Полная версия романа, в котором смешались все жанры: фантастика, приключения, любовная лирика. Где-то там, в далекой Галактике живут очень похожие на нас люди, которые протягивают нам руку помощи в трудный для землян час. Готовы ли мы принять эту помощь? Ответ вы найдете на страницах романа. Надеюсь, что кому-то он понравится...
Архантропы вселенной или прикосновение к любви...
Роман
Пролог
Я сидел возле костра и молча наблюдал, как рабочие ломали крышу моего дома. Мы купили его с женой два года назад сравнительно дешево, и я помню, как радовался столь удачной покупке, но осенью стало ясно, чем была вызвана столь быстрая уступка в цене со стороны хозяина дачи. Приглашенный плотник сразу же выдал вердикт, что крышу надо срочно перебирать, и чем скорее, тем лучше. Однако, кредит, который мы взяли в банке, тяготил нас, и поэтому ремонт отложили сначала на год, а потом еще. И только спустя два года, когда с долгами было покончено, мы решились начать капитальный ремонт.
Вновь приобретенные соседи по даче, посоветовали нам бригаду рабочих с Украины, которые построили им веранду. В результате они обосновались на время ремонта, в одной из комнат дома и с самого утра разбирали крышу.
Я смотрел на картину происходящего и, хотя прекрасно понимал, что все это временное, что через пару недель дом вновь приобретет прежние формы, было что-то противоречащее моему внутреннему пониманию. Было ощущение, словно к больному, лежащему на операционном столе прикоснулись скальпелем. Ткань разошлась и показалась кровь, а вслед за ней все то, что скрыто внутри нас, и никто не может дать сто процентной гарантии, что человек снова вернется к жизни и станет прежнем. Впрочем, прежним он уже никогда не станет, ибо рана навсегда останется на его теле, и неминуемо отразится на всей последующей жизни.
Так и дом, каким бы хорошим его ни сделают, будет не таким, как в тот день, когда мы с женой приехали посмотреть предложенный вариант. Я сразу влюбился в него. Увитый до самой крыши диким виноградом, дом стоял в глубине участка, на котором росли большие сосны, уходящие своими макушками к самому небу. Я обнял тогда жену и тихо прошептал:
- Дорогая, моя мечта, кажется, воплотилась.
- Тс, мы еще его не купили, так что не надо говорить о ней раньше времени.
- Да, но я уже чувствую, что он наш...
- Сглазишь, дорогой.
- Все молчу, - я нежно поцеловал жену и попытался сделать серьезный и задумчивый вид, создавая впечатление, что я серьезно раздумываю относительно предложения.
Мы прошлись по участку, который занимал около двадцати соток и был в сильном запустении. Лишь лужайка перед домом, на которой была устроена альпийская горка, говорила о том, что за ней постоянно ухаживают. Несколько крупных валунов лежали над искусственно сооруженным возвышением, в центре которого росла небольшая, но очень красивая альпийская ель. Вокруг нее были насыпаны мелкие камни, среди которых произрастали всевозможные цветы и декоративная трава. Все вместе напоминало альпийский пейзаж в миниатюре. Судя по всему, хозяин из-за своего преклонного возраста следил только за этим островком зелени.
Сразу чувствовалось, что дом старый, но добротно сделан и мог простоять еще достаточно долго. По крайней мере, на мой век его явно хватило бы. Поэтому когда я заикнулся, что придется поистратиться, чтобы привести дом в порядок, владелец угрюмо посмотрел в сторону моей супруги, и сразу же произнес:
- Газовый котел действительно не мешало бы заменить. Завоздушивается, отчего приходится все время проверять уровень воды. А сам дом-то конечно в порядке, но вам виднее, хотя если вы всерьез намерены говорить о покупке, я готов выслушать ваши предложения.
Финансовые вопросы у нас в семье всегда решала супруга, она тут же начала перечислять приблизительные расходы на ремонт, а в конце добавила, что мы готовы купить, если сумму уменьшить на три тысячи. Кашлянув, владелец дома сказал, что согласен, после чего мы уселись на террасе за стол и стали внимательно проверять документы и обсуждать вопросы оформления покупки. Оформление документов шло своим чередом, а мы уже праздновали покупку и лето провели на даче. Вот тут-то вскоре и выяснилось, что при сильном дожде крыша в нескольких местах протекает. Приглашенный специалист выдал вердикт, что требуется ремонт и чем быстрее, тем лучше, так как зимой, если не скидывать снег, крыша может в один прекрасный момент рухнуть. Нарисовав перед собой нелицеприятную картину последствий, мы пригорюнились, поэтому я всю зиму ездил сбрасывать снег, со всеми предосторожностями и под неусыпным взглядом и окриками жены. Зиму крышу вопреки мнению специалиста выдержала, а посему мы решили, что раз так, она продержится еще год. Однако следующая зима выдалась снежная, и я понял, что откладывать ремонт не стоит, и весной всерьез начал решать эту проблему. К этому времени как раз приехали рабочие к соседям напротив. Мы переговорили с ними, и поскольку качество их работы и цена нас устроили, решили, что в июне начнем ремонт.
