Шеф-повар еще вяло бродил по кухне, еще брезгливо ковырял ложкой в кипящем котле, еще посматривал в зал томным взглядом через узкое окно раздачи, но администрация ресторана уже расставила широкие сети в стремнинах интернета и вылавливала нового шефа!
Перебрав несколько десятков кандидатов, отобрали троих, из которых мне, как старшему в ресторане, надлежало избрать капитана нашей лихой поварской команды. Просмотры назначили на один роковой день: каждые два часа приходил новый. Первый - бодрый толстяк, с черными ядовитыми глазами, гладко выбритый, но с черной щетиной на голове. Он был утомлен беседой еще до нашей встречи, так что мы говорили недолго. Как положено, он приготовил пять блюд, из которых я не смог выбрать ничего - я такое не ем. Второй - нервный, высокий, согбенный, худой, с глазами навыкате и поэтической прической 'каре'. Он так нервничал, что мне стало неловко за каждый мой вопрос к нему. Он мне не готовил - я опасался за его душевное состояние. Третий - прямой как палка, крепкий и на лысо бритый. Он приготовил неожиданно удачный салат с запечёнными под соусом креветками и моллюсками (я так не умею), говяжьи котлеты, фаршированные яйцом (не люблю, но качественно), сочный, коричнево-бокий с розовой сердцевинный ростбиф, и суп, зачем-то прикинувшийся буйабесом. Потом мы ещё немного поговорили о нелегкой жизни шеф-поваров, посмеялись над официантами и барменами, и я пообещал позвонить ему через пару деньков.
Других кандидатов не было, и всё сходилось на лысом и крепком, но я никак не мог смириться с подделкой буйабеса. Или буйабес или нет: нельзя делать 'что-то типа того' - за это не платят, потому что не едят. 'Что делать? Что делать?' - я позвал управляющего. Он, глядя на моё безрадостное лицо, растерянно присел напротив меня. 'Ну, что?' - сказал он, собрав брови домиком, а лоб в складки - вылитая собака-мопс. 'Неа' - ответил я и отрицательно помотал головой. Две недели напрасного труда выступили на его бледном лице красными пятнами.
- Мне звонила одна женщина, - робко начал он. - Она с опытом большим, но женщина.
- И? - подтолкнул его я.
- Могу позвать. Она даже в Шератоне шефом работала.
- Зови. Прямо на завтра. Если ещё кого-то найдешь, тоже зови, пока наш затосковавший шеф не доконал ресторан
Управляющий быстро-быстро закачал головой, демонстрируя полное понимание, рвение и жажду перемен.
Завтра началось с моего опоздания на полтора часа. Дождались ли меня?
- Она за двенадцатым столом. Ждёт, - заговорчески прошептал управляющий и, многозначительно задирая брови, головой качнул в нужную сторону. Я проследил его взгляд и увидел её.
Мы - люди, склонны придумывать счастливые финалы или хотя бы трагические. Зачем роман, если в финале - развод, раздел нажитого и одинокая старость? Не так ли, читатель? Но ведь в жизни всё немного иначе.
За столиком у огромного окна, в лучах яркого весеннего солнца, сидела стройная женщина средних лет - прямая спина, высокая шея, волна густых черных волос перехваченных под затылком в широкий хвост.
- Она? - спросил я управляющего.
Он кивнул и протянул мне резюме, из которого следовало, что меня ждёт преподаватель кулинарного колледжа Маргарита сорока семи лет отроду. Я бросил на неё быстрый взгляд и повторил про себя: 'Маргарита'. Попросив официантку принести мне кофе, я направился к ней.
Мои извинения за бессовестное опоздание она приняла сдержанной, но благожелательной улыбкой. 'Ничего' - мягко сказала она, словно разрешила мне присесть к её столику. Она выглядела много моложе своих лет - изящная, белокожая, с чуть угловатыми чертами лица, но красивая. В молодости она разбивала сердца, в чем я был совершенно уверен. Её одежда была чрезвычайно проста, но ей очень шли и тёмно-серый джемпер, и серая юбка чуть ниже колен, и черные полусапожки на маленьком каблучке. Зато украшения неожиданно выделялись из аристократически-сдержанного образа: в солнечных лучах мерцал россыпью бриллиантов (или стразов?) большой круглый кулон, а на указательном пальце левой руки то и дело вспыхивал алым светом кровавый рубин.
'И она - повар?' - думал я. 'Это она будет на кухне в поварской форме летать, прикрикивая на отвлекающихся горячников и двух мощных тёток в холодном цеху?'
- Вы у нас самый необычный кандидат! - честно сознался я.
- Правда? Отчего?
- Вас отобрали, но забыли пригласить на последнее собеседование.
Она удивленно вскинула тонкую черную бровь.
- Вы - преподаватель колледжа.
Она довольно кивнула.
- И вы - женщина, - прибавил я.
Она капризно переменила положение тела, пытаясь сдержать наступающий гнев.
- Что же в этом необычного? - спросила она.
- Ну, у нас к женщинам шефам отношение не очень, хотя и не заслужено, в целом.
- Так только в России, - опустив к столу глаза, ответила Маргарита, вновь переменяя позу, и алый луч рубина направился на меня.
- Так я и говорю о России, - улыбнулся я, уклоняясь от луча.
- Верно, - она улыбнулась в ответ.
Мне принесли кофе. Я влил в него молоко, насыпал сахар, и понял, что перед Маргаритой нет ничего.
- Вы не хотите кофе? Или воды? - я обычно не предлагал кандидатом воду, и тем более кофе, но ей не мог не предложить. Мне хотелось думать, что она - моя гостья.
- Нет, спасибо. Хотя... - Маргарита подняла на меня темно-вишневые очи и лукаво улыбнулась: - я уже полчаса как заказала чай!
- Правда? - удивился я. - И не принесли?
- Нет! - она задорно покачала головой и ласково рассмеялась.
Потому мы пили чай, говорили о её учениках её молодых руководителях (Маргарита их так едко высмеяла, что я поинтересовался, не пишет ли она книги), о поварском мастерстве и искусстве, но о её семье мы не говорили. Я так и не решился спросить о муже и детях, будучи отчего уверен, что она непременно одинока.
'Маргарита, что же с тобой стало? Почему ты здесь? Где твоя жизнь сделала не тот поворот? Или в Москве никогда не было Патриарших? Но ведь есть!'.
Я спросил у неё, действительно ли она собирается работать шефом, на что она ответила: 'Какое-то время'. 'А потом' - спросил я. 'Потом я открою свои курсы и буду учить детей готовить'. Я ей не поверил - у неё нет столько денег и сил, чтобы вести своё дело. Да и не царское это занятие.
Она мне ничего не готовила, потому что я ей соврал - мол, тоже думал открывать курсы при новом ресторане. 'Вы могли бы их возглавить'. Я действительно собираюсь открывать ресторан, но без курсов. Хотя... раз так...
Мы договорились встретиться и подумать об этом. Уже уходя, она чуть склонилась ко мне и сказала, по-старушечьи счастливо улыбаясь: 'Мне и сон сегодня хороший приснился!'
Она ушла, и её место занял следующий соискатель: он не хотел открывать курсы, но умел готовить настоящий буйабес. С Маргаритой мы больше не виделись