В конце января случилась вторая командировка. Вылетели из Домодедово в десять вечера. Внизу горят огни Москвы и пригородов, потом темнота. Не хочется спать, читаю, посматриваю в иллюминатор. Прошло два часа. За окном полная темнота. Только одинокое газовое пламя на месторождении.
На рассвете показался Улан-Удэ, столица Бурятии. Сделали круг над городом. Пол города занимают гаражи и промзоны. Улан-Удэ не крупный город, проживают триста тысяч. Мы прилетели вчетвером - два дяденьки и две тёти. Поселились в гостинице - здании этажей в шестнадцать, окна на юг. Розовое Солнце каждое утро встаёт в тумане, стелящемся над поверхностью земли. Впереди сопка. Судя по карте, которую купил в Москве, она высотой 950 метров. Но этого никак не скажешь. Всё-таки я видел когда-то Ай-Петри и могу сравнить. Дело в том, что Улан-Удэ стоит на плато, метров в 800 вот и получается, что сопки не высокие.
Что я знал раньше о Сибири? Уральские горы, Свердловск. Дальше: Омск, Томск, Челябинск, Новосибирск, Иркутск, Красноярск, Чита. В какой последовательности - не знаю, какие города до Байкала, какие после - тоже не знаю. Знаю, что на Амуре Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре, а внизу - Владивосток. На Камчатке - Петропавловск.
Каждый день светит солнце. Никаких облаков, никаких осадков. Среднегодовая норма осадков - 300 мм, как на южных курортах. Под ногами тонкий слой снега. Он выпал месяц, полтора назад и с тех пор превратился в порошок, постоянно перетираемый пешеходами. Мелкая копоть от городской теплоцентрали покрывает снег и потому он серый. Ночью температура 35-40 ниже нуля, днём, когда солнце в зените - 15 градусов. На лицах буряток и бурятов улыбки, а на щёках морозный румянец. От щедрого солнца. Большинство горожан носят дорогие меховые шапки. Это престижно и необходимо в сильные морозы.
Буряты двух типов. У одних - плоское лицо и тонкий заострённый нос - они напоминают монголов. У других - круглые большие щеки, и нос пуговкой - они ближе к эвенкам, якутам.
Утром бегаю вдоль берега Селенги. Первая пробежка не удалась. Километр пробежал и лицо как помидор от сырого и холодного встречного ветра. А в следующие разы было не ветрено, бегал стандартные семь километров. Чтобы не замёрзнуть одеваю под куртку две майки, шерстяную безрукавку, сорочку с длинным рукавом и свитер, трое трусиков, на ноге два носка.
Красивый вид на сопки противоположного берега Селенги. Когда сбегаю с занесённых снегом дорожек на голый асфальт, кроссовки стучат как башмаки у Буратино - 35 мороза. Горячей воды в номере нет и во всей гостинице тоже. Хорошо, что привык к холодной.
На центральной площади стоит группа скульптур из прозрачного льда. В магазинах сувениров поделки из склеенных гладких камешков, куклы в национальной одежде. Главная примета продовольственных магазинов - кедровый орех, в скорлупе и очищенный. В двух местах можно купить морковь и капусту, разнообразия фруктов и овощей, как в Москве нет. В редких кафе в меню манты (похожи на крупные пельмени), чай, кофе. Мы питались в столовой административного здания, где расположено представительство или в ресторане при гостинице. Там такой полумрак - вилку плохо видно. Во всём зале заняты два, три столика.
В городе есть сверкающий супермаркет, который напоминает Москву, в нём можно купить апельсины, мёд, варенье и другие стратегические продукты. Заборов в городе нет ни у школ, ни у университета, ни у других зданий.
В одном продовольственном магазине продавцы с марлевыми повязками. Наверное, против гриппа.
Через неделю мы поехали поездом в Читу. До Читы от Улан-Удэ тысяча километров. К сожалению, ехали ночью, совсем ничего не видно. В коридоре висит расписание движения поезда. Читаю названия населённых пунктов: Сковородино, Ерофей Павлович. В Читу прибыли в три часа ночи. Стоим на перроне, никто не встречает. Через полчаса начал пробирать сорокаградусный морозец. Наконец появились встречающие. Отвезли в гостиницу - двухэтажный домик на юго-восточной окраине. Мы здесь одни в качестве постояльцев. Обслуживающий персонал - две девушки и тяжёлая тётя. В номере кровать, стул и тумбочка. Тяжёлое стопроцентно синтетическое одеяло. Даже прикасаться неприятно. Ночью оно сползает и сбивается в ком. Освещение только верхнее, бра или настольных ламп нет. Перед сном полчаса читаю "Американскую трагедию". Бедный Гриффитс, как ему не скушно так жить? Чтобы потушить свет, приходится вылезать из согретой постели и, смяв задники ботинок или кроссовок, идти через всю комнату к выключателю. Тапочек не взял. В гостинице есть кухня с большим столом и телевизором, холодильник и плита, есть душ.
