Детективный сюжет, с которого разворачиваются события романа, основан на реальных фактах. Все дальнейшее, это размышления автора, который представил себе, что вирус птичьего гриппа это действительно серьезная проблема для человечества. Мы движемся к катастрофе, но в наших силах остановить её и сделать этот мир лучше, чем он есть сейчас. Роман печатается в редакции 2012 года.
Пандемия.
Роман.
Часть 1
Побег
Глава 1.
- Мам, рублей триста не дашь?
- Коля, ты меня скоро по миру пустишь со своими запросами. Только и слышишь, мам, дай денег. Знаешь ведь, что ремонт делаем, за компьютер выплачивать невесть сколько, да еще кредит выплачивать на работе. Я и так на части рвусь, чтобы лишнюю копейку заработать, а тебе только бы с друзьями по пиву или очередной диск купить.
Николай насупился, засунув руки в карманы брюк.
- Мам, если не можешь дать, так и скажи, чего проповеди каждый раз читать. Я ведь не прошу, а спрашиваю, нет ли у тебя трехсот рублей. Вот и все.
- Я вижу, как ты спрашиваешь. Проблемы у нас общие, а понимать их ты не хочешь, и решать их должна только я, правильно?
- Мам, почему каждый раз, как только речь заходит о деньгах, так сразу истерика и весь этот концерт?
- Это не концерт, - чуть повысив голос, произнесла Марина Владимировна, - ты бы в дом хоть раз копейку принес и тогда понял бы как она достается. Вот тогда, иначе относился бы ко всему.
- А как я отношусь?
- Так и относишься. Мать должна ишачить с утра до ночи, а ты с друзьями шляться.
- А нельзя просто сказать, денег нет, и все?
- Можно, только ты все равно не поймешь.
Николай повернулся и открыл дверь.
- Во сколько придешь?
- Не знаю, - бросил он.
Марина Владимировна пошла вслед за сыном и, выйдя на площадку, понизив голос, спросила:
- Ты не ерепенься. К одиннадцати придешь?
- Сказал, не знаю, - зло ответил Николай, ожидая, когда подъедет лифт.
- Чтобы не позже двенадцати был дома, - произнесла она и, повернувшись, вернулась в квартиру и перед тем, как заняться своими делами, посмотрела в глазок. Сын стоял у лифта и кому-то набирал номер на сотовом телефоне.
- Конечно, из квартиры ему лень позвонить, а зачем, раз мать все равно оплатит разговор, - она горестно вздохнула и прикрыла шторку на глазке. День с самого утра не заладился. Утром она опоздала на работу и как назло, уже подходя к своему кабинету, встретилась нос к носу со своим начальником. Тот поздоровался и промолчал, но, судя по взгляду, было итак ясно, что он недоволен опозданием. В обед, когда она пошла в столовую, стакан киселя выскользнул у неё из рук и в результате, она облила блузку. Пришлось идти замывать и до конца рабочего дня сидеть в халате и париться в нем. В довершении, опять тяжелый разговор с сыном и снова насчет денег.
Это был уже не первый и, скорее всего не последний разговор по поводу его непомерных требований относительно карманных денег. Последнее время денег вообще катастрофически не хватало. Она взяла на работе кредит в сто тысяч рублей, рассчитывая сделать ремонт в комнате и обновить мебель, даже купила обои, но потом Николай выклянчил у неё денег на компьютер, к нему, конечно, прицепил принтер, короче все потянуло на тридцатник. Потом неожиданно подвернулась распродажа меховых изделий, и она решила, что шуба, в которой она ходит уже двенадцатый год, требует замены, и снова двадцать штук улетели, а вдогонку к ней, она съездила с сыном на рынок за шапкой, и не устояла купить ему джинсы, свитер, пару рубашек. Короче, посещение вылилось еще в семь с половиной. Так что к концу недели от взятой суммы осталось меньше половины.
Она прошла на кухню и присев на табуретку, облокотилась на ладонь и задумалась. Жизнь складывалась совсем не так, как она мечтала. Беззаботное детство в небольшом подмосковном городке, детский сад, школа, друзья. Жили не богато, но и не бедствовали. Отец служил в военном городке, мать работала воспитателем в детском саду. Накануне Олимпиады в Москве, она поступила в институт и, получив место в общежитие, стала учиться и жить в столице. Пять лет пролетели как один день. Незабываемые студенческие годы. Поездка в стройотряд, картошка, овощные базы, бессонные ночи перед экзаменами, первые поцелуи у костра в турпоходе.
