Сегодня великий день и даже скрип щепки, заменяющей мне перо, по полуистлевшей бумаге не может омрачить радостное предвкушение грядущих событий. Последние часы ожидания священного мига освобождения и возмездия моим мучителям наполнены сладостным трепетом и ни убогая тесная камера тюрьмы лорда, ни мерзкое шуршание крыс в гнилом тюфяке не портят моего ликования в этот день. День, когда придет Он, мое порождение, моя креатура, и воздаст каждому по делам его, мне - свободу и возвращение в сияющий мир, а лорду и его прихлебателям - неотвратимую и лютую смерть.
Да, они думали, что навсегда замуровали меня в этом каменном мешке глубоко под нижними кладовыми замка Ингвинор. Наверное, лорд в своем высокомерии уже много лет не помнит о самоем моем существовании... Его память столь же коротка, сколь быстро его "правосудие". Двадцать лет заточения в сыром подвале - разве это справедливый приговор за мой проступок?! Эти двадцать лет почти истекли... Неделю назад стражник в круглом шлеме, опуская мне грязную плошку с тем, что они называют едой, сказал мне: - Радуйся, старик, скоро тебя выпустят! - Старик, конечно! За эти долгие годы я действительно стал стариком, почти беззубым, морщинистым и наверняка седым, хотя я и не могу видеть этого... На что мне теперь такая свобода, жалкая подачка огрызка жизни. Нет, теперь я выйду отсюда сам, без их "милости" и вовсе не стариком. А главное, я совершу свою благородную и справедливую месть!
Ведь тогда, двадцать лет назад, я говорил, кричал надменному лорду, что невиновен, что это было не убийство, а попытка защитить себя от злобного Урмедана, и я просто оттолкнул его рукой, в которой случайно оказался нож... Этот случайный взмах руки не мог, не должен был предопределить все мое будущее - унылое и постылое прозябание в катакомбах Ингвинора. И даже если это и было убийство, то во имя высокой цели, во имя постижения Знания, которым проклятый старик не хотел делиться со мной по доброй воле! Его злобное предсмертное карканье - то ли проклятье, то ли мольба - до сих пор мерещится мне долгими холодными ночами...
Да, я заплатил высокую цену за это знание, но все же получил то, что хотел - древний пергамент забытых магов с далеких западных островов. И три могущественных заклинания, которые я успел заучить прежде чем люди лорда схватили меня. Пергамент я успел сжечь и теперь никто, кроме меня, наследника великой мудрости, не знает о тайной силе, с помощью которой я приближал сегодняшний день в течение долгих девятнадцати лет заточения. Хвала небу, я сумел вымолить у проклятого лорда последнюю милость - возможность писать в своем узилище. Вместе с жалкой едой, которой погнушались бы даже собаки властелина, в мою камеру раз в неделю кидали дрянную бумагу. И по моей воле Знание воплотилось в Него, в великую креатуру великого мага.
Три могущественных заклинания, я хорошо запомнил как священные слова, так и порядок их произнесения. Первое заклинание перед тем, как приступить к работе, его я произнес в первый день своего заточения. Второе должно предшествовать Воплощению, его я прошептал во мраке каменного подвала через десять лет, уже шепелявым ртом больного человека. И наконец, третье заклинание, открывающее врата креатуре в наш мир, я вымолвил вчера со страстью и надеждой на скорое отмщение.
Справедливость и отмщение - вот что двигало мной пока я работал, создавал Его, мой плод и воплощение моей суровой мести. Ибо успех использования заклинаний, как и любой успех, возможен только тогда, когда созидаешь, воодушевленный непреодолимой идеей. Моей идеей творения была справедливость и месть. И именно ими была пропитана ткань создания Его, существа, которое должно было стать мной в их мире, ставшим мне ненавистным за двадцать лет заточения. За последние десять лет моего творения смыслом существования креатуры стала месть и только месть.
А ведь поначалу я думал о другом... Я хотел использовать тайную силу забытых магов только для того, чтобы совершить побег из темницы. Заклинания дают возможность создать живое существо силой Слова, воплотиться в него и, наконец, ввести его в мир живых. И вот, произнеся в тот памятный день заточения первое заклинание (тайное имя верховного божества страны Зюдмарган), я приступил к творению. Я описывал свою креатуру и в этом описании я воплощал все свои представления о том, что должно представлять собой идеальное существо. Не стану скрывать, это был отчасти эгоцентричный труд. Свои недостатки я воплощал в Его достоинства. Я мал ростом и тщедушен - и сделал Его могучим великаном. Женщины всегда презрительно глядели на меня и потешались над моей отталкивающей наружностью - я дал Ему прекрасный облик и огненный взор, мгновенно покоряющий сердца красавиц. Я низкороден и беден - Ему я дал высокое происхождение, придумав предков из древних заморских царских родов, и неисчислимые богатства... Пожалуй, единственное качество, которым я могу безоговорочно гордиться - острый и проницательный ум, - я тоже развил в Нем еще больше, чем в себе.
