Аннотация: О российском Крепостничестве к дню Егория Осеннего.
"...Продаются 3 девушки видные 14 и 15 лет
и всякому рукоделию знающие,
кошельки с вензелями вяжут
и одна из них на гуслях играет..."
"Московские ведомости", 22 февраля, 1800 г.
Смотрите в глаза чёрту прямо,
и если он чёрт, то и говорите, что это чёрт,
а не лезьте к Канту или к Гегелю за объяснениями.
А.П. Чехов
Несколько мемплексов российского Крепостничества
После Крепостного права "на Руси" и в царской России осталось несколько комплексных мемов, которые успешно размножались дореволюционными либералами, затем коммунистами-большевиками и, наконец, современными либералами заодно с нерусскими националистами. Успешно размножались потому, что всем перечисленным были удобны с различных точек зрения, - например, для усиления антиимперских, социалистических или русофобских настроений. Весной 2014 г. глава московского землячества крымских татар публично обобщил наболевшую проблему, в сердцах заявив, что "Русские - потомственные рабы". Обозначим это как Мем № 1, но подробнее о нём в другой публикации, где заодно затронут и Мем № 2 - "Петр I - величайший российский крепостник".
Мем № 3. Все крестьяне дореволюционной России были крепостными
Данный "факт" принимается многими без обсуждений и сомнений. На самом деле представления современных обывателей о масштабах и, главное, протяжённости всероссийского рабства "при царе", сильно преувеличены. Статистически, общее число крестьян, находящихся в распоряжении помещиков, составляло незадолго до отмены Крепостного права примерно треть от общего числа крестьян. Да, для аграрной страны это много, но говорить о массовом явлении можно лишь применительно к южным (совр. Украина), западным (совр. Белоруссия) и центральным российским губерниям, где почвы более пригодны для земледелия, и где цари жаловали боярам и дворянам поместья с живыми крестьянами, чтобы не платить за воинскую или чиновную службу живыми деньгами. К счастью для крестьян, чернозём отложился далеко не везде, поэтому крепостничество практически отсутствовало на севере европейской части страны, в Сибири и Дальнем Востоке, на Кавказе и в значительной части Уральского региона. На территориях расселения казачьих войск крепостничества тоже не было, потому что помещикам вблизи границы было бы очень тревожно вести хозяйство.
Возникает справедливый вопрос: если примерно треть земледельцев находилась на положении крепостных у помещиков, тогда где трудились остальные. Остальные трудились на казённых "общинных" или монастырских землях, и крепостными не считались, хотя со стороны духовенства предпринимались попытки создать некое подобие "крепостного права" под юрисдикцией Церкви.
Рост численности крепостных стал следствием Сенатского законодательства, например, при Екатерине II, когда монастыри лишились своих земель и миллионы крестьян, работавших в условиях оброка, дополнительно оказались в распоряжение помещиков, на барщине. Оброк в то время платили деньгами наподобие арендной платы, и он был удобен, давая возможность, пусть и c большим трудом, но выкупиться из рабства. И напротив, барщина на помещика была сродни "зарплатам" в советских колхозах, где люди вынужденно и беспросветно работали за "палочки-трудодни", не имея возможности сбежать от безнадёги из-за отсутствия паспортов. Крестьяне не видели денег и проблеска свободы ни в сталинских-хрущёвских колхозах, ни на барщине у помещиков. Вот что писал о положении крепостных при Николае I один из идеологов Анархизма князь Пётр Алексеевич Кропоткин в своей биографической книге "Записки революционера":
"...Картина получилась бы гораздо более мрачная, если бы я стал передавать то, что слышал в те годы: рассказы про то, как мужчин и женщин отрывали от семьи, продавали, проигрывали в карты либо выменивали на пару борзых собак или же переселяли на окраину России, чтобы образовать новое село; рассказы про то, как отнимали детей у родителей и продавали жестоким или же развратным помещикам; про то, как ежедневно с неслыханной жестокостью пороли на конюшне; про девушку, утопившуюся, чтобы спастись от насилия; про старика, поседевшего на службе у барина и потом повесившегося у него под окнами; про крестьянские бунты, укрощаемые николаевскими генералами запарыванием до смерти десятого или же пятого и опустошением деревни. После военной экзекуции оставшиеся в живых крестьяне отправлялись побираться под окнами. Что же касается до той бедности, которую во время поездок я видел в некоторых деревнях, в особенности в удельных, принадлежавших членам императорской фамилии, то нет слов для описания всего.
Заветной мечтой крепостных было получить вольную. Но мечту эту очень трудно было осуществить, так как за вольную приходилось уплатить помещику большую сумму денег" * (Петр Алексеевич Кропоткин ЗАПИСКИ РЕВОЛЮЦИОНЕРА. - Москва, 1988).
