Несущийся навстречу Олегу черный мокрый асфальт блестел под освещавшими его фонарями. Ветер врывался в узкую щель между приоткрытым окном и дверцей машины и завывал в ушах. Дворники едва успевали смахивать с лобового стекла заливающие его струи дождя. Красота...
Пока Олег никуда не спешил, и поэтому почти не следил за скоростью. Стрелка спидометра колебалась возле числа "100", и разгоняться сильнее молодой человек не собирался. Он же просто катался, а не участвовал в гонках и не спешил на свидание или еще куда-нибудь. Просто наслаждался скоростью, свежим холодным ветром и тем потрясающим ощущением, которое можно было испытать только так, только в мчащемся по ночной трассе под дождем автомобиле.
Иногда его взгляд отрывался от дороги и скользил по приборной доске, украшенной наклейками с изображением черепов с костями. С этих черепов он переходил на такой же брелок-череп, болтающийся под зеркалом заднего вида, а с него - на сжимающую руль левую кисть водителя, тыльную сторону которой пересекала вытатуированная надпись "Не реанимировать".
Смутную тень на обочине гонщик заметил в самый последний момент - когда она внезапно рванулась ему наперерез, как будто специально стараясь попасть под колеса. Хотя почему "как будто"? Этот человек - в первую секунду он показался Олегу тощим мальчиком-подростком - скорее всего, именно что хотел броситься под его машину. И у него бы, без сомнения, это получилось, будь за рулем кто-нибудь другой. Кто угодно, но не победитель четырех соревнований по стрит-рейсу подряд.
Тормоза завизжали, как десяток кошек, которым одновременно наступили на хвост. Блестящая заасфальтированная дорога, прямой стрелой уходящая вперед, рванулась в сторону, и на ее место выскочила песчаная обочина, за которой поднималась темная стена деревьев. Несколько мгновений Олегу казалось, что он несется прямо на эту стену и сейчас врежется в ближайший к трассе березовый ствол, но в последнюю секунду ему удалось удержать скользящую по мокрому асфальту старенькую "Шевроле" на краю трассы. Автомобиль пролетел по песку еще с десяток метров, его несколько раз встряхнуло на каких-то неровностях, но, в конце концов, он все же замедлился, а потом и вовсе остановился. Олег толкнул вбок дверцу, не дожидаясь, пока машина окончательно встанет, и выскочил наружу, с ужасом думая о том, что он сейчас увидит позади себя на дороге.
На дороге лежала ничком маленькая и худая человеческая фигура. Темный мокрый плащ и еще более темные длинные распущенные волосы растеклись по асфальту чернильными лужами. Была ли при этом на дороге еще и кровь, издалека было не понять. В первый момент Олегу показалось, что вокруг сбитого человека растекается что-то темное, но, подбежав ближе, он увидел, что это всего лишь дождевая вода. Это, правда, еще ничего не значило...
Лежащая на земле фигура пошевелилась, а потом приподнялась на руках. Олег едва сам не упал рядом с ней - так сильна была прокатившаяся по всему его телу волна облегчения. Живой! Этот незнакомец, кем бы он ни был, жив и, кажется, даже не сильно пострадал.
Незнакомец отбросил назад закрывающие лицо волосы и оказался девушкой лет двадцати с бледным лицом и огромными черными глазами. Пару секунд она смотрела на остановившегося перед ней Олега совершенно бессмысленным взглядом, словно не понимая, где она и что произошло.
- Жить надоело?! С этим - не ко мне! - вопль гонщика привел ее в чувство, и она с умоляющим видом протянула к нему руки:
- Помогите мне, пожалуйста, очень прошу! Надо догнать одну машину, только вы можете это сделать!!!
- Что за..? - только и смог пробормотать Олег, меньше всего ожидавший такого развития событий.
- Он не далеко уехал... пока еще! - продолжила девушка. - Я вам заплачу, только пожалуйста, поедем скорее!
Она попыталась встать, но тут же скривилась от боли и снова осела на дорогу. Молодой человек протянул ей руки и помог подняться - несостоявшаяся жертва повисла у него на плече и потянула его к оставленной далеко впереди машине.
- Вы еще сможете его догнать... ведь сможете? - простонала она внезапно ослабевшим голосом.
