Я не люблю любые перемены... Бард, конечно, может и покапризничать. Но в жизни меняются не только времена года. Прошло лето, прошла и мода на любимые мною песни, и Высоцкого сдали вроде бы в архив, вроде бы уже за ненадобностью, и теперь все чаще вспоминают, каким пьяницей он был.
А у жены репертуар не меняется. Она все ворчит и ворчит, и все ищет повод придраться к кому-нибудь.
Мы с Киром оба невинны, лежим на диване, тихо посапываем, а не храпим, как какие-то бульдоги, искоса на нее не поглядываем, как на какого-то врага народа, излишними и чрезмерными просьбами не досаждаем, как какие-то баловни судьбы. Но наше смиренное существование во плоти и вдали от нее, похоже, раздражало хозяйку самой своей сутью. Она все чаще стала присматриваться к нам.
Проходя мимо дивана, она косила глаза в нашу сторону и бормотала при этом:
-Лежишь, посапываешь, дармоед несчастный...
Она не конкретизировала свое обращение, но я полагал, что оно относится к собаке. Я все-таки сидел на пенсии и имел полное право расслабиться в свое удовольствие. А как умеют и как расслабляются животные, это знают только одни этологи да хозяева, у которых есть диван. В конце-концов я не выдержал и встал на защиту своего единомышленника:
--Что ты пристаешь к нему? Вечно от тебя никому покоя нет!
--А что ж он тут развалился!- развыступалась она, подбоченясь.--Его собратья трудятся, уточек для хозяев из холодной воды таскают, а он понятия не имеет, как это делается!
Она протянула руку, намереваясь спихнуть лежебоку на пол, но пес лениво приоткрыл сонный глаз, и она вовремя одумалась. Вероятно, вспомнила наш диспут о собачьем интеллекте.
-Уймись!-потребовал я,- Ты же знаешь, что я не охотник, а собаки без хозяев не охотятся. Он и на диване вроде бы при деле. Вроде бы хозяина охраняет от твоих докучливых посягательств на мою спокойную жизнь.
-Нельзя из охотничьей собаки делать телохранителя. Вот у одного моего знакомого - русская овчарка. Так его пес даже милиционера "замочил".
-Ирландцы - самые интеллигентные собаки, и с милиционерами связываться не станут. На нас недавно трое "наезжать" стали, и один даже с пистолетом был, и мы отбрехались без мордобоя, кровопролития и стрельбы.
-Так ты думаешь и я брешу, вроде как какая-то дама из "Кривого зеркала"?
-Ты же знаешь, я дебильные программы не смотрю, и не заводись. Ври уж без претензий на правду.
-Не думаю, что это анекдот. Наоборот, сдается мне, что это чистейшей воды правда. Мне это рассказал глубоко порядочный человек. Не пьет. Не курит...
-Хватит заливать. Говори по существу.
-Не перебивай меня, не перебивай!
Дай сказать хотя бы слово!
-Дорогая, нет такого же второго,
Кто бы выдержал тебя!
-У него тоже иногда бывают нестыковки во мнениях с женой, и, чтобы не портить ей настроение, он уходит с собакой на Веряжу снимать стресс ...
-А чем мы с Киром занимаемся!? Да тем же самым! Только замечу тебе, в Веряже чистейшей воды нет. На что Кир - водяная собака, он и то брезгует заходить в эту речушку, и прада твоя наверняка такая же мутная, как и вода в ней. Кстати, и речушка неглубокая - воробью по колено, и в таком мелководье замочить милиционера ни одна собака не сможет.
-А его смогла. У него - особый пес. В свое время еще при просмотре щенка дрессировщики сказали ему: "Такую собаку боевым искусствам учить не надо - он все умеет, его надо только придерживать", и хозяин съэкономил на дрессировке пятьсот долларов.
-А мы на Кире ничего съэкономить не сможем. Охотничью собаку всему учит сам хозяин.
Какое-то время она смотрит на меня, не мигая. Наконец до нее дошел смысл моей реплики.
-Так, выходит, его обучение нам ничего не будет стоить.
-Естественно, если я не учу его ничему.
-Ты уводишь меня от темы и давишь на мой меркантильный интерес! Дай доскажу!
-Не надо. Я знаю эту байку. Он не "замочил" его, а выкупал.
-А вот и не так! Ты не вник в суть! Надо стража порядка разделить надвое: на человека и милиционера. "Замоченного" из милиции отчислили. Заикаться стал, и уже не мог вести профилактическую работу с населением. Улавливаешь? Человек остался, а милиционер слинял.
-Отряд не заметил потери бойца... С этим вариантом байки я не знаком. Это совершенно новый вариант, улучшенный. Одной дубинкой народ не научишь любить свободу. А с чего же он стал заикаться?
-Они гнались за подростком...
-Кто они? Твой знакомый с собакой и милиционер?
-Мой знакомый с собакой был в стороне. А догоняли пацана два юных милиционера. Один пер во все лопатки, другой подметки не рвал. Так вот тот, который был поумней, когда они пробегали мимо моего знакомого, приказал ему: "Давай пускай свою собаку, важный преступник убегает!". По себе знаешь, как все собачники милиции боятся, ну и он стушевался - не посмел перечить, пустил пса вдогонку.
-Русская овчарка нападает на самого последнего волка в убегающей стае, и компромисса здесь не бывает. И это у нее в крови, и этому учить ее не надо. Для нее не существуют ноги, руки, задница, какой бы порхатой та не была, русская овчарка нацелена только на горло соперника. И выходит, она перекусила отстающему голосовые связки?
-Заумь из тебя так и прет. Бросай книги, садись к телевизору! Последний как раз и приказал хозяину спустить пса с поводка. И пес сразу бросился за бегущей парой. В это время беглец уже форсировал речку, а милиционер не рискнул в воду лезть, тормознулся на крутом берегу. Пес с ходу прыгнул ему на загривок. Оба полетели в воду. Русская овчарка - степная собака, как объяснил мне ее хозяин, не то, чтобы воды боится, но не терпит сырости. Пес оставил незадачливого милиционера брыкаться в мутной воде, а сам быстро перплыл на другой берег и через несколько прыжков стоял над распластанным "важным" преступником...вся вина которого, как потом оказалось, была только в том, что он на три буквы послал этих двух дураков.
-Скажем мягче, недоучек. Кинология, которую им дают в училище, в одно ухо влетает, в другое вылетает. Были бы они прилежными слушателями собачьих дисциплин, с русской овчаркой не стали бы связываться. Ну, а от нас ты чего домогаешься? Чтобы мы пошли милицию мочить? Но ты представляешь, какая теперь холодная вода, они не только заикаться будут, но и начнут чихать на свое начальство. И тебе это дорого обойдется.
-В каком смысле?
-В том самом, о котором я только что говорил. Пока я ничему не учу его, это нам ничего не стоит...
-А вот и нет! Охотичья собока - совсем другое дело, и это я уже уразумела! Хорошо обученная и сапоги оправдает, и ружье!
Так вот к чему она клонит! Хитрая бестия! Издалека начала. Ну и я не лыком шит.
-Ты хоть соображаешь, что собака может научиться охотиться только на охоте?
-Естественно. И теоретическая подготовка ей не требуется.
- Ах, вот как!- возмущаюсь я.- Выходит, ты больного человека на охоту провоцируешь!
-А ты хоть помнишь, где твои лекарства?
Я смущенно прячу глаза. Действительно, я уже не помню, когда в последний раз глотал пилюли. Ай да врач! Ай да кардиолог! В болезнях ни черта не смыслит, потому и лекарств нужных в свое время не выписал. Но в собаках толк знает. Я с уважением смотрю на Кира. А на душе - муторно... Кому охота диван менять на резиновые сапоги-заколенники, а уютную квартиру на вонючие болота. Именно по таким болотам и в таких сапогах шлындают обвешенные кинжалами и ружьми браконьеры и лицензионные убийцы.
Теперь, пока охотником не станешь, жена не отвяжется. А душа моя не лежит к этому делу. Я чистокровный интеллигент. Я почти толстовец, хотя жирные мясные котлеты предпочитаю постным морковным. Я не хочу убивать животных ради потехи. Мясо теперь можно купить в магазине. Мы живем в цивилизованном мире...Хотя, конечно, и в нашем мире мамы всякие нужны... Иду я как-то раз с Киром по скверику. Идем по дорожке, чтобы траву не вытаптывать на газонах. А на одном из них малыш гладит беспризорную кошку. Светило солнышко и было тепло. Кто как не кошки любят тепло и ласку. Животина развалилась на траве, и с таким доверием к малышу, что даже на спину опрокинулась. Я залюбовался столь нежным отношением ребенка к живому существу и живого существа к маленькому человеку. Но идиллия длилась недолго. Мальчик поднял ножку над кошкой и изо всех своих младенческих сил ударил ее по животу симпатичным желто-оранжевым ботинком.
Напротив на скамейке сидела мать малыша. Она с удовольствием наблюдала за сыном, и картина эта явно была ей по сердцу. "На что ты любуешься,стерва!? - с раздражением заметил я ей.- Ты хоть понимаешь, кто из него вырастет!?"
Мой жесткий выпад ничуть не обескуражил ее. Ничто не изменилось в ее позе и лице. Она только убежденно сказала: "Живодеры тоже нужны обществу!"
И я заткнулся, настолько она была права.
Но жене я хмуро заявил:
-Убивать надо учиться с детства.
-Учиться никогда не поздно! -тут же парировала она.
Я пытаюсь выкрутится, давлю на жалость:
--Нельзя мне. Меня с инвалидности спишут!
-Не волнуйся! Я все предусмотрела! Еще год я тебе гарантирую инвалидность, а там ты пойдешь на пенсию.
Вот она жизнь под пятой и внутри юбки! Я без особой радости звоню в об- щество охотников...
-Ну, что?- спросила супруга, когда я положил трубку.
-Говорят, в партию вступить легче, чем в охотники.
Я не в силах скрыть своего счастья. По моему лицу ползет довольная улыбка.
-Что, рекомендация требуется?
-Да, требуется! - гордо произношу я, заранее зная, что такую рекомендацию никто и никогда мне не даст, как бы я и у кого бы не хлопотал.
Жена это тоже знает...
Она схватила трубку, даже не дослушав меня, и теперь уже сама звонит, но уже в другое место.
Зря многие думают, что женщины долго болтают по телефону. Это они много говорят, когда им говорить не о чем...ну, вроде бы как из пустого в порожнее переливают...
Буквально через несколько секунд супруга приказала мне:
-Приоденься как следует, сунь в карман бутылку коньяка и иди по этому адресу...
***
Когда выпал первый снег, у меня уже было ружье и путевка, в которой мой пес Кирюша обзывался подружейной собакой, и нам для первого раза разрешалось убить двух тетеревов. С твердым намерением сделать это, а заодно и Кира приучить к грохотам выстрелов, я поехал с ним в лес. Было еще темно, когда мы слезли с поезда и по путям пошли искать дичь. Мы отшагали достаточно много, уже стало светать, а тетеревов на заснеженных верхушках деревьев все еще не было видно.
Я свернул с железнодорожного полотна и сел на пенек, а Кирюша разлегся рядом на свежем снегу.
Тетеревов все еще не было. И, чтобы хоть как-то занять себя, мы быстро и весело разделались с завтраком.
Тетерева все еще не прилетали, и мы так же быстро и весело разделались с обедом. Рюкзак стал совсем пустой, если не считать болотных сапог, которые, и сам не знаю, зачем засунул в него.
Пустой рюкзак не оттягивает плечи, но на безлюдье отягчает думы, и я задумался над тем, что лес не любит шутить и птички гибнут зимой не от холода, а от голода.
-Ну, что ж,- сказал я Киру,- все-таки не зря мы с тобой сюда приехали. Поели, на лес заснеженный посмотрели, полюбовались его красотами, пора и за дело браться. Вот сейчас я бабахну пару раз, чтоб ты пороха понюхал, и пойдем на автостраду - домой нам надо, чтоб без обеда не остаться.