Панический страх перед Революцией стал основной причиной усиления российского крепостничества в годы и десятилетия перед освобождением крестьян. Весь период правления Николая I, прозванного в народе "Палкиным" за любовь к деревянным шомполам, прошёл под знаком Реакции, направленной не столько против внешних врагов самодержавия, сколько против внутренних, открыто проявивших себя в 1825 году на Сенатской площади. Революционные события в Европе 1848 года только обострили ситуацию в России. К тому времени дворяне, освобождённые от обязанностей службы, перестали быть костяком Армии и Флота; а власть в лице монарха, великих князей и высших чиновников пыталась сохранить сословный баланс усилением полицейской дисциплины и численности войск, рекрутируемых среди крестьян, загнанных в рабство. Сенат принимал законы, которые расширяли права помещиков и одновременно делали крепостных ещё более бесправными. В отличие от Петра Великого, который реально реформировал страну, заставив служить и работать в первую очередь сильнейших, - император Николай Александрович поступил так, как поступает любой беспомощный деспот, перекладывая государственные тяготы на плечи слабейших, и оставляя сильных в друзьях. Его крылатый афоризм "Русские дворяне служат государству, а немецкие - мне" на деле являлся формулой самоуспокоения или самолюбования, потому что русские дворяне при Николае I государству служили плохо, а немецкие на российском чиновном беспределе зарабатывали деньги. Но здесь парадокс. Неимоверно "закручивая гайки" крепостничества в период Реакции, самодержавие готовило Революцию лучше любых масонов. Надрыв перенапряжённой системы был неизбежен, что и доказала вскоре проигранная Крымская кампания 1853-1856 гг., после которой начались крестьянские бунты, жестоко подавляемые регулярной армией. Можно сказать, что революционная обстановка в России возникла уже после Крымской кампании, и юридическая отмена Крепостного права при Александре II стала политически вынужденной мерой, своего рода клапаном с громким паровозным "свистком". Но даже эта политическая мера, подкреплённая экономическими полумерами, в целом оздоровила обстановку в стране настолько, что позволила выиграть тяжелейшую Русско-Турецкую 1877-1878 гг. войну на Балканах, где любой российский солдат мог считать себя человеком и гражданином, а не забитым рабом одетым в мундир.
Чтобы получить представление о порядках, царивших в русской армии, набранной из крепостных в период до 1861 года, мы ещё раз обратимся к вышеупомянутой книге выпускника Пажеского корпуса, казачьего офицера, князя Кропоткина:
"При Николае I не было всеобщей воинской повинности, как теперь. Дворяне и купцы не были обязаны служить. Когда объявляли новый набор, помещики должны были доставить известное число рекрут. Обыкновенно в каждой деревне крестьяне сами вырабатывали черед; но дворовые зависели всецело от произвола помещика. Если барин был недоволен дворовым, он отправлял его в воинское присутствие и получал рекрутскую квитанцию, которая представляла значительную денежную стоимость, так как ее можно было продать одному из тех, кому предстояло идти в солдаты. (П.А. Кропоткин пишет, что рекрутские квитанции стали разновидностью векселя на живого человека, и помещик мог "с честью" выполнить "личный гражданский долг", отправив своего крепостного на 25 лет; а затем ещё и продать полученную рекрутскую квитанцию, чтобы некто мог откосить от службы. Удобно, не правда ли? - А.Н.)
Солдатская служба в то время была ужасна, она продолжалась двадцать пять лет. Стать солдатом значило навсегда оторваться от родной деревни... Побои, розги, палки сыпались каждый день. Жестокость при этом превосходила все, что можно себе представить. Даже в кадетских корпусах, в которых воспитывались дети дворян, присуждалась иногда тысяча розог - в присутствии всего корпуса - за папиросу. Доктор стоял возле истязаемого мальчика и останавливал наказание только тогда, когда пульс почти переставал биться. Окровавленную жертву в обмороке уносили в госпиталь. Великий князь Михаил, начальник военных училищ, быстро удалил бы директора, у которого не было хоть одного или двух подобных случаев в течение года. "Дисциплины нет!" - сказал бы он.
С простыми солдатами поступали, конечно, еще хуже. Если кто попадал под военный суд, приговор был почти всегда - прогнать сквозь строй. Тогда выстраивали в два ряда тысячу солдат, вооруженных палками толщиной в мизинец (они сохранили свое немецкое название шпицрутены). Осужденного проволакивали сквозь строй три, четыре, пять и семь раз, причем каждый солдат опускал каждый раз по удару. Унтер-офицеры следили за тем, чтобы солдаты били изо всех сил. После одной или двух тысяч палок харкающую кровью жертву уносили в госпиталь, где ее лечили только для того, чтобы наказание могло быть доведено до конца, как только солдат немного оправится. Если он умирал под палками, окончание приговора производилось над трупом, привязанным к тачке. Николай I и брат его Михаил были безжалостны. Никакое смягчение наказания не было даже возможно" * (Петр Алексеевич Кропоткин ЗАПИСКИ РЕВОЛЮЦИОНЕРА. - Москва, 1988).