Все это промелькнуло в моей голове, и я не заметил, как ко мне подошел бригадир рабочих.
- Артем Сергеевич, тут вот чемодан на чердаке лежал, а в нем какие-то вещи и бумаги. Вы бы посмотрели, а то вдруг важные?
- Спасибо, оставьте здесь, я сейчас посмотрю.
Он поставил чемодан рядом, и добавил:
- Еже ли не нужон, вы тогда чемодан не выкидывайте. Может нам сгодится, инструмент хранить. Он вроде так ничего, и замки работают.
- Хорошо, хорошо, я в любом случае чемодан на террасе оставлю, когда все посмотрю.
- Спасибо. Кстати, мы через пару часов закончим, а когда машина за контейнером придет?
- Обещали в три забрать.
- Тады мы успеваем, - он повернулся и пошел к дому, где двое его рабочих перетаскивали к воротам, где стоял контейнер все, что осталось от крыши. Старый шифер, обрывки рубероида, полусгнившие доски и весь тот хлам, который скапливался на чердаке годами.
Маша подошла ко мне, держа в руках какие-то бутыли.
- Представляешь, на чердаке столько всякого мусора интересного оказалось, прямо барахолка на дому. Посмотри, что я решила оставить, - она поставила на землю обе бутылки.
- Ты что, собираешься гнать самогонку?
- С чего ты решил?
- Думаю, что в таких бутылях либо самогон, либо какую-нибудь наливку хранят.
- Может быть. Но мне они очень понравились. Посмотри, на одной даже клеймо сохранилось. Она возможно дореволюционная, - Маша подняла бутыль и показала место, где стояло клеймо. Я внимательно посмотрел и, улыбнувшись, произнес:
- Должен тебя разочаровать, дорогая. Эти буквы означают, скорее всего, народный комиссариат какой-то там промышленности, то ли стекольной, то ли пищевой, не могу разобрать.
- Все равно, мне они нравятся, оставлю их себе.
- Разве я против? Поставь их пока в сарай.
Маша взяла бутыли и направилась к сараю, а я, взглянул на чемодан, пододвинул его поближе и, щелкнув замками, открыл крышку.
Ничего необычного в чемодане не было. Я стал вынимать и рассматривать его содержимое. Небольшая коробочка из папье-маше, в которой лежали какие-то булавки, пуговицы и несколько катушек с нитками. Пяльцы, с натянутой на них тканью, которая была наполовину вышита незатейливым, но так и не законченным узором. Иголка с ниткой была воткнута посередине. Несколько старых открыток с нарисованными на них животными и видами городов, шляпка с вуалью и несколько тонких свечек, наподобие тех, что прихожане покупают в церкви. На самом дне чемодана лежала пачка бумаг. Листы были пробиты дыроколом и перевязаны обычной бечевкой. Я достал их и перелистал. Они были исписаны карандашом и представляли собой не то какие-то записки, не то.... Я медленно перелистал их, не вчитываясь в содержимое. Листов было так много, что я вдруг подумал: "Возможно это самиздатовская переписка какого-то запрещенного в свое время автора?".
Желтоватого цвета, крайне низкого качества бумага лежала у меня в руках. Я перевернул первый, чистый лист. На втором, мелким, но достаточно разборчивым почерком было написано: "Прикосновение к любви".
- Нет, - подумал я, - вряд ли это какой-то диссидентский роман. Скорее любовный, а может быть просто дневник?
Я положил несколько поленьев в костер и, усевшись поудобнее в шезлонге, начал читать...
Часть 1
Встреча
Глава 1
...Светофор переключился на желтый сигнал, но бардовая девятка, прибавив скорость, пересекла пешеходную зебру почти у самого края бордюрного камня, обдав двух прохожих потоком грязи, образовавшейся от обработки шоссе реагентом против наледи.
