Аннотация: Для конкурса "Эксперикон-3: Игра в слова". Слово "шедевр"
Аукцион шел третий час, - наиболее интересные лоты, как водится, оставили "на закуску". Самым-самым считался, конечно же, "Портрет Адели" кисти прославленного модерниста Густава Клинта, более известный как "Золотая Адель". Главным кандидатом на обладание "Золотой Аделью" называли владельца косметической корпорации "Нэсти Клаудер" Дональда Клаудера.
Старинные приятельницы Лиз и Сара скучали, поскольку пришли в один из ведущих аукционных домов Нью-Йорка исключительно ради "Золотой Адели". Точнее, ради "Адели" пришла Лиз, прихватив подругу. О нет, у них и в мыслях не было составить конкуренцию мистеру Клаудеру, - с их доходами о таком даже мечтать не стоило. Но Лиз, мнившей себя знатоком живописи, не терпелось воочию увидеть шедевр, о котором она много слышала. Сара знатоком себя не мнила, но не упускала случая прикоснуться к миру искусства с любой его стороны, включая финансовую.
- Знаешь ли ты, Сара, что делает находчивый муж, когда узнает, что жена ему изменяет? - шепотом спросила Лиз.
- Откуда мне знать? Я никогда не изменяла мужу, - пожала плечами Сара, - я вообще никогда не была замужем.
- Так я тебе расскажу! Дело было почти сто лет назад, в 1904 году. Фридрих Блок, австрийский сахарозаводчик и неглупый человек, женатый на Адели Зайер, дочери крупного банкира, узнал о неверности супруги. Убить жену у него не поднималась рука, разводиться в таких семьях было не принято. Тогда уязвленный в лучших чувствах Блок придумал изощренный, как ему казалось, способ наказать неверную и ее любовника - знаменитого художника Клинта, весьма падкого на женщин. А заодно, если получится, и оставить след в истории...
Лиз вынуждена была прерваться, - очередь наконец-то дошла до "Золотой Адели". Картину вынесли и установили на пюпитр перед замершей от восторга почтенной публикой. И было от чего замереть! Художник изобразил на полотне - размером приблизительно полтора на полтора метра - воистину роскошную женщину. Большие глаза с поволокой, черные дуги бровей, породистый нос с горбинкой, алый чувственный рот, легкий румянец на высоких скулах... Тонкие руки с длинными нервными пальцами унизаны браслетами, на шее - массивное колье. Изящную фигуру рассмотреть сложнее, - она будто растворилась в мириадах золотых бликов, заполняющих полотно до краев. Все оттенки золота - основная цветовая гамма картины.
Публика отмерла, начались торги.
- Стартовая цена - сто миллионов долларов!
Тем временем Лиз продолжила свой рассказ. По ее словам, Фридрих Блок решил заказать Густаву Клинту портрет Адели. Но задача могла показаться легкой только на первый взгляд. Сделку заключали в присутствии "натурщицы", которая явно не понимала, что задумал ее супруг.
- Мне нужен не просто портрет, а настоящий шедевр! - заявил художнику заказчик. - Гениальное, единственное в своем роде произведение искусства, которое переживет меня, тебя, ее, - Фридрих указал толстым пальцем на растерянную Адель, - при виде которого простые люди будут плакать от избытка чувств, а художники - от зависти, что не они создали это чудо! Ты сделаешь десятки, нет, сотни, тысячи эскизов, пока картина не станет идеальной! А ты - он снова повернулся к Адели, - будешь позировать ему столько, сколько понадобится.
У Густава возникли смутные подозрения, что его заманивают в ловушку, но названная Фридрихом сумма сняла все вопросы.
- Сто двадцать пять миллионов раз, сто двадцать пять миллионов два... Сто тридцать миллионов! Сто тридцать миллионов раз...
Клинт работал над портретом Адели три года. Он сделал чертову тучу набросков и вариантов портрета, которые Блок браковал с усердием, достойным лучшего применения. За это время Густав возненавидел глаза с поволокой своей возлюбленной и нервный излом ее рук. К моменту, когда Фридрих, взглянув на очередную версию картины, одобрительно хмыкнул, отношения Густава и Адели давно были похоронены и накрыты увесистой могильной плитой.
История "Золотой Адели" оказалась куда более бурной, нежели жизнь ее героини, и смело могла лечь в основу хоть семейной саги, хоть приключенческого блокбастера. После Второй мировой войны картина, ставшая к тому времени знаменитой, очутилась в музее Бельведер в Вене. Спустя годы на нее из Америки предъявила права, ссылаясь на завещание дядюшки, племянница Фридриха Блока. Она согласилась не лишать Австрию национального достояния, но в качестве компенсации возжелала получить за "Золотую Адель" сто пятьдесят миллионов долларов. Австрийцы всем миром собирали деньги и уже почти собрали, когда наследница увеличила сумму вдвое. Провожая "Золотую Адель" в США, жители Вены плакали.
- Жадность сыграла с новой владелицей картины злую шутку, - подытожила Лиз. - В итоге племянница Фридриха Блока выставила один из национальных символов своей исторической Родины на аукцион, еще раз доказав, что ей нужна была не память о тетушке с дядюшкой, а деньги... Клаудер пообещал построить для "Золотой Адели" в Нью-Йорке специальный музей. Надеюсь, построит. Впрочем, он хозяин своего слова, может дать его, может и взять обратно.
- Сто тридцать пять миллионов раз! Сто тридцать пять миллионов два! Сто тридцать пять миллионов... три! Продано!
- После твоего рассказа, Лиззи, я, чего доброго, перестану верить в то, что любовь может длиться вечно, - покачала головой Сара. - Ветреник этот художник! Не прошло и пяти лет, как ему, видите ли, надоело рисовать любимую!
- Э, нет, Сара, Клинт многие годы любил другую женщину, Адель была лишь одним из его многочисленных увлечений, для которого три года - и так очень много. А знаешь, что я тебе скажу? Все вышло так, как хотел обманутый муж. Рецепт шедевра прост - микс таланта, красоты, любви, ненависти, мести...
- И денег, - добавила Сара. Возражать Лиз не стала.