Ночной шум сосен приносил душе облегчение. Стук шишек, оборванных ветром, казался малой деталью вечности, в которую Дэн был готов сделать шаг с каждым наступлением темноты. Он много курил и думал: всё, хватит, пожил, теперь следует пасть в слой лесного перегноя, стать землёй, которая по весне выстрелит зелёными ростками. Ничего не изменить. Когда-то Дэн читал рассказ о человеке, который научился создавать из табачного дыма умершую дочь. Но всякий раз, обретя плоть, она исчезала там, где кончился её земной путь - у мраморной плиты. Разглядывая в лунном свете сигаретный дым, Дэн представлял, как его Нюша и Нюшонок блуждают над океанскими волнами, в которые упал самолёт. Становятся к утру едва заметными капельками воды и сливаются с серой пеной на гребнях бурунов. Под гул ветра в сосновых ветвях он был готов смириться с этим. Не более. Простить, в том числе себя самого, - никогда.
Звякнул запор калитки. Кто-то из соседей? Вряд ли - Дэн всех распугал угрюмой нелюдимостью и грубостью в общении. Прошло несколько минут, стук в дверь не последовал. Дэн прошёл из мансарды к лестнице, спустился. Открыл дверь - никого. Включил лампочку над крыльцом - кругом сиротливая осенняя пустота. Голые ветки кустов, кучи сухих останков растений. Сделал несколько шагов и наконец увидел его.
Мужчина лежал ничком, одна рука под телом, другая вытянута вперёд. На правой ноге нет туфли. Рубаха в крови, брюки порваны.
Дэн присвистнул. И как теперь быть? Затащить его в дом, оказать помощь, - так неизвестно, во что вляпаешься. Да и в силу того, как с Дэном обошлась судьба, помогать кому-либо - явный перебор по линии альтруизма. В полицию обращаться - верх дурости. Доказывай потом, что это не ты дядечку отмудохал, теряй драгоценное время на тупых взяткоимцев. Других среди работников правопорядка Дэну встретить не посчастливилось.
Раненый застонал, перевалился на бок. Прохрипел: "Помогите..." Рука стала загребать песчано-гравийную смесь дорожки. Вот эти пальцы - скребущие, царапающие - решили всё. Потому что когда-то сам Дэн точно так же пробирался в жизни - из последних сил выцарапывал крохи счастья. Напрасно, но...
- Встать сможете? - спросил он, нагнувшись к мужчине.
Раненый с трудом поднял голову, подогнул колени. Дэн подхватил его, потянул. Бесполезно. Гораздо проще волочить. Но сдюжит ли незнакомец?
- Повернитесь на спину. Я дотащу вас до крыльца. Потом отталкивайтесь здоровой ногой, помогайте мне, - сказал Дэн.
Мужчина что-то неслышно прошептал.
На веранде Дэн оставил его отдыхать, а сам сходил за ковром, который в силу ненадобности стоял свёрнутым в чулане. Дело пошло легче, и вскоре незнакомец был устроен на низком топчане в кухне. "Кто ж тебя так?.." - подумал Дэн. Впрочем, все раны не смертельные, хотя наверняка болезненные. Только вот разутую ногу разбарабанило. Дэн осторожно стянул измочаленный, бурый от крови носок. Обработал рваные раны антисептиком. Незнакомец застонал, но не очнулся. Занятно. Такие следы оставляет крупная собака, натасканная на задержание чужого. Наверняка пса отозвал хозяин. А раз так, бешенства опасаться не стоит. Надо бы вколоть антибиотики, иначе не миновать гангрены. Дэн развёл цефтриаксон, повернул беспамятного на бок и вкатил полный шприц зеленовато-жёлтого раствора. В коробку с лекарствами он отправил баночку со снотворными таблетками, которая каждую ночь была при нём вместе с бутылкой коньяка. Чтобы однажды утром не проснуться... Это утро, конечно, настанет. Но позже. Проверив все замки и запоры на ставнях, Дэн поднялся к себе.
Его разбудили солнечные зайчики. Странно, на какое-то время Дэн разучился так называть блики света. А сейчас по его обросшему лицу бродили сразу два. Один - из окна, другой - от фотографии, на которой Нюша, Нюшонок и Дэн ещё вместе. Как там раненый?
