На ринге в кровь дрались две бабы
во все свои четыре лапы.
Одна с неважною сноровкой
цвела вовсю татуировкой.
Ее портрет за те узоры
не привлекал мужские взоры.
И тощий зад не вызвал рвенье
на озорное впечатленье.
Вторая - с ладною фигурой
и без тату, слыла не дурой.
Она шалаву оттузила,
но, пожалев, не задушила.
Ей долго хлопали в восторге,
вторая рада, что не в морге.

Друг Петр сидел с женой Людмилой
и та ему сказала мило:
"Вот также я твоей Наташе
физиономию расквашу!
Не рад намеренью Петюня -
лихой самец, но с виду тюня.

Все в связке тесной в этой жизни:
в заморских странах и отчизне!