Никоноров Александр : другие произведения.

Искаженные

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    МЕСТО БАТТЕРМИЛК - тихий провинциальный городок близ моря. ГЕРОИ: САНДЕРС РУМС, 12 лет - расскажет, как при помощи импульсов сжигать деревья и вызывать ураганы. ЛИЗ УОЛК, 14 лет - раскроет тайну, почему при взгляде на лиловый и красный цвета у нее из носа идет кровь. НАЙДЖЕЛ ФИЛЛИНС, возраст скрывает - через свой видеоблог поведает о том, как пасьянсы и религия влияют на судьбу, почему мечтать надо подробно, а завидовать осторожно. БАРТИ УОРРЕН, 15 лет - докажет, что можно быть хозяином сущего, а мир вокруг - альтернативная вселенная с эльфами, магами и друидами. Считает жизнь Игрой, которую он однажды взломает. АЛЕКС ДАРК, 30 лет - попытается найти свое призвание и сыграть в мире ключевую роль. Любит Лен Фэйри. ЛЕН ФЭЙРИ, 32 года - раскроет секрет красоты и как подпитываться молодостью за счет комплиментов и зеркал. Любит Алекса Дарка. КРИС ВОРИН, 60 лет - покажет технику исцеления методом визуализации и объяснит, почему решил отдать этому все свое время. САМАНТА ДАРК, 39 лет - извините, ей не до представлений, она лечит сына, больного ДЦП. Сестра Алекса Дарка. ВСЕ ОНИ - обитают в Баттермилке и в один из дней видят в небе его отражение. МЫСЛИ Материальны и очень коварны. Особенно в этом городе. И ЧТО ДАЛЬШЕ? Однажды Баттермилк столкнется со своим отражением в небе. Что произойдет? И какую роль во всем этом сыграет горстка жителей? Что за тайна связывает их? Придется выяснить. Но аккуратнее - здесь реальность выстраивается под диктовку сознания! ВАЖНОЕ: 18+, ПРИСУТСТВУЮТ ОТКРОВЕННЫЕ СЦЕНЫ И МНОГО МАТА. ВЫКЛАДЫВАЮ ПОЛОВИНУ РОМАНА. КОГО ЗАИНТЕРЕСУЕТ ДАЛЬНЕЙШЕЕ - ПИШИТЕ.
  ИСКАЖЕННЫЕ
  
  -1-
  
  19 мая, среда
  
  О странных делишках, творящихся в Баттермилке, Сандерс Румс по прозвищу Рупор догадывался с самого детства. В этом приморском городке странность висела во влажном воздухе, спускалась по ступеням извилистых улиц и шелестела в пальмах вместе с пахнущим креветками ветром. Таилась в тени Волчьего утеса и растворялась в дымке Облачного моря.
  Вот-вот придет лето, и первого июня по старой традиции жители Баттермилка выйдут на балкон, а кто-то высунется из окон, чтобы ровно в 00:00 крикнуть "ПРИВЕТ, ЛЕТО!". Хотелось бы присоединиться к ним.
  Но Рупор, черт побери, немой!
  Однажды на уроке рисования новая учительница по имени Лен Фэйри знакомилась с учениками. Когда очередь в списке дошла до него, класс загудел, предвкушая интересное. Неисправимый идиот Билл Форриган воскликнул: "А это Рупор, и он немой!", и двадцать четыре отсталых особи заржали с такой готовностью, будто им за это платили.
  - Рупор... Оригинально, - беззаботно прокомментировала Лен Фэйри (от себя добавлю: с присущей ей детской наивностью). По непонятной причине она думала, что Сандерс еще и глухой.
  Но он не глухой. Нет уж, спасибочки.
  А делишки-то здесь, прямо перед носом. Скажем, вот этот дуб, прозванный в народе Корягой, который Рупор спалил молнией четыре года назад, после того как его любимый воздушный змей безнадежно запутался в ветках. Тогда еще этот толстожопый шизик Уоррен, размахивая блокнотом с набросками героев из своих сочиненных Вселенных, всерьез - а ведь он был на два года старше Сандерса! - орал на дерево: "ОТПУСТИ! ПРИКАЗЫВАЮ! Я ДОЛОЖУ СТАРШЕМУ ДРУИДУ!". Ну-ну. Да только дерево не спешили исполнять команд. Той же ночью в дуб ударила молния.
  Потому что случился ИМПУЛЬС. Красный шарик ярости, взорвавшийся в голове Рупора. НЕТ, НЕ РУПОРА - Сандерса Румса! Уж он-то себя уважает и ценит. Никто не знает про импульсы, только Сандерс. Он с ними давно, но до сих пор не научился контролировать их и использовать ТОЧЕЧНО. Они стихийные и возникают как... Как зевота или чих. Вернее, иногда получалось, но оно слишком непредсказуемо.
  
  Но сейчас не об этом. Сейчас он стоит на одной из самых высоких точек города - Волчьем утесе. Это такой здоровый массив, больше похожий на нос корабля или задранный мысок ботинка. Он нависает над пляжем монолитной глыбой, вечерами отбрасывающей широченную тень, теряющуюся в море. Сандерс любит прогуливаться здесь возле школы, и ему даже не лень шлепать через весь город добрых сорок минут, чтобы освежиться и ВЫМЕСТИ собранный за день негатив. Придурки со школы щедро делятся им и реально думают, что как-то обижают Сандерса, когда просят исполнить песню или подносят телефон со включенным микрофоном для записи голосового сообщения и говорят: "Передай привет моему другу". Ха-ха, смешно до усрачки.
  По обыкновению, на краю утеса Сандерс словно открывает черепную коробку, чтобы выпустить из нее рой темных мошек. Те улетают - и черт бы с ними, пусть ветер развеет их над Облачным морем. Я же не дурак, чтобы держать негатив в себе, верно? Как будто его и без того мало.
  Очень важна экспозиция, поэтому: по правое плечо Румса, под утесом, мается голубое с зелеными прожилками водорослей Облачное море, целующее округлую гальку на Шепчущем пляже; по левое плечо, за пансионатом "Теплый вдох", пролегает шоссе 97, которое через десять минут приведет в залегший в низине Баттермилк. Славный-славный Баттермилк, такой дремотный и ленивый, как безобидный лесной зверь. Напротив Сандерса обосновался Жуткий лес. Это набор хвойных и - иногда - лиственных деревьев (будем честны, Сандерс в них нихрена не разбирается). Положите сверху на лес две дороги крест-накрест, и получится Заплатка - пешие туристические маршруты, избороздившие густой массив. А лес этот - главное место действия на данный момент.
  Сандерс следит за Сладкой Парочкой. Они явно что-то задумали. Что-то, несомненно, ГРЯЗНЕНЬКОЕ. От предвкушения у Сандерса бешено колотится сердце, молотит изнутри маленькими красными кулачками (импульсики?) прямо по грудной клетке. Теснота. Кажется, сердце увеличилось. Как и кое-что пониже. Теснота. Всякий раз, вытирая вспотевшие ладошки о штаны, он натыкается на уплотнение. И тогда все его двенадцатилетнее тело пронзает сладостная волна нетерпения. Он хочет догнать Сладкую Парочку и дать им пинка под зад, чтобы они быстрее дошли и приступили к своим Сладким Грязным Делишкам.
  А еще это ощущение в горле. Ком, не ком, но будто нечто давящее, такой обруч, своеобразная сигнализация, мол, смотри, происходит что-то странное!
  Некоторые из приезжих, что безмятежно прогуливались по утесу и делали селфи у самого края, то и дело посматривали на него, не скрывая подозрения. В отличие от местных, для которых Сандерс - миловидный мальчик, но слишком уж замкнутый и со своим особым взглядом на мир.
  Как хорошо, что он немой. Ему так распирает штаны, что он готов кричать: НУ ПОШЕВЕЛИВАЙТЕСЬ ЖЕ! Но надо признать - кричал бы он только на этого Алекса. Потому что Лен Фэйри, как ни крути, хорошая. И хорошенькая. И ему не терпится увидеть ее такой, какой УЧИТЕЛЬНИЦЕ представать перед учениками НЕ ПОДОБАЕТ.
  Сандерс громко задышал. Руки нырнули вниз, к бедрам, отереть пот с ладоней, и левая прошлась гораздо правее, чем обычно. Тело пронзило судорогой, таз повело куда-то вбок. А потом в голове взорвался ИМПУЛЬС.
  БЫСТРЕЕ ЖЕ, НУ!
  