Я расчехлил ружье, с непривычки тяжело сопя, собрал его как полагается, вогнал патроны в стволы и стал прикидывать, во что бы пальнуть.
Мое внимание привлекла большая ель. Солнце стояло низко, его неяркие лучи скользили по верхушкам деревьев, высвечивая на елке симпатичные шишки.
Я прицелился в гроздь, показавшуюся мне особенно привлекательной. В такую цель без всякой подготовки невозможно промахнуться.
Кирюша внимательно наблюдал за мной. Он впервые видел стрелка с настоящим ружьем, и это явно забавляло его. Искоса глядя на собаку, я осторожно потянул курок. Словно небо обрушилось...Грохнуло по-страшному, но шишки остались на месте.
Кир, не сводя с меня выпученных глаз, стал медленно подходать ко мне, осторожно ступая в снег. Я попытался ободряюще улыбнуться ему, но улыбка наверняка вышла глупой. Уж очень нелепым мне самому показался выстрел. И я еще не разобрался, то ли он звенел в моих ушах, то ли в них звенела разбитая им тишина.
Но ведь надо же было подружейную собаку приучать к выстрелам! Чего только не сделаешь ради святого дела! И чуть поколебавшись, я грохнул из второго ствола прямо над головой подружейной собаки. Приучать так уж приучать!
Охотничий пес неправильно расценил мой благородный порыв. Он отпрянул назад, развернулся и без оглядки побежал на железную дорогу.
Я струхнул не на шутку. Там мог быть и поезд, могли быть и волки. Лес-то кругом глухой!
Я выскочил на путь вслед за беглецом.
-К-и-и-р!-закричал я истошным голосом .-Ко мне! Ко мне!
Но где там! Он несся по шпалам, как сумасшедший, изредка с ужасом оглядываясь на меня.
Состязаться с ним в скорости я не мог. У него - четыре лапы, у меня - две ноги. Он был молод, а я находился на инвалидности, и мне нехватало всего лишь нескольких месяцев до пенсии. Он еще не знал, что такое одышка, а я уже прошел через ужасы стенокардии.
Тяжело дыша, я беспомощно остановился.
Мой пес тоже встал, сохраняя между нами приличную дистанцию. И тут до меня дошло, почему вдруг он увидел во мне врага. Я поднял ружье над головой так, чтобы мой перепуганный зверь мог хорошо это видеть, и бросил без всякого сожаления, в общем-то, дорогую вещь под откос.
На этот раз Кир правильно расценил мой поступок. Без грохочущей штуковины, пахнущей порохом и смертью, я не представлял никакой опасности для него. Поколебавшись немного, он неторопливо потрусил в мою сторону.
Я осознал свою вину, и когда он приблизился, стал виниться и рассказывать ему, какой я все-таки дурак... Благо этого другие не слышали, а мое откровение для собаки ничего другого не означало, кроме признания любви к нему.
***
Постепенно к нам вернулось хорошее настроение. Может быть, мы и ушли бы из леса в таком настроении, если бы я не увидел зайца.
Ушастик неспешно прогуливался под откосом недалеко от моего ружья. То ли был глухой и слепой, то ли мы, как охотники, не производили на него должного впечатления. Но как бы там ни было, а во мне взыграло самолюбие и еще проснулся охотничий инстинкт. Уж слишком близка была добыча и слишком была глупа, чтобы не оказаться в моем рюкзаке. Не зря говорят: охота - пуще неволи, и я совсем даже забыл о том, что убивать надо учиться с детства.
Дело оставалось за малым. Надо было спуститься под откос к зайцу и взять ружье. А там уж... Ну, заяц! Погоди!
Стараясь не шуметь, я достал поводок, пристегнул к нему Кира и со спокойной душой на пятках пополз вниз. Все свое внимание я сосредоточил на скользком откосе и на помощника глянул только тогда, когда почувствовал, что он-то как раз и не собирается сползать за мной. Широко расставив лапы, он уперся ими в снег и жалостливо смотрел на меня.
Я посильнее потянул поводок. Он посильнее уперся.
-Ты хоть соображаешь, дурень, что делаешь?!-- зашипел я. - Мы можем с зайцем вернуться домой! Представь, как будет умиляться наша хозяйка, глядя на тебя, придурка, и вперед, вниз!
Представлять он ничего не хотел, а если что-то и соображал, то соображал по-своему.
-Ну, не трусь!- принялся я умолять eго.- Сейчас ты поймешь всю прелесть настоящей охоты, и в тебе проснутся инстинкты твоих предков!
Пес полагал, очевидно, что ему хорошо живется и без хищных инстинктов, и он, уже сердито глядя на меня, продолжал упираться всеми четырьмя лапами в рыхлый снег.
--Да ты что!--возмутился я.--Зайца, что ли, боишься?--и рванул поводок к себе.
Мы оба скатились под откос. Шума получилось много, вполне хватило бы и на глухого косого, и наш показал нам только подпрыгивающий зад.
-Эх,ты!- принялся я упрекать своего охотника, безрадостно поднимаясь и скучно отряхивая с себя снег. -Могли стать браконьерами, и по твоей милости не стали. Честный уж больно ты и трус соответственно такой же. Пойдем хоть след понюхаешь.
Он пошел. Но шел против своей воли. Я почти что тащил его. Я решил больше не церемониться с ним - вот до чего разозлился, и, подтащив к заячьим пятачкам, с горечью сказал:
-Нюхай и соображай, какого зверя мы упустили!
Кир осторожно потянулся к ближайшему отпечатку чужих лап. Сунул в него нос и замер так, словно что-то вспоминал. Рывком подвинулся вперед, так же поколдовал над другим отпечатком. Я понял, что в нем просыпаются охотничьи инстинкты, и ликовал в душе.
А пес теперь размышлял гораздо меньше. Удовлетворенно фыркнув, он поднял около своей морды фонтанчик снега, тряхнул головой и с места рванулся в бешенный галоп. Это произошло так быстро и так неожиданно, что я не успел как следует вцепиться в поводок. Он выскользнул из моих рук, и Кир, почувствовав свободу, издал истошный, душераздирающий звук, что-то вроде "И-и-и!".
Он исчез в той же чаще, куда только что ускакал заяц. Там не было поездов, но там были волки и неизвестно еще, кого они предпочтут: тощего косого или хорошо упитанного домашнего любимца. Я тоже завопил не хуже своего обезумевшего помощника. Чуть не плача, я помчался вслед. Но тут же остановился, вовремя поняв, что дело это теперь не столько бесполезное, сколько вредное. Набегавшись вволю, поняв бессмысленность такой погони, пес мог вернуться назад по своему следу, и я должен был оставаться на месте.
Я с тоской слушал, как удаляется от меня его "и-и-и", и сердце мое сжималось. Я уже был готов думать, что в последний раз слышу его голос. И вдруг "и-и-и" оборвалось. Неожиданно. Так же неожиданно, как и возникло.
Мгновение в лесу стояла зловещая тишина, а потом я услышал, как мой друг жалобно повизгивает и скулит. Жуткие картины представились мне. Я бросился на помощь, забыв о стенокардии и ружье.
Через минуту спринтерского бега по глубокому снегу я увидел Кира. Целый и невредимый, счастливо размахивая хвостом, он рванулся навстречу мне, но поводок, зацепившись за сук срубленного дерева, не пустил eго. Обессиленный, я упал рядом со счастливым охотником.
Как я благодарил бога за то, что в наших лесах полно всякой бесхозяйственности! И рубят их, и уничтожают их и городские огородники, и деревенское мужичье, и делают это, когда угодно и кому как заблагорассудится. А у нас, кроме лесов, еще и другого богатства полно...
***
С охоты мы возвращались домой через поляну, на которой по разрешению горисполкома Гелия выгуливала свою собаку. Конечно, мы могли бы пройти и стороной. Сначала я даже и думал так сделать, но почему-то сделал наоборот. Может быть, оттого, что издалека уж очень грустной и одинокой выглядела Гелия на заснеженной поляне. А может быть, оттого, что она пристально смотрела в ту сторону, откуда мы с Киром обычно появлялись, и мне захотелось появиться с другой стороны и не то, чтобы обрадовать ее, но как-то приятно удивить. В общем, мы "нарисовались" за ее спиной.
Дара первая заметила нас и гумкнула приветливо. Гелия обернулась и просияла. Нет, она не просто просияла, она расцвела так, как это умеют делать молодые женщины и зимой, и летом, и в любое другое время года и суток. Хорошо, что она не злопамятна, а то ведь подходил и не знал, то ли ругаться начнем, то ли мириться будем. Теперь все стало ясно. Наши дружеские отношения продолжаются!
Она глазами ощупывает рюкзак за моей спиной. Из него торчит зачехленное ружье. Оно придает мне дополнительный вес и возвышает меня в ее глазах.
-А вы, оказывается, в самом деле охотник...
-А то как же!- не без гордости восклицаю я .- Трепаться - не в моих правилах.
-И что-нибудь несете?
-А то как же!- отвечаю теперь уже весело и хлопаю рукой по болотным сапогам, которые лежат в рюкзаке и которые прихватил с собой по недомыслию.
Но это я знаю, что хлопаю по сапогам, а она этого не знает, и ей хочется узнать, что я несу. А я, когда хлопал по сапогам, и рассчитывал на это ее женское любопытство.
-А что там, если не секрет?- без обиняков спрашивает она.
-Мне незачем секретничать. Я не браконьер. Что положено было по путевке, то и взяли.
-А что вам было положено?- допытывается она.
-Двух тетеревов для первого раза разрешили добыть.
-И вы их убили?
Я морщусь, как от зубной боли.
--Охотники так не говорят. Грубо очень. Что значит - убили?!
--Это значит, лишили двух невинных птичек жизни.
Она хлопает реснипами, и мне кажется, ее глаза блестят от слез.
-Какое ханжество!- изображаю я на лице негодование .- Вы за свою маленькую жизнь наверняка вагон мяса съели! Переведите-ка все это в курочек, поросеночков и бычков. Солидное стадо получится! А теперь еще вот ваша собака помогает вам со вторым вагоном разделаться. Вон какая морда довольная, и все от того, что хорошо кушает.
Гелия обиженно и сердито смотрит на меня.
-А что ваша помогает вам делать?
Я с достоинством принимаю вызов:
-У меня - охотник! Ничего зря не ест! Если бы путевка не лимитировала нас, у меня был бы полный рюкзак дичи, и зайца еще прихватили бы. Теперь улавливаете разницу между нашими собаками?
-Удавливаю,--вяло произносит она.- Но все равно я не люблю хищников. Мне моя Дара милее.
Это она уже говорит, уходя от нас по направлению к своему дому.
--Что ж, по--вашему, мы -- хищники?-- кричу я гневно. Не оборачиваясь, она едва заметно кивает головой. Ну, кой черт занес меня на эту поляну! Ну, все настроение пропало. А ведь так было хорошо...даже живыми с охоты вернулись.
***
Жена страшно удивилась нашему раннему возвращению.
-Привет !- воскликнула она .- Время еще обеденное, а вы уже наохотились!
-А что делать?- устало вздохнул я, сбрасывая рюкзак в прихожей.- Этого нашего домашнего зверя нельзя в лесу с поводка спустить.
-Да ну! -изумляется она.
-Вот и да ну!- передразниваю я и неторопливо раздеваюсь, искоса посматривая на диван, возле которого уже вертится горе-охотник. С кем поведешься, от того и наберешься. Умные охотничьи собаки сами выбирают, с кем им идти на кровавый промысел. У этого нет выбора...
Устал бедняга и страху натерпелся.
-А что же случилось?-спрашивает хозяйка, расстилая на диване одеяло для любимого тунеядца.
-Случилось то, что и должно было случиться с настоящим охотником. За зайцем погнался, сломя голову.
