Маркс и Энгельс, как сугубые материалисты, не понимали сущности кантовской "вещи в себе", так же как и всё остальное потустороннее, считая в глубине души это опиумом для народа. Тем не менее, им интересно было узнать, что же всё-таки такое эта таинственная "вещь в себе". У Канта спросить было нельзя - он давно умер. Пришлось им тогда идти к самому мудрому из всех еще живых идеалистов Льву Толстому с этим вопросом. Он посмотрел на них с сожалением, и сказал: "Для вас упрощенно: это вещь, которая еще не дошла, но есть надежда, что дойдет".
Пришла пора Марксу с Энгельсом умирать. И задумались они - есть ли жизнь после смерти? Пошли они снова к графу Льву Толстому за ответом. Он им и говорит: "Я, конечно, там не был, но полагаю, чтобы умереть, надо родиться. Значит, после смерти надо подождать рождения. И так далее". Этот ответ им понравился и они, поблагодарив Толстого, сказали ему на прощанье: "Если что, мы снова к тебе придем, может, даже с того света. Ты уж не посетуй, но у материализма на некоторые вопросы совсем нет ответов".
Социал-демократ Георгий Плеханов пытался разобраться - какова на самом деле роль личности в истории? Ему казалось, что и без личности нельзя обойтись, и без действия масс тоже двигать историю не получится. Тогда обратился он, хоть и был неверующим, к Богу - больше было не к кому - все сомневались - даже граф Лев Толстой, хотя и тяготел больше к массам. И тут увидел Георгий Валентинович в облаках писаную фразу: "Личности в истории появляются так редко, что история от них в общем-то не страдает, а в частности, - очень даже!".