Перп Клемент : другие произведения.

Закрыто. На реконструкции

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    люди, получив возможность загружать личность в виртуальное пространство, забыли о реальной жизни и стали тратить время на создание мира будущего - Конструктора, в котором они смогут исполнить свои мечты и продолжить жизнь после смерти. Вечную жизнь, лишённую страданий. Главному герою предстоит вернуться к настоящей жизни и решить - стоит ли мир того, чтобы начать всё сначала
  Я со злостью отбросил линкатор на диван. Перед глазами мерцали слова, которые я прочитал, наверное, сотню раз. Я резко откинулся на спинку кресла. Боль и бессилие пульсировали в висках.
  
  "Вам отказано в доступе. Ваш профайл заблокирован. К сожалению, сообщаем, что из-за технических неисправностей сканирование и проецирование Вашей личности невозможно. Повторите свой запрос позже. С уважением, фирма Ди-Доор".
  
  Снова. Они снова отказали мне, не назвав причин. Что же со мной не так? Неужели я не заслуживаю того мира, который создавал несколько лет? Кто бы смог ответить на этот вопрос? Может быть, дед подскажет, что со мной не так?
  Я немного успокоился и поднялся на ноги. Слава всем Богам - дед, который, всегда отказывался от проекции в Конструктор, в конце своей жизни решился на копирование личности.
  Так, доступа в Конструктор у меня нет, но с дедом я смогу поговорить. Я подозвал робота-транслятора и разбудил старика.
  - Здравствуй, мой мальчик, - улыбнулся он с трёхмерной фотографии, которую мы сделали на школьных каникулах в Сочи много лет назад. Дед знал, что я буду рад вспомнить тот день. - Что тебя беспокоит?
  - Скажи, почему они снова отказали мне? - горечь во рту при виде лица единственного родного человека стала ещё ощутимее.
  - Ты знаешь, что у меня давно уже нет доступа в Главный Сервер, - тихо ответил он.
  - Но ты ведь можешь догадываться? Кому как не тебе знать их мотивы?
  - Это давнее. Те времена прошли, - фотография моргнула. - Но была бы моя воля, я бы не пустил тебя к этой бездне ни на шаг. Мне достаточно того, что ты всё ещё смотришь на меня с другой стороны монитора.
  - Может, это ты сделал? - я начинал сердиться. - Я помню, что ты сказал тогда.
  - Могу и повторить, - сощурился дед. - Я решился на этот шаг лишь для того, чтобы оградить тебя от ошибки многих.
  - Что ты и продолжаешь успешно делать, - я отвернулся. - Признайся, это ведь ты поспособствовал отклонению моего запроса?
  Я чувствовал, что дед готов признаться.
  - Я к этому не причастен, - наконец ответил он. - Но я могу кое-что рассказать тебе. В конце концов, и бывшие учёные, и даже бывшие священники исповедуются. Но знай, что это не моя тайна, поэтому я ограничен в ответах.
  Я резко развернулся.
  - Говори.
  - Это началось в 2030 году. Тогда мы работали в Институте Виртуальной Реальности - в то время он только получил независимость от МГУ. Мы как раз закончили создание Конструктора.
  - Да, ты это уже рассказывал, - кивнул я.
  - Да, - добродушно улыбнулся дед, погружаясь в ностальгию. - Так всё и было. Мы хотели создать свой мир, лишённый бед, войн, болезней и смертей. А ещё важнее - мы хотели создать мир без расставаний. Мы хотели, чтобы любимые всегда были вместе.
  - О, да, вы преуспели, - съязвил я.
  - Я верю, что она однажды снова захочет видеть тебя, - тихо добавил дед, но, зная, что я не хочу слушать ободряющих слов, вернулся к своему рассказу. - Ты ведь не понимаешь сути Конструктора. Он создавался как хранилище нашей памяти, как гарантия того, что жизнь после смерти возможна. Мы хотели доказать, что даже после смерти любимые снова могут быть вместе, и, возможно, смогут исправить свои ошибки. Но главная наша ошибка была в том, что человек - не Бог. В наших руках оказалось слишком много власти, и в итоге мы бросили вызов Богу... и проиграли. Я не мог предположить, что проект, который был призван объединить людей, разделит их навсегда.
  - И когда же ты понял, что твои планы рушатся? - мне трудно удавалось сохранять скептическое выражение лица, но признавать правоту деда я не хотел.
  - Это произошло не сразу. Первый звонок прозвонил, когда Дибровски решила загрузиться в Конструктор.
  - Не понимаю... почему тебе это так не понравилось? Ты же был одним из создателей симулятора, почему тебе не понравилась её идея? - я недоумевал. - Неужели ты уже тогда понял, что вы совершили ошибку?
  - Нет, тогда осознание ещё не пришло ко мне, - согласился дед. Его взгляд изменился, став неуловимо тоскливым. - Тогда я понял, что теряю любимого человека.
  Неизвестно от чего, я вздрогнул.
  - Это ты о ком? Бабушка ведь умерла только спустя шесть лет.
  - В том-то и дело, - его лицо изменилось. - В том-то и дело, что не было никакой бабушки.
  Озноб пробрал меня до костей. Не то, чтобы мне стало дурно от признания деда, в том, что он относился к Дибровски гораздо теплее, чем к другу, а оттого, что...
  - Да, мы не родственники, - подвёл окончательный итог моему шоку тот, кого я считал своим единственным родным человеком.
  Я смотрел на монитор робота-транслятора, а он с раскаянием смотрел на меня. В этом взгляде скрывалась ещё одна тайна. Я должен был узнать её - но мог ли дед раскрыть чужой секрет? И чей это был секрет? Кто скрывался за тенью бывшего священника?
  
  ***
  
  После трёх звонков и долгих десяти минут ожидания, послышался голос матери Броуди, велевшей открыть дверь. Ещё через пару минут замок щёлкнул, и Кенга зашёл в квартиру. Броуди улыбнулся, растрепал свои и без того спутанные волосы и, словно не замечая восхищённого взгляда друга, почесал щёки, покрытые короткой щетиной. Кенга завидовал другу, ведь у него самого лицо сохраняло детскую гладкость, в то время как Броуди уже целый год удалял из профайла недовольные отзывы учителей, считавших, что ему следует бриться, и игнорировал весьма прозрачные намёки одноклассниц, находивших его образ, более подходящий для рок-звезды, очень привлекательным.
  - Привет, фрэнд, - Броуди потрепал Кенгу по плечу, - крутая фуфайка, где отхватил? Респект, винтажная, раритет. Нашёл на электронной блошинке?
  - Не-а, - нехотя протянул Кенга, привычно запуская руки в карман на груди. - Это отцовская.
  - А, - уважительно кивнул Броуди. - Вообще, в твоём стиле - ты такие любишь. А почему раньше не носил?
  - Велика была, - ещё более неохотно отозвался друг. Но в его глазах промелькнул огонёк, а губы дёрнулись, будто в попытке улыбнуться.
  Броуди потёр покрасневшие - никак всю ночь просидел за монитором - глаза, и окинул друга взглядом с ног до головы.
  - Ну что стоишь, качаешься, тонкая рябина? Проходи, фрэнд, у меня хорошие новости.
  Кенга последовал за другом через коридор, заставленный ящиками с потрёпанными книгами. Парень едва находил свободное место на полу, чтобы шагнуть дальше. Даже Броуди, привыкший к беспорядку, споткнулся, сбив книгу с высоченной стопки, и тихо выругался. Впрочем, его сердитое бурчание было достаточно громким, чтобы его услышал отец, появившийся будто бы из ниоткуда.
  - Книги, к твоему сведению, самая ценная вещь в нашем доме, - и, словно, в подтверждение своих слов, он сначала поднял книгу и положил обратно, а потом уже подал руку сыну, помогая встать. - Будь осторожнее.
  - Да-да, ведь это самое ценное, что есть в доме, - нудным тоном повторил Броуди, закатывая глаза вверх. - И откуда они только берутся? Если они такие ценные, почему от них избавляются? Извини, dad1, но ты становишься похожим на нашу блаженную соседку. Она тоже тащит к себе всякую рухлядь с помоек.
  - Прасковья Ильинична бедствует, - сердито сверкнул глазами отец, - и грешно потешаться над чужим горем. К тому же, если ты не помнишь, это именно она отдала нам недостающий том собрания...
  - Да помню я, - перебил Броуди. - Обманул старушку и других попрекает. Мы потом пару лет жили на выручку от продажи собрания. А она вообще не в курсе была, что отдаёт книгу за бесценок.
  На этот раз, было ясно, что сын вывел отца из себя. Его лицо побелело, а очки, казалось, готовы были треснуть от пронзительного уничижающего взгляда, каким мужчина смотрел на юношу, сохраняющего полное спокойствие. Кенга, в отличие от своего друга, готов был провалиться на месте и он искренне желал, чтобы они с другом поскорее оказались в комнате.
  Стараясь не обращать внимания на гневные выкрики отца, Броуди проскользнул в свою комнату и закрыл дверь за Кенгой, пытавшимся сделать вид, что ничего не произошло.
  Жилая комната, чудом сочетавшая в себе дикую смесь атрибутов разных культур, была одним из самых любимых мест Кенги. Не выходя за дверь, он мог оказаться в десятке разных стран. Флаг Британии, исполняющий роль занавесок, подыгрывал тебе, закрывая унылый индустриальный пейзаж Подмосковья и открывая простор воображению, рисующему в темноте яркие полосы подсвеченного рождественскими огнями Лондонского Глаза2. Китайский фонарь вместо люстры, бамбук, растущий в уголке, тапки в виде улыбающихся панд - и ты на востоке, манящем своей загадочностью и красотой. Вентилятор в форме ветряной мельницы, приносящий аромат с цветочных полей Голландии. Сладкий запах, дурманящий, веселящий... Кенга потряс головой, избавляясь от чудного наваждения. Он никогда не признался бы другу, что в этой комнате в воображаемые путешествия верится гораздо сильнее, будто они происходят на самом деле. Кенга знал наверняка, что друг испытывает те же самые чувства. Вот только его окно немного шире.
  - Фрэнд, глянь сюда, - Броуди подозвал друга к своему рабочему столу. От его линкатора тянулся провод к старому компьютеру.
  Не в состоянии уследить за быстро летающими по клавиатуре пальцами друга, Кенга уставился в монитор. Спустя минуту, Броуди издал ликующий вопль, вставил диск в дисковод и запустил программу.
  - Это, конечно, не то, что ты хотел, но тоже результат.
  Кенга с замиранием сердца ждал. Он не мог поверить, что сейчас его мечта могла исполниться. Но когда на экране появилось изображение красотки с полными губами, он разочарованно выдохнул.
  - Это...
  - Она самая, - гордо кивнул Броуди, откидываясь на спинку.
  - Анджелина, - разочарованно пробормотал Кенга, и удивлённо вздрогнул, когда женщина написала на экране приветствие. - Она нас что, слышит?
  - Ну да, - довольно ухмыльнулся Броуди.
  Кенга глянул на друга.
  - Тебе заняться нечем? Я же просил...
  - О твоих предках я ничего не нашёл, уж прости, - отмахнулся Броуди. - В архиве нет данных, а это, - он махнул рукой на стопку бумаг и тетрадей на столе, - это просто лекции твоего деда... да и какие-то рисунки. Он что, художник что ли?
  - Нет, конечно.
  Кенга наудачу вытянул листок из стопки и скучающе взглянул на него. Но что-то в этом рисунке зацепило взгляд. Он присмотрелся внимательнее, но ничего, кроме птицы, наподобие ворона, на нём не было. Если только глаза. Удивительные глаза, человеческие, но только волшебнее - словно у ангела, заточённого в теле чёрной птицы.
  Юноша просмотрел ещё несколько рисунков, но ни на одном из них, даже где были изображены люди, будто бы сливающиеся в танце с тенями, не было таких же чарующих глаз.
  - Кто это рисовал? - задумчиво спросил Кенга.
  - Спроси у деда, - буркнул Броуди, перемигиваясь с монитором.
  - Издеваешься? Мы влезли в его кабинет, без спроса взяли его записи, и ты хочешь, чтобы я ему об этом рассказал?
  - Тогда это будет тайной, - ответила компьютерная девушка.
  - Ты вызвал её образ из архива?
  Броуди так резко опустил руки на клавиатуру, что Кенга вздрогнул от грохота.
  - Обижаешь фрэнд, - он даже цокнул языком. - Я несколько дней работал, ночь не спал, а ты говоришь... из архива вызвал. А ты попробуй, отыщи её в архиве, - и он кивнул головой в сторону другой стопки, которую Кенга сначала не заметил.
  - Фильмы, биография, фото, - перечислял Кенга, перебирая старые диски. А потом повторил свой вопрос. - Тебе, что, заняться нечем? Только как...
  - Созданием своей копии, - подвёл итог Броуди. - Ну да, я создал свою версию. А разве нельзя? Виртуальная личность со всеми воспоминаниями, кладезь полезных историй.
  - А ты уверен, что этому можно доверять? - Кенга потряс в руках диск.
  - Ну да, это же полная биография. Над ней несколько лет трудились.
  Кенга покачал головой.
  - Друг, ты спятил.
  - Зато у меня есть своя Анджелина. Настоящая. Завидуй, брателло.
  
