Темнота мягко укачивала его в теплой колыбели, прекрасная в своем уютном совершенстве. Потом он почувствовал слабое, но назойливое и неприятное присутствие чего-то снаружи и попытался заползти назад в темноту. Но она уже таяла, оставляя его обнаженным для безжалостного света.
Он открыл глаза. Он не мог сказать, на что смотрел, и изо всех сил пытался понять. Его голова болезненно пульсировала, так же как и дюжина меньших очагов во всем теле, каждый из которых являлся маленьким ослепляющим взрывом боли. Он чувствовал, как ее иглы пронзали его, накалывая, словно бабочку к доске. Если бы он мог выдернуть их, он мог бы улететь ...
Он закрыл глаза, стремясь к комфорту темноты. В его голове смутно мерцало воспоминание об ужасном усилии, когда его ребра и мускулы ломались и рвались в борьбе за глоток воздуха. Также в его памяти была вода, заполняющая нос и вздувающая одежды ... он тонет? Эта мысль послала слабую вспышку тревоги в его голову. Говорят, что это легкая смерть - тонешь, как засыпаешь. Он тонет, погружаясь в окончательную фазу, которая видится ему поиском темноты?
Он дернулся, размахивая руками, пытаясь развернуться и достигнуть поверхности. Боль взорвалась в его груди и обожгла горло, он попытался откашляться и не смог, попытался вдохнуть воздух и не нашел его, ударил по чему-то ...
Что-то схватило его и держало неподвижным. Над ним появилось лицо - размытое пятно с пламенем рыжих волос. Брианна? Имя всплыло в его уме, как яркий воздушный шар. Потом его глаза немного сфокусировались, и он увидел более жесткое, более суровое лицо. Джейми. Имя висело перед его мысленным взором, покачиваясь, и каким-то образом обнадеживая.
Давление, теплота ... рука, сжимающая его руку, сильная хватка на его плече. Он моргнул, зрение немного прояснилось. Он не чувствовал движения воздуха ни в носу, ни во рту; его горло было сжато, и грудь горела, но он дышал. Он чувствовал шевеление мускулов на ребрах, когда они двигались. Значит, он не тонет - слишком больно.
- Ты жив, - произнес Джейми. Синие глаза пристально глядели в его глаза. Он был так близко, что он чувствовал теплое дыхание на лице. - Ты жив. Ты цел. Все хорошо.
Он исследовал эти слова с отстраненным интересом, переворачивая их как горстку гальки в ладонях своего ума.
"Ты жив. Ты цел. Все хорошо".
Какое-то чувство покоя охватило его. Казалось, это все, что он должен был знать в данный момент. Остальное могло подождать. Долгожданная темнота наплывала на него, как уютная мягкая кушетка, и он с благодарностью погрузился в нее, все еще слыша слова, звучащие как аккорды арфы.