Остронская Олеся : другие произведения.

Город-На-Сваях

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Фанфик по Slayers.
Собственно говоря, это мой первый фанфик по чему бы то ни было. Ну очень мне в душу Слеерса запали и, хотя я увидела их впервые пару лет назад, написать фик захотелось мне именно сейчас. Поскольку я страстно люблю мучить и препарировать психику героев, выбрала в качестве жертвы Зелгадиса - у него самая убитая психика в сериале. Мир получился почти оригинальным, как отдельное произведение, сразу предупреждаю. Жанр "садизм и юмор")
   Название: Город-На-Сваях
   Автор: Олеся Остронская
   Фандом: Slayers
   Персонажи: Зелгадис, немного Резо - и чёртова туча оригинальных
   Жанр: "садизм и юмор" (с)
   Предупреждения: "Остапа понесло"
   Примечания: события происходят после "Эволюции"; Зела занесло во Внешний Мир со всеми вытекающими.
   Иллюстрации: на фанфик есть замечательные иллюстрации Леймрей (к каждой главе) и Narven, их вы можете найти в приложении.
   Размещение: с моего согласия; иллюстрации соответственно с согласия художников
   Дисклеймер: не моё. Ура!

1. Город Химер

   По одной из пустынь Внешнего Мира катит карета. Конкретика - в каком именно месте находится пустыня, где именно катит карета - вряд ли кому-нибудь поможет. Пустыня идет вдоль берега Океана и, в отличие от своей близняшки, Пустыни Разрушения, не безлюдна. Плеяда оазисов приютила многие расы, в том числе и людей, чье королевство занимает большую часть пустыни и называется Васер.
   Но дело не в пустыне, а в карете. Колеса её - широкие металлические пластины, которые спасают карету от погружения в песок (к слову, для того, чтобы найти в пустыне тракт, надо уметь ориентироваться по солнцу, звездам... и иметь большую фантазию, поскольку ландшафт на много километров убийственно однообразный; верстовыми столбами здесь служат, разве что, черепа животных). В упряжи кареты на таких же пластинах несётся одноколесный механический аппарат.
   Дверей в карете нет, крыша - тряпичный настил. На толстых бортах проступает герб королевства Васер - золотой скарабей.
   В карете немыслимым образом умещается шесть человек.
   - Значит, легенда ожила? - спросила единственная девушка в повозке. Её прозрачная чадра ничего не скрывает, наоборот - демонстрирует военную одежду с многочисленными кармашками, в которых, возможно, прячутся ножи и алхимические бомбы.
   - Можно и так сказать, - поддакнул ей мужчина лет шестидесяти в красной чалме, богатом расписном наряде. Остальные четверо пассажиров кареты богатством одеяния не выделяются - все в однообразных белых одеждах с чалмами, которые закрывают лица от песка. К их поясам приторочены сабли и кинжалы.
   - Все-таки забавно, - сказал один из воинов, - столько химер в одном месте. Разве они бы себя сразу же не обнаружили?
   - Глупо было бы, если бы они нападали возле собственного поселения, Архабад, - сказала девушка. - Хищники не нападают возле своего жилища, чтобы его не нашли охотники. Вроде нас.
   - Но мы их все-таки нашли, Ашанта, - сказал Архабад. - И "Город Химер"? Похоже на глупый слух. Стоит ли нам туда соваться, если этот город действительно есть? Тут и с одной химерой не знаешь, как справится, а здесь их сразу пятьдесят. Нас всего пятнадцать воинов и один боевой алхимик. Или ты хочешь сказать, что мы катим в такую даль за героической смертью?
   - Никаких героических смертей не будет, - сказал старик в богатой одежде. - К слову, местные жители в Хорсе не будут нам рады.
   - Конечно, - сказала Ашанта. - Все они одинаковые. Сначала плачут - не трогайте химер, они нам мстить будут... А потом, когда уже полдеревни перебито, умоляют - убейте их!
   Охотница откинула голову на панель кареты.
   - Если и существует этот Город Химер, - крикнула она воинам. - Мы должны от него избавиться.
   Пустынники одобрительно засвистели.
   - А тебе, Мастер, - уже спокойнее сказала Ашанта старику, - мы поможем выстроить лабораторию. Чем больше у нас будет оружия, тем проще будет сражаться.
  
   В поселение вокруг оазиса Хорсе карета прикатила утром следующего дня. Это небольшой городок в сердце пустыни: маленькая площадь в центре, одноэтажные дома и стадо верблюдов, равномерно рассеянное по городу, которые только тем и занимаются, что плюют в прохожих и съедают их шнурки.
   Ближе к обеду солнце стало нещадно палить; жители засобирались на дневную дрему, но появление механической кареты с воинами и алхимиками взбудоражило Хорсе. Боевой отряд завалился в таверну, обложился вином и бодро затянул кровавую песню пустынников, что не добавило приезжим привлекательности. Трактирщик и вовсе задумал заведение закрыть - возможно, навсегда. Он как раз в панике бежал на кухню за очередной порцией вина, когда его под руку поймала девушка-охотница и громко сказала на всю таверну (из-за чужеземцев, посетителей много):
   - Мы - охотники на химер, самые лучшие в Васере. В столице, в Аргате, слух прошел, что у вас недалеко есть целое поселение этих тварей.
   В таверне воцарилась тишина; пожалуй, эта тишина скорее узурпировала власть, а не просто так воцарилась.
   - Что я говорила, - проворчала Ашанта старому алхимику. Тот хмыкнул, разглядывая помрачневшие лица посетителей и дрожащего трактирщика.
   - Убраться бы вам отсюда, - сказал один из завсегдатаев. - Были у нас охотники, гнались за какой-то тварью. Они уехали, а потом люди пропадать стали. Химеры не трогают нас, пока нет охотников!
   Между пустынниками и посетителями разместился грозовой фронт. Охотники потянулись к кинжалам, жители - к тактическим схронам проржавевших сабель...
   Ашанта поднялась, нетвердо покачиваясь и игнорируя мелькнувшие в руках у пары жителей арбалеты, нацеленные на неё (она бы никогда не стала алхимиком, если бы не научилась хладнокровно гнуть свою линию даже когда под её носом взрывались реактивы). Охотница стянула чадру, открывая посетителям бело-красные топ и штаны...
   ...а также большой арсенал ядовитых порошков и алхимических бомбочек.
   - Господа, это плохое начало разговора. Позвольте представиться, я - Ашанта Лорале, пустынный воин и боевой алхимик. Он, - она указала на старика, - алхимик Сарбисс, весьма почтенный и уважаемый человек в Аргате, бывавший во дворце самого султана. Это воин Архабад, потомок известнейшего рода пустынников, он - капитан отряда, оставшаяся часть которого подъедет на днях. - Она перевела дыхание. - Вместе мы последние пять лет скитаемся по Васеру и уничтожаем химер. Мы не провалили ни одного задания. Мы носим золотые медали султана. Неужели вы думаете, что мы не сможем победить химер?
   *
   По столу глухо клацнула чашка.
   - Ужас.
   Взвизгнул отодвигаемый табурет.
   - Отвратительно.
   Заскрипели под тяжелыми шагами доски пола.
   - Знаешь, я тебе должен сделать выговор.
   Амат остановился в центре комнаты и всплеснул руками:
   - Поверить не могу! С момента смерти бедного, несчастного, дражайшего Ивиса - обстановка тут ни хрена не изменилась. Кажется, я даже могу чувствовать запашок покойного.
   - Ну, с запашком ты переборщил, - пробормотал Зелгадис.
   Амат выразительно принюхался.
   - Это не запашок "бедного, несчастного, дражайшего Ивиса", - огрызнулся Зелгадис. - Это дурацкий веник на окне.
   Амат покосился на засохшее растение, от которого действительно подванивает.
   - Почему не выбросил?
   Зел надулся.
   - Я понял. Ты решил оставить здесь все, как было, чтобы потом вопросов не возникло, да?
   Молчание.
   Да, комната действительно выглядит препаршиво, признался себе её жилец. Точно так же препаршиво она выглядела, когда его сюда под угрозой кирки заселил Амат. Полузасыпанный песком слишком короткий тюфяк на полу, на котором Зел спал, свернувшись, как сборная тренога; накренившийся стол, стены с подтеками в память о сезоне дождей, да мумифицировавшееся растение на окне.
   Во всех углах висит паутина, на которой сидят разноцветные и, вероятно, чертовски ядовитые тарантулы - Зелу наплевать, его каменную кожу они все равно не могут прокусить (хотя, надо отдать им должное, старательно пытались). Пожалуй, тарантулы - единственное, что нравится Зелу в доме, в который он приходит только переночевать. Он даже дал паукам имена - Северный, Южный, Восточный и Западный Углы. Как раз сейчас Восточный Угол пытается оплодотворить Угол Северный. Северный Угол кокетливо сопротивляется.
   Зел отвел глаза от пауков и натолкнулся на строгое лицо химеры-оборотня Амата. Похоже, капитан ополчения действительно немного за него беспокоится.
   - Значит, это будет тебе моим приказом, - сказал Амат. - Наведи здесь порядок и обставь по своему вкусу...
   - Ты сам говорил, что у меня нет вкуса.
   - Я не отказываюсь от своих слов. Но это далеко не самый страшный твой недостаток, верно?
   Зелгадис издал нечто среднее между досадливым ворчанием и озлобленным рыком.
   "Что ж, - думает капитан ополчения, прохаживаясь по комнате, - теперь он хоть какие-то эмоции показывает. Пусть даже отрицательные, но это тоже прорыв".
   - Амат, знаешь, насчет бедного, несчастного, дражайшего Ивиса... - сказал Зелгадис, почесывая нос. - Ну, насчет того, как он умер?
   - На него рухнула крыша этого дома, - отозвался Амат. - Но мы новую сделали, точно не провалится.
   - Да, но дело не только в потолке, но и...
   Старые доски под дюжим Аматом всхлипнули, и химера с треском провалился под пол, где, в окружении кожиц гадюк и сушеных жал скорпионов, стоят подгнившие сваи дома.
   - Вот, теперь ночами в спину поддувать будет, - натянутым голосом сказал Зел, смотря на торчащего из пола Амата. Не выдержал, расхохотался.
   "Кажется, ему гораздо лучше, чем я думал", - мрачно заключил капитан ополчения.
  
   За этот год, последовавший после истории с Тафорашией, Зелгадис многое передумал - о себе особенно. Он буквально смешивал себя с грязью, обзывал нытиком, депрессивным гадом, эгоистичным мерзавцем, гребаным циником...
   Полгода назад Зелгадис случайно попал в Город Химер (на самом деле никакой не город, а маленькое поселение на тридцать домов, и не "случайно попал", а был притащен Аматом), или, как называют его сами жители, в Город-На-Сваях. Здесь Зел осознал, что он, конечно, нытик, но, чтобы он смог достигнуть масштабов истерик жителей города, его надо пытать года три без перерывов на сон и обед. Здесь же Зел понял, что он, естественно, депрессивный гад, но над городом порой витает такое облако всеобщей непросыхаемой хандры, что самому Зелу в пору идти в комедийную труппу. Здесь он убедился, что он, несомненно, эгоистичный мерзавец, но чтобы сразу столько эгоистичных мерзавцев собралось в одном городе нужно попросту божественное вмешательство по типу "соберу всех вместе, а потом накрою одним метеоритом"...
   Здесь он понял, что он, конечно, гребаный циник, но есть люди, чей масштаб цинизма неизмерим.
   - Отвратительный день, отвратительная погода, - сказала Вереск. - Знаешь, я в такие дни мечтаю о катаклизмах.
   - Катаклизмах? - переспросил Зелгадис. Он и Вереск сидят в центре поселения на берегу пруда.
   - Да. Знаешь, чтобы - шарах! - и насмерть сразу человек триста. И чтобы потом без всяких демографических всплесков. - Самое примечательное в Вереске то, что все это она говорит голосом утомленным, ровным, философским. Никакого драматизма.
   Вообще Вереск уникальное существо во всех смыслах. Она выглядит как кошка, разве что крупнее: острая мордочка, белая шерстка, пушистый хвост - в общем, ничего такого, что намекало бы на утраченное человеческое тело; она никак не может быть химерой, если только она не стала ею в младенчестве. Но, тем не менее, Вереск называет себя химерой и швыряет ФризЭрроу в тех, кто пытается возражать. Да, это ещё одна особенность Вереск - кроме Зелгадиса, она единственная химера в Городе-На-Сваях, которая владеет магией, поскольку тоже пришла из-за барьера монстров.
   Что касается характера Вереск... Она не устаёт говорить, что однажды все части Шабранигдо воскреснут и принесут в этот мир хаос, тьму и разрушение. И что её заколебало ждать, когда этот счастливый миг настанет.
   При этом Вереск, как и Амат, включена в совет города; правда, всё, что она там делает - грызёт дармовые орешки и пророчит Апокалипсис.
   - Лании плохо, - сказал Зел.
   - И что такого? Это её обычное состояние.
   Иногда цинизм Вереск бесит даже его.
   - Ей действительно плохо. Проклятый алхимик, который её создал... Недоучка чертов. Даже я понимаю в алхимии больше, чем тот ублюдок, хотя изучаю её всего полгода.
   - У тебя есть магическая база, - сказала Вереск. - И светлая голова, из которой торчит проволока, а она хорошо проводит электрические импульсы, знаешь. Ты весьма смышлен для горной породы... - Заметив мрачный взгляд Зела, Вереск вяло переменила тему: - Что там с Ланией?
   - Она опять стала на всех бросаться. Гиена - её составляющая - берет верх над человеческим разумом... - Зел запнулся, опустил голову и пробормотал: - Я убью этого алхимика...
   - Ладно, ладно, только не капай воинственной слюной мне на шерсть... К нам несется взмыленный Амат. С такого ракурса он прекрасная цель для Фаербола.
   Зелгадис посмотрел назад. К ним действительно приближается взволнованный Амат, за спиной которого уже волочится остальное ополчение...
   Вообще ополчение Города-На-Сваях, в чьи обязанности входят защита города от нападения, отпугивание любопытствующих, умерщвление геройствующих и усмирение своих же обезумевших товарищей, состоит всего из восьми химер, которыми руководит Амат. К слову, без самого Амата, Зелгадиса и Вереск ополчение способно расстроить не вражеский порядок, а вражеские желудки.
   По правую руку от Амата идёт ополченец Шемот. Молодой химера, учившийся когда-то в алхимической школе и попавший под неуклюжий и жуткий эксперимент своих сокурсников, больше всех в поселении похож на обычного человека. Лишь с его подбородка свисают длинные щупальца, а на спине тянется шиповатый хребет. Всё это легко маскируется, и потому Шемот разведчик Города-На-Сваях - он часто ходит по соседним городам (Хорсе и иногда Варшабе), закупается и заодно узнаёт о перемещении наиболее опасных групп охотников...
   Зелгадис почувствовал, что на этот раз разведка выявила действительно серьезную опасность. Уж посерьезнее тех глупых "схваток", в которых ополчению приходится участвовать чуть ли не каждый день - всякие там рыцарствующие пустынники, которые, едва завидев мрачные звероподобные лики ополченцев, удирают в ночь.
   - Поднимайтесь! - рявкнул Амат. - Зелгадис, Вереск - Шемот сказал, что в Хорсе появилась большая группа элитных пустынников с алхимиками во главе. Очень похоже на охотничий отряд. Вы трое отправляетесь в Хорсе и узнаете о группе все, что можете. Но только узнаете! Никакой самодеятельности - ясно, Вереск? Никаких "случайных" взрывов - ясно, Зелгадис?
   - Хорошо, - Зел двинулся было вперед, но его грубо дернули за штанину.
   У его ноги сидит Вереск, которая по выставочному подняла переднюю лапу...
   Пять месяцев назад совет, чтобы приподнять дух жителей (что в Городе-На-Сваях невозможно даже в теории, что уж говорить о практике), решил устроить блинный день. В центр города вытащили большой старый противень, раскалили его и оставили без присмотра. Гулявшая по крышам Вереск, наметив противень как промежуточный спуск, прыгнула на него всеми четырьмя лапами.
   Зелгадис в то время ещё пребывал в состоянии психологического паралича, который немного смахивал на клинический аутизм: отчаянно избегал общения с кем-либо, кроме Амата, да и с тем лишь перекидывался дежурными фразами, днями напролет сидел около пруда, с жутким, бессмысленным выражением смотрел на воду, но вопль Вереск привел его в себя. Такого визга Зел не слышал даже от Мартины.
   Когда все жители сбежались смотреть на катавшуюся в песке Вереск, задравшую к небу обожженные подушечки лап, Зелгадис уже колдовал над ней Рекавери.
   - Больно! - орала матом Вереск.
   - Я уже вылечил. Перестань визжать и поднимайся!
   - Мне больнооо! - дурным голосом выла химера-кошка. - Пусть меня кто-нибудь поднимет!
   - Ну, давай я, - сказала Лания.
   - Нет! - Вереск шустро передвинулась в сторону. - Это должен быть очаровательный молодой человек с чертовским мужским обаянием.
   - И где мы тебе такого достанем? - бесновался химера-демон.
   - Возьми ты её, Зелгадис, - сказала Лания.
   Из толпы химер раздался согласный гул. Зел побледнел, механически, не соображая, взял на руки замурчавшую Вереск, тут же прижавшуюся к его груди.
   - На первый порах сойдет, - сказала тогда "раненая". А Зел стоял посреди площади в кружке смеющихся химер и чувствовал, что вел себя как полный идиот все эти полгода, до вот этого самого момента...
   С тех пор прошло пять месяцев, лапы у Вереск давно зажили, но Зел вынужден иногда носить обнаглевшую "недокошку" на руках.
   - Ты меня достала, - сказал он, поднимая Вереск.
   - Знаешь, ты меня тоже достал, - сказала она, устраиваясь поудобнее. - Но, что самое главное, чисто мужского обаяния в тебе не убавилось. Я о теле, конечно, характером ты полный мерзавец - ну просто вылитая я.
   *
   Ашанта разглядывает тёмную башню, возвышающуюся недалеко от города. Пустынники возятся вокруг неё, двигаясь, будто на шарнирах - после вчерашнего возлияния, окончившегося братанием с самыми уважаемыми мужчинами Хорсе, группа охотников в состоянии полной боевой неготовности. Впрочем, им хватило сил добраться до этой башни, о которой рассказали столь же удручающе выглядевшие "побратимы" - некогда в ней жил полуспятивший алхимик, который занимался тем, что изобретал абсолютный растворитель. В конце концов, какой-то растворитель он все-таки изобрел, был ли он абсолютным - неизвестно, но его хватило на то, чтобы растворить самого алхимика.
   Башня наклонена вправо.
   - Она же наклонена вправо? - спросила Ашанта у одного из пустынников.
   - Как скажете, госпожа. - Воин с явным трудом поклонился.
   Охотница прошла вперед, туда, где старый алхимик руководит разгрузкой очередной механической кареты, прибывшей сегодня утром вместе с аппаратурой для лаборатории и оставшейся частью команды.
   - Ворон, - спросила она у одного из новоприбывших. - Эта башня наклонена вправо?
   Зеленоглазый пустынник посмотрел на строение.
   - Нет, госпожа. Она стоит прямо.
   Ашанта расслабленно кивнула и подошла к Сарбиссу.
   - Не знаю, как тебя отблагодарить, - сказал старый алхимик, - вся аппаратура в идеальном состоянии. Ты профессионально разобрала лабораторию в Аргате.
   - Мастер, вы уверены, что нам стоило перевозить лабораторию сюда, в этот Цефеидом забытый край? Вы могли бы остаться в Аргате, в безопасности - материал мы бы вам привезли.
   - Не стоило. Знаешь ведь, что я повздорил с главой Гильдии... На днях должны приехать двое учеников, ты с ними знакома. - Сарбисс пожевал губу. - Это непросто - искать исцеления для химер. Эти несчастные существа лишь жертвы. И кому, как не тебе, уничтожающей их, это знать.
   Ашанта кивнула. Васер один из центров развития алхимии во Внешнем Мире, в том числе её ветви - химеризации. Какие-то пятьдесят лет назад в королевстве вспыхивали битвы между химерами... и химерами. Порой всех мужчин из одной деревни превращали в неразумных звероподобных тварей, преданных лишь своему алхимику и жаждавших уничтожить того, на кого их хозяин указывал. Когда битвы заканчивались, когда погибали алхимики, твари разбегались по пустыне и в одиночку вырезали целые поселения.
   Эпоха "химерных войн" прошла, однако алхимики, которых в Васере становится все больше, продолжают ставить эксперименты, а поскольку самой высшей химерой считается та, в создании которой использовали человека, для таких охотников, как Ашанта, не бывает ночей без кошмаров.
   Ночей без сожалений. Истерик. Слез.
   Химеры-ассасины, химеры-наложницы, химеры-гладиаторы... дети-химеры, призванные вырасти воинами. Химеры разумные и обезумевшие... Ашанта знает про свою добычу все, как профессиональный охотник. И пусть её добыча порою и умеет разговаривать, звериной жестокости это у неё не отнимает.
   ...Последний год её ночи проходят без сожалений, истерик и слез.
   - Все в этой башне замечательно, - вздохнул Сарбисс. - Вот только этот наклон влево все портит. Придётся с астрономическими приборами повозиться.
  
   В Хорсе, вечером следующего дня, в одной из трактирных комнат состоялся разговор...
   - Что вы сказали? - Ашанта замахала кулаками. - Да как вы пропустили!
   Капитан пустынников что-то промычал. Охотницу он не боится; в отличие от остальных воинов, он её с детства знает - конечно, она вспыльчива и жестока, но, в перерывах между взрывами и кровавыми убийствами, с Ашантой вполне можно разговаривать.
   Источник испуга капитана сейчас прыгает в многочисленных мешочках, которыми Ашанта увешана, как гирляндой. В этих мешочках, он прекрасно знает, лежат алхимические бомбочки...
   Алхимик в ярости носится по комнате. Мешочки с бомбочками прыгают. Архабат испуганно мычит.
   - Вы, молодчики!
   Ашанта кинулась к бледным воинам, прислонившимся друг к другу, как побитые бурей деревца - у обоих симметрично цветут фингалы.
   - Как он выглядел, - рявкнула она на них. - Помесь? Разумный? Кто вообще это был?
   - Не видели, госпожа, - в унисон сказали пустынники. - Мы даже вздохнуть не успели - такой удар... Будто булыжником по голове.
   Бедняги даже не подозревают, насколько они близки к правде.
   - Вы сказали, перед вами какой-то человек стоял. Это не он на вас напал?
   - Нет, госпожа, - сказал воин. - Точно не он, он был слишком далеко. Этот человек... Странно он выглядел, госпожа. У него глаза желтоватые были. И сутулый сильно, двигался по-звериному. Это была химера, госпожа, наверняка.
   - Можно было догадаться, что он был не один, - рявкнула Ашанта.
   Значит, химеры сделали первый шаг. Этим шагом они сказали многое - например, что они действительно здесь есть.
   - Своими действиями они первые объявили нам войну.
   - Но наши солдаты живы, - произнес Ворон. - Их не убили.
   Пустынники ещё ниже опустили головы, словно их выживание тоже нарушило все планы.
   - Не похоже на объявление войны, скорее на просьбу убраться отсюда подобру-поздорову, - подтвердил Архабат. Он повернулся к солдатам. - Когда вы пошли к той химере, вы достали оружие?
   - Да.
   - Значит, угроза была налицо.
   Ашанта задумалась.
   Сарбисс тяжело поднялся с кресла и сказал:
   - Возможно, они действительно хотят, чтобы мы убрались, они боятся нас - значит, у нас есть что-то, что их напугало. Возможно, это алхимия, химеры боятся того, что их создало. А, возможно, они тем самым хотят нас напугать, ввести в заблуждение. Они дали нам сигнал - они наблюдают за нами. Химерам не надо объявлять войну - они в большинстве своем были созданы для войны, война для них не кончалась никогда, и мы - лишь часть этой бойни.
   Ашанта кивнула и посмотрела на Архабата.
   - Рассредоточьтесь по городу, - сказал капитан воинам, - ходите по двое, внимательно все осмотрите. Скорее всего, мы ничего уже не найдем, но все равно вам жалование отрабатывать.
   Когда дверь за пустынниками закрылась, оставив алхимиков в компании друг друга, Ашанта повернулась к Сарбиссу:
   - Похоже, это будет долгая игра в кошки-мышки.
   - Может быть. - Алхимик пожал плечами. - А, возможно, все решится в течение пары дней... Кстати, Ашанта, - Сарбисс хитро улыбнулся, - мне удалось выпросить у Гильдии твое любимое оружие назад.
   Алхимик махнул рукой в сторону тюфяка, на котором лежит длинное металлическое копье. Возле лезвия, сделанного из алхимического электра, висят два браслета - серебряный и золотой - со вставленными в них рубином и изумрудом. Вещь изящна и зловеща.
   - Я и не сомневалась, что у вас получится. - Ашанта улыбнулась. - Копье Бистмастер.
   Она любовно осмотрела оружие. В конце концов, железная маска спала: охотница бросилась на шею старому алхимику и расцеловала его в щеки...
   Пустынница спустилась в центр города, решив присоединиться к одной из групп воинов, когда услышала детский смех и тихое поскуливание - мелкота окунает в пруд кошку.
   - Кыш! - рявкнула охотница.
   Детвора хотела что-то возразить, но, завидев надвигающуюся на них девушку со злобным выражением лица и большим копьем, передумала и разбежалась.
   Из пруда выползла некогда белая, а теперь грязно-серая кошка, отряхнулась, глянула на охотницу и припустила вниз по улице.
   Какой необычный зверь. Крупнее кошки, и морда слишком вытянутая... Может, оттого, что мокрая...
   Потянуло холодом. Холодом чужой силы. Между лопаток словно вонзили иглу, будто бы недобрый взгляд уперся в спину.
   Недобрый взгляд кого-то, кто стоял над ней на... крыше трактира - быстро решила Ашанта, разворачиваясь и выставляя перед собой копьё.
   Крыша пуста.
   Ашанта опустила копьё - определенно, что-то не так в этом городе.
  

2. Гиена

   - Говорил ведь, никакой самодеятельности, - ворчит Амат.
   - Шемот лишь мимо проходил, - сказал Зел. - Ну, сунулся парень, но ведь эти охотники - профессионалы.
   В пустыне темнеет быстро. Лунный свет высвечивает барханы, очерчивает силуэт Города-На-Сваях. В такие ночи должен раздаваться вой пустынного волка или смех гиены - вот только волки и гиены входят в меню химер. В интересах собственного выживания они предпочитают особенно не шуметь.
   Амат, Зелгадис и Вереск стоят позади дома, в котором живет Заседатель и собирается городской совет. Как раз час назад такой совет закончился.
   "Похоже на группу алхимика Сарбисса, - сказал тогда Заседатель. - Если это действительно так, то мы в большой беде".
   "Кто такой Сарбисс?" - спросил Зел у понуро стоявшего Шемота.
   "Один из Мастеров Гильдии Алхимиков, специалист по химеризации. Несколько лет назад он, под патронатом Гильдии, создал группу по уничтожению химер, одну из сильнейших в Васере. Говорят, он ставит какие-то эксперименты".
   "Какого рода?"
   "Не знаю. Думаю, эксперименты такого рода, после которых ты из живого состояния мучительно переходишь в мёртвое".
   - И ты, - рявкнул Амат Зелу, - вырубить охотников! Раз они знают, что мы действительно существуем, надо было с ними разобраться.
   - О, да, - иронично сказала Вереск. - Тогда бы остальные охотники вздохнули, сказали: "Дело житейское. Да и вообще, ребята, мы не туда сунулись, нет здесь никаких химер" - быстренько смотали пожитки и ушли.
   - Знаю, я паршивый стратег, - Амат развел руками. - Но я был обычным пустынником. Когда мой капитан орал "В бой!", мы всем строем кидались на врага с воплем "Ааа!". Ну, или кидались прочь от врага с воплем "Ой-ёй!", не в этом суть. Я тогда старался особенно не задумываться.
   - Я бы сказала, что ты и сейчас не особенно стараешься, но ты же мне за такие слова шею свернешь, - проворчала Вереск.
   - Из-за этого случая с Шемотом мы толком ничего не узнали, - сказал Зел. - Хреновые из нас получились разведчики. И...
   В тишине спящего поселения раздался хлопок открывшейся двери.
   - Нашёл! - заорал некто в ночь.
   - Нашёл?! - переспросил Зелгадис, за секунду перейдя из состояния расслабленного внимания в бешеную ярость.
   - Цефеид, - пробормотала Вереск. - Сейчас полетят пушечные ядра... - Пригнулась и сложила уши.
   В домах загорелись свечи и лампы, выхватывая из тьмы виновника шумихи - алхимика Кера.
   - Нашел! - кричит Кер. - На этот раз точно нашел!
   ...Некогда Кер был умелым алхимиком, осваивавшим стезю химеризации. Осваивал он её столь упорно, что однажды случайно превратил себя в химеру - наполовину ящера. Неизвестно, был ли он в своем уме до того, как стал химерой, или же его неадекватность была последствием превращения... Хотя, чтобы случайно превратить себя в химеру, в любом случае надо иметь особый склад ума.
   Поселившись в Городе-На-Сваях, Кер с былым упорством взялся за новое исследование - поиск того самого исцеления, которым бредят все жители города. Когда два года назад Кер в точно такую же ночь выскочил на улицу с воплем "Нашёл!" к нему сбежался весь город, каждый хотел стать испытателем исцеляющего снадобья. В тот день эта почесть досталась Амату.
   Он на всю жизнь запомнил ту белую ночь - а для него после приема снадобья она вмиг побелела... Он видел созвездия и туманности, он общался с богами и монстрами, он определенно пронзал саму сущность вещей и резвился в пенной ванне с самой прекрасной в мире женщиной... А когда Амат очнулся ранним утром в середине пруда, он увидел мрачные лица жителей города. Результатом "исцеления" Амата стали руины трёх домов, которые химера-оборотень разгромил в отравленном запале, пара переломанных конечностей у тех, кто пытался его остановить, и проплешина на затылке. Проплешину он Керу до сих пор не простил.
   С тех пор раз в три месяца химера-ящер вылетает к пруду с воплем "Нашёл!". И раз в три месяца один из жителей Города-На-Сваях страдает от отравления. И как только находятся желающие... Впрочем, как раз три месяца назад желающие закончились. Отчаявшись найти жертву, Кер заявился в дом к несведущему Зелгадису и дал тому снадобье под видом васерского вина, на которое химера-демон падок... Отведав подставы, Зел где стоял - там и рухнул.
   Очухавшись через двое суток, химера-демон первым делом отломал от двери доску (от Аматовой двери!) и пошел разбираться с местным образчиком алхимической гениальности. Зел разгромил лабораторию Кера, спалил его дом и разбил о голову ученого банку с заспиртованным младенцем. В этом нет ничего удивительного, психологическое состояние химеры-демона с самого прихода в город было "депрессивно-буйное"...
   - Тише, - сказал Амат Зелу. - Я сам с ним разберусь. А ты хотел сделать кое-что.
   - Точно. Забыл. - Зелгадис моментально скис. Уныло прошел мимо беснующегося алхимика.
   Амат обернулся к Керу, который пророчит массовое исцеление.
   "Ну, - подумал Амат, взвешивая в руке секиру, - должен же этим кто-то заниматься..."
  