-Ого!- восхищается она.- А ты что в это время делал?
Ужасно неприятный вопрос...
-Я?. .Я тоже бежал.
-С ружьем или без ружья?
Господи, какие детали!..
-Ну, разве с ружьем за ним угонишься...-уклончиво отвечаю я.
-За кем это за ним?- подозрительно смотрит на меня супруга.
Я не хочу, чтобы она узнала правду. Ее настойчивое стремление к истине угнетает меня, но я пытаюсь держаться и надеюсь все свалить на зайца.
-Как это, за кем?- гордо поднимаю я голову и тут же под пристальным взглядом жены опускаю, и уже тоном ниже говорю:
-И дураку ясно, за кем...
--Так ты, выходит, чуть было не проворонил его?!
Господи, но почему женщины и учатся в школе лучше нас, мальчишек, и порой даже лучше нас, мужчин, соображают?! Как я не хотел, чтобы она додумалась до того, до чего уже додумалась, и ее истеричное восклицание никакого отношения к зайцу не имеет.
-Но опыта-то нет у нас, у обоих, охотничьего,- лепечу я в свое оправдание.
-Больше я не позволю тебе брать его в лес!- решителъно заявляет хозяйка.- Пес у тебя водяной, и на Ильмене лови с ним уточек. Лесов там нет, одна вода - видно далеко, бог даст и не потеряетесь.
-Может быть, и мне в лес не ходить?- робко предлагаю я.
-Не-не! Ты ходи! Ружье купил - теперь оправдывай его!
Зря я сболтнул про зайца...она себя уже в шубе заячьей мнит... А я стою в дверях в одних подштанниках и, в общем-то, имею жалкий вид босяка. Но она этого не замечает. Она всецело занята собакой.
-Охотничек ты наш!- говорит она псу и, ласково поглаживая его, приглашает улечься на диван.
Дважды просить себя он не заставляет.
-Такая умная собака и дураку досталась!- сокрушенно качает супруга головой.
Ну и напрасно она так думает. Даже дураку ясно: в лесу хорошо, а на диване лучше. Меня так и приглашать не надо, я и без уговоров могу культурно полежать.
Но не тут-то было. Повздыхав немного над нашим питомцем, она начинает присматриваться ко мне. Под ее, казалось бы невинными взглядами, я чувствую себе как под рентгеном - неуютно чувствую, и грудь холодеет, словно к неотапливаемому стеклу аппарата меня прижали грудью... Что-то есть у нее на уме, и куда еще она меня пошлет, если вспомнит и про болотные сапоги. Ужасно не люблю сырость. А в наших болотах и трясина засосать может... Глаза смежил. Затаил дыхание.. Жду. И не напрасно беспокоился. Окончательно убедившись в моей никчемности, она после затяжной и изнурительной паузы вяло роняет:
-Тебе надо постажироваться.
Я вздрагиваю. Гневно распахнув глаза, решительно возражаю:
-Никуда я не поеду!
-Ты думаешь, я тебя за границу пошлю? В Африку!? Ко львам!? В какие-то сафари!? Мне еще не чуждо сострадание, и я милосердна. Там без меня ты пропадешь, и сафари тебе не по зубам, сам попадешь в зубы львам. Тебе надо научиться охотиться в наших родных краях. Я не верю, что ты ни на что не годишься и никакому обучению не поддаешься. Какой-никакой, а ты - мой муж, и я найду тебе наставника. Есть у меня один на примете. Благородный человек. Не пьет, не курит, и ружье, судя по его рассказам, уже не один раз оправдал...
Ничего такого я не думаю. У меня на уме - совсем другое. Как бы она третировала своим воспитанием младшего братика, будь в их семье такой. Но...у нее сестренки нет, у нее братишки нет, и она выросла сплошной эгоисткой. И надо же мне было так себя подставить...
***
-...Естественный отбор вкупе с неестественным, навязанным людьми всему живому, создал удивительную породу собак,- объясняю я жене, запихивая в рюкзак болотные сапоги.- По своему умственному развитию сабака превосходят волка, но исключительно предана человеку и без людей не мыслят своего существования. Хотя независимость лайки - одна из главных ее особенностей и основная черта характера...
-Ты никак еще и лайку надумал в квартиру взять? -сердится она.
-Лайка - неквартирная собака. И вообще, держать двух собак в такой квартире, как наша, чудачество, суть которого лежит за здравым смыслом, и потому, как всякая глупость, не поддается объяснению.
-Ишь как тебя прорвало на здравый смысл, а в городском собаководстве как раз и нет никакого смысла.
Я не обращаю внимания на этот грубый выпад и пытаюсь умиротворить ее своей собачьей ерундицией.
-У лайки есть что-то от кошки, которая любит гулять сама по себе. И охотится лайка своеобразно. Пока она не выйдет на зверя, охотник практически не видит и не слышит ее, разве что она изредка мелькнет между деревьями.
-Так ты,что,на охоту собрался?
Я ждал этот вопрос. Бодро отвечаю:
-Сама говорила, что стажировка мне необходима. Забыла, что ли, что состыковать меня хотела... А тут случай подвернулся. Один мой знакомый, узнав, что я купил ружье, уговорил меня поехать с ним на охоту. А у него - лайка. Охотничий инстинкт и умение лайки охотиться не идут ни в какое сравнение с возможностями других ее сородичей по профессии.
-Ты кончай заливать! Я его знаю?
-Сомневаюсь. Он очень скромный человек. Не дебошир и не пьяница, и нашим дворовым сплетницам на язык еще не попал.
-С трудом верится в его приличное воспитание, но раз он у нас не на слуху, то, пожалуй, можно на него и положиться...
В машине нас было трое,считая собаку.
Великолепный пес сидел рядом с хозяином и с деловым видом посматривал на русские зимние пейзажи, мимо которых мы ехали.
-Лайка у вас - чистокровка, или как?-поинтересовался я со знанием дела.
Мой попутчик глубокомысленно поиграл толстыми губами и окинул меня насмешливым взглядом:
-Все лайки - чистокровки. Решайте сами: этих собак сама природа создала. Они насчитывают не одно тысячелетие и к научной кинологии в силу своего возраста никакого отношения не имеют. Древняя Греция - родина науки о собаках, и та, как государственное образование, возникла гораздо позже.
-Кинология в точном переводе означает "слово о собаке",- в тон ему сказал я .- В Древней Греции она не имела никакого отношения к науке. Это, если так можно выразиться, был своеобразный литературный жанр, и, пожалуй, такое определение - ближе всего к истине. Греки восхваляли собаку в стихах и прозе и некоторым псам воздавали почести более высокие, чем их хозяевам.
-А вот это - не справедливо! Каков хозяин - такова и собака. Они - в одной связке, и славу, и бесславие делить между ними надо поровну.
Он как будто бы немного поскучнел, но в тот момент я не придал значения этому, а только весело заметил:
-С претензиями обращайтесь к древним грекам.
Он охотно согласился и явно был удовлетворен тем, что его попутчик оказался таким толковым. А я любовно почесал пса за ушами, и у меня невольно вырвалось:
--Хорош сукин сын!
-Хорош-то хорош,- проворчал хозяин,- да убежит он от меня в лесу.
-Так зачем же вы взяли его, если уверены, что он потеряется?- удивился я.
-Вы не так поняли меня. Лайка не может потеряться в лесу. В городе - это другое дело, чуть не доглядел - и нет собаки. А на охоте он убежит к вам. Видите ли, по его мнению, я плохо стреляю... А этот сукин сын с гонором, зря лапы набивать не станет. Хотя... чего уж тут греха таить, может быть, когда-то раз-другой и промазал...
О подобных собаках я уже слышал, а вот встретиться со столь критически настроенным кобелем пришлось впервые.
-Не расстраивайтесь,- рассмеялся я.- У меня тоже кривое ружье.
***
Мы не "взяли" зайца, хотя, будь попроворнее, могли бы убить косого. Но пока мы брали ружья наизготовку, след его простыл. Мы не "взяли" тетерева, хотя могли запросто расстрелять птицу в воздухе даже из наших "кривых" ружей, если бы наш пес не "повис" у пернатого хитреца на хвосте. Мы запросто могли "взять" белку, которую он сам облюбовал на елке, но не стали стрелять. Слишком красив зверек, и убить его вот так за ненадобностью, ради охотничьего трофея, у нас руки не поднялись.
Всякая хорошая охота кончается традиционным столованием. Если бы это было не так, многие бы заядлые охотники бросили бесперспективное занятие. Женатые мужчины, настоловавшись, говорят о работе и о политике. Особаченные мужики, стоит им только чуть-чуть раскрепоститься, начинают превозносить своих четвероногих друзей.
Наш помощник терпеливо ждал своей очереди и дождался.
-Лайка - не гончая собака,- сказал его хозяин, опуская в мусорное ведро одну за другой две пустых поллитровки.- Кругами бегать вместе с зайцем мой не будет. Свою задачу он выполнил, косого поднял, а мы с тобой слишком долго целились...вот и закусывай теперь вареной колбасой.
-Дичь тоже хорошая закуска, если приготовить ее с умом, и домой мы пришли бы не с пустыми руками,- беззлобно заметил я, намекая на то, как его пес "повис" на хвосте тетерева.
-Лайка - не легавая собака, и мой пес все сделал правильно! Ну, посмотри его глазами на нас с тобой! Он поставил косача на крыло? Поставил! А мы с тобой, что делали?.. То-то и оно! А мой пес, еще раз скажу тебе, не легавая собака, и он не мог, раскрыв рот, равнодушно смотреть, как улетает дичь. Я же предупреждал тебя, что он не верит в меня, а на зайце и ты оплошал. Вот он и вынужден был взять инициативу, если можно так выразиться, в свои лапы.
-Да, лапы у него быстрые, как у борзой...
-Борзой в лесу делать нечего! На первой же встречной березе она оставит свои мозги. И потом, вся эта мелюзга - для лайки не добыча. Лайка работает по крупному зверю. Вот если бы он встал на след кабана или лося, вот тогда бы... -мечтательно произнес хозяин гаража, срывая пробку с третьей поллитровки.
Я поспешил укротить его фантазии:
-У нас нет лицензии на отстрел крупной дичи...то бишь, кажется, зверей,- тактично напомнил я ему, подставляя свой стакан под струю благодатной жидкости.
-Нет и не надо!- не отрываясь от розлива, решительно возразил он.- Обойдемся вареной колбасой. Ее тоже не поймешь из чего сделали...может быть, даже из кабана. А вот если бы нам попался медведь, мой бы запросто сцепился с ним, и без всякой на то лицензии у нас была бы медвежья шкура.
Наш четвероногий охотник сидит около машины, и всем своим видом утверждает, что мы правильно говорим о нем, и, сохраняя неподражаемое достоинство, терпеливо ждет, когда люди расщедрятся на очередной кусок вареной колбасы.
***
Домой я ввалился поздно вечером, раскрепощенный и с зачехленным ружьем за спиной.
-Вот какой ты с охоты пришел...- угрюмо констатировала жена факт моего возвращения.
Я не слышу злой иронии в ее голосе. У меня прекрасное настроение, и сейчас даже родная супруга запросто испортить его не может.
-Как ты догадалась, милая?- бурчу я себе под нос, выражая искреннее удивление.- Или ружье порохом пахнет?
Она воротит нос от ружья и от меня.
-Не люблю, когда подтрунивают надо мной,- сердится она и презрительно щурит глаза.-Рюкзак пустой...С пустыми руками явился...Никак не могу взять в толк, с какой сукой ты ходил на охоту?
Улыбка на моем лице становится еще шире. Я готовился к худшему и на более строгое дознание. А это разве вопрос? Я с радостью отвечаю:
-С лайкой, дорогуша, с лайкой! И она, эта лайка, не сука, а кобель.
Супруга опять ощупывает меня все тем же презрительным взглядом.
