Аннотация: Подлинная история королевских подвесок с участием любимых героев: Атоса, Портоса, Арамиса и Д,Артаньяна...
1.
Молодой человек на дивном оранжевом коне вошел в Менг примерно пополудни через ворота Божанси, что в 5 километрах к западу. Городок этот знавал и лучшие времена. Когда-то в нем торговали необыкновенно вкусными местными яблокам, но со временем яблони увяли, урожай сошел на нет, и теперь здесь не было чем поживиться даже и коню, тоскливо опустившему морду книзу. Хотя это трансцентдентальное состояние больше подошло бы всаднику, юному черноволосому гасконцу, едущему в Париж, до которого еще оставалось добрых полтораста километров, чтобы стать королевским мушкетером. Ведь он уже успел утратить две трети даров своего почтенного батюшки, направившего его в столицу с конем, пятнадцатью экю и сопроводительным письмом к г-ну де Тревилю, капитану королевских мушкетеров. Напутствуя его, он воскликнул "Сын мой!.." и собирался произнести долгую поучительную речь, но внезапно обнаружил перед собой пустое место, разглагольствовать перед которым не имело никакого смысла, хотя старик и пробурчал все же что-то насчет "этой молодежи". А сам Д,Артаньян (именно так звали юного гасконца) предусмотрительно исчез, поскольку отличался исключительно непоседливым характером и не любил ничего слушать. При этом юноша не забыл кошеля с деньгами (последними в доме) и посланием. Увы, потому что уже через два часа в хмельном трактире, отмечая свой долгожданный отъезд и пьянкой, и дракой, он успешно избавился и от первого, и от второго стариковского дара. Где именно он их посеял и кому достались - история совершенно темная, ибо дело было ночью. Кто-то мотузил его, кого-то он сам, потом вся компании купалась в озере и ела вяленую рыбу... затем нюхали табак и снова наливали полные бокалы, восхваляя щедрость какого-то монсеньора... На следующий день Д,Артаньян обнаружил продажу, а еще через два, наконец, перестал пить и перешел на ужасно невкусную родниковую воду. Поскольку юноша с детства выделялся не только высокими скулами, но и философским складом характера, то почти не расстроился, а лишь вздохнул и отправился в Париж верхом на своем старом коне.
На самом деле конь выглядел куда чиннее и благороднее растрепанного всадника с синюшными мешками под глазами, но Д,Артаньяну с похмелья казалось, что все вокруг смеются исключительно над его конем. Долгое время он это терпел, но когда добрался до желанного трактира "Вольный мельник" в Менге, то желание проткнуть кого-то шпагой или хотя бы просто набить морду стало таким нестерпимым, что остаток кротости юноши с почти слышимым шипением испарился в местном воздухе. Выбрав на свой неискушенный взор самую безобидную компанию, мирно восседающую за обеденным столом, гасконец тотчас направился к ней и положил руку в перчатке на плечо представительному бледному господину с шрамом на щеке.
- Я вижу, господа, что Вы смеетесь над моим конем?.. - галантно осведомился Д, Артаньян.
- Как Вы изволите наблюдать, сударь, - весьма учтиво ответил господин, сбрасывая назойливую ладонь, - мы в настоящий момент играем в шахматы, и я только что походил лошадью, объявив своему сопернику гардэ. Если бы мне вздумалось сотрясать воздух смехом (чего, разумеется, не было), то я бы выбрал подходящим объектом для этого предыдущий ход. А Ваш конь, при всем уважении к нему, но не к Вам, юный нахал, не заинтересовал бы меня даже будучи жареным с яблоком во рту и именем Буцефал, выгравированным на шпорах. Я удовлетворил Ваше любопытство, почтеннейший? А теперь извольте отойти от доски. Вы заслоняете мне солнце.
Двое других господ (хотя это были лишь слуги графа, а не господа, что все в Париже, но никак не в Менге), восседающих над шахматной доской, неприлично тихо захихикали и переглянулись (один из них пробормотал про себя "Он всегда так говорит"), что привело Д,Артаньяна в исступление. Он выхватил шпагу и лихо замахал ею в воздухе, точно вычерчивая какие-то символы, хотя, признаться, наш гасконец не знал даже алфавита.
- А-аа, так Вы не только смеетесь над моим конем, Вы издеваетесь надо мной!.. Над моими предками! Над высоким искусством шахмат! Я покажу, как надо играть! Защищайтесь! - с этими словами он свалил шпагой с доски все фигурки и намеревался плашмя огреть ею господина со шрамом, кабы тот эфесом вовремя не отвел угрозу. Следующий элегантный удар "меченого", даже не удосужившегося привстать, свалил Д,Артаньяна с ног.
- Вываляйте-ка его в конском навозе, как следуют, - обращаясь к двоим другим, сказал господин со шрамом, выбрасывая в огонь перчатки, что коснулись юного наглеца. - Пусть запомнит де Рошфора и эту партию, которую он проиграл, даже не садясь за доску.