   "Должен же этим кто-то заниматься", - так подумал Зелгадис пару месяцев назад, когда к нему подошла Лания.
   - Ты ведь маг, - сказала химера-гиена. - Говорят, ты можешь быстро лечить раны.
   - Что с тобой?
   Она пришла в Город-На-Сваях лишь немногим раньше самого Зела. Неудачный эксперимент начинающего химеризатора. "Первый блин комом", - так она сама говорит. Вытянутая морда со свалявшейся рыжеватой шерстью, изогнутый позвоночник, застывшая в "падении" поза, словно Лания никак не может решить, ходить ей прямо или все-таки на четырех лапах. Из-за деформированного рта трудно разобрать слова - она издаёт что-то вроде свистящего стона.
   Она вызывает отвращение даже у химер.
   Лания протянула Зелу истерзанные руки - похоже, она сама же их и искусала. Он прочитал Рекавери.
   Химера-гиена подходила ещё три раза, а потом Заседатель на совете (на котором Зел присутствовал как заместитель Амата) отозвал его в сторону и попросил: "Зайди как-нибудь к Лании. Она совсем плоха". Зел многое бы отдал, чтобы отвертеться - но давать было нечего. Он глухо согласился...
   Маг подошел к окраине города и толкнул плечом дверь в покосившийся дом.
   - Лания?.. А вы здесь что делаете?! - поражённо спросил Зел.
   В Городе-На-Сваях действительно живут дети - брат и сестра, близняшки, помеси с тигровой кошкой. На их мордочках растёт серая шерсть с красными пятнами. Зел знает их историю от Амата - пару лет назад близняшки вместе с матерью попали в портовый город, когда там вспыхнула Золотая Чума. Дети чуму перенесли, но ослабели настолько, что едва ли могли выжить. Отчаявшаяся мать обратилась к алхимику, который и превратил всю семью в химер. Перестройка тела спасла жизнь близнецам, но убило их мать, которая химеризации не перенесла. А близняшки попали в Город-На-Сваях - на памяти поселения, это единственный случай, когда химер в город привел сам алхимик, их создавший.
   - Мы играем, - сказал Ран.
   - Мы охотимся, - сказала Рин.
   - Вы немедленно отсюда убираетесь, - возразил Зелгадис. - Здесь опасно. - Он распахнул дверь. - Вон!
   - Нар, - прошипели в темноте дома. Дети переглянулись.
   - Лания опять забыла, как тебя зовут! - развеселилась Рин. Крикнула за спину. - Его зовут Зелгадис!
   - А ведь я предупреждал, - усмехнулся Зел. Подхватил за шиворот счастливо завизжавших близняшек и легко бросил в песок. - Не играйте на солнце, - сказал им вдогонку и закрыл дверь.
   Он перешел в комнату и по-турецки сел на махровую подушку - он же сам её и принес на прошлой неделе, в доме Лании нет ничего, на что можно сесть или поставить чашку. В этом свой плюс - ведь и бросить в него она ничего не может.
   Сидящая в углу Лания подняла голову.
   - Нар...Зелгадис. - Она изобразила некое подобие улыбки. Резко наклонила голову. - Ты пришел.
   - Как себя чувствуешь?
   - Хорошо, - врёт Лания.
   Историю химеры-гиены ему рассказала Вереск. "Да дурочка она. Хоть это и не преступление, конечно, но я бы всё равно за это головы рубила... Она из крестьянского сословия, ну, из того самого, которое роет ирригационные каналы, строит пирамиды и в перерывах между этими занятиями напивается до беспамятства. А ей жизни хорошей захотелось. Ты знаешь, кем становятся в городах красивые девчонки, которые приходят из пустыни... В неё вроде бы как влюбился один алхимик, звали его Нар. Бедняжка подумала, что вот оно, счастье... Любовнику она быстро надоела, а поскольку он как раз стал заниматься столь благородной отраслью алхимии, как химеризация, он же её в химеру и превратил. Неудачно, как можешь заметить".
   Зел говорит Лании что взбредет на ум. Честно признаться, трепать языком он не умеет - считает, что говорить надо мало, метко и слова вроде "Фаербол".
   Обезумевшая химера-гиена перемешала в сознании и вымысел, и правду, и галлюцинацию - образ жениха-Нара накладывается на Зелгадиса; она то становится богатой фавориткой аристократа, то подопытным кроликом алхимика. Она влюбляется и ненавидит одновременно, путает слова, теряет нить разговора.
   Она воплощение ненависти Зелгадиса - ненависти к людям, миру, ситуациям. Воплощение того чувства, что погнало его во Внешний Мир, из цветущих долин - в кровавый Васер, где жестокие расправы над себе подобными дело обычное, традиционное. Он думал, что бежит от себя, от людей... А получается, от чего бежал - на то и напоролся.
   Лания уже давно его не слушает. Решив, что норма добрых дел на сегодня набрана и можно пойти напиться, он стал массировать затекшие от долгого сидения ноги, что весьма затруднительно, если вы пуленепробиваемы.
   - Нар, - с внезапной ясностью сказала Лания. - Я скучаю по нему.
   - Он сделал тебя химерой, - раздраженно напомнил Зел.
   - Я любила его. Я хочу к нему. Тут совсем недалеко.
   Зел остановился.
   - Что значит "недалеко"? - Он резко подался вперед и посмотрел девушке прямо в глаза. - Лания, где он?
   *
   Нар возвращается с работы в филиале Гильдии Алхимиков. Уже за полдень, а в это время города Васера словно вымирают - жители предпочитают пережидать самое жаркое время. Его наследный дом с узорчатыми колоннами айвана, собственным фонтаном и большим садом на крыше находится в аристократическом районе. Есть в доме и подземная лаборатория.
   Нар скинул верхний халат, раздал приказы служанкам и спустился вниз.
   Вдоль стен лаборатории идут ряды колб в человеческий рост. Большинство пока пусты, но в некоторых среди голубой жидкости угадываются очертания тварей. Почти все химеры, которых Нар выводит в лаборатории, смешанные звери и расы. Однако есть у него и высшие химеры. После той неудачи с Ланией, Нар быстро исправился. Алхимик дотронулся до колбы, в которой спит его любимейшая химера...
   - Красивая девушка, - произнесли за спиной. - По крайней мере, была.
   Нар вздрогнул. В конце комнаты на его рабочем столе сидит человек. Или не человек.
   - Кто ты? - спросил алхимик.
   - Я из Города Химер, - сказало существо, спрыгивая.
   - Ты - химера? - поразился Нар, разглядывая собеседника. - Не может быть! Нет таких химер!
   Существо остановилось, почесало нос.
   - Надо же, может быть, я тебе просто мерещусь?
   - Не подходи, - Нар схватился за кинжал на поясе. - Я алхимик. Я убью тебя.
   - Какой кошмар, - скучающе сказало существо. - Вообще-то я просто поговорить пришёл, не пугайся так. - Химера указал на колбу, которую минутой раньше разглядывал Нар. - Кто она?
   - Куртизанка...
   - Решила сменить внешность? Подумала, что если будет наполовину гиеной, к ней клиенты так и потекут? - спросило существо. - Или же это ты просто псих, помешанный на гиенах?.. Вообще-то я хотел пригласить тебя навестить одну девушку. Она очень по тебе скучает. Лания. Ты ведь её знаешь? Она очень больна.
   - Я не пойду.
   - Почему? - спросило существо. - А, химер боишься? Понимаю. Могу привести её сюда в таком случае, она действительно скучает.
   Нар обозлился. Он достал из нагрудного кармана небольшой мешочек.
   - Тебе меня не запугать, тварь. Плевать на Ланию, я убью тебя и изучу. Если ты действительно химера, это принесёт мне славу.
   - Один вопрос, - сказал химера, не реагируя на угрозы. Указал на другую колбу. - А это кто? Похоже на ребёнка.
   Нар решил, что таиться смысла нет.
   - Моя дочь. Незаконнорожденная, конечно.
   - Вот как, - пробормотал химера. Нар вытащил из нагрудного кармана ярко-красные шарики - алхимические бомбы - и швырнул в существо.
   *
   У закона подлости одна из любимейших шуток - паршивая погода именно тогда, когда вы куда-нибудь уезжаете. Ашанта входит в число тех людей, которым с погодой не везёт - швах. Когда она собирается на поля в дельте реки начинается сильнейший ливень, который топит девушку в морковных грядках. Когда она отправляется в долгий переход по пустыне устанавливается такая жара, что плавятся пуговицы, паршивые сабли растекаются в ножнах, а все колодцы в оазисах дружно пересыхают. Когда она надумала отправиться в Аргату по океану... Ну, к тому моменту, когда шторм сломал на корабле мачту, её уже укачало до обморока.
   Те полтора дня, что Ашанта добиралась до областного центра, города Варшабы, стояла адская жара. Карета ломалась пять раз. Поскольку Ашанта была алхимиком и воином, но никак не механиком, весь её ремонт заключался в пинках и матах. Как ни странно, на аппарат это действовало - вкупе с охлаждением, правда. Ашанта не могла нарадоваться своей запасливости - без склянок с алхимическим льдом далеко она бы не уехала.
   Варшаба напоминает Ашанте все те города Васера, в которых она когда-либо бывала - дома из белого песчаника с садами на крышах и фонтанами, колоннами, испещрёнными арабесками, с блестящими куполами храма и башнями-минаретами. Есть и очаровательное лобное место.
   Перед входом в город пустынница замоталась в черную чадру, спрятавшую от охраны городских ворот вооружение. Впрочем, ни одному солдату не придёт в голову остановить того, кто ездит на механической карете и таскает с собой здоровенное копьё. С целью поездки Ашанта разобралась быстро - она зашла в филиал Гильдии, отправила послание от имени Сарбисса в Аргату, отметилась у местного главы (который в её присутствии робел и заискивал) и пошла в город искать в квартале ремесленников механика.
   Она хочет вернуться в Хорсе до того, как Архабат перейдёт в наступление. Хотя без боевого алхимика Архабат в Город Химер не сунется, да и вообще капитан предпочитает вдумчивую тщательную разведку, после которой обычно идет быстрая резня. Он из тех, кто долго пьёт в присутствии врага чай, мило с ним общается, а в конце встречи резко поднимается и разбивает об его голову чайный столик.
   Ашанта блуждала по городу, когда прямо перед ней тихий дворик богатого дома взлетел на воздух и разнёсся на огненные головешки под визг редких прохожих, бросившихся врассыпную.
   "Алхимик?" - подумала Ашанта. Она встала за угол дома, стянула с себя чадру и бросила в пыль.
   Подкосилась и упала опаленная колонна айвана, разлетевшиеся угольки угодили в фонтан и зашипели. Сквозь чад Ашанта разглядела лежащую на бортике обугленную фигуру, на которой ещё можно разглядеть остатки дорогого кафтана. И пластину на груди - знак Гильдии Алхимиков.
   "Проклятье", - пробормотала Ашанта. Она ненавидит вмешиваться в дела Гильдии, хоть и состоит в ней. Обычно все ссоры внутри Гильдии заканчиваются либо гражданской войной, либо гигантским кратером и панихидой. Несмотря на собственное старание вырваться из сословия пустынников, несмотря на то что Ашанта зубами вырвала себе фамилию и право учиться в алхимической школе, она все равно чувствует себя далёкой от этой среды.
   Она видит, что рядом с фонтаном стоит человек. И когда пыль немного осела, Ашанта поняла, что это отнюдь не человек.
   *
   Лания помнит, что Нар приходил к ней. Возможно, это было вчера. Может быть, неделю назад. Она ещё чувствует его терпкий запах.
   - Нар?
   - Его здесь нет, - сказал кто-то. - Но ты можешь пойти к нему.
   - Где он?
   - В Варшабе. Ты жила там. Помнишь?
   Говоривший ушел.
   Лания с трудом подняла своё дряблое, неказистое тело с пола и медленно двинулась к выходу.
   Ночь. Она опустила нос в песок, пошла вслед его запаху - едва различимому. Она долго, неслышно плутала по поселению, ведь здесь им пахнет буквально все. Но она не находит следа - нить запаха уходит в пустыню, где сжирается нагревшимися за день песками. Лания вспомнила узкие улочки, золотые минареты - Варшаба.
   Она пошла на север.
   На ногах передвигаться тяжело, да и неудобно. Лания пошла на всех четырёх - так быстрее, она понеслась, и через час забыла, зачем ушла из поселения. А ещё через час химера-гиена почувствовала запах людей - и люди появились перед ней из песков. Она оскалилась. Мощное чувство поднимается в ней - звериный ли это инстинкт, обезумевший ли разум или же приказ алхимика-создателя, но Лания устремилась к человеку в едином порыве.
   - Похоже, с тобой мы не поговорим, - спокойно сказал Ворон, уворачиваясь. Двое его товарищей бросились врассыпную.
   Воин ликует. За три дня безуспешной разведки - наконец удача. Несмотря на то что они были детьми пустыни, пески и с ними играли злые шутки - сколько охотники ни бились, они не могли найти даже намёка на Город Химер.
   Тварь выглядит ужасно. Глаза безумны, из оскаленной пасти идёт пена, в её крике мешаются женский визг и смех гиены. Это пугает, мешает сосредоточиться. Химера ринулась на Ворона - тот ушёл в глухой блок, но тварь свернула и в немыслимом прыжке перелетела влево, сбила с ног одного из пустынников.
   Химера завизжала-расхохоталась.
   Ворон выудил из халата метательные ножи и швырнул их в химеру, раня её и тем самым отвлекая от товарища. Химера бросилась к пустыннику, сделала очередной невероятный прыжок, но воин ушел, нанося с плеча удар саблей - тварь упала, разбрызгивая кровь. С ненавистью смотрит на подходящего охотника - из её пасти вырывается судорожный рык. Ворон одним ударом отсек химере голову и оглянулся. Второй пустынник сидит в стороне, голова раненого лежит на его коленях.
   Ворон дал товарищу склянку с исцеляющим алхимическим снадобьем.
   - Вы оба возвращайтесь в башню, - сказал пустынник.
   - А что с ней делать? - спросил второй, кивнув на мертвую химеру.
   - Вряд ли она поможет господину Сарбиссу в его исследованиях, - сказал Ворон. Вздрогнул - вспомнился жуткий визг-смех. У него будут неспокойные сны... - Но тело уничтожьте. Не хватало нам ещё оставить мёртвую химеру на подходах к их логову.
   - А ты куда? - удивился воин.
   - Ясно дело - в логово. Оно должно быть недалеко. - Ворон пошёл в том направлении, из которого пришла химера.
   Когда небо стало краснеть, он увидел город. На сваях. Пустынник присвистнул - он слышал о таких поселениях, построенных ещё древними жителями пустыни из неизвестной поразительно крепкой породы дерева; и это-то там, где, кроме кактусов и редких пальм, ничего не растёт.
   Но, несмотря на свою загадочность и мистичность, город походит на исторические развалины - если бы Ворон видел последствия магических взрывов, он бы точно решил, что в поселении побывала банда пьяных магов. Ближайшие дома разрушены и заброшены, да и те строения в центре, о которых ещё как-то пытаются заботиться, едва стоят на разъехавшихся сваях. Нет ни рва, ни банального частокола. Охраны Ворон тоже не заметил. Он вообще поначалу засомневался, что в поселении кто-то есть, но когда пустынник, двигаясь рывками, подобрался к пруду, он увидел играющих на берегу детей-химер.
   Ворон слышит дыхание и разговоры за стенами домов. В городе есть жители - может, сорок-пятьдесят.
   Он разочарован. Мифический Город Химер оказался банальным зоопарком - в подвалах Гильдии в Аргате устраивали эдакие выставки безопасных и бесполезных экспонатов, которые только и могли, что греметь цепями и смущенно прятать уродливые морды. "Стоит осмотреться, - подумал Ворон, - возможно, здесь есть пара действительно опасных химер. Ведь достаточно и пары, чтобы это стало проблемой".
   Тут, испугав разведчика, с крыши дома спрыгнула большая кошка и на него уставилась. Во вперившимся взгляде читаются нетерпение и неодобрение. И ехидная насмешка.
   Ворон увидел эту кошку ещё на подходе к поселению - она, похоже, единственное существо, его заметившее. Но тогда кошка сразу исчезла, стоило только пустыннику подойти ближе, а теперь, кажется, будто она его преследует.
   - Брысь, - шикнул он.
   - Я те брысну! - оскорблено взвилась кошка... Ворон сорвался с места и, развив приличную скорость, покинул поселение, так и оставшись больше никем не замеченным.
   - Черт, - выругалась Вереск, - надо было его убить.
   А на приличном расстоянии от поселения Ворон остановил бег и, задыхаясь, недовольно проворчал: "Вот черт. Надо было её убить".
   *
   Зелгадис мрачно смотрит на алхимика - с Наром покончено, но прыгать и петь не хочется. Вот она, вся прелесть мести - вы идете с кем-то поговорить, разговор не удаётся, он пытается убить вас, но его убиваете вы, лучше вам от этого не становится, наоборот - вы чувствуете себя так, будто по вам проехалась телега, груженная церковными колоколами. Эта теорема работала ещё в славные деньки тяжелых и неоднократных уничтожений Резо.
   Зел перевел взгляд на оружие в своей руке... точнее на то, что какие-то пять минут назад было саблей, но после того, как химера автоматически скастовал на неё АстралВайн, превратилась в металлический бублик. Амат изобьёт его, ведь эта сабля была из его коллекции. Химера отшвырнул железку. И вспомнил, что он стоит в городе Внешнего Мира, в котором ничто просто так не взрывается, если нет пороховой бочки и непотушенной сигареты. Зелгадис нацелился взлететь на минарет, но на бортике фонтана нарисовалась девушка с копьем. Он видел её раньше с крыши трактира в Хорсе - боевой алхимик, одна из охотников.
   - Химера, - сказала она. В правой руке, заведенной за спину, пустынница держит богато украшенное копье. - Умри.
   Зелгадис усмехнулся. Он не любитель ввязываться в бессмысленные драки... по крайней мере, в адекватном состоянии. Но сейчас, разъяренный, он с удовольствием принял вызов.
   Ашанта недоумевает. Она даже не уверена, что её противник - химера. Обычно химеры, созданные в Васере, смешивают со зверьми, иногда - с другими расами. Они утрачивают человеческий облик; они уродливы, даже смешны. Однако стоящее перед ней существо не звериная помесь; его кожа, похоже, каменная, волосы - металлические, есть ещё острые уши - однако он все-таки выглядит, как человек, его даже можно назвать привлекательным, если не заморачиваться вопросом, как это всё может передвигаться и разговаривать.
   Химера простёр к Ашанте правую руку. Пустынница настороженно на неё уставилась, ожидая увидеть метательные ножи или алхимические бомбы. Однако она увидела медленно разгорающийся шар пламени.
   "Мать моя женщина", - ахнула Ашанта, убираясь с пути Фаербола.
   Три года назад, когда исчез барьер монстров, весь Внешний Мир говорил о могущественных королевствах Внутреннего Мира, а Гильдия Алхимиков - о магии. Год спустя в Аргату приехал маг. Он самодовольно улыбался, прохаживаясь перед строем алхимиков, говорил о могуществе магии. Позже он это могущество продемонстрировал, снеся для наглядности одну из стен здания Гильдии (между прочим, имевшую немалую историческую ценность). Гильдия была поражена (и оскорблена), а султан нанял мага. Но, как подозревает Ашанта, тот маг - ничего не стоящий мешок самодовольства - он стал могущественнейшим магом в Васере, поскольку был единственным. Так что Ашанта решила, что заклинания других магов вполне могут быть раза в три, а то и в четыре мощнее.
   Фаербол химеры оказался раз в семь сильнее Фаербола того мага. Он пролетел дальше по улице и на глазах Ашанты разнёс внушительную часть городской стены.
   Впервые в жизни пустынница задумалась, правильно ли она выбрала работу. Из неё могла получиться неплохая портниха, на худой случай повариха, хоть и был риск пришить ухо заказчика к кафтану или отравить пару-тройку посетителей, но зато она бы не стояла сейчас перед химерой-магом, у которого явно крыша поехала - если она у него вообще когда-либо была.
   "Ну, я тоже не в куколки играю". Ашанта подняла копье и сказала: "Бойня".
   Рядом с девушкой заклубилось два туманных шара - серебряный и золотой - и стали огромными волками. На этот раз насторожился Зелгадис. Похоже, волки с мазочьей примесью.
   Звери-мазоку в препаршивом настроении. Пару минут назад они счастливо резвились на Волчьем Острове, ухаживали за волчихой и выли на луну, радуясь жизни в том ограниченном количестве, в котором дано радоваться ей мазоку. А потом их вырвали из родных пенатов, перенесли на тысячи километров (при этом обоих стало подташнивать) и вышвырнули на задымленную улицу на разборки. Волки синхронно зарычали и бросились на жертву.
   Зелгадис решил не рисковать - перелетел через ближайший дом и, надев капюшон, стал петлять по улицам.
   Ашанта выругалась. Любой город Васера - лабиринт, бродить по которому можно неделями. Волки свернули, преследуя жертву по ментальному следу. Цыкнув, девушка закинула копьё за спину и бросилась вдогонку.
   Зел метался по полупустым улицам, но скоро понял, что волкам его хитрости ни по чем. Он мог взлететь, но волки и тогда бы не отстали. За очередным поворотом на химеру вывернул зверь с золотистой шерстью и кинулся на него, раскрыв пасть до такой степени, что Зел смог рассмотреть последний его ужин. Химера поднырнул под волка и ударил в живот порывом магического ветра - пугающий вой перешел в оскорбленный визг - мазоку взлетел, как лохматый дирижабль, и свалился в ближайший сад на крыше.
   От второго Зелу и вовсе удалось избавиться, правда, его заслуги в этом нет. Тем же порывом ветра он отшвырнул нападавшего мазоку - зверь влетел в двери дома, который, к несчастью для волка, оказался женской баней.
   Будь ты хоть сорок раз грозным зверем-мазоку Бистмастер, всё равно тебе не устоять против тридцати разгневанных обнаженных девиц, вооруженных банными тазиками. Из дома раздался истеричный визг волка, и бежавшая позади Ашанта заметила, как сверкнул изумруд на копье - серебряный зверь по необъяснимой причине вернулся на Волчий Остров. Да и золотой где-то пропадает...
   Ашанта выбежала в парковую зону. К слову, парком это место называют просто потому что произносить "земля, на которой растут три пальмы" дольше.
   Химера ждал её. Он вновь простер руку, но на этот раз Ашанта не стала наблюдать - она швырнула маленький мешочек, который, наткнувшись на нос Зела, взорвался и выпустил облачко дыма. ФризЭрроу ушел в небо - химера схватился за горло, задыхаясь.
   Заметив, что сквозь удушье противник умудряется читать заклинание, Ашанта опустила руку в сумку на поясе и вытащила зажатые между пальцами стеклянные тёмно-красные шарики. Она швырнула их в химеру. Раздались четыре взрыва, но алхимические бомбы не нанесли противнику особенного вреда - они слишком слабы.
   Время упущено. Химера выпрямился, отплевываясь от яда, злобно посмотрел на Ашанту.
   Девушка вскинула руки - две тонких цепочки обхватили запястья Зела. Концы их сделаны из алхимического металла, одно прикосновение которого к человеческой коже вызывает мучительную боль. К человеческой, но не к каменной.
   - Ну, и чего ты хотела добиться? - усмехнулся Зел. Он обхватил ладонями цепи и сказал: - ДиггерБолт!
   И через позвоночник девушки прошла молния. Свет померк, она ахнула, выпуская из рук цепи - в тот же миг огромной силы удар швырнул её на землю. В мире Цефеида и Шабранигдо трамваи не ходят, а вот если бы ходили, Ашанта наверняка бы описала свои ощущения как "меня переехал трамвай".
   "Отплясала", - подумала девушка, не столько видя, сколько чувствуя, как химера к ней подходит. Тело не слушается, она едва может шевельнуть рукой.
   С крыши ближайшего дома на Зела ухнул центнер мяса, для бонуса вооруженный когтями и клыками. Химера упал на землю, погребенный под золотым волком. Крепкие когти рвут даже его каменную кожу - в момент одежда Зела была разрезана на лоскуты. Один из когтей проехался по животу, вспарывая его под разъяренный вопль химеры.
   Ашанта с трудом поднялась, смотря на кровавый клубок, катающийся по земле. Левая половина тела едва слушается - нужно время, чтобы восстановиться, но в той кутерьме, что представляют собой химера и волк, она никак не поймёт, кто побеждает. Похоже, химера ранен - песок под ним пропитался кровью - но и волк выглядит так, будто по нему саданули наковальней.
   Ашанта приняла решение. Она достала из-за пазухи флакон с синеватой жидкостью, кинула в боровшихся и сразу же бросилась прочь, зажимая руками рот.
   Во флаконе кислотный яд - один из самых опасных алхимических ядов. Проливаясь, он на несколько метров вокруг превращает воздух в разъедающую отраву - Ашанта была свидетелем того, как одна химера, попавшая в облако кислотного яда, буквально в нём растворилась. Это рискованно - применять кислотный яд в центре города, находясь так близко к своей цели. Однако оставлять в живых этого монстра едва ли не большее преступление, решила девушка.
   Уже несясь по улице, Ашанта отозвала на Волчий Остров золотого зверя, надеясь, что сделала это не слишком поздно. Каково же было её удивление, когда она, обернувшись, обнаружила живехонького химеру, с подозрением рассматривающего лежащий перед ним не разбившийся флакон.
   Алхимик, отчаянно матерясь, свернула в одну из улиц. Даже у неё случаются оскорбительные накладки.
  
   Поздней ночью из Варшабы в одном направлении, но разными путями выскользнули две фигуры. Зелгадис и Ашанта спешно покидают город, стараясь друг на друга не наткнуться.
  

3. Прочь, ведьма, прочь

   Зелгадис вернулся в Город-На-Сваях под утро. Однако пробраться в свой дом незамеченным ему не удалось - его поймали Амат и Вереск.
   - Зелгадис, - сказал капитан ополчения. - У нас проблемы... Цефеид! На тебя что, упала стойка с ножами?
   Маг поджал губы. Его одежда разорвана в клочья - он наложил на себя семь Рекавери, но вот для одежды подобных заклинаний он не знает.
   - Не стойка, - сплюнул химера-демон. - Одна очень бойкая девушка.
   - Правда? - Амат в восхищении помотал головой. - Да она просто зверь. Ты должен дать мне её адрес...
   - Да я не в том смысле, недоумок! - Зел покраснел. - Это была охотница-алхимик! У неё в подсобниках волки-мазоку.
   - Об охотниках мы с тобой и хотели поговорить. - Амат стал убийственно серьёзен. Он махнул рукой на свой дом. После того, как они туда пришли, капитан напустился на Зела:
   - Ты где был три дня? Молча удрал, мало того - свистнул у меня саблю! Кстати, где она?
   - Я был в Варшабе. По своим делам, - уклончиво ответил Зел. - Случайно наткнулся на эту охотницу, была небольшая перепалка, и мы разбежались. Вот и все.
   - А предупредить не мог? - спросила Вереск. - Ладно, твоё дело. Между прочим, вчера у нас был разведчик охотников, так что мы обнаружены. А вот наша разведка... Амат и Шемот завалили задание с треском. Правда, я до сих пор понять не могу - с твоими-то размерами, Амат, о какой разведке может идти речь? Кустиком тебе точно не прикинуться, разве что скалой.
   - Замолчи, - капитан поморщился. - Шемот все-таки рискнул вернуться в город и узнал, что эта компания - действительно группа наемника Сарбисса. Мы влипли. Еще и Лания вчера пропала... Так где сабля?
   - Лания пропала? - Зел подскочил. - Надо её найти!
   - Отставить истерики, - сказала Вереск. - Не надо её искать, мы уже ничего здесь поделать не можем. Подозреваю, что охотники с ней уже разобрались.
   - А если нет? Мы не должны бросать её.
   - Ты нам здесь нужен, Зел, - вздохнул Амат. - И искать её сейчас, когда на нас в любой момент могут напасть... Мы действительно уже ничем не поможем. Зел, где моя сабля?
   - Как всё глупо получилось. - Химера-демон устало сел на пол. - Я не буду её искать, раз вы так говорите. Но не думайте, что я... Неважно. Кто был в разведке?
   - Какой-то пустынник, - сказала Вереск. - Весьма симпатичный, должна заметить. - Химера-кошка подошла к косяку и потянулась - она точит коготки. Доска разорвана в хлам, что ненавязчиво напоминает Амату лишний раз с Вереск не ссориться.
   - Это мой дом, - мрачно напомнил капитан.
   - Да-да, конечно. Ты не против, если я сегодня здесь заночую? - спросила химера-кошка, продолжая точить коготки.
   Своего дома у Вереск нет, спит она где придётся, если спит вообще. Возможно, она бы и не прочь ночевать в доме Зела, но после того как химера-кошка попыталась съесть одного из тарантулов, которым маг симпатизирует, она была со скандалом выставлена за дверь.
   - Так где моя сабля, ты, неблагодарная скотина? - напустился Амат на Зелгадиса.
   - Она расплавилась. Но это была очень... благородная кончина.
   Резким порывом ветра в дом влетела рыжая птица, каких в пустыне в помине не водилось. Сделав три неумелых круга, она бешено ринулась на Зела - он едва успел пригнуться. Стена за магом окрасилась в цвет, за неимением лучшего определения, "птичьих мозгов".
   - Я даже не рискну предположить, что это было, - пробормотала Вереск, наблюдая за съезжающей по стене самоубийцей. - Но точно не птица счастья. Обычно она так на людей не кидается.
   Вспыхнули искры и, наэлектризовав Зела, собрали птицу воедино, превратив её... в бумагу. Химера-демон осторожно взял её в руки и убедился, что это письмо, и не от кого иного, как от Лины Инверс. Даже её магические почтовые голуби бросаются на людей на манер ДрагонСлейва.
   Зелгадис молча вышел из дома. Амат и Вереск переглянулись.
   - Плохие новости? - предположила химера-кошка. - Свадьба?
   - А что плохого может быть в свадьбе? - удивился капитан.
   - Когда я была молодой, ничто не приводило меня в такое расстройство духа, как приглашение на свадьбу. Эти розовые ленточки, семиэтажные торты... И тьма улыбок, и ни одной искренней, даже у молодожёнов.
   - Тебе просто не везло со свадьбами.
   - О да. Особенно с моей собственной.
   - Паршивая свадьба?
   - Паршивый жених.
   Город-На-Сваях не хочет просыпаться, до последнего тянет утро, и на единственной улице поселения пусто. Маг дошёл до оазиса, сел на берегу и вскрыл конверт, украшенный чиби-Линой, показывающей "викторию".
   "Зел! Ты это, не пугайся. Это заклинание - по доставке писем - я вычитала в одном из трактатов Резо. К слову, его Резо сунул в ящик с детскими считалочками - он всегда был такой рассеянный или только тогда, когда собирался уничтожить мир?
   Надеюсь ты живой и все такое.
   Я, Гаури и Амелия (она настолько воспылала справедливостью, что спалила в Сейруне какой-то трактир и попросила у нас политического убежища) ищем способ восстановить Чашу Повелителя Ада. Я собираюсь вернуть Покоте его тело, мне за это король Тафорашии приличное вознаграждение обещал (пять тысяч золотых на дороге не валяются - конечно, если это не дорога в ад). В конце концов, при переселении душ память не теряется (Нааму не считаем, это у неё хроническое), так что сойдёт и копия тела. Проблема в том, что я не знаю, когда Резо занялся этим исследованием. Его главная лаборатория в Сайрааге уничтожена, другие, что были в округе, спалил ты.
   И ещё - Резо не совсем уж лабораторная крыса. Ты в родственных вопросах всегда был дуб дубом, так что я сама узнала, что Резо связан кровным родством со многими семьями (он был жуткий бабник, да?), но наиболее интересной оказалась семья Модера. Это просто головоломка, ощущение, что эту семью кто-то придумал. Как бы то ни было, о Модера не слышно достаточно давно, в эльмекианских списках нет ни одного её представителя, однако мне удалось найти намёки, что, если семья действительно существовала, наверняка в её поместье была лаборатория Резо и, должно быть, одна из самых крупных. Так что если у тебя есть какие-либо сведения, пусть даже слухи и обмолвки Резо о семье Модера, я жду подробный отчёт!
   Ты там не спился, кстати?
   В общем, на обороте ты найдешь заклинание по созданию почтового голубя - главное, внятно говори ему имя адресата, в твоих же интересах, чтобы этот проклятый птенец не полетел к моей сестр...*клякса*
   Гениальная, прекрасная, непобедимая и т.п. Линка Инверс
   P.S. Ты не синяя кикимора. И ты совсем не такой, как Резо.
   P.P.S. А какая фамилия вообще у Резо?"
   "Линка?!"
   Зел стиснул зубы. Да плевать ему на поиски Лины, и он уж точно не собирается писать ей ответ (хотя бы потому, что он действительно в родственных вопросах дуб дубом и о фамилии Резо знает только то, что она регулярно менялась в зависимости от настроения Красного Священника)...
   Последующие четверть часа Зел занимался тем, что сворачивал из письма "птицу" оригами, и только осознание того, что он и сам тогда был "хорош", остановило его от запуска птицы в небо и уничтожения её Фаерболом. Он и Лина постарались с той дурацкой ссорой, а такой сомнительный постскриптум в письме можно считать единственным возможным извинением, на которое способна "гениальная волшебница".
   Проблема в другом - если он всё-таки будет отвечать, ему тоже придётся извиниться. А ведь в извинениях он ещё более тяжелый случай, чем Лина.
   Зел вновь развернул и перечитал основательно помятое письмо. Отговорки про перемещение души Покоты слабоваты - Лина ищет что-то другое, связанное с Резо. К слову, она ведь не стала спрашивать его о предполагаемой семье "Грейвордс". Постеснялась? Или прекрасно знает, что ему нечего ответить?
   "В конце концов, - подумал Зел, - если Резо придумал семью Модера, то что ему мешало придумать и мою фамилию?"
   * * *
   Некогда он сказал Лине, что знает Резо с самого своего рождения. Он не врал. Другое дело, что вот помнит он его лет с двенадцати. До этого возраста Зел жил в Эльмекианской Академии для дворянских детей. К слову, об Академии стоит рассказать подробнее, поскольку она представляла из себя тот сорт учебных заведений, который не может похвастаться ни богатой историей (разве что криминальной), ни уютом (зато чумными крысами), ни гербом (зато долговой распиской).
   Академия находилась в небольшом потрепанном скверной погодой замке. Штурмовать его в здравом уме никто бы не полез - замковая стена попросту бы обвалилась, стоило только попытаться приставить к ней лестницу. Сама крепость кичилась тем, что никто её так и не захватил; на грязных стенах, вот уже второй десяток лет пребывавших в аварийном состоянии, висели плакаты, восхвалявшие её неприступность. Это было весьма сомнительной похвальбой, поскольку во Внутреннем Мире существовало ещё с десяток замков, которых никогда не штурмовали - поскольку их обитатели продавались врагу раньше, чем он успевал их захватить.
   Академия была школой для детей небогатых дворян, которые затаривались фамильными креслами на распродаже из погорелых домов. Из её стен выходили доблестные (и непритязательные) воины, верно служившие своим более богатым и потому более удачливым господам. Ну, и неплохие ассасины - что уж тут попишешь, не у всех жизнь удаётся, особенно когда у вашей семьи двухвековые долги с процентами и абсолютное, космическое отсутствие денег - и не стоит ещё забывать о кровных врагах, которые никогда не кончаются, как бы старательно их не убивали.
   Родословная Зела начинается с него и заканчивается им же (благо Академия особенно подтверждением дворянского происхождения учеников не занималась, ограничивалась лишь тугим кошельком). Когда Зелу было четыре года, его привезли сюда и сгрузили у ворот - а, вернее, чья-то рука высунулась из почтовой кареты и сунула смотрителю черноволосого, встрёпанного и сердитого мальчика вместе с мешком золотых монет и сопроводительным письмом, где значилось, что он "Зелгадис Грейвордс, дворянин, 4 года от роду, дату рождения, пожалуйста, придумайте сами". Монеты у Зела сразу же забрали, объяснив это "платой за обучение"; золотых в мешке было не так уж и мало - однако их количество было конечно, и через восемь лет ржавые ворота Академии за ним закрылись. И будет наглой ложью сказать, что Зела данный факт огорчил.
   Нет, он любил Академию - но сильно от неё устал. Особенно от заносчивых попыток играть в дворянство, когда протекала крыша и в коридорах гуляли такие сквозняки, что им впору было присваивать баллы, как ураганному ветру. Нормой было учиться, например, обедать с полной сервировкой - есть десерт десертной ложечкой, и это-то при отсутствии как десертной ложечки, так и самого десерта.
   Зел оказался на улице в потрепанной тёмной одежде, с двумя невзрачными, но весьма опасными в его руках кинжалами, со скупым сбережением в пять серебряных монет. В отличие от своих товарищей в Академии дворянскими штучками он не увлекался и собирался пойти в подмастерье к торговцу или богатому крестьянину, только бы платили. Однако в точно том же месте, где его высадили восемь лет назад, стояла почтовая карета, а возле неё ждал никто иной, как Красный Священник Резо. Но тогда Зел его не вспомнил и, обойдя, направился в город. Сильная рука поймала его за шиворот и подняла в воздух.
   - Этот мальчишка, господин Резо? - спросил поднявший Зела мужчина в доспехах. - Он не слишком вежлив.
   - Пусти, громила, пальцы отрежу! - рявкнул мальчик, доставая из-за пояса кинжал. Мужчина сильно тряхнул Зела, и на землю посыпались: пуговицы, несколько серебряных монет, дохлый таракан, пара метательных ножей, гвозди, шпилька, крысиный хвост, оба кинжала и фальшивая золотая монета.
   - Да ты миллионер, воришка.
   - Я не вор! Я не виноват, что в Академии нас так одевают... Кто вы такие? Чего прикопались? За меня выкуп всё равно не получите! - выдал Зел на одном дыхании и, пока набирал силы для следующей речи, перед ним встал второй мужчина:
   - Зелгадис, ты меня помнишь?
   - Нет, - отрезал мальчик. И на автомате добавил: - Но если приплатите, то вспомню.
   Человек рассмеялся.
   - Пусти его, Родимус. Что ж, тогда давай знакомиться заново. Я - Резо, тот, кто оплатил твоё обучение здесь. Это - Родимус, мой слуга. Мы пришли забрать тебя, ведь, как я понимаю, идти тебе некуда?
   Зел отряхнулся, подобрал с земли своё скудное имущество и рассовал по карманам.
   - Кормить будете за ваш счёт? - по-деловому спросил он. - Если да, то я полностью к вашим услугам, господин Резо.
  
