Аннотация: Небольшой рассказ в стиле "Догадайтесь, кто?". Кому-то может показаться весьма презабавным.
Под мостом.
Зеленое, но не лягушка,
Ушастое, но не эльф,
Живет под мостом, но не тролль,
Догадайся, кто?
Детская загадка.
Он слушал. Слушал шелест осенней листвы, перебираемой ветром. Всем своим существом ощущал мерный и степенный ток буро-зеленых от ряски и тины вод. Но покой, навеваемый увядающей природой, был, увы, недолговечен. Он был нарушен, нарушен самым бесцеремонным образом. Нарушен звоном металла, треском костей, воплями тяжелораненых. Доски над головой содрагаются от топота железных сапогов.
Звуки умирающей природы тепреь лишь фон, полотно, на котором криками и звоном клинков, Смерть, словно яркой краской, рисует свою картину.
Вне всякого сомнения, это симфония. Симфония Хаоса? Бой хаотичен и случаен. Симфония Порядка? А строй, впечатывающий своими кованными сапогами тела противников в сырую землю не воплощение неотвратимой мощи порядка?
Порядок ли, иль Хаос... Красота шедевра кроется в гармонии и соразмерности, а кто лучше всех понимает в соразмерности, как не Великий Уравнитель, Маэстро Смерть? Но даже великий мастер нуждается в помошниках и инструментах. И пусть они бездарны, в сравнении с мастером, но даже они способны внести свои штрихи в полотно Великого Художника, придавая ему особую, ни с чем не сравнимую глубину. Но даже самый бесталанный подмастерье должен обладать одной великой добродетелью, а именнно - терпением.
Ибо только терпеливый способен выбрать тот единственный момент, когда на полотно великого мастера нужно нанести тот единственный штрих, который покажет всю глубину и объемность труда Маэстро.
Скрипят доски, сверху капает тягучая темно-красная жидкость. Внезапно, с криком, в воду падают два тела. Одно крупное, закованное в латы, при падении поднимает небольшую волну. Другое легкое, и хрупкое, в легких просторных одеяниях, громко хлопает о воду. Оно погружается в воду значительно медленне металлической чушки, однако столь же неотвратимо, ибо легкие одеяния имеют свойство быстро намокать. А водоросли, обвивая тело, символизируют цепкость водной могилы, принявшей в себя многих и многих.
Это было знамение. Но нужно не только увидеть знак, который подает тебе окружающий мир, но также правильно его истолковать. И тут тоже нужно терпение, терпение, чтобы жалкий подмастерье не внес своими, не менее жалкими, потугами диссонанс в работу Мастера. Выждать, не обращая внимание на воду, широкими потоками хлынувшую в нос. Проигнорировать трепыхание свертка из водорослей и материи.
Вот из воды начинает величественно подниматься стальная статуя. Правда, уже не столь внушительная, как прежде, из-за налипших на нее водорослей.
Сей колос повернут к тебе спиной. Провести пальцами по шероховатой, неровной поверхности кривого древка. Нежно обхватить его, и сжать пальцы, не обращая внимание на занозы. Настоящий художник должен всегда помнить, что плохой инструмент не может быть преградой истинному таланту, в то время, как бездарности даже с самыми лучшими кистями загубят даже хорошее полотно. Особенно хорошее.... Поскольку нет плохого инструмента, но есть дилетанты. Медленно поднять свою голову из воды. Древко тоже должно выходить из воды острием вперед, без всплеска и лишнего шума. Совершенство во всем.
Он мнит себя неуязвимым, ибо тело его прикрыто металлом, способным выдержать многое. Но даже дракон, покрытый непробиваемой чешуей, имеет минимум четыре уязвимых места. Замах, и вот, кривое копье с иззубренным ржавым наконечником входит в тело того, кто слишком полагался на бездушное железо. Движение рукой, и полугнилое древко обламывается, оставляя острие с куском деревяшки в ране. Необращая внимание на вибрирующий вой, что пронзает звуки битвы, подобно клинку, стоит обернуться и продолжить работу над полотном. Существо, запутавшееся в водорослях и собственных одеяниях, ныне своей беспомощностью вызывает лишь смех. Еще один вершитель судеб на поле битвы. Еще один звук великой симфонии. Еще один штрих на великом полотне.
Он удивлен, испуган, жалок. Разворот, и удар обломком древка в лицо. Нет, не для того, чтобы убить, ибо смертельный удар должен быть точен. Но ошарашить, не дать прийти в себя, и выгадать время для завершающего штриха. Он был уже не опасен, ибо не мог трезво мыслить и действовать, но опытный художник крайне осторожен на финальном этапе своей работы, чтобы позволить случаю загубить плоды своих усилий.
Любой творец, претендующий на звание мастера, должен помнить о том, что для создания настоящего шедевра не достаточно только хорошего холста, навыков и инструментов. Нет, для этого нужно прежде всго духовно очиститься, приведя свою внутреннюю суть в гармонию с внешним миром. Гармония не допускает излишеств. И потому последний штрих должен быть соразмерен. Не нужно забивать это жалкое существо палкой по голове. Глумление недостойно настоящего художника. Он - лишь холст, не менее того, но и не более. Сделав круговой замах, пронзить обломком древка мозг того, кто думал, буд-то его разум возвысил его над этим тварным миром. И этот тварный Мир возвысился над ним...
Тем временем, битва, кипевшая на мосту, стала смещаться в сторону старой мельницы. И вот, над безымянной рекой вновь установилась тишина, нарушаемая лишь звуками осени. Мир, как это обычно бывает, застыл, в ожидании, когда рука Мастера из Мастеров снова раскрасит его яркими красками новой картины. Ждал и один из множества подмастерьев, ждал в тени моста того момента, когда миру и Маэстро вновь понадобятся его услуги, как инструмента ли,...или как холста. Таков Мир....