  ***
  
  Что она могла поделать с собой, если её душа разрывалась на две части. Первая страстно желала, что её одиночество будет нарушено как по волшебству, и придёт Он. Вторая же обладала здравым смыслом и убеждала другую в том, что сказок не бывает, а волшебство - удел очкариков из книжек.
  Из-за этого разногласия Элли была одна всю жизнь. Она знала, что таких людей не существует, но с любым другим она просто не хотела тратить времени, ведь она знала, что Тот, в кого она влюбилась - выдумка.
  Прошло много лет с тех пор, как она впервые вообразила встречу с Ним, а случилось это, когда она была ещё совсем ребёнком. С тех пор он изменился, но и она тоже. Она уже ненавидела себя за то, что сам её разум не даёт ей свободы и держит сердце скованным льдом. Элли часто испытывала отвращение к себе, но Он всё равно являлся ей во снах. Она уже начинала ненавидеть этого Рыцаря, но всё равно глубоко в душе теплилась надежда, что она окажется затянутой внутрь изрисованного листа бумаги, где она была гораздо стройнее, а Он - спасал мир лишь ради неё.
  Эпоха Конструктора породила своих чудовищ. И в одного из них влюбилась Элли. Нет, она, конечно, и сама знала, что это не любовь, а просто мучающий её всю жизнь Призрак Несуществующей Любви - с изменчивым лицом и героическим характером - обрёл тело и электронное сердце. Но она больше не могла отдавать себя на растерзание двух своих половинок. Она просто сказала разуму нет, и её сердцебиение стало частью кода, который двигал Им.
  Она дала ему сердце, хотя понимала, что это просто фикция - Он не стал бы человеком даже после того, как экран выдал информацию о том, что он был рождён. Но кто знает, может это и есть тот, кто заменил бы ей и принца на белом коне, и тёмного рыцаря, а может и какого-нибудь рыжего шута?
  Кто знает, может персонаж, созданный в компьютерной программе, в итоге оказался бы даже большим человеком, чем сама Элли... Ах, если бы она могла попросить волшебника Изумрудного Города о новом сердце, чтобы избавиться от наваждения и начать жить как нормальный человек. Но волшебников не существует, и поэтому её сердце, не сдерживаемое больше разумом, стало игрушкой, сшитой из двух половинок алой ткани и набитой ватой.
  
  ***
  
  Мы сами создаём наш рай и ад. От того, как мы трудимся, будет зависеть наша судьба. Нет Бога и тех, кто судит наши грехи. Нет таких алгоритмов, которые определяют, где человек поступил верно, а где - совершил поступок, который никогда не сможет быть оправдан. Есть лишь единственно верное утверждение - мы сами создаём собственный мир, который, обретая завершённую форму, становится нашим наказанием или же благословением.
  
  Профессор Добронравов. Доклад о сущности Конструктора.
   22 июня 2030 г.
  
  ***
  
  - Скажи, а ты веришь в жизнь после смерти? - вопрос прозвучал так, будто Кенга давно уже хотел его задать. Поняв, что он слишком громко говорит, парень смущённо зарумянился, чувствуя на своём лице возмущённые голографические взгляды уткнувшихся в свои линкаторы3 пассажиров.
  - Найдено десять ЭмПси-активных4 объектов. Уровень конфронтации - четыре... пять... шесть и три десятых пункта. Двое оставили для вас личные сообщения. Ваш уровень конфронтации... ноль пунктов. Ваш уровень сожаления девять пунктов. Необходимый барьер преодолён, автоматическая рассылка извинений завершена. Отправлено десять сообщений. Осталось три ЭмПси-активных объекта, - нудным тоном стандартного голоса шептал линкатор Кенги. - Ваше первое входящее сообщение...
  - Да выруби ты его, - возведя глаза потолку буркнул виртуал Броуди, развалившегося справа от Кенги. Было похоже, что сам он смотрит клип группы The Obscure Precious of Death5, хотя он мог лишь притворяться, чтобы исподтишка наблюдать за девушкой напротив, которая не замечала, что её линкатор включен, и более того, находится в режиме "эмоции-онлайн" и неприкрыто флиртует с виртуалом Броуди.
  - Я не могу, - вяло отмахнулся Кенга, одним ухом слушая сообщения.
  -... в наше время было принято уступать место пожилым людям. Невоспитанная молодёжь, - бубнил линкатор, а Кенга снова покраснел - он видел, как на очередной остановке из экспресса вышла старушка с роботом-проводником, а один из трёх значков на мониторе, обозначающих ЭмПси-активные линкаторы, погас. - Ваш уровень сожаления десять пунктов... объект пси-возмущения недоступен. Второе сообщение...
  Броуди тяжело вздохнул, но, похоже, пока девушка в синем платье продолжала свой путь, он не собирался отвлекаться на посторонние раздражители.
  - Ты олух, - неожиданно резко проговорил линкатор, и Кенга вздрогнул. - Ваш уровень конфронтации два пункта, - вставил линкатор обычным тоном и продолжил читать сообщение, - отруби свою чёртову автобубниловку.
  Кенга удивлённо моргал глазами, вчитываясь в имя отправителя.
  - Броуди, я тебя раздражаю? - обиженным тоном спросил Кенга.
  - Ты? Да что ты, фрэнд, - ласково хлопнул тот его в ответ по животу - явно метил в плечо, но не попал из-за того, что всё еще пялился на монитор. - Разве можно обижаться на ребёнка?
  - Ваш уровень конфронтации пять пунктов, - угрожающе бубнил линкатор Кенги. - Не желаете отключиться во избежании конфликта?
  - Йес-йес, желает, - кивнул Броуди. - Ты не обижайся, фрэнд, просто ты такой наивный.
  Девушка напротив покинула вагон, Броуди разочаровано вздохнул, а Кенга увидел, что на экране его линкатора погасли еще два огонька.
  - Ни одного ЭмПси-акти.....
  - Эй, ты что делаешь? - запротестовал Кенга, убирая палец друга с кнопки на боку линкатора.
  - Это называется мануальное управление, выключаю звук в стиле олд-скул, - хихикнул Броуди. Теперь всё его внимание переключилось на друга. - Таксь, чем тебе помочь, мой ученик?
  Кенга с сожалением глянул на монитор линкатора, но тот сообщил ему, что уровень его конфронтации обнулился, поэтому парень с облегчением вздохнул - нельзя сердиться на друзей.
  - Таксь, мой совет тебе сменить опции и переключиться на режим "в отрыве"... ну, как его, йес, в списке он под названием "студенческий", да. Всё коррект, - Броуди следил за действиями друга. - Ага, а голос, - он задумался, причем в его нахальных глазах заплясали хитрые искры, - мэйби можно что-нибудь из классики 20 - начала 21 века. Мэрилин или мою любимую - Анджелину.
  - Я бы выбрал голос Ренаты, - мечтательно протянул Кенга.
  - Ты что? А чей, по-твоему, на стандарте? Тебе не очкуется-то жить, когда линкатор шпрехает таким голосом - будто сейчас он отдаст концы. Ставь Анджелину и радуйся жизни. Как только зашпрехает голосом Ренаты - сразу ясно, что пора менять батарейку!
  - А мне нравится Рената. Это ж классика, - пожал плечами Кенга, но последовал совету друга.
  - Агась, я всегда знал, что ты слегка того, - крякнул Броуди. - Ты иногда сам не замечаешь, какой ты странный...
  - Может быть, - задумался Кенга. - И всё-таки, ты не ответил на мой вопрос.
  - Вопрос? - притворился, будто вспоминает. - А, про жизнь после сбрасывания сервака? Ну, брателло, это всё зависит от веры.
  Друзья переглянулись и многозначительно покивали.
  - Да, но ты-то веришь? - не отставал Кенга.
  - Брателло, обижаешь, ты же знаешь, что я верю профессору Дибровски, - рассудительно кивнул Броуди. - Я верю в счастливое посмертие... оуч, что я за ересь несу? В топку твою философию. Профессор гарантирует вечную жизнь, а это гораздо выше всяких космических материй.
  Он пнул Кенгу локтём в бок, вскочил на ноги и поднял друга за руку.
  - Выходим, наша, - они выбежали на платформу.
  Кенга бережно держал свой линкатор.
  - И всё-таки, не понимаю, как я раньше жил без него, - недоуменно протянул он.
  - Без линкаторов фирмы Ди-Доор ты не жил. С нами ты будешь жить вечно. Фирма Дибровски-Добронравов Объединённая Реальность, Ди-Доор всегда с вами, - ответил на его вопрос рекламный монитор.
  