   Существуют люди, которые, создавая сомнительную машину, предположительно опасную для человечества, делают на ней семь кнопок "включить" и ни одной "выключить". Люди, которые могут открыть закон вселенского равновесия, наблюдая за вращением чаинок. Люди, которые могут уничтожить мир, просто пытаясь приготовить экзотическое блюдо. Резо был именно таким человеком. Работа на него была сродни вальсу на краю пропасти - и искусством, и безумием.
   Красный Священник был не только странствующим целителем, он был боевым магом и учёным... и обладателем тяжёлого характера: он мог, например, устраивать опасные для вашей самооценки розыгрыши, жулить в картах и весьма заинтересоваться женским монастырем - и не потому, что он монастырь, а именно потому, что он всё-таки женский; но в то же время он часто морализировал, бывал строг и дьявольски зануден.
   Если в первый год работы на Резо Зел думал, что это лишь временная мера, то вскоре он настолько привязался к Красному Священнику, что поклялся служить ему до смерти. Несмотря на известность Резо, спутниками и слугами его были лишь Родимус и Зелгадис, а позже и Эрис. Красный Священник не хотел увеличивать команду - он был неловок в общении и прекрасно осознавал, что вынести его нрав дано не каждому.
   Порою у Резо случались... "обострения", как это называл про себя Зел.
   Увлёкшись очередным исследованием, Красный Священник быстро сооружал лабораторию, и для его спутников жизнь становилась адом. Резо, который в моменты "обострений" по чувствительности и сопереживанию был сравним разве что с дубом или гранитом, раздавал им приказы, которые каждый час менялись, нередко противоречили друг другу и не были понятны без расшифровки. Расшифровщиком обычно выступал Зелгадис, однако у него это не всегда получалось - Резо мог приказать им пойти вверх по реке до разрушенного замка, однако в процессе похода оказывалось, что идти надо было вниз, да и река не та. Он мог приказать достать мох, который рос в пещере к северу от города, но мох рос в пещере на востоке и охранялся на редкость обидчивым драконом.
   Зел также помогал и в лабораториях - в такие дни он и Эрис объявляли временное перемирие, поскольку глупо пытаться выцарапать друг другу глаза, когда это мог сделать Резо. Реактивы взрывались, расчёты путались, подопытные животные отращивали лишние конечности и убегали (иногда отращивали лишние челюсти и бойко кусались). В конце дня Эрис и Зел молча садились на один диван и засыпали, прислонившись спиной к спине.
   Через месяц исследование либо заканчивалось счастливо, либо проваливалось с треском - Резо вновь становился прежним и, покидая очередную наспех созданную лабораторию (если она к тому времени уже не была взорвана неудачными опытами), вновь становился странствующим целителем.
   К слову, Зел не всегда знал, что исследует Резо. Обычно это были лекарства, боевые заклинания, иногда заказы каких-то графов или лордов, направленные на исцеление своих или уничтожение чужих. Мальчика тянуло в этот мир науки, логичный, точный и увлекательный, но ему не хватало ни времени, ни сил, чтобы заниматься этим серьёзно. Зелгадис отказался от своего увлечения в пользу воинского искусства - ведь только им он мог принести пользу Резо. Эта жизнь во славу своего господина - а Красный Священник, несомненно, был лучшим господином во Внутреннем Мире, как считал Зел - была хоть и утомительной, но счастливой. Однако и в ней была ложка дёгтя...
  
   Лодка скользит по глади озера, в которой отражается летний домик одного эльмекианского дворянина. Резо, излечивший от слепоты его младшего сына, удостоился чести пожить здесь "сколько вашей душе будет угодно". Однако Красный Священник не может долго сидеть на одном месте, новые идеи всё время гонят его куда-то - этому есть научное название из области клинической психологии, но применять его к Резо небезопасно. Поэтому спутники Священника наслаждаются спокойными деньками и спешно откармливаются на дворянских харчах, пока есть возможность.
   Итак, лодка скользит по глади озера, в лодке сидят двое - молодая женщина в белом платье читает книгу, напротив, недобро на неё смотря, орудует вёслами черноволосый подросток. Выведя лодку в центр озера, Зелгадис бросил вёсла и сказал:
   - Какого черта я должен этим заниматься?
   - Тише, - скривилась Эрис, переворачивая страницу. - От тебя всегда один только шум.
   Зел поджал губы. Эрис, присоединившаяся к ним полгода назад, является, по её собственным словам, давней соратницей Резо, учёным, магом. По версии Зела она кокетка, мегера и вертихвостка, старающаяся женить на себе Красного Священника - ведь она его любовница. Её отец - дворянин, промотавший своё состояние: старшую дочь ему удалось успешно выдать замуж, а вот на младшую приданного не хватило, и Эрис отправилась в свободное плавание, вынужденная всего добиваться самой, при этом её аристократическая спесь никуда не делась. Большинство людей она считает ничтожными недоумками, и Зел входит в их число. Возможно, она попросту ревнует его к Красному Священнику так же истово, как ревнует его к ней Зелгадис. В общем, они сидят в одной лодке. Фигурально выражаясь.
   Впрочем, они и прямо выражаясь сидят в одной лодке.
   Зел посмотрел на летний дом: "Надеюсь, мы останемся здесь подольше, - сказал он. - Я немного устал".
   - Не выдерживаешь темпа? - насмешливо спросила Эрис, смотря на мальчика поверх книги. - Тогда тебе не место рядом с глубокоуважаемым Резо. То, что ты его потомок, ничего не значит, ты должен заслужить честь быть рядом с таким великим человеком... Впрочем, - её голос неожиданно изменился и Зел, готовый вновь вступить с Эрис в перепалку, которую они могли продолжать часами, сдержался и прислушался, - а ведь у него в Сайрааге богатая лаборатория. У него вообще много вещей, которым нет цены. Когда у него закончились деньги, я предлагала продать кое-что, но он не согласился. - Эрис взмахнула книгой. - Он так увлечён своими исследованиями, он совершенно не рационален. Он так устаёт...
   Она замолчала и вернулась к чтению. Зел некоторое время рассматривал противоположный берег, потом зевнул и поднял со дна лодки удочку.
   - Что ты делаешь? - настороженно спросила Эрис.
   - Как что? - обиделся он. - Не пялиться же мне на тебя, тоже мне, ты далеко не лилия, скорее лопух. Я попросил у конюха удочку...
   - Ты что, собираешься рыбачить? - спросила она с отвращением. В её понимании рыбалка - занятие исключительно ничтожных недоумков.
   - Именно этим я и собираюсь заняться, - кивнул Зел. - Смотри!
   И продемонстрировал Эрис банку с червями, поднеся её к носу собеседницы. Женщина заорала и оттолкнула вылетевшую из рук Зела банку - та ударилась о борт лодки и раскололась, осыпая белое платье Эрис шевелящейся розовой массой. Вопль перешёл в вой - она подскочила, стараясь стряхнуть червяков, не удержалась в лодке и упала в озеро.
   - Чёрт, - буркнул Зел, почёсывая нос. - Вот теперь я опять окажусь крайним...
  
   - Она сказала, что ты её толкнул, - говорит Родимус. - Она устроила господину Резо настоящую сцену.
   - Кто бы сомневался, - раздражённо пробормотал Зел. Он и воин находятся в своей комнате на втором этаже дома. - И она попросила запереть меня на день? Что за чушь! Как будто я ребёнок! Поверить не могу, что Резо согласился!
   - Ваши ссоры господину Резо надоели, - вздохнул Родимус, идя к двери. - Перестал бы ты к Эрис задираться, вы оба как дети... В общем, я тебя запираю, сиди спокойно, никакой магии. - Он остановился. - Кстати, почему у тебя щека покраснела? Она дала тебе пощёчину?
   - Хуже, - скис Зел. - Она дала мне её веслом.
   Когда Родимус спустился в столовую, Эрис и Резо уже обедали.
   Летний ветер играет занавесками и зелёным платьем Эрис - её волосы ещё не высохли. Женщина улыбается, слушает Резо, увлечённо рассказывающего об очередном исследовании - они похожи на супружескую пару. Родимус взялся за обед.
   Едва ли прошло и десять минут... Сверху, из общей комнаты Родимуса и Зелгадиса, весьма громко (видимо, через какой-то усилитель) грянула песня:

На Эрисон Гросс и посмотреть-то страшно, лютая ведьма Эрисон Гросс,

Она меня заманила в башню, а, может, нечистый меня занёс;

К себе на колени меня усадила, и голос ведьмы вкрадчивым был:

"Уж как бы я тебя наградила, когда б ты, красавчик, меня любил!"

   Родимус спешно отпил вина. Эрис побледнела, её улыбка поплыла, превратившись в кривой оскал. Она попросила у воина соль - тот передал. Руки женщины заметно дрожат.

Прочь, ведьма, прочь, убирайся прочь!

Других на удочку лови.

Ни через год, ни в эту ночь

Не купишь ты моей любви!

Алый плащ, как пламя яркий, она показывала, дразня;

"Уж я не поскуплюсь на подарки, а ты, красавчик, люби меня!".

   Эрис бросила ложку, встала. "Простите, мне надо выйти", - сказала она. "Почему? - Резо удивился. Видимо, он для разнообразия решил поиграть ещё и в глухого. - Разве тебе не нравится обед?". Женщина села.

Прочь, ведьма, прочь, убирайся прочь!

Других на удочку лови.

Ни через год, ни в эту ночь

Не купишь ты моей любви!

Дала мне золотую чашу - сияла чаша при свете дня;

"Твой дом я золотом украшу, а ты, красавчик, люби меня!".

Прочь, ведьма, прочь...

   - Всё, - рявкнула Эрис, вскакивая. - С меня хватит! Я придушу этого выродка! - Она выскочила из столовой и застучала каблуками по лестнице.
   Резо расхохотался.
   - "Эрисон"? - глухо спросил он. - Мне казалось, в оригинале поётся об "Элисон". Думаю, в интересе Зелгадиса притвориться, что это была лишь неудачная оговорка.
   Родимус поднял голову, прислушиваясь к ссоре на втором этаже.
   - Господин Резо, они так вам преданы... Безоговорочно.
   - Да. - Красный Священник перестал смеяться. Родимус знает, что на лицо Резо наложено особое заклинание - оно не позволяет ему "видеть" в прямом смысле этого слова, а лишь передаёт информацию через особый геометрический код. Этот код бездушен и верен - то, что неспособен заметить человеческий глаз, Резо "видит". И по выражению лица собеседника он может прочесть больше, чем тому хочется. - Не думай, Родимус, что я не замечаю, как вы все устали. Как измучена Эрис, как истощён Зелгадис. Я слишком многого от вас требую. Такой темп... тяжел.
   - Мы выдержим, господин Резо, - улыбнулся Родимус. - И они тоже выдержат, они так вам преданы... Знаете, подобная преданность попросту пугает, ведь налагает большую ответственность. Они целиком отдали себя в ваши руки. И вы теперь отвечаете за их жизни, здоровье, счастье... За их ошибки. Несёте ответственность за тех, кто вас любит.
   - Значит, он рыбачил? - внезапно спросил Красный Священник после задумчивой паузы. - Неплохая идея. Присоединишься, Родимус?
   - Да, но, - воин с опаской посмотрел в потолок; со второго этажа уже раздаётся неразборчивый вой, предположительно Эрисов. - А если в наше отсутствие тут что-нибудь взорвется?
   - Ты верно сказал, Родимус. Оно взорвётся _в наше отсутствие_.
   Родимус счёл замечание мудрым и поспешил за Красным Священником.
   - Господин Резо, - сказал он на выходе из дома. - Могу я попросить вас о переприсяге?
   - Неужели я настолько плохой господин, что ты хочешь меня покинуть? - добродушно спросил Резо. - Ты хочешь присягнуть Зелгадису? А тебе не кажется, что мальчик возгордится? У него и так характер не ахти.
   - Обижаете. Умный слуга легко перевоспитает своего господина.
   Родимус даже не предполагал, что много лет спустя эта "переприсяга" сохранит его честь - и заберёт жизнь.
   *
   Иней посеребрил палые листья. Зел переступил с босой ноги на ногу на разрушенном крыльце - явно холодно, но он этого не чувствует.
   ...Месяц назад их повозка и карета подкатили к небольшому отряду солдат, расположившемуся в перевале, перегородив единственную дорогу, по которой можно добраться к трем деревням в долине. Солдаты отказались их пропускать и, нехотя, объяснили почему.
   Недавно в долину спустились отощавшие, растрепанные волки, с капавшей изо рта пеной. Они спустились вниз, чтобы умереть и заразить людей Косой - самой загадочной болезнью Внутреннего Мира, которая, по словам некоторых исследователей-магов, появилась после Войны Падения Монстров. Якобы Коса специально была изобретена мазоку для уничтожения людей (ну, заодно гномов и эльфов - это уж как получится). Стоило в долине появиться первым заболевшим, король объявил поселениям карантинную блокаду и приказал перекрыть перевал. Ни одна повозка не могла проехать в долину, а если со стороны деревень к блокпосту подходил человек, его расстреливали.
   После уговоров и просьб, солдаты согласились пропустить Резо и его людей.
   В деревнях были смерть и запустение. Косой болели месяцами, тихо и незаметно, пока болезнь не переходила в агрессивную стадию. С самого момента заражения человек был обречён - он мог чувствовать себя прекрасно, мог прожить ещё несколько недель, но итог был один. Именно из-за этой подлости Косы - её незаметности - болезнь считается одной из самых опасных.
   После двух недель Резо нашёл лекарство - неимоверно трудное в исполнении, неизмеримо дорогое по составу, но действенное.
   Сам Зел был, казалось, неутомим. Днём он вместе с остальными членами команды переходил горы в обход блокпоста в поисках еды для голодавших деревень и редких компонентов для лекарства, ночью он пропадал в лаборатории Красного Священника, помогая тому готовить новые порции препарата и искать компонентам более простую и дешёвую замену. Спал он едва ли больше двух часов в сутки, в бою бросался впереди всех, в исследованиях был скор на идеи и не сдавался от неудач. В тот момент, момент наивысшего подъёма своих жизненных сил, Зел верил, что он именно там, где должен находиться, что он занимается единственным правильным делом в этом мире, что нет больше ни одного места, где он мог бы быть настолько полезен, настолько целен, как личность, чем в сражённых Косой деревнях. Он не хотел поддаваться усталости, не давал ни своему телу, ни духу поблажек... И, доведя себя до изнурения, свалился с Косой. Причем с самой скверной её разновидностью - со скоротечной. Эта форма Косы не любила долгие вступительные речи - она рубила сразу, с плеча. Больные ею сгорали, как свечки, в течение нескольких дней.
   Его поселили в этом тёмном доме, где он умирает вместе с молодой селянкой, тоже заболевшей скоротечной формой. Они оба как поломанные в часах шестерни: её знобит, его лихорадит, её мучает волчий голод, его воротит от одного запаха еды, она плачет, он смеётся, она видит галлюцинации, он готов удавиться от обострившихся пяти чувств... Это попросту маленькая версия дурдома...
   Зел выдохнул в воздух облачко пара. Его лихорадка не проходит даже от мороза. Он думает... об Эрис.
   Странно, что он вспомнил о ней именно сейчас, ведь уже полтора года прошло с тех самых пор, как Резо бросил её в одном из городов полуострова. Возможно, он попросту запрещал себе думать...
   Те года прошли быстро. Она не раз уезжала, по своей воле или по поручениям Резо, да и Зел нередко пропадал, выполняя особые задания или же попросту чтобы пройти магические курсы и заслужить официальное звание мага. Но, когда их пути вновь сходились, они жили, как кошка с собакой. Казалось, со временем острота их ссор не проходила - они часами могли орать друг на друга без всяких признаков надоедания или смертоубийства. Но, возможно, глубоко в душе они понимали, что ходят по одним и тем же углям. Они жили ради Резо, они служили Резо, и не важно, какие у них для этого были причины - преданность и благоговение, как у Зелгадиса, или преклонение и любовь, как у Эрис.
   Они всё ещё сидели в одной лодке. И вот, однажды, лодка начала тонуть - пока только с одного конца...
   Полтора года назад он услышал, как Резо сказал: "Хватит". Он сказал это при всех (Резо всё-таки внял просьбам Зелгадиса и Родимуса и взял в команду ещё людей - тогда к ним присоединились Зольф и Дилгир). На Эрис было жалко смотреть. "Что - хватит?" - спросила она.
   - Всего хватит, - сказал Резо. - Возвращайся в Сайрааг, Эрис. Я тебе напишу. Не приезжай больше ко мне.
   - Я должна уйти? - спросила она. Зелгадис испугался, что женщина не выдержит, упадёт - ведь он был единственным, кто мог ей помочь. Резо не стал бы, а остальные Эрис избегали. - Ты меня... прогоняешь?
   - Просто уходи, - сказал Резо. - Не мучай ни себя, ни меня.
   - Тебя? Для того, чтобы кого-нибудь ранить, - глухо сказала Эрис, - у этого человека должна быть душа.
   Следующим утром карета Резо и повозка его команды покидали город. Зелгадис, пообещав догнать, проводил их и подошёл к Эрис.
   - У него скверное настроение, - сказал Зел бессмысленно смотрящей вслед карете женщине. - Его очередное исследование зашло в тупик.
   - Ты дурак, - с внезапной яростью сказала Эрис. - Ты и сотой доли не знаешь о его исследованиях. Ты лишь безмозглый слуга, которому не положено знать дел господина. Ты и понятия не имеешь о мечте, о настоящей цели глубокоуважаемого Резо. Этого... величайшего... человека... - глухо сказала она, в изнеможении падая на землю, захлёбываясь слезами.
   Ей было под тридцать. Семья Эрис отказалась от неё, ей некуда было идти, а сердце её навсегда было отдано лишь одному человеку. Она будто бы была жрицей убитого бога - храм был сожжён, алтарь разрушен, но она, казалось, ещё пыталась молиться. Зел постарался подобрать слова, но, так и не найдя нужных, просто сказал "РейВинг" и бросился догонять карету...
   Похоже, жар отступил, кончики пальцев начинают подмерзать. Зел собирался вернуться в дом, где беседует со стенами больная девушка, когда из темноты, немало напугав парня, вышел Резо.
   Священник одет в толстое тёплое пальто, рукава которого закатаны, посох отсутствует - опять потерял, чтоб его, всей деревней искать... Он измучен - на минуту Зел испугался, что он болен Косой, но нет - Красный Священник попросту едва держится на ногах от усталости.
   - Ты решил не ждать и замерзнуть насмерть прямо сейчас? - спросил Резо. - К утру лекарство будет готово... Тебе надо решить.
   - Решить что?
   - Ну, - Резо махнул рукой на дом, - та девушка умирает, как и ты. А порция только на одного.
   - Но ведь это понятно. Леди вперед, и всё такое... Это мой кодекс, то, что вбили в меня в Академии, на чём я вырос - каждый должен поступать правильно и так, как скажет твой господин. А мой господин - ты. - Зел улыбнулся и положил руку на грудь. - И пусть это всего лишь слабое человеческое тело, но оно, как и его дух, будут служить тебе до последнего.
   - Разве у тебя совсем нет честолюбия? - спросил Резо. - А как же это молодое "я круче всех", "все девушки от меня без ума"?
   - Я несомненно круче всех и все девушки уж точно от меня без ума, - подтвердил Зел. Он замёрз. - Одно другому не мешает. Ты ведь сам говорил, что очень ценишь мою службу тебе.
   - Да, ценю. Ты моя правая рука, - для наглядности Священник поднял руку.
   - Конечно, Резо, - сказал Зел, возвращаясь в дом. - Только поднял ты левую.
  
   Через пару дней после того, как девушка получила порцию, Резо нашёл более простой способ приготовления лекарства. Но к тому времени болезнь выжгла лёгкие Зела и ослабила мышцы. Его физической и магической силе, возможно, никогда не суждено было восстановиться.
   Спустя два месяца по приказу короля блокада с деревень была снята. Но когда солдаты вошли в долину, чтобы добить выживших, если те и были, они никого не нашли - не было даже тел. Команда Резо перевела выздоровевших людей через горы и те рассеялись по городам Внутреннего Мира, чтобы начать жизнь с нуля.
   *
   Стакан упал на пол и разлетелся на осколки.
   - Тебе нужно это выпить.
   - ...нет...
   - Ты хочешь умереть?
   - ...уходи, чёрт бы тебя побрал... больно...
   Резо налил в очередной стакан воды из графина и бросил в него лекарство. Через геометрический код, что передаёт ему заклятие, он "видит" свернувшегося клубком на кровати человека... Человека ли? Простыня в крови.
   - Выпей это, и тебя перестанет рвать кровью.
   - ...больно, чёрт... чёрт-чёрт-чёрт...
   Голос глухой, речь несвязная. Перестройка прошла успешно, но тело подростка почему-то отказывается работать. Теплообмен нарушен - его швыряет из жара в холод, язык не слушается, он ослеп, сердце то колотится, то почти останавливается, а желудок, кажется, взялся переваривать самого себя. Можно сказать, что химеризация провалилась. В следующий раз он будет умнее...
   В следующий раз. Когда превратит в химеру себя.
   - Лодка... Лодка утонула. - Он бредит. - И Эрис...И я...
   - Выпей, Зелгадис. Я не хочу твоей смерти.
   ...иначе я так и не узнаю, что в моём эксперименте прошло не так.
   *
   Он отчаянно пытается заснуть. Он считает в воображении прыгающих через забор баранов, овец, плюшевых зверушек, лохматых оскаленных химер... Когда через забор стали прыгать маленькие, но нервные Шабранигдо, Зел понял, что выспаться в эту ночь ему не суждено.
   Выпрямился, морщась от сводящей зубы боли в пояснице. Амелия и Гаури спят по бокам от него возле костра - но одно место пусто. Потому, когда кусты за Зелом зашевелились, химера даже не дрогнул. Но дрогнул потом, когда увидел Лину - должно быть, ей вздумалось поплавать при луне (рядом течёт река). У неё мокрые волосы, одежду держит под правым локтем и завернута лишь в чёрный плащ.
   - Лина? - пораженно спросил Зел. - Что это с тобой?
   - Не знаю, - невнятно сказала девушка. - Жизнь, наверное.
   "Да она пьяна!" - поразился химера, высматривая у девушки фляжку и не находя. Лина встала перед Зелом с вызовом на него смотря (химера предпочел бы, чтобы на неё было одето побольше вещей).
   - Я похожа на Резо?
   Зел окосел.
   - Да ты что, просто копия. Особенно глаза удались... Что за глупые вопросы, Лина?
   Девушка неприятно усмехнулась.
   Зелгадис отчаянно пожелал, чтобы кто-нибудь ещё проснулся. Особенно Гаури, да хоть Амелия. Лина в каком-то непонятном для него, не особенно разбирающемся в людях, состоянии. Ей явно необходимы верное слово, правильный жест - но Зел не из тех, кто угадывает подобное. К нему приходят за правдой, не за утешением. Он из тех людей, которые, войдя в трактир, где две противоборствующие группировки терпеливо, хоть и недружелюбно друг на друга косятся, просто говорит пару слов - и трактир превращается в бойню со взрывами и отрыванием голов.
   - Значит, ты его простил, - улыбнулась Лина. - За всё.
   - Что если так? Не вижу смысла злиться впустую, тем более когда он всё равно мёртв. Замечу - опять мёртв.
   - И даже после всего того, что он сказал? - продолжает девушка. - Что исцеления нет?
   Зел прикусил язык до крови.
   - Знаешь, Лина, почему бы тебе, во-первых, не одеться, во-вторых, от меня не отстать?
   - Какая разница? Всё равно груди у меня нет.
   - Я не хочу увидеть даже отсутствие груди.
   Он ничего не понимает в происходящем, не понимает загадочных вопросов Лины, которая явно пытается до чего-то докопаться - он никогда не успевает за полётом её мысли, а если пытается, то вписывается в кирпичную стену. Лина явно мыслит огромными пространствами, эпическими масштабами, в то время как он интересуется более узкими проблемами. Например, он думает, как садануть мечом вот этого конкретного демона, в то время как Лина мыслит, как накрыть одним ДрагонСлейвом всю толпу демонов.
   ...У него с самой Тафорашии бессонница. У него чертовски болит голова. Он окончательно запутался с тем, что ему делать дальше, что искать теперь... Ну, почему, почему они просто...
   - Отстань, Лина! Мне не до твоих загадок! Оставь меня в покое.
   - Ах ты, - девушка поджала губы. В её глазах Зел увидел точное отражение собственного состояния. Она так же зла, так же сбита с толку произошедшим. Лина чем-то подкошена, пусть и временно. Чем-то неочевидным, что не-эпический Зел не может понять. Еще несколько дней назад, уходя из Тафорашии, они были непринуждённо веселы, радовались вновь отвоеванной жизни, собственной победе... Но эйфория пошла, реальность подкралась сзади и ударила по голове битой.
   Так же, как и Зелу, Лине хочется на кого-то наорать. И они стали орать друг на друга.
   - Я-то думала, ты мне друг! Мерзавец! Ты такой же, как и Резо! Моральный урод, помешанный на своем исцелении!
   Зел задохнулся. Да как она смеет...
   - Рыжая стерва! - взъерепенился "мерзавец". - Ты сама не лучше тех мазоку, что убиваешь!
   Девушка побледнела - Зел понял, что "попал" по больному месту. И что его жизнь, возможно, будет гораздо короче, чем он думал...
   Последующие пятнадцать минут отчаянного ора шёпотом, они совсем рассорились. Лина была обозвана "рыжей чумой", "рыжей ведьмой" и "гладильной доской" (поскольку у Зела под конец стала сдавать фантазия). Зел был обозван "каменным недоумком", "конченным психом" и "зелёной кикиморой".
   - Я синий! - рассердился Зел.
   Лина запнулась и удивленно на него посмотрела:
   - Ты всегда подмечаешь только самое главное, да?.. - Она пошатнулась. - Обо что это я споткнулась?
   - Полагаю, о Гаури, - зловредно сказал Зел.
   - Гаури, - шокировано прошептала Лина. - Нет, если он увидит меня в таком виде... - Девушка сказала "РейВинг" (и Зел все-таки увидел немного больше Лины, чем ему хотелось) и воспарила над деревьями.
   Гаури поднялся, помотал головой, ошарашено смотря вслед улетевшей.
   - Что... что это было, Зел? Неужели Лина? Это было похоже на кошмар...
   - Спи, Гаури, - устало сказал Зел, разворачиваясь и уходя в лес. - Это был не кошмар. Это был бред.
  
