Ченч
( околополитическая квази уно фантазия )
Предисловие.
Эту удивительную историю мне рассказал сосед по лестничной клетке - некто Баринов, бывший патологоанатом, а ныне пенсионер. Гулял он однажды по загаженному берегу реки с собакой и, среди пластиковых бутылок и грязных пакетов, увидел торчащую из песка странную металлическую полусферу, довольно внушительного размера и оплавленную как метеорит. Выковырять её из песка с первого раза не удалось, и сосед , уже на другой день, явился туда с лопатой и дачной тележкой. К слову будет сказано, что сосед слыл человеком довольно любопытным и странным.
Перевёз, значит, сосед этот непонятный шар к себе в огород, долго пытался его вскрыть, но металл оказался довольно твёрдым. И только через две недели ему удалось наконец - таки открыть этот загадочный предмет. То, что он обнаружил внутри, повергло моего соседа в крайнее изумление. Оказалось что в шаре было.... инопланетное послание!
Послание состояло из универсального переводчика, информационного носителя и металлической фляги с неизвестной жидкостью, которую он позже идентифицировал как очень неплохой коньяк.
Переведя послание на русский язык, сосед изумился ещё больше. Оказалось что инопланетный разум довольно таки похож на наш! И эти разумные существа с маленькой, ещё не обнаруженной учёными планеты в созвездии Ориона, вращающейся вокруг красного сверхгиганта - Бетельгейзе, очень на нас похожи. И у соседа возникли подозрения что эта планета не что иное, как наш двойник из другого измерения. Ведь даже многие города там называются так же как и у нас. А инопланетные "люди" часто носят фамилии, схожие с нашими. Вот только цивилизационный путь у них, по каким то причинам, стал развиваться совершенно по другому. Увы. Нет абсолютной симметрии не только в природе, но и в космосе. Что то у них там не заладилось. Что то исказилось. И сосед очень сокрушался что эти наши двойники не могут жить так же счастливо как и мы.
Вчера он наконец принёс обещанный носитель, странным образом напоминающий нашу земную флэшку. И мы вместе с ним, под инопланетный коньячок, прочитали какие страсти кипели когда то на планете, очень похожей на нашу Землю. Жаль только, что всё это давно в прошлом. Ведь, как утверждал Барон Мюнхгаузен, - время в космосе течёт по разному: там - мгновенья, - тут - века....
Глава первая.
Утром президент проснулся от сильной головной боли.
Сон, что минуту назад всецело владел его разумом, стал блекнуть, распадаться на разрозненные фрагменты и улетучиваться. И вместе с ним улетучилась некая архиважная подсказка так и не успевшая воплотиться в мысль. С первой же минуты пробуждения он пытался ухватиться за её аморфное тело, но тщетно - призрак распался и мысль исчезла уже безвозвратно. Президент потёр лоб, поморщился, прислушиваясь к биению своего пульса. Случайные обрывки фраз всё ещё метались в памяти, - вор должен сидеть в тюрьме, идите ко мне бандерлоги,- вот пожалуй и всё, что осталось по эту сторону сознания.
Наконец он стряхнул с себя остатки сновидений и под ускользающее - Помолимся, братья, - фразу непонятную и зловещую,- решительно поднялся с кровати.
- И что же это со мной твориться в последнее время? - подумал он с досадой. Не хватало ещё разболеться накануне олимпиады...
А на улице шёл лёгкий снежок. Январь выдался мягким и не оправдывал надежд на снежную зиму и это совсем не радовало.
Однако лёгкая зарядка помогла наконец то прийти в норму.
Облачившись в халат, президент нажал кнопку звонка. Появился референт с ежедневным утренним докладом.
- Ну? И каков на сегодня у нас политический пасьянс?, - позёвывая спросил президент.
- Прощание с Ариэлем Шараповым. Кургузстан закрыла границу с Таджистаном, - начал было тот, - Оппозиция подала очередную заявку на проведение марша...
- Какая погода в Сочи? - перебил его президент - Каков ближайший прогноз?
- Безоблачно, лёгкий мороз, в горах - осадки.- доложил референт.
- Это как раз то что я хотел услышать. Спасибо за хорошую новость. Свободны!
Приняв обезболивающее, президент наконец то почувствовал себя значительно лучше. Головная боль почти что прошла.
- Может всё это старческое? - возникла неприятная мысль. - и лучше теперь уже никогда не будет? Никогда...
Но президент был человеком сильным и быстро умел переключаться.
- Мирской костюм и парик!,- приказал он вошедшему по вызову порученцу, наконец приняв некое важное для себя решение....
Потайной лифт двигался быстро . Перед ним, в зеркале лифта, отражался почти неузнаваемый пожилой мужчина в затемнённых очках и с длинными волосами, перехваченными на затылке тугим узлом. Телохранитель тоже преобразился, и выглядел совершенно мирно, не выдавая в себе эдакого супер - пупер профессионала.
- Рискую, однако!, - подумал президент. Он не часто бывал в подобных самоволках. В последнее время ему всё чаще становилось неуютно на улицах большого города. Отвык, чему тут удивляться!?...
- Нда, рискую!, - подумал он вновь.
Наконец, преодолев несколько потайных дверей, они очутились в техническом туннеле метрополитена. На станции они благополучно смешались с пассажирами метро и сели в вагон.
Станция "Баррикадная". Следующая станция - "Улица тысяча девятьсот пятого года",- раздался голос из динамика, прервав ход его мыслей. Поезд тронулся. Из темноты возникали, проносились мимо и так же внезапно исчезали тусклые огни дежурного освещения подземки.