Удачно распределившись в Москве, она жила у тетки, сестры матери, помогала ей, поскольку та была инвалидом. Вскоре произошла Чернобыльская авария, и отец принял участие в её ликвидации. Тогда это казалось, была очередная командировка, которая в жизни обернулась, как и для большинства, кто принимал в этом участие, трагедией. По возвращении, отец заболел и вскоре получил инвалидность. Через год он умер, и мать осталась одна. В это время Марина познакомилась на работе с Виталием. Роман был скоротечный и обернулся рождением сына Николая. Однако их брак продлился недолго. Виталий оказался мужчиной любвеобильным, и спустя два года они разошлись. Так она превратилась в мать-одиночку. Единственным утешением во всем этом было то, что при разводе, они разменяли квартиру мужа, и она переехала с сыном в коммунальную квартиру в Кузьминках. Через год, уставшая от постоянных мытарств и разъездов к материной сестре, она съехалась с ней, обменяв свою коммуналку и её однокомнатную, на двушку. Спустя два года, тетка, после продолжительной болезни умерла, оставив её с сыном в квартире, в которой они и жили, по сей день.
Перестройка и последовавшие за этим времена, требовали нового отношения к жизни, поиска себя, и Марина растерялась. Она не была готова ринуться, как это сделали многие с кем она работа, в торговлю или частный бизнес. Она продолжала сидеть в своей госконторе, надеясь, что и в её жизни настанут светлые времена. Однако годы шли, а перемены к лучшему не наступали. Лишь несколько лет назад, она нашла в себе мужество и перешла на другую работу. Правда и там заработок оставлял желать лучшего, но все же был выше, чем раньше и что главное, была стабильность и хоть какая-то перспектива роста. Вскоре, так и произошло. Её заметили и повысили. Нищета, которая её окружала все эти годы, медленно начала отступать. По крайней мере, стало хватать на еду, и она могла одеть себя и сына, что-то купить в дом.
Николай к этому времени уже вырос и, уйдя после девятого класса из школы, учился в колледже на менеджера. Марина с ужасом думала, что ей предстоит делать в ближайшем будущем, так как в армию она совершенно не хотела, чтобы он шел, а платить сумасшедшие деньги за платное обучение, она была просто не в силах.
Все это вихрем пронеслось у неё перед глазами и, подойдя к холодильнику, она достала початую бутылку водки, налила себе рюмку и поставила бутылку обратно. Выпила и, зажав рот кулаком, посмотрела, чем бы закусить. Взяла две редиски, помыла и откусила. Редиска была горькая и невкусная. Марина выплюнула её и включила чайник.
Старый телевизор, что стоял на холодильнике, опять барахлил. Она стукнула по нему пару раз, и звук появился. Ожидая, пока вскипит вода, стала смотреть новости.
Диктор рассказывал про Чечню, потом про обстрел американских солдат в Иране, погромах во Франции и все в том же духе. Она поднялась, чтобы заварить чай, а заодно переключила телевизор на другой канал. Там рассказывали про куриный грипп.
- Такое ощущение, что мир сошел с катушек, - подумала она, - И еще удивляются, почему народ так много пьет. А с чего веселиться, если кругом такая безысходность. Кругом стреляют, убивают, а в довершении, того и гляди, человечество коньки отбросит вслед за курами и гусями.
Пощелкав каналы, она остановилась на сериале, который ей не то чтобы нравился, но иногда она его смотрела. Сидя на кухне, она пила чай с остатками недоеденных пряников и смотрела телевизор. Когда кино закончилось, она мельком бросила взгляд на часы. Было начало десятого. Она вспомнила, что хотела погладить белье. Включила видак и, поставив кассету, стала гладить, а заодно смотреть любимый фильм из серии о Джеймсе Бонде. Покончив с делами, пошла ополоснуться.
Заводя будильник, чтобы не проспать на работу, подумала:
- Первый час ночи, а его все нет. Нарочно злит, чтобы я нервничала. Погоди, завтра я тебе устрою головомойку.