   Утром трое рубак шли в сторону Сейруна. Гаури и Амелия недоумевали, но боялись спрашивать - Лина явно в ярости, кончики её рыжих волос заворачиваются и источают магические заряды.
   Этот конченный псих, каменный недоумок и бессердечная скотина... просто смылся! Лина поджала губы. Что за отвратительную ссору они вчера устроили. Зел-то понятно, его задеть - и стараться не надо, он раним, как одуванчик, но что с ней-то случилось... Неужели вся эта история так сильно на неё повлияла?
   - Госпожа Лина, - тихо сказала Амелия, - так где господин Зелгадис?
   - Если бы я знала, - устало сказала девушка. - Знаешь, Амелия, бывает время, когда человеку попросту надо побыть одному. Забраться как можно дальше, чтобы как будто в другой мир попасть, и попытаться начать всё с начала... Хотя... зная его... он может попереть на север и закопаться рядом с Леем Магнусом. Тоже вариант.
  
   Он зол. Он расстроен. С чего они устроили эту глупейшую ссору! С чего это он её устроил? Всего-то и надо было, что поддержать Лину - а лучше разбудить Гаури или Амелию, чтобы они это сделали, поскольку он вечно ляпнет что-то не то.
   А ведь они ему нужны. Чтобы попросту верить, что в этом мире есть что-то, с чем он может справиться, куда он может вернуться. Что есть что-то, чему стоит хранить верность...
   Зел страстно желает повернуть обратно. Просто они нужны ему сейчас. Ему нужен кто-то вроде Лины, кто будет говорить, что делать дальше, объяснит всё на пальцах, кто-то вроде Амелии, кто будет верить, что взойдёт над миром солнце справедливости, даже если весь мир будет этому сопротивляться, кто-то вроде Гаури, которому плевать, победим там враг или не победим, он будет до самого последнего вздоха делать то, что считает правильным, верить в то, что считает единственно верным.
   Они нужны ему теперь, когда у него нет ни надежды, ни цели, ни стремлений. Перед ним сотни дорог, но ни по одной из них у него нет желания идти. Только стойкое ощущение, что вот ещё чуть-чуть - и он утопится.
   ...Но он всё-таки слишком гордый, слишком упёртый, он не может вернуться, как бы сильно этого не хотел.
   К слову, Лина была не так уж неправа, когда сказала, что Зелгадис пойдёт на север. Ведь кое в чём Зел действительно потомок Резо - он свято верил, что повернул на север, в то время, когда шёл на юг.
  

4. Наркотик

   - ...в общем, я потерпела полное поражение, - закончила Ашанта. - Он был слишком силён.
   Охотники и три алхимика, включая Сарбисса, насторожились. Тот, кто сумел победить девушку, которую и на землю-то опасно ронять из-за изобилия взрывчатки, что она на себе носит, серьёзная проблема. "Не бояться" - профессия пустынников, но мысль, что их противник чародей с каменной кожей, безумными глазами, капавшей с клыков слюной, несущий смерть и разрушение эксклюзивно из глубин ада (описания Ашанты всегда поражают воображение) их не вдохновляет.
   Ашанта вернулась в башню несколько часов назад - уставшая, запыленная, верхом на отощавшем верблюде, сразу же сожравшем экспериментальные кактусы Сарбисса. На вопрос о механической (и дорогой!) карете девушка пробормотала что-то о перепродаже по рыночной цене.
   Пока Ашанта отсутствовала, приехали двое гильдийцев: ученик Сарбисса, молодой химеризатор Солема (как-то Ашанта опрокинула на него кислоту, что добавило в их соперничество обворожительную изюминку враждебности) и Довар, который на досуге развлекается тем, что создаёт бойцовских химер на ринг Аргаты. Они быстро обустроили и запустили лабораторию - в огромных колбах появились подопытные животные, заработали печи алхимического огня.
   - С чем можно скрестить человека, чтобы в итоге получить каменную кожу? - спросила Ашанта.
   - Магическая химера? - предположил Солема.
   - Почему бы и нет? - Сарбисс пожал плечами. - Тогда рядом с ним может быть его маг, а это уже прямая опасность Гильдии.
   - Я с ним разберусь, - сказала Ашанта.
   Сарбисс помотал головой: "Пока не узнаете, что это за существо, где оно, где его маг или алхимик - мы не будет атаковать Город Химер. За работу".
   Лаборатория быстро опустела - последней ушла Ашанта, лениво обняв на прощание старого алхимика.
   Пять лет назад Сарбисс посетил по приглашению друга поселение вассальных ему пустынников. Тогда-то он и обратил внимание на двух отпрысков этого племени: тридцатилетнего воина Архабада и девушку-воительницу Ашанту, увлекавшуюся приготовлением алхимической взрывчатки (не без ущерба для имущества племени). Потом Архабад был ему подарен, а Ашанте Сарбисс дал в долг золота, которого хватило для её выкупа и приобретения фамилии. Выучившись на боевого алхимика, девушка выплатила Сарбиссу долг и поклялась ему в верности.
   К тому времени в Гильдии надумали создать группу охотников на химер (до этого момента охотой занимались только наёмники и ассасины). Получив задание, Сарбисс купил на гильдийские деньги двенадцать пустынников и отдал их под начальство Архабада. Ещё двоих пустынников купила Ашанта на собственные деньги, в том числе разведчика Ворона. Так и собралась группа охотников Сарбисса, в первый же год ставшая самой сильной в бою против химер, перегнав даже легендарную Триаду - но Триада была группой вольнонаемных убийц, к тому же находящихся вне закона, на химер они охотились редко.
   Сарбисс сидел в столице, а Архабад и Ашанта разъезжали по Васеру, иногда привозя ему в клетках особенно интересные изобретения алхимиков. Но не всё так гладко, как хочется. Гильдия разделена на пять враждующих группировок и представляет из себя гнездо бешеных чаек, которые могут находиться рядом друг с другом только до тех пор, пока им не показать рыбу - и земля тут же усеется перьями, выдранными с кровью.
   Группа гильдийцев, в которую входит и Сарбисс, попала в немилость как остальным членам Гильдии, так и самому султану. И, что самое страшное, - халифу. Возможно, в ближайшее время его товарищи из Гильдии будут убиты. Идёт очередной передел власти - Сарбисс постарался убежать из Аргаты до того, как клок перьев не вырвали у него. Он попросту боится за свою жизнь.
   Старый алхимик поднялся под крышу башни - тут на удивление сыро, хотя дождя в этой области нет уже три месяца. В центре комнаты, спрятанный в тень, стоит автоклав.
   - Миленько.
   Сарбисс подскочил.
   - Перестань подкрадываться!
   - Ты хотел мне что-то сказать, хан? - спросила Ирри.
   - Я должен знать, кто этот маг, о котором говорила Ашанта.
   - Сейчас-сейчас, я только найду в нашем договоре пунктик о шпионаже, хан, и...
   - Хорошо! Забудь! Если тебе нечего сказать по делу, уходи.
   - Конечно. Не бойся так. Мы с братцем тебе поможем.
   Она улыбнулась. Очаровательно. По крайней мере, ей так кажется.
   *
   - Вижу, на письмо ты отвечать не собираешься, - сказала Вереск, наблюдая, как Зелгадис складывает из бумаги "лягушку". За три дня Вереск узнала об оригами больше, чем хотела. Письмо истончилось на многочисленных сгибах и напоминает салфетку.
   - И вставать с моего тюфяка он тоже не собирается, - заметил Амат с другого конца комнаты.
   Зел разобрал "лягушку" и стал стервенело делать "жирафа". Его руки дрожат...
   Утром возле границы Города-На-Сваях они нашли тело ополченца - обезглавленное, в лучших традициях пустынников, но самое страшное - пропали дети, Рин и Ран. Рядом с трупом в землю был воткнут нож с чёрной рукоятью - приглашение сдаться. Приглашение для одного человека. Все в поселении знали, кто этот человек.
   - Если ты выйдешь из города, для них это будет как сигнал для атаки на нас, - сказал Амат. - Они ведь только тебя и боятся.
   Химера-демон разобрал "жирафа" и стал складывать "дракончика".
   - Но детей мы бросить не можем, верно? - спросила Вереск.
   Зел резко рванул бумагу и оторвал "дракончику" голову. Мрачно посмотрел на кусок письма и стал складывать из сохранившейся части странную фигуру под названием "больное воображение".
   Сейчас он сильно похож на того, каким был, когда пришёл... вернее, был приволочен Аматом в Город-На-Сваях.
   Странно, что спустя полгода эти воспоминания капитана почти веселят.
   *
   Амат живёт в Городе-На-Сваях уже четыре года. До этого он был в услужении северного дворянина - когда случилась очередная небольшая война, которых в Васере каждый год с десяток, дворянин послал Амата к алхимику, и тот сделал из него химеру-оборотня - помесь с пустынным волком.
   Амат и пустынником-то был необычным - его размеры заставляли врагов удирать, только завидев его фигуру на горизонте (при этом фигура закрывала изрядную часть горизонта), - а уж после того, как он стал химерой, цены ему на военном поприще и вовсе не было. Он верно служил своему дворянину пока не умер алхимик. После этого Амат предал господина и ушёл вглубь Васера, поселившись в Городе-На-Сваях. Но он жил войной, и потому, придя к химерам, первым делом собрал ополчение.
   Город-На-Сваях, должно быть, самое унылое место в мире. Устав от нытья жителей, Амат часто уходил бродить в пустыню. Так он однажды нашел Вереск - снял её с кактуса, где она пряталась от щенка пустынного волка. Белая кошка, оравшая матом на золотистого щенка в два раза меньше её размером, водружённая на колючки, мало кого оставила бы равнодушным... (Амат также снял с Вереск ярлычок, на котором торопливой рукой торговца было выведено "Срочная распродажа с огромной скидкой").
   Так он нашёл Зелгадиса... Он заметил семицветную вспышку на горизонте - лишь однажды до этого дня он видел подобное. Залп алхимического огня. Амат осмелился прийти на место, где была вспышка, лишь пять часов спустя, когда взошла яркая луна...
   Там был небольшой оазис, песок вокруг него был жемчужно белый - и кровь на нём будто горела.
   Амат несколько раз обошёл кругом подозрительное существо. Оно явно было мёртво - немаленькая лужа впитавшейся в песок крови наилучшее тому подтверждение. Но, что больше всего волновало Амата, так это победившая сторона - а её и след простыл.
   Оружие, способное стрелять алхимическим огнём, штука опасная и безумно дорогая. И весьма эффективная против химер...
   Амат склонился над мёртвым; принюхался (кроме крови пахло листвой), потрогал (каменный!), проверил карманы (уже обчистили). Когда Амат вознамерился поднять существо, чтобы посмотреть, что у него в другом кармане, каменная рука дёрнулась и выстрелила вперёд, обхватив... хотя, даже две таких руки вряд ли смогли бы обхватить запястье Амата, так что она просто вцепилась в шерсть. Пустынник, холодея, повернулся и наткнулся на поразительно спокойный, даже осуждающий взгляд синих глаз. Чувство, похожее на "дежавю", постучалось в весьма твёрдую черепушку Амата. Существо отключилось и упало на песок.
   "Тысяча гиен", - помотал головой капитан. Этот тип сильно напугал его своей игрой в "воскрешение". Амат был уверен, что он мёртв - с такой-то раной!
   Химера-оборотень рванул одежду "мертвеца" на животе: каменная кожа треснула и обуглилась по краям раны - походило на ожог, отвратительный, но не смертельный. Внутренний голос сказал: "Уходи. И поверь мне - это будет самым удачным решением в твоей жизни".
   Но... Это чувство узнавания... Амат покосился на "находку", которая лежала на боку в неловкой позе. В лунном свете серебряная проволока блестела, и голова походила на стального ежа.
   Он поднял каменного найденыша; после того, как Амат нёс для могилы старейшины своего племени трехсоткилограммовую плиту, тип показался ему лёгким.
   "Притащу в город, покажу Вереск, - решил тогда химера-оборотень. - Если заорёт, чтобы я всякую дрянь не подбирал, и потребует утащить обратно, я так и сделаю... ".
   Амат шёл по холодной пустыне и думал - что же это за чувство "узнавания"...
  
   Вереск, которую за шкирку принесли с окраин в центр поселения, где жители окружили Амата и его бессознательную "находку", завтракала - с глубокомысленным видом жевала хвост гремучей змеи. Хвост грохотал. Химера-кошка выплюнула змеиные останки, прыгнула на "находку" Амата (а при свете дня тип оказался не таким уж жутким) и равнодушно сказала:
   - Химера как химера, не понимаю, чего шуметь.
   - Какая это химера? Совсем на химеру не похоже! - закричал Кер, потрясая колбой с чем-то... чем-то взрывчатым, судя по цвету. Сразу несколько рук (лап, ласт и прочих конечностей) схватили сумасшедшего алхимика-ящера и отобрали у него опасное вещество.
   - Это магическая химера. - Вереск почесала за ухом задней лапой, продолжая мудро вещать: - Внутри барьера и не такое увидеть можно. А этот ничего, даже милый.
   Она принюхалась к лицу "находки". Сделала по каменной груди три круга за своим хвостом, улеглась, свернувшись в лохматый клубок. Некоторое время Вереск так и лежала - казалось, заснула, - но потом её шерстка заискрилась, белое сияние окутало лежавшего и отступило. "Находка" Амата задышала свободнее - коматозный обморок перешел в истощенный сон.
   - Ему и одного Рекавери хватило, - хмыкнула Вереск, расплетаясь из клубка и подтягиваясь, точа внушительные коготки о синий камень. - Амат, сам нашёл - сам и разбирайся. А я завтракать... - И химера-кошка бодро умчалась в пустынную даль, подняв трубой пушистый хвост, приговаривая "скорпиончики, скорпиончики".
   - Похоже, в наших рядах пополнение, - сказал Заседатель.
   - Если это "пополнение" попытается выкинуть что-то не то, - пообещал капитан. - Я сам его закопаю.
   Жители притихли. С тех самых пор, как Амат пришёл в город, беспорядков не было. Заседателю это нравилось.
  
   Он открыл глаза и уставился в потолок.
   - Значит, так, - громко сказал Амат, увидев, что постоялец, злостно оккупировавший его тюфяк, пришёл в себя. Очнувшийся вздрогнул и повернулся к капитану.
   Амата снова резануло это надоевшее чувство "узнавания"... А парень смотрел на него, широко распахнув глаза. Капитан терпеливо ждал; в принципе, он ничем не отличается от стандартной химеры-оборотня - золотая шерсть по всему телу, включая лицо, в котором отдалённо угадываются волчьи черты, но его размеры поражают больше, чем факт его "химеризации".
   - А... - подал голос постоялец. На его лице застыло крайнее удивление - чувство "узнавания" внезапно исчезло. "Что странного, - сказал себе Амат. - Ведь у Вереск никогда...".
   - Точно! - воскликнул капитан, ударив кулаком по руке. Вот и разгадка. - У тебя глаза точь-в-точь как у Вереск!
   - Как у...?
   - Ты в сердце пустыни Васера, - прервал Амат, - в поселении химер, Городе-На-Сваях. Меня зовут Амат Маран, и я убью тебя, если ты мне не понравишься. Так что начинай нравиться мне прямо сейчас. Вот теперь можешь задавать вопросы.
   Амат ожидал песен на тему "как я здесь оказался", "ну ты и громила", "меня выгнала из дома жена", однако постоялец его удивил:
   - Город на сваях? Посреди пустыни? - спросил парень поражённо. Его глаза, которые действительно похожи и цветом и формой на глаза Вереск, недоверчиво сузились. - Быть того не может! Зачем вам сваи в пустыне?
   - ...Ты всегда подмечаешь только самое главное, да?
   Три часа спустя Амат был окончательно сбит с толку. Постоялец, пару минут поглазевший на обитателей города, всё остальное время отдал... сваям. Он пристально их осматривал, мотая головой. Не меньше интереса досталось лодкам, которые лежали в сомнительной тени домов. Так же пристально были изучены: столб в центре города, мелкий пруд, в котором утонуть не смог бы даже скарабей, одинокая ощипанная пальма, старая могильная плита на окраине...
   Однако если сначала этот тип и проявил хоть какой-то (пусть и весьма странный) интерес к окружающему, то в последующие дни он скорее играл роль скульптурной композиции - молча, даже порою не шевелясь, сидел на берегу пруда и равнодушно смотрел на воду. Спал он обычно там же. Амат не видел, чтобы парень ел; иногда Рин и Ран приносили ему лапшу, однако тот едва ли к ней прикасался.
   Капитан ожидал чего-нибудь необычного, тем более от того, кто смог пережить встречу с Триадой (по скупым словам Зелгадиса он понял, что на парня напала именно Триада), однако внешность оказалась обманчивой. Амат в досаде почти забыл о каменном типе, ожидая, что тот окочурится от добровольной голодовки, но вскоре на берегу пруда стали сидеть двое - к скульптурной композиции присоединилась Вереск. Первой мыслью Амата было: "Похоже, всё налаживается, с ним теперь Вереск". Второй мыслью: "Кем надо быть, чтобы сначала подружиться с Вереск?".
   Парень оттаивал - медленно, нехотя. Амат иногда видел, как он садил на плечи близняшек и поднимал их над поселением - дети счастливо визжали. Вскоре заседатель выделил химере-демону один из аварийных домов, а жители приняли в свои ряды - в конце концов, Город-На-Сваях полон депрессивных безумцев и звероподобных эксцентриков, так что на их фоне Зелгадис выглядел милым, общительным и адекватным, как бы абсурдно это не звучало. С Аматом парень был подчеркнуто вежлив и осторожен. До одного случая.
   Рин и Ран, большую часть времени проводившие в компании Зела и Вереск (химера-демон катал их по небу, а Вереск можно было таскать за хвост), однажды застали мага за варкой крупы в центре поселения - одна из женщин ссыпала Зелу полный котелок и наказала приготовить, надо же ему как-нибудь платить за "постой" в Городе-На-Сваях.
   - Зелгадис! - вопил Ран, оббегая химеру-демона. - Взорви что-нибудь!.. Ты ведь можешь, как Вереск, чтобы шар огня - и ба-бах!
   - Могу, но не вижу смысла, - вяло отозвался Зел. Крупу он варить не умел и старался не пропустить момент между "тем-что-можно-есть" и "тем-что-плохо-отдирается-от-котелка".
   Рин обхватила его за шею и заныла: "Ну, дядя!". Через три минуты химера-демон, затисканный и взъерошенный, поддался на уговоры.
   - Смотрите внимательно, покажу один раз, - сказал Зел и поднял указательный палец, на кончике которого разгорался шар огня. Он указал на покосившееся строение на окраине, про которое Заседатель говорил, что его давно пора сжечь.
   - Фаербол!
   Амат вышел из своего дома как раз в тот момент, когда склад, в котором хранились трехнедельные запасы провизии на весь город, взлетел на воздух. Вереск спрыгнула с крыши рядом с капитаном и мрачно пробормотала: "Юношеский максимализм из него прямо так и прёт".
   Дом горел; близнецы счастливо вопили и водили вокруг Зела хоровод. А на фоне пламени маг явственно видел огромную, неотвратимо приближавшуюся к нему фигуру. Чувство самосохранения посоветовало ему бежать и немедленно, но он лишь отпихнул детей и встал в защитную стойку.
   - Ты чего творишь, скотина? - кричал Амат, несясь на Зела. - Спалить наше продовольствие! Ты пожалеешь об этом!
   - Откуда мне было знать, что в этих развалинах - склад? - бесился маг.
   Амат налетел на него и, схватив за руку, зашвырнул в центр пруда. От такого броска у любого сломался бы позвоночник - но химера-демон сразу вскочил и с немыслимой скоростью устремился на капитана.
   Рядом с восторженными близнецами возникла Вереск.
   - Дети, творится насилие, - сказала химера-кошка. - Отвернитесь! - Но Рин и Ран лишь взвизгнули (Зелгадис как раз, исхитрившись, врезал Амату по голени) и захлопали в ладоши. - Ну, хоть уши заткните...
   Капитан пытался достать химеру-демона кулаками - все равно что ветер поймать. Зел был быстр и ловок, уворачивался от любых выпадов Амата, и тяжелые кулаки били лишь воздух. Впрочем, уворачиваться - единственное, что ему удавалось, ведь любые сильнейшие удары были капитану что комариный укус, а используй он магию - проявил бы трусость.
   Амат в очередной раз в ярости размахнулся - ещё чуть-чуть... Но, к вящему удивлению капитана, парень легко извернулся - кулак Амата вспахал песок - заорал: "Ага, громила, наклонился!", и, проскользив вдоль руки химеры-оборотня, ударил того в глаз. Капитан отшатнулся, но смог-таки поймать Зела за плечо и швырнуть на горящие остатки дома.
   Чуть погодя из пламени вылетела немного опалённая, взбешённая фигура. Амат перевёл дух и приготовился ко второму раунду...
  
   Близнецы весело пекли на тлеющих углях картошку. Жители города тоскливо осматривали пожарище и опасливо - двух помятых химер, устало сидевших на крыльце дома Амата. Между ними лежала флегматичная Вереск.
   - Я, конечно, люблю мужские драки, но для того, чтобы мне угодить, вам всё равно надо было раздеться до пояса...
   - Замолчи, - рявкнул Амат на химеру-кошку. Он посмотрел на Зела непонятным, подозрительно сияющим взглядом. Химера-демон насторожился.
   - Это... превосходно!
   - Превосходно? - поразился (и немного испугался) Зел. - Я спалил ваш склад, что тут превосходного?
   - Да плевать на склад, - помотал головой Амат, - ещё наворуем. Но наконец хоть кто-то стоящий! - Капитан схватил правую руку Зела и зажал в тиски. - Ты будешь моим заместителем!
   Химера-демон посмотрел на волосатый кулак, в котором утонула его рука - если капитан сожмет её, кости превратятся в кашу...
   - Согласен, - пробормотал Зелгадис, поскольку другого выхода он не нашёл.
   *
   - Так что ты будешь делать?
   - Сдаваться, - сказал химера-демон. Он спрятал письмо под тюфяк. - Я не намерен отсиживаться здесь просто как гарантия безопасности. В конце концов, хреновая из меня гарантия получилась... Если они сделают что-нибудь с близнецами... - Зел вздохнул и откинулся на спину.
   Крак!
   Маг встал и посмотрел через плечо - окровавленное пятно на тюфяке походит на кляксу с торчащим жалом.
   - Тебе грех жаловаться, - сказала Вереск. - Когда обычный человек ложиться на скорпиона - умирает не скорпион.
   *
   Сарбисс нервно перебирает алхимические колбы и косится на автоклав. Температура в норме, датчики в норме - химеризация проходит успешно... Но слишком медленно. Медленно для того, за чьей головой группировки Гильдии, возможно, уже начали охоту - а судя по тому, что Солема и Довар успели услышать в столице, так оно и есть.
   ...Довар сказал, что его охотников боятся. Солема сказал, что за ними, наверняка, послали Триаду...
   "Мы с братцем поможем тебе", - говорила Ирри. Но Сарбисс знает, что Ирри лишь наблюдает со стороны и ни за что не будет вмешиваться. Если слухи правда...
   Сарбисс стиснул зубы. Он не сдастся, шанс есть.
   В комнату заглянул радостный Солема.
   - Мастер! Вы должны это увидеть! Они действительно его поймали!
   В главной части лаборатории в окружении пустынников стоит химера-маг. Он именно такой, как Ашанта и описывала (за исключением, пожалуй, безумного взгляда, капающей слюны и окровавленных рук). Спокойно рассматривает колбы, постукивает ногой. Сарбисс заметил, что химера не связан.
   - Кто ты? - спросил алхимик.
   - Как я понимаю, вы не имя у меня спрашиваете, - мрачно сказал пленник. - Я магическая химера, если вам угодно. Насчет моего мага, то он давно... недавно мертв. Все это у меня уже спрашивали ваши гончие. А вы кто?
   - Я не позволял тебе задавать вопросы. - Сарбисс кивнул, и пара пустынников взяли химеру под локти и повели в центр лаборатории.
   - Это чертовски интересно, - сказал алхимик Ашанте. - Магическая химера. Кто бы мог подумать! С таким мы ещё не сталкивались. Если мы его изучим, это будет настоящий прорыв... Кстати, почему он не связан? Как вам удалось выманить его из города?
   - Всё разведка моих ребят. Ворон выкрал заложников - детей-химер, они внизу. Зная это, он не мог применить магию - но мы действовали наугад, если честно... Мастер, насчёт исследований, - девушка посмотрела вслед химере. - Его надо убить, он слишком опасен. Я не встречала ни одной химеры, которая могла бы по силе сравниться с ним. Мы должны уничтожить его, пока есть возможность.
   - Я понимаю, но он может помочь в исследованиях. Кто знает, что случится, если объединить алхимию и магию?
   - О, я знаю. "Бум!" - вот что случится, - пробормотала Ашанта. - К слову, раз маг пойман, мы можем начать атаку на Город Химер?
   Сарбисс задумался. Появление магической химеры отвлекло его от мрачных мыслей, но он не забывает, что гильдийские убийцы могут быть совсем рядом, и не хочет разрываться на два фронта сейчас, когда ему нужен каждый солдат.
   - Нет. Ашанта, у меня другое задание для тебя и Архабада - идите в Хорсе, разведайте всё. Кажется, кто-то из Гильдии начал на нас охоту.
  
   Его привязали крепкой цепью из неизвестного ему алхимического сплава к каменной плите. В каждую руку вбили по орихалковому болту, чтобы он не мог колдовать. Вскоре его добровольное несопротивление стало вынужденным. Зелгадис безучастно наблюдал за копошением ученых, но его безучастность как рукой сняло, когда алхимики, убедившись, что он полностью обездвижен, стали вводить под каменную кожу трубки и то, что они называли "проводами", используя сверхпрочные раскалённые иглы. Через час тело Зела было утыкано всем этим, даже дышать стало трудно. Чтобы отвлечься от боли и наукоёмких споров учёных, которым, похоже, всё равно, что он их слышит и вполне понимает, он стал вспоминать... друзей.
  
   <Ему вспомнилось, как Амелия, встав в позу на фоне заходящего солнца, стала проповедовать ему о всепрощении.
   - Что с тобой опять? Почему ты это мне говоришь? Тут нет ни гоблинов, ни троллей, которым нужно насаждать справедливость.
   - Ну, - Амелия приуныла, снимая с себя весь героический фасад, под которым была девушка, уже порядком уставшая говорить всему миру о солнце, которое когда-нибудь воссияет, и которое, несмотря на все её старания, никак не хотело сиять. - Просто эта деревня, которую демоны спалили... Столько людей погибло... И мне так жаль...
   - Ты ведь их не знала. Ты не можешь всю жизнь тосковать о том, что не в силах изменить. Толку об этом думать, если от этого тебе только хуже.
   - Там, где мы были бессильны, - сказала Амелия, - всё, что нам остаётся - это хотя бы просто помнить... и сопереживать.>
  
   Старший алхимик запустил один из аппаратов - трубки наполнились туманной эссенцией. Зел ахнул - под кожу будто налили кипятка.
  
   <Ему вспомнилось, как Гаури, вставший ранним утром чтобы успеть наесться до того, как проснётся Лина, сказал ему (правда, обращался он скорее к креветке на вилке, чем персонально к химере):
   - Я вот не могу понять, Зел, почему люди так часто говорят трудные слова, значения которых не понимают?
   - А ты не думал, Гаури, что это только ты их не понимаешь?
   - Нет, - воин наставительно взмахнул креветкой. - Никто не понимает. Я каждый день слышу от вас слова, значения которых вы не знаете. Зачем вы говорите так, Зел? Зачем говорить то, что сам не понимаешь?>
  
   - Очень странный стиль связывания, - пробормотал молодой алхимик. - Поверить не могу, что он сработал. Может, чтобы рассмотреть, нам лучше вколоть ему три кубика карбахолина?
   - Два кубика ты, недоучка! - рявкнул Зелгадис, покосившись на приборы. - Нет, я отказываюсь участвовать в этом опыте! Что за химеризаторы пошли, вот в моё время...
   - Умолкни, - прикрикнул Сарбисс. - А ты, Солема, не позорь меня. Вот уж... Не каждое подопытное животное умнее своего экспериментатора.
   - Я не животное, - сказал Зел. - Я человек.
   - Ты монстр, - возразил Солема.
   - В твоих кошмарах - я буду им.
  