- Слушаюсь, граф! - дружно ответили оба и снова неприлично захихикали ("Он всегда так делает", - проговорил про себя второй).
Сказано - сделано, и когда в следующий исторический миг нахальный юноша поднял голову, то лицо его был неестественного горчичного оттенка, а запах просто укладывал на землю случайных прохожих, шагающих мимо стога сена и человека в нем. Но лицо, его, тем не менее, светилось улыбкой. Во-первых, Д,Артаньян протрезвел, во-вторых утолил жажду драки и остался живым. В-третьих, и самое главное, в момент экзекуции он внезапно сообразил, как оправдать перед уважаемым г-ном де Тревилем отсутствие сопроводительного письма.
- Скажу, что его отобрал у меня нечестным путем человек со шрамом! - здраво рассудил он. И, опустившись в навоз, уснул праведным сном. Его ждал Париж и королевские почести.
2.
Г-н де Тревиль ни единым образом не дал понять, что сомневается в рассказе юноши. И то, что напали вдвадцатером на одного, и чудища среди них были свиноголовые, и голов тех было на шее не одна, а несколько, и все они хрюкали в унисон. Ну а то, что капитан мушкетеров через каждые полминуты смеялся и мученически кривил бровями, Д,Артаньян принял за придворный этикет, и тоже принялся в ответ кривляться и морщиться. К счастью, в этот самый момент де Тревиль, весь красный как рак и держащийся за живот, как раз тянулся за вторым платком, и поэтому ничего не увидел. К несчастью, это увидела фрейлина, стоящая неподалеку, и приняла за заигрывания. Сама она была похожа на церковный колокол, что по ошибке притащили во двор, вместо лица - медный самовар, руки как ободья телеги, пальцы как клешни, одним словом - красавица неописуемая. Звали ее госпожа Бонасье. Она была жената, но муж ее работал галантерейщиком, а на самом деле был увлекающимся ученым-натуралистом. Ловил бабочек, насекомых, ставил опыты, высунув от усердия язык, записывал результаты на пергамент. Никакого интереса к натуре женской, чувственной, он не испытывал, женился, чтоб было на кого лавку переписать и люди почем зря не судачили. Так что не будет никакой ошибки сказать, что фактически у г-жи Бонасье не было мужа, а были нерастраченные запасы женской нежности. Как писал парижский поэт в те годы - знойная женщина, мечта француза...
- Знаете, а я приму Вас в мушкетеры, молодой человек, - все еще покряхтывая и утираясь платком, сказал де Тревиль. - Вы напоминаете мне меня в молодости: такой же врун и забияка. И, смотрю, за каждой юбкой ухлестываете так же лихо, - добавил он, проследив направление томного взгляда г-жи Бонасье.
Д,Артаньян скорчил несчастное лицо и отвернулся, но взгляд фрейлины, по забавной траектории, достал его и там. "Застрелиться, что ли?.." - подумал он. Но прямой необходимости в этом не было. Ведь на следующий день у него уже и так было назначено три дуэли. С королевскими мушкетерами, в ряды которых его только что приняли. День начался даже веселее, чем обычно. Что сказать - столица!
3.
Для начала, он имел неосторожность толкнуть на бегу Атоса, графа де ля Фера (по крайней мере, сам он считал себя графом). На самом деле, тот просто почему-то плохо стоял на ногах, неспешно переминаясь, покачиваясь, и Д,Артаньяну вдруг очень захотелось посмотреть, как он упадет (а юноша, как мы уже знаем, был очень импульсивен и непосредственен). Но провести до конца физический эксперимент не удалось, граф наотрез отказался падать, а вместо того принялся учить гасконца придворным манерам, хотя и продолжал при этом шататься из стороны в сторону, словно былинка под сильным ветром.
- Вы ранены, сударь? - жалостливо уточнил сердобольный гасконец, по-прежнему примеряясь, как бы половчее сделать подножку.
- Я? Ранен? Ничуть. Я просто мертвецки пьян, только и всего. Но сейчас речь не обо мне и моем разбитом сердце. Как Вы ходите? Как Вы вообще ходите?.. Вы не ходить должны, парить. Вот так, голову выше, поклон ниже, держите осанку, это самое главное, теперь шаг вперед...
- Да черт возьми! - взорвался Д,Артаньян. - Лучше просто вызовите меня на дуэль, чем эти гусиные шажки!
- Как Вам будет угодно, сударь, - невозмутимо ответствовал граф. - В двенадцать часов ночи, на кладбище, возле отодвинутой плиты.
- Э-э?..- неуверенно переспросил юноша. - Осиновый кол брать?..
- То есть, конечно, я хотел сказать в двенадцать часов дня возле монастыря Дешо. - уточнил Атос. - После того, как я повесил на дереве свою жену обнаженной, даже без косметики, и написал у нее на спине помадой "Подлая воровка" (а она и была таковой, собиралась украсть мое состояние, но я-то понял, и еще у нее все время болела голова), у меня иногда путаются слова, прошу простить меня.
