Старик открыл глаза, и тяжело кряхтя сел в кровати. Рядом лежала спящая жена. Она была похожа на скуксившуюся мышь. Старая скуксившаяся мышь, тревожно бормочащая во сне, неужели я все ещё люблю её?- подумал старик.
Он грузно поднялся, влез в тапки и пошаркал к большому настенному зеркалу. Растерянно остановился напротив. Да,годы его не пощадили: вместо некогда могучей фигуры- обрюзгший мешок с потрохами на длинных худых ногах. А что стало с его руками? Они превратились в тощие мясные обвалки. Выше ему попросту не хотелось глядеть. Но, превозмогая себя, он всё же поднял глаза. Его белоснежная седая шевелюра была взлохмачена, и топорщились, как у ковёрного клоуна или опасного безумца. Впрочем, багровое лицо и лиловый нос, разлинованный венозными жилками, придавали ему бОльшую схожесть с цирковым.
Старик печально улыбнулся своему двойнику и сложив губы трубочкой, выпустил загадочный звук- "пу". Затем, глядя на герб, с двуглавым орлом висящий над зеркалом, развел руки в стороны и принялся делать нарочито величавые махи.
Неожиданно за спиной послышался скрип пружин, старик испуганно прервал свой полет и на цыпочках вышел из комнаты.
За окном брезжил хмурый зимний рассвет. Метель крутила кренделя позёмкой. Старик прошел через сумрачный коридор и удивленно застыл на входе в гостиную. В центре большой комнаты, сияя новогодним убранством, высилась красавица-ёлка. Мохнатые ветви прогибались под тяжестью сверкающих игрушек, ожерелья гирлянд таинственно мерцали мириадами разноцветных бликов. Макушку венчала рубиновая звезда, алевшая малиновым светом. Старик с младенческим восторгом любовался на это чудо. Затем осторожно приблизился к елке и понюхал душистую иглистую хвою. Ему вспомнилось далекое детство: такая же стройная елка, правда, украшенная гораздо скромнее, непременно стояла в их горнице каждый Новый Год. Старческие глаза увлажнились; как давно это было - сон, пыль времени, ни черта не осталось, будто и не со мной было...
Да, эта ёлка была на славу. Густые лапы ветвей, идеальная юбка. А какие игрушки! Он никогда не видывал ничего подобного. Старика захватил неописуемый ребяческий восторг. Ну- ка, а что это тут внизу? Он наклонился и увидел под хвойными ветками, множество разноцветных коробок, перевязанных бантами. Он взял синюю и покрутил в руках. Внутри что-то булькало и переливалось. Cердце старика сладко ёкнуло, ему вдруг непременно захотелось узнать, что же там такое внутри. Непреодолимое, жгучее желание, как когда-то в детстве. Старик аккуратно потянул за конец ленты, и упругий, пышный бант осел блестящей змейкой. Он опустился на пол и осторожно приоткрыл коробку, в просвете мелькнул оранжевый плавник. Старик, наконец, снял крышку и увидел сферический аквариум в котором плавала пузатая золотая рыбка. Будто зачарованный он смотрел на её скользящие движения и улыбался, как не улыбался давно- беззаботной легкой улыбкой. Неожиданно его взгляд упал на большой пурпурный пакет с белой лентой крест накрест. И вновь безотчетное детское нетерпение охватило его. Старик отложил аквариум и потянулся к пакету. Развязав бант, он раскрыл пакет и ощутил сладкий аромат шоколада. Старик запустил обе руки внутрь и извлек на свет громадного шоколадного медведя. Ох, как давно он не ел такого вот шоколада... Как давно...