Красное солнце заката, отраженное в золотом куполе строящегося храма, парящем над серой пятиэтажкой, заводит уже совсем другие часы, часы, отведенные для разговоров с самим собой... Отзвучавший колокольный звон уступает место театру теней и лунных бликов. Но только на сцене этого театра отчего-то бывает так мучительно- одиноко, так отчаянно- страшно.... В этот час измученные бесснонницей глаза видят "дьявольских трубочистов": именно так называют этих странных существ, похожих на длинные черные тени, ползущие по черепицам крыш, заглядывающие в окна, лишающие сна. Это будет отчаянный крик женщины, зовущей на помощь: кто-то позвонит ей и прошепчет, как в соседнем дворе убивают ее внука. Безумием ли это будет, или правдой? Никто не узнает. Придут ночи, когда ты услышишь живущего под полом, покрытым паркетом, старика, испуганного неожиданным вторжением своего убийцы. Но однажды ты не проснешься, в тот момент, когда женщина зачем-то выйдет на балкон и оступится... Они копаются в чужих телах, снимают скальп с еще не оформившихся мыслей. Плетут тонкие нити из тумана и кусков снятой с мыслей кожи, собирают наши слезы, чтобы капли их, упавшие на нити, играя на призрачном свету ночных фонарей, рисовали ложный образ нас, жалкий, уродливый, оставляя нам только одну забаву, вспоминать то, какими мы были раньше. Так начинают кричать, стучать по батареям, звонить в чужие двери, чтобы проверить вескость своего существа, в каждом содрагании воздуха, в каждом движении, даже лишенном рассудка. Эманация смерти, медленного самоистребления ... Так сходят с ума... Нужно только дожить до утра, протянуть, протащить свое тело на себе к спасительному свету нового дня, в котором обретается временный покой и возможность крикнуть вслед что-нибудь хорошее, чтобы сегодня легче было уснуть за закрытой дверью. Но костлявый остов, на котором еще держалось ветхое убежище твоего духа, дал трещину, износился в бесконечных хождениях по кругу... "Here we go round the prickly pear, prickly pear, prickly pear...", - странный человек с кукольным бледно-фарфоровым лицом напевает строки поэмы Т. Элиота. Наверное, так сходят с ума. Расстоптанное тело лежит на крыше под копытами Золотого тельца... Обуздана воля - возвратиться невозможно. Но вдруг кто-то проснулся так же, как и ты, зажег ночник- трубочисты исчезли ... Простились до появления полной Луны...