Дэн спустился вниз. Незнакомец выглядел почти трупом - буйно цвели синяки, отёки раздували кожу. Но дышал он уже ровно и нечасто. Попросил: "Пить...". Дэн налил стакан морса, вставил меж рваных кусков мяса - губ избитого - соломинку. Мужчина напился и сказал: "Сергей".
- Дэн, - представился спаситель. - Вот и познакомились. Если нужно кому-то сообщить, где вы находитесь, то вот ручка и бумага. Телефоны, имена... что вспомните. Можно позвонить в полицию. Но из моего дома нежелательно. Экстренной медпомощи тоже не требуется. Впрочем, если хотите, вызову. Получается, что я навязываю вам своё общество дня на два-три. Но будет так, как скажете.
Сергей замотал головой и выдавил из разбитых губ: "Лучше у вас... спасибо...".
Дэн усмехнулся: именно такой ответ он предполагал. Во что же вляпался бедняга? Судя по одежде, городской житель. Что позабыл в лесу, где на несколько километров - две вымирающих деревни да какой-то санаторий закрытого типа?
- Я сейчас уколю вас, Сергей, потом промою рану на ноге. Примите-ка таблетку. Это сильное обезболивающее, - сказал Дэн. - Затем переоденетесь. И вот ещё морс. Он на бруснике и травах. А потом я погуляю окрест, пройду по вашему следу. Может, разыщу пиджак, вторую туфлю или даже машину. Вчера рейсового автобуса не было, значит, вы добрались на своих колёсах. Ведь так?
- Не надо... по следу... - прошептал Сергей.
Дэн понимающе покивал и молвил: "Хорошо".
Два-три дня обернулись неделей. Травмы были серьёзные, Сергей не мог вспомнить, что произошло с ним в лесу, а вот что туда его привело, изложил отчётливо.
Он был успешным предпринимателем в соседней области, счастливым мужем и отцом. Так думалось ему за бесконечной работой, длительными командировками и редкими - очень редкими! - моментами, когда он позволял себе по-мужски расслабиться. Однажды в его доме появилась славная девчушка - Даша Репешкова, няня дочери. Жена решила, что три года, отданные уходу за ребёнком, это слишком много, и собралась вернуться к работе и светской жизни. Дашка была весёлой, искренней и так полюбила дочку Сергея, его самого... Однажды он просто не устоял. Кто ж знал, что нянька несовершеннолетняя. Разве что жена, на основании видеозаписей потребовавшая развода и раздела имущества. Да ещё Сергей стал фигурантом уголовного дела. Потом проблемы с бизнесом, долги. Как результат - клиника неврозов. Именно там какой-то врач передал записку от Дашки. Мерзавка призналась, что она была нанята его женой специально для соблазнения Сергея. А ныне она заперта в психоневрологическом интернате, ибо бывшая боится разоблачения. Вот Сергей и отправился по адресу.
Более бредовой истории Дэн не слыхивал, поэтому всё же пошёл по следу. Ничего не обнаружил, тина деревенской бытовухи хорошо затягивала все тайны. Пьянки и драки, в которых нет виноватых, только потерпевшие.
Ветреная погода сменилась затяжным дождём. В такие дни Дэну было по-настоящему плохо. Когда ему сообщили об авиакатастрофе, стеклянную стену его офиса шлифовал ливень. Таким с тех пор он видел этот мир: размытым, серым и водянистым. Сергей добавлял раздражения, ковылял на самодельных костылях по всему дому, задавал много лишних вопросов. Однажды подошёл к резной застеклённой полочке, изготовленной Дэном для именных кружек с фотографиями, и спросил:
- Нюша и Нюшонок - твои жена и дочь, так ведь? А почему нет кружки Дэна?
- Потому, что Дэн умер, - последовал ответ.
- А жена с ребёнком? - привязался Сергей.
- Не видишь, что ли? Улыбаются. Счастливые.
Сергей внимательно поглядел на хозяина, и его любопытство заметно иссякло. Несколько раз за день Дэн ловил пристальный взгляд своего гостя, но Сергей тотчас отворачивался и опускал глаза. А вечером сказал:
- Прости... я, конечно, о многом догадался сам, но вопрос про кружки - это был удар ниже пояса. От души прошу - извини.
Дэн, который разучился слышать других людей после трагедии, с удивлением почувствовал, что кинутый всеми недотёпа находит правильные слова. Но был поражён, когда Сергей, рассматривая пол у ног, сказал:
- Я бы поступил точно так же: собрал вещи любимых, всё, чего когда-либо касались их руки, купил деревянный дом в глуши. И однажды в огне отправился бы вслед за ними. Ведь у Нюши и Нюшонка нет могилы, так? Это была та майская авиакатастрофа?