  ***
  
  Броуди лежал на кровати, водя пальцем по объёмной голограмме своего замка. Он вертел модель здания, приближая её, чтобы рассмотреть все башни и галереи. Приняв окончательное решение, Броуди движением руки отодвинул замок, уменьшив его и раскрыв карту владений. Кенга с интересом наблюдал за действиями друга.
  - Ты выбрал новый замок?
  - Агась, фрэнд, старый маловат, - кивнул он, запуская программу симулятора.
  Кенга смотрел, как друг погружается в выдуманный мир, но Броуди почувствовал, что его другу хочется поговорить, поэтому включил автоматический режим и его виртуал продолжил играть вместо него.
  - Нравится игрушка? - усмехнулся Броуди, получая в ответ утвердительный кивок. - Скажи, фрэнд, а почему ты раньше не пользовался линкатором? Ведь твой дед - один из создателей Конструктора. Неужели у него денег не хватало на девайс?
  Кенга смутился.
  - Ну, ты же знаешь, дед давно отказался от Конструктора, поэтому линкатор нам был не нужен - в интернет-школу я выходил со старого компьютера. Вообще, мы с дедом чуть не поссорились, когда я захотел купить линкатор. Но мне же уже восемнадцать - и я имею право... ну ты понимаешь. Но дед говорит, что создать свой мир можно и без симулятора.
  Броуди рассмеялся.
  - Мэйби можно, но потренироваться же надо, - хихикнул он, и Кенга расслабился.
  - Да, - протянул Кенга. - Дед хотел создать новый, идеальный мир. Хотел бы я помочь ему.
  Броуди хитро прищурился.
  - Так в чём же дело? - он схватил новый линкатор Кенги. - Нажимаем на эту кнопку и приступаем к созданию мира.
  
  ***
  
  В общем, ничего не изменилось, просто я отвык от Московской суеты за два года, что провёл в округе Благовещенска-Хэйхэ. Небо над Москвой вне Центрального Полиса по-прежнему затягивал смог, поэтому только те счастливцы, которые получали допуск до Сити - цитадели правительства и средоточия общественной жизни столицы России - могли наконец-то освободиться от респираторов, поставляющих им "воздух морского берега". Ясен день, мало кто догадывался прочитать этикетку сменных фильтров для респираторов, но лишь единицы не понимали, что дышат все не настоящими ароматами солёного прибоя и озона, а лишь ароматизаторами, идентичными натуральным. Интересно было бы посмотреть на жителей стран Мексиканского залива - им-то, наверное, выдают такие респираторы по государственной программе, а вдобавок в обязательном порядке напяливают на глаза окуляры виртуальной реальности и начинают крутить ретроспективные взгляды на прошлое живой природы. Счастье, что ВВС умели снимать документальные фильмы не только о глобальных экологических катастрофах, но и о расцвете жизни на Земле. В смысле, счастье тем, кто привык довольствоваться иллюзиями. А разве не счастье? Получил розовые очки - и можно расслабиться, все ОК, все отлично.
  Но вот сейчас я бы не отказался от парочки таких окуляров - не важно что бы они мне показали - Изумрудный Город или Майами-бич - лишь бы отгородиться от внешней катастрофы, а иначе, чем катастрофой такую толчею, в общем-то, обычную для Сити, назвать было нельзя. Поэтому я не спешил расставаться хотя бы со своим респиратором - лучше уж дышать искусственным запахом морской соли, чем запахом ненатуральных людей. Достаточно того, что приходилось мириться с соседством десятков потных спин, затянутых в разнообразные материалы - от помпезных кружев до латексных коконов киберготического пошива.
  Спустя минут двадцать после пересечения границы Сити, экспресс добрался до пункта назначения. Двери раскрылись, и я вздохнул с облегчением, вырвавшись на свободу. Вся людская масса заполонила платформу, и, предугадывая пробку у лифтов, я снял респиратор, плюнул и направился к лестнице, спускающейся к площади перед АВБеКом6.
  Я, конечно, понимаю, что все любят покрасоваться перед остальными, но такого маскарада я давно не видел. Хотя, скажи я вслух слово "маскарад", в меня бы полетели упрёки - ведь это не костюмы, нет, это облачения, отражающие истинные заслуги надевших их - хотя сложно было поверить, что может быть столько эльфов Высшего Уровня Посвящения и Адмиралов Межзвездных Кораблей. Оставалось смириться с тем, что Конструктор завладел умами и даже телами людей, переносящих свои виртуальные победы во внешний мир.
  Ну, ничего, пусть каждый тешит своё самолюбие как может. А вот я, кажется, даже не умывался. Хотя, нет - умывался, хотя... нет, не умывался. Ну, точно не сегодня. Вчера, кажется да. В любом случае, по моей толстовке с капюшоном, с огромным карманом спереди, в котором покоились мои руки, нельзя было сказать, к какому симулятору Конструктора я отношусь. Никто не смог бы по ней понять, какого уровня я достиг в Конструкторе, в конце концов, я и сам уже забыл об этом - я уже почти два года не запускал свой симулятор, а виртуала и вовсе удалил.
  Но я был благодарен тому, что получил от толстовки за двадцать четыре года нашей счастливой совместной жизни. Она была моим, конечно не единственным, но самым верным другом, который согревал холодными ночами, путешествовал со мной во времени - и видел, как я оканчиваю школу, поступаю в институт. А теперь стала безмолвным свидетелем того, как я готовился завершить ещё один уровень своей жизни. А ещё, благодаря ей, я получил своё прозвище - меня стали называть кенгурёнком, а потом просто Кенгой ещё в детстве, когда толстовка была мне велика, из-за чего дед вынужден был покупать десятки похожих на неё кофт подходящего размера, потому что я отказывался носить что-либо другого фасона. Впрочем, он же не мог запретить мне мерить её перед зеркалом и возить с собой в наших путешествиях. В общем, эта толстовка была мне если не матерью, то сиамским близнецом, следующим за мной повсюду. Ведь это единственное, что сохранилось от памяти о родителях.
  Ах да, я же не говорил, что толстовка досталась мне от отца? Я лишь несколько лет назад дорос до неё. Наверное, это был самый главный артефакт, который я только мог отыскать внутри и за пределами Конструктора. Самый дорогой артефакт, добыв который, я понял, что стал похожим на отца. Это был первый осознанный мною уровень. Когда я надел толстовку и понял, что теперь она мне больше не велика, моё детство подошло к концу. Тогда оно было почти готово меня покинуть. А теперь, похоже, мне придётся признать, что это действительно произошло.
  Я стоял в стороне от спешащей по своим делам массы людей и, чтобы окончательно проснуться, пил кофе, купленное в уличном автомате... Лучше бы я этого не делал. Всякий мой сон гораздо приятнее созерцания кучи расфуфыренных клоунов, мнящих себя взрослыми людьми. Или это я такой ребёнок, что не могу абстрагироваться от традиционных устоев?
  Передо мной порхнула парочка вампиров неопределённого пола, кажется, недомужского, и старый добрый спеллкаст сорвался с моих губ, перепорхнув невесомой бабочкой на кончик указательного пальца, имитирующего ствол пистолета. Но заклинание оказалось холостым, не заряженным силой Конструктора, и я скучающе вздохнул, засовывая мнимое оружие обратно в карман. Не выдержав, я сплюнул, поправил сумку с линкатором, кинул в урну пустой стаканчик из-под кофе и направился в главный штаб АВБеКа. Там я и был приятно удивлён, встретив Броуди.
  Слава Вселенскому Каваю, как говорили анимэшники, мой друг выглядел как обычно - чёрная рокерская куртка, драные джинсы. Хотя, можно было заподозрить, что и теперь он продолжал играть роль принца-изгнанника. Вот уж кто никогда не изменится.
  - Привет, ф... друг, - мы обнялись, и Броуди похлопал меня по спине. - Вот это неожиданность.
  - Да, уж, - я склонил голову набок. - Приятная... ты, наверное, уже слышал новости? - я имел в виду то, что было на слуху в АВБеКе. - Ты слышал про новую напасть?
  - Спрашиваешь, - хмыкнул друг, отводя глаза в сторону. - Мне выслали приглашение, ты не поверишь, обычной почтой, бумажной. Сказали, что нужно личное присутствие на работе - сеть отрубили, и нам, антропологам, придётся отслеживать хакеров по их сетевым связям. Чую, брателло, предстоит долгая работка. До сих пор неизвестно, повреждены данные или нет. А ты, получается, тоже решил работать на АВБеК?
  - Да, здесь ведь самый центр. Все пути ведут в Главный Сервер, - кивнул я, и тут же притворно нахмурился. - И давно ты в Сити? Почему мне не сообщил?
  - А сам-то хорош, - Броуди почти вогнал меня в краску. - Я же думал, что ты ещё не вернулся из своей ссылки.
  Я предпочёл проигнорировать его подколку.
  - Похоже, нас свела судьба, - Броуди прыснул от моего пафосного тона. Я был благодарен ему, что он этим ограничился.
  Конечно, можно было подумать, что я просто преувеличиваю - ну где ещё встретиться двоим кибер-антропологам, если не в Московском АВБеКе? И всё же, это было по-настоящему приятной неожиданностью. Подумать только, я смог забыть что значит чувствовать рядом живого друга, а не сделанного из стопроцентного хлопка... стирать при 40˚ С. Броуди был для меня глотком свежего воздуха, и я искренне радовался ему - хотя бы одному настоящему лицу среди безжизненных физиономий со стеклянными глазами, скрывающимися за голограммами виртуалов.
  Какое-то время после получения степеней бакалавров, мы поддерживали связь, но потом Броуди отправился в США за степенью магистра, а я продолжил обучение в округе столицы Русско-Китайской зоны - Благовещенске-Хэйхэ. Из-за того, что я совмещал учёбу с помощью населению мелких городов востока, частично заброшенных после массового ухода местного населения в Конструктор в 2045 году, у меня совершенно не было времени для общения с другом. Я только иногда получал его видео-приветы, наполненные беззаботной радостью, отвечая с вымученной улыбкой - после увиденного в Русско-Китайской зоне запустения, я почти разучился улыбаться.
  За два года, проведенных на Востоке, я почувствовал, как сильно изменился мир и я сам. Ощущение реальности окружающего мира ускользало от меня - словно я погружался в один из бесконечных симуляторов в стиле постапокалипсиса - мир сталкеров, бродящих на руинах чужих цивилизаций. Мне казалось, что я становлюсь руиной себя самого - воспоминанием, подобным птице, нежелающей покидать привычную клетку, у которой давно нет замков. Но я хотел сохраниться таким, каким помнил себя раньше...
  Броуди был тем, кто мог помочь мне остаться собой - ведь он нашёл собственный путь, не смотря на то, что был частью нового мира, в котором Конструктор владел судьбами. Не смотря на то, что теперь он чаще всего отзывался на имя Василия Бровина, Броуди остался самим собой - таким, каким я его всегда помнил. А помнил я его бунтарём, желающим жить своей жизнью.
  