Мем № 4. Российское Крепостное право существует с древнейших времён
Мем ? 4 коварен, поскольку связан с другим, более общим и распространённым мемом "O восхождении от дикости к культуре", словно по-другому и быть не может... Иными словами: если Крепостное право в России отменили лишь во второй половине XIX века, значит раньше было ещё хуже - хуже настолько, что отменить было "никак"... Кто бы сомневался? Но истина такова, что домонгольская Русь и Русь Рюриковичей вообще не знали узаконенного крестьянского рабства. Да и позднее, в России Романовых, абсолютное Крепостное право продержалось до своей юридической отмены в 1861 году менее одного века, постепенно вызревая в государстве по годам: 1497 - 1597 - 1649 - 1762, от полной свободы до полного холопства по рождению. О чём говорят эти даты?
Первые осторожные шаги по превращению вольных крестьян в потомственных рабов на потребу помещикам были сделаны большим другом крымского хана, великим московским князем Иваном III, который установил правила "Юрьева дня" в 1497 году. До этого хлебопашцы, подобно ремесленникам, могли переходить от одной арендуемой собственности к другой в любое время года. Если нет долгов, разумеется. После новшеств "великого объединителя Руси" князя Ивана III, которого собственная жена, влиятельная Софья Палеолог, называла рабом татар, крестьянам разрешили менять место жительства и труда в недельный срок до дня Егория Осеннего (9 декабря по новому стилю) и в недельный срок после. Двухнедельная свобода передвижения раз в год - это далеко не рабство, но уже намёк: шаг вправо, шаг влево...
Минул ровно один век. В 1597 году, потомок золотоордынца Мурзы Чета, бывший опричник и родственник Малюты Скуратова, а в дальнейшем русский царь Борис Годунов, полностью ведавший делами уже при царе Федоре Иоанновиче ("Блаженном"), - взял и отменил правила "Юрьева дня", ещё сильнее ограничив крестьян в передвижении, даже если у них не было долгов по оброку. Аппетит приходит во время еды, верно? Поскольку сам законодательный акт впоследствии был утерян, историки долгое время ставили под сомнение отмену "Юрьего дня" Годуновым при Фёдоре Блаженном, пока не обнаружилась одна из царских грамот о сыске беглых крестьян. Вместе с тем известно, что в некоторых центральных уездах крестьянам временно запрещали переходить и при царе Иване Грозном, объявляя "заповедные года" для учёта пахотных земель, но тогда не было государственной исполнительной инициативы, возникшей только при Годунове, когда поиск каждого беглого смерда продолжался в течении пяти лет, по закону. Впоследствии этот срок будет увеличен до 15 лет, а затем и вовсе станет неограниченным.
Чёрные людишки и странная болезнь объединителя Руси
Законодательный зародыш крепостничества, возникший только при Иван III (Васильевиче), не должен нас удивлять, поскольку правление этого московского князя проходило в период неслыханного междоусобного ограбления Москвой всех остальных русских княжеств и республик, с последующим угоном в рабство не только смердов и воинов, но также и дотла разорённых бояр и купцов. Применив истинно ордынские методы создания централизованной деспотии, Иван III заселил Московское княжество дармовыми работниками, среди которых крестьяне были наименее ценными из всех и за людей их никто не считал. Это не предположение, но факт, отмеченный, в частности, австрийским послом Сигизмундом Герберштейном, который дважды посещал Московский двор в первой половине XVI века, опубликовав вскоре свои знаменитые "Записки о Московии", где есть любопытный фрагмент текста о положении крестьян в условиях типичной барщины:
"Поселяне работают на своего господина шесть дней в неделю, седьмой же день предоставлен им на собственную работу. Они имеют несколько своих полей и лугов, которые дает им господин и от которых они кормятся. Впрочем, положение их самое жалкое, потому что их имущества подвержены грабежу благородных и воинов, у которых они называются крестьянами в презрительном смысле или черными людишками". *
Некоторые современные исследователи акцентируют слияние холопства и вольного крестьянства периодом реформ Петра Великого, но это неправильно. Междоусобицы с древнейших времён привносили "холопий корректив" в жизнь крестьянских общин, находившихся в "поле тяготения" того или иного княжеского двора. Захваченные во время войн рабы были всегда и всегда значительная их часть оседала холопами в хозяйственном комплексе, постепенно перемешиваясь с не холопами. Но после величайших национальных междоусобиц, какие имели место при Иване III, подобный корректив мог стать определяющим в формировании взглядов Общества на земледельческое сословие, а также в формировании коллективного самосознания собственно крестьян, как людей в целом подневольных. Здесь мы имеем классический пример "скачкообразного перехода количества в качество", точь-в-точь по Гегелю и Марксу. Разумеется, эта проблема интернациональна и свойственна для феодального периода любого государства, позволяя понять не только причины зарождения Крепостного права, но и причины его постепенного усиления в условиях существовавших тогда этических норм, в нашем случае - христианских. И здесь невольно возникают вопросы, связанные с личностью и политико-религиозной ориентацией самого Ивана III... В какой степени он был "рабом татар"? В каких направлениях растворились активы богатейших торговых республик Новгорода и Пскова? Но главное: на какие средства была куплена московская "независимость" от Орды? Заметим, что речь у Герберштейна идёт о времени после установления Иваном III правил "Юрьего дня" в 1497 году, когда ограбления и угоны в рабство жителей русских республик и княжеств уже состоялись, и депортированные православные пленники, превращённые в холопов, пополнили ряды сельского сословия Московского княжества, называясь при этом "крестьянами (т.е. христианами) в презрительном смысле".
