- А вы проходите, не стесняйтесь, - улыбчивая женщина средних лет в цветастом сарафане в пол и блестящих черных галошах, надетых на босу ногу, распахнула скрипучую дверь и пропустила гостью вперёд.
Лена пригнула голову, боясь удариться о низкую притолоку, и зашла во времянку - небольшую одноэтажную постройку во дворе добротного каменного дома с высоким деревянным крыльцом под треугольным навесом, покрытым красной черепицей.
Две небольшие комнатки, кухонька - прихожая, минимум мебели, зато чистенько, светло, уютно. На маленьких оконцах короткие тюлевые занавесочки кокетливо присборены, белые подоконники свежей краской блестят, стены в нежно салатовый цвет побелены, а напротив кровати - полноцветные фотообои от потолка до пола. Елена засмотрелась на красочный пейзаж: густая березовая роща в сияющем золоте осенних листьев на берегу широкий реки, стремительно несущей свои воды в неведомые дали. И вроде как стоит Лена на одном берегу и глядит на другой, туда, где деревья стройные ветвями ей машут, приветствуют. Небо синее-синее, облака кучерявыми барашками застыли, солнечный свет всё окрест озаряет, и такое умиротворение на девушку снизошло, что она без раздумий выпалила:
- Беру!
Хозяйка энергично головой закивала, заулыбалась, отчего по лицу побежала тонкая паутинка морщинок и радостно ответила:
- Вот и славно. Вот и договорились. Задаток давайте и можете въезжать.
"Повезло мне, первый адрес и такая удача!"- думала Елена пять минут спустя, ожидая автобус под желтой табличкой с номерами маршрутов.- И до места близко, и остановка под боком, и квартирка хорошенькая. Жаль, туалет на улице, и мыться негде, кроме как в тазике на кухне, но это мелочи. Всего две недели. Справлюсь. А за такую смешную цену грех харчами перебирать. Сейчас сумку из камеры хранения заберу, и здравствуй свобода!
Лена улыбнулась своим мыслям. Не ожидала она, что всё так ладно сложится. Когда пожилая Вера Семёновна, бессменная главбухша ООО " Вереск" объявила, что на курсы повышения квалификации едет Шаповалова Елена, так, мол, главный решил и уже отдал распоряжение секретарше Зиночке приказ подготовить, Лена даже растерялась сначала.
Как это она едет? И не на день-два, а на целых четырнадцать! А за матерью кто присматривать будет? А кошку Плюшку на кого оставить?
Но с другой стороны, ей уже двадцать шесть скоро стукнет, а она кроме своего городишки затрапезного ничего в жизни-то и не видела. Пару раз в летний лагерь на Черноморское побережье ездила. Так это когда было? Ещё отец с ними жил, мать не болела, и сама Лена, мелюзга вихрастая, в детский сад ходила.
А потом жизнь застыла. Увязла Елена в единообразии провинциального бытия, как пчела в янтаре - и ты всех видишь, и на тебя глазеют, а результата - ноль. А мечталось совсем о другом. О жизни красивой, безбедной, интересной. Чтобы матери сиделку нанять пожизненно или в санаторий загородный определить и не быть к ней привязанной, мир посмотреть, на Сейшельские острова слетать, в океане искупаться. И не считать копейки до зарплаты. Устала она нищенствовать. Вон, в сериалах турецких и любовь тебе сказочная, и женихи богатые, и страсти кипят, а она тухнет здесь. И ведь ничуть не хуже этих красоток из телевизора. Всё при ней: и мордашка, и фигура. Да только кто ж её красоту в этой глухомани-то разглядит? Вот и приходится молодость впустую растрачивать.
Школу окончила, потом техникум кооперативный, стала работу искать, попробуй еще найди что-нибудь подходящее, кризис же в стране! Спасибо сердобольная тётя Маша - соседка по лестничной клетке, пристроила её к зятю своему в контору.
"Мишенька, надо девочке помочь. Мать у неё лежачая, такая молодая, а уже два инсульта перенесла. Отца уж лет пятнадцать поминай, как звали. Все на Ленке - горемыке: и мать, и дом, и пропитание. На пенсию по инвалидности особо не разшикуешься. А она, Елена-то, девка хорошая. Трудяга, аккуратистка и вежливая, не чета нынешней молодёжи. Всегда поздоровается, про гипертонию мою спросит. Мишань, возьми девчонку к себе, а?" - упрашивала Мария Петровна.