И Атос совершенно хладнокровно зарыдал, прижав к груди незнакомого юношу, который еще не слышал ЭТУ историю...
Через час Д,Артаньян, наконец, вырвался, оставив Атоса в обнимку с березой, но сильно далеко не ушел, поскольку наткнулся на Портоса, примеряющего в подворотне женское белье.
- А, это Вы, Д,Артаньян... - сердито сказал гигант. - Хотя нет, простите, я Вас еще не знаю. Куда Вас черт несет, молодой человек, не видите, что на примерочной написано "занято", кардинал Вас побери?! Надеюсь, Вы будете молчать о том, что Вам случайно довелось увидеть, и чего, по сути, не было и быть не могло?..
- Как бы не так! - радостно завопил Д,Артаньян. - Я расскажу каждому встречному! Я опишу малейшую деталь! Нет, я лучше придумал. Я зарисую ЭТО по памяти и выставлю на обозрение в Лувре! Дорогой друг, Вы можете быть абсолютно спокойны - Вашей репутации ничто не грозит!!!
- Жаль, - вздохнул гигант, который с детства и мухи не мог обидеть, отрывав крылья и молча плакал над ней, - тогда придется применить насилие. Как я этого не люблю!.. В 12.30 возле...
- ...монастыря Дешо, - закончил Д,Артаньян. - Надеюсь, Вы оденетесь так же ярко, как и сегодня, королевский мушкетер. Или, скорей, центнер овса в женских панталонах. Тут сбоку трудно различить...
...Пока Д,Артаньян убегал от Портоса, что, в общем-то, было не сложно, не стой тот у него на ноге, то наткнулся на Арамиса, мирно читающего Святое Писание на площади. Не задумываясь ни секунды, Д,Артаньян плюнул и попал как раз на слова "Исповедуйтесь друг другу".
Арамис неторопливо снял очки, посмотрел исподлобья на гасконца, сложил очки в карман сутаны. Достал оттуда шелковый платочек, протер страницы. Закрыл книгу. Протер платочком лоб, положил его в карман, достал очки. Снова испытывающее посмотрел на Д,Артаньяна. На все про все ушло минут десять, не больше.
- Вы хотите вызвать меня на теологический спор, сударь? - спросил Арамис, морща худой подбородок. - Вы могли бы просто написать в мое аббатство...
- Я вызываю Вас на дуэль! - закричал Д,Артаньян, преисполненный энергии, с трудом преодолевая соблазн плюнуть снова, так, чтобы слюна медленно переползла с важного лба Арамиса на остроконечную переносицу, словно преодолевая Ларошельские укрепления. - Завтра, в час дня, возле монастыря Дешо! Не забудьте Ваш сменный саван!
- Господь да пребудет с Вами, - ответствовал Арамис, - Молитесь, пока у Вас есть еще время до часу дня...
В общем, как думал сам Д,Артаньян, направляясь на прием к де Тревилю, все самое плохое, что могло быть, уже случилось с ним. Но он явно недооценивал достоинства госпожи Бонасье...
Она следовала за ним всю обратную дорогу и нежно мурлыкала. Д,Артаньян понял, что дело плохо, и обратился к совсем незнакомому мушкетеру в бело-красном одеянии с эмблемой льва, пытающегося совладать с непонятным большим кораблем на привязи.
- Послушайте, Вы, английский шпион! - горячо зашептал гасконец ему в самое ухо. - Помогите мне отвлечь эту женщину, и я ничего не скажу нашей службе безопасности, воруйте себе наши летающие корабли на здоровье!
- Сударь, Вы что-то путаете, - с достоинством ответил незнакомец на ломаном французском. - Запускать бумажного змея не есть преступление! Я не шпион, я есть герцог Бэкингем, и я уезжать на родину уже сейчас! Стремительным пешком, шнеля, шнеля!
- Милорд! - взмолился Д,Артаньян. - Прошу Вас, помогите мне, и я больше никогда не скажу вслух, что Англия не родина крикета!
Мужчины обменялись понимающими взглядами.
- Хорошо, - сказал герцог, оседлывая змея, - я отвлеку ее и быстро улечу отсюда, а Вас попрошу убить каждого, кто последует за мной.
- Разумеется, милорд, - с готовностью воскликнул Д,Артаньян, обнажая шпагу.
- Спасьибо, друк, - ответил герцог, также обнажая, но не совсем шпагу, и обращаясь своей величественной персоной к сомлевшей госпоже Бонасье.
На следующий день по Парижу понеслись зловещие слухи, что где-то возле Лувра орудует убийца-маньяк. Он убивает всех, кто пытается подпрыгнуть, даже просто делает вид. Но преступление это так никогда и не было раскрыто...
4.
- Вы не могли бы одеться, леди Винтер?.. - скорбно спросил кардинал Ришелье, обращаясь к высокой, красивой и абсолютно голой светловолосой девушке.