О личности московского князя Ивана III австрийский посол оставил для Истории очень реалистичные наблюдения:
"Сам он присутствовал на войне только однажды, когда были захватываемы княжества новгородское и тверское; в другое время он обыкновенно никогда сам не присутствовал в сражении...
...Он первый обвел стеною московскую крепость и свою резиденцию, как это можно видеть и ныне. Женщинам он казался настолько грозным, что если какая-нибудь случайно попадалась ему навстречу, то от его взгляда только что не лишалась жизни. Не было к нему доступа для бедных, обиженных и притесненных сильными. За обедом он большею частью до того напивался, что засыпал, а все приглашенные между тем от страху молчали; проснувшись, он протирал глаза и только тогда начинал шутить и был весел с гостями. Впрочем, хотя он и был весьма могущественен, однако принужден был повиноваться татарам. Когда приближались татарские послы, он выходил к ним навстречу за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели. Его супруга, которая была родом из Греции, очень досадовала на это и ежедневно говорила, что она вышла замуж за раба татар; потому она убедила супруга притвориться больным при приближении татар для того, чтобы наконец когда-нибудь уничтожить этот рабский обряд". *
Целенаправленная гражданская война, развязанная Иваном III против русских княжеств и республик, затем продолженная его сыном - князем Василием III, закончилась печально. Практически весь русский Северо-Запад - не только новгородский, но и псковский, также процветавший в период Ганзейского союза, - был разорён на несколько веков вперёд, до реформ Петра Великого, который с величайшим трудом возвратит эти земли под российскую юрисдикцию, восстановив заодно и торговлю на Балтике, угробленную Иваном III и Василием III в лучших традициях пустыни Тартари. Всего за один грабительский наезд в Новгород князь Иван вывез в Москву более трёхсот гружёных подвод с сокровищами, и подобных наездов в первую столицу Древней Руси было несколько. Тверь и Псков были разорены соответственно. Здесь некий парадокс, но татаро-монгольское иго и нашествие докатилось до благополучного русского Северо-Запада в образе Ивана III, великого князя Московии.
На южном направлении дела обстояли ещё хуже, чем на северном. Обезглавленные и униженные русские княжества, которые перед этим едва обрели проблеск национальной свободы после нескольких сокрушительных побед Дмитрия Донского, теперь вновь оказались под страшным ордынским натиском, прежде всего со стороны крымских татар в союзе с Казанью. Австрийский посол барон Сигизмунд фон Герберштейн, человек политически информированный и необычайно образованный для своего времени, сообщает об ужасающем опустошении русских земель крымцами и казанцами, с последующим угоном в рабство более 800 тысяч пленников! Произошло это через 16 лет после смерти Ивана III, когда на престоле находился князь Василий, вроде бы такой же хитрец и "храбрец", но при совершенном отсутствии политической харизмы, и вскоре растерявший даже то рыхлое и бесполезное единство Руси, что годами напряжённого ратного труда за столом "наскреплял" его отец, лишивший русские княжества региональной самостоятельности. Это может показаться странным, но при Иване III и Василии III в первой четверти XVI века на территории Московии впервые реализовалось, во всей красе своих причин и следствий, Евразийство. Так, вполне справедливо, и без малейшего намёка на русскость, назовут историки привитую дичком на русском подвое ордынскую систему правления, стыдливо прикрытую крыльями двуглавого византийского орла, залетевшего на Русь с Софьей Палеолог, греческой женой раба татар.
"...всё равно как зайцы молодым собакам..."