  -2-
  
  19 мая, среда
  
  - Быстрее же, Ле! Они сейчас лопнут.
  Он взял ее ладонь и положил на... Спросите Сэнди Румса, он точно поймет, КУДА.
  - Ну ничего себе ты!.. - воскликнула Лен. Ее большие глаза, однако, блестели такими же нетерпением и желанием. - Бешеный!
  - Я не виноват. Ты слишком красивая. - Как будто короткие фразы помогали сдерживаться. - Только давай быстрее, прошу!
  - Да я же и так тороплюсь, родной! И у меня туфли. А мы куда? Опять туда?
  - Чуть дальше. - Спина под рюкзаком взмокла. - К старой делянке. Там точно спокойно.
  Как знать. В прошлый раз они едва не попались Барти Уоррену, когда занялись этим прямо в лесу. Благо, чудак был слишком погружен в свои мысли (и Алекс в очередной раз задался вопросом, а не аутист ли паренек?) и не обратил внимания ни на громкие стоны Лен, ни на торопливые шорохи, когда они одевались, услышав хруст ветки. Хорошо, подумал тогда Алекс, что я успел кончить. Он ненавидел, когда в самый ответственный момент случалась какая-то хрень. А так уж повелось, что воздух вокруг Алекса всегда состоял наполовину из хреней. Прямо сейчас он дополнялся еще и истеричными криками чаек, и в другой день это раздражало бы и бесило.
  Хорошо, что сегодня особенно солнечно, и большинство народа свалило загорать на пляж и гулять по утесу. Нередко среди них можно встретить фотографов, как любителей, так и профессионалов, крадущихся с длинными и толстыми объективами наизготовку, чтобы запечатлеть стеклянных чаек - одну из местных достопримечательностей и чудаковатостей. Когда солнце работало на износ, под его лучами птицы сверкали как кусочки стекла, да так, что иной раз просвечивались внутренности. Это из-за тонких перьев и еще более тонкой, почти прозрачной кожи. Местные киоски полнятся не только фигурками, но и стопками открыток: вот чайка сидит, вот летит, вот пикирует, чтобы схватить рыбу. Несколько раз какое-нибудь из таких фото занимало первое место престижных премий и красовалось на обложках самых разных журналов.
  Утром Алексу пришла в голову идея, где они с Лен могут уединиться, и он еле доработал. Вру - все равно отпросился пораньше. Сказал начальству, что заедет в "Малыш и я" проверить, почему перестали писать камеры видеонаблюдения, а регистратор то и дело пищит. Среда - это день-лазейка. День, когда рабочая неделя в самом разгаре, все заняты и особо не заморачиваются. Этим Алекс и воспользовался. Никуда он, конечно, не заехал - его знакомая продавщица, бывшая одноклассница по имени Кори Брукс, прислала на почту липовую заявку, предварительно выдернув BNC-коннекторы из видеорегистратора, лишив тем самым камеры наблюдения возможности записывать происходящее (не забыть бы Алексу купить ей коробку конфет в знак благодарности). Но директору Алекса об этом знать не обязательно. Через полтора часа Кори воткнула коннекторы обратно и наладила запись.
  Любой мужик поймет Алекса - бывают моменты, когда КАААК ПРОСТРЕЛЬНЕТ! И все. Мир сужается до размеров собственных яиц. Мозг ни о чем не думает, а любое движение приводит к стояку, и в планах только одно - РАЗРЯДИТЬСЯ. Даже если несколько часов назад ты уже потрахался. НУ БЫВАЕТ. Но у Алекса чуть не так. У него странная помесь физиологии и какой-то чувственно-животной магии. Потому что хотелось только Лен. Похотливо, как самцу, но - свою жену. Наверное, в другое время он бы просто передернул в офисном сортире, как делал это, когда Лен улетала к родне, но теперь так нельзя - во-первых, Лен рядом, во-вторых, куда приятнее разрядиться с женой и... В жену. Все же вид любимого стройного тела и сияющего удовольствием лица поприятнее унитаза, ершика, рулона туалетной бумаги и липких капель мочи на полу и некогда белом ободке. А после того как Алекс встретил Лен, рукоблудство вообще вошло в ранг микропредательства. Да и зачем оно, когда его жена - чертова нимфоманка. Он так и говорил: "Ты, блин, чертова нимфоманка!". "Чертова" помогало выразить и удивление, и радость, и неожиданность от столь прекрасного открытия. Усиливало, короче говоря. Алекс понимал: ему реально повезло.
  Он прождал Лен у школы номер два (той же, откуда и Рупор), наслаждаясь майским теплом и предвкушением. Спина взмокла от рюкзака, раздутого от спешно запихнутого туда покрывала. Алекс хотел быть сверху. Точнее, на ней. А если еще точнее, ЧТОБЫ ОНА БЫЛА ПОД НИМ. Вот теперь ТАК.
  Сторожка на делянке в Жутком лесу была заброшена хрен знает когда, и все, что от нее осталось, это хлипкий каркас и тщедушная шиферная крыша, дырявая, словно труп беглого преступника. Им требовалось немного - укрыться от глаз, и ладно.
  Держась за руки, они с Лен бойко забрались на Волчий утес и устремились в Жуткий лес, который и жутким-то никогда не был. Разве что в детстве. Так, памятник старым городским легендам, не более (каждому детству нужен мистический элемент - это придает какой-то особой романтики и киношности).
  - Смотри, какое небо красивое... - Лен Фэйри указала рукой на гладкую синеву.
  Алекс улыбнулся.
  - Ты когда-нибудь устанешь наслаждаться им?
  - Ни за что! - она уже доставала телефон, чтобы сделать фотографию. - Я люблю небо. Оно тут такое широкое, высокое.
  - Вот и я с тобой полюбил его. И вправду красиво. Только тучка портит весь перфекционизм синевы.
  Действительно - где-то совсем вдали расположилось темное пятнышко, бесформенное и неподвижное. И даже когда редкие облака неторопливо плыли по небесному морю, пятнышко не двигалось.
  - Ну и пусть, все равно чудесно. Вот так, чтобы веточки были видны. И немного солнца. Посмотри, родной, какое фото получилось.
  - Пойдем, Лен, пожалуйста...
  В Жутком лесу стояла влажная тень, пахло хвоей и почему-то сеном. И грибами. Хвоя похрумкивала под обувью, словно кто-то жевал морковку. Эпизодически попадающиеся листья нетерпеливо шуршали, словно шикали - быстрее там, шевелитесь!
  И странно, конечно: ну если тебе так приспичило, Алекс, то дойдите до дома - ходьбы-то минут на десять, чем тащиться через Баттермилк к утесу! Но...
  СП давно горели идеей заняться любовью на природе, пока в один теплый момент не осуществили задуманное. За пять лет это уже стало традицией. Так они встречали приближающееся лето, раннее в этих краях. А еще Алекс подумал, что раз уж его жена имеет сказочную фамилию - Фэйри (ну понятно, что "фея", да?) (пока не забыл: Лен слезно просила разрешить ей не брать фамилию Алекса, дабы не подпускать в свой сказочный мир ни капли мрачного, а Алекс и не возражал, что очень удивило Лен. Фамилия Алекса - Дарк), - то лес уж ТОЧНО должен помочь в зачатии. Это было частью его плана-визуализации. Лен вынула спираль еще в январе. Алекс даже и не подозревал, что сделать ребенка - целый труд, зачастую небыстрый. Крис Ворин предупреждал об этом. Смешно! Смешно и обидно. Вокруг то и дело залетали - и кто! Всякие идиоты, алкоголики и явно неготовые к воспитанию личности. Боялись, пили противозачаточные, но все равно рожали или делали аборты. А они с Лен четыре месяца занимаются любовью - и безуспешно. Лен говорит, что природа сама решит. Алекс злится и в глубине души обвиняет жену. Мол, почти всегда все происходит по-твоему. Хотела бы ребенка ПО-НАСТОЯЩЕМУ - давно б ходила с округлившимся животом. Алекс злится, Лен обижается. До ближайшего секса. А его долго ждать не приходится. Секс у них служит ластиком и обнулятором, своего рода прибором, стирающим память Лен - выборочно, оставляя все хорошее. Вот такое странное форматирование женского жесткого диска. Но Алекс понял: хочешь, чтобы твоя женщина перестала трахать тебе мозги или не начала делать это - опереди и трахни ЕЕ.
  - Да что им тут надо?! - рявкнул Алекс.
  Он-то думал, что Заплатка будет пустовать, НО: вот молодые родители катят перед собой коляску, а вот позади них семенит Инесса Мортенс, считающая, что пробежки спасут ее безнадежную фигуру. Какие-то пенсионеры, очевидно, из "Теплого вдоха", ходили как зомби средь деревьев и обнимали толстые стволы, да еще и касались их лбами.
  - Да вы специально, что ли?! Намазно тут или что... Сворачивай, Лен.
  Она вырвалась вперед и нырнула в серо-зеленое пятно березовой рощицы. Блузка зацепилась за выступающий сучок и скользнула вверх, обнажив загорелую поясницу с двумя соблазнительными ямками.
  - Кажется, я не дотерплю, - выдавил Алекс, едва не теряя самообладание. Да еще и ветка эта как назло поддразнила!
  - А долго еще? - спросила Лен, обернувшись.
  Золотистый пальчик солнечного луча коснулся ее темных волос, делясь блеском. Глаза жены заиграли красками. Не зрачки, а витражная мозаика. На какой-то миг мир вокруг потерял резкость, будто стесняясь красоты стоящей в нем женщины. Такой красивой, что пространство предпочло поблекнуть, чтобы подчеркнуть ее красоту. Лен была худенькой и невероятно гармонировала с молодыми деревцами, уверенно конкурируя с ними в изящности. Его лесная фея. Его Лен Фэйри.
  По подсчетам Алекса, они углубились достаточно, чтобы избежать глаз, пусть изначальный план и пошел не по плану. Дрожащими руками достав покрывало из рюкзака, Алекс кое-как постелил его в ворохе листвы и притянул Лен к себе. Та заливисто рассмеялась.
  - Что, все-таки сдался? - торжествующе спросила она, кладя руку на выпирающую область его шорт и скидывая туфли.
  - Не могу больше.
  Он никогда не мог. Всякий раз ему оставалось чуть-чуть. То они чуть-чуть не доходят до кровати, то чуть-чуть не обсохнут. То чуть-чуть не доедят или не досмотрят фильм. Он всегда срывался за шаг до логически обозначенного финиша и набрасывался на Лен. Конечно же он и думать забыл о какой-то там делянке с его сторожкой. Пф, что за мелочь!
  Алекс притянул Лен к себе и поцеловал. Он почувствовал мелкие капельки пота на ее верхней губе. Уловил запах ее кожи - цветочный луг после грозы. А от губ пахло мятой: Лен всегда носила с собой бутылку с водой, в которой плавали мятные листья, а в жаркий день добавляла туда кубики льда. Его руки легли на талию жены, но не задержались там - пальцы скользнули к животу и уже штурмовали пуговицу брюк. Лен обнимала его за шею и мягко, томно постанывала в ответ на его решительные действия, приподнимаясь на носочках. Совсем как в фильмах для взрослых, думал Алекс, до встречи с Лен считающий эти ахи-вдохи постановками. Когда брюки сдались, он атаковал блузку. Но руки слишком дрожали.
  - Сама, - прошептал он и, чтобы не терять время, снял с себя футболку и шорты сразу с трусами. Следом - носки и кроссовки. На секунду почувствовал себя неандертальцем. Или диким зверем, который поймал самку, чтобы совершить свое самцовое дело. Ну, как бы так оно и происходило.
  Лен пробежала тонкими пальчиками по блузке, будто сыграла короткую мелодию на флейте, и взглядом пригласила Алекса снять ее. Под блузкой - ничего. Лишь маленькие аккуратные грудки. За шесть лет совместной жизни в отношении Лен ни разу не было сказано "грудь". Как-то язык не поворачивался. Грудки - максимально образно и уместно. Алекс любил класть на них свои большие ладони. Это было частью ОБЛАДАНИЯ. Что-то такое же самцовое, как накинуться посреди леса на женскую особь и оплодотворить ее без всякого предупреждения. Он взрыкнул и посадил ее на покрывало. Мягкий толчок в солнечное сплетение, и Лен легла. Темные волосы раскинулись веерным порталом, в котором виднелось смуглое личико, созданное для блаженной улыбки. Такой, как сейчас. Алекс снял с нее брюки, провел руками от самых стоп, вверх, по голеням, к островкам коленок и дальше - к округлым бедрам. Чувствовал бархат кожи и молекулярный шелест тоненьких, невидимых глазу волосков. Вдохновившись и насытившись, пальцы нащупали формальную резинку трусиков-ниточек и настойчиво потянули. Лен что-то мурлыкнула, приподнялась, позволяя белью соскользнуть с изгибов тела и проделать путь по уже проторенной руками мужа дорожке. А потом Алекс споткнулся взглядом о маленькую темную полоску ее волос чуть ниже плоского - с маленькой выпуклинкой - живота. Споткнулся так сильно, что рухнул на колени и навис над ней. Член топорщился и пульсировал, будто в него заключили буйную сущность, чующую скорое освобождение. Лен охнула. Она всегда охала и стонала, когда дело доходило до секса. Будто ее аура становилась эрогенной зоной, реагируя на любое движение. Алекс впился в нее губами, но вздрогнул, почувствовав, что теплая ладошка Лен сжала его член и начала двигать туда-сюда.
  - Ох, такой большой... - выдохнула она. Как выдыхала почти каждый раз. Настолько, что это тоже стало частью ритуала.
  Алекс раздвинул коленями ее ножки. Лен, не выпуская его, повела к себе. Теплая влага приняла Алекса. Он погрузился в плаванье по Эрогенному Морю Лен и ушел в самые глубины, теряясь во времени, забывая о нем. Где ты был? Там, где мокро. Там, где тепло и не надо ждать, когда можно будет войти. Там, куда я могу ворваться без предупреждения и всегда буду встречен с радостью.
  Его пробило током. Накатила волна, и он зажмурился, уходя от нее. Еще немного. Еще чуть-чуть.
  Как же она стонала! Он прижимался к ее телу и так жадно брал свое, что приходилось закрывать Лен рот ладонью и поцелуями, чтобы жители Баттермилка не подумали, будто в Жутком лесу завелся маньяк, решивший зверски расправиться с девушкой. Но Алекс балдел от этих стонов. От вибрации, исходящей от губ Лен, от зажмуренных глаз, от сосков, которые зондировали его грудь. Он чувствовал ее пятки на своей пояснице, знал, что ее ножки скрещены и сжимают его торс. И ритмично надавливают, требуя еще и еще. Быстрее и глубже. Не дай Бог он выйдет. Только не сейчас. А лучше - никогда.
  - Я еле держусь, - сбивчиво прокряхтел Алекс. Как же его возбуждали эти стоны! Нет, он больше не сможет. - Ты будешь?
  - Очень буду!
  И он отпустил. Она закричала. Ее мышцы сжимались и будто выдаивали его. Всё до последней капли. Ладонь вибрировала от нереализованных криков жены, превратившихся в импульс, который прошел по дуге от правой руки к левой, упирающейся в землю. Импульс просочился под слой почвы и расползся по лесу, содрогнув его так, что вот-вот рухнут деревья.
  ТРЕСК.
  Вот прям так, да.
  ТРЕСК.
  Шелест листьев, вибрация корней, покачивание стволов, осыпающиеся мелкие частички коры, дождик из хвоинок. Сопение недовольных зверей - испуганных и разбуженных.
  ТРЕСК.
  О, кажется, Алекс наконец-то оправился от оргазма и понял, что трещало не в его локальном микромирке, а здесь, в лесу.
  - Что за...
  
  -3-
  
  СМЕРТЬ ИЗ-ЗА ВИДЕО
  
  ПРИВЕТ, ЭТО КОГА, И МОИ КОГТИ ЖАЖДУТ НАЖИВЫ.
  
  СЕГОДНЯ Я РАССКАЖУ ВАМ О МЭТЬЮ МАУНТЕ И ВОПИЮЩЕМ СЛУЧАЕ, ПРОИЗОШЕДШЕМ С НИМ. ВЫ УЗНАЕТЕ, ПРИЧЕМ ТУТ ИЗВЕСТНЫЙ В УЗКИХ КРУГАХ ВИДЕОБЛОГЕР, СКРЫВАЮЩИЙ СВОЕ ЛИЦО, И ПОЧЕМУ Я ОХОЧУСЬ ЗА НИМ.
  
  НАЧНЕМ С ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ:
  МЭТЬЮ МАУНТ - НЕСЧАСТНЫЙ ПОДРОСТОК, СОВЕРШИВШИЙ СУИЦИД;
  ГРЕГОРИ И КАТАРИНА МАУНТ - ЕГО РОДИТЕЛИ;
  TBL - БЛОГЕР-АНОНИМ;
  КОГА - СОБСТВЕННО, Я.
  
  ИТАК, ЧТО МЫ ИМЕЕМ.
  
  РОВНО 11 ЧАСОВ НАЗАД НА ЮГО-ЗАПАДЕ НАШЕГО ГОРОДА В КВАРТИРЕ МНОГОЭТАЖНОГО ДОМА НА 25-М ЭТАЖЕ ИЗ ОКНА СВОЕЙ КОМНАТЫ СПРЫГНУЛ ПОДРОСТОК МЭТЬЮ МАУНТ. ЕГО ИЗУВЕЧЕННОЕ ТЕЛО БЫЛО ОБНАРУЖЕНО ПРАКТИЧЕСКИ СРАЗУ - ОН УПАЛ НА ПРИПАРКОВАННЫЙ У ПОДЪЕЗДА АВТОМОБИЛЬ, У КОТОРОГО СРАБОТАЛА СИГНАЛИЗАЦИЯ. СИЛА УДАРА ВЫБИЛА СТЕКЛА АВТОМОБИЛЯ И ДЕФОРМИРОВАЛА КУЗОВ. ТЕЛО ПОДРОСТКА ОБНАРУЖИЛА КОНСЬЕРЖКА ДОМА, НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО СООБЩИВШАЯ ОБ ИНЦИДЕНТЕ ЕГО РОДИТЕЛЯМ, В ТОТ МОМЕНТ ОТМЕЧАЮЩИМ ГОДОВЩИНУ СВАДЬБЫ В РЕСТОРАНЕ. МЭТЬЮ МАУНТУ БЫЛО 15 ЛЕТ, И В ПРЕДЕЛАХ СВОЕГО КРУГА ОБЩЕНИЯ ОН БЫЛ ИЗВЕСТЕН КАК МЭТ - ГЛАВНЫЙ ФАНАТ ВИДЕОБЛОГЕРА-АНОНИМА TBL"А (THE BEST LIFE (ПРИМ. АВТ.)). ТАКЖЕ ИЗВЕСТНО, ЧТО МЭТ - ЕДИНСТВЕННЫЙ, С КЕМ TBL ВИДЕЛСЯ ВЖИВУЮ.
  
  В ХОДЕ СЛЕДСТВИЯ В КОМНАТЕ МЭТА НА ЕГО КОМПЬЮТЕРНОМ СТОЛЕ БЫЛА НАЙДЕНА ЗАПИСКА. РОДИТЕЛИ ПОДТВЕРДИЛИ, ЧТО ПОЧЕРК ПРИНАДЛЕЖИТ ИХ СЫНУ. СОДЕРЖАНИЕ ЗАПИСКИ ЛАКОНИЧНО. ЕСЛИ ТЕЗИСНО, СУТЬ ЕЕ ТАКОВА: МАМА, ПАПА, Я ВАС ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ. Я УХОЖУ, ЧТОБЫ СТАТЬ ЛУЧШЕ. ПОТОМУ ЧТО ТАМ Я СМОГУ СДЕЛАТЬ СЕБЯ, СМОГУ ОТШЛИФОВАТЬ И ПРИБЛИЖУСЬ К БОГУ, КАК ГОВОРИЛ TBL. ТОЛЬКО НЕ ВИНИТЬ ЕГО, ОН ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ И РАСКРЫЛ МНЕ ГЛАЗА НА МНОГИЕ ВЕЩИ. А Я БУДУ ХОРОШИМ. И ДАЖЕ ЕЩЕ ЛУЧШЕ. ЛУЧШЕЙ КОПИЕЙ СЕБЯ, В ЛУЧШЕЙ ЖИЗНИ, В ЛУЧШЕМ МИРЕ. ПРОСТИТЕ, ЧТО ИСПОРТИЛ ВАМ ПРАЗДНИК.
  
