилась на член партнёра.
   Потом страстно завыла, запрыгала на нём, стукая его спиной по садовой скамье.
   И Сергей испугался, что её темпераментный вой слышен по всему участку.
   Ни они, ни Кира не ведали, что между бойцами дело до-шло до мордобоя.
   Быстро захмелевший Цианидов в какой-то момент пе-рестал соображать, где и зачем находится. Сперва он полез целоваться с прапорами, а после, обидевшись на весь мир, едва не прострелил Шнифту ногу.
   Его дружки устроили весёлую перестрелку друг по другу.
   Ликующие крики переходили в болезненные стоны.
   Вскочившая с лежака у пруда Душегубова подумала, что произошо нападение спецназа с целью спасти пленницу.
   Она упала на землю и сжалась в комок, беззвучно молясь, не попасть им в руки и не очутиться на нарах.
   К горлу подступили рыдания, сердце забилось мышиным хвостом.
   Услышав со двора счастливый пьяный хохот, Кира выгля-нула из орешника, и её охватила бешеная ненависть, когда до неё дошло, в чём дело.
   Ей захотелось немедленно начать крушить и убивать.
   Майор подскочила к крыльцу коттеджа, где согнувшись в три погибели, лежал в неестественной позе Кофейников, а исходящий от него запах перегара давал понять - боец мертвецки пьян.
   Горя жаждой мести, начальница попыталась его усадить, но смогла добиться только нечленораздельного мычания, говорящего о том, что ему не нравится, как с ним обра-щаются.
   Кадровик врезала ему сперва по одной щеке, потом - по другой.
   И Паше это не понравилось ещё больше.
   Но он всё-таки разлепил веки:
   - И-иди-и-и ты-и-и...
   Рядом с ним находился Бельведерский, не способный ни на какие осмысленные действия, привалившийся боком к стене особняка.
   Он с трудом попытался сконцентрировать взгляд на Кире.
   - Кто-о?!
   Дальше разобрать слова Душегубовой им было трудно, однако, общий смысл, хотя и не сразу, но до них дошёл - патронесса гневается.
   - Построиться!!
   Колыхаясь матросами на палубе во время шторма, люди Самцова выполнили команду.
   Правда, не все.
   Потому что Мельхиорова просто оказалась не в состоянии встать, как впрочем, и сесть тоже.
   - Вперёд, шагом марш!
   Ходячие закружились по двору, приходя в чувство.
   Со стороны они напоминали солдат, израненных в непре-рывных боях, с трудом выходивших к месту сбора всех войск.
   Но алкоголики всё же двигались.
   И это несказанно обрадовало кадровика.
  
  
   Дальнозоркий принял от Набралгадова бумагу, отпустил его кивком головы, прочитал написанное, и его лицо превра-тилось в маску усталости и отчаяния:
   - Это дача облвоенкома Самцова.
   Ирина и Геморроев переглянулись:
   - И что с того?
   - Чтобы туда попасть, нужно запрашивать разрешение округа. А сколько это займёт времени?
   - Значит, следует проникнуть без разрешения. - Резвова расплылась в жизнеутверждающей улыбке.
   - И кто будет отвечать?! - майор дёрнулся, точно полу-чил смертельную рану.
   - Никто, когда мы вытащим Илону.
   - Не нужно накачивать на меня бочки, курсант. Обл-военком - генерал-лейтенант, а не абы кто. У него связи в верхах. Такого нагородит, потом ни черта не отмоешься. - Лаврентий Генрихович проговорил так устало, точно в пятый раз объяснял двоечнику решение задачи.
   - Разве он не подчиняется Особому отделу, товарищ майор? - Геморроев задрожал волком, увидевшим спящую перед самым носом овцу.
   Выражение лица его командира украсило бы любые по-хороны:
   - Подчиняется, но столько дерьма выльет... Нам это на-до?
   А генеральская дочь повеселела, словно тигрица, обна-ружившая неподалеку мирно щиплющую траву антилопу:
   - Тогда мы придём в гости как бы по своей инициативе! Никто ни о чём не будет знать! А когда вытащим старшину, можно поставить округ в известность! И ваш Самцов не отвертится за похищение!
   - А вдруг он ни при чём?!
   - Очень сомнительно! - глаза Ирины разгорались всё ярче, как от непотушенного окурка заходится огнём сеновал. - Или ваши подчинённые могут без вас использовать вашу квартиру?
   - Тоже верно. - у чекиста внезапно просветлело лицо, как у человека, неожиданно нашедшего выход из безнадёж-ного положения. - Вот, если на дело пойдут добровольцы, как бы сами по себе...
   Капитан Геморроев служил в частях, занимавшихся антипартизанской деятельностью.
   Лямку тянул честно, с командованием держался ровно, но на некоторой дистанции, не выпячивая свои заслуги и не затушёвывая промахи.
   Старался показать себя хорошим исполнителем, чётко выполняющим приказы старших по званию, не допуская их разночтения.
   Наверно, он так бы и дослужился до отставки, натаскивая вверенное ему подразделение успешно бороться с партиза-нами...
   Если бы однажды во время проведения учений не по-вредил себе позвоночник, неудачно перепрыгнув через поваленное дерево.
   И три месяца излечивался в госпитале.
   А потом был переведён в Особый отдел горвоенкомата на относительно спокойную службу, не требовавшую мно-госуточных походов по лесным чащобам.
   Он засиял, будто услышал долгожданную радостную весть:
   - Разрешите подобрать добровольцев, товарищ майор?
   - Разрешаю! Но действуйте так, чтобы потом не было палки с двумя концами!
  
   Виталий набрал номер на мобильном телефоне:
   - Ира, это я. Мне очень бы хотелось с тобой встретить-ся... Зачем? Скажу, когда увидимся. Заодно и поужинаем в каком-нибудь кафе. - он расцвел от счастья. - А где это?.. Хорошо, во сколько? - и взглянул на часы. - Я буду там обя-зтельно.
  
  
   Дальнозоркий выразительно постучал пальцем по дере-вянному барьеру около "вертушки", за которым теперь уже сидел тот же самый солдат, с которым разговаривал На-бралгадов:
   - Рядовой, это правда, что вы обозвали своего сержанта ослом? - особист голодным крокодилом взглянул в глаза "срочника".
   - Так точно!
   - Очень хорошо, что вы сказали правду.
  
  
   - Алл, а ты как замуж выходила - по любви или по рас-чёту? - спросила Разгильдяеву Милосердова, поправляя перед зеркалом прическу собираясь отправиться домой.
   - По глупости, как оказалось... - сказала старший сер-жант тоном обречённой на каторжные работы. - Сегодня то-лько понедельник, и я себя опять чувствую Робинзоном Кру-зо.
   - Это почему? - ефрейтор уставилась на неё так, будто она сказала непристойность.
   - Очень скучаю по пятнице...
  
  
   От страстного жаркого поцелуя лейтенант Стервозникова едва не задохнулась.
   Колени у неё подкосились, и она исторгла горловой, пол-ный неудовлетворённости стон.
   Её, можно сказать, молодой человек в звании капитана припал к ней грудью, как Антей к матушке-земле, но скоро отвалился от неё сытой пиявкой.
   Она обеими руками обняла его за шею:
   - Ты пьёшь?
   - Нет.
   - Куришь?
   - Нет.
   - Играешь в карты?
   - Не на деньги, на интерес.
   - Значит, у тебя нет недостатков?! - лейтенант зашлась в радостном Тарзаньем крике.
   - Один есть - люблю приврать. - капитан светился не-земной добротой.
  
  
   Ирина опаздывала.
   Виталий вертел в руках меню и поглядывал по сторонам.
   В "Гурии" всё было по-восточному - всюду бархатные подушки, ковры, лампы с цветными стёклами, кумганы и ор-наменты на стенах.
   За низкими столиками сидели влюблённые парочки, сплетя руки, и казалось, им больше никто не нужен.
   Какими же наивными бывают люди в начале романа!
   Когда генеральская дочь пришла, музыкант был погружён в эти нерадостные мысли.
   - Извини, задержалась в парикмахерской.
   - Да ерунда! Это, само собой, для тебя важнее, чем я!
   - А нельзя ли обойтись без насмешек? Кажется, я изви-нилась. К тому же в прошлый раз я тебе всё объяснила и не понимаю, к чему эта встреча?
   - Что ты будешь есть?
   Курсант быстро просмотрела меню:
   - Лапшу "Маги", шоколадное пирожное с мороженым и минеральную воду.
   Маэстро сделал заказ на двоих.
   Официант, бледный, словно вампир, принёс и поставил его на стол перед каждым из них.
   - О чём ты хотел поговорить?
   - О нас.
   - Ты никак не можешь понять, что я изменилась за эти два года. - она положила ладонь на его руку, но пальцы пе-реплетать не стала. - Я стала другой, Витася.
   Если так назвала, выходит он для неё что-то значит.
   Ему захотелось её поцеловать, но Берлинский-Коржиков не решился.
   - Я стал недостаточно хорош для тебя?
   - Ты порядочный человек, но меня не прельщает пер-спектива стать твоей женой. На наши отношения повлияло многое. И то, что ты не желаешь понять, к чему я стремлюсь.
   - К чему?
   Девушка помотала головой, точно лошадь, отбивающая-ся от мух:
   - Всё дело в твоей реакции. Дома меня не понимает ма-ма, а теперь и ты не понимаешь. Почему ты стал таким?
   - Ты тоже перестала быть похожей на ту девчонку, с кото-рой я когда-то познакомился. - арфист говорил, как студент, который наконец понял, что провалится на экзамене. - Что с тобой случилось?
   - Со мной не произошло ничего особенного.
   Они вытаращились друг на друга так, словно заметили один у другого вторые уши.
   - Ну хорошо, во всём виновата я. Ты это имеешь в виду? - покончив с лапшой, Ирина подвинула к себе внушительный кусок шоколадного торта с шариком мороженого, облитый красного цвета сиропом.
   Виталий молчал.
   Просто не мог поверить, что два года любил эти разду-вающиеся ноздри.
   - Я думал, мы не будем ссориться...
   - А о чём ты вообще думал? - курсант стояла насмерть, словно Жанна Д'Арк перед инквизицией.
  
  
   Стараясь ступать как можно тише, Драчильева подошла к двери Манерной, прильнула глазом к замочной скважине.
   Старшина смотрела телевизор.
   Прапорщик прислушалась.
   - Сколько супругов вы имели? - донёсся до неё сочный мужской голос.
   - Собственных или вообще? - спросил писклявый жен-ский.
   Ламара стала похожа лицом на утомлённую маньячку.
   Она заперла Илону на ключ и удалилась с видом чело-века, исполнившего свой гражданский долг.
  
  
   Дежуривший по горвоенкомату Бодунков зашёл в казарму роты охраны.
   - Товарищ капитан, за время моего дежурства никаких происшествий не было! - сержант улыбнулся так широко и приветливо, словно офицер только что пообещал ему повы-шение в звании.
   - Неправда. Пока вы тут сидите у вас там старшину отодрали.
   - Где?! - парень сделал такое движение, словно прямо в одежде готов был кинуться в ледяную воду.
   - На Доске Почёта...
  
  
   Илона в течение почти получаса тщетно пробовала от-крыть дверь своей тюрьмы.
   Опасаясь колотиться и царапаться, чтобы не вызвать не-нужного любопытства охраны, обессилев от напрасных ста-раний, она в слезах бросилась на постель.
   Побег срывался.
   Старшина терялась в догадках, где и как она могла до-пустить оплошность, когда услышала непонятный лёгкий шум за окном.
   Молодая женщина выглянула наружу.
   И далеко не сразу рассмотрела Петра, сидевшего на раз-вилке дерева со свёртком под мышкой.
   - Держите! - пакет влетел в комнату. - Закрепите понадёжнее!
   Она торопливо развернула бумагу, достала бухту толстой верёвки, прикрепила её к ножке дивана. Потом перелезла через подоконник, начала спускаться, перебирая руками, упираясь ногами в стену особняка.
   Но, мгновенно вспотев, замерла, не успев преодолеть и метра.
   В замке только что покинутой комнаты раздался скрежет ключа.
   Ничего не оставалось, как ускорить спуск вместе со стра-ховавшим Цианидовым, слезавшим по стволу дерева парал-лельно с ней.
   Едва беглецы достигли земли, как сверху донёсся крик.
   Слева от них из кустов смородины поднялась какая-то чёрная масса.
   - Это что вы тут изменой изменяете?!
   - Бежим!!
   Недолго думая, Манерная подхватила с земли камень и запустила в призрак коттеджа Самцова.
   Тот, выдав несколько нелестных эпитетов в её адрес, свалился.
   - Скорее!!
   Старшина и садовник вспугнутыми зайцами понеслись к окружавшемк дачу забору.
   А со всех сторон к ним устремились преследователи, ловя их в лучи мощных фонарей.
   На спину Петра прыгнули двое, сбили с ног, а Илона, не останавливаясь, побежала дальше.
   Перед ней возникла с растопыренными в стороны руками Драчильева:
   - Сюда! Ко мне!!
   Изловчившись, беглянка засветила Ламаре носком туфли между ног, и та утробно взвыла, мячиком запрыгав на одном месте на корточках, полностью сосредоточившись на своих внутренних ощущениях, перестав замечать, что происходит вокруг неё.
   Сильные руки схватили Манерную, повалили на траву.
   Она не сдавалась - удачно попала затылком в рожу тому, кто её держал, заставив разразиться длиннейшей тирадой, составленной сплошь из выражений, принесённых на Свя-тую Русь лихими конниками Чингиз-хана.
   По крайней мере хватка ослабла.
   Пленница снова вскочила и, хотя отчаянно выдиралась, её связали по рукам и ногам.
   Выдираясь из захвата, старшина с ненавистью взглянула на подошедшую Драчильеву.
   - Добрый вечер! - та мило улыбнулась, клокоча от бе-шенства вулканом перед извержением. - Придётся прервать прогулку при звёздах. Мне приказано строго следить, как бы наша гостья ненароком не простудилась!
   Кофейников и Эбаньков потащили узницу в дом.
   Она извивалась всем телом, вызывая у них жеребячье ржание.
   Шнифт, выглядевший жертвой бомбардировки, пошаты-ваясь, держался за лоб, на котором росла шишка от сопри-косновения с головой Илоны.
   На него с сочувствием поглядел Бельведерский, укра-шенный синяком под глазом, вышколенным бульдогом воло-чивший куда-то обвисшего Цианидова, часто и не к месту по-миная его мать.
   Лёгкое летучее облачко набежало на луну.
   Отчитавшись перед Самцовым за события дня, Душегу-бова предпочла вернуться на его дачу, хотя облвоенком тонко намекнул, что может устроить ей приятный вечер.
   И ночь, естественно, тоже.
   Но майор после погружения охраны Манерной в алкого-льную эйфорию не решалась оставить прапорщиков и сер-жанта без присмотра.
   Где гарантия, что старшина не воспользуется ситуацией и не покинет тюрьму подобно графу Монте Кристо?
   Ведь сбежала же курсант!
   Хорошо хоть ту удалось своевременно нейтрализовать!
   Правда, получилось это чисто случайно!
   Однако, в то же время служит лишним доказательством - удача выбирает достойных!
   Кстати, нужно не забыть позвонить с утра в госпиталь, спросить, как идёт процесс исцеления девчонки?
   Под ровный монотонный шум мотора УАЗа майор начала подрёмывать.
  