Практически одновременно со смертью Ивана III в 1505 году, Казань, уже платившая дань на Москву с 1487 года, и считавшаяся составной частью Московского княжества, изменнически "отложилась", переметнувшись в сферу влияния единоверческого Крымского ханства, на тот момент ставшего враждебным княжеству Московскому. И вскоре из-за совершенно бездарной внешней политики князя Василия, из-за отсутствия личного политического авторитета и женских интриг татарской знати, проживавшей в городах Руси, - на чём подробно останавливается Герберштейн, - казанским царём стал выходец из Крыма - Саип-Гирей, не без силового давления установленный на царство своим родным братом, крымским ханом Махмет-Гиреем. Давление понадобилось, так как промосковская партия, крепко связанная с торговлей на Волге, имела большое влияние в Казани. Затем родные братья Гиреи - Саип и Махмет - во главе объединённых сил крымцев и казанцев летом 1521 года повели очень результативную войну против "неверных московитов". Начало, разгар и конец этой войны барон Герберштейн описывает так:
"...Махмет-Гирей, царь таврический, с большим войском ввел в Казань своего брата Саип-Гирея. Утвердив расположение казанцев к брату, на возвратном пути в Тавриду, после переправы через Танаис (т.е. Дон), он пошел на Москву. В это время Василий, полагая себя в безопасности, и не опасаясь ничего подобного, при слухе о приближении татар, собрав как можно скорее войско, назначил вождем Димитрия Бельского и послал его к реке Оке воспрепятствовать переходу татар. Махмет-Гирей с превосходными силами быстро переправился через Оку и расположился станом у прудов, в 13 верстах от самой Москвы. Отсюда он делал набеги, грабил и жег все. В это же время и Саип-Гирей, вышедши с войском из Казани, опустошил Владимир и Нижний Новгород. После этого братья-цари сошлись у города Коломны и соединили свои силы. Видя невозможность отразить такого сильного врага и оставив в крепости с гарнизоном своего зятя Петра, происходившего от царей татарских, с некоторыми другими вельможами, - Василий бежал из Москвы, до того пораженный страхом, что, отчаиваясь в своем деле, как рассказывают некоторые, скрывался несколько времени под стогом сена. Двадцать первого июля татары пошли дальше и на обширном пространстве все опустошили пожарами; они навели на московитов такой страх, что те почитали себя мало безопасными даже в крепости и в городе. (...) Если бы тогда сотня неприятельских всадников сделала нападение на город, то без большого труда могла бы истребить его огнем до основания. При такой панике начальник и все защитники города почли за лучшее умилостивить царя Махмет-Гирея богатыми дарами, в особенности медом, и отклонить от осады. Приняв дары, Махмет-Гирей отвечал, что он снимет осаду и удалится из страны, если Василий грамотой обяжется быть вечным данником царю, как были его отец и предки. Получив грамоту, написанную по его желанию, Махмет-Гирей отвел свое войско к Рязани. Там он дал позволение московитам выкупать и разменивать пленных, а остальную добычу продал с аукциона. (...) Он вел с собою из Московии такое множество пленников, что едва можно поверить, ибо, как говорят, число их превышало 800 000. Он частью продал их туркам в Кафе, частью умертвил. Ибо старцы и немощные, за которых нельзя много выручить и которые негодны для работы, отдаются у татар, - все равно как зайцы молодым собакам, - юношам, которые учатся на них военному делу и побивают их камнями, или бросают в море, или убивают их каким-либо другим образом. Те же, которые продаются, принуждены целых шесть лет пробыть в рабстве; по истечении этого срока они становятся свободными, однако не смеют уйти из страны. Саип-Гирей, царь казанский, продал татарам всех пленников, которых увел из Московии, на астраханском рынке, находящемся недалеко от устьев Волги". *
Исторические сведения барона Герберштейна заслуживают абсолютного доверия. Его посещения Московского княжества состоялись в 1516 и 1526 гг., когда непосредственная близость описанных событий делала невозможным какой-либо значительный подлог в смысле сочинительства. В противном случае, любой влиятельный и информированный недоброжелатель из дипломатического круга, уличив автора во лжи, мог без труда "ославить" имя этого рыцаря во многих европейских столицах.
Чудовищное количество пленников, легко доставшихся крымскому и казанскому хану, заставляет предположить, что не только "в особенности медом" и позорной грамотой князь Василий отвёл угрозу от Москвы и себя лично. Здесь мы возвращаемся к вышеупомянутой теме "черных людишек", приведённых из разных княжеств Руси, сперва Иваном III, затем Василием III, и расселенных в холопском звании по посадам вокруг Москвы без возможности покинуть свои скудные наделы в силу установленных княжеских правил "Юрьего дня"... Да, вполне возможно, что зародыш крепостничества возник не от хозяйственных забот о севообороте... При случае, этих несчастных было не жалко отдать в качестве живого выкупа татарам; например, для последующей отработки на самых немощных навыков убийства ордынскими подростками. Видимо, подобная жестокость тогда никого не удивляла и не беспокоила в смысле христианской совести, - ведь это всего лишь "крестьяне, чёрные людишки".
Цифра в 800 тысяч пленников заставляет нас с пониманием и доверием отнестись к более чудовищному числу попавших в плен красноармейцев, в самом начале Великой Отечественной войны. Быть может, мы имеем дело с древнейшей магической традицией массового жертвоприношения для сохранения незыблемости верховной власти? Кто знает... Писатель Сергей Голицын в своей книге "Записки беспогонника" неоднократно высказывал удивление, являясь непосредственным свидетелем событий, что осенью 1941 года, незадолго до прибытия сибирских батальонов, гитлеровцы могли взять погрязшую в панике Москву, что называется, голыми руками. Но не взяли. Да и Сталин был странно уверен, что Москва взята не будет, хотя всё правительство и начальство сбежало в Куйбышев. Не взятие германскими войсками настежь открытой Москвы - Что это было: банальный просчёт генералитета Вермахта? Или что-то ещё, неучтённое нами в "большой политике" недавнего прошлого, что можно понять только методом изучения исторических аналогий в пределах всё того же пространства, огороженного от внешнего мира стеной мёртвых.
Современный читатель книги Герберштейна может с удивлением отметить отсутствие какого-либо упоминания Киевского княжества в больших событиях, происходивших в Московии и соседних государствах в первой половине XVI века. Дело в том, что древней столицы Киевской Руси во время посольских миссий австрийского дипломата практически не существовало, ни в виде княжества или республики, ни в виде какого-либо крупного населённого пункта вообще. Город с полумиллионным населением был буквально стёрт с лица земли ещё при нашествии хана Батыя в 1240 году. По свидетельству францисканского монаха Иоанна де Плано Карпини, лично побывавшего на месте бывшей столицы Руси через пять лет после погрома, - о чём он пишет в книге "История Монгалов", - на киевском пепелище уцелело около 200 домов, чьи порабощённые обитатели влачили жалкое существование среди не погребённых покойников. Археологические раскопки, проведённые в Киеве за период с 1938 по 1949 г., полностью подтвердили исторический факт тотального уничтожения огромного города во время татаро-монгольского нашествия. Это удивительно, но через три столетия после Батыя ситуация в целом изменилась незначительно, - но городские жители уже были, о чём и пишет Герберштейн, уделивший Киеву несколько предложений в главе "О Литве":
"От Черкас около Борисфена (т.е. Днепра) до Перекопа - 40 миль. Вверх по Борисфену, в 7 милях от Черкас, находится город Канев; в 18 милях от него Киев, древняя столица Руссии. Самые развалины города и памятники, от которых можно видеть обломки, доказывают, что он был великолепным и истинно царским городом. И теперь еще на соседних горах видны следы церквей и опустевших монастырей; кроме того много пещер, в которых видны весьма древние гробницы и в них еще не истлевшие тела. От людей, достойных веры, слышал я, что девочки там редко сохраняют невинность после седьмого года. Я слышал разные объяснения этого факта, но ни одно не удовлетворило меня. Купцам позволено пользоваться ими, но никак не увозить их. Ибо если кто будет пойман в увозе девицы, тот лишается и жизни и имущества, если только не будет спасен милостью князя. Также есть там закон, по которому имущество умерших здесь иностранных купцов отходит или королю, или его наместнику, что соблюдается также у татар и турок в отношении умерших у них киевлян". *
В конце этого фрагментарного знакомства со знаменитой книгой барона Сигизмунда фон Герберштейна надо напомнить, что крымские татары, верные союзники Турецкого султаната, продолжали терзать своими набегами юг России вплоть до времён Екатерины II, и лишь в 1783 году завершилась история Крымского юрта, одного из последних реликтов Золотой орды. Двумя веками ранее, в 1552 году, покончил с враждебностью Казани русский царь-западник Иван Грозный, при котором, после похода Ермака, была продолжена и русская колонизация Сибири, прерванная татаро-монгольским нашествием.
Почему так быстро захирела "златокипящая" Мангазея?
К концу XVI века Сибирь в представлении многих стала своеобразным русским Эльдорадо - страной, где можно начать новую жизнь и, быть может, даже разбогатеть. Вливаясь в рискованные колонизационные и торговые экспедиции казаков и поморов, беглые крестьяне часто уходили за Каменный пояс, как тогда называли Уральский хребет, чтобы на новом месте заняться привычным трудом пахаря или каким-то другим видом хозяйственной деятельности. Например: рыболовством, охотой или плотницкими работами на постройке домов и речных судов. Кто имел сбережения, кто обладал необходимой хваткой, мог и торговлей заняться; пушнина и "рыбья кость" (моржовый ус) издревле находили большой спрос на всех торговых площадках. Голод в европейской части Руси начала XVII века, затем ужасы Смутного времени, моровая язва (чума) 1654 г. и церковный Раскол только стимулировали миграционный процесс допетровского периода. Но была сила, которая тормозила освоение Сибири. Московская власть с ревностью смотрела на отток своих, почти подневольных работников, и кое-что предпринимала.
В деле организации государственного сыска и всевозможных налоговых учётов особенно отличился боярин Юрий Яншеевич Сулешев (1584 - 1643), сын знатного выходца из Крымской орды. После нескольких неудачных попыток проявить себя на ратном поприще этот ставленник Бориса Годунова обнаружил большие таланты в налоговом обуздании сибирской вольницы. Вкратце надо сказать о происхождении этой вольницы.
Феноменальные военные экспедиции под руководством волго-донского атамана Ермака в 1582-1585 гг., а затем ярославских князей Семёна Курбского и Петра Ушатого в 1599-1600 гг., привели к тому, что новая огромная страна на востоке, которая до татаро-монгольского нашествия частично уже была в составе Новгородской республики, вновь стала притягательна для предприимчивых и рисковых русских людей. Однако, продолжалось это на удивление недолго. Согласно историческим данным, уже в 1620 году был запрещён под страхом смерти знаменитый "мангазейский ход" поморов через Карское море и систему речных волоков в районе Ямала. Одновременно в Собской долине среди гор Полярного Урала, где проходил древнейший домонгольский маршрут новгородцев в Югру (и где позднее заключённые ГУЛАГа проложили ж/д-ветку до города Лабытнанги) была установлена Царская застава, неподалёку от перевала из Европы в Азию. И всё же, современному человеку трудно представить: каким образом власть в начале XVI века, находясь за тысячи вёрст в Москве, могла эффективно контролировать исполнение запрета в регионах Арктики? Ответ удивительно прост. Эффективный контроль мог осуществляться только через разветвлённую сеть фискалов-осведомителей, проживавших в различных населённых пунктах Сибири. Затем по результатам их "осударева рвения" предпринимались те или иные меры воздействия к нарушителям, от имени царской власти. В логической последовательности "стукач, дознаватель и палач" первым идёт стукач. Поощряемое доносительство во все времена являлось основой полицейского сыска.
Омертвляющая деятельность Сулешева в должности Тобольского воеводы при первом из Романовых, молодом и наивном царе Михаиле, не замедлила сказаться. Тогда быстро и окончательно захирела "златокипящая" торговая фактория Мангазея, прекратилась хозяйственная сибирская кооперация с европейской частью Руси, и в целом произошёл откат к автаркии старого Тюменского ханства, чья экономика держалась не на торговле, а на примитивных сборах ясака. Историки отмечают, что при боярине Сулешеве тюменские татары воспряли духом и, обратившись к этому тобольскому воеводе, перестали платить непонятную для них ямскую подать (налог для организации почтового сообщения), испросив привычный для себя ясак. Здесь лишнее доказательство, что не с монголов началась почтовая служба древней Руси. Но удивительно другое. В необъятных таёжных просторах, при чудовищной скудости населения и суровости климата, боярин Сулешев пытался применить к местным крестьянам те же элементы нарождающегося крепостничества с административной регламентаций хлеборобных дел, что были свойственны для умеренных районов центральной Руси. Доходы в московскую казну от этого увеличились, быть может, но в целом сыскные и изоляционистские инициативы в Тобольском воеводстве вызвали сильную реакцию предприимчивых людей Сибири, напомнив беспредел ордынских баскаков, угонявших крестьян в рабство за неуплату неподъёмных поборов.
В заключении ещё раз обратимся от дел сибирских к дальнейшим этапам усиления Крепостного права в Русской метрополии.
О пользе переписки с Вольтером
Через полвека после отмены "Юрьего дня" Годуновым, в подлое "осударево дело" внёс свою лепту царь Алексей Михайлович, прозванный в народе "Тишайшим". Он юридически закрепил крестьян "навечно" за господскими землями статьями Соборного Уложения 1649 года, где сыск беглых уже не был ограничен какими-либо сроками, и крестьяне "закреплялись" за теми поместьями, где их застала перепись 1620 года, проведённая при первом из Романовых в один год с запретом "мангазейского хода". Отныне русские крестьяне стали напоминать будущих советских колхозников, которые до 70-х годов XX века не имели ни паспортов, ни фактической свободы передвижения, и жили по пословице: где родился, там и пригодился.
Есть тонкий терминологический момент, связанный с понятием "крепостного права": сперва крестьян закрепляли именно за землёй, а не за помещиком, который владел этой землёй. Но поскольку земля - помещичья, то получалось что... Получалось, что крестьянин уже при жизни был не человеком, а статичной принадлежностью земли-матушки, подобно овощному растению. Но в дальнейшем, с усилением административного давления и ослаблением общины, крестьян закрепили непосредственно за личностью феодала, с правом наследования потомками титула: "крепостной". Незаметно произошёл дрейф самого понятия, означавшего отныне принадлежность землевладельцу, что гораздо удобнее для всевозможных продаж-перепродаж и закладов. К тому времени многие из крепостных, особенно дворовых, благодаря личным качествам и талантам стали отдаляться от хозяйства, овладевая грамотой и ремёслами, - иногда они становились известными актёрами, музыкантами, поэтами или живописцами, - разумеется, сохраняя при этом свой статус помещичьей собственности, как породистые и хорошо обученные собаки или лошади.