  ДЛЯ СПРАВКИ: TBL - ЮТУБ-КАНАЛ ЧИСЛЕННОСТЬЮ В 500 ТЫСЯЧ ПОДПИСЧИКОВ, ВЕЩАЮЩИЙ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО НА ТЕМЫ ЭЗОТЕРИКИ, БИОХАКИНГА, АПГРЕЙДА ЛИЧНОСТИ, ПСИХОЛОГИИ. АВТОР КАНАЛА В ПРИНЦИПЕ ЛЮБИТ ГОВОРИТЬ О ЛЮДЯХ, О ТОМ, КАК СДЕЛАТЬ ЧЕЛОВЕКА ЛУЧШЕ, БОЛЕЕ ОПТИМИЗИРОВАННЫМ. ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, ЧТО ОН ИЗ НАШЕГО ГОРОДА, НО НИКАКИХ ПОДТВЕРЖДЕНИЙ ЭТОМУ НЕТ. ИЗВЕСТНО, ЧТО ОН НЕСКОЛЬКО РАЗ ВСТРЕЧАЛСЯ С МЭТЬЮ МАУНТОМ, ДАЖЕ ВИДЕЛСЯ С ЕГО РОДИТЕЛЯМИ, НО ФОТОГРАФИЙ, ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ ЭТО, НЕТ, Т. К. TBL ЗАПРЕЩАЛ ДЕЛАТЬ С НИМ ФОТО И ИМЕТЬ С СОБОЙ ТЕХНИКУ СЛОЖНЕЕ КНОПОЧНОГО ТЕЛЕФОНА БЕЗ КАМЕРЫ, А ВСТРЕЧАТЬСЯ ПРЕДПОЧИТАЛ В БЕЗЛЮДНЫХ МЕСТАХ, НЕ ИМЕЮЩИХ ПОБЛИЗОСТИ КАМЕР ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЯ. ВЫПУСКАЛ НЕСКОЛЬКО РОЛИКОВ, В КОТОРЫХ БОЛЬШИНСТВО ИЗ ЕГО КОММЬЮНИТИ УЗНАВАЛО НАШ ГОРОД И ОКРЕСТНОСТИ, НО ЭТИ РОЛИКИ МОГЛИ БЫТЬ СДЕЛАНЫ ВО ВРЕМЯ ВИЗИТА К МЭТЬЮ И ПРЕБЫВАНИЯ В ЗДЕШНЕЙ ЧЕРТЕ. ЕМУ ОКОЛО 30, ИМЕЕТ ШИРОКИЙ ДИАПАЗОН ЗНАНИЙ В СФЕРЕ ЭЗОТЕРИКИ И ПСИХОЛОГИИ, ВЫДЕЛЯЕТСЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬЮ И, НЕСМОТРЯ НА КОНТЕНТ, ТРЕЗВЫМ ВЗГЛЯДОМ НА ВЕЩИ. СПОСОБЕН ПРИТЯГИВАТЬ АУДИТОРИЮ И БУКВАЛЬНО ОЧАРОВЫВАТЬ ЕЕ ПОДНИМАЕМЫМИ ТЕМАМИ И СТИЛЕМ ПОВЕСТВОВАНИЯ. ИМЕЕТ ЗАДАТКИ ЛИДЕРА, УМЕЕТ ТЯНУТ ЗА СОБОЙ ЛЮДЕЙ, ОДНАКО ВСЕМ ВИДОМ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАН В ЭТОМ.
  
  Я УВЕРЕН, ЧТО ВСЕ ПРОИЗОШЕДШЕЕ С МЭТОМ - НЕ ПРОСТО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. ТОЧНЕЕ, ЭТО, БЕЗУСЛОВНО, УЖАСНО, НО МНЕ ВИДИТСЯ, ЧТО НАЛИЦО - ВМЕШАТЕЛЬСТВО СО СТОРОНЫ TBL. ПРИЧЕМ, НЕ КОСВЕННОЕ, А САМОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ. СВЯЗАНО ЛИ ЭТО С СОБСТВЕННОЙ ПРИВАТНОСТЬЮ ИЛИ ЖЕ ХАЙПОМ? СЕЙЧАС КАЖДЫЙ ПЕРВЫЙ ГОВОРИТ ОБ ЭТОМ ИНЦИДЕНТЕ. КАНАЛ РАСТЕТ ОЧЕНЬ БЫСТРО, Я ДАВНО СЛЕЖУ ЗА НИМ, И ВСЕГО ЗА ПОЛОВИНУ СУТОК НА НЕГО ПОДПИСАЛОСЬ ПОЧТИ 150 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК. НЕБЫВАЛЫЙ РОСТ!
  TBL УМЕЕТ ЗАГОВАРИВАТЬ ЗУБЫ И СПОСОБЕН ВВОДИТЬ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ. ОБСУЖДАЕМЫЕ ИМ ТЕМЫ, ПО МОЕМУ МНЕНИЮ, НОСЯТ РЫХЛЫЙ И СЛИШКОМ АБСТРАКТНЫЙ ХАРАКТЕР, ОДНАКО, КАК ИЗВЕСТНО, ЧЕМ БОЛЕЕ НЕКОНКРЕТНА ТЕМА РАЗГОВОРА, ТЕМ ПРОЩЕ НАВЯЗАТЬ СВОЮ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ. ОСОБЕННО ТОЙ ЧАСТИ АУДИТОРИИ, КОТОРАЯ НЕ ДОСТИГЛА ХОТЯ БЫ СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ. НО ВСЕ МЫ ПОМНИМ ДЕБАТЫ TBL"А С УЧЕНЫМ-ЛЮБИТЕЛЕМ БАКСТЕРОМ ВАНСТОУНОМ О ВОЗНИКНОВЕНИИ И ЭВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕКА, В ХОДЕ КОТОРЫХ ВАНСТОУН БЫЛ РАЗМАЗАН В ПУХ И ПРАХ.
  
  ВОЗМОЖНО, TBL ПОЧУВСТВОВАЛ, ЧТО НА НЕГО РОЮТ. ВОЗМОЖНО, ОН ЧИТАЛ МОИ СТАТЬИ О СЕБЕ И СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ЗНАЛ, ЧТО Я ДАВНО СЛЕЖУ ЗА НИМ. МОЖЕТ, БОЯЛСЯ, ЧТО Я НАЧНУ РАССПРАШИВАТЬ МЭТА, ХОТЯ ЭТО В МОИ ПЛАНЫ НИКОГДА НЕ ВХОДИЛО. ИЛИ ЖЕ ЭТО ВСЕ РАДИ ПОПУЛЯРНОСТИ И МЕДИА-ПОЛЯ? ПОСМОТРИТЕ, КАКОЙ ХОРОШИЙ ПОВОД ЗАЯВИТЬ О СЕБЕ, ПОБЫТЬ НА СЛУХУ И ПРИТЯНУТЬ НОВУЮ АУДИТОРИЮ! УВЕРЕН, В СКОРОМ ВРЕМЕНИ НАС ОЖИДАЕТ НОВОЕ ВИДЕО И ДАЖЕ НОВАЯ ВОЛНА РОЛИКОВ НА КАНАЛЕ. TBL - ПРЕКРАСНЫЙ МАНИПУЛЯТОР С МАКСИМАЛЬНО ЛОЯЛЬНЫМИ ПОДПИСЧИКАМИ. ОЧЕНЬ УДОБНО ВЫПУСТИТЬ ОЧЕРЕДНОЕ ВИДЕО С КРИЧАЩЕ ПОНЯТНЫМ ПРИЗЫВОМ К СУИЦИДУ, НАЦЕЛЕННОЕ НА САМЫХ ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫХ. СЛУЧАЙ С МЭТЬЮ - НАСТОЯЩИЙ КОШМАР, И ЭТО ПОВОД ВСЕМ РОДИТЕЛЯМ ЗАДУМАТЬСЯ И ПЕРЕСМОТРЕТЬ ИНТЕРЕСЫ СВОИХ ДЕТЕЙ. НЕ ДАЙ БОГ, ЕСЛИ ЭТО НЕ ЕДИНИЧНЫЙ СЛУЧАЙ. МЫ НЕ МОЖЕМ ЗНАТЬ, ЧТО НА УМЕ У ЭТОГО СУМАСШЕДШЕГО. И НЕПОНЯТНО, КАКОЕ ВЛИЯНИЕ ОКАЖЕТ ЕГО КОНТЕНТ НА ЛЮДЕЙ В ДОЛГОСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ.
  
  Я ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ РОДИТЕЛЕЙ ОГРАДИТЬ ДЕТЕЙ (И СЕБЯ ЗАОДНО) ОТ ПРОСМОТРА ВИДЕО ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА.
  ПОТОМУ ЧТО СОЗДАТЕЛЬ ДАННОГО КАНАЛА - МОНСТР.
  Я ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ НЕРАВНОДУШНЫХ ПОЖАЛОВАТЬСЯ МОДЕРАТОРАМ ВИДЕОПЛАТФОРМЫ НА TBL"А. СКРИНШОТ, КАК ЭТО СДЕЛАТЬ, ПРИЛАГАЮ. ВЫ БЕЗ ТРУДА НАЙДЕТЕ У СЕБЯ ЭТУ ФУНКЦИЮ.
  Я ПРИЗЫВАЮ ОРГАНЫ ОПЕКИ И ДЕПАРТАМЕНТ БЕЗОПАСНОСТИ ОРГАНИЗОВАТЬ ПРОВЕРКУ И НАЧАТЬ РАССЛЕДОВАНИЕ ПО ДЕЛУ СМЕРТИ МЭТЬЮ МАУНТА.
  
  ЧЕЛОВЕК, СКРЫВАЮЩИЙСЯ ЗА МАСКОЙ TBL, ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОЙМАН И ОТПРАВЛЕН В ТЮРЬМУ. КТО ЗНАЕТ, НЕ ВИДЕЛСЯ ЛИ ОН ТАЙНО С МАЛЬЧИКОМ НЕЗАДОЛГО ДО ЭТОГО ИНЦИДЕНТА? ЧТО ОН МОГ ЕМУ НАШЕПТАТЬ ИЛИ ДАЖЕ ПРИКАЗАТЬ?
  
  Я УВЕРЕН, ЭТОТ МЕРЗАВЕЦ СПОСОБЕН НА ЧТО УГОДНО.
  
  КАК ИТОГ, МЫ ИМЕЕМ СТРЕМИТЕЛЬНО РАЗРАСТАЮЩИЙСЯ КАНАЛ, МЕРТВОГО ПОДРОСТКА И НЕСЧАСТНЫХ РОДИТЕЛЕЙ. ТАКОВЫ СОВРЕМЕННЫЕ РЕАЛИИ. НЕТ НИЧЕГО ГРОМЧЕ И ВЫГОДНЕЕ, ЧЕМ СМЕРТЬ.
  
  ПОСМОТРИМ, КАК ОТРЕАГИРУЮТ ВЛАСТИ. Я БУДУ ТЩАТЕЛЬНО СЛЕДИТЬ ЗА СИТУАЦИЕЙ И ОСВЕЩАТЬ ЕЕ ЗДЕСЬ, НА СВОЕМ САЙТЕ.
  
  ВЫРАЖАЮ РОДИТЕЛЯМ МЭТЬЮ ГЛУБОКОЕ СОЧУВСТВИЕ.
  
  ЭТО БЫЛ КОГА. ДО СКОРОЙ ПРАВДЫ.
  
  Десятилетний Сандерс Румс сделал уроки и теперь читал блог Коги. Набрел на него совершенно случайно и как-то втянулся. Но ведь случайности неслучайны?
  
  -4-
  
  19 мая, среда
  
  Лен казалось, что ее наполняют теплым топленым молоком в равной пропорции смешанным со сливками жирностью 33 процента, с медом и маленьким кусочком сливочного масла. Эта ассоциация действовала как афродизиак и только усиливала оргазм. В довесок - руки, пахнущие их телами. Ее пальчики возле ноздрей. Она проживает пережитое запахами. Арома-запись, ретроспектива в аромате, телесно-парфюмерная отмотка назад. И все это с примесью хвои леса. Как ей круто!
  Лен открыла глаза. Над ней - бесконечное небо в виньетке хвойных макушек, такое же огромное и красивое, как ее оргазм. Облака - это волны истомы, подчеркивающие удовольствие. В такие моменты ей казалось, что весь мир - наслаждение. Гедонистка по натуре, Лен говорила себе: если и умереть, то только в оргазме. Это ее наркотик. Ее анестезия. Мир, в котором хотелось исчезнуть, раствориться, стать воздухом или даже межклеточным пространством. Обжить этот мир. Небесный мир бесконечных просторов, безлюдный, существующий вне рутины, забот и ограничений. Голубое блаженство с белыми разводами теплого топленого молока. Разве что эта странная тучка, так и не сошедшая с места и... Разросшаяся? Похоже, она обрела формы, такие знакомые и... Прекрати, Лен, не придумывай. Над тобой - целый мир. Да. И вы построите в нем дом. Нет, не дом. Город. Город средь облаков. Красивый и уютный, как Баттермилк. Но не такой... обычный. Красота в спонтанности и неожиданности. Пусть он будет... Вот да, перевернутый! А что, почему бы и нет? Там нет гравитации, нет центра тяжести, нет условностей. Какая разница, в каком положении ты будешь?
  Как красиво! Перевернутый город средь облаков удовольствия. Их город. Сотворенный силой ее неги. Дата-центр удовольствия. Прекрасный город-удовольствие, да. Со своей орбитой, своим притяжением. Центр - они. Их любовь - они. Они - всё.
  Ей не хотелось терять этот мираж, но мягкая волна оргазма опадала, оставляя на берегу нейронов влажную сонливость, а в носу - пахучие кадры случившегося. Лен неохотно открыла глаза. Но не смогла. Глаза УЖЕ были открыты.
  А город не исчез.
  И треск.
  - Что за... - рыкнул Алекс.
  