Лиза еле успела отпрыгнуть, но сделала это столь неудачно, что нога подвернулась, и каблук сломался. Она чуть было не упала на асфальт, но вовремя протянутая кем-то сзади рука, помогла ей остаться на ногах. Сломанный каблук вывел её из равновесия настолько, что она даже не взглянула на того, кто подал ей руку, а лишь буркнула: "Спасибо", и прихрамывая, направилась к ступенькам почтового отделения, которое находилось в двух шагах от злополучного для неё перекреста.
- Вам помочь? - услышала она чей-то приятный мужской голос, и, обернувшись, взглянула на того, кто предложил ей помощь.
Позади неё стоял высокий худощавый юноша, на вид лет двадцати пяти с рыжими, чуть взлохмаченными волосами и голубыми глазами. Лизе показалось, что в его лице просвечивает улыбка, и это ей почему-то не понравилось, она подумала:
- Надо же, у меня горе, а он лыбится. Черт возьми, что за мужики? Нет, чтобы посочувствовать, а им все смешки. Козел! - решительно подумала она, но произнесла совсем иное:
- Нет-нет, спасибо, я сама, - и поковыляла дальше. Ухватившись за ручку перила возле двери в почтовое отделение, она взглянула на сапог и только тут вспомнила, что в расстройстве позабыла каблук возле светофора.
- Черт, придется возвращаться, - но, подняв глаза, она прямо перед собой снова увидела все того же молодого человека, который протягивал ей сломанный каблук.
- Извините, я не знаю, можно ли его приделать обратно, но решил, что он вам нужен.
Лиза взяла каблук и поскольку в этот момент балансировала на одной ноге, то чуть покачнулась, но этого было достаточно, чтобы незнакомец тут же снова пришел ей на помощь и крепко, но в то же время нежно взял её за руку.
- Мерси, - произнесла она и обеими руками ухватилась за перила. Незнакомец стоял рядом, и Лизу стало это раздражать. Она вообще не терпела назойливых парней, которые под любым предлогом начинали за ней ухлестывать. С одной стороны ей нравилось, что она вызывала интерес у парней, и те старались произвести на неё впечатление, а то и начать ухаживать. Но с другой стороны, раздражало. Получалось, что не она выбирает, а выбирают её, это возмущало и приводило к агрессии. Она щетинилась как еж, и запросто могла послать незадачливого ухажера, куда подальше Незнакомец был явно из той категории молодых людей, которые, найдя удобный повод, моментально решали им воспользоваться, дабы покрутиться вокруг симпатичной девочки. А то, что Лиза действительно симпатичная, она сама прекрасно знала. Еще до окончания школы, она поняла, что бог и родители не обделили её красотой. Чуть выше среднего роста, стройная, с пышными каштановыми локонами, которые она никогда не красила, и простым, но в то же время очень привлекательным личиком. Она запросто могла свести с ума любого подростка. Поступив в институт, она моментально поняла, что стоит ей только поманить пальцем, и любой молодой человек готов выполнить любое её желание. Ну если и не любое, то по крайней, многие. Одним словом, Лиза была действительно красавицей. Про таких как она, обычно говорят: Девочка с обложки.
Менее минуты у неё ушло на то, чтобы родилась фраза, способная так отшить молодого человека, чтобы он угомонил свою прыть и свалил не солоно хлебавши. Она повернулась к нему, однако тот, к её немалому изумлению, отошел к остановке, ожидания то ли автобус, то ли троллейбус. Лиза от досады даже закусила губу, ибо никто из ребят, с кем она общалась, не мог вот так самостоятельно от неё отчалить. - Это как понимать? - подумала она, и, прихрамывая, направилась к остановке, надеясь, что молодой человек снова проявит к ней интерес, и уж тогда она возьмет реванш и отошьет его, как говорится, по полной программе.
Лиза подошла к остановке и присела на лавочку. Молодой человек стоял чуть поодаль, но в разговор не вступал. Делая вид, что она крайне озабочена тем, как ей быть, приложила каблук к сапогу, явно вызывая парня на разговор. Она уже начинала злиться, понимая всю бессмысленность того, что делает. К тому же, парень изредка бросал в её сторону взгляд, в котором недвусмысленно читалась усмешка.
- Нет, подумать только, он еще, и насмехается надо мной. Решил, что раскусил меня и поэтому думает, что победа окажется за ним. Как же черта-с два.