Олег давно знал, что может догнать кого угодно - ладно, почти кого угодно - и ему не надо никому это доказывать. Но почему-то теперь ему больше всего на свете захотелось именно этого. Подтвердить, что он догонит того, кто был нужен едва не погибшей у него под колесами незнакомке, чего бы ему это ни стоило.
Хотя вряд ли она выскочила перед ним на дорогу, чтобы покончить с собой. Скорее, знала, что в этих местах часто ездят стрит-рейсеры и что остановить их можно только таким способом.
- Вы идти можете? - спросил ее водитель. - До машины доберетесь?
- Доберусь, только быстрее... - девушка рванулась вперед, пошатнулась и с трудом удержалась на ногах. Олег выругался и, подхватив ее на руки, побежал с ней к автомобилю.
Снова навстречу неслись мокрая дорога, ветер и крупные дождевые капли. Снова раскачивается под зеркалом пластиковый череп, снова держит железной хваткой руль левая рука с татуировкой. Стрелка спидометра давно оставила позади число "120" и приближалась к ста сорока. Олег всматривался вдаль, пытаясь увидеть хотя бы признак задних фонарей машины, которая, если верить его пассажирке, должна была ехать впереди, но пока не видел ничего, кроме блестящего под светом его фар асфальта, темного неба и еще более темных стен леса по обеим сторонам дороги.
Девушка тоже, не мигая, смотрела вперед - ее лицо в полутемном салоне машины казалось застывшей белой маской.
- Кто он? - не отрывая глаз от дороги, спросил Олег.
Незнакомка не стала уточнять, о ком он говорит - это было очевидно.
- Мой сводный брат, - ответила она и, чуть подумав, добавила. - Сын мачехи от первого брака.
- И что он вам сделал?
Понять, что девушка гонится за своим родственником не для того, чтобы пожелать ему спокойной ночи, тоже было нетрудно.
- Мне - ничего, - ответила она, после чего замолчала, явно не собираясь продолжать разговор.
Но у Олега на этот счет были другие планы.
- Или вы мне все рассказываете, или дальше будете догонять своего брата пешком, - объявил он и начал сбрасывать скорость.
- Нет!.. - выдохнула его пассажирка. - Нет, пожалуйста... Я расскажу. Мой отец сейчас в Питере, в больнице. У него опухоль нашли, в бедренном суставе. Химия не дала ничего... а вырезать можно... только вместе с ногой. Я узнала только вчера, говорила с ним по телефону, сказала, чтобы соглашался - мы очень хорошо поговорили, я его убедила, что и так можно жить, пообещала, что буду ему помогать. Он вроде бы меня понял и согласился, что так лучше. Операцию надо срочно уже делать, ее на завтрашнее утро назначили. А Федор... это брат... Он отговорил отца и поехал к нему, в Мариинку, чтобы не дать ему передумать! И мне надо его остановить!
По щекам девушки катились слезы - словно дождь теперь шел не только снаружи, но и внутри автомобиля. Олег еще прибавил газу, всматриваясь в темноту - его родной Выборг остался далеко позади, и фонарей на этом участке дороги не было.
- Почему отец послушался вашего брата, а не вас? - спросил гонщик. - Вы же ему родная дочь, а брат - нет, правильно я понял?
- Потому что всю жизнь хотел мальчика, и когда женился на мачехе, был страшно рад, что теперь у него есть еще и сын! - со злостью процедила сквозь зубы пассажирка. - Естественно, мнение сына ему важнее, чем какой-то девки!
Дорога впереди слегка осветилась - белым светом, означавшим, что кто-то едет навстречу Олегу. Он на всякий случай прижался ближе к обочине. Скорость у него большая, асфальт скользкий - если вдруг его занесет на встречку, столкновения не избежать.
Как оказалось, он не зря подстраховался - мимо них, тоже на полной скорости, пронеслась белая легковушка, летевшая прямо по середине дороги. Олег бы не удивился, если бы это оказался кто-нибудь из его приятелей и соперников-стритрейсеров, тоже решивший потренироваться на ночном шоссе между Выборгом и Петербургом в плохую погоду - так делали многие в их компании. Но разглядеть встречную машину он не успел - уже в следующий миг она оказалась далеко позади.
Сидящая рядом с Олегом девушка вздрогнула. Должно быть, представила себе, что было бы, если бы они сейчас столкнулись с той белой машиной. Водитель тоже машинально скосил глаза на свою татуировку.
