Нуякшева Ольга Евгеньевна : другие произведения.

Телефонный разговор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР
   ГЛАВА 1. СОВПАДЕНИЕ
   Звонок телефона раздался ровно в назначенное время. Громов схватил трубку:
   - Уля, это ты? Как здорово, что ты позвонила. Я так ждал...
   - Простите, молодой человек, - услышал он мужской голос, который показался ему отдалённо знакомым. - Мне нужен Олег Красновский. Я что, не туда попал?
   От неожиданности Илья оторопело молчал. Так сильно растерялся.
   Тому было две причины. Во-первых, он был уверен, что звонит Ульяна, его невеста, с которой накануне её отъезда в командировку на Камчатку они серьёзно повздорили, но вчера по телефону помирились и назначили точное время разговора на сегодня, именно на этот час.
   А во-вторых, на том конце провода находился человек, который, непонятно почему, искал Олега Красновского у Ильи дома, а этого в принципе не могло быть. Потому что они с Олегом недавно поговорили по-мужски и разошлись. Разошлись совсем, навсегда и окончательно.
   Вся эта телефонно-разговорная чехарда - чужой голос в трубке вместо Улиного, звонок Олегу на его, громовскую, квартиру - всё это раздражало Илью. К тому же он торопился скорее повесить трубку, так как ждал звонка от Ули.
   - У нас таких нет, - отрезал Илья и бросил трубку.
   Телефон тут же зазвонил снова. На сей раз это была Ульяна.
   - Илюша, - пропела она в трубку, - здравствуй, дорогой.
   - Здравствуй, любимая, - переполненный любви и нежности, закричал Илья в трубку. - Ты когда возвращаешься? Я жду не дождусь...
   - Ещё две темы осталось, - деловито сообщила Уля. - Экология реки Камчатки и цунамиопасная зона Усть-Камчатска. Я сейчас как раз в Усть-Камчатске нахожусь, любуюсь вулканом Шивелуч, его из окна моей гостиницы видно. Красота-а-а! Не передать.
   - Там же опасно, - завопил Илья. - Хватит красотами чужого края любоваться. Немедленно возвращайся оттуда. Нам только цунами для полного счастья не хватает.
   - Глупенький, - ласково защебетала Уля. Она умела говорить любым голосом - нежным, ласковым, деловито-отрешённым, заинтересованным, вежливо-холодным, каким угодно в зависимости от обстоятельств. Потому что Уля работала радиожурналистом, и варьировать голосом было её профессией. - Дурачок, здесь всегда было и будет опасно. В Усть-Камчатске веками говорят об опасности цунами, в Петропавловске-Камчатском - о разрушительном землетрясении, и это случалось, но люди веками живут и не очень боятся. Привыкли.
   - Так когда ты обратно? - немного успокоившись, повторил свой вопрос Громов.
   - Я же говорю, ещё две темы осталось. Ну, если по времени... недели за две, может быть, управлюсь.
   - Я жду тебя, слышишь? Очень жду. Нам надо серьёзно поговорить о серьёзных вещах.
   - Илюша, о серьёзных давай не по телефону. Скоро вернусь, не переживай. А сейчас, извини, спешу. У меня репортаж запланирован, внизу уже машина ждёт.
   Уля наскоро попрощалась. В трубке раздались гудки.
   Что-то тревожно-непредсказуемое было в этих монотонных "ту-ту-ту"... Илья передёрнул плечами и нажал отбой.
   И тут снова зазвонил телефон. Всё тот же мужской голос интересовался, нельзя ли услышать Олега Красновского.
   - Нельзя услышать, потому что Красновский здесь не проживает, - рявкнул в трубку Илья.
   - Извините, молодой человек, - как-то слишком поспешно ответил голос. - Я, вероятно, снова не туда попал. Я звоню по номеру... - он назвал цифры, - это не Ваш номер?
   - Не мой и не Красновского, - раздражённо пояснил Илья.
   - Значит, Вы тоже знаете Олега? - скорее констатировал, чем спросил телефонный собеседник.
   - Да, я знаю Олега, но мы с ним больше не общаемся.
   - Как, уже? - непонятно спросил незнакомец. - Я хотел сказать... то есть узнать, почему не общаетесь.
   Илье разговор становился интересен. Надо же до чего тесен мир. Его собеседник тоже знает Красновского, и он ему зачем-то позарез нужен, да к тому же это странное любопытство незнакомца по поводу их с Олегом отношений...
   - Это наши личные дела, о которых я не хотел бы говорить с посторонними, - прямо ответил Илья. - Но почему Вас это так интересует?
   В трубке повисло напряжённое молчание, потом голос смущённо произнёс:
   - Простите, что вторгся на вашу, так сказать, личную территорию. Просто давно не видел Красновского, заволновался, не случилось ли чего. Простите моё любопытство. Судя по всему у меня глючит мобильник. Я всё время попадаю на Ваш номер. Скажите, Олег по-прежнему живёт на Аллее Смелых?
   - Что значит, по-прежнему? - удивился Илья. - Олег никогда не жил на Аллее Смелых. Он до сих пор живёт с родителями на Зелёной улице.
   - Неужели? - растерянно пробормотал голос. - Мне казалось, что родители Олега уже умерли и он переехал с молодой женой на Московский проспект.
   - Подождите, мы с вами, наверное, говорим о разных Красновских, - предположил Громов. - Родители моего Олега, слава Богу, живы-здоровы, и, кстати, он пока не женат.
   - Да, вероятно, мы и впрямь говорим о разных людях, - как-то неуверенно согласился незнакомец. - Да-да, я сейчас припоминаю, что мой Олег тоже жил когда-то на Зелёной.
   - Но какое странное совпадение, - задумчиво пробормотал Илья. - Впрочем, это не так уж удивительно, если учесть, что мы с вами живём в одном городе.
   - И то правда, - опять согласился незнакомец. - Вы уж не обессудьте, молодой человек, если я Вас снова потревожу случайно. Я всё же не теряю надежды дозвониться до Олега.
   - Бог в помощь, - коротко бросил Илья.
   - Если не трудно, для простоты общения давайте познакомимся. Меня зовут Илья. Учитывая разницу в возрасте, для Вас Илья... - голос почему-то запнулся, будто забыл своё отчество, - Илья Степанович.
   - Ну, вот и ещё одно совпадение, - усмехнулся Громов. - Меня тоже зовут Илья, только я Кириллович. Не слишком ли много совпадений для одного пятиминутного разговора?
   - Да, пожалуй, - растерянно пробормотал Илья Степанович.
   - Мы с вами случайно не двойники из каких-нибудь параллельных миров? Может, Вы меня разыгрываете?
   - Если бы, - тяжело вздохнул тот.
   - Ну и как всё это объяснить?
   - Подумать надо. Но что-то нас с тобой, конечно, связывает. Ты уж прости, я "на ты" перешёл. Не возражаешь? По голосу слышу, что ты мне во внуки годишься?
   - Можно и "на ты", - разрешил Громов. - Только я не понимаю....
   Остаток фразы Илья не успел закончить. В телефоне что-то заурчало, зашипело, и связь прервалась.
   Илья глянул на экран мобильника, но никаких цифр там не обозначилось. Странное дело, будто и не было никакого звонка. Какой-то телефонный фантом. Чудеса.
   Громов задумался. Голос незнакомца казался ему смутно знакомым, хотя и явно старческим, с хрипотцой и характерным покашливанием. Ни в какие параллельные миры и перемещения во времени и пространстве программист-компьютерщик Громов не верил. Остаётся либо розыгрыш, либо... мистика. Но в мистику он не верил тоже. Компьютерная виртуальная реальность научила его абстрактному логическому мышлению. Однако сейчас логичного объяснения всем этим странностям и совпадениям он придумать не мог.
   Жаль, что разговор с тёзкой так быстро прервался на полуслове, - подумал Илья. Можно было бы вместе докопаться до сути. Впрочем, пора было ложиться спать. Рано утром будет звонить Уля. Разница во времени с Камчаткой целых 9 часов. У неё будет поздний вечер, а у него раннее утро. Всё в мире относительно - время, пространство, человеческие сущности с одинаковыми именами, друзьями, городами, улицами, телефонными звонками.... Мысли Ильи уже путались, заплетались в голове, теряли ясность очертаний и понятий, наскакивали одна на другую. Последнее, о чём он успел подумать, погружаясь в сон, была Ульяна. Она почему-то издали махала ему рукой и удалялась, растворялась в призрачной туманности воздушного пространства.
   ГЛАВА 2. КТО ТЫ, ИЛЬЯ СТЕПАНОВИЧ?
   Только утром, уже переговорив с Улей и в сотый раз объяснившись ей в любви, Илья вспомнил вчерашнее странное телефонное знакомство.
   С утра всё видится немного иначе, чем при свете печальной луны. Сейчас, под лучами солнца, случившееся казалось Громову менее загадочным. Да, совпадения, а почему бы и нет? По теории вероятности реально допустима даже самая маловероятная возможность.. Ну, живёт в городе пожилой человек с таким же именем, как у него. Знает некоего Олега Красновского, тёзку его бывшего друга. Странно, конечно, но всякое бывает, уж не такое редкое у Олега имя. Хотя...
   Телефонный звонок прервал поток его мыслей. Но времени на разговоры у Громова не было, он уже опаздывал в офис. Кому очень надо, перезвонят на мобильник, подумал он, захлопывая за собой входную дверь. Спускаясь по лестнице вниз, он ещё продолжал слышать настойчивые трели своего телефона.
   Новый рабочий день закружил круговертью дел, встреч, разговоров. Главной темой дня было утверждение Громовской компьютерной программы обеспечения контроля за ходом строительства перспективного российско-итальянского завода по изготовлению цифровой электронной техники. Группа компьютерщиков, возглавляемая Громовым, представила на обсуждение свой вариант программы среди четырёх других, подготовленных конкурентами. Громовцы победили.
   Шеф предложил Илье поехать в Италию для согласования и утряски спорных моментов в совместной работе. Предложение было заманчивым. В Риме Илья ещё не был. Но сразу отвечать согласием не решился, хотел посоветоваться с Улей, к тому же боялся, что к её возвращению с Камчатки сам не успеет вернуться из Италии.
   Директор разрешил подумать до завтрашнего утра.
   - Такими предложениями, Илья, не бросаются, - сказал он. - От итогов этой командировки слишком многое зависит, и в частности твоё назначение на должность руководителя проекта.
   - Я понимаю, Павел Дмитриевич. И ценю, - осторожно ответил Илья и душевно, открыто улыбнулся своей фирменной улыбкой рубахи-парня, готового на чудеса патриотизма ради дела. - Я уверен, что моя невеста не будет возражать против поездки. Она у меня умница. Мне просто хочется, чтобы она чувствовала себя... ну, как бы соучастницей моего карьерного роста, а я бы в её глазах выглядел человеком, которому ценно и важно мнение будущей супруги. Вы меня понимаете?
   - Стратег! - удовлетворённо хмыкнул начальник. - Стратег и тактик. Далеко пойдёшь. Молодец, дальновидно поступаешь. Ну, я на тебя надеюсь. Завтра же подписываю бумаги на твою командировку.
   На этой оптимистичной ноте они и расстались. Громов помчался домой. Скоро должна была звонить Ульяна. Ему не терпелось поделиться с ней радостной новостью и похвастаться успехом.
   Однако первый звонок был не от Ули. Впрочем, ей ещё рано было выходить на связь. Там, на далёкой Камчатке, которую Илья и в глаза не видел, над спящей Улей ещё простиралась ночь. Илья представил себе Улю, сладко спящую, свернувшись калачиком где-то посреди гигантского полуострова, утыканного, как грибами, огромными вулканами, и мотнул головой, чтобы отогнать наваждение (что-то слишком разыгралась его буйная фантазия) и поднял телефонную трубку.
   - Илья, это ты? - раздался уже знакомый голос.
   - А Вы кого хотели застать по моему номеру, Илья Степаныч? - рассмеялся Громов. У него было отличное настроение, и он был готов делиться своей радостью с кем угодно. - А Вы ко мне по делу или опять случайно?
   - Гм-гм, - хмыкнула трубка и после секундной паузы поведала: - Знаешь, говорят, что случайностей вообще не бывает, что они - проявления закономерностей, которых мы просто не видим. Я смотрю, у тебя настроение бодрое, - добавил собеседник на другом конце провода. - В твоей жизни что-то хорошее случилось, да?
   - Да, я выиграл тендер на свой проект.
   - Поздравляю, событие, действительно, важное. В командировку собираешься?
   - Ага, а как вы догадались?
   - Что я, проектов не защищал в своей жизни, - туманно высказался Илья - старший. - Послушай, я хочу с тобой поговорить. Это очень важно.
   - Весь внимание, - радостно оповестил незнакомца Громов.
   - Только выслушай меня спокойно, без криков и ругани.
   - ? ? ?
   - Не надо тебе ехать в командировку в Италию. Откажись, очень тебя прошу.
   - Вот те на! - разочарованно бормотнул Илья, а про себя подумал - сумасшедший какой-то. - С какой стати я должен отказываться от поездки, о которой мечтаю, и от которой зависит моя дальнейшая карьера? Да и кто Вы такой, чтобы я слушался Ваших, мягко говоря, неуместных советов?
   В трубке послышалось глухое покашливание.
   - Я могу объяснить тебе, почему ты должен меня слушаться, только ты вряд ли это поймёшь.
   - Почему же? - ехидно поинтересовался Илья. - Вроде бы не глупее других.
   - Меня-то уж точно не глупее, просто моложе, - непонятно изрёк Илья Степанович.
   - Я Вас не понимаю.
   - Ещё не догадался?
   - О чём?
   - Ну может, оно и к лучшему, - снова загадочно хмыкнула трубка. - Давай подойдём к вопросу с другой стороны. Ты в ясновидение веришь?
   - Скажем, так - допускаю, - уклончиво ответил Илья.
   - Ну вот, считай, что я ясновидящий. И просто поверь мне, что я знаю наперёд, как скажется на твоей судьбе то или иное твоё действие, поступок. Я тебя уверяю в том, что, если ты поедешь сейчас в Италию, свою Ульяну ты потеряешь навсегда.