-Вот у одного моего знакомого,- наконец говорит она,- гончая собака, так на охоте та притащила ему целую палку вареной колбасы. Туристы где-то расслабились, ну она и воспользовалась их ротозейством.
-Лайка, с которой мы охотились, тоже любит вареную колбасу,- с широкой улыбкой на лице объясняю я.- Но, к сожалению, она не умеет воровать. Мы имели дело с благородным животным, и для него дурной пример - не заразителен.
-Если бы ты знал, каким перегаром от тебя несет, ты вообще заткнулся бы! А вот другой мой знакомый не пьет...с кем попало, и у него легавая собака. Так он с помощью своего сеттера в прошлый охотничий сезон двух бекасов добыл.
-Бекас - птичка соизмеримая с воробьем. А лайка мелочиться не станет. Лайка по крупному зверю работает, но ничего приличного мы не встретили в лесу. Вот если бы нам попался медведь...из его шкуры могла бы получиться великолепная шуба для тебя.
-Да куда же мне, такой хрупкой женщине, медвежья шуба!- решительно протестует супруга. - И машины у нас нет, чтобы я могла ходить в медвежьей шубе.
-Милая! -с нежностью восклицаю я.- Женщине легче отречься от престола, чем отказаться от шубы. Но я принимаю твое самоотречение! Ты, как никакая другая жена, самокритично оцениваешь свои возможности, и оставайся без шубы! У нас, действительно, нет автомобиля, где бы ты могла чувствовать себя в полной безопасности, а в медвежьей шубе бродячие собаки мигом задерут тебя. Вот соболья - совсем другое дело, она не такая тяжелая, и в ней ты могла бы не только ездить в машине, но и при случае покрутиться вокруг нее.
Жена подходит к зеркалу и теперь уже пристально всматривается в него.
-Да, - после короткого раздумья и с легким вздохом произносит она, -соболья шуба - совсем другое дело, и она была бы мне к лицу.
-Эх, женщина! - хихикнул я. -Размечталась! А самой и невдомек, что в наших краях соболь не водится!
-В Индии его тоже нет, а шейх индийский подарил такую шубу гастролирующей актрисе, и никакой-нибудь проститутке, а замужней женщине. А я, если бы ты не потратился на ружье, могла бы в новом пальто щеголять, мое-то, старое, совсем уже вид потеряло и из моды вышло.
-Теперь как раз ретро в моде.
Вместо ответа она нервным движением выдернула ружье из чехла и, направив стволы на свет, заглянула в них. Совсем непонятное ее любопытство не производит на меня никакого впечатления. Мой ум занят другим. Я пытаюсь вспомнить, есть ли в Индии шейхи, и если есть, то за кем они там стреляют?.. И вдруг с ужасом вспоминаю, что на охоте ни разу не пальнул!..
--Дорогая! --кричу я срывающимся от волнения голосом.-- Не беспокойся понапрасну? Ружье я уже почистил, и порохом оно не пахнет!
-Видишь ли, дорогой, -медленно произносит она и направляет стволы прямо в мою переносицу, - каждое дуло я заткнула тряпкой, в этом ты можешь убедиться сам... Ну, так скажи мне теперь, сукин ты сын, с какой сукой и на что у вас была охота?..
-Дорогая!- устало протестую я.- Не настаивай на подробностях. Это тебя излишне возбудит. А я уже - труп до завтрашнего утра, если сегодня еще вечер.
***
Благородные люди зря чужой коньяк не пьют. Тот товарищ, который без волынки принял меня в охотники, оказался благородным человеком.
-На лося не хотите сходить?- как-то позвонил он мне.
"А почему бы и нет? -подумал я. -На тетеревов уже ходил. Зайца чуть было не убил. Теперь можно попробовать силы и на более крупном звере".
-Я-то хочу, -сказал я.- Лосятинка нам не помешала бы, и ружье надо оправдывать...Но вот как быть с моим здоровьем? Ведь на такой охоте, как я понимаю, ноги нужны. А у меня уже сердечко не то.
-Ну, что вы! -засмеялся он.- Ваши понятия об охоте страшно устарели. Техника приблизила нас к зверю! Когда есть колеса - ноги ни к чему. Мы вас прямо к номеру подвезем. И лося выгоним прямо на вас.
Последние слова смутили меня. По сравнению с лосем я был маленькой букашкой, если уж выражаться аллегорическим языком, и лось, без всякого преувеличения, мог спокойно раздавить меня одним копытом, забодать одним ветвистым рогом.
-А что я тогда буду делать?-не в силах скрыть тревоги спросил я, и мой голос прозвучал немного растерянно.
-Пальнете но нему да и только.
-А если он не выскочит?
-Тогда и беспокоиться не о чем.
Его голос, в отличие от моего, стал звучать немного раздраженно. Это обычная реакция нормальных людей на дураков. Но я уже сориентировался и таковым себя не чувствовал. Более того, я был убежден, что и лось не дурак, выскакивать на меня не станет, и палить мне не придется. К пальбе у меня после поездки в лес с Кирюшей и после того, как жена заткнула стволы ружья тряпками, закрепилось отрицательное отношение.
В общем, в душе я надеялся только прогуляться в компании приятннх мужчин по зимнему лесу, а заодно и поднять свой пристиж, как охотника, в глазах собственной супруги.
Я дал согласие.
Только я повесил трубку, жена тут как тут.
-Ну, как, уговорил он тебя?
Так вот откуда его благородство! Это, значит, на стажировку я должен идти.
-Подумаю еще,- вяло бормочу я и прячу глаза.
-И думать тут нечего!- заволновалась она.- Это настоящие охотники! Не пьют, не курят, чтобы отвратительными своими сивушными и табачными запахами, как он мне рассказывал, зверей не распугать. И ты не вздумай на глазах благородного коллектива нажраться! Все из тебя вытряхну, все карманы повыверну и только после этого из дома выпущу!
***
Ранним воскресным утром, когда было еще темно, нас, любителей лосятины, собралось человек пятнадцать-двадцать. Подкатила грузовая машина, и мы забрались в железный ящик, установленный на ее кузове. Сначала езда была сносной, но вскоре началась страшная болтанка. Охота - пуще неволи, и приходилось терпеть. Не все могли делать это всухую. Наиболее ранимые и нетерпеливые передавали друг другу огромную фляжку с какой-то вонючей жидкостью. Да дорога не гладка - рытвины, ухабы, и фляжка прыгала у них в руках. Они сами подпрыгивали и кидались из стороны в сторону, пытаясь на скаку поймать то, что лилось мимо рта. Где пьют - там и льют, но это был как раз тот самый случай, когда и по усам текло, и в рот попадало...
Наконец, машина замерла. Мы вывалились из насквозь промороженного ящика на заснеженную поляну. Светало, и тишина в лесу стояла гробовая. За штамп и самому неудобно, но где в наше время может быть тише.
-Ну, кто, мужики, еще лыко вязать в состоянии?- спросил тот, который выпил мой коньяк осенью.
Здесь он, по всей видимости, был старшим, но на ногах стоял нетвердо. То ли с осени еще не протрезвел, то ли с утра пораньше успел набраться. Большинство мало чем отличалось от него и тупо смотрело на своего предводителя, не понимая, зачем они в наше-то время всеобщего благосостояния должны мочь лыко вязать. Сообразительных оказалось всего четверо вместе со мной. Наверняка трезвая троица, как и я, когда-то страдала какими-нибудь сердечными недугами или их, как и меня, профильтровали собственные супруги, прежде чем выпустили из дома на волю.
-Вот вы и будете стоять на номерах!- обвел нас помутневшим взглядом тот, который принял меня в охотники .- И чтоб глаз не моргнул и рука не дрогнула!
-Не моргнем,не дрогнем,- вразнобой ответили мы.
-Ну-ну!- одобрительно потряс он пьяной башкой .- Веди их, Фомич, на номера!
К нам подскочил мужичок в валенках и с румяной от мороза и сивухи мордой. Очевидно, зто был местный егерь.
-Айда, ребята!- приказал он.
И мы пошли в безлюдный и беззвучный, и насквозь промороженный лес.
А старший крикнул нам в спину:
--Технику безопасности соблюдайте! Выше головы не стрелять!
-Не стрельнем... Будем блюсти...- опять не очень дружно ответили мы, и без особого энтузиазма стали месить глубокий снег.
Идти пришлось недолго. Вскоре красномордый поставил меня между тремя невысокими елочками.
-Это будет твой номер!-сказал он.
Со смешенным чувством тревоги и страха огляделся я на новом месте. Притаившийся огромный заснеженный лес ничего хорошего не сулил, а елочки не могли спрятать меня от дикого зверья.
-Почему это старшой предупредил нас выше головы не стрелять?- спросил я у егеря, чувствуя заранее, что в случае чего палить буду, куда попало.
Тот наморщил лоб, похлопал заиндевелыми ресницами и вдруг расхохотался!
-Да потому что лось не летает, а по земле бегает!- и с сочувствием глядя на меня, в свою очередь поинтересовался: -Ты, что, совсем тупой интеллигент?
Я презрительно отвернулся и машинально переступил с ноги на ногу. Снег ужасно заскрипел. А вот когда мы шли, этого скрипа я не слышал, и если теперь я чуть-чуть шелохнусь...Нет уж, шевелиться я не буду - у дикого зверя хороший слух и начисто отсутствует хоть какое-нибудь чувство жалости...
Стоять пришлось долго. Мороз начал докучать, и я стал подумывать о мягком и теплом диване и завидовать своей охотничьей собаке. Пес мой сейчас наверняка нежился в тепле и уюте, и плевать ему было на мытарства хозяина, о которых он и понятия даже не имел. А ведь я страдаю из-за этого урода. Эх, эгоист несчастный!..
Вдруг словно что-то тяжелое с грохотом и воплями упало сверху в лес. Я невольно поднял ружье и направил его в ту сторону, откуда накатывалась на меня волна пугающих звуков, словно пытаясь защитить себя от неведомлой опасности. И тут же опустил его, понимая всю нелепость своего порыва.
Я знал, что это такое. Я ожидал этого. Но не представлял, как это выглядит жутко и нелепо на самом деле. Беспорядочная стрельба, свист, улюлюканье, дикий хохот и пьяные вопли радости - все это слилось в один страшный звук. Я представил, как звери и птицы разбегаются и разлетаются в разные стороны от ошалевшей толпы, и самому захотелось рвануть во все лопатки из леса. Что если выпущенная на волю городская пьянь выше головы не стреляет?!
На всякий случай я присел... и увидел лося.
Обезумевшие от страха звери, как я и предполагал, бежали кто куда, и на пути одного из них оказался я. Встреча со мной была столь неожиданной, что лось встал как вкопанный. Дальше все произошло само собой. Со страха я поднял ружье и выстрелил.
Я увидел, как огромный зверь, подогнув передние ноги, грузно рухнул на землю. Промороженная земля содрогнулась, и снег с елочек холодными звездами посыпался на мое лицо.
Пьяная компания, восторженно и победно ревя, подбежала к мертвому сохатому.
-Ну и выстрел!
-А я думал, этот интеллигент ничего не может!
-Да и мне он сначала пентюхой показался!
-На вид - настоящий подкаблучник!
-Я тоже подумал, что он - подъюбочник!
Последние два голоса принадлежали тем моим попутчикам, которые, как и я, были трезвы. Возможно, они завидовали мне. Возможно, для них это была всего лишь психологическая разрядка. Их голоса слились с другими в один торжествующий вопль. Меня славили и восхищались мной.
Но вот кто-то из них крикнул:
-Рога ему!
-Да-да! Рога - его!- поддержали предложение другие. Достав огромные ножи, они с особым охотничьим остервенением стали разделывать тушу. Это зрелище окончательно доконало меня. На душе стало страшно муторно, а самого начало тошнить.
-Не надо мне ничего,- устало сказал я.
-Как это, и рога не нужны?- удивился старшой.
-Этого у меня и так полно,- соврал я только для того, чтобы они отвязались.