До Ваганьковского кладбища дошли пешком.
- ГУП "Ритуал" - Прочитал президент надпись на стене.
Перед входом остановились. Группа рабочих в чистеньких спецовках тянула вдоль стены кладбища силовой кабель, преграждая им путь. Пришлось немного подождать.
- Делай - раз! Делай - два!,- командовал старший, исподлобья поглядывая на зевак...
Наконец, миновав главный кладбищенский вход, они направились по центральной аллее к колумбарию. Около левого крыла колумбария остановились. Осмотрелись. И дальше президент пошёл один.
И вот он.... Участок номер шестьдесят. В самом конце кладбища, у самого забора. Сюда он приходил всякий раз, когда нужно было принимать некие непростые решения. Здесь он отчётливее ощущал связь времён, свою миссию, здесь он черпал, как это ни покажется странным, превеликие силы, - вот у этих трёх, слегка припорошенных снегом безымянных могил.
Ему вдруг вспомнилось как в октябре 2010 года, незадолго до официального визита в Киевград, и накануне той самой злополучной ночи, у него страшно разболелась голова и никуда не хотелось ехать. Мигрень, будь она неладна, выедала мозг и ничего, совершенно ничего не хотелось. В Киевград они должны были лететь из маленькой кавказской республики, где совсем недавно прошла братоубийственная война. Если бы он только прислушался тогда к своему внутреннему голосу и не поехал бы... А поехал сразу в Киевград, - была такая возможность. Ведь всё сложилось бы совершенно иначе.
Президент отогнал нахлынувшие воспоминания и приблизился к первой могиле.
Сакральное место. Нда. Хм... Знал бы нынешний коммунальный лидер и его соратники что поклоняются они пустому склепу, где лежит уже не тело их великого вождя - учителя, а удачная его копия из латекса - банальный муляж!?
Точка отсчёта. Первый указ. Он подписал его сразу же после своей инаугурации, - указ о тайном перезахоронении...вождей. Да, да... Тех самых! Коих он так и не смог превзойти по значимости. Их присутствие тут, у кремлёвской стены, с определённого момента, стало для него абсолютно неприемлемым. Отныне конкуренция была тут неуместна ни для живых, ни для мёртвых! Отныне он, и только он, - абсолютный и единоличный хозяин и властитель умов, - честь и совесть, духовный лидер и моральный авторитет, государь-батюшка и надежа - царь! И его самоутверждению и становлению как всевеликого национального лидера, теперь никто не посмеет мешать, - ни среди живых, ни среди мёртвых! Заказанная им пропагандистская пробка прочно закупорила непокорный дух конкурентов, определив им роль в истории и место упокоения. Командор - командоров, он возвышается теперь над их заброшенными могилами, усмехаясь им, ушедшим в небытие, наклоняя при том в неприличную позу безмолвную и податливую, когда то принадлежавшую им страну. И вот так будет теперь всегда и во веки - веков! Аминь!
Вторая могила едва угадывалась. Там, под землёй, лежали мощи его главного политического конкурента - вождя народов. Усатый тиран, великий и ужасный, гений и злодей - был всё ещё силён.
Подойдя к могиле, президент достал из кармана пачку любимых папирос покойного - "Герцеговина флор", и закурил. И совсем то никакие они не замечательные... Самые обычные. Такая же гадость как и прочие.... Тьфу!
Третья могила была несколько в стороне. Такая же безликая и неухоженная - никакая. Президента зазнобило. Опустившись на колени и припав лбом к холодной плите, он почувствовал как мурашки побежали по всему телу, и
на голове зашевелились редкие волосы от вновь нахлынувших воспоминаний. Он вспомнил всё! Президентский кортеж, взрыв, стоны и кровь...
В тот день он предчувствовал что случится недоброе. Но что бы такое!? Даже и в голову не могло прийти! Когда они только собирались рассесться по машинам, у него, двойника, неожиданно обострилась застарелая язва, - его внезапно скрутило, - такое случалось... Согнувшись около двери джипа, он , превозмогая боль, пытался влезть на сиденье, но так и не смог. Боль была невыносимой.
- Догоняйте скорее!, - крикнул тот, второй... И это были последние его слова.
А потом вдруг вспомнился другой поворотный день в его жизни. С которого, собственно, всё и началось! Тогда он, шутки ради, принял предложение поучаствовать в конкурсе двойников. Многие коллеги по работе говорили что он вроде как будто похож на президента страны... А он отшучивался. Мол, президент на меня похож, а не я на него.
Стоя перед зеркалом, он конечно же находил некоторые сходства. Да, похож! Конечно похож... Но какой то исключительной схожести он не замечал. Лицо его было несколько полнее и отличалось формой ушей и подбородком. Брови были более густыми. И конечно же всё портили усы.
Но на конкурс двойников он прибыл гладко выбритым. Пришлось пожертвовать усами.
Перед выходом на сцену к нему неожиданно подошли двое мужчин в чёрном и попросили следовать за ним. В глазах их было нечто, не терпящее возражений. И он повиновался.
Они даже подружились. Президент и его двойник. И порой он , двойник, забывал кто он есть на самом деле. И однажды, принимая посла республики Наура, он позволил себе отойти от протокола, и по окончании официальной части, где вопреки ноющему в ухо суфлёру наговорил много отсебятины, предложил послу "дринкнуть" по маленькой. Тогда они изрядно наклюкались. И ночью, на кремлёвской стене, в десяти метрах от Боровицких ворот, пели "Подмосковные вечера", пока их настоятельно не попросила оттуда Федеральная служба охраны. Посол, прибывший с поручением денонсировать признание Южной Эритрии, так и уехал, не выполнив поручения своего руководства. А его, двойника, президент похвалил за проявленную инициативу.