- Не могла бы, здесь чертовски жарко! - невозмутимо обмахиваясь веером, заметила Миледи. - И разве Вас смущает мой вид, монсеньор?.. - она приняла особо изящную позу и искусительно улыбнулась кардиналу.
- Нет, меня смущает МОЙ вид... - сокрушенно сказал Ришелье, заглядывая под низ красного плаща. - Увы, мадам... Некогда в этих скалах струились прекрасные источники, но они все ушли под землю. Некогда тут жили чудесные птицы, но все улетели на юг. Когда-то здесь бушевало горячее пламя, но оно угасло. Когда-то...
- Довольно, я поняла Вас, монсеньор, - вздохнула леди Винтер. - Иными словами, Ваш Макдуф прочел все заклинания и был низложен. Зачем же Вам нужна королева Анна, простите за нескромное любопытство?
- О, единственная женщина, что способна зажечь мое сердце, - вздохнул кардинал, - Я хочу говорить с ней о поэзии, о музыке... Считать вместе с ней королевскую казну. Вместе обсуждать недостатки короля, смеяться над ними и хлопать в ладоши. Смотреть казни... - кардинал подошел к окну и прикрыл глаза ладонью, точно не в силах видеть перед собой столь яркие картины.
- Не стоит о казнях, монсеньор, я слишком завожусь, когда слышу об этом, - скромно заметила Миледи, - А Вы, как уже мы прояснили, не в силах увлажнить моих долин и низменностей... Поэтому давайте о деле. Вы мне титул, я Вам королеву на блюдечке. По-моему, это честный обмен.
- Alea jacta est, - возвышенно подытожил разговор кардинал.
5.
В назначенное время возле монастыря Дешо собрались трое друзей и один дрожащий Д,Артаньян со стучащими зубами.
- В-вы трое на одного! М-мы так не д-договаривались!.. Давайте так, Вы ложите шпаги, с-связываете друг друга, и м-мы тогда н-начинаем драться... - воскликнул Д,Артаньян, тщетно озираясь по сторонам, куда бы можно было сбежать.
- Если Вам холодно юноша, то это ненадолго, - философски заметил Атос.
- Предлагаю Вам исповедаться, пока не поздно, - миролюбиво предложил Арамис.
- Мы тебя убьем совсем не больно, - успокоил Портос, заслонивший собой полнеба, - Я прихлопну - мокрого места не останется.
- Мне кажется, мокрое место уже есть, - заметил наблюдательный Атос. - Дайте ему кто-то штаны, мне стыдно убивать его в таком виде. А убью его именно я, потому что я должен драться первым.
- Зато я уж точно отпою его, - отпарировал Арамис. - А это хуже того, чтобы просто убить.
- А я ему просто яйлы оторву. На память, - загромыхал добродушный гигант. - И похороню засранца. Негоже без этого.
Вконец запуганный Д,Артаньян понял, что деваться некуда. Одно дело местная драка, где просто мнут бока или купают в навозе, и совсем другое - по-настоящему...
- Ну где же эти гвардейцы кардинала, они же должны быть здесь... - бормотал он, заглядывая под камни, приподимая ветви. - Гвардейцы! Гвардейчики!.. Милые мои! Не дайте погубить невинную душу...
И тут из-под куста появился заспанный де Жюссак с двадцатью гвардейцами.
- Не поспишь с Вами... - недовольно проговорил он, зевая. - А такой сон хороший снился, что меня взяли на небеса и там бесплатно кормят... Ладно... Что там у нас? Дуэли?.. Они запрещены королевским эдиктом. Добро пожаловать в участок. Просьба сдать острые, колящие, режущие предметы, наркотические вещества...
- Вот еще! - возмутился Арамис, плотнее запахивая сутану и доставая книгу.
- Может тебе еще кровь на анализы сдать?.. - засмеялся Портос, поднимая здоровенную дубину.
- Я лично Вас всех повешу на дереве!.. Голыми! - пообещал Атос, вытаскивая губную помаду.
- Один за всех, - дружно прокричали мушкетеры, - и все...
- ...кроме одного!.. - отчаянно воскликнул Д,Артаньян, бросаясь в кусты в поисках надлежащей дислокации, но был на полпути застигнут крепкой рукой Атоса.
- Трусишка-зайчик, не боись! В обиду не дадим! - пообещал граф. - Только ты хоть шпагу для приличия подними...
- Аааа! Всех порежу! - отчаянно закричал Д,Артаньян, бросаясь за остальными в схватку.
В общем, через десять минут здесь лежала куча мала из полуживых стонущих гвардейцев и гордо стояли трое, нет, четверо королевских мушкетеров.
- Как-то скучно все, никакого сопротивления, - зевая, заметил Арамис, пряча книгу.
- Сопротивление тебе госпожа де Шеврез окажет, коли захочешь, - резонно заметил Атос, пряча шпагу. - Вешать будем али как?..