Она потушила свет и закрыла глаза, но мысль о сыне не давала уснуть. Где, что, как, почему его нет так долго, навязчивой идеей лезла в голову. Она протянула руку и включила бра. Взяла лежащую на полу возле дивана книжку и стала читать. Прочтя пару страниц, поняла, что не улавливает содержания, потому что мысли крутились вокруг одного, почему Николая до сих пор нет дома. Осознав, что она в который раз посмотрела на часы, которые показывали без четверти час, не выдержала и, поднявшись, достала из сумки сотовый телефон и набрала номер сына. В ответ услышала, что абонент недоступен или временно не отвечает
- Гаденыш, даже телефон отключил, приди только, я тебе..., - и на глазах её навернулись слезы, - Ну, почему так? Она всю душу вкладывает в него, а он так к ней относится? Или действительно, как успокаивают её на работе, у него переходный возраст, мальчик становится мужчиной и характер заставляет, помимо его воли, вести себя именно так? Пустые слова, хотя и в них есть своя правда.
Она лежала, устремив взгляд в темноту комнаты. Ей хотелось одного, чтобы поскорее раздался долгожданный звук открываемой двери, и тогда она, повернется на бок и спокойно уснет. Все станет на место, а утром, она как обычно приготовит сыну завтрак, оставит на столе записку и сто рублей на мелкие расходы. Она забудет сегодняшнее волнение, потому что будет знать, что он спит в соседней комнате и с ним все в порядке.
Ночь, со своим характером и мыслями. Она растянулась в неимоверно длинную, похожую на показ фильма в замедленном варианте, череду мыслей, и до предела обострила все чувства. Час, два. В начале третьего она не выдержала и пошла на кухню. Достав из холодильника пузырек с валерианой, накапала в рюмку двадцать капель, и чуть разбавив водой, выпила. В который раз набрала номер и позвонила Николаю. Пугающая тишина и ничего не говорящий голос оператора, что абонент не отвечает.
В пять утра, когда её просто начало трясти, от вдруг нахлынувшего страха, что с сыном что-то стряслось, она подняла трубку и набрала 02.
----------
Двери лифта открылись, Николай вошел в кабину и нажал кнопку первого этажа. Разговор с матерью окончательно расстроил его, поскольку он рассчитывал, что та даст, хотя бы рублей двести, и тогда можно было бы с друзьями взять несколько банок хорошего пива, соленых сухариков, чипсы, и посидеть за гаражами, вдоль железнодорожной насыпи, где они с детства облюбовали себе место у сломанной березы.
Выйдя из подъезда, он направился в сторону детского сада, расположенный на другой стороне улицы. Завернув за угол, Николай столкнулся с Игорем.
- Гарик, здоров.
- Хай, ты как?
- Глухо.
- Че так?
- Денег нет, наскреб только двадцатку, а у тебя как?
- Сорок с мелочью.
- А Серега не знаешь где?
- Предки заставили с сеструхой сидеть. Та болеет, а больничный брать не захотели. Короче, Серега за эту, за няньку.
- Х..во.
- Точно.
- А Верка с Любкой че делают, не видел их?
- Звонил. Любка свалила на этот, как его, типа фитнеса.
- В тренажерный зал что ли?
- Вроде того. Короче будет не раньше девяти, да и то вряд ли придет, у неё завтра не то поминки, не то еще чего. Короче, родня толпой завалит, так что придется дома торчать, харчи матери помогать готовить.
- А Верка?
- Так она второй день болеет, ты че, не знал?
- Откуда.
- Здоров, она еще позавчера все кашляла, заразу разносила. Я ей по горбылю треснул, а она меня послала и со второй пары домой отвалила. Болеет.
- СПИДом.
- Вроде того. Грипп, температурит. Короче сидит дома, малину банками жрет.
- Че делать-то будем? Может, пивка возьмем, и посидим где-нибудь?
- Давай, только мне надо домой сбегать, я матери обещал моркови купить, она вечером капусту собралась солить. Давай через час, лады?
- Давай, где встретимся?
- На вот тебе деньги, пива купи и еще чего-нибудь и на нашем месте.
- Идет.
Игорь достал из кармана сорок рублей и мелочь и отдал их Николаю, а сам пошел домой. Постояв в раздумье, куда идти за пивом, Николай решил, что лучше в ларек, там нормальная продавщица и не будет задавать дурацких вопросов насчет возраста.
Купив четыре банки пива, пару пакетиков сухариков и упаковку желтого полосатика, он выложил всю мелочь, перед продавщицей.