Однако вскоре по стране поползли нелепые слухи...
Выходя из кладбищенских ворот, президент с удивлением увидел всё тех же рабочих, что тащили давеча силовой кабель. Только несли они его теперь в противоположную сторону.
- Делай - раз, делай - два!, - всё так же деловито командовал старший.
Во дела!,- подумал президент. - Значит кабель раскатали,... а траншею выкопать забыли что ли? - усмехнулся он. Странные однако люди...
Всё же на душе, после посещения кладбища, царило благодушие. Он получил то, за чем приходил - умиротворения!
Около автомобильной стоянки толпились. Президент замедлил шаг, пытаясь понять какую то новую несуразность. Но странные люди тотчас засуетились, сомкнулись, и разом повернувшись к нему спиной, уставившись на какого то рассказчика, тыкающего в небо указательным пальцем. Рядом с рассказчиком угадывался некий предмет, напоминающий телескоп.
В кабинете начальника службы охраны раздался звонок.
- Докладывайте что с объектом. - приказал он.
- Объект сел в метро, и в данный момент направляется в свою главную резиденцию,- раздалось в трубке. - Разрешите снять оцепление?
- Разрешаю снять оцепление, - ответил начальник службы охраны. - И обеспечьте надёжную встречу. Вечером жду доклад о готовности служб к завтрашней пресс - конференции президента.
- Прошу всех в конференц - зал! Доведу до вашего сведения протокол пресс - конференции .
Наконец все уселись. Лишь один мужчина , увлечённо фотографировавший иней на оконном стекле, никак не отреагировал. Он то вставал на цыпочки , то приседал, выбирая ракурс, и в глазах его сиял восторг.
- Господин журналист! Господин журналист! - взывал к нему председательствующий.
- Да-да! Да! - смутился журналист. И его благородное лицо стало растерянным.
- Вы....
- Внештатный фотограф газеты "Бежецкая жизнь",- Жорж Малыхин,- представился он. - Я по квоте...- произнёс он с ещё большим смущением.
Пресс - конференция проходила штатно. Президент непринуждённо отвечал на вопросы.
Трамплины, отели, дороги, мосты... Он сыпал цифрами и ему становилось скучно.
- Вот вы!, - ткнул он пальцем во внештатного фотографа "Бежецкой жизни"...
Фотограф совершенно не был готов задавать какие-либо вопросы - фотографии передовиков производства, пейзажи, - вот что было его коньком... Но он довольно быстро справился с возникшим волнением. В памяти своевременно всплыл форум в какой - то социальной сети, где шло бойкое обсуждение олимпийских проблем.
- По моим сведениям,- начал он нарочито бодро, - проблема снега в Сочи не столь актуальна, как это преподносится некими деструктивными силами - злопыхателями и недоброжелателями. Я провёл своё журналистское расследование, - соврал он, - и обнаружил между вершин большого и малого Ахуна большое скопления прошлогоднего снега. Его вполне можно использовать на нужды олимпиады....
- Так в чём ваш вопрос, господин журналист? - занервничал руководитель пресс - конференции.
Брови президента поползли вверх.
- Почему не провели там исследовательские работы? Почему не доложили? - с раздражением спросил он у своего полномочного представителя. - Что за преступная халатность? Где секретарь? Где начальник строительства? Сегодня же разберитесь и подготовьте проект постановления о наказании виновных!
- А что?,- спросил он после некоторой паузы секретаря,- господин Перст на пенсию ещё не собирается? А внесите-ка этого провинциального журналиста...ммм ... Малыхина? ...Да... в административный резерв!
- В президентский резерв?
- Да - да...! В президентский...
Бронированный автомобиль плавно нёсся по широкой автостраде,- кортеж выехал за пределы кольцевой дороги и направлялся в сторону Майендорфского замка.
- А включи-ка, братец, музыку,- приказал он водителю.
" Оранжевое небо, Оранжевое море, Оранжевая зелень, Оранжевый верблюд, Оранжевые мамы Оранжевым ребятам Оранжевые песни Оранжево поют....." - раздалось из колонок.
Какая гадость!,- подумал президент и мысли его невольно вернулись к событиям в Киевграде. А события эти развивались стремительно и не предвещали ничего хорошего. Рушились все прогнозы и сценарии, и приходилось импровизировать, что называется на ходу, реагируя на вновь и вновь возникающие вызовы. Всё это напрягало.
Наконец приехали. После нудной пресс - конференции очень хотелось расслабиться, и ни о чём больше не думать. Ни о погодных катаклизмах, ни о Пуповине, ни о приближающейся олимпиаде. Пройдя в бассейн, президент скинул с себя одежду и с разбегу нырнул в воду. Солнечные блики успокаивающе ласкали белое кафельное дно. Но не думать о делах он не смог! Даже под водой! Бунтующий Киевград не давал ему покоя и здесь. Мысли крутились вокруг этого пресловутого Евромайдана непрестанно. А дым от горящих покрышек уже снился по ночам. И от этого всего становилось на душе крайне тревожно и неуютно. Тут он вспомнил ещё... как то вдруг...что сегодня на свободу выходит очередной, помилованный им накануне фигурант нашумевшего уголовного дела. Конечно о помиловании приходилось говорить с большой натяжкой - всё это напоминало вынужденные уступки шантажисту. И хотя не было никакой конкретики, но намёки главного фигуранта по делу Юстоса настораживали - блеф ли, или информация о ченче на самом деле где то просочилась? В любом случае рисковать всё же не стоило. И он принял решение всех их отпустить. Бережёного - бог бережёт. К тому же он, нынешний президент страны, не питал к этим господам какой либо личной неприязни.