В Чите живёт порядка трёхсот тысяч. Преимущественно русские. Лица необычные. Таких просто нет в европейской России. И никто не догадывается, что такие бывают. В Москве если не слышать речь, трудно догадаться кто перед тобой - москвич или лондонец, американец или петербуржец, киевлянин или парижанин. Все они однообразно похожи друг на друга лицами и одеждой. Про Читу этого не скажешь. Из России сюда не едут, заработать здесь невозможно. И из Читы выехать тяжело при низких заработках. Поэтому они не смешиваются с другими. Красивые лица, как будто попал в прошлый век.
Чита лежит на плато 800-900 метров над уровнем моря. С севера и юга город опоясан параллельными горными грядами. Главная магистраль - улица Ленина - шесть остановок на троллейбусе от начала до конца города. В центре сталинские и дореволюционные дома. Книжный магазин единственный, классика очень слабо представлена. Интересно, как здесь обстоят дела с библиотеками. Пожалуй, такой книжной коллекции, как у меня в Чите ни у кого нет. Ведь это страшно и надежды нет, несчастные люди. Удалось купить книжку по истории края. Оказывается, после изгнания Колчака здесь года три была Дальневосточная республика, протяжённостью до океана и включавшая часть Камчатки. И совсем не советская, большинство в парламенте - меньшевики. Открытки с видами Читы изданы двадцать лет назад, других нет. В Улан-Удэ повезло больше, там купил отличный альбом.
В выходной прогуливаемся по улице Ленина. Долго не походишь, прячемся от мороза в магазин. Ресторан дома офицеров. Наши женщины боятся заходить - вдруг высокие цены, неудобно будет уйти. Почему неудобно? Надо только вспомнить вслух: "Мать честная, я ж зам по кадрам не позвонил" и вперёд. Да, обед действительно дороговат - сто двадцать рублей. Что же это такая за непонятная страна, где офицеры столько платят за обед?
Гуляли по городу и зашли в соевое кафе. Соевый творог, соевое мороженое, соевая отбивная.
В будни мы едим в служебной столовой. В здании, где расположено представительство. Оно здесь не одно, много других учреждений. А здешняя столовая похожа на цеховую. Кормят сносно. Популярен салат из филе кальмара.
На окраине Читы китайский вещевой рынок. Дешёвые кожаные куртки и пальто. Покупателей кот наплакал. Все продавцы - китайцы. Впервые вижу китайцев.
Специализированный кондитерский магазин "Столичные конфеты". Купил двести граммов шоколадных. Попробовал, невкусные. Проходил мимо бездомного и отдал ему. Интересно, где он ночует? Днём пятнадцать, а ночью под сорок мороза.
Карту Читы купил ещё в Москве. Теперь выбираю по ней маршрут для бега. Сначала прошёл пешком. А следующим утром побежал по улицам, освещённым фонарями, мимо спешащих на работу горожан. Заканчивается маршрут бульваром, который постепенно идёт в гору и танком Т-34. Прибегаю в гостиницу, когда начинает светать. Раздеваюсь - ноги ярко красные от колен до трусиков.
На ужин Марина принесла коврижку и угостила народ. Мне так понравилось, что разузнал, где она её купила. В этот же день пошёл искать магазин. В Москве такую коврижку не делают. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Прошёл пешком через всю Читу. Нашёл и купил большой вкусный кусок. Выхожу из магазина, на улице лоток с зефиром от Ударницы. Приятная неожиданность. Впереди в очереди стоит мужчина средних лет. Покупает две зефирины. С улыбкой поворачивается ко мне: - Попробовать что ли? Я как-то не обратил внимания на него и не задумался тогда, что у него на большее нет денег. А мне никакого труда не составило бы подарить ему десяток зефирин.
В городе раздолье фруктовых и овощных магазинов, в отличие от Улан-Удэ. Цены на апельсины и зефир московские, а зарплаты у читинцев меньше, чем у нас.
Несколько китайских кафе и ресторанов. В один нас сводили в знак приезда. В окрестностях Читы бьют минеральные источники и поэтому на столе в ресторане фирменная вода с сильным привкусом железа.
Приёмка системы - крупное событие для города. Пришли представители местной прессы, телевидения, высокие чиновники. В комнате стоит несколько мониторов. На каждом своя картинка, показывающая какую-нибудь функцию системы. На моём мониторе форма в виде анкеты - стандартный бланк с данными на туриста, въезжающего в страну. Если ко мне подойдут, я должен показать, как отсекается нежелательный для въезда человек. В системе существует список таких людей. Среди них, например, Матиас Руст, который ни за что обидел мудрое руководство страны, усевшись на Красной площади, террорист Бен Ладен. Но это всё приевшиеся фамилии, и потому я вписал на своём мониторе: Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен. Тоже подозрительная личность. Если бы Вы знали, как он врёт. В вечерних новостях по телевизору мелькнул мой монитор, но всего на пару секунд.