  -5-
  
  19 мая, среда
  
  У Сандерса закружилась голова. Он пошатнулся, кроссовки обрели жизнь, заимели нервные окончания и дернулись, напуганные громкими стонами Лен Фэйри. Дернулись, увлекая за собой самого Сандерса.
  Надо сказать, парень здорово запутался в паутине эротических междометий, растянутjq по всей поверхности Жуткого леса. Сандерс ГРОХНУЛСЯ. Однако, к его чести, он не вскрикнул (хе-хе), даже когда саданул задницей по зубчатой культе сломанного деревца. Не вскрикнул - и бросился наутек, и провожатым ему было резкое "Что за...", хозяйское такое, мол, кто посмел тревожить мои покои.
  Хорошо еще, что сам Рупор не додумался до каких-нибудь грязных делишек, м? Только представьте, как все повернулось бы, споткнись парень в штанах, спущенных до колен, с торчащей неоперившейся свистулькой.
  Впрочем, юный мистер Румс бежал что есть мочи, но виноватым себя не чувствовал. Отнюдь. Взгляните в его темные зрачки двенадцати лет от роду! Какое в них благородство! Белокурый мальчик с броско большими глазами - разве он может совершить что-то ужасное?
  Нет.
  Спросите у вездесущей бабушки Титы, спросите у Алисии Рут, спросите у армянской семейки Марсян, чьих детей в городе скоро станет больше, чем коренных жителей. Спросите соседей, в конце концов!
  Сандерс бежал, пронзая пустоту между сосновыми стволами. Его топливо - назойливый запах смолы, столь сильный, будто в нос запихали шишек или сделали пирсинг сосновыми иголками. В груди клокотала двойная одышка: первая появилась минуты три назад, когда он наблюдал за Сладкой Парочкой; вторая одышка наслоилась на первую около двух минут назад, когда Сандерс дал стрекача. Алекс его не заметил. Но он ЧТО-ТО ПОЧУВСТВОВАЛ. Рупор знал это.
  Вернемся к благородным глазам. Мистер Румс бежал один, без всякого чувства вины. В некоторой степени он мнил себя героем - как-никак, СДЕРЖАЛСЯ. Да и Лен Фэйри ему нравилась. Казалось, начни он делать что-то нехорошее, светлый и непорочный (забавно-то как) образ Лен помутнеет и испортится. Сандерсу не хотелось бы. Он не опустится до такого. Их дело - их дело. Его дело - его ЧЕСТЬ. Сандерс не желал лишаться нормального взаимоотношения с учительницей, которая, в отличие от старых дурех, воспринимала его как равного и не жалела почем зря. А значит, все самое нехорошенькое надо минимизировать. Как бы ни тянуло утолить сладостный зуд его тринадцатисантиметровой указки совести.
  НО ЭТИ ГРЯЗНЫЕ ДЕЛИШКИ! Господи Боже! Ее пятки, отбивающие ритм, под который подстраивались стоны, эти блуждающие пальчики с накрашенными синим цветом ноготками в форме миндальных слайсов, это сливочно-смуглое правое бедро цвета крем-брюле. Уф. И как быть дальше? Бежать неудобно. Как будто Жуткий лес стал прорастать в его трусах! Не хватало только споткнуться.
  И знаете что? У него закружилась голова!
  Рупор потерял равновесие. Упал.
  О, СПАСИБО ТЕБЕ, ДРУЖИЩЕ! То, что надо! Теперь все каноны дебильных фильмов соблюдены. Ты отлично справился. Наверное, еще и в дерьмо вляпался? Шаблонить - так по полной, по-комедийному. Хоть посмеемся.
  БИНГО! СПАСИБО! СПАСИБО ВАМ, МИСТЕР РУМС. СПАСИБО И ВАМ, МИСТЕР ЛОСЬ, МИСТЕР ГРЕБАНЫЙ ЛОСЬ, ЗА ТО, ЧТО ВОСПОЛЬЗОВАЛИСЬ УСЛУГАМИ НАШЕЙ ВИЗУАЛИЗАЦИИ И РЕШИЛИ НАСРАТЬ ИМЕННО ТУТ. ЗАХОДИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЧАЩЕ, НО ЛУЧШЕ - ПОРЕЖЕ.
  Извини, сосенка, я оставлю свой след. Точнее, НАШ. Ведь мы с мистером Лосем, считай, совершили РИТУАЛ БРАТСТВА. А тебя мазнем как свидетельницу. Боевая раскраска. Ну или ритуальные символы, сама придумай. Здесь был Сандерс Румс, и он облажался. Дважды.
  Оставив позади лес, Сандерс пронесся через ожившую после прохладной зимы траву, игнорируя общепринятые маршруты и, как следствие, свою Корягу. Он стремился в лоно Баттермилка, разлегшегося в низине как тот самый зверек в Божьей Чаше (где Божья Чаша - это состыкованные длани Господни, дарующие тепло, уют и безопасность). Откуда пошла такая ассоциация - не спрашивайте. Люди горазды придумывать образы, не заботясь о благозвучности. Им бы выплеснуть эмоции и впечатления, чтобы получилось максимально полно, - и славненько.
  И пока в глубине Сандерса Румса зарождался третий слой одышки от второго дыхания, сам он думал вот о чем:
  - какой же ты МУДАК (ой, давайте только не удивляться, откуда у пацана его возраста при полном доступе к Интернету и регулярных нападках со стороны одноклассников (не самых умных) такое слово в лексиконе);
  - ты только что сам себя уронил;
  - ты только что создал лосиное дерьмо и вляпался в него - а это все равно что нагадить себе в кровать и потом лечь туда;
  - тобой заманипулировало киноклише;
  - в своей ограниченности и шаблонности ты ухудшил себе жизнь.
  Это первый массив. Но, как известно, люди не мыслят одним слоем (нет, это не отсылка к одышкам, а если напрягает, то замените на "одной плоскостью"). И между строк читалось кое-что еще, куда более удивленное и охреневшее:
  - а кто заставил СП трахаться в лесу?
  - тебе же всегда нравилась Лен Фэйри. Уж не ты ли ПОВЕЛ ее со своим дружочком Алексом, чтобы полюбоваться (БОЖЕ МОЙ ЧЕМ ВОЛОСАТОЙ ЖОПОЙ ЭТОГО ХМЫРЯ ИЛИ ЧТО?!)?
  - не многовато ли для совпадений?
  - ты сучий (см. п. 1 слоя 1) извращуга!
  Был еще третий слой. Он тоже есть у людей. Робкий, но громкий, яркий, но едва заметный:
  - ТЫ ГОСПОДЬ БОГ ТЫ ТВОРИШЬ ЭТОТ МИР И ЕГО СОБЫТИЯ!
  Но слой этот слишком рыхлый для принятия его за чистую правду.
  Конечно, думал Сандерс, в этом городке полно странностей, спору нет. И Румс готов признать, что он что-то понимает, а иногда и служит объектом этих самых ДЕЛИШЕК. Скажем, его импульсы. Действенная штука, зачастую несущая негативный окрас. Но у немого парня, признаемся, было - и есть - мало радостей, чтобы заиметь почву для позитивных всходов. И пьющая мать - это не то удобрение, которое нужно ее сыну, чтобы стать улыбающимся садовником. Но ТО - импульсы. А здесь выходило, что Сэнди будто бы ЗАСТАВИЛ себя падать, ЗАСТАВИЛ голову кружиться, ЗАСТАВИЛ мир перенести эту мерзкую кучу дерьма непосредственно на маршрут Румса. Все бы подошло под самовнушение, но это чертово дерьмо... А что если он сперва увидел кучу, не обратил на нее внимания, но вполне себе заприметил на подсознании, как люди не замечают лиц встречных, но потом видят во снах, и уронил себя? Может, Румс на самом деле додумал это, уже упав, но от шока его сознание перепутало последовательность? Самовнушение? Да нет же. Нет? Ну тогда ты еще больший извращуга, дружище, - взять и упасть на говно, ха-ха! Собственно, с какого бы хрена тебе это делать?
  Перестань, Санд, ты уже говоришь как этот полоумный Найджел Филлинс. Он бы тебе за такие мысли точно влепил бы лайк!
  Но все-таки: кто же прав? Кто главный: мир, позвавший Сандерса, или Сандерс, позвавший мир? Но ведь мир не мыслит, а Румс - очень даже. И мысль была первичнее. Или это мир внушил такие мысли, полностью обустроив СЕТТИНГ (так сказал бы ранее упомянутый Барти Уоррен, помешанный на РПГ-играх "друид" с его школы). Как и любому максималисту, Сандерсу хотелось бы думать, что именно он является движком, а не приемным устройством, исполняющим волю передатчика (в нашем случае - мира).
  Сандерс шмыгнул и вытер нос. Не той рукой, которой нужно.
  - ТВОЮ МАТЬ! ДОЛБАНЫЙ ЛОСЬ! - (Не забываем, он говорил про себя.)
  Пахнущая лосиным дерьмом рука мазнула по ноздрям, шпатлюя свежий воздух. Это стало последней чертой.
  В голове набух красный шар. Насыщенный, цвета крови, подсвеченной ксеноном. Шар нарастал, и Сандерсу оставалось только взять отмычку и тюкнуть по хрупкой стенке его импульса. ГРЯЗЬ. ГРЯЯЯЯЗЬ. Я не обязан страдать один. Совсем не обязан. Чтоб вам тоже было грязно, мерзко и противно! Как мне! Всё из-за вас!
  Шар взорвался. Раскаленные осколки забарабанили по черепной коробке. Будто в вогнутой закольцованной Земле начался мировой обмен ядерными ударами.
  Это был локальный апокалипсис.
  Ибо шар взорвался.
  
  -6-
  
  ПРЕДСКАЗУЕМО, КАК ЧАСЫ
  
  ПРИВЕТ, ЭТО КОГА, И МОИ КОГТИ ЖАЖДУТ НАЖИВЫ.
  
  СПУСТЯ НЕДЕЛЮ ПОСЛЕ ИНЦИДЕНТА С МЭТЬЮ МАУНТОМ TBL БЕЗ ВСЯКИХ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЙ УДАЛИЛ СВОЙ КАНАЛ, А ТАКЖЕ СТЕР ВСЕ СТРАНИЦЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ. НИКАКОГО ФИНАЛЬНОГО ПОСТА, ОБЪЯСНЯЮЩЕГО, ПОЧЕМУ ОН ПРИНЯЛ ТАКОЕ РЕШЕНИЕ, БЛОГЕР-АНОНИМ НЕ ОСТАВИЛ. ЕГО КОММЕНТАРИИ НА ПРОСТОРАХ СЕТИ ТАКЖЕ ИСЧЕЗЛИ.
  
  ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО TBL ЗАМЕЛ СЛЕДЫ. ПОСТУПИЛ КАК ПОСЛЕДНИЙ ТРУС. ОН ДАЖЕ НЕ ИЗВИНИЛСЯ ПЕРЕД СЕМЬЕЙ ПОГИБШЕГО МЭТЬЮ.
  
  ЕГО ЛИЧНОСТЬ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕИЗВЕСТНА. НИ В ОДНОМ ЕГО РОЛИКЕ НЕ БЫЛО НИКАКИХ РЕКЛАМНЫХ ИНТЕГРАЦИЙ, НИКТО ИЗ ЕГО КОЛЛЕГ ПО ЦЕХУ О НЕМ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ, НИКАКИХ КОНТРАКТОВ НЕ ЗАКЛЮЧАЛОСЬ, БАНКОВСКИЕ РЕКВИЗИТЫ ТАКЖЕ В ТАЙНЕ. НЕ УДИВЛЮСЬ, ЕСЛИ TBL НАРОЧИТО СОХРАНЯЛ АНОНИМНОСТЬ И МАКСИМАЛЬНУЮ ПРИВАТНОСТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЛ, ЧТО ИСХОД, ПОДОБНЫЙ МЭТУ, РАНО ИЛИ ПОЗДНО НАСТИГНЕТ ЕГО АУДИТОРИЮ И ЕГО КОНТЕНТ В КАЧЕСТВЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. ПРЕДУСМОТРИТЕЛЕН.
  
  ИНЦИДЕНТ С МЭТОМ ОБСУЖДАЛСЯ В СОЦСЕТЯХ, НА ФОРУМАХ И НОВОСТНЫХ САЙТАХ РОВНО ТРИ ДНЯ. ПОТОМ, КАК И О ЛЮБОЙ ЕДИНИЧНОЙ СМЕРТИ В МИРЕ БЕЗУМИЯ, КАЖДОДНЕВНЫХ УБИЙСТВ И МАССОВЫХ ТЕРАКТОВ О НЕМ БЛАГОПОЛУЧНО ЗАБЫЛИ. КАК И О TBL. РЕАКЦИЙ СО СТОРОНЫ ПОЛИЦИИ НЕ ПОСЛЕДОВАЛО, ГЛАВНЫЙ ОМБУДСМЕН ПРОМОЛЧАЛ, МЭР БУДТО В СПЯЧКЕ. Я ПЫТАЛСЯ СКОЛОТИТЬ ИНИЦИАТИВНУЮ ГРУППУ ПО ПОИСКУ TBL"А И ОГЛАСКЕ ЭТОЙ СИТУАЦИИ, НО ВСЕМ РОВНЫМ СЧЕТОМ ПЛЕВАТЬ. ВСЕМ, КРОМЕ РОДИТЕЛЕЙ МЭТА. В ДАННЫЙ МОМЕНТ С НИМИ РАБОТАЕТ ПСИХОЛОГ.
  
  СО СВОЕЙ СТОРОНЫ МОГУ СКАЗАТЬ ТОЛЬКО ОДНО: Я НЕ ОСТАНОВЛЮСЬ И НАЧНУ СОБСТВЕННОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ, РАЗ УЖ ОРГАНАМ ВЛАСТИ НЕТ ДО ЭТОГО НИКАКОГО ДЕЛА. Я ДОБЕРУСЬ ДО ПРАВДЫ И ДОСТАНУ TBL"А ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ.
  
  СЛЫШИШЬ, TBL? Я НАЙДУ ТЕБЯ.
  
  ЭТО БЫЛ КОГА. ДО СКОРОЙ ПРАВДЫ.
  