  ***
  
  Тело является оболочкой нашего духа. Но наше тело не может жить вечно. Только дух может претендовать на бессмертие. Личность - это то, что мы можем сохранить.
  Задумайтесь, те, кого мы помним - живут гораздо дольше остальных. Знаменитые художники, писатели, исторические деятели - все они продолжают жить в нашей памяти и в своих произведениях. Но по сравнению с оставшейся частью живших когда-либо людей, это ничтожная капля избранных.
  Вы скажете, что остальные были не достойны вечной жизни? Я отвечу, что вы не правы. Любой продолжает жить, пока его помнят. Просто память о ком-то сохраняется лучше, а кто-то забывается быстрее, потому что исчезают его потомки. Любой человек достигает определённых результатов в своей жизни. И нельзя сравнивать достижения великих физиков и их учителей. Мало кто помнит учителей, но все знают, что это они вложили начальные знания в головы будущих учёных. Любой человек достоин того, чтобы о нём помнили.
  Конструктор обещает сохранение самой главной информации о вас. Но ваша личность будет не просто зафиксирована на электронных носителях - вы будете продолжать жить в мире, который выберете для создания. Повторюсь - никто не может определить, чего именно вы достойны, поэтому мир, в котором вам будет суждено прожить вечно, вы построите сами.
  
  Профессор Добронравов. Доклад о сущности Конструктора.
   22 июня 2030 г.
  
  ***
  
  Помню день, когда мы с Броуди поселились в общежитии. Мы поступили в институт, получили долгосрочный допуск к Центральному Московскому Полису, как иначе называли Сити, и решили отпраздновать наши успехи, отправившись в клуб Икс-рэй Райот на концерт группы TOP of Death.
  В тот вечер я впервые встретил Элли. В её облике странным образом сочетались внешность готической принцессы и взгляд рыдающего ангела. Если бы не Броуди, то я бы не решился заговорить с ней - я тогда был очень стеснительным, а с такими девушками вообще никогда не разговаривал. Да и нет таких больше. И не будет. Никогда.
  Так и слышу свой заикающийся голос.
  - А где здесь туалет? - я старался придумать что-то пооригинальнее... но, увы.
  - Не в моей голове точно, - последовал лаконичный ответ. - Либо засоряй информационное поле, но не на моём участке, либо замолчи, и мы послушаем музыку. Она того стоит, поверь.
  - Я верю, - поспешно кивнул я.
  Девушка рассмеялась, увидев моё сконфуженное выражение лица.
  - Вообще-то, я Элли, и я сказочная фея. А феи в туалет не ходят. Усёк? - и она рассмеялась ещё громче. - Ну что молчишь? Ты-то кто?
  - Я Кенга, - ответил я.
  - Знаешь, Кенга, ты мог бы начать знакомство с девушкой с более загадочной фразы.
  - Да? - я наивно посмотрел на неё.
  - Ну, да. Например, ты бы мог сказать, что я красива как картина Босха... или, что я пьяна как экспонат Кунсткамеры... и ты бы хотел сопроводить меня обратно в музей. А потом ты бы обманул меня и на самом деле привёл к себе домой, - она икнула. Она, оказывается, действительно была пьяна. - Но эти варианты подходят для поверхностного знакомства. Если хочешь, чтобы мы познакомились поближе, то можешь спросить, в чём неведомая прелесть смерти.
  - И в чём же? - быстро проговорил я, радуясь её догадливости.
  - А вот после смерти будет видно. Кенга, - она покачнулась и схватилась за моё плечо, - ты безнадёжен.
  Я вспомнил вопрос, который задал днём Броуди, и решил, что Элли не будет думать, что я совсем уж глупый.
  - А ты веришь в жизнь после смерти? - спросил я трясущимся голосом.
  Она посмотрела на меня так, будто впервые увидела.
  - А в чём прелесть жизни? - ответила она вопросом на вопрос.
  Я так и не смог ответить.
  А потом она выпила ещё рюмку водки и каким-то образом ускользнула из клуба, пока я разговаривал с Броуди.
  Встреча с Элли, как я сейчас понимаю, стала первым шагом на моём пути к самому себе. Кто знает, чтобы произошло, если бы Броуди не подтолкнул меня тогда. А, может, если бы я не решился на следующий шаг, всё было бы иначе? Что бы было, если б я тогда не подошёл к ней, если бы не решился отыскать ускользнувшее видение потом? А я смог найти её, угадать среди фантомов и миражей сети. Среди снов и электронных кодов - я нашёл её. Но мог ли я удержать ту, которую освещала мертвенным светом звезда отчаянья, лишая теней и корней, которые могли бы удержать у земли. Ту, которая пыталась заглянуть за полог небытия, чтобы найти надежду на спасение.
  Мог ли я даровать спасение? Боюсь, всё, что было в моих силах - это стоять на страже, прогоняя ночные страхи и кошмарные видения, пытаясь удержать ускользающую прелесть жизни.
  В общем, за время нашего знакомства я понял, что лучше всего Элли умела ускользать. Она исчезла после нашей первой встречи. Она ускользнула, когда мы впервые пошли в кино... еще множество раз она ускользала от меня, оставляя за собой смятые простыни и скомканные окурки сигарет. Более того, я понял, что она ускользает сама от себя. Я видел, как она не может держать себя в руках. И когда я пытался выяснить, в чём дело, каждый раз, когда я делал шаг навстречу к ней, она снова исчезала, словно боялась, что я разрушу миг, в котором мы жили. И неизменно разрушала всё первой. Если бы я знал, что было не так, то я бы попытался сохранить разлетающиеся осколки.
  Я винил себя, я ругал себя за то, что был слишком молод и глуп, слишком наивен. И тогда она возвращалась и успокаивала меня. Она говорила, что я просто такой же, как все. И она учила меня быть самим собой. По крайней мере, она так это называла. А когда я делал то, чего она хотела, когда я пытался исполнить её желания, она снова исчезала, бросая меня в растерянности.
  Наверное, из-за неё я так и не стал частью окружающего меня безумства. У меня просто не было возможности примкнуть к обществу - всё время я пытался догнать её, понять, почему она так отличается от всех, кого я знал.
  Надо признать - в её руках была власть надо мной. Она могла делать со мной всё, что угодно. Но почему же тогда, всё что она решила сделать - это уйти? Оставить меня вне времени, сделать бракованной частью единого механизма? Почему она оставила меня, вынудив уйти в придуманный мир, в котором я, наконец, мог измениться и достичь идеала, о котором она всегда мечтала? Может, она знала, что я буду до последней капли крови биться за то, чтобы снова найти её?
  Скажи, Элли, ты же знала, что я захочу найти ответ на твой самый главный вопрос. И вот я всё ещё пытаюсь понять, в чём неведомая прелесть смерти. А ты, наверное, уже знаешь? Или нет? Скажи Элли, есть ли жизнь после смерти? Ты ведь обманула меня, когда сказала, что мы больше не встретимся? Скажи, мне остаётся верить лишь профессору Дибровски?
  