Михаил матушку жены любимой уважил, взял тёщину протеже помощником бухгалтера, благо и образование у девушки подходящее было. Новая сотрудница и впрямь оказалась умницей трудолюбивой. Поэтому, как только встал вопрос, кого главным бухгалтером назначить вместо Веры Семёновны, которая в последнее время всё чаще ошибки в важных документах делала, начальник долго не раздумывал - Шаповалову, конечно.
Так и оказалась Лена в большом городе. И закружилась голова от счастья и свободы! Две недели не слышать материных стонов, её вечного нытья и жалоб. И о жратве думать не нужно, об этих вечных обедах - ужинах из ничего. В последнее время Лена себя рабыней какой-то чувствовала. Они и кухарка, она и медсестра, и сиделка, и уборщица, и прачка. Господи, как же хорошо из этого ада вырваться!
Дорогу ей оплатили, и учёбу, и на жильё деньги выделили. А тут вон как повезло! Нашла по объявлению в газете времяночку по цене сходной, ещё и сэкономила. Может, на туфли новые хватит, на те, которые сейчас в моде - высоченная платформа и ремешки вокруг щиколотки, а может всё на кино или кафе потратит. Или в ресторан пойдет. Она же никогда в настоящем дорогом ресторане не была. Женихи такие попадались, что только в 'Блинную' приглашали. Когда в следующий раз такая возможность подвернётся?
С мамой тётя Маша осталась, обещала и Плюшку кормить, и цветы поливать. Теть Маша она добрая, повезло с соседкой.
"Поезжай, Леночка, со спокойной душой, за мать не волнуйся. Я свекровь свою семь лет досматривала, та тоже не вставала. Все в лучшем виде будет. Езжай, учись".
Первый день занятий получился веселым и бестолковым - все знакомились, изучали расписание и темы семинаров, делились на компании по интересам, рассказывали о себе: кто и откуда прибыл, кто где работает.
Вечером всей группой завалились в ближайшую 'Сувлачную' - отпраздновать успешное начало, за дружбу выпить и за удачную сдачу зачетов. Лена от души повесилась и домой только за полночь добралась. Тихонечко отперла железную калитку, прикрыла, придерживая, чтобы та не загрохотала и хозяйку не разбудила, на цыпочках пересекла залитый лунным светом двор, проскользнула к времянке, только ключ в замочную скважину вставила, как вкрадчивый женский голос произнес: "Милая девушка, поздно так почему? Мы же так не договаривались!"
Елена вздрогнула от неожиданности, обернулась, а на крыльце дома чёрной тенью фигура стоит. Луна любопытная все уголки двора высветлила, а под навес не пробралась. И увидела девушка, как в темноте то ли мумия замерла, то ли скелет в тряпьё замотанный. Фу, примерещится же с пьяных глаз такое!
- К тебе обращаюсь, милая, - голос женский, хозяйкин вроде, но от чего- то не по себе сделалось, ноги - руки похолодели, а сердце забилось часто-часто.
- Так и не говорили мне, что у вас тут комендантский час, оказывается, - пробормотала, оправдываясь Лена, а сама все пыталась дверь открыть, но ключ, зараза, застрял - ни туда, ни сюда. От этого ещё страшнее стало, а к затылку, будто кто лед приложил.
- Вот сейчас и говорю. Намерена позже одиннадцати возвращаться - не уживемся мы. Вещи свои собирай и съезжай завтра же. Поняла?
- Я вас услышала, - не стала спорить девушка, уж очень ей хотелось внутрь попасть и запереться на все засовы.
Ключ в руке дернулся и легко повернулся. Дверь открылась, и Елена юркнула в спасительное убежище. В последний миг метнула быстрый взгляд на крыльцо - никого. Только лунный свет по перилам бродит, да на ступенях деревянных верным псом лежит. То ли была хозяйка, то ли не было её. А только всё равно не по себе.
'Пить надо меньше', - пожурила себя Елена.
Отгородившись от внешнего мира крепкой щеколдой и на всякий случай, подперев дверь тяжелым табуретом, она перевела дыхание.
"Чего испугалась-то, спрашивается? Увидела хозяйку и чуть в штаны со страху не надула. Женщину-то тоже можно понять, мало ли что я за человек, она меня знать не знает, волнуется. Вдруг я банду дружков ночью приведу, во двор запущу и грабанут они тетеньку сонную и беспомощную?'
От собственных разумных доводов Лена успокоилась, свет в кухоньке включила, разулась, туфли серые, на низком удобном каблуке аккуратно у входа поставила и в комнату прошла. Только кровать увидела, как навалилась такая усталость, что и шаг ступить - труд великий.
"Надо бы умыться, а то завтра с утра буду пандой с размазанной тушью", - отметила про себя, еле дошла на ватных ногах до гостеприимно расстеленной кровати, увенчанной высокой пуховой подушкой в белоснежной накрахмаленной наволочке, кое-как сняла одежду, бросила небрежно на спинку стула, улеглась в постель и накрылась хрусткой выглаженной простыней.
Только успела подумать: 'Свет на кухне не выключила' и тут же заснула.
Разбудил её непонятный шорох, и она сразу открыла глаза. В окно заглядывал тусклый уличный фонарь, пахло мокрыми ветками, прелыми листьями, осенним дождем и речной свежестью. В полумраке комнаты слышался тихий плеск волн, мокрые шлепки воды о прибрежные камни и чей- то тихий шёпот.
Испугавшись и от того окончательно проснувшись Елена резво повернулась на левый бок и вытянув руку нащупала на подоконнике круглую кнопку выключателя. Раздался щелчок, комнату озарил тёплый желтый свет настольной лампы под светлым матерчатым абажуром.
Убедившись, что вокруг все спокойно и тихо, девушка немного посидела, прислушиваясь, затем погасила ночник и вновь улеглась.
'А в кухне темно. Неужели лампочка перегорела? Досадно. Надо завтра не забыть купить новую' - подумала сонно, и скоро убаюкивающий шум ветра за окном унес её в неведомые дали, где царило вечное лето и все были счастливы.
На занятия она опоздала. Утром еле-еле глаза разлепила, с трудом встала, буквально за шиворот отволокла себя в кухню, где склонясь над розовым пластмассовым тазиком долго умывалась, плеская в ладошку холодную воду из стоявшего на плите чайника. После освежающих процедур сонливость прошла. Елена вытащила из-под кровати неразобранную спортивную сумку, рывком расстегнула молнию и стала лихорадочно рыться в куче вещей, выбирая что-нибудь не сильно мятое.
"Джинсы и вот эта футболка вполне сойдут", - решила она и сунула ногу в узкую штанину. Под босой пяткой что- то зашуршало и, опустив глаза, она увидела, что под окном, на полу возле стены с березовой рощей валяются несколько скрученных высохших листочков.
"Потом приберу", - решила девушка, - сейчас некогда.
Натянув серую футболку, накинув пиджак и сунув ноги в любимые туфли, Лена похлопала себя по карманам, проверяя на месте ли мобильный телефон, схватила сумочку на длинном ремешке, отодвинула стул, охранявший её ночью, открыла дверь и чуть не уткнулась носом в хозяйку.
- Господи, что вы тут делаете?
- Доброе утро, квартирантка. Как спалось, как ночевалось? - женщина улыбнулась.
- Хорошо спалось, спасибо. Ветер вот только листьев в комнату ночью накидал, наверное, окно открылось. Вы простите, я уже и так на первую лекцию опоздала, мне бежать надо.
- Ну, раз надо - беги, - добродушно откликнулась хозяйка и посторонилась, а Лене на миг показалось, за спиной женщины кто-то стоит.
"Ерунда какая!" - она заперла дверь и бодрой рысцой рванула к остановке.
- Не позже одиннадцати!- донеслось сзади.
"Мамаша, тоже мне выискалась"- беззлобно усмехнулась Лена и, увидев автобус, припустила ещё быстрее.
День пролетел незаметно. К последней лекции голова была забита аудитом, изменениями в налогообложении и правовым регулированием деятельности коммерческих организаций.
Одногруппники звали в кафешку, но Лена слова хозяйкины помнила. А такое дешевое жильё попробуй, найди. Нет. Она твёрдо решила, что не станет нарушать правила и съезжать никуда не будет.
После занятий немного погуляла по летнему городу, съела два эскимо, по пути зашла в супермаркет и купила полкило куриных сосисок, пачку майонеза, баночку кетчупа, свежий батон, а в восемь вечера уже заходила во двор. Хозяйка не появилась и Лена спокойно попала в своё временное пристанище. Как ни странно, лампочка в кухне загорелась сразу.
'Ну и хорошо, что новую не купила', - похвалила себя девушка.
Телевизор не работал, зато стоявший на стареньком холодильнике радиоприёмник вмиг откликнулся разноголосьем и мерным жужжанием. Покрутив ручку настройки, Лена нашла "Европу плюс", убавила громкость, пританцовывая, поставила на плиту маленькую кастрюльку с водой, которую ещё позавчера днём набрала в колонке на углу в чистое ведро из нержавейки, стоявшее на кухонном столе и, чиркнув спичкой, зажгла конфорку. Затем быстро переоделась, сполоснула руки и, отломив хрустящую ароматную корочку батона, стала медленно жевать, ожидая, когда закипит вода, чтобы бросить туда сосиски. Нет, все-таки хорошо быть свободной и самостоятельной. Если бы только можно было остаться в этом чудесном большом городе, завести модных подруг, ходить с ними по ночным клубам или куда там они ходят, фифы эти. Замуж за богатого выйти бы. Пусть и старше неё мужчина будет, ничего в этом плохого нет. Будет носиться с ней, как с маленькой принцессой. А что? Она заслужила. Но.... Всё это только мечты. У неё гиря на шее - больная мать. Тянет за собой в нищету и лишает дочь всех возможностей. Провинилась что ли Лена в чем-то? Почему всё это ей досталось? И отца нет, и от матери одни проблемы. Некоторых бог после инсульта быстро прибирает, а ей такого везения не досталось - мать лежит, но помирать не собирается.
Невеселые мысли девушки прервали странные звуки из другой комнаты. Лена прислушалась: кто-то по луже ладошкой похлопал, затем раздался грохот и сразу все стихло.
'Ну, что ещё там такое?' - раздраженно подумала она. В кастрюльке весело забулькало, радио продолжало мурлыкать модную мелодию, призывно лежали на столе розовые сосиски, а голодный желудок подавал сигналы 'SOS'. Лена прикрутила огонь и подошла к чернеющему дверному проему. Из комнат не доносилось ни звука. Девушка сунула руку в темноту, нащупала на стене выключатель, и только после того как под потолком ярко вспыхнула лампочка зашла в комнату и внимательно осмотрелась.
Окна закрыты, а листьев на полу стало больше.
"Что за хрень? Откуда этот мусор и что здесь рухнуло" - озадаченно подумала она и ещё раз оглядела спальню.
Всё на своих местах, как она утром оставила. Хотя....
"Не может быть"- отогнала смутную догадку Лена и все же переместила взгляд на фотообои. Вроде бы березы ближе, чем ей запомнилось.
Она закрыла глаза и попробовала представить, что именно видела, когда зашла в эту комнату в первый раз.
Реку широкую с чистой прозрачной водой помнит, березы, желтыми листьями усыпанные, облака пушистые на небе, солнце.
Девушка открыла глаза и ещё раз посмотрела на осенний пейзаж. День на обоях был явно хмурый, солнце спряталось за низкими пепельно-серыми тучами, обложившими небо со всех сторон. И осень не золотая, а поздняя, листьев на деревьях почти не осталось, а те, что ещё не опали, выглядели бурыми, но никак не желтыми.
И река... Никакой реки не было и в помине! Был пруд, затянутый тиной и поросший осокой и пучками аира.
Лена озадаченно хмыкнула и, забыв на время о сосисках, вышла во двор и постучала в крепкую дубовую дверь хозяйского дома:
- Откройте, пожалуйста! Эй! Откройте! Мне срочно!
- Милая, ну ты чего шумишь, как кипятком ошпаренная? Всю улицу переполошишь. Что случилось?
- Я вас прошу, пойдёмте-ка со мной на минутку! У меня в комнате непонятное творится.
Хозяйка не спеша надела чистые галоши, стоявшие на крыльце и направилась к открытой во времянку двери.
- Фу, а пару- то напустила, - женщина помахала рукой перед глазами. - Ты мне баню-то здесь не устраивай! Не то вся штукатурка осыплется.
- Да я сосисок сварить хотела, а тут...
- Ну, что там? Показывай уже с чего весь сыр-бор.
Скинув туфли, Елена пробежала в комнату и, обернувшись к хозяйке, ткнула пальцем в обои:
- Вот!
- Вижу. И что?
- Вы видите? Картина изменилась!
Хозяйка, нахмурившись, подошла к стене, уперев руки в боки, окинула взглядом фотообои, отошла, внимательно присмотрелась и наконец, изрекла:
- Не понимаю, о чем ты говоришь.
- Ну как же! Неужели вы не заметили, что вместо реки какое-то болото, а солнце и вовсе исчезло.
Женщина с подозрением взглянула на квартирантку и отодвинулась в сторону на несколько шагов.
- Глупости, девушка, говоришь. Как эту картину племянник мой Гришка наклеил, так всё и есть. Любил Гришенька такие места, говорил охота там удачная, - женщина улыбнулась уголками губ, точно вспомнив что-то приятное и продолжила: - Один он у меня был. Мать его, сестра моя, Любовь, давно умерла, а я Гришеньку как сыночка родного воспитала.
По лицу хозяйки пробежала гримаса боли, она тяжело вздохнула и опустила голову.
- А что с ним случилось? - робко спросила Лена.