Лиза скосила взгляд в его сторону и в этот момент увидела, что к светофору подъехал троллейбус. Стало быть, через минуту он будет на остановке и тогда победа останется за парнем. Нет, такого Лиза позволить никак не могла, и поэтому, посмотрев в его сторону и заметив вновь усмешку на лице, перешла в решительное наступление:
- Не понимаю, что тут смешного? У меня горе, каблук сломался, а мне, между прочим, еще до дому пилить.
Парень словно воды в рот набрал, лишь повел плечами и состроил гримасу, которая означало, что он, то ли сочувствует, то ли ничем помочь не может.
Светофор переключился, но в тот момент, когда троллейбус дернулся с места, одна из рогатин соскочила с провода и, раскачиваясь, повисла в воздухе.
- Отлично, - подумала Лиза, - это знак, что у меня есть время в словесной баталии с этим умником.
Однако ничего на ум не приходило. Лиза смотрела как водитель, надев рукавицы, пытается поставить рогульку на место, и в тот момент, когда ему это удалось, Лиза неожиданно даже для самой себя, произнесла:
- Спешите?
- Простите, что вы сказали?
- Я говорю, спешите, может, поможете дойти хотя бы до мастерской? Она вон в том доме, - и Лиза указала рукой на соседний дом.
- Нет проблем, просто вы такая сердитая, словно это я виноват, что у вас сломался каблук.
- С чего это вы решили?
- Так,... показалось.
- Креститься надо, когда кажется.
- Или помалкивать, если не просят.
Лиза уяснила, что парень не простак и за словом в карман не полезет, но в тоже время не хамло. Понимая, что она малость поторопилась в своих выводах о нем, решила, что, пожалуй, нет смысла показывать своё отношению к мужской половине столь рьяно, и поэтому произнесла:
- Ладно, проехали. Если есть желание помочь, то подставьте руку и пошли.
Парень подошел к Лизе и спокойно протянул ей руку, за которую она ухватилась. Она легко приподнялась со скамейки, и они неспешно направились в сторону мастерской по ремонту обуви.
Пока они шли, молодой человек молчал, и это вновь рассердило Лизу, так как она понимала, что дуэль явно не в её пользу, тем более, что он вроде как и не напрашивался её провожать. Перейдя через улицу и пройдя половину пути, молодой человек неожиданно обратился к Лизе:
- А вы всегда такая грозная и готовы отшить любого, или я просто попал под горячую руку?
Лиза опешила, так как явно не ожидала такого откровенного и прямого вопроса, а поэтому даже остановилась, но тут же собралась и, тронувшись снова, ответила:
- А что?
- Наверное, трудно и одновременно легко быть такой красивой? Молодые люди досаждают своим вниманием, а это и хорошо и в то же время утомительно. Я прав?
Он словно прочитал Лизины мысли, это её и задело, и одновременно рассмешило. Ведь он был абсолютно прав, но произнес это так спокойно, и даже немного печально, словно хотел добавить: - "Вот и я чуть было не попал на крючок вашего обаяния, а взамен получил бы словесный пинок и пару ласковых". Лиза рассмеялась над собственными мыслями и произнесла:
- А вы умеете читать чужие мысли?
- Иногда...
- Да....
- Это плохо?
- Да как сказать. Иногда - да!
- Да - плохо, или да - хорошо?
- Разумеется, плохо.
- Буду иметь в виду.
Снова наступило молчание. Лиза шла и размышляла о своем попутчике.
- А так ничего, и симпатичный и голова, по-моему, варит. Черт, и чего я на него сразу взъелась? А главное, как он быстро раскусил меня. Подумаешь,... хотя, вроде он не обиделся... Интересно, как его зовут?
Они поравнялись с мастерской, на двери которой красовалась лаконичная надпись: "Света нет, когда будет, не знаю, ушла обедать, приду к 15-00".
- Надо же, мне как всегда везет! - произнесла Лиза, - в том смысле, что придется топать домой, а потом снова тащиться в мастерскую.
- Далеко идти?
- Не очень, три остановки на троллейбусе или пятнадцать минут пешком.
- Проводить, или как?
Лиза скосила взгляд, пытаясь понять по выражению лица молодого человека его отношение к ней, но оно было непроницаемым.
- Если располагаете временем, то можете проводить, - неожиданно для самой себя, спокойно произнесла Лиза, и закусила губу, понимая, что хотела сказать совсем иначе, но в последний момент почему-то передумала.
Парень неожиданно рассмеялся и произнес:
- Вы вся в противоречиях. Так бывает, но не сердитесь, я правда могу проводить, со сломанным каблуком вы запросто можете снова споткнуться на такой скользкой дороге.