Как говориться, красиво жить не запретишь!
Процесс крестьянского закрепощения довёл до "логического конца" несчастный курьёз самодержавия Пётр III, издавший в 1762 году "Манифест о вольности дворянства", после которого правящий класс освободился практически от всех обязанностей перед государством, а крепостные стали абсолютными холопами, с которыми хозяева могли делать всё что угодно; даже на каторгу отправить, а иногда и убить безнаказанно. Российский феодализм с элементами раннего европейского средневековья наконец-то свершился... ровно через девять веков после призвания Рюриков. Посмертно коронованный Петр III, убитый гвардейцами через пять месяцев после издания "Манифеста", пробыл в должности царя столь непродолжительное время, что невольно закрадывается подозрение, что и на престоле он оказался неспроста со своими любимыми оловянными солдатиками. Во всяком случае, его бывшая супруга, впоследствии очень влиятельная царица Екатерина II, громко и показательно осудившая за изуверства помещицу Дарью Салтыкову, юридически ничего не сделала для избавления от всероссийского позора за весь период 34-летнего пребывания на троне. Зато она лично переписывалась с французскими вольнодумцами, с самим Вольтером!
История развития Крепостного права в дореволюционной России является наглядным примером почти незаметной работы государства по ограничению гражданских свобод и доведения ни в чём не повинных людей до стадии китайских или египетских рабов далёкой древности. Сознательно ли, бессознательно ли, но в основном из страха перед народом, к деспотизму стремится бюрократия любой страны и любой эпохи, в попытке компенсировать собственную профнепригодность усилением контроля. Так, в стране, где нет Общества, но есть только Государство, граждане совершенно незаметно для себя могут превратиться в рабов, сама страна - в концлагерь, а чиновники - в вертухаев. Если воспользоваться теорией "Вызовов - и - Ответов" английского философа и историка Арнольда Тойнби, главным побудительным мотивом, главным "вызовом" Крепостничества в России был именно личный страх высших чиновников, отлично понимавших, к чему идёт страна паразитирующих Маниловых, Собакевичей и Ноздрёвых. Никаких внешних причин к усилению российского Крепостничества никогда не было. В то время как Запад в целом двигался от феодализма, царская Россия двигалась в обратном направлении, задом-наперёд.
Впрочем, царям с их думными дьяками и салтычихами "в законе" было ещё очень далеко до советских и германских вождей с их чудовищными репрессивными аппаратами необъятного ГУЛАГа и концлагерей "тысячелетнего" Рейха.
С приходом к власти большевиков и нацистов в XX веке произошёл очередной "качественный скачок" государственного деспотизма, на сей раз под личиной социализма, российского и германского, случившихся удивительно скоро после социализма турецкого. Оказалось, что в системе узаконенного тотального террора с надзорными обязанностями лучше всего справляются не потомки аристократов, часто люди образованные, иногда и рефлексирующие, а именно потомки... самих угнетённых. Ещё позднее выяснилось, что в рабство гораздо легче войти, чем выйти из него, поскольку явление склонно к мемической репликации, к воспроизводству себя самого. Про классовую подозрительность наших интернациональных "стрелков" с "горячим сердцем и чистыми (по локоть) руками" известно достаточно, - но редко вспоминают, что и в ведомство карателей и вертухаев СС Гиммлера попадали только те, кто имел рабоче-крестьянское происхождение. Как видим, у нацистов тоже всё было грамотно, всё по Фрейду, со всевозможными "вытеснениями" и "отождествлениями". А иначе, как бы они узнали, что вологодский конвой самый опасный? Ведь ни у Канта, ни у Гегеля об этом ничего не написано.
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/prodayutsyazaizlishestvomdvorovyelyudi/1-prodajutsjazaizlishestwom.png)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/prodayutsyazaizlishestvomdvorovyelyudi/kropotkinysofxjagrigorxewnaipetralekseewichwgorodedmitrowekopija.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/prodayutsyazaizlishestvomdvorovyelyudi/nikolajshustowiwaniiiswergaettatarskoeigokopija.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/prodayutsyazaizlishestvomdvorovyelyudi/1-mangazejskijostrogsposadom.rejaekonstrukcijam.i.belowakopija.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/prodayutsyazaizlishestvomdvorovyelyudi/klawdijlebedew22prdazhakrepostnyhsaukciona221825g.jpgkopija2.jpg)
![[]](/img/n/nowikow_aleksandr_nikolaewich/prodayutsyazaizlishestvomdvorovyelyudi/08dc380c33ca2565b97c76c6fe59eb30_xlkopija-kopija.jpg)