  
   Пробкина выключила телевизор и включила компьютер.
   - Господи Боже наш, Творче неба и земли, создавый че-ловека и даровавый ему ведение сокровенной премудрости во еже прославляти Имя Твое! - начала она читать молитву, собственноручно вырезанную ею из газеты "Метро".
   - Горе и долу Ты еси, Твоя есть ночь и день Твой есть, не утаится пред Тобою даже мимолётное движение мысли!
   Марина проговаривала слова с трудом, почти шёпотом, как недавно научившаяся читать девочка.
   Текст, составленный в стиле церковно-славянского кано-на, был тяжёл для её понимания, и его смысл старшим мич-маном, лишь от случая к случаю заходившей в церковь по-стигался тяжело:
   - И ныне молю Тя - от всякого греха сохрани мя, присту-пающего к трудам с хитроумным творением руцей челове-ковых! Огради очи мои и ум от всяких нечистых и блудных образов, от пустых негодных словес!
   Морячка не особенно верила в Господа - просто отдава-ла дань моде, чтобы не выделяться.
   Однако, учитывая, что в последнее время её "Pentium - IY" начал не по делу зависать в разгар работы в Интернете, решила на всякий случай помолиться.
   Хуже не станет!
   Укрепи волю, сердце очисти, не даждь ми вотще расто-чати время живота моея и от всякого расслабления и уныния избави!
   На экране монитора возникла заставка - художественная фотография зимнего леса, на фоне которой располагались значки файлов рабочего стола.
   - Да будут дела наши во славу Твою! Аминь!
  
   Быстро темнело.
   Евнушенков спрыгнул с дерева и махнул на дорогу:
   - Один УАЗ. В нем двое - водила и седок.
   Ирина и Геморроев перебежали на левую сторону, а Остолопов и Морзянкин - на правую проселка и затаились под деревьями.
   А старший лейтенант спокойно вышел на середину, подождал, пока из-за поворота появятся скачущие по кустам лучи фар приближающейся машины и поднял руку, голосуя:
   - Стой!
   Проскрипели тормоза, в автомобиле открылась передняя двер­ца:
   - Что случилось?
   Яркий луч включенного фонаря ударил в лицо Душегубо-вой, высунувшейся навстречу Юрию.
   Рядом с водителем призраками возникли Остолопов и Морзянкин.
   Лейтенант рванул на себя дверцу и за шиворот выбросил шофера на дорогу, а Евнушенко и Геморроев вытащили из УАЗа майора.
   - Связать обоих!
   Связав, пленных быстро затащили в машину, где уже сидела за рулём Резвова.
   - Рвем когти! - капитан взлетел на крышу автомобиля, улегся на брезенте и хлопнул ладонью по ветровому стеклу, давая знак трогаться. - До ближайшего въезда в лес! Там с ними разберем­ся!
  
  
   Майор Набралгадов вошёл в прихожую, запер входную дверь.
   Его супруга, стоя на пороге комнаты, воззрилась на него, как бык на пикадора:
   - Опять ты пил?
   - Не пил! - Лев Давидович вздрогнул, точно его прижгли огнём.
   - Ты же за косяк держишься!
   - Не пил!
   - Я же вижу, что пил!
   Кадровик почувствовал себя собакой, которую оставили дома в то время, когда машина уже тронулась:
   - Не пил!
   - Ну хорошо, скажи "Гибралтар"!
   - Пил! - выговорил он тоном раскаявшегося хулигана и двоечника.
  
  
   Водитель Душегубовой, молодой лейтенант со впалыми щеками под выступающими скулами резво развернулся к Геморрооеву, но получив но­гой под зад от Остолопова, сразу утратил всю свою воинственность:
   - Охренел, мужик?
   Капитан задумчиво посмотрел на пленных:
   - Кто такие?
   - А сам-то ты кто?!
   Ирина дёрнула старшего по команде за рукав:
   - Это она меня сдала в госпиталь...
   - Спецгруппа?! - полувопросительно, полуутвердительно ска­зал шофёр.
   - Смотри ты, какой сообразительный! - обрадовался Ев-нушенко.
   Он всякое утро начинал с чтения газет, содержание ко-торых затем пересказывал жене и сослуживцам по танковой дивизии.
   Как школьник таблицу умножения, Степан мог перечис-лить ответы на самые каверзные вопросы политически не-грамотных товарищей.
   И в один прекрасный день его заприметили офицеры контрразведки, предложив заняться воспитательной работой среди сотрудников горвоенкомата.
   Он с радостью принял предложение, усмотрев в нём доб-рый знак.
   Евнушенко развил в себе дар оратора, вовлекающего внимательную аудиторию в сложность современного бытия.
   И не пропустил ни единого занятия по рукопашному бою у Остолопова, на которые многие инспектора ходили очень неохотно, считая их пустой тратой времени.
   Инструктор заставлял работать в спарринге в полный контакт, а кому хочется появляться дома и на службе с по-стоянно разбитой мордой лица?
   Чем дольше офицер постигал науку самообороны и на-падения, тем больше ему желалось испытать себя в усло-виях, максимально приближенных к боевым.
   И такая возможность представилась, когда капитан Ге-морроев отловил его в курилке и как бы между прочим сде-лал предложение поучавствовать в акции по спасению за-ложницы.
   Он согласился, не раздумывая...
   - Спецгруппа... И тельники, и маски, и ботинки на плат-форме. - пленный лейтенант смотрелся так, точно кто-то держал его за причинное место.
   - Мне нужно знать, сколько человек находятся сейчас на даче облвоенкома... Я к вам обращаюсь, майор. - лицо старшего группы захвата выражало такое негодование, точно он был комсоргом и отловил в туалете комсомолку, торговавшую импортной косметикой.
   Кира подняла глаза к звёздному небу и вся ушла в его созерца­ние.
   - Не слышу ответа.
   Геморроев поднёс к носу кадровика внушительный кулак, на который та посмотрела с таким ужасом, точно он был то-ль­ко что предавшим ее лучшим другом.
   Её никогда не били.
   Никто.
   Особенно, мужчины.
   Конечно, мудрецы утверждают, в жизни всё следует ис-пытать, но майору почему-то очень не хотелось ставить на себе эксперимент.
   С закрученными назад руками она попятилась от капи-тана задом, точно рак, и едва не упала, если бы ее не под-хватил Морзянкин.
   - Так и будем молчать, как Анна Каренина на рельсах?.. Подумайте, стоит ли? - капитан не угрожал, а честно пре-дупреждал, как врач рассказывает пациенту о побочном эффекте лекарства.
   В глазах Душегубовой против её воли промелькнул страх.
   Лейтенантик вихрем подхватился со своего места:
   - Не трогай женщину, козел!!
   После короткого удара ногой в грудь за допущенную гру-бость он стал тих и печален, мгновенно лишившись всякой мужествен­ности.
   И упал в траву конём, из-под которого разом выбили все четыре ноги.
   - Это кто? - спокойно поинтересовался Геморроев у ама-зонки.
   - Лейтенант Духарев... Шофёр облвоенкома. - она уста-вилась на носки своих туфель.
   Капитан усадил ее у сосны:
   - Так сколько народу на даче? Не духаритесь, растягивая резинку. - ласково посоветовал дознаватель. - Я му­жик злой - в лучшем случае останетесь после меня фригидной, в худ-шем - покойницей. Уловили? - он нехорошо подмигнул, выжидательно взглянув на майора. - Скажете или будете сперва мучиться?
   Та молчала подобно слепоглухонемой героине-парти-занке.
   - Хотя на кой хрен нам с ней валандаться, а, мужики? Прибить к черту, а потом - к даче. Там, на месте, и разбе-рёмся. - принялся размышлять вслух проводивший допрос.
   - Что?!
   Вероятно, он сумел вернуть рассудок Душегубовой од-ним своим присутствием, а такое без наложения рук не уда-валось даже самому Спасителю.
   - То самое!..
   - Не посмеете!!
   - Ещё как посмеем! Подумайте, майор, даю вам ровно минуту... А после!.. - Геморроев выдал вполголоса что-то чрезвычайно неприличное.
  
  
   Ира Драчильева прощалась с парнем у подъезда воин-ского общежития.
   - В кино были... В парке были... На дискотеке были. - он рассуждал с таким видом, точно разбирал анаграмму. - Зав-тра куда пойдём?
   - В загс... - она уставилась на него, как религиозная фа-натичка на новоявленного мессию.
  
  
   Луна зашла за облако.
   Наступила полночь.
   Самое распространённое, если не сказать, ставшее клас-сическим, благодаря многочисленным романам, время для тех, кто собирается сделать кому-нито большую или мале-нькую подлянку
   Пять чёрных фигур ползком подобрались к забору, окру-жавшему особняк, где содержалась Манерная.
   Некоторое время они были неподвижны, рассматривая через щели двор и обмениваясь между собой энергичными жестами без слов.
   Одна за другой тени перелезли внутрь и внимательно огляделись.
   Нигде никого не было.
   Двое, пригибаясь, побежали к дому, но уже у самого крыльца им преградил путь Шнифт, неожиданно вышедший из-за угла коттеджа.
   - Вы кто? - он сдёрнул с плеча помповое ружьё, насто-роженно глядя на незнакомцев. - Зачем здесь?
   Ирина инстинктивно отступила.
   Понятно, что как бы прекрасно она не относилась к Ило-не, но тем не менее, не горела сильным желанием отдать за неё жизнь.
   Однако сказать это вслух не решилась.
   - А ну, стой!
   Геморроев прислушался к своим внутренним ощущени-ям - он испытал непреодолимое желание помочиться, уви-дев ствол, направленный ему в сердце.
   И молча выбросил вперёд руку.
   Прапорщик, жалобно всхлипнув, уронил оружие, а после удара в затылок, полученного от курсанта, стал равнодушен ко всему на свете, испытав непреодолимое желание прилечь отдохнуть на ухоженный газон.
   И чтобы его при этом как можно дольше не беспокоили.
   Горе-охранника ухватили под мышки, оттащили в кусты крыжовника, мягко опустили на траву.
   Генеральская дочь осталась во дворе, капитан взбежал на крыльцо и махнул оттуда троим, затаившимся у забора.
   Морзянкин, Евнушенко и Остолопов беззвучно кинулись к нему.
  
  
   Угрюмова смотрела вместе с мужем очередную серию мексиканского сериала.
   - Дорогой, смотри, как он её любит. - сказала Галина с такой умилительной гримасой, с какой юная девушка умо-ляет отпустить насильника её домой.
   - А ты знаешь, сколько ему за это платят? - он бросил на неё честный взгляд придурка.
  
  
   Мельхиорова, изогнувшись буквой "г", мелко тряслась, приставив зад к вишнёвой бархатной портьере, от чего пустые бокалы на подносе в её руках противно дребезжали.
   Прокравшийся в гостиную Геморроев замер на месте, с интересом рассматривая симпатичную девицу, пытаясь понять, что происходит.
   Когда до него дошёл смысл конвульсий, он восхитился предприимчивости персонала, обслуживающего самцовскую дачу, одновременно поразившись распущенности нравов.
   Зинаида забилась в оргазме, и бокалы на подносе зазве-нели набатом.
   Капитан бесшумно приблизился к ней и, распылив в лицо, хлороформ из баллончика, отправил продолжать секс-утехи в нирвану, если таковая существует.
   Её партнер, никто иной, как Бельведерский, не успев ни-чего понять, с широко распахнутыми от изумления глазами отправился догонять подругу на седьмое небо, чтобы хоть там получить свою долю удовольствия.
   Поморщившись от вида тощих волосатых бёдер прапор-щика, особист целомудренно натянул ему спущенные тре-ники.
   И двинулся дальше.
  
  
   Евнушенко поднялся на лестнице на второй этаж, но не успел сделать и нескольких шагов по коридору, как ра-скрылась одна из дверей, и в ней показались изрядно весё-лые Кофейников и Эбаньков:
   - Она мне и говорит; буду, мол, рада отдать вам всё, что у меня есть. Ну я и взял!
   - Молоток! - восхитился Павел. - А говорил, не пьёшь!
   Прапорщики заметили незнакомца в чёрном:
   - Это ещё что за хрен с бугра?!
   Не ответив, старший лейтенант принялся квалифициро-ванно и бодро действовать руками и ногами, завалив пару друзей навзничь.
   Но чересчур умный Сергей, перекатившись через плечо, подкрался сзади, уронил офицера на пол, толкнув под ко-лени.
   Старлею удалось достаточно быстро и без больших по-терь выбраться из весёлой миникучи-малы.
   Стряхнув с себя шалунов, он грациозно отпрыгнул к стене.
   Прижавшись к ней спиной, перехватил выброшенную в ударе ногу Эбанькова, отогнутым большим пальцем левой руки попробовал на крепость его мошонку, и тот с хрипом рухнул на колени, пожелав поцеловать ему сапоги.
   Нырнув под руку особиста, Кофейников двинул его лок-тём в грудину, тыльной частью ладони добавил в пере-носицу, после чего тот покорно улёгся перед ним ничком на ковёр, словно преданная псина.
   Павел вознамерился было привести в чувство товарища, но в коридоре появились Остолопов и Морзянкин.
   Послышались красочные, образные сравнения.
   В иной обстановке прапорщик, наверняка бы, записал себе для памяти некоторые, особенно сочные, но сейчас он мечтал лишь об одном - чтобы победить неизвестно откуда заявившихся к нему неясно кого непонятно зачем.
   Он ушёл вправо от слитного тычка обеими кулаками старшего лейтенанта, увернулся от каблука лейтенанта, но отлетел к стене, звучно шмякнувшись об неё и стёк на пол, упустив из вида Евнушенко, дробящим тычком ладони под лопатку давшего о себе знать, и тем самым, введя бедолагу в состояние столбняка.
   А на стене осталась вмятина от его головы
   Но тут вскочил второй доблестный боец - Эбаньков.
   Очнулся и с кабаньим визгом бросился на офицеров, явно горя желанием, самое меньшее, набить им морды, но от встречного удара ноги в очень короткое время снёс своим весом дверь и влетел в комнату через коридор. Там он на полной скорости влип лбом в огромный портрет, присло-нённый к столу из морёного дуба и, приобретя себе новый воротник, сразу обеспамятел от неожиданной радости.
   Вероятно, он давно мечтал именно о таком, иначе бы не хрюкнул от счастья, отключаясь
   Особисты церемонно поклонились друг другу, щёлкнув каблуками и отправились на дальнейшие поиски Манерной.
  