- Ааа! Помогите, я в ловушке! - закричал Д,Артаньян, болтаясь сверху на шпаге, ушедшей в тело какого-то несчастного гвардейца.
- Просто спрыгни с него, малыш, - по-отечески посоветовал Портос, - Как я ненавижу насилие... Эй, ты куда? - крикнул он, обращаясь к ползущему на локтях раненому де Жюссаку. - Мерзавец, погоди, я тебе хоть уши отрежу. На память.
- Не выйдет, - ответил Жюссак, приподнимая шляпу, под которой ушей не наблюдалось вовсе. - Забыл, склеротик, в прошлый раз уже...
- Ну тогда нос, - миролюбиво сказал гигант. - А потом мы все втроем пойдем в кабак и напьемся за ваше здоровье. Чтобы гвардейцев приходило больше и лучше. И с ушами.
- Вчетвером, - поправил Атос. - Малого тоже надо брать. А то он очень уж убогий. Загнется без нас, жалко...
- Не по-божески это, - поддержал Арамис.
- Вы правда будете со мной дружить?.. - Д,Артаньян стеснительно рисовал шпагой на песке цветочные бантики и смешные мордочки. - Ур-р-ра!!! Я теперь настоящий мушкетер и могу заколоть любого, кого пожелаю! Даже Рошфора!
- Особенно Рошфора, - вздохнул Портос. - А то эти его умные разговоры при дворе уже достали. "Как велит мне закон чести, а не юриспруденции..." Тьфу!
- Но вообще-то кодекс мушкетера в другом, - наставительно сказал Атос, с сомнением глядя на гору полумертвых гвардейцев. - Например, не убий...
- Не укради, - поддержал Портос, незаметно вытаскивая бумажник Арамиса.
- Не возжелай жены ближнего своего, - вздохнул Арамис, вспоминая госпожу де Шеврез и ее божественные объятия.
- Но иногда надо просто выпить, и все будет путем, - сказал мудрый Атос, откупоривая бутылку. - Дорогу обретет идущий.
- Аминь, - подытожил Арамис.
И больше никто ничего не сказал. Только тихое бульканье доносилось в воздухе из винных горлышек...
6.
Из дневника Атоса:
"Д,Артаньян только что научился кричать "Канальи!" и подкручивать усы, которых еще нет. Малыш растет прямо на глазах..."
7.
Когда Д,Артаньян понял, что убежать от госпожи Бонасье просто так не получится, и спрятаться тоже, то смело остановился лицом к тому, где должно было быть ее лицо, и спросил:
- Что я могу сделать для тебя женщина? Такого, чтобы ты навсегда оставила меня, забыла мое имя и что я есть на этом свете?..
- Ты должен спасти королеву! - ничуть не удивившись, ответила госпожа Бонасье, жестикулируя третьим подбородком. - Найди и верни королевские подвески! Они вывезены в Англию герцогом Бэкингемским, как плод их доверительных отношений, помимо того, что зреет нынче под сердцем королевы...
- И тогда ты оставишь меня в покое? Ты навсегда уйдешь в монастырь, о страшное чудовище, дитя моих кошмарных сновидений?..
- Да, любимый!
- Тогда я верну не только все подвески, но и рессоры мира, чего бы мне это не стоило, - сказал Д,Артаньян, запрыгивая на коня.
Безусловно, она врала. Но ложь во имя спасение королевы - святая ложь.
Тем более, что ее лучшая подруга, леди Винтер, уже разлила обеим по 100 грамм "Монастырского"...
8.
- Я хочу видеть королевские подвески! - раздувая щеки, словно летящий над морской бездной парус, воскликнул Людовик Тринадцатый.
- Ну, пупсик, может быть ты хочешь видеть королевскую ножку?.. - кокетливо молвила Анна Австрийская, слегка приподнимая подол платья.
Глаза короля расширились, но он был тверд и решителен:
- Я хочу видеть королевские подвески!
- Пупсик, может ты просто видеть королевскую грудку?.. - поддала градуса королева, скромно прижимая руки к груди и слегка расширяя доступную видимости зону декольте. - Она хороша, правда, пупсик?..
Глаза короля запрыгали как два мячика, сраженных тиком, по подбородку поползла струйка слюны, но воля монарха все же победила:
- Нет! Я хочу видеть королевские подвески!!! - и в подтверждение слов, король без сил упал на трон и мужественно засучил в воздухе короткими королевскими ножками, исступленно хныча. - Ля Шене! Ля Шене, принесите мне мое ружье, я хочу кого-то подстрелить!..
Король только что проиграл в шахматы кардиналу еще один год правления, поэтому ему было не до любовных игр, даже с королевой, а злость переполняла его храбрую тесную грудь.
- Ну как не любить такого мужчину?.. - вслух воскликнула Анна, невольно залюбовавшись супругом испепеляющим взглядом из-под бровей. - Как?.. Я пошла за подвесками, любимый!