Олимпиада, между тем, приближалась неотвратимо. И как бывает при осуществлении подобных грандиозных проектов, приходилось часто вмешиваться и лично руководить производственными процессами, корректируя по ходу графики выполнения работ, и перенаправляя денежные потоки. Увы. Итоговые суммы, потраченные на эту стройку века, получались чудовищными. Но затраты эти были всё же во благо, чего не скажешь про денежные вливания в соседнюю братскую Пуповину, президент которой - Янусевич, так бездарно использовал предоставляемые ему шансы, разворовывая и проедая выделяемые на развитие, так необходимые для стагнирующей экономики кредиты. А финансовую помощь он просил регулярно, ведя себя себя порой при том крайне непристойно - попеременно кокетничая то с Западом, то с Востоком, что называлось во все времена одинаково - распутством! Какое то время ему удавалось шустрить подобным образом,- хитроумно балансируя на гребне возникающих у партнёров противоречий, снимая сливки, однако, как и следовало ожидать, синекура вскоре закончилась. Пришло время платить по счетам. Кредиторы потребовали определиться с приоритетами - игра вступала в решающую фазу, где каждый рассчитывал на выигрыш. Однако кто то вскоре мог стать карточным мусором - сносом, кто то сорвать геополитический куш, а кто то паснуть и, возможно, остаться при своих интересах. Вот таков был этот геополитический расклад.
Лёгок на помине, - подумал президент, поднимая трубку телефона.
- Слушай, беда!,- раздался в трубке взволнованный голос Янусевича. - Ситуация выходит из под контроля, всё рушится, революция на пороге, помогай, брат! Одна надежда на тебя...
- Что такое? - С раздражением спросил президент.- Опять деньги закончились? Не в коня видно корм?
- В коня, не в коня, - потом разбираться будем! А сейчас надо срочно гасить разгорающееся революционное пламя, пока ещё не поздно... У меня разгорится - к тебе перекинется! Цветной вирус заразителен, - сам знаешь!
- Вот весь ты в этом, - шантажист и вымогатель! Ладно.- немного подумав, смягчился президент. - Дам тебе денег! Чего не сделаешь для дорогого соседа!,- ухмыльнулся он своему... - Выручу, так и быть!
- Спасибо, брат! Должник я твой по жизни, видит бог!
- Не поминай имя божье всуе! Бог не выдаст, - свинья не съест! Это я на себя и недругов твоих намекаю, - усмехнулся президент. Кстати, а ты как насчёт жареного молочного поросёночка?, - уже совсем смягчившись спросил президент. - А то бросай все дела, - майдан никуда от тебя не уйдёт,- да подтягивайся к нам с премьером в Сочи. Мы туда завтра с инспекцией выезжаем - будем лыжню обкатывать.
- Да, и позвони - ка Батичу, - пусть он тоже подтягивается. С него, кстати, и поросята,- они у него нежные и покладистые, чего не скажешь о твоих - оранжевых и злых, - пошутил президент.
- Так на какую сумму я могу рассчитывать? - начал было Янусевич...
Но президент уже повесил трубку.
Наконец принесли аппетитного поросёнка, увенчанного флагами трёх государств. Один флаг был воткнут в туловище, другой в место, называемое у свиней шейкой, а третий в голову.
- Ты это на что намекаешь, Батич? - пошутил президент. - Типа ты - голова? Он, - президент не глядя ткнул согнутым пальцем в сторону Янусевича,- беспринципная вертлявая шея? А я, - ткнул он себя в живот, - потроха да бекон? И это при том, что весь комбикорм на откорм вот этого порося, по сути, вы берёте у меня!?
- На скулах бывшего председателя колхоза заиграли желваки. Его рот превратился в куриную гузку, а усы устремились вниз. - Я свою экономику поднимаю не за счёт нефти и газа, как некоторые, - с обидой в голосе сказал он. - И в отличии от вас, демагогов, постоянно перетрахиваю своё правительство и парламент, что бы они работали как следует! Перетрахиваю всех! От председателей колхозов до министров! Они у меня вот где! - показал он свой трудовой кулак. - И в стране у меня - порядок был, есть и будет, - как в армии! Мы же не по понятиям живём, - а по уставу! Не то что некоторые... Но вам, либерастам, этого не понять!
- Да уж, куда нам! - промычал пришибленный Янусевич, ломая зубочистку за зубочисткой.
Наконец приступили к трапезе. Какое то время все молча поглощали пищу - политика ушла на второй план. Поросёнок, однако, удался на славу. Нежнейшее мясо с хрустящей корочкой просто таяло во рту. Ели руками. Ароматные, ещё горячие узбекские лепёшки с белым кунжутом, по простому рвали на куски. Запивали сухим красным вином.
- Что вы там у себя всё миндальничаете!? - продолжил разговор Батич насытившись. - Власть употребить никак не можете... Один с каким то Нахальным разобраться не в состоянии, второй вообще страну, не к столу будет сказано, непонятно в чей унитаз слил. Мне вот, скажу я вам откровенно, и на Европу и на Мексику эту, глубоко наплевать, - пусть интегрируются и кооперируются где хотят и сколько им влезет. Как наплевать и на всю эту картонную шкодливую оппозицию. Я всё равно буду делать то, что считаю полезным для моего народа,- он меня любит и боится! И доверяет, что немаловажно... Хочет ли видеть меня народ своим вождём? Да! Хочет! Потому как понимает, - кто, если не я? Вот скажите, кто из нас, сидящих тут, сможет защитить наш славянский народ от демократического вируса? Ответ очевиден - только я и смогу! А эта оппозиционная шушера, что голову поднимала у меня давеча, помалкивает теперь в тряпочку... Потому как знает, - голову откручу любому, посягнувшему на устои и власть! - ощерился Батич в недоброй улыбке, ловко откручивая румяное поросячье ухо.