Он сглотнул слюну и немедля надкусил медвежье ухо. Нежный шоколад тут же растаял во рту. Старик ел жадно, урча от удовольствия и облизывая губы. Когда с башкой Бурого было покончено он принялся за следующую коробку. Там оказался взвод оловянных солдатиков. Часть из них дед выстроил по ранжиру напротив медведя, остальных, расположил вокруг аквариума с рыбкой. В другой коробке лежал пакет с головастиками чупа-чупс, желатиновыми конфетами и дюжиной гоночных автомобилей. Горсть желатина он лихорадочно засыпал в рот, и наскоро пожужжав машинками, поспешил к содержимому следующего подарка. Два робота-трансформера натужно улыбались седовласому незнакомцу. Старик вставил батарейки в их пластиковые туловища, щелкнул тумблерами, и болваны заковыляли по комнате. Он восторженно наблюдал за их неуклюжей походкой и безостановочно глотал конфеты. В следующей коробке не оказалось ничего интересного- набор платьиц для кукол-девчачьи забавы. А вот сиреневый сверток по- настоящему порадовал, там оказались три хлопушки с конфетти. Старик рванул их одну за одной, и дождь разноцветных блесток накрыл его. Хохоча, он отломил ещё кусочек медведя и принялся было за последнюю коробку, как вдруг услышал детский радостный щебет и голос супруги, доносящиеся из коридора: "И где же наши подарки?" Старик принялся суматошно подниматься, но поскользнулся на желатине и шлепнулся. В ту же секунду в гостиную влетела резвая стайка его внуков и замерла, увидав деда в трусах, посреди распотрошенных подарков, обмазанного шоколадом, в блестках конфетти. Следом вошла жена и испуганно всплеснула руками.
За столом ели молча. Когда подали десерт, взрослые принялись подбадривать малышню, обещая, что на следующий Новый Год Дед Мороз обязательно позаботится о подарках. Дети казалось, верили с трудом и только утирали мокрые глаза кулачками, угрюмо косясь на деда. Старик, стыдливо потупившись в тарелку, ковырял вилкой селедку. Его охватил жуткий стыд, по силе сравнимый разве что с лихорадкой, заставившей его вскрыть подарки внуков. Он до сих пор не мог понять, что на него нашло. Наваждение да и только.
Не в силах вынести несчастные детские взгляды, старик отложил вилку, поднялся и направился в свой кабинет. Поганей чем сейчас он себя ещё не чувствовал.
Усевшись за столом, он взял лист бумаги и принялся что-то быстро писать.
Машины прибыли сразу после обеда. Домочадцы высыпали на крыльцо проводить деда. Старик поцеловал супругу, обнял дочерей. Хотел было взять на руки свою любимицу- Полинку, но та выскользнув из его большущих лап, стриганула в дом. Дед печально вздохнул, поправил шапку и сел в джип.
Эскорт быстро катил по Рублевке. Старик грустно смотрел на пролетающие мимо деревья, дома, ребятню играющую в снежки и едва слышно всхлипывал.
В студии все было готово для эфира. Гример последний раз пригладил седую шевелюру подопечного, прошелся кисточкой по скулам, надбровьям, поправил микрофон. Помощник протянул ему листы бумаги и, любезно улыбнувшись, прошептал:
-Новогодняя речь.
Старик беспалой ладонью решительно отложил листы в сторону. А когда под потолком загорелось табло "Эфир" достал из внутреннего кармана свой листок и, прокашлявшись, начал читать.
Как только отзвучали последние слова обращения, в студии повисла оглушительная тишина. Старик поднялся, и грузно ступая, вышел из комнаты. Застывшая свита, провожала его удивленными взглядами.
Первым опомнился помощник. Он догнал старика и растянулся в сконфуженной улыбке.
- Это замечательная новогодняя шутка, замечательная, но нам придется всё переписать...
Старик брезгливо взглянул на прилипалу и продолжил молча следовать к выходу.
- Нет, вы не можете так вот уйти. Через час речь пойдет на Сахалин.
-Старик одобрительно кивнул.
-Черт возьми,- внезапно повысил голос помощник,- вы понимаете всю серьёзность сделанного заявления? Какая отставка?
Седая голова вновь утвердительно кивнула.
-Ведь это же- безумие... вакуум власти... Кому достанется страна?!
Старик внезапно остановился и, сложив губы трубочкой, выдул в испуганное лицо помощника странный, отрывистый звук:
-"Пу".
Затем достал из кармана карамельный шарик чупа-чупс на пластмассовой ножке и протянул его чиновнику.