Аннотация: Финалист Блица "Трудности перевода, или Bon appetit!"
- Не пойду.
Тонкие брови сошлись в переносице, а кулачки упрямо уперлись в бедра, туго обтянутые синим атласом. Принцесса замерла, подобно восковым статуям в музее мадам Тюссо.
Как же так? По законам жанра девушку вообще никто спрашивать не должен. Схватить в охапку и... Именно на этой стадии дракон замешкался, а коронованная особа решительно отклонила "вежливое приглашение".
По правде сказать, вина была его, автора, целиком и полностью. Шутка ли, не решить вовремя - съесть полагается принцессу или похитить! - а ведь это сюжетный костяк истории.
Как все хорошо начиналось! Крики стражников на крепостной стене. Паника. Огненное дыхание опаляет ближайшую башню, окутывает огнем крохотные фигурки. Один горячий плевок - и вот уже внутренний двор полыхает веселым кострищем загодя припасенной соломы. Мечутся люди, истерично ржут и трепещут кони, рвутся с привязи - бежать! скорей! - для летающего змея они легкая добыча, сытный мясной ужин...
В животе автора жалобно заурчало.
Вот! Вот как прикажете работать в таких условиях?
Когда запах костра и горелого конского волоса напоминает не о гибели и сражениях, а о сочном шашлыке?
Когда бронированная многотонная крылатая ящерица врывается в родовой замок. С размаху ломает стену башни, крошит каменную кладку, увеличивая проем в девичьей спальне. Опаляя гобелены на стене жарким дыханием, и, вместо того, чтобы замереть, пораженный красотой и невинностью девушки, дракон жадно принюхивается к ее съедобному запаху, нетерпеливо щелкает зубами, роняет едкую горячую слюну на ковер...
Монстр замер оставленной марионеткой, словно у кукловода оборвались нитки. Подожди, не до тебя теперь.
Автор откинулся на спинку стула. В животе по-прежнему бурчало.
"Не паникуй", - шепнуло подсознание. Логичное.
"Сходи на кухню, попей водички". Заботливое.
Превозмогая слабость, писатель послушно побрел до кухни, где залпом осушил одну полную чашку и маленькими глотками через силу - вторую. Говорят, от воды еще больше есть хочется. А еще говорят, масло в таких случаях помогает.
В холодильнике, пустом и белом, как заброшенный морг, валялась одинокая пачка маргарина. Но растопить его на сковородке и заставить себя выпить маслянистую жидкость автор не смог.
"Мелочи жизни", - шепнуло подсознание. Утешило, как могло.
"Лечебное голодание полезно. 40 дней и как новенький. Все клетки обновились".
Про клетки автор читал. Так что же, все, что ни делается - к лучшему?
Надо работать. Надо дописать злополучный рассказ и одним махом покончить и с историей, и с голоданием.
- Во всем виновата принцесса! - зло подумалось ему. - Женщины, они... такие... это... как его... яблоко раздора!
В синем платье у самой морды дракона замерло, уперев руки в боки, спелое сочное яблоко. Дракон вегетарианцем не был и мысль о поедании принцессы ушла. Но и мысль о похищении шарика в платье не появилась. Круглое яблоко, будь оно даже сладким, не вызывает у крылатых змей и их родственников мысль о невинности еще со времен Адама.
Спесивость принцессы тут же окрасило яблоко в ядовито-зеленый цвет, а его внешний вид и горечь чуть вовсе не повернули дракона вспять от замка.
- Опять двадцать пять! - вздохнул автор, возвращая принцессе прежние человеческие формы. Легкий зеленоватый оттенок медленно сходил с кожи, словно шкурка огурца.
- Ну-ка быстро соберись! Ты принцесса или кто? Красавица или как?
На что девушка заметила язвительно:
- Я на диете, чтобы стать самой стройной и красивой! Поэтому голодная, злая и меня все бесит! Имею право!
Невинностью тут и не пахло.
- А страну кто спасать будет?
Девица и бровью не повела.
Самопожертвованием тоже.
Ладно. Бывают и такие принцессы. В конце концов, это похищение, а не добровольный плен.
Когтистая лапа сграбастала ладную девичью фигурку, и поднесла поближе к желтым глазам. Чай, не картошку на рынке выбирает. Принцессы - товар штучный, а вдруг брак какой? Рассмотреть надо пристально.
- У него изо рта воняет! Видимо какую-то гадость по дороге к замку съел!