  
   Ожидая начала детективного сериала, Милосердова переключала каналы телевизора, отыскивая что-нибудь поинтереснее, чтобы не скучать.
   - Что бы вы предприняли, если бы вас обвинили в из-насиловании Ксении Кошак? - телеведущая сверкала, как новогодняя ёлка, столько на ней было навешано украшений.
   - Плюнул бы в лицо обвинителю!.. - в голосе Сергея Две-рева было столько муки, что Татьяне захотелось выпить рассола.
   За прошедший год она выпустила ещё сборник стихо-творений за собственный счёт, но с любовно-авантюрным романом у неё ничего не получилось.
   Разослала рекламу по многочисленным издательствам, которые на протяжении шести месяцев хранили гордо-зло-вещее молчание...
   Либо произведение оказалось слишкои слабым для пе-чати...
   Либо тема, затронутая в нетленной шедевралке не заин-тересовала присяжных от литературы.
   И ефрейтор, ориентируясь на Дарью Концову, присту-пила к разработке нового сюжета.
   О буднях родного военкомата.
   Но Автор пока предпочитала молчать перед подругами о своих литературных потугах.
   Чтобы не попасть в очередной раз впросак...
   Она нажала кнопку дистанционного пульта.
   Глядя в объектив камеры, Анфиса Чехонте вещала с ви-дом учёной гусыни:
   - По данным проведённого в столице социологического опроса, после прочтения "Камасутры" стало ясно - наи-большее предпочтение российские женщины отдают пози-ции "Давай завтра".
  
   Геморроев приоткрыл дверь в спальню, остановился на пороге, осматриваясь.
   На окне под дыханием проникавшего через него ветерка слегка трепыхались занавески, а на кровати кто-то басовито храпел трактором, застрявшим в грязи от весенней распу-тицы.
   Он приблизился и остолбенел.
   Перед ним в позе расстрелянной большевички лежала никто иная, как обнажённая Драчильева.
   Подошедшие следом за ним Остолопов и Морзянкин не смогли сдержать эмоций:
   - В рот компот! - голос старшего лейтенанта был жалким и усохшим, как свадебная роза после первой брачной ночи.
   А лейтенант снял с пояса фляжку и вынужденно сделал для приведения нервов в порядок не один и не два глотка, как намеревался, а сразу ополовинил ёмкость.
   И потом бессильно опустился на стул у кровати, чуть не сев мимо него.
   С раннего детства главной мечтой жизни Остолопова было страстное желание попасть в отряд попасть в отряд подводных боевых пловцов.
   Начитался романов Душкова о похождениях Кирилла Ма-зура!
   Чтобы приблизить заветную мечту Семён в подростковом возрасте записался в секцию аквалангистов и проштуди-ровал Кордельеры литературы о восточных единоборствах, с которыми позже познакомился на практике.
   К окончанию школы юноша имел разряд по дайверингу и пояс по санчин-до.
   Его сознание и тело были готовы к жёстким испытаниям в горячих и холодных водах всего мира на благо Родины.
   Но в военно-морское училище имени Береттина он не попал.
   Медкомиссия обнаружила у поступающего неправильный прикус и сделала вывод, Сёма не сможет удерживать во рту загубник.
   В спорте на это обстоятельство тренеры и врачи не об-ращали внимания, а в ВМФ оно оказалось для него непре-одолимым препятствием.
   Но парень не сломался.
   И подал документы в институт военной физкультуры.
   Там, во время учёбы, ему пару раз основательно при-ложили ногой по голове, вышибив напрочь и так не окон-чательно сформировавшиеся мозги, но полный курс знаний молодой человек закончил в двадцатке лучших.
   И распределился в Особый отдел горвоенкомата на должность инструктора по рукопашному бою...
   Спавшая сном праведницы Ламара приоткрыла один глаз:
   - Какого надо?!
   - Ну, здорово, прапорщик.
   Голая жаба вскинулась разжавшейся пружиной.
   Но её перехватили, бросили обратно на постель.
   - Не психуй, не стоит.
   Она попробовала принять воинственный вид.
   Делать это, стоя на коленях, прикрываясь руками, было не так-то легко.
   - Оденься.
   - Вы кто?! - не-царица торопливо натягивала услужливо подкинутые ей бельё и униформу. - Что вам надо?!
   - Поговорить... О жизни и любви...
   Ламара встряхнулась всем телом от препошлейшего страха и выпустила из себя излишний газ, который, до-стигнув слишком близко придвинувшегося к ней Морзян-кина, уложил его на месте.
   С боевым кличем предводителя команчей прапорщик устремилась на свободу - к двери из спальни.
   Ей не повезло.
   Очень кстати присоединившийся к товарищам Евнушенко подставил ей ногу, и через мгновение связанная по рукам и ногам она была брошена обратно на постель.
   Капитан потряс за плечо лейтенанта, смотревшего на не-го бессмысленными глазами:
   - Ты как?
   - Жить буду...
   Дальнозоркий рванул вверх за волосы Ламару, лежавшую лицом вниз:
   - Прапорщик, ты действительно ку-ку или это имидж?.. Отвечай, где Манерная?
   - Не знаю!
   - В самом деле?
   - Оставьте меня! - жаба в человечьем обличии скорчила обиженную мину. - Нет здесь никакой вашей Манерной!
   - Не верю, как говорил Станиславский. - блеснул интел-лектом особист, доставая одноразовую зажигалку. - Повто-ряю вопрос! Где спрятана старшина?
   Прапорщик ответила ему живо и образно, но где нахо-дится Илона, не выдала.
   - Что ж, на войне, как на войне... - растрачивая много-летний запас неизрасходованной нежности к женщине, вздо-хнул капитан. - К твоему сведению, жизнь - всего лишь оче-редь за смертью... И ты полная дура, если лезешь без оче-реди...
   Вспыхнуло пламя зажигалки, приближаясь к физиономии не-сказочной, но лягушки.
   Та сразу догадалась - сейчас будет больно.
   Возможно, - даже очень.
   И потому ещё более образно охарактеризовала палачей в спецназовских масках.
   Скорее всего, переняла отборные эпитеты у какого-ни-будь боцмана флота, с кем в молодости водила близкое зна-комство.
   - Где Манерная?
   Геморроев в лучших традициях времени Великой Чистки съездил "врага народа" по ушам, от чего мозги Драчильевой почти выскочили наружу через рот, которым она, как астма-тически больная, хватала воздух.
   - У меня от тебя, сука, волосы на дыбе стоят... - он по-смотрел на неё, как на контуженную. - Будешь говорить?
   Ламара глядела на него по-жабьи выпученными глазами.
   - Я жду... - он снова чиркнул зажигалкой.
   И взглядом каннибала - на лицо ужасного, доброго вну-три - дал понять, что при следующем ударе "язык" запросто умрёт от боли.
   Она всегда предпочитала бессмертию после смерти хотя бы относительное долголетие.
   Но при жизни...
   Физиономия Ламары посинела, зрачки закатились под лоб, в ней иссякла всякая энергия.
   - Переборщили... - констатировал Остолопов.
   - Ничего... - старший группы обиделся на столь вопию-щую несправедливоть. - Она у нас, что тот конь с яйцами, не такое вынесет!
   Прапорщика быстро привели в чувство.
   А после того, как сильно прищемили кончик носа, ей при-шлось быстро и в корне пересмотреть свои взгляды на сохранение тайны местопребывания Манерной.
   И она чистосердечно поделилась знаниями...
   - Морзянкин, со мной! - чекист взглянул на Евнушенко и Остолопова глазами фельдмаршала, готовящегося у труд-ной битве с противником. - А вы оттащите добычу до маши-ны!
   - Есть!
   Драчильева хотела спросить, что с ней сделают, но не осмелилась.
   Понадеялась на лучшее.
   Ибо не понимала - выполнила своё предназначение в жизни и была уже не нужна никому, кроме судей, обязанных воздать ей по её делам.
   В соответствии с Уголовным Кодексом Российской Фе-дерации.
   А ведь свято уверовала в собственную незаменимость!
   И неуязвимость, кстати, тоже!
   Нет предела человеческому самомнению и глупости!
  
   Входя в подъезд многоэтажного дома, где жила его лю-бовница, Дальнозоркий достал из кармана сотовый телефон:
   - Готовься, буду у тебя через пять минут.
   Лифт, как часто случается в России, не работал.
   До пятого этажа майор летел на крыльях любви.
   На девятом вытер пот со лба и выпил "Валидол".
   На четырнадцатом сел на ступеньки и подумал:
   - Господи, хоть бы её сегодня было нельзя!
   Ему предстояло преодолеть ещё целых три этажа.
   Или шесть лестничных пролётов.
   Смотря, как считать...
  
   После того, как у Илоны прошёл приступ отчаяния от вторично неудавшейся попытки побега, её натура дала о себе знать, и она решила - не всё потеряно.
   И с ужасом подумала, что не представляет, какая участь ожидает Петра.
   Старшина попробовала ослабить связывавшие её верёв-ки, но они поддавались с огромным трудом.
   Устав от борьбы, узница забылась тревожным сном, из которого выскочила от лязга засова.
   В подвал шагнули двое.
   - Есть здесь кто?
   Она промолчала, лишь нервно кашлянула.
   Неизвестные подняли фонари повыше, освещая помеще-ние, в котором лежала на надувном матрасе пленница, при-близились к ней:
   - Манерная?
   - Я...
   - Отчего молчали, разлёгшись Белоснежкой на грядках?
   По знаку командира Морзянкин освободил её от пут.
   - Кто вы? - Илона оперлась на поданную руку.
   Геморроев стащил с лица маску:
   - Свои.
   Улыбка старшины сделалась прямо-таки безграничной.
  
   В Юклю не пошла молдавская наливка.
   Стоя у дерева в сквере, нежно обнимая его, как любимо-го мужчину, которого пока не существовало в реальности, она с утробным воем собаки Баскервилей облегчала же-лудок.
   Мимо прошла женщина, пугливо поглядывая на страда-лицу в погонах.
   Утеревшись кружевным платком, та припечатала ей вслед:
   - Сама ты сука!!
   - Но я же вам ничего не сказала! - шарахнулась в сто-рону полуночная прохожая.
   - Зато подумала!
   Манерная остановилась около джипа-пикапа, рядом с которым курили Евнушенко и Остолопов.
   Они хотели представиться, но не успели - старшина по-пала в горячие объятия Резвовой.
   - Илонка!! - генеральская дочь, отодвинув спасённую от себя, смотрела на неё так, как некогда смотрели те, кому удалось увидеть непорочную деву, ведущую на поводке ус-мирённого и безопасного дракона.
   - Ириша!!
   Офицеры обменялись понимающими взглядами, пряча усмешки.
   И старшине пришлось задуматься, как она выглядит - в униформе, испачканной в земле и пыли.
   Её рука невольно дёрнулась поправить волосы, несвежие и спутанные, как попало, свисавшие по спине.
   Проведя ладонью по лицу, она почувствовала разводы от недавних слёз.
   Стараясь сохранить достоинство, освобождённая жен-щина райвоенкомата попыталась что-нибудь сделать с во-лосами, но сразу поняла всю тщетность прилагаемых уси-лий.
   Осознав, как дурно, должно быть, выглядит и ощутив до-саду из-за сочувственной улыбки подошедшего Геморроева, Манерная судорожно вздохнула и героически попробовала взять себя в руки.
   - А что будем делать с теми архаровцами? - сильно удивился Евнушенко. - Которых мы вырубили?
   - Звони в прокуратуру, скажи адрес. Пусть забирают дело себе, орнитологи!
   - Почему орнитологи, товарищ капитан?
   Командир посмотрел на него так, как смотрят на чело-века, заподозренного в тупоумии:
   - Потому что поставят птичку, что раскрыли дело! А сами палец о палец не ударили! - объяснил он тоном учителя, не желающего зла ученику. - И пусть мчатся на всех парах! Те ребята в отрубе должны проваляться ещё не меньше часа, но кто их знает!
   - Разрешите выполнять? - старший лейтенант прило-жил два пальца к пятнистому берету, не показывая удивления полученным приказом и всем своим видом демонстрируя готовность оправдать оказанное ему доверие.
   - Давай.
   Закурив, Илона изумлённо заглянула на заднее сидение машины, откуда доносились непонятные звуки.
   Опутанная верёвками, качаясь индийским факиром, за-клинающим змей, Драчильева издавала жалобный вой, кото-рый не мог никого разжалобить.
   Находившаяся в таком же положении Душегубова, уса-женная в УАЗ, молчала, время от времени кидая на пленив-ших её взгляды, полные прямо-таки ледяной теплоты.
   - Поехали!
   Все распределились по машинам.
   Автомобили взяли с места и проехали с полсотни мет-ров, когда старшина схватилась за голову:
   - Цианидов!
   От неожиданности сидевший за рулём Остолопов резко ударил по тормозам.
   - Кто это такой?!
   - Он помогал мне бежать! Его надо забрать с собой! Пётр - из наших! Прапорщик!
   - На свидетеля потянет?
   - Конечно!
   Дальнозоркий распахнул дверцу справа от водителя:
   - Евнушенко остаётся на даче до приезда прокуратуры! Дамы - на месте! Остальные - за мной искать Цианидова!
   Четыре фигуры в камуфляже и масках бесшумно рас-творились в ночи.
  
   Подполковник Бедолагин допивал на кухне чай, слушая новости по радиоприёмнику:
   - Террористы, захватившие ликёро-водочный завод, уже пятые сутки не могут сформулировать свои требования...
   Жена присела рядом с ним, нежно погладила по руке:
   - Дорогой, ты у меня такой выносливый.
   - Да. - офицер широко улыбнулся, демонстрируя, какой он милый и покладистый.
   - Вынеси мусор, пожалуйста, завтра с утра...
   Заместитель горвоенкома вгрызся в пряник, как голодный пёс в кусок мяса, прожевал и вздохнул:
   - Нужно будет купить глобус.
   - Зачем? - супруга взглянула на него с любопытством по-сетительницы кунсткамеры.
   - Так хочется плюнуть на весь мир!
   А по радио диктор продолжал со смаком излагать по-следние известия для тех, кто не спит:
   - Дети из деревни Нижние Запойники прекрасно знают, что сопьются в родном местечке. Но на всякий случай меч-тают стать космонавтами...
   Собираясь на службу, Манерная накладывала на лицо макияж, одним глазком поглядывая на экран работающего телевизора.
   Сексапильный Федор Пидорчук объяснял молодой актри-се Дарье Сандаловой сцену:
   - Вы сидите в комнате. Врывается грабитель, связывает вас и насилует. - он говорил спокойно и проникновенно, словно охмурял симпатичную девочку, далёкую от мира ки-но. - Понятно?
   - Да. А скажите, грабитель будет красив?
   - Конечно.
   - Тогда зачем ему меня связывать? - её глаза забле-стели нездоровым блеском.
   - Вот именно! Глупо испытывать гордость там, где можно получить удовольствие! - одобрила старшина, глядя на экран, невысказанную вслух мысль актриски.
  