- Побираешься что ли? - спросила та, пересчитывая монеты.
- Вроде того, - процедил он сквозь зубы, но обострять отношения не стал, а то не ровен час, пошлет куда подальше и скажет, что по возрасту пиво не положено.
Она пересчитала половину монет и опытным глазом поняла, что денег хватит, махнула рукой мелочь в коробку, что стояла в ящике стола. Николай положил купленное в пакет и не спеша, отправился к оврагу.
Времени было еще навалом, и не зная чем заняться, он положил пакет под дерево, а сам, постелив куртку, сел на пенек и облокотившись на дерево, взял в рот травинку и задумался.
Рядом шел ров, а за ним железнодорожное полотно. Гудя, мимо проехал маневровый, а спустя какое-то время, навстречу, пролетела электричка, унося домой пассажиров, едущих с работы. Сквозь окна было видно, как толпится народ в переполненной электричке.
- И куда они все прутся? Утром в Москву, вечером обратно. Неужели там, где они живут, нет работы? - подумал Николай. Такую даль тащиться, обалдеть можно. По-моему сейчас везде, где ни плюнь, есть работа. Ладно, в конторе сидеть, а то, наверняка в магазине или на рынке продавцами работают.
В этот момент его размышления прервал неожиданный вопрос, обращенный к нему:
- Не подскажешь, собака ирландский сеттер не пробегала мимо?
- Чего? - не понял он.
- Да вот сорвалась с поводка, - и парень чуть постарше его, показывая на поводок, добавил, - Гулял с собакой и вдруг какой-то козел с овчаркой не справился, та набросилась на моего, он и сорвался.
- Нет, не видел.
- Извини.
- Да не за что, - Николаю, вдруг стало жалко парня, у которого убежала собака. Совсем скоро начнет темнеть и искать будет трудно. Поэтому он произнес:
- А в какую сторону она побежала?
- Я оттуда иду, - парень показал рукой в сторону станции, - побежала в эту сторону.
- Нет, я здесь уже минут десять, но никого не видел.
В этот момент из-за поворота дорожки, что вела между кустами и деревьями, показался мужчина, который держал за ошейник рыжую собаку. Та, виляя хвостом, завидев разговаривающего с Николаем парня, радостно залаяв, бросилась к нему.
- Рости, ты, где бегаешь? Я тут обыскался тебя, - радостно произнес парень, довольный тем, что собака нашлась. В этот момент к ним подошел тот, что привел потерявшуюся собаку.
- Наконец-то. У меня у самого такой же, только девочка, - произнес мужчина, - А тут вижу, собака пробежала, в ошейнике. Вокруг меня покрутилась, обнюхивая. Осмотрелся, вижу, никого нет, все думаю, потерялась.
- Спасибо вам большое, а то я так расстроился. Испугалась овчарки и понесла, даже поводок оборвала.
- Бывает. Моя в прошлом году на даче впервые увидела лошадь, так тоже понесла, еле успокоили. Городская, не привыкла к природе, вот и боится всего.
- Да мой вроде ничего, смирный и не пугливый и чего его так испугала овчарка, непонятно?
- Да кто их поймет, если бы говорить умел, рассказали бы.
Николай стоял, слушая их беседу. Собака радостно крутилась рядом. Мужчина, нашедший собаку неожиданно вынул из пакета, который держал в руках три банки с пивом и ни с того ни с сего, предложил:
- Все хорошо, что хорошо кончается. Давайте обмоем нашедшуюся пропажу, угощаю.
- Да нет, мне как-то неудобно, - произнес хозяин сеттера, - это я вроде как должен угощать.
- В следующий раз вы угостите. У меня сегодня удачный день, инспекция приняла объект, так что шеф выписал премию, считайте, что пьем за это.
- Тогда согласен, - произнес он и потянулся рукой за банкой.
Николай молча принял из рук мужчины банку с пивом и, глянув на этикетку, щелкнул язычок. Приятное, охлажденное пиво, было не в пример тому, которое он покупал.
- Живут же люди, подумал он, - импортное пиво хлещут, да еще пацанов угощают. Небось, рублей по пятьдесят баночка, а то и дороже.