Президент с завистью посмотрел на Батича.
- А ведь он прав!, - подумал он. - Он чертовски прав!
При упоминании о Нахальном настроение у президента испортилось. Этот назойливый слепень, этот неутомимый борец с коррупцией, доставлял ему в последнее время немало хлопот. Рука давно зудела его прихлопнуть, стереть в порошок. Но нужно было соблюдать некие международные приличия, поскольку глобализация перемещала по миру бизнес - интересы сильных мира сего в обе стороны. И всё это имело свои экономические, репутационные и наконец географические границы, которые устанавливал в том числе и он - президент великой страны! Всему своё время. И с Нахальным он обязательно разберётся...
- Ну вы тут пообщайтесь, посудачьте, а я, пожалуй, пройдусь, прогуляюсь чуток по свежему воздуху,- наконец промолвил президент вставая. Предстояла большая аналитическая работа. Новый геополитический ребус ждал своей разгадки. И ребус этот был не из лёгких.
Глава третья.
Вставать на работу приходилось рано. Лейтенант Шмидт, по природе своей сова, долго привыкал к подобному распорядку дня. Молодость требовала любви и развлечений, но груз возложенной на него ответственности был чрезвычайно велик - он, офицер ФСБ, был причастен к секретнейшей операции, проводимой его отделом, где ему отводилась далеко не последняя роль. И потому приходилось ограничивать свои прихоти и здоровые инстинкты.
Ведь он был дисциплинированным офицером. И лишь в одной слабости он не мог себе отказать, - в малой порции коньячка в рабочее время. Порой из за прихоти, порой для тонуса, для ясности мысли. А иногда и для снятия напряжения. Начальство конечно же не одобряло подобное, но он находил способы обходить существующие запреты. И пока ему это удавалось. Тем более что контролировать ситуацию он умел.
Вот и сегодня он вознамерился немного прояснить ситуацию... И как обычно - в туалете, поскольку там было безопаснее - не было камер видео - наблюдения.
В дверях он столкнулся с капитаном Ягодой - шутником и балагуром. Ягода был ветераном проекта и большим специалистом своего дела. Он пользовался авторитетом у коллег, но его карьера, почему то, складывалась не совсем удачно. Такая уж у него, видать, была несчастливая планида. Хотя в целом он был человеком позитивным, незлобным.
- Как успехи у подопечного?,- спросил Ягода поздоровавшись.
- Да как то так...,- неопределённо пожал плечами Шмидт. - Изучаем - работаем, работаем - изучаем... А твой что?
- Мой то? А что с ним будет!? Строит социализм с человеческим лицом! ... - широко улыбнулся Ягода, обнажив свои прокуренные зубы. - Всё под контролем, коллега!
А ведь и правда странно!,- подумал президент. Всё как в песне - "Всё что было не со мной - помню!" Ему вспомнились курсы, которые он в шутку называл курсами по перевоплощению. Инструкторы, историки, психологи.... Он усиленно изучал биографию предшественника , историю отечества и основы геополитики. Потом - экзамены. Потом опять инструкции и основы международного права. И так повторялось день ото дня. К учёбе он относился самозабвенно. И однажды наступил момент, когда психологические и эмоциональные грани, разделяющие мировоззрения двух разных людей, стали соединяться воедино. Произошла эдакая метафизическая диффузия сознания.
Когда его привезли в Кремлёвскую больницу на Мичуринском,- он недоумевал. Зачем? Ведь он совершенно здоров! И тратить драгоценное время на какие то обследования или лечения было непозволительно. Уж лучше бы потом. Как - нибудь в другой раз. Но доктора и руководство настаивали. Пришлось подчиниться.
Он так его и окрестил, - весёлый доктор Борменталь.
- А теперь нам надо закрепить успех, - потирал руки весёлый доктор. - Я вам сделаю небольшую коррекцию. Для снятия, так сказать, побочных эффектов. Ничего опасного для вашего здоровья. Уверяю! Не переживайте! И всё будет просто замечательно! Вы навсегда усвоите полученные уроки. Знания - сила! И эту силу нужно сохранять и приумножать. Я понятно изъясняюсь?
Вспыхнули медицинские светильники. Президенту стало зябко.
- А теперь мы поможем вам перебраться на стол. Тааак... Готово! И не волнуйтесь! Доктор знает своё дело! Доктор - хороший!
Его накрыли простынями. Подключили какие то медицинские приборы.
Он был в сознании. Лежал лицом вниз. И по звукам, по ощущениям, пытался понять что происходит и что с ним делают врачи. Ага. Укол. Вот зажужжала какая то дрель. И он с ужасом осознал что в его голове просверливают дырку. Потом ещё и ещё....Он попытался пошевелиться, но не смог.
"И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем.",- вспомнилось чьё то пророческое изречение. Мысли путались. Откуда то из глубины подсознания вдруг возник маленький мальчик с заплаканным лицом. Он совершенно не хотел драться, но тот, второй, в чёрном кимоно, всё кидал и кидал его на татам, и не было от него спасения.
- Увозите!, - произнёс доктор Борменталь, снимая перчатки.
Он устал. Работа была кропотливой и сложной. Хотелось расслабиться. Снять напряжение. Выпить.