  
   Ожидая служебную машину, чтобы прибыть в горвоен-комат, Батонов присел на скамье у подъезда покурить.
   В паре метров от него оживлённо беседовали две моло-дые мамаши с колясками:
   - Представляешь, а ведь яйца от серебра чернеют! - ку-дрявая брюнетка в очках подпрыгивала на месте, точно де-вочка, сбежавшая с уроков.
   - Да что ты?! - её пухлая подруга глянула на неё так, будто она вляпался в следы жизнедеятельности человека.
   - Правда! Я вот позавчера положила с яйцами серебряную ложку и - что ты думаешь? - почернели!
   Некоторое время генерал-лейтенант сидел неподвижно, уставившись в глубины космоса.
   - Век живи - век учись. - подумал он, перекладывая серебряный портсигар из кармана брюк в нагрудный.
   И направился к подъехавшей за ним "Субару".
  
  
   Подходя к своему кабинету, Дальнозоркий увидел све-тящегося от счастья молодого лейтенанта:
   - Ты что это, Вась? Кризис, а ты веселишься.
   - Это у вас кризис, товарищ майор, а я со своим кризи-сом вчера развёлся!
   Искренне порадовавшись за офицера, особист прошёл к себе, закурил и вдруг, что-то вспомнив, стал проверять кар-маны:
   - Чёрт!
   Вошедший Набралгадов подозрительно посмотрел на него:
   - Неприятности?
   - Да презервативы дома забыл!
   - Зачем?
   - Вдруг моя кобыла секса захочет? - Лаврентий Генри-хович почувствовал себя пионером, подведшим звено. - Хо-тя можно и так...
   - Без твоей кобылы? - кадровик стал похож на пса, взявшего след. - Я для чего к тебе? Ничего не скажешь про старшину? Скоро к горвоенкому идти, докладывать, а я и не знаю, что сказать.
   - Ищем! - веско заявил чекист. - И кто ищет, тот всегда найдёт!
   В кабинет без стука ворвался Геморроев:
   - Разрешите доложить, товарищ майор?!
   - Докладывайте!
   Капитан стал горделив и уверен в себе, словно его толь-ко что назначили премьер-министром:
   - Манерную обнаружили в предполагаемом месте содер-жания! Кроме неё, взяли четырёх похитителей, повариху, са-довника облвоенкома и руководителя их преступной группы, начальника отдела кадров областного военкомата! И нашу Драчильеву! Все задержанные доставлены для снятия пока-заний в прокуратуру!
   - А старшина?!
   - Только что прибыла... Разрешите пригласить?
   Не дождавшись ответа, старший спасателей бросился за Илоной, как засидевшаяся в девках дурнушка в объятия же-ниха.
   И через пару минут она вошла в кабинет с таким видом, будто ей здесь самое место - большой человек, покрови-тельственно взирающий на происходящую вокруг неё суету.
   Дальнозоркий неожиданно, против собственной воли, по-чувствовал, как его фаллос окаменел от желания.
   И Набралгадов, судя по тому, с какой быстротой засунул правую руку в карман форменных брюк, испытал то же.
   Женская красота - самое настоящее оружие массового поражения!
  
  
   Разгильдяева широко зевнула:
   - С утра хочется спать, днём есть, вечером отдыхать... Служить, блин, некогда! - она с хрустом потянулась. - До-стало всё! Податься, что ли, в проститутки? Их там хоть тра-хают меньше...
   Тихонина раскрыла толстый журнал, сняла колпачок с шариковой ручки:
   - Да, подруга, для тебя, похоже, существуют лишь на-стоящих два праздника в году...
   - Это какие?
   - Новый год и пятница!..
  
   - Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
   Батонов оторвался от бумаг, которые одну за другой ему подавала на подпись Давалова и испытал такое чувство, будто ему вышибло мозги гранатой.
   В его кабинете находились Манерная, Набралгадов и Да-льнозоркий, довольные, как победители в битве гладиато-ров.
   Он озарился улыбкой, показывающей, что несказанно рад их приходу - восхищён.
   В восторге!
   Константин Андреевич давно ждал их, проведя бессон-ную ночь в томлении духа из-за пропажи Илоны.
   - Рад вас видеть, старшина.
   Она по-царски величественным жестом протянула ему руку для пожатия.
   - Что же с вами случилось?!
  
   Каттанин разговаривал по телефону:
   - Слушай, мне нужен твой совет, как юриста и просто опытного человека. Я ушёл от своей бывшей, она мне теперь вещи не отдаёт. Что можно сделать с юридической точки зрения?
   Он подпрыгнул в кресле, как поднятый борзыми заяц, ус-лышав ответ друга:
   - Прокляни её и не мучайся! - и осторожно положил трубку.
   Жизненный опыт - масса ценных знаний о том, как не на-до себя вести в ситуациях, которые никогда больше не по-вторятся.
   Аппарат резко зазвонил.
   Райвоенком включил громкую связь:
   - Полковник Каттанин!
   - Здорово, Кирилл Сергеич! - голос Набралгадова был жизнерадостен и бодр. - Сейчас у вас глаза заблестят, как очки противогаза!
   - А что такое?
   - Нашли мы вашу Манерную, так что вечером приходите в Дом Офицеров на финал "Мисс "Красной Звезды"! И де-вочек своих прихватите!
   - Слушаюсь!
   Из телефона послышались короткие гудки отбоя.
   Офицер надавил клавишу селектора:
   - Угрюмову ко мне! Срочно, на всех парусах!
  
   Крепко держа за руку призывника в спецовке, с резкими, словно высеченными чертами лица, Ростовцева шла по ко-ридору недостроенного высотного дома.
   Там, где стояла забытая рабочими лестница-стремянка и где было достаточно тесно для прохода вдвоём, Матюгаль-ников легонько прижал старшего лейтенанта животом к стене.
   Она засмеялась, словно он её пощекотал, и ослабила хватку, сворачивая направо.
   Что-то внутри неё заставило Ларису оглянуться.
   Парня не было.
   Подсобник исчез.
   Испарился.
   А, может, затаился?
   И не обнаружился ни в соседнем помещении, ни на лест-ничной клетке.
   Офицер подошла к стене, в кладке которой зияла незало-женная кирпичом дыра в человеческий рост, решив на вся-кий случай посмотреть и там.
   А Матвей, затаив дыхание, стоял совсем рядом.
   Выжидал.
   Как только морячка залезла в отверстие, он принял ре-шение.
   Схватил кирпич и мастерок.
   Не прошло и трёх минут, дырка, как ей и положено было быть изначально, стала сплошной стеной, слившись с ос-тальной частью кладки.
   И не отличить!
   Приложив ухо к каменной перегородке, призывник при-слушался.
   А появившаяся Лариса оторопело уставилась на него, застывшего в благоговейной позе.
   - Молится, что ли? Баптист? Иеговист? Адвентист?
   Уважая чужие верования, она осторожно подошла к Ма-тюгальникову:
   - Что там? Голоса? - ей не пришло на ум ничего иного, кроме ассоциации с Жанной Д'Арк, услышавшей по сви-детельствам очевидцев под сенью дуба в Домреми шёпот архангела Михаила и святой Екатерины.
   - Отвали! - строитель отмахнулся от неё, как от комара.
   И обалдел в буквальном смысле этого слова.
   Только что заживо замурованная им женщина в форме стояла у него за спиной, совершенно не напоминая покойни-цу или зомби!
   Он в отчаянии плюнул на пол:
   - Его мать!
   К ним бодрой трусцой подбежали два милиционера:
   - Слушайте, где вы пропадаете? Ищем вас, ищем! - во взгляде прапорщика промелькнуло нечто очень холодное, когда он сверху вниз посмотрел на парня. - Этот?
   - Этот.
   - Пошли! - сотрудник внутренних органов от греха по-дальше приковал запястье рабочего наручником к своему запястью, чтобы не сбежал. - Пора, брат, пора! Родина тебя заждалась!
  
   Следователь военной прокуратуры лейтенант Фингалова,
   интересная девушка с длинными, вьющимися крутыми ко-лечками, тёмно-золотистыми волосами, терпеливо взирала на Бельведорского с той грустной философичностью, что свойственна всякому дознавателю, работавшему в про-куратуре не первый год:
   - Повторяю вопрос. При каких обстоятельствах и кем кон-кретно вам было сделано предложение похитить старшину Манерную? - у неё был бесстрастный тон учёного-иссле-дователя.
   В кабинете с решётками на окнах некоторое время цари-ло напряжённое молчание.
   - Вы на крючке, понятно вам? Можете сколько угодно прикидываться невинным ягнёнком, но вы - на крючке. И мы от вас не отстанем... - сказала офицер с видом человека, повстречавшего на своём веку немало чудаков. - Вы же не мальчик, должны понимать, что в данном случае гауптвахтой не отделаетесь.
   - Да уж понимаю... - Николай трагически воздел глаза к потолку.
   - Похвально. К тому же вы причастны ещё и ко второму похищению. Курсанта Резвовой.
   У прапорщика стало лицо человека, хватившего стакан мочи вместо пива.
   - К вашему сведению, сотрудничество со следствием при вынесении обвинительного приговора поможет вам со-кратить срок наказания... Надеюсь, я понятно выражаюсь и ясно обрисовываю ситуацию? - Фингалова посмотрела на арестованного с удивлением, точно на идиота.
   - Понятно.
   - Тогда что вы передо мной молчите, как манекенщица на панели?
   В течение нескольких минут он старательно изображал тяжёлое умственное усилие:
   - Ладно, пишите! Уговорили! - и приложил руку к груди, чтобы нагляднее продемонстрировать искренность своего намерения.
  
  
   Чудилова тщательно замазывала тональным кремом си-няк под глазом.
   - Товарищ прапорщик, кто это вас так? - Идеалян с ран-него детства привыкла помогать всем страждущим и потому не могла пройти мимо, как добрая самаритянка.
   - Муж...
   Сержант застенчиво ухмыльнулась до ушей:
   - Ты же сказала, он в командировке.
   - Я тоже так говорила и думала. - тоном великого стратега, уже уставшего разъяснять недалёкой публике свой гениальный план завоевания мира, сказала Тамара.
   И тяжко-претяжко вздохнула.
  
   Джебраил Поц-оглы со смуглой кожей, с плохо выбри-тыми скулами, мясистым, покрытым крупными порами но-сом, чья верхняя губа нависала над мрачным ртом и на-чалом двойного подбородка над толстой шеей, небрежно перелистывая бумажки, с большим чувством заглянул в глаза Драчильевой, сидевшей напротив него на привин-ченном к полу стуле и растиравшей запястья после их тес-ного соприкосновения с наручниками.
   - Не советую вам играть в молчанку или уходить в отказ. Вы достаточно пожили на свете, чтобы осознать, щадить вас никто не намерен. - он придирчиво осматривал прапорщика, как портной осматривает плащ, который примеряет заказчик. - Если, конечно, мы не найдём с вами общего языка...
   На её лице отразилось нешуточное страдание.
   Жизнь не внушала Ламаре оптимизма, она откровенно пугала.
   - Что я должна сделать?
   - Рассказать всю правду, как вы вошли в состав пре-ступной группы. Тогда возможно рассчитывать на смягчение вашей участи.
   Сине-бледное лицо покойницы стало приобретать вид, как у живого человека:
   - Простите, можно задать вопрос?
   - Попробуйте! - майор смотрел на неё с видом ангела мщения, сошедшего с небес на землю.
   - То, что я совершила, не отразится на моих детях?
   - По нашим законам - дети за отцов, то есть за матерей, не отвечают.
   Работник прокуратуры не стал уточнять, что сказанное им верно только в теории.
   Не секрет, во времена Великой Чистки существовала аббревиатура ЧСВН - Член Семьи Врага Народа, которую вписывали в дела тех, кто самым непосредственным обра-зом отвечали за деяния отцов и матерей, часто не имея ни малейшего понятия в чём именно заключается их вина.
   Хотя времена изменились, но отношение к родствен-никам лиц, преступивших закон, - осталось практически та-ким же, как и во времена Иосифа I, Великого и Ужасного.
   - Если ваши Ирина и Юлия замешаны, они ответят...
   Драчильева вздрогнула от жестоких слов Джебраила, словно кто-то коснулся её раскалённой кочергой.
   - Но по сути свершённого злодеяния, а не из-за того, что они ваши дети. - с милой улыбкой доброго волшебника уточ-нил Поц-оглы. - Не переполняйте мою лодку терпения! Вы готовы отвечать?
   Сердце не-царицы заметалось по всему телу в поисках выхода.
   - Да... - её голос был жалобнее голоса больного ребёнка, о котором забыли загулявшие родители. - Спрашивайте...
   И куда подевалась вся спесь?
   Сослуживцы просто бы не узнали прапорщика, бывшую на службе крутой, как варёное яйцо.
   Впрочем, от позора на суде, где должны были в полной мере проявиться ничтожество и подлость Ламары Сер-геевны, её никто не собирался спасать...
   Рано или поздно за всё в жизни приходится платить!..
   Немного подвыпивший веснусчатый призывник опирался на стенку коридора в Прибрежном военкомате, разговаривая сам с собой:
   - Оторвать бы тому бейцы, что спроектировал здание мо-его факультета! - острый подбородок, загибающийся к шее, ломал руки, как герой модных и чувствительных женских ро-манов с обмороками и слезами почти на каждой странице. - Идёт лекция, делать нечего, смотришь в окно - там солнце, погода охрененная! Думаешь - да и фиг бы с ним, с этим универом, пойду пивка глотну! - Проституткин выглядел обиженным, словно его не пригласили на праздник непо-слушания. - Потом опустишь глаза, а внизу напротив рай-военкомат!..
   И он в кратких, но чрезвычайно образных выражениях объяснил, как именно следует поступить с Даунами-архитек-торами и, соответственно, - со строителями.
  
   - И что дальше? - Душегубова злокозненно ухмыльну-лась.
   Фингалова и Цианидов с некоторой беспомощностью пе-реглянулись.
   Майор заняла глухую оборону, действуя по принципу - знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю.
   Она откровенно пыталась выскользнуть из рук следствия подобно миноге у неосторожных рыбаков и уличить её пока не представлялось возможности.
   До тех пор, когда четыре прапорщика и иже с ними од-нозначно не покажут на кадровика.
   Душегубова и Цианидов молчали, как два школьника, впервые поцеловавшиеся в раздевалке и не желавшие рассказывать об этом родителям и классному руководителю.
   Возникла неловкая пауза.
   - Вы ввязались в скверную историю. Как мне кажется, в произошедших событиях вам отводилась второстепенная роль, а главным действующим лицом был несколько иной человек. - Вера всем своим видом показала, что шутить не намерена.
   - Которого никто не видел? - кадровик осклабилась.
   - Значит, я ошибаюсь, и первую скрипку играете таки вы? Отвечайте, майор! - Фингалова смотрела на неё, как на бе-шеную гориллу. - Я с вами собственным ртом говорю.
   Петр вымученно улыбнулся:
   - Товарищ лейтенант, да! Конечно, она!
   - Мне непонятно ваше упорство сделать из меня под-чинённую кому бы то ни было. - Кира упёрлась жертвенным агнцем.
   - Лучше бы вам пойти на откровенность. - безапел-ляционным тоном судьи сообщила дознаватель. - Иначе, как руководителю ОПГ - Организованной Преступной Группы - вам накрутят срок по полной катушке!
   Душегубова выслушала совет со скучающим лицом че-ловека, засидевшегося в гостях у своей полоумной прабабки.
   И чуть попозже выдала в ответ продолжительный нецен-зурный монолог, смысл которого сводился к тому, что и следователю, и свидетелю следует пойти на три буквы - икс, игрек и ещё одну из высшей математики.
  