Дэн похолодел. Как мог этот плюгавый стручок проникнуть в его замысел? Узнай кто о погребальном костре, Дэна бы поместили в психушку. Он вымучил гримасу полного равнодушия и соврал:
- Нет. Просто развод.
В отражении стеклянной дверцы шкафа было видно, что Сергей сделал непонятный жест: дотронулся до одного глаза, потом до другого. Дэн повернулся и увидел, что он плачет. Спросил не без презрения:
- Что случилось?
- Дочка... Инга ведь отняла её у меня. Наверное, внушила, что папы больше нет...
Дэн подошёл и пнул ножку табурета, на котором сидел Сергей, потом крикнул:
- Так почему ж ты не боролся... папаша? Не бил во все колокола, не обрушил небесный свод?
Сергей встал и молча заковылял к своему топчану.
Дэн набрал в грудь воздуха, с шумом выдохнул. И так несколько раз. Да кто он такой, чтобы ненавидеть человека за его слабость? Однако нужно что-то делать...
- Я сейчас отлучусь на часок. Дом запру. Если вдруг кто сунется - не откликайся.
Сергей лежал на боку, не шевелясь.
Дэн завёл машину, открыл ворота. Выехал в темноту.
Вернулся с хорошими новостями, в интернате (а не санатории, как думалось ранее) для лиц с психиатрическими проблемами обнаружилась вакансия - младший медицинский персонал. Требования как раз для него: служба в армии, физическая подготовка, отсутствие вредных привычек. Всё это доложил знакомый Дэна, Плешков Руслан, который владел усадьбой в соседней деревне. Он "сосватал" этот дом, помог с продажей бизнеса и квартиры. И был весьма рад желанию Дэна поработать где-нибудь неподалёку. А что? Человек отошёл от горя, ожил.
Когда Дэн вошёл в дверь и увидел Сергея в той же позе на боку, немного испугался: не ровён час, слабак не справился с ситуацией. Коробка-то с лекарствами на виду.
- Серёж, - позвал Дэн. - Я устраиваюсь санитаром в интернат для психов. Отыщу там Дашку. Она мне всё расскажет, не сомневайся. Но ты должен уехать отсюда.
Сергей подскочил, как здоровый, ступил смаху на раздробленную собачьими челюстями ногу, сморщился, но не вскрикнул. Тихо сказал, сияя взглядом:
- Спасибо, друг. Но... домой мне нельзя.
- Тогда расскажи всё. Даже то, что забыл, - твёрдо велел Дэн.
- Вообще-то нечего рассказывать. Приехал, потребовал свидания с Дашкой. Выставили. Поскандалил. Попытался пробраться на территорию, но тут этот пёс... избили и выставили второй раз, пообещали изуродовать или убить.
- Ну, за такое не убивают, - возразил Дэн. - Может, тебе некуда идти?
Сергей горестно кивнул.
Дэн скривился: ну что за рохля!
- Ладно, поживёшь у моего приятеля, в соседней деревне. Руслан немного чудаковатый, увлёкся модными теориями о жизни, близкой к природе. Здесь тебе оставаться нельзя. Никто не должен знать о нашем знакомстве.
Утром Дэн отвёз Сергея к Руслану Плешкову и поехал устраиваться на работу. Психиатрический интернат и в самом деле выглядел чуть ли не тюрьмой. Дэна с радостью приняли и предложили остаться на дежурство. Обязанности показались несложными: разнести еду больным на третьем этаже, сопроводить в столовую обитателей второго, накормить с ложки лежачих на первом. Однако к вечеру у Дэна гудели ноги и шла кругом голова от вида пациентов. Где-то среди них держат нормальную девчонку... Не вытащить её - и Сергей не увидит своего ребёнка. Так и будет мыкаться - оболганный, ограбленный и... бессильный. Чёрт с ним, но его дочь должна знать, что у неё есть отец. А может, бросить всё?.. Нужен ли малышке папа, который и за себя-то постоять не может? Размышления Дэна прервал общий плач и негодующие крики персонала:
- Опять кто-то перец стащил?
- Без телевизора останетесь, уроды!
Пациенты за столиками заливались слезами, некоторые тёрли красные опухшие глаза и голосили на все лады, некоторые пытались успокоить жжение, макая лица в манную кашу.