- И с чего вы решили....
- Так ведь я читаю ваши мысли.
- Ах, да, я забыла, - оба рассмеялись, и зашагали в сторону Лизиного дома, не дожидаясь троллейбуса.
- Между прочим, меня зовут Лиза, а вас?
- А меня... Семен.
- Странно.
- Странно что?
- Так, ничего. Семен, так Семен Может вы и по отчеству Семеныч?
- Угадали.
Лиза улыбнулась и, поскользнувшись, чуть не упала, но Семен крепко держал её под руку.
Она посмотрела в его сторону, и слегка смутившись, произнесла:
- Совсем снег не убирают, того и гляди упадешь.
- А вы крепче за меня держитесь..., - но в этот момент Семен поскользнулся и еле удержался на ногах. Теперь уже Лиза пришла ему на помощь. Оба весело рассмеялись.
- Ну что же вы, Семен Семеныч.
Они стояли и смеялись, а потом медленно пошли по занесенному снегом тротуару по направлению к Лизиному дому.
Всю дорогу они молчали. Лиза крепко держалась за руку Семена и размышляла:
- И правда, чего я на него въелась? Волосы у него смешные, на кончике словно бы завитушки, и лицо приятное. Подумаешь. Что подумаешь? Ничего. Просто симпатичный парень, вот и всё. Ага, ... Чего ага. Что я монашка что ли. Действительно симпатичный. Не то что Андрей. И галантный и вообще.
Лиза чуть наморщила свой маленький носик. Эти размышления развеселили и одновременно расстроили, поскольку она неожиданно поняла, что через несколько минут они дойдут до подъезда и парень наверняка навсегда исчезнет из её жизни, потому что, как бы она не хорохорилась, но не переступит через свою гордость и не даст ему номер своего телефона. Впрочем, если он попросит,... Лиза бросила взгляд в его сторону. Он шел рядом и о чем-то размышлял.
- Интересно, о чем он думает, может обо мне? Симпатичная взбалмошная девчонка, которая как хочет, крутит парнями. А может быть он вовсе так не думает, просто идет и размышляет совсем о другом, например о работе или.... Кажется, я зациклилась. Блин, день начался как-то неудачно.
В этот момент они поравнялись с Лизиным подъездом и она, высвободив свою руку, произнесла:
- Как говорится, мерси, мы пришли. До квартиры доковыляю сама, так что прощевайте.
Семен улыбнулся и, протянув руку, спокойно произнес:
- Всего, номер телефона не прошу, все равно не дадите, не так ли?
- Я ошиблась, вы совсем не умеете читать чужих мыслей. Запишите или так запомните?
- Диктуйте, я запомню.
Лиза продиктовала номер своего телефона и неожиданно быстро поднялась по ступенькам, открыла дверь подъезда и скрылась за ней. Она шла к лифту, понимая, что внутри неё что-то происходит, что-то странное, доселе непонятное, какое-то трепетное чувство, которое, словно бы проклюнувшись из земли, вдруг начало прорастать и тянуться к солнцу. Она не замечала, что отсутствие каблука мешает ей идти. Она поднималась по лестнице, сердце в так все сильнее и сильнее стучало, а в мыслях неотрывно пульсировала только одна фраза: - позвонит, не позвонит, позвонит, не позвонит...?
Лиза скинула сапоги, небрежно повесила дубленку на вешалку и в растрепанных чувствах вошла в комнату. Дома никого не было, и она, сцепив позади головы руки, закружилась по комнате. Потом бросилась на диван и, мурлыча что-то про себя, уткнулась лицом в подушку. Спустя какое-то время, выглянула, зажмурив один глаз и посмотрев на телефон, сжала губы и нахмурила лоб.
- Позвонит, куда он денется, обязательно позвонит. Не может такого быть, чтобы он не позвонил мне, ведь я самая симпатичная девчонка на свете.... А вдруг не позвонит, вдруг он забыл мой номер, вдруг.... Черт, кажется, я влюбилась в первого встречного.
Она быстро поднялась с дивана и отправилась на кухню чего-нибудь перекусить.
Семен позвонил на следующий день вечером.
Мать заглянула в комнату, когда Лиза, лежа на диване, читала книгу. Загадочно посмотрев, она произнесла:
- Лизок, тебя к телефону.
- Меня!
- Да, тебя, приятный мужской голос.
- Спасибо, - она подняла трубку и произнесла: - Алло.
- Добрый вечер. Это Семен. Возможно, не забыли вчерашнюю встречу?