В своих покоях она, убедившись, что, кроме двора, за ней никто не смотрит, без сил упала на кровать, страдательно прислонив ко лбу белоснежное запястье.
- Я пропала, он видит меня насквозь!.. - королева заплакала. - Ах, да... любезная, снимите с меня этот пеньюар и дайте что-нибудь приличное! И сбрейте наконец усы! Нет, у себя! Где эти подвески?..
- За ними посланы достойнейшие, - хриплым голосом ответила г-жа Бонасье (а это была она), - Ваша честь в достойных руках.
- Неправда! Герцог Бэкингэм не касался меня еще с прошлой недели, - отпарировала королева, скидывая с ноги туфлю, точно из пращи. Из-за занавеси раздался болезненный вскрик. Некто Полоний рухнул, держась за грудь. Но никто, как обычно, не обратил на это никакого внимания, все смотрели, то ли как переодевается королева, то ли на фрейлину, сбривающую усы.
9.
Когда у мушкетера есть еда и выпивка - ему более ничего не нужно. Когда этого счастья нет, он ищет гвардейцев кардинала, чтобы подраться. Если все гвардейцы, как назло, запропастились, он поколачивает своего слугу, чтобы отвести душу. Если даже слуга спрятался вместе с гвардейцами, и теперь тихо говорит им "Тс-с-с!" в каком-то дальнем шкафу, если в доме нет ни еды, ни капли выпивки (поскольку все сожрал и выпил слуга, какая разница, если все равно дубасят, пусть будет хоть за что) - что ж... Тогда мушкетер ищет приключений или сами они находят его. Сложна, удивительна и всегда полна неожиданностей жизнь простого королевского мушкетера!
10.
- Вот мы и в Англии, - досадливо сказал Атос, разгребая рукой такой густой туман, что его можно было бы взвешивать. Они только причалили и стояли на берегу, тщетно пытаясь что-то разглядеть. - Куда ты нас затащил, Д,Артаньян? Какие еще сокровища ацтеков?!
- Я обманул Вас только ради королевы, - заявил гасконец, - ей нужна наша помощь. В конце концов, друзья мы или нет?
- Нет!!! - дружно завопили трое мушкетеров, из последних сил продвигаясь по зыбучим английским пескам.
- Тем более, - сурово отрезал Д,Артаньян. Он предусмотрительно захватил ходули и теперь шагал впереди и выше всех, потихоньку укорачиваясь. - Тогда я не подам Вам веревку, что захватил с собой, зачем она Вам, собственно...
- Мы друзья!!! - наперебой завопили мушкетеры, хватаясь уходящие песчаные края, - Лучшие в мире друзья! Так даже в книжках напишут!!!
- То-то же, - назидательно сказал гасконец, помогая мушкетерам выбраться на ровную дорогу.
Тут бы и принять ему лютую смерть от своих лучших друзей, но внезапно навстречу выбежал человек в железной маске.
- Стреляйте, это шпион кардинала! - завопил Д,Артаньян.
Три выстрела прозвучало одновременно, хотя человек и так споткнулся и смертельно упал.
- Кто это?.. - тихо сказал Атос, наклоняясь и приподнимая скрывающее лицо маску. - Это не моя жена?..
- Квазимодо!.. - ослепленный догадкой Арамис схватился за лоб, - Глаза, о боже, мои глаза!..
- Только никому не говорите, - прошептал слабеющий горбун, - А то стыдно. Я просто хотел показать Вам, где подвески. Идите прямо по тропинке и увидите...
- Можно подумать, мы бы сами не нашли, - добродушно сказал Портос, нахлобучивая маску себе на лоб и, растопырив ладони, стал смешно изображать гоблина. - Отрезать ему что-то на память, или это будет считаться насилием?..
Вопрос повис в воздухе, а туман, наконец, развеялся, точно сочтя это соседство неприемлимым. И мушкетеры увидели в глубине тропы поляну, а там... гигантскую виселицу!
- О, господи! - прошептал Арамис, снимая шляпу (остальные последовали примеру, сняв шляпу с Д,Артаньяна) - Королевские подвески!..
- Как же я сам до этого не додумался... - досадливо пробормотал Атос. - Какой размах!.. Какой кошмар, я хотел сказать...
Хотя все, на самом деле, было не так уж и плохо. На них не смотрели синюшные лица с ехидно выпученными языками, и воронье лишь как-то робко летало вокруг, почти не приближаясь. А повешенные даже издавали какие-то звуки, которые складовались в слова, кто-то матерился, кто-то стонал, кто-то цитировал Гамлета. Ибо повешены люди были не за шею - кто за ногу, кто за руку, а кто и вовсе за не приведи господь произнести вслух.
- Чего ждете? - прогремел Портос застывшим мушкетерам (Д,Артаньян и вовсе позорно спрятался за Арамисом, пытаясь издалека ходулей раскачать чье-то подвешенное тело, чтобы красивее летало, словно на карусели; тело в ответ дергалось и призывало всевышнего), - Снимайте же их, пока я им что-то не отрезал!