И пошел к машине. А все пятнадцать или двадцать человек со страшной завистью смотрели на меня и дышали вслед мне жутким перегаром.
***
Диван и телевизор - разве человечество могло придумать что-нибудь лучше! Ну, еще разве что - колесо, которого не знали инки, и погибла их бесколесная цивилизация. На своих двоих далеко в истории не уйдешь и в ногу со временем не успеешь. У меня, к счастью, нет тачки, и мы с Киром лежим на диване, как разумные существа, особенно хорошо понимающие прелесть такого отдыха. Лучший мой друг и, может, моя единственная радость на этом свете спит себе, счастливо посапывая. А я, несмотря на то, что черти чего натерпелся на чертовой лосиной охоте, не сплю - чаек дудолю и телевизор посматриваю. И еще я думаю. Думаю о том, как все-таки далеко ушел человек в своем умственном развитии от животного, и как все-таки ошибаются те ученые, которые утверждают, что животные умнее нас. У меня - человеческий интеллект, и удовольствия от своего интеллекта я получаю гораздо больше, чем собака - от своего собачьего.
Мой более высокий интеллект требует пищи для ума. Потому и телевизор нужен, и охота нужна...хотя бы телевизор смотреть. Нельзя терять к жизни вкус. А чертов ящик для нас - окно в большой мир и пища для кухонных пересудов. Кто не любит, сидя на пенсии, посмотреть в окно и высказаться по поводу увиденного на экране. Сломайся ненароком у всех разом телевизоры, и людям совсем не о чем будет говорить. Наступит время великого молчания и полного интеллектуального отупения народных масс.
Жена хорошо понимает это, старается тянуться за мной. Тоже бодрствует и телевизор посматривает, да на меня изредка уважительно поглядывает.
Но она - не на диване, она на стульчике притулилась. Диван хоть и большой, но рассчитан на двоих. Третьему на нем места нет.
-Ну, ты расскажи, как там что было?- не выдерживает она и начинает приставать ко мне с расспросами.
Я держу форс. С рассказом не спешу. Чайком наслаждаюсь и в ее сторону даже не глянул. Она терпеливо ждет, когда я окажу ей хоть какое-то внимание. Она понимает, что не каждый день я хожу на лося и мне есть что рассказать.
-Как, спрашиваешь, что было?- медленно и с большим достоинством произношу, полагая, что пора и голос подать, а то можно переиграть .- А было элементарно ... Пока пьяные охотники стреляли куда попало, я вмазал лосю как раз промеж глаз!
-Врешь!
Она смотрит на меня пренебрежительно, словно я какой-нибудь мелкий лгунишка.
-Не лгу!- сохраняя достоинство, твердо говорю я.
-Откуда там пьянь возьмется!? Там одни благородные люди!
-А я вот трахнул его без всякого благородства.
-А где тогда мясо?
Ишь ты бестия! Мясо ей подавай!
-Мясо в коопторг сдали. Так полагается!
-Вот и заврался!- радостно кричит она.- Охотникам все равно мясо дают!- и с великим удовольствием передразнивает меня.- Так по-ла-га-ет-ся!
-Ну, не стал брать,- тихо и почти виновато роняю я.
-Это как так не стал?!- вскинулась она и посмотрела на меня теперь уже так, как смотрят на неисправимых идиотов.
-Видишь ли...- я отвожу взгляд от телевизора. Я опускаю глаза .- Видишь ли, убивать надо учиться с детства... Все это оказалось выше моих сил.
-Так ты убил лося или болтаешъ?- гневно сверкнула глазами супруга.
-А ну тебя к черту!- теперь уже злюсь я.- Звони ты этому...ну тому самому, к которому ты меня с коньяком посылала. Он подтвердит мои слова.
-И позвоню!
-И звони!
Она хватает трубку и торопливо набирает нужный номер.
"Этот" дома, и наконец до него доходит, о чем его спрашивают. Естественно, он говорит: "Твой завалил зверя". Конечно, он так говорит, потому что жена, открыв рот, несколько секунд стоит как парализованная. Она не может сообразить, как это я, такой маленький и невзрачный, не обученный восточным единоборствам и даже никогда не снимавшийся в мордобойных боевиках, завалил лося. Но вот она вспоминает, что у меня есть ружье, и улавливает смысл сказанного. И тогда в ней во весь голос начинает говорить ее практичность.
-А почему же вы оставили его без мяса?
"Этот" ответил, что я отказался не только от мяса, но и от рогов. Бесспорно, он так ответил, потому что жена сразу же воскликнула:
--От каких таких еще рогов?
В ее понимани рога ассоциируются с мужиками, но никак не вяжутся ни с каким другим зверьем.
"Этот" наверняка пояснил, что лось был с рогами, а за хороший выстрел охотнику полагаются рога, и наверняка объяснил, почему я отказался от премии.
--Чего, чего у него много?- упавшим голосом переспросила супруга.
"Рогов у него много!"- бесспорно весело и с садистским удовольствием повторил "этот".
Жена потускнела и почти сразу же положила трубку.
Несколько секунд она стояла в глубокой задумчивости, а потом как грохнет кулаком по столу!
Кира словно ветром сдуло с давана, а я захлебнулся чаем.
-В общем,так!- довольная произведенным эффектом, почти спокойно сказала она.- Ноги твоей больше в лесу не будет!
-Я и не рвусь в лес, но ведь ружье-то надо оправдывать,- откашлявшись, пробормотал я.
-Ружье будешь оправдывать осенью, на озере, как я сказала! Там кругом вода, людей нет, и тебе не перед кем будет позорить меня!
-Да о чем ты?-изумился я.
-О poгах,-сердито бросает она.
-О каких таких еще рогах?
-Ну, какие у тебя могут быть рога?- пренебрежителъно фыркает она.- Только те, которые я тебе наставляю...якобы.
-Ну, что ты, милая!- пытаюсь я успокоить ее .- Как это такое могло придти тебе в голову?! Я ведь не эти рога имел в виду.
-А какие?
Я скромно потупил взгляд и тихо, без пафоса произнес:
-Ну,те самые...на которых, помнишь, я до стенокардии иногда домой приходил.
Лицо супруги светлеет. Конечно, она это прекрасно помнит, и уж она тут совершенно ни при чем!
***
Когда мы все четверо, наши собаки и их хозяева, в очередной раз сошлись на поляне, Гелия первым делом спросила:
-Ну как охота?
И улыбнулась. Ехидно так.
Ах, эти глаза напротив! Что это? Что это?..
Она все еще сомневалась в моих способностях. Ну да бог с ней. Главное, что не злопамятная. Улыбается. И у меня рот - до ушей.
-Охота что надо! -охотно отвечаю.- Лося вот прошлый раз "завалил".
И грудь -- вперед! А краешком глаз на пса своего смотрю. Его хвост так и ходит ходуном. Бесспорно, и собаке скучно одной на поляне. Даже Эльде мы рады. А может, Раде?.. А может, Даре? А черт их знает! Кобель есть кобель. Какая ему разница. Одним словом, сукин сын - и ничего другого тут не добавишь! Ну и эта сука тоже хороша! Так и стелется перед ним. О, мир животных инстинктов!
-Вы егo убили?- доходит до моего сознания вопрос Гелии.
Загляделся на собачью эротику, размечтался...
Я опять -- грудь вперед:
-А то как же!
-Какой вы все-таки жестокий.
-Опять двадцать пять! - я насмешливо качаю головой .- Не более жестокий, чем все остальные.
Она не спорит. Значит, соглашается. И смирившись с убийством лесного гиганта, спрашивает:
-А как же вы тащили его из леса?
-До чего ж вы темная!- развлекаюсь я. - У вас нет никакого представления о современной охоте.
Она не обижается. Она делает такую забавную мордочку и так жеманно пожимает плечиками, словно говорит: ну, где уж мне до вас.
А я думаю, что ей и до моей супруги далеко. Плечики у нее совсем худенькие, как у девочки. Даже сквозь зимнее пальто колючками просматриваются. И, может быть, еще рано требовать от нее, чтобы она разбиралась во всем на уровне повидавшей жизнь и умудренной житейским опытом взрослой женщины.
-Лосиная охота. . .- начинаю разъяснять я,- это такая охота... В общем, это такая охота, которая не любит дураков. На лосиной охоте нельзя терять голову и нужен верный глаз и твердая рука.
-А я думала, на охоту только пьянствовать ездят, - тихо замечает она.
-Откуда у вас такие мысли?
-Муж у меня был охотником.
Информация интерсная и неожиданная. Я удивлен.
-А вы уже замужем успели побывать?
-А то как же?!- и она почему-то надменно смотрит на меня и, сощурив рыжие глаза, добавляет.- Только недолго.
-Год, два?-пытаюся уточнить я.
-Еще чего не хватало! Всего месяц.
Любопытство подсказывает очередной вопрос:
-Еще раз счастье не пытали?
Она брезгливо морщится. Реакция ее на очередное замужетво куда уж как ясна, но она еще поясняет:
-Одним разом сыта по горло. Не дай бог, опять попадется охотник до чужих баб.
Теперь мне понятно, почему у нее собака. Без мужа хорошо, да одной тошно.
***
На зверя больше я не ходил. По требованию жены, всю оставшуюся жизнь решил посвятить птичкам. Да и Кир -- пес легавый, запрограммирован на пернатых, а не на парнокопытных, и надо было только натаскать его. Проще говоря, научить охотиться.
Никто не любит учиться. По себе это знаю. И как приходится маяться с нерадивыми учениками, тоже представление имею. С моим слабым здоровьем за такое нервное дело нельзя было браться. Перед началом учебных занятий нужен был солидный педагогический отдых. Или, переводя рассуждения с простого языка на научный, мне нужна была курортная медитация.
Когда я поделился своими соображениями с женой, она тут же принялась ворчать:
-Вечно, как весна приходит, тебе надо куда-нибудь смотаться!
-Не куда-нибудь,- терпеливо растолковываю ей,- а на юг. Конкретное место. На юг всех и всегда тянет. И с билетами туда - вечная проблема.
-Вот как раз в ту сторону с билетами только весной проблема! -радостно цепляется она за неудачную мою аргументацию.- Поедешь осенью! Осенью там все фрукты. Они как ничто другое благотворно влияют на здоровье!
Но я тут же срезал ее:
-Фруктов осенью и у нас - завались! Они такие же, как и на юге, а, может быть, даже и дешевле. И потом, кто меня на осеннюю охоту настраивал? Разве не ты требуешь, чтобы я оправдывал ружье, и таскал тебе уточек по-осени?!
Но жена осталась глуха к моим доводам. А солнце апрельское с каждым днем поднималось выше. В Сочи на футбольных полях уже травка зеленела. По телевизору сам видел.
Загрустил я...И сжалилась она! Махнула на меня рукой.
Я сразу воспрянул духом. Но радость свою затаил. И деньги брал из ее рук, не глядя ей в глаза, чтобы она случайно в моих глазах какую-нибудь смешинку не заметила. Хотя веселиться особо было нечему. С деньгами она расстается очень тяжело. Старался только ради перестраховки. И она тоже, наверное, только ради перестраховки дала мне тощую пачку мелких купюр. Побоялась, что большие рубли будут оттопыривать карман. По ее мнению, оттопыренный карман привлекает не только карманников. С таким карманом, опять-таки по ее мнению, я запросто мог стать разносчиком иммунодефицита. А к дефициту у нее с детства было болезненное отношение.
В общем, я и не смеялся, но и спорить не стал. Но даже при полном моем молчании она догадалась, что у меня на уме. В ее мозгах есть какие-то сенсоры, настроенные на мои самые потаенные мысли.
-Не отчаивайся.- ободряюще улыбнулась она.- На обратную дорогу будет телеграфный перевод.
-Думаешь, так соскучишься по мне.