И так я провел первые десять лет заточения, тщательнейшим образом выписывая все детали облика, характера, происхождения моего создания. Я пытался сделать Его прекрасной и светлой личностью, потому что собирался, воплотившись в Него, вернуться из своей ненавистной тюрьмы на волю. Как жаль, думал я, что великие заклинания не позволяют так же, как креатуру, создать с чистого листа целый мир, мир в котором не было бы зла и несправедливости, рай на земле. Тогда я еще не был стариком и питал некоторые иллюзии по поводу рода людского...
И вот, десять лет назад, я произнес второе священное заклинание, магически соединяющее силы семи стихий именем подземного духа Вельбаала. И мое описание креатуры воплотилось в бестелесную тень, уже одушевленную, но еще не пришедшую в мир живых. Мое творение уже существовало среди людей, но пока было невидимо и неосязаемо для них. Он был жив только для меня, и я мог видеть мир Его глазами и дышать Его устами. На этом я и собирался остановиться изначально - совершить побег из темницы, воплотившись в созданное силой своего слова существо. Но потом я изменил свои намерения...
Следующие десять лет я провел, обучая Его разнообразным знаниям и наукам, а также жизни среди людей - самой трудной из всех наук. Явные и тайные свойства минералов и трав, законы движения небесных светил, секреты нумерологии и хиромантии, языки и обычаи народов Орбитерциуса, и многое, многое другое, что знал я сам - все я передал своему творению. После того, как я окончил первую стадию обучения и опустошил свои кладези знания, я повел Его в мир людей. Невидимой тенью мы присутствовали на занятиях лучших мастеров фехтования, в пещерах-кузницах гномов, в алхимических лабораториях чародеев Кемталора, тайно обучаясь премудростям всех наук, известных в Орбитерциусе. И на последнем из этапов обучения мы проникали во дворцы властителей и наблюдали премудрости того, что надменные вельможи называют "политикой" - мерзкого искусства плетения сетей предательств, измен и интриг, направленных на преумножение собственной власти и богатства.
Да, много дорог мы прошли с моим созданием и много земель и народов узнали... Но по мере того, как росло наше знание, росла и моя неприязнь к миру людей. Повсюду видел я торжество нечестивости и подлости, неисчислимые примеры обмана и зла. Подлый захват земель прекраснодушных эльфов лордом Черной скалы. Братоубийственные войны сыновей великого князя Ларменора, приводивших на цветущие земли Центральной равнины орды северных варваров и орков с Восточного Рога, которые испепеляли все на своем пути. Неисчислимые престолонаследные убийства, процветающие в древних и благородных родах, не говоря уже о беззакониях по отношению к простолюдинам, жизнь которых стоила не дороже пеньковой веревки и которые при первом удобном случае платили той же монетой как лордам, так и своим же братьям-беднякам. Стоило кому-то из них возвыситься над окружающими, как они немедленно начинали издеваться над вчерашними товарищами по несчастью. Познание несовершенства рода людского труднее всего давалось моему ученику. Увы, я не мог дать ответы на Его вопросы сам, ведь на этом этапе Его существования моя роль состояла лишь в незримом направлении креатуры по пути познания, а Он не подозревал обо мне. Я мог видеть Его глазами, но Он не видел и не слышал меня.
Впрочем, познанные нами обычаи Орбитерциуса были так неправедны, что я и сам не смог бы ответить на все Его вопросы. И так чудовищны были злодеяния людские, что постепенно я изменил свой план. Я больше не хотел просто воплотиться в свое прекрасное создание и уйти из подземелья Ингвинора. Теперь я решил, что мироустройство нуждается в усовершенствовании и я стану творцом нового мира - благородного и справедливого. Я окончательно воплощу мое создание в жизнь и приняв его под свое начало, установлю новый порядок в Орбитерциусе. Человек слишком несовершенен, наверное, это какая-то ошибка богов. Я уничтожу с помощью своей креатуры, могучей и непобедимой, весь род людской, оставив только несмышленых детей, и выращу из них новый народ, благородный, как легендарные Герои древних преданий.
Руководствуясь этой великой целью, последние три года я посвятил переделке своего творения. Я добавил Ему мощи, брони, магических навыков и, самое главное, сделал Его ум простым и бесхитростным, способным только на повиновение моим будущим приказам.
Я завершаю эту рукопись в ожидании предстоящих мне великих свершений и не стану кривить душой перед самим собой, ведь кроме меня ее никто не прочтет. Да, у меня были и личные мотивы для такого решения... Десятилетия, проведенные в сыром холодном подвале, изменили меня в худшую сторону. Особенно последнее десятилетие, когда я мог видеть мир снаружи Его глазами, но не мог осязать блага этого мира и пользоваться ими. Я по-прежнему питался помоями, спал на остатках гнилого тюфяка, не способных смягчить жесткость каменного пола, а единственным моим обществом были крысы. Кто, спрашиваю я вас, о мои несуществующие читатели, мог бы вынести это ужасающее противоречие между видимым мною прекрасным миром и чудовищной реальностью, ежедневно наполняющей скудное существование в каменном мешке? Да, я озлобился! Так приходит в ярость бедняк, глядя на прекрасные дома богачей за высокими коваными заборами и зная, что ему никогда не жить в таких дворцах. Так озлобляется калека-простолюдин, когда на воскресной ярмарке видит в волшебном фонаре изображения чудесных дальних стран, в которых ему никогда не доведется побывать... И в сердце моем с новой силой воспылала ярость к надменному лорду Ингвинора, заточившему меня в этот каменный мешок, и вновь разгорелся во мне дух неутолимого мщения! Возможно, эта причина и была главной движущей силой перемены моего первоначального решения. Месть! Вот чего я жажду превыше всего! А все остальное - потом. И мое мщение свершится сегодня, посредством моей креатуры, которую я во имя мщения вновь сделал слабоумным чурбаном, способным лишь на выполнение убийственной миссии возмездия.