  Расследование Коги здорово развлекало его после школьных будней и скучной домашки. Сандерс читал статьи этого скрытного журналиста и не понимал, что же такого мог сказать этот TBL, что какой-то пацан покончил с собой.
  По мнению Румса, это полный бред.
  
  -7-
  
  19 мая, среда
  
  - Любимый?
  - Да.
  - Что это было? За нами кто-то наблюдал?
  - Похоже на то.
  - Хм...
  - Не переживай, - он уже "считал" ее. - Может, опять Уоррен, или как его, по деревьям лазает. А он хрен что заметит. Да и не все ли равно? Что мы, не люди, что ли?
  - Ну. Я все-таки учительница...
  И фея, подумал про себя Алекс.
  - И что, фея? Учителя не занимаются любовью? А детей им аист приносит? А питаются они неудовлетворительными оценками? Кстати, да. Надеюсь, в этот раз получится.
  Конечно же, ее муж говорил о ребенке. Вернее, о зачатии. Лен, если честно, немного раздражало, что в последние четыре месяца Алекс стал относиться к занятиям любовью как к какому-то научному эксперименту - и никакого былого чувственного послевкусия со смакованием деталей процесса. Точнее, последние три месяца, ведь в первый, после их решения о зачатии, он был спокоен и уверен, что все получится сразу, буквально в первый день после месячных, и он даже ни на секунду не озаботился чтением справочных материалов про овуляцию, благоприятные дни и прочие моменты женской физиологии. Лен говорила, убеждала, но Алекс торопился. Куда-то, зачем-то и почему-то. Какое-то ралли, экспедиция, но не нормальный секс. Ну в самом деле, это же не опыты ставить. Да, она еще не забеременела. Значит, природа решила, что пока рано. Чего ж так торопиться-то? Ей-Богу, Лен не удивилась бы, найди она в ворохе его бумаг лист с расчетами - там обязательно будут такие графы, как "Поза", "Время", "Длительность", "День недели", "Что было съедено на завтрак", "Какой фильм просмотрен накануне" и еще примерно двести-триста пунктов, столь же детализированных, сколь и абсурдно ненужных. Утрирует, ясное дело, но подход напоминал изыскания сумасшедшего профессора. Весь этот скепсис и желание продумать каждый аспект не предупреждали возможные провалы, а именно что препятствовали нормальному спокойному зачатию своей проработкой всех вариантов, которые могут привести к неудаче. И ей это жуть как не нравилось. НЕУДАЧЕ, блин! Ну кто так говорит вообще?! Ребенок - не бизнес-план, не долгосрочный проект какого-нибудь медиа-холдинга. Алекс в своем репертуаре - отталкивается от плохого, заведомо не подпуская благоприятный исход. Но так нельзя! Надо мыслить позитивно, и это само притянет хорошее. Зацикливание на упразднении плохого - это все равно зацикливание на плохом, и чем больше ты думаешь об этом, чем детальнее просчитываешь, тем хуже! А он уперся и не понимает. Тот момент, когда обстоятельность и рассудительность только мешают...
  А уж как он относился к ее месячным! Стоило ей выйти из туалета с виноватым лицом и кивнуть, подтверждая вопрос, безмолвно срывающийся с его глаз искрами недовольства, как Лен сразу превращалась в предательницу. Именно так он на нее и смотрит. Для примера: эй, Генри, это был наш общий стартап. Почему ты не сказал о своем решении продать бизнес? Как ты это провернул, если у нас по пятьдесят процентов акций! Генри, ты кинул меня, чувак. Или так: почему ты не сообщил о сделке? Мы же оба учредители и имеем одинаковую долю! Что за хрень, Генри?
  Ей было страшно. Серьезно! Дошло до того, что она начала бояться наступления Красных Деньков. Как будто она взаправду предавала его. Она уже начинала ненавидеть эту часть женской физиологии.
  Ладно, Лен, довольно о негативном.
  Алекс лежал и мирно посапывал, переводя дух, обнимал ее за плечо, а она была на боку и стискивала бедрами его ногу. И слегка шевелила тазом. Точнее, терлась своей аккуратной лужаечкой о бедро мужа. Потому что знала, как ему нравится это покалывающее касание. Знала, что так он ощущает ее СВОЕЙ. Знала, что так их отношения надежнее. Будто бы подкрепляла фундамент или смахивала пыль, чтобы ничего там не засорилось. Ей нравилось принадлежать ему. А усилителем вкуса являлся факт, что ни один из ее бывших и близко не проявлял к ней такого тепла, чувства собственности и МОНОПОЛИИ. Алекс говорил, что у него на Лен ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПРАВА. Что это, если не любовь? Разве это не прекрасно?
  - Любимый...
  Она очень часто называла его любимым. Чаще, чем по имени. А еще она звала его родным. С тех пор как Лен выбрала свою судьбу и покинула Российский Союз, оставив там не только тридцать лет жизни, но и родителей с братом, ей остро требовалась родная душа. И теперь муж компенсировал ей всех. Лен это устраивало.
  (Вы, должно быть, удивляетесь, откуда у русской девушки фамилия "Фэйри"? Ее фамилия в оригинале звучала "Феина", и при оформлении нового паспорта Лен воспользовалась правом перевода для большей благозвучности. Лен (нетрудно догадаться о ее изначальном имени) пытала и отца, и бабушку на предмет возникновения столь необычной фамилии, но никто не был в курсе - ни родственники, ни Интернет. Алекс вообще считает, что все, связанное с Лен, - странно, не как у всех и служит результатом деформации окружающей ее реальности и сопутствующих событий. Да что говорить - ее произношение ничем не хуже местных жителей, а несведущий даже и не отличит, что она принадлежит абсолютно иной языковой группе. А еще у нее очень милые интонации - как будто она всегда спрашивает. Поначалу Алекс постоянно улыбался, когда Лен произносила утвердительные предложения с ноткой вопроса в конце.)
  - Люби-имый!..
  Он вздрогнул. Задремал.
  - Да, маленькая моя?
  А он часто называл ее маленькой. И малышкой. И мышкой. И мышонком. Потому что, ну, она была маленькой. Сорок семь прелестных килограмм при росте в сто шестьдесят девять. Да, она была худенькой и красивой. И это знали все, но сперва это поняла сама Лен. Но еще сильнее она поняла это с появлением в ее жизни Алекса. Никто никогда не одаривал ее теплом и заботой. И всякий раз, когда слышала к себе такие обращения, Лен погружалась в пучину нежности и заново напоминала себе, какой у нее замечательный муж. Который младше ее на два года, но кажется гораздо старше, чем она сама.
  - Это было восхитительно, родной. Я была в облаках и кружила с ними. А потом внизу животика как будто расцвела радуга.
  - Хм, может, наконец-то того...
  Лен промолчала. Уголок ее рта дернулся.
  - Я... Знаешь, я видела город. Только ты не обижайся.
  - На что?
  Лен пожала плечиком и поцеловала Алекса в шею.
  - Ну, что я так отвлеклась во время близости...
  Так мило, что она почти всегда называет секс близостью. Словно боится этого слова. Как будто оно несет что-то вульгарное и грязноватое.
  - Все замечательно же, мышка, не беспокойся. Я рад, что тебе хорошо.
  - Город... - продолжила Лен, и Алекс понял, что его фраза осталась незамеченной для жены. Ей нужно было высказаться. Сейчас ее туманный - как это обычно бывает после секса - взгляд выражал что-то наподобие тревоги. Но не тревоги. Алекса это напрягло: как цифра, обозначающая количество уведомлений на иконке приложения смартфона - вроде бы можно работать и так, но как же тянет открыть и посмотреть, что там! Прочитать и избавиться от назойливого раздражителя! Разобраться, чтобы двигаться дальше, не отвлекаясь на красные маркеры и ярлычки. Потому что Алекс любил устранять все как можно скорее, чтобы спокойно ДВИГАТЬСЯ ДАЛЬШЕ. - Такой красивый... В облаках. И я летала в нем. Он был очень похож на наш, на Баттермилк. Там была Башня. И Сторож. И Колокольня Святой Елены. И Антенна. И может даже утес. А потом я полетела вверх ногами. Или это он был перевернутым... Я не очень поняла, потому что кругом синело одно небо. И облака.
  Алекс склонил голову и увидел, как Лен сосредоточенно смотрит в небо. При этом она говорила так заученно, хоть и сбивчиво от бури эмоций, будто считывала текст, например, вон с той тучи. ВСЕ С ТОЙ ЖЕ, БЛЯХА-МУХА, ТУЧИ! Вот ведь упертая!
  - То есть, он совсем был похож на наш, понимаешь?
  Надлом в нотке. Словно хрустнули крекером.
  - Понимаю, Лен. Меня тоже иногда уносит.
  - Просто... Такое чувство, что я вижу его и сейчас.
  Алекс улыбнулся. Умилился. Прижал к себе.
  - Ты моя мечтательница!
  Да, мечтательница. Она любила сочинять. В смысле, всякие истории. Успела пару раз издаться в РС (Российском Союзе. Давайте условимся именно на таком сокращении). Но прямо сейчас она не мечтала и не сочиняла. Сейчас она видела все как никогда ясно. Ее зрение улучшилось. А это значит, что скоро... Ой, месячные... Не буду пока говорить Алексу. Блин!
  - Что с тобой, малыш?
  Он никогда не повторялся. И всегда называл ее по-разному, но одинаково мило. (Хотя, полагаю, тошнотворненько и приторно для остальных, в том числе и вас, - недаром же их прозвали Сладкой Парочкой.)
  - Не знаю... - Знает. - Может, встревожилась. Как-то не по себе... Будто не до конца проснулась.
  Алекс провел рукой от ее грудок до лобка. Лен тихо простонала и стерла тревогу улыбкой.
  - Кажется, не сплю.
  - Вот именно. Пойдем домой?
  - Да, любимый, пойдем.
  И они оделись и пошли обратно. Он - весь в статистических расчетах, дрейфуя по водам гипотетических возможностей и надежд; она - бережно несла его семя, ощущая теплый комочек внутри себя. Периодически нюхала ладошки. И улыбалась. Да, улыбалась, но старалась не смотреть на... На... Ладно, пугливая, не бойся, ну же. НАВЕРХ. Наерх она боялась посмотреть, куда же еще. Заботливый муж стиснул ее ладонь, пребывая в полной уверенности, что Лен тревожится по поводу некоего вуайериста-шпиона. Лен вообще часто тревожилась по любому поводу, однако Алексу до мирских забот столь мелкого уровня не было дела. Они клевали его, как стрелы с пластиковыми наконечниками броню динозавра, и отлетали, а потом Алекс шел по ним, слыша хруст. Это было их Парадоксом Взаимосвязанного Непонимания - одна мыслила глобально-позитивно, но постоянно переживала по нелепым мелочам, второй - мыслил с позиции ОККУПИРОВАННОГО, но не парился над какими-то эпизодическими недопомехами, стараясь искать плюсы во всех ситуациях.
  - Хей, Лен, - окликнул он, выуживая ее из толстых зыбучих слоев переживаний и дискомфорта.
  - Да?
  - А ты красивая!
  Она прильнула к нему. Поцелуй меня. Спасибо. Да, я сама знаю, что я красивая, но почему бы тебе не подчеркнуть это своим поцелуем и ладонью. Лен воспринимала ладони Алекса как физиологический сканер подтверждения красоты. Как-то она сказала об этом, на что получила от мужа ремарку: НЕИЗМЕННОЙ красоты. А если неизменной, спросила тогда Лен, то почему нужно подтверждение? Для удовольствия. Это эгоизм, дорогая. Я будто каждый раз вылепливаю тебя заново. Ты же видишь свою фигурку.
  И она видела.
  Алекс любил ее поцелуи. На вкус они были как родниковая вода.
  НО: не отвлекаемся; успеем еще обсудить и Парочку, и остальных.
  Они покинули лес и вновь вступили на территорию жаркого солнца, потихоньку готовящегося на короткое время уступить место луне.
  - Гляди. Кажется, наш наблюдатель побежал напрямую, - Алекс указал на примятую траву справа от тропинки.
  - Ну и зря он. Для кого дорожки-то?
  - Хех, дорожки на утесе. Природа явно удивляется такой прилежности.
  Лен, однако, была серьезной.
  - И пусть! Если мы не будем показывать приезжим, как и где ходить, они тут все вытопчут, как...
  - Как бараны! - не думая, подхватил Алекс.
  Лен помедлила, взвесила и кивнула. И оба рассмеялись.
  Они прилежно пошли по вытоптанной народной тропе, которая там в лесу встречалась со своей сестрой-перпендикуляром, превращаясь в Заплатку. А перед их ногами тропа плавно сворачивала вправо и шла вниз по скользкому склону.
  Стоп. А почему скользкому?
  - Такое ощущение, что прошел дождик, - сказал Алекс. Его взгляд упал на туфли Лен. На них прозрачными жучками сидели капли. Видать, пристали при выходе из леса. - Да.
  - Странно. На небе ни тучки. Да и я все время смотрела на облака... Как-то быстро и внезапно.
  - Просто Бог долго терпел.
  - Перестань! Ну зачем ты опять шутишь про это?
  - Ну прости. Держись за мою руку, тут скользко.
  Тропа переросла в грунтовую дорогу, сейчас немного раскисшую. Она соединяет подступ к Волчьему утесу и шоссе 97, окаймляющему с запада восточную часть полуострова. Асфальтовая нить, на которую нанизаны прибрежные города. Между утесом и шоссе - пансионат "Теплый вдох", огороженный двухметровым забором. Небольшой комплекс из пары корпусов, нескольких пристроек и уютного внутреннего двора - с беседками, скамейками, столами для барбекю и шезлонгами подле бассейна. На его территории уже можно встретить с десятка полтора стариков и людей, близких к пенсии. Говорят, здешний воздух целебный, вот и едут сюда всякие противники антибиотиков и курсов лекарств, особенно если те стоят вдвое дороже, чем двухнедельное пребывание здесь со всеми процедурами и тремя полноценными приемами пищи, включенными в цену путевки. Молодежи меньше - она предпочитает города поактивнее, поживее, как, например, Саммервилль и еще с десяток похожих, а в Баттермилк приезжают в основном по вечерам и на выходных - искупаться, прикупить креветочных чипсов или креветочного масла, отдохнуть на крыше какого-нибудь ресторанчика, любуясь закатом, а потом отправиться в арендованный домик у самого моря.
  СП как раз вышла к пансионату.
  - Не знаю, по-моему, жить за забором, как скот, да еще и в таком месте, это преступление. Хотя другого пансионата все равно нет.
  - Зато спокойно, - возразила Лен. - И воздух вкусный.
  - Да а чего тут может быть неспокойного? Маньяков у нас нет, аномалий тоже.
  С маньяками, дорогие мои, он оказался прав. Нет здесь ни убийств, ни насильников, ни прочих преступников - в той же сторожке, например, ни разу не находили не то что трупа, а даже следов крови. Этот город немножко о другом.
  - А дождь? - Лен хотела бы спросить и про город, который НАД, но не стала. Давайте сперва разберемся с ЭТОЙ аномалией.
  - Тучка. Была и рассосалась. Ну, кроме той, но она, по-моему, уже померла. Это природа, Лен, у нее свои причуды. Вон, солнце вовсю светит.
  - Найджел бы сказал, что кому-то стало жарко и он призвал дождь.
  - Либо кто-то очень грустил, а мир подхватил настрой и завел ту же шарманку. Подыграл. Знаю я эти теории.
  - Ну не такие уж и теории, - неуверенно, но с претензией сказала Лен, шаркнув по траве у обочины. На закругленный мыс туфельки вновь налипли жирные капли, заигравшие на солнце алмазным блеском.
  - И пожалуйста. Я не против. Вот, например, нас же дождь не застал. Это потому что я не хотел, чтобы нам мешали.
  Лен нахмурила тонкие бровки.
  - А тот, кто следил за нами?
  - Хм. Наверное, я очень сильно хотел похвастаться красавицей-женой.
  - Теперь буду не хотеть, чтобы ты хвастался.
  - Главное - оставайся такой же прекрасной! - Алекс внезапно рассмеялся. - А ты тоже начинаешь чувствовать себя Найджелом?
  Лен улыбнулась.
  - Ага. Решила не говорить тебе, зная, что ты к нему не очень.
  - Но вообще, это странно - приписывать все вокруг происходящее к чьим-то хотелкам, полностью повесив законы физики на желания того или иного. Мир бы тогда был полон конфликтов и сошел с ума уже через пару часов.
  А сколько этих миров? - спросила про себя Лен, чтобы не продолжать тему с Найджелом. Нет, эти разговоры не для сейчас. Но все же: кто решил, что люди живут в одном мире? Может, это лишь стыкующиеся кусочки индивидуальных реальностей.
  Со стороны моря донесся крик чайки. Алекс обернулся вовремя - птица летела в сторону города, бодро сверкая в лучах солнца, как брошенная призма.
  - Вон, смотри, Лен!
  Стеклянная чайка как на духу. Лен любила этих птиц с прозрачными, как из хрусталя, клювами и постоянно смеялась, когда смотрела на них. Она называла стеклянных чаек фунчозой, и они оба находили это до нелепости смешным и до жути ассоциативным.
  От пансионата ведет узкая полутораколейная (именно такая) теперь уже асфальтовая дорога, чтобы через почтикилометр (слитно, да) впиться в бок шоссе 97. Шоссе это надежно охраняемо высокими туями и тополями. Довольно часто кроны последних сплетались и в особо яркие дни образовывали теневые оазисы. Совсем редко в их компанию забредали крапчатые пальмы - еще одна местная особенность. Этот подвид пальм очень любим туристами, и открытки с деревьями с зелеными в синюю крапинку листьями продаются ничуть не хуже, чем с изображением стеклянных чаек.
  - Да не к нему я странно, а к его идеям, - неожиданно сказал Алекс. - Фиг с ними, с его видосами, но он, по-моему, свихнулся. Городит чушь на миллионную аудиторию, лишь бы кидала донаты.
  - Не знаю... Мне кажется, ты в нем видишь себя. У вас много похожего, вы оба воспринимаете мир подробно и детально, и...
  - Ты серьезно, малыш? - фыркнул Алекс. - Вот этот отстраненный и замороченный чудак чем-то похож на меня?!
  Лен пожала плечами. Алекс не остановился.
  - Нет, ну что, ты намекаешь, что ХОТЕЛИ дождь больше людей, чем те, кто не желал? Или один хотел дождь сильнее, чем масса тех, кто нет?
  - Возможно. Только не повышай тон, пожалуйста.
  - Тогда за счет чего он сильнее? Что еще за маг воды такой?
  - Ты вот со скепсисом, а я помню год, когда мы познакомились. В тот год я до ужаса не хотела покупать зимнюю обувь - она какая-то вся некрасивая и громоздкая. Тогда мы с тобой и познакомились, и больше холодных зим я не знала. Потому что тут их толком и нет. И что ты на это скажешь?
  - Хм. Что нас познакомили криворукие башмачники? Что нежелание обуви сильнее желания любви? Что ты думала не обо мне, а о собственном комфорте? Я могу много чего сказать, фея, но не все из этого тебе - и мне - понравится. Каждому событию можно придумать с десяток версий и интерпретаций: от причины до способа. Трактуй как тебе удобно и приятно. Я предпочитаю думать, что нас свела судьба. Что мы как-то синхронизировали наши позывы к отношениям, со всеми требованиями и желаниями, и сцепились. Потому и любим друг друга так бешено. И в такие отношения ну совсем не хочется приплетать какую-то там обувь. - Он улыбнулся и поцеловал ее.
  О чем я там? А, оазисы на шоссе, да. Так вот: в теплую погоду они служат недолгим кровом для перегретых двигателей автомобилей и людских мозгов. Каждые двести метров на шоссе 97 стоят указатели ПОЖАЛУЙСТА, НЕ СОРИТЕ, ДАВАЙТЕ УВАЖАТЬ ДРУГ ДРУГА, и в тенях этих знаков любят пережидать жару птицы и дикие кошки. А вот когда пройдет дождь и становится мокро, а ветви тополей переваривают солнечные лучи в пищеводе-фотосинтезе, а если шоссе еще не приехали ремонтировать от ям, полных воды, потому что все сидят в обнимку у моря или пьют в одном из баров, случаются...
  - Твою мать! ДА КАК ЭТО ВОЗМОЖНО-ТО!
  Пежо 307 цвета застреленного в июле зайца промчался мимо, выдохнув в них бензиновой отрыжкой и грязными брызгами. Слишком знакомый Пежо.
  - Он что, специально выжидал, что ли?!
  - Любимый, не кричи, пожалуйста. Ну не услышал.
  - Не услышал?! Окей. А ты? ТЫ тоже не услышала, что он едет?
  - Я... Да, тоже.
  - Что за ХРЕНЬ!
  Алексу было плевать на испачканную одежду и присосавшиеся к телу беззубые рты грязевых брызг. На что ему было не плевать - так это на подлость и абсурдность ситуации. Машин нет, в воздухе тишина, а они идут вдвоем и не слышат, как из-за НЕЗНАЧИТЕЛЬНОГО поворота выскакивает чертов Пежо, проезжает мимо них, и заднее колесо КАК БУДТО САМО виляет в сторону и попадает в колдобину, в которой уже созрел прохладный мутный снаряд, только-только начинающий теплеть от нагретого за день асфальта.
  - ЭТО ЖЕ НАЙДЖЕЛ! ВОТ СУЧЬЯ ЖОПА! Что за приколы?!
  Лен нахмурилась.
  - Может, это он следил?
  - Не думаю. Ему, по-моему, вообще пофиг на все. Но знаешь, не нравится мне это. Слишком странная цепь обстоятельств. Они настолько случайны, что неслучайны. Так не бывает.
  - По-моему, дождик ты объяснил просто прекрасно, - с совсем малюсенькой толикой насмешки сказала Лен.
  - Я пытался занять позицию рационалиста. Которую только что пошатнули. Потому что я НЕ ХОТЕЛ, чтобы меня облили. Ты, думаю, тоже. Неужели найдется человек, который хотел, чтобы нас окатили грязью ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО? С Найджела спроса никакого - он и так шизанутый, ему до людей и нет дела.
  И пока Алекс раздумывал, почему весь мир против него и с такими нелепыми и дурацкими ситуациями ему только и уготовано, что пребывать неудачником, в голове Лен робким мышонком все-таки промелькнула мысль: кто-то хотел, чтоб нас облили.
  Промелькнула - и скрылась в норке, только хвост скользнул по полу.
  - Еще и эта чертова туча!
  Лен тоже смотрела на нее. И пусть с такого расстояния ничего не разобрать, но она летала и видела.
  Нет, любимый, никакая это не туча.
  