Он сделал глоток и в этот момент, посмотрел на парня и мужика, стоящих рядом. Оба глядели на него, продолжая держать банки с пивом в руках, и в этот момент, Николай почувствовал, как у него вдруг закружилась голова и он начал падать. Последнее что он успел запомнить перед тем, как потерять сознание, были услышанные им слова:
- Держи его, а то испачкает рубашку и придется грязным тащить до машины...
----------
- Я правильно написал, Глазырев Николай Витальевич? - произнес капитан в окошке.
- Гладышев, - поправила она капитана, и произнесла фамилию сына еще раз. Дежурный склонился над бумагой и исправил написанную фамилию.
- Так что вы говорите? Обещал вернуться не позже двенадцати, но не позвонил, и к утру домой не явился, правильно?
- Да.
- А раньше с ним подобное случалось?
- Никогда. Вернее, было пару раз, но он всегда при этом звонил и сообщал, где и когда придет.
- Понятно, - капитан, как опытный психолог, внимательно посмотрел на заплаканное лицо Марины Владимировны, и спросил:
- А перед тем, как уйти из дома, у вас с сыном не было каких-либо разногласий, ссоры или чего-то подобного?
- На что вы намекаете?
- Я ни на что не намекаю, а просто спрашиваю, не было ли между вами ссоры, к примеру?
- Нет, не было, - смущенно ответила она, но потому как это было сказано, капитан сразу сообразил, что она чего-то не договаривает, поэтому хмуро посмотрел через стекло, которое разделяло его и посетительницу отделения, и добавил:
- Ведь для вас стараемся, чтобы решить, как и что предпринять для розыска, а вам лишь бы сор из избы не выносить, - насупившись, произнес капитан и продолжил заполнять рапорт.
- Знаете, товарищ капитан, если честно, то денег он попросил, когда уходил. Не много, всего-то триста рублей. Я не дала, сославшись, что напряг и все такое, сами знаете, им в таком возрасте только давай, словно мы их печатаем. Ушел на улицу, конечно же обидевшись на меня. А когда я спросила, во сколько придет, ответил, что не знаю.
Капитан слушал её, и в его взгляде читалось: "Господи, сколько вас таких, матерей-одиночек, и у всех одно и тоже. Денег нет, конфликт в семье, дети бегут из дома на улицу. А потом выпивка и игла. И так целый день и одно и тоже. И каждая считает, что она не виновата, а её сын или дочь, хорошие и воспитанные. Эх, если бы все было так. Только все эти россказни о них, сплошное вранье. На самом деле, регулярные скандалы, бессонные ночи и опухшие глаза от слез".
Однако ничего этого, он ей не сказал, а только сделал короткую запись, о возможных причинах, почему её сын не вернулся домой - семейный конфликт. Он хотел было приписать, что на почве денег, но, подумав, поставил точку и ничего не стал дописывать.
- Ну что же Марина Владимировна. Если в течение суток не явится, объявим в розыск.
- То есть как?
- Вот так. А вы как хотели, чтобы мы план "Перехват" включили. Это для угнанных авто, да и то, только по телевизору показывают. И вообще, поменьше телевизор смотрите, особенно, где сводки о происшествиях показывают.
- Нет, но его ведь...
- Я вас охотно понимаю, но поймите сами. Не пришел домой, встретился с друзьями, и так далее. У него друзья есть?
- Да.
- А вы им звонили?
- Нет, так ведь рано еще.
- Вот именно. Придете домой, обзвоните друзей, узнайте, не видел ли его кто вечером. Глядишь, и объявится, в чем я не сомневаюсь. Возможно обиделся, понятное дело на пиво мать не дала. В таком возрасте самое обычное дело, заставить мать поволноваться. Вот явится, вы ему врежьте, как следует, а то видать ни разу ремнем-то не хаживали.
- О чем вы говорите?
- О том самом. Очень рекомендую. Помогает лучше слов. Дети они понимают и ласку, и крепкую руку. Говорю вам как отец троих детей.
- Вы думаете, все хорошо будет? - чуть не плача, произнесла она.
- Уверен. Идите дамочка домой, а если что, вот вам телефон, позвоните, начнем действовать.
- А вдруг поздно будет?