   - Вы говорите ерунду. Ульяна умная женщина, она одобрит эту командировку, - начал раздражаться Громов.
   - А я и не говорил, что не одобрит. Конечно, одобрит. Но когда она вернётся, тебя ещё не будет в городе. Твой бывший друг Олег Красновский воспользуется твоим отсутствием и возобновит свои ухаживания за Ульяной. К твоему возвращению расстановка сил "на поле боя" за Ульяну будет не в твою пользу. Ты проиграешь это сражение и останешься один. Так что сейчас, мой молодой друг, ты стоишь перед выбором - либо любовь, либо карьера. Что ты предпочтёшь - тебе решать. В моих силах только предупредить тебя.
   - Почему я должен Вам верить? - раздражённо воскликнул Громов. - Может, вы меня разыгрываете или проводите какой-нибудь психологический эксперимент?
   - Ты не веришь, что я ясновидящий?
   - Не верю.
   - Я могу тебе это доказать. Если я буду ссылаться на факты из твоего прошлого, ты можешь подумать, что я просто где-то что-то о тебе разузнал. Поэтому я сошлюсь на будущее, на то, что с тобой вот-вот произойдёт, но пока ещё не произошло.
   - Интересно, интересно, - растерянно процедил Илья.
   - Сильно далеко забегать не будем. Сейчас, когда ты положишь трубку, к тебе в дверь позвонит соседка, кажется с третьего этажа. Она попросит тебя приглядеть пару дней за своим котом, поскольку она должна лечь в больницу на обследование, а племянник приедет только через два дня. Так что завтра и послезавтра тебе придётся кормить соседского кота и убирать за ним... сам понимаешь что. Ты согласишься, потому что не умеешь отказывать. Однако на твоё счастье племянник приедет на день раньше.
   А после посещения соседки, в 11 вечера, позвонит Уля и скажет тебе, что "честно-честно" рада за тебя, гордится твоим успехом и благословляет тебя на командировку в Италию. Ещё она скажет: "Конечно, езжай, Илюшечка. Тут и думать нечего. Тем более, что я, наверное, тоже задержусь на Камчатке. У меня интервью об экологии полуострова не клеится, ищу интересного собеседника. Скорее всего, вместе и вернёмся.
   - Прямо так и скажет? - недоверчиво спросил Илья.
   - За дословность не ручаюсь, но по сути точно, - заверил Илья Степанович.
   - Всё равно не верю, - в смятении выкрикнул Громов.
   - Ты Станиславского из себя не изображай, дорогой. Ишь ты, не верит он! - грубовато перебил Илью собеседник. - Кстати, насчёт Олега. Ты зря с ним пошёл на прямой конфликт, на открытый разговор. Ты совершил тактическую ошибку. Соперника лучше держать на виду. Будешь знать его планы.
   - Илья Степанович, - чеканя слова, заговорил Громов, стараясь унять нервную дрожь и не показать своего беспокойства, - я не знаю тонкостей Вашей мистификации, да и знать не хочу. Но я уверен, что это мистификация. К Вашему сведению, я полон решимости совместить успешную карьеру с удачной женитьбой, и уверен, что это у меня получится.
   - Эй, погоди, не вешай трубку, - закричал Илья Степанович. - Я понимаю твоё негодование. Но как тебе объяснить, что не получится по-твоему. Если любишь Ульяну, тебе надо отказаться от Италии. Другого не дано. Иначе потеряешь девушку навсегда.
   - Дано, дано, вот увидите, - рявкнул Илья и повесил трубку.
   И тут же раздался звонок в дверь и в комнату вошла соседка с просьбой о своём коте. А в 11 вечера позвонила Уля и почти слово в слово повторила всё, что предсказывал ему Илья Степанович.
   "Мистификатор, - думал, засыпая, Илья, - психолог доморощенный, всё-то он знает".
   Но в душе уже прорастало зерно сомнения. Илья понимал, что слова незнакомца основаны на знании, но ему так не хотелось верить в его ясновидение.
   ГЛАВА 3. ОДИНОЧЕСТВО, И КАК С НИМ БОРОТЬСЯ
   - Илья Степанович, - раздался из кухни Машин голос, - можно мне сегодня пораньше уйти? А то мои в театр собрались, а внуков мне хотят подбросить.
   Интонация домработницы была привычно просительной. Илья уже наизусть знал все замашки и просьбы этой женщины. Убирала и кухарила в доме Громова Марья Филипповна уже без малого 10 лет, с тех самых пор, когда у него открылась язва желудка, врач прописал строгую диету.
   Поскольку жил Илья один, кулинарным делом не владел, все больше в общепите питался, иного выхода, как нанять кухарку, у него не было. Правда, на пенсию сильно не пошикуешь. Но Громов рассудил так. Оставшийся от родителей дачный участок с домом, землёй и садом можно продать. В квартирку свою однокомнатную пустить жильцов. Сам-то он давно уже жил в родительской по праву единственного наследника после смерти матери. Как решил, так и сделал. С деньгами стало посвободнее, и 70-летний Илья позволил себе домработницу.
   Так Марья Филипповна, мать двоих детей и троих внуков, оказалась в доме Громова. Сначала он называл её строго по имени отчеству, но скоро перешёл на Машу ввиду того, что была она на добрый десяток лет моложе Ильи.
   Маша умело вела хозяйство Громова. Как-то так получилось, что она не только готовила, но и добровольно следила за порядком, три раза в год мыла в квартире окна и делала генеральную уборку, на праздники пекла пироги, ухаживала за Ильёй, когда он болел или просто хандрил в силу своего старческого одиночества.
   Помимо всего прочего Илья ценил её за самобытный ум и душевность. Маша была женщиной малообразованной, зато обо всём имела своё суждение, её жизненные наблюдения казались Громову очень точными и глубокими.
   Но было у Маши одно отрицательное качество. Она периодически отпрашивалась пораньше домой. Муж, многочисленные дети и внуки требовали от Маши внимания и заботы. Впрочем, Громов привык к этому. В конце концов, Маша не жена ему, не сестра и не сиделка, чтобы постоянно при нём находиться. Илья это осознавал. Просто в последние годы его стало очень тяготить одиночество. И только в те часы, когда Маша ходила по дому, стряпала что-то на кухне, перебрасываясь с ним словцом-другим, Громов чувствовал себя как-то спокойно, умиротворённо, что ли. Присутствие в доме этой простой и доброй женщины создавало иллюзию полноценности его стариковского жития-бытия.
   Но когда в 7 вечера за Машей закрывалась входная дверь, Илья Кириллович скучнел, становился "кислым", как сам он называл это своё состояние.
   Ни читать, ни смотреть телевизор одному Илье Кирилловичу не хотелось.
   Выйдя на пенсию в 70 лет, Громов чувствовал себя ещё достаточно бодрым. К нему приезжали с работы за компетентным советом молодые коллеги, у него был свой круг общения. Но со временем трудовой коллектив почти полностью поменялся, друзья-приятели стали один за другим уходить из жизни, а те, что остались, были прикованы к дому, или, что ещё хуже, к больничной койке. В сущности, домработница Маша была сейчас единственным человеком, с которым он общался. Редкие "здравствуйте" с соседями и врачами не в счёт. Потому и прикипел к Марье Филипповне душой. Ничего, как говорится, личного, просто человеку надо, чтобы хоть кто-то был рядом. А словоохотливая приветливая Маша была приятна ему в общении, с ней было комфортно и уютно и в доме, и на душе у постаревшего Громова.
   - Ступай, Маша, раз всё сделано, - разрешил Илья. - Хоть и жалко мне тебя отпускать, да что ж с тобой поделаешь...
   - Да будет Вам, Илья Кириллович, - Маша всегда обращалась к старику с большим почтением. - Всего на ночь-то и ухожу. Завтра утречком как штык у Вас буду. Хочу завтра супчик с манными клёцками сготовить. Как Вам такое меню?
   - Ой, Маш, лучше с ривельками, помидорный.
   - Помидорный недавно был, нельзя Вам с Вашей язвой на помидор налегать, - отрезала Маша. - Будете с манными клёцками кушать. Очень даже вкусненько, не выдумывайте.
   За это он тоже ценил кухарку, знал, что Маша всё делает на пользу ему, Громову, интересы его здоровья блюдёт пуще своих.
   - Сдаюсь, Марь Филипповна, сдаюсь, - шутливо вскричал Громов. - Как прикажете!
   Когда дверь за Марь Филипповной захлопнулась, Илья хотел было по обыкновению взгрустнуть, но у него было дело - надо звонить своему тёзке, узнать, как там у него дела и какое решение он принял по поводу командировки.
   С тех пор, как у Громова появилась эта идея - скорректировать жизнь молодого Громова в нужном направлении, - жизнь пожилого человека приобрела смысл.
   Будучи компьютерным гением, так называли его коллеги по работе, он изобрёл интереснейшую штуку - скайпохрон, с помощью которого и связался с тёзкой, которому представился по телефону Ильёй Степановичем, хотя на самом деле был Кирилловичем. А фамилии своей и вовсе не назвал. И так совпадений - выше крыши. Не испугать бы молодого раньше времени.
   Громову - старшему очень нравилась его идея. Она сулила ему совсем иную жизнь в старости, хорошую, счастливую, не одинокую жизнь, не такую, которой он живёт сейчас.
   Илья Кириллович направил указательный палец руки на биоклавишу скайпохрона, и на экране тут же появилось изображение Громова - младшего, поднёсшего к уху телефонную трубку. Илья на том конце беспроводной связи, конечно, не подозревал, что собеседник не только слышит, но и видит его.
   Илья Кириллович увидел гримасу недовольства и раздражения, промелькнувшую на лице молодого Громова, когда тот услышал его голос. Однако Илья был воспитанным молодым человеком и умел управлять своими эмоциями. Спокойно-вежливым тоном он сообщил:
   - Рад Вас слышать, Илья Кириллович.
   - Ой ли? - усмехнулся старик.
   Пропустив колкость мимо ушей, Илья сказал:
   - Порадовать Вас ничем не могу. Я дал согласие на поездку в Италию. Ни я, ни моя невеста не видим причин, по которым я не должен ехать в эту командировку. К Вашему сведению, у меня много добрых советчиков и помимо Вас.
   - Неужели? - дерзко спросил Громов - старший. - Разве к тебе вчера не заходила твоя соседка с просьбой о коте?
   - Заходила, - сдержанно-холодно ответил Илья. - Но это ровным счётом ничего не доказывает.
   - Почему же?
   - Я могу предположить, к примеру, что Вы подговорили мою соседку, чтобы уверить меня в своём ясновидении, - резонно заметил Илья.
   - Хм, я как-то не подумал о возможности такого объяснения, - признался тёзка -старший. - Ну хорошо, я могу представить тебе и другие доказательства.
   Повисло молчание, в трубке раздавалось только невнятное хмыканье старика. Наконец, он заговорил:
   - Вряд ли кто-нибудь знает, что в возрасте 6-7 лет ты страдал .... Короче, ты писался в кровать, и мать водила тебя по врачам, а ночью в определённое время будила тебя и сажала на горшок. К 8-ми годам это прошло.
   Настала очередь задумчиво хмыкнуть молодому Громову.
   - Вы могли узнать эту деталь от моих родителей, - нашёлся Илья. - По возрасту Вы вполне могли быть знакомы с ними. Отсюда и Ваша осведомлённость.
   - Да, право слово, я даже не знаю, чем тебя можно убедить. Ты придумываешь реальные объяснения моему знанию, но если бы ты только знал, как ты далёк от истины. Ну подумай, зачем мне, старому человеку, портить тебе жизнь, да ещё таким изощрённым способом?
   - Именно об этом я и подумал. Зачем Вы вообще звоните мне? Зачем вмешиваетесь в мою жизнь? Зачем во что бы то ни стало хотите отменить мою командировку в Италию? Зачем Вам всё это нужно?
   - Не кипятись, Илюша, - урезонил его Илья Степанович. - Просто я добрый ясновидящий. Я увидел причинно-следственные связи твоих поступков и знаю, к чему они приведут, если я не вмешаюсь. Считай, что мне просто захотелось помочь своему тёзке. Искренне, бескорыстно помочь. Ту не допускаешь такой вариант?
   - Не допускаю! - крикнул Илья. - Я скорее допускаю, что Вас нанял кто-нибудь из моих конкурентов, кто сам метит на моё место и хочет прокатиться в Италию вместо меня.
   - Н-да, тоже вполне правдоподобная версия, - в голосе старика явственно слышалась растерянность. - Ну хорошо, задай мне любой вопрос, какой сам считаешь нужным, чтобы убедиться в моей способности к ясновидению.
   - И задам. Вот, например.... О чём я говорил поза-позавчера с барменом в кафе "Полнолуние"?
   - Ну и вопросик! Я, конечно, ясновидящий, но такие малозначимые моменты узреть не могу, - признался ясновидец.
   - Ну а многозначащие факты моей биографии известны довольно широкому кругу лиц, - победно заявил Илья. - Да и вообще, что Вам за дело до того, сойдусь я с Ульяной или нет, поеду в командировку или не поеду? Хотя я абсолютно убеждён в крепости наших с Улей чувств. Ульяна любит меня, а я её. И помешать этому никто не может.
   - Ох, уж, этот мне юношеский максимализм! - вздохнул Илья Степанович. - Взрослеть пора, Илюша. Может помешать и очень даже помешает твой бывший друг Олег Красновский. Я устал убеждать тебя в очевидных для себя вещах. Будет-то ведь всё равно по-моему. Пойми, твой отъезд развяжет Олегу руки. Если ты уедешь., он начнёт открыто ухаживать за твоей девушкой и в конце концов заморочит ей голову, соблазнит, и к твоему возвращению из Италии от ваших с Улей отношений останутся одни руины, которые ты не сможешь склеить, да и не захочешь. Вся жизнь пойдёт наперекосяк из-за этой Италии, понимаешь ты это, вся жизнь?!
   Старик говорил с такой подкупающей искренностью, с таким пылом, с такой болью за возможную беду, что Илья даже немного усомнился в правоте своих рассуждений. Кто бы ни был этот ясновидящий, он почему-то принимал перипетии его судьбы очень близко к сердцу.