Через два дня после нашего приезда в Читу из Москвы прилетели и присоединились к нам пяток человек из института, МИДа и КГБ. Читинский глава представительства спокойный человек, как будто не подхалим, а разделил нашу группу на начальников и всякую чепуху. Ни в одном из представительств такого не было. Нас всегда группой кормили, и культурная программа была для всех общая. А в Чите после приёмки глава увёз трёх наших старших в ресторан. А чепуха пошла в китайское кафе. Заказали четыре кастрюли еды. Китайская пища весьма острая. В глубинах живота идёт эвакуация: двигают мебель, перегоняют скот.
Сходили в деревянный православный храм, построенный декабристами. По периметру он окружён пятиэтажками. Не действующий, внутри экспозиция. Среди прочих документов листы ведомости на заработную плату. Список фамилий и напротив "1 рубль 20 копеек". Это зарплата каторжника за месяц. Их жёны княгини и графини ехали из Петербурга в Сибирь и везли с собой десятки тысяч рублей. По приезде деньги приходилось сдавать администратору, во избежание грабежа. На всём долгом пути их встречал только чум с тунгусом, который на обед мог предложить лишь сырое мясо.
Перед отъездом нас повезли на минеральный источник в горах. Километрах в тридцати от Читы. На всём пути встретилась одна автобусная остановка - жердь с табличкой, проехали две машины. Населённых пунктов нет. На заднем сиденье машины стоят разнокалиберные плохо отмытые стаканы в ящике из-под пылесоса, гремят на колдобинах. Приехали. Из дыры в горе течёт вода с пузырьками. Вокруг всё обледенело. Кто-то помог нам зачерпнуть воду в стаканы. Пока говорили воду затянула корка льда. В гостинице, те, кто выпил её, жаловались на желудок. Рядом с источником стоит деревце, увешанное истрёпанными ветром и выгоревшими от солнца платочками. По веткам прыгают две незнакомые европейцу птички. Вытянул руку - попрыгушка села на ладонь. Наскрёб в кармане крошек от зефира - жуёт. Сфотографировал сосну. Поставил трёхкратное увеличение и выбрал часть ствола, где кора золотистая. На обратном пути нарвали багульника. В Москве он выпустил листочки.
Мы не сразу полетели в Москву, а вернулись поездом в Улан-Удэ. В первый свой приезд туда мы настраивали систему и обучали системного администратора. А теперь будет приёмка.
Едем днём. На этот раз можно рассмотреть местность. Поезд идёт по степи. На сопках вдалеке сосновый бор. Ближе к нам деревни из нескольких чёрных изб. Насыпь приподнята и потому из поезда хорошо видны дворы. Избы почернели от времени. Рядом с некоторыми избами стоит такой же чёрный сарай. Не видно никакой утвари. Не видно людей. Заборы из длинных горизонтальных жердей. Никаких магазинчиков, административных зданий, дорог, фонарей.
В Улан-Удэ пробыли ещё три дня. Поселились в другой гостинице, в два раза дороже и более престижной. Горячая вода, холодильники с набором вин и напитков. Вечером звонит телефон, вкрадчивый девичий голос предлагает провести ночь с девушкой. В прошлой гостинице тоже звонили.
Приёмка. Пресса и телевидение, как и в Чите. Смотрим себя в городских новостях. После приёмки банкет в общем кругу. Поездка в краеведческий музей под открытым небом и в буддийский храм - дацан.
На улице тридцать пять мороза, а в открытых вольерах стоят изюбр, верблюд. Раньше верблюд ассоциировался у меня только с жарой и пустыней. В музее представлен быт казаков и якутов. Казачья деревня вытянута вдоль дороги. Поставить дом позади другого было невозможно. Окна узкие, расположены на уровне второго этажа. Более поздние избы похожи на российские. Бревно обычное. Брёвна с метром в диаметре можно увидеть лишь в фильме "Девушка с характером". Чумы якутов покрыты древесной корой. Как тут можно жить зимой? Жена обязательно порвёт колготки.
Дацан стоит одиноко. Куда ни посмотри вокруг - сопки. В дацане две двери, в одну входят, в другую выходят. Внутри яркое разнообразие цветов. Скульптура Будды с дарами прихожан, статуэтки, портрет Далай Ламы. Пахнет благовониями. Молодые монахи с бритыми головами в розовых халатах негромко беседуют с посетителями. Внутри храма киоск с буддийской литературой, колокольчиками, разной мелочью.
В Москву вылетели в 11 часов по местному времени. Разница с Москвой пять часов. Ту-154 вместительнее ТУ-134 и в салоне тише. Самолёт ещё набирал заданную высоту, когда под нами появился Байкал. Летом его не увидеть так отчётливо, как зимой. Зимой это вытянутое белое пятно, окаймлённое хвойными лесами. Виден остров Ольхон и часть Байкала за ним. Погода солнечная, видимость прекрасная километров на четыреста в сторону. Вот внизу большое водохранилище, рядом город. Это Красноярск или Абакан. Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги...