Рука в перчатке из серой замши отпустила мохнатую еловую лапу. Несмотря на свою тяжесть, та разогнулась быстро и мягко, - словно полная женщина всплеснула ладошкой. Примостившаяся под сопкой деревня вновь скрылась из виду.

Мужчина в кожаном нагруднике поверх темно-синего камзола, изрядно попятнанного засохшей кровью и еще больше - грязью, задумчиво почесал подбородок и обернулся к своей спутнице, сидевшей на земле и имевшей вид ничуть не более опрятный. Ее некогда светлые, почти белокурые локоны спутались в один сплошной колтун, щетинившийся во все стороны сухими сосновыми иголками, коих в волосах находилось больше, чем шпилек в прическе самой завзятой модницы. Темное дорожное платье хранило на себе следы не только долгого пути, проходившего далеко не в комфортных условиях, но и вооруженных стычек, выпавших им на долю. Нижняя кромка платья рассечена кинжалом, чтобы идти было легче, а батистовые кружева с обоих рукавов - беспощадно содраны; они пошли на импровизированный тампон, которым мужчина заткнул сильно кровоточившую колотую рану в левом плече. Само платье изрядно ободралось о ветки и сучья, местами обнажая бледную плоть. На щеке девушки резко выделялся бурый след от ожога, явно оставленного пулей, самым краешком оцарапавшей кожу. Когда ожог сойдет, его наверняка сменит рубец, свести который без хорошей целительницы, специализирующейся на косметических заклинаниях уже не удастся. Впрочем, безмолвный, совершенно подавленный вид девушки красноречиво свидетельствовал о том, что проблема внешности ей сейчас глубоко безразлична. Равно как и все прочие проблемы, включая голод, холод и крайнюю утомленность.

Беглецам - а в том, что парочка от кого-то бежала, не возникало сомнений - здорово досталось... и все же оба сейчас пребывали в гораздо лучшей форме, нежели товарищи человека в кожаном нагруднике. "Уже потому что мы все еще живы!". - с подобной мрачной мыслью Кастор ди Тулл, а это был он, теперь уже - бывший старший Экзекутор Ордена Очищающего Пламени, шагнул к девушке и, взяв ее за плечо, рывком поднял на ноги.

- Там деревня. - сказал ди Тулл (больше для себя, чем для спутницы). - Опасно, но нам придется войти в нее. Без еды и проводника далеко не уйдем. А если повезет, может быть удастся купить лошадь!

Не ожидая ответа, рыцарь двинулся в сторону деревни, буквально волоча девушку за собой. Они и не сопротивлялась; с трудом переступая распухшими ногами, беглянка плелась за ним безмолвной и безвольной тенью.

За время их бегства из Башни, взятой предательским приступом тортар-эребцев, Кастор несколько раз ловил себя на том, что никогда, ни с одной женщиной или девушкой, он не обращался столь бесцеремонно и грубо. Да, ситуация была отчаянной, да в их положении не приходилось миндальничать, да враги шли за ними по пятам, но любую другую он хотя бы пытался б оберегать, как-то щадить, на худой конец, ободрять время от времени! Как бы то ни было, он - рыцарь! Но только эта девушка (Яна, хмуро напомнил себе ди Тулл) не вызывала у него, как у мужчины, совершенно никаких эмоций. Даже плотского вожделения, несмотря на свою молодость и привлекательность. Неживая, бесчувственная, вяло-покорная, вечно (или, по крайней мере, ту часть вечности, что они провели вместе) подавленная и погруженная в себя, она казалась ему сомнабулой. Созданием из другого мира, не способным осязать и понимать мир этот.

Но главным заключалось в другом.

Главным был тот факт, что так много хороших людей сложили свои головы, дабы она могла безвольно брести рядом с ним, не открывая рта и реагируя лишь на короткие отрывистые приказы и тычки!

... слишком много.

Перед внутренним взором Кастора вереницей проплыли лица бойцов из его дружины, расстрелянных и порубленных в сече близ монастыря у горной речки, откуда следовало забрать Яну в самом начале, когда Башня еще стояла неприступной, внушая ужас живым и неживым врагам и уважение простым смертным.

Молодой и смышленый брат Тайрик, заядлый картежник и меткий стрелок.

Рослый, плечистый добряк брат Томас, прозванный Бомбардой за умение с поразительной точностью швырять в цель ручные бомбы.

Раньше времени поседевший и страшный из-за бесчисленных шрамов Ворон, один из самых загадочных братьев Ордена, чье настоящее имя знали только Магистры.

При мысли о Вороне Кастор невольно поджал губу. А ведь для боевого мага дружины знакомство с белокурой Яной началось много раньше. Сколько там прошло? Двенадцать? Тринадцать лет? Давняя, страшная история... и уже тогда близость девочки требовала крови! И Ворон щедро оплатил его: кровью не то пятерых, не то шестерых братьев, растерзанных неведомыми тварями, пришедшими прямо из ночной тьмы!

Мрачные мысли пульсировали в висках ди Тулла, накачивая его злобой и раздражением. Уже тогда пятилетнее дитя с васильковыми глазами не было тем, чем казалось - обычным ребенком с красивым девичьим именем Яна. И никогда им она им не была! Девчонка изначально являлась тем, чем считали ее все, кто хоть что-то знал о ее существовании.

Трофей - вот кто она!

Ценный приз в большой игре, ставки которой лежат за пределами его понимания! Настолько ценный, что ради обладания им, неведомые могучие игроки снесли, точно песочный замок, даже неприступную, защищенную нерушимым Нееловским пактом, Башню. А уже это одно грозило полностью изменить расстановку сил - политических, военных, мистических, церковных - во всем мире.

Если бы у Кастора вдруг возникло желание сыронизировать, он, пожалуй, позволил бы себе ироничный смешок. Подумать только - судьба целого мира едва тащится у него за спиной, не ведая даже куда и зачем они направляются. Просто тупо и бессмысленно переступает ногами, покорно отзываясь на его грубые нетерпеливые рывки! Самая бесценная дева мира сейчас все одно, что изможденная, выдоенная досуха корова, плетущаяся за пастухом. Ирония судьбы...

Иронизировать настроения не оказалось. Вместо этого, злорадно желая подчеркнуть справедливость своих мыслей, ди Тулл дернул руку девушки чуть сильнее, чем требовалось, и тут же поплатился за это. Боль в проколотых мышцах плеча мигом напомнила рыцарю о ране, полученной во время беспримерного побега из Башни. Разбередил себе на голову! Несмотря на то, что кровь остановилась, рана первые два дня очень донимала его тупой ноющей болью. К началу третьего боль унялась, но взамен Кастора начал донимать усиливающийся с каждым часом жар, мутивший сознание. Только бы не случилось заражения крови! После всего, что им пришлось вынести, смерть от грязного клинка эребской сабли казалась ди Туллу особенно подлой.

Если честно, он и сам не понял, каким чудом им удалось выбраться, используя один из нескольких потайных порталов Башни. Шесть братьев-Экзекуторов, вместе с Кастором оберегавших Трофей, пали от вражеских сабель и пуль.

Оторванные ноги последнего из шести пустота выплюнула прямо в него, когда нарушенный контрзаклинанием тортар-эребского колдуна портал дал сбой и схлопнулся, вышвырнув их в чащобе далеко от места назначения. Если бы они с Яной шагнули в светящийся кокон магических врат мигом позже, ошметки их тел тоже могли бы кровавым дождем оросить окрестные деревья...

Вспоминая об этом кошмаре, рыцарь невольно лукавил - даже перед самим собой. Вот уже который раз Кастор старательно гнал от себя одну и ту же мысль, назойливо крутившуюся в голове. Она пугала его до холодного озноба. Ведь уж кому-кому, а себе он должен был признаться:

"Экзекутор, чьи ноги упали ему прямо на грудь, вошел в портал первым".

Умереть, рассыпаться кровавым фаршем, либо превратится в бесформенной ком страдающей живой плоти, должны были они с Яной. И никто не сможет объяснить, почему вопреки всем правилам они все еще живы, а тот рыцарь, что шагнул раньше - нет.

Три дня беглецы плутали по лесу.

Ориентируясь по звездам, а также приблизительно представляя, куда их могло забросить, ди Тулл мог достаточно уверенно определить, где они находятся. Густые темные хвойные боры, крутые сопки и белоснежные горы, чьи очертания угадываются далеко на севере... похоже, портал вышвырнул их на северо-западе Фронтира, равно далеко и от Лютеции, и от Ура, где находились небольшие представительства Ордена.

(... если только их не разгромили одновременно с нападением на Башню - еще одна мысль, которую гнал от себя Кастор).

Ко всему прочему дело осложнялось тем, что одним из многочисленных Мятежных Князей, коими просто кишмя кишел Фронтир, являлся барон Иероним фон Тальк, известный также как Бесноватый барон. Неизвестно насколько глубоко он увяз в игре, но ди Тулл прекрасно помнил, что именно люди фон Талька пытались захватить Трофей на пароме, дорезав остатки погибшей дружины.

Думать о том, что охота закончилась, после того, как Трофей исчез из павшей Башни, не приходилось. Другое дело, участвует ли в ней все еще фон Тальк? Или его роль была мелкой и разовой? Нужен ли мелкий Мятежный Князь игроку, способному свалить Башню?!

В добавок ко всем их бедам день где-то неподалеку день ото дня все четче намечалась очередная линия фронта. До войны Ура, Блистательного и Проклятого с Лютецией, республикой Четырех оставалось не так долго. А это значит, что посты на дорогах усилены. Патрули и разъезды - увеличены в количествах. Требования предъявить подорожные грамоты - ужесточены. Награды за донос на подозрительных лиц - утроены, а бдительность соглядатаев и доносчиков, соответственно, - удесятерена.

Проскользнуть мимо всех этих препонов что в Ур, что в Лютецию не раскрывая себя не представлялось возможным. Схватят, как шпионов и повесят в соответствии с жесткими правилами военного времени. А открывать каждому встречному поперечному, что ты - наделенный правом беспрепятственного и беспошлинного проезда рыцарь-Экзектор после всего, что случилось в Башне... это все равно, что отмывать кровь с рук в море, кишащем акулами!

Свои последние надежды ди Тулл связывал с именем Тасканьо Рыддика (дает же церковь имена!), графа Нирского, еще одного Князя Фронтира и давнего знакомого Кастора, весьма кстати, обитавшего на северо-востоке. Как и многие другие Мятежные Князья Рыддик в своей прошлой, дографской жизни был редким авантюристом, отчаянным искателем приключений и совершенным негодяем.

Когда-то давно... двадцать? двадцать пять лет назад?... судьба свела вместе двух молодых людей, окончательно загубивших свои юные бессмертные души. Прожженого дуэлянта и посредственного поэта по имени Тасканьо, который бежал с родных Сантигских островов после неудачного (то есть, на самом деле удачного - от того и бежал!) поединка с сыном королевского прокурора. И молодого пнедорийского корсара с аннулированным патентом по имени Кастор. Последний, в свою очередь, спасался от заочно назначенной ему судом Пнедории свадьбы с Пеньковой Невестой. И добро, если на рее, а то ведь - на грубо сколоченном эшафоте, на потеху черни.

Встретившись раз, три года они держались вместе, сражаясь под командой то одного, то другого командира наемников, подряжаясь выполнять грязную работу, требовавшую умения сначала ловко пускать в ход шпагу, а затем хранить потом гробовое молчание. На долю двух сорви-голов много чего выпало: делили женщин в постели, штопали друг другу раны, хлебали баланду из одной миски и ночевали под одной лошадиной попоной, кишащей блохами. А потом настало время идти каждому своей дорогой.

Едва не умерев после укуса гуля, Кастор вступил в спасший ему жизнь Орден Очищающего Пламени, а Рыддик ухитрился сделать неплохую карьеру адвоката в Уре, Блистательном и Проклятом - городе отъявленных мерзавцев и сутяг. Однако горячая южная кровь не могла успокоиться! Всего-то пара ударов шпаги в подворотне, и вот уже гроза Палат Правосудия Ура бежит в вечно мятежный Фронтир, заметая за собой следы. На долю выпало еще много приключений, но все изменила очередная пара ударов шпаги - на этот раз в алькове графини Нирской. На счастье Тасканьо беспомощная нагота никогда не мешала ему блестяще фехтовать, напротив, весьма смущая соперников демонстрацией, хм... скажем так, могучей телесной мощи. Старый граф Нирский пораженный увиденным, едва ли не в большей степени, чем ловким финтом Рыддика, скоропостижно скончался, а последующий марьяж с его молодой вдовой позволил беспокойному сыну Сантигских островов, наконец, угомониться, обретя титул и достоинство.

И то, и другое впрочем, на деле было крайне сомнительным, но Кастору не приходилось выбирать: если кто и поможет ему доставить Трофей в безопасность (хотя бы относительную), то только граф Нирский, он же Тасканьо-Потаскун.

Если только удастся до него добраться...

Надо сказать, что в неожиданном вознесении Рыддика не было ничего удивительного. Нравы во Фронтире отличались хаотичной простотой, и сегодняшнего Князя от вчерашнего мастерового иногда отличало только наличие золотой (а у многих - и вовсе только позолоченной) цепи на камзоле. Да и чего ждать от Вольницы, чье население проще было назвать сбродом, чем народом? Оно представляло собой пестрый конгломерат из далеко не самых лучших, зато воинственных и свободолюбивых представителей всех стран и народов цивилизованного мира, оседавших в благодатных, хоть и раздираемых постоянными войнами землях Мятежных Княжеств.

Такой винегрета наречий, имен, разреза глаз и цвета кожи, какой представлял из себя Фронтир трудно было и вообразить.

Государство-ярмарка, разодранное на десятки крохотных вотчин и княжеств, регулярно менявших названия, границы и, естественно, Мятежных Князей .

Как называлась деревня, обнаруженная Кастором ди Туллом на третий день блужданий по лесу, и кому она принадлежала, он не знал. А если бы и знал, уверенности в том, что ныне она принадлежит тому же самому сюзерену не было. Самым благоразумным представлялось пройти мимо, однако выбора оставалось немного: им надлежало точно установить свое местоположение и купить еду. А, кроме того - раздобыть простую одежду, чтобы при случае сойти за крестьян. Нынешние одеяния делали обоих уж слишком приметными.

Ди Тулл машинально поскреб свою щетину, легко выдававшую знакомство щек с бритвой, и недовольно покосился на чистую бледную кожу Яны... да, уж похожи на сиволапую деревенщину, нет слов! Впрочем борода скоро отрастет, а лицо Трофея всегда можно измазать грязью. Главное только, чтобы селяне не выдали их тут же ближайшему лендлорду. На всякий случай ди Тулл убрал амулет с символом Экзекуторов, мечом, пронзающим пылающее солнце, за ворот камзола.

Деревенька оказалась не то чтобы очень большой, но и не маленькой, а кроме того - аккуратной и не бедной. Дома выглядели крепкими и добротными, солома на крышах - свежей и несвалявшейся. На улицах дрались между собой собаки - не самые тощие из тех, что видел ди Тулл, копались в пыли курицы и возились дети. Взрослых рыцарь почти не увидел, однако это ничего не значило: за деревней начинало колоситься поле овса, скорее всего большинство селян занято на уборке. Кроме того, по правую руку от деревни ди Тулл обнаружил черную полосу небольшой просеки - селяне рубили лес и выкорчевывали пни, расширяя пашню.

Это плохо. Раз так, значит, в деревне достаточно крепких мужчин. Конечно, один рыцарь без труда разгонит дюжину сиволапых (а уж тем более - рыцарь-Экзекутор!), но все равно - плохо. С раной в плече и подступающим жаром, он не чувствовал в себе достаточных сил для хорошей драки.

Посреди, наглядным свидетельством ее достатка, громоздился большой, вместительный даже на вид и высокий - в два с половиной человеческих роста домище без всякого намека на окна. Общинный амбар, быстро сообразил Кастор. Должно быть, хозяйство у местных жителей крепкое, раз такие хоромы для своего добра отгрохали! На голой, еще не покрытой соломой крыше амбара Экзекутор, к своему удивлению, обнаружил несколько человеческих фигур. Они деловито копошились и время от времени то одна, то другая опускались на колени, приникая головой к поверхности крыши, словно для того, чтобы заглянуть внутрь амбара через дыру. Рука одной из фигур показалась ему неестественно длинной и, сощурив глаза, ди Тулл разглядел в ней оружие. Подойдя ближе он понял, что человек на крыше держит в руке меркан - охотничий самострел. Время от времени, приметившись, он пускал стрелу прямо себе под ноги. Точнее, внутрь амбара через отверстие, с этой целью проделанное в крыше. Остальные подавали стрелку новые снаряды и, по очереди заглянув в амбар, чтобы ознакомиться с результатом, бурно радовались каждому удачному выстрелу.

От нехорошего предчувствия у ди Тулла засосало под ложечкой, однако отступать было поздно - их в свою очередь заметили. Человек с арбалетом выпрямился во весь рост и замахал оружием, привлекая внимание кого-то, скрытого от рыцаря и его спутницы, стенами изб. Затем он взял еще одну стрелу, напряг тетиву меркана, опустил снаряд в желоб, но не выстрелил внутрь амбара, а присел на крыше, аккуратно положив снаряженное оружие рядом с собой. Остальные последовали его примеру.

Неприятное предчувствие рыцаря усилилось, но он не подал виду.

Когда они с Яной поравнялись с первыми домами, обнаружились и встречающие - высокий и крепкий старик с короткой, но весьма пышной бородой, в которой потерялись нос и губы, а также несколько женщин в простых подоткнутых платьях, гуськом семенивших на почетном расстоянии. По оружию и одежде Кастора, старик сразу признал в нем дворянина и угодливо склонил спину. Справедливости ради следует сказать, что не так уж слишком угодливо и не так уж низко, если сравнивать этот поклон с иными. Во Фронтире считалось вполне нормальным, когда у селян наличествовало чувство уважения к себе даже в присутствии полновесных дворян, а не двух перемазанных грязью оборванцев при мече и пистолете. Так что достаточно и того, что он не позволяет себе вольностей, смиренно дожидаясь, пока высокородный нобиль заговорит с ним первым.

- Мое имя виконт Кристофф де Боа! - объявил ди Тулл. - Доброго здравия, люди!

Женщины поспешно начали кланяться.

- Нас с леди... Ивен... - он чуть заметно запнулся, подбирая имя, которое звучало бы созвучно с именем Трофея, иначе эта сомнабула в жизни на него не откликнется! - ... постигло несчастье! В пути на наш экипаж напали разбойники. Я едва сумел отбиться от негодяев, но получил рану, и в результате нам обоим пришлось бежать, оставив экипаж на разграбление мерзавцам. Мы несколько дней блуждали по лесу, иззябли и оголодали, прежде чем вышли к вашей деревне. И теперь нам нужны кров на ночь, горячая пища и проводник. Вознаграждение, будьте покойны, окажется щедрым!

- Вот как, сталбыть! Разбойники у нас объявились? Ишь, изверги! - сокрушенно покачал головой старик. - А я, ваша светлость, Руперт Ведок. Местный, значица, староста. Вы уж не извольте тревожиться, мы вас облагодетельствуем, чем сами богаты! А о напасти вашей недалече чем через день узнает наш сиятельный князь. Уж он спуску вашим обидчикам не даст!

Князь? Уже хорошо, раз не барон!

С другой стороны, князь, точнее Мятежный Князь - второй и главный титул каждого повелителя во Фронтире. На языке немедленно зачесался вопрос - "как зовут князя?", но ди Тулл сдержался. Как можно путешествовать по землям местного владыки и не знать его имени?!

Он выяснит все позже, как бы между делом.

- Идемте, сталбыть, со мной, милорд. Лично вас привечу-приючу! У меня, значица, и банька есть, чтобы с дороги грязь... э-э, умыться, чтоб! да! умыться! А вы что столпились, курицыны дети? - эти слова старосты уже адресовалось набежавшим селянкам. - А ну, кыш!

Старый Руперт даже замахал руками, словно и в самом деле разгонял стаю цеплят. Кастор тем временем (с показной заботой поддерживая едва передвигающую ноги Яну, с лица которой не сходило все то же апатичное выражение) цепко оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать взглядом местных мужчин. Но заметил только одного - мрачного бородача, сидевшего на крыльце дома и оселком правившего косу. У его ног лежала еще куча хлама, ждавшего заточки. Почувствовав на себе взгляд пришлого, мужик встал и почтительно поклонился, после чего вернулся к своему занятию, потихоньку наблюдая за странной парочкой из-под густых нависших бровей.

Войдя в деревню, ди Тулл почувствовал - в воздухе что-то не то!

Предчувствие беды молоточками заколотило в висках, он насторожился еще больше и даже незаметно передвинул меч на бедре так, чтобы его проще было выхватить. А, сделав еще несколько шагов, рыцарь понял, в чем причина его беспокойства: на всю деревню несло мертвечиной! Этот тошнотворно-сладковатый запах, выворачивающую нутро вонь разлагающейся плоти, он не мог спутать ни с чем другим!

Ловушка!

Рука ди Тулла рванулась к пистолету. От старосты его жест не ускользнул, шарахнувшись в сторону, Руперт Ведок выставил перед собой руки и торопливо запричитал, позабыв даже про все свои "сталбыть" и "значица":

- Ваша светлость! ваша светлость! Не извольте тревожиться! Мы не лихие люди, что путников заманивают и режут! И чумы в деревне нетути! Вы все не так поняли! Это не от злого умысла воняет мертвечиной-то! Энтот у нас случился, как его... канхфуз!

- Что еще за конфуз? - мрачным, не предвещающим ничего хорошего голосом спросил ди Тулл, не отнимая руки от оружия.

- Амбар все! - чуть не плачущим голосом признался Руперт. - Амбар воняет, чтоб его! У-у, злыднев притон!

Экзекутор терпеливо ждал, пока старик продолжит. После стрелка на крыше он и сам сообразил, что с амбаром дело нечисто и теперь ждал подробных объяснений.

- А и как ему не вонять-то, - пояснял староста. - ежели он забит мертвяками чуть не доверху.

- Трупами? - поднял бровь ди Тулл.

- Какими трупами? Трупы они, сталбыть, в земле лежат и гниют себе потихоньку. А то - мертвяки. Зомбы, значица! Бродят себе там и думают, как наружу выбраться.

Полный амбар зомби? Даже закаленного в боях с нежитью ди Тулла перетряхнуло. Ничего себе деревенька?!

- У вас мор? - в нем тут же проснулся рыцарь-Экзекутор. - Вы загоняете в амбар каждого, кто обратится в нежитя?

- Нет, упаси нас небо! - всплеснул руками староста. - Не так все!

В нескольких словах старый Ведок объяснил Кастору суть беды, постигшей Мышиные Норки (название деревни ди Тулл, впрочем, узнал несколько позже).

Очередной призыв рекрутов для грядущей войны с Лютецией (а может и за нее - союзники из числа Мятежный Князей всегда отличались, скажем так, большой ветреностью) крепко обезлюдил деревню - почти всех мужчин и лошадей забрали для временного несения службы. Несение военной службы по призыву своего Князя являлось одной из обязательных повинностей, которые несли жители Фронтира. Беда застигла деревню в самый неподходящий момент - шла подготовка к сбору урожая, а, кроме того, мужики начали расчищать новую пашню, чтобы с осени оставить землю под парами. Но если со сбором урожая оставшиеся в Норках женщины и подростки еще могли управиться самостоятельно, то воевать с лесом им явно было не по силам. И надо же такому случится, чтобы в это время пролегающим мимо трактом ("вдоль болотин-то у нас аккурат Змеиный тракт тянется!") шел Черный пастырь.

При этом известии у ди Тулла даже щека дернулась от едва сдерживаемой ярости - истинной ярости рыцаря-Экзекутора. Дело в том, что одним из самых вопиющих нарушений Нееловского пакта, влекущих за собой высылку карательного отряда Башни, считалось использование для своих нужд и целей всевозможной нежити, да нечисти, а также магиматов - демонов и бесов, прошедших магическую обработку. Однако отдельные неточные формулировки в пакте, равно как и заметное усиление Черной Церкви в последние годы позволило обойти этот запрет. Незаконное использование нежити и магиматов - это плохо, нет слов! И некроманта, который по ночам ворует с погостов трупы, а затем оживляет их, чтобы они для него раскапывали какой-нибудь курган древнего короля в поисках сокровищ, безусловно следует хватать на месте и сжигать.

А как быть с законным использованием? С применением магиматов (магических материалов) и прирученной нежити, санкционированным государством и находящимся под его контролем? Это ведь совсем другое дело! Тот же Ур, Блистательный и Проклятый, подписываясь под пактом, далеко не намеревался отказываться от права отправлять трупы преступников и должников махать кирками на серебряные рудники! Это ведь одна из статей доходов государства и форма наказания, устрашающе действующая на нечистый на руку народец! Не могло подписание пакта остановить также и движение Топтунов, таскавших поезда с одного края карты мира в другой. А ведь големы - одна из форм использования магиматов.

"Защита интересов человечества не должна препятствовать торговле и прогрессу!" - кричали крючкотворы в урских Палатах Правосудия, отказывая эмиссарам Ордена в свободе рук. "Нееловский пакт должен защитить человека от нежити, но не нежить от человека!" - вторили им адвокаты Лютеции.

А где одна прореха в законе, там и другая. Очень скоро частнопрактикующие некроманты стали получать лицензии в Магистрате Ура (при обязательном ходатайстве Черной Церкви), вполне легально скупать трупы, не подлежащие погребению и не застрахованные от реанимации, и использовать их по своему усмотрению, действуя при этом от имени государства. Так, появились Блеклые пастыри, они же Трупоходы, - бродячие некроманты-аниматоры, сопровождаемые толпой зомби. Они бродили по деревням и городам, скупая новые тела взамен вконец износившихся, и подряжаясь на выполнение различных грубых, не требующих смекалки и проворства работ: переноску грузов, мощение дорог, расчистку леса... Дармовая рабочая сила, не нуждающаяся во сне, отдыхе, пище, оплате (не считая платы самому некроманту) обходилась очень дешево и пользовалась большим спросом. К тому же работающие зомби, в отличие от мастеровых и подмастерий, не пили по ночам горькую, не крали, что плохо лежит, не портили девок. А от запаха, болезней и эпидемий, которые должны разносить бродячие трупы, стада Блеклых пастырей надежно защищали армейские заклинания стасиса, использование которых являлось обязательным пунктом лицензий.

- Я дурень старый, сталбыть, и купился! - причитал Руперт, дергая себя за бороду. - Заключили мы энтот... контрахт, значица. Уплатили ему гроши - чин по чину, зомбаки и начали работать. Ходют они не шибко быстро, а соображалки, той и вовсе нету, но зато ни ночь, ни дождь, ни зной им не почем. Одно слово мертвяки! Ежели никто себе по ошибке палец или всю руку не оттяпает - споро работают! А три дня назад...

"Три дня!" - эхом аукнулось в голове у ди Тулла.

Три дня назад пала несокрушимая Башня, а он, сопровождая Трофей, рухнул в лесную чащобу чуть не в самое поперечье грядущей войны! Случайность? Совпадение?

- ... три дня назад дерево, срубленное зомбаком-то, взяло и ухнуло на пастыря. - продолжал рассказывать Руперт. - Я рядом стоял - все видел! Не могло оно в нашу сторону упасть! Ну, никак не могло, милорд, вот зуб вот энтот, последний, готов отдать! Не могло, а только взяло и ухнуло. Он, пастырь, значица, только ножонками и взбрыкнул.

Кастор уже почти не слушал его. Угнетающие мысли текли в голове рыцаря, наполняя душу каким-то потусторонним, гадостным ощущением: "А мы три дня назад не могли уцелеть, бросаясь в нестабильный портал... но уцелели. Невозможное становится возможным. И наоборот. И неужели всему виной...!". Экзекутор тихонько покосился на Яну, тяжело повисшую на его руке. Траченное ожогом лицо девушки ничего не выражало.

Усилием воли Кастор заставил себя вновь прислушаться к рассказу старосты.

Дерево зашибло злополучного некроманта не сразу. Пока покалеченный, харкающий кровью Черный пастырь еще оставался в сознании, он своей волей загнал зомби в общинный амбар, где и велел их закрыть. Думал - оправиться немного и успокоит свое стадо.

Но не оправился. "К вечеру, сталбыть, отдал душу!".

А дальше все развивалось само собой: со смертью некроманта власть его над анимированными трупами исчезла, и мертвецы превратились в то, чем они являлись на самом деле - в ходячие трупы, лишенные покоя смерти. В существа, насильно обреченные не жить и не умирать, а лишь пребывать в состоянии вечного неизбывного голода, который на короткое время может утолить только одно.

Живая плоть.

Таких мертвецов - низшую форму неживого существования, чаще всего называли хучами.

Спустя сутки после смерти Черного пастыря хучи уже бились в стены амбара, чуя рядом живых людей и алча их. Вдобавок ко всему рассыпалось заклинание стасиса, сдерживавшего процесс разложения. Очень скоро амбар начал благоухать на зависть любому склепу. Даже если бы мертвяков удалось сдержать внутри импровизированной деревянной темницы, амбар все равно таил в себе другую опасность: эпидемия, чума, мор.

- Известно - зомбаки, они хоть и трупы трупами, а все же и их умертвить можно. Ну, ежели в голову женить чем покрепче, али поострее! Вот мы и придумали, значица, молодцев наверх посадить, чтоб они из мерканов-то в бошки мертявкам и лупили. Как побьют всех, так амбар откроем, и, сталбыть, похороним всех честь по чести. Со священником!

Они как раз проходили мимо зловещего амбара.

Кастор против воли сморщился: от строения разило разложением с такой силой, что запах показался ему не осязаемым. Тучи мух вились в воздухе. Смрад был настолько омерзителен, что даже у привычного ко многому Экзекутора болезненно сжался желудок, и ди Тулл даже порадовался тем, что тот уже три дня как пуст.

- А сжечь не проще? - прикрывая нос рукавом, спросил Экзекутор.

- Не-а. Никак нет. По уму-то оно, конечно, ваша правда, милорд! Сжечь бы его надыть вместе с мертвяками. - вздохнул староста. - Известное дело, огонь скверну не щадит. Но токмо жалко. Амбар, сталбыть, он же общинный. Всей деревней строили, все мужики трудились. Одного горбыля на крышу сколько ушло! А горбыль он нынче дорогущий! Почти как чистая доска! И потом - ну как огонь на другие избы перекинется? Беды не оберешься! Вот, сталбыть, и приходится парням мертвяков по одному бить через крышу, хоть и несподручно это.

Кастор только покачал головой: чего только не придумают люди, чтобы усложнить себе жизнь.

- Эй, Уилл! - приложив руку к бороде, крикнул староста, адресуясь одному из орудовавших на крыше парней. - Как дела идут?

- Четверо уже! - подступив к краю, сообщил паренек (на вид лет тринадцать) и горделиво помахал сверху большим охотничьим мерканом. - Но их там все одно полно. Стрелять страсть, как неудобно. И без наконечников железных туго дело идет: стрелы от черепа скользом уходят. До вечера, пожалуй, не управимся.

- Надо управиться. - недовольно шмыгнул носом староста. - Ежели они еще денек внутри гнить будут, по деревне, чего доброго, мор пойдет!

Они миновали амбар и почти добрались до дома старосты, когда Яна, которая плелась, не глядя перед собой, вступила в кучку, оставленную не то собакой, не то еще какой живностью, рысившей по деревне. Девушка поскользнулась и слабо вскрикнула, болезненно подвернув ногу. Кастор едва успел удержать Трофей от падения, обхватив здоровой рукой за талию. Однако боль в вывихнутой лодыжке, видимо, оказалась достаточно сильной; по обычно бесстрастному лицу девушки даже скатилась слезинка.

Впрочем, ди Тулл такую мелочь не заметил. Его внимание уже привлекло другое происшествие, на первый взгляд куда более значимое.

Почти одновременно с вскриком Яны (буквально с секундным опозданием!) раздались другие крики. Кричали мальчишки, заглушая треск и хруст хваленого старостой, "дорогущего" горбыля. Вскинув голову, рыцарь устремил взгляд на крышу амбара и похолодел, поняв, что видит на крыше не четыре фигурки, а только три.

Один из стрелков по хучам провалился внутрь набитого ожившими мертвецами строения, когда подгнивший от влаги горбыль под его ногой предательски разломился надвое! Этого не могло - не должно было! - случится ("амбар-то, он ведь новехонький!"), так что ди Тулл ни на секунду не усомнился: злая судьба, против воли сделавшая Экзекутора хранителем Трофея, подбросила ему новое испытание.

Перепуганные крики парней стали эхом дурных предчувствий, навалившихся на Кастора.

- Уилл! Уилл провалился!

- Эта... - ошеломленно промямлил староста. - Как же так-то?...

Перед глазами Кастора ди Тулла мигом нарисовалась жуткая картина: бесформенная куча черных, разлагающихся тел, медленно наваливается на оглушенного падения юнца, источая смрад самой смерти. Толпа живых хучей представилась ему единым сплошным организмом, эдакой гигантской амебой, с алчной неторопливостью подбирающейся к жертве, обволакивающей ее, выставив вперед дюжины жадных распухших конечностей, склонив синюшно-лиловые лица, оскалив из-за ошметков губ неполные ряды изжелта-белых зубов.

Первым порывом Экзекутора было ринуться к амбару с намерением сбить замок, но он тут же овладел собой. Если парень свалился внутрь, его уже не спасти! Надо думать о живых! Не в последнюю очередь ди Тулла остановила резкая боль в плече, напомнившая ему о ране. С такой против полчища хучей не повоюешь!

- Парню конец. - тихо пробормотал Кастор, словно оправдывая свое бессилие. - Конец...

Однако судьба, злой фатум, так старательно подготовивший очередную каверзу, вовсе не собиралась отпускать его так просто.

- Он держится! - дрожащим от страха крикнул с крыши один из мальчуганов. - Держится! Уцепился за балку!

В подтверждение его слов из амбара донесся глухой перепуганный крик. Даже не крик - тоскливый вой, в котором слились неизбывный ужас и мольба о помощи.

- Вытаскивайте! - взвыл староста Руперт. - Вытаскивайте, сучьи дети! Щас я веревку, щас...

Он засуетился, но вместо того, чтобы побежать за веревкой почему-то начал метаться перед амбаром взад-вперед. Испуганные селянки со всех ног бежали к злополучному амбару, привлеченные криком, однако ни у одной из них Кастор не углядел чего-то хотя бы похожего на веревку. В довершение ко всему, вместо того, чтобы прийти на помощь другу, двое юнцов тут же сиганули с крыши, оглашая деревню криками. Оставшийся третий, превозмогая страх, склонился над проломом и даже попытался просунуть внутрь руку, но тут же отдернул ее.

- Никак! Рукой не дотянуться! - в отчаяннии крикнул он.

- Веревка... - мелко суетился староста.

Кастор уже примерился, чтобы дать ему оплеуху и заставить, наконец, действовать, но рок продолжал гнуть свое.

- Там никак! - плачущим голосом докладывал с крыши приятель Уилла. - Никак веревкой! Балка толстая, он хватом в оберучь держится! Хоть одну руку ослабит - вниз канет! К этим...

Вой-мольба Уилла стал еще громче, к нему присоединились перепуганные крики собирающихся со всех сторон женщин. Хор ужаса.

Спешил к амбару уже и мрачный бородач, прихвативший на бегу вилы. Ди Тулл невесело рассмеялся - про себя, конечно. Нет, от судьбы не уйдешь. Давно следовало понять это. С тех пор, как девушка оказалась подле него, обойти неприятности стало невозможно. Слабо утешало лишь то, что до сих пор из них удавалось выбираться... правда, всякий раз неся потери. И потом, выбирались всегда только они вдвоем. Трофей и его хранитель. Так было и тринадцать лет назад - с Вороном, впервые столкнувшимся с Трофеем пяти лет отроду.

Когда она рядом, всегда есть шанс выкрутится из пасти смерти. Просто остальные оплачивают его своими жизнями.

Даже тогда, в портале...

- ... но только не сейчас.

Кастор ди Тулл даже не понял, что произнес эти слова вслух.

Нельзя! У тебя важная миссия! Ты - хранитель Трофея! А это всего лишь жалкий мальчишка, сын сиволапого виллана! Его доля на чашах весов несоизмерима!...

Башни больше нет!

... Рыцарь Ордена Очищающего Пламени. Кавалер Меча Славы.

И Ордена - тоже!

... Цепной пес человечества.

А как же Трофей?! Как же Трофей?!

Поправив повязку, стягивавшую рану на плече, Экзекутор ткнул замершего (наконец!) старосту, привлекая к себе внимание, и потянул из ножен меч. Староста, узрев обнаженное оружие в руках рыцаря испуганно вскрикнул и попятился. До него дошло, что тот собирается отворить амбар! Тряся бородой, Руперт попытался вцепиться в руку Кастора, но тот оттолкнул его.

Махнув рукой на конспирацию, ди Тулл полез за ворот и выпростал амулет Ордена. Весть о крушении Башни, скорее всего, сюда еще не дошла, глушь как никак, а символ Башни, знак военного братства, истребляющего нечисть, был знаком повсеместно, и внушал людям уважение и доброе отношение. Он не прогадал. При виде знакомого знака глаза старосты широко раскрылись, а в спутавшейся бороде обозначилось движение губ, изобличавшей испуганную улыбку.

- Что столбом стоишь?! - рыкнул на него ди Тулл. - Зови мужиков! Надо вытаскивать парня!

Старый Руперт издал нечленораздельный звук и, тряхнув головой, что должно было означать согласие, со всех ног, ринулся прочь, бесцеремонно отталкивая попадавшихся на пути селянок.

Голос в голове ди Тулла окончательно умолк, примирившись с неизбежным.

Зато деревенские женщины, сообразив, что пришлый чужак намерен отворить амбар и выпустить из него нечисть, завыли и запричитали еще больше. Не то, чтобы они предпочли оставить внутри молодого Уилла, но страх перед гниющими мертвяками, алчущими человеческой плоти, превышал жалость к парнишке. А может свою роль сыграл тот факт, что среди селянок не было родительницы незадачливого стрелка. По крайней мере, никто не пытался прорваться к амбару и сбить замок, как сделала бы любая мать, чтобы спасти ребенка.

- Разошлись по домам! - не оборачиваясь, заорал Кастор. - Собирайте детей, закрывайте покрепче двери, затворяйте ставни. И держите топоры под рукой!

Упоминание о детях произвело магический эффект: селянки бросились во все стороны, выкрикивая имена своих драгоценных чад. В последний момент ди Тулл сумел привлечь внимание одной из них, заступив ей дорогу.

- Ты! - не терпящим возражения голосом приказал он. - Возьми эту леди. - палец ткнул в безмолвную, устало сгорбившуюся Яну, менее всего напоминающую своим обликом "леди". - и укрой у себя в доме. И чтоб быстро! Быстро!

Женщины разбежались.

Староста обернулся едва ли не мигом.

Старый Руперт ничуть не врал, когда уверял рыцаря, будто во всех Мышиных Норах мужчин осталось раз-два и обчелся. Не считая деловито приспешившего мрачного типа с вилами, вместе со старостой явились, наскоро похватав топоры, только двое крепко сбитых бородатых селян. Причем один из прибежавших "порадовал" ди Тулла отсутствием правой руки. Зато его клочковатая наполовину седая борода торчала во все стороны самым воинственным образом, а прищуренные глаза обшаривали амбар, где, проверяя стены на прочность, ворочалась мертвая плоть, безо всякого страха. Другие мужики, включая старосту, изрядно нервничали, а один так сразу кинулся к дверям, размахивая топором и выкрикивая имя паренька.

Отец!

Не раздумывая, мужик приладился было сбить замок обухом топора, но Экзекутор успел догнать и остановить его, схватив за плечо и рывком развернув к себе.

- Без моего приказа к абмару не соваться! - проорал он в лицо деревенщине. - Не хватало из-за одного балбеса на всю деревню нечисть спустить!

Селянин было дернулся, силясь освободится, однако хватка рыцаря казалась стальной. Он лишь крепче сжал пальцы, стальными крючьями впившиеся в плечо мужика. А мгновение спустя до отца молодого Уилла дошло, что оказывать сопротивление вооруженному рыцарю, тем более, изъявляющему желание помочь - не самое разумное дело. Скорчив несчастную гримасу, мужик отступил назад, пряча глаза. Руки его нервно дергались, не в силах сладить с желанием пустить топор в ход.

- Служил? - без обиняков поинтересовался Кастор, поворачиваясь к однорукому.

Не дожидаясь ответа, он вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок и быстро убедился, что заряд и порох на месте.

- Было дело, ваша милость. - словоохотливо откликнулся однорукий и выставил вперед культю. - Под Опорочей ядром снесло! Начисто, точно у цирюльника! Может оно и к лучшему... через денька три под Рамбургом всех в моей роте и покрошили.

Экзекутор протянул старому солдату свое оружие.

- Тогда обращаться умеешь. Даром выстрел не трать. Бей точно в голову, и только если кому из мужиков туго придет. Все остальные - слушайте внимательно! Парня вытащим и проблему с вашим амбаром решим. С мертвяками я буду рубиться сам. Вы же стойте полукругом и следите, чтобы никто случайно не ушел по деревне гулять или за спину мне не пробрался. Более не о чем не беспокойтесь и нечем пособлять мне не старайтесь! И уж не думайте раньше меня в амбар лезть! Кто хоть шаг вперед меня сделает - зарублю, как мертвяка!

Он отступил назад и окинул всех четверых внимательным холодным взглядом, пытаясь убедится, что насупившиеся селяне полностью отдают отчет его словам.

Отдают.

Ди Тулл продолжил свой краткий инструктаж.

- Если кто из нежитей прорвется, не межуйтесь, наваливайтесь скопом. Только держите при этом дистанцию. Не подпускайте их к себе! Один насаживает на вилы и удерживает, остальные бьют топорами. Рубите конечности и разбивайте головы!

- Динст... динстан... чего держать-то? - тихо, шепотом спросил один из деревенских старосту, нетерпеливо вертя в руках вилы.

- Черен енто. По-умному. - так же тихо ответил второй.

- Еще раз слушайте! Делайте все, как я сказал. Бейте только тех, кто меня обойдет. Действуйте вместе - один втыкает вилы в грудь и поддевает, чтобы мертвяк не мог ни подойти, ни соскользнуть, остальные, подобравшись, разят в голову.

Кастор глубоко вздохнул, покачал головой, словно дивясь тому, что сам же делает, и поудобнее перехватил меч. Особой надежды на мужиков у него не было, так что, пожалуй, придется сделать все, чтобы не выпустить из амбара ни одну тварь. Даже несмотря на спасение мальчика, жители деревушки едва ли будут испытывать к нему благодарность, если взамен придется убивать невзначай укушенных селян, рубя им головы.

А другого лекарства от укуса хуча в такой глуши не сыщешь.

Все! Дальше ходу назад - нет.

Рыцарь коротко кивнул старейшине.

- Сбивай замок.

- Кровь святых в помощь! - пробормотал седобородый Руперт, и с набожным видом сделал знак истинной веры.

Тяжелый топор медленно поднялся над головой Руперта, на мгновение завис в воздухе, выжидая-выцеливая. Мужики за спиной ди Тулла подобрались, словно дворовые псы перед дракой. В наступившей тишине стало слышно, как изнутри сипят мертвые легкие и скрипят ржавые петли амбара под натиском ломящихся тел. Мертвецы чуяли живых и жаждали их.

Экзекутор привычно закрыл глаза, ожидая резкого хэканья и глухого лязга железа о железо. Нездоровый жар, мучавший его вот уже третий день, казалось, усилился. Он чувствовал, как изнутри печет сомкнутые веки, а собственное дыхание казалось ему обжигающим и сухим, точно ветер в пустыне. Не самое лучшее состояние для схватки с целым амбаром живых мертвецов. "Ничего. Бывало и хуже!" - подумал он, усилием воли отгоняя плохие мысли.

Да, бывало и ху...

- Иэ-эх!

Данг!

Кастор ди Тулл глубоко вздохнул, открыл глаза и, занеся над головой меч, шагнул вперед. Двери распахнулись сами собой, со счастливым деревянным стоном избавившись от едва сдерживаемого натиска полулежавших на них мертвых тел. Окутанные удушливым запахом трупного разложения, мертвяки высыпали наружу, точно прелый горох из полусгнившего стручка. Мерзко корячась на непослушных отекших ногах, они, ничуть не удивляясь внезапной свободе, тут же двинулись в сторону людей, жадно протягивая руки. Пальцы многих были содраны и стерты о двери и стены амбара до самых фаланг.

Старший Экзекутор успел сделать ровно три шага, прежде, чем его клинок выбрал первую жертву.

Вжихх! Чмавк!

Тонким длинным мечом перерубить кость нелегко. Удар должен быть очень сильным и быстрым. Или просто - очень умелым.

Клинок прошел через коленную чашечку, рассекая суставы и связки, дряблые мышцы, смахивая головку малой берцовой кости. Хуч неуклюже повернулся на одной ноге и, не удержав равновесия (Кастор небрежно, проходя мимо, толкнул его плечом), рухнул на землю, дергая обрубком ноги. Не останавливаясь - мужики добьют! - Кастор сделал еще шаг вперед и коротко, почти без замаха ударил следующего мертвяка навершием рукояти в оплывшее фиолетовое пятно, некогда именовавшееся лицом.

Хрустнули выламывающиеся зубы, мертвяк попятился, неуклюже взмахивая руками. Налетев на ковыляющего следом хуча, он, было, остановился и тут же получил жестокий прямой укол в глаз. Клиновидное острие меча глубоко погрузилось в глазницу, прошибло стенку черепа, пронзило разложившуюся массу, заменявшую хучу мозги, вышибло затылочную кость. Рывком освободив меч, Кастор плавно сместился в бок и хлестнул мечом следующего мертвеца, метя в висок. Еще одно полуразложившееся тело тут же кулем осело наземь.

Вяло ковыляющие трупы не могли тягаться в проворстве даже с обычным человеком, не говоря уже о тренированном, профессионально подготовленном рыцаре-Экзекуторе. Даже рана и стремительно усиливающийся жар не могли снизить скорости и точности движений ди Тулла. Слишком хорошо его тело помнило навыки боя, вбитые опытными инструкторами в гимнастических залах и отточенные в десятках сражений и поединков. В то же самое время противоестественная сила, заставляющая двигаться остывшие тела, не могла полностью обороть смертный сон. Мертвецы перемещались в пространстве точно с явным усилием. Хищное проворство в их движениях просыпалось лишь в те короткие мгновения, когда твари подбирались к человеку достаточно близко, чтобы попытаться вцепиться в него. Но и в эти мгновения их всякий раз упреждал удар рыцарского меча.

Жуткое действо, разыгравшееся в дверях амбара, язык не поворачивался назвать сражением или битвой. Бойня, резня, истребление - как угодно, но только не битва! Живой с потрясающей скоростью и точностью наносил удары мертвым, неуклонно поражая в голову, либо перерубая тянущиеся к нему конечности, и те послушно падали к его ногам, дергаясь в конвульсиях.

Впрочем, если бы кто-то спросил человека, учинившего это побоище, как следует именовать происходящее, Кастор подобрал бы совершенно иное определение.

Работа.

Проклятая и вместе с тем благородная и благодарная экзекуторская работа - освобождение мира от заполонившей его нечисти. Выжигание всего нечистого и омерзительного каленым железом и очищающим пламенем. Истинно так.

Еще один удар! Меч разрубил кисть поднятой мертвой руки, обрушился на покрытую трупными пятнами голову, но вместо того, чтобы расколоть шишковатый, облепленный жидкими волосами череп, неожиданно соскользнул на плечо и глубоко увяз в плоти.

Чертыхаясь ди Тулл, ударил нежитя ногой в живот, заставив попятится, и рывком высвободил оружие. Как раз вовремя, чтобы отбить в сторону лапы очередного хуча подобравшегося сбоку. Двумя ударами рыцарь положил обоих и на мгновение замер, тяжело переводя дыхание.

Следующий промах может стоить ему жизни.

Рана и начинающаяся лихорадка все сильнее давали о себе знать. Плечо ди Тулла горело огнем, а в дополнение ко всему вновь открылось остановившееся было кровотечение. В какой-то миг Кастор обнаружил, что не только вся повязка, но и рукав камзола насквозь пропитались кровью. При каждом взмахе меча ее брызги летели в разные стороны, доводя мертвых до исступления: голод и прожорливая алчность - единственные чувства, которые им еще были доступны.

Плохо дело!

Безусловно, рыцари Ордена Очищающего Пламени славились своим умением превозмогать слабости плоти во имя торжества духа, однако следовало смотреть на вещи реально: еще немного и кровопотеря ослабит его так, что он сам станет медленным и вялым, как хуч. Что ж, лишний повод к тому, чтобы быстрее закончить неприятную работу! Прикусив губу, ди Тулл шагнул вперед, и еще один мертвец рухнул, во второй раз на своем веку обретя покой смерти.

Только бы не дать мертвякам разбрестись по сторонам! Если это случится, у него не будет уже ни сил, ни времени для того, чтобы преследовать их по всей деревне. Да и мужиков нежити чего доброго покусать могут, а тогда... не хотелось думать, что тогда. Но Экзекутор понимал: оставлять в деревне потенциальных зомби нельзя. Зараза способна распространяться с поразительной быстротой. Из-за подобных случаев в прошлом оставались безлюдными целые провинции! Надо закончить все здесь и сейчас. Возле этого чертового амбара!

С влажным чавканьем клинок в очередной раз погрузился в плоть, смахивая голову с прогнивших плеч. Отличный удар! Сейчас - во времена пистолетов и шпаг осталось не так уж много мастеров в обращении с длинными мечами.

И уж удар, способный чисто снести голову не всякий нанести сможет!

В братстве Башни мог каждый.

... Башня.

Лицо ди Тула потемнело от нахлынувшего гнева. Кровь вскипела, наливая ноющие мышцы неожиданной силой. Выкрикнув гортанный вопль, он ударом локтя свалил навалившегося было хуча, и, безжалостно расходуя оставшиеся запасы выносливости, принялся наносить удары еще быстрее и яростнее, невзирая на усиливающуюся боль в плече.

Башня...

Башня!

Даже в приступе ярости, беспорядочно раздавая удары направо и налево, ди Тулл не забывал, кто его противники и тщательно следил, чтобы капли летящей во все стороны жижи не попали ему на лицо. Не хватало еще познакомиться с действием трупного яда! Как правило, ему хватало одного, реже двух ударов, чтобы заново упокоить мертвеца. Лишенные сознания и способности связно мыслить, хучи не пытались уклоняться от ударов или хотя бы закрывать голову руками. Убивать их оказалось несложно.

В какой-то миг Кастор подумал, что деревенские мужики, пожалуй, прекрасно справились бы и без него. Все, что требовалось, чтобы оказать мертявкам достойное сопротивление - подавить сверхъестественный страх перед нежитью. Но так получилось, что уверенность деревенские здоровяки обрели только в присутствии профессионального убийцы нечисти.

Как же! "цепной пес человечества"!

Кончилось все неожиданно.

Просто нанеся очередной удар, разрубивший мертвецу череп почти до переносицы, Кастор обнаружил, что убивать больше не кого. Мертвые, наконец, обрели возможность именоваться таковыми с полным правом. Мертвенная усталость упала на плечи тяжелым ватным плащом, пригибая к земле, предательски расслабляя мышцы ног. Рана в плече превратилась в пульсирующий огненный шар, перед глазами плавали красные круги. Но он - рыцарь! нельзя показывать свою слабость!

Кастор ди Тулл воткнул меч в землю - сил обтирать клинок не оставалось, и обернулся, пытаясь увидеть, не осталось ли позади недобитков.

Это оказалось лишним.

Селяне, быстро оправившиеся от первого шока, вызванного повалившей из амбара толпой ходячих трупов, с чисто мужицким прагматизмом доделывали его работу, независимо от того шевелился сраженный рыцарем мертвец или нет. Действовали они слаженно, точно заправская могильная команда. Один втыкал лежащему хучу вилы в грудь и наваливался на черенок всем весом, лишая мертвяка возможности встать (на всякий случай). Второй на пару со старостой старательно разбивал черепа ударами топора. Однорукий вояка стоял рядом с пистолетом ди Тула наготове, готовый прострелить голову любому другому мертвяку, способному попытаться напасть на занятых товарищей.

Мужики не поленились расколотить на всякий случай даже те несколько голов, что Экзекутор срубил напрочь. "Хоть сейчас бери в братство!" - невесело подумал Кастор.

Вытащив меч из земли, он, медленно передвигая ноги, поплелся внутрь амбара. Надо убедится, что ни одна тварь не притаилась в глухом углу.

Внутри оказалось достаточно светло - свет проникал через разобранную мальчишками крышу. Кастор не удивился, обнаружив в центре солнечного пятна четыре неподвижных тела, чьи плечи и головы щетинились древками стрел. А вот и сам стрелок!

Мальчишка так и висел на толстой поперечной балке, вниз головой, вцепившись в нее руками и ногами, точно вампиреныш.

- Эй, парень! - вяло позвал Кастор. - Здесь чисто. Прыгай!

Мальчишка повернул красное - от притока крови к голове - лицо на голос и жалко улыбнулся. Бледные губы тряслись.

- Прыгай. - повторил Экзекутор. - Поможешь перетянуть рану, пока старшие заняты.

- Н-не мммм... - замычал парень. - Не ммм... не ммм-могу!..

- Что? - Кастор поморщился.

В голове стремительно нарастал глухой внутренний шум, перекрывавший звуки внешнего мира. Он пошатнулся и почувствовал, что тело перестает слушаться.

Мальчишка (кажется, Уилл? в голове все путалось) судорожно сглотнул.

- Ру-уки. Нне ра-азжжима-аются.

- В задницу мечом кольну, живо разожмутся. - хмуро пообещал Кастор, хотя и не был уверен, что сейчас сил его достанет хотя бы просто поднять меч.

В глазах рыцаря окончательно помутилось, он неуклюже переступил ногами, пытаясь удержать равновесие, запнулся об один из трупов, и тяжело повалился лицом вперед. Падение было тягуче-долгим, как будто воздух уплотнился в сотни раз, превратившись в густую патоку. Медленно проваливаясь сквозь нее, ди Тулл все ждал удара об землю, но вместо устланного соломой пола амбара ему навстречу бесконечно-неторопливо плыла темнота, в которой пульсировали красные всполохи, ввинчиваясь через глаза в мозг и отзываясь почему-то болью в плече.

Удара он так и не дождался. Темнота, наконец, встретила его и мягко всосала в себя, вместе с памятью, усталостью и болью.

Небыть оказалось так хорошо!

... Он пришел в себя на второй день от того, что чьи-то мягкие теплые руки щупали его лоб. Распахнул глаза, Кастор ди Тулл обнаружил над собой незнакомое пухлое краснощекое лицо в обрамлении светлорусых волос с проседью.

- Наконец-то вы пришли в себя, милорд! - обрадовано возвестило лицо, расплываясь в довольной улыбке. - А мы уж думали, ежели к вечеру не оклемаетесь, сталбыть, следует в город посылать. За лекарем!

- Нет!

Хриплый голос ди Тулла прозвучал нежелательно громко, выдав его явную тревогу. Разозленный на себя, он приподнялся на локте и, оглядевшись по сторонам, уже спокойно повторил:

- Нет. Не нужно никакого лекаря. Я в порядке.

- Как пожелаете, милорд. - откликнулась селянка, подскакивая с лавки и сгибаясь в неловком поклоне.

Селяне принесли его в избу старосты. Хозяева выделили гостю лучшую кровать, застланную свежей соломой и прямо-таки завалили одеялами. А глава семейства даже пожертвовал свою лучшую подушку, набитую не перьями, но пухом.

- Сколько я был... - он запнулся, раздраженно потер щеку и обнаруживая на месте щетины куцее подобие бороды. - Как долго я спал?

- Сегодня третий день пошел. Вот мы, сталбыть, и волноваться начали. - сообщила жена старосты (а кому это еще быть? опять же семейная приговорка эта семейная...).

Яна!

Память огромными кусками возвращалась к нему, и ничего хорошего воспоминания с собой не несли. Только тревоги, страхи, и предчувствие новых бед и трудностей.

- Со мной была девушка. Леди! Где она?

- С ней все в порядке, милорд. Она, сталбыть, туточки, в Мышиных Норках, вот токмо...

- Что "токмо"? - раздраженно рявкнул ди Тулл, нервно шаря вокруг постели руками в поисках оружия.

У этой деревенщины должно было хватить ума, чтобы не трогать рыцарские причиндалы. Иные аристократы относятся к своему оружию, как к женщинам, и любое чужое прикосновение могут истолковать, как личное оскорбление. Так и есть! Перевязь с оружием селяне аккуратно сложили подле палатей. Наткнувшись пальцами на рукоять меча, ди Тулл немного успокоился.

- Что не так? - уже ровным голосом спросил он. И даже попытался одобрительно улыбнуться.

- Э... ну, вы уж не гневайтесь милорд, но, сталбыть, леди-то так себя не ведут.

Жена старейшины прикусила язык, опасаясь что рыцарь набросится на него с кулаками, но Кастор только вопросительно смотрел на него. Ободренная женщина продолжила:

- Тихая она, нелюдимая, и не белоручка вовсе. Работы, сталбыть, совсем не чурается.

- Работы? - недоуменно переспросил

Селянка кивнула.

- Все время в огороде, сталбыть, ковыряется. Притом, не разбираясь даже в чьем, и платы за помощь не прося. Вы токмо не подумайте, милорд, никто ее о работе и не просил, и уж тем паче не принуждал. Она сама поначалу подле вас сидела, а потом вышла, походила по улице и за огород взялась.

"Монашеское воспитание", - подумал ди Тулл.

Из тех скудных сведений, что ему сообщили о Трофее до того, как отправить за ней во главе дружины, Кастор знал: Яну воспитывали в строгой секретности в небольшом закрытом монастыре, затерянном в глухомани. Там девушка жила под постоянной опекой двух отцов-настоятелей и охраной четырех рыцарей Ордена Очищающего Пламени.

И те, и другие уже мертвы. Как мертва его дружина - одно из лучших воинских подразделений, состоящих на службе Башни. Как мертв легенда братства - Ворон, знаменитый рыцарь и лихой рубака, на четвертом десятке жизни вдруг открывший в себе магические способности и ставший боевым магом. Как мертвы все братья-Экзекуторы, принявшие свой последний бой в Башне, некогда считавшейся неприступной и несокрушимой.

Все мертвы... он еще долго не устанет повторять себе это снова и снова.

Все. Мертвы. Потому что своими жизнями выкупили право на жизнь этой девочки.

И его заодно...

Кастор не знал в чем истинная сущность и истинное предназначение Трофея. Равно как и не знал он, что тринадцать лет назад для того, чтобы решить ее судьбу в условиях строжайшей конспирации собирался Великий Синод Строгой Церкви, протоколы которого никогда не вносились в церковные Анналы. Но даже круглому дураку было бы ясно, что тайна девушки, почти девочки, оплаченная столь многими жизнями, вполне стоит того, чтобы так долго и тщательно прятать ее от всего мира.

- ... словно монашка какая. И все это время даже слова не вымолвила. - продолжала словоохотливая хозяйка, не замечая, что невольный постоялец ее не слушает, уставившись в одну точку и сосредоточенно думая о чем-то своем.

Кастор тряхнул головой, приводя мысли в порядок.

Он еще узнает, что такого тайного в его спутнице. А пока надо, чтобы она просто находилась рядом.

- Где она сейчас? - прервал он жену старосты.

- Что?

- Девушка! Приведите ее сюда!

- Ах! да-да, сей же час, милорд!

Несмотря на свои тучные размеры, селянка проворно развернулась и выбежала наружу. Кастор осторожно спустил ноги на пол, прислушиваясь к тому, как ведет себя его тело. После трех дней проведенных кверху пузом, мышцы казались чужими. Старший Экзекутор попытался встать на ноги, но в голове потемнело, и неожиданный приступ слабости заставил его вновь опустится на палати. Кастор раздраженно стукнул кулаком по колену. Мощи Архангелов! Сейчас силы ему нужны сейчас как никогда.

Оглядевшись по сторонам, ди Тулл обнаружил, что нигде не видит своей одежды. А встречать обнаженным девушку, выросшую в строгом монашеском воспитании, было несколько... неправильно. Вздохнув, рыцарь с ворчанием полез под одеяло, стараясь прилечь так, чтобы не растревожить забинтованное холщовыми тряпицами плечо.

Надо было сначала потребовать свой камзол!

Кастор ди Тулл рассчитывал покинуть деревню в тот же день, забрав с собой девушку, однако телесная немощь не позволила его планам осуществиться. Старший Экзекутор был крупным и физически очень крепким мужчиной, его железный организм восстанавливался с каждым часом, силы быстро возвращались. Но все же не настолько быстро.

К вечеру ди Тулл понял, что как бы то ни было, а ему потребуется провести еще день-два в тишине и покое, прежде, чем можно будет вновь пустится в путь, не опасаясь, что приступ слабости свалит его через несколько часов пути. Безусловно, это было более чем рискованно, но выбора, кажется, не оставалось.

Окончательно Кастор склонился мысли о том, чтобы задержаться в Мышиных Норках после обещания старосты Руперта хранить строжайшую тайну о гостях деревни, а также предоставить им с Яной свою телегу, лошадь и провожатого, как только вся троица вернется с ярмарки, которая сейчас проходит в Минфелде. По словам старика выходило, что отправившиеся на ярмарку мышеноровцы должны вернуться к исходу четвертого дня. За это время рана его должна поджить получше, а силы восстановиться.

Увы, планы рыцаря-Экзекутора и старухи-судьбы вновь не совпали.

Утром третьего дня ди Тулл, сидя в одиночестве в доме старосты (все домочадцы, и даже Яна, работали в поле или в огороде) и уныло размазывая безвкусную овсяную кашу по дну глиняной миски, услышал снаружи конское ржание и испуганные крики детей. Рефлексы опережали мысли: прежде чем десятки тревожных мыслей успели зароиться в голове, Кастор был уже на ногах, лихорадочно отыскивая укрытое тряпками от постороннего глаза оружие. Схватив пистолет, он подкрался к окну и осторожно выглянул на улицу.

Шесть Адских Герцогов!

Посреди деревушки поднимали клубы пыли семь или даже восемь всадников, вооруженных шпагами и пиками. Огнестрельного оружия Экзекутор при них не заметил, но пара-тройка пистолетов на всю компанию непременно найдется. Один из них - шляпа не скрывала выбивавшихся рыжих кудрей - по-кошачьи изогнулся в седле и что-то втолковывал стоявшему рядом селянину державшемуся за стремя. Лицо последнего блестело от пота как стеклянное, пустой рукав уныло болтался, выбившись из-за пояса; судя по всему незадачливый житель Мышиных Норок всю дорогу бежал, держась за стремя. Имени бывшего солдата Кастор так и не удосужился запомнить, но зато он сразу вспомнил, что не видел того в деревне последние несколько дней. Вместе с прочими мужчинами он должен был отправиться на ярмарку.

Рыжеволосый всадник что-то раздраженно рявкнул и поднес кулак к носу однорукого. Тот насупился, и с несчастным видом ткнул пальцем в сторону дома старосты. Прямо в окно, из которого выглядывал Экзекутор.

Чертов предатель!

Плохо дело!

Уняв первый порыв спешить одного из всадников выстрелом из окна, Кастор отпрянул в сторону и вжался спиной в стену, торопливо взвешивая свои шансы. Восемь к одному - расклад из рук вон вредный. А если учесть, что он далеко не в лучшей форме - и вовсе скверный... особенно, если незваные гости знают, с какой стороны браться за шпагу!

Долго думать ему не дали. Один за другим всадники спешились и, не сговариваясь, двинулись к избе. Рыжий шагал первым, остальные топали за ним, сбившись в кучу. Промахнуться в одного из них не смог бы и слепой. Возможно, если бы ди Тулл видел, как рыжий главарь, обернувшись на ходу на своих спутников, скривил презрительную гримасу и даже вздохнул, всем своим видом показывая, что особых талантов он за ними не видит, рыцарю стало бы чуть легче. Но даже и так восемь здоровых вооруженных мужчин против одного раненного - перебор.

Подкравшись к двери, Экзекутор обнажил меч и приготовился поразить первого, кто войдет. Заряд в пистолете следовало приберечь.

Вежливый стук застал его врасплох.

- Послушайте, уважаемый, - донесся снаружи хриплый, чуть насмешливый голос. - Насколько я могу предположить, вы приготовились занять глухую оборону и пустить кровь одному-двум моим людям? Полагаю это излишним. У меня есть другое предложение - выбросьте в окно свое оружие, и спокойно усядьтесь за стол.

Кастор затаил дыхание.

- Возможно, вы не захотите меня послушать, но поверьте, в противном случае будет хуже. - продолжал голос. - Понимаете? Причем вам будет хуже в последнюю очередь. Первыми же в этом убедятся люди, давшие вам приют. Клянусь всеми святыми, я сгоню их к этому крыльцу, а затем буду подводить к дверям и кончать одного за другим.

- Чрево мессии... - набожно пробормотал за дверью другой голос, густой и хриплый. - Он сделает это.

- А когда здесь не останется, кого убивать, мы запали дом. - продолжал насмешливый голос, явно принадлежавший рыжему. - И вам все равно придется выползти, или выкашлять свои легкие в дыму. Вы все равно окажетесь в наших руках, вся разница в том, сколько это займет времени... и сколько людей протопчет вам путь в преисподнюю.

Кастор прикусил губу. Сомнений в том, что рыжий воплотит в жизнь свои обещания, у него не возникло ни на мгновение. Рыцарь слышал недовольный ропот вооруженных людей, толпившихся за спиной своего предводителя, им тоже пришлась не по душе роль мясников. Видать, дружину себе рыжий подобрал не из профессиональных головорезов, а обычных наемников, еще не растративших остатки человечности в чаду беспрерывных войн, сотрясавших Фронтир. Впрочем, и у них сомнений относительно того, насколько слова командира расходятся с делами не имелось. Стоило рыжему цыкнуть, и ропот стих.

Кастор закрыл глаза.

Похоже, выбора не оставалось.

И дело было даже не в том, что Экзекутору - Щиту от Тьмы, Рыцарю Человечества - претила резня беззащитных селян, всей деревней не способных организовать сопротивление вооруженной банде. Вовсе нет! В данной ситуации ради сомнительного шанса выжить, чтобы в свою очередь уберечь Трофей, он мог бы пожертвовать всеми Мышиными Норами - до последнего обитателя.

И все же он опустил пистолет и меч, пинком ноги отворил дверь, едва не хлопнув ей по довольно оскалившейся морде рыжего.

Дело не в хваленом гуманизме, рыцарей Ордена Очищающего Пламени (право слово излишне преувеличенном и воспетом менестрелями). Все гораздо прозаичнее: просто среди деревенщины сейчас находился Трофей, чья безопасность стояла много выше его жизни, деревни и еще десятка подобных селений. Если эти ублюдки начнут резать селян одного за другим, она может пострадать. А, учитывая, что девушка молода и красива, быстрой смерти ей ждать не придется.

Яна. Где она сейчас? Только бы ей хватило ума затаиться!

- Оружие! Быстро! - скомандовал главарь шайки, направляя пистолет на Экзекутора. - И без шуток!

От его насмешливой вежливости не осталось и следа.

Кастор ди Тулл молча сдал меч и пистолет одному из людей рыжеволосого. Лицо этого человека на мгновение показалось Экзекутору смутно знакомым, но тот отвернулся прежде, чем рыцарь вспомнил, где мог его видеть его.

- В дом. - коротко приказал главарь налетчиков. - Сядешь за стол. И руки держи так, чтобы я видел.

Кастор повернулся спиной, обошел стол и медленно опустился на скамью. Пока Экзекутор проделывал этот короткий путь, нарочито волоча ногами и прикидываясь слабым, все еще не оправившимся от раны (от рыжего не укрылась побуревшая от крови тряпица на плече), главарь успел отдать своим подручным приказ. Сгонять людей к избе старосты и искать светловолосую девушку лет двадцати. До его приказа молодух не трогать.

Внутрь рыжий вошел один. Затворил за собой дверь и сел напротив ди Тулла, не опуская пистолета.

- Где девка?

Он не спросил, а буквально выстрелил вопросом.

Черт возьми, хотел бы Кастор знать на него ответ!

- Это ты мне скажи. - медленно произнес ди Тулл, пытаясь выиграть время. - У тебя, гляжу, в деревне хороший осведомитель есть.

- Мои люди сейчас прочешут избу за избой. Если найдут ее - сожгу половину этого захолустья, чтоб впредь мужичью наука была: не встревать в чужие игры. Если не найдут, начну жечь тебя. - будничным тоном пообещал рыжий. - Неторопливо и обстоятельно. От пяток и, по мере прожаривания, выше. И не закончу, пока ты мне не выложишь, куда девчонку спрятал.

Кастор на это лишь молча пожал плечами, одновременно пытаясь незаметно подобрать под себя ноги. Их разделяло несколько футов тщательно выскобленного дерева. Не так много, чтобы нельзя было преодолеть одним броском.

Рыжий ухмыльнулся, без труда уловив, что на уме у Экзекутора.

- Посмотри на меня. - негромко сказал он. - Только внимательно. Что ты видишь? Тупого солдафона? Дешевого наемника? Дикого головореза? Нет, брат, я из такого же теста, как ты. С жалким отребьем на улице ты, пожалуй мог бы тягаться. Не спорю! Это всего лишь тупые сельские увальни, годящиеся в солдаты разве только по разумению своего лендлорда. Но я не таков, нет. И ты это чуешь. Мы оба тертые калачи, битые волки...

Он вздохнул и поскреб короткую плохо растущую бороду.

- Дернешься, я ведь тебя даже убивать не буду - прострелю второе плечо и мордой об стол приложу. Зачем ты мне мертвый? Мне ведь тебя еще пытать предстоит. Между нами: я это дело не люблю, но очень хорошо умею. Так что, какой бы ты крепкий мужик не был, все одно расскажешь, что мне надо знать. Вот и подумай хорошо, есть ли смысл тратить попусту мое и свое время?

- Мне спешить некуда. - хмуро произнес Экзекутор, осознавая полную безысходность ситуации.

Рыжий не шутил, не пугал и не преувеличивал. Он неторопливо и просто рассказывал Кастору о перспективах, которые его ждут. У рыцаря не возникло ни малейших иллюзий: так оно все и будет. Безоружный и с раной в плече, он этому хладнокровному профессионалу не соперник. Получится, как тот сказал. Прострелит второе плечо, потом мордой об столешницу... а дальше - ножи и угли.

Беда в том, что сказать, где Трофей он не мог при всем желании.

Ди Тулл почувствовал, как в животе у него образовался ледяной ком.

Сказать, что девчонка сбежала?

Не поверит.

А даже если бы и поверил, неужели, это изменило бы его - теперь уже совсем короткое - будущее? Так какая разница, говорить или молчать?

Разница есть, предательски напомнил внутренний голос. Так, может быть, он тебя просто пристрелит, и не придется ковылять на тот свет на сожженных ногах.

- Решил? - выждав паузу, спросил рыжий.

- На кого ты работаешь? Мне все равно конец, так что хотелось бы...

- Не тяни время! - разозлился рыжий. - Начинай говорить о девчонке, или я начну...

Что он собирался начать никто так и не узнал.

Рыжеволосый неожиданно закашлялся, резко подался всем телом вперед, налегая грудью на столешницу. Рука, с пистолетом, тяжело упала на стол и медленно поползла по нему, увлекаемая тяжестью тела, которое вдруг безвольно повело в бок. Экзекутор отреагировал моментально: ноги двумя мощными пружинами оттолкнулись от пола, тяжелым живым снарядом швырнув рыцаря в противника. Уже проехав животом по столу, дотянувшись пальцами до глотки врага и ощутив, как сминается под пальцами адамово яблоко, Кастор понял, что в его действиях нет нужды, мертвее рыжий от этого не станет.

В шее командира налетчиков торчала толстая, грубо оструганная стрела из самострела.

Точно такая же, что и в хучах в мертвецком амбаре.

Взгляд стекленеющих глаз рыжего убийцы прошелся по лицу ди Тулла, но видели эти глаза уже совсем другие лица и другие миры. На последнем вздохе умирающий что-то прошептал. Кровь клокотала у него в горле, наполняла рот, и Кастор не был уверен, что правильно расслышал сказанное, но ему показалось, будто рыжий просил у кого-то прощение за проваленное поручение.

Что-то вроде "прости, Дэрек...".

- Передам при случае. - пробормотал Экзекутор, осторожно опуская наливающееся мертвой тяжестью тело на пол.

Выдрав из рук убитого пистолет и вытянув из ножен короткую прямую шпагу, Кастор аккуратно сполз со стола, низко присел и прижался спиной к стене, готовый во всеоружии встретить первого, кто войдет в дверь. Но никто не входил.

Все случилось достаточно тихо.

Только убедившись, что никто не расслышал возни, Экзекутор повернул голову в сторону дальнего окна, откуда (и только откуда!) могла прилететь стрела. Губы рыцаря медленно сложились в улыбку - впервые за последние несколько дней. Снаружи возбужденно блестели из-под жидких светлых волосенок, прилипших к мокрому от пота лбу, глаза давешнего неудачливого стрелка по хучам.

Уилл, кажется?

Вряд ли Кастор ди Тулл, рыцарь-Экзекутор мог предположить, что спасенный от мертвецов сельский мальчишка отплатит ему той же монетой так быстро!

Воистину неисповедимы пути судьбы! Кто знает, как могло бы все сложится, внемли он несколько дней назад голосу разума и откажись войти в амбар полный голодных до человечины мертвяков.

Голова в окне исчезла и появилась рука, которая приглашающее махнула - за мной! Не колеблясь, Кастор ди Тулл подчинился. Как и в прочих деревенских избах, окно оказалось маленьким и узким. Крупный широкоплечий мужчина, такой, как ди Тулл мог протиснуться в него лишь с огромным трудом, нещадно обдирая и занозя плечи.

Но был ли у него выбор?

Тяжело плюхнувшись под окно, Экзекутор короткое время лежал неподвижно, опасаясь привлечь внимание людей рыжего. Однако те были слишком заняты своим делом: сгоняли селян на площадь, выволакивали из избы упирающихся и визжащих женщин и, пользуясь удобным случаем, активно прилапывали молодух. Угол избы надежно прикрывал его как от кричащих женщин, так и от налетчиков, а мальчишка уже в нетерпении пританцовывал у изгороди из плетеного хвороста. Резво перемахнув ее, Кастор оказался в чьем-то огородике и торопливо пополз на четвереньках, едва не зарываясь носом в рыхлую унавоженную землю.

На какое-то время у него мелькнула шальная мысль вернуться и дать бой налетчикам, но Экзекутор быстро от нее отказался. Расклад сил все одно оставался не в его пользу: шестеро против одного. И потом, может быть, теперь удастся избежать драки. Судя по пренебрежительному отношению рыжего к своим товарищам и по тому, что переговоры о предмете их поисков он предпочитал вести наедине, прочие едва ли толком понимали, во что ввязались. Оставшись без командира, они быстро потеряют интерес к Мышиным Норкам и предпочтут унести отсюда ноги.

Вот только, конечно, женщинам в деревне придется несладко. Наемники своего не упустят.

Перебирая руками, Кастор выругался. Только бы не добрались до Яны! Кто знает, что из этого выйдет! Она итак себе на уме, и сопровождают ее странные странности, а если еще и снасильничают... и все же невинность, это не жизнь! Можно пережить и такое!

Губы его кривились. Вот мысли, воистину достойные рыцаря!

Двигаясь вслед за пареньком, ди Тулл быстро пересек несколько подворий, счастливо избежав столкновения с хозяевами, чьи вопли доносились из домов, и оказался за пределами деревни. Овес еще не набрал полный рост, чтобы в нем удалось легко скрыться, поэтому пришлось распластаться и двигать вслед за Уиллом уже не на четвереньках, а почитай на брюхе. Это пластунское перемещение длилось нестерпимо долго. Каждое мгновение Кастор ожидал услышать свирепый окрик и выстрел в спину.

Но им везло.

Вслед за мальчишкой он, наконец, добрался до кромки леса, нырнул в молодой подлесок, и, прикрывая лицо руками, принялся торопливо пробираться, через него, стараясь как можно меньше шуметь и не упустить из вида юркую тощую спину паренька.

- Осторожно!

Предупреждение едва не запоздало. Продравшись сквозь подлесок, ди Тулл выскочил на край глубокой лощины, густо обсаженный молодыми деревцами с одной стороны и крепко стиснутой могучими узловатыми корнями вековых сосен с другой. Дно лощины густо поросло лопухами. Уилл, ловко перебирая ногами, пробежал по краю лощины, спрыгнул вниз и замахал рукой, призывая рыцаря последовать его примеру.

- Чтоб меня. - глухо пробормотал ди Тулл.

Наскоро опоясавшись ремнем со шпагой, он прыгнул вниз, тщась не сдирать каблуками дерн, чтобы следы не были столь заметны. Из лощины наверх вела естественная траншея, полностью скрытая от глаза лопухами. Выбравшись из нее и пропетляв меж деревьями еще сотни три шагов, мальчишка перестал дергаться и спешить, и на ходу принялся рассказывать, что привело его под окна старостовой избы со взведенным самострелом в руках.

- Вас, ваша светлость, не продавал никто. - шмыгая носом тараторил Уилл, время от времени поглядывая на топчущегося за спиной Экзекутора, чтобы убедится, что тот его слушает. - Мы люди небогатые, но честные. Просто Зифф, старый однорукий болтун, как подопьет эля, язык за зубами держать не может. Мы на ярмарку в Минфелд ездили - общинные излишки продать и прикупить кое-чего по хозяйству, да для кузницы. А без Зиффа в такой поездке как? Он же, как отец говорит, бабья натура! С любой цены хоть грош да собьет. Удачно поторговали, значица, и на постой остановились. Ну, Зифф вечерком эля хлебнул, и рот свой раззявил. Начал хвалиться, как у нас Черного пастыря бревном прибило, да как мертвяки взбунтовались, а мужики их порешили всех, помогая могучему рыцарю, что с юродивой девкой - это не я, Зифф так про леди говорил, ваша светлость!

- Скотина. - процедил Кастор.

Его волновало вовсе не оскорбление нанесенное Яне. Куда больше Экзекутора взбесило, как просто и глупо пьяный селянин выдал их. Могучий рыцарь с девицей не от мира сего! Именно по таким приметам его, небось, сейчас и ищут по всему Фронтиру!

- Все бы ничего было - кто ж старому пердуну поверит? А вот нашелся один. Я даже не понял, откуда взялся! Вывернулся из темноты, весь в черном, рябой, точно после оспы, прихватил Зиффа за шиворот и давай что-то на ухо шептать. Отец с кузнецом было дернулись на помощь, а только с рябым тут же еще пара дружков обозначилась. При шпагах, да пистолетах. А потом и дворянин появился.

- Дворянин? - настороженно переспросил Кастор, придерживая рукой ветвь, едва не стеганувшую его в пах.

- Да. Не шибко важный только. И не местный. Он вроде как при этих троих главным был, да только рябой его ни во что не ставил. Отдавал приказания, как простолюдину, хотя у самого ни цепи дворянской, ни сигмы какой.

- Что именно он ему приказал? Ты слышал?

- Да. Я под стол как раз полез, хотел у собак кость отнять, они меня все и проглядели. Рябой сказал дворянину: "Кажись, наша девочка объявилась. Пусть рыжий готовит дурней бесноватого, и готовится выступать. Проводники для него у меня уже есть!"...

- Погоди! - резко остановившись, произнес ди Тулл, чувствуя, как от волнения меняется его голос. - Ты уверен, что он сказал "дурней бесноватого"? Именно так, а не "бесноватых дурней", например.

- Я слово в слово запомнил и повторил. - обиделся мальчишка.

- Бесноватый. - медленно проговорил Кастор, словно бы про себя.

Губы его сложились в узкую линию, а глаза потемнели от едва сдерживаемого гнева. Бесноватый.

Его милость Иерон фон Тальк, владелец Луговичей, Йонка, Сальдарии и Зеленых Бродов, из-за приступов необузданной жестокости известный также в окрестных селеньях, как Бесноватый Барон. Один из многих Мятежных Князей Фронтира, чье имя Кастор на всю жизнь запомнил после стычки на пароме с людьми Монтарона, от руки которых погиб брат Тайрик. С неожиданной ясностью Кастор вспомнил лицо одного из тех мерзавцев.

Еще бы! Ведь это ему он не далее, чем полчаса назад сдал меч и пистолет!

Фон Тальк - ударами пульса застучало в висках.

Барон снова участвует на побегушках в охоте за девушкой, чья ценность превысила значимость целого воинского братства!

Фон Тальк!

Кастор стиснул зубы так сильно, что ощутил во рту солоноватый привкус. Ну, что ж, теперь он, по крайней мере, избавлен от необходимости выбирать, куда податься дальше. Выбор сделали за него, и Тасканьо Рыддик, граф Нирский подождет. Как подождет и испытание старой дружбы, которая - чего греха таить! - вполне могла поизносится со временем.

Прежде придется нанести визит.

Вкус крови во рту предал зловещей улыбке рыцаря истинную кровожадность.

Теперь, когда впереди появилась цель, мозг ди Тулла заработал в привычном для него ритме. Теперь он знал, куда идти и что делать. Мысли стремительно неслись в голове, складываясь в картину действий, вычерченную четко и детально, словно план военной кампании.

"Прежде всего надо убедится, что ублюдки в деревне не вычислят странную девушку и не попытаются увезти ее с собой. - хладнокровно обдумывал он свои действия, одновременно вновь прислушиваясь к рассказу мальчишки, зайцем петляющего впереди. - Попрошу паренька вывести окольным путем на дорогу, и встречу их там. Самострел, пистолет, внезапность нападения... достаточно будет убить одного-двух, чтобы остальные бросились врассыпную!".

- ... а когда дворянин ушел, тот, что с оспинами снова Зиффу шептать начал. Тихо так, как змея шипел: мол, поведешь моего друга с товарищами к себе в деревушку и поможешь тихо-спокойно повязать рыцаря. Он де государственный преступник, в трех графствах вне закона объявленный, а девка - та и вовсе ведьма, даже Черной церковью отринутая. Если все гладко будет, тебя, шипел, монетой побалуют. А нет... тут я совсем притих: слышу, он нож вытащил. И шепчет, как яд льет, был ты безруким, будешь, еще и безглазым. И друзья тебе компанию в составят, чтоб в потемках блуждать не скучно одному было. Это он про отца с кузнецом, значица. После появился тот рыжий... - паренек запнулся, вспомнив, что только что убил человека, но быстро справился с собой. - Он уже с людьми был. Они наших взашей со двора вытолкали, даже вещей собрать не дали, на поводу посадили, а сами верхами двинулись. А меня так и не заметили. Отец же про меня и словом не обмолвился. Я по сему и понял, про что его помыслы были. Уилл, мыслил отец, надо рыцаря предупредить! Долг кровный отдать! Ну, я и припустил, что было духу. Но только они верхами, а я - хоть и напрямик, да по тропам известным, но все на своих двоих. Обошел их совсем на чуть-чуть.

- Коль обошел, что ж, сразу не предупредил?

- Так ить я ее первой встретил! И сразу в лес вывел, по-тихой, чтоб никого не заполошить!

- Ее?

Двигаясь вслед за мальчишкой, Кастор перелез через рухнувшее дерево с вывороченными корнями, вздыбившими из почвы земляной вал в рост человека, и... едва не наступил на голову человеку. Тот прятался в образовавшейся после падения яме, прикрытой сверху еловыми лапами. На мгновение Экзекутор почувствовал себя так, словно получил удар под дых: ни вздохнуть, ни сказать ничего не мог.

Из ямы на него испуганно таращились васильковые глаза Яны.

Трофей... то есть, она, девушка здесь! Ей ничто не грозит! Ни похотливые лапы наемников, ни их ножи!

- Отец, что говорит! Когда люди не знают, они и донести не могут! - ликующе воскликнул мальчишка.

Кастор молчал.

- Токмо думал, успею за вами обернуться раньше, чем эти прискачут, ан не вышло. - добавил Уилл уже извиняющимся тоном.

Яна медленно поднялась на ноги, осторожно раздвигая руками, укрывавшие ее ветки и нерешительно улыбнулась Экзекутору. Со своими светлыми волосами она выглядела неестественно бледной, глаза казались на белом лице, испорченном уродливым рубцом, двумя огромными темными кляксами. Ди Тулл вдруг почувствовал приступ разом и жалости, и нежности к этому юному созданию, практически еще ребенку, волей судьбы оказавшемуся в вихре столь страшных событий.

Это чувство застигло его врасплох, и душу против воли защемило. Беззащитная и одинокая. Одна против всего враждебного мира, где даже он, ди Тулл, был ей не столько друг и защитник, сколько свирепый сторожевой пес, охраняющий чужое добро. Просто солдат, заинтересованный в том, чтобы она оставалась подле него живой, как можно дольше. Человек, готовый бросить ее на поругание толпе бандитов, лишь бы это позволило выиграть какое-то время, необходимое для ответного удара.

Трофей.

Он раздраженно сцепил зубы и помотал головой, пытаясь отогнать мысли.

Не вышло. Злые и безжалостные, они остались внутри, жаля, как разъяренные шершни. Быстро же рыцарь Башни превратился в того, кем был прежде, чем вступить в братство! В хладнокровного и расчетливого корсара, чье имя, несмотря на юные годы, некогда бесславно гремело на Западных морях! В жестокого наемника, на пару с тасканьо-Потаскуном, три года резавшего глотки всем, за кого платили.

А ведь считалось, что вступая в Орден, люди навсегда хоронили свое прошлое...

Вспомнив, кому он обязан обретением Троф... девушки, Кастор обернулся к пареньку и в порыве горячей благодарности стиснул его за тощие плечи так сильно, что тот болезненно скривился.

- Парень, да ты понимаешь, что ты сделал?! - едва не закричал он, тряся мальчишку за плечи.- Понимаешь?!

- Да что же?! Я же как лучше хотел! Чтоб ваша милость... - не на шутку перепугавшись, залепетал Уилл. - Чтоб вам во вред?! Да никогда! Вы же мне жизнь спасли... там, в амбаре!

Опомнившись, Кастор отпустил парня и, пытаясь совладать с обуревавшими его эмоциями, тяжело привалился плечом к земляному валу за спиной.

- Мальчик мой, - произнес он медленно. - За спасенную жизнь ты со мной уже рассчитался сполна. А за то, что укрыл от опасности эту леди уже я перед тобой в неоплатном долгу. Слышишь?

Вспомнив о кошельке, сдернутом с трупа рыжего убийцы, ди Тулл полез в карман, извлек его наружу и высыпал на руку больше половины содержимого.

- Это тебе. - произнес он перекладывая монеты в руку Уилла.

Глаза парнишки потрясенно раскрылись - он никогда не видел столько золота одновременно. Собственно, он вообще золотые монеты видел лишь несколько раз в жизни, на ярмарке, и даже не представлял толком, что за богатство нежданно свалилось на его голову. Кастор невесело улыбнулся: он-то понимал, что такие деньжищи никому в Мышиных Норках и не снилось. Многие селяне рождались, жили, платили подати натурой и умирали, так никогда и не видя монет.

Впрочем, учитывая, сколько зла приносят деньги людям, может быть так оно и к лучшему.

- Думаю, здесь хватит, чтобы покрыть все убытки деревни, которые нанесут эти... наемники. - сказал ди Тулл. - Чтобы ничего плохого не случилось, спрячь и никому не показывай: отдашь отцу, когда все уляжется. Я понял, он у тебя мужик сметливый, придумает как потолковей распорядится.

- Знамо дело! - с горделивой деловитостью кивнул паренек.

Он совсем освоился рядом с рыцарем, не кичившимся своим происхождением и титулами.

- А вы, ваша светлость, запомните, чтобы на Змеев тракт выбраться, надо все время по левую руку забирать, пока в болотину не упретесь. А там, коли гатей не знаете - дык откуда вам и знать-то? - просто окарины держитесь. Крюк, конечно, будет изрядный, но все одно на тракт выберетесь. Я бы сам проводил, но мне надо мамку с сестренкой проведать. Я ведь их это... тоже на всякий случай по-тихой из деревни вывел. Первыми, значица.

Ди Тулл не сдержал ухмылки.

А мальчишка-то далеко пойдет: жестокий, расчетливый и циничный, готовый на все ради тех, кого считал близкими. Чтобы гарантировать безопасность матери и сестры он не стал поднимать переполох в деревне, справедливо рассудив, что пока будут гонять чужих матерей и сестер, именно его-то родных никто и не хватится. А чтобы защитить семью от мести соседей - подстраховался: рыцаря с леди вывел. Спасал жизнь высокородному нобилю, потому и прочих предупредить не успел!

Кто же за такое спросит?

- Спасибо. А теперь, беги давай. Подле нас оставаться долго - опасно.

На прощание бывший старший Экзектор протянул раскрытую ладонь и, как равный равному, пожал мальчишке руку. Тот заулыбался, важно расправил плечи, затем сунул монеты в рот и проворно сиганул в кусты.

Ди Тулл обернулся в сторону Яны, за все это время не проронившей ни слова.

- Идем?

Впервые со дня их встречи это был не приказ, но вопрос.

Кастор вдруг понял, что, несмотря на все неприятности, доставленные девчонкой, он больше не хочет вести себя с ней как с одушевленной куклой. С Трофеем. Кто из ныне живущих был ей сейчас ближе, чем он? Конечно, ее будущее - полная неопределенность, что с ним, что без него, но... женщине все-таки нужна крепкая мужская спина, за которой можно укрыться. И потом, разве с момента гибели Башни он прекратил быть рыцарем?

Экзекутор протянул руку и осторожно взял девушку под локоть. Погруженный в свои мысли он даже не заметил одной странной вещи: раненное плечо с того момента, как Яна ему улыбнулась, совершенно перестало болеть.

И больше оно болеть уже не будет - на месте подживающей раны не осталось даже крохотного шрама. Точно никогда ее и не было. Он убедится в этом позже. Всего-то через пару часов.

- Куда?

Кажется, она тоже заговорила с ним впервые за последние несколько дней. Что ж, это обнадеживает. Значит не совсем... сомнабула.

- Необходимо нанести визит одному нашему общему знакомому.

Он сказал это ровным и спокойным голосом, но Яна едва не вздрогнула, заметив, как темнеет лицо рыцаря, как на глазах твердеет линия агрессивно выдвинувшегося вперед подбородка. Выросшая в запертом монастыре, проведшая все детство и отрочество под воздействием притупляющих мысли и чувства зелий, она почти не разбиралась в людях, в их мотивах и поступках. Душа ее оставалась незрелой и пустой, она даже не всегда могла отличить плохое от хорошего, а о существовании внешнего мира, долгое время знала только по гравюрам в книгах, которые ей иногда позволяли разглядывать. Но темная энергия, исходившая от ди Тулла убедила Яну: кем бы не был этот знакомый, он не обрадуется встрече с рыцарем.

Девушка была недалека от истины.

Имя человека, с которым им предстояло встретиться, огнем горело в мозгу Кастора.

Фон Тальк.

Иероним фон Тальк.

Владелец Луговичей, Йонка, Сальдарии и Зеленых Бродов.

Бесноватый барон.

Кастор ди Тулл, - старший Экзекутор дружины, более не существующей; рыцарь Ордена, в одночасье разгромленного; служитель братства, канувшего в лету, - теперь он знал, кому следует предъявить счет за все свои потери! И если бы барон Иероним фон Тальк, опрометчиво позволивший втянуть себя в некую игру, где сам значил меньше, чем пешка, сейчас умудрился заглянуть в глаза Экзекутора, он бы сразу понял - время заказывать погребальный саван.

Но на тот момент рыцаря и барона разделяли пространство и время.

Несколько дней и пара сотен миль.