- Да кто его знает. Уехал как-то поохотиться и пропал. До сих пор никаких вестей, - в голубых глазах женщины застыли слёзы.
В комнате повисла неловкая тишина.
- Ну, ладно, квартирантка. Заболталась я с тобой, - спохватилась женщина, смахнула с глаз концом передника невидимую соринку и поспешила к выходу.
Оставшись в одиночестве, Лена приготовила нехитрый ужин, подмела листья на полу, а сама всё раздумывала над изменениями в пейзаже.
'Видела я реку. Я же не сумасшедшая. А с другой стороны, я совершенно не стремилась запомнить детали картины. Может, на самом деле всё так и было?'
Закусив горячими сосисками, щедро политыми кетчупом и майонезом и выпив крепкого чая, Лена нагрела воды в большой пятилитровой кастрюле, вымыла голову, отжала волосы, навертела на голове чалму из ветхого махрового полотенца, подтерла лужи на полу, одела длинную ситцевую 'ночнушку', прилегла на застланную коричневым пледом кровать и принялась рассматривать березы и пруд.
И как она раньше не заметила? В глубине рощицы блеснул огонек. Да, точно. Будто окошко светится в вечерней хмурости ушедшего на покой дня. Елена покрутила головой и так, и эдак. Совершенно очевидно, что за деревьями виднеется избушка.
'Игра света и теней', - объяснила себе Елена данный феномен. Встала, подошла к стене и провела рукой по глянцевой поверхности. Когда её ладонь коснулась воды в заболоченном пруду, послышался тихий всплеск, а зеленая ряска заколыхалась.
Девушка отдернула руку.
'Это ещё что за фигня?!'.
Но любопытство пересилило страх, и Лена снова ткнула пальцем в то же самое место. Вода была теплая и пахла тиной. Лена погрузила руку глубже, убрала и осмотрела пальцы и ладонь. С ними всё было в порядке.
Лена задумалась. Есть бог на свете. Сколько она просила от жизни такой её избавить! И вот он, её шанс.
Она представила, как рассказывает об этом случае журналистам. Ведь это самая настоящая сенсация!
'Что вы испытали, когда обнаружили, что можете проникнуть в другое измерение и войти в изображение на стене?'
'Я, как и любой здравомыслящий человек попыталась объяснить это с научной точки зрения. К сожалению, у меня ничего не получилось, и тогда я решила на собственном опыте попробовать то, что испытывали герои фантастических фильмов. Кто-то же должен дать ответ, что происходит с человеком там, в иной реальности'.
Нет. Как-то глупо получается. А, ладно. Речь умную она потом придумает.
Лена мысленно видела, как стала знаменитой, как лицо её мелькает и на телеэкране в модных ток-шоу, и на обложках дорогих журналов, как репортеры караулят её у дома, встречают с работы, бегут вслед, протягивая микрофоны, и умоляют дать интервью.
Хотя, какая к черту, работа. Она станет богатой, и ей не придется проводить лучшие годы своей жизни, корпя над бумажками и портя глаза. Не на работу она будет ходить, а в салоны красоты, на массаж, к косметологу. Превратится в холеную ухоженную красавицу и её обязательно заметит какой-нибудь холостой олигарх. Отвезет на Мальдивы и сделает предложение на берегу океана, подарит крутую машину, например, 'Бентли' красного цвета.... Да. Выгодное замужество одним махом решит все её проблемы.
'Боже мой, а ведь это может изменить всю мою жизнь! Прощай Мухосранск! Здравствуй, другой мир!' - сердце забилось в радостном предвкушении, а циничный голосок где-то глубоко внутри прошептал: 'И от матери можно цивилизованно избавиться. Например, в хорошую клинику определить. Оплачивать постоянный уход и лечение. Наверняка богатому мужу лежачая теща на фиг не убилась, и он с удовольствием раскошелится'.
Замечтавшись, Лена машинально убрала руку и снова опустила в воду. Зеленая поверхность мягко приняла её пальцы и обтянула нежной перчаткой. Да! Это шанс, и может быть - единственный. Надо всё сделать по-умному. И на той стороне побывать, и какие-то доказательства для газетчиков предоставить, и как можно больше сведений о другом мире собрать.
'А может, не стоит лезть хрен куда? Вдруг там что-то ужасное, или назад вернуться не смогу? Может лучше прямо сейчас в какую-нибудь редакцию позвонить?'
Но, Лена понимала, что чудеса два раза подряд не случаются. А вдруг, пока журналисты ехать будут, стена опять просто стеной станет? Как она будет выглядеть? Правильно. Как сумасшедшая. Да и как уговорить кого-то приехать? 'Приезжайте, тут, оказывается, в фотообоях портал открылся?' Нет. Нужны доказательства.