Призыв подействовал, и несчастные тотчас были освобождены.
- Кто Вы, господа? - поинтересовался Атос, с сомнением всматриваясь в лица.
- Мы - королевские подвески! - гордо ответил один из освобожденных, с перой и шляпой, нахлобученной на смешной овал лица. - То есть, я хотел сказать, мы труппа королевского театра, - поправился он, - меня зовут Шико, я королевский шут (Д,Артаньян и так уже ухохатывался, тщетно стараясь совладать с коликами), а эти господа - актеры.
- Ну вот, а чуть все не стали трупами, - пробурчал Портос.
- К несчастью, нашей великой королеве Анне Австрийской, да святится ее имя! - добавил один из актеров в огуречном костюме, - не понравилось наше выездное выступление, мы не смогли рассмешить герцога Бэкингэма (хотя, если заметить по чести, у его высочества просто случайно склеились губы от мороженного), и за это ее гуманное высочество - да здравствует великая королева! - повелела нас всех повесить, но, к нашему превеликому счастию, не то, чтобы совсем... так, слегка.
- Позвольте же сказать, - отсмеявшись, воскликнул Д,Артаньян, - что королева любит Вас и ждет Вас дома на представление! Поспешите же, друзья, не заставляйте себя ждать!.. Иначе в следующий раз королева уже не будет настолько милосердна к плохим актеришкам...
- Урр-ра! - прогремела толпа актеров и кубарем понеслась к кораблю, сметая на своем пути обалдевшее овечье стадо.
- Смейтесь же, смех продлевает жизнь! - напоследок торжественно воскликнул Шико, приподняв шляпу с пером, из-под которой блеснула лысина.
- А что же мы?.. - спросил Портос.
- А Вы здесь задержитесь, господа! .. - неожиданно раздался низкий женский голос, и из кустов появилась совершенно обнаженная Миледи на высоченных подборах. - Надолго, а, возможно, и навсегда... Кардинал пообещал мне титул в обмен на Ваши жизни, слизняки! А тебя, муженек, я прикончу с особым удовольствием, которого мне так не хватало в нашей семье...
- Что-то знакомое лицо... - пробормотал Атос, протирая глаза.
- И как же ты собираешься нас убить, сладенькая?.. - усмехнулся Арамис. - Портос, фас!
Сию же секунду гигант набросился на несчастную, голова покатилась в одну сторону, арбузные груди - в другую, туловище скомкалось и превратилось в несъедобную лепешку, вырванные волосы неторопливо зависли в воздухе и стали мягко кружить...
- Ты убил мою жену! - воскликнул Атос, - Спасибо тебе огромное, дружище!
- Не торопитесь, - женский голос возник с другой стороны оврага, - Неужели я настолька глупа, что осталась бы беззащитной перед Вами?.. Это была лишь кукла, а я покрыта двухметровыми шипами, что убьют каждого, кто посмеет ко мне прикоснуться! - Настоящая Миледи была в накидке танцовщицы на голое тело. - А теперь, умрите, ничтожные!..
Она начала извиваться в похотливом танце, постепенно сбрасывая накидку и представая в совершенно невозможных позах.
- О боже, она убивает нас!.. - горестно воскликнул Арамис, - Я даже не могу поднять руки, чтобы защитить свои глаза!..
- Я сейчас попаду в рай... да-да, не останавливайся, мегера! - прорычал Портос.
- Какое низкое коварство... - промычал Атос, содрогаясь всем телом. - Мы все погибнем!
- Не торопись, чудовище, - раздался новый глухой голос, и все увидели посреди поляны человека в капюшоне. При звуке его голоса Леди Винтер вздрогнула и остановилась с застывшими... как бы это по латыни...
Человек медленно отдернул капюшон и вытащил из него топор.
- Лилльский палач! - отчаянно воскликнула Миледи. - Я погибла!
- Да, меня пригласил сюда мой друг Д,Артаньян, - глухо сказал палач, быстро сооружая импровизированную плаху, - Так, на всякий случай. И теперь ты ответишь за все свои прегрешения!
- Горе мне, горе!.. - Миледи зарыдала, прикрывая почему-то не глаза и не то, что стоило бы прикрыть, а вытатуированную лилию на плече. - Муж мой! Ты ведь не позволишь свершиться этому?..
- Пожалуй, я бы и сам отрубил тебе голову, - мечтательно сказал Атос, пока мушкетеры дружно усаживались на раскладные стульчики, приготавливаясь наблюдать за экзекуцией, - А для начала вырвал бы все зубы и попросил кусаться, как ехидна... но боюсь, что ты опять выживешь... Поэтому предоставим дело профессионалам. Д,Артаньян, двигайся давай в центр, отсюда ничего не видно!