Дэн почувствовал, что он сам вот-вот спятит, но всё же выдержал эпопею с умыванием и закапыванием капель. И только тогда вспомнил странный жест Сергея, который видел на кухне. Вот он подносит руку к глазам, вот плачет. Случайность ли это? Ох, как подозрительно... Пришлось прямо спросить у коллеги, не убегал ли кто недавно из интерната.
- Так это... Диджей смылся, - ответил санитар. - Он с Тихим Колей в палате жил, всё беседовал с ним. Мы рады были, потому что Тихий своим нытьём всех достал. Чокнулся после того, как его жена кинула с бизнесом, ушла к другому и дитя забрала. Дня три назад заглянули в палату, Тихий лежит удавленный рядом с кроватью, Диджея нет.
- Диджей помог Тихому? - холодея, спросил Дэн.
- Нет, Тихий Коля сам. Наши - все мастера повеситься и вскрыться. А вот уговорить Диджей вполне мог. Такой фрукт - любому мозги заморочит. Прикинь, на воле каждый раз в свой день рождения убивал человека. Нынче ему должно было тридцать пять исполниться. Да ты не бойся, полицией ориентировки разосланы. Поймают Диджея, не впервой.
- Как же он смог убежать отсюда? - удивился Дэн. - Решётки, стены, охрана - тюрьма тюрьмой.
- Есть предположения, - сказал санитар, и его лицо стало заговорщицки непроницаемым, - что ему помог охранник. Его уже закрыли и допросили. Говорит, что ничего не помнит. Очнулся в одних трусах, в руке - окровавленная дубинка. Сейчас обливается слезьми, боится, что грохнул Диджея. Но против него одной дубинки мало, уж мы-то знаем...
Дэн, не дожидаясь конца смены, бросился к машине. Охранник, пропуская его, сочувственно сказал:
- Новенькие почти всегда бегут, и дня не отработав. Понимаю... Слышь, в охране намного легче, и вакансия имеется.
Дэн газанул и помчался в деревню к Плешковым. Только бы успеть!
К его удивлению и радости, семейство Руслана мирно ужинало.
- Где Сергей? - спросил Дэн.
- На сеновале спит, - улыбнулся Руслан. - Забавный такой. Пошли с ним сено метать, я дал ему самую лёгкую работу - грести наверху. Так уморился, бедолага, что там и заснул.
- Руслан, ты бы поостерёгся и за семьёй последил - из интерната псих сбежал. Он убийца, - сказал Дэн.
- А там других и нету, - отмахнулся приятель. - Дважды в неделю "молочку" туда вожу, навидался и наслушался. В первый же день предупредили.
На сеновале Сергея не оказалось. Дэн спешно поехал домой.
На подъезде к Ушаковке, повинуясь неясному порыву, загнал машину в заросли черёмухи. И, став частью вечерней мглы и ненастья, двинулся к своему дому огородами. Его участок давно не перекапывался и пошёл кочками, так что Егор два раза подвернул ногу. Жаль, что заморозки повалили лопухи. Но если бы не убитая холодами растительность, он бы не обнаружил лежбища прямо у себя под носом. Куски толя, плёнки, тряпьё. Пропавшая телогрейка. Растерзанная собака... Костровища нет, стало быть, скрывавшийся здесь пробавлялся сырым мясом. "Шакал", - прошептал Дэн и, пригибаясь к земле, пробрался в сад, потом во двор.
Дом был полностью освещён. Двое полицейских - их участковый, один на несколько деревень, вечно похмельный и суетливый, и кто-то ещё - вышли на крыльцо и направились к калитке. Дэн услышал разговор:
- Жаль мужика. Воображает, что живёт здесь с семьёй. А куда делись его Нюша и Нюшонок?
- Кто знает-то? Я два раза хотел посетить, согласно плану работы с населением. Так даже не открыл. И соседи жаловались.
- Нарушал порядок?
- Нет, что вы. Выпить отказался, денег не занял.
- А вид-то покоцанный, хромает...
- Вы поищите у нас непокоцанного.
Когда за забором стих шум отъехавшей машины, Дэн раздумал сразу заходить в дом. Нужно было кое-что проверить.
На втором этаже открылось окно.
Сергей-Диджей позвал:
- Дэн, а Дэн? Покажись. Ты ведь здесь, я знаю.