  -8-
  
  19 мая, среда
  
  Балахоны - это круто. Это как будто ты и маг, и убийца, и в рубашке, которую надевают под доспехи. Ну и капюшон-подшлемник. А броню, типа, можно выдумать, уж с этим проблем никаких. Правда, при его 80 кг и росте в 163 см комплекция позволяет быть только магом. Или толстым крадущимся убийцей. Но хрустящие под туристическими ботинками ветки громко оспаривали такое предположение. Ну и ок, магом - значит, магом. А еще лучше - друидом. Барти Уоррен - звучит довольно неплохо. Если, например, поменять БАРТИ на БАРТИУСА, то вообще крутяк. Сразу +10 к репутации и +15 к урону от заклинаний магии природы.
  Прямо скажем тучноватая комплекция не мешала Барти ловко залазать на огромный тополь, прозванный им, как друидом, Сторожем, который будто приподнимался на цыпочках и глядел поверх густых крон деревьев Жуткого леса, наблюдая, все ли хорошо и спокойно, пока Барти в школе или делает домашнюю работу. Ведь кто-то же должен присматривать за лесом - его обителью, местом, куда Барти заскакивает после школы, чтобы и прочитать тот или иной параграф, и перекусить купленным по пути в гипермаркете "Мы с вами" излюбленными прохладными онигири, и погрузиться в новенький фэнтези-роман, и, наконец, снова вернуться к РУЛБУКУ - своду правил по разрабатываемой им настолке.
  Рулбук, следует заметить, штука сугубо любопытная. Толстенная потрепанная тетрадь, некогда бывшая скетчбуком, но быстро переросшая в нечто большее. Мягкий, но прочный переплет, множество страниц из крафтовой бумаги хранили десятки зарисовок, сценок, моделей гипотетических и нереализовнных игр, всякие отрывки из вымышленных историй, справочную информацию по разным ЛОРам, осколки правил, дизайн фигурок, типы игровых полей и бла-бла-бла. Настольная книга Бартиуса. Гроссбух. Нет, не так. Книга Таинств! И все это самыми разными чернилами - черные, синие, зеленые, красные, от шариковых ручек, гелевых, перьевых. Полная визуальная мозаика!
  Но это второстепенно (при всей-то любви Барти к настольным играм), ибо больше всего на свете его занимали правила ЭТОГО мира. Точнее, по каким законам он существует. Он видел мир как Игру, а, как известно, в правилах любой игры есть бреши, и про себя себя Барти называл свое хобби ВЗЛОМОМ МИРА, но пока что это больше походило на созерцание и изучение с редкими экспериментами. Он пытался выявлять закономерности между событиями, пытался понять, может ли одно всегда вытекать из другого и оставаться неизменным. Можно ли обмануть закон подлости (да, можно), может ли Баттермилк, который Барти видит как ожившую настолку, иметь алгоритмы и когда, елки-палки, Барти, на правах гейм-мастера, начнет управлять партией и, ну, манипулировать ходом событий.
  Однажды он сидел на Стороже и изучал лес. Это было около шести лет назад. Он увидел наложенный на лес крест дорог и выкрикнул: "ЗАПЛАТКА!". Да так яро, что чуть не свалился с дерева. Но удержался. Он плохо помнил события тех давних лет, но точно знал: трубил он о своей находке повсюду - и в "Мы с вами", и в кинотеатре "Паром", и у входа в торговый центр "Морской Молл", и через забор возле курилки у Морского Института Баттермилка, и когда бежал по набережной, и орал об этом со смотровой площадки утеса, а посетители Высокого парка (а, не упомянул ранее - это такая детская площадка на макушке Волчьего утеса) в недоумении поворачивали головы и с неодобрением слушали сумасшедшего пухляша. И совпадение ли, но вот Барти Уоррену пятнадцать, а две вещи с тех пор остались неизменными: он все такой же пухляш - это раз; перекресток дорог в лесу так и зовется Заплаткой - это, собственно, два. Отличие в одном - так теперь говорит весь город. И, в общем, есть еще парочка вещей, которые как будто подчинились игровому восприятию Барти, но он был не столь смелым, чтобы признать СВЕРШЕННОЕ своей манипуляцией или искажением видимого. Не мог же он задавать параметры, как в РПГ. Кстати, следует заметить, что РПГ - это еще и прозвище Барти, вполне заслуженное, между прочим. Не только за любовь к настолкам и выдуманным мирам. Барти сам как будто бы живет на границе двух реальностей и микширует реальную жизнь с фэнтези-набором.
  На Стороже Барти и заприметил Сладкую Парочку. Точнее, эльфийку Лен Фэйри - тоненькую очаровательную женщину, которую и женщиной-то трудно назвать. Вроде бы ей уже около тридцати, а выглядит как девочка. Барти сравнивал Лен с другими сверстницами и видел страшную пропасть во внешности. И когда мисс Фэйри приехала из своего Эльфийского Края, который остальные называли Российским Союзом, когда устроилась в школу номер два и когда Барти Уоррен впервые увидел ее, то решил: в его Игре появился новый персонаж. Эльфийка. Он мог поклясться, что слышал от ее Темного, что и он называет ее так. И это, ну, здорово и приятно.
  Бартиус благословил и пожелал им хорошего похода, чтобы на их пути не было врагов, чтобы погода услужила, а лес был гостеприимен. Они явно куда-то торопились, во всяком случае Темный.
  Как-то Барти подумал, что ему самому неплохо подошла бы роль друида - настолько он покровительственно взирал на ПОСЕТИТЕЛЕЙ Жуткого леса (его владений, понимаешь). Это, конечно, не роль Старшего Друида, занятая Крисом Ворином, но тоже вполне.
  Барти, как и подобает герою фэнтези, задрал голову и посмотрел на солнце. Потихоньку алеет, тускнеет. Скоро в городн начнет темнеть. И придется идти домой. В очередной раз выслушивать от отца и вечно поддакивающей матери, какой Барти толстый, почему бы ему не побегать, ну хотя бы на беговой дорожке наверху, сын, ты уже в том возрасте, когда пора нравиться девочкам, да перестань, он опять запрется сейчас у себя и будет играть в свои картонки, как настоящий мужчина.
  Ужас. Как не хочется. Его рулбук - то ли про выдуманную игру, то ли про реальную. Но все так тесно сплетается, что, наряду с его параллельными фильтрами реальности, правила будут так же гибки и смежны. Но до этого далеко.
  Барти проглотил ком расстройства.
  После, уже на выходе из Леса, когда внизу показались Пустоши (пустырь за гипермаркетом) и Ярмарка (непосредственно "Мы с вами"), Барти решил, что настоящая Игра не должна быть абсолютно спокойной, а интерес к ней должен подогреваться какими-то ивентами (локальными мероприятими, если попроще). Не войнами, конечно, но всякими небольшими сражениями и необычностями.
  Он, как герой, должен регулярно подтверждать свое геройство. Ну и мастерство над Игрой. Ведь меч нужно регулярно точить, чтобы он не затупился. Барти нужно убедить себя, что он Способен. Убеди себя - а потом убедишь остальных. Сперва важна вера в свои силы.
  И надо бы удивиться, но Барти совсем и не удивился, когда его взор заполонил яркий свет Драконова Дыхания Железного Дракона. Ксеноновых фар, короче. Машина была повсюду и везде и, похоже, неслась прямо на него. Она взялась из ниоткуда, и рев мотора, смешанный с визгом тормозов и трением шин по раздолбанному асфальту, навалились внезапно, будто давно изнемогали от нетерпения. Барти мало чему удивлялся. Он воспринимал все как данность, которую надо переварить. Есть и есть.
  Хотя какой "есть и есть"? Это же сражение! Чудовище на его пути! Не можешь победить - прогони! Опыт зачтется в любом случае. Станешь сильнее.
  Наш друид поднял руки, рюкзак в страхе прилип к мокрой от пота футболке, и с губ слетела какая-то непонятная, но абсолютно уверенная тарабарщина. В салоне тряхнули длинной белой (для Барти - седой) шевелюрой, выматерились заплетающимся языком и рванули влево. Пежо 307 цвета пепла, припорошившего базальт, испуганно - а то и трусливо, ха! - улизнул с дороги и невнятной походкой (поездкой?) помчал в окружную, огибая Ярмарку.
  Барти снова вмешался в правила игры. И снова сработало.
  Он проследил за автомобилем, пожал плечами и пошел себе дальше. Вы представляете, у него даже сердце не ускорило ритм! Остаточная мысль после всех событий была такова: Найджел Филлинс снова пьян. Барти не переживал, что его знакомый может разбиться - в это не верилось, и он вообще не допускал мыслей с нехорошим исходом. Так Игроки будут в безопасности. Это в его же интересах. А Найджел - хороший Игрок, нестандартный. Игроки живы - Игра продолжается.
  Только что Игра сильно встряхнулась.
  Голова Барти взорвалась болью.
  
