Странно - меня мучила ностальгия по временам, когда всё было благополучно и предсказуемо. Когда в кинотеатрах шли фильмы, вызывающие умиление своей добросовестной примитивностью. Они были настолько же далеки от искусства, насколько мало жизненного опыта у меня тогда было.
Я тосковал по дням, когда можно было заранее, на несколько лет вперёд, запланировать покупки - определить марки шоколадок, мороженого и сладкой воды, а особенно их цены. С точностью до двух копеек!
Виной моих бесплодных мечтаний, скорее всего, были контрасты. Обычной стала голодная жизнь, когда специалист независимо от уровня не мог найти сколько-нибудь оплачиваемую работу. Работодатели сплошь и рядом оказывались людьми без совести, если не откровенными бандитами. Мне хватило всего лишь одного печального опыта (работы якобы в течение испытательного срока, когда ты стараешься, а тебя выкидывают на улицу, не заплатив), чтобы стать осторожным и подозрительным. Но толку от этого всё равно было мало: найти заработок не представлялось возможным ни у честных работодателей, ни у явных жуликов.
Нищета толкала на самоубийство многих - в том числе моих соседей, друзей, бывших одноклассников, бывших сослуживцев.
Но у меня самого оказалось здоровое отвращение к любым мыслям о самоубийстве. Наверное, потому, что у меня была семья... хотя у тех, кто свели счёты с жизнью, тоже были семьи. Но для меня именно дети, двое сыновей, стали своего рода спасательным кругом. Только они не позволяли мне предаться грустным или очень грустным мыслям. Я чувствовал себя в ответе за их будущее. Я знал, что выход должен найтись.
Иногда я говорил сам с собой - это был род самообмана, и я даже тормозил себя, потому что боялся скатиться в откровенную шизофрению: когда не различаешь себя-истинного и себя-в-роли, себя-в-маске. Но эти диалоги с лучшей половиной самого себя (никогда не понимал тех, кто "лучшей половиной" почему-то называл жену) действительно, реально помогали, - успокаивали и очищали.
Молиться я не мог. Не то чтобы я совсем не верил в Бога, - а мне было проще в Него верить, чем полностью отрицать, - но атеистическое воспитание вроде бы показывало, что без Него вполне можно обходиться. И поэтому мои более или менее горячие внутренние монологи были обращены к какому-то абстрактному Слушателю, Слушателю с большой буквы, который, возможно, имел власть вмешаться в мою жизнь и изменить её к лучшему, - однако просто этого не хотел. Я всё ещё думал, что справлюсь собственными силами. Экономил как мог и старался как можно быстрее раздавать все долги. Но время шло, дети подрастали, положение не становилось лучше. На Новый год мы с трудом могли себе позволить несколько конфет, пару мандаринов и небольшой кусок колбасы - что называется, просто понюхать. Мальчики бледнели при виде того, как другие дети едят шоколад, но пока не жаловались. Пока. Почему-то. И я со страхом ждал, когда это терпение, с ангельским выражением на зеленовато-бледных детских лицах, выльется в бунт. Я боялся потерять не просто контроль за чьим бы то ни было поведением - кого-то из них или своим собственным. Я боялся потерять их доверие, доверие двух самых дорогих для меня людей.
...и поэтому я позволял себе роскошь - вслух или шёпотом обращаться к Кому-то, кто всё про меня знает, всё понимает и может мне помочь.
И вот однажды, когда я так молился, в дверь постучали.
Это было извещение с почты. Мне следовало зайти на почту и получить посылку, без указания каких-либо дополнительных сведений. Я расписался, закрыл дверь и только потом начал удивляться.
Ошибки быть не могло. Мои паспортные данные были указаны верно.
Маловероятно, что мне прислали что-то на этот адрес: мы сдавали свою прежнюю квартиру, а сами снимали крошечную комнату в общежитии.
Только ли из любопытства я постарался получить посылку как можно скорее? Не примешивался ли к моему поступку дух авантюризма? Или, может быть, всё-таки меня грела какая-то надежда, самая крошечная и самая нелогичная надежда на чудо?