Дэн стоял не шевелясь, старался дышать через ноздри - глубоко и редко.
- Давай поговорим, Дэн. О тебе, обо мне, о жизни... - не унимался Диджей. Потом он отошёл от окна, но вскоре снова заговорил:
- Ах, как хороши, как свежи были мои девочки!.. Ой!
Рядом с Дэном дзинькнуло разбитое стекло рамки. Нюша и Нюшонок упали вниз лицом на мёрзлый гравий.
Дэн врос в деревянную стену дома. Перед его глазами океанская волна колыхала обломки самолёта.
На кухне раздался звук бьющейся посуды. Пожалуй, пора.
Дэн скинул кроссовки и неслышно скользнул на веранду, потом - на кухню. Диджей самозабвенно топтал осколки кружек.
- Привет, - спокойно сказал Дэн.
Диджей вздрогнул, поднял на него глаза и бросился было к небольшому топорику для рубки мяса.
Но не успел. Одним прыжком Дэн преодолел небольшое расстояние до психа, сшиб его и для надёжности саданул головой в лоб. Поднялся и хорошо приложил ногой под рёбра. Потом прыгнул на погрызенную собакой ногу. Когда Диджей зашевелился, он был уже связан. Дэн сидел перед ним на табурете и задумчиво курил, глядя на тяжи дыма. Смердело бензином.
- За что ты меня? - с придурковатой обидчивостью спросил Диджей.
- За Тихого Колю, которого ты уговорил удавиться, - в том же тоне ответил Дэн. - За покойников к каждой днюхе. За обман.
- Послушай, друг, - начал Диджей неторопливо, но потом продолжил с горячностью: - Я не единственный обманщик на свете. Ну глянь, сколько их повсюду - лжецов, воров, убийц. Почему отвечать выпало мне? Ты скажешь: судьба. Но не судьба виновата, Дэн. Люди! Одиночество... я оказался против толпы, которая в сто раз хуже меня! Ты должен понять, потому что сам был в моей шкуре...
- Заткнись, - прервал его Дэн. - Не мешай думать.
- О чём ты думаешь, Дэн? Наверняка не о том, что в психушке каждый день убивают лекарствами, процедурами, распорядком дня, постоянным надзором. Газетки подсовывают - читайте, не разрывайте связь с социумом. А эти газеты нас добивают, потому что после них становится ясно: впереди ничего нет! Весь мир - громадная психушка!
- Давай порыдаем вместе, - предложил Дэн. - Боюсь, у тебя не получится - полка с пряностями далеко. И руки связаны.
- Дэн! - вскричал Диджей. - Я нужен тебе. Из бригады предполётного техосмотра сдох только один. Думаю, без тебя не обошлось. Я прочёл в газете и запомнил.
- Механик всего лишь заснул за рулём и разбился, - невозмутимо ответил Дэн. - И вообще это не твоё дело.
- Моё, моё! - завопил Диджей. - Один ты мало что сможешь сделать. А двое - это уже сила!
- Правда, что ли? - добродушно усмехнулся Дэн.
- Правда, - обрадовался Диджей. - Развяжи меня. Поговорим. Я могу быть полезным. Убийцы Нюши и Нюшонка не уйдут от нас.
- Верно, не уйдут, - согласно кивнул Дэн. - Только от кого, непонятно: Дэн-то умрёт. Сегодня ночью.
- Что ты задумал, псих?! - завизжал Диджей. - Звони сейчас же в полицию! Героем станешь - маньяка поймал!
- Всенепременно, - сказал Дэн, поджёг несколько спичек и бросил их в маслянистую лужу на полу.
***
В стильном и дорогом кафе аэропорта никогда не было многолюдно. Высокий худощавый мужчина уже неделю приходил туда обедать. Охотно и приветливо поддерживал разговор с любым, кто оказывался с ним за одним столиком. Мог угостить пивом и посмеяться за компанию. Только однажды, когда к нему подсели инженеры-эксплуатационники, остался безучастным, понуро склонив голову над остывшим обедом. Когда молоденькая официантка Аня подошла к нему и тихонько спросила, всё ли в порядке, поднял на неё взгляд и спокойно ответил: "Конечно". Но Анечке всё равно стало тревожно. Спустя некоторое время она поняла почему. Обычно добрые голубые глаза этого командировочного приобрели цвет стали. "Таким бывает штормящий океан", - подумала Аня, которая в прошлом году отдыхала на островах со своим молодым человеком.