Лиза почувствовала, как пульс участился и она, стараясь скрыть волнение в голосе, ответила:
- Отчего же, у меня отличная память.
- Я в этом не сомневался. Может быть, нарушу ваши планы, и мы встретимся?
- Когда?
- Завтра, часика в четыре.
- У меня занятия в институте заканчиваются в три, так что можно. А какие планы?
- Придумаем что-нибудь. Можно в кино сходить, или в музей прогуляться.
- Да....
- Возглас как согласие, или как размышление?
- А как же угадывание мыслей на расстоянии.
- По телефону это сложно.
- Хорошо, завтра в четыре на,... - она на секунду задумалась, а потом произнесла, - встретимся на Пушкинской, в переходе возле памятника.
- Договорились. В четыре буду вас ждать.
Лиза попрощалась и положила трубку. Настроение мгновенно улучшилось, а сердце по-прежнему учащенно билось. Что-то новое, доселе неведомое ей входило в её жизнь, и это заставляло задуматься, перестроиться и осмыслить. Впрочем, осмысливать происходящее было явно лишним, слишком велики потаенные чувства, которые заставляли говорить и совершать поступки, совершенно ей не свойственные до недавнего времени. Образ Семена предстал перед ней и затмил все, что было до этого.
Лиза вышла из вагона метро и оказалась на платформе, запруженной людьми. Все куда-то спешили, но это не раздражало, а скорее наоборот, вносило некий импульс, помогающий самой влиться в этот поток жизни и стать её частицей. Она пересекла зал, быстро поднялась по ступенькам и, остановившись возле памятника Пушкину, взглянула на часы. Было без трех минут четыре.
- Странно. Мог бы и не опаздывать, - подумала она, и бросила взгляд на стоящих вокруг людей. Несколько молодых парней и девушек, так же как и она кого-то ждали. Она отошла чуть в сторону и остановилась возле первой ступени ведущей в зал. Ожидание встречи неожиданно кольнуло в сердце недобрым предчувствием. Она повернула голову и посмотрела в глубину зала. Ей вдруг показалось, что на мгновение люди, до этого хаотично двигающиеся в разных направлениях, замерли, потом вспышка света, как при фотосъемке, и снова все стало на место. Она подняла голову и прямо перед собой увидела Семена. Он появился так неожиданно, что она никак не могла понять, как она его не заметила сразу. Она удивленно смотрела на него и молчала.
- Извини, я кажется, немного опоздал.
- Бывает, - спокойно произнесла она, и, взяв его под руку, стала спускаться по ступенькам вниз.
- Куда двинем?
- Не знаю, хочешь, просто пройдемся?
- Согласен, - и они, лавируя между пассажирами, пошли в конец вестибюля. Уже на эскалаторе Лиза случайно обронила взгляд на часы. Они показывали начало пятого...
Глава 2
- Немчинов!
- Я!
- Головка от х.... Где задержанный?
- Так ведь я докладывал, товарищ, капитан. Исчез он.
- Ыгы, исчез. Сквозь землю провалился. И где мне его прикажешь теперь искать? В Южной Америке?
- Честное слово, не знаю, - Немчинов потупил взор и уставился на начищенные до блеска сапоги капитана.
- Ты мне дурочку из себя не строй. Не знает он. А кто должен знать, я что ли? В камере он с кем сидел?
- С Воробьевым.
- И что твой Воробьев говорит про исчезновение?
- Сказал, что тот к стене подошел и словно растворился в ней. Был, и нету.
- И этот туда же. Ху... порет, а ты уши развесил. Ты понимаешь хоть, что у тебя задержанный из под носа сбежал, а ты тут байки мне впариваешь, и думаешь, что я во всё это поверю. У Верки днем был?
- Ну, был, - потупив взор, чуть слышно произнес Немчинов.
- Ты мне еще понукай тут. Небось, как трахать её, так ты жеребец, а как на службе, так прямо козленочком прикидываешься. Ничего не видел, ничего не слышал. Ты где в обед должен был быть?
- Здесь.
- Вот именно. А ты все на бля... норовишь слинять. Нет, чтобы к Верке по вечерам подкатывать, так ему надо еще и днем ей вставить. Вот и ..., - капитал махнул рукой, сел за стол, исподлобья посмотрел на сержанта и произнес:
- И что прикажешь мне в рапорте писать? Задержанный, исчез из камеры в неизвестном направлении и при невыясненных обстоятельствах?
