На пыльном столе передо мной лежали листы, выдранные из блокнота. Я пытался писать научно-популярную статью в журнал.
Дача была не моя - мне разрешил отсидеть здесь выходные Сашка. Он почему-то не любил это место, не жил там, даже его не сдавал.
Я написал вступительный абзац и застрял. Мне мешала невыносимая жара.
Хотелось пива в потеющей банке. Вместо этого в углу комнаты стояло ведро с сырой водой. Нужен был хотя бы небольшой дождь - чтобы освежиться и поймать вдохновение.
День клонился к вечеру.
Я прибыл сюда днем, и уже понял, что напрасно. В пустом заколоченном доме не было ни вентиляторов, ни даже книг, чтобы развлечься. В итоге время протянулось томительно и напрасно.
Колодезная вода нагрелась и отдавала тиной. Давясь, я напился. Писать не хотелось вообще.
Я вышел на маленький заросший участок. Быстро смеркалось. Жара постепенно спадала.
Шуршали кусты. Кто-то два раза чихнул.
- Будьте здоровы, - соседи, что ли, подкоп устраивают?
- Спасибо.
Кусты зашевелились, и из них вылез облезлый бурый лис.
- Бешеный?, - мелькнуло в голове.
- Не беспокойтесь, я не заразный, - произнес лис. Он говорил тихо и невнятно, как будто шуршал старой газетой.
- Чем обязан?
- Простите?... это мой участок.
Морда у него была какой-то безжизненной, а глаза - тусклыми, как бельма.
- Может, больной?, - я обеспокоенно подумал.
- Да...можно и так сказать.
- Я могу чем-то помочь?
- Нет, нет, спасибо.
- Так в чем дело?
- Мой это, мой участок. Вон - нору видите? Под кустом.
- А, ясно.
Лис двигал челюстями, как будто жевал что-то.
- Хотите чаю?
- Спасибо, не надо. Пива у вас нет случайно?
- Нет.
- Нигде нет. Даже в магазине закончилось.
Мы помолчали. Нужно было собираться. Я хотел уехать вечерним поездом.
- Чем занимались?
- Писал. Пытался, по крайней мере. Адская жара.
Лис сел, обернувшись реденьким хвостом. Он сгорбился, как очень усталый человек, и снизу взглянул на меня.
- Не боитесь?
- Чего?
- Да нет, ничего.
- Слушайте, может, воды? Выглядите не очень, если честно.
- Нет, нет. Да...да. Знаю. Старость, кхе. Еще и луна эта...
Только тут я заметил, что уже стемнело, и полная белая луна выплывала на небо.
- Е-мое...ночевать придется. А я сегодня уехать хотел. Сколько сейчас?
- Около одиннадцати. Ваша электричка уже ушла. Если никуда не торопитесь, хотите прогуляться?
- Давайте.
- Пойдемте, только не по главной. Терпеть не могу фонари.
- Ладно.
Лис поднялся и по-собачьи отряхнулся. При этом он снова искоса взглянул на меня и как-то странно...
Мы пошли. Я жил на окраине поселка, и чаще высоченных железных заборов здесь попадались ветхие столетние плетни и живые изгороди.
Громко стрекотали кузнечики, и приторно-сладко пахла трава.
Здесь и правда почти не было фонарей, но ночь была ясная, лунная. Мы вышли за последний участок.
- Послушайте, я не местный, да и поздно уже...Мне завтра уезжать рано...
- Ничего-ничего. Конечно. Пойдемте до пруда - вон он, совсем близко. Днем вы его не заметите.
Мне стало любопытно, да и спать совсем не хотелось. Я пошел за ним.
Пруд был, похоже, самым мелким в округе и свежо и остро пах болотом, тиной, камышом. Он был заброшенным, и от дороги к нему вела тропинка, которая обрывалась прямо у гниловатых деревянных мостков.
Я шагнул на них, присел и окунул руки в темную воду. Сзади с кряхтеньем опустился лис. Я обернулся и невольно вздрогнул.
- Да вы больны! Вам бы прилечь, что ли...
- Нет.
- Вам плохо? Вызвать скорую?
- Она не приедет.
- Да что с вами??
- Я мертв, - произнес лис своим сухим и шуршащим шепотом, - Я мертв, как и вы - мертвы.
- Я?!
- Ты мертв, - повторил лис, жутко оскалившись, и мне вдруг почудился черный собачий череп на побитой молью шкуре.
Я отшатнулся и, потеряв равновесие, спиной повалился в пустоту, в последний миг осознавая, что...
Болела голова.
Я лежал наискось на древнем пыльном диване, под головой был жесткий диванный валик. Затекла шея.
К щеке приклеился тетрадный лист, исписанный на треть.
За окном стемнело, и на небо уже выплывал тоненький обоюдоострый месяц.
Я вернулся утром и сумел позвонить Сашке только часам к трем дня. Нужно было отдать ключи и отчитаться в целом. Мы сели в пабе "Дринкин биар"("Медведь выпивает") на Чистых прудах. Я жаловался на пыль, жару, и на то, что не могу работать ни в каких условиях. Сашка посоветовал взять отпуск.
- А может, у меня творческий кризис? Меня уже совесть грызет. Мне на твоей даче, между прочим, даже кошмар приснился.
Сашка вдруг побледнел, как будто не он выпил до этого литр пива.
- Подсознание - странная вещь, - сказал он. - Что снилось-то?
- Не помню. Звери какие-то...лисы, вроде. Мне кошмары со школы не снились. Короче, больше мне к тебе ездить не захочется. А ты сам почему там не бываешь?
- Да...место не нравится. Дом, знаешь, дед мой еще купил. Он охотой увлекался, даже грамоту получил какую-то. Там до сих пор в коробках патроны хранятся. А я не...Не мое это. В общем, фигня все. Ты про это не думай.
Я заметил, что у Сашки начал заплетаться язык. Мы подозвали официантку, расплатились и вышли.
- Ну что, - сказал Сашка, - мне в одну сторону, тебе в другую. Так ты говоришь, там все в запустении, развалится скоро?
- Да нет, - я такого не говорил. - Нет, знаешь, дом как новый, пыльный только. Его правда твой дед покупал? Совсем не похоже...
Но Сашка меня уже не слушал. Он отвернулся и, ссутулившись, медленно побрел вниз по бульвару.