   Бодунков с мрачным видом пил растворимое кофе в буфете горвоенкомата, сидя за одним столиком вместе с Бедолагиным:
   - Дома ремонт, жена задолбала, опять обои клеить... Юлик, прикрой, если что, я лучше к любовнице смотаюсь, чем эти драные обои клеить!
   Капитан был согласен.
   Конечно, ему - не впервой, тем более, что зам Батонова всегда прикроет при распределении фонда оплаты среди подчинённых, чтобы Ламара не устраивала публичных сцен из-за самой себя и её долбанных дочек, чтобы урвать побольше на бюджет несуществующей семьи.
   Которой не будет!
   Но на которую она надеется не первый год после близ-кого закомства!
   - А с другой стороны, её ж, любовницу-то трахать надо каждый день. - подполковник уставился перед собой взглядом обезумевшего призрака. - Да ну на хрен, пойду лучше к своей обои клеить! - и театрально стукнул себя кулаком в грудь.
   Юлий согласно кивнул с видом мудреца, которого на ста-рости лет лишили девственности через задницу.
  
  
   Фингалова покосилась на Мельницыну со злорадством трезвенника, смотрящего на человека, изнемогающего от зверского похмелья:
   - Я никак не могу понять, почему вы согласились дей-ствовать против своих, не сообщив ничего в Особый отдел или нам?
   - Испугалась за собаку. - голос Валентины дал петуха.
   - Что вы мне сказки рассказываете, как будто я первый раз в дурдоме?.. Страхом за кого-то или за что-то можно объяснить что угодно. - в глазах лейтенанта застыл анктар-тический холод. - Неужели всерьёз поверили угрозам?
   - А как бы вы поступили на моём месте?
   - По крайней мере, не поддалась бы на провокацию.
   - Легко говорить!
   Вера постаралась изобразить самую милую улыбку:
   - Со мной не надо разговаривать, меня надо только слу-шать!.. Сейчас мы обсуждаем не мои действия, а ваши! -
   сказала она тоном телевизионной рекламщицы. - Поэтому советую ничего не скрывать.
   - Господи, да я же и так всё рассказала ещё Дальнозор-кому! - "театральный деятель", подобно маятнику, качну-лась к дознавателю.
   - А теперь повторите для меня. - та наивно захлопала ресницами.
  
   Давалова почти подъехала к Дому Офицеров с Ириной и Красавиной, когда её остановил инспектор ГИБДД:
   - Сударыня, разве вы не видели красного света? - он был похож на ребёнка, поймавшего редкое насекомое.
   - Простите. Красный свет я видела, а вот вас не заме-тила. - у капитана стал виноватый и таинственный вид, словно все её шкафы были до отказа забиты любовниками, о которых не знал муж, никуда и никогда не выходящий из дома.
  
   - Да мне и в голову не могло придти, что Душегубова осмелится на такое! - на губах Самцова промелькнула Ра-стерянная жалкая улыбка.
   Поц-оглы преисполнился нешуточного охотничьего азар-та:
   - А на что она могла, по-вашему, осмелиться?
   Облвоенком снова страдальчески улыбнулся:
   - Даже не представляю...
   Майор одарил его неподражаемой усмешкой восточного человека - светски-ледяной.
   Хотя он давно ассимилировался и не знал ни одного слова на языке предков, их кровь иногда давала о себе знать.
   В самый неподходящий момент, кстати...
   - Тогда разъясните, какой смысл скромному кадровику в звании майора устраивать подобную авантюру?
   - Боюсь, она, кажется, выбрала не самый лучший способ оказаться полезной. - несчастным голосом несправедливо обвинённого сказал Юрий Степанович.
   - Вам?
   - Скорее области, чем мне...
   - Не могли бы вы уточнить, что имеете в виду? - Дже-браил разинул рот, будто ребёнок перед витриной конди-терской.
   Облвоенком театрально пожал плечами:
   - Кто получает преимущество, если претендентка на ко-рону исчезает в неизвестном направлении? Сами подумайте и поймёте, ясное дело, - только область. Однозначно!
   - И вы не отдавали Душегубовой никаких приказов? - майор был улыбчив, как миссионер, при исполнении слу-жебных обязанностей.
   Военный губернатор области почувствовал себя кроли-ком перед пастью удава:
   - Почему? По службе в последние дни отдавал приказы неоднократно... Но не могу же я в каждую дырку приходить и инструктировать!
   - А раньше?
   - И раньше...
   Следователь с сомнением покачал головой.
   Филин с лампасами был неискренен, что-то не догова-ривал.
   Но как узнать, что?..
   - А нельзя ли поконкретнее? - у представителя военной прокуратуры был ворчливый тон папаши, обнаружившего, его чадо пошло в кино, вместо того, чтобы делать уроки. - И не делайте передо мной умное лицо, вы же целый генерал.
  
  
   Цветкова нежно обняла любимого обеими руками за шею:
   - Милый, когда мы поженимся, я разрешу себя поцеловать там, где меня никто никогда не целовал...
   - И где же?! - он взглядом знатока оценил её сверху донизу.
   - На Багамах! - она устремила на него свои бесстыдно лучистые глаза.
  
  
   Фингалова нависла над поварихой Самцова спокойная и неумолимая, как ангел мщения:
   - Ваше имя?
   - Зина.
   - Я имею в виду ФИО. - поймав недоумевающий взгляд допрашиваемой, лейтенант некоторое время испытующе смотрела на неё. - Назовитесь полностью.
   - Зинаида Михайловна Мельхиорова.
   - Чем занимаетесь?
   - Служу в Вооружённых Силах России.
   - Воинская специальность?
   - Повар широкого профиля.
   - Вы догадываетесь, что ступили на смертельно опасную дорожку? - дознаватель бросила на солдатку выразитель-ный взгляд, мгновенно погрузивший ту в состояние неска-занного страха.
   Сержант с ужасом посмотрела на неё снизу вверх и вдруг зажмурилась.
   - Лучше бы вам покаяться и придумать что-нибудь, смягчающее вашу печальную участь. - Вера глянула на неё с печальным вожделением. - Вы понимаете, что я вам тут словами сказала? Могу дать время подумать, прежде чем ответить...
   Кухарка впилась в неё испуганным взглядом:
   - Что отвечать-то?
   - Вы принимали участие в похищении военнослужащих?
   - Я только готовила обеды!
   - Но знали о появлявшихся на даче лицах?
   - Откуда? - стряпуха побледнела так, словно в неё плеснули белилами. - Меня предупреждали, что количество ртов сегодня больше на один, два. И всё...
   - Вы их видели?
   - Одну, с буквой "к" на погонах... Принесла ей завтрак, а она меня избила и связала...
   - Дальше! Не молчите, продолжайте!
   Судя по лицу Зинаиды, та пребывала в предынфарктном состоянии:
   - Потом приехала другая. Та вела себя прилично.
   - В смысле?
   - Ела, что я приготовлю без вопросов и эксцессов.
   - А кто вас предупреждал о появлении гостей?
   - Женщина-майор, которая командовала охранниками.
   - Её фамилия? - Фингалова насторожилась охотничьей собакой, почуявшей дичь.
   - Не знаю...
   Представитель военной прокуратуры осмотрела воен-нослужащую, как рачительная хозяйка осматривает гусыню в загоне - без всякой злобы, прикидывая, нагуляла ли Зина должный жирок, готова ли вполне к рождественскому обеду:
   - Следующий вопрос!..
   На сердце Мельхиоровой лёг увесистый камень, и с каждой минутой его вес увеличивался...
  
   Почти подъехав к Дому Офицеров, чтобы присутство-вать в составе жюри для определения мисс "Красной Зве-зды", Самцов около Семёновского собора, чудом сохра-нившегося среди смут и потрясений коммунистического пе-реворота в октябре 1917 года, и оставшегося памятником русской гвардии, облвоенком взвыл так, словно ему прище-мили причинное место:
   - Услышь, Господи, слова мои! Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой; ибо я Тебе молюсь! Ибо Ты Бог, не любящий беззакония! Нечестивые да не пребудут пред очами Твоими! Ты ненавидишь всех, делающих неправедно! - он вдруг почувствовал себя мышью, которую загнал в угол жирный, нагло улыбающийся кот.
   Искоса поглядывавшему на него водителю показалось, что он с разгона ударился вместе с машиной головой о чу-гунный столб.
   - Осуди их, Боже! Да падут они по множеству несчастья! И отвергни их, ибо они возмутились против созданий твоих!! - генерал-лейтенант заплакал, как мальчик, некрасиво и отчаянно. - Да прекратится злоба нечестивых, а праведника подкрепи! Ибо ты испытуешь сердца и утробы, Боже пра-ведный!
   На лице шофёра Юрия Степановича была мина гвар-дейца, увидевшего пьяного инвалида, когда персональный автомобиль проезжал мимо храма...
  
  
   Ирина прошлась по коридору бенуара, присматриваясь к прелестям военных и гражданских красавиц, попавших в чис-ло приглашённых на финал конкурса "Мисс "Красная Звез-да".
   И не попавших в число конкурсанток.
   - Не понимаю, к чему делать пирсинг на пупке? - очень серьёзно спросила костлявая девица неопределённого во-зраста у подружки, искоса глядя на курсанта. - Наверняка, больно, когда сексуешь...
   Генеральская дочь ничего не имела против них, но ей не понравилось, как её изучали.
   Поэтому, когда она проходила мимо них с елейной улыб-кой на лице и случайно задела крайнюю, та позеленела от злобы в тон платью.
   - Простите, я не хотела...
   В ответ зрительница, горя праведным возмущением, про-цедила сквозь крупные зубы:
   - Всё в порядке. - она походила на учительницу, оса-живающую разговорившуюся ученицу. - Я не ожидала от солдатки ничего иного!
   Оставив Резвову в немом изумлении, дамочка ментор-ским тоном изложила свои воззрения на поведение особ женского пола в погонах.
   Однако, её проникновенная речь почему-то совершенно не тронула девушку.
   Данута куда-то запропастилась.
   Будущий офицер взяла бесплатную программку, отпе-чатанную на газетной бумаге, скучающе заглянула в шумя-щий партер, не нашла в нём ничего интересного для себя и принялась рассматривать лепной потолок.
   - Вилькицкий опять повышение получил, сволочь! - труб-ный глас над ухом чуть не заставил её свалиться в ор-кестровую яму. - Кто мог подумать, что в нём такая прыть?!
   - У него с детства проявлялись задатки настоящего командира - никого не слушал и всех строил!
   Ирине было ещё рано умирать, а уж тем более столь глупейшим образом - на конкурсе красоты, от перелома шеи.
   Поэтому она отступила подальше, усилием воли унимая дрожь в коленках.
   - У меня вчера была дикая любовь с двумя очарователь-ными близняшками!
   - Никогда не слышал, чтобы так называли свои руки!
   Два капитана перекрывали проход, глядя на девушку глазами опытных бабников, и после нескольких безуспешных попыток протиснуться мимо них к лестнице она предпочла пройти в задние ряды, где оставались свободные места.
   - Положение такой публичной женщины, как Таша Недо-трога просто обязывает к присутствию большого количества макияжа на лице. - весомо заметила рядовая среднего воз-раста с лицом доярки передового колхоза застойных времён.
   Каково звучит?
   Куда мы катимся?
   Хотя чему удивляться, если с экранов телевизоров лью-тся потоки кошмарной построенных речевых фраз, прони-кающих в сознание взрослых и детей?
   - Рад вас видеть, Ирина Модестовна! - Дальнозоркий расплылся в обольстительнейшей улыбке. - Пришли побо-леть за подругу? Святое дело! - он рассмеялся с таким удо-вольствием, словно был величайшим комиком всех времён и народов. - А наши друзья уже начали давать показания в прокуратуре!
   - И как?
   - Решать не мне. - особист был горд, как юнец, которому впервые предложили поцеловаться. - Но мало им, на мой взгляд, не покажется...
   Заметив Красавину, курсант махнула ей, привлекая к се-бе внимание.
   Вместе они заняли свободные места в партере.
   - Что может быть вкуснее коробки шоколадных конфет? - патетически вопросила у своего спутника пухлая капитан с химической завивкой, сидевшая справа от подруг.
   - Вкуснее коробки могут быть только сами конфеты. - философски заметил тот.
   Свет в зале начал потухать.
   И тут прапорщик слева выдала в наступившей тишине бесценную информацию ma cher'очке в парадной форме и всем зрителям:
   - В этом сезоне особым шиком считаются соляные пятна от высохшей мочи на туфлях!
  
   Батонов, как член жюри пытался что-то записывать в блокноте.
   Однако ему это плохо удавалось, так как он ожидал по-явления на сцене Манерной и нервничал от того, что она не появлялась.
   К микрофону вышла Давалова, сменившая арестованную Мельницыну:
   - Итак, мы начинаем демонстрацию пляжных ансамблей! - она светло улыбнулась залу.
   К рампе одна за другой, кто упругим шагом, кто вихляю-щей походкой начали выходить последние оставшиеся в строю конкурсантки с номерами на правом запястье в виде миниатюрных средневековых щитов.
   Заиграла музыка.
   И они замаршировали укороченным шагом, словно по-родистые лошади на цирковом манеже, лукаво постреливая глазками по сторонам.
   Среди них была и Илона, походкой профессиональной манекенщицы двинувшаяся по кругу, чтобы показать все достоинства надетого на неё купальника, а точнее - соб-ственной фигуры в купальнике.
   Горвоенком приоткрыл в восторге рот.
   У него перехватило дыхание.
   Это случалось с ним всякий раз, когда он её видел.
   Страстное желание обладать красотой старшины в кло-чья раздирало продублённую жизненными ветрами душу ге-нерал-лейтенанта.
  