- Как прошла операция? - поинтересовался куратор в чёрном.
- Нормально прошла. Без осложнений.
- Можно докладывать руководству что всё под контролем?
- Контроль - это ваша профессия. А я всего лишь хирург.
Переодевшись, он спустился в морг. Там скучал его старый друг - патологоанатом Митрич. Мрачный интерьер морга пробуждал противоречивые чувства. Но это было одно из тех немногих мест в клинике, где можно было без помех снять стресс : выпить, не опасаясь незваных гостей и неспешно поговорить о сущности бытия.
- Как там твой ВИП - пациент?, - с напускным безразличием спросил Митрич.
- Пока мой! , - отшутился Борменталь устало.- Наливай, старый алкаш!
- " Пили мы, мне спирт в аорту проникал.
Я весь путь к аэропорту проикал.
К трапу я, а сзади в спину, будто лай:
"На кого ты нас покинул, Николай?"
Напевал с хитрым прищуром Митрич.
- Ну что, принёс?
- Да. - сухо ответил Борменталь, и положил перед Митричем нечто, похожее на вырванный с волосяной луковицей крупный конский волос. - И учти, Кулибин! Если кто прознает,- начал он, - нам обоим крышка!
- Не дрейфь, лепила!, - оборвал его Митрич,- и в глазах его появился озорной блеск.- Волков бояться, - в лес не ходить!
- Ну, Митрич! Ну авантюрист хренов! Втянул же ты меня в историю! - Борменталь устало опустился на стул. - Пронюхают - нам не жить!
- Мёртвые сраму не имут! - мрачно пошутил Митрич. - Это я тебе говорю как профессионал.
Обязанностей у главврача Моргулиса было, что называется, выше крыши.
Но нельзя объять необъятное. К тому же Моргулис был относительно молод для своей должности, суетлив и инициативен. Но у него были высокие покровители и хорошие учителя. Которые и научили его как грамотно выстроить свою мини - вертикаль власти. И как, распределив обязанности между подчинёнными, руководить клиникой не выходя из кабинета. И основным инструментом для его руководства отныне стал телефон.
- Митрич! Как обстоят дела в морге?, - спрашивал он в трубку телефона каждый понедельник.- Как твои покойники?
- Не беспокоят.
- А по ночам?
- А по ночам я сплю. Правда плохо. Потому что вы опять недодали мне спирта.
Диалог, как правило, на этом и заканчивался. И Моргулис не вмешивался более в дела морга.
Медицинская карьера перспективного в прошлом нейрохирурга Митрича зашла в тупик, когда волею судьбы от стал патологоанатомом. Судьба - злодейка, в образе жены бывшего начальника клиники Раечки оставила в его душе не только приятные воспоминания, но и понижение в должности. Патологоанатомический капкан захлопнулся. И Митрич замкнулся. Не то что бы это была самоизоляция. Душу его выедала несамореализованность, и он конечно же, всячески скрывал это. Потому то он, старожила клиники, и слыл чудаком и по этой же причине мало с кем водил дружбу. И настоящий друг у него был только один - доктор Борменталь. Но и с ним они виделись не часто. Борменталь был величиной мирового масштаба и загруженность его просто зашкаливала.
Выпивали как правило в кладовке. Там, под полуподвальным окошком, Митрич оборудовал своё интернет - кафе. И бывало, засидевшись до полуночи, они оставался ночевать прямо тут, на стопке больничных матрасов, рассуждая о превратностях профессии и споря на всяческие отвлечённые темы. Но такое случалось не часто.
В другом конце кладовки он оборудовал свою полу- мастерскую, полу - лабораторию. Увлекаясь когда то радиоэлектроникой, он, в век информационной революции, практически забросил своё хобби. Но выкидывать весь этот радиохлам было жалко. Да и ни к чему. Осциллографы и вольтметры гармонично сочетались с таким же медицинским хламом.
Дешифратор он смастерил из неизвестно каким образом попавшего в кладовку старого радиолокационно - измерительного прибора и списанного медицинского спектрографа. "Конский волос", как окрестил он украденный Борменталем нейроприёмник, никак не хотел выдавать своих тайн. Митрич отодвинул микроскоп и устало откинулся на спинку стула. Он понимал, что там, под микроскопным стеклом, лежит то, что может кардинально перевернуть всю его жизнь. Вернуть уверенность в себя. Это был шанс всей его жизни. Шанс, который, возможно, принесёт ему славу и реализует его амбиции. Но как расшифровать этот ребус и как использовать полученные знания он пока не знал.
Внезапный звонок оборвал его мысли. Звонил главврач Моргулис.
- Сейчас вам доставят погибшего в ДТП депутата Государственной думы. Срочно проведите вскрытие. Результаты немедленно принесите мне в кабинет.
- В каком виде? В натуральном?
- Ваши шутки тут неуместны!, - оборвал его Моргулис. - Вопрос государственной важности!
Вскоре прибыли санитары с чёрным пластиковым пакетом. Митрич захлопнул дверь кладовки, и облачившись в свой клеёнчатый фартук приступил к вскрытию. Голое тело депутата синело на столе. Привычным движением Митрич провёл скальпелем по плоти. Всё проходило как обычно. Буднично. Но когда, вскрыв черепную коробку, он приступил к удалению из черепа какого то инородного предмета, его прошиб озноб. В тканях мозга угадывались знакомые "конские волосы". Нейроприёмники! Это было феерично. Такая удача и такое совпадение бывает раз в жизни. Митрич застыл. Радостные предчувствия переполняли его. Разгадка была близка!
