- Я не верю, что в эту страну забредёт Рождество! - говорил он, пакуя чемоданы. Она качала головой.
- Куда ты бежишь?
- Не "куда", а "откуда". Из страны, где нет Рождества, сыра и нормальных презервативов, - он с яростью кидал вещи, будто те в чём-то провинились.
- У нас есть Новый год, - возражала она.
- Новый год есть везде, хоть в Африке. Это не одно и то же.
Он наконец-то затянул неподдающийся ремень.
- Всё, присядем на дорожку.
Она примостилась рядом с ним на диване, приподняв ноги в клеёнчатых тапочках, на которые он посмотрел с плохо скрываемым отвращением.
Самолёт прошёл через облака и понёс его за океан, за три родины, в тридесятое государство, где праздновалось Рождество, и в изобилии водился сыр.
Он звонил ей с уличных автоматов и возбуждённо кричал в трубку.
- Жаль, что ты не видишь! Эти деревья возле магазинов, украшенные золотыми шариками и светящимися гирляндами, детей в красных шапочках, распевающих рождественские гимны!
Она грустно улыбалась, наматывая телефонный шнур на палец.
За её окном шёл снег, еле освещённый тусклым фонарём. У магазина не было никаких украшенных деревьев, разве только очереди за дефицитом.
- А какие тут рождественские сласти! Ты себе не представляешь!
- Я испекла твой любимый пирог, с корочкой... - тихо сказала она.
- Да... пирожка бы я сейчас пожевал... - внезапно ему стало грустно. - Но ты не скучай!
Он знал, что не может вернуться домой, как бы ни рвалось его сердце назад, к этим тускло освещённым улицам, снежному месиву под ногами и пустым прилавкам... Он не мог вернуться побеждённым, сломленным недоброй, но такой красивой чужбиной, куда подался за мечтой.
Она бегала по магазинам, отстаивая очереди за венгерским горошком и свежезамороженными ананасами в пакетиках. Ей повезло, в Центральном гастрономе "выбросили" грильяж в шоколаде, и она оторвала целых три коробки, а потом ещё кило сыра.
Близился Новый год.
Везде, во всём мире люди смотрели на циферблаты часов, в ожидании, когда сравняются на цифре "12" стрелки.
Она отпраздновала раньше, в компании гостей, проводив под "оливье" и встретив по "Советское полусладкое" Новый год.
Он спешил с работы, чтобы успеть поздравить её, разгоняя свой подержанный, но вполне приличный "форд". Ему нравилось лететь по скоростной трассе быстрее ветра.
Внезапная шумная кончина переднй покрышки случилась очень некстати, вынудив автомобиль резко сменить курс, круто вильнуть и понестись кувырком, по шоссе, в никуда, и остановиться лишь после попытки пробить бетонный блок.
Она, посреди звона бокалов, под звуки концертных номеров "Голубого огонька", в разгар веселья, вдруг схватилась за сердце, которое неожиданно налетело на рёбра, оставив после этого манёвра смутное ощущение беды.
"Скорая" неслась как бешеная, распугивая воем сирены попутчиков. Бригада парамедиков делала всё чётко, быстро, как хорошо отлаженный автомат. На лицо - маску с кислородом, шею в жёсткий воротник, капельницу в руку...
- Разряд! - и всплеск зелёной линии на табло.
Он стоял на лестничной клетке, перед дверью, обитой коричневым дермантином, на которой знал каждую царапинку. За ней слышались смех, музыка и голоса.
Он улыбнулся и нажал кнопку звонка. Палец провалился беззвучно, и он вспомнил, что собирался его починить, но всё откладывал "на потом".
Стукнув костяшками кулака по двери, он обнаружил, что та не заперта, и вошёл.
Из колонок "Веги" гремела "АББА", под задорную песню которой резво отплясывала толпа молодых парней и девушек в бумажных масках. Они кидались серпантином и дёргали за верёвки хлопушки, осыпая конфетти в салаты.
- Темнота - друг молодёжи! - проорал чернявый бородач и щёлкнул выключателем. Все одобрительно завыли и продолжили скакать, освещаемые только ёлочной гирляндой и немым телевизором.
Она сидела, сжав обеими ладонями бокал с недопитым "шампанским" и закрыв глаза, будто это веселье её не касалось.
Он присел рядом и отщипнул корочку от края пирога.
Ей в какой-то момент показалось, что она задремала, и что когда проснётся и откроет глаза, он окажется рядом.
- Я вернулся домой, - шепнул он.
Она вздрогнула и очнулась.
От пирога, с краю, был отломлен кусочек. Так всегда делал он.
- Ты? - вырвалось у неё. Она оглядывалась по сторонам, но ничего не изменилось. Его не было.
Кислородная маска больше не была нужна. Его отключили от датчиков и, перед тем, как накрыть тело простынёй, чернокожий санитар кивнул медсестре.
- Смотри, какое у него счастливое лицо.
- Да, такое будто он вернулся домой, - кивнула та.
Новый год принёс перемены и Рождество в страну, где о нём надолго забыли...