   Милосердова сидела в позе размышляющего молодого Пушкина за овальным столом в литературной студии, вмес-те с собратьями по перу слушая поэтические перлы бывшего борца с Советской властью, бывшего узника совести, по-павшего на Колыму почему-то по уголовной статье, Василия Владимирова.
   Коренастый мужчина с квадратным тупым лицом, мор-щинами по обеим сторонам рта, светлыми, коротко стри-жеными волосами вещал тоном ветхозаветного пророка:
   - Мы своих по словам узнавали.
   Нас давила советская тьма!
   Со слезами Россию мы родиной звали,
   Сознавая, что это - тюрьма!
   Советский террор был в размахе!
   Были они, как в бреду -
   Много дней, проведённые в страхе,
   В кошмарном советском Аду!
   У сидевшей справа от Татьяны стриженой под Карлсона, крашеной в брюнетку поэтессы преклонного возраста был вид, будто она упала на раскалённую кочергу.
   - Меня в клетке держали, как птицу,
   Но сочувствия я не прошу.
   В детстве я так хотел за границу!
   А теперь я туда не спешу!
   Надо быть бестолковым медведем,
   Чтобы истин простых не понять:
   Если все мы с России уедем,
   Кто же будет Россию спасать?
   Бросив взгляд на соседа слева, тщательно протиравшего очки, ефрейтор поняла, - ещё немного, и он расхохочется автору в лицо и посоветует ему обратиться к врачу, лечаще-му душевнобольных.
   - И пока коммунисты у власти -
   Нет покоя ни ночью, ни днём!
   Мы осилим любые напасти!
   Власть советскую выжжем огнём!
   Против вас я пошёл не от скуки,
   А за деда, за бабку свою!
   Так держитесь, партийные суки!
   Я на ваших поминках спою!
   Когда бывший политзек закончил, вздох руководителя литобъединения с равным успехом можно было объяснить, как облегчением, так и агонией...
  
   Дальнозоркий подсел к Батонову:
   - Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант?
   - Да, майор.
   - Что будет дальше с Драчильевой и Мельницыной, по-нятно, решит суд... А как нам быть с Бодунковым и отпры-сками Ламары?
   - Их можно как-то пристегнуть к делу о похищении?
   - Никоим образом. - особист смущённо и сердито нахмурился, как будто его застали в неприличном виде. - Формально капитан с прапором разбежались почти с год, а Юкля и Дырочка сами пострадали от нападения...
   - И ни у кого из этих остряков и паразитов нет упущений по службе? - горвоенком был похож на дикого кота, решив-шегося вцепиться врагу в горло и уже угрожающе замершего на месте, приготовившись к прыжку.
   - Что вы, товарищ генерал-лейтенант! Был бы человек, а упущения найдутся! - внук первого российского козлоборо-дого чекиста высказался со скромностью Ньютона, секунду назад получившего по темени гнилым яблоком.
   - Именно, Лаврентий. Как мне помнится, у тебя на Юлия материал уже имеется?
   - Так точно.
   - Вот и проверь факты, сделай выводы и доложи...
   - Понял. Сроки?
   - Недели тебе хватит, чтобы это было им чревато боком? - деловым тоном лечащего врача спросил Константин Ан-дреевич.
   - Вполне.
   - Тогда матом тебя прошу, езжай быстрее, и через неде-лю предоставь мне исчерпывающие сведения, что всем тро-им не место в Вооружённых Силах.
   - В связи с дискредитацией звания военнослужащего?
   Офицеры обменялись улыбками, словно парочка шкод-ливых второгодников.
   - Умный ты мужик, майор... Далеко пойдёшь...
  
  
   Ирина, Данута и Галина зашли в гримуборную Илоны.
   Та стояла перед зеркалом в парадной форме, поправляя макияж.
   Заметив в отражении знакомые лица, старшина оберну-лась к ним с несчастным лицом ребенка, которому Дед Мо-роз вместо куклы Барби подарил учебник по алгебре:
   - Как там обстановка?
   - Как айсберг в океане - сверху относительно спокойно, а что творится внизу, неизвестно никому, кроме жюри. - Угрюмова почувствовала себя школьницей, не выучившей урока и вынужденной импровизировать на ходу.
   Манерная села в кресло и притихла юным юнкером в компании имевших ордена офицеров.
   - Волнуешься? - спросила Красавина заботливой ба-бушкой, снаряжающей внучку в поход и интересующейся, не забыла ли та чего дома.
   Та отвела глаза, точно барышня, которую вогнал в краску лихой гусар.
   Её настроение портилось быстро, как колбаса на солнце-пёке.
   В гримёрку заглянула Давалова:
   - Пора на сцену! Сейчас объявят победительниц! - сообщила она тоном государственного мужа, озабоченного исключительно процветанием России.
   У Илоны стал вид человека, твёрдо решившегося пове-ситься.
  
  
   Батонов прошёлся по помещению, где заседало жюри:
   - Так какое же мы наконец примем решение?
   - Нужно подумать.
   - Что вы стоите, как будто радикулит скрючился?.. - Кон-стантин Андреевич смотрел на ответственного за подсчёт голосов полковника, как на Маугли, собирающегося пожить в компании волков. - Мы должны были объявить победитель-ниц уже десять минут назад!
   - Кто кому должен, тут ещё надо разобраться. Мы тут даже считать не начали, а уже сбились. - тот быстро пере-листал страницы блокнота с записями, как школьник, кото-рый боится читать лишнее из того, что не задано. - Но мы подсчитаем, и тогда все узнают. И мы в первую очередь... А кто слишком умный, пусть сам считает, а мы потом прове-рим. И доложим, куда попало!
  
  
   Добывайленков одарил Бедолагина столь тёплой улыб-кой, будто обварил кипятком:
   - Представляешь, какая радость! Выиграл сегодня в лотерею пять тысяч рублей!
   - Ну и зачем мне твоя радость? - кисло улыбнулся подполковник. - Ты бы со мной этими деньгами поделился...
  
   На сцене под яркими лучами прожекторов стояли семь претенденток на звание "Мисс...".
   Вообще-то их было восемь, но после ареста Мельни-цыной доведённая супружеской ревностью Дуркало чуть ли не до гипертонического криза, Давалова отказалась от дальнейшей борьбы и взяла на себя скромную роль веду-щей.
   Играла музыка в честь прекрасной семёрки.
   Состоявшей из самых стойких.
   Самых красивых.
   Истинных женщин.
   И к тому же - военнослужащих.
   Сверкали золотые погоны на белых форменных рубаш-ках, бликовали эмблемы на пилотках и беретах.
   Сияли улыбки на лицах - у кого-то искренние, у кого-то вымученные, но тем не менее голливудские, от уха до уха.
   Мелодия смолкла, к микрофону, покачивая бёдрами, вы-шла Виктория.
   Вспыхнул свет, направленный только лишь на конферан-сье, и зал разразился аплодисментами.
   - Дорогие друзья! Наконец-то наступил самый волнующий момент нашего конкурса! - проговорила она тоном экскур-совода, которая любит свою работу и гордится экспонатами. - Сейчас я вскрою конверт и назову вам имена победите-льниц!
   Капитан вытащила из фирменного пакета бумагу, вчи-талась в неё, намеренно затягивая паузу и подогревая ин-терес.
   Зрители уставились на неё так, будто она - сама Дева Мария.
   - Итак, поощрительный приз вручается старшему лей-тенанту Беркутович!
   Шатенка с чёрными, резко поднятыми кверху бровями и тонким изящным носом посмотрела на неё глазами голодной девочки, которую уводят от рождественского стола.
   Но электросоковыжималку взяла.
   - Специальный приз получает лейтенант Шоколадина!
   У той стало растерянное лицо школьницы, впервые при-слушавшейся к монотонному бормотанию учителя.
   И приняла аэрогриль из рук ассистента - юного пухло-губого курсанта.
   - Приз за женственность принадлежит лейтенанту Стер-возниковой!
   Представитель города с беззаботным и счастливым ли-цом первоклассницы в первый день каникул стала обла-дательницей DVD с караоке, к которому прилагался компакт-диск с более чем тремя сотнями песен.
   Екатерина добилась заслуженного успеха.
   Но чёрное пятно на её почти светлом облике уже начи-нало расплываться - пока незаметно для окружающих.
   Этим пятном была унаследованная от папаши, перио-дически преследовавшая офицера черта - желание упиться.
   Тщательно скрываемая, убиваемая ею в себе ежедневно и ежечасно, она вдруг выходила из-под контроля и лопалась долго созревавшим нарывом...
   Поэтому от Стервозниковой и ушёл муж.
   А кто из нас без греха?
   Тем более, что она была не одинока в своей скорбной юдоли по братству пагубной страсти.
   Однако, лейтенант всегда честно предоставляла оправ-дательные документы - больничные листы сроком от не дели до трёх.
   Смотря, сколько продолжался запой.
   И вот сейчас, после одержанной победы, Катюша испы-тывала непреодолимое желание обильно промочить горло спиртомицином.
   И спеть под караоке...
   - Приз за лучшее исполнение танца имеет прапорщик Пердуненко!
   Блондинка, у которой были широко поставленные ярко-синие глаза, полная грудь, изящная фигура и красивые холё-ные руки, вертя в руках радиотелефон, взирала на жюри с фанатичной преданностью, припасённой для маленьких золотых божков и упитанных тельцов.
   Давалова перевела дыхание, покосилась на оставшуюся троицу.
   Те выглядели, как люди, опаздывающие на работу; нерв-но переминались с ноги на ногу и нетерпеливо оглядывались по сторонам.
   Ясно, что именно они поедут в столицу на финал всерос-сийского конкурса.
   Но кто из них на каком месте?
   Кто станет победителем - город или область?!
   Вот в чём заключается насущный вопрос современности!
   - А теперь я назову имена победительниц! - капитан посмотрела в зал с таким видом, будто собиралась раскрыть страшную военную тайну.
   Зрители уставились на неё с обожанием, по времени пе-реходящим в полное благоговение.
   - Звание "Контр-мисс "Красная Звезда" и почётное тре-тье место имеет старший прапорщик Красавина!
   Подняв верх руку с цифровым фотоаппаратом Данута была довольна и разгорячена, как пионерка, совершившая удачный налёт на чужую бахчу.
   - Звание "Вице-мисс..." и, соответственно, - второе мес-то достаётся сержанту Сурововой!
   Лицо красавицы из области выражало неподдельную радость - так мать встречает сына, вернувшегося после дли-тельного отсутствия.
   Особенно, если он привёз ей в подарок видеокамеру.
   - А звание победительницы нашего конкурса "Мисс "Красная Звезда" завоевала старшина Манерная!!
   Когда ассистент под звуки вальса "На сопках Мань-чжурии" водрузил на голову Илоны корону, блистающую фальшивыми бриллиантами и торжественно надел на неё белую муаровую ленту с соответствующей золотой над-писью, она не обратила внимание на предназначенный ей плазменный телевизор с диагональю 102 см по диагонали.
   Стреляла по сторонам счастливыми глазами отличницы, только что выдержавшей трудный экзамен.
   Батонову почему-то не удавалось проглотить застрявший в горле ком льда.
   Самцову хотелось плакать от бессильной злости и оби-ды за проигрыш.
   А зал неистовствовал...
  
   Разгильдяева подбоченилась на кухне, выразительно по-махивая тефлоновой сковородкой в непосредственной бли-зости от физиономии супруга:
   - Ужин тебе не такой, гад! - сварливым тоном официант-ки констатировала она. - А до свадьбы клялся, что ради меня в могилу ляжешь!
   Алла поудобнее перехватила ручку сковороды.
   - Ну, ладно, - муж оглядел её снизу доверху с таким вы-ражением лица, словно она оказалась председателем об-щества отравителей, клятвопреступников и предателей, - давай свои котлеты...
  
  
   Диареев раздвинул стайку галдящих, как сороки, сослу-живиц Манерной, торжественно вручил ей букет гладиолу-сов:
   - Поздравляю!
   Его губы приникли к бархатному запястью, задержавшись на нём несколько дольше, чем того требовали приличия.
   В эти мгновения Николай Викторович себе очень нра-вился!
   Внутренне он был от себя просто в полном восторге!
   Тем более, что медик почувствовал полную искренность в своём корпоративном - вместе с вояками-болельщицами в юбках - порыве!
   И тут эскулап неожиданно поймал на себе напряжённый недобрый взгляд приближающегося к "Мисс "Красной Зве-зде" горвоенкома Батонова с охапкой крупных алых роз в окружении корреспондентов газет и телевидения.
   - Мы должны признать в лицо, что не будем молча оста-навливаться на достигнутом! - заявил он с жизнерадостно-стью идиота.
   Медик подумал было, ему показалось...
   Но убедился, что не ошибся...
   Тогда кандидат проктологических наук трусливо отвёл глаза в сторону, делая вид, что с интересом рассматривает телеоператора с камерой на плече.
   И ломанулся от греха подальше прочь конём из вспых-нувшего сарая.
  
  -- Шоб я так всегда жила! - чуть не захлебывалась от во-сторга Пердуненко, рассматривая радиотелефон. - Божень-ки ж ты мой, всю жизнь мечтала о тоей штуковине!
  -- И тебе не обидно, что не дали чего получше? - тоном избалованной принцессы спросила лейтенант Шоколадина.
   Оксана обиделась совсем по-девчоночьи.
   Выражение досады появилось на её лице.
   Она быстро замигала глазами, незаметно удаляя появив-шуюся в них влагу.
   На лице девушки появилось выражение оскорблённого самолюбия.
   Порывистая, не в меру обидчивая, которой ещё не хва-тало гибкости и тактичности, рождаемых жизненным опытом.
  -- Мине - так за глаза и за уши и приз! Вернуся в отпуск к себе в Сенницу, покажу - там же все умрут!
   Женщина, воспитывающая без отца двоих девочек была рада своей победе - едва ли не с сексуальным удоволь-ствием гладила чёрный плоский прямоугольник, прижав его к щеке.
  -- А кто с нами за газ будет расплачиваться? Не хотелось бы, чтобы твоя вильна незалежна Вкрайна потеряла хоть одного гражданина!
   - Так то ж хохма! Ты шо, не врубилась?! - прапорщик же-стом любящей матери приложила к груди "Nokia" и нежно по-гладила упаковку.
  