"Везет", - подумал автор, но вслух мысль не озвучил, а продолжил рисовать портрет ладной девицы-красавицы: "Волосы цвета спелой пшеницы заплетены в тугую тяжелую косу. Кожа, нежная, как персик. Губы алые, сочные, земляничные. Глаза темные..."
Запнулся. Почему-то на ум пришло только сравнение с изюмом, и девица моментально потеряла всю привлекательность для кого бы то ни было. Она подслеповато щурилась крохотными глазками, а ее желтое азиатское лицо смешно, по-старушечьи, сморщилось. Дракон даже когти разжал и отступил назад, пятясь.
"Нет же, нет! Глаза темные, манящие, горят как звезды в ночи!"
Яркая вспышка ослепила чудовище, и оно едва удержалось в проеме башни, беспомощно махая лапами и перепончатыми крыльями. Внизу, под башней, сам собою образовался подходящий дрын для насаживания слепых и неуклюжих драконов. Он всегда вырастает вовремя.
Но обошлось.
- Ты, это. Не шути так больше. - Грозно просипел дракон.
Автор выдохнул и продолжил.
"Щечки розовые, как яблочки", - опять яблоки! Сколько можно! - "Глубокое декольте платья, сшитого по последней моде, почти не скрывало грудь. Высокую, статную и мягкую, словно свежеиспеченный хлеб, хрустящий, с корочкой..."
Слюна снова потекла из зубастой пасти.
Тьфу ты! Дурацкий способ полного погружения. По-другому автор писать не умел. Ничего. Временный кризис. Временные денежные трудности. Въедливый редактор. Впрочем, с кем не бывает.
- Ладно. Завязывай уже с антуражем, - махнул рукой автор, и дракон послушно замахал крыльями, набирая необходимое для взлета число оборотов.
Звук вертолета наполнил пространство. Небольшой отряд самых смелых - или контуженных? - стражников, который вот уже полчаса предпринимал попытку подобраться поближе к беззащитной спине чудовища, моментально сдуло, протащило по двору и раскидало по декорациям.
Итак. "Дракон похитил принцессу и унес ее в свой замок".
Замок? Опять замок? Автор поморщился. Пещеру? Нет, не солидно, он же не медведь, чтобы в берлоге лапу сосать. О, башню!
Пусть будет башня из черного хрусталя - это и готично, и брутально. На вершине башни посадочная площадка для полетов, в несколько полос - для собственных нужд и гостевых драконов. Под ней - апартаменты принцессы. И пусть она поет! Олицетворяя птичку в клетке, так сказать...
- Вот еще! - Девица скрестила руки на груди и топнула ногой. - Не буду петь! Не в караоке! И вообще, до прихода принца я объявляю голодовку!
Красивый жест.
Автор со вздохом принял требования заложницы и отвлекся от башни, возвращаясь к окраинам родового замка. Где-то здесь, среди будущих сочных бифштексов, котлет, отбивных и рагу пасся Герой, простой парень из простой семьи, не обремененный богатством, связями и образованием. Волею случая он проспал нападение дракона на замок, а значит, не получил моральной травмы, физических увечий и пока знать не знал, какая судьба его ожидает.
Писатель очень любил именно эту часть любой истории, когда неудачник, лузер и не сказать грубее становился Героем с большой буквы. Не без его, автора, помощи. Да что там, Герой и сам полюбил бы именно эту часть своих приключений и постарался затянуть ее на максимально больший срок, если бы знал, что за принцесса ожидается в награду.
Но тсс! - вот он, Герой, по-прежнему спит, беззаботно развалившись на травке. Белобрысый, худощавый, чумазый и слегка хмельной, как все пастухи в округе, а иначе с чего бы ему спать посреди белого дня? Загулял, видать, вчера на сеновале с молодухой, да не одной.
Автор живо представил себе сцены деревенского секса, безудержного и беспощадного, но пока не решил в какую часть повествования вставить заветные воспоминания. Мысль о доярках, неверных женах и молодых дочках купцов разбередила фантазию, заставила отринуть голод. Правильная позиция!
Но он не торопился будить Героя. Автору нужно было придумать "фишку", чтобы забывчивый читатель вспомнил болезного среди толпы подобных. Да, лучше, если будет вариант с двойным дном, некое увечье, которое служит надежной печатью истинной силы. Например, немота, но уж если голос прорежется, всем драконам в округе мало не покажется...