  -9-
  
  19 мая, среда
  
  Сандерсу казалось, что что-то произошло. А именно: ИМПУЛЬС вышел на свободу и СРАБОТАЛ. Он и не думал ошибаться - уверенность в успехе подпитывалась накатывающим волнами запашком от кроссовки - КРОССОВКИ? Я ЕЩЕ И НАСТУПИЛ В ЭТО ДЕРЬМО? АХАХАХАХА! - оскверненной то ли лосем, то ли все-таки им (через мир и лося, а не ПРЯМ ИМ). Хрен его разберешь с такими выкрутасами.
  Отнекиваться глупо - он захотел отомстить. Ладно, не столько Лен Фэйри, сколько этому Алексу (но было бы неплохо, чтобы досталось ВСЕМ). Имея в виду всех, он имел в виду не только Сладкую Парочку. Во всяком случае, Сандерс не конкретизировал, а в юрисдикцию его ИМПУЛЬСОВ входил Баттермилк со всеми его жителями. Потому что НЕХРЕН.
  Мистер Румс прошлепал по шоссе 97 до ближайшей таблички ПОЖАЛУЙСТА, НЕ СОРИТЕ, ДАВАЙТЕ УВАЖАТЬ ДРУГ ДРУГА и с помощью острого бока металлического листа знака соскреб остатки своей неудачи (блин, или удачи, если он сам наколдовал и оно получилось?!) со снятой кроссовки, и через некоторые сотни метров свернул направо, по ответвлению от шоссе с высоким тощим столбом, на котором написано НА БАТТЕРМИЛК, и под аркой целующихся тополей, в перпендикуляре, на обочине нестояла-нележала здоровая креветка из известняка, и она приветливо махала лапками, устроившись поверх надписи ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БАТТЕРМИЛК. Прям как позирующая фотомодель на пляже.
  Ах, ну наконец-то мы внутри Баттермилка. А то все вокруг да около. Люблю я этот город, черт возьми! Хороший он, теплый, ламповый. Люди в большинстве своем милые и приветливые. Со своей чудинкой, правда, но все же. Ну и с медлительностью, присущей людям периферии вдали от столиц и шумных городов. Мне особенно нравится здесь речка Быстрянка, берущая начало где-то в горах и весело протекающая через весь Баттермилк. Из-за нее здесь имеются несколько мостов, и в этом есть что-то романтическое и сказочное.
  Контуры креветки начинали размываться; заходило солнце. Ну а то, что лежало под подошвами Сандерса, звалось Сквозной улицей и пролегало, собственно, сквозь город, чтобы на том конце свернуть налево и вновь влиться в разгоряченную артерию шоссе 97. Чуть дальше после креветки справа от улицы расположился гипермаркет "Мы с вами" с небольшим, но все равно бесполезным придатком - парковкой. Видимо, арендаторы решили, что сюда будут заезжать с шоссе какие-нибудь дальнобойщики или просто потребители. Но нет. К пустырю за гипермаркетом, кстати, подводил левый отросток Заплатки (не самый популярный и не шибко-то живописный - обособленный мусорными баками и прочим хламом). Никто не знал, что однажды здесь все заасфальтируют и воздвигнут огромный магазин.
  В общем, с этой креветочной точки Сандерс видел город, который уходил вниз. Точнее, его зримую часть, ибо Баттермилк - город рельефный. Вдали (хоть из-за размеров городка говорить "вдали" и не совсем верно, но все же) высились Башня и Антенна (круглое здание бизнес-центра и телевышка соответственно), а позади них, у самого берега, маячили крыши гостиничных апартаментов "Наши гости". Но обо всем этом попозже. Довольно экскурсий.
  Взглянем более детально: вот идет Сандерс Румс, двенадцатилетний мальчик стандартной комплекции, блондин, большие глаза, штаны с дополнительными карманами сбоку от колен, заношенные кроссовки невзрачно-коричневого цвета, мятая футболка с флагом Японии. Точнее, застиранная белая футболка с вылинявшим красным шаром, напоминающим ИМПУЛЬСЫ Сандерса. Он УГОВОРИЛ маму купить футболку на ярмарке выходного дня пару месяцев назад, подгадав удачный момент, когда Кит Роджерс подлил достаточно бренди в пакет яблочного сока Бэтси Румс, окосевшей от полученного коктейля более чем быстро. Зато она купила сыну футболку без бонусных пререканий. Но это же флаг Японии, Санди! Сандерс махнул рукой. Ты уверен, сынок? Сандерс кивнул. С тех пор ходит только в ней, лишь изредка и с неохотой отдает матери на стирку.
  Никто не знал об этой пасхалке, но Сандерсу и не нужно. Как-то, возвращаясь на перемене из школьного туалета в класс, чтобы дорисовать, что не успел на уроке, он подслушал разговор Лен Фэйри и Алекса Дарка, который притащился к ней, потому что, видите ли, СОСКУЧИЛСЯ. Тогда-то Сандерс и узнал, что этот Дарк у нас, оказывается, неженка, которая считает, что все вокруг смотрят на него. Видите ли, центр Вселенной, пуп земли, король, магнит внимания. Ну-ну. Якобы, Алекс часто видит себя со стороны и старается, чтобы все было безукоризненно (ВЕДЬ НА НЕГО ЖЕ СМОТРЯТ, НУ!). Услышав это от достаточно взрослого мужика (через скоро ему тридцак), Сандерс невзлюбил его. Что за херня - какой-то дурацкий комплекс. В душе Румса проросли корни презрения к этому человеку. Понятно, что с виду ничего не заметно, и душу Алекс раскрывал непосредственно своей жене, но Сандерс здорово разочаровался, узнав, что существует вот такая ПОДНОГОТНАЯ! А сколько таких у каждого? Свихнуться. Та же Лен Фэйри, например, совсем не прочь раздвинуть ножки теплым весенним деньком, вот уж ого-го. Вот вам и пасхалки.
  А сейчас Сандерс попытался поиграть в Алекса Дарка и представить, как он, Сандерс, выглядит издалека: как будто кто-то запустил красный шар для боулинга по ухабистому склону - за счет подпрыгивающей и быстрой походки. Сандерс никогда не любил велосипеды и прочую галиматью и ходил пешком, чтобы не быть жирдяем, как, например, Барти Уоррен, чертов ЛЕСНИК с нестрижеными ногтями, сидящий на своем долбаном тополе.
  Несколькими минутами позже слегка запыхавшийся Румс уже шел вдоль гипермаркета. Перед его носом, виляя задницей, проехал автомобиль Найджела Филлинса. Блогер снова пьян, понял Сандерс и уткнулся в свои мысли. Если сперва он решил идти домой, то как-то незаметно передумал и выбрал промежуточным пунктом Колокольню Святой Елены. Надо сказать, что между РПГ и ним прослеживалось что-то общее. Оба зависали где-то ПОВЫШЕ. И Сторож, и КСЕ были уединенными местами. В отличие от Барти, Сандерс не вдохновлялся чем бы то ни было, не создавал свою игру, а просто сидел, глядя на развалины древнего храмового комплекса, и молчал. И мир вокруг был с ним солидарен. Мир молчал. И это радовало и успокаивало. Они общались молчанием. Это было ЕГО общество. Его беседа. Как здорово. Сделанная из красного кирпича колокольня высилась этажей на шесть-семь, винтовая лестница чудом уцелела, площадка наверху была открыта, и представьте себе: никто никогда оттуда не прыгал. Похоже, Баттермилк всех устраивал или же РАЗЛЕНИВАЛ до степени амебы. И даже родители особо не переживали за детей, когда те говорили, что идут гулять на колокольню. Слишком тут все аккуратно. Но вот Сандерс представил, как стоит наверху, смотрит на невнятные горы кирпичей, несущих в себе намек былой геометрии и древних контуров зданий; тихо светит полная луна; он ощущает запах моря и влажной крапивы и делает шаг, а под ногой ничего, и он летит вниз. В падении тело переворачивается так, что в момент приземления его голова будет воткнута строго вертикально в землю. И вот конец близок, а Сандерс высматривает своими большими глазами острый осколок камня, который метит ему прямо в макушку. В темечко. Внезапно Сандерс передумывает и не хочет никуда лететь, но поздно. Ему страшно. Камень в голову - это, должно быть, очень больно. Зачем он шагнул-то?! В последней тщетной попытке он отдергивает голову - ТОЛЬКО БЫ НЕ В ГОЛОВУ ГОСПОДИ ЭТО ЖЕ БУДЕТ ТАК БОЛЬНО - и, вроде бы, избегает камня, но боль все же пришла, жуткая и всеобъятная. Аж заломило зубы и зазвенело в ушах.
  Темнота взорвалась цветным конфетти с длинными шлейфами.
  "Неужели реально?" - подумал Сандерс и схватился за голову. Глаза пока не открыть - сдерживают боль. Он ощупал волосы; под ними ничего - ни крови, ни мелких фрагментов камня.
  Пронесло, показалось...
  Хм, кажется, начала вздуваться шишка.
  Переждав чуть-чуть, Сандерс разлепил веки. Мир огранила тьма, мухами разлетающаяся по сторонам. И в самом центре несфокусированного пространства стоял кудрявоголовый хренов РПГ, с отстраненным удивлением потирающий лоб и смотрящий на него со взглядом, полностью выражающим фразу ЭЙ ТЕБЯ НЕ ДОЛЖНО БЫЛО ТУТ БЫТЬ Я ЖЕ ТАК ХОРОШО ШЕЛ ЧЕГО ТЫ ТУТ ЗАБЫЛ И ПОЧЕМУ ЕЩЕ СУЩЕСТВУЕШЬ И КАК ТЫ ЗДЕСЬ ОКАЗАЛСЯ ВООБЩЕ?
  - Румс, ты чего не смотришь, куда идешь? - несмело и довольно вяло спросил Барти Уоррен, понимая абсурдность возмущений в связи с обоюдностью ситуации.
  Сандерс вскипел. Все, что он мог сделать, это пообщаться на языке взглядов. И, судя по виду жирдяя, Сандерс лидировал.
  - Ты давай это... Осторожнее, чувак... Ходи... - в сторону сказал РПГ и пошел восвояси, стукая ботинками по пустой и богатой на эхо парковке.
  Этот баран даже говорить нормально не может, когда дело доходит до человеческого языка!
  Внутри Сандерса вновь зародился ИМПУЛЬС - ого, подумал Сандерс, так быстро! - и сейчас он бегал по органам, скребясь и ища выход наружу. Как крыса, накрытая ведром. Долго ждать не пришлось. Лицо Румса вспыхнуло, он неотрывно смотрел на Барти Уоррена и про себя процедил: чтоб ты долбанулся! О, как он был взбешен, как раздражен всей тупостью событий - от никчемной слежки до пахучих приключений! ДОЛБАНИСЬ ТЫ.
  Но пришел чих. Сандерс посмотрел на солнце, правда, уже уходящее, и чихнул. Ухватился за физическую возможность выпустить ИМПУЛЬС.
  И освободил его.
  И вскрикнул.
  Потому что, кроме солнца, на небе было кое-что еще.
  