Супруга жеманно пожала плечиком, наредкость картинно, и ни слова в ответ. Да и то верно. Времени на дискуссии не оставалось. Я погладил Кирюшу и сказул ему:
-Слушайся хозяйку. До моего возвращения постарайся не очень проявлять свой интеллект, чтобы понапрасну вам тут не скандалить. А как только встанет трава, я вернусь и начну учить тебя охотиться.
-А когда трава встанет?-живо поинтересовалась хозяйка.
-Э...Э... -замялся я, и тут же меломания зашевелилась в моих мозгах.- Не волнуйся, родная, я вернусь очень скоро. Все будет зависеть от погоды.
***
В приморском городе я встал на постой в одной комнате с двумя мужиками. Комната оказалась тесной и душной. Мужики подошли к окну и распахнули его.
За окном был вечер. И еще было море. И между морем и окном стояла цистерна с вином.
-Не то, что у нас, --задумчиво сказал один из квартирантов.-- Совсем другой коленкор!
-Да, -охотно согласился с ним второй.- Пьянящий воздух свободы!
Они посмотрели друг на друга и одновременно воскликнули:
-Благодать! Не пора ли нам поддать?- и грубо уставились на меня.
-Я пас,- запротестовал я.- У меня стенокардия!
Из окна я с тоской наблюдал, с каким наслаждением они пили сухое вино без воды. Но заводиться при моих деньгах было бы слишком опрометчиво...
-Не хватайтесь за чужие талии,
Вырвавшись из рук своих подруг!
Помните, как съеден был в кустах азалии
Дикими аборигенами товарищ Кук!
Пьяным - море по колено, каким бы глубоким оно не было, и они были глухи к предупреждению барда, равно как и к моему голосу разума.
-В здоровом теле - здоровый дух!
Они намекнули на мою стенокардию и потеряли ко мне интерес.
Мы уж так устроены, даже навеселе нам неймется плюнуть в сторону ближнего.
-Мы - кузнецы, и дух наш молод!- весело откликнулся я.
Нет, я и не помышлял подлить масла в тлеющий костер курортных страстей. Я только хотел приободрить эту пару, дорвавшуюся до бочки с дешевым вином.
Вскоре они запела и, счастливо распевая: "А знаю, знаю, куда еду, - на то я верный рулевой!", исчезли за ближайшим углом.
Судя по песне, мужики были в возрасте и были "паровиками", их паровоз стоял на запасном пути, и нянька таким не требовалась. Я закрыл окно, и остался сторожить чужие чемоданы. Все-таки надо было хоть чем-то занять себя. Трезвый я ужасно не люблю сидеть без дела.
Вскоре эта пара запела и, счастливо распевая: "А знаю, знаю, куда еду, - на то я верный рулевой!", они исчезли за ближайшим углом.
Судя по песне, мужики были в возрасте, и нянька им не требовалась. Я закрыл окно, и остался сторожить их чемоданы. Все-таки надо было хоть чем-то занять себя. Трезвый я ужасно не люблю сидеть без дела.
Через пару дней один из них появился. Вид у него был жалкий и из глаз капали слезы. Он сел на свою койку и уронил голову на грудь.
-Как это гадко!-в отчаянии прошептал он .- У меня такая жена! Чистенькая, светленькая, ну прямо - ангелочек!
Я поспешил утешить его:
-Стоит ли из-за этого переживать! У меня, скажу я вам по секрету, тоже есть жена - и не совсем ангел. Но я же ведь так не отчаиваюсь! Мужайтесь!
-Мне не на что мужаться, -простонал он .- Эта чувирла размалеванная оставила меня совсем без денег.
-Моя тоже не очень щедрая. Но это не повод, чтобы так отчаиваться. Я готов помочь вам в беде...
-Мне нужно пять рублей на телеграмму домой.
Я дал ему пятерку, и он благодарно зашептал мне в ухо:
-Как хорошо, что у вас стенокардия! Вы даже не представляете, какое это счастье.
И ушел растроганный.
Не успел я проветриться от его перегара, как тут же появился второй квартирант. Вид у него был такой же растрепанный и помятый, как у первого, и несло от него тем же самым. Он тоже сел на свою койку и уронил голову на грудь. Я, не мешкая, полез в карман. А он произнес упавшим голосом:
-Кажется, меня наградили...
Этому, похоже, финансовая помощь была не нужна. Я вынул руку из кармана и, радуясь за него, счастливо полюбопытствовал:
-Так вы сюда за наградой приехали?
Он никак не отреагировал, и это немного рассердило меня.
- Награды нынче не в цене, - холодно заметил я.
-У этой награды слишком большая цена, -прошептал он.
-Ах, вот как! Так, выходит, вы все эти два дня обмывали ее?
Он хмуро посмотрел на меня:
-Вы, случайно, не идиот?
-Ну, что вы! У меня все дома! Это я вот от рук отбился, один оказался на этом благодатном курорте.
-Ах, да! Я забыл. У вас - стенокардия! . . -простонал он и заплакал.
Плачущий мужчина - зрелище не для слабонервных. Я только напомнил несчастному, что слезами горю не поможешь, и надо лечиться, и, может быть, еще не все для него потеряно. Может быть, медицина еще сделает из него какого-никакого сексгиганта,на которых сегодня у слабого пола существует ажиотажный спрос, и на цыпочках вышел на улицу.
***
Я по-новому смотрел на южный город и увидел, что в нем все мужики пялят глаза на чужих баб. Глядя на их приземленные взоры, можно было подумать, что у женщин вообще головы нет и женскую суть определяет только то, что находится ниже бюста и что в искусстве заменяют чаще всего подставкой или небрежным росчерком пера.
Ну а женщины были сами себе на уме, и если не умны, то по меньшей мере - красивы. Чем длиннее ноги, тем короче - да нет! Совсем не то! Юбка, конечно. Чей -либо ум и даже полное его отсутствие меньше всего волнует "дикарей", а уж аборигенов - тем более. У моря содержимое кошелька определяет любые симпатии и несложные отношения между теми, которые дают, и теми, которые спешат насладиться полной свободой, которая на долю многих выпадает раз в жизни и то на несколько дней. А чего только не способен натворить расконвоированный человек мужеского пола!..
И это было оправдано. Все-таки весна. И на каждом углу - бочка с вином. Море...тихих страстей за каждым углом. И пьянящий воздух свободы! Держи нос по ветру! И женгщины с внушающими уважение ногами знают, как заставить любого скрягу раскошелиться.
Но в Одессе не хватает самой малости - театра "Варьете".
Мой кошелек камнем висел у меня на шее и давил на мое сознание. Чем меньше в нем оставалось денег, тем тяжелее он становился, и вытаскивать его из кармана приходилось все с большим трудом и невысказанными упреками неизвестно в чей адрес. Я не пью, не курю, на такси не езжу, на бензин не трачусь, и даже не знаю, в какой стороне попы обирают пенсионеров. При таком экономном образе жизни я вполне мог бы быть скрягой с приличным капиталом.
Настроение у меня было никудышное, и на подвиги не тянуло. Я не находил себе места и слонялся по чужому городу совершенно бесцельно. А ты все ждешь меня домой, а ты по мне скучаешь...
Моя постная физиономия не впечатляла встречных дам. Каждая из них с ходу умела разглядеть, что ничего плохого со мной не случилось, но и ничего стоящего в моем кошельке нет.
И на женщин я смотрел только на тех, которые шли вместе с собаками. Привлекали не сами хозяйки, а их четвероногие друзья. И собаки, и женщины это понимали. Одни презрительно отворачивались, другие глухо ворчали и настороженно смотрели вслед, пытаясь разглядеть во мне бомжа. Попробуй объясни случайным встречным при таком их настрое, что собак я не ворую и не жру, и среди детей папы Розенталя моих родственников нет. В конце-концов я понял, что с моим кошельком о личной жизни можно не вспоминать. Надо было звонить домой...
-Как там Кирюша?- без обиняков спросил я у жены.
-А чего это ты вдруг о нем вспомнил?
-Заскучал,-откровенно признаюсь.
-По одной собаке или и по мне тоже?
-По двум, и по тебе тоже.
-Такому хаму денег не вышлю!
Меня всегда злит, что она очень хорошо знает, когда я вру и что мне нужно.
-Да правду говорю! Я в самом деле скучаю по собаке!- кричу что есть мочи в трубку.
-Что за вопрос!- возмущаюсь я.- Раз я на юге, то и деньги мои на юге! Но было бы неплохо, если бы ты прислала еще чуток... на обратную дорогу.
-Пришлю, когда трава встанет!
-Здесь она уже встала!-ору я в отчаянии.
Последовало долгое молчание. А ты все ждешь меня домой, а ты по мне скучаешь... Милый друг, не скучай! Я вернусь, я знаю точно. Может, днем, а, может, ночью... и ты всегда мне будешь рад, в каком бы виде я не пришел... Я думал, она прикидывает в уме, какую сумму выслать, и, зная, как трудно дается ей такая арифметика, терпеливо ждал. Но у нее, оказывается, на уме было совсем не то.
-У нас другой климат. Наша северо-западная трава встает опосля южной. Наведу справки у знающих людей, тогда и определюсь!
-Хорошая мысля приходит опосля...- ворчу я.
-О чем ты?
-А все о том, дорогуша, не то я брякнул перед отъездом.
***
Наконец-то я сижу не за общепитовским столом в какой-то "забегаловке", а за своим, кухонным, и сижу полноправным хозяином. Здесь нет "книги жалоб", но и жаловаться здесь мне не на что. Одни котлеты чего стоят! Какой умопомрачительный аромат. Ничего общего не имеет со столовским. А размеры... Какие размеры! А чем берут котлеты, если не своей величиной! Я обжираюсь! И вспоминаю картину... Она запомнилась с детства. Голодный оборванец уписывает что-то большое, вроде калача, а мать смотрит на него с умилением, и по картине видать, думы у нее невеселые. Сама есть хочет, да калач-то всего один...
Вот так же в точности смотрела моя жена на Кирюшу. В порядке исключения он сидел на кухне рядом со мной. Истосковался по мне, и уж я разрешил ему такую вольность. Хозяйка, не сводя с него глаз, скармливала ему из рук котлетину, а он не сводил с меня глаз и торопливо заглатывал куски, не пережевывая. Он явно спешил съесть не только то, что ему давали, но еще и то, что лежало на моей тарелке. Его рыжие глаза завистливо поблескивали, и до супруги наконец дошел смысл этого жадного собачьего взгляда.
-Надо же, -зарокотала она добродушно .- Ведь жизнь отдаст за хозяина, не колеблясь! А как дело доходит до еды, так все его благородство улетучивается. Собака - и нрав собачий!
-Это ты зря на него наговариваешь, -возражаю я мягко, продолжая уписывать котлетину.- Благородство в нем есть. Да еще какое? Некоторым людям, особенно женщинам, не мешало бы у него поучиться.
-Это ты к чему?- насторожилась жена.
-К его благородству, -невинно говорю я и уже без всякого вдохновения ковыряю вилкой в тарелке. -Вот, к примеру, гуляем мы с ним по улице, он находит кость...сахарную. Ну, ты же знаешь, что это самая любимая его кость.
Хозяйка согласно кивает головой.
-Нy, так вот, -продолжаю я, - без скандала он такую кость никогда не отдаст. Сколько шуму обычно из-за нее устраивает. И рычит по-страшному, и лает по-зверски...
-Это он может, -поддакивает жена.
-И вот, несмотря на все это, он может быть и благородным...
-Каким же образом?
-А вот каким! Уж если он отдаст кость мне, то больше никогда не вспомнит о том, что отдал.
-К чему это ты клонишь? -опять насторожилась она.
Я молчу и все свое внимание сосредотачиваю на еде. Я и так уже сказал достаточно много.
-Это ты к тому говоришь, -взволнованно воскликнула супруга, - чтобы я не требовала от тебя отчет!
Я еще ниже наклоняюсь над тарелкой. А она, жена, конечно, а не тарелка, начинает набирать обороты.
-Если пес не понимает цены деньгам, то ты должен знать, почем фунт лиха! У тебя же, наверное, более высокий интеллект, чем у твоего друга...
Привези мне, привези коралловые бусы, из-за моря привези... Но я за морем не был. С моим кошельком в загрантурпоездку через море не перелететь. Я был с этой его стороны на загаженном нашими нищими курортниками берегу так, что уже и плюнуть там некуда. А других позывов у меня не возникало...какие уж тут морские сувениры.
И она омрачает всю радость нашей встречи одним-единственным вопросом:
-Где деньги, которые я тебе давала?
Ах, как это гадко!
-На юге остались, -виновато бормочу я.- Не таскать же их взад-вперед с собой.
-Не черт и носил тебя туда! -кричит она гневно, и ее глаза сверкают, как у Кирши, когда я отнимаю у него кость.
-Откуда я мог знать, что там все так дорого... Там теперь одни девки дешевые. Но у меня - возраст и стенокардия, сама понимаешь...
-С этим дураком невозможно нормально разговаривать! При чем тут девки и стенокардия, которой у тебя давно уже нет!
-Совершенно ни при чем, -охотно соглашаюсь я .-Потому и приехал ни с чем.
***
Я смотрю на Гелию с восхищением. Она видит, что я смотрю на нее, но еще пока что не видит моего восхищения. Между нами пока что еще большое расстояние. Но мы с Киршей идем на сближение. Мы только что вышли на улицу, которая ведет к поляне для выгула собак, и вышагиваем степенно и важно. Как знать, может быть, Гелия ждет меня и ждет не первый день. А я, мерзавец, пока готовил себя к занятиям с Кирюшей, ни разу о ней не вспомнил. А вот теперь думаю: зачем это наши дурни так далеко ездят в поисках приключений на свою задницу? Приключений хватит и дома, надо только завести собаку.
Я уже ничуть не жалею, что вместе с перелетными птицами вернулся домой. Да, конечно, если действовать с умом, то и дома можно не скучать. Вон она какая новгородская красавица! И стоит одна-одинешенька. И ничего не стоит. Все у нее бесплатно. А как глаза щурит! И за это тоже платить не надо...деньгами.
Я не спеша, стараясь не уронить своего достоинства, подхожу к одинокой женщине, которой ужасно одиноко уже и со своей собакой. Ах, весна благотворно действует не только на мужчин!..
-Что-то долго не было видно вас? - говорит она мне.
Я вижу в ее глазах грусть. Ах, если бы знать, по ком грустит это одинокое чудо природы!? Я слышу в ее голосе обиду...и не сомневаюсь: она обижается на меня, на мое невнимание к ней.
-На юг ездил,- небрежно роняю я, словно только и делаю каждую весну, что на юг езжу, и с нежностью смотрю в чистенькое, беленькое, совсем еще девчоночье личико.
Она вскидывает вверх черно-рыжие брови. Она их не красит и правильно делает. Они у нее и без того красивые. А на юге все девки - размалеванные.
-Не люблю юг! -произносит она задумчиво, видимо, что-то вспоминая из своих южных приключений. -Там все какое-то дешевое.
-Наоборот! -весело возражаю я . -Там все страшно дорогое, особенно - награды.
Она не спорит. Она только загадочно улыбается. Какая все-таки очаровательная женщина, эта Гелия. И кажется, мы начинаем понимать друг друга... вот если бы еще узнать, кого и как она там осчастливила или чем наградила...
Мне почему-то стало неловко. Беспричинное и странное смущение. В моем-то возрасте! Я перевожу взгляд на собак... Они всецело поглощены собой. Им никто не мешает. Они чувствуют себя совершенно свободно везде и даже при своих хозяевах. Такая вот у них открытая собачья натура. И только поводок делает их замкнутыми, нелюдимыми и порой даже жестокими... А у нас, кажется, намечаются, как теперь говорят, точки соприкосновения... Ах, побольше бы этих точек, и есть контакт! Тьфу, какая гадкая мысль....
***
Мы с Кирюшей стали все позже и позже возвращаться с вечерних прогулок. А жена стала все чаще и чаще посматривать на меня с подозрением.
--Что--то ты уж больно счастливым выглядишь?-- сказала она однажды.
-А с чего это мне печалитьея? -безмятежно улыбнулся я.- На улице весна! Летит к нам солнце в птичьей стае и, по-весеннему паля,веселым ветром раздувает огонь зеленый на полях. Потрескивают тихо почки
в кострах прозрачных тополей,
и неокрепшие листочки
мир чище делают,
светлей.
Едва нахоженная тропка --
и не дорога,
и не путь.
А сердце бьется
робко-робко,
боясь
любовь
с нее вспугнуть.
Нет-нет, последние строчки я, конечно, оставил при себе. Вслух и вдохновенно произнес только то, что можно сказать собственной супруге, и резюмировал вдохновение:
-Смотришь, как к жизни все тянется, и самому жить хочется.
-А мне, думаешь, жизнь в браке уже надоела?
-С чего это такие разговоры? -удивляюсь я.- И дурак знает, что женщины живут дольше мужчин на одну собачью жизнь и уже вне всякого брака радуются жизни после брака незадолго до своей смерти. Такая вот неутешительная для нас, мужиков, статистика есть, и жить ты будешь долго, независимо от того, как скоро я умру.
-Что это за жизнь?! Все дома и дома. Даже на собачью она не похожа. Вот ты с ним по три раза в сутки гуляешь, а вечера вообще неизвестно, где вы проводите.- На ее глаза наворачиваются слезы.- Меня тоже стало тянуть на улицу. Ты мог бы и меня пригласить, когда вечером вы идете на прогулку, все-таки, замечу тебе, я не какая-нибудь домработница, а еще твоя подруга по совместной жизни в официально зарегистрированном браке, и узы Гиминея, хоть и безразмерные, но уже стесняют мою свободу действий, и с каждым днем дышать становится все трудней и трудней в этих чентырех стенах.
Так вот к чему она затеяла весь этот разговор! Короткий поводок на уме держит!
-Да ты хоть соображаешь, что говоришь? -вознегодовал я.- Ты хоть знаешь, что мы с ним ходим, где попало? А с тобой так не погуляешь - у тебя туфли!
-Я могу и без туфель.
Я громко расхохотался. Нарочно - очень громко, чтобы она поняла, какую глупость сморозила.
-Ну ты даешь! Ты, что же, собираешься, как Кирюша, босиком гулять? А ведь мы и по траве мокрой ходим, и по лужам грязным топаем. И в дождь, и в снег. В любую, как видишь, погоду. 0, женское недомыслие! -я в отчаянье схватился за голову.
-Да ты не переживай! Я сапоги обую, те самые, в которых на картошку езжу.
У меня все поплыло перед глазами. До чего же она смышленная! Я сник. И если не уронил голову на грудь, то только потому, что лежал на диване вместе с любимой собакой.
-Ну, если так... -беспомощно пробормотал я.
- Конечно, так! -радостно воскликнула она и, скинув тапочки, полезла на антресоли за своими сапогами.
-Изучай меня по зимам, изучай меня по веснам...
-Изучай меня по звездам...изучай меня по картам...- я сердито перебил ее радостные музыкальные откровения.- Могу я хоть в летнее время перейти на заочный факультет?
-К гадалкам и звездочетам не ходи. Съэкономленные деньги тебе больше принесут пользы. Подари мне то, что тебе нравится, и ты увидишь, тебе "это" понравится...
-Какая-то глупость. Ты ничего не напутала?
-Нет, воспроизвожу доподлинно, с "Маяка". И совсем "это" не глупость. Возьми это в кавычки, и ты сразу поймешь, что за особа напрашивается на подарок.
-С этим делом мы покончили давно!
-Не мерь всех на свой аршин!
Она раздражает меня своей грубой женской правдой. Не сексом единым жив человек!
-Половые страдания обоего пола и обеих полов в перемежку с религиозными идиотизмами заполонили эфир, не сообразуясь ни со здравым смыслогм, ни с правилами стихосложения и грамматики.
-Видишь ли, дорогой умник, в сегодняшних сексстраданиях, как и в тех, которые были до сегодняшнего дня, никакого здравого смысла нет и быть не может. В сексе торжествует животный инстинкт продолжения рода и звериный сексуальный разбой.
-Тебе это по радио объяснили?
-Нет, я своим умом до этого дошла.
-А скаазать тебе, до чего я дошел своим умом?.
-Не надо. Ты сейчас выдашь какую-нибудть гадость.
-Эта гадость никакого отношения к твоему настроению не будет иметь..
-Тогда говори.
-Если красавица рвется на "это", будь осторожен, трипер возможен.
-Спасибо, что вовремя поделился своим опытом. На твой день рождения...или на свой, я уже забыла, который у нас ближе, я подарю тебе пачку презервативов.
-Дорогая!..
-Не возражай! Ты должен гарантировать мою безопасность. Это я от тебя уже заразилась меломанией.
Она спрыгнула на пол и стала прилаживать сапоги к ногам.
-Не спеши влезать в них,-остановил я ее. - Погода стоит ясная и теплая. Снега и дождя не предвидится... Можно и так.
-Босиком? -обернуласъ она со счастливым видом.
Я закатываю глаза к потолку. Господи, за что мне такое наказание?! Ну, разве можно так издеваться над живым человеком, и дома, и теперь вот еще и на улице будет тоже самое.
-Если бы не ты, не ты - не была бы я такая вредная, как сейчас...
Мы все - суррогатники, вскормленные на искусственных смесях словоблудия и музыкальной безвкусицы, а теперь вот и детей вместо молока поят молочными смесями, и в армию они являются без нужной для пушечного мяса массы. А жена распелась, и я вторю ей:
-Это любовь, о которой книжки я читал когда-то...
Он тоже пел. Он молчать не мог в такую минуту и в день такой!
Тырлям-тырлям...
Я не смотрю на нее, но я вижу боковым зрением, какой гневный взгляд она метнула в мою сторону.
-Девчонки и мальчишки одни читают книжки, а какими разными становятся, когда вырастут. Женщина всеми силами стремится сохранить семью, а мужчина изо всех сил рвется на свободу.
-Это - не книжки. Это разная психология. Именно она отличает нас от вас, хотя, конечно, женщина тоже человек.
***
Как я предполагал, так оно и получилось. Не успели мы втроем выйти из дома, как за нами увязался какой-то шкет.
-Это ваша собака?- спросил он у меня, показывая рукой на Кира.
Вопрос показался мне невинным, и я с готовностью ответил:
-Моя?
-А почему вы ведете ее на поводке, если она ваша?
И этот вопрос показался мне вполне резонным , и на него я ответил охотно:
-Чтобы под машину не попала.
-А вы знаете мою маму, тетю Лену!
Только дети могут так легко менять направление разговора и при этом совершенно не задумываться над тем, что они утверждают и при ком. Да-да, это уже был не вопрос, это уже было провокационное утверждение.
Я искоса глянул на супругу. Всем своим видом она показывала полное безразличие к моему диалогу с недозревшим балбесом. Но годы супружеской жизни для меня не прошли даром. Я не сомневался, мозг моей половины сейчас работал, не боясь перегрева, и с огромной нагрузкой. Она лихорадочно вспоминала, каких Лен, черт бы их всех побрал, я знаю и не знаю. И если не остановить ее вовремя, она наверняка вычислит какую-нибудь бабенку и замкнет на мне. А мы только вышли из дома, нам бы гулять еще и гулять...с хорошим настроением и в такую-то вот прекрасную для прогулок погоду.
Я хмуро смотрю на бойкого малолетнего нахала.
-Никакой тети Лены я не знаю!
-Нет знаете! -настаивает он.- Вы все время здоровкаетесь с ней.
-Ни с кем я не здороваюсь! - в отчаянье кричу я и нервно улыбаюсь жене.
-Вы человек вежливый, и не отпирайтесь. Она мне сама об этом говорила и даже говорила, как вашу собаку зовут, только я вот запамятовал.