- Поздно, это когда насилуют в подъезде или грабят, а потерпевший вместо того, чтобы сразу по горячим следам звонить в милицию, сидит и думает, сообщать об этом или нет. Вот тогда действительно поздно. А в вашем случае, никогда не поздно начинать поиски, только причин для паники, я не вижу. Ступайте домой, выпейте, - он хотел сказать водочки, но, вовремя сообразив, что перед ним женщина, добавил, - чайку, валерианочки, и поспите часок, другой, а там глядишь, и ваш Михаил вернется.
- Николай.
- Извиняюсь, Николай.
Она повернулась и, выйдя из отделения милиции, достала носовой платок и, приложив его к заплаканным глазам, побрела домой.
Вернувшись, первым делом позвонила всем Колиным друзьям, кого знала, но никто его не видел вечером и только Игорь, ответил ей весьма странно.
- Вообще-то мы с Колькой договаривались пивка попить, и я ему сорок рублей дал с мелочью. Но когда пришел, его не было. Я решил, что он передумал.
- А где вы собирались встретиться?
- Как всегда, на нашем месте, где железка.
- А ты ему на сотовый не перезванивал?
- Нет..., так у него не отвечал.
- А потом ты его больше не видел?
- Нет, я Витьку встретил, и мы к нему пошли на компе играть.
- Игорек, а Коля тебе так и не позвонил?
- Нет. А че, он домой не пришел?
- Да, до сих пор нет.
- Может он у девчонок тусуется?
- У каких девчонок?
- Ну у этих, у Любки или Верки. Хотя вряд ли. Верка болеет,... хотя, может, решил навестить? Не знаю, разве что у Любки. А вы им звонили?
- Нет. Я телефона не знаю.
- Ща, погодьте, я посмотрю. Нашел, записываете?
- Да, да,
Он продиктовал ей телефоны. Она положила трубку, но тут же снова подняла и позвонила по указанным телефонам, однако девочки в один голос сказали, что Николая у них не было, и они его вчера вечером не видели. Нехорошее предчувствие змеёй вползло в её сердце и кольнуло так, что она присела на край дивана. Она чувствовала, как холод пронизывает её всю, и ничего поделать с этим она уже не могла. Сердце ей подсказывало, что с Николаем что-то случилось.
Глава 2
Николай открыл глаза. Все было как в тумане. Голова кружилась, и он почувствовал, как веки сами собой закрываются. Только голоса, еле различимые сквозь головную боль и месиво мыслей, которые кружилось в непонятном танце.
- Нет, эта гадость, что ему дали, еще действует.
- Не трогай его, сам придет в себя через пару часов, - услышал он чей-то слабый голос.
Потом тишина, и снова голоса:
- Олег, кинь подушку, подложу ему под голову, а то подымет и упадет на бетонный пол, разобьет чего доброго.
Он почувствовал, как кто-то осторожно приподнял его голову и сунул под неё что-то мягкое, правда, запах, исходящий от этого, сразу ударил в нос, подействовав не хуже нашатыря. Николай открыл глаза и вгляделся в полумрак. Высоко висящая под потолком лампочка, тускло горела, и разобрать что-то было сложно. В этот момент что-то заскрипело, словно открывали давно не смазанную щеколду и, судя по звуку, стали двигать по полу. Звук был жутко противный, метал по бетону. Голосов не было слышно, только чьи-то шаги. Он нашел в себе силы и приподнялся. Голова снова закружилась, и все поплыло. Он облокотился о стену и сразу почувствовал, как кто-то держит его за плечо. Он открыл глаза и посмотрел. Это была девушка, лет двадцати. Испачканное лицо и всклокоченные волосы, и глаза... Больше всего его поразили её глаза, обезумевшие от страха, и как ему показалось, просящие одного - еды.
- Где я? - произнес Николай.
- Не знаю.
- А ты кто?
- Донор.
- Кто?
- Донор, ты тоже.
- Не понял?
- Мы все здесь доноры, произнес молодой рослый парень, подошедший, к нему, - На, попей воды, легче станет, - и он протянул Николаю кружку с водой.
Николай взял и жадно выпил воды, после чего вернул парню кружку и спросил:
- Ничего не понимаю, какой еще донор, объясните, что происходит?
- Ты хоть помнишь, как тебя взяли? - произнес еще один парень, постарше, подошедший к ним, - тебя как звать, меня Виктор?
- А меня Ира, - ответила девушка, сидящая возле него.
- Олег.
- Илья, раздался чей-то голос.
- Николай, - произнес он, начиная осознавать, что с ним произошло что-то серьезное, от чего засосало под ложечкой.