  ***
  
  - Скажите, профессор...
  - Называйте меня просто Максим, - улыбнулся дед.
  - Что вы, - опешил сидящий напротив молодой мужчина с линкатором в руках, который переводил речь иностранцев на русский язык, - как я могу называть легенду...
  - С таким же успехом вы можете называть меня святым отцом, - благодушно склонил голову дед, наблюдая, как его собеседники недоумённо переглядываются. - Не забывайте, что у меня было множество имён. Каждое для нового этапа жизни, но вне зависимости от того, кем я являюсь - учёным, священником или пенсионером, моё настоящее имя - Максим Добронравов.
  - Хорошо, господин Добронравов, - молчание, взгляд молодого мужчины ловит не вполне удовлетворённый, но дающий разрешение на альтернативное обращение кивок, и разговор продолжается. - Скажите, почему вы согласились принять делегацию именно здесь?
  Взгляды окинули гостиную, и, словно, сговорившись, пришельцы остановили свои взоры на Кенге, который и так чувствовал дискомфорт, а теперь ещё глубже забился в кресло. Дед улыбнулся внуку, напоминая, что ему нужно присутствие юноши на встрече. Когда смотрящие отвернулись, Кенга облегчённо вздохнул и распрямил плечи.
  - Я думал, это ясно, - развёл руки дед. - Я считаю, что важно видеть глаза собеседника. К тому же, вам просто необходимо попробовать моего чаю.
  Поджарый мужчина с седой шевелюрой, краплёной чёрным и серым, которая делала его похожим на койота, отпил из чашки. Совершая каждое движение, мужчина ни на секунду не отрывал пронзительного взгляда от деда. Затем, он неторопливым, но отточенным движением поставил чашку на стол, сложил пальцы рук в замок и, наконец, дал о себе знать.
  - Да, господин Добронравов, чай у вас изумительный. Но всё же, вам не кажется, что, - снова взгляд в сторону Кенги, - что окружение... кхм... окружающая обстановка не подходит для подписания договора?
  - Что вы, господин Нойман, - благодушие сквозило неприкрытой иронией, - обстановка что ни на есть, самая располагающая для беседы за чашечкой чая. У нас принято пить чай всей семьёй... какая бы маленькая она ни была.
  Нойман нервно сощурил глаз, и в порядке компромисса сделал ещё один глоток.
  Внимание деда вернулось к молодому мужчине и женщине, сидящей рядом с ним.
  - Кстати, я не представил своего внука, - пара мило кивнула, а дед подмигнул Кенге, - Максим Добронравов младший, мой помощник и ученик.
  - О, так вы унаследовали не только внешность, но и имя профессора? - кивнула женщина. - Моё почтение.
  Кенга слабо улыбнулся. А господин Нойман уже едва скрывал, что светская беседа даётся ему с трудом.
  - Послушай, мальчик, - мистер Нойман деланно улыбнулся, изображая сердечность. - Тебе, верно, скучно? Ступай, поиграй с друзьями, а мы займёмся делом. Всё равно здесь нет ничего интересного для тебя.
  Юноша скептически поднял бровь. Господин Нойман взглянул на своих спутников, ища поддержки, но раз дед велел, никто другой не мог заставить Кенгу делать обратное. Видимо, пришедшим в дом Добронравовых, оставалось лишь смириться с тем, что условия диктовать будут хозяева территории. Посему было ясно, что мистер Нойман был недоволен сложившейся ситуацией, но, как истинный бизнесмен, он должен был проявлять политес.
  Кенга с интересом наблюдал за происходящим - он не знал что на уме у деда, и тем более, ему не дано было знать, чего хотят незнакомцы. Впрочем, не такими уж незнакомцами были эти люди - он знал господина Ноймана - конечно заочно - но кто не знал генерального директора многомиллионной корпорации, чьё имя постоянно появляется в заголовках новостей, хотя бы в лицо? А ведь именно этот человек был одним из тех, в чьих руках была власть над потоками информации во всём мире. Конечно, и дед был личностью известной, но никогда раньше Кенга не участвовал в его переговорах, тем более с такими влиятельными людьми. С другой стороны, при всём своём желании, Кенга не смог бы такое провернуть - дед оставил дела в Ди-Дооре ещё когда внук был младенцем. Этот факт особенно смущал парня. Что нужно бизнесменам от обычного пенсионера, живущего за пределами Центрального Московского Полиса?
  Господин Нойман уже всем своим видом выказывал готовность открыть суть визита. Поэтому Кенга с интересом уставился на играющего желваками оппонента.
  - Господин Добронравов, - мягкий женский голос разрядил обстановку. - Господин Нойман надеется о взаимовыгодном сотрудничестве. Поэтому мы с радостью выполним ваши требования.
  - Требования? - притворно удивился дед. - А чего мне требовать? У меня есть всё, что нужно старику. Чего мне ещё желать?
  - Тогда, позвольте, мы перейдём к обсуждению наших условий? - господин Нойман не дожидался ответа. - Мистер Роук... Питер, продемонстрируйте проект. Господин Добронравов, я хочу представить вам уникальную разработку. Мы уверены, что это оптимизирует работу Конструктора и станет альтернативой симуляторов, требующих огромных ресурсов и, естественно, затрат, снижающих выручку. Господин Добронравов, вы же будете рады, если ваша фирма принесёт дополнительные налоги в казну?
  Дед с застывшим выражением лица наблюдал за разворачивающейся голограммой презентации. В глазах старика отражались разноцветные символы, фотографии счастливых людей, но едва ли что-то ещё, кроме этих ярких призывов, сулящих счастливую жизнь, могло превратить искры глаз в безжизненное стекло. Кенга видел взгляд деда, и он также видел голограмму, и липкий холод прокрадывался в душу юноши, от осознания того, что линкатор Питера Роука ни что иное, как замаскированная шарманка дьявола, обещающая голодным отравленного кушанья.
  - Вы правильно поняли, - дед моргнул, и его взор, к облегчению Кенги, засверкал с новой силой, - я альтруист. Но не идиот.
  Женщина поперхнулась чаем и выронила ложку, которая со звоном покатилась по столу. Нойман проследил за полётом столового прибора, с прищуром глянул на коллегу и постучал по столу кончиками пальцев.
  - Питер, проверьте правильность настроек, - Нойман перевел взгляд с Роука на деда, изобразил на лице извиняющуюся улыбку, и снова глянул на коллегу, - переводчик сбился, мне не то кажется.
  - Бросьте, - махнул рукой дед, - на английском это слово звучит так же. Все настройки верны.
  - Да? Странно, - пожал плечами Нойман, - мне показалось, на одну минуту, что вы отказываетесь от нашего соглашения.
  - Странно, - в свою очередь пожал плечами дед. - Я не припоминаю, чтобы соглашался с вами о сотрудничестве. Видимо, ваш помощник не объяснил вам моих условий.
  Нойман перевёл взгляд на притихшего Роука.
  - Роук, объясните мне происходящее.
  - Да, это так, сэр, - заискивающий тон был наигранным - Кенга видел в глазах Роука непокорность, но, похоже, тот предпочитал исполнять свою роль, - я пытался объяснить вам условия, на которых профессор согласился принять вас.
  - Роук, не дерзите! - хищная улыбка довершила сходство Ноймана с койотом. - Объясните, почему я трачу своё время, пытаясь исправить недоработки вашего... я повторяю вашего отдела. Вы не понимаете, чего будет стоить нам простой?
  - Сэр Нойман... Питер, - а вот женщина действительно была напугана мрачными перспективами, но они никак не относились к проблемам корпорации, - это я общалась с профессором Добронравовым. Я предполагала, что вы сможете обсудить все детали и прийти к общему...
  - Я тоже много чего предполагал, милая Джоан, но, видите ли...
  - Довольно, - рявкнул дед. - Ваши сотрудники не виноваты в ошибках вашего, господин Нойман, руководства. Вы должны быть благодарны, что Джоан смогла уговорить меня на разговор с вами. В сложившейся ситуации мне необходима была личная встреча. И уж простите, что дал ложную надежду. Виноват, но зато мы расставим все точки над i раз и навсегда, более не отвлекаясь на бесплодные проекты.
  Мистер Нойман с трудом держал себя в руках, хотя пытался это скрывать. Но хищный прищур и прямая как никогда осанка выдавали его.
  - Мистер Добронравов, вы противоречите самому себе, - видимо, Нойман не терял надежды.
  - Отнюдь, - дед больше не казался простоватым старикашкой. Кенга, возможно, впервые видел в его облике одного из величайших людей современности. - Видите ли, единственное, что мне нужно от вас - это чтобы вы забыли про свою, так сказать, разработку. Возможно, вам не ясно к чему может привести продажа завершённых профайлов Конструктора, поэтому я поясню возможные исходы, предварительно освежив ваши знания о сущности Конструктора. Это архив. Архив, настолько совершенный, что может запомнить миллиарды личностей и персонификаций. Конструктор сохраняет память о человеке, фиксирует в самых надёжных ячейках личные данные каждого человека. Но по желанию каждый пользователь может не просто сохранить память о себе, но и создать профайл - или иначе собственный мир - и продолжить жизнь в нём. По законам Конструктора, каждый пользователь обязан создавать мир, в котором он продолжит жизнь, самостоятельно. Что же даст ваша разработка? Кроме нарушения одного из главных законов Конструктора?
  - Какие пламенные речи, мистер Добронравов, - перебил его Нойман. - Ведь правду говорили о вас. То, почему вы стали священником. Говорят, что вы чувствовали свою вину. Но даже ряса не исправила вас. Всё, что я вижу перед собой - недоделанного Бога без линкатора.
  - Раз дошло до откровенности, мистер Нойман, то в вас я вижу торговца смертью, - дед смотрел на Ноймана, будто готов был дать тому пощёчину. - Вам недостаточно было массового ухода 2045 года? Вы разве не понимаете, что в ваших руках оружие более страшное, чем то, что было в прошлом? Да, вы правы, я совершал ошибки, но... мистер Нойман, я за них заплатил. А сможете ли вы заплатить за жизни тех, кого влечёт виртуальный мир? Тех, кто ещё имеет надежду проснуться, вернуться к реальности? Что вы можете отдать взамен тем, кто купит ваши миры... как там... "Идеальная мечта", за тех, кто купит их и совершит жестокую ошибку?
  Тишина пронизала комнату, и мягкое шипение внутри линкатора казалось необычайно громким.
  - Я так понимаю, что ваше слово является решающим? - Нойман откинулся на спинку дивана.
  - Да, - дед посмотрел на удивлённого Кенгу и, наверное, для него разъяснил. - Создатели Конструктора обладают правом вето.
  Нойман посмотрел на своих коллег. Питер и Джоан не выглядели настолько раздосадованными, как их начальник. Было похоже, что Нойман остался вовсе без поддержки.
  - Хотел бы я знать, где искать Дибровски, - пробормотал Нойман.
  - Вы ещё не отказались от своего проекта? - Джоан была поражена.
  - Зато вы, я вижу, отказались от своего... - ощерился Нойман.
  - Вы её не найдёте, - глухим голосом отозвался дед.
  - Я имею право подать запрос в архивы, - сухо заявил Нойман. - Мне известно, что она выбрала Конструктор, - Нойман сделал ударение на три последних слова, словно пытаясь донести особый смысл. Судя по тому, что взгляд деда стал отстранённым, шип нашёл уязвимое место.
  С ехидной ухмылочкой Нойман поднялся. Его коллеги последовали за ним. Не дожидаясь прощания, Нойман вышел в коридор. Питер пожал руку деду, и Джоан так же приблизилась к креслу старика. Он взял её руку в свою, и будто очнувшись, крикнул Нойману вдогонку.
  - Вам её не найти. Она не позволит.
  Господин Нойман не хотел сдаваться. Он подошёл к проёму двери и тихим голосом, полным притворной нежности и концентрированного яда, прошептал:
  - Я всё равно найду способ договориться с ней.
  И он ушёл, хлопнув дверью.
  
  ***
  
  - Мы не родственники, - повторил дед. - Не в прямом смысле этого слова.
  - Ты хочешь сказать, что я приёмный? - я начал сердиться.
  Дед ухмыльнулся... такая ухмылка была ещё у одного человека - у меня самого. Как, ну как, два не родных человека могут быть так похожи?
  - Ты не поймёшь, пока не увидишь своими глазами. Но если ты не догадаешься - я не смогу помочь. Помни, что я ограничен в ответах, - уже серьёзно сказал дед.
  - Отлично, валяй, - я плюхнулся в кресло.
  На мониторе робота-транслятора появилось сообщение о том, что дед обратился к старым файлам данных. Судя по скорости передачи информации, эти документы открывались в последний раз много лет назад.
  Вскоре дед хитро улыбнулся.
  - Вот моя старая фотография... из личного архива.
  Я встрепенулся, но когда экран показал фотографию, я оцепенел.
  - Это же... когда было сделано это фото? Я не помню такого, - я не верил своим глазам. - Это подделка?
  - Помни, что я ограничен в ответах, - отчего-то голос деда стал злорадным. Не говоря ни слова, его лицо моргнуло, изменилось на круглое изображение - смайлик, злорадно уставившийся на меня.
  - Он что, издевается? - спросил я неведомо у кого. - Распечатать.
  Робот распечатал фотографию. Что хотел сказать дед? Почему он выглядел так странно? Откуда у него эта фотография и зачем она ему вообще нужна? Эта дешёвая подделка... Внезапно, мой взгляд упал на надпись, которая была нацарапана под улыбающейся парой.
  Надпись гласила: "Дибровски-Добронравов, Объединённая Реальность".
  Моя рука безвольно опустилась вниз, выпуская из кулака странное фото...
  