Да, это будет сегодня и уже очень скоро. Ибо вчера я направил Его в самую глубь страшного Черного леса, где никто не мог видеть мига окончательного торжества моей магии. Вчера я произнес третье заклинание, я даже не знаю, что оно означает. И моя креатура превратилась из бестелесной тени в реальное существо, совершенное в своем грозном великолепии. И после этого воплощения я произнес Его устами лишь одно слово - Месть! - как Его главную задачу и смысл Его существования в этом мире. Да будет так! Час отмщения близок. Я уже слышу смутный гул оттуда, сверху, из их неправедного мира, который близок к своему концу!
***
Благородный рыцарь Свенельд устало снял могучей рукой свой сияющий шлем из селенита с пышным плюмажем и окинул взглядом дымящиеся развалины замка Ингвинор. Покачав головой, он произнес:
- Это кара небесная. Мщение, посланное за грехи и неправедность, творящуюся лордом, да и не только им одним... Весь Орбитерциус погряз в пучине несправедливости и то, что случилось здесь, в Ингвиноре, может быть только первым предупреждением. - Из продолжительного молчания Свенельда вывел голос его товарища, сира Моланда, стоящего рядом:
- Да, кара небесная. В прямом смысле. Этот проклятый дракон свалился нам на голову с самого неба. Прилетел со стороны Черного леса. - Помолчав, он добавил, - Никогда не слышал о говорящих драконах. Эта тварь все время рычала что-то об отмщении, но я плохо расслышал, что именно.
- Он рычал: "Месть! Воздаяние и справедливость! Месть подлому убийце великого мага Урмедана!". Я слышал об этом великом чародее. Его убил двадцать лет тому назад какой-то проходимец, чтобы завладеть волшебным свитком с могущественными заклинаниями.
- Ну да, конечно! - Воскликнул Сир Моланд. - Я помню это дело. Лорд засадил этого малого в тюрьму в своем подвале. Так вот почему дракон ломился в подвалы Ингвинора. Хвала небесам, что он так неистово хотел докопаться до убийцы Урмедана и на него обрушилась главная башня. Иначе мы бы ничего не смогли с ним сделать. Наши арбалеты и мечи не причиняли ему никакого вреда...
- Да уж... - задумчиво ответил Свенельд, - повезло нам, доблестные рыцари. Ведь дракон рычал еще и про то, что он должен уничтожить весь род людской во имя нового мира. Не знаю, право, что это означает, но если бы не главная башня, похоронившая его под своими обломками, нам сейчас не довелось бы беседовать... Сколько людей и рыцарей не пережили это бедствие! И лорд тоже... - Свенельд склонил голову в знак почтения к павшим в неравном бою и продолжил с прямотой воина, - А все эти маги! Никогда их не любил. Урмедана уж двадцать лет нет на свете, а его колдовство все еще приносит несчастья! Такое впечатление, что его заклинания вечны.
- Осмелюсь предположить, благородные рыцари, что это было последнее заклинание Урмедана. - В разговор робко вступил стоящий рядом лучник. Глядя снизу вверх на возвышающихся над ним на могучих конях паладинов, он сказал, - Народ говорит, что последнее заклинание Урмедан произнес перед смертью, как раз этому несчастному, которым сегодня пообедал дракон. Якобы великий чародей заклял похищенный свиток так, что тот, кто стал бы им пользоваться, накликал бы беду на себя и отмщение за Урмедана. - Увидев высокмерный взгляд Свенельда, лучник потупился и, глядя себе под ноги, пробормотал, - Я вчера разговаривал с тюремными стражниками. Они сказали, что этому похитителю свитков осталось сидеть только два дня...
- Придержи язык, смерд! - Прикрикнул на лучника Моланд. - Меня не интересует, что болтает народ. И тем более мне наплевать на этого ублюдка-вора, сколько там ему оставалось сидеть в подвале Ингвинора! Пусть бы сидел всю жизнь, туда ему и дорога! - Рыцарь тронул поводья своего вороного коня. - А наша дорога теперь лежит в Лангефорд, надо оповестить графа о произошедшем здесь, чтобы он успел захватить поместья лорда Ингвинора, пока другие соседи-лорды не позарились на бесхозные земли. Вперед, доблестный Свенельд, если мы будем быстры, нас ждет богатая добыча!