   - Но я уже ничего не могу изменить, - в смятении обронил Илья. - Бумаги подписаны, билеты на руках. Завтра утром я вылетаю.
   - Звони боссу, отменяй, сдавай билеты.
   - Это невозможно, - понуро опустил голову Илья. - На каком основании, с какой стати? Не могу же я объяснить шефу свой отказ телефонным разговором с незнакомым ясновидящим. Да и потом, Илья Степанович, если Вы и впрямь провидец, то должны понимать, что отказ поставит крест на моей карьере, я лишусь должности, да и места работы в придачу. Знаете, вряд ли я буду нужен Ульяне в качестве безработного.
   "А ведь он прав, - мелькнуло в голове старика. - Об этом я как-то не подумал. Ульяна амбициозна, муж-неудачник - не её стиль".
   - В твоих словах есть резон, - устало произнёс Илья Степанович. - Отводя одну беду, не забывай о грядущей. Давай вместе думать, что можно в этой ситуации предпринять. О, кажется, придумал. Ты попроси шефа послать с тобой.... ну, хотя бы... Влада Злобина. Он звёзд с неба не хватает, зато очень трудолюбивый и исполнительный, а главное бесхитростный, тебя не подсидит. Предложение обоснуешь, что, мол, много согласований, для ускорения процесса, ну и т.д. и т.п. Не мне тебя учить. Твоя задача вернуться обратно хотя бы 25 июля. Уля прилетит 26-ого, и ты сам встретишь её в аэропорту. А Злобин соберёт оставшиеся бумаги и без тебя. Понял?
   - Понял, - повеселел Илья. - Не знаю почему, но я начинаю верить в Вашу искренность, Илья Степанович.
   - Так и должно быть, - хрипло рассмеялся старик. Всё правильно. Удачи тебе, тёзка!
   ГЛАВА 4. ЛЮБОВНЫЕ ЗИГЗАГИ
   Удивительно, но удача, действительно, сопутствовала Илье. События развивались точно в соответствии со сценарием, предложенном стариком. Шеф легко пошёл навстречу Громову и отправил вслед за ним Злобина. Согласование деталей проекта шло успешно. А 25 июля, как и было задумано, Илья вернулся в родные пенаты и сразу же на следующий день с огромным букетом герберов встретил в аэропорту Ульяну.
   Уля благосклонно приняла от него и бриллиантовое колечко вкупе с предложением руки и сердца.
   После страстных объятий и судорожно быстрого слияния тел, расслабленно улыбаясь, Илья прошептал на ушко невесте:
   - Улечка моя, как мне хорошо с тобой.
   - И мне, - откликнулась Ульяна.
   - Нет, это не могло быть правдой, - вдруг невпопад произнёс Громов.
   - Ты о чём? - насторожилась Уля.
   - Знаешь, мне тут без тебя повадился один.... провидец звонить. Всякого наговорил, напредсказывал. Представляешь, он был уверен, что если я не встречу тебя сам, ты сбежишь от меня к Красновскому. Как тебе это нравится? Разве это могло быть правдой?
   - Нет, конечно, - пролепетала Ульяна, отводя глаза в сторону. - Бред какой-то.
   - Вот именно. Но знаешь, он рассказал мне такие интересные подробности из моей биографии, что я готов был ему поверить.
   - Сейчас на поверхность социума выплеснулось столько разных индивидов с феноменальными способностями, что я уже ничему не удивляюсь, - заговорила Ульяна хорошо поставленным голосом радиожурналиста.
   - Как? - Илья приподнялся на подушке и заглянул Ульяне в глаза. - Ты допускаешь мысль о своей измене мне с Красновским?
   - Я допускаю мысль о существовании ясновидящих, - отрезала Уля. - А что касается Красновского... что ты, собственно, на него взъелся? Нормальный парень. Почему ты считаешь, что ты имеешь право в меня влюбиться, а он такого права не имеет? Или, может быть, ты считаешь меня серенькой мышкой, на которую априори, кроме тебя, никто не польстится?
   - Нет, не считаю. И он имеет право влюбиться, и ты имеешь право понравиться. Но почему я не имею права быть уверенным в искренности чувств своей невесты, в её верности и преданности? - вспылил Илья и, откинув одеяло в сторону, рывком сел на кровати
   - А никто не виноват, дорогой, что ты не умеешь верить своей невесте. Никто у тебя это право не отнимал, ты сам себя его лишил
   - Не давай повода для подозрений, - вскипел Громов.
   - Тебе какой-то провидец наплёл какие-то небылицы, а ты счёл это поводом уличить меня в неверности? Если ты будешь искать повод для ревности подобным образом, ты всегда его найдёшь, - взвилась Уля.
   - Ты прекрасно знаешь, о чём речь, - перешёл на вежливо дерзкий тон Илья. - Ты принимала ухаживания Олега за моей спиной. Я поговорил с ним тогда, он вроде бы понял. А теперь...
   - А что теперь? Что изменилось, Илья? То, что ты называешь "принимать ухаживания" было с моей стороны элементарной вежливостью. Я что, должна была по морде его бить букетом роз? Не здороваться? Паранджу надевать? Мы всё это уже обсуждали с тобой. Ты обещал мне, что престанешь ревновать меня беспочвенно. Я начинаю думать, Илюша, что поторопилась принять твоё предложение. Ты ничуть не изменился с момента нашего последнего разговора.
   - Ну зачем ты так, Уля? - голос Ильи дрожал то ли от подступивших слёз, то ли от негодования. - Мне было бы достаточно услышать от тебя; люблю, мне никто не нужен кроме тебя. И всё, разговор бы был исчерпан. Счастливее меня не было бы человека на всём белом свете. А ты пустилась в философию, какие-то никчёмные рассуждизмы.
   - Я думала, что имею дело с умным мужчиной, способным мыслить трезво и логически, - в сердцах бросила Ульяна. - Видимо, ошиблась. Ты продолжаешь фонтанировать ревностью, ты ею захлёбываешься и плюёшься. А ведь я пока ещё даже не жена тебе. А что будет, когда женой стану? Да ты меня утопишь в своём фонтане подозрительности и упрёков.
   - Ну прости меня, Уленька, - смущённо произнёс Илья. - Это всё оттого, что я очень люблю тебя и боюсь потерять. Будь я к тебе равнодушен, я, наверное, вёл бы себя безукоризненно. Я просто теряю всякую способность трезво мыслить, когда думаю о тебе. Мне не хватает выдержки, согласен. Но всё это от страха потерять тебя. Сама мысль об этом приводит меня в бешенство, и я теряю контроль над собой.
   Громов притянул девушку к себе, начал целовать её волосы, лоб, шею, грудь. Новая волна страсти окатила обоих. Вечер кончился миром.
   Потом Ульяна засобиралась домой.
   - Я думал, ты останешься сегодня на ночь, - полувопросительно произнёс Илья.
   - Нет, Илюшенька, надо показаться пред ясны очи родителей. Они у меня славные. Не хочу их обижать. Мама всегда так ждёт меня из командировок. К тому же завтра на работу. Надо мысли до кучи собрать, чтобы разродиться циклом камчатских радиорепортажей и очерков. Материала много собрала, фильтровать и фильтровать.
   Уля села на своего любимого конька. О своих репортажах и программах она могла говорить без остановки.
   Илья предпочёл не спорить с невестой, хотя в глубине души считал, что первую ночь после долгой разлуки они могли бы провести вместе. Но говорить об этом, только нарываться на скандал.
   - Ладно, хоть и скриплю сердцем и всеми фибрами души, но отпускаю. Уль, ты родителям-то скажи о наших намерениях. Я бы завтра хотел официально просить у них твоей руки.
   - Завтра вряд ли получится. Буду отписываться, так что, наверняка, на работе задержусь. Давай на выходные знакомство отложим, - предложила Ульяна.
   Илья согласился. Провожать невесту не поехал, так как они немного выпили, а за руль Громов садился только в трезвом виде. Вызвал такси, посадил девушку в машину, чмокнул в щёку и вернулся домой весь в мыслях о предстоящей свадьбе и счастливой жизни с любимой женщиной.
   Он не знал тогда, что всем его планам, мечтам и надеждам не суждено было сбыться.
   Уля, выдав в эфир целую обойму материалов о Камчатке, внезапно свалилась с гриппом. А когда выздоровела, её родители уехали в отпуск. А потом Ульяна сама вновь отправилась в командировку, на сей раз в Зауралье. По возвращении с Урала вдруг стала почему-то держать незримую дистанцию с Ильёй. Нет, они виделись, и иногда вместе проводили упоительные вечера и даже ночи. Но Илья чувствовал, что Уля внутренне отдаляется от него. И настал момент, когда Громов осознал, что Ульяна ищет повод, чтобы избежать очередного свидания с ним.
   Однажды Илья совершенно случайно увидел, как Уля и Олег шли в сторону Улиного дома под ручку и оживлённо беседовали. Девушка смеялась, сверкала синевой больших глаз, кокетничала. Олег довольно улыбался, жестикулировал, рассказывая что-то Уле.
   Илья не выдержал и пошёл им наперерез. Когда Ульяна увидела его, она высвободила у провожатого свою руку и сделала решительный шаг навстречу Громову, будто заслоняя от него Олега.
   - Это даже хорошо, что мы встретились, - резко сказала она. - Ты прости меня, Илюша, у меня не хватало духу сообщить тебе правду. Но, видимо, время настало, - Ульяна набрала в лёгкие воздуха и решительно выдохнула: - Я не знаю, буду ли я женой Олега, но я его люблю. Я совсем недавно это поняла. А он пока и сам этого не знает.
   - Теперь знаю, - встал рядом с девушкой Красновский. - Ты будешь моей женой.
   Илья мало что запомнил из того вечера. По дороге домой он забрёл в магазин, купил бутылку водку, а дома, не раздеваясь, прямо в коридоре отхлебнул от неё добрую половину. Потом побрёл в спальню, брякнулся в постель и провалился в тяжёлый беспамятный сон.
   ГЛАВА 5. ПОТЕРЯННЫЙ ШАНС
   Наутро нещадно болела голова. Болела так сильно, что заглушала даже боль от Улиной измены. Илья понял теперь, для чего люди пьют с горя. Для того, что бы не болела так сильно душа.
   О том, чтобы собраться и пойти на работу, и речи быть не могло. Ни руки, ни ноги, ни голова Илью не слушались и были все как-то сами по себе, по отдельности. Собрать их в кучку, чтобы работали, как один единый организм ему, не удавалось. То же происходило и с его мыслями, которые, как в песне Газманова, скакали словно скакуны.
   Соображения хватило лишь на то, чтобы позвонить шефу и попросить отгул по семейным обстоятельствам в счёт командировочных выходных. Шеф позволил. Илья немного расслабился. Нашёл в баре початую бутылку коньяка и "поправил здоровье". Вытянул ноги вперёд перед креслом и бездумно уставился взглядом в одну точку на противоположной стене. Так и сидел, ни о чём не думая, пока не зазвонил телефон.
   - Привет, Илья, - бодро завибрировал в трубке голос Ильи Степановича. - Ты что такой кислый?
   - Откуда Вам знать, кислый я или не кислый? - невежливо буркнул Громов.
   - Г-м, - невразумительно промычал старик. - Так ведь я ясновидящий, ты забыл что ли?
   - А, ну да. Всё Вы правильно увидели и правдиво напророчили, - жёстко рассмеялся Громов. - Ушла-таки моя Ульяна к своему Красновскому.
   - Как ушла? - неожиданно взволнованно воскликнул Илья Степанович. - Мы же всё продумали. Ты вовремя вернулся из Италии и встретил её сам. Почему же...
   - И вернулся и встретил, и кольцо с бриллиантом подарил, и предложение сделал, и согласие получил, - будто насмехаясь сам над собой, перечислял Громов. - А пташка всё равно упорхнула. Видать, от судьбы не уйдёшь. Не учли, Вы, мой любезный провидец, этого момента.
   - Да ты пьян, - наконец, догадался тёзка. - Послушай, сосунок, судьбу делаем мы. Иногда делаем плохо, потому что либо глупы, либо ленивы. Ты сейчас и глуп и ленив одновременно, а если ещё горе водкой будешь заливать, то такую себе судьбу наворотишь, мама не горюй. Кончай пить. Втянешься, столько болячек заработаешь, не приведи Господь. Поверь, я знаю, что говорю. Будь я поумнее в молодости, не было б мне сейчас так хреново. Ты ещё молод, а я уже мудр. Давай совместим наши усилия и поработаем вместе над твоей судьбой.
   - Да что Вам до моей судьбы и до моих болячек? - огрызнулся Громов. - Мои же, не Ваши.
   - Поверь, я искренне, искреннее не бывает, желаю тебе счастья и благополучия.
   - Спасибо Вам, - Илья вдруг растрогался, и старик увидел на экране монитора, как в глазах Громова мелькнула пьяная слеза.
   - Да на здоровье. Только не пей больше. Ульяну ты уже упустил, но жизнь-то на этом не кончается. Хочешь, предскажу будущее?
   - Валяйте, - разрешил пьяненький Громов.
   - Через четыре месяца ты встретишь девушку по имени Катрин.
   - Француженку, что ли? - заинтересовался Илья.
   - Да нет, нашу, русскую. Мать её так назвала в честь любимой актрисы Катрин Денёв.
   - И всё-то Вы знаете, - смешно сморщил нос Илья. - Ну-ну, продолжайте. Я встречу другую девушку и что?
   - Это будет очень хорошая девушка. Но дело в том, что ты в неё не влюбишься, - Илья Степанович запнулся, - в смысле, не сразу влюбишься. А она тебя полюбит, по-настоящему, от чистого сердца. Ты к ней присмотрись повнимательней. Её надо уметь разглядеть и оценить, а ты, увы, в том возрасте, когда на это не хватает зоркости и дальновидности. А пить бросай. Бутылку, что держишь сейчас в руках, должна быть последней в твоей жизни. Шеф у тебя, конечно, мужик хороший, но до бесконечности терпеть твои прогулы не будет. Будешь пить, ещё и работу потеряешь. Это я тебе кроме шуток говорю.
   - Ладно, - буркнул Громов. - Но эту допью, - он указал глазами на бутылку. - А чего это Вы меня так на эту девицу подбиваете? А может, она мне не понравится, - перепрыгнул он на другую тему.