Лена любила смотреть 'Дом2' и сериалы разные. Ну и фильмы ужасов иногда включала, правда крайне редко и исключительно днём. Из кинофильмов девушка знала, что только идиотки лезут напролом, не разобравшись, что к чему. Но, она не такая.
В топь не полезет. Присев на кровать, Лена погрузилась в раздумья.
На улице совсем стемнело, а новоявленная авантюристка не замечала ничего вокруг. Не видела она и любопытного женского лица за стеклом.
Девушка шевельнулась, фигура отпрянула от окна и скрылась в вечернем сумраке.
'Надо спешить, а то по темноте я никуда не дойду', - Елена поднялась с жалобно скрипнувшей койки и без колебаний подошла к стене с фотообями. В том мире уже наступила ночь. Тонкая долька луны висела в черном небе, усыпанном звездами, маслянисто поблескивала поверхность пруда, невдалеке крякнула утка или кто-то похожий на нее, Лена не разобрала, что-то плеснуло у крутого бережка. Приглядевшись, девушка заметила тоненькую тропинку, вьющуюся у пола, по краю плинтуса. Сделав глубокий вдох, она поставила ногу перпендикулярно плинтусу и замерла в изумлении. Половина ступни стояла на узкой стежке, протоптанной неизвестно кем, неизвестно когда, а пятка покоилась на полу в комнате.
'Чего это я босиком?' - спохватилась, разыскала в сумке кроссовки и тут же поняла, что в кроссовках и ночной сорочке будет выглядеть смешно и нелепо. Да и непрактично это - отправляться в поход в длинном балахоне. Быстро сняла с головы полотенце, расчесала и собрала в хвост почти высохшие волосы, надела спортивный костюм, белые носочки, обулась, сунула в карман олимпийки мобильный (фото делать). Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна: 'Теперь можно в путь'.
Тут же в голову пришли другие мысли: 'Нет, а может, правда, ну её, эту сенсацию? Никто даже не знает где меня искать...'.
Но подумав о нелепости любого смс, записки или телефонного звонка: 'Привет, я по адресу такому-то, сейчас залезаю в обои на стене, если что - там меня ищите', Лена упрямо шагнула вперед.
Первые метры дались легко - тропинка шла под уклон.
Спуск под горку закончился и тропинка, ушлой змейкой шмыгнула в густой кустарник. Елена остановилась. Лезть в заросли почему-то не хотелось. Оглянувшись, она увидела далеко позади светящийся прямоугольник - выход в привычный мир.
'Не вернуться ли мне? Может, на первый раз достаточно?' - пронеслось в голове. Но ничего ужасного не происходило, перед глазами снова встала картина славы, богатства и выгодного замужества, и Лена без дальнейших раздумий стала продираться сквозь колючую стену незнакомых растений, прикрывая лицо руками и стряхивая мелких жучков и мошек, сыпавшихся на неё со всех сторон.
'Вдруг выйду и больше не смогу попасть сюда. Такой шанс только раз в жизни дается' - подгоняла она себя.
Наконец полоса препятствий была пройдена и девушка поняла, что находится справа от березовой рощи, в которой пряталась избушка.
Легкий ветерок шевелил траву под ногами, где-то вскрикнула ночная птица, в пруду плеснула рыба.
'Здесь всё так же, как и у нас, там' - с удивлением отметила про себя исследовательница и бодро зашагала в сторону светящегося окна, которое то и дело мелькало среди колышущихся ветром ветвей.
Из-под темной сени берез навстречу ей вышел человек. Совершенно обычный: две руки, две ноги, голова. Лена даже испугаться не успела.
- Здравствуйте, прекрасная незнакомка!
Голос у мужчины приятный, бархатный.
- Кто вы? Как вас зовут? Вы здесь живете? - поспешила утолить любопытство Лена, игнорируя правила приличия и подумала: 'Интересно, получится ли сфотографировать его? Вот было бы круто!'.
Она сунула руку в карман и достала телефон. 'Нет сети'.
Это совершенно ожидаемо, но камера и в отсутствие связи работает.
- Давайте в дом пройдем, не на улице же разговаривать, - ответил неизвестный.
Крохотная на вид избушка оказалась большой просторной избой с одним маленьким окошком на фасадной стороне. Вслед за хозяином Лена поднялась на крыльцо, расшнуровала кроссовки и только сняла их, как порыв ветра донес до неё далекое слабое: 'Помогите!'.