- Арамис, ты ведь божий человек, ужель допустишь смертоубийство, да еще женщины?! - умоляла Миледи, стреляя глазами.
- Если хочешь, я могу исповедать тебя, несчастная, как подобает моему сану, но, увы, боюсь, что перечень твоих ужасных грехов займет столько времени, сколько нам не отпущено... - перекрестился Арамис, - Поэтому скажу тебе просто: изыди, сатана! Fiat justitia et pereat mundus!
- Портос, ты ведь добрый человек, ты ненавидишь насилие... Пощади! - кричала Миледи, подтаскиваемая палачом к плахе.
- Насилие это ужасно... - поморщился Портос, разминая кулаки, - Но иногда без него просто не обойтись! И сейчас как раз такой случай, дьяволица. Умолкни же и не мешай смотреть! Прими смерть с честью, какой ты не знала в жизни.
- Что ж, - молвила Миледи, бессильно поникая плечами, - видимо судьбы не миновать... Прости, господи, невинные прегрешения мои и прими мою душу! Д,Артаньян, тебя мне не о чем просить, знаю все равно, что не пожалеешь ты... Злой и бесчувственный отрок, лишенный сострадания...
- Ага, - радостно пробормотал гасконец, настраивая бинокль, - мне и похлеще выражения говорили. Не пронимает! Улыбочку хоть не забудь, когда он топор занесет. А, хотя ты все равно затылком не видишь... Ну я скомандую. Обожаю такие мгновения!
Палач начал разминать руки, помахивая топором.
- Хорошо, тогда знай и ты, - сказала хрипло Миледи, - перед смертью мне нечего скрывать... что я только что прибыла из монастыря кармелиток в Бетюне. Твоя единственная возлюбленная, госпожа Бонасье... я говорила с ней... она мертва.
- Стой! - вскакивая, воскликнул Д,Артаньян, останавливая занесенный топор. - Каналья! Черт возьми! Скажи, как она умерла?..
- Тяжело, - ухмыльнулась коленопреклоненная Миледи, горделиво поднимая взор, - это я убила ее. Отравила. Моя месть тебе Д,Артаньян, пусть я умру в этом глухом лесу, но...
Но тут стремительно подбежавший Д,Артаньян заткнул ее уста страстным поцелуем. Глаза Миледи широко раскрылись от удивления, но, по мере поцелуя, постепенно поддернулись томной пленкой, а ее руки обхватили его шею. И даже не душили, а обнимали гасконца, привлекая крепче к себе.
Палач недовольно отошел в сторону, понурив плечи.
- Кажется, казнь немного отменяется, - недовольно сказал он, - Нет, Д,Артаньян мне друг, и я рад за него, но работа мне дороже... Заплатите мне по паре экю, если я из этого дерева Буратино сделаю?..
- Кажется, поцелуй немного затянулся, не находите? - усмехнулся Арамис по истечении десяти минут.
- Может грохнуть их обоих по голове? - предположил Портос. - Хотя, чего уж там, дело молодое, пусть балуются...
- Эй, что это он делает с моей женой?.. - нахмурился Атос, - Хотя, ладно, для друга ничего не жалко. Налейте-ка лучше вина!
Наконец, Д,Артаньян и Миледи оторвались друг от друга, глаза их сияли, а руки нежно гладили друг друга. Гасконец ласково укрыл женщину мушкетерской накидкой с вышитым крестом.
- Я ведь вовсе не такая плохая!.. - стеснительно прошептала Миледи, не отрывая глаз от Д,Артаньяна, - Больше не буду травить и убивать... Мне просто не хватало настоящей мужской руки (она недовольно покосилась на Атоса, который сделал вид, что ничего не заметил) и положения в обществе! Я могу быть очень хорошей и верной женой!..
- Ты спасла меня от верной смерти! И отныне я буду более ответственным и находчивым! - воскликнул Д,Артаньян, - Просто мое сердце пустовало, вот я и вел себя, как последний гвардеец. Мы должны немедленно повенчаться, и я буду требовать аудиенции у кардинала! Надеюсь, он ответит на мои, нет, наши вопросы!.. И хоть я тоже в глубине души не злой совсем, но...
- Да все мы добрячки, если честно, - добродушно сказал размякший Атос, - Портос, отпусти, наконец, суслика и отдай ему уши!
- Венчаться? Это можно, - сказал Арамис, открывая Библию, - Хорошо когда друг священник, правда?
- Совсем дети, - пустил невольную слезу Портос, глядя на парочку, - Так и прихлопнул бы сейчас обоих, если бы сердце старика не тронули! Эх, и где моя купчиха сейчас?..
- Учти, если ты бросишь Д,Артаньяна, - погрозил Миледи пальцем Атос, - если что... я всегда готов вспомнить молодость. А то, что было плохого... ну, по пьяни ведь не считается!
- И не надейся, - прощебетала преображенная Миледи, - давно я на дереве голая не висела!
- А теперь - ко двору! - воскликнули друзья хором.