Вечерело. Истекал скупыми зимними красками короткий день. Нагие стволы окружавших поляну деревьев плясали в прозрачном дыму сухих поленьев. Багровые блики высвечивали в кустах причудливые формы пританцовывавющих в нетерпении чудовищ. Треск сломанных веток отдавался многократным эхом.
Жилистый, крепкий ещё на вид старик травит байки не по людски разодетой компании, состоящей из подростков и... такой же, судя по прикидам, молодёжи - ещё немного, и спускающаяся на землю мгла смоет с их лиц красноречивые морщинки и заретуширует проседь не хуже, чем могло бы искусство дорогих парикмахеров и косметологов, чьи регулярные клиенты редко забираются в опасную для их дорогой одежды чащу, чтобы посидеть на самого антисанитарного вида брёвнах у костра, слопать под дешёвое красное вино шашлык, которого не касалась рука шеф-повара и предаваться прочим радостям жизни, доступным и нашим далёким предкам - и уже в те, древние, времена не считавшимся утончённым и престижным времяпровождением.
- И вот, идём мы с Гераклом вот по такому же зимнему лесу... Да, к тому времени, слава богам милосердным, квест мой пришёл к благополучному завершению и я воссоединился со своим старым другом в том Мире, куда завлёк его хитростью мстительный брат Арей. О том, как я одолел Стального Пса, спасался бегством от Великого Змея и прочих опасностях, встреченных мной на этом нелёгком пути, я расскажу вам в другой раз. Так вот:
Продираемся мы, значит, сквозь неведомые чащобы. Геракл, в своей обычной лаконичной, мужественной манере, живописует свои встречи с зелёными огнедышащими слонами и драконами. Даа, думаю. Простые смертные, те до вульгарных розовых слонов допиваются, а ОН... Одно слово - Герой! Но вот, наконец, и последний Подвиг. До того я, признаться в пол уха слушал, но тут - до костей проняло, встрепенулся, будто по каменю ногой угодил. Постой-ка, дошло до меня, Червяком, Слизнем и прочими поносными словами - это же он о моём Гаде Ползучем говорит, стало быть, Змея Великого ТАК величает! Нет уж, Это ему не привиделось, иначе, откуда ему о Змее знать-то?
Из раздумий меня не вывела даже внезапная тишина. Сыну Зевса пряшлось встряхнуть меня и развернуть лицом к непотребному зрелищу. Здоровенные орясины, чуть не с Геракла ростом, увешанные разномастными деталями доспехом, с дубьём в руках атаковали маленьких человечков, отчаянно, но неумело отмахивающихся игрушечными мечами. Из далека доносились невнятные вопли: "Спасайся, Орки!", "Это Тролли, болван!" и "Бей Хоббитов!". Самое постыдное впечатление производили союзники тех, кого, очевидно, и называли "Хоббитами". Трусливо прячась за стволы деревьев, длинные и тощие типы обстреливали из жалкой пародии на луки, вероятно - "Орков" или "Троллей", но на деле - палили в белый свет, как в копеечку, с криками "за Эльвендрелл!". Стрелы едва ли могли хоть поцарапать врага, оставляя лишь цветные пятна в месте попадания. Странно, кровь не должна бы быть такой пёстрой...
"Спину прикрой, разиня", незло проворчал Геракл, и мы трусцой устремились разнимать хулиганов. Да, всё это не производило сколько-нибудь серьёзного впечатления, но сколько Героев полегло, встряв в эдакую разборку между соседями...