-Кирюша это! -быстро сообщаю я малолетнему придурку кличку своего друга, надеясь, что хоть после этого он от меня отвяжется.
-Ах, да-да! Теперь буду знать! -обрадованно воскликнул он и страшно довольный побежал по своим делам. Я шел ни жив, ни мертв, боясь глянуть на свою ревнивую спутницу. -Это что еще за тетя Лена, с которой ты все время здоровкаешься?- холодно поинтересовалась она.
-Ума не приложу!- недоуменно пожал я плечами. - Похоже, ему только и нужно было узнать кличку собаки.
-Он мог бы спросить об этом без всяких хитростей. -Так бы я ему и ответил тогда. -Почему?
С души как камень свалился. Она переключилась на предрассудки собаководов, и тетя Лена отошла в ее сознании на второй план. На задний, так сказать, и отложилась где-то глубоко подсознанием. Дышать стало легче. Вдохнув с облегчением всей грудью прохладу вечернего воздуха, настоенного на аромате тополиных почек, я начал бодро объяснять:
-Потому что владельцы собак клички своих питомцев всем подряд не говорят...
И в это время увидел Гелию...
***
Бог, решив поразвлечь человека, создал женщину. И это мое наказание вместе со своей Эльдорадой шло навстречу нам и улыбалось мне. Так улыбаются только одни идиотки или только самые что ни на есть закадычные друзья. Но я не относил ее ни к тем, ни к другим. И когда мы до этого встречались, то флиртовали не столько сами, сколько наши собаки, и наш флирт скорее был продолжением их флирта. И она была просто моей знакомой, и наше знакомство было крайне поверхностным, и оно уж никак не давало ей права так улыбаться мне при моей жене.
Я надулся и принял серьезный и жуткий вид, надеясь, что по одному моему виду она догадается пройти мимо, как будто бы мы и не знаем друг друга.
"-Сметенье ты мое и грусть...
-Но вы вдвоем, а не со мною...
И я смотрю, смотрю на вас..."
А вот этого как раз и не следует делать!
Легче мне не станет, и тебе не станет! Но не в этом суть!
Милая девочка! Ты хоть соображаешь, что ты из себя представляешь в сознании моей спутницы и в ее подсознании?! Ты можешь одними своими глазами свести на нет добрые семейные отношения.
Я дарю печальный свой взгляд тебе, он должен все объяснить...
Но тут опять уместно будет вспомнить творца, который выгнал женщину из рая, за ее нерайские наклонности, и повторю знакомую всем мужикам истину: наделив женщину красотой, он обделил ее мозгами на двести граммов, наверняка полагая, что, обвешенная таким беспардонным образом, она никогда не сможет третировать мужа. А эта обиженная богом обращается со мной как с каким-то младшим братиком, которого у нее никогда не было, потому она и выросла такой черствой эгоисткой. Она так увлечена этим делом, что порой даже забывает, кто в доме хозяин. А двувластие недопустимо. Россия уже прошла через этот конфуз в семнадцатом году.
Семья - ячейкеа коммунизма. Женщина - тоже человек. Коммунисты предприняли смелую попытку раскрепостить советских женщин и так разболтали своих баб, что с коммунизмом у нас, похоже, навсегда покончено. Учиться надо на чужих ошибках!
Да убоится жена мужа своего! Вот от какой печки надо танцевать!
Теперь наших жен снова отправляют в церковь, чтобы попы напомнили им простую семейную иерархию, так необходимую мужчинам для счастливого брака, и глядишь, может быть, Россия не развалится на отдельные беспомощные куски, как это получилось с первой в мире страной победившего пролетариата.
Гелия наверняка всего этого не знала, мы все в то время были безбожниками, но и Маркс мне - не икона. Гелия сияла, как и Эльда. Но Эльда - собака и ничего не смыслит в человеческих отношениях. И Эльда махала хвостом не мне, а Киру. А хозяйка этой не в меру ласковой овчарки так изысканно раскланялась со мной и таким взглядом одарила меня, что нам обоим с женой сразу стало ясно: теперь вдвоем с Кирюшей я долго не смогу гулять.
Прощай свобода! И ты, Гелия, тоже прощай! Конец нашему диалогу! А ведь он только было стал налаживаться! Рядом со мной ты так обаятельна, и говорить о любви не обязательно. Может быть, все было бы иначе, если б я тебя уговорил...
-Может, ты еще скажешь, что и эту Дуняшу не знаешь? -насмешливо кося глаза на меня, спросила супруга, когда Гелия продефилировала мимо нас.
Ни овчарку, ни ее хозяйку Дуняшей не звали. Я удивленно воскликнул:
-О чем ты? И что еще за Дуняша?
Мое удивление получилось на редкость искренним, и зто немного смутило жену.
-Ну, вот та самая, которая только что прошла, как каравелла... Свободная линия плеча. Презрительный взгляд. Такая посмотрит - рублем подарит. Не забывай - у нас гиперинфляция, и рубль уже ничего не стоит. А какой наклон головы... ну, как у принцессы, которая сидит на нарах.
-На каких нарах?
-Может быть, ты по-другому видишь ее будущее? Она могла бы стать дурным примером для нашей молодежи.
-Она хорошенькая, и этого от нее не отнимешь.
-И это все, что ты знаешь о ней?
-Увы!
-Прими к сведению дополнительную информацию: она улыбается тебе.
-Она улыбается всем.
-Нет, только тебе.
-Но как-то невзаправду и издалека.
-Сердце красавицы склонно к измене, и потому у нее улыбка такая блудливая!
Значит, я не ошибся, Гелия действительно красива, а какие они красавицы на самом деле - я знаю не хуже жены.
-Без женщин жить нельзя на свете...Ну что ты уставилась на меня!?. Это не я придумал. Так сказал один поэт.
-Не бери в голову все то, что они говорят. Это самая бездарная часть нашего населения. Вместо того, чтобы заниматься общественно-полезным трудом, создавать материальные ценности и тем самым обеспечивать безбедную жизнь будущим поколениям и пенсионерам, они тунеядствуют и высасывают из пальца всякую глупость.
-Хочешь сказать: лапу сосут?
-Вот именно. Этим и живут. И протрезвенцами никогда не бывают. Да что тут много говорить! Вспомни своего винно-водочного товарища, и крыть тебе сразу станет нечем...Теперь попы входят в моду. Обратись к лику божьей матери.
-Дорогая, у бога нет матери. Ни одна из известных мне религий даже не пытается объяснить, откуда он взялся. А если вспомнить, что серьезная наука всякое божественное сотворение мира отрицает, то и святая дева окажется не такой уж безгрешной. И у тебя есть дурная привычка говорить о незнакомых людях всякие гадости.
-Только о тех, которые оказываются на моей дороге. Не печаль, не хмурь бровей. Только идиоты вопереки правилам дорожного движения освобождают путь соперницам. Это же любовница! Потенциальная! Без меня тебе любимый мой,лететь с одним крылом...
-Раненная птица неба не боится!
В конце-концов, это возмутительно! Я внутренне возмущаюсь. Вслух этого не говорю. Но что-то внутри меня начинает протестовать. Я уже не хочу молча проглатывать все то, чем она пытается досадить мне. У меня появилась отрыжка. Нет, я еще не протестую, но я уже выражаю несогласие:
-И вообще, что это за живодерня в меломании такая!? Хотел бы я посмотреть на птицу, которая летает с одним крылом...Это уже какой-то летательный аппарат, неодушевленная однокрылая ракета с ядерным зарядом в носу...
Я отвлекся на пререкания и забыл об осторожности. Я оглянулся, чтобы посмотреть не оглянулась ли она, чтобы посмотреть не оглянулся ли я. И жена поймала меня на этом, глухо буркнула:
-Еще год, и ее никто не возьмет. Она теряет свое обоняние.
-Она не собака. Ей собачий нюх ни к чему. Это собака, глухая, слепая, будет жить, а без обоняния погибнет.
-Не цепляйся к оговорке. Женщина без обояния - все равно, что собака без обоняния. Считая - живой труп. У мужчин к таким бабам нет никакого интереса. Это только в твоем возрасте перестают отличать молодых от старых, дурнушек от простушек, милашек от фригидных дур. А для тебя подобный интерес может иметь летальный исход.
-Я это знаю, и сам догадываюсь, что вкус к бабам потерял, стал уже совсем не6разборчивым и, какой бы красавицей не была особа, особо глаза не пялю.
-А других принципов для моральной устойчивости у тебя нет?
-Это вообще не принцип, а состояние организма, которое никакого отношения к морали не имеет.
-Никогда не говорила, но терпенья больше нет, и кому я подарила столько лучших лет!?
И потому, как она это сказала, насколько вяло она это произнесла, я понял, она не совсем уверена в том, что подозревает, как и в том, будет ли то, что она называет подарком, в действительности таковым. Я воспрянул духом. Может быть, еще не все было потеряно, и, может быть, еще оставался шанс хоть как-то ослабить бдительность супруги.
-Бог ты мой!- воскликнул я безмятежно.- Да тут всякие ходят. И с собаками, и без собак. Это же улица! И не надо путать нашу улицу с московской! По нашим улицам продажные девочки не шастают. Но сомнение в глазах жены не исчезает.
-А что же тогда Кирюша так рвался к ее собаке?
-Кобель он и есть кобель! -охотно стал объяснять я, полагая, что жена задала мне самый простой и самый бесхитростный вопрос из множества тех, что сейчас смущали ее ум, и меньше всего относящийся ко мне .- Он за каждой сучкой готов бежать! Поэтому я и держу его на поводке.
--Видишь, какой развратник...- она задумчиво качает головой.- Выходит, лишняя свобода может оказаться ему во вред...
-Еще как может! - я решительно подтверждаю ее мысль.- За кобелем особый присмотр нужен. У него темперамент ого-го! И нюх на сук - собачий. Убежит по следу! А потом ищи ветра в поле.
-Надо же, как легко кобели теряют голову...-говорит наша хозяйка, с нежностью глядя на сукиного сына.- Теперь я стану гулять с вами систематически...Так надежнее будет, и ты будешь у меня, как шелковый! А то совсем уже от рук отбился.
-Только шелковое сердце не пылает и не болит, и никогда не будет любить...
-Выкинь тряпичную меломанию из головы!
-Дорогая, я бы и рад ублажить тебя, но постсоветский эфир так загадили, что в мозгах уже ничего нет, кроме однофразового идиотизма. Уже давно произошло слияние мозгов с меломанным бредом, и если я последую твоему совету, то в голове у меня ничего не останется. А зачем тебе безмозглый супруг, у тебя и так со мной хлопот полон рот. Ты его даже не закрываешь...
-Отключись от эфира.
-Но тогда мы забудем, где живем, с кем живем и среди кого живем.
-Одичаем ничуть не больше. В нашей стране стопятьдесят тысяч населенных пунктов, и треть из них, по словам Реймана, не имеют никакой связи с внешним миром. Как ты думаешь, они хоть знают, что живут уже не в Советском Союзе?
-Вопрос не по адресу. Об этом надо спросить товарища Реймана. А я знаю то, что совсем не знаю о существовании таких населенных пунктов, и, может быть, там жизни радуются куда больше, чем мы, когда подключаемся к эфиру.
-Дорогой мой, замечу тебе, когда ты подключаешься к эфиру, ты просто элементарно балдеешь. Ты даже не слышишь того, что я говорю тебе!
-Может быть, это и есть моя единственная радость в этой жизни.
Последнюю точку должен ставить мужчина. Об этом еще Штирлиц размышлял. Мужчина должен начать и кончить. Только начало и конец остаются в памяти женщины. "Но если ты спросишь меня о любви, я не знаю, что сказать тебе..."
![[]](/img/o/ol_runk/lechebnajcobaka2/risunok4.jpg)
![[]](/img/o/ol_runk/lechebnajcobaka2/risunok5.jpg)