   <Ему вспомнилась Лина. Она сидела в лунном свете, одевала на себя драгоценности очередных упокоенных разбойников. На её голове сияла диадема с гербом древнего королевства, на запястьях звенели золотые браслеты с фамильными вензелями, на груди переливалась рубиновая брошь.
   - Похоже, цель твоей жизни - извести всех бандитов этого мира.
   - Зел, не ворчи... - Она задумалась. - Хотя, знаешь, я ведь единственная бесцельная из нас. Вот у Амелии есть цель - справедливость, у Гаури - меня охранять, да и ты у нас просто образчик целеустремленности. А вот у меня цели только насущные - убить конкретно этого, убить конкретно вон того, а в перерывах... Ну, вот такой я странный зверек. Хотя, Зел - разве обязательно надо идти куда-то, чтобы просто идти?>
  
   "У меня больше нет цели, Лина. А, в отличие от тебя, чтобы идти - мне надо идти хоть куда-то".
   Молодой алхимик в очередной раз ввел ему раскаленную иглу и по венам побежал препарат.
   - Отлично, теперь... - начал говорить второй ученый, Довар, как его прервал самый странный звук, который только можно услышать в лаборатории химеризатора - смех подопытной химеры. Довар в ужасе вылупился на бьющегося в истерике Зелгадиса. Парню явно чертовски весело, пожалуй, как никогда в жизни.
   - Что ты ему вколол? - напустился Сарбисс на Солема. - Эндорфин? Кокаин? Героин?
   - Ничего с окончанием на "ин" я ему не колол! - обиделся молодой алхимик, косясь на химеру. - Обычный травяной сбор на просвет.
   - От травяного сбора бьются в конвульсиях и харкают кровью, а не катаются от смеха!.. Почему он смеётся?
   - Не знаю, - пробормотал Солема. - Может, хочется?
   Зел буквально лучится счастьем. Смех выходит из груди и растекается по телу блаженным теплом. Он готов поклясться, что вокруг растут цветочки и летают птички, и что вся его ненависть к цветочкам и птичкам превратилась в нежную любовь.
   - Должно быть, одна из его составляющих вступила в противоречие с травяным сбором, - предположил Довар. - Дадим ему снотворное?
   - А ты уверен, что оно подействует, как надо? Не хватало ещё чтобы он умер от того, что ему хорошо! Это будет пятном на нашей карьере!
   Солема поднёс к лицу Зела металлическую трубку: "Я введу ему антидот...", но химера немыслимо извернулся в цепях и схватил трубку зубами.
   На пол упали две раскушенные половинки. Солема посерел лицом и спешно отдернул руки.
   - Я требую надбавки! - возмутился молодой алхимик. - За вредность!..
   - Ребята, я так рад вас видеть! - умиляется Зел, выплюнув остатки трубки. Он внезапно почувствовал, что справедливость ближе, чем он думал, чем даже думала Амелия. И три обалдевших алхимика стали ему будто братьями, и он совершенно не хочет с ними расставаться, более того - он хочет узнать их поближе.
   - Может, вырубим его физически? - нервно предложил Сарбисс. Ещё ни одна химера не была рада его видеть, и он предпочел, чтобы это не менялось.
   - Чем? Стулом?
   - Можем пропустить через него ток...
   - А камень разве ток проводит?
   - Но он не целиком каменный... Сейчас все узнаем опытным путем.
   А Зел смеётся и думает: "Странная штука, этот ваш травяной сбор..."
   *
   Когда двери тюремной башни Атласа за ним захлопнулись, Зелгадис страстно пожелал оказаться где-нибудь в районе боевых действий, где читаются ДрагонСлейвы и отрубаются головы, но только не на соборной площади перед Красным Священником. Резо в ярости, его аура возмездия клубится, как сигаретный дым. Эрис и Родимус держатся на почтительном расстоянии.
   Зел упал на колени, простершись перед господином:
   - "Я обязуюсь вовеки следовать Твоей воле, не подвергая Твои приказы сомнению, и да опустится Твоя милость на мою... мои..." эээ...
   - "Мои плечи", бестолочь, - прошептала Эрис. - Даже я знаю слова рыцарской присяги!
   - Вставай, - голос Резо мрачен, как могильный камень, и столь же недвусмысленен. - Пошли.
   - Готовь спину, Зелгадис, - шепнула ему по пути чародейка, довольно улыбаясь. - Глубокоуважаемый Резо в бешенстве. Он на тебе места живого не оставит. - Зел показал ей язык.
   В комнате трактира его оставили наедине с Красным Священником. И понеслось...
   - Зелгадис, ты меня разочаровал! Устроить! Такое! Чёрт! Бы! Тебя! Побрал!
   - Необязательно так произносить каждое слово. Я виноват, но я исправлюсь!
   - Исправится он! - Резо ходит из угла в угол комнаты, его посох бешено звенит. - Да замолкни ты... - сказал Красный Священник посоху и швырнул его на пол. - Как ты мог такое сотворить? Устроить трактирную заварушку, мало того - ударить кинжалом сына генерала Атласа!
   - Откуда мне было знать, что этот недоумок - генеральский сын, - пожаловался Зел. - Я лишь ударил его в плечо, и он сейчас жив и в принципе цел. А ведь мог и в почки ударить.
   - Мог?! Сила не для того дана, чтобы ей обязательно пользоваться!
   - Драку начал не я, а он.
   - Но ты её продолжил! Ты не представляешь, сколько чиновников мне пришлось оббегать, чтобы тебя принародно не повесили! Мне пришлось просить за своего тупого слугу - мало того, за своего тупого потомка! Это унижение. Сейчас получишь...
   - Да-да, - пробормотал Зел, снимая рубашку. - Чур, не бей по ране, которую мне тогда берсерк нанес... - Он отряхнулся и посмотрел на мрачного Резо. - Я тебя совсем не боюсь, ужасный Красный Священник, - улыбнулся подросток. - Я виноват, заслужил. Но запугать тебе меня не удастся.
   - Ты невыносим, - вздохнул Резо. - Покажи мне, где эта рана - я врежу по ней разок-другой.
   *
   - Всё в порядке, Родимус.
   - Вы говорите мне это уже в который раз, господин Зелгадис, и вторые сутки не выходите из комнаты.
   - Заданий пока нет. Мне незачем выходить.
   Воин устало смотрит на Зела. Парень сидит на подоконнике, скрытый гардиной. К новому облику господина им долго пришлось привыкать - но сам Зел, похоже, к нему до сих пор не привык.
   - Как он мог так с вами поступить...
   - Заткнись, Родимус!
   - Да, понял, слушаюсь, - вздохнул воин. Помолчал, и вновь сказал: - И вы до сих пор его оправдываете...
   - Оправдываю? - переспросил Зел. - Он сделал это ради меня, Родимус. Он видел, как мне стыдно за мою слабость - я ведь не мог ему больше служить, как прежде. Хоть и пытался. Но проклятая болезнь...
   Родимус спросил себя, куда делись неугомонность парня, его подтрунивания и изворотливость. Перед ним другой человек; он полон разочарования, жалости к себе и пустоты. Тот Зелгадис пусть и ослабел физически, но духовно был силен. Этот же словно в насмешку наделён колоссальной силой - но дух его сломлен.
   - Ты же знаешь Резо, - продолжает парень. - Он мудрец, но совершеннейший дурак в человеческих отношениях. Он считал, что поступает правильно, я знаю. Он и подумать не мог, что на самом деле поступает... не очень хорошо. Но я переживу, Родимус. Ведь он сделал это ради меня, а значит, всё в порядке.
   - Раз вы так в этом уверены, то я не буду больше возражать... Может, вы спуститесь и спросите Резо о заданиях?
   Парень не двинулся.
   - Родимус... Наверное, ты подумаешь, что я совсем рехнулся, но... - Зел схватился рукой за лоб. - Чёрт! Я не могу к нему идти. Я его боюсь.
   *
   - Эй, уродец, ты живой?
   Зел с трудом открыл глаза. Он попытался осознать где он, почему у него всё так болит и кто капает ему на нервы.
   - А, ты, - глухо сказал химера, увидев мрачную Ашанту.
   - Засмеёшься - заколю, - пообещала девушка, держа на весу копьё.
   - А мне вообще-то и не хочется, - пробормотал Зел. - К сожалению на прекрасную фею-спасительницу ты не тянешь... Ох. - Он покраснел. - Между прочим, я голый. И в этом нет моей вины.
   - А я туда и не смотрю, - сказала Ашанта, присаживаясь на стол. Лаборатория темна и тиха - щёлкают только приборы возле химеры, отсчитывая удары его сердца, ритм дыхания, бесчисленные давления - крови, спинно-мозговой жидкости... "Поразительно, - подумал Зел. - Как много аппаратов нужно для того, чтобы научно доказать, что человек действительно жив".
   - Я хочу тебя убить, - сказала Ашанта.
   - Ну и флаг тебе в руки, - взъерепенился Зел. - Я скован, так что ни помешать, ни посодействовать тебе не могу.
   - Ничего личного. Это моя работа.
   - Твоя работа? А разве твоя работа - не твоё личное дело? - спросил Зел. Скривился. - Ох, проваливай, мне слишком тяжело оставаться в сознании, чтобы с тобой тут демагогию разводить.
   - Ты - химера. Я - охотница. Вот и вся демагогия... Кстати, а что такое демагогия?
   - Бестолковые рассуждения, - автоматически буркнул Зел, который нередко играл роль личного словаря Гаури Габриева. - Что с близнецами?
   - Дети? Они внизу. Мы не будем их трогать, - сказала девушка. - Мы не убиваем химер-детей, если они, конечно, не сошли с ума. Их отвезут в столицу.
   - И там над ними будут ставить эксперименты, - скривился маг. - Как славно, я просто умиляюсь.
   - Другого не дано, - оборвала Ашанта. - Они химеры. Этого не изменить, а я должна делать свою работу, работу охотницы... Но ты должен быть убит.
   Зел заметил, что девушка растеряна - какой смысл ей приходить и разговаривать с побеждённым врагом, тем более грозить ему смертью, когда она не может ничего с ним сделать без разрешения алхимиков.
   - Хорошая у тебя позиция, - сказал он, подбирая слова. - Гладкая очень. Тебя волнует только то, что я химера. А то, что я разумен и, похоже, мало чем отличаюсь от человека, тебя не останавливает, да?
   - Меня не волнует, есть ли там у тебя жена, дети, друзья. - Ашанта взмахнула рукой. - Это не меняет того факта, что ты - химера, а я - охотница. А то, что ты разумен... Любая химера рано или поздно сходит с ума - это лишь вопрос времени. Тем более, ты убил того алхимика.
   - Этот алхимик...
   - Мне неинтересно, почему ты его убил, - сказала Ашанта. - Это не изменит того факта, что ты его убил.
   - Тебя не волнуют причины, только результат, верно? Тебе сказали - ты сделала. Похоже на меня. На старого меня. Я тоже фанатично служил своему господину, который предал меня, и тем самым уничтожил меня, но этого даже не заметил, поскольку на мою судьбу, как и судьбу целого мира, ему было попросту плевать... Я тогда думал, что всякие философские измышления на тему "добро-зло" - не моего ума дело. Как и ты, я скользил по поверхности и боялся копать вглубь... Ничего личного, да? Вообще-то тут всё личное. И то, что, убивая меня и других химер, обрекая близнецов на жизнь лабораторных крыс, ты делаешь свою работу, не изменит того факта, что ты - глупая бесхребетная стерва, у которой руки по локоть в безвинной крови.
   Ашанта подскочила и в ярости сунула лезвие копья ему под подбородок.
   - Я делаю это ради безопасности простых людей, - прошипела девушка.
   - Мощная вещь - самообман, - сказал Зелгадис. - Я тоже им раньше страдал... Как тебя зовут?
   - Ашанта Лорале.
   - Ашанта Лорале, ты - глупая бесхребетная стерва.
   Девушка поджала губы и, убрав копьё, двинулась к выходу из лаборатории.
   - И гордая, - тихо донёслось до нее. - Я ещё забыл добавить - гордая.
  

5. Дети и змеи

   Автоклав тихо гудит; по гибким трубкам, подходящим к аппарату, течёт вязкая красная масса. Ирри с любопытством наблюдает за работой механизмов - и грызёт семечки.
   У мазоку должны быть, во-первых, коронная фраза, во-вторых, фирменный жест, в-третьих, некая шизоидная загадочность. Коронная фраза Ирри - "миленько", фирменный жест - собственно говоря щелканье семечек. Загадочности в этом ни на грош, а вот шизоидности хватает.
   Ирри не была создана обычным для мазоку образом (то есть из куска тёмной энергии при полном отсутствии фантазии); во время Войны Падения Монстров в одном из полков армии мазоку был изобретён разведчик Вастирри, имевший два разума (к слову, полк был самым творческим - в нём придумали болезнь-Косу, гальванический танк, застёжку-молнию и веселящее зелье, которым ухрюкались до того, что проспали финальную битву и тем самым спасли от уничтожения популяцию мазоку - не самую лучшую её часть, правда). Вастирри во время боя разрубил золотой дракон; легче светлому созданию не стало, поскольку половинки приняли облик двух монстров - брата Васта и сестры Ирри (причём брату досталась та часть разума, которая отвечала за логичное мышление, рациональное поведение и злодейский смех) - которые невезучее существо и добили.
   Неполноценные, ненавидевшие и обожавшие друг друга так, как только можно ненавидеть и обожать самого себя, Васт и Ирри стали враждовать. Никто не мог победить, пока однажды Васт не преобразовал свою астральную сущность в создание из плоти и крови, используя тела людей, зверей и дракона. Он думал одолеть сестру, однако не грубой силой, но искусной хитростью Ирри убила брата, разорвала его плоть на части, каждую из которых вморозила в лёд.
   Ирри поселилась в Васере, в котором не надо разжигать войну - она и так никогда не прекращается, который не надо погружать в хаос - он находится в хаосе с самого дня основания, который не надо уничтожать - он сам этим успешно занимается. Прожив здесь двести лет, она объявила королевство безусловно своим - остальные мазоку стали избегать Васер, не из-за страха перед силой Ирри, которая не так уж велика, а из-за того, что опасались её сумасшествия.
   Не бывает безумных монстров - чтобы сойти с ума, людям необходимы страдания, но всякое страдание мазоку в наслаждение. Однако Ирри, убив брата, уничтожила половину себя - и обезумела. Это оттолкнуло от неё соплеменников: её хаотичный разум и изуродованная аура будто напоминают им, что бывают ситуации, с которыми совладать не способны даже мазоку.
   За время жизни в этом королевстве она в четыре раза повысила свой ранг, стала в восемь раз сильнее. Семена войн, вспыхнувших в Васере в последние годы, уронила она; она покровительствовала бесчеловечным алхимикам и безжалостным ассасинам - и с наслаждением их убивала. Она обожала революции и бунты, дважды уничтожала Гильдию Механиков и трижды - Алхимиков; однажды убила всю правящую семью, а как-то привела к власти деспотичного халифа, перевешавшего половину Аргаты. И всё это она сделала не своими руками, а руками жителей Васера. Она не разрушала - просто помогала разрушать.
   - Братец, - сказала мазоку, прижимаясь к металлической обшивке автоклава. - С людьми так интересно...
   Но Ирри не всегда увлекалась крупными операциями. Порою мелкие стычки, случавшиеся на окраине (а "окраиной" в Васере считается именно центр, где тяжелее всего выжить), приводили к цепной реакции войн, погружавших королевство в хаос... вернее, в ещё _больший_ хаос. Ирри ничего не планировала, она творила что вздумалось, а потом взбиралась на минарет и наблюдала сверху, как люди выкручивались - или не выкручивались...
   Как сейчас.
   Ночью она сказала Сарбиссу - своему очередному "контрактнику" - что в Хорсе едет Триада. Глупый человек подумал, что убийцы близко. Он запаниковал, услал большую часть отряда в город, оставшись с пятью охотниками. Опрометчиво, - но ведь Ирри не упомянула, что Триаде надо четыре дня, чтобы добраться до Хорсе. Зато разведка химер не дремала и, узнав, что в башне осталось в два раза меньше пустынников, химеры решили напасть - прямо сейчас двое из них убивают часовых.
   Всё, что Ирри хотела, она сделала - пора забраться на минарет и наблюдать за представлением, как в театре... Да, Ирри не лишена поэзии, которая лишь одно из проявлений её безумия; в логове мазоку даже хранятся поэтические сборники. В основном она их читает; иногда ест - ну, что уж тут...
   *
   Его разбудил далёкий, до отвращения знакомый звук - магический взрыв. Пред глазами всё расплывается. Где же он, что это за место? Только бы не тюрьма, Резо его убьёт...
   Зелгадис помотал головой, надеясь тем самым поставить на место мозги - по крайней мере, то их количество, которое пережило продолжительное (и неоднократное) знакомство с травяным сбором. Как же, этот максимализм - попробуй всё, ничего не упусти, даже если потом ты всю оставшуюся жизнь будешь питаться через трубочку и вспоминать имена людей по подсказке попугая. Зел свой чёрный список из алкоголя, секса и наркотиков уже составил, теперь можно с честью умереть и в свой заслуженный ад попасть...
   Двое замерших посреди комнаты алхимиков, заслышав взрыв, переглянулись.
   - Кто это? - паникует Солема. - Химеры? Триада?
   - Неважно! - Довар схватил со стола папку с расчётами. - Уходим отсюда... Химеру убей!
   - Как убить? - спросил Солема, растерянно смотря на бронированного Зелгадиса. Химера очаровательно улыбнулся.
   - Кретин-недоучка! - рявкнул Довар. Он схватил со стола бутыль с красной жидкостью, повесил её на крюк металлической вешалки и присоединил гибкую трубку к игле, торчащей из живота Зела. По трубке медленно, но неотвратимо побежал препарат.
   Алхимики спешно покинули лабораторию.
   Зел уставился на подползающую к его животу жидкость - он не знает, что это, но вряд ли от этой дряни он будет смеяться. Химера извернулся, схватил зубами один из проводов (при этом его ощутимо ударило током) и дёрнул, срывая с верхней полки механический аппарат - тот уронил вешалку, и бутыль разбилась. Жидкость, которая почти дошла до иглы, так же медленно побежала обратно. Зел расслабленно вздохнул и отключился.
   *
   Прорываться в башню Амату и Вереск пришлось с боем; охотники, сторожившие вход, были тем ещё геморроем - спасла магия. Но стоило им расправиться с охраной и войти, установилась гробовая тишина. Потрёпанная винтовая лестница, на совести которой наверняка пара сломанных шей, поднимается на четыре этажа. Лаборатория обнаружилась на втором - кроме бессознательной химеры в ней никого.
   Опутанный проводами и светящимися трубами, Зел похож на дикобраза, который упал в банку с фосфором. Кожа на плечах и боках сероватого оттенка; будто химеризация продолжается, и её итогом будет превращение живого человека в неподвижный камень.
   Амат оглядел лабораторию. Редкие травы, колбы драгоценных алхимических огня и льда, яды и противоядия, что на вес золота - Сарбисс явно живёт за счёт Гильдии. Это пугает; ведь даже убей химеры их всех, это будет лишь отсрочкой - не спасением. Гильдия подобного не простит.
   Они два дня просидели в поселении, ожидая, что охотники вот-вот нападут - но никто не пришёл. И тогда Амат послал на разведку Вереск, а после её отчета решился на вылазку. Ему нужен Зелгадис, нужны его сила, магия и ум - именно сейчас химера-демон необходим Городу-На-Сваях как никто другой.
   Вереск запрыгнула на стол и посмотрела на закованного Зела: "Не думаю, что все эти циферки мигали бы, будто он мёртв. Амат, врежь ему разок - живо очнётся".
   Капитан ополчения огрызнулся - он копается в углу лаборатории, попеременно задевая головой своды потолка, пытается разобраться в проводах.
   - Знаешь, - бормочет химера-кошка, разглядывая Зела. - А он ничего... симпатичный весьма.
   - О чём ты? - Амат обернулся и застыл. - Вереск, ты _куда_ смотришь?
   Она подняла голову: "Да-да, на лицо он тоже ничего".
   - Ты извращенка. - Зелгадис открыл глаза и ухмыльнулся. - Я скован, так бы тебе голову оторвал.
   - Ожил, - вяло отозвалась Вереск. - Ты так готично звенишь цепями...
   - Хватить прикалываться, - маг дёрнулся. - Освободите меня... Эти чёртовы алхимики... У меня уже живот болит смеяться.
   - Вот это да, - саркастично отозвался Амат, вытаскивая из Зела иглы - они отходят с крошками каменной кожи, - вижу, ты перенёс много страшных мучений... И что же они делали? Пытали тебя щекоткой?
   - Или сутки напролёт травили пошлые анекдоты? - спросила Вереск. Она спрыгнула со стола и зубами вырвала из ноги Зела провод.
   - Нет. - Химера стоически терпит процесс своего освобождения. - Они обкололи меня наркотиками и дали пожевать стальные провода.
   - Я всегда говорила, что действительность круче вымысла, - сказала Вереск Амату.
   Капитан вырвал арихалковые болты из рук Зела - тот с бранью свалился на пол, отплёвываясь.
   - Если бы я знал, что вот это называется жизнью, я бы организовал своей матери срочный выкидыш - и ей меньше мороки, и я невинный младенец, легко попадающий в рай. - Зелгадис посмотрел на Вереск уставшим, но задорным взглядом.
   Амат усмехнулся - похоже, побыв подопытной крысой, Зел отнюдь не приуныл. Химера-оборотень никогда не видел парня таким оживлённым. Маг с трудом встал на ноги, пошатываясь, и взял со стула рабочую одежду алхимика - он надел её с таким трудом, что это можно было назвать спортивным достижением.
   - Охотников поддерживает Гильдия, - отметил Амат.
   - Похоже, уже нет, - сказал Зелгадис. Он скастовал на себя Рекавери (и побледнел еще сильнее). - Сдается мне, что именно Гильдия им пятки и прижгла. Нам всё равно придется прорываться с боем, Рин и Ран наверху.
   Они вернулись на лестницу.
   - А ты приободрился, - сказала Вереск. - Любишь, когда тебя загоняют в угол?
   - Когда меня загоняют в угол, это даёт мне полное право разорвать противника на куски без всяких нравственных колебаний.
   - Ты точная моя копия, - вздохнула химера-кошка. - Порою это даже пугает...
   Они вышли на третий этаж, где Амат сорвал с петель дверь. В центре комнаты они увидели прижавшихся друг к другу близнецов. Дети взвизгнули и намерились бежать к ним, но Зелгадис вскинул руку:
   - Стоять! - рявкнул он. Близнецы замерли. - Пол заминирован, - сказал Зел, указывая на стеклянные шарики, раскиданные по комнате. Малейшее движение - и они могут сдетонировать. Химера-демон навёл вокруг близнецов воздушный барьер. Детей приподняло над полом - и бомбочки взорвались. Вмиг комната наполнилась дымом, из которого вылетел прозрачный шар с испуганными близнецами.
   - Сволочи, - с чувством сказал Амат. Он бросился в дым. - Я с этими ублюдками разберусь!
   - Нет, стой! - крикнул Зелгадис, собираясь кинуться вдогонку, но неприметная дверь в углу комнаты распахнулась и в химеру-демона полетел пакет с ядовитым порошком. Он чудом увернулся, вместе с Вереск отступая на лестницу.
   Вверху пролета из дыма вышла Ашанта. Девушка усмехнулась и погрозила Зелгадису пальцем.
   - Плохой мальчик. - Охотница наставила на химер копьё Бистмастер. - Бойня!
   Волкам-мазоку на винтовой лестнице оказалось негде развернуться. Бухнувшись друг на друга, запутавшись в лапах и пребольно столкнувшись носами, они клубком полетели вниз по ступенькам. Зел вскочил на перила, вцепившись в переход арки, - мохнатый шар прокатился мимо него, - а вот Вереск оказалась не столь расторопна, и в золотосеребряном колобке замелькало белое пятно. Зелгадис и Ашанта в прострации проводили взглядом скулящий (и матерящийся) клубок. Снизу донесся грохот, скулеж стал агрессивнее, мат - изворотливей. Вскоре оба волка жертвой выбрали Вереск, и из лаборатории стали доноситься звон, треск и, кажется, взрывы.
   Зелгадис спрыгнул на лестницу и погрозил девушке пальцем.
   - Какая неприятная накладка, - сказал он. - Бедная девочка теперь одна...
   - За бедную девочку - убью, - прошипела охотница. Она потянулась к сумке на бёдрах, понимая, что уже не успевает. Зелгадис в два прыжка преодолел расстояние между ними, отбил рукой летящие в него бомбы, которые упали за перила, взорвавшись где-то внизу. Ашанта в отчаянье выставила перед собой копьё; оружие мазоку смогло пробить каменную кожу, только толку от этого немного, когда твой враг - берсерк. Зелгадис едва ли заметил, что ранен, он схватил девушку одной рукой за горло, наклонился к её лицу и сказал:
   - Тебе надо было убить меня, когда была такая возможность, Ашанта Лорале, - каменный кулак ударил её под дых, и охотница потеряла сознание.
   Зелгадис устало привалился к стене - колдовство и эта короткая стычка высосали из него все те немногие силы, что оставались. К тому же он только сейчас заметил, что из его плеча торчит целое копьё. Он, поморщившись, выдернул наконечник и стал рассматривать магические браслеты на рукояти - рубин и изумруд горят.
   - Проклятье, - из задымленной комнаты выпрыгнул Амат, держа за шиворот Рин и Ран. - Эти идиоты умудрились поджечь собственную лабораторию! Надо уходить... Что за...
   На площадку выскочила взмыленная Вереск с торчащей дыбом шерстью, в которой запутались провода, вся посыпанная порошками - они придали ей весёлую расцветку радуги.
   Зел подхватил химеру-кошку на руки и наставил на приближающихся волков копьё:
   - Домой, - наугад сказал он, и мазоку ушли в подпространство; браслеты на рукояти погасли.
   - Я т-тебе это прип-помню, - заикается Вереск. - С-сволочь ты.
   - Ты же сама говорила, что я твоя полная копия. - Зел опустил химеру-кошку на пол. - Уходим.
   - А как же она? - Амат кивнул на бессознательную Ашанту. - И ты так это оставишь? А как же месть?
   - Загребу я свою месть полной лопатой, - усмехнулся маг. - Убийство ничего не решит, а вот милосердие таких, как она, приводит в ярость. - Зелгадис бодро шагнул вперед и... потерял сознание. Амат едва успел поймать химеру-демона за шиворот, прежде чем тот загремел с лестницы. Чертыхнувшись, капитан закинул Зела на плечо, сунул под мышку копьё Бистмастер и подхватил близнецов - они побежали.
   - Похоже на голодный обморок... Так и знала, что моего мальчика здесь не кормят, - фыркнула Вереск. Они миновали лабораторию. - Слушай, Амат, может, ну его, этого каменного придурка? Давай лучше прихватим вон те две алхимические стойки - они дорого стоят на чёрном рынке.
   - Не страшно, - сказал Амат. - Если он не оправдает моих ожиданий, я его продам. На стройматериалы.
   *
   После нападения химер прошло три дня, но запах паленого не выветрился до сих пор. Огонь, сожрав на нижних этажах всё, что смог, попытался подняться выше, но был остановлен колбами алхимического льда. Подсобка уничтожена: драгоценные препараты, реактивы, запасы ядов и кислот - сгорело всё. До основной лаборатории огонь не добрался, но сложная система труб была спутана.
   Алхимики восстановили разрушенное, но им неоткуда взять новые препараты. Необходимы поставки из Гильдии - которых больше не будет.
   Сарбисс сжал кулаки.
   Он всю жизнь был под защитой Гильдии - успешный Мастер, магистр, профессионал, который пользовался уважением как у коллег, так и у простых людей. Он был инициатором первых законов по химеризации в Васере; пускай эти законы звучали как "не превращай в химер детей, не спросив разрешения у их опекунов", но это хотя бы были первые ограничения на абсолютно безнравственном поприще. В какой-то мере Сарбисс был просветителем, пусть не блестящим, но всегда надо отдать должное тем, которые делают первый шаг - ведь такие всегда заканчивают плохо (обычно их травят, сжигают, гноят в тюрьмах или сдают в монастыри как буйнопомешанных; Век Просвещения - крайне травматичная эпоха для самих просветителей).
   В ночь накануне нападения к Сарбиссу пришла Ирри. Он проснулся от холода, который всегда приносит с собой мазоку - она сидела на краю его постели и грызла семечки, старательно заплевывая простынь шелухой.
   - Миленько, - поздоровалась Ирри. - Хан, ты мне нравишься, поэтому я тебе говорю. За твоей головой послали Триаду. И она ближе, чем ты думаешь.
   Мазоку смотрела на него, наслаждалась - он мог чувствовать, как она ест... нет, жрёт его ужас. С одной стороны - химеры, с другой - Триада. Куда им бежать от Гильдии - от той, чьи руки простерлись над всем Васером?
   В королевстве властью наделены четыре силы: в большей степени это халиф и его священнослужители, далее по вертикали идут Гильдия Алхимиков, султан с аристократами и Гильдия Механиков - самое стабильное и узаконенное, но в то же время маловлиятельное объединение.
   Но попавшему в немилость и к халифу, и к алхимикам, и к султану не стоит надеяться найти приют у механиков.
   В панике Сарбисс услал Архабада с большей частью охотников в Хорсе - но они вернулись ни с чем. Никто ни в городе, ни в окрестностях не видел механической кареты с золотыми вензелями. Три ассасина никогда не прячутся; эти гениальные убийцы, редчайшие ублюдки, хоть и объявлены в Васере вне закона (то есть, переводя на обычный язык - их не приглашают на свадьбы и им не шлют поздравительных открыток), но их услугами пользуются все, кто может их оплатить, вплоть до халифа. Таков закон в Васере - не вор не только не пойманный, но и тот, кого нельзя поймать.
   Два дня Сарбисс сдерживал разъярённых нападением химер Архабада и Ашанту. Архабад не мог простить химерам смерти двоих своих воинов, Ашанта - своего позора.
   - Эта сволочь оставила меня в живых... - шипела охотница. - Будто я не представляю никакой опасности... Будто я лишь надоедливая заноза... Он убил воинов, но оставил меня в живых...
   ...Утром третьего дня после стычки в зал, где завтракали охотники, влетела птица. Сделав три лихих фигуры высшего пилотажа, перевернув котелок с наваром и нанеся незначительные, но оскорбительные травмы паре пустынников, птица наконец ухнула в тарелку Ашанты. Девушка достала из супа обмоток тряпки, соскребла с него капусту - и её лицо исказилось.
   Это было письмо. Вызов.
   "Через два дня ближе к обеденной жаре в пригороде Хорсе у белой стелы. Возьми только своих людей, Ашанта Лорале. И готовься к смерти.
   P.S. Кстати, меня зовут Зелгадис Грейвордс - трижды прочти по слогам, запомни и научись произносить правильно.
   Приятно познакомиться".
   После такого Сарбисс и не надеялся удержать Ашанту. Девушка выехала в Хорсе вместе со своими охотниками, проигнорировав и приказы и воззвания Сарбисса.
   - Прости, Мастер, - говорила она. Девушка обнимала его, но старый алхимик знал, что все мысли Ашанты о грядущей битве. - Я не могу забыть такого оскорбления. Я убью его, и принесу вам тело... Ну, мы попытаемся принести, если мои ребята смогут его поднять... Убивать таких тварей - мой долг.
   Она предала его, кому была обязана независимостью, образованием, социальным статусом в конце концов. Сарбисс в ярости скинул со стола колбы - весь пол усеян осколками.
   Она предала его. А ведь была ему, как дочь... Бросила его именно сейчас, когда вот-вот должна появиться Триада.
   В лабораторию вошёл Архабад. "Вы меня звали, господин?" - спросил пустынник.
   Раз его предала Ашанта - это только вопрос времени, когда его предадут и остальные пустынники.
   Ирри бы сказала, что это "миленько". Сарбисс посмотрел на колбу в углу стола; мазоку принесла её утром.
   - Да, Архабад, - сказал алхимик, успокаиваясь. - Мне нужна помощь твоя и твоих солдат.
   *
   В поселении химер долго готовились к обороне, ожидая нападения охотников, но поскольку охотники судя по всему объявили им бойкот, подготовка к войне вяло перетекла в приготовления к Сезону Дождей. Мужчины укрепляли сваи, расчищали от мусора улицу, женщины сеяли на возвышении семена особых растений, а близнецы и Зелгадис всем мешали и капали на нервы.
   Маг наблюдал за этим оживлением в вечно сонном поселении с любопытством. Он желает дождя, ему хочется перемен. Унылый ландшафт пустыни, посреди которой, как мираж кокаиниста, из растрескавшейся земли и песка растут дома из тёмно-красного дерева, поднятые высоко над землей, ему уже надоел.
   С момента стычки в башне прошло пять дней. Двое суток пролежав, как на смертном одре, и несколько раз исповедовавшись Амату (на особо драматичных моментах капитан всхрапывал), на третьи Зелгадис уже был полон сил - и, к сожалению для многих, буйной энергии. Его помощь в приготовлении к Сезону Дождей нанесла поселению масштабный урон, каким не всякое племя гоблинов могло бы похвастаться, так что химера-демон был отстранён от всяких дел со страстным всеобщим пожеланием "быстрее поправляйся", сказанным тоном "да чтоб ты сдох".
   Оставшись не у дел, Зелгадис отослал вызов Ашанте с помощью заклинания Лины, затем ограбил Амата на предмет кинжалов. Он попытался поискать одежду, но, так и не найдя подходящей, остался в чёрных рубашке и брюках Солема. А ведь некогда Зелгадис пообещал одному человеку, что будет носить только светлое...
   Маг прогуливался, дожидаясь Амата, когда заметил на берегу озера Вереск и близнецов. Дети таскали химеру-кошку за хвост, а та закатывала глаза и говорила: "Райские врата, надеюсь, вы этого стоите!". Прогнав Рин и Ран, Зел сел на песок.
   - Ты всё ещё надеешься попасть в рай? - спросил он.
   - Вот уж кому не грозит, так это тебе, - фыркнула Вереск. - Амат мне два дня назад жаловался. Он был в ярости.
   - Я всего лишь сделал кисточку для письма.
   - Ты выдрал у него клок шерсти.
   - Должен же я был её из чего-то сделать.
   - А ещё ты сделал чернила из собственной крови и исписал ими рубашку Амата. Он сказал, что никогда в жизни не стал бы приходить на вызов, написанный так.
   - Естественно не стал бы, - усмехнулся Зел. - Он ведь не умеет читать.
   Маг лёг на спину. Всё-таки странная судьба забросила его сюда...
  