- Там еще, Инга и Николай, только им так хреново, что они совсем не разговаривают. Мы так еще держимся, но с трудом.
- Так, где я?
- В тюрьме, как и все мы.
- За что, почему, какая еще блин, тюрьма?
- Кино смотришь, парень. Самая обычная тюрьма. Тебя как взяли?
- Да я сам не понимаю. Собака какая-то потерялась, потом нашлась, решили обмыть находку, и я вырубился.
- Ты гляди, опять этот прием повторили. Славку тоже так взяли. Один молодой парень, вроде нас, а второй мужик в годах, точно?
- Вроде того.
- И сеттер рыжий.
- Кажется.
- Я же говорю, повторяются. А меня в пивной взяли. Купили за бутылку, а я как самый последний лох клюнул на это дело. Вот суки, - он выругался и сплюнул, - Сам откуда?
- Из Москвы.
- Ни хрена себе, они уже народ из Москвы хапают. Видать круто дело поставили. А я из Питера, Ира тоже. Остальные кто откуда.
- Я из Твери, произнес парень, представившийся Виктором.
- Сколько же здесь нас и зачем мы?
- Скоро узнаешь, - понурив голову, произнесла Ира.
- С тобой стало семеро, а было девять.
- Что значит было?
- То и значит, - ответил Виктор, единственный, кто еще имел самообладание внятно говорить и объяснять происходящее, - нас взяли на органы. Сегодня придешь в себя, завтра возьмут анализы, проверят, на что годишься и две недели на водопой.
- Какой еще водопой?
- Натуральный. Жратвы ни грамма, только одна вода, чтобы очистить организм от всей дряни, что у тебя накопилась. Пьешь, колешься?
- Не понял?
- Выпиваешь и наркотики принимаешь? - тихо пояснила Ира.
- Нет. Так, пивом балуюсь с ребятами иногда и все.
- Все правильно, значит, они тебя сразу усекли и взяли, потому что чистый.
- А что потом? - произнес Николай, хотя ответ уже понимал, какой будет.
- А потом, отрежут все, что им надо под заказ и всё.
- Что значит всё?
- То и все. Это значит, что всем нам здесь жить осталось меньше недели, - выкрикнул кто-то из темноты подвала, в котором они сидели, - Суки они. Лучше сдохнуть, чем отдать им себя. Слышите, вы, там, я коньки кину, но не дам вам порезать себя на куски, - и Николай услышал, как кричавший зарыдал.
- Скоро чокнется, а может, уже крыша поехала, - тихо констатировал Виктор, - Короче, жить тебе две недели, а сколько потом, одному богу известно и тем, кто заказ на тебя сделает.
Виктор облокотился на стену и запел какую-то блатную песню.
- Заткнись и так тошно, - произнес опять чей-то голос в темноте подвала.
- Могу и заткнуться, если вам мой репертуар не нравится.
В этот момент скрипнули петли, и дверь отворилась. Вошли четверо здоровых парней, держа в руках электрошокеры. На ремнях висели резиновые дубинки. Вслед за ними вошел человек в очках, белом халате и с чемоданом в руке. Сразу же появился стол и два стула. Дверь закрылась, и возле неё, широко расставив ноги, встал один из вошедших.
- Так, начнем, господа-товарищи, - произнес один из охранников, - Первый номер подходи.
Только тут, Николай вдруг заметил, что на одежде каждого из ребят, сидящих вместе с ним, были нарисованы краской спереди и сзади на одежде номера. Он опустил взгляд и увидел, что у него на футболке, в которой он остался, было нарисовано число тридцать восемь.
- Так, где у нас тут двадцать седьмой?
- Я умер, слышите, я уже умер, - раздался крик сидевшего в дальнем углу человека.
- Это ты еще успеешь.
Двое охранников, подхватили, словно пушинку парня и молча посадили его на стул, крепко держа за плечи, чтобы он не дергался, и не выкинул какой-нибудь фортель. Два других стояли поодаль и наблюдали за остальными. Человек в белом халате, раскрыл свой чемодан и, достав из него приборы начал, брать у парня кровь на анализ. Вслед за ним, выкрикнули номер двадцать девять. Девушка безвольно подошла к столу и присев на край стула, положила руку перед врачом. Было ощущение, что она настолько истощена, что её шатает от малейшего дуновения ветра. Шприц вошел в вену и стал быстро наполняться кровью.