  
   Сержант Суровова, как вице-мисс, под частые мигания вспышек фотоаппаратов давала интервью плотным полу-кругом обступившим её корреспондентам:
   - Как вы оцениваете свою победу на конкурсе? - под-вижный тип с рыжей шапкой волос и богатой мимикой под-нёс микрофон поближе к солдатке.
   - Разве это можно назвать победой? - с вызовом спро-сила Луиза.
   - Но вы же вошли в тройку призёров! - стройная и ши-карная журналистка широко распахнула карие глаза.
   - Я могла бы стать первой, однако меня засудили!
   - Что вы имеете в виду? - веснусчатый парень наклонил голову, словно бык, примеривающийся к тореадору.
   - У жюри было заранее решено, кому какое место дать! Они только делали вид, будто кого-то выбирают! А на самом деле!.. - её глаза имели такое же выражение, какое бывает у собаки, когда ей не дают сахар. - Главное - оказаться нужным местом в нужное время!
   Она была очень самонадеянной.
   Все знали её манеру спорить со всеми и по всякому по-воду.
   И никогда не признавать собственных ошибок.
   - У вас есть доказательства? - с пристрастием вопросил спецкор филиала "Мегаполиса". - Доказательства?
   - Это вы должны их найти! - представитель области сморщилась, будто у неё было несварение желудка. - Про-ведите журналистское расследование и расскажите правду тем, кто верит в объективность выбора королевы красоты!
   - Выходит, вы не удовлетворены результатами? - кор-респондентка регионального телевидения старалась быть терпеливой, как нежная мать.
   - Ясное дело, нет! И буду бороться за справедливость!
   - Не боитесь, что вас неправильно поймут?
   - Обвинят в клевете?
   Нечеловеческим усилием воли сержант взяла себя в руки после провокационного вопроса и процедила сквозь зубы:
   - Ни в коем случае! - она расправила плечи с видом нервной учительницы младших классов, - кем, собственно и работала до службы! - услышавшей неприличное слово. - Я хочу доказать свою правоту и не остановлюсь ни перед чем!
  
  
   Подходя к дому, Ирина увидела на скамейке около своего подъезда Виталия с букетом гвоздик.
   - Привет!
   - Привет.
   - Это тебе. - он выглядел болезненно, как профессиона-льный зомби.
   - Спасибо. - сказала она снисходительно, как мать ре-бёнку, который наконец угомонился и занялся делом. - За-чем ты пришёл?
   - Поговорить.
   - О чём?
   Арфист хотел ответить что-то резкое, но сдержался.
   Он терялся в догадках, не понимая смысла вопроса.
   Наконец, точно слабонервная девица, не выдержав на-пряжения, решился робко спросить:
   - Я больше тебе совсем не нужен?
   - Ты веришь в любовь с первого взгляда?
   - Вообще-то с первого взгляда вспыхивает лишь похоть, желание обладать партнёром... - голос Берлинского-Коржи-кова стал низким и хриплым, - голосом человека, страдаю-щего от хронической простуды. - Так сказать, зов предков, половая истома - предтеча сексуальной революции... Такое близко маньякам и одержимым идеей фикс!
   - А по-моему, это прекрасно!
   - Что ж мы тогда не завидуем животным? У них этого пре-достаточно!
   - Не пошли!
   - Не путай пошлость с цинизмом!.. И кто же он?
   - Мы вместе учимся.
   - "И точно начал свет глупеть... Карету мне! Карету!"
   - Не смей! - курсант являла собой живое олицетворение крайнего негодования. - Он нравится мне, понимаешь! И нет ничего противнее, чем говорить о человеке за глаза гадости!
   - Хотел бы я сказать ему это в глаза!
   - Может быть, ты поймёшь... Когда он смотрит в глаза, ощущаешь, как тебя понимают, даже спрятанное глубоко внутри... Никогда не верила, что бывает так ясно и просто... А, кроме всего прочего, он - мужчина и умеет делать дела...
   - Не всем же дано сразу хватать звёзды с неба!.. Неужели наш разговор реальность? Как-то не верится! - Витася схва-тил её за плечи, притянув к себе. - Ведь это неправда?! Бред, шутка?!
   Он не смел верить своим ушам, приняв услышанное за обман воспалённого воображения.
   Но это была реальность, и его челюсть отвисла до пупа.
   - Мы любим друг друга! - Резвова упёрлась локтями ему в грудь, подавляя желание применить болевой приём, чтобы заставить уйти раз и навсегда. - И, надеюсь, не разлюбим!
   - Уверена?!
   - Прекрати!
   - Конечно, так оно легче, когда другие молчат! Никто не возражает - поддерживают!.. А не пожалеешь потом?
   - Никогда!
   Ирина скакнула в подъезд, похожая на лошадь, которой дали шпоры и которая понёслась галопом, не разбирая до-роги, и уже оттуда выкрикнула с невыносимой силой жен-ского презрения, бросив маэстро в лицо цветы:
   - Ты слышишь?! Никогда!!
   Виталий изобразил на багровой потной физиономии без-мерное горе:
   - Я совсем-совсем тебе не нужен?
   Ирине весьма хотелось образно и доходчиво посовето-вать ему отправиться в те места, куда Макар обычно гонял телят.
   Но она сдержалась, свято веруя, что это их последняя встреча:
   - Ты правильно понимаешь.
   - Не подхожу?
   - Мы слишком разные... Рано или поздно встретишь подходящую девушку и забудешь меня...
   - Вряд ли...
   - Забудешь. Всё проходит, пройдёт и это. А я останусь в твоих мелодиях, которые можно будет посвятить другой - той, что окажется рядом. Она же ничего не узнает?
   - Ира!
   - Не стоит пытаться вернуть прошлое. Бесполезно... -генеральская дочь взялась за ручку двери подъезда. - Прости, если сможешь, но так лучше для нас обоих... Про-щай...
   Иногда, чтобы сделать мужчине приятное, с ним необ-ходимо расстаться...
   И Ирина медленно побрела от него прочь.
   А Берлинский-Коржиков, глядя ей вслед, не мог до конца поверить, что она наглу­хо закрыла перед ним дверь в свою жизнь.
   А когда понял, - не дождется от неё ничего иного, то оказался как бы в тумане, настолько его поразило её поведе­ние.
   И тоже повернулся к генеральской дочке спиной, не по-казывая, как сильно оскорблен этим молчаливым, не под-лежащим обжалованию отказом...
   В конце концов он ведь тоже может стать "железным сэ-ром" - в какой-то степени...
   Если в ее сердце действительно больше нет места его персоне, почему бы не пойти поискать любовь с пониманием где-нибудь ещё?..
   Как она сама советовала...
  
   - Вызывали, товарищ майор? - у Бодункова был тон ре-бёнка, которого дважды заставили дежурить по классу.
   Набралгадов уставился на него так, точно капитан был намерен вытереть сапоги об его мундир:
  -- Проходите, присаживайтесь.
  -- Спасибо.
   Дальнозоркий глянул на вошедшего несчастными глаза-ми бездельника, у которого никогда в жизни не было тёплой квартиры и полной тарелки еды:
  -- Юлий, если бы вы пошли на повышение, кого оставили вместо себя?
   Не-Цезарь почесал макушку, словно отличник, которому попалась нерешаемая задача:
  -- Прапорщика Драчильеву...
   Кадровик и особист от его ответа расхохотались, как де-ти, оставленные без присмотра и упражняющиеся в произ-несении взрослых слов:
   - Мы не в цирке, и вы капитан, а не человек! Отвечайте по существу!
   У Бодункова выпучились глаза, как у кота, отделённого от молока непреодолимым препятствием:
   - Тогда - старшего лейтенанта Масловскую.
   Лаврентий Генрихович шумно выдохнул:
   - Отлично! Кандидатура нам подходит! - он улыбнулся псом, поймавшим мышь. - И подготовьте приказ на самого себя. В формулировке о вашем увольнении должно быть понятно, почему такой блестящий офицер, как вы, покидает Воружённые Силы...
   Бодунков онемел.
   Видно, в детстве сильно ударившись головой, он потерял малейшую способность соображать.
   И потому молча пошёл на выход.
   Чтобы уйти от позора.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ЭПИЛОГ

   Прошло некоторое время.
   В жизни наших героев произошли некоторые изме-нения.
   У кого-то крупные, у кого-то - не очень, а у кого-то - вообще никакие.
   Как и у любого человека в подлунном мире...
  
  
   - Всё, девчонки, не увидим мы больше нашу Илонку! - сказала в курилке военкомата Огнева голосом утомлённой долгим переходом туристки.
   - С чего бы? - Пробкина выдернула её из кресла, словно морковку из грядки.
   - Уедет на финал конкурса, получит корону и - поминай, как звали! Закружит старшину гламур, превратится в Оксану Пидорову и будем видеть её только по телевизору да на обложках журналов! Отхватит себе олигарха и станет пле-вать нас с высокой колокольни откуда-нибудь из Ниццы!
   - А как же горвоенком?! - наивной дурочкой из пере-улочка спросила Красникова. - Говорят, он на неё запал.
   Светлана захохотала, как сумасшедшая:
   - Какой к свиньям горвоенком?! Всего лишь генерал! А ей теперь маршала подавай, не меньше! Старый конь, конечно, борозды не портит. - тоном капризного ребёнка заявила она. - Но ведь низы - мы - всегда хотят, а верхи - мужчинки - далеко не всегда могут и до сорока!
   - Это ты на собственном опыте убедилась? - невинным тоном поинтересовалась старший мичман.
  
  
   Бодунков возвращался домой подавленным.
   Какой же он идиот!
   Надеялся, что его не свяжут с Драчильевой и дадут спо-койно дослужить до выхода в отставку!
   Хотя бы в звании капитана!
   Впрочем, и дураку понятно, что Ламара - лишь предлог, чтобы избавиться от него в связи с дискредитацией звания офицера!
   В глазах горвоенкома, да и не только него, Юлий Сер-геевич выглядел полным кретином из-за связи с прапор-щиком.
   Точнее, - из-за собственной дурости, потому как прикры-вал её упущения по службе и премировал за несуществую-щие свершения!
   И дёрнул же чёрт с ней связаться!
   Она обладала подлым талантом слушательницы, когда хочется выговориться по полной.
   И ведь понял, что Наталья Бочкарёва из неё никудыш-ная, да понимание пришло слишком поздно!
   Раньше нужно было бежать от суки, гораздо раньше!
   В его мыслях проскальзывали матерные выражения - словарный запас только что уволенного со службы не-Це-заря был небогатым.
   Новоиспечённый пенсионер и пока безработный подошёл к своему дому, где перед подъездом, на асфальте было крупно написано: "ИРА, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!".
   Причём, "ИРА" - мелом, а "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ" - краской.
   Пока Бодунков изучал надпись, из здания вышли мама с сыном.
   - Видишь - птичка несёт в клюве соломинку? - молодая женщина обратила внимание ребёнка на воробья, присев-шего на ветку тополя. - Как ты думаешь, для чего она ей?
   - Наверно, для кока-колы.
   Детство - время, когда не думаешь матом.
   И не сходишься близко с Драчильевой, из-за которой, в сущности, теряешь всё...
  
  
   Разгильдяева, как профессиональный киллер, притаи-лась в закутке около мусоропровода на площадке между эта-жами жилого многоэтажного дома, не сводя напряжённого взгляда с двери, обитой вагонкой.
   Только вместо пистолета с глушителем она была вору-жена повесткой и шариковой ручкой.
   Алла услышала со двора гул двигателя подъехавшего автомобиля.
   - Сначала девочек интересуют куклы, а мальчиков машины. А потом - наоборот... - философски подумала старший сержант, четвёртый месяц подряд пристававшая к мужу с требованием приобрести хотя бы подержанное авто, которой надоело задыхаться от жары в переполненной электричке при поездке на дачу.
   Изнутри двери с номером 13 раздался скрежет ключа.
   На площадку вышли двое - он, Владлен Пирожков, и она, совершенно не интересовавшая солдатку.
   Ничто не красит так женщину, как перекись водорода, от-метила инспектор военкомата, всегда предпочитавшая на-туральный цвет волос.
   Поправив массивные очки, широкий парень с кудрявыми пушкинскими волосами запер квартиру.
   - Дорогой, как получилось, что ты в меня влюбился? - псевдоблондинка жеманилась перед ним, точно перезрелая красотка перед кавалергардом.
   - Вот видишь, теперь это и тебя удивляет. - он потёр квадратный подбородок.
   И затрясся сухим прошлогодним листом от резанувшего по ушам крика:
   - Стоять!!
   Разгильдяева в два прыжка преодолела отделявший её от Пирожкова лестничный пролёт и вцепилась в него, прижав к стене, словно собиралась держать в плену до тех пор, пока тот не образумится:
   - Распишитесь в получении повестки! - кулак старшего сержанта неназойливо покачивался возле носа Владлена.
   Он поставил подпись и неожиданно потащил Аллу к лиф-ту подобно заботливому папаше, спешащему увести своё великовозрастное чадо из дурной компании:
   - Пойдёмте, пойдёмте! Как же я долго ждал этого момен-та!
   И она, и его потерявшая дар речи подруга смотрели на него, как на тяжелобольного идиота.
   Наверно, потому и не сопротивлялись.
  
  
   В клетке в зале суда сидели Драчильева, Бельведерский, Шнифт, Кофейников, Эбаньков, Душегубова, Мельницына, Цианидов и Мельхиорова.
   Стаканова и Крыскин находились среди зрителей, нетер-пеливо ожидавших окончания суда над похитителями.
   Нелли не сводила глаз с Валентины, старательно избе-гавшей её взгляда.
   Верно подмечено, - был бы зад, а приключения на него всегда найдутся.
   Дура, старший лейтенант, ох и дура!
   Не молодая, не красивая!
   Придумавшая себе любовь и пустившаяся во все тяжкие лишь бы прорваться в гламурные, как ей казалось, круги!
   Куда её не пускают и не пустят никогда!
   Да и даже, если бы такой потрясный мужик, как Батонов, сгоряча и женился на идиотке, то скоро бросил бы солдата в юбке!
   Или в лучшем случае сослал к себе на дачу, заставив торчать там безвылазно!
   А сам жил или подживал с юными девицами, в основном из провинции, называемыми свежим мясом!
   Как тот же облвоенком со своей поварихой!
   Да и где Мельницыной устоять в сравнении с молодостью и умением себя преподнести в соответствующей упаковке стареющему Казанове?
   - Встать! Суд идёт!
   Все встали.
   Судьи заняли свои места за столом на высоком помосте.
   - Именем Российской Федерации! - румяная дама-под-полковник посмотрел на обвиняемых взглядом тигрицы, за-бывшей о жестокой дрессуре при виде куска свежего и кро-вавого мяса. - Рассмотрев дело о похищении человека...
   Ирина, Данута и Илона, тоже находившиеся в зале, нево-льно приняли охотничью стойку.
   - ...признать виновными по статье 126 Уголовного Ко-декса, части второй - похищение человека группой лиц по предварительному сговору, пункт 3 - совершённое из ко-рыстных побуждений и статье 285 - мошенничество капитана Душегубову Киру Евгеньевну и осудить её, как ор-ганизатора преступной группы на пятнадцать лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима...
   На лице осуждённой не было и следа раскаяния.
   Облвоенком глядел на неё примерно с тем же чувством, с каким ознакомилась бы с официальным извещением о соб-ственной грядущей казни в интересах России.
   - ...прапорщиков Бельведерского, Шнифта, Эбанькова и Кофейникова, как непосредственных исполнителей похище-ния, приговорить к десяти годам лишения свободы с отбы-ванием наказания в колонии особого режима...
   Валерий талантливо изобразил ужас и смятение.
   Остальные трое и без того неподвижные превратились в статуи.
   - ...старшего лейтенанта Мельницыну Валентину Ак-синьевну за активное содействие действиям преступной группы - к пяти годам лишения свободы с отбыванием на-казания в колонии общего режима...
   Та уставилась на судью выпученными глазами с видом человека, неожиданно поражённого параличом.
   - ...прапорщика Драчильеву Ламару Сергеевну - к трём годам лишения свободы...
   Не-царица так дико вскрикнула, словно нос к носу стол-кнулась с явившимся по её душу посланцем преисподней.
   Её дочки прижались друг к другу, будто дети-сироты на благотворительном вечере.
   А Бодунков таращился на носки собственных сапог, как на привидение, не проявляя намерений устроить шум.
   - ...прапорщика Цианидова и сержанта Мельхиорову, ак-тивно сотрудничавших со следствием и из-за отсутствия в их действиях состава преступления освободить из-под стражи прямо в зале суда!
   Петр улыбнулся с видом честнейшего человека, не ве-дающего за собой ни единого грешка.
   Зинаида истово перекрестилась несколько раз подряд.
   - В соответствии с законами Российской Федерации осуж-дённые могут в течение десяти дней подать аппеляцию...
   - Ага, так они и подадут! - сказал Батонов себе под нос замогильным голосом, каким обычно зубрят грамматические правила накануне экзамена по иностранному языку.
   А после запустил столь пафосный монолог, в котором доступно объяснил, как поступит с подонками, если те ос-мелятся обжаловать вынесенный им приговор, что Бедо-лагин, Добывайленков, Набралгадов и Давалова покосились на него с уважением и завистью.
   Красавина, Манерная и Резвова взирали на уводимых из зала преступников в наручниках, как учёные на новый вид вши - никакой брезгливости, только интерес исследова-телей.
  