- Так ведь так оно и было. Камеру никто не открывал. Я когда от Верки вернулся, услышал, что этот, как его, Воробьев, зовет меня. Я открыл, а он один в камере. Забился в угол и пальцем в стену показывает.
- А ты что?
- Я его сразу спрашиваю, где мол, сокамерник? А он мне, - нету, ушел сквозь стену. Вот те крест, прямо так сквозь стену и прошел.
- Может ты того, поддал у Верки, а, Немчинов? Ну кто нам поверит, что задержанный сквозь стену прошел?
- Я не знаю. Вряд ли, только не виноват я, товарищ капитан. Дверь в камеру заперта была, да и у Верки я был всего-то полчаса. Никак он не мог сбежать, да еще запереть дверь за собой. И потом, из отделения ведь еще выйти надо, а никто не видел, чтобы кто-то выходил с нашей половины.
- Видел, не видел, какая ху... разница. Слинял задержанный, это факт, а вот что писать теперь, размышляй.
- А может так и написать, дескать, отпущен на основании фактов подтверждающих невиновность задержанного?
- Чего? Каких фактов? Мы даже не выяснили его фамилию, место жительство и вообще, кто он и откуда. А ты факты.
- Так ведь это понятно, но раз его нету, стало быть, закроем дело и с плеч долой.
- Умник ты, однако. А фамилию мне его как написать? Может Немчинов?
- Ну...
- Во-во. Ладно, иди. Еще раз застукаю, что во время дежурства к Верке бегал, так и знай, взыскания не миновать, а то и вовсе, уволю из отделения к чертовой матери.
Сержант козырнул и выскочил из кабинета. Капитан откинулся на спинку стула и, взяв со стола журнал, прочел:
- Неизвестный доставлен в отделение нарядом милиции по причине отсутствия у задержанного каких-либо документов, удостоверяющих личность. Учитывая, что задержанный не мог вспомнить свою фамилию, было решено сопроводить его в отделение милиции для выяснения личности и места проживания задержанного, а так же проверке на предмет нахождения в розыске или причастности к каким-либо преступлениям. Далее шел список вещей, обнаруженных у задержанного при обыске, среди которых были: носовой платок, авторучка импортного производства, блокнот, сотовый телефон неизвестной модели, и деньги в сумме двадцать пять тысяч шестьсот двадцать рублей.
Из протокола явствовало, что задержанного зовут Семен Семенович. Однако на вопрос: - Как ваша фамилия? Задержанный ответить не смог, сказав, что не знает. Дальнейший допрос показал, что задержанный прибыл в Москву накануне вечером. Вел себя не агрессивно, но настороженно и скрытно. На вопросы отвечал крайне неохотно и противоречиво. Так, к примеру, на вопрос, откуда он прибыл, ответил, что издалека, а при попытке уточнить, добавил, что с Северного полюса.
После того, как у задержанного были взяты отпечатки пальцев, до выяснения личности, он был отправлен в камеру.
Капитан в размышлении крутил в руках пузырек с корректирующей жидкостью.
- И что мне теперь написать? Задержанный исчез в неизвестном направлении и при не выясненных обстоятельствах? Как же. Первая же проверка вызовет такой скандал, что, как говорится и звездочки лишиться можно. Черт бы побрал этого Немчинова. Наверняка парень договорился с ним и тот за моей спиной отпустил его, а мне байки поет, что исчез. Ладно, сейчас проверим эту легенду.
Капитан позвонил и попросил пригласить к нему в кабинет Воробьева. Через несколько минут, в кабинет ввели задержанного. Тот уже второй раз задерживался, так как был известным дебоширом. На этот раз его задержали в собственной квартире, где после распития он и его собутыльники устроили драку, которая закончилась тем, что соседи вызвали милицию, а собутыльника с черепно-мозговой травмой отправили в больницу. Теперь Воробьеву светила тюрьма. Хотя в данный момент не это занимало его, а отсутствие возможности выпить. Это капитан сразу понял, как только Воробьев появился на пороге кабинета. Ломка окончательно измотала его и он, плюхнувшись на стул, тут же попросил стакан воды.
- Что, хреново твое дело, а, Воробьев? - глядя в упор на сидевшего перед ним задержанного, произнес капитан.
- Хуже не бывает. Хоть бы чекушечку или там лекарств каких дали, а?
- Лекарства тебе, может прямо на спирту?
- Так ведь сил нет. Организм требует, а душа стонет.
- Ишь какой, про душу вспомнил. Собутыльнику-то, череп, чем проломил, бутылкой или молотком?