   Тогда покинув друзей, он вновь стал путешествовать... Вернее, бродить, ведь у него больше не было цели. Он храбрился, задирал нос, но спать ложился подальше от водоёмов - странное, тёмное желание тянуло его в омут. Желание покончить с этим раз и навсегда.
   Он пытался спрятаться от самого себя, с головой уйдя в науку; проглатывал книги, заменив ими сон, пытался проводить собственные исследования - напрасно. Взгляд застывал посреди предложения, мысли сбивались - и его снова затягивало в омут. Ему казалось, что он сходит с ума.
   Тогда-то он и пришёл в приморский город. Замотавшись в плащ, он разглядывал в порту корабли, пришедшие из Внешнего Мира - бриги, шлюпы, пара фрегатов и каравелл, даже галеон... Один из кораблей поразил его.
   Чёрное дерево с красной вязью рун вдоль бортов, белоснежные паруса с орнаментом арабесок, герб - золотой скарабей, носовая фигура - обнажённая женщина, простирающая руки к небу. Украшены на бриге были даже пушки. Некогда Резо сказал ему, что чем беспощадней народ, тем прекраснее его культура. В рунах, сначала выглядевших незнакомо, Зелгадис смог разгадать схожие с другими письменностями мотивы, а вскоре прочёл: "Васер".
   Он нашел в городе хозяина брига. Торговец в чёрном с золотом халате развернул ковёр прямо в центре площади и расположил на нём колбы с зельями, порошки, металлические пластины, манускрипты. Чужестранец был поражён видом Зелгадиса - первой магической химеры, которую он увидел; не меньше был поражён маг, впервые услышав об алхимии - науке далекого королевства, которая умеет создавать химер, а значит обладает знаниями, которые могут ему пригодиться... Угасшая было надежда, потерянная было цель на минуту возродились - Зелгадис попросился на корабль, и был взят в команду.
   За время плавания маг успел не раз проклясть свою опрометчивость. Зато желание покончить с собой отступило - просто потому, что на корабле и так хватало охочих его убить. Да и среди моряков не раз случались стычки, которые заканчивались смертью для одного из участников. К концу плавания команда корабля уменьшилась в два раза.
   Когда бриг вошёл в один из портов Васера, Зелгадиса на нём уже не было. Алхимик, хозяин корабля, хотел привести магическую химеру в Гильдию в кандалах, а то и вовсе приволочить труп - ни первое, ни второе Зела не устроило и, защищаясь, он убил алхимика. Оставаться на бриге после такого маг не мог и добирался до берега РейВингом...
   Васер встретил чужеземца враждебно. Если во Внутреннем Мире Зела принимали за монстра и боялись - то в Васере его правильно считали химерой и травили. Не было и шанса добраться до знаний алхимиков - ведь нет для вольной химеры врага страшнее, чем хранительница этих знаний - Гильдия.
   Он дрался с пустынниками, ассасинами, простыми ворами, которых привлекали его магические драгоценности и оружие. Терпел жару и жажду, однажды умудрился залихорадить - хотя и заразиться-то было не от кого, он днями не встречался с людьми. Он не раз терял в пустыне дорогу, натыкаясь на древние развалины городов, из которых, привлечённые ритмом его пульса, выползали твари - он и описать-то их был не в состоянии, какое там победить. Во Внутреннем Мире он редко когда убегал от противника - в Васере он только и делал, что бежал.
   Он начал звереть. Он и сам это понимал. Это было необходимо, чтобы попросту выжить, ведь в пустынном королевстве он гораздо уязвимее, чем на полуострове. Среди охотников на химер попадаются опасные противники, особенно если в команде есть боевые алхимики - их яды и некоторые металлы могут убить химеру-демона. К тому же шаманская магия в Васере ведёт себя странно - отчасти в этом виновата сама пустыня, где заклинания воды и земли действуют вполсилы, если вообще срабатывают, отчасти - древние строения-артефакты, которые либо глушат магию, либо выводят из-под контроля. После того, как Зел дважды подпалил себя Фаерболом до состояния обожжённого кирпича, он стал реже использовать магию.
   Из всех битв несмотря ни на что он выходил безусловным победителем - пока на него не напала Триада.
   Ассасины гнали Зелгадиса два дня и настигли возле оазиса недалеко от маленького города Хорсе. Три человека встали в нескольких метрах от него в цепочку. Химера равнодушно рассматривал их: рослые, тёмноволосые, с глубоко посаженными глазами, одетые в белое с золотом, у каждого на груди была эмблема - скарабей, скорпион и пустынный волк - три символа королевства Васер.
   "Стали, как на картинке", - мрачно подумал Зел. Он навёл на ближайшего ассасина арбалет, намериваясь сразу же спустить болт, но рука дрогнула.
   Нет, нельзя же так... Совсем вызверился... Он ведь даже не знает, кто они...
   - Назовите себя, - сказал Зел. Он давно не говорил, и голос скрипел. - Что вы от меня хотите?
   Ассасин с символом скарабея вскинул руку с чёрным предметом - и прежде чем Зелгадис смог угадать в предмете очертания чего-то, похожего на револьверы Джиласа, в него ударило семицветное пламя.
   Он устоял - просто сделал два шага назад. Удивлённо посмотрел на хлынувшую из живота кровь. "Ох, - подумал Зел. - А ведь не больно же..." - и упал. Правая рука мгновенно онемела, но он, наперегонки со смертью, поднес к животу левую и прошептал Рекавери.
   Ассасины решили, что их жертва мертва, забрали всё ценное и вернулись к механической карете.
  
   - О чём задумался? - спросила Вереск.
   - Так. - Зел взмахнул рукой. - Воспоминания.
   - Тебе повезло. А вот у меня проблемы с памятью. В пределах пяти лет - пожалуйста, все помню, а что раньше - отрывки. Кто знает, вернёшься ты во Внутренний Мир, буду ли я помнить тебя лет через пять, или нет.
   - А ты не помнишь, как стала химерой?
   - Не совсем. Какие-то моменты только. Знаешь, иногда в странном облике приходит смерть...
  
   <Иногда в странном облике приходит смерть. Молодая женщина склонилась над колыбелью, чтобы успокоить напуганного грозой младенца, а сквозь щель в оконной раме в комнату проскользнул маленький белый шар и завис перед её лицом. Женщина отшатнулась, и шар бросился к ней.
   Прибежавший на плач ребёнка мужчина нашел жену лежавшей на полу, неподвижную, с распахнутыми пустыми глазами>
  
   - Шаровая молния? - поразился Зел.
   - Вуаля. - Вереск усмехнулась. - Всегда собиралась умереть с фейерверком. Зато красивая и вся такая чистая душой, а ведь могла одряхлеть, раздаться, бить зятя и развращать внуков. Тогда я умирала - но не хотела умирать. У меня дети были всё-таки, мелкота совсем. И меня превратили в химеру... Я думаю, это можно так назвать. Видишь ли, наш дом стоял недалеко от леса, где водились ядовитые змеи, поэтому мы держали у себя химеру-кошку - симбионт обычной кошки и мангуста - которая этих змей ела. Тело её ты видишь перед собой, а вот душа внутри моя.
   - Тогда это не превращение в химеру, - сказал Зел. - Это переселение души.
   - Как хочешь называй. Я после этого самого "переселения душ" практически ничего не помнила - я и сейчас-то мало что помню. Говорить я не могла, соображала туго, только и делала, что с детьми своими играла и ядовитых змей ела. А потом дети подросли, муж нашел, эээ, человеческую самку - ты знаешь, как это бывает, жизнь продолжается... И я ушла. Возможно, я бы и хотела вернуться, но забыла дорогу. Да и поздно уже возвращаться, много лет прошло - ни десять, а несколько десятков... Я бродила по полуострову, жила во многих домах, где играла с детьми и ела змей. Снова научилась говорить и освоила магию, даже в войне участвовала - разведчиком-подрывником. А два года назад, как барьер упал, я пришла в порт на корабли из Внешнего Мира посмотреть. На каком-то шлюпе корабельный кот сдох, так эти сволочи меня за шкирку схватили и, не дав даже рта раскрыть, бросили в трюм - мышей ловить. Мышей! Этих отвратительных тварей с мохнатыми серыми хвостиками! Будь там змеи, скорпионы, тарантулы, да хоть электрические угри - всегда пожалуйста. Но мыши... Они меня потом выкинули с корабля в одном из портов Васера - но я стараюсь почаще сниться им в кошмарах.
   - Представляю, каково им было с тобой на корабле, - смеётся Зел. - Кстати, а что за маг перенёс твою душу в химеру-кошку?
   - Я не помню, - сказала Вереск.
   - Волшебный ответ.
   - Ага, особенно хорошо он действует на криминальную полицию - ты попробуй...
   - Что ты будешь делать дальше? Ты ведь не собираешься здесь долго оставаться?
   - Мое призвание - дети и змеи. И пока в Городе-На-Сваях есть и то, и другое - мне некуда торопиться. Подумаю, когда Рин и Ран подрастут. А вам уже пора, неприлично заставлять врага ждать, а то вам засчитают поражение из-за неявки. И перестань так загадочно улыбаться, -счастливые люди меня нервируют.
   - Я не счастлив. Я наконец спокоен. К тому же с тобой весело. Ты славная... Похоже, Амат освободился, - сказал Зел, заметив направляющегося к ним капитана. Он поднялся с песка и взял копьё Бистмастер.
   - Хорошую погодку вы выбрали для похода, ничего не скажешь, - проворчала химера-кошка. - Пекло такое, что хоть яичницу на камне жарь.
   Глаз Зелгадиса дёрнулся - каменный кулак вбил Вереск в песок.
   - Вот мнительный недоумок, - пробормотала химера-кошка где-то на уровне кактусовых корней. - Я вообще сказала без задней мысли...
   *
   - Пошли, - сказал Довар, - Сарбисс позвал.
   Солема стиснул зубы. Невыносимо... Здесь, в лаборатории, жутко - впервые все одиннадцать колб заполнены, и едва заметные сквозь алхимическую жидкость очертания химер-оборотней пугают Солема, как и предгрозовая тишина башни. Ведь это не совсем _правильные_ химеры-оборотни...
   Для того, чтобы создать симбионт человека с мазоку много ума не требуется - требуется мазоку. Солема не представляет, где Мастер достал кровь и плоть монстра - существа, у которого в принципе не должно быть ни первого, ни второго... Алхимики добавили подопытным лишь крошечную часть этой плоти, но оборотни стали в несколько раз сильнее, к тому же химеризация ускорилась - она должна завершиться в ближайшие часы. Во многом алхимикам помогли те знания, которые они приобрели, изучая магическую химеру.
   Но если здесь, в лаборатории, жутко - то что уж говорить о четвертом этаже...
   Сарбисс велел им плотно закрыть за собой дверь. Он нажал на кнопки автоклава, и металлическая пластина стала медленно отъезжать.
   Существо, которое они увидели внутри, не похоже ни на одну химеру. Вытянутое смолисто-чёрное тело с длинными руками и ногами, как у кузнечика. Оно сидит, подобно гигантскому кролику, низко опустив уродливую голову с сетчатыми глазами в полморды.
   Довар и Сарбисс, поражённые, придвинулись ближе; Солема отшатнулся. Едва ли тварь жива, но... Возможно, она попросту не из тех, кому, чтобы существовать, надо жить.
   А Сарбисс ликует - Ирри не обманула. Когда он потребовал у неё силы монстров и та принесла останки какого-то уродца, вмороженные в куски льда, Сарбисс был уверен, что она его обманывает. Но рискнул. Он смешал плоть двух рабов, скорпиона, скарабея и пустынного волка, но больше всего в этой смеси было тех останков, что принесла ему Ирри. Несколько месяцев эта смесь кипела в автоклаве, пока ожившая плоть мазоку не стала скреплять симбионты воедино, создавая особую форму жизни, которую едва ли можно назвать химерой.
   Идеально. Могущественно. Страх Сарбисса наконец отступил. Вместе с химерой-мазоку и небольшой армией оборотней, что спит в лаборатории, Гильдии его не достать. Даже наоборот - это он может захватить власть в Гильдии.
   - Но... - прохрипел Солема, смотря на существо. - Вдруг оно вырвется из-под контроля?
   - Не сможет, - сказал Довар. - Пока жив хозяин.
   - Люди хрупки, - огрызнулся молодой алхимик.
   Сарбисс подумал, что Солема прав. Нет ничего хорошего в том, чтобы подобное существо осталось без алхимика.
   - Вы в такой же опасности, как и я, - после непродолжительного колебания сказал Мастер. - Мы должны объединиться. Капля вашей крови, и мы трое будем хозяевами мазоку. Когда один из нас погибнет, останутся ещё двое, и химера не потеряет своего алхимика.
   Довар с готовностью протянул руку. Солема сомневается...
   Он против... был против ещё тогда, когда Сарбисс опоил охотников Архабада сонным зельем, когда засунул спящих пустынников в камеры и превратил в химер... Сарбисс, Мастер, которого молодой алхимик боготворил, никогда подло не превращал людей, над которыми имел власть, как поступали другие химеризаторы Гильдии. Он всегда этому сопротивлялся. Да, он делал химер из рабов - но ведь то рабы, они не выше животных. А пустынники, дети воинственных племён, уже другой класс, у них есть пусть крошечный, но все-таки шанс получить себе фамилию - Ашанта тому подтверждение...
   Солема не хочет в этом участвовать, но понимает, что они уже зашли слишком далеко. Безумен ли Сарбисс, считает ли себя всемогущим богом, но отступать им некуда. Молодой алхимик дал свою кровь.
   Мастер вколол образцы твари.
   Мазоку проснулся. Сетчатые глаза моргнули третьим веком; он поднялся, балансируя на тонких ногах, встал сначала на них, а потом упал и на руки, причудливо изогнув спину с кроваво-красными шипами. Его движения манерны и вычурны, похожи на тошнотворный танец.
   - Процесс почти закончился, - сказал Сарбисс. - Его надо ещё немного подержать в автоклаве. Солема, принеси наши записи о магической химере.
   Молодой алхимик кивнул. Вышел из комнаты, держась за стенку. Ему хочется убежать, спрятаться в какой-нибудь богами забытой деревушке, где люди свято верят, что дождь пойдёт тогда, когда кому-нибудь отрубить голову... Бежать подальше отсюда.
   ...Тонкий звук, на грани слышимого - из сумрака лестницы вылетело что-то искристое и вонзилось в грудь. Солема попытался закричать, но кровь пошла ртом, и он замертво упал на ступени.
   - Первый, - сказал ассасин со знаком скарабея.
   В лаборатории Сарбисс вздрогнул. Он направил химеру-мазоку обратно в автоклав и закрывал дверь - но тихий звук его остановил.
   - Довар, ты слышал? - спросил старый алхимик. Он обернулся - и увидел, как Довар упал - из его шеи торчит арбалетный болт.
   - Второй, - сказал ассасин со знаком волка.
   Болт пробил Сарбиссу лёгкое. Он захрипел, рухнул на колени. В живот мягко вошла сабля.
   - Третий, - сказал ассасин со знаком скорпиона. Он вытащил из тела клинок и стал его вытирать. - Работа сделана. Возвращаемся в Аргату.
   Автоклав дернулся. Ассасины, как один, схватились за арбалеты, недоумевая.
   Металлическая дверь заскрипела, выходя из креплений - мазоку-химера, цепляясь когтями за стены автоклава и сминая железо, выбрался в комнату и ухмыльнулся Триаде.
   *
   Ирри огорчённо рассматривает лабораторию. А ведь ей нравились эти ассасины - жажда крови и убийств делала их похожими на мазоку. Но сейчас великая Триада занимает три стены, пол и частично потолок. Хотя, бывшие ассасины везде присутствуют фрагментарно... Ирри никак не может найти одну голову. Щёлкнув пальцами, она вытащила из подпространства астральные огоньки - энергетические шары, чьё единственное развлечение - наблюдать за материальным миром.
   Болтливые твари. Они могут написать поэму о пролетавшем мимо комаре и трилогию - о восходе солнца. Ирри прищёлкнула пальцами три огонька, прежде чем их рассказ дошёл до момента, который её интересовал.
   - ...а потом он съел его голову!
   Мазоку фыркнула - как неизящно. Чтобы получить знания человека достаточно просто коснуться его головы, необязательно её глотать... Но стоит насторожиться. Похоже, какие-то воспоминания и знания монстра всё-таки остались в химере.
   Это может стать проблемой.
   Но пока - это миленькое развлечение.
  

6. Полымя

   Он едва ли может отличить жизнь от не жизни. Прошлое складывается из кирпичиков отрывочных воспоминаний монстра, логики и воображения. Он помнит больше, чем мог бы - и меньше, чем ему хочется.
   Он монстр. Зовут его... вернее, звали Васт. Хотя и это неверно - Вастом был тот, погибший от руки... от чьей, он так и не смог вспомнить.
   Ведомый памятью ассасина, химера-мазоку спустился в лабораторию и там увидел одиннадцать колб с заключенными в них оборотнями. Он сорвал рычаг; хлынула липкая алхимическая жидкость, химеры безвольно попадали на пол, стали неумело подниматься на лапы.
   "Они не похожи на обычных химер-оборотней", - услужливо подсказала Васту личность ассасина.
   "В них кровь монстров, - сказала личность мазоку. - Вернее, некоторое её подобие, ведь у нас нет крови... Химеризация пошла по другому пути".
   - Не говори слов, значений которых я не знаю, - разозлёно подумал Васт.
   Он выбрал из химер самую крупную, - похоже, главную, - схватил её за холку, распахнул рот, намереваясь откусить ей голову...
   "А ты уверен, что это съедобно?" - спросил ассасин.
   "Его память тебе не поможет, - сказал мазоку. - Пусть идёт в Хорсе и сеет там хаос".
   ...Эта едва начавшаяся жизнь уже становится той ещё головной болью.
   - Иди в город людей. Убивай, - прошипел Васт химере. - И щенков своих тоже бери.
   Он вышел из башни вместе с оборотнями. Кругом дышащая жаром пустыня - солнце близится к зениту.
   Химеры ринулись в сторону Хорсе - похоже, местность они помнят. Васт намеревался пойти следом, но его отвлекло чьё-то присутствие...
   Он превратил часть своего тела в щупальце-спицу, которое ушло глубоко в песок и вынырнуло возле наблюдавшего, сдавив его в тисках.
   "Это химера, - сказал ассасин, рассматривая сопротивляющуюся жертву глазами Васта. - Откуда он здесь?"
   - Кто он и откуда? - Васт откусил химере голову.
   ...Его звали Шемот. Он из поселения недалеко отсюда - из Города-На-Сваях. Наученный горьким опытом, Васт сразу же убил личность Шемота, порождённую его воспоминаниями. В этом свой минус - теперь часть знаний недоступна, но если в его голове будут разговаривать три голоса, он сам себе глотку перегрызёт.
   Он ленно перебирает воспоминания химеры. Алхимия, лишь крохи знаний, но для начала сойдёт. История, механика... Магия.
   - Что такое магия?
   "Волшебные слова", - сказал ассасин.
   "Бум-бах, и что-то в этом духе", - сказал мазоку.
   Могущественная наука, которая может сделать его во много раз сильнее. Возможно, когда-то он владел ею...
   "У меня получался шикарный ГаавФлэр, - сказал мазоку. - Когда никто не видел".
   Однако у Шемота нет необходимых знаний. На много километров вокруг, а, возможно, и вовсе единственные во всём Васере магией владеют лишь две химеры - Вереск и Зелгадис. Оба в Городе-На-Сваях.
   Васт побежал в пустыню.
   "Знаешь, мы можем поиграть в шарады, - сказал ассасин. - Или в города".
   "Заткнись уже, - проворчал мазоку. - А то я скажу ему, чтобы он тебя выплюнул".
   *
   Раскалённая пустыня строит миражи. И надо же было для боя выбрать это место: открытое всем знойным ветрам песчаное возвышение рядом с Хорсе - отсюда можно разглядеть зелёные сады на крышах и шпиль минарета. Единственную, весьма условную тень отбрасывает высокая белая стела, бредово торчащая из песка. Амат в очередной раз намочил из фляжки рубашку и накинул на голову.
   Зелгадис стоит на самом солнцепёке и смотрит в сторону города. Кроме копья Бистмастер из оружия у него сабля в ножнах за плечами и два кривых кинжала из алхимического металла за поясом - он сам их сделал в лаборатории Кера, переплавив обычные клинки из Аматовой коллекции.
   - Ты хоть задумывался, что мы здесь головы сложить можем? - спросил капитан ополчения. - Если один из нас погибнет, другому придется хоронить его в этих песках.
   - Ужас, - сказал Зел. Он задорно посмотрел на Амата: - Рыть могилу под твой размер - ужас.
   Но несмотря на свою насмешку, Зелу едва ли хочется смеяться. Он многих похоронил... Он вспомнил могилу Родимуса, которую он сделал на кладбище возле родного города пожилого воина - она пуста, поскольку после встречи с Шабранигдо хоронить было нечего. Вспомнил могилу Эрис - хотя едва ли это можно назвать могилой... Он решил тогда, что бесполезно разгребать развалины старой части Сайраага, чтобы найти её тело, и просто высек на одном из камней то немногое, что о ней знал: имя, фамилию, месяц и день рождения (как истая женщина, Эрис шифровала свой возраст).
   После этих двух могил ненависть к Резо затопила его разум...
   Но ведь ненависти больше нет. Он теперь ничего не чувствует, омертвело наконец. Можно посмотреть на всё прошедшее глазами разума, но... предательство Красного Священника опошлило воспоминания об их путешествиях вчетвером - он, Резо, Родимус, Эрис. Было много печального, были и боль и обиды, но несмотря ни на что это были счастливые воспоминания - а теперь будто часть жизни смело...
   К слову, для Резо он так и не сделал могилы. Хотя раньше Зел и не думал об этом. Наверное, будет лучше просто родню Красного Священника поискать, их полно по свету, пусть сами своего дражайшего прародителя провожают в последний (хочется верить) путь, или Гильдии Магов сказать - вот те уж точно такие похороны закатят, недели три гулять будут...
   Зелгадис скривился - понимает, что по-настоящему, по-человечески похоронить Резо может только он. А ведь Вереск как-то сказала ему, что свои проблемы надо закапывать в землю, особенно если они гниют и разлагаются. Точно, как только вернётся - спросит у неё совета.
   - О чём задумался? - спросил Амат.
   - Я в сотый раз наступил на старые грабли, чтобы убедиться, что это по-прежнему больно, - со злобной насмешкой над самим собой сказал маг. Он приложил ладонь к глазам, всматриваясь в пустыню. - А вот и наши противники...
   *
   "На "с", значит? Сейрун!"
   "Нет такого города!"
   "Есть, он во Внешнем Мире".
   "Наваико!"
   "Нет такого города".
   "Есть, он во Внутреннем Мире", - подло сказал ассасин.
   Васт увидел на горизонте силуэты приподнятых над землёй домов. Город-На-Сваях.
   "Оставак!"
   "Нет такого города!"
   - Заткнитесь уже!
   Зачем ему магия, Васт не задумывается. Он пока слабо представляет себе схемы завоевания мира или его уничтожения. Пока самосовершенствование - высшая цель химеры-мазоку.
   На границе пустыни и города его заметили. На бархане сидит белая кошка, рассматривает его.
   - Как я понимаю, ты сюда не жить пришёл, - сказала Вереск. - И на бродячего торговца солью ты тоже непохож.
   - Ты маг, - осклабился Васт.
   - Ты что-то сказал? Дикция, мальчик, помни о дикции, если хочешь быть популярен.
   Васт стал деформировать свою пасть - Вереск терпеливо ждёт. Ей, признаться, страшно.
   И это удивляет. Когда живёшь сотню лет и весьма этой жизнью не дорожишь страх уходит. Вереск уже давно ничего не боялась, и вот...
   Непонятная тварь, тощая, как палка, чёрная, выше её раз в сорок, нависает, выставив вперёд кривые руки-спицы -- ни демон, ни химера, возможно мазоку, но больше похож на тех существ, что живут в древних развалинах Васера. Его плоть постоянно переживает метаморфозы, принимая тошнотворные формы.
   Но страх к Вереск вернулся не из-за этой твари.
   "Я ведь столько имен и лиц забыла, - думает Вереск, - не хочу больше ничего забывать. Видимо, он и вправду на меня похож: глупый, циничный, смелый, безрассудный недоумок - о да, полная моя копия..."
   Вереск посмотрела на Васта, чья морда с гигантскими сетчатыми глазами наконец обрела какое-то подобие рта с рядом жёлтых клыков.
   - Ты маг, Вереск, - прохрипела тварь.
   - Слушай: там, в поселении, дети, а ты явно ядовит, не могу тебя пропустить. Давай полюбовно всё решим здесь - убьёшь меня, идёшь дальше. Убью я тебя - съе... - На костлявой груди твари появился контур лица с плачуще искривлённым ртом. -- Нет, не буду я эту дрянь есть, - сказала химера-кошка. - Знаешь, назвать тебя "ошибкой природы" - это сделать комплимент. Я не особо люблю этот мир... Но тебе в нём точно не место.
   - Твоя память будет моей.
   - Жаль тебя разочаровывать, у меня не так много памяти. Но есть воспоминания, без которых ты точно перебьешься. Сожри-ка лучше это - БомбСприд!
   *
   Он улыбается. Закинул на плечо её копьё - электр наконечника раскалён.
   - Ашанта Лорале, с тобой двое воинов.
   - Это мои люди. Ты тоже не один.
   - Он - пустынник, Амат из племени Маран.
   Химера-оборотень поднялся, давая охотникам возможность оценить его размеры. Легко взмахнув огромной секирой, он забросил её на плечо, в точности повторив жест Зелгадиса с копьём.
   Племя Маран? Случайно не то самое, которое бросает на краю деревни слабых младенцев, чтобы те умерли в жару? И не те ли, которые за одну ночь вырезали племя Шабалот за то, что они обсчитали их шамана на один золотой?.. Химера-оборотень злобно улыбнулся. Похоже, это то самое племя...
   Ашанта специально ушла из башни алхимиков заранее - ей не хотелось, чтобы Сарбисс или Архабад попытались её отговорить. Тем более - ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Она прекрасно осознаёт, что Зелгадис сильнее её: химера, хороший боец, маг, чертовски умён - всё как гвоздь в гроб. Она стоит перед самым сильным своим противником, одним из немногих, одолевших её...
   ...и теряется.
   Зегадис поднял копьё. Ашанта потянулась к сумке на бедре; Ворон и второй охотник взяли сабли наизготовку, а химера-оборотень ленно поднял секиру...
   ...маг бросил копьё за плечо.
   - Я буду играть в твою игру по твоим правилам, - сказал Зелгадис. - Этого будет достаточно, чтобы доказать, что я - человек? - Он вытащил из ножен на спине саблю. - Это обычный клинок, а кинжалы - из алхимического сплава. Магией я пользоваться не буду, копьём - тоже.
   Капитан уставился на товарища в прострации, а охотники Ашанты осклабились. Игра Зелгадиса в "честь" смешит - тот, кто рассуждает о ней в Васере, долго не живёт. Этот химера - идиот.
   - Мы тут не в поддавки играем, - огрызнулась Ашанта.
   - Не беспокойся, - усмехнулся маг. - Я убью тебя в любом случае, любым оружием.
   - Хорошо, - она ярится, всё труднее сдерживаться, когда враг прямо перед ней. - Тогда и я себя ограничу - никаких ядов.
   Настала очередь осклабиться Амату, а охотникам - открыть рты. Их госпожа точно такая же идиотка, как и её противник.
   Ашанта достала саблю, и это стало сигналом.
   Они ринулись в разные стороны - охотники в своей излюбленной тактике пустынников стали кружить вокруг Амата. Зелгадис и Ашанта подобрались к стеле - сабли скрестились, и девушка с бранью отскочила. У химеры тяжёлые удары, долго она не продержится; к тому же он слишком быстр. Не будь он химерой, ничем бы не отличался от элитных солдат султана - он даже внешне на них похож.
   В её руке блеснули бомбочки. Зел легко избежал взрывов, но его коснулся кончик кнута - гибкая алхимическая сталь попала по запястью, оставив длинный разрез. Будь кожа человеческой, он бы лишился руки. Зел прикусил камень, "спаяв" края раны и остановив хлеставшую кровь. Он не собирается нарушать данное слово даже ради лечебных заклинаний.
   Ашанта снова взмахнула кнутом и он затанцевал извилистыми путями - Зелгадис в очередной раз попал под удар, на этот раз плечо. "На что он надеется? - удивилась охотница. - Глупо меня недооценивать".
   Химера сам уже это понял. Пока Ашанта создаёт заслон из взрывов и бьёт его кнутом, пробиться к ней не получится.
   Девушка вновь ударила - на этот раз он ускользнул с пути кнута и вскинул руку. К удивлению охотницы, между каменными пальцами отливают красным шарики бомб. Он метнул алхимическую взрывчатку - Ашанта едва успела избежать прямого попадания.
   - Я же сказал, что буду играть в твою игру, - усмехнулся. Бросил саблю и достал из-за пояса кинжалы. - Значит, я буду пользоваться твоей наукой.
   *
   - Уже станцевала? - спросил монстр. - Бей меня еще раз.
   Он горячий, как кипяток, лёд не помогает. Огонь не жжёт - гореть попросту нечему. Вереск целилась в сердце, мозг, лёгкие - чтобы обнаружить, что ничего из вышеперечисленного у него нет. Эта тварь будто состоит из единой жидкой массы. Астральная магия тоже не действует - дух есть, но он так же расплывчат и неуязвим.
   Тварь бежит к ней причудливыми прыжками. Оторванные магией куски плоти приросли к телу под немыслимыми углами; рот сейчас находится где-то в подмышке, спина стала передом, а один глаз смотрит с щупальца.
   Может, тварь и взял бы ДрагонСлейв, Вереск теоретически владеет им, хотя никогда не использовала на практике. Но она не может пробовать, когда поселение химер так близко - Город-На-Сваях попросту накроет огненной волной.
   Во время боя она незаметно уводила Васта всё дальше от поселения. Надеялась, что взрывы и шум битвы подадут химерам сигнал к отступлению, а тем временем у неё будет шанс скастовать ДрагонСлейв - Вереск не знает, получится ли, тем более что она израсходовала большую часть магических сил.
   - Вереск! - окликнули её. Химера-кошка увидела трёх последних ополченцев поселения. - Что это за тварь? - химеры отшатнулись. Но, борясь со страхом, достали оружие и стали надвигаться на Васта.
   - Нет, идиоты, убирайтесь! - взбесилась она. - Вы его кормить пришли!
   Тварь перепрыгнула Вереск и вклинилась в жалкий строй ополченцев. Химера-кошка ничего не успела сделать, как они погибли. Монстр проглотил голову одного из ополченцев.
   - Ааа... Похоже, каменного паренька здесь нет, он ушёл в Хорсе... Бежишь?!
   Вереск действительно убегает. Тварь кинулась вдогонку. Химера-кошка читает на ходу заклинание...
   Сработало. Стена огня накрыла монстра, и в пустыне расцвел купол ДрагонСлейва. Песок плавится под ногами; Вереск, щурясь, пытается осмотреться - заклинание получилось не особенно сильным, впрочем, другого и не следовало ожидать. Зато поселение не задето.
   - Весёлый фокус, - сказал монстр. Он вышел из пламени; его плоть сочится на песок. Руки-иглы, еще горящие, вонзились в химеру-кошку. Он стал подтягивать её, намереваясь проглотить целиком.
   "Вот ведь, - в полубреду подумала Вереск, - мне всегда казалось, что ДрагонСлейв - панацея от всех бед. Зел бы смеялся. Он так похож на...".
   - ФлерХаул.
   Васт взвыл - он почти проглотил кошку, когда она вспыхнула в его глотке. Адское пламя жрёт его изнутри - тело, и без того нагретое ДрагонСлейвом, раскалилось еще сильней. Его плоть стала отпадать пластами, на этот раз убитая - слишком высокая температура распаяла составляющие и уничтожила в них жизнь. Васт отшвырнул горящую кошку вместе с частью себя и отполз в сторону, терпя адскую боль.
   ...Через несколько минут боль прекратилась; треть его тела уничтожена - мелочь, но неприятно. Васт оглянулся - от кошки остался только обугленный костяк. Кто знал, что она подпалит себя... Её знания теперь утеряны. Васт взвыл - он только что понял, что ненавидит проигрывать.
   Но у него есть вторая попытка. Подхватив останки химеры, он бросился в Хорсе, даже не посмотрев в сторону Города-На-Сваях.
   *
   Ашанта устало припала на колено. Её запасы взрывчатки и алхимических субстанций закончились - остались лишь яды, которые она дала слово не использовать. Маг сделал ложную комбинацию и кнут увяз в стеле, где счастливо доныне и пребывает. Метательные ножи из алхимических сплавов валяются под ногами; ей удалось засадить в Зелгадиса лишь два - это его не особо-то ранило, разве что взбесило.
   Он ей подыгрывает. Дело даже не в его отказе от магии, а в стиле боя - будто сознательно избегает простых решений, создаёт себе трудности. Захоти, он бы мгновенно её убил.
   У пустынников дела не лучше. Измотать химеру-оборотня им не удалось, скорее наоборот.
   Ашанта скривилась. Это не драка, а фарс. И она намерена его закончить, сейчас или никогда.
   Вой, подобный воплю, донёсся из пустыни. Охотники и Амат, поражённые, замерли.
   - Химеры! - крикнул Ворон Ашанте. - Я так и знал, что они приведут подмогу!
   По краю площадки выстроились одиннадцать фигур - на солнце отливает золотистый мех пустынных волков, но существа раза в три их крупнее и уродливее. Это химеры, но необычные...
   - Что это за твари? - спросила Ашанта у Зелгадиса. - Так это твой честный бой?
   - Это я у тебя должен спросить, - сказал он. - Эти твари прибежали со стороны башни!
   Самый крупный оборотень подбирается к охотнице. Она вскинула руку с ядовитым зельем, ожидая, когда химера подойдёт ближе.
   В его теле можно рассмотреть человеческие черты: лапы похожи на руки с натянутыми, как струна, сухожилиями, разверстый рот с зелёными клыками, вытянутые человеческие уши... и глаза.
   Ашанта смотрит в них - и не может поверить. Она узнаёт - и не хочет узнавать.
   Позади ахнул Ворон, второй пустынник побледнел.
  