   - Я тебе о том и толкую, пьяная твоя башка, - то ли рассердился, то ли обеспокоился старик. - Не полюбишь ты её сразу. Ульяной твоё сердце будет ещё занято. Но ты не должен отталкивать Катрин, в ней твоё счастье и твоё благополучие. Не всё то золото, что блестит. А Катрин именно золото чистейшей породы. Такую любовь и преданность ценить надо. Специально и учу тебя, дурака, чтобы не просмотрел, мимо счастья своего не прошёл. Если возьмёшь её в жёны, будешь всю жизнь как за каменной стеной. Есть такие редкие женщины. Смотри, не упусти Катрин. Усвоил?
   - Усвоил. А она красивая? - пьяненько поинтересовался Громов.
   - Красивая, только красота у неё не броская, не яркая, а спокойная, как у полевых цветов.
   - Ясно, красивая, но незаметно красивая, - резюмировал Илья. - Вот бы мне её сейчас сюда, чтоб разделила моё одиночество и грусть-тоску развеяла.
   - Пошляк и скотина ты, брат, когда выпьешь, - беззлобно укорил Илья Степанович. - Такого, как ты сейчас, она никогда не полюбит.
   - Э-э-э, да мы с запро-о-сами, - продолжал ёрничать Громов-младший.
   - Вот что, ложись-ка ты спать. А завтра чтоб был как огурчик.
   Илья послушался доброго совета, правда, перед тем, как лечь спать, прикончил начатую бутылку.
   Утром, вспоминая давешний разговор по телефону, он никак не мог выудить из недр своей памяти ничего, кроме имени Катрин и призыва бросить пить. Про Катрин никаких ценных мыслей ему в голову не пришло, а про пьянство в душу всё-таки запало. Превозмогая ломоту во всём теле и хмельную рассеянность мыслей, Илья всё же собрался и пошёл на работу. И весь день пытался изображать из себя трезвого и вполне работоспособного сотрудника. А к вечеру понял, что легче и удобнее быть трезвым и работоспособным, чем изображать трезвого и работоспособного.
   Дома сел перед телевизором со стаканом минералки, и первое, что увидел, документальный фильм о Катрин Денёв. В мозгу вспышкой молнии озарился кусочек памяти. Илья вспомнил пророчество престарелого тёзки о встрече с некой Катрин, судьбоносной встрече.
   Однако на следующий день он решил, что разговор со стариком мог ему присниться в пьяном угаре. А ещё через день он и думать забыл про мифическую Катрин.
   Жизнь потекла своим чередом. После разрыва с Ульяной была она серой и безрадостной. Илью мучило уязвлённое самолюбие покинутого мужчины, непреходящее чувство ревности и обиды. Короче он полной чашей испил муки неразделённой любви.
   Катрин в его жизни появилась внезапно - стояла на мокром тротуаре под проливным дождём. Аж сердце защемило от жалости, до того она была промокшей, продрогшей и беззащитной. Илья не мог не притормозить возле неё.
   Он отвёз её домой и, уже прощаясь, девушка протянула ему тонкую, с длинными пальцами, узкую руку и представилась:
   - Катрин. Спасибо Вам большое, что подвезли.
   - Катрин? - изумлённо переспросил Илья.
   - Это меня мама так в честь Катрин Денёв назвала. Можно просто Катя.
   Вот тут-то до Ильи и стала доходить суть происходящего. Так значит, разговор со стариком ему не приснился, и сейчас, сию минуту происходит судьбоносная встреча, предсказанная провидцем. Как он говорил? Присмотрись повнимательнее, редкая девушка. Что-то в этом роде.
   Илья присмотрелся. Прилипшие ко лбу мокрые волосы, трясущиеся посиневшие от холода губы, смущённо ускользающий в сторону взгляд. Скромненький серый плащик, нелепая чёрная сумка из кожзама, скромное агатовое колечко на пальчике. Золушка, причём явно не облагодетельствованная пока доброй феей.
   Но мысль, зароненная ясновидящим в разговоре, как выяснилось, всё же застряла в голове. Поэтому он решил продолжить знакомство:
   - А я Илья. Рад с тобой познакомиться, Катя.
   Правда? - радостно заулыбалась Катрин. И было видно, что она, действительно рада знакомству и даже не пытается скрыть этой радости. - Я тоже рада.
   "Или дурочка, или наивна, как младенец", - подумал Илья, а вслух сказал:
   - Ну раз мы оба рады, может быть, оставишь мне свой телефончик?
   Фраза ни к чему не обязывала. Можно было при желании продолжить знакомство, а можно и забыть про эту встречу с девушкой-подростком. Но Катя с поспешно, слишком поспешно, продиктовала Илье свой номер телефона и, развернувшись на невысоких каблучках, по-детски быстро побежала к своему подъезду.
   Позднее, когда они начали уже встречаться, Илья, конечно же, разглядел Катрин лучше и согласился со своим телефонным провидцем: девушка была, действительно, красива какой-то тихой, уютной красотой и наивной доверчивостью сияющих любовью глаз.
   Они очень скоро стали любовниками. Катя была столь не искушена в отношениях с противоположным полом, так простодушно смела и открыта в своих чувствах, так застенчива в их проявлениях, что не оценить этого мог, вероятно, только полный чурбан.
   Илья оценил. Вот только полюбить почему-то не мог. Катрина была всем хороша, и единственным её недостатком было то, что она не Ульяна. После решительной, самодостаточной, сдержанно властной красавицы Ули Катя казалась какой-то слишком уж пресной, простой, глупо доверчивой, короче, девушкой без изюминки.
   Однако, Ульяны в его жизни больше не было, а Катя была. Была здесь, рядом, всегда под рукой. И Громов пользовался ею, беззастенчиво эксплуатируя преданность и любовь девушки.
   Они никогда не ссорились. С Катей невозможно было поссориться. Она всегда и во всём искала оправдания для любимого. Жить в состоянии очарованности предметом своей любви было для неё естественной и единственно возможной формой существования.
   И даже когда Илья, узнав о её беременности, витиевато и сложно объяснил причины, по которым считал преждевременным обзаводиться потомством, они не поссорились. Просто Катя этим вечером не пришла домой, а весь её нехитрый скарб исчез из Громовского гардероба.
   Илья не бросился сразу её разыскивать и возвращать в лоно домашнего очага. Одумается, сама вернётся. Катя не скандалистка, на открытый конфликт не пойдёт, - подумал он.
   А Катя и впрямь не скандалила. Она просто исчезла из жизни Громова, из своего общежития и из города. И никто, ровным счётом никто не мог сказать, куда она подалась.
   Поначалу отсутствие Катрин было тягостно. Он привык к её безответности, всепрощению, к домашним обедам и ужинам, к горячим Катиным ласкам по ночам. И в те минуты, когда он вспоминал Катю, ему становилось тоскливо и даже обидно: ну почему она так со мной.... Ведь я только правду ей сказал, а она...
   В одну из таких тоскливых минут ему и позвонил старик.
   - Как дела на любовном фронте, Илья? - бодро спросил он.
   - Ты же ясновидящий, ты должен знать, - зло ответил Громов.
   - Неужели я не успел? - в ужасе, сам у себя, спросил Илья Степанович.
   - Куда не успел? Чего не успел? - не понял Громов.
   - Предотвратить не успел, - рявкнул Илья - старший. - Твою непроходимую тупость, глупость и самовлюблённость предотвратить. Что, значит, уже потерял Катю?
   - Сама потерялась, - буркнул Илья.
   - Эх, ты! Такую девушку проворонил!
   - А что это Вы мне тыкаете? - разозлился Илья - младший, - Я её, между прочим, не гнал, сама ушла.
   - А-а, да что с тобой говорить?! - крикнул в трубку старик. - Что ты можешь понимать в свои 30 с хвостиком. Что ты, молодой дурень, знаешь об одиночестве? О страшных, пустых, ничем не заполненных годах жизни, о часах, проведённых наедине с собой? Тебе кажется, что у тебя впереди вся жизнь. И это правда. Но ты и понятия не имеешь, как быстро она проходит, кончается. Как, начиная с 50-ти, она ускоряется час от часа, год от года, и уходит, уходит, уходит, по капле иссякает у тебя на глазах. И вот ты уже на пороге в иной мир. И теперь жизнь, что казалась тебе когда-то неисчерпаемым колодцем, уже позади, истаял колодец, иссякла в нём живительная водица. И ты бессилен что-либо изменить. Ты никому не нужен. И старость кажется тебе отбытием наказания за твои грехи молодости, расплатой за собственную лень и дурь. И всё же ты цепляешься и за такую жизнь. Потому что это выше и сильнее тебя, твоей логики, всех твоих философских измышлений. Ты просто хочешь жить, жить наперекор, вопреки всему. А жить нечем и незачем. О, Господи, кому я всё это говорю? Самонадеянному молокососу, - голос старика вдруг как-то обмяк, будто тот внезапно устал, выдохся, спустился, как надувной проколотый шарик.
   - Какое право Вы имеете оскорблять меня?! - взвился Илья, выслушав тираду тёзки. - Я не лезу в Вашу жизнь, а Вы не лезьте в мою.
   - Ах, мой мальчик, если бы ты только знал, какие огромные права у меня на тебя, - почти примирительно сообщил Илья Степанович. - Послушай старика. Я желаю тебе только добра. Я знаю, где искать Катрин. Она находится в посёлке Лесное, у своей бабушки. Рано или поздно, ты бы узнал это и без меня, но надо, чтобы не было поздно. Торопись найти Катю. Она сейчас в смятении чувств. У неё нет родителей. Старая бабка советует ей сделать аборт, потому что помочь внучке по старости не может, а Катрин одна ребёнка не потянет, ни физически, ни материально. Я умоляю тебя твоими собственными будущими сединами поехать к ней, предложить ей всяческую помощь, признать ребёнка, а ещё лучше жениться. Ты не представляешь себе, как коротка жизнь, она может выкинуть любой фортель, может просто не предоставить тебе больше шанса стать отцом.
   Старик говорил с таким жаром, с такой силой убеждения, что Громов через телефонную трубку ощущал его воздействие на себя. Собеседник буквально проникал в его мозги и душу, заставлял сомневаться и нервничать. Загипнотизированный его напористым зычным голосом, Илья, наконец, сказал:
   - Я съезжу, съезжу, Илья Степанович. Вы не волнуйтесь так уж сильно.
   ГЛАВА 6. СОВЕТЫ ПРОВИДЦА
   В выходной Громов отправился в Лесное. Легко нашёл старый деревянный домишко Катиной бабки. Та, выслушав Илью, укоризненно покачала головой:
   - Поздно, парень, спохватился, В больницу она уехала, в город, на аборт.
   - Когда? - хрипло выдавил Илья.
   Ему передался настрой старика, и сердце вдруг кольнуло, защемило от какой-то непонятной, неведомой ему тоски.
   - Да вчера ещё. Вчера всё и сделали. Звонила она мне.
   Илья молча развернулся и пошёл к двери
   - Может, дождёшься, или передать чего? - спросила бабка.
   - Нет, не надо, - пробормотал Громов. - Не успел я, Илья Степанович.
   - Какой ещё Степаныч? О, Господи, уж не умом ли тронулся? - промолвила бабка, крестясь и закрывая за Громовым дверь.
   Он знал, что старик будет звонить ему, и ждал его звонка. Ему хотелось скорее рассказать ему всё это. Так ребёнок идёт из школы домой, зная, что его будут ругать, и желая, чтобы это уже было позади. Он и сам не понимал, почему этот пожилой, чужой ему человек так плотно вошёл в его жизнь, и почему, собственно, он должен перед ним отчитываться. Но факт оставался фактом: ждал разговора с ним и отчитывался.
   Старик сразу понял всё по его голосу.
   - Значит, не успел, - констатировал он почему-то спокойно.
   - Не успел, - уныло ответил Илья.
   - В больницу за ней, конечно, не поехал?
   - Нет, не поехал. Какой смысл? Ребёнка уже не было
   - Да есть смысл, - устало сказал старик. - Ты бы мог найти её, умолить простить, а она бы простила, это точно, и нарожала бы тебе ещё детей.
   - Об этом я и не думал, - растерянно признался Илья. - Да и разве такое прощают?
   - Она любила тебя. Любящая женщина способна прощать.
   - В принципе, я мог бы съездить к ней в следующие выходные, - как бы рассуждая сам с собой, высказался Илья.
   - Поздно, - осадил его старик. - Катрин уехала в неизвестном направлении. Из клиники она даже к бабке не заезжала.
   - Но ведь ты ясновидящий, узнай там по своим каналам, куда могла уехать Катя, - обрадовался Громов пришедшей в голову идее.
   - Я никогда не говорил, что провидец видит всё подряд. Он всё же не Бог. Я получаю извне дозированную информацию. Я не вижу, куда уехала Катя.
   - Всё, - решительно заявил Громов, - ставлю на этом жирную точку. Знать, не судьба быть мне вместе с Катей.
   - Кто знает, что такое судьба, малыш? - возразил старик. - Даже я этого не знаю. А уж ты и подавно.
   - Что Вы меня всё время возрастом моим попрекаете? - раздражённо буркнул Громов. - Возраст - дело поправимое и наживное.
   - Наживное, мой мальчик, но, увы, непоправимое.
   После этого разговора Илья ещё несколько дней ходил сам не свой. Смутная тревога поселилась в его душе. Он не мог понять её истоки, но догадывался, что это старик оказывает на него такое влияние.
   Впрочем, молодость беспечна. На ней легко зарастают как телесные, так и душевные раны. Молодость может то, что не дано старости, - регенерировать болезненные клетки плоти и души.
   Жизнь закрутила Илью с новой силой. Правда в личной жизни он стал осторожничать - решил сделать перерыв. Зато сразу в гору пошли дела рабочие. Возглавляемая им группа разработала новую уникальную программу совершенствования технологии управления на производстве. Программу выкупила за баснословную сумму японская фабрика по переработке морских продуктов. Громова, как руководителя проекта, отправили в Японию, откуда он вернулся лишь через полгода, когда его компьютерное детище было полностью подогнано под местные условия производства и "заработало" со стопроцентной отдачей.