- Если мой анализ будет плохой, вы меня отпустите домой? - неожиданно произнесла она, когда процедура была закончена и она зажала рану куском ваты, смоченной спиртом.
- У тебя отличные анализы дорогуша, - ласково произнес человек в белом халате, которого Николай про себя назвал очкастым, - просто на тебя пока нет пациента. У тебя редкая группа и соответственно ты дорого стоишь, но это дело времени, так что придется потерпеть.
- Тридцать второй, - произнес охранник.
Николай с ужасом стал понимать, что происходящее не просто реальность, а кошмар, который имеет место быть именно с ним.
- Нет, это невозможно, в нашей стране, в наше время, бред какой-то. Это просто извращенцы какие-то решили напугать нас и устроили здесь какой-то садомазохисткий спектакль. А потом им это надоест, и они выкинут его где-нибудь на пустом шоссе и этим все закончится. В этот момент, все было действительно закончено и врач, собрав взятые анализы, подошел к нему.
- Ну, как, тридцать восьмой, очухался, или еще не пришел в себя?
- Пока нет, - соврал Николай.
- Ничего, завтра придешь в норму, начнем и у тебя брать анализы, а пока пей воду и очищай организм от той гадости, которую ты на свободе наглотался.
- А что потом?
- А потом, как и все они. Почки, селезенка, все что закажут.
- Не понял? - заикаясь, произнес Николай.
- А чего тут понимать. Бизнес, брат, обычный бизнес. Лично против тебя, у меня ничего нет. Тебе просто не повезло. Зато не умрешь, от какой-нибудь язвы или под машиной. А то чего доброго террористы в метро бомбу бросят, и останешься инвалидом без ноги и будешь остаток дней милостыню просить и в собесе субсидии клянчить. А здесь людям послужишь. Понимаешь, философия какая. Ты принесешь конкретную пользу людям. Человеку пересадят твою, пока еще здоровую почку, и он будет жить. Богатый дяденька, сможет заработать еще деньжат, дать образования своим детишкам и быть нужным и полезным обществу.
Охранники впервые за все время заржали от услышанного, и один из них, произнес:
- Все отбой, детки, до завтра, ведите себя хорошо, - произнес врач и, поправив очки, которые сползли у него на нос, вышел в открывшуюся дверь. Лязгнул запор и лампочка на потолке, стала затухать, но не до конца, слабое подобие света, бросало на стены причудливые тени от каждого из сидящих в комнате людей.
Николай зажмурил глаза и подумал:
- Сон, чудовищно страшный и до безобразия правдоподобный сон. Скорее бы проснуться и оказаться дома в теплой мягкой постели. И чтобы вкусно пахло из кухни материными пирогами с капустой и яблоками.
----------
Марина Владимировна посмотрела на часы. Время приближалось к полудню. Телефон сына по-прежнему не отвечал. Она еще утром предупредила на работе, что не придет по семейным обстоятельствам и, собравшись, отправилась снова в милицию.
В приемной сидел все тот же капитан, что и утром. Она подошла к нему и, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя в ней все кричало и ныло от боли и страха, произнесла:
- Извините, я снова к вам.
- Дежурный, капитан Сломин слушает, - он кисло посмотрел в её сторону и добавил, - Видно, пришли извиняться, что все нормально и сын дрыхнет, и вы счастливы, а мне можно закрыть дело?
- Нет, дело закрывать не надо. Я обзвонила всех Колиных друзей. Его ни у кого из них не было. Единственный, кто его видел вчера вечером, был друг Игорь. По его словам, они должны были встретиться через час возле железнодорожной насыпи. Там такая, знаете, лесополоса меду гаражами и железной дорогой. Однако, когда он туда пришел, Николая не было, а телефон его не отвечал. Это наводит на мысль, что с ним могло произойти что-то страшное, - тут она не выдержала, и слезы потекли ручьем из её глаз, - Да имейте же совесть, ведь у вас у самого трое детей, а у меня он один, понимаете, один единственный. Ему всего-то семнадцать. В прошлом году девятый закончил и в этот, как его, колледж пошел. Он и курить-то по настоящему не курит, так для бравады балуется перед девчонками. А то, что поругались с ним, так это все ерунда. Я сердцем чувствую, что случилось что-то...