Она ещё и сообразить ничего не успела, а мужчина резким рывком уже втащил её в дом и захлопнул дверь. Елена начала вырываться, но он тут же отпустил девушку и поднял руки ладонями вперед в миролюбивом жесте: 'Всё, всё, всё. Больше не трогаю'.
Образ мужчины стал зыбким и раздваивался, как будто Лена смотрела на него обычными глазами и каким-то другим зрением. Она видела одновременно красивого молодого мужчину и полуистлевший труп. Мужчина спокойно стоял, засунув руки в карман джинсов и улыбался, мертвец же скалил длинные лошадиные зубы и протягивал к ней распухшие, сочащиеся желтой жидкостью кисти рук. Местами оторванная кожа обнажала сгнившую плоть, в которой копошились черные жуки и белые, налитые соком точно спелые виноградины, опарыши. В правую ногу усопшего, перекусив кость, впился капкан.
- Может быть, чаю? - галантно осведомился мужчина, а мертвец закивал головой так активно, что шейные позвонки хрустнули и череп свесился набок.
Обезумев от ужаса, девушка шарахнулась в сторону, замахала руками, отгоняя кошмар, который никуда не исчез, развернулась и опрометью бросилась прочь из полуразвалившегося сарая, с дырявой крышей и сопревшим крыльцом.
- Погодите! Куда же вы? Мы даже не поговорили! А чай? - закричал Григорий.
Лена мчалась вперед, не разбирая дороги и не обращая внимания на острые камешки и веточки, которые впивались в ноги, обутые только в белые хлопчатобумажные носки.
Она миновала рощу и недовольно ропщущие березы остались позади, а на той стороне пруда девушка отчетливо увидела спасительный желтый прямоугольник - пропуск в обычный мир без гламура, с больной матерью, однокомнатной 'хрущевкой' и гречневой кашей без мяса.
В носках начала хлюпать вода, почва под ногами перестала пружинить и превратилась сначала в упругое тесто, а затем в чавкающую квашню.
Девушка обернулась и на поляне метрах в двадцати от себя увидела ковыляющего за ней мертвеца, припадающего на одну ногу и волочащего за собой капкан. Он жалобно подвывал, а череп его болтался из стороны, в сторону перекатываясь с одного плеча на другое.
Беглянка ступила в воду. Осторожно сделала шаг, другой. Вязкое дно, тем не менее, было довольно устойчивым. Неразборчивое бормотание за спиной стало громче, и она ускорила шаг. Слева в темной воде что-то шевельнулось.
'Это всего лишь сом', - успокоила Лена забившееся в испуге сердце. - Я читала. В таких местах всегда водятся сомы.
'Любил Гришенька такие места, говорил охота там удачная', - некстати пришли на ум слова хозяйки.
Продолжая нащупывать ногами дно, и стараясь наступать на твердые островки: 'Это кочки. В болоте надо идти по кочкам', Лена уверенно двигалась к противоположному берегу. Где-то на середине неглубокого пруда (вода едва доходила ей до талии) она споткнулась и чуть не хлебанула мутной жижи, воняющей болотом и тухлыми яйцами.
За спиной слышались мерные всплески - хлюп, хлюп, хлюп.
Светящийся во тьме прямоугольник стал ближе и если сощурить глаза и присмотреться, то можно было разглядеть уголок кровати и лампу, стоявшую на окне. Да и хрен с ней, со славой этой и с богатством. И мать, на самом деле особых хлопот не доставляет - лежит себе и лежит, телевизор смотрит целыми днями и спит. Пока не заболела - всегда рядом была, и обнимет, и пожалеет, и приласкает. И инсульт у неё случился, потому что ишачила на трех работах, чтоб она, Ленка, ни в чем отказа не знала. А богатый жених - ну вышла же Танька Зайцева из соседнего подъезда за бизнесмена столичного, значит и ей может повезти.
-Ууууууу, - раздалось за спиной.
Елена зашагала быстрее. Немного осталось, скоро берег. Это всё просто страшный сон. Так не бывает - живые болота, ходячие мертвецы. Насмотрелась дряни всякой вот ей и снится. Сейчас проснется и всё хорошо будет. Только бы выбраться. Конечно, зачем ей эти журналисты, она и говорить-то красиво не умеет! Богатый муж - да с ним же одни проблемы будут, то он загуляет, то денег давать не станет, а она будет как рабыня в золотом замке. Женька Егоров, хороший парень, ухаживает за ней со школы, всегда помочь готов, и мать в больницу возил, когда капельницы ей прописали, и цветы дарит, и замуж звал не один раз. Выйдет за него, детишки появятся, заживут семьей. Господи, только бы вылезть отсюда! Не нужна ей новая жизнь, и в старой у неё всё отлично. И перед Верой Семёновной она повинится и начальнику всё расскажет - как подправляла документы, и циферки лишние в отчеты дописывала, чтоб должность хорошую занять. Она у всех прощения попросит: и у подруги, про которую гадости парню наговорила и рассорила их, и у матери, за то, что специально лекарства не давала вовремя, да она вообще другим человеком станет, только бы живой остаться!