   Это был огромный успех программиста Громова. Внедрением нового проекта он упрочил своё положение в коллективе и материальное благополучие. Часть выплаченных денег Илья вложил в акции предприятия и вошёл в состав акционерного общества наравне с директором. Одним словом, стал после Японии богатым преуспевающим бизнесменом и заслужил прочную славу компьютерного гения.
   Окрыленный перспективами, большими деньгами и новым статусом, Илья, что называется, бросился во все тяжкие. Ходил по ресторанам, знакомился с девушками, сорил деньгами. Период свободного плавания в море несерьёзных любовных флиртов и романчиков затянулся почти на два года.
   За это время старик почему-то ни разу не звонил ему. Илья даже подумал, уж не помер ли. У Ильи иногда возникало желание поговорить с ним. Несмотря на разницу в возрасте Илья почему-то чувствовал в этом старике родственную душу. И даже по-своему скучал по их телефонным разговорам. "Почему так получилось, что я даже не знаю, где живёт этот Илья Степанович, - думал Громов. - Чего бы не спросить у него хотя бы номера телефона?"
   Но однажды старик всё же позвонил. Илья и сам не ожидал, что так обрадуется его голосу.
   - Не торопись выкладывать все свои новости, - задребезжала трубка. - Я и так знаю о твоих успехах и в работе, и у женщин. А звоню, чтобы предостеречь тебя. Хватит разбрасываться жизнью, мой мальчик. Ты непростительно бездарно тратишь своё время на пустые любовные утехи с пустыми никчёмными женщинами. Пора обзаводиться семьёй.
   - Согласен, - степенно произнёс Громов.
   - Согласия тут мало. Надо в корне пересмотреть свой образ и стиль жизни. Хватит с тебя тусовок. В городе немало хороших, порядочных женщин, готовых к любви и деторождению. Но искать их надо не на тусовках и не в ресторанах.
   - А где водятся такие, какие нужны для женитьбы? - ехидно поинтересовался Илья.
   - Не юмори, тебе это не идёт. Ходи по улицам, смотри женщинам в глаза. Хватит заглядывать только в декольте. В метро спустись, наконец. Короче, сам не маленький, ищи, только не в ресторанах. И позволь ещё совет, мой друг. Избегай преуспевающих журналисток, они слишком самодостаточны и самолюбивы, а потому не годятся для семьи.
   - Вы ограничиваете мою свободу выбора, - усмехнулся Громов. - Впрочем, я и сам не очень люблю этот тип самоуверенных разбитных бабёнок. Наши мнения тут совпадают.
   - Дай Бог, дай Бог, - в голосе старика слышалась искренняя озабоченность.
   Илье вдруг стало жалко его. Ведь старик к нему со всей душой, болеет за него как за родное дитя, а он с ним так, между прочим, даже с какой-то долей иронии, что ли.
   Громов ещё не знал тогда, что молодость всегда в душе пренебрежительна к старости. Почему так, никто не знает. Может быть, потому, что если бы это было иначе, ощущения молодости не существовало вовсе.
   Илья прислушался к старику. Честно признаться, ему самому уже порядком надоели рестораны и тусовки, празднично пошлая мишура и бестолковая суета, игра амбиций и поле брани конкурентов. Илья и впрямь начал ходить по улицам и заглядывать женщинам в глаза. Даже в подземку спустился в час пик, хотя уже привык всюду разъезжать на своём "Рено".
   Первое время ему даже нравились эти "походы в люди". Он с интересом вглядывался в лица прохожих, наблюдал за житейскими сценками уличной жизни. Однако преследуемой цели не достигал. Женщины, которые были в его вкусе, как правило, шли в сопровождении мужчин или вели за руку детей. А свободные казались серыми, затюканными жизнью, малопривлекательными, "узколобенькими", как пренебрежительно назвал их Громов.
   В конце концов Илье надоело "хождение в народ" и он вышел из подземки, снова переместившись в свою машину. Но к ресторанно-тусовочному образу жизни больше не вернулся. Понял, что это пройденный этап. А когда понял, снова вспомнил о старике: "не иначе, положительное влияние Ильи Степановича". И вновь подумал о том, что телефон своего старого знакомого так и не спросил, забыл. Вот ведь чертовщина какая!
   ГЛАВА 7. КРАСНЫЕ ЯБЛОКИ
   Как известно, жизнь идёт полосами - чёрными и белыми. Но это только так говорят, чтобы подчеркнуть некоторую закономерность плюсов и минусов нашего бытия. На самом деле этих полос гораздо больше, и все они разноцветные, со множеством тонов и оттенков.
   В жизни Ильи Громова давно назрела вспышка пурпурно-алого сильного цвета. И она случилась. И вспорола яростным, сочно-красным светом его черно-белое пространство бытия.
   А случилось это так.
   Илья поставил машину на стоянку и прогулочным шагом, не торопясь, пошёл в сторону дома, не утруждая голову мыслями о дне прожитом или грядущем. Он вряд ли бы обратил внимание на проходящую мимо женщину, если бы она внезапно не споткнулась, забалансировав на одной ноге и выронив из рук сумку, из которой покатились по серому асфальту красные, как помидоры, крупные яблоки. Илья кинулся поднимать ускользающие из-под рук плоды. Девушка тоже вприсядку гонялась за яблоками, догоняла и бросала обратно в сумку. В какой-то момент они с Илье столкнулись лбами. Как были, сидя на корточках, с яблоками в обеих руках, они вдруг встретились взглядами. И всё. И этого было достаточно. Илья обморочно застыл, будто прирос глазами к этому странно неправильному смуглому лицу.
   Он потом не раз вспоминал тот момент, раскладывал по полочкам свои впечатления и ощущения. Но понять, что всё-таки произошло так и не смог. То ли закатный луч солнца блеснул в желудёвых с золотой искринкой глазах женщины, то ли внезапный порыв ветра вмиг разметал пего-рыжую осень её волос. Неуловимый миг, мгновение, и Громов понял, что "поплыл". Заполошно, безрассудно поплыл навстречу этим глазам и волосам.
   Уже гораздо позже, приглядевшись к Тамаре, попривыкнув к её лицу, он понял, что она скорее некрасива, чем красива. Но вот ведь загадка природы, главная тайна бытия - это всё было неважно, он влюбился сразу, без оглядки и бесповоротно. В том смысле, что переиграть всё назад, разлюбить или сделаться хотя бы равнодушным уже не мог. Вот такое наваждение вне логики и здравого смысла.
   Вероятно, внезапная тяга была обоюдоострой. Потому что, собрав с серого тротуара красные яблоки, они сразу пошли домой к Илье. И когда он в необузданном порыве взбунтовавшейся плоти трясущимися руками срывал с неё одежду, они даже не знали, как зовут друг друга.
   Знакомились они позже и постепенно. Тома оказалась чудо как хороша в постели: гибкая, страстная, раскованная до дерзости, она доводила Илью до настоящего исступления. Однако сразу после секса она резко вставала с постели, и от её страстности и волнующей свободы движений не оставалось и следа. Она мгновенно превращалась в деловую, рассеянно спешащую, прагматичную особу.
   Тома никогда не оставалась у Ильи на ночь. Никогда не говорила ему нежных слов вне постели, никогда не заводила речи о планах на будущее и не рассказывала ни о своих личных, ни о рабочих делах.
   В лучшем случае, сразу после постельных, до неприличия раскованных ласк, она садилась к компьютеру и набивала текст очередной статьи в "Независимую газету", где работала корреспондентом и по совместительству фотографом.
   В этот свой, журналистский мир она Громова не пускала
   - Зачем тебе всё это, - говорила она Илье, - ты у меня для любви, для работы есть коллеги.
   Правда, и о любви говорить она тоже не любила. Лишь в минуты самой отчаянной мучительной близости шептала ему на ухо бесстыдно-неприличные глупости, от которых у Ильи кровь закипала в жилах и начинала пульсировать во всех самых потаённых участках тела.
   Ко всему прочему Тамара была замужем, и Илья просто заходился от ревности, когда представлял её, бесстыдно-шальную, неуёмную, в постели с мужем.
   Но прощал ей всё - и эти метаморфозы от сексуальной бестии до "синего чулка", отчуждённость от него, Громова, во всём, что не касалось их постели, и даже её замужество.
   Сама не зная, да и не желая того, Тома полностью поработила Громова. Она заимела над ним такую власть, о которой даже и подумать не смели другие, предыдущие его женщины.
   При этом на настойчивые вопросы любовника она отвечала предельно откровенно.
   - Том, ты любишь меня? - спрашивал Илья.
   - А что бы я тут делала, если бы это было не так?
   - Почему же ты не хочешь развестись с мужем? Ведь у вас нет детей.
   - Именно поэтому и не хочу. У него есть дети от первого брака, поэтому от меня он их не требует.
   - А разве ты не хочешь иметь детей?
   - Я тебе разве не говорила? У меня не может быть детей, я бесплодна.
   - Том, ну ладно, Бог с ними с детьми. Выходи за меня.
   - Это будет нечестно по отношению к тебе. Ты молод, ещё женишься, детей нарожаете.
   - Да не хочу я никаких детей, - начинал злиться Громов. - Я тебя хочу.
   - Ну, ты и зануда! Ты меня и имеешь.
   Приблизительно так заканчивались все попытки Громова повести любимую под венец. Тамара была честна с Ильёй, но ему было этого мало, он хотел её в свою безраздельную собственность.
   Все окружающие Ильи - родственники, друзья, коллеги, не могли понять странной привязанности Громова к этой не очень-то и красивой и уже не молодой женщине.
   Его телефонный старик не был исключением, он тоже не разделял привязанности Ильи к этой женщине и говорил ему:
   - Я же предупреждал тебя: остерегайся журналисток. Тебе не нужна властная, независимая женщина, тем более, бездетная.
   - Что вы все к Томе моей прицепились, - гневался Илья. - Я же не указываю Вам, с кем жить, кого любить, с кем ложиться в постель. Уж, наверное, тоже покуролесили в своей жизни, а Илья Степанович?
   - Поэтому тебя, дурака, и хочу оградить от своих ошибок. Твой роман с Тамарой не кончится добром, жизнь вас всё равно разведёт, но время-то будет упущено. Очень прошу тебя - брось эту женщину, уйди сам, первый, не жди, когда она оставит тебя.
   - Илья Степанович, - еле сдерживаясь, решительно сказал Громов, - Я буду с Томой ровно столько, сколько она этого захочет, и не в Вашей власти это изменить.
   - Тебя ждёт страшная одинокая старость, глупец! Одумайся пока не поздно.
   - Да чего не поздно-то?
   - Не поздно начинать сначала. Новые личные отношения начинать, семью заводить, ребёнка. Бесплодная замужняя женщина вьёт из тебя верёвки. Разве это нормально?
   - Нормально, - отрезал Илья. - Другая мне не нужна.
   И повесил трубку, чтобы не наговорить старику грубостей.
   А дело и впрямь кончилось трагично. Собственно, если смотреть на историю отношений Ильи и Тамары со стороны, ничего особо необычного и ужасного не произошло. Просто в один прекрасный день после особенно жарких объятий Тома сообщила, что переезжает с мужем в другой город, к новому месту службы супруга. А Тамара, как истая жена военнослужащего, следует за ним.
   Никакие уговоры, слёзы, мольбы Тома во внимание не приняла. Она лишь мягко с укором сказала:
   - Илюша, это не мы сами с тобой расстаёмся, это жизнь нас разводит. А это и есть судьба.
   - Ты - моя судьба, - дрожащим от бессилия голосом произнёс Громов.
   - Нет, я только маленький эпизод твоей судьбы. Но и за него я благодарна провидению.
   Тома уехала, не оставив даже адреса. Густой бестолковой гнетущей тоской на Илью обрушилась пустота. Рассыпанные когда-то Тамарой красные яблоки судьбы стали болезненным воспоминанием, а сама Тома - непреходящей болью его души.
   ГЛАВА 8. ЭФФЕКТ ПРИСУТСТВИЯ
   Спасала только работа. И ... компьютер.
   Создавая новые, с каждым разом более сложные программы, Громов всё глубже вникал в систему жизнедеятельности этого чуда техники и научной мысли, и пришёл к выводу, что компьютер по своим основным функциям похож на Вселенную. Скапливание определённого информационного поля, сгустки энергетических потоков и субстанций, пространственно-временные взаимосвязи, единый пульт управления всем сущим и, наконец, Высший разум над всем этим. Ни дать ни взять, упрощённый вариант мироздания. Эта мысль сначала позабавила его, а потом заставила философски осмыслить аспекты существования умной машины под новым углом зрения. Илья пришёл к выводу, что это сходство можно использовать для изучения Вселенной. Компьютер одновременно владеет знаниями о прошлом, настоящем и будущем, у него есть свой буфер памяти, то есть принцип временного охвата бесконечности в него всё же заложен. Конечно, принцип, а не сама бесконечность. Если совершенствовать этот принцип дальше, вполне вероятно использовать умную машину для контакта с другими временными пластами.
   Идея овладения бесконечностью пространственно-временного континуума чрезвычайно увлекла Илью. Ему казалось, что она приблизит его к Тамаре, ибо он сможет черпать пространственно-временную информацию о ней из бункеров компьютерной памяти, когда в неё войдёт весь спектр времён от прошлого до будущего, длящегося в бесконечности. Конечно, такой компьютер ещё предстояло создать, усовершенствовав старую модификацию.
   Теоретические выкладки и идеи давались Илье легко. Но ему явно не хватало углублённых знаний в физике, кибернетике, квантовой и электромеханике.
   Илья не единожды вспоминал своего телефонного тёзку. Ему очень хотелось поговорить со стариком, в том числе и по поводу своих научных изысканий. Сам не зная почему, Илья за время знакомства с провидцем уверовал в то, что тот знает всё, что касается его, Ильи Громова. Поэтому, когда старик, наконец, позвонил, Илья искренне обрадовался.
   - Над компьютером корпишь. Новые идеи вынашиваешь, - вместо приветствия констатировал тёзка.
   - Вынашиваю, Илья Степанович, - вдохновенно поддакнул Громов. - Только у меня не всё получается. Я хотел бы...
