Нравится мне в машине ехать. Рулишь себе, музыка играет, за окном проносятся серые поселки и однообразные городки. И на душе спокойно так, ни забот, ни проблем этих вечных. Вернее, все это есть, и, скорее всего, поджидает в конце поездки. Но сейчас передо мной только лента дороги, уползающая в затянутый свинцовыми облаками горизонт.
На обочине голосовал типичный автостопщик, с навороченным рюкзаком во всю спину и явно московским лицом. Обычно попутчиков не беру, но сейчас заворочалось нечто внутри, тоска, наверное, я остановился и сдал машину назад.
- День добрый! - с улыбкой поздоровался парень. - До Чебоксар возьмете?
- В сам город заезжать не буду, я в Казань.
"Москвич" задумчиво посмотрел на уже темнеющее небо, и согласно кивнул:
- Нормально. Можно рюкзак в багажник положить?
- Грязно там, кидай лучше на заднее сиденье, - кивнул я.
Попутчик вроде как отогрелся, расстегнул свою хай-тек куртку и достал небольшую фляжку.
- Не возражаете?- сказал парень, заметив мой взгляд. - Вам не предлагаю.
По салону волной прошел запах хорошего коньяка, такой и закусывать не надо.
- Что празднуем? - я усмехнулся.
- Обретение свободы, - с пафосом произнес попутчик, и потом добавил не к месту. - Федор меня зовут.
Я уклончиво кивнул, искоса рассматривая руки парня. Это ведь как паспорт, только надежнее. Пальцы длинные, ухоженные, кожа на вид мягкая и нежная. На среднем пальце мозоль от ручки. Указательный палец с желтоватым оттенком, курит, значит. А на безымянном пальце едва-едва заметный след от кольца. Развелся? Или перед путешествием решил снять? Неопределенность.
- По-древнегречески означает дарованный Богом, - откуда-то из памяти всплыла фраза.
Федор с некоторым удивлением посмотрел на меня, и перевел разговор на другую тему.
- Вы по работе в Казань? Или как?
- Скорее, неожиданная командировка, - уклончиво отвечаю. Я почему-то не смог сейчас вспомнить, зачем я вообще еду в Казань. Знаю, что так надо, и все. И нельзя думать об этом.
- Понятно, - кивает Федор.
"Ничего тебе не понятно. И мне еще пока не понятно" - думаю я. Но вслух говорю совсем другое.
- Только закончил Истфак МГУ? Поженились пару лет назад, а совсем недавно поругались?
Федор сделал большой глоток из фляжки, и его прорвало. Видно, накопилось, а тут есть, кому рассказать. Я ведь случайный человек, через несколько часов разойдемся и не вспомним друг о друге.
- Поехали в первый совместный отпуск, автостопом из Москвы до Чебоксар. И сразу понеслось - капризы, обиды, упреки. В Нижнем остановились у знакомых, и там разругались уже по черному, с битьем по щекам, слезами и проклятиями. Вали, говорит. Я, конечно, психанул, кольцо бросил, собрал вещи и ушел. У меня как глаза открылись, разлюбил ее. А может, и не любил с самого начала.
"Забавно, но ничего нового. Именно такую историю и ожидал услышать. Ничего не меняется, глупость и гордыня", подумал я.
- За свободу! - уже явно пьяным голосом прокричал Федор и снова приложился к фляжке.
- Бывает, помиритесь, - заметил я, и неожиданно для себя добавил. - Хозяйка жаждет мести, ибо перечить ей никто не смеет.
"Откуда это? Я ведь совсем не это хотел сказать", - подумал я.
- Знакомое что-то, - сказал Федор, - я же дипломную работу писал про культ Афродиты на Кипре в древности. Забавные вещи, я скажу, творились в ее храмах.
Слова лились из меня потоком, и я не в силах был остановить их:
- Дары приносили, юноши и девушки в туниках, благоухающие маслом... И кровь в чаше, две девственницы на алтаре... Капли белой страсти на Хозяйке.
Федор с испугом пробормотал:
- Это же слова при церемонии призыва к Афродите. Но откуда, черт побери, ты их знаешь?