   <"Ты неправильно держишь это дурацкое копье, девчонка. И хватит перечить, так ты никогда ничего не достигнешь".
   "Ты так уверен? Смотри, Архабад! Говорю тебе - будет у меня фамилия, и ты будешь на коленях передо мной ползать!".>
  
   Ашанта не может отвести взгляда от замершего перед прыжком оборотня. Она до крови вонзила ногти в ладонь.
   Зелгадис положил руку на плечо охотнице - каменная кожа раскалена, и у неё на плече наверняка останется ожог в форме его ладони.
   - Ну что же ты. - Маг наклонился к её уху. - Они - химеры, ты - охотница. Убей их.
   Ашанта задохнулась. Оборотень бросился на неё -- Зелгадис оттолкнул девушку.
   - Мне это не нравится, - сказал он и коснулся ладонью песка. - ДагХот!
   Зел почувствовал, как заклинание прошло через руку, и...
   - Ой, - он поднял грустные глаза на Амата. - Ну, каждый может допустить ошибку, верно? Левитэйшен!
   - Что за "ой"?! Ты куда?!
   Песок вокруг стелы стал зыбучим. И капитана ополчения, и охотников затягивает в движущиеся пласты барханов, растревоженных ДагХотом, а вот оборотни благополучно оказались за пределами действия заклятия и, оббежав зыбучий песок, бросились в Хорсе.
   - Ты что, ублюдок, делаешь? - закричала Ашанта. Крик Амата гораздо более экспрессивен и нецензурен. - Вытащи нас немедленно!
   - Хватит орать! Ошибся, ляпнул на автомате, с кем не бывает... Задержите дыхание, - сказал сверху Зел.
   - Стой! Ты что задумал?!
   - БомбДиВинд!
   Порыв ветра вырвал их из зыбучих песков - Амата и Ашанту впечатало в стелу, охотников расшвыряло по окрестным кактусам. Ещё никогда за такой короткий промежуток времени Зелгадис не узнавал о своей семье - особенно о матери - столько нового.
   - Ладно, - откашлялся маг, всё ещё находясь в воздухе, - вы как хотите, а я за этими тварями.
   - А тебе-то что? - Ашанта с трудом поднялась. - Ты ведь химера, как и они...
   - Амат, ты можешь за мной, - сказал Зел, игнорируя охотницу. - С какой стати алхимикам натравливать химер на Хорсе?
   - Это не Сарбисс! - закричала девушка. - Он бы никогда на такое не пошёл.
   - По мне твой Сарбисс такой же ублюдок, как и остальные химеризаторы. Я убью его при встрече, но сначала - разберусь с его щенками. А ты можешь забиться в угол и рвать на себе волосы.
   - Спустись, сукин сын! - ярится она. - Я тебе кое-что оторву!
   - И не собираюсь. Это "кое-что" мне ещё пригодится.
   Он полетел в Хорсе. Оборотни передвигаются с поразительной скоростью - Зелгадис попал в город, когда тот уже был охвачен паникой. Позади него, задыхаясь, остановился Амат.
   - Быстро бегаешь, - похвалил маг.
   - ...медленно летишь. Ты так эту бабу взбесил, что я побоялся, что она у меня "кое-что" оторвёт - это придало мне ускорение. - Оборотень схватил мага за капюшон. - Какого чёрта, Зел? Оставь дурацкий городишко, это не наша проблема.
   - Да? Ты, конечно, из жестокого племени Маран, но... Ты мне напоминаешь кое-кого. Он всё делал по-рыцарски, всё по чести. Хотя, вы с ним всё-таки кое в чём совсем разные, но не думаю, чтобы он или ты бросили всё вот так, ничего не сделав.
   Капитан посмотрел другу в глаза - синие, как у Вереск... Сейчас эта схожесть больно его кольнула, что-то ударило по нервам. Рождённый в сердце пустыни, привыкший слушать ветра - Амат обладает воистину звериным восприятием.
   - Знаешь, - сказал он. - Вереск умерла.
   Зелгадис поражённо вскинул глаза. Амат с усмешкой пихнул его в спину. Химера-демон сделал по инерции два шага, обернулся, собираясь что-то спросить, но женский крик из переулка его отвлёк. Маг бросился на него.
   Капитан повернулся, чтобы как раз увидеть вбежавших в Хорсе охотников во главе с Ашантой.
   - Где этот ублюдок? - бесится девушка.
   - Тебя сейчас не это должно волновать, - сказал Амат. - Он защищает город от химер - разве это не твоя работа?
   Ашанта опустила руку с саблей; её заметно трясёт.
   - Сарбисс ведь не мог это сделать?
   - Ты это у меня спрашиваешь? - поразился капитан. Хотя Ашанте и не у кого больше спрашивать - пустынники разбежались, прилежно выполняя свою работу, даже если это означает, что они будут убивать бывших товарищей. А охотница колеблется, и этим она отличается от многих жителей Васера - честь и преданность для неё не пустые слова. Девушка чем-то похожа на Зелгадиса - может, поэтому химера-демон так упорно не хотел её убивать.
   - Думаю, ты сможешь это узнать, когда поймаешь хоть одного из них, - сказал Амат. - Я тебе помогу.
   - Почему?
   - Звериное чутьё. Мне как-то сказали, что я превосходно разбираюсь в людях - правда, мне это ни капельки не помогло.
   *
   Он отшвырнул порывом ветра первого оборотня; второй бросился на мага, но был испепелён на месте.
   Первый начал подниматься.
   "Если я так долго буду возиться с каждой тварью, это нескоро закончится". Зелгадис взмахнул копьём:
   - Бойня!
   Волки-мазоку, войдя в этот мир, отряхнулись и недружелюбно посмотрели на противника. Миг - и оборотень был разорван.
   - А вы жестокие твари, как я погляжу. - Зелгадис рассеянно потрепал подбежавшего к нему серебряного волка; золотой довольно осклабился, слизывая с морды кровь.
   Слова Амата не дают магу покоя... Мертва? Что он имел ввиду? Опять какая-то пословица пустынников, которую надо понимать метафорически?
   Над городом снова полился тоскливый вой. В Хорсе нет своих алхимиков, механиков, да и вообще сносных бойцов. Этот дохлый городок, затерянный в песках вдали от торговых путей, никогда никого не интересовал, ему не от кого было защищаться. И потому сейчас нападение одиннадцати обезумевших химер для Хорсе всё равно что налёт орды варваров.
   Оборотни действительно как обезумели... Похоже, у них не было собственного алхимика с самого начала; Зелгадис уже сомневается, что их сделал Сарбисс, этот учёный не такой уж идиот. В этих химерах что-то неправильно, что-то сбоит. В их сознании сражаются не человек и пустынный волк, как в сознании химеры-оборотня типа Амата, доживающей свой "срок годности", а зверь и человек в них объединились против врага более ужасного... В нём проснулся естественно-научный интерес. Зел до крови прикусил язык - сейчас не время для этого. В какие бы сферы не сунулся Сарбисс, он допустил огромную ошибку.
   Улица пуста. Чем быстрее он будет действовать, тем меньше жертв будет в Хорсе.
   - Вы... - начал было Зел говорить волкам, но те неожиданно встрепенулись. Припали к земле, подняв дыбом шерсть, с ненавистью уставились в тёмный закуток переулка. Зелгадис присмотрелся. Там ничего нет. Но по краю сознания как нож прошёл...
   Нет, кто-то есть. И он желает ему смерти. Зелгадис указал на переулок копьём.
   - Что бы ты ни было, - сказал он. - Вылезай. Дай мне на тебя посмотреть.
   В какой-то мере он пожалел. Выползшее на свет существо так же темно, как и тень в закутке; оно выше Зела в два раза, тощее. Нависло над химерой, выставив вперед длинные клинки-руки, сетчатые глаза вылупились так, что ещё немного - и выскочат.
   - Ты - маг, Зелгадис, - едва разборчиво сказало существо.
   - А ты еще что за...? - пораженно спросил химера-демон, пытаясь вспомнить, не принимал ли он что-либо подозрительное недавно, слишком уж существо похоже на обкуренный бред. - Так эти оборотни - твоих лап дело?.. Откуда ты взялся? Мазоку?
   - Почти угадал. - Существо... пожалуй, усмехнулось, сложно сказать.
   Зелгадис выставил между собой и тварью копьё.
   - Откуда ты знаешь моё имя? - спросил он. - Что ты от меня хочешь? У меня нет никаких дел с мазоку. Уходи, мы не враги.
   - Да? - заинтересовалось существо. - Ты будешь поумнее моих прошлых противников... И её в том числе. - Он поднял заострённую лапу, на игле которой насажены обгоревшие останки чего-то... чего-то...
   Похожего на кошку.
   - Ты... Почему?!
   - Я представлюсь, позволишь? Я - химера-мазоку, Васт, созданный Сарбиссом. Мне нужна магия, а она была магом. Как и ты. Мне нужны твои знания. И я получу их. Сейчас.
   "Ты разозлил паренька, -- сказал ассасин. - Отличная работа. Обожаю драмы".
   "Особенно те, причиной которых ты был? - спросил мазоку; сказал Васту: - Не возись с ним, он опасен. Убей".
   Обезумевший от ярости, охваченный жаждой мести маг начал действовать - его копьё взлетело и рука-спица с останками Вереск отлетела в сторону, отрезанная. Васт не шевельнулся. Волки, стоящие по бокам Зелгадиса, бросились на химеру-мазоку.
   Маг, уже испробовавший на противнике пару огненных заклинаний, замер - серебряный волк отброшен в сторону, а золотой захвачен руками-спицами, которых Васт отрастил больше пятнадцати, и... похоже, тварь собирается его живьём проглотить.
   - Домой! - крикнул Зел, указав на волка копьём. Серебряный исчез в подпространстве, но второго тварь успела заглотить.
   Золотой браслет на копье разошёлся по краям и упал в песок, рубин на нём потемнел и треснул.
   "Я осёл! - беснуется Зелгадис. - Кретин! Я только что помог ему стать сильнее!".
   Васт облизнулся.
   - Ха, - сказал он, посмотрев на мага. - А вот теперь по-честному, один на один. Начнём?
   *
   Ашанта и Амат преследуют оборотней, которые ворвались на городской рынок. Обед, людей немного - но и этого достаточно, чтобы торговые ряды превратились в резню. Запасы бомбочек и субстанций Ашанта израсходовала в бою с Зелгадисом, в зыбучем песке погибло всё её оружие. Остались только яды, но использовать их в центре города, заполненном бегущими в панике людьми, не лучшее решение.
   - Чего замерла? - напустился на охотницу Амат. Ему только что удалось одолеть одного из оборотней, разрубив его секирой. - Атакуй их! Хватит колебаться! Это больше не твои товарищи!
   "Да не в этом дело!" - хочется ей заорать. Но... в какой-то мере в этом-то как раз и дело...
   Она побежала среди крытых лавок, прочь от Амата, сцепившегося с двумя оборотнями, и остановилась в конце ряда. Над растёрзанной женщиной стоит он.
   - Архабад. - Охотница сунула руку в сумку на поясе. - Здравствуй.
   Химера оскалился. Стал подкрадываться к ней, оставляя кровавые отпечатки лап, готовясь к прыжку.
   Зверь зверем, но глаза... Похожи на глаза человека... Дорогого человека.
   Ашанта замерла, её снова парализовал взгляд химеры. Оборотень крадётся к ней, и в до боли знакомых глазах - жажда крови.
   "Этого достаточно, чтобы доказать, что я - человек?" - два часа назад спросил у неё Зелгадис.
   "Это всё не имеет значения, - думает Ашанта. - Если ты выглядишь как человек, это не даёт тебе право им называться. Если ты химера - это не даёт тебе право не быть человеком. Как тебе доказать, что ты - человек, Зелгадис? Просто будь им".
   Оборотень бросился на девушку. Охотница размахнулась и отправила в распахнутую глотку мешочек с ядом, сгруппировалась и закатилась под прилавок. Она сидела там, обняв колени, пока истошный визг снаружи не прекратился - яд сделал своё дело.
   Ашанта вытерла ладонью слёзы. У неё много дел.
   А потом, когда всё закончится - она убьёт Сарбисса.
   Где-то в городе раздался взрыв.
   *
   Зелгадис закашлялся. Все дома на улице горят, а день и без того жаркий... Каменная кожа раскалилась, ещё чуть-чуть, и внутренности начнут вариться - получится из него картошка в мундире... Он усмехнулся.
   Зел сидит в переулке - одном из немногих, не охваченных пламенем. Копьё лежит на коленях. Ему удалось оторваться от химеры-мазоку, но это лишь вопрос времени, когда Васт его найдёт...
   Маг уронил голову на руки. Из-за жары он почти не соображает - у него тепловой удар, и Рекавери здесь не поможет...
   Васт слишком силён. Ни одно заклинание Зела - даже РаТилт - не сработало. На эту тварь не действовали ни огонь, ни лёд, ни астральная магия. Ни-че-го.
   Как такое возможно - химера-мазоку? Что сделал Сарбисс? Откуда он взял мазоку, в конце-то концов?.. Да какая теперь разница... Похоже, Сарбисс уже слишком мёртв, чтобы обо всём рассказать - чтоб все эти безумные исследователи сдохли...
   Зел отчаянно желает, чтобы они были рядом -- Лина, Амелия, Гаури... Интересно, что они сейчас делают? Уничтожают очередную группу разбойников наверняка, дерутся из-за еды. Такие живые... Без них одиноко.
   "Мне не стоило сюда приезжать... Что я надеялся здесь найти - спасения? Исцеления? Уверенность в себе? От чего я бежал?
   Город горит. И люди умерли. И Вереск умерла. И кто знает, что эта тварь сделала с Городом-На-Сваях...
   Посмотри правде в глаза, ты опять упустил что-то важное, а сейчас и вовсе упустишь свою жизнь, и подаришь этой твари знания о магии, сделав её сильнее... Лучше убить себя, пока есть возможность...
   Но если я сейчас умру - то кто их всех будет хоронить?
   Похоже, в одиночку я мало на что способен. Если бы эта тварь не хотела получить меня живым, я бы уже давно был мёртв... Вы уж простите меня, если что не так, Лина, Гаури, Амелия..."
  
   <Вереск смотрит на парня, сидящего на берегу пруда.
   "Сегодня в нашем театре опять играют трагедию? Только без проникновенных речей, я умоляю. Ты сентиментален, а я ненавижу сентиментализм"
   "Разве так надо поддерживать человека?"
   "Поддерживать? Хм.... ФлерБит!"
   "Ой! Больно!.. Ты... Ты!!"
   "Смотрите - оживился. Полегчало?">
  
   Он поднял голову.
   Потянул мешочек на поясе и высыпал его содержимое на песок - пять бомбочек, толку от них никакого, колба с алхимическим огнём, вторая - с алхимическим льдом...
   Он разбил колбу о грудь. Убийственный холод охватил его - взвыл, когда по пальцам потекла ледяная голубая жидкость, отмораживая их, но тошнота прошла.
   Думай, думай, поскольку ни физической, ни магической силой тебе эту заразу не одолеть. Как её могли создать?
   Эта тварь - жидкость, вне всякого сомнения. Сверхвысокая и сверхнизкая температуры должны на неё подействовать: либо заморозить, либо превратить в пар. Зелгадис вновь осмотрел свой арсенал - заморозить не получится, а вот расплавить... Он взглянул на колбу с огнём. Этого недостаточно.
   Зел вытащил из-за пояса кинжал из алхимического металла, отливающий радужным блеском. А вот это сойдёт. Он подхватил копьё; надо действовать быстро, пока еще остались силы.
   *
   Васт бродит по горящим улицам, идёт по запаху крови Зелгадиса - ему удалось пару раз ранить химеру, но маг нужен ему живым. Монстр подошел к одному из незатронутых пока огнём переулков - и из него навстречу вышел Зелгадис.
   - Показался, наконец.
   Маг увернулся от выпада Васта, ударом копья разрезал его тело, которое снова стало срастаться. Химера-демон бросился внутрь горящего дома - монстр нырнул следом.
   - И что? - спросил Васт. Одно из перекрытий потолка треснуло, и тлеющая балка упала между ними. - Мне всё равно, а вот ты здесь долго не продержишься. - Он захватил Зела руками-спицами, вырвав копьё, пресёк жалкую попытку защититься и... замер.
   Этот маг собирается использовать ту же тактику, что и Вереск. Поймать Васта в огонь и сжечь себя вместе с ним.
   Второй раз это не пройдёт. Плоть Васта растеклась и паутиной обвила руки и ноги Зела.
   - Что? - ахнул он. Васт усмехнулся - теперь можно не опасаться магии - и стал подтягивать химеру к себе.
   - Хватай его! - крикнул маг. На спину Васта набросился серебряный волк. Стал рвать растекающуюся плоть.
   - Пролятье! - огрызнулся монстр. Одна из рук-спиц пронзила волка.
   "Следи за его руками!" - сказал ассасин, но уже поздно. Зелгадис разрубил плоть Васта, связавшую его запястья, кинжалом. Он выбросил оружие - в одной руке появилась колба с алхимическим огнем, другая вскинулась к горящему косяку входной двери.
   - Фаербол!
   Маленький шар огня пролетел мимо химеры-мазоку, ударил в засаженный в косяк кинжал - Фаербол отразился от радужного алхимического клинка и, усиленный в десятки раз, ударил в Васта.
   Дом взорвался. Перекрытия, стены рухнули, кругом огонь - и ничего, кроме огня. Плоть твари плавится, раскалённая, растекается под ногами, умирая. Зелгадис схватился за плечо вопящего Васта и сжал кулак - сквозь каменные пальцы на тело монстра потекла ярко-красная жидкость. Алхимический огонь.
   Васт взвыл. Его плоть умирает. Он не может отбросить от себя бессознательного - или уже мёртвого - мага, тело его не слушается. Он не может контролировать своё медленное уничтожение...
   ...Почти... почти, но недостаточно... Васт вздохнул. Не хватило лишь пары градусов, чтобы убить его полностью.
   - Напрасно, - прохрипел он химере.
   - Что же тут миленького, - раздосадовано сказали у него за спиной. - Так нечестно. Если тебя победили - изволь умереть.
   Васт попытался оглянуться, но он всё ещё не может двинуться. Ирри материализовалась перед ним, посреди огня, заключённая в защитный барьер.
   "Это она! Она! - внезапно закричал внутри него мазоку. - Убей её! Убей! Убей!"
   Ирри выбила магией из сети Васта химеру, которого вышвырнуло за пределы пламени.
   Она держит в каждой руке по колбе.
   - В этой руке - алхимический лёд, - сказала она, поднимая правую. - А вот в этой - алхимический огонь. - Она подняла левую. - Скажи мне, Васт, ты узнаешь меня? Ты любишь меня? Хочешь вернуться ко мне, и снова стать одним целым? Одним мазоку?
   "Сестра! Сестра! Убей её, убей!"
   - Что ты за стерва?! Умри!
   - Миленько, - вздохнула она и бросила колбу.
   *
   Ирри вышла из подпространства. Там, где раньше был дом, сейчас пылает огромный язык синего пламени - он плавит и испаряет всё на расстоянии нескольких метров.
   - Братик, - вздохнула Ирри, - будь ты чуть умнее... - Она раскрыла ладонь, на которой лежит колба с алхимическим льдом. - И что мне теперь с этим делать? Ах, да. - Она склонилась над химерой.
   Он ещё жив, но его смерть лишь вопрос времени - и весьма недолгого. Правая рука, по которой тёк алхимический огонь, обуглилась до костей и все ещё продолжает тлеть, каменная кожа раскалена, часть проволочных волос расплавилась... Он буквально горит заживо.
   Ирри бросила на лежащего колбу с алхимическим льдом. Мазоку, веселясь, наблюдает, как холод рисует на синем камне морозные узоры. Химера ахнул от резкого перепада температуры - странно будет, если он после этого выживет...
   Ирри ушла в подпространство. Ей хочется почитать парочку стихотворных книжек...
   Или съесть.
  

7. Эпоха дождей

И я подбросил монету, сказал себе - "Зло и добро".

Монета весело встала три раза подряд на ребро.

Сергей Калугин, "Туркестанский экспресс"

   Здесь своя зима.
   Небо закрывают облака - чёрные с кровавыми подсветами; всё меньше солнца, холодает.
   Начинаются дожди.
   Сначала накрапывает дня два, затем частит. С перерывом в несколько часов идёт ливень. Потом уже нет перерывов.
   С барханов, вымывая песок, грязная, пенистая, вода бежит в природный бассейн, где тысячу лет назад было древнее озеро. В нём когда-то отражались лес и свайный город, от которого осталось лишь несколько домов.
   Вода поднимается, и скоро там, где тысячу лет назад было озеро - действительно появляется озеро.
   На островках над водой вытягиваются пустынные радужные цветы - красные, жёлтые, лиловые, голубые, даже чёрные... Им дано два месяца на жизнь и цветение.
   Когда на час, может, на два прекращается дождь и, возможно, три раза за месяц из-за туч выглядывает солнце - сверкают тысячи разноцветных лепестков, в воде отражаются дома, и возле их порогов на волнах качаются лодки.
   В этот момент Город-На-Сваях становится одним из красивейших мест в этом мире.
   *
   Карету Триады пригнали к поселению Ашанта и Ворон - она сразу была разграблена химерами. Амату удалось урвать себе золотой кальян по праву военного ветерана (и тяжёлого кулака), к тому же в карете обнаружились лечебные зелья. Капитан влил их в Зелгадиса, который в принципе умирал (уже два дня как)...
   Когда Амат нашёл химеру-демона в Хорсе (к тому времени горел весь город), он, убедившись, что парень жив, осмотрел его обожжённую руку - осталась только кость с ошметками плоти; толку от неё уже нет, только заражение крови... Капитан решил её отрезать - и тут Зел пришёл в себя: увидел тёмную фигуру Амата против солнца с занесённой секирой, что-то прохрипел и предпринял отчаянную попытку уползти. После чего, не раз приходя в себя по пути в поселение, он просил Амата руку не отрезать и опять проваливался в беспамятство.
   Ему всё-таки удалось выжить, и даже быстро очухаться, хотя он и пролежал могильным камнем неделю (даже волосы, которые расплавились в бою с Вастом, за пару дней отрасли заново явно с магической скоростью). Зелгадис действительно обладает даром возвращаться с того света (как в принципе и приходить на него).
   Когда химера-демон смог подняться на ноги и осмысленно взглянуть на мир, он первым делом заявился на окраину поселения, где стояла механическая карета Триады - уже начались дожди, и вода была Зелу по щиколотку. Маг вытащил из неё всё то, что не успели растащить химеры. Среди его добычи были пара книг ("Любовная поэзия ШоШо", "Алхимические штучки" и "Пара способов, как быстро кого-то убить и еще быстрее оттуда смыться"), одежда, порнографическая картинка с наложницей султана и насквозь промокший динамит. Но искал он другое.
   Зел и Амат провозились до вечера и всё-таки обнаружили тайник - в нём лежал револьвер из неизвестного сплава и семь патронов алхимического огня. Зелгадис взял револьвер - кожа на его правой руке всё ещё напоминала пергамент, язвы на ней постоянно лопались. Должно быть, чертовски больно было ею двигать. Зел вставил патрон в барабан.
   - Что ты делаешь? - спросил Амат.
   - Фейерверк. - Маг поднял револьвер вверх, к небу. - В честь нашей вроде как победы и вообще... Она мне сказала, что всегда собиралась умереть с фейерверком.
   Он выстрелил, и небо прочертила семицветная волна огня.
   *
   Как-то незаметно для химер в Васере началась гражданская война из-за интриг в Гильдии Магов, а, возможно, и вовсе из-за разлада в самом халифате. Но анархия в королевстве спасла Город-На-Сваях - после того, что случилось в Хорсе, Гильдия Алхимиков сравняла бы поселение с землей. Но сейчас им не до химер... Что касается самого Хорсе, то восстанавливать его никто не собирается - жители ушли.
   В Сезон Дождей и без того не карнавальный Город-На-Сваях, где смеялись только по красным датам, погрузился в коллективную депрессию, которая на удивление пока не закончилась массовым самоубийством. Зел противостоял всеобщей тоске, как Амат и Заседатель (который вообще всегда шёл вопреки толпе, считая, что так и должен поступать настоящий руководитель). Зелгадис тосковал по Вереск, но не хотел возвращаться в ту бесконечную хандру, в которой он провёл последние годы. Он знал, что это не пришлось бы Вереск по душе - она ненавидела сентиментальность...
   На четвертый день непрерывных ливней дом Зела (в котором он уже и не жил почти) треснул по дну, сваи подкосились, и он картинно рухнул в воду.
   Химера-демон, получив нагоняй от Заседателя за порчу имущества, переселился к Амату. Стоит сказать, что капитан ополчения (от которого один только Зелгадис и остался) не очень был этому рад: жить с магом, который в Сезон Дождей с головой ушёл в алхимию, было не просто головной болью - это была головная боль, равносильная удару топора...
   Была и ещё одна головная боль - Ашанта. Когда начались дожди, девушка отказалась уйти вместе с Вороном, осталась в Городе-На-Сваях, поселившись в пустом доме на окраине...
   *
   Лодка качается у веранды - Ашанта лежит в ней, смотрит в грозовое небо. По её лицу стекает дождевая вода.
   - Хочешь воспаление лёгких? -- Зелгадис вышел из темноты веранды. - Будешь и дальше так лежать, ко вторнику заработаешь, а если ещё немного продержишь лодку в таком положении, то утонешь вместе с ней.
   - Никогда бы не подумала, что в центре пустыни есть озеро, -- тихо сказала девушка.
   - Честно говоря, всё это похоже на коллективный бред, - согласился Зел. Он шагнул в лодку. - Двигайся, мне надо кое-куда сплавать.
   Она вскинулась: "Это моя лодка".
   - Значит, грести будешь ты. - Маг сел на перегородку и помахал перебинтованной рукой. - Будь так добра, я ранен.
   - Ты сволочь, - сказала Ашанта, но за вёсла взялась.
   Ливень перешёл в несильный дождь. Зелгадис перестал вычерпывать воду из лодки, откинулся на спину, насмешливо разглядывая бывшую охотницу.
   - Картина маслом - девушка с веслом. Люблю наблюдать, как работает женщина... Как мускулы напрягаются и всё такое.
   Ашанта почувствовала острое желание треснуть мага веслом.
   Они проплыли мимо островка, где, кроме маленьких ягодных кустов, посаженных химерами, растут радужные цветы. Зел вцепился в склонившийся над водой стебель ярко-жёлтого цветка. Шипы сломались о каменную кожу, стебель порвался и цветок остался в его руке.
   ...Кладбище Города-На-Сваях находится на самом крупном островке; на нём тоже растут радужные цветы - больше всего кроваво-красных. Здесь лежат могильные камни с именами и датами. Камни тонут в цветах, и кладбище, когда на него падают лучи солнца, похоже на райский парк.
   Зелгадис схватился за борт, намереваясь спрыгнуть на остров, но нога проскользила по днищу и он упал - лодка сильно качнулась, и Ашанту выбросило в колючие заросли цветов.
   Ему в очередной раз пришлось убедиться, как опасна может быть оскорблённая представительница "слабого" пола, особенно если её посадить на пару колючек. В конце концов он помог Ашанте выбраться из зарослей (и даже понёс при этом минимальный урон).
   Девушка в ярости достаёт из косы радужные лепестки, с чертыханьями мотает головой - тут каменная рука коснулась её спины.
   - Не смей меня лапать!
   - А я и не тебя лапаю, - сказал химера. - А её!
   В руке Зела извивается кобра с красными крапинками на капюшоне. Ашанта попятилась.
   - Убей её! - крикнула она. - Это модера!
   - Модера? - переспросил Зел. Модера... он уже это слышал...
   Точно, письмо Лины... <"Так что если у тебя есть какие-либо сведения, пусть даже слухи и обмолвки Резо о семье Модера...".>
   - Она очень редкая, выбирается только в дождь. Очень ядовитая, - сказала Ашанта, наблюдая за змеёй. - Осторожнее. Если она укусит тебя в раненую руку, ты - труп.
   Зел вытащил из-за пояса кинжал и отрезал кобре голову. На землю, смешиваясь с дождём и ядом на его пальцах, потекла кровь.
   "Хитра змея, - говорил Резо, - ты отрежешь ей голову, а хвост обернется и укусит тебя". Уж не о себе ли ты это сказал, Красный Священник?
   Зелгадис подошёл к могильному камню с именем Вереск - он утопает в фиолетовых цветах, окружённый камнями поменьше с именами ополченцев... Под ними лишь пустота - хотя в каждый год затапливаемом поселении мёртвых всё равно сжигают.
   Следуя древнему обычаю Васера, Зел окропил могилу кровью и ядом модера. Вереск должно понравиться - она любила змей, а там, где она сейчас, змеи наверняка не водятся... Он положил на камень жёлтый цветок.
   - Смотри! - вскрикнула Ашанта, указывая на поселение.
   Среди мрачного неба появился просвет, и полилось солнце, высвечивая озеро, отражение свайных домов в воде, острова, полные радужных цветов. Но очарование прошло быстро - тучи вернулись, дождь усилился.
   Ашанта с удивлением поняла, что чувствует себя... спокойно.
   Последние недели, с тех пор, как ушёл Ворон, она прожила в отчаянье. Она металась, сомневалась. Мир, на который она раньше смотрела свысока, теперь её пугал, словно она вновь девчонка, которой мерещится, что за шатром ходит пустынный волк. Она скучает по Архабаду; ненавидит Сарбисса - и в то же время тоскует по нему... Это противоречие выводит из себя. И она едва ли подозревает, что проходит сейчас через ту же эпоху отчаянья и самоуничижения, что проходил некогда Зелгадис. Он так же тосковал по Резо - и ненавидел его. Но она чувствует, что химера знает о её состоянии больше, чем она сама...
   - Не обманывай себя, - сказал Зел, с подозрением на неё посмотрев. - У меня нет ответов на твои вопросы. Я сам их ищу.
   - Знаешь, - она взяла весло, - моя жизнь перечеркнута... Я сейчас не в духе, пойду ещё громить и убивать. Кто-то должен обезопасить мир от меня.
   - А интимное обслуживание в моё покровительство входит? - поинтересовался Зел.
   Она ударила его веслом - последнее сломалось.
   - Я просто пошутил! Вот ведь бешеная... Теперь давай думать, как мы будем грести обратно одним веслом.
   *
   Зел ворошит прошлое, задаёт вопросы. Он разговаривает с пустотой, находя этот разговор крайне занудным.
   Смотрит в потолок, слушает грохот ливня, приправленный храпом Амата, и вспоминает... И есть в прошлом и сожаления, и стыд за свои поступки. Есть тихая тоска - по ушедшим, нежность - по друзьям. Есть вина...
   Не зная того, он молится - не веря в помощь тех, у кого её просит.
   Но в тишине, которую он ошибочно назвал пустотой, кто-то ответил на его невысказанную молитву.
  