  
   На улице шёл дождь, в кабинет доносился его мерный шелест, и под порывами ветра дождинки метались по стеклу.
   - Советы для женщин. Если вы хотите иметь большой и пышный бюст, опустите его в улей!
   В помещении сестёр Драчильевых царило лёгкое безу-мие.
   Их без каких-либо объяснений уволили в запас, и они бы-ли вынуждены собирать вещи, не слушая информационную программу по радиоточке на стене.
   У старшей были глаза на мокром месте, когда она стря-хивала пепел с сигареты в стеклянную пепельницу с Лого-типом "Marrllboro".
   Младшая потёрла виски и страдальчески сморщилась:
   - Дурдом! - сказала она непреклонным тоном мученицы. - И куда нам теперь деваться?
   Дырочка глубоко затянулась, зло загасила сигарету в пе-пельнице и горестно подняла глаза к потолку и спросила склочным голосом:
   - Кого это волнует?
   Специальность у неё была, всё-таки закончила училище.
   Но, учитывая то, что не работала по ней ни одного дня, являлась не более чем пустым местом, как специалист.
   Да и не особенно горела желанием идти в школу, при-выкнув к извечному русскому занятию - что бы ни делать, лишь бы ничего не делать!
   И могла пристроиться лишь на панели.
   Юкле в этом плане повезло больше.
   В "Академии Национального Гостеприимства" она на "от-лично" сдала экзамен по обслуживанию клиентов и ноги раздвигать умела.
   И теоретически, и практически.
   И могла научить, как правильно ублажать нуждающихся в услугах теперь уже младшего сержанта.
   По крайней мере, перспектива умереть от голода в отсут-ствии мамаши им не грозила.
   Ибо в России гостеприимство всегда на высоте!
   За определённую плату, разумеется!
   - Теперь о новостях медицины. - продолжала вещать ра-диоведущая. - В аптеки города поступил мочегонный чай "Милицейский" - мы понимаем толк в почках!
   К ним вошёл Набралгадов, выразительно взглянул на ча-сы:
   - Вы ещё здесь?
   Подхватив сумки с вещами, сёстры выскочили в коридор, будто за ними гнались полчища демонов во главе с кад-ровиком.
  
  
   Каттанин выжидающе посмотрел на сидящих перед ним Манерную и Красавину - как сантехник, который починил протекавший кран и не желающий уходить без денежного вознаграждения:
   - Как вы думаете, зачем я вас позвал?
   Илона искоса посмотрела на него, хотела ответить, но не решилась.
   - Правильно догадываетесь! На следующей неделе вы поедете в столицу на финал конкурса "Мисс "Красная Звезда"! - он гордился ими также, как подросток гордится фирменным велосипедом, а юноша - шикарной папиной машиной. - Это высокая честь! И надеюсь вы не посрамите наш город! Не доставите неприятностей? - военком по-смотрел на подчинённых с таким плотоядным выражением, будто твёрдо решил сделать из них два бифштекса с кровью. - Потому как всё, что запрещено, попрошу соблюдать.
   Он ненавидел неприятности, а заодно и тех, кто ему их доставлял.
   Зато за приятности, наоборот, поощрял и довольно щед-ро!..
   Старший прапорщик и старшина почувствовали себя мо-лодыми бойцами, которым предстоит выполнить в тылу врага опасное задание командования.
   - Не слышу ответа?
   - Так точно, товарищ полковник!
   Кирилл Сергеевич заулыбался так, точно только что полу-чил Нобелевскую премию:
   - Молодцы! Билеты на поезд вам уже заказаны, завтра можете получить их у Звездич.
   - Разрешите идти?
   - Свободны!
   Солдатки подошли уже к самой двери, когда глава При-брежного снова подал голос:
   - Красавина, я подал на вас представление на звание лейтенанта. Так что не подведите!
   Она отреагировала на сообщение так, как если бы он вы-стрелил в неё из пистолета, - схватилась за сердце и покач-нулась, машинально поднеся руку к пилотке:
   - Служу Отечеству!
   - Но сейчас вам не об этом надо думать. Сейчас надо всем вместе. - военком улыбнулся как можно вежливее. -
   У нас ведь всё общее. И судьба, и труба, и песни. Да, трудно, да, плохо, но мы-то здесь. Потому что это наш дом. И Россия, как её ни назови...
  
  
   Небо порозовело, горизонт сиял пурпурным великоле-пием заката.
   Анна Львовна зашла в комнату дочери.
   Та собирала чемодан, готовясь к отъезду в столицу для продолжения учёбы, и старательно не замечала присутствия матери.
   Генеральша немного подождала:
   - Тебе не жалко Виталия? Он каждый вечер названии-вает...
   - И что с того?
   Честно говоря, Ирине было столько же дела до музы-канта, сколько до какого-нибудь вождя зулусов в Африке.
   - Как, что с того? - генеральша походила на школьного директора, пытающегося получить объяснения от ученицы-хулиганки.
   - Ничего. Если он не в состоянии понять, что между нами всё кончено, то ты-то могла бы быть поумнее. - скучным голосом сказала генеральская дочь, словно ей надоело повторять и втолковывать очевидное.
   Мать возмутилась:
   - Как ты со мной разговариваешь?!
   Ирина улыбнулся ей, как ребёнку, сказавшему глупость:
   - Я тебя умоляю, не устраивай сцен, пожалуйста.
   Анна Львовна немного помолчала, потом спросила с де-ловой интонацией торговца недвижимостью, имеющего пол-ное право знать, сколько спален в доме:
   - Неужели между вами не было ничего такого, чего не-льзя забыть?
   - Не было. - курсант ответила столь ледяным тоном, что матери почудился в углах её губ иней.
   И всё же Резвова-старшая не теряла надежды добиться своего:
   - А ты вспомни.
   - Если забылось, значит, не было, мама.
   - Но не можешь же ты вот так его бросить?! - жена генерала отпрянула от дочки после её слов, как от удара.
   Девушка немного подумала:
   - Могу... Оказывается, всякое случается в нашей жизни. - она солнечно улыбнулась. - И я, как ни странно, этому очень рада...
  
  
   Суровова остановила "Оку" как раз под знаком запрета стоянки около входа в редакцию телевизионных программ.
   Она не обратила на него ни малейшего внимания, горя желанием поставить в известность заинтересованных в сен-сации лиц о коррупции и кумовстве членов жюри при про-ведении конкурса красоты.
   Стремилась восстановить справедливость, в которой ей отказали нечистые на руку судьи и трусливые газетчики, не пожелавшие вступиться за её честь и достоинство и отка-завшие в проведении журналистского расследования.
   Ничего, Луиза своего добьётся!
   И заставит расставить точки над "и"!!
   Не на ту напали!!!
   Сержант ставила автомобиль, доставшееся ей после раз-вода с последним мужем на сигнализацию, когда к ней по-дошёл автоинспектор.
   Он уставился на неё такими глазами, точно солдат в юб-ке вылезла из своей машины голой:
   - Вы что, ничего не видите?
   Молодая женщина огляделась вокруг непорочным взором невинного дитяти:
   - Нет...
   - Правда?
   - Ах, простите, я сразу и не заметила. У вас новая фор-ма?..
   ГИБДДешник молча указал ей на запрещающий знак:
   - А это что?
   Дважды побывавшая замужем Суровова так сильно ра-зочаровалась в мужчинах, что, если бы на них позволили охотиться, с превеликим удовольствием украсила квартиру парой чучел:
   - Признаю свою ошибку! Больше не буду! Я очень спешу! - она попробовала вырваться из когтей волка в форме.
   Но не тут-то было!
   Лейтенант схватил её за руку с явно враждебными наме-рениями:
   - Платите штраф! - и метнул на нарушительницу взгляд палача, жаждущего начала пытки.
   Дама в погонах стала от негодования ярко-розовой, как кусок ветчины:
   - У меня нет с собой денег!
   - Тогда пройдёмте!
   - Куда?!
   - Со мной. И захватите документы на машину!
   По иронии судьбы автоинспектор стал на ближайшее время непреодолимым препятствием между желанием до-биться правды и возможностью воплотить его в реальность.
   Подлый наймит коррупционеров!
   Сержант завибрировала от злости куском жести под ветром.
   Но обстоятельства оказались сильнее неё.
  
  
   На столе, накрытом на двоих, горели свечи.
   Он рассказал лёгкий анекдот, в котором еле-еле прощу-пывался намёк на сексуальность.
   Она вспыхнула до кончиков ушей оскорблённой невин-ностью.
   Его сердце оборвалось и упало куда-то туда, где не было ни дна, ни рассудка.
   - Может быть, вы нальёте мне вина? - Илона послала горвоенкому ослепительную улыбку, в которой невинность сочеталась с порочностью.
   Её голос нельзя было ни с чем сравнить.
   Мёд, да и только!..
   Старшина нежно сжала пальцы генерал-лейтенанта:
   - Вы меня слышите? - и сделала очаровательную гри-маску.
   Батонов не мог высвободить руку, будучи не в состоянии найти для этого силы.
   Тонул в лукавой улыбке, в бездонных глазах, мелодич-ном и нежном голосе.
   А её лицо стало мечтательным и немного отсутствую-щим...
  
  
   Целый ряд партера молодёжного драматического театра был занят толкиенистами, среди которых находилась Тихо-нина.
   Почти в полном составе любители поиграть в эльфов и орков пришли на премьеру мюзикла, поставленного по пьесе их собрата по фэнтезийным увлечениям, известному под псевдонимом Рагонир.
   В обычном мире, среди обычных людей, его звали не-затейливо - Андрон Тихорецкий или Дрон, кому как больше нравится.
   Зал рассыпался аплодисментами, когда на сцену, изо-бражавшую дремучий сказочный лес с одной стороны и ме-льницей на холме - с другой, вышли леший в обтягивающих жирные ляжки панталонах и парень в кольчуге с безмерно глупым лицом.
   - Не боись, княжич! Сие плёвое дело! Поговорю с кем следовает, да и помогу тебе с девкой!
   - А коли не сладиться чего-нито?
   - Поворожим, так и сладится! Твоей будет! Да и куды ей деваться-то? Супротив волхования не попрёшь! - лесовик масляно улыбнулся, как добрый дядюшка из романов стари-ны Диккенса, собравшийся устроить счастье благородной юной паре. - А что мне за службу?
   - Все леса мои в твое владение передаю! И на том крест целую!
   - Вот тока креста не надоть! Я тебе и так верю! - изо-бражающий нечисть актёр озабоченно прошёлся между де-ревьями с видом горького пьяницы, отыскивающего остав-ленную для опохмелки заначку и запел голосом спившегося дьякона:
   - Не кручинься, молодец,
   Горю сделаем конец,
   Станем мы друг другу братом;
   Я приду к невесте сватом.
   О грядущем не тужи,
   Мне чащобы откажи!
   Княжеский сын Гвидон - иного имени умница-Дрон приду-мать не смог - подскочил к нему и затянул дискантом евнуха султанского гарема:
   - О том, Леший-друг, ни слова,
   Подарение готово;
   Об владеньях не тужи,
   Только службу сослужи!
   Леонхардий ударил себя в грудь мохнатой лапой, как го-родской драчун, вызывающий противника на кулачный бой:
   - Я жену тебе добуду
   Или я не леший буду!
   Парень умильно улыбнулся подобно старику, ожидаю-щему ласки от молодой:
   - Чудеса ты сотворишь,
   Словно гривной одаришь!
   Волосатая нечисть переступила ногами, и его зад зако-лыхался студнем на блюде:
   - Мы пойдём приготовляться,
   Как с невестой повидаться!
   - Пойдём к делу поспешать! - Гвидон протянул партнёру руку для пожатия.
   - Пойдём свадьбу затевать! - тот сдавил её от души, за-ставив собрата по сцене перекоситься от боли.
   Отскочив друг от друга, актёры довольно взвыли, радуясь близящемуся завершению удачно начатого дела:
   - Дабы быть нам посмелее
   И придтить повеселее,
   Так зайдём мы в кабачок:
   Тяпнем там винца крючок!!
   Ирина отошла в сторону, чтобы не мешать прощаться Илоне и Дануте, которых провожали Батонов с Молодцовым.
   Каттанин, Угрюмова, Ростовцева и Овчаркина терпеливо ожидали своей очереди вручить отъезжающим в столицу на финал конкурса "Мисс "Красная Звезда" сослуживицам букеты.
   Курсант с улыбкой посматривала, как коротко стриженый призывник обнимал длинноволосую девушку на перроне вокзала:
   - Через пять минут поезд уходит, и я уеду служить...
   - Я буду ждать тебя, любимый!! - она стала исступлённо целовать его.
   - Иди домой, меня долго не будет!..
  
  
  
  
   Она возвращалась в училище.
   Отпуск закончился, и теперь ей предстояло грызть гранит военной науки уже на третьем курсе.
   Какие приключения ожидали её впереди?
   Конечно, курсант этого не знала, но была уверена, что они обязательно будут.
   Потому что без них жизнь скучна и неинтересна.
   Особенно, когда ты молода и желаешь проверить себя на разрыв в экстремальных ситуациях!..
  
  

ПРОДОЛЖЕНИЕМ СЕРИАЛА ЯВЛЯЕТСЯ РОМАН "СЮРПРИЗ ДЛЯ ГЕНЕРАЛЬШИ"

  
  
  
   3
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"