Идея хорошая, но сцены секса с немым парнем быстро обросли подробностями судорожного сопения, нелепого мычания и, почему-то, зоофилией. Нет-нет, такой герой для подвига не годился, на такого даже истомившиеся вдовушки с жалостью взглянут, да мимо пройдут. Слепоту и истинное зрение уже носила толпа главных и не очень героев. Хромота? Ну, пусть будет хромота, а когда придет его время, он даст такого пинка дракону, что тот улетит за тридевять земель, не распрямляя крыльев. Впрочем, с драконом можно было сладить и по-другому.
Проснулся, болезный, приподнялся: голова кудрявая раскалывается, похмелье неласковым да матерным словом вспоминает, а что за рассказ без похмелья? Читатель, какой бы ни был садист да злобный критикан, сразу сочувствовать начинает. Вживается в роль, так сказать. У парня и так проблемы: ни работы приличной, ни машины, ни оклада, а вокруг одни коровы. Голова болит так, что оторви и выбрось, а тут еще сюзерен со своими неприятностями. Понарожают дочек, не способных за себя постоять, а потом ищут, кому бы сбагрить вместе с драконом и пол-царством.
Про половину земель своих король, правда, промолчал, не заикнулся. А то мало ли, найдутся умельцы, принесут в замок филькины грамоты, где черным по белому брачные контракты, да принцессины завещания заверены и в наследство отписаны.
Нет уж, сначала дочку верни - и будет свадебка веселая да шумная, а уж потом посмотрим, как ты в хозяйском деле управления страной пригодишься. Да и народ ставленника государства по наследству поддержит, заранее, так сказать, приготовится. Годика за 4-8 узнает лучше, привыкнет. А половина страны - что половина? - кусок отрезной. Смута еще, не дай бог, начнется.
Так рассуждал словами правителя автор, смакуя любимую тему конституции и государственного управления, а сам пока гонцов рассылал. Сбегали гонцы во все четыре стороны и кругом, поорали по городу, покричали на базаре, посидели в таверне - как же без нее? - перекусили сытно, мясом, сыром, запили медовухой, эх...
Вот и до Героя слух дошел. Собрал он пожитки свои скудные, хлеб-соль в грязный носовой платок повязал, лицо оттер, да в путь пустился. Похромал наш Герой в сторону, свидетелями нападения указанную, к логову дракона. Да не с пустыми руками похромал. Увел на привязи корову старую, что уже не телится и не доится, а мяса с нее разве что на холодец кости сварить. На большее его услуги по выпасу и не тянули.
Внимательный читатель уже, без сомнения, раскрыл хитрый план автора, показавшего еще в начале рассказа сомневающегося, голодного дракона. Не будем тянуть интригу, так оно все и случилось. Пока бравые рыцари собирали войска ратные и одевали кольчугу мифриловую, наш хромоножка с коровой на привязи бодрым западающим шагом до башни из черного хрусталя доковылял. И чудище летающее, пожароопасное на смертный бой крикнул.
Автор утер радостную слезу - просто чудо из чудес, что не сделал он Героя немым. Как бы тогда услышал его дракон с вершины башни? Но бодрый крик: "Есть кто живой?" и матерные слова услышал, спустился, мазнул опаляющим дыханием по старым косточкам, разом зажарив коровку до съедобного состояния. Уселись они рядышком с Героем и принялись за трапезу, вот только дракон был жаден, торопился, лишнее хватал, да и подавился, вполне ожидаемо, костлявой животиной.
Собственно, она, Костлявая, за ним и пришла.
Герой же пальчики жирные о рубаху оттер, размахнулся ногой увечной, да как треснул по хрустальной башне, что она вмиг трещинами пошла. Сила, говорите? Ну, можно и так сказать. Нога-то и так уже была больная, не жалко.
Что до башни, то кто же ее из хрусталя-то строит? Даже узбеки и те понимают: как на стройматериале не экономь, все равно, хоть пару дней, но простоять конструкция должна, пока план не сдали и расчет не получили.
Принцесса, конечно, упала и ударилась больно, правда, нет худо без добра, головой. Из-за чего заработала сотрясение мозга, классическую потерю памяти - и аристократические свои замашки позабыла начисто, как стерли. Голова у нее с тех пор наклонена набок, ну да это не страшно. Вид, навеки удивленный, смотрится очень мило, а улыбка обезоруживает.
В общем, тут и сказочки конец, а ее текст автор, потирая руки от нетерпения, уже отправил алчущему редактору. И все бы ничего, да только рыцарство нынче не в моде, а в моде вампирские истории.
Вздыхает автор и садится писать о голодных вампирах.