-- Какая такая эга? Может э-э-э, та... как ее... альтернативная?
-- Угу.
-- А чегой то я тебя впускать должен?
-- Ой, болезный, да ни кому ты ничего не должен: умаялся ведь -- жаль тебя. Пускай давай: сам-то все равно не знаешь, чего хочешь, а я знаю. Так вот и впускай меня -- расскажу, а то вовсе до смерти себя замучишь.
-- Фу, болтливая какая! Ну -- заходи.
-- Нож-то есть в хозяйстве?
-- Имеем.
-- Бери нож -- иди грабь.
-- Как это? Ты что, с ума сошла? Не пойду, не умею я грабить, плохо это, нельзя так делать.
-- Родьку знаешь?
-- Это какого?
-- Какой бабку заколбасил.
-- Лично не имел возможности, а так...
-- Так отчего ж ему самоубиться (это после грабежу-то с мокрухой!) -- так только, фоном прошло, а у тебя, шоколадного эдакого, оно, похоже, крепко в нутре угнездиться собирается?
-- ...
-- А оттого, что он эгу свою слушал -- вот! И как бы там не вышло после -- все от желаний было, глубинных желаний, истинных, понимаешь, желаний.
-- Стоп. Но я отчего-то не хочу грабить с ножакой кухонным.
-- Хочешь-хочешь, я-то знаю.
-- Да не хочу я!
-- Хочешь!
Растерялся дяденька окончательно, в прострацию попал: может и правды эга ему наговорила, -- да ведь не мог, никак не мог с ножом-то: ему ведь так, развратов лёгких только хотелось, а тут, мол, грабь иди. Чего-то не вязалось тут...
***
-- Мам, а мам: а что это?
--Это, дочка, памятник дяденьке, который не знал, что ему делать. Он от этого и окаменел, и стоит тут на четвереньках. Давно стоит.
Маленькая девочка подошла к каменному человеку. Маленькая взяла каменного за руку да пошла с ним в песочнице играть, а вслед только и услышала от мамы:"Ой!". Потом, правда, еще: "Долго не играй, домой скорей приходи."
А дома мама (ах, такая мама симпатичная, до сих пор ее помню) -- на кухню скорей, обед готовить: скоро дочка придет, а то, может, с дядькой...
Тук-тук-тук...
- Кто там?
-Это я, эга твоя.
-А чегой-то я тебя впускать должна?..