Только поднесла зажженную спичку к газовой конфорке, как вдруг задрожали стекла, от невидимой волны содрогнулись стены, неприятная вибрация пронзила тело. Подумала: что-то случилось с газом, наверно сейчас будет взрыв...
Еще одна волна пробежала по комнатам, а за окном уже кричали и плакали:
- Таня! Таня! Турки нас убивают!
Я вышла из дома. Во дворе собралась толпа, все смотрели на верхние этажи и кричали:
Во дворе дома со вчерашнего дня стояли две машины скорой. Кому-то в толпе стало дурно, побежали искать врача. Едва стекла перестали дребезжать, и толпа успокоилась, маленький городок снова охватила паника.
Люди куда-то спешили, бежали, рыдая на ходу, садились в машины, непрерывно при этом крича: "Спитак! Спитак!"
- Что случилось? - спросила я.
- А ты не знаешь!? Спитака и Ленинакана больше нет! Землетрясение!
Откуда свалилась беда?
- Нас взорвали турки! - кричали и плакали в Армении.
- Аллах вас наказал! - радовались в Азербайджане.
- Это сделал Горбачев! - были уверены третьи.
Так ли нелепо последнее предположение?
Из сообщений ТАСС:
5 декабря в районе Кольского полуострова был произведен подземный ядерный мощный взрыв.
7 декабря началось землетрясение в Армении.
Неслучайность трагедии очевидна. Не могла ли энергия термоядерного взрыва в виде волны добежать за сутки до Кавказа и резонировать движение плит в глубинах?
Разумеется, волны от выстрелов и взрывов способны стать толчком серьезных природных катаклизмов. Снежные лавины и сели очень чувствительны к малейшему шуму.
Земное и космическое - взаимосвязаны.
За два дня в городе проснулись от сна летучие мыши, подтаял снег. Протуберанцы на солнце неистовствовали все лето, но землетрясение началось ровно через двое суток после подземного ядерного взрыва.
Энергетический подземный дисбаланс вполне мог стать роковым резонатором.
Когда люди под развалинами корчились от удушья, а каждая секунда была на счету, движение на дорогах Спитака вдруг остановилось. Неотложки и пожарные машины стояли в глубоком заторе, а менты с пьяными раздутыми рожами свистели и слепо махали палками: "Стой! Стой!", притормаживая и без того замедленное движение по улицам.
Не хватало кирок и лопат, невозможно было вызвать врачей, скорые жалко пищали, зажатые на узких горных дорогах, а градоправцы, которые должны были бы навести порядок, бездействовали.
Города лежали в руинах, как после атомного взрыва, а тысячи солдат, танки и БТРы, введенные для порядка, ждали указаний из Кремля, с которым вдруг, как всегда в самых сложных случаях, прервалась связь.
Страшная истина открылась в эти часы каждому: случись война - не спасут, не помогут народу ни сошедшие с ума, рыдающие от горя администраторы, ни бесчувственные военные, ни пожарники, у которых невесть по какой причине вдруг в машинах исчезла вода, ни садисты - врачи, для которых каждый живой человек - без пяти минут труп. Как правило, вся работа медиков во время ЧП сводится лишь к статистике, да безумной попытке куда-то дозвониться.
Никто из властократов не придет на помощь к попавшему в беду народу. Будут спасать свои сейфы, набивать карманы золотом развалин, блевать у моря коньяка... Говорят, как только началось землетрясение, ответственные лица первым делом присосались к бутылкам с коньяком, вообразив, что началась атомная война.
А причины колоссальных разрушений во время землетрясения в Армении заключались именно в недобросовестности власть имущих.
Как пыль, рассыпался между пальцев цемент, которым скреплены были камни в постройках Спитака. Вот из чего строили дома: из праха, из пыли, из своей будущей смерти.
Единственный дом, который не пострадал в Ленинакане был построен пленными немцами в 1946 году. Враги строили даже врагам на славу, на века, не по расходным бумажкам. А свои - своим же сооружали в это время могильники из песка.