- А вы не думали, что ваш брат... что его точка зрения тоже имеет право на существование? - осторожно спросил молодой человек. - Жить с инвалидностью... Далеко не каждый этого захочет... - он еще немного помедлил и внезапно резко закончил. - ...точнее, вообще никто этого не хочет, просто не у всех хватает смелости это прекратить!
Пассажирка вспыхнула и, как показалось гонщику, даже подпрыгнула на сиденье.
- Каждый человек хочет жить, просто некоторые - трусы и слабаки, которым проще помереть, чем жить вопреки всему! - отчеканила она и отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что ответ собеседника ее не интересует.
Олег с яростью вцепился в руль и несколько секунд боролся с искушением остановиться и вышвырнуть девчонку из машины. Что помешало ему это сделать, он так и не понял. Может быть, азарт гонщика, который заставил его взять ее с собой и поехать догонять ее неродного брата? Нежелание оборвать погоню, не закончив ее?
Трасса оставалась пустынной, дождь хлестал все сильнее, дальний свет выхватывал из темноты белые полосы на асфальте... Олег прикинул, что на такой скорости они доберутся до Петербурга меньше, чем через час, и стал убеждать себя, что эта сумасшедшая поездка в любом случае принесет ему пользу - это будет прекрасная тренировка всех навыков. И на следующих гонках у него будут все шансы на победу - по сравнению с тем, что он проделывает сейчас, там все будет легче легкого.
- Закурить можно? - спросила вдруг девушка.
- Курите, - не глядя на нее отозвался Олег. Пожалуй, он и сам бы сейчас не отказался от сигареты, но не стоило отвлекаться от дороги.
Пассажирка чиркнула зажигалкой, салон наполнился ментоловым дымом. Еще несколько минут они ехали молча, а потом она неожиданно заговорила, как будто бы ни к кому не обращаясь:
- У моей бабушки был инсульт. Она почти пятнадцать лет прожила, не вставая с инвалидного кресла. Мы с отцом вывозили ее гулять, в лифт коляска не влезала, приходилось по лестнице ее спускать... Она сама была врачом, и все эти пятнадцать лет продолжала консультировать по телефону. Изучала все новое в медицине, общалась со своими коллегами и помогала всем, кто к ней обращался. О ней весь город знал, ее телефон друг другу передавали... И она была счастлива. Сама мне об этом сказала незадолго до смерти. Что если бы она могла ходить, то, может быть, сделала бы меньше, потому что занималась бы разными другими делами, своими собственными, а так ей оставалось только лечить.
Девушка замолчала, и Олег понял, что даже если она говорила не для него, а просто убеждала себя, что ее отец должен жить дальше, ему все равно надо что-то ответить.
- Ваша бабушка, наверное, была из тех людей, которым нравится жить ради других, - сказал молодой человек. - Я тоже таких знаю, только здоровых. Им действительно хорошо, когда они кому-то помогают, и если они могут это делать, даже когда сильно больны, они все равно счастливы. Но не все люди - подвижники. Ваш отец - такой же, как бабушка?
- Нет, он самый обычный, - неохотно призналась девушка. - Но у меня есть еще знакомый, который недавно ослеп. А до этого писал романы. И сейчас он тоже их пишет - научился печатать вслепую, а недавно купил компьютерную приставку для слепых. Этот человек живет не для других, он, если честно, тот еще эгоист, он живет для своих книг - и тоже счастлив, что может продолжать писать.
- Ну так у него такая же страсть к писательству, как у вашей бабушки - к помощи больным, - возразил Олег.
Фары выхватили какое-то темное пятно впереди, и он снова повел машину к обочине, объезжая его. Это оказалась лужа, пузырящаяся под струями дождя, которая вполне могла оказаться глубокой ямой, наполненной водой: влетишь в такую даже на меньшей скорости - наверняка перевернешься. Да и в не очень глубокую неровность влететь сейчас было бы катастрофой. Которая могла закончиться, как угодно.
- У вашего отца есть любимые дела? - вновь взял Олег резкий тон.
- Есть, рыбалка, - отозвалась девушка.
- Рыбалка! И каково ему будет без нее?
- Я буду его туда возить - и пусть сидит с удочкой, сколько хочет! А я буду в это время читать. Да и его друзья-рыбаки тоже, уж наверное, не откажутся ему помочь!