- А я помню? Что под руку попало, тем и врезал. Так ведь если не я, так он бы мне саданул. Такая жизнь, что с неё возьмешь.
- Да, философ ты, теперь вот по статье пойдешь. А я что, жалеть не буду, как говорится, одним алканавтом меньше в районе.
- Понимаю, - уныло произнес Воробьев.
- Это хорошо, что ты понимаешь. На нары сядешь, глядишь и прописку потеряешь, а то и жилье. Квартира-то приватизирована или нет?
- Нет, - уныло произнес Воробьев.
- Тогда считай, пропадет. Ты ведь, если мне память не изменяет, с покойной матерью проживал? А сейчас прописка на тебя одного, точно?
- Да.
- Как ты говоришь, такая жизнь, - капитан почесал пальцы левой руки и, посмотрев на Воробьева, добавил, - а что там с твоим сокамерником-то случилось, а то мне сержант тут какую-то ахинею нес, может, припомнишь, как все на самом деле было?
- Это, в каком смысле?
- В прямом. У нас ведь тоже народ разный работает. А нынче сам знаешь, компания в стране идет, с оборотнями в пагонах боремся самым решительным образом.
- Не понял, это вы к чему клоните?
- Я думал ты умнее будешь. На твое дело-то по-разному взглянуть можно. Вроде как собутыльник твой упал и об косяк головой еба..., а ты вроде, как и не причем. Сечешь?
- Так ведь я....
- Во, другое дело. Вижу что сечешь, так что давай, все как было на самом деле. Парень этот подкупил сержанта и тот его освободил, так было дело?
- Я конечно не враг себе, и в тюрягу только дурак хочет, но врать не буду. Богом клянусь, сам видел, как этот, что со мной сидел, вдруг к стене подошел, и словно марево какое возникло. Круги пошли, и он прямо сквозь неё прошел. Бац и нету. Я так и грохнулся от испуга. Кричу сержанта, а его все нет и нет. А потом когда появился, я ему все как на духу рассказал.
- Понятно. Вот что я тебе скажу, Воробьев. Дурак ты, и уши холодные. Я хотел как лучше, а ты, видать не понимаешь. Учти, второго предложения я тебе делать не буду. Так что ступай в камеру и до утра покумекай. Надумаешь, скажешь, чтобы тебя ко мне доставили для чистосердечного признания. Усек?
- Так точно.
- Острить будешь, засуну в карцер, понял?
- Понял.
- Другое дело.
- Уведите задержанного, - крикнул капитан.
Когда дверь за ним закрылась, капитан мрачно посмотрел на лежащий перед ним журнал.
- И что теперь с этим делать? Ну и денек выдался. А может он, и впрямь исчез? Как же, так я и поверю этим сказкам. Нет, ребята, то что вы сговорились, это точно, но я вас все равно расколю, так и знайте.
Капитан поднялся со стула, надел фуражку и, поправив китель, вышел из кабинета.
----------
Из метро они вышли прямо напротив кинотеатра. Лиза посмотрела на задумчивое лицо Семена.
- Что-то случилось, или мне показалось?
- Да как сказать. Вообще-то да, - смущенно ответил он и осмотрелся по сторонам, словно пытался в толпе людей найти кого-то или подыскивал ответ на вопрос, который она ему задала.
- Надеюсь, ничего серьезного, или...?
- Все нормально. Просто... попал в милицию.
- В милицию!
- Да, остановили, решили проверить документы, а у меня при себе ничего не было. В результате забрали в отделение.
- Ничего себе, и это ты называешь, ничего серьезного?
- Так ведь все обошлось.
- Не знаю, мне никогда не доводилось бывать в милиции. Разве только, когда паспорт получала и все. Слушай, а там как, а?
- В каком плане?
- Вообще.
- Ничего хорошего. Стали выяснять кто я и так далее. Одним словом я не опоздал, не так ли?
- Да нет, все нормально, - Лиза вдруг почувствовала, что Семен явно чего-то не договаривает. Хочет о чем-то сказать, но не решается. Он по-прежнему смотрел не на неё, а на проходящих мимо людей.
- Слушай, ты извини, давай встретимся завтра, мне сейчас надо срочно решить кое-какие дела, - торопливо произнес он, но Лиза почувствовала в его голосе тревогу, и поэтому спросила:
- Что стряслось, может быть, я могу чем-то помочь?
- Ты!?
- Да, я. А что, такой вариант исключен?
- Я как-то не думал. Я не хочу впутывать тебя во все это...