   - Да знаю я всё, чего ты хотел бы, - перебил Илью старик. - Даю умный совет. Ты не стремись переделывать микросхемы, подумай о симбиозе компьютера со скайпом, не о простом совмещении, а именно о симбиозе. Впрочем, до этой мысли ты скоро и сам бы додумался. Это я тебе просто... помогаю, так сказать, из дружеского участия.
   - Спасибо, Илья Степанович. Я спросить Вас хотел, как ясновидящего. - Как там Тома? Вы бы могли, пользуясь своими уникальными способностями, узнать, как она живёт?
   - Бог мой, что мне с тобой делать?! - в голосе старика звучала безысходность и сострадание. - Ну зачем тебе знать о чужой жене, уехавшей в неизвестном направлении, живущей своей жизнью вместе со своим мужем? Переболей ты ею уже, наконец! -старик говорил глухо, хрипло, было заметно, что его мучает отдышка. - Послушай, Илья, я хочу в последний раз попытаться дать тебе реальный, дельный совет, который, возможно, изменит твою жизнь. Очень тебя прошу займись поисками Катрин. Она единственная женщина, которая по-настоящему любила тебя. Ты же не знаешь, как сложилась её жизнь. Может быть, она всё ещё ждёт тебя, надеется, что ты найдёшь её. С Катрин у тебя есть шанс начать новую жизнь. Она много моложе тебя, она ещё сможет родить тебе сына или дочь. У вас с ней может сложиться полноценная семья. Брось всё - ищи Катрин. Про Тому забудь. Это - бесперспективный тупиковый путь в твоей жизни. А Катрин - это шанс на счастье и благополучие.
   Илья ожидал услышать от старика всё что угодно, только не это. Столько лет прошло. Всё забылось. За эти годы он даже не вспоминал Катрин
   - Но я не люблю Катрин! - вдруг вырвалось у него. - Илья Степанович, ведь сердцу не прикажешь.
   - Это сейчас не любишь. Поверь мне, Илья, то, чего мы не ценим в молодости, становится совершенно необходимым в старости. Старость переоценивает всё и вся. Придёт время, и ты поймёшь, как я был прав, и как неразумно, преступно расточительно ты жил. Нельзя в жизни бросаться любящими тебя людьми. Твоя Тамара во сто крат мудрее тебя, она не бросила своего мужа, потому что ценила его любовь к себе. Ценила, понимаешь?
   - А мою, значит, не ценила?! - взорвался Громов. - Как постель, так со мной, а как жить, так с мужем. Так получается?
   - Именно так, мой мальчик.
   - Какой я Вам мальчик? - вскричал Илья в раздражении. - Мне самому полтинник скоро.
   - Для меня ты всегда будешь мальчиком. Ну чего ты кипятишься? Обидно слушать правду? А ты не думал, с какой стати Тома должна была бросить мужа, с которым прожила всю сознательную жизнь? Ты её любил, я понимаю, но ведь и муж любил. Только тебя она знала всего 5 лет, а его все 25. Он временем проверен. Наша Тома поступила мудро. Это достойно уважения.
   - Почему наша? - удивился Громов.
   - Потому что я тебе сопереживаю, - рявкнул старик и закашлялся, тяжело, по-старчески, с придыханием.
   - Вы больны, Илья Степанович. Вам не стоит так волноваться из-за моих проблем. Когда-нибудь я тоже стану старым и мудрым, как Вы. Но пока дайте мне возможность учиться на своих ошибках. Ведь именно так накапливается жизненный опыт и приходит мудрость, - примирительно сказал Илья.
   - Глупый, я даю тебе уникальную возможность не ждать своей мудрости, а воспользоваться моей, уже накопленной в горниле жизни. Поверь мне, это бесценный дар. Воспользуйся им, прошу тебя.
   - Не могу, - опустив голову, решительно ответил Громов. - Не могу я искать женщину, которую когда-то сделал несчастной, вторгаться в её жизнь лишь потому, что моя не складывается. Мне это кажется бесчестным по отношению к ней.
   - Дурак, да ты осчастливишь её своим появлением! - вскричал старик.
   - Из двух несчастий одного счастья не получится, - возразил Громов.
   - Ещё как получится. Это тебе не математика, это - сфера человеческих отношений, она не укладывается ни в какие уравнения. Тут могут происходить самые парадоксальные вещи.
   - Вы меня не убедили, Илья Степанович, - отрезал Илья-младший. - Давайте оставим этот разговор. Боюсь, что тут мы не придём к консенсусу. У Вас свой жизненный опыт, у меня свой...
   - Да один у нас с тобой жизненный опыт, один, понимаешь?! - взревел старик. - Один на двоих.
   - Я Вас не понимаю, - опешил Илья.
   - Как же я не хотел рассказывать тебе правду. Очень не хотел. Боялся, что не поверишь. Да и изменений параметров пространства-времени тоже боялся.
   - ? ? ?
   - Ладно, я исчерпал своё красноречие, убеждая тебя в правомерности моих слов. Будь что будет. Я не думаю, что в масштабах одного - двух, даже четырёх индивидов могут произойти необратимые процессы.
   - Вы говорите загадками, Илья Степанович.
   - Начнём с того, что я не Илья Степанович. Я - Илья Кириллович Громов.
   - Ого! - так мы с вами полные тёзки? Я ведь тоже Илья Кириллович Громов.
   - Мы с тобой не тёзки. Мы с тобой одно и то же, только разведённое во времени. Я - это ты, только в старости, а ты - это я в твои теперешние годы.
   - Вы сумасшедший? - растерянно спросил Илья.
   - Нет, я просто одинокий старый человек, решивший за счёт перемещения в прошлое обеспечить себе благополучное настоящее, исполненную смыслом старость. Я решил влиять на свою судьбу через самого себя, молодого, то есть через тебя. Ты понял? Замысел дерзкий, но у меня нет другого выхода. Я догадываюсь, что ты сейчас обо мне думаешь: прервать беседу с этим сумасшедшим сейчас или дать ему шанс высказаться и только потом прервать разговор. Ведь так, Илья?
   - Так, - хмуро ответил тот. - Но я склоняюсь ко второму варианту. Я готов Вас выслушать, хотя, боюсь, мне будет трудно Вам поверить.
   - Поверишь, - резюмировал старик. - Ведь поверил же в моё ясновидение. А я просто знаю про тебя всё. Ещё бы мне не знать, ведь я - это ты. Но тебе легче поверить в ясновидение, чем в очевидную реальность. Что ж тут странного-то, не могу понять. Я - твоё продолжение во времени, ты - моя предтеча, то, из чего я, в результате, спустя годы, получился. Это закономерные и очевидные вещи, - усмехнулся старик.
   - Да, но мы, как Вы правильно изволили выразиться, разведены во времени, - с сомнением произнёс Илья. - Как же это возможно, что мы совместились в одной пространственно-временной точке?
   - Не мы совместились, не мы, а наши голоса, мысли. Я называю это эффектом присутствия, - охотно пояснил Илья-старший. - Ты скоро сам дойдёшь до этой идеи и понимания моих открытий, потому что они и твои открытия. Но поскольку ты пока до меня не дорос, я готов заблаговременно объяснить тебе свою... нашу концепцию. Ты готов меня выслушать?
   - Да, - коротко ответил Илья.
   ГЛАВА 9. ЛЮФТОВАЯ ПАМЯТЬ
   Всё когда-нибудь проходит, даже жизнь. Канули в лету душевные метания, отболела боль неразделённой любви.
   Однажды Илья Громов вдруг прозрел: жизнь-то уже давно летит под уклон. Мысль резанула по сердцу колючей правдой - осталось меньше, чем было. Жил-был Илья Громов, да так и прожил впустую. Впереди - пенсия и заслуженный отдых. Нет, у него, конечно, были определённые заслуги и высокий профессиональный статус в компьютерном мире. Вот только радости от всего этого он не испытывал. Какая радость, если ею не с кем поделиться? Нет у него близких людей рядом, нет семьи, детей, сестёр и братьев отродясь не было, а родители давно умерли. Один на всём белом свете.
   - Одиночество - вот самое страшное из зол, - рассказывал Илья Кириллович себе самому молодому. - Ты, Илья, даже не представляешь себе, как горько, страшно и обидно это осознавать. Карьера вещь хорошая и очень стимулирует в жизни. До поры до времени. Знаешь, в чём разница между мной и тобой? Ты пока ещё не "врубился" в своё одиночество. Ты не знаешь, что такое сидеть дома в четырёх стенах, не имея возможности ни с кем даже словом перемолвиться, когда даже общение с домработницей ты почитаешь за счастье и оттягиваешь миг её ухода из твоего дома. Ты не знаешь, что такое гулять по улицам и бояться возвращения домой, потому что там тебя никто не ждёт, но ты всё же вынужден возвращаться в пустоту своего жилища, ведь нельзя же, в конце концов, вечно ходить по улицам. Весь ужас старости даже не в болячках и немощах, куда страшнее пустота. Да, мой друг, старость - это то жизненное пространство, которое надо чем-то заполнять. А мне его заполнять было решительно нечем и некем.
   Я начал по-стариковски прокручивать в памяти свою жизнь, благо теперь, на пенсии, свободного времени у меня было достаточно. С высоты своих лет я видел, сколько непростительных ошибок я совершил в молодости. Будь я немного деликатнее и умнее, я не упустил бы Ульяну, которую, действительно, любил. Знай я тогда цену человеческих отношений, я бы никогда не расстался бы с Катрин. Будь я осторожнее и прагматичнее, я не потратил бы столько лет на замужнюю Тамару, в планы которой никогда не входило связать со мной свою судьбу. Получалось, что я на разных этапах жизнь всё время своими собственными руками толкал себя к одиночеству, сам, конечно, того не осознавая. Я неправильно распорядился своей жизнью, понимаешь?! Если бы всё сначала, но только с моим нынешним опытом, с теперешней шкалой ценностей!
   И вот тут меня осенило. Повернуть время вспять не в моей власти. Но что, если время моей молодости приблизить к себе самому, чтобы предостеречь себя молодого от своих же ошибок, открыть глаза себе, неопытному юнцу, на многие вещи, которые в молодости просто не замечаются, кажутся второстепенными. Ведь это шанс изменить свою судьбу. И я вцепился в него всеми руками, ногами, а главное головой.
   Работая всю жизнь с компьютером, я уже давно понял, что эта умная машина являет собой примитивный макет, слепок разума космического масштаба, в нём априори заложена идея всеединства времени и пространства. При определённой модернизации можно будет "расчленить" своё "я" на прошлое, настоящее и будущее. И тогда я смогу связаться с собой на разных судьбоносных этапах своей жизни и скорректировать своё поведение в молодости.
   Тогда я ещё не знал, как это сделать. Мне помог случай. Однажды меня вызвал по скайпу мой приятель из Израиля, ты его пока не знаешь, жизнь сведёт вас позже. Так вот Соломон попросил меня показать ему по скайпу книгу, за которой он давно охотился, и случайно выяснилось, что у меня она есть. Мне пришлось встать из-за стола и отойти от экрана монитора, потому что книга стояла на полке моей библиотеки в другой комнате. Когда я вновь вернулся к компьютеру я поднял книгу так, чтобы её было видно на экране у Соломона. Я сказал:
   - Смотри, Соломон, любуйся раритетом.
   - Чего смотреть-то? - удивился Соломон. - На моём экране видно только твоё пустое кресло. Для меня ты ещё не дошёл до компьютера.
   Изображение запаздывало минут на пять. Я на маленьком экранчике видел себя с поднятой книгой в руках, а Соломон видел моё пустое кресло, каким оно было, пока я уходил в библиотеку.
   Уже гораздо позже, размышляя над этим эпизодом, я сообразил: компьютер, как вместилище определённой информации передавал информацию обо мне, скрыв её на несколько минут от собеседника. Но ведь в недрах компьютера этот временной отрезок где-то хранился, в противном случае Соломон так и не увидел бы на экране меня с вожделенной книгой в руках. Это означало, что компьютер может хранить часть информации о мире в некоем люфте.
   Я не буду утомлять тебя чередой логических выводов и формул. Ты сам занимаешься проблемами временных пластов компа и скоро сам придёшь к тем же самым выводам. Суть моей идеи в том, что компьютер имеет доступ к люфтовой памяти, в которой содержится информация о времени, как точке бытия протяжённостью в бесконечность. Оставалось только научиться пользоваться этой люфтовой памятью, извлекать из её недр нужные мне временные пласты. Я понял так же, что модернизировать микросхемы не надо. Надо создать, смастерить хроно-скайповую установку и подключить её к мозговому блоку компьютера по принципу симбиозного сращения. А дальше совсем просто. Номера телефонов из моей прошлой жизни были записаны в телефонной книжке. Ты же знаешь, я никогда не выкидывал такие вещи, хранил их годами и десятилетиями в неприкосновенности. Вот и пригодились. Таким образом, я через хроно-скайп сумел связаться с тобой. Остальное ты знаешь.
   Я делал всё возможное, чтобы повлиять на твои поступки и взаимоотношения с людьми, предупредить твои (наши, точнее) ошибки. Только так можно было изменить судьбу. Сейчас, Илья, ты являешься вершителем своей и моей судьбы, а я "пожинаю плоды твоего творчества", то сеть своего в молодости. Вот и вся история. Теперь ты понимаешь, зачем я выхожу с тобой на связь. Ты - моё орудие в достижении поставленной цели. У нас с тобой остался всего один шанс изменить всё к лучшему. Этот шанс - Катрин. Ищи её, Илья. В Катрин наше спасение. Она единственный человек, готовый простить мне, то есть тебе... тьфу-ты, совсем запутался, простить нам с тобой всё. Я почти уверен, что она готова возобновить отношения. Она сможет родить тебе детей. И тогда, Илья, ты встретишь старость во всеоружии., избежишь одиночества, будешь любим и научишься ценить её любовь. Если ты сейчас не сделаешь то, о чём я тебя прошу, ты в будущем станешь несчастнейшим одиноким стариком. Поверь, я знаю, что говорю. Ведь я испытал эти муки на собственной шкуре. А я - это ты. Нам с тобой нужна Катрин, понимаешь, очень нужна.