Посылку следовало бы назвать бандеролью. Это был тонкий прямоугольный пакет, не тяжёлый, совершенно безобидный на вид и на ощупь. Разорвав бумагу, внутри я обнаружил почти плоский предмет с экраном и кнопками, одна из них была подписана "справка". Ниже этой подписи я увидел более расширенное объяснение: "вызов инструктора".
Рядом, в конверте, была очень простая инструкция:
1. Вернуться домой.
2. Проверить, выключены ли вода и газ. Выключить все электроприборы и свет.
3. Взять на руки детей. Одновременно держать перед собой "пульт с инструкцией" (так было написано). Нажать на прямоугольную чёрную кнопку.
"И вы отправитесь в недолгое, безопасное, радостное путешествие".
"Пожалуйста, соблюдайте инструкцию в точности".
Это следовало выполнить в ближайший пятничный или субботний вечер.
Я был уверен, что это какая-то дьявольская попытка отправить меня на тот свет. Какой-то маньяк сидит и развлекается, может быть, он даже живёт по соседству - в комнате рядом, или через двор, или просто любит наблюдать за людьми в подзорную трубу. Я очень хорошо представил себе звук взрыва, и перед глазами тут же заплясали чёрно-белые кадры складывающихся, как гармошка, зданий. Неважно, что это была за хроника - войны, или сильных землетрясений, или планового сноса городских кварталов.
Но одновременно внутри меня закипало что-то радостное. Нет, не шампанское, а газировка моего детства. Её щекочущие брызги ударяли мне в нос, обещали не просто приключение с хорошим концом, а выход - выход из этой жуткой нищеты, из прозябания, из тупика.
Неизвестно почему я проверил, как одеты сыновья. Они выглядели вполне опрятно - ведь я сказал, что после обеда пойдём гулять. Надо было только обуть их и проверить ремешки. Так я и сделал. Ещё сказал, что мы обязательно пойдём гулять, только мне надо их немного подержать на руках.
Они заметили странную папину игрушку и притихли. Не дожидаясь, пока начнутся вопросы, я нажал ту самую чёрную блестящую кнопку.
Я стоял в скверике перед кинотеатром своего детства. Тем самым, где лет через двадцать во время сеанса обвалится потолок, но каким-то чудом обойдётся без жертв. Потом кинотеатр закрыли на капитальный ремонт, но времена изменились, спонсоры разбежались, и он долго стоял заброшенный и почерневший, как средневековый замок с привидениями, в самом центре города.
Но сейчас всё было как раньше... Вот только на руках у меня сидело двое онемевших от удивления мальчишек, пяти и шести лет, и они вертели головами и даже пытались рассмотреть, что происходит за папиной спиной. Я медленно поставил сыновей на землю.
Зелёная трава пахла по-весеннему. Она была уже густой, но ещё не иссушённой жарким солнцем и не покрытой городской пылью. Мне пришло в голову подойти к афишам кинотеатра - так я наверняка узнаю, какое сегодня число.
И, может быть, какой сейчас год.
- Я же обещал вам путешествие, - услышал я собственный голос. И тут вдруг заметил, что держу в руках тот же таинственный конверт. Он как будто бы стал тяжелее. Заглянув в него, я обнаружил несколько купюр советских денег и три билета в кино. Два детских, один взрослый. В кинотеатр "Родина". Часы на городской площади начали бить - медленно и мелодично. До начала сеанса оставалось двадцать минут.
Это был мой любимый фильм про пиратов, и я словно бы впервые смотрел его - но другими глазами. Какими же условными казались костюмы и декорации, какими медленными - драки, каким незамысловатым - сценарий!
Мы вышли из кинотеатра в тёплый вечер. Ещё надо было попробовать мороженое, и сладкую воду, и покататься на таких дешёвых, так долго казавшихся недосягаемым праздником каруселях. Увидеть восторг, который переполнит глаза детей. И только потом я нажму кнопку "вызов инструктора".
А о том, что будет дальше, думать уже не хотелось.