Случилась эта горестная быль
В безрадостном моем, голодном детстве,
И мне она оставила в наследство
Отметину, как грозный перст Судьбы,

И страшный сон, что снится до сих пор:
Вот снова лошадь бьет меня копытом,
Я падаю в стерню, а мерин сытый
Летит за ребятней во весь опор.

На нем сам дьявол прыгал и визжал,
Зажав бока коня в кривые ляжки...
Но все-таки он дал тогда промашку, -
Ребят не обогнал, не задержал!

Их принял под защиту темный лес,
Под елями укрыл и в буреломе...
Пока он их искал, я в скирд залез,
Укрылся головой в его соломе.

Я это сделал явно сгоряча, -
Подобно недобитому зайчонку
Кружась волчком, я жалобно пищал,
Прижав к лицу ручонками шапчонку.

В ознобе я все глубже рыл нору
И к прелому теплу скирда добрался...
Тут фейерверк в мозгу моем взорвался,
И полетел я в черную дыру!

Лишь через день пришел спаситель мой,
Он у моей норы призывно лаял...
На стареньком солдатском одеяле,
Укрыв тряпьем, снесли меня домой.

Обмыли тело; раны и глаза
Прочистили настоем из кореньев
И уложили спать под образа
Под плач и причитания деревни,

Чтобы Всевышний поскорее внял
Молитвам о моем выздоровлении
И праведной десницею унял
Наехавших начальников в стремлении

Всех выявить и строго покарать
"Виновных" за опасное деяние,
Последнее у нищих отобрать
Деревне всей на страх и в назидание!




Но вскинулась наседкой наша мать,
Заголосила как перед закланием:
- Власть, пощади их - будущую рать! -
Им не снести такого наказания, - 
Все завтра же здесь лягут помирать - 
Картошку хоть оставь на пропитание!

- Оставь козу! - причем же тут она?! - 
Кормить-поить больного будет нечем,
Ведь ни за что ребенка искалечил
Объездчик ваш... (Будь проклят, сатана!)

- А колоски... Их мыши подберут,
И поклюют прожорливые птицы...
Все божьи твари могут поживиться,
А дети - нет, - пускай хоть все помрут!

В ответ Власть грубо гаркнула на мать:
- Что, тетка, в каталажку захотела?!
А будущая рать так заревела,
Что впору было уши затыкать!

Оставили... Десница ль помогла,
Иль ждали поважней дела в районе... 
Довольную, что страху нагнала,
Власть унесли откормленные кони!

И в тот же день обильный выпал снег,
Укрыв жнивье и колоски пшеницы,
Которых я - наивный человек! -
Хотел насобирать, чтоб подкормиться.

Не мог я детской мудростью понять,
Что сделал я запретного такого,
Чтоб в страхе от объездчика бежать,
А власть на мне пришлепнула печать
Во все лицо и на всю жизнь... подковой!

Не буду я, друзья, вас утомлять
Тем, как со смертью мы "играли в прятки",
Как в судорогах, корчах и припадках,
Жизнь возвращалася ко мне опять,
А смерть к себе тащила жадно вспять,
К затылку приторачивая пятки!.

Но мой светильник слабый не угас...
При скудости домашнего лечения
Мне стала печь, как Чудотворный Спас,
Теплом вознаграждая за мучения.

Наверно, весь запас лечебных трав
В тот год снесла деревня к нам в жилище...
В округе жил известный костоправ,
И он восстановил мое обличье.

Его рукой водил, должно быть, Бог
(Не обошлось тут без его участия!),
Но след кудесник устранить не смог, 
Напоминает он бараний рог,
И пресловутую подкову "счастья"!

С надеждой на иные времена
Всю жизнь давил в себе я этот ужас...
Спасибо и на том, моя страна,
Что наша жизнь с тех пор не стала хуже!

Не ходим мы давно по колоски,
И нам другие сны все больше снятся...
Они - не для поэзии, признаться, -
На свалках промышляют старики!

Эпилог
Менялась власть, и рушились порядки,
Но при любом из них (какой-то рок!)
Власть обижала детство без оглядки
На наш демографический порок!

Пора нам всем усвоить бы урок,
И власть такую выгнать за порог!