  ***
  
  - Значит, дед решил уйти в Конструктор? Говоришь, это произошло пару недель назад? - Броуди не дождался моего ответа. Его глаза светились пониманием и отзвуками боли, о которой он не давал вспоминать никому - ни мне, ни самому себе. - Ты выдержишь?
  Я проигнорировал и этот его вопрос.
  - Лучше расскажи, как твои исследования? - я глотнул кофе.
  Броуди потянулся, как сонный кот.
  - Одно название, - отмахнулся он. - Сейчас прижилась мода на старое кино - многие хотели бы в своих симуляторах прожить жизнь героев экрана.
  - Да уж, везде одно и то же, - кивнул я. - Никто не хочет быть героем в реальности.
  Броуди разразился своим самым противным смехом.
  - Шутишь что ли? - утёр он несуществующие слёзы. - Зачем сейчас нужны герои, когда каждый может стать властителем собственного мира?
  Я промолчал, ведь Броуди был в чём-то прав - каждый создавал свой мир, следуя мечтам и желаниям... но получить этот мир можно было только после смерти. А то, что наполняло жизнь - теряло смысл. Зачем достигать чего-то сейчас, ведь можно потерять много сил - и не получить взамен ничего. Гораздо проще строить свой идеальный мир, проживая жизнь обычного винтика в огромном механизме, зато, обретая способность менять маски и обличия в виртуальном мире - где никто не мог ограничить свободу действий. Зачем нужны герои тем, кто запросто может стать Богом, а потом сменить настройки и войти в аватар Дьявола?
  - Герои нужны только тем, кто хочет жить вне Конструктора, - проговорил я. - Они необходимы тем, кого ещё можно разбудить. Тем, кого притесняет правительство, лишая поддержки. Герои нужны тем, кто уходит в Конструктор из-за голода, из-за неизлечимых болезней. Поверь, я видел своими глазами, что творится на Востоке. Об этом не пишут в новостях, ведь правительство не хотело бы разрушить миф о благополучии страны. Да и разве кто поверит, что есть деревни, да что там - целые города, где живут одни дети. Они работают по двенадцать часов в день на плантациях. У них нет роботов, способных выполнять всю тяжёлую работу, поэтому помогают им лишь некоторые наставники - из тех коренных жителей, которые 2045 году не ушли за всеми в Конструктор.
  Броуди с лёгким удивлением смотрел на моё лицо. Он явно был ошарашен моим неожиданным откровением.
  - Знаешь, фрэнд, - он запнулся, - прости... друг. А ты уверен, что им нужен именно герой? Может всё дело в том, что им не следовало возвращаться?
  Я бросил на него рассерженный взгляд.
  - Ты хочешь сказать, что они не имеют право на исправление своей ошибки?
  - Я не об этом, - отмахнулся Броуди. - Может, это была не ошибка - что они ушли в Конструктор? Может, ошибка в том, что они решили вернуться? Подумай сам - они же лишились всего, чего имели. Причем, дважды.
  - Это не значит, что им не нужна помощь.
  - Как знать, но помнишь, что говорил твой дед? От того, как мы трудимся, будет зависеть наша судьба, - процитировал Броуди.
  - Да, это так, но виртуальная личность не несёт ответственности за поступки носителя. Те, кто вернулся - дети, бежавшие из идеального мира - клонированные тела тех, кто раньше загрузил себя в симулятор. Для виртуальных личностей - наш мир - это Конструктор, а их клоны - это аватары, а значит, мы не можем судить вернувшихся за ошибки их носителей. Мы должны им помочь.
  - Может быть, ты и прав, - кивнул Броуди. - Но если наш мир - Конструктор для вернувшихся клонов, то кто же тогда его создатель?
  Он рассмеялся, и я улыбнулся в ответ, не чувствуя ни капли веселья.
  
  ***
  
  После разговора с дедом прошло несколько дней. Меня мучили смутные догадки по поводу происхождения фото, на котором была изображена улыбающаяся пара. Но я не решался выяснить всё напрямик. Когда робот-транслятор сам включил экран, я сразу понял, что это пришёл дед. Но мне не суждено было получить ответы на вопросы - взамен я приобрел ещё гораздо больше поводов для раздумий и для... беспокойства.
  Я в тайне надеялся, что Броуди поможет мне с поиском решения. Я надеялся, что друг подскажет мне, что делать с неожиданным наследством... с таким пугающим подарком деда, который утверждал, что отказался от своей доли в Ди-Дооре. Я не сразу решился рассказать другу о своём неожиданном приобретении - но мне нужен был совет - стоит ли принимать на себя такую ответственность и становиться совладельцем фирмы Ди-Доор, а вместе с ней и самого Конструктора. Сложно было разобраться с обстоятельствами и понять - кем я всё же буду - владельцем Конструктора - или же миров, которые он создал.
  И всё же, я так и не признался Броуди, что подавал заявку на проецирование личности в симулятор... тем более что я делал это несколько раз - и первый был задолго до того, как умер дед. Я не знал, как друг воспримет моё желание уйти. Да и хотел ли я этого в действительности? Может, я просто бежал от своих проблем? В любом случае, теперь, когда Конструктор формально принадлежал мне, было бы глупо погрузиться в него, не узнав разгадок.
  
  ***
  
  Во время долгих и бесплодных попыток определить взломщиков Главного Сервера, я попытался привести свои мысли в порядок. Наконец я решился поговорить с Броуди. Мне не долго пришлось уговаривать его на встречу в Сити - он был не из тех, кто предпочитает общаться только через сеть.
  - Привет фрэнд... прости, друг, - он хлопнул меня по плечу, когда я подошёл к его креслу. - Я уже заказал твой любимый кофе.
  Я улыбнулся, ощущая чувство повторения... Мы уже тут были. Но это было давно, раньше... теперь мы изменились. Или стали собой? Я встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, и успел заметить боковым зрением, как наши с Броуди линкаторы одновременно отключаются - у них была специальная настройка считывания эмоций - когда мы встречались с другом, она всегда срабатывала безошибочно, подавая команду "не беспокоить"... знала, зараза, что мы можем найти общий язык своими силами.
  - Колись, в чём дело? - Броуди видел мои колебания.
  - Да, в общем-то, ничего особенного, - я почесал голову. - Ты же знаешь, что мой дед - был одним из создателей Конструктора?
  - Почему был? Он и сейчас является им, - улыбнулся Броуди.
  - Не перебивай, - сморщился я. - Он владел половиной фирмы Ди-Доор, но отказался от неё, когда его планы нарушились.
  - Да знаю я эту историю, - он отмахнулся.
  Я устало отставил кружку.
  - В общем, дед соврал. Он оставался владельцем части Ди-Доора всё это время.
  За моей фразой последовал невнятный хрюк Броуди. Он поперхнулся кофе и расплескал половину горячей жидкости на свои извечные драные джинсы.
  - Брешешь, - он не замечал, что кофе капает с его носа. - Его доля давно принадлежит правительству. Он ведь не управлял фирмой всё это время? Ты бы знал.
  - Я не думаю, что он врёт. Знаешь, он просто... что-то не договаривает. Он что-то скрывает. Я думаю, что он имел отношение к Ди-Доору всё это время. К тому же, я думаю именно он не позволил мне загрузиться в Конструктор. Но как же он мог узнать о моём желании, если он не был... Да и право вето. Он однажды им воспользовался при мне.
  - Стоп, - Броуди откашлялся. - С этого места поподробнее. Ты чего хотел? Мне показалось, или ты сказал, что собрался загрузиться в Конструктор?
  - Я не... я не хотел... - я снова начал заикаться. - Ну, было дело. Но все три раза мне отказывали.
  - Кенга, ну ты даёшь, друг, - Броуди смотрел на меня с искренним сожалением. Но вскоре его взгляд сменился и стал проницательным. Он потянулся. - А, я понял. Это ведь каким я должен был быть придурком, чтобы не понять, что тогда происходило с тобой. Из-за Элли... когда она исчезла... понятно. Ты всегда был отчаянным романтиком, который готов удавиться, лишь бы не разочаровываться в людях... В последний раз это было не так давно - когда дед умер. Так ведь? Ты же тогда решил - то, что от него осталось - это лишь воспоминание? Так ведь, колись, я же знаю тебя. Ты решил, что лучше, если и от тебя останется только воспоминание - оно, по крайней мере, не может чувствовать боль.
  Я молчал, ведь, в конце концов, Броуди и сам всё понял.
  - Но во второй раз... - он замолк. - Что заставило тебя подать заявку?
  Я закрыл глаза, представив лицо Чуань Фэй - десятилетней китаянки - одной из вернувшихся обратно. Она почему-то особенно запомнилась мне.
  - Забудь, - голос совсем осип. - Я хотел сказать о другом. Дед оставил мне наследство.
  Броуди понял всё сразу.
  - Конструктор теперь твой?
  - Да... но я не уверен, что имею право на него, - я уткнулся взглядом в свои сцепленные ладони.
  - Ты это брось, брателло. Если бы дед не доверял тебе, то не отдал бы Конструктор.
  Я обхватил руками чашку с кофе, пытаясь согреть кончики пальцев.
  - Друг, - голос Броуди стал тихим, - Я никогда раньше не просил.
  Его глаза заволокла поволока, но наваждение исчезло в миг.
  - Сделай это для меня, - он нервно теребил зубочистку, будто не решаясь сказать то, что хотел. Наконец, он сделал глубокий вдох, и на одном дыхании выпалил. - Поговори с Нойманом.
  Я вздрогнул, будто меня ударили наотмашь.
  - С Нойманом? Почему я должен говорить с ним... почему ты вообще вспомнил его?
  Броуди выглядел жалко - он никогда таким не был, поэтому я решил не выплёскивать на него свой гнев.
  - Я ведь проходил практику в его фирме, да и магистерскую защищал по его специализации, - он провёл рукой по глазам. - Но это не связано со мной. Это ради моей матери.
  Его глаза загорелись внутренним огнём.
  - Ты ведь понимаешь, - он схватил меня за руку, произнося слова так, будто потерявшийся в пустыне говорит с проводником, который бросает его в одиночестве, - ты понимаешь. Твой дед оставил тебя. Ты должен понимать меня. Пусть я никогда не показывал своих чувств, поверь мне. Ты мне веришь... друг?
  Я поражённо смотрел на лицо друга, который всегда оставался непоколебимым. Но от его вечной ухмылочки не осталось и следа. Её стёрла слеза, и я сдался.
  - Я обещаю только разговор. Ничего больше.
  
  ***
  
  Улыбающаяся пара, надпись "Дибровски-Добронравов, объединённая реальность", плачущий Броуди, дед, ухмыляющийся с монитора робота-транслятора, тысячи профайлов, просмотренных во время поиска взломщиков - всё смешалось в сумасшедший хоровод. И где-то в центре этого вихря был я. Я всё ещё пытался совладать со стихией, которая разрывала меня в клочья. Но я не мог найти дорогу, которая бы привела меня к единственно верному решению. Моя голова была переполнена образами, видениями, которые пролетали мимо моего внимания, казались размытыми пятнами, лишёнными смысла. И где-то на краю сознания я всё отчётливее видел образ чёрной птицы с глазами ангела. Эти глаза...
  
