Поздно ночью, оторвавшись от экрана и выключив противно гудящий компьютер, я все равно продолжаю свое общение с ним. Нет, не так. Общение было до этого. Теперь начинается серьезная работа. Но безрезультатная. Расшифровываю какие-то непонятные письмена, редактирую сменяющиеся тексты и придаю им внешнюю, техническую красоту. Пытаюсь что-то записать. При этом каждые несколько минут убеждаюсь, что все впустую, ничего не выходит, или же это вообще мираж. Потому что - приоткрою глаза - темнота, тишина, никого и ничего. Только какие-то непонятные тихие звуки раздаются в разных углах, да иногда кто-то неизвестный заходит в комнату, равнодушно глядит на меня, заворачивает за шкаф и растворяется в воздухе.
Надоело мне все это, очень надоело. Но однажды в ночной темноте и тишине, насыщенной непонятным компьютерным содержанием, мы вместе с одним самиздатовским серьезным товарищем решили действовать осмысленно и принялись составлять какой-то важный проект. Однако мой коллега, высокий молодой человек в темно-серой рубашке, внезапно встал, потянулся так, что кости хрустнули, и без всяких объяснений покинул меня, оставив один на один с рядами строчек, горящих неестественным светом (как от люминисцентной лампы). Между тем, надо было продолжать.
Вглядевшись с величайшим напряжением в непрерывно двигавшийся перед глазами зашифрованный текст, я увидела, что расположенные вертикальными рядами светящиеся значки обращаются, как в фильме "Матрица", в буквы, и поняла, наконец, смысл этого текста. И даже не прочитав все столбики слов до конца, я уже знала, что нужно делать. Значит, опять в дорогу.
Но прежде следует покончить с одним давним делом. Оказывается, расставаясь с мужем, мы не разделили с ним "совместно нажитое имущество" - одну тысячу американских долларов. Достаю коробку с прозрачной крышкой, где лежит пачка долларов, и приглашаю супруга вместе их пересчитать. Это очень непросто. Беру длинную-длинную узкую ленту и начинаю сматывать ее в клубок, считая по 4 движения. Раз, два, три, четыре - доллар. Пять, шесть, семь, восемь - еще один. Досчитав до 80, бросаю это дело, говорю: "Зачем мы это делаем"? Супруг согласен. Смотрю на него и думаю: при чем тут доллары? Всё кончено, ничего не осталось от тех чувств, ничего, ничего. И идти мне придется одной.
На улице уже собралась небольшая группа сослуживцев; ждут автобуса. Он подойдет еще не скоро, и я предлагаю пока что пойти на кладбище, где похоронен наш старый общий друг.
- Нет, - говорят мне, - если хочешь, иди одна, времени еще много, а кладбище где-то недалеко. Где? Ну, спросишь у людей, тебе покажут.
Люди показывают мне дорогу, но как-то очень неохотно, и сведения у всех разные.
- А Вы спросите вон там - говорит какая-то женщина. - Это особняк Вульфа, знаете передачу "Серебряный шар"?
Передо мной странно красивый небольшой деревянный дом ярко-красного цвета, по карнизу и вокруг окон - узорная золотая отделка. В стенах большие и довольно глубокие ниши. В некоторых нишах сидят в разных позах и смеются голые бабы, вовсе не красотки и вовсе не все молодые. А в других нишах сложены пирамиды из огромных конфет в форме разных фруктов - дольки апельсина или лимона, абрикосы, яблоки... Через раскрытые окна из одного в другое тянется лента портретов разных знаменитостей - актеры, спортсмены, музыканты. Дом медленно вращается, как бы демонстрируя свои прелести. Наверное, думаю я, это бордель. Вокруг него ходит сам Вульф.
Но мне не пришлось к нему обращаться: я поняла, что и без него знаю дорогу, стоит только повернуться спиной к странному заведению. Широкая панорама открылась мне, длинная, длинная проселочная дорога, уходящая за горизонт. Чтобы сократить путь, я свернула в лес. Две параллельные тропинки вились между редкими деревьями, в конце леса сливаясь в одну. Я выбрала левую и увидела, что на правую вышла из чащи и идет, не глядя на меня, моя мама.
Лес кончился, мама исчезла, я оказалась на огромном, совершенно пустом поле. Земля покрыта засохшей потрескавшейся коркой, и кое-где виднелись большие, не просохшие до конца лужи. Небольшими кучками стояли люди в одинаковой серой одежде, показывали друг другу на разные места поля, обсуждали, как я поняла, произошедшее здесь наводнение. Я решилась спросить про кладбище.
- А вон там оно, - ответила мне тетка со смутно знакомым злым лицом - на горе, видишь?
Я увидела, что далеко-далеко на краю поля дорога поднимается на высокую гору. Какая-то странная процессия двигалась по ней. Я достала бинокль и разглядела - группы людей несут гробы, накрытые белыми покрывалами.
Я снова пустилась в путь, но гора все удалялась и удалялась от меня, и становилось ясно, что до кладбища мне не дойти - далеко и подъем слишком крут. Пора обратно, - решила я, вспомнив, что меня ждут у автобуса. Только надо найти другой путь, покороче, а то не успею. Перешла через маленькую речку и тронулась обратно, пытаясь ускорить шаг и не в силах это сделать. Безлюдные деревни, заброшенные огороды, чахлые перелески. Никого вокруг, только редкие огоньки приближающегося города впереди.
Так и не знаю, дошла ли я до автобуса, и чем кончилось мое странное путешествие. Всё завершилось совершенно неожиданно. Я проснулась во сне и увидела, что на письменном столе рядом с компьютером стоит пузатый стеклянный кувшинчик, в нем пламенеют три маленьких ярко-красных тюльпана. Вода в кувшинчике была прозрачная, и на свежих бледно-зеленых стеблях виднелись воздушные пузырьки. Господи, какое счастье!
Когда я проснулась, никакого кувшинчика с тюльпанами не было. Но все равно - хэппи энд forever!