- А каково ему будет чувствовать себя обузой - вашей и своих друзей?
- Если не говорить человеку, что он обуза, он не будет так себя чувствовать!
- Вы не скажете - так другие добрые люди найдутся, которые скажут.
- На других людей отцу наплевать.
- А на вашего братца тоже наплевать?
- Братца я к нему и близко не подпущу! - огрызнулась пассажирка, но если до этого в ее голосе звучала непоколебимая уверенность в своей правоте, то теперь от нее не осталось и следа. Девушка прекрасно понимала, что не сможет помешать отцу общаться с пасынком и что к нему отец будет прислушиваться больше, чем к ней.
Впереди на обочине виднелась какая-то маленькая треугольная тень. Олег нагнулся к рулю, пытаясь рассмотреть, что это. Ну конечно же, это сидящая собака! Бродячая, видимо. И уже не сидящая - собака встала и шагнула вперед, словно собираясь перебежать дорогу прямо перед мчащейся машиной. "Может, она тоже экстремалка?" - мелькнула у водителя мысль и он что было силы нажал ладонью на центральную часть руля. Вой сигнала заставил подпрыгнуть на месте и пса, и пассажирку, а Олег приготовился выруливать, если глупое животное все-таки побежит вперед, а не назад. К счастью, этого не понадобилось - собака шарахнулась назад, в растущие вдоль трассы кусты, и исчезла в них.
Еще несколько минут гонщик и его пассажирка проехали в молчании, пытаясь успокоиться.
- В детстве у меня была собака, - нарушила затем тишину девушка. - И у нее в старости отнялись задние лапы. Все говорили, ее надо усыпить, но в остальном у нее все было нормально. И отец сделал ей такую... как бы это сказать? Маленькую тележку на колесиках, к которой мы ее пристегивали ремешком. И она гуляла так, бегала на передних лапах и колесиках, даже за другими собаками гонялась. Еще три года прожила... У нее не было любимых дел, это не человек ведь. Она просто жила ради того, чтобы жить, и ей хорошо было, я точно знаю. Она не могла вилять хвостом, но это и по ее глазам было видно, по тому, как она нам руки лизала...
Девушка закрыла лицо руками и затряслась от рыданий. Олег собрался ответить ей, но внезапно увидел, что дорога впереди снова засветилась - на этот раз красным светом. Перед ними ехал какой-то автомобиль, и в мокром асфальте отражались его задние фонари.
- Эй, мы кого-то догоняем! - крикнул водитель своей спутнице. - Смотри вперед, и как увидишь номер, скажи - брат это или другая машина.
Девушка отняла руки от лица, быстрым движением размазала слезы по щекам и уставилась на дорогу. Красные отсветы впереди стали ярче - тот автомобиль явно ехал медленнее, чем Олег, и расстояние между ними сокращалось с каждой секундой. Еще несколько мгновений полета сквозь ночную темноту - и впереди возникли две светящиеся алые точки. Пассажирка Олега наклонилась вперед, насколько ей позволял ремень, приблизила лицо к залитому дождем лобовому стеклу и полностью сосредоточилась на разглядывании пока еще невидимого автомобиля.
- Только бы это был он... - пробормотала она едва слышно.
- Слушай, а какая ему вообще разница, будет твой отец жить или нет? - пришло внезапно в голову водителю. - Ты же, как я понимаю, сама собираешься ухаживать за отцом, брата заставлять не будешь?
- Естественно, не буду, да он и сам бы не стал! - не отрывая взгляда от красных фар, ответила девушка. - Он хочет, чтобы отец умер, из-за его квартиры - неужели непонятно? Половина ему отходит по завещанию. Все те, кто болтает о том, что тяжело больным лучше вообще не жить, всегда это делают ради выгоды!
- Не все! - возмущенно огрызнулся Олег. - Есть вообще-то люди, которые просто не хотят...
Закончить свою мысль он не успел. Расстояние между его машиной и ехавшим впереди автомобилем сократилось еще сильнее, и кроме задних фонарей этого авто, стала видна и белая табличка его номера.
- Это он! Триста сорок шесть! - выкрикнула девушка, присмотревшись к номерному знаку.
Олег еще сильнее надавил на педаль газа. Теперь темно-серые "Жигули", за которыми он гнался, стали уже неплохо видены, несмотря на залитое дождем лобовое стекло. Номерной знак у них был забрызган грязью, одна задняя фара светилась чуть ярче другой...