  ***
  
  Седоволосая женщина в выцветшем пуловере открыла дверь Кенге и пропустила его в коридор, привычно заставленный ящиками с книгами.
  - Прасковья Ильинична, Броуди собрался? - спросил юноша, и женщина кивнула ему.
  Она мягко прикоснулась к его спине и помогла пробраться в гостиную. Кенга уселся на диван, и женщина оставила его одного. В комнате стоял рюкзак Броуди и небольшой чемодан. Вскоре появился и их хозяин.
  - Фрэнд, я готов, - он потёр руки.
  - Ты уверен, что тебе стоит переезжать в Сити со мной? - в который раз спросил Кенга.
  - А с кем мне ещё переезжать? - саркастично ответил Броуди, и, предвидя следующий вопрос друга, заверил его. - Прасковья Ильинична будет помогать маме по хозяйству.
  - Ты думаешь, это единственное, в чём ей нужно помочь? - Кенга вслушивался в голоса, раздающиеся из-за стенки.
  - О чём ты? Всё в порядке, - в лице Броуди не было и тени сомнения.
  Голоса стали громче. Кенга слышал, как мать Броуди разговаривает со своим мужем. Вдруг, в гостиную зашла Прасковья Ильинична, поддерживая мать Броуди за плечи. Сама женщина с длинными белыми волосами не видела, куда идёт - в одной руке она держала книгу, которую читала на ходу, следя за реакцией лица, изображённого на парящем рядом мини-трансляторе.
  - Вот дорогой, твоя любимая глава, - мать Броуди не видела лиц, обращённых к ней. Так же она не замечала, что её сын избегает смотреть в её лицо, полное возвышенной тоски. - Я теперь понимаю, что ты всегда был прав. Книги...
  - Самое ценное, что у нас есть, - без всякого выражения продолжил за неё виртуальный образ её мужа.
  Женщина посмотрела в электронное лицо своего любимого, и продолжила читать книгу вслух.
  - С ней всё будет в порядке? - спросил Кенга Прасковью Ильиничну, смотрящую на свою подопечную с заботой.
  - Конечно, - отозвалась седоволосая. - Я уже видела такое раньше. Скажу больше - я была такой же, когда мой муж погиб. Но я смогла выбраться, и ей помогу.
  Броуди резко поднял свой рюкзак.
  - С ней всё в порядке, - твёрдо произнёс он. - Она сильнее отца. Её мир не пострадает.
  Он повернулся к окну, скрывая своё лицо.
  - Я обещаю.
  
  ***
  
  - Могли ли вы предположить, что мы снова встретимся, господин Добронравов? - Нойман показательно улыбнулся.
  - Называйте меня Максим, - сердито произнёс я.
  - Конечно, - он улыбнулся ещё шире, если это только возможно. - Вы так похожи на своего деда. Конечно, нельзя заметить и существенных отличий. Я вижу в вас будущее Конструктора, тогда как профессор - всего лишь часть прошлого.
  - Довольно, я согласился на встречу с вами, но моё терпение не бесконечно. Говорите напрямик - что вам нужно, - я посмотрел на Броуди, сидящего в моём кресле, и невольно почувствовал схожесть ситуации. Только я теперь был на месте деда. И это от моего мнения зависела судьба Конструктора.
  - Что ж, Максим, - Нойман вёл себя куда более осмотрительно. Он осторожно запустил программу презентации. - Насколько вы можете заметить, мы приняли к сведению замечания профессора Добронравова, и поняли, в чём был просчёт. Наш старый проект был полностью переработан. Представляю вам новые миры "Идеальной мечты".
  Я сжал кулаки, и снова посмотрел на Броуди, светящегося восторгом. Он одобрительно подмигнул мне.
  - Правда, здорово? Эта штука позволит совершенствовать миры тех, кто уже живёт в Конструкторе и добавлять к ним любое количество образов других людей. Теперь мечта может меняться бесконечно. Теперь даже после смерти любимые будут вместе. Мечта твоего деда исполнится, - театральным шёпотом произнёс друг. - Это круче той социальной программы, по которой сохранялись образы людей, не имевших возможности оплатить архивацию во время жизни.
  - Именно так ты и хотел помочь своей матери? - Броуди не понимал, почему мой голос звучит жестоко. - Ты хотел сохранить её мир. Но её мир здесь, друг. Сохрани то, что у тебя есть сейчас. Почему ты оставил её наедине со своим горем, с призраками памяти, почему ты хотел дать ей взамен компьютерный мираж?
  - Это не мираж, друг, это мир, в котором всё будет так, как она хотела. Так, как оно бы было, если бы отец не оказался настолько слабым...
  - Если бы твой отец не оказался настолько сильным, - я не обращал внимания на Ноймана. - Да, он оказался сильным. Он ушёл, как уходят только сильные люди - не пытаясь зацепиться за призрачную надежду. Так, как это происходило много лет назад. Он не выбрал Конструктор, но это не значит, что он бы не выбрал тебя. Твой отец не виноват в своей смерти.
  - Может быть, ты прав, - кивнул Броуди. - Но только представь - ведь мама будет только счастлива, если после смерти она снова будет вместе с отцом. Если мы все будем вместе. Без "Идеальной мечты" я не смогу взять её в мир, который строил для нас все эти годы. Она ведь обречена уйти как отец - без воспоминаний о себе. Лишь с осколками прошлого, из которых уже не составить представления о человеке.
  - Но ведь личность - это не просто набор воспоминаний. Это выбор, который человек делает на протяжении всей жизни. В Конструкторе мы не можем меняться. Мы можем только менять маски, блуждая от одного образа к другому, - сейчас я особо остро чувствовал бездну, лежащую между нами - ту, которая протянулась от востока до запада, разделив нас на два года. - Твоя ошибка в том, что все эти годы ты был не там, где в тебе нуждались. Конструктор - это ад для наших душ, бездна, наполненная тусклыми красками воспоминаний. Единственное, что может даровать нам освобождение - это конечность бытия. Нельзя допустить того, чтобы миры Конструктора стали бесконечно совершенствуемыми.
  - Но почему же тогда ты, друг, - Броуди яростно сжимал подлокотники, - почему ты тогда хотел уйти в Конструктор?
  - Я был слаб, - просто ответил я.
  Хриплый кашель отвлёк нас.
  - Я так понимаю, мистер Добронравов, что нам не суждено иметь дела? - Нойман поднялся.
  - О, вы можете обратиться в архив, - съязвил я. - Дибровски ведь выбрала Конструктор. Может, ваши безумные идеи найдут поддержку?
  - Зря вы так, Максим, - на лице Ноймана впервые появилась искренняя улыбка. - Вам ведь должно быть известно, что Дибровски нет в Конструкторе. Она вернулась.
  Эта новость выбила меня из колеи, не знаю, заметил ли Нойман моё удивление, но он продолжал, как ни в чём не бывало.
  - Разве ты не рассказал? - Нойман вскинул брови, стоически перенося тяжёлый взгляд исподлобья, которым наградил его Броуди.
  Мужчина усмехнулся, забрал свой линкатор, и на этот раз, без слов покинул квартиру.
  Я был оглушён абсолютной тишиной, ворвавшейся в комнату. Смутные образы всё ещё носились перед глазами... тысячи профайлов, фото улыбающихся людей, чёрная птица, лицо деда, Броуди... глаза ангела... Броуди. Я посмотрел в глаза своему другу, который никогда раньше не обманывал меня. Тропинка, которую я искал среди тумана бесформенных видений, становилась отчётливой.
  Осознание окатило меня ледяной водой пробуждения. Всё, чем был Броуди для меня - это воспоминанием, которым я его запомнил. Человек, сидевший напротив меня, давно отдал свою душу виртуальному изображению. Я всегда думал, что Броуди хочет жить реальной жизнью, но все его мечты находились в мире электронных богов и супергероев.
  - Так это ты взломал Главный Сервер? Иначе ты не смог бы узнать, что Дибровски вернулась. Информация про вернувшихся является закрытой.
  Броуди засунул руки в карманы.
  - Будешь меня осуждать? - будто бросает вызов.
  - Нет, - я вздохнул. - Не мне тебя судить.
  - Это точно, - он со всей силы пнул кресло. - Ты должен согласиться на предложение Ноймана. Ты не представляешь, какая сила будет в твоих руках, друг. Достаточная для того, чтобы создать идеальный мир.
  - Мы не Боги, и не мни себя Богом. Ты никогда не сможешь завладеть чужими мирами и стать властителем судеб! - кулак сжался сам собой.
  - Я, может быть, и не смогу, - согласился он. - Но вместе, владея силой Конструктора, мы сможем создать идеальный мир. Мы же мечтали об этом...
  Я едва сдерживал себя, чтобы не ударить его в лицо, чтобы он пришёл в себя, чтобы он совладал со своими желаниями.
  - Мы мечтали об этом, - с надеждой в голосе, звенящем одержимостью, спросил он. - Мы же мечтали об этом... друг?!
  - Наши мечты находятся в разных мирах, прости, я не смогу взять тебя с собой, - я закрыл глаза, но ответа не последовало.
  Когда я открыл глаза, Броуди не было.
  Дорога, которую я искал, стала видна отчётливее. Эта дорога окружными путями вела в глубины моего сердца.
  
