Аннотация: Я был знаком с одной девушкой, которая готовила весь мир. Каждый день она должна была не менее семи раз посмотреть на небо...
Столько всего приходится готовить заранее. Приходишь вечером домой уставший, поужинаешь, через силу помоешь посуду - тут бы расслабиться и отдохнуть, но нет. Собаке на завтра мясо сварить, а то у неё собственное внутреннее несварение. И кашу ей тоже надо. Хлеб поставить, чтобы к утру испёкся. Побриться и почистить зубы, а то с утра некогда будет. Запинать ребёнка дорешать задачки и помочь их дорешать. Сменить постельное бельё и засунуть грязное в стиралку. О, и ещё мясо прижарить, чтобы утром поставить тушиться. Что-то наверняка забыл, но вспоминать уже сил нет. Завтра на работе - готовить задания, планы, оценки, прототипы. Всё наперёд, на день, на два, на неделю, на месяц. Приходишь вечером домой уставший, поужинаешь, через силу помоешь посуду... И так каждый день, всегда.
Я был знаком с одной девушкой, которая готовила весь мир. Каждый день она должна была не менее семи раз посмотреть на небо. Она рассказывала, что однажды забыла это сделать, и на следующий день вместо неба над головами повисла ужасная белесая пустота. И ей приходилось через силу смотреть на пустоту, чтобы на завтра всё-таки приготовить нормальное небо. Погода - ну, тут вариаций больше и ритуалы, соответственно, разнообразнее. Что-то с верёвочками, камешками, бумажными салфетками и чаем из блюдца.
Небо и погода - это только мелочи, для примера. Готовить ей приходилось всё. Она выходила на две станции метро раньше, чем надо, и проходила оставшийся путь босиком, мимоходом приглаживая ладонями стены домов - чтобы назавтра снова были дороги и дома. Она проезжала по нескольку ненужных ей остановок разными видами транспорта, чтобы назавтра были и машины, и троллейбусы, и трамваи. Она заговаривала с незнакомыми прохожими о глупостях, чтобы назавтра из города не исчезли и жители.
Некоторые вещи делались дольше и труднее. Подготовка хорошего лета занимала целую весну, всё лето она готовила осень, осенью готовила зиму... Там требовалось что-то совсем уж сложное вроде правильной материи и цветов одежды, готовки нужных блюд в нужные дни, заклейки окон или проветривания комнат по графику. Когда она переехала из мглистого Питера в солнечную Одессу, она пять лет училась готовить на новом месте правильные времена года, а до тех пор в климате всё шло наперекосяк.
Она подозревала, что всей своей жизнью готовит себе правильное посмертие - а правильную смерть уж точно. Но проверить, ясное дело, пока не могла. Она никогда не была замужем и даже ни с кем не встречалась. "Почему?" - однажды спросил я. "Знал бы ты, сколько всего нужно сделать, чтобы приготовить нормального мужа или хотя бы хороший секс..." - грустно ответила она. Я не стал уточнять.
Так она и жила - озабоченная и сосредоточенная, если только для очередной готовки не требовались беззаботная улыбка, горькие слёзы или злобная истерика. А они тоже требовались регулярно. Каждую неделю, каждый месяц, из года в год.
Я повстречал её недавно. Сколько это лет прошло с прошлого раза? Четырнадцать, пятнадцать?.. Она немного постарела, слегка располнела. В волосах появились седые пряди. Но главное - из глаз пропало это её вечное напряжённое внимание, а на руке (я не сразу заметил) появилось обручальное кольцо. "Я сдала обязанности", - пояснила она. И рассказала такую историю.
Однажды, готовя бабье лето, она обходила подножье пригородного холма. Продиралась через заросли орешника, через два шага на третий цепляясь тяжёлыми деревянными бусами за ветки. И вдруг услышала тонкий плач - то ли детский, то ли котячий.
На камне за деревом плакала феечка. Она безутешно всхлипывала, мотая головой и рассыпая вокруг себя брызги слёз и золотистую пыльцу. Ей даже было всё равно, что её увидел человек. А может быть, озабоченные волшебницы вроде моей знакомой не считались. "Дверь... захлопнулась..." - только это и удалось разобрать между рыданиями.
Далеко не сразу, промочив слезами два носовых платка и подол юбки, напоенная водой и накормленная яблоком феечка объяснила: она всего на минутку выскочила в наш мир за какой-то мелочью, а дверь захлопнулась, а ключ остался дома. И теперь ей никак-никак не вернуться вовремя! Когда её ещё хватятся, когда отыщут! А у неё там ещё столько дел! И она снова расплакалась.
Дверь в другой мир - это вам не погода на завтра. Приготовить её оказалось быстро, всего за пару часов, но что для этого пришлось сделать... Моя знакомая покраснела и отказалась вдаваться в подробности.
Главное, что феечка перестала плакать. Стоя на пороге и предусмотрительно подпирая ногой открытую дверь в лилово-золотое сверкание, она счастливо рассмеялась и спросила: "Чем я могу тебя отблагодарить?"
"И тогда, - сказала знакомая, - я спросила, может ли она забрать эту мою проклятую обязанность. Она не сразу поняла и ещё дольше не верила, что я хочу отдать свои способности. Никто из фей такого не умеет. Они присматривают за миром по-своему - помогают расти цветам, вылупляться птенцам и всё такое - но совсем иначе. А так, как я - не умеют".
Поняв, что с ней не шутят, феечка радостно завизжала и запрыгала (знакомая едва успела придержать дверь, чтобы не тратить ещё два часа - и знали бы вы, как это смущает), чмокнула её в щеку, попыталась обнять (размаха рук хватило только на одно плечо) и сказала, что да, конечно, она может, и ещё как! Начертила ей на ладони медленно гаснущий запутанный золотой знак, помахала на прощание и захлопнула дверь за собой.
Моя знакомая долго отвыкала заботиться обо всём. Очень долго. "Кое от чего, - сказала она, - я не отказалась до сих пор". Но теперь это не было обязанностью, и от её нарядов, чаепитий и прогулок ничего не зависело. Всё жило и готовилось само.
Феечку она видела ещё несколько раз. Сосредоточенная и потускневшая от ответственности, та танцевала на шляпках грибов, выкладывала круги из речной гальки и переплетала паутину между ветвями. "Долго объяснять, - отмахивалась она, - у меня оно работает так. Не мешай, а то вам на завтра не будет солнца".
А в последнюю встречу феечка снова сияла и смеялась, разбрасывая звонкие искры. "К нам заходил один Тёмный Властелин, - пояснила она, - за сильной магией. Я отдала ему твой дар. Видела бы ты его лицо, когда он понял, сколько всего нужно сделать, чтобы приготовить хотя бы одну мрачную тучу и зловещую молнию!"