Я уже не понимал, что говорю и делаю, словно в тумане нажал на тормоза. Машина резко остановилась. В наступившей тишине отчетливо раздался стук в багажнике и сдавленное мычание.
Федор, побледневший в секунду, выскочил из машины и отбежал шагов на пять, замерев в нерешительности. Правильно, рюкзак-то остался в машине, жалко бросать. Я тоже вышел.
- Слушай, приятель, давай разойдемся, - успокаивающе подняв руки, сказал Федор. - Будем считать, что я тебя не встретил. Вещи мои только отдай.
У меня перед глазами не дорога и голые осенние поля, а теплый песчаник и запах моря. Я стою перед храмом Хозяйки, и слышу ее призыв. Она повелевает соединить разлученных влюбленных. Женщина должна быть возвращена мужчине. И я уже не понимаю, где я настоящий, здесь или там. Впрочем, не важно. У меня есть цель, которую надо выполнить.
- Кто отвергает Хозяйку и любовь дарованную ей, тот проклят будет! Женщина не может отвергать дар любви!
Волны жара внизу живота поднимаются по телу, и заливают меня до макушки. Груди хочется обхватить и ласкать, так они налились. Прочь одежду... О, этот божественный экстаз, награда Хозяйки! Пришло время доставить то, ради чего меня послали. Потом меня ждет вечное наслаждение. Осталось только открыть багажник. Вечно он заедает, паразит. Тросик менять надо...
Когда крышка со скрипом поднялась, Наташа с облегчением глотнула свежего воздуха. Руки она давно освободила от веревок, и начала вылезать из осточертевшего багажника. В шагах трех от машины стоял Федька, с остекленевшим взглядом, и смотрел вперед, в сторону водительской двери.
- Федор, я тебя предупреждаю, - начала Наташа, постепенно раскручивая себя, - это тебе с рук просто так не сойдет...
Тут она оглянулась, и увидела нелепое и невозможное, особенно здесь, на этой дороге из Нижнего, существо. Полумужчина-полуженщина, с небольшой аккуратной грудью и стоящим багровым пенисом, шло в сторону Федора, произнося что-то низким голосом
- Зов и плоть... Я вернул ее. Наказание и проклятие. Выполнил волю Хозяйки.
Наташа отскочила к Федору и закричала, выводя его из ступора:
-Федька, бежим!
И она потащила его за собой, прочь от этого чертова места и непонятного существа.
Сидя в небольшом придорожном кафе, Федор дрожащими руками стискивал стакан с уже остывшим чаем, выслушивая сбивчивые Наташкины объяснения.
- Шла по улице, и рядом машина остановилась. А дальше не помню. Очнулась уже в багажнике, руки связаны. Куда-то еду, бензином воняет. А потом голос твой услышала. Кто это вообще был?
Федор молчал, судорожно подыскивая слова. Нельзя же ей правду рассказывать. Про то, как он узнал о древнем культе Афродиты-андрогина. И как ездил на Кипр, чтобы в заброшенном храме провести древней обряд на любовь, а потом самая красивая девушка курса влюбилась в него. Или сказать сейчас, что разлюбил ее?
- Не знаю, псих какой-то. Или маньяк. А может и то и другое вместе. Он меня по пути подобрал.
- Федька, это судьба! Карма! - вскочила Наташка, бросившись ему на шею. - А я, дура, когда в багажнике лежала, ругала тебя!
Федор обнимал Наташу, размышляя о том, как после каждой ссоры и размолвки голое существо, посланник Афродиты с грудью и пинусом, будет ему возвращать ненужную жену. Чтобы навсегда были вместе, как и обещал перед статуей тогда в храме, жаркой средиземной ночью.
- Если бросишь меня, снова в багажнике окажешься, - сказал Федор.
- Дурак, не шути так, - Наташка стукнула его кулачком по спине.
- Знаешь, а давай поедем на Кипр, там солнце, море, древности всякие, - внезапно предложил Федор, - я тебе храм Афродиты покажу. Там красиво.
- Это которая главная по любви? - игриво спросила Наташа.
- Ага, она самая, - кивнул Федор, - мне там кое-что поправить надо.