  
  ***
  
  Наверное, что-то внутри звало меня сюда очень давно. Но я не всегда слушал внутренний голос. А каким простым всё казалось сейчас, когда я разочаровался в мире иллюзий. Раньше я искал ответы где угодно - только не там, где мне их могли дать. Ведь гораздо проще спросить о Конструкторе у тех, кто вернулся из него.
  Я смотрел на запад - сотни и даже тысячи километров отделяли меня от ненавистного Сити, затянутого кольцом смога в небе и кольцом маразматического бреда, затуманивающего мозги эйфорией от близости мира грёз. Здесь всё было проще - ясное небо, палящее солнце и тяжёлый труд, приносящий свои плоды - мозоли опыта и яства, продлевающие жизнь на ещё один день, который давал новый опыт для понятия самого себя.
  Кажется, Фэй заранее знала, что я приеду. Я видел в её глазах понимание того, для чего я здесь. Казалось, она знала это с первого дня нашего знакомства. И это было странно - ведь никто не рассказывал детям, вернувшимся из Конструктора о том, что они - всего лишь клоны самих себя. Они думали, что они обычные дети... по крайней мере, так считали те, кто их окружал.
  Наставник Чин Джаоцзы не хотел отпускать Фэй со мной, но он не мог противиться - в конце концов, это были особенные дети. Фэй и ещё стайка смеющихся ребятишек отшутились от наставника, заверив его, что ничего плохого со мной не сделают. Тогда наставник Джаоцзы махнул рукой и ушёл в свою хижину. Фэй проводила старика долгим взглядом. А потом она посмотрела мне в глаза... с детской улыбкой такой взгляд не вяжется. В её глазах отражались чувства, которые не может испытывать ребёнок. Потом она взяла меня за руку.
  - Знаешь, почему Джао, - она никогда раньше не называла наставника просто по имени, - присматривает за мной?
  Я в растерянности мотнул головой.
  - Он думает, что я не помню, что он был моим мужем, - она хитро улыбнулась. - Они думают, что мы все не помним совсем ничего.
  Я оторопел.
  - Ты ведь пришёл сюда за этим? Мы не всегда помнили... если ты это хочешь знать, - сказал мне мальчик лет семи. - Каждый понимает в своё время. Вот я вспомнил, когда пришёл в школу, где работал учителем. А Фэй, когда назвала наставника по имени.
  - С тех пор Джао не отпускает меня из виду - боится, что я снова уйду, - она проницательно посмотрела на меня. - И ты тоже боишься.
  - Да, - с ними было бесполезно утаивать правду.
  - Ты мне веришь? - спросила Фэй.
  - Конечно, - разве могли быть сомнения?
  Она посмотрела на своих друзей и кивнула.
  - Чего же ты боишься? - тихо спросила Фэй, завязывая мои глаза чёрной лентой.
  Её маленькая ладошка уверенно легла на моё запястье, и я целиком доверился девчушке. Она вела меня, предупреждая о каждой новой ступени лестницы и о каждом повороте, который нас ждал. Я чувствовал, как несколько ладошек поддерживают мою спину, и помогают идти вперёд.
  Когда под ногами смолк шорох гравия, я услышал, как мои ноги ступили на дерево, отозвавшееся глухим скрипом.
  Фэй выпустила мою руку, её голос прозвучал из-за моей спины.
  - Чего же ты боишься? - повторила она.
  Я подумал, собрав в кулак все свои страхи.
  - Что больше никогда не встречу Элли, - я чувствовал, как ткань пропитывается горячими слезами. - Я боюсь, что мой мир - это всего лишь чья-то выдумка. Я боюсь, что, создав мир мечты, я могу разрушить чужие жизни. Я боюсь, что после смерти нет жизни...
  - А в чём прелесть жизни? - бархатный голос наполнил всё моё естество.
  Нежные руки развязали мою повязку. Я знал, что Фэй увела друзей обратно в деревню, поэтому никто не сможет помешать нам.
  Старая деревянная беседка, увитая диким виноградом, стала приютом моей... нашей памяти. На столе, словно принесённые ветром отголоски эха прошлого, ворохом лежали бумаги - рисунки, на которых едва успели высохнуть краски. И будто в помощь, свежее дуновение подхватило верхний листок и направило его мне прямо в руки. Я взглянул на белую птицу с глазами ангела...
  - Я подумала, что теперь она стала собой, - она кивнула на рисунок в моих руках. Элли выглядела точно так же, как на дедовском фото. Исчез образ готической принцессы, и неизменными были глаза... улыбающегося ангела. - Я ждала тебя. Я знала, что ты вернёшься сюда... и тогда я решила, что мы должны встретиться здесь... опять.
  - Опять, - повторил я, касаясь её мягкой щеки.
  Опять... воспоминания хлынули бурным потоком, питаемым растопленными снегами забвения. Опять... я был здесь. Я был здесь. Мы были здесь раньше. Я, Максим Добронравов, человек, выросший без родителей, под присмотром деда, в честь которого и был назван, был здесь. Но я был другим Максимом Добронравовым. Это не дед ухмылялся мне в лицо, показывая старое фото в ожидании моего прозрения... это был я сам. Я был таким же, как и эти дети - вернувшимся из Конструктора.
  Элли с улыбкой наблюдала как эмоции сменяются на моём лице.
  Когда я вспомнил всё, мне оставалось лишь крепче вцепиться в её руку.
  - Не уходи, - с отчаянием выдохнул я. - Больше никуда не уходи.
  - Не уйду, - улыбнулась она. - Я ведь не для того ждала тебя столько лет.
  Я горько ухмыльнулся.
  - Меня ли ты ждала? Ты ведь уходила к нему... тому виртуальному герою, как его звали? В первый раз ты объяснила это желанием доказать возможность жизни после смерти.
  - Так оно и было, - кивнула она. - А во второй раз я не смогла уйти - воспоминания вернулись ко мне за миг до... В общем, я не могла вновь повторять ошибку. Я порвала этот порочный круг.
  - И всё же, как его звали, того героя, которому я не годился в подмётки? - ехидничал я, почувствовав, что теперь она уж точно никуда не уйдёт.
  Элли улыбнулась.
  - Максим его звали. Максим Добронравов. Вот только я узнала это совсем недавно, - она дотронулась до моей щеки. - Я боялась тебя потерять. Надеюсь, ты теперь поймёшь, почему я не дала тебе допуск до сканирования личности?
  - Так это была ты? Хотя... что за глупый вопрос - больше ведь некому.
  - Действительно. Ты же не считал, что профессор Дибровски исчезла навсегда? - она подмигнула мне. - Так ты вернёшься в Ди-Доор, или как? Мне всё одной тащить? А кто будет Броуди вразумлять? А то совсем мальчик от рук отбился, совсем за другом не следишь.
  Я хмыкнул. Везде-то она успела.
  - Всё зависит от твоего ответа, - я подошёл ещё ближе, если это было возможно. - Ты всё-таки узнала, в чём прелесть смерти?
  Она загадочно посмотрела на меня, прижимаясь к моей щеке лбом.
  - В том, что мы по-прежнему вместе.
  
  Не знаю, откуда Фэй достала старый полароид, но когда она согрела карточку и нацарапала на ней что-то совершенно не детским почерком, я почувствовал, как губы сами складываются в странную улыбку. Помнится, дедовский смайлик изображал злорадную ухмылку... но только сейчас я дал ей верное определение.
  Я смотрел на нашу новую с Элли фотографию и перечитывал такую старую надпись "Дибровски-Добронравов, Объединённая Реальность". Улыбка на моём лице выражала торжество.
  
  ***
  
  После разговора с Элли, я решился заглянуть в лицо самому себе. Странно было звать деда теперь, когда я знал, что это на самом деле - я сам. Ощущение было такое, словно я смотрю в лицо своей смерти... или же вечной жизни.
  Я ухмыльнулся самому себе с экрана монитора, меняя лицо старика на своё собственное. Теперь я будто смотрелся в зеркало, которое могло дать мне любые ответы.
  - Если ты пришёл ко мне, - сказал мой дед, похожий на виртуала, которого я удалил пару лет назад, - значит, ты всё знаешь. Теперь ты готов сделать то, что не смог совершить я.
  - Если ты не смог, это значит, что не смог и я.
  - Это значит, что ты можешь исправить нашу ошибку, - улыбнулся он. - Ты должен исполнить нашу мечту. Ты должен уничтожить идеальный мир.
  - Но ты уверен, что люди смогут жить вне него?
  - Это вопрос риторический? - усмехнулся он. - Я могу быть уверен только в том, в чем уверен ты. Знаешь, брат, я уже говорил тебе и могу повторить еще раз. Я решился на копирование личности лишь для того, чтобы оградить тебя от ошибки многих. Теперь твоя очередь оградить от этой ошибки тех, кого ещё можно разбудить.
  - А ты не боишься смерти? - в моём голосе слышалась горечь.
  - Ты же жив и помнишь меня, - улыбнулся он. - Значит, я не умру.
  
  ***
  
  Элли сидела рядом и держала меня за руку, словно в подтверждение того, что всё происходящее - реально.
  - Что случится, когда мы запретим использование симуляторов? - наконец произнёс я. - Что, если люди, которые создавали миры своей мечты на протяжении многих лет, не вынесут реальности? Сколько смертей произойдёт по нашей вине? Сможем ли мы заплатить такую цену?
  - Броуди помог нам, - наконец произнесла она. - В конце концов, Конструктор уже показал себя с худшей стороны. Броуди показал, что у Конструктора есть слабые стороны. Нужно объявить его ненадёжным.
  Я покачал головой.
  - Опять. Мы опять строим из себя Богов. Решаем судьбы миров, - я чувствовал вину.
  - Да, - кивнула Элли. - Но это только наше бремя. Нужно довести начатое до конца.
  Я улыбнулся.
  - Но что делать, если кто-то решит повторить наш путь и создать свой виртуальный мир?
  - Знаешь, думаю, создание рая не решит проблемы человечества, - её глаза затуманились. - Вскоре все поймут, что настоящая жизнь не бывает идеальной.
  Элли улыбнулась и прислонилась к моему плечу.
  - Настоящая жизнь стоит того, чтобы совершать ошибки.
  - Это значит, что нам так и не удастся лишить мир войн и боли.
  - Зато нам удастся оставить у людей надежду на изменение. Мы подарим им шанс, - она снова улыбнулась, и стало так уютно, словно я вернулся домой. - Мы поделимся шансом начать всё сначала, как это сделали мы.
  Я молча смотрел на закат, а Элли ласково гладила мои волосы. Кажется, в прошлой жизни такое не могло случиться с нами. Нужно было умереть и вернуться обратно, чтобы понять простую истину - жизнь стоит того, чтобы жить и не тратить её на мечты.
  
  ***
  
  Помню день, когда узнал, что Броуди ушёл в Конструктор. Он успел сделать это раньше, чем мы с Элли закрыли доступ в симуляторы. Я чувствовал себя виноватым, но даже теперь я не мог остановиться на половине пути. Главный Сервер ещё несколько раз подвергался атакам - и в конце концов, они стали постоянными. Было ясно, что Броуди нашёл способ изменять правила Конструктора изнутри, поэтому мне пришлось пойти на крайние меры. Но я не мог позволить Нойману получить желаемое.
  Помню день, когда погас последний виртуал. Когда исчезли линкаторы с их вместилищем для людских душ и эмоций, произошло нечто необъяснимое - затуманенные взоры снова стали светиться внутренним светом. Я чувствовал, что мир снова возвращается на своё место. Конечно, ещё многое нужно было восстанавливать - и многие города, опустошённые во время всеобщего ухода в Конструктор, и многие жизни, начатые заново.
  А ещё я помню день, когда мы с Элли ехали в экспрессе. Она сидела рядом, а её голова покоилась на моём плече. В такие моменты я чувствовал себя счастливым. Мы с ласковыми улыбками наблюдали, как мальчик стесняется подойти к девочке напротив. Я шепнул что-то Элли и нагнулся к мальчику.
  - Просто подойди и спроси, как её зовут, - шепнул я так, чтобы никто больше не услышал.
  Малыш посмотрел на меня. Он покраснел, но ему не хотелось показывать, что он трусит, поэтому он встал и неловко подошёл к девочке в синем платье.
  - Привет, - пролепетал он, сжимая своего игрушечного медведя. - Как тебя зовут?
  - Катя, - улыбнулась она. - А тебя?
  - А меня Вася, - он улыбнулся, шаркнув ногой.
  - Какой у тебя красивый мишка, а как его зовут?
  - Его? - Васька погладил медведя. - Его зовут Броуди.
  - Ты сам придумал его имя?
  - Да, конечно, - кивнул мальчик и тут же покраснел. - А у тебя красивое платье.
  Девочка зарделась.
  - Спасибо.
  Мы с Элли переглянулись. Она довольно улыбнулась. А я кое-что припомнил.
  - Я вспомнил, - я был ошарашен. - Я уже видел эту девочку... правда тогда она была старше. Это было в тот день, когда мы с Броуди переехали в Сити. Она ему сразу понравилась, но он боялся подойти.
  Элли поцеловала меня в щёку.
  - Ну, видишь, а ты боялся, что он не изменится.
  
  
   2010
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"