   Здесь он человек.
   Странно смотреть на гладкую, чуть смуглую текстуру кожи, на вытянутые пальцы с синяками на костяшках. Мальчишечьи руки, любившие кинжалы и игральные карты. Ловкие, но слишком тонкие, аристократичные для той жизни, что он вёл. На ладонях - узор линий: судьбы, жизни, счастья... На каменной коже их не было.
   Он стоит на узкой улице горного городка, тонущего в тумане. На цветах в клумбах изморозь, на красных черепичных крышах вокруг труб висят целые облака тумана. Красивый, почти пряничный городок, погружённый в мёртвую тишину.
   Зел давно не видел таких ярких, почти реальных снов...
   Она вышла из тумана - красивая девушка, каскад белых волос падает на спину и распадается на семь прядей - на кончике каждой едва слышно бренчит колокольчик. Простое городское платье, невзрачные браслеты на руках. Возле ног девушки идет белая кошка.
   Незнакомка, приветливо улыбаясь, подошла к Зелу - на вид ровесница, ему по плечо... Посмотрела на Зела синими насмешливыми глазами.
   - Вереск? - спросил он.
   - Бинго! Приятно, когда тебя узнают - особенно если по-настоящему никогда не видели.
   - Я представлял тебя совсем другой. Тебя-человека, -- сказал Зел. Она тонкая, как тростинка - но это обманчивая хрупкость. В её глазах такая сила и уверенность, что Зел не сдержал усмешки.
   - Мала, да удала?
   - Цыц, я не ссориться пришла. - Она по-дружески хлопнула его ладонью по груди. - Да и ты тоже молодец тот ещё... Чернявый, оказывается. А тебе идёт. Давай присядем. - Вереск пошла вперед, но он не сдвинулся с места.
   - Почему ты не идёшь?
   Зелу хочется сказать, что он рад её видеть, что скучал, что ему нужен совет - нет, много советов, что он ненавидит, когда друзья вот так уходят... И это нечестно, что их встреча всего лишь сон.
   - Почему у тебя в волосах колокольчики? - просто спросил он.
   - Их звон отпугивает злые силы, знаешь. И я хотела, чтобы один человек всегда знал, где я.
   Она провела его по пустым улицам. Город не кажется мёртвым, скорее спящим. Единственный прохожий на улицах - туман, он же единственный посетитель в ресторане на склоне, в который Вереск привела Зела. За витыми перилами веранды со столиками лишь плоть тумана.
   - Что это за место?
   - Эльмекия, городок на склоне горы. Моя родина. - Вереск села за столик (кошка сразу запрыгнула ей на колени) и поманила Зела. - Можно сказать, что это не я в твоём сне, а ты в моём, - сказала она, когда маг присел напротив.
   - Разве это возможно?
   - В одном из свайных городов Васера - да. Особенно в Сезон Дождей. Их ведь не люди строили, и магия в них особая. Если страстно чего-то пожелать, как пожелала перед смертью я, то можно повлиять на подпространство.
   - И что ты пожелала, Вереск?
   - Я захотела ещё раз увидеться с тобой... Впрочем, ничего бы не получилось, если бы ты сам по мне не тосковал. Ты можешь спросить у меня о Резо, я хорошо его знала. Ты ведь понял, что это он переместил мою душу в химеру?
   - Догадался, он единственный, кто был на это способен. - Зел скривился. - И тут всё о Резо! Хватит, Вереск, мы что ли увиделись, чтобы поговорить о Резо? Уволь!
   Он закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди.
   - Это ты от меня так защищаешься? - посмеялась над его позой Вереск. В отличие от своей химерной формы, человек-Вереск больше улыбается, чем усмехается, и её улыбка смущает. - Я вижу тебя насквозь, Зел, ты полная моя копия... Ну, кое в чём.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Хватить тянуть время, здесь фиксированный тариф! Так ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о Резо, да или нет?
   - Рассказывай, - вздохнул Зел, - я уже привык, что все вокруг говорят только о нём... Даже во сне, чёрт. Ну, я могу и не слушать, да?
   - А ты попробуй, - весело предложила Вереск.
   *
   Геометрический код сказал Красному Священнику, что повозка подкатила к дому с мраморными колоннами, затянутому лозами винограда. Резо помнит его и только что отстроенным, и покосившимся, и ремонтируемым - но в этих воспоминаниях он всегда был почти пустым. Отец Резо сделал в доме слишком много комнат - гораздо больше, чем необходимо для семьи из двух человек - мать Резо рано умерла, а старший брат пропал без вести. Отец ворчал, как жестока была судьба, забравшая сначала его жену, затем старшего сына, оставив лишь младшего калеку.
   Он прошел половину дороги до дома, прежде чем его перехватила озабоченная прислуга.
   - Господин Резо! Я доложу господину Саваре, что вы вернулись!
   - Не стоит, я хочу услышать, как он будет "от счастья" заикаться. - Красный Священник вошёл в дом.
   ...Нет, всё здесь по-другому. Дом полон света, везде шум - звон тарелок, смех, голоса. Все комнаты заняты, более того - их даже не хватает. Под одной крышей ютятся сразу четыре семьи с именем "Модера".
   - Дедушка, мы не ожидали, - сказал моментально объявившийся Саваре, самый старший внук Резо и нынешний глава дома.
   При слове "дедушка" Красного Священника перекосило, но глупо возражать.
   Саваре нервно хлопает себя ладонью по бедру, ищет, что бы такое сказать. У него явно не поворачивается язык для слов вроде "Мы тебе рады"...
   Несмотря на людей что Резо окружали, что ему поклонялись - одиночество Красного Священника из тех, что с ума сводит... Он сам не понимает, что ищет в этой семье - да у него ещё как минимум три, раскиданные по миру. Но Модера всегда были чем-то особенным - его первая семья, созданная с женщиной, которую он действительно любил, первые дети. Дом, в котором он вырос. Здесь, на заднем дворе, на маленьком кладбище могила его родителей. Модера - не только его кровь и фамилия, это надежда на спасение от одиночества... Напрасная.
   Они нервно улыбаются ему за столом. Его последний оставшийся в живых сын, восьмидесятилетний старик, выживший из ума и жующий собственную бороду; его четыре внука и их глупые жены, все из хороших семей... Жен тоже четыре. Похоже, Сандр когда-то успел жениться. Безынтересно изучив пополнение в семье в лице очередной миловидненькой глупой девчонки, Резо уткнулся в тарелку.
   Зачем он опять сюда вернулся? В этот дом, который давно стал чужим? Эти люди пусть и родня ему по крови, но далеки по духу. Ни проблеска достойного ума или таланта. Очередная дворянская семья, в меру богатая, помешанная на своём статусе в обществе. Геометрический код передаёт черты людей с поразительной точностью - ни один не похож ни на Резо, ни на его бывшую жену Мадлен ни внешне, ни внутренне - будто природа действительно решила на них отдохнуть.
   Натянутый разговор вымотал Резо. Пожелав всем спокойной ночи (а в сердцах - кошмаров), он поднялся в комнату. Он знает, что они смотрят ему в спину. Мудрый и бессмертный Красный Священник для них обуза. Ведь слава Резо не только "бела" - о нём рассказывают сомнительные полукриминальные истории, а его буйный нрав разве что пословицей ещё не стал...
   - Надеюсь, он скоро уедет, - сказал Саваре. - Чёрт его опять принёс...
   - Дед выглядит усталым, - возразил Сандр, - и одиноким.
   - О, да, держи карман шире. Как только представится возможность, он нас Шабранигдо продаст. Помяните моё слово.
   *
   - И что? - спросил Зелгадис. - Ты предлагаешь мне всплакнуть над тяжёлой судьбой бедного Красного Священника?
   Туман рассеивается, обнажая пустой город, возвращая ему краски... За перилами веранды далеко внизу течёт серебристая лента реки. Мир наполнился звуками - он слышит трель птицы, стрекот цикады и, кажется, шёпот невидимых людей.
   - Что происходит? - спросил Зел. - Город просыпается?
   - Не отвлекайся, я только начала. Твоего отца звали Сандр Модера, мать - Исабель.
   - Скучные имена, - сказал он. - Ну его, это прошлое, я ничего больше не хочу знать. Мне не нужна кровная месть и фамильные скелеты в шкафу. Я - это я сам, и никто кроме. Давай поговорим о другом, мне нужен совет...
   - Не дам. Своим умом думай. И слушай дальше, егоза.
   *
   Никогда ещё он не был так близок к цели. Нужно совсем немного... Но это "немного" не подвластно человеку - только _им_.
   - Условие такое. - Геометрический код безумствует, когда описывает Резо говорящего. Мазоку в человеческой форме, определённо, но код всё рвётся заглянуть под человеческую маску - и сбивается. - Мы вам, господин Резо, артефакт. Вы нам - итог исследований.
   В руках говорившего - да, это, наверное, руки, -- появился изломанный кинжал. Оружие из другого мира, сделанное из мёртвой плоти бога. Резо чувствует чужеродную, но необходимую силу для исследований по полной перестройке тела, фактически усовершенствования - что наверняка вернёт ему зрение, поможет выйти на генетический уровень...
   Он не знает, зачем это исследование мазоку. Он старается убедить себя, что цель оправдывает средства.
   Моснтру хватило его слова, одной только клятвы. Камнем договора сделали кинжал.
   - Позвольте напомнить вам, господин Резо, про ограничение. Нам не хочется, чтобы вы годами якобы проводили это исследование, беззастенчиво пользуясь артефактом. Вам дано два месяца. Вы сказали, что этого должно хватить, верно? Если вы не успеете, они начнут умирать. Одна смерть каждые три дня, сначала одна семья, потом другая... Помните.
   - Не надо мне одно и то же повторять, - сказал Резо. - Два месяца мне хватит с головой, исследование и так почти завершено.
   - Наш контракт закончится, когда вы дадите нам итог исследований. Также он будет разорван и кинжал вернётся к нам, как только умрёт последний из рода Модера.
   - Но вы меня в этот список не включили, - заметил Резо. - Почему?
   - Это секрет, конечно же, - говоривший отвернулся, собираясь уйти в подпространство.
   - Я Великий Мудрец, - сказал Резо. - Я могу за себя постоять, не старайтесь меня обмануть.
   - Ну что же вы так... Мы ведь мирно разговариваем в сущности. Великий Мудрец, не Великий Мудрец... Кем бы вы ни были, чем бы вы не стали в конечном итоге - до последней минуты своей жизни, господин Резо, вы всегда будете всего лишь человеком. И не думайте, что сможете стать кем-то другим.
   *
   - Ты приуныл, Зел, - сказала Вереск. И насмешливо пропела: - Зелгадис Модера.
   - Звучит, как кличка. Я - Грейвордс, и закончим на этом. Долго ты меня басенками травить будешь? Сказал же, что ничего не хочу знать.
   - Грейвордс? Никогда не любила эту фамилию, меня из-за неё всегда в школе дразнили.
   - Ты... откуда? - Зелгадис с подозрением на неё посмотрел. - Вот только не говори мне, что и ты каким-то боком к этому всему привязана. Разве ты не просто его знакомая?
   - Можно и так сказать. - Она рассмеялась. - До того, как стать Вереск, я была Мадлен, в девичестве Грейвордс, а в замужестве - Модера. Люби и жалуй, поскольку тебе всё равно некуда деться.
   Лицо Зела исказилось - тяжело сказать, чего в этой гримасе больше - отвращения, разочарования или недоумения. Он примерял на Вереск любые маски - за время её рассказа он гадал, какой она была в той, рано оборвавшейся жизни... Но ни в одном кошмаре он не мог увидеть её на месте жены Резо.
   Ни в одном кошмаре? Похоже, этот кошмар ему сейчас и снится... Зел заорал:
   - Какая катастрофа заставила тебя выйти за этого придурка? Тебя ему продали? Он шантажировал твоих родителей? Обесчестил тебя?
   - Была такая штука, как любовь, я полагаю, - с деревянным лицом сказала Мадлен.
   - Поверить не могу! Моё мнение о тебе упало на тысячу пунктов!
   - И что это за ребячество? - полюбопытствовала Мадлен. - Между прочим я твоя прабабка, так что побольше уважения.
   - ...моё мнение о тебе упало на пять тысяч пунктов...
   Зел спрятал лицо в ладонях и застонал.
   - Куда не плюнь, везде он наследил... Наверное, я в прошлой жизни был малярийным комаром и перекусал половину города, раз теперь так расплачиваюсь... Он сломал тебе жизнь.
   - О? Ничего такого не могу припомнить. - Мадлен склонилась над столом и ткнула пальцем в его ладони. - Открой личико, красавец. Неужели я такая страшная прабабка? И чем я хуже других? Тебе не нравится, что я - часть твоего прошлого?
   Он встрепенулся. Рука взлетела и схватилась за белый локон.
   - Мне просто не хочется. Я ненавижу сентиментализм, -- хрипло сказал Зел и сцепил зубы.
   Он похож на Резо. Упёртый, бестолковый, наглый... Красивый.
   Когда-то именно этой странной, восточной красотой дочь стряпчего и привлёк молодой дворянин. Резо как-то сказал ей, что его дед был родом из Внешнего мира - из Васера.
   Она потянула из сжавшихся пальцев локон - тот выпутался, а вот колокольчик остался у Зела. Он взмахнул рукой и колокольчик упал в рукав.
   - Ты обокрал меня.
   - Ты закричишь и позовёшь на помощь? - Он скупо улыбнулся. - Смотри, твой город проснулся. - А город действительно проснулся. Туман исчез, кругом шум жизни, среди столиков скользят бесплотные фигуры людей. Город оживает, и Зела тянет открыть глаза - там, в его реальном мире. Чем живее становится этот мир - тем настойчивее он прогоняет Зела обратно в его. - Досказывай.
   *
   Резо не знает, сколько времени прошло. Три месяца? Четыре? Пять? Он намеренно не считал дней.
   Неудача за неудачей. Ему казалось, что ответ в его руках... Но всё было неверно. Он начинал заново - и вновь терпел поражение.
   Он почти не выходил из лаборатории. День и ночь продолжал свои исследования, пока не падал от усталости. Спесь и непоколебимая уверенность давно исчезли. Он отчаялся, возненавидел себя.
   В конце концов он нашёл нужную формулу, но на реакцию внутри флакона нужно несколько дней, только после этого можно отдать его монстрам. Но время идёт... Тогда он решил покинуть лабораторию.
   Он ехал с пересадками двое суток, но ни один кучер не согласился везти его в поместье Модера. Он не удивился, когда узнал, о чём шепчутся люди. "Род Модера проклят".
   Это не так далеко от правды.
   Резо добирался до дома пешком. Морозит, а плащ тонок... Но страшнее холода вокруг - холод внутри. Он вымораживает мысли, чувства... Превращает в не-человека.
   Дом пуст, дверь настежь. Сад заброшен, зарос сорняками...
   Нет, сад и не сад больше. Должно быть, первые две смерти Модера восприняли как должное и похоронили погибших на фамильном кладбище. Но следующие уже напоминали проклятье. Резо увидел на месте сада тринадцать могил. Имена и даты - одна смерть в три дня. Последняя могила едва ли таковую напоминает - у кого-то не хватило сил для похорон.
   - Кто ты? - спросили от двери.
   На пороге стоит женщина - платье рваное, затёртое, волосы распущены. В глазах безумие. Резо с большим трудом узнал ту тихую и миловидную жену его младшего внука, Сандра.
   - Вы помните меня? - спросил Резо. Её взгляд пустой и бессмысленный. Она вернулась в дом, и ему пришлось пойти следом.
   Внутри маниакальная чистота. Женщина ухватилась за швабру и стала натирать и без того сверкающий пол, бормоча. Резо обошёл её стороной - он опасается сумасшедших.
   На втором этаже никого. Красный Священник ходил по комнатам - они не выглядят заброшенными, ещё недавно здесь жили люди, целые семьи. Резо дошел до детской.
   Когда-то именно в этой комнате погибла Мадлен...
   Все кроватки пусты - кроме одной. Резо склонился над мальчиком - он лежит на спине, тяжело дышит. Красный Священник коснулся пальцами детской щеки. Похоже на отравление...
   - Я так и знала! - Резо увидел в дверях вдову Сандра. Женщина в ярости набросилась на него, порываясь выцарапать глаза. - Я так и знала, что ты пришёл забрать его! Не отдам, не отдам!
   Он ударом отбросил безумную и, подхватив ребёнка, вышел в коридор. Резо закрыл дверь на заклинание. Спускаясь вниз, он слышал вопль ярости женщины - перешедший в умоляющий плач.
   Последующие два дня Резо занимался мальчиком. Похоже, его долго держали на снотворном - сон ребенка напоминал на кому.
   ...Когда пошёл первый снег, мальчик проснулся. Он с трудом говорил, почти не ориентировался, но умирать, похоже, раздумал.
   - Как звали твою маму? - спросил Красный Священник. Мальчик нахмурился, его всё ещё клонит в сон, но Резо запрещает ему спать.
   - Мама.
   - Ну, у неё же было имя. Тебя ведь зовут Зелгадис, а не просто мальчик, верно? Такое же имя было у твоей мамы. Как её звали?
   - Мама, - сердито сказал ребенок. - Я её больше никак не зову!
   Резо выругался, но что тут поделаешь... Он оставил на могильном камне просто дату. Мальчик с любопытством бродит среди могил под тяжёлым взглядом Резо. Он остановился на пустом месте в последнем ряду.
   - А это для меня? - спросил он. - Ты меня здесь похоронишь, когда и я умру?
   Красный Священник побледнел. Он силился что-то сказать, но тут колба на его груди нагрелась. Резо сорвал её с цепочки - реакция завершилась...
   Он вернул колбу монстру. Тот смеялся, просто-таки заливался: "Господин Резо! Так вы всё-таки успели!".
   Исследование оказалось бессмысленным - зелье, что он изобрел, действовало на всех. Кроме него. Несмотря на огромную жертву - шестнадцать жертв - что он принёс, он всё ещё слеп.
   Резо приказал себе забыть о роде Модера. Он отдал мальчишку в Академию (хоть позже и вернулся за ним из любопытства), магией заставил сад Модера разрастись и скрыть собой дом так, чтобы никто больше не смог его найти. Но у него не получилось избавиться от холода внутри. Жертва, что он принёс - не хотя того, - не прошла бесследно для него; чувства притупились, эмоции угасли. Он всё глубже уходил в себя.
   Иногда ему становилось лишь чуть уютно, чуть тепло. Когда Эрис обнимала и целовала его. Когда Зел его смешил или делал что-то такое, что болезненно напоминало Резо о Мадлен...
   Но тепло быстро проходило. Мир его мечты манил, а после смерти рода Модера не было больше никого, кем он не смог бы пожертвовать. Он перешёл грань между человечностью и бесчеловечием.
   В конце концов, кто бы ни был рядом с ним - они всего лишь его спутники.
   *
   - Чем меня всегда поражал этот парень, - сказал Зелгадис, - так это полным отсутствием у него крыши.
   Мадлен заметила, что Зел старается не смотреть на неё - отворачивается. Люди вокруг них уже материальны, город кругом ожил, но она и Зел не из этого мира. Всё закончится, Зел проснется, а она... Мадлен не знает, что станет с ней. И изнывает от любопытства... И тоски.
   Она посмотрела за перила, где извивается русло реки - даже отсюда Мадлен видит, что там, на берегу, сидят двое.
   - Ты расстроен?
   - Нет, - сказал Зел.
   "Ну расстроен же. И разочарован. Отчего? От всего сразу? - подумала Мадлен. - Не хочу вот так расставаться". Она отпустила кошку, встала и взяла его за руку.
   - Пока есть время, хочу тебе кое-что показать.
   Силой воли Мадлен они перенеслись на берег реки, которую видели сверху. Зелгадис, дезориентированный, помотал головой. Увидел, что возле воды сидят двое, и замер.
   Юный Резо и Мадлен, совсем еще девчонка... Точно Мадлен - но совсем не та, что стоит рядом с ним - этой на вид лет восемнадцать и она черноволосая. Но и у неё каждая из семи прядей заканчивается серебристым колокольчиком.
   Парочка, тошнотворно (с точки зрения Зела) похожая на молодожёнов, о чём-то беседует - но не слышно слов.
   - Мы как раз обсуждаем, где будем жить, - сказала Мадлен, смотря на сидящих. - Мы два дня назад поженились.
   - И как прошла свадьба?
   - Вероятно, хорошо, - сказала она. - Я напилась, и подробностей не помню, извини. - Она ударила его ладонью по спине. - Встрепенись, Зел, в этой жизни и любовь тоже была. Ты всё ещё ненавидишь его?
   Он посмотрел на Резо. Так молод... Сколько ему лет? Столько же, сколько и Зелу сейчас?..
   - Знаешь, - сказал он. - Я думал тогда, что Резо - это что-то вроде божества, которое вполне может быть и добрым, и злым. Ему дано вершить судьбы людей, он никогда ни в чём не ошибается, но... Кселлос прав. Резо просто человек - и не больше, чем человек. А то, что я не смог бы простить богу - я могу простить человеку.
   - Какое еретическое высказывание, - покачала головой Мадлен. - Прямо в духе Резо...
   - Не смей говорить, что я на него похож! - рявкнул Зел.
   - Хорошо, я просто буду очень громко об этом думать. Что делать дальше будешь, а то мне любопытно. Всё ещё страдаешь?
   - И не надейся. Я не знаю, сколько мне там времени отмерено, прежде чем я сойду с ума, как и всякая химера... Может, еще лет двадцать погуляю, а, может, два месяца. Но фиг я сдамся. Если не существует в этом мире исцеления - я сам его придумаю.
   - Любой ценой? - насмешливо спросила Мадлен.
   - Нет, не любой, - вздохнул Зел. - Совсем не любой. Я не хочу стать таким, как Резо, или таким, как Сарбисс... Да тысячи примеров. Стремиться стать человеком, утратив человечность? Вот ещё. Однажды мой друг сказал, что необязательно идти куда-то, чтобы просто идти... И я буду идти, даже если некуда. Мадлен, мне бы хотелось думать, что ты меня одобряешь. Скажи правду.
   - Я тебя люблю, какая тут к чертям собачьим правда? - спросила она. - Будь ты мне посторонним, у меня бы может правда и нашлась. А за своё я и на костре врать буду, и сама не замечу.
   Зел покраснел и почесал нос. Привычка Вереск говорить "в лоб" всегда сбивала его с толку (при этом он осознаёт, что сам регулярно так делает).
   Черноволосая Мадлен, что-то говоря, стала одевать на Резо венок из одуванчиков - тот мрачно сопротивляется.
   - Можно я его пну? - с чувством спросил Зел.
   - Нельзя!
   Он хотел спросить что-то ещё, но не суждено. Время истекло. Ставший реальным мир сна выбрасывает его обратно - он просыпается...
   - Мадлен, не хочу прощаться.
   - Но придётся. Прощай.
   - Прощай.
   И сон закончился.
   *
   Амат увлеченно курит кальян. Он в прямом смысле слова втянулся в этот процесс.
   Где-то в комнате шуршит бумагой Зел - набело переписывает результаты исследований, что он проводил в Сезон Дождей. Амат поспешил убраться, прежде чем химера-демон не разглядел в нем потенциального подопытного. Буйная энергия Зела капитана пугает - определённо, тот ему нравился гораздо больше, когда был в депрессии.
   Амат никак не может избавиться от чувства, что на его жизнь налетел не просто ветер перемен - целое торнадо этих долбанных перемен.
   Из пелены дождя появилась лодка и подплыла к веранде. В ней стоит Ашанта.
   - Пустишь? - спросила бывшая охотница.
   - Здесь постоишь. Дождь тёплый, - сказал Амат. Он недоумевает, чего хочет добиться эта девчонка, крутясь вокруг Зела. Он бы погрешил на влюблённость, но сколько бы он ни старался нарисовать себе картину влюблённых Зелгадиса и Ашанты (не обязательно друг в друга), всё обычно заканчивалось горами трупов и пирующим вороньём.
   - Дождь тёплый, - согласилась девушка, - но это не мешает ему быть мокрым.
   Амат вздохнул: "Ну, заходи". Она улыбнулась. Бросила весло и взобралась на веранду, выжимая из косы воду.
   - Где Зел?
   - Тут я, -- сказал химера-демон, выходя на порог с подносом. Амат и Ашанта недоумённо уставились на него -- Зел в белой одежде ассасина с золотым узором скорпиона на груди. Мало того, на плотной перчатке, что закрывает правую руку, на повязке висит серебристый колокольчик.
   - Просто я обещал кое-кому, что всегда буду носить белое, - сказал маг. - Он был уверен, что таким образом поднимет мой моральный уровень.
   - А что насчёт того, что эта одежда принадлежала убийце и ублюдку? Это тоже поднимет твой моральный уровень? - спросила Ашанта.
   - Об этом он не упоминал, - флегматично отозвался маг. Он поставил поднос с чайником и тремя пиалами на пол веранды. - А теперь гвоздь программы - чай с коньяком. Давайте выпьем за моё путешествие.
   - Которое? - удивился Амат.
   - Да вот намечающееся. - Зелгадис повертел пиалу в руках. - Я хочу попутешествовать по Васеру, как только закончится дождь. Это не значит, что я не вернусь во Внутренний Мир - меня там ждут всё-таки -- просто я не хочу возвращаться побитой собакой, да ещё с пустыми руками, зря я, что ли, сюда плыл через полмира. Еще один год в пустыне - и я получу все секреты алхимиков-химеризаторов.
   - А анархия тебя не останавливает? - спросила Ашанта. - Кругом война.
   - Так даже лучше. Им не удастся открыть на меня настоящую охоту, а все эти амбициозные правители в пору гражданской войны так наивны... - Зегадис дьявольски усмехнулся. - Под шумок можно пару-тройку филиалов Гильдии Алхимиков сжечь... Этим парням придётся делиться своими исследованиями.
   - О, - уныло сказал Амат. Он буквально видит, как над Васером восходит чёрная звезда разрушений. - В таком случае я пойду с тобой, тогда после твоей смерти будет кому твоё тело чесноком обмотать и осиновый кол в сердце вбить.
   - И я, - сказала Ашанта, - у меня должок к Гильдии Алхимиков. Они поплатятся за всё то, что здесь случилось. К тому же вы, пара гротескных морд, которыми только детей пугать, в город даже войти не можете, чтобы не вызвать в нём панику, а уже хвосты распустили.
   Зел улыбнулся - он знал, что так и будет. Амату надоел Город-На-Сваях, а Ашанта и не подумает здесь оставаться, если он уйдёт. Ему нужны спутники, он не хочет больше оставаться в одиночестве.
   - Ты действительно решил сеять хаос, тьму и тому подобное? - спросила Ашанта. - А ты тот ещё мерзавец.
   - Ты меня ещё не знаешь. Я был свидетелем и деятелем великих событий, - самодовольно сказал Зел, облокачиваясь на перила веранды. - Я видел такое, что тебе и не снилось, я лично знаю королей нескольких стран Внутреннего Мира. Даже сама принцесса Сэйруна обращается ко мне "господин", и...
   - Некому подтвердить, Зел, - сказал Амат. - Кстати, перила...
   ...перила треснули, и маг свалился в воду.
   - Может, это собьёт с него немного спеси, - пробормотала Ашанта.
   Зелгадис вынырнул - вода ему по грудь - и сердито помотал головой.
   - Мог бы раньше сказать, Амат! От таких купаний я ржавею... Озеро мельче стало. - Он забрался на веранду.
   - Сезон Дождей кончается, - объяснил капитан.
   - Сезон? - Зел посмотрел на небо. - А мне казалось, прошла целая эпоха.
   *
   Птица летела долго - несколько дней, тысячи километров... Над пустыней, гладью Океана, над шпилями гор. Птица летела сквозь грозу, под звуки весны, над лесом, к поляне, на которой горит костёр.
   Сильная рука взлетела в воздух и полёт птицы прервался. Она затрепетала.
   - Лина! Я поймал нам обед!
   - Отдай, бестолочь! -- Лина вырвала из рук Гаури письмо. - Это магическая птица! Она растает в твоём рту.
   - Она может растаять в моём животе, -- сказал мечник.
   - Она могла бы растаять _вместе_ с твоим животом.
   Лина развернула письмо и углубилась в чтение. Гаури попытался заглянуть ей через плечо, но шум в зарослях вокруг поляны его отвлёк. Похоже, за ними в очередной раз послали убийц. Лина опять во что-то вляпалась, это она умеет, природный дар, - возможно, это даже одна из сторон её гениальности.
   "Лина.
   Да, я наконец ответил. Извини за подчерк - учусь писать левой рукой...
   Ты спрашивала меня о роде Модера? Так читай..."
   И Лина читала, и не узнавала человека, написавшего это. Зел - и в то же время совсем не он. Что могло случится за год такого, что настолько его изменило?
   Фиг этот молчун что-нибудь скажет, остаётся лишь порадоваться, что перемены к лучшему.
   Гаури достал меч. Семь троллей, определённо.
   - Лина, нас окружили!
   Она только огрызнулась и вернулась к письму.
   "...вот и всё, что я узнал. Только не спрашивай откуда. Не скажу.
   Передавай привет Амелии и Гаури.
   Бессердечный мечник, лабораторная крыса, мрачный каменный гад и т.п. Зелгадис Грейвордс
   P.S. Ты не рыжая стерва. И совсем не такая, как мазоку.
   P.P.S. Кстати, грудь у тебя есть. Я видел. ^__~ *сама виновата*"
   Гаури, чертыхаясь, разрубил второго тролля, когда в спину ему ударил вопль Лины: "Что?!".
   - Видел он, значит... Каменная скотина... Только вернись - на куски порву...
   Гаури и четыре тролля поражённо замерли, когда на их глазах девушка, высунув от старания кончик язычка, стала складывать из письма "лягушку"-оригами.

Апрель-Май 2009

  
  
  
   1
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"