   - Но почему Вы связываете моё дальнейшее благополучие только с Катей? - в недоумении спросил молодой Илья.
   - Да потому что, в отличие от тебя, я знаю, что с тобой будет дальше. Да, в твоей жизни ещё будут женщины, но они ровным счётом ничего не дадут тебе, кроме секса. Да ты ничего другого и требовать от них не будешь. С высоты своих лет я вижу, что только Катя смогла бы сделать твою жизнь осмысленной, дать тебе и семью, и душевный комфорт. Моя задача - подтолкнуть тебя к правильным действиям. Я уже стар и слаб, зато мудр, а ты, хоть и глуп, зато молод. Твои силы плюс моя мудрость - вот рычаг, с помощью которого мы можем изменить твоё будущее и моё настоящее.
   Старик перевёл дух и закашлялся, хрипло и надрывно.
   - Неужели тебе в твои годы не безразлично, с кем и как ты проведёшь остаток жизни? - выпалил Илья-младший, но тут же стушевался, понял, что допустил бестактность, - простите, Илья Степанович, это я как-то не подумавши брякнул.
   - Ты извиняешься сейчас перед самим собой, мой друг, - спокойно молвил старик. - Ведь это ты будешь страдать от одиночества и никчёмности прожитой жизни. О, Господи, а я ведь до сих пор завидую тебе, дураку, вот этой невольной бестактности твоей завидую, молодому непониманию. Ведь не знаешь ты ещё пока, что в старости жить хочется с такой силой, что молодости и не снилось. Только жизнь эту надо заполнять, в молодости она сама по себе, вроде как без твоего участия, наполняется - работой, женщинами, друзьями. Старость - это последствие молодого бездумья. Твоя шальная бесшабашность и неразборчивость в отношениях с людьми очень дорого обходятся мне сейчас.
   - Послушай, старик, - Илья всё время сбивался с "вы" на "ты" и обратно, мы столько лет уже общаемся. Почему ты сразу не сказал мне, кто ты? Быть может, тогда я вёл бы себя в самом деле осмотрительнее.
   - Не думаю. Я всё же хорошо знаю тебя, - ответил Громов-старший. - И потом, разве бы ты поверил мне? Ты был не готов тогда к идее связи времён через люфтовую память. Ты и сейчас воспринимаешь с трудом всё, что я говорю. Я понимаю, в чём сложность нашего общения. Ты, Илюша, думаешь, что старость ещё далеко. А она близко. Ты разговариваешь сейчас со своей собственной старостью. Да, мне ничего другого не остаётся, как только уповать на твоё благоразумие, которого в тебе, увы, до сих пор маловато. Но ведь ты тоже повзрослел за последние 20 лет. Пожалей самого себя. Ты сам не успеешь оглянуться, как превратишься в меня и поймёшь, как противоестественно быть одиноким стариком.
   - Ну, хорошо, - сдался Илья. - Будь по-твоему. Я попробую отыскать Катрин. Я не уверен, что это даст желаемый результат. Столько лет прошло, она, наверное, замужем. Но я сделаю это из уважения к твоим сединам.
   - К своим, Илюша, к своим сединам, - с облегчением вздохнул старик.
   ГЛАВА 10. ПРЕДПОЧИТАЮ ОЖИДАНИЕ
   Откровенно говоря, Громов не горел желанием разыскивать Катю. Затея Ильи Кирилловича казалась ему зряшной, бесперспективной. Но исповедь старика потрясла Илью. Он, быть может, впервые, задумался о своём, в общем-то, как оказалось, близком будущем. Он жалел Громова-старшего. В его разгорячённом мозгу никак не укладывалось, что старик - это он сам. Илья относился к нему как к тёзке или старшему брату, и даже уважал его. Придумать, открыть люфтовую память. Создать хроно-скайп - да ведь это открытие века! Неужели это сделаю я?! И ведь старик не ради славы сотворил это, а только ради того, чтобы связаться с ним, Ильёй, чтобы направить его поступки в нужное русло. Уже один этот факт говорит о высокой себестоимости слов старика, об огромной значимости для него поставленной цели. А цель-то не маленькая - ни много, ни мало, изменить будущее.
   И Громов начал поиски Катрин. Начал потому, что обещал это Илье Кирилловичу. И потому что понял, почти физически ощутил ту самую преемственность, так называемую связь времён. Это понятие перестало быть для него абстрактным. Оно обрело плоть и кровь в образе одинокого несчастного старика, ставшего гением ради того, чтобы изменить свою судьбу.
   Первым делом Илья, конечно же, поехал в Лесное. Как он и ожидал, Катина бабка давно уже умерла. В доме жили теперь другие люди, вовсе не Катины родственники. Но они подсказали, что у Кати в посёлке была подруга, Галина Земская, которая и по сей день живёт в Лесном.
   Земская оказалась приветливой миловидной женщиной на вид лет 45-ти.Узнав, что городской мужчина разыскивает её подругу, Галина как-то сразу посуровела и строго спросила:
   - А тебе Катерина зачем?
   И действительно, зачем, мелькнула мысль, но Илья отогнал её и сказал, что просто разыскивает Катю по просьбе одного своего хорошего знакомого.
   - Понимаю, понимаю, - недоверчиво глядя на собеседника, обронила Катя. - Уж не того ли, который Катьку беременную бросил?
   - Я не знаю подробностей, - замялся Илья. - Но знаю, что отношения у них действительно были. И мой друг очень жалеет сейчас, что расстался с Катей.
   - Ну, ну, - с подозрением хмыкнула Земская. - Так вот передай своему дружку, что аборт Катя не сделала, хотела, но в последний момент из больницы сбежала. И даже к бабке не вернулась. Сразу же, как была, подалась к тётке в Саратов, там и родила. Сына. Максимом назвали. Она мне поначалу писала из Саратова, а потом переписка как-то заглохла. Знаю, что она там на швею выучилась, видно, нуждалась сильно. А потом и салон свой швейный открыла. Наладилась у неё там жизнь.
   Илья слушал Галину и не верил своим ушам. Значит, где-то на Земле живёт его сын Максим, о существовании которого до этой минуты он даже не подозревал. Сколько же ему сейчас? Лет 25, наверно, прикинул Громов. Взрослый мужчина. Как же так получилось? Почему? Приехал бы он тогда в Лесное днём раньше, всё, абсолютно всё могло быть по-другому. Илья вспомнил, что торопился в те дни в командировку на Урал. И только потом, когда вернулся, поехал в Лесное, после звонка старика несколько дней прошло, они-то всё и решили.
   Вероятно, Галина увидела смятение в глазах Громова, потому что уже более мягким, сердобольным голосом сказала:
   - Ты так-то уж не волнуйся, дам я тебе её саратовский адрес. Авось, и найдёшь свою пропажу.
   На следующий день Громов вылетел в Саратов. Настрой старика каким-то образом передался ему, и теперь Илья почему-то сильно волновался. Возможно потому, что они со стариком были всё-таки одно и то же, а значит, "работали" на одной волне. Поиск Катрин вдруг превратился для него в главное дело его жизни. Такого Илья от себя не ожидал.
   Город на Волге встретил палящими лучами солнца, серой от пыли листвой, шумом автомашин. Город как город. Чужой. Но и близкий, ведь здесь живёт его сын.
   Однако на улице Набережной Илью ждало разочарование. На пороге его встретила немолодая уже женщина.
   - Катрин Исаева? - недоумённо подняла она брови. - Это кто же ей заинтересовался через столько лет?
   - Я её.... хороший знакомый. Когда-то мы были... очень дружны, теперь вот я здесь проездом, - залепетал что-то невразумительное Илья.
   - Вот что, хороший знакомый, паспорт для начала покажи-ка.
   Взяв в руки документ, безропотно протянутый Громовым, женщина пристально глянула на нежданного визитёра:
   - Уж не тот ли самый Илья? Не отец ли Катькиного Макса?
   - Да, это я, - вдруг решительно сказал Громов. - Я не знал, что Катя родила. Только вчера узнал, и сразу сюда.
   - Понятно, дело житейское, - сменила гнев на милость хозяйка. - Только помочь тебе я ничем не смогу. Мы ведь с Катей не дружили особо-то. Я въехала в её квартиру, когда она решила в другой город податься. Она выезжала, мы въезжали. Давно это было, лет 10, наверное, назад. Катька тогда ко мне подошла, в сторонку отвела и конверт мне всучила, сказала: если вдруг кто меня спрашивать будет, чтоб я это письмо передала. Я сразу смекнула, что дела здесь старые, любовные. Она мою догадку подтвердила. Люблю, говорит, молодая была, глупая, аборт хотела сделать, не знает он, что сын родился. Я ещё спросила её, чего, мол, тогда теперь-то не признаешься, если любишь. А она мне: "Я-то люблю, а вот он... не знаю. Если будет искать, тогда узнает про сына, а нет, так нечего попусту сердце бередить".
   - Где письмо? - в нетерпении вскричал Илья.
   - А нету, - горестно сообщила тётка. - Пожар у меня был, всё выгорело.
   - Да хоть что там написано было? - взмолился Громов.
   - Я чужих писем не читаю, - с чувством собственного достоинства заявила хозяйка.
   "Лучше бы ты была менее щепетильна", - подумал про себя Громов, а вслух спросил:
   - И адреса её нового не знаете?
   - Не знаю, - развела руками женщина. - К чему мне было. Я не любопытная. Да и своих забот был полон рот, не до чужих любовных драм.
   Илья, понуро опустив голову, развернулся и пошёл вниз по лестнице. Тётка недоумённо смотрела ему вслед. Но внезапно он резко, через ступеньку, запрыгал обратно.
   - Разрешите, я записочку оставлю, просто на всякий случай.
   Хозяйка дала ему лист бумаги, Громов написал: "Катя, я ищу тебя и сына. Прошу тебя - отзовись! Мой адрес:... Я очень бы хотел встретиться с тобой и сыном. Если ты ещё любишь меня и способна простить, буду счастлив жить с тобой и Максом одной семьёй".
   Протягивая тётке это послание, а в придачу к нему энную сумму за услугу, Илья с чувством произнёс:
   - Прошу Вас, если вдруг Катя или её сын появятся у вас, или дадут хоть какую-то весточку о себе, пожалуйста, не сочтите за труд, передайте им моё письмо. Бог вознаградит Вас за участие. Для меня это последний шанс найти Катрин с сыном. Не лишайте меня надежды.
   - Передам, не волнуйся, как есть передам, - энергично затараторила хозяйка. - Только вот, объявится ли тут твоя зазноба? Видно, уже и ждать перестала. Но, Бог милостив, авось объявится, тогда передам в лучшем виде, не переживай, ступай себе с Богом.
   Конечно, это была та самая соломинка, за которую хватается утопающий. Вероятность того, что Катрин вернётся на старые места, была ничтожно мала. Илья понимал это. И всё же оставленное в Саратове письмо давало малесюнькую надежду. А вдруг! А чем чёрт не шутит?
   Уже сидя в самолёте, Громов вдруг представил себе старика, в одиночестве ждущего его возвращения и результатов поездки - одинокого, больного, никому не нужного, подбирающего крохи чужого внимания от своей домработницы. Илья вдруг испугался, ощутив на себе весь ужас старческого стариковского бессилия перед судьбой. Испугался страшной участи, которая непременно постигнет его. Ибо его старость - это и есть старик на другом конце провода.
   По прибытии в родные пенаты, Илья хотел скорее отчитаться перед стариком и в который раз вспомнил, что не имеет возможности с ним связаться. Однако звонок старика не заставил себя долго ждать.
   Илья рассказал ему всё, как было. Старик воспринял новость на удивление спокойно.
   - Я предвидел такой вариант, - прогудел в трубке его надтреснутый, сиплый голос. - Ах, как жаль! Как жаль, Илюша. Но ты молодец! Сын! Какое счастье. Уже одно осознание того, что у меня есть сын, примиряет меня со старостью. С письмом ты здорово придумал. Это всё же зацепка. Это, значит, не всё потеряно. Будем ждать, Илюша, всё-таки лучше ждать, чем не ждать. Лично я предпочитаю ожидание безнадёжному прозябанию. Если есть высшие силы, которые курируют нас с небес, они приведут Катрин в дом на Набережной, где её ждёт твоё письмо. Вот увидишь! - оптимистично закончил он свою тираду.
   - Да, будем ждать, Илья Кириллович, - неожиданно вдохновенно воскликнул молодой Илья. - А пока Вы не могли бы дать мне ваши позывные, чтобы и я мог связаться с Вами при необходимости. Я ведь уже додумался, как Вы изобрели свой хроно-скайп. Теперь и сам могу выйти на связь.
   - Ну что ж, это вполне закономерно. Было бы странным, если бы ты не додумался. Ведь ты - это я.
   - Ваши мозги умнее моих почти на 30 лет, - возразил Илья.
   - Опять ты "на Вы" со мной, - усмехнулся старик. - Не умнее, Илюша, острее. Знаешь, с годами глаза видят хуже, зато внутреннее зрение становится острее, зорче. Я просто подкинул тебе идею, но ведь зрела она в недрах твоих мозгов.
   - До сих пор не могу осознать, уяснить для себя, что вы и я - суть одно и то же.
   - Не совсем так, Илюша, - вздохнул старик. - Вспомни себя в 16 лет. Разве ты сейчас имеешь что-то общее с тем прыщавым, буратинисто-нескладным, глупым, амбициозным, романтичным юнцом? Нет, не имеешь. И внешне и внутренне ты сейчас другой. Того неуклюжего, развязно задиристого напоказ подростка уже нет. Но он был, и ты его продолжение, ты поселил его в люфт своей памяти. Тебя объединяет с ним генетический код, набор хромосом и твоя люфтовая память. Больше ничего.
   - А душа? - растерянно спросил Громов.
   - И душа, - согласился старик. - Но это совсем другая ипостась. Не изученная. Я подозреваю, что в люфтах байтофонда души находится неисчислимо большое количество информации, в частности, о наших прошлых жизнях. Только вся она загнана в наше подсознание.
   - Значит, Вы и я всё же существуем сами по себе! - воскликнул Илья.
   - Конечно, иначе как бы мы могли сейчас с тобой разговаривать?
   - Но в таком случае теоретически возможна наша встреча, так сказать, воочию.