- Вон оно как, Митрич!, - разговаривал он сам с собой. - Вон оно как! Тут пожалуй похлеще голливудского триллера сюжетик вырисовывается! С массовым зомбированием народных избранников!
Трясущимися руками он извлёк нейроприёмник и поспешил в свою лабораторию.
Когда он уже заканчивал сканирование информации с помощью своей "Энигмы", как он назвал своё изобретение, в дверь морга настойчиво постучали. Наскоро запихав в мозговое вещество все улики и водрузив на место черепную коробку, Митрич открыл дверь. Вошли четверо. Кем были эти люди он догадался сразу же. Сердце бешено забилось. Вытирая о полотенце окровавленный скальпель он, тем не менее, взял себя в руки.
- Чем обязан?,- спросил он как можно непринуждённее.
Было видно что гостям не по себе. Старший, немного замешкавшись, наконец показал своё удостоверение и представился.
- Подполковник ФСБ Кисерман. Мы забираем вот этого покойника,- ткнул он пальцем в сторону растерзанного тела. - Голову ему пришейте! Я имею ввиду - череп... И остальное тоже... Зашейте...
Глава четвёртая.
Стало зябко. Президент поднял воротник и направился в резиденцию. Коллеги всё ещё спорили.
- Вот что ты такой бледный? Всё болеешь?,- допытывался у Янусевича Батич. - Это всё от нервов, - все болезни от нервов! И евромайданы твои тоже от нервов, ответственно заявляю! У президента с крепкими нервами майданы не случаются! Это я тебе говорю!
- Какие там нервы! Душа болит! Всё что нажито непосильным трудом...
- Лечиться тебе надо!, - перебил его Батич. - Хорошие специалисты в Москве, - в кремлёвке. Вот куда тебе надо! Подлечат - будешь как новенький, - на себе проверено. Забудешь про все болезни и майданы!
Ну слава богу! Наконец таки похолодание!, - обрадовался президент. На заседание кабинета министров он шёл в приподнятом настроении. Планировалось выслушать доклады министров по вопросам подготовки к Олимпийским играм и выступить с небольшой речью. Неожиданностей не должно было быть. Всё складывалось как нельзя удачно. На лице президента играла едва заметная улыбка.
Ступив на ковровую дорожку он вдруг почувствовал лёгкое головокружение. Неожиданно его левая рука непроизвольно дёрнулась и, помимо его воли, переместилась в область паха. Какая то неведомая сила влекла её туда. Защёлкали затворы фотоаппаратов. Вспышки слепили глаза. Журналисты торопились выполнить свою работу. Краем глаза он увидел как знакомое лицо бывшего провинциального фотографа "Бежецкой жизни" стало распадаться на пиксели, а потом сжалось до размеров теннисного мяча.
Чертовщина какая то!, - подумал президент.
Но это было только начало. Что то необъяснимое творилось с его организмом. В голове гудело. Ноги стали ватными и плохо слушались. Подташнивало.
- Товарищи! Граждане! Братья и сестры!, - начал он наконец свою речь пытаясь собраться с мыслями. - К вам обращаюсь я, друзья мои!
Это было совершенно не то, что он хотел сказать. Чудовищно, но заготовленное выступление странным образом испарилось из его памяти. Президент растерялся. В голову лезла какая то ерунда, совершенно не имеющая отношения к Олимпиаде. Во рту пересохло.
- Нужно иметь ввиду, что враг коварен, хитер, опытен в обмане и распространении ложных слухов...
Испарина выступила у него на лбу. Жуткая головная боль мешала сосредоточиться.
- Олимпиада в опасности! - наконец выдавил из себя президент, усилием воли срывая сотканный некой космической Брахмой саван. Он как бы вдруг очнулся и увидел себя со стороны, - свободным от всяческих сомнений Командором. Творцом истории, марширующим под звуки победоносных маршей. И кроваво - красные отблески от догорающий пожарищ играли теперь на его онемевших от напряжения скулах.
В последние дни что то смущало лейтенанта Шмидта. На передаваемые сигналы порой накладывались какие то помехи и команды управления искажались. Последний сеанс чуть не стоил объекту обморока. С этим нужно было срочно разбираться. Но информации было недостаточно. Докладывать наверх по сути было нечего. И он решил пока наработать статистику и не спешить с докладом. Повременить.
" В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана ....."
Не читалось. Митрич захлопнул книгу и включил телевизор. Наступило первое олимпийское утро. Дикторы на всех каналах искрились счастьем. Одухотворённые лица политиков, спортивных чиновников, строителей и спортсменов сменяли друг друга. В страну пришёл праздник. Главный дирижёр этого действа с напускной скромностью принимал поздравления. Митрич смотрел сквозь президента и последние детали головоломки соединялись друг с другом, как соединяются частицы пыли в вакууме под воздействием гравитации. Тайна нейроприёмников была раскрыта и теперь складывались последние элементы пазла. Первый сеанс показал что воздействие возможно и перспективы обнадёживали. Назову ка я свой план "Аккреция",- подумал он.
Времени для осуществления его грандиозного замысла оставалось мало. Каких то четыре года. А сделать нужно было очень многое. Предстояло стать хоть сколь - нибудь заметной фигурой на политическом небосклоне. Это казалось трудновыполнимой задачей. Но Митрич чувствовал в себе силы и верил в успех. А сверхзадача была крайне амбициозна. Он задумал стать ни много ни мало - преемником президента. Не без помощи своего изобретения конечно. Но о морально - этической стороне своего коварного плана он старался сейчас не думать.