Выброшенной из жерла вулкана скалой, пересёк Полубог поле боя, щедро раздавая по пути пинки и оплеухи тем из склочников, что не сообразили бросить то, что сходило у них за оружие, при его приближении. И вот, поле, оглашавшееся стонами ненароком пришибленных, осталось за ним. Мы не ожидали благодарности. Миротворцев вообще не любят. Но реакция лидера "Хоббитов", которого соратники называли Фродо, меня, всё же, удивила. Он с некоторой грустью окинул взглядом изрядно помятых не то "Орков", не то - "Троллей"; осмотрел моего друга так, как выбирают на рынке быка; пробормотал что-то о нарушении правил, изгаженной "Этими Недоумками" игре и о недопустимости использования "Мутированных Дебилов-Переростков"; и заключив, уже в полный голос: "А не пошли бы вы в баню?", отвернулся от нас и занялся своими загадочными Хоббичьими делами.
Нам оставалось только пожать плечами и удалиться, под нестройный хор жалоб пострадавших и проклятий спасённых. Оглянувшись, я заметил Хоббитов и так и оставшихся безымянными горе-лучников, оказывающих первую помощь своим недавним противникам. Чтож, наше непрошенное вмешательство уже приносит свои Плоды. Нам с Гераклом и дела нет до их тупой, агрессивной Неблагодарности, а посеяные семена Мира и Взаимовыручки всегда дают добрые всходы. Как приятно чувствовать себя Бескорыстным Посланником Мира и Дружбы, Неутомимым Борцом за Права всех Угнетённых!
Неподалёку от той поляны, где мы спасали неблагодарных малышей-Хоббитов, пролегала Дорога. Её покрытие пружинило под тяжёлыми шагами Героев и оставляло самое приятное впечатление. У нас, в Элладе, и простым камнем мостили только центральные улицы города! С другой стороны, Дорога извивалась, как след змеи, то и дело взбиралась на холмы и сползала в ямы(и зачем она тогда петляла, как заяц, коли даже холмов обойти не сподобилась?), а рытвины... нет, описать колдобины за один вечер во всей красе не под силу и Гомеру!
По этой невероятной Химере, происходящей от кощунственного смешения Путей Богов, горных тропинок и Пути в Тартар, сверкая горящими очами, к нам приближалось чудовище, перебиравшее ногами с такой скоростью, что они слились в наших глазах в сплошные круги. Так и не доскакав до нас, оно замедлило ход. Из самого уголка его огромной пасти высунулась орущая человеческая голова.
Не прошло и минуты, как свежеспасённый, рыдая, ломал руки над бренными останками монстра. Перед тем, как лишиться дара членораздельной речи, он успел послать нас не только в баню, но и в ряд других, не менее интересных мест. Поблагодарив несчастного, всё ещё не поверившего в своё чудесное избавление, за столь благие пожелания(а может - советы?), мы направились по Дороге туда, где, судя по её состоянию, обязательно должны были обнаружить если не селение, то какую-то не менее привлекательную для путников цель.
И вот, на горизонте - укрепления. Мрачные, невероятно огромные крепости. На их фоне кажется крошечной не только бегущая к нам из последних сил человеческая фигурка, но и гонящиеся за ней мерзко, с эдаким издевательским подвыванием ревущие монстры, злорадно подмигивающие своей жертве фиолетовым глазом.
Не на шутку взбешенный Геракл схватил росший у обочины дуб и одним плавным движением вырвал огромное дерево из земли. Когда вращающийся на лету лесной великан проходил над головой одинокого беглеца, тот упал, закрывая своим телом странную, угловатую какую-то суму, в которой, очевидно, спасал от преследователей своё нехитрое, но столь привычное и дорогое его сердцу имущество.
Преследователи с отчаянным скрежетом затормозили, успев сбросить скорость ещё до неизбежного столкновения. Заметно повеселев, спасённый бросил нам на ходу что-то, типа того, что, мол, по понятьям, нас надо мочить, как свидетелей - и взять в долю, как подельников, но у него, мол, нет сейчас времени с нами возиться, а мы, небось, и не возражаем, так что... Тут я его перебил, спросив, не хочет ли и он послать нас в баню. Он, с задумчивым видом, кивнул.
Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями ходим в баню. С тех самых пор... - подытожил рассказ Протосилай, приглаживая рукой непокорную бороду.