Совсем рядом хлюпнуло. Елена вздрогнула, сделала широкий шаг вперед и внезапно ушла под воду с головой. Вынырнула, отплевываясь и делая глубокие вдохи, и тут что-то сильное и хваткое под водой облапило её ноги и потянуло вниз. Девушка начала брыкаться, забила руками по стоячей воде, взбаламучивая тину и что было силы, закричала: 'Помогите!'.
********
- А вы проходите, не стесняйтесь, - улыбчивая хозяйка распахнула скрипучую дверь и пропустила гостью вперёд.
-Ой, а у вас миленько,- веселая пампушка с рыжими косами деловито осмотрела времянку.
-Какая красивая картина, - девушка по-старушечьи подперла ладонью пухлую, с натуральным румянцем щеку, склонила голову набок и в немом восторге замерла перед фотообоями во всю стену.
Хозяйка деликатно покашляла и рыжая сразу откликнулась:
-А я люблю осень, особенно вот такую, - она ткнула пухлым пальчиком в стену, - когда листья только желтеть начинают. И плавать я люблю. Один раз Дон хотела переплыть, да не получилось, широкий он очень, раз в десять шире этой реки.
- Ну, надо же, - всплеснула руками хозяйка и деловито осведомилась, - Так берете квартирку-то или нет?
-Ой, беру! Конечно, беру!
Хозяйка, на мгновение заколебалась, цепким взглядом окинула крепко сбитую ладную фигурку, перевела взгляд выше - на мордаху-то девчонка симпатичная, ямочки на щеках, губы розовые, пухлые, в глазах голубых чертенята скачут, и как будто нехотя согласилась:
- Вот и славно. Задаток давайте и можете въезжать.
- А я уже въехала, вон, вещички все со мной, - девушка кивнула в сторону небрежно брошенной на пол квадратной сумки из черного кожзама. - Я ж на неделю всего!
-Ну, располагайся. Колонка на углу, как выйдешь за калитку, иди вправо, мимо не пройдешь. Ведро на столе в кухне стоит. Туалет на улице. Хороший туалет, утепленный. Если что надо - стучи, я всегда дома. Магазин продуктовый через шесть домов налево. Это если хлеба купить или молока. А если что посерьезнее - на соседней улице супермаркет круглосуточный. И вот еще. Домой приходи до полуночи. Я блудилок не люблю и не держу таких у себя.
Пампушка слушала, кивала головой в знак согласия, а сама шныряла по комнатам, рассматривала, что да как.
-Ой, а чьи это туфли? Серые такие. Ваши? - крикнула она от входа, загремела ведром, и тут же без паузы добавила: 'Я за водой сразу сбегаю!'
- Туфли жилички прежней. Съехала она. Торопилась сильно, и видать, забыла обувку. А ты беги, беги за водой-то.
Но пампушки уже и след простыл.
Женщина поправила платок, воровато оглянулась - не идет ли кто и подошла в стене, на которой от потолка до пола было изображено болото, жалкая кучка облетевших берез на другом берегу и старый, почти развалившийся сарайчик, едва виднеющийся на заднем фоне.
'И где они тут золотые березы и небо синее видят?'- в который раз подивилась она и громко спросила: 'Гришка, шельмец, твои проделки? Знаю, твои. Ты всегда девкам умел глаза застить'.
Немного постояв в тишине, добавила:
-Ты уж, племяш, прости меня. Знаю, ты худых девок любишь. Но сам видел - то баба в возрасте придет, то мужик. Так что, бери пампуху, авось сладится у вас. Чем смогла - помогла. И куда ты их там деваешь? Солишь что ли?
У входа послышались шаги, звякнуло ведро, и раздался веселый девичий голос:
- Ой, хорошо у вас тут! Как в деревне. Обожаю частный сектор! А купаться в этом тазу? А где вы говорили, супермаркет?
- Сейчас всё тебе расскажу, - откликнулась женщина, в последний раз глянула на болото, кивнула на прощание и вышла из комнаты. И в этот раз свою совесть тем успокоила, что адресок этой времяночки в газете не любой человек видит. Нет уж давно ни дома, ни времянки - одно пепелище. А кто видит - и поделом ему.