- Можешь его обогнать, уехать подальше вперед, а потом дорогу перегородить? - спросила пассажирка. - Чтобы он остановился...
- А он может догадаться, что это ты его догнала? - поинтересовался водитель и, видя, что девушка замялась, решительно сжал руль. - Тогда сделаем по-другому. Ты пристегнута?
- Да, а что?
- Тогда держись крепче!
Пару раз Олег и другие гонщики проделывали такой трюк - с наглецами, обгонявшими и подрезавшими нормальных, не нарушающих правил водителей. Правда, они никогда не стали бы рисковать, если бы находились в машине не одни. Но времени на то, чтобы высадить пассажирку, у него все равно не было.
Олег замигал левым поворотником, показывая несущемуся впереди автомобилю, что собирается идти на обгон. Тот замигал в ответ правыми габаритными огнями и придвинулся к обочине, давая догоняющему его лихачу дорогу. Олег пошел на обгон, бросив быстрый взгляд краем глаза на пассажирку и тут же полностью отключившись от внешнего мира. Больше не было ни девушки рядом с ним, ни брелка-черепа, ни ливня за окнами машины - была только сама машина и он сам, слившийся с ней в единое целое водитель.
Они с машиной проплыли мимо уступившего им дорогу автомобиля, вернулись на полосу, по которой он ехал, заняли дорогу прямо перед ним...
- Ты что собираешься делать?! - испуганно завопила спутница Олега, но даже если бы он решил ответить ей, у него все равно не было бы на это времени.
Он взглянул в зеркало заднего вида, убедился, что серая машина едет прямо за ним, и с размаху ударил по педали тормоза.
Водитель разбитого серого автомобиля тоже был пристегнут, но помогло ему это не сильно. Он лежал на сложившимся руле, навалившись на него грудью, и в другой обстановке казался бы мирно спящим. Олег первым добежал до него, рванул на себя водительскую дверцу и, не без труда нащупав у него на шее пульс, крикнул выскочившей вслед за ним под дождь пассажирке:
- Он жив, звони в "скорую"!
- Сейчас! - девушка бросилась обратно к его "Шевроле". Это Олега не удивило - он решил, что она побежала за телефоном, который, скорее всего, был в оставшейся там сумочке - и он продолжил осматривать ее брата, пытаясь понять, насколько сильно тот пострадал.
- Захвати аптечку, она сзади лежит!.. - снова закричал он, не поднимая голову, и в следующий миг услышал хорошо знакомый рев мотора своей машины.
Молодой человек рванулся было к ней, но быстро сообразил, что догнать удаляющийся автомобиль с разбитым капотом все равно не сможет.
"Скорую помощь", а заодно и полицию девица все-таки вызвала - они приехали почти одновременно, сначала карета с красным крестом, а потом мотоцикл с закутанным в мокрый плащ и страшно злым стражем порядка.
- В участке все будете объяснять, - бросил он Олегу и принялся разглядывать асфальт перед разбитыми серыми "Жигулями", словно надеясь увидеть в пузырящихся лужах хоть какие-нибудь следы.
Врачи "скорой", тем временем, осторожно доставали из машины так и не пришедшего в сознание брата девушки, имени которой Олег так и не узнал. Впрочем, это было не так уж важно - он узнал достаточно, чтобы найти ее в Петербурге. В Мариинской больнице, в которую она сейчас ехала на полной скорости.
Догнать ее Олег теперь вряд ли сможет, но приехать в больницу, когда она будет там уговаривать отца все-таки дать согласие на операцию, он точно успеет.
Молодой человек одним прыжком оказался возле мотоцикла - и еще через мгновение уже мчался на нем по ночной дороге, уносясь все дальше от криков оставшегося позади полицейского. Пролетев пару километров и убедившись, что погнаться за ним на "скорой" стражу порядка не дали, Олег притормозил у обочины и торопливо достал из кармана сигареты и зажигалку. Дождь хлестал все так же сильно, и курить под такими потоками воды было нереально, но гонщику нужно было сделать всего одну затяжку.
Это ему удалось. Кончик сигареты вспыхнул красным, и Олег быстрым движением, не давая ему погаснуть, прижал его к вытатуированной у него на запястье частице "не".