Закономерно, то, что не чиновники спасли остатки разрушенных городов и навели порядок на развалинах. Такой вот парадокс. Пришли на помощь населению экстремисты, те самые, на которых объявили охоту в Ереване. Но именно они сумели организовать спасательные работы в самый трудный, первый день землетрясения.
Приятно было увидеть знакомые лица на дорогах. Оппозиционеры, взяв власть в свои руки, легко восстанавливали движение в заторах. Разница между работой гаишников и "карабахцев" была колоссальной. Менты тормозили каждую машину, махали палками свистели и орали : "Стой! Стой!"
А экстремисты кричали: "Скорее! Двигай! Вперед! Не тормози!"
Я встретилась с одним из них взглядом. Ура! Не всех еще арестовали! А значит, мы победим! Миацум!
Народ любил комитет "Карабах". Спасатели доверяли только экстремистам, слушались беспрекословно. В первую ночь они голыми руками (не хватало лопат) разгребали засыпанных школьников и младенцев роддома, выводили пострадавших из домов.
Не военные, не аппаратчики, не чиновники, и тем более не опухшие менты, а объявленные вне закона парни из комитета "Карабах" возглавили спасательные работы.
К приезду Горбачева их почти всех арестовали.
Когда объявили о встрече с Горбачевым, ни один человек из нашей спасательной бригады на площадь не пошел. Армяне вычеркнули этого человека из обязательного списка.
- Здесь люди умирают, задыхаются под землей! А мы должны бросить лопаты и идти на площадь? - возмущались спасатели.
Пока бюрократы красовались перед кинокамерами и выражали сочувствие, работа продолжалась. Лопаты вгрызались в развалины, руки поднимали камень за камнем, пока все не вздрогнули от крика: "Человек!"...Мальчик был мертв. Потом откопали еще восьмерых школьников, долго вытаскивали арматуру из головы погибшей учительницы...
Из учащихся этой школы спаслось всего пятеро учеников. Сорванцы не побоялись выпрыгнуть в окно со второго этажа. Остальные убежать не успели. Уцелевшие ребята рассказали, что после первого толчка ученики ринулись к выходу, но учительница приказала оставаться на местах. После второго толчка ее уже не слушали, но было поздно.
Удушье - долгая мучительная смерть. Лучший способ спастись - прыгать сразу в окно. Без разницы с какой высоты - лишь бы не засыпало.
Чаще всего удавалось спасти грудных детей. Был случай, когда ковш экскаватора захватил с грудой камней совершенно невредимого малыша. Еще одного живого-здорового обнаружили в ванне с водой. Он даже не замерз.
Разумеется, не одних только героев довелось увидеть на развалинах Ленинакана. Здесь словно смешалось добро и зло. Кто-то сутками, без сна, голыми руками до кровавых мозолей разгребал камни, а кто-то рядом в двух шагах от замогильных стонов выдирал у трупов коронки или отрубал пальцы с бриллиантами. К счастью, таких пронырливых чужаков было мало.
Пострадали даже манекены разрушенного ЦУМа, валялись без нижних юбок с оторванными ногами... Та еще картина...
- Родная моя! Умру без тебя!- вдруг бросился к откопанной женщине мужчина из толпы зевак, обнял труп... вынул из ушей бриллианты и бесследно растворился в толпе.
А другой с черным неживым лицом два дня стоял на коленях перед развороченной половиной тела.
На моих глазах спасатели извлекли из-под земли трехлетнего малыша. Десятки рук бережно передавали его друг другу, от радости по лицам текли слезы, тут же рядом рыдал на коленях и что-то кричал небу обезумевший от счастья отец... А в пробитую дыру на первый этаж уже спускался врач - там нуждалась в помощи хирурга мать малыша.
Непередаваемое чувство - спасти человека, словно позволить ему заново родиться и продолжить светлый путь по Земле