Митрич никогда не был активистом. И власть раньше мало интересовала его как таковая. Всегда находились более продвинутые и более активные коллеги и друзья, которые с удовольствием продвигались по профессиональной, комсомольской или же профсоюзной лестнице. Но не он. Но вот, внезапно, как манна небесная, свалилась на него великая возможность. И то, что раньше так мало волновало его, теперь вдруг стало смыслом всей его жизни. Зачем ему такая огромная власть и что он будет с ней делать, Митрич старался пока не задумываться. Он всегда полагал что хороший человек не может быть плохим президентом.
Митрич. Ну что это за фамилия? Президентом с такой фамилией явно не стать. Тут никакая Энигма не поможет. Не звучная она, не харизматичная. Кличка да и только. Разве выиграл бы выборы кандидат с фамилией Пупкин? Вряд ли.
Митрич, Митрич.... А что если поменять фамилию?
Был у Митрича дед по фамилии Ровный. Может быть взять её? В нынешнюю эпоху стабильности такая фамилия пришлась бы электорату по душе. Но кто его знает что будет через четыре года. Много воды утечёт. Да и будет ли стабильность?
Митрич остановился перед периодической таблицей Менделеева. Бор. Литий. Хлор... А почему бы и нет?, - подумал Митрич. - Можно попробовать выбрать фамилию из периодической таблицы. Ему представились билборды с его портретами. В внизу надпись : "Вытравлю скверну Хлором!" Он усмехнулся. Так. Что там у нас ещё? Титан. Хром... Хромов? Хромая утка... Стронций. Цезий. Барий... А вот Барий звучит красиво! Буду Бариновым!, - решил он наконец.
Главврач Моргулис уже заканчивал ставить зачёт молоденькой практикантке. Оставалось только расписаться, когда в дверь его кабинета кто то бесцеремонно постучал.
- Какого чёрта?, - подумал Моргулис. - Обед!. Кто посмел?
- Митрич! ,- с негодованием воскликнул главврач, отперев дверь кабинета. - Что за срочность!?
- В партию хочу!,- выпалил Митрич с порога.
- В какую ещё партию?, - изумился главврач,- в партию анархистов?
- Партия у нас одна. - хмуро ответил Митрич - остальные статисты.
А на следующий день Митрич написал заявление в ЗАГС на смену фамилии.
Глава пятая.
Подполковник Кисерман не спал уже вторые сутки. Из института криптографии и информатики пришло тревожное сообщение что кто то пытался проникнуть в каналы управления объектом , которого курировал лейтенант Шмидт. Речь шла о президенте страны. Воздействие было кратковременным и отследить слабый сигнал и его источник не удалось. Оставалась надежда что сигнал этот не что иное как случайность. Сбой в системе. Но генерал требовал подробного анализа инцидента.
Закончив рапорт, подполковник устало откинулся на спинку стула. Захотелось расслабиться. Было уже три часа ночи.
-Спать, спать, спать!,- решил он, закрывая кабинет. Внезапно телефонный звонок прорезал тишину опустевшего помещения.
- Срочно поднимайтесь ко мне!, - раздался в трубке голос генерала.
Обычно невозмутимый, сегодня генерал выглядел крайне встревоженным. Заложив за спину сомкнутые руки, он нервно отмерял шагами комнату.
- Из аналитического отдела поступил доклад. Вот! Полюбуйтесь!
И он неприязненно посмотрел на подполковника.
- Что там? - как можно спокойнее спросил Кисерман.
- Ваш подопечный Шмидт ведёт свою игру!
- Не может быть!,- опешил подполковник. - Завербован?,- спросил он и внутри всё похолодело....
Лейтенант был для него как родным. Сын безвременно погибшего товарища, сирота, он идеально подходил на эту ответственную должность. И подполковник поучаствовал в его судьбе, устроив к себе в отдел. Приходилось правда порой закрывать глаза на ошибки молодого специалиста. На ребячество и лёгкое пристрастие к алкоголю. С кем не бывает по молодости. Но как офицер, как специалист, тот был на своём месте. И подполковник возлагал не него большие надежды.
Буря противоречивых чувств терзала душу подполковника. Он понимал что выход будет предложен только один, и что он уже не в силах повлиять на что либо. Но, цепляясь за последнюю соломинку, он всё же растерянно спросил.
- Что будем делать, товарищ генерал ?
Тот остановился, и медленно повернувшись, зло уставился на подполковника.
- Что за дурацкий вопрос!?
Генерал устало опустился на стул. Было видно что решение далось ему нелегко.
- Он не агент. Мы проверили. Он обыкновенный мерзавец, возомнивший себя Наполеоном. Захотел поуправлять миром. Идиот! Сам по себе он не опасен. Но информация в его мозгу - бомба! Поэтому вариант только один - утилизация!
Генерал открыл сейф, и налив себе рюмку водки, выпил не закусывая.
- Руководство операцией поручаю вам. Времени нет. Сейчас же составьте план мероприятий. И через два часа жду вас у себя в кабинете. Подключайте все имеющиеся средства. Но что бы завтра этой проблемы больше не существовало. И подготовьте мне список кандидатов на вакантную должность.
Утро выдалось солнечным. Погружаться в подземелье очень не хотелось. Полтора года без отпусков, при единственном выходном, который тоже частенько накрывался медным тазом, сказывались на здоровье и психике не лучшим образом. Может сказаться больным?,- подумал Шмидт. Сегодня как то особенно не хотелось идти на службу. В нарушении инструкции лейтенант набрал прямой номер подполковника Кисермана.
- Нездоровится, товарищ подполковник, - просипел он в трубку,- разрешите отлежаться денёк - другой?, - соврал он.