   - А вот в этом я сомневаюсь, мой друг, - задумчиво произнёс Илья Кириллович. - Одно дело передавать через время и пространство голос, изображение, и совсем другое - саму живую материю. Человечество додумалось до уникальных вещей - мобильные телефоны, компьютеры, Интернет-сеть, скайпы, превратившие планету в уютно-обжитую дачку космического масштаба. Но на Земле до сих пор не зафиксировано ни одного случай перемещения человека из будущего в настоящее. А ведь наши далёкие потомки наверняка давно уже додумались до любимой фантастами машины времени, как мы с тобой додумались до хроно-скайпа. Почему же они к нам-то тогда ни разу не пожаловали?
   - Почему? - наивно переспросил Илья.
   - А потому что им это не удалось. Значит, это невозможно в принципе.
   - Почему? - как заезженная пластинка, повторил Громов.
   - У меня на этот счёт есть только догадки и предположения. Думаю, им не позволяет сделать это кто-то свыше, а точнее - Абсолютный разум.
   - Но почему?
   - Ну ты и почемучка, - усмехнувшись, хрипло закашлялся старик. - Что мы знаем о времени? О структуре его плоти? Возможно, столкновение объектов из разновременных пластов может привести к аннигиляции, самоуничтожению живой материи, к катаклизмам невиданного космического масштаба. В конце концов, Господь не зря сотворил время, а не только пространство и материю, и не случайно поселил нас в системе координат пространственно-временного континуума.
   - Но почему?
   - Слушай, ты достал меня своими "почему". И вообще, что-то я устал сегодня. Видимо, перенервничал всё-таки, ожидая тебя из Саратова. Продолжим разговор в другой раз, мне надо отдохнуть.
   - Конечно, конечно, отдыхай, - снова вдруг перешёл "на ты" Илья. Поспешно кладя трубку, он подумал: "Гениальный старик! Уникум! Неужели он - это я?"
   ГЛАВА 11. ЗАМКНУТОСТЬ ЗАДАННОГО КРУГА
   Илья Кириллович откинулся на спинку кресла, перевел дух. Последнее время ему было всё труднее дышать. Каждое движение сопровождалось отдышкой, каждый вдох и выдох хриплым надсадным уханьем и свистом. "Сердечная астма" - говорили доктора. "Старость" - вздыхала домработница.
   - Маша, принеси мне мой аэрозоль, - сипло крикнул старик.
   - Уже несу, Илья Кириллович, несу.
   По полу застучали Машины каблучки - домработница уже собралась идти домой.
   Сняв сальбутамолом приступ астмы, Громов умоляюще посмотрел на Машу, ему хотелось попросить её не уходить так рано, но он сдержался. Нельзя же так раскисать, надо научиться жить с сознанием непоправимости судьбы. В конце концов, ты сам её сделал, ты пожинаешь плоды своей недальновидности и беспечности. Ах, если бы мы в молодости умели задумываться о старости, скольких трагедий можно было бы избежать!
   Мысленно укорив себя за малодушие, Илья Кириллович нарочито бодро распрощался с домработницей до завтра и сел перед телевизором. Раньше бы сел за компьютер, но теперь, когда он "обманул" его надежды, Громов как-то остыл к умной машине, он выжал из неё всё, что мог. Теперь надо только ждать.
   Внезапно раздался телефонный звонок. Илья Кириллович остолбенел от неожиданности - в это время ему не мог звонить никто. "Наверное, ошиблись номером", - подумал Громов и взял трубку.
   - Это Илья Кириллович Громов? - услышал он незнакомый резкий мужской голос.
   - Да, - посиневшими от волнения и от астмы губами прошептал старик.
   - Мне надо с Вами встретиться. Я недавно узнал, что Вы мой отец.
   - Макс!? - еле слышно, клокоча в горле воздухом, прохрипел Громов. - Это ты, сынок? А где мама? - от внезапности происходящего Илья не мог сосредоточиться и сыпал вопросами торопливо, невпопад.
   - Мама умерла месяц назад. Я приехал сюда, - голос в трубке становился всё более решительным, напористым. - Мама последнее время очень болела. Но за год до смерти она вдруг решила съездить в Саратов, мы там раньше жили. Оттуда она вернулась сама не своя и передала мне письмо, как я теперь понимаю, от Вас, - голос в трубке всё набирал силу, но было заметно, что человек на другом конце провода нервничает, говорит сумбурно, отрывисто. - Мама дала мне право самому решать, встречаться с Вами или нет. Я сначала не хотел. Я был зол на Вас, и за мать, и за своё безотцовское детство. Но когда мама умерла, во мне что-то изменилось, какой-то кульбит сознания случился. Я знал, что она хочет нашей с Вами встречи, и решил выполнить её негласную волю. И вот я приехал и звоню Вам.
   - Так ты здесь, сынок? - голос старика дрожал от нетерпения. - Приезжай же скорее. Если бы ты только знал, как долго ждал я этой встречи. Если бы ты знал... За свою ошибку молодости я заплатил слишком дорогой ценой - безмерно одинокой старостью и не прощённым раскаянием. Приезжай скорей, сынок, я всё тебе расскажу, ты поймёшь, ведь ты же мой сын.
   - Я еду, - коротко бросил Макс и отключился.
   - Маша-а-а, - по привычке закричал Илья Кириллович, но вспомнил, что Маша уже ушла, и резво вскочил с кресла. Надо было хоть что-то поставить на стол к приезду сына, надеть более подобающую случаю одежду.
   Сын! Сын приехал! Он вот-вот зайдёт сейчас сюда. Какое счастье! Значит, не зря были все его старания, не зря проник в своё прошлое. Идея изменить судьбу через хроно-скайп сработала. У него получилось! Вероятно, Катя к концу жизни почувствовала, каким-то седьмым бабьим чутьём угадала, что он искал её и что в Саратове её ждёт весточка от любимого. И вот теперь к нему едет его сын!
   Поток его судорожно взволнованных, мятущихся мыслей прервал звонок в дверь. Илья Кириллович метнулся к порогу, распахнул дверь и... рухнул на грудь незнакомому мужчине. Рухнул, захрипел и обмяк...
   Максим попытался отстранить старика, но его тело было тяжёлым, очень тяжёлым. Макс подтащил его к креслу и рывком усадил в мягкие подушки. Голова отца нелепо упала на грудь, руки плетьми повисли вдоль подлокотников. "Сердечный приступ", - догадался Макс и мгновенно набрал номер Скорой.
   Врачи приехали на удивление быстро и так же быстро констатировали смерть.
  
   * * *
   Дни шли за днями, а старик всё не выходил на связь. Илья забеспокоился. Теперь, когда их связывала общая тайна и общее ожидание, Громов стал нуждаться в общении с ним особенно остро.
   Но тот не звонил. Илья начал форсировать разработки своего хроно-скайпа. Теперь это был единственный способ связаться с Ильей Кирилловичем.
   Когда установка была готова, он набрал нужный номер и код и повернул тумблер клемма-люфта. Вскоре на экране монитора появилась крепкая фигура мужчины лет сорока, который, знакомо прищурив глаза, уставился на экран и спросил:
   - Вы кто?
   - Я знакомый Ильи Кирилловича. Он давно не звонил мне, и я встревожился. Вы не могли бы пригласить его к экрану?
   - Илья Кириллович умер, - внятно произнёс незнакомец. В его голосе Илья не услышал ничего, кроме отстранённого вежливого недоумения. - Похороны завтра. Если хотите присутствовать...
   - Нет... как жаль... Я нахожусь очень далеко сейчас и не успею... - промямлил нечто невразумительное Громов и вдруг неожиданно спросил: - А кто будет хоронить его? Насколько я знаю, у него нет родных.
   - Хоронить придётся мне. Я - его сын.
   - Максим!? - вскричал Громов и только тут понял, почему прищур глаз этого мужчины показался ему знакомым. Максим был очень похож на отца.
   - Откуда Вы знаете моё имя? - вывел его из оцепенения вопрос Макса
   - Да я же и есть твой отец, только из другого временного пласта, - торопясь и проглатывая звуки, будто ему могут не дать высказаться до конца, закричал Илья. - Ты только выслушай меня, я всё тебе сейчас объясню...
   - Вы, судя по всему, мой ровесник, - учтиво перебил его Максим, а сам подумал: "Только сумасшедших мне сейчас и не хватает". Но вслух сказал: - Мне некогда сейчас с Вами разговаривать. Сами понимаете, похороны, хлопоты, всё на мне.
   - А мама, твоя мама будет на похоронах? - торопливо спросил Илья.
   - Маму я схоронил месяц назад. А теперь извините, мне некогда.
   И Макс отключился.
   "Дурак! - обругал сам себя Илья. - Зачем ляпнул?" Громов понял, что Макс ничего не знает ни про хроно-скайп, ни про люфтовую память. Он просто принял меня за психа, и правильно сделала, мелькнула мысль. Конечно, ему сейчас не до посторонних сумасшедших, ведь на него свалились похороны отца.
   Только теперь Илья осознал всю бездну холода от новостей. Катя мертва, её нет среди живых, да и сам он, Илья Громов на днях умер и сейчас пребывает в мире ином. Страшной, неприкрытой правдой жизни оказалась смерть Кати и старика. На него дохнуло дыханием старости, бездна лет надвинулась на Громова. Завтра его будут хоронить. А он, между прочим, так и не удосужился спросить, сколько лет было старику.
   Илья решил, что сегодня тревожить Макса больше не будет, но завтра позвонит непременно, уже после похорон. Он объяснит сыну всё, что не успел объяснить Громов-старший. Главное, что сын нашёлся. Теперь Илья не одинок. Он узнает адрес сына, поедет к ним в город, ещё застанет Катю живой и невредимой. Всё ещё можно поправить, - размышлял Илья. Старик был одинок, а он, Илья, не будет. Парадокс люфтовой памяти? Да. И его ещё предстоит объяснить. Но каков эффект!
   Однако на следующий день на экране он увидел женщину, которая, утирая слёзы и вежливо причитая, поведала:
   - Я домработница Ильи Кирилловича, царствие ему небесное. Пришла вот вещички кое-какие свои забрать. А Максимушка сегодня, сразу же после похорон, уехал. Вот ведь беда-то какая: дождался мой горемычный сына, да только порадоваться не успел, помер. Вот как в жизни бывает, почище, чем в романах. Не выдержало сердечко радости такой.
   - А куда уехал Максим? - холодея от ужаса, спросил Илья, уже заранее предвидя ответ.
   - А вот не знаю. Чего не знаю, того не знаю, - виновато залепетала женщина. - Собрался, да и уехал, мне не доложил, куда. Сказывал, что мать только что схоронил, а теперь вот и отца. Ох, грехи наши тяжкие... Грустный был очень.
   Илья отключился. Его душили слёзы. Сын, ради которого и затеял всё это старик, на мгновение появился пред отцом и канул навсегда в пучину своего времени. Старик ничего не успел рассказать ему, а он, Илья Громов-младший, теперь безвозвратно потерял связь с ним, хотя Макс и живёт в его реальном времени. Хроно-скайп старика сработал, но сработал не на судьбу Громова, а как бы параллельно. Теперь Илья не сможет встретиться с сыном вплоть до дня собственной смерти. Он будет знать теперь, что, ожидая встречи с сыном, он будет одновременно ждать своей смерти. С этим знанием ему предстоит доживать остаток своей жизни длиною в десятилетия. Сын и смерть придут к нему в один день и час.
   Неужели нет выхода? Какая дикая нелепость, какой страшный кульбит судьбы и сознания. А что если...
   В голове Громова созревал план. Надо наладить портал связи с собой молодым и рассказать себе самому про Катрин и сына, которого она ещё носит в своей утробе. Надо, чтобы молодой Громов забрал беременную Катю из больницы, женился на ней, чтобы вместе потом воспитывать ребёнка.
   Илья тряхнул головой и решительно направился к компьютеру. Забрезжившая вновь надежда придавала ему сил и упорства. Илье не терпелось прорубить окно назад, в свою молодость, чтобы изменить свою судьбу. Он полностью повторял алгоритм мыслей и действий старика.
   Ему ещё только предстояло понять, что замкнутость заданного жизненного круга, вмещающего в себя череду событий, не может быть наполнена иным содержанием. Что допустима инвариантность лишь в незначительных эпизодах пространственно-временного континуума. Что нельзя написать жизнь сначала на черновик, а потом переписать набело. Заданность круга и его содержания незыблемы, как незыблем закон расплаты за свои ошибки.
   Илья склонился над компьютером и впился глазами в экран, на котором совсем молодой Громов схватил телефонную трубку.
   - Да, я Илья Громов. Что Вы хотели? - Илья узнал свой высокомерно энергичный голос.
   - Я твой друг, я хочу предупредить тебя...- начал Илья, запинаясь от волнения и тревоги.
   Он говорил быстро, сумбурно, с напористыми, но при этом просительно мягкими интонациями в голосе, он убеждал, доказывал, объяснял и видел, как по мере его рассказа брови молодого самоуверенного Ильи удивлённо неприязненно поползли вверх. 27-летний Громов не желал слушать бредни и глупые советы невесть откуда взявшегося доброжелателя.
   - Тема весьма щепетильна, - вежливо хмыкнул он. - Мне бы не хотелось обсуждать её с посторонним человеком.
   - Но я не....
   - Хорошо, хорошо, вы не посторонний. Но всё это Вы объясните мне послезавтра. Сегодня я очень тороплюсь. У меня самолёт в 13.00.
   - Но послезавтра будет поздно! - вскричал Громов. - К чёрту командировку, к чёрту твой Урал, к чёрту самолёт! Надо срочно ехать в Лесное!
   - А Вы неплохо осведомлены о моих делах, - усмехнулся молодой Илья. - Но Лесное будет потом, после командировки, - сдержанно властно отрезал Илья и отключил телефон.
   Илья Громов ни на секунду не поверил в тот бред, который нёс этот сумасшедший дядька, представившийся другом. Да и думать об этом ему было особо некогда.. До самолёта оставалось 2 часа. "Не опоздать бы", - подумал Илья, не подозревая, что, торопясь к самолёту, уже опаздывает на целую жизнь.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"