  -10-
  
  19 мая, среда
  
  Мда, этот взгляд надо было видеть. Будто бы Барти выкрал у него душу или лишил способности колдовать, будь Рупор магом. Но, блин, этот взгляд!.. Наверное, хорошо, что Румс немой. Страшно подумать, что бы услыхал Барти в свой адрес. С другой стороны, лучше услышать и забыть, чем запомнить ТАКОЙ взгляд. Ладно, Создатель с ним! Барти было не до того. Вечером он твердо вознамерился засесть за разработку настолки (в который по счету раз...). Если ему позволят. Возможно, в будущем она станет популярной, и у Барти будет много денег за счет любимого дела. Как у Найджела.
  Если ему позволят...
  Побаливала голова, и эта боль осыпала ауру Барти сухой горечью. Он ведь направлялся домой. В это ЛОГОВО. Барти завидовал другим детям - они любили родителей. И это было взаимно. У него же случай особый: его донимали почти каждый день. Похудей, Барти, подстриги ногти, сходи в душ, смени одежду, держи, побрызгайся моим одеколоном, у нас скоро гости. Да, он не красавец. Да, на фоне родителей он больше похож на приемыша. Но где, скажем, их любовь и терпение? Хотя они и говорят, что это мы от огромной любви к тебе, сын, желаем здоровья и всего такого, ведь лишний вес это и нагрузка на сердце, и не только. И на ИХ имидж - говорил отец матери, а Барти подслушал. Уже потом, после очередной встряски. Кажется, его воспринимают как безделушку. Какая нахрен любовь?
  С родителями Барти мы еще столкнемся, но просто поверьте, что на душе у парня была тоска. Аура неприятно мерцала, ныл лоб, остались крупицы брошенного взглядом заклинания Рупора, от которых еще предстоит избавиться... Короче, накрутил сам себя. А дом все ближе. Он уже слышал недовольный тон отца и презрение в его взгляде. Чувствовал, как налаженный им мир трещит по швам и осыпается мелкими осколками.
  - Нет, это не мой мир. Совсем. Мне нужен портал. Ход в другое пространство. Что мне тут делать? Я не для этой Вселенной. Нет, нет. Мне уготовано иное!
  Фразы должны были высосать грусть и развеяться вместе с ней, да только не особо получалось. В конце концов, не найдя ничего лучше, Барти поостыл и спрятался за пеленой отрешения, бывшего с ним некоторое время назад, до столкновения с Рупором.
  И знаете, помогло. Отпустило.
  Он шел по тротуару вдоль высокого забора, облицованного кирпичом. Этот забор отгораживал улицу и сам Баттермилк от Этери-Рич - райского уголка для богатых. Элита города, контраст которой подчеркивал расположенный напротив через Сквозную улицу приземистый и унылый район - Западный Удел, - прозванный Барти Анклавом. Там как будто обитали воры и убийцы, а по ночам практиковались в темной магии (ну конечно нет, но дайте ему помечтать и свизуализировать, он же любит фэнтези и пр.).
  Напряжение между двумя районами чувствовалось едва ли не осязательно. Пожалуй, здесь самая враждебная атмосфера. Идя по Сквозной, чувствуешь себя на прицеле у снайперов, и кажущаяся сладкая жизни богатых - военный маскарад для ослабления бдительности, а там, под землей, маршируют солдаты, собираются армии и вовсю строится огромное орудие всеуничтожения. Ну или нет. Возможно, это все придумано самим Барти. Но в этом месте он обычно ускорялся. Мало ли что.
  Чего далеко ходить - вот идет в своем шелковом полуплатье-полукимоно с нежными узорами из листьев и веточек сакуры Нацука Акияма, прозванная Барти Айз Седай. В "Колесе Времени" Роберта Джордана женщины владели Силой (считай - магией), и она видоизменяла их, не давая понять по чертам лица, сколько лет чародейкам. Так и в случае с Нацукой - поговаривают, что этой нянечке из частного детского сада было в районе 50, но кто всерьез поверит в это, не зная даты ее рождения? Широковатое скуластое лицо без морщин, миниатюрная фигура, легкая походка, черные волосы без намека на седину. И абсолютно юный высокий голос, словно разговариваешь со своей одноклассницей. Барти будто невзначай достал из рюкзака онигири, чтобы оно было на виду. Ему подумалось, что Нацуке будет приятно.
  - Добрый вечер! - поздоровался он.
  Размашисто идущая японка расплылась в улыбке, отчего ее скулы приподнялись еще больше, а глаз стало ну совсем не видно.
  - Датути, датути! - со смешным акцентом сказала она, кланяясь с каждым словом. - Онигиря!
  - Да-а, - Барти был доволен произведенным эффектом. - Обожаю!
  Ее платье вблизи выглядело прям красиво и дорого - ткань буквально СТРУИЛАСЬ, как ручей, блестела на солнце и... Как мантия, в общем!
  - Правирна, парезна!
  И она откланялась. Спешила.
  Это Этери-Рич. Или Дворцы, как именует его Барти.
  А теперь поворачиваем голову налево.
  Западный Удел - место, где, кроме работяг с креветочного завода и не самых зажиточных жителей Баттермилка всегда увидишь кого-то из Марсян! Марсяны (или, по классификации Барти, кобольды) - это семейство армян. Непонятным образом детей Марсян становится все больше и больше, и они просто заполонили район. Половину тамошних магазинов, парикмахерские, хозяйственные, это уж если не брать в расчет рынок "Фрешдэй", где Марсяне сидят почти за каждым прилавком, держали милые эмигранты. Вряд ли они жили так уж бедно, но Западный Удел - не только их БИЗНЕС-среда, но и среда обитания. Тут им комфортно. А кобольды... Ну, потому что такие же юркие, шустрые, чумазые, везде-везде. И угрюмые. Улыбались Марсяне только когда продавали товары.
  Нет, конечно, в Западном Уделе жили не только армяне, но их было так много, что в глаза бросались именно они. Еще и Тихий округ начали оккупировать, а с такой тенденцией к размножению вскоре заполонят весь Баттермилк. Темные, в старой одежде, как будто покрытые пылью, они мало чем отличались от здешних домов и визуально полностью соответствовали им.
  А вот и братья Роджерсы вернулись - главное лицо района. Два брата, не близнецы, но двойняшки. То есть, разные внешности, потому что они не однояйцевые. Но похожи. Посмотрите: здоровые, бородатые, больше всего напоминают рок-звезд, вечно пьяные, с сальными волосами, грубыми руками и преждевременно старыми лицами. Такие они - братья Роджерсы. Такова и половина Западного Удела.
  Да даже растительность в районах разная! Во Дворцах ухоженная, свежая, стройная и изящная, а там - бледноватая, кряжистая, немного вялая, будто ей не хватало солнца, хотя оно трудилось для всех одинаково.
  Однажды трудяги с трущоб Анклава встретятся с богачами Дворцов. И бой произойдет прямо тут, на Сквозной улице, и машины будут отлетать, как раскиданные игрушки, и туи с тополями и пальмами будут гнуться и трещать, и колокола церкви напротив площади Святого Александра будут звенеть как напуганные дети, разнося весть о Страшной Битве двух ненавистных каст, и дрогнет Волчий Утес, и отломится край его, что покроет берег Облачного Моря, и застонет Жуткий Лес, и пошатнутся здания, исходя трещинами и изломами, и полопаются асфальтовые полотна дорог, и иссечет землю, и скрутятся газоны стонущими рулонами, и попадают замертво стеклянные чайки с разрывом сердца, и взметнутся ввысь каменья пляжа, и воссияют в зареве огня самолюбины. А через некоторое время после магической бойни в этой области останутся магические же аномалии, по типу радиации, как в Чернобыле, например, или Фукусиме. И тогда Барти, чувствительный к магическим колебаниям, пройдет по этой улице, и у него закружится голова, и он упадет на спину, опадая, - медленно, будто здешний воздух от концентрации остаточных заклинаний загустел как от желатина. И взору Барти откроется небо, чудесное небо необычного мира, где в небесах парят острова земли. Новосотворенный мир, придаток войны, побочный эффект магических деяний, случайная ошибка, ставшая чьим-то домом, сформированным чистейшими чарами. О да, летающие куски земли, фрагменты иных реальностей. Какие-то из них обжиты, какие-то - нет. Крутящиеся вокруг своей оси, дрожащие, вращающиеся по странным орбитам, перевернутые...
  То, что видел Барти, было странно знакомым. Наверняка он наблюдал что-то такое в играх или журналах.
  Как реалистично-то, офигеть.
  Барти обнаружил себя лежащим на горячем асфальте. Он и вправду упал. Упал и не заметил. Вот так.
  - Чертовы маги, - буркнул он, ухмыляясь. - Тоже мне, блин.
  Он встал, отряхнулся и проморгался. Ну, ничего особенного. Упал - значит, есть на то причина, будем разбираться. Голова кружится, но уже не сильно. Его защита отвела зараженные потоки магии. Он в безопасности.
  - А город был красив, - решил Барти. - Красив... Однажды и у нас будет так.
  Он отряхнул штаны, после задрал голову и посмотрел на небо.
  - Охренеть. - Впрочем, без такого уж удивления (это же Барти). - Ну я же говорил!
  
  -11-
  
  ТРАГЕДИЯ СЕМЕЙСТВА МАУНТОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
  
  ПРИВЕТ, ЭТО КОГА, И МОИ КОГТИ ЖАЖДУТ НАЖИВЫ.
  
  КАК СТАЛО ИЗВЕСТНО БУКВАЛЬНО ТОЛЬКО ЧТО, РОДИТЕЛИ ПОГИБШЕГО ДВЕ НЕДЕЛИ НАЗАД МЭТЬЮ МАУНТА СКОНЧАЛИСЬ. ЭТО СЛУЧИЛОСЬ НА 23-М КИЛОМЕТРЕ ТРАССЫ LR17. ГРЕГОРИ И КАТАРИНА МАУНТ ЕХАЛИ В ТАУЭРБУРГ, ГДЕ ДНЕМ У НИХ БЫЛА ЗАПЛАНИРОВАНА ВСТРЕЧА С АДВОКАТОМ. АВТОМОБИЛЬ ВЫШЕЛ НА ПОЛОСУ ВСТРЕЧНОГО ДВИЖЕНИЯ И СТОЛКНУЛСЯ С ГРУЗОВИКОМ, ПЕРЕВОЗИВШИМ ПЕСЧАНО-ГРАВИЙНУЮ СМЕСЬ. ОТ ПОЛУЧЕННЫХ ТРАВМ МАУНТЫ СКОНЧАЛИСЬ НА МЕСТЕ ЕЩЕ ДО ПРИЕЗДА СКОРОЙ ПОМОЩИ. ВОДИТЕЛЬ ГРУЗОВИКА НЕ ПОСТРАДАЛ.
  
  МАУНТЫ ПЛАНИРОВАЛИ ПОДАВАТЬ В СУД НА TBL И ТРЕБОВАТЬ РАССЛЕДОВАНИЯ НА ФЕДЕРАЛЬНОМ УРОВНЕ. ТЕПЕРЬ ДОБИТЬСЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ ОНИ НЕ СМОГУТ - Я ВАМ УЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО МОЛВА ОБ ИНЦИДЕНТЕ СОШЛА НА НЕТ.
  
  ЧЕСТНО СКАЗАТЬ, Я В ШОКЕ. ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, ЧТО И ГОВОРИТЬ. НЕ ИНАЧЕ КАК ПРОКЛЯТЬЕ НА ВСЮ СЕМЬЮ. НЕВЫНОСИМО ЖАЛЬ ИХ. ЭТО ОЧЕНЬ ТРАГИЧНАЯ И НЕСПРАВЕДЛИВАЯ ИСТОРИЯ, ОСТАВШАЯСЯ БЕЗ СПРАВЕДЛИВОГО СУДА И ВОЗМЕЗДИЯ.
  
  БОЮСЬ, ТЕПЕРЬ НАМ ТОЧНО НЕ ДОЖДАТЬСЯ НИКАКОГО РЕЗОНАНСА И ПРОДВИЖЕНИЯ ПО ДЕЛУ TBL И МЭТЬЮ МАУНТА.
  
  УЖАСНО.
  
  ЭТО БЫЛ КОГА. ДО СКОРОЙ ПРАВДЫ.
  
  -12-
  
  Статье выше - два года.
  Статью выше в то время читал Сандерс Румс. Как и остальные, посвященные ситуации с Маунтами. Вряд ли ему так уж нравился Кога - какой-то скользкий проныра, да еще и, как он сам однажды признался, азиат, вечно сующий нос не в свои дела, находит инфоповод погромче и трезвонит о нем на весь блог.
  Однако Сандерсу нравилась подача Коги, его манера излагаться. Нравилась дотошность, с которой он раскапывал очередное дело. Жаль, что ему не удалось разобраться с TBL"ом и довести расследование до конца. Никакой справедливости.
  Да, справедливости нет. Об этом можете не рассказывать немому мальчику, которого регулярно дразнят в школе.
  В сентябре его родителей вызвали в школу. В ежегодном сочинении "Как я провел лето?" Сандерс подробно расписал ход расследования, обратил внимание на наплевательское отношение властей города к громкой проблеме, мистическое исчезновение блогера, выказал свои увлечения скандальным журналистом и поднимаемыми им проблемами. Классную руководительницу это встревожило, и она настоятельно рекомендовала родителям заняться сыном и организовать его досуг так, чтобы он соответствовал возрасту мистера Румса.
  И вот как обычно подвыпившая мать читает ему скучную лекцию, то и дело сбиваясь и стараясь совладать с размякшим неповоротливым языком, а Сандерс систематически кивает, с разным ритмом, чтобы не было совсем уж роботизированно, а сам ищет этого TBL"а. Единственное, что осталось от него в интернете, это закэшированный в копии страницы сайта аватар - черточки-ленточки, похожие на иероглиф.
  Поисковые запросы отчасти подтвердили его правоту - то была руна, похожая на сложенного из палочек гуманоида, а между ног у него до самой "земли" торчал кол. Интернет назвал эту руну "Эшар", и она призвана "защитить от зла и дать внутреннюю силу". Правда, аватар TBL"а был исполнен в форме восьмиугольника, замыкающимся вокруг руны.
  И больше никаких следов.
  Был человек - и не стало.
  А если и не стало, то нечего забивать память. Выбросить из головы, как TBL выбросил себя из интернета, и жить дальше. Своего дерьма выше крыши.
  
  -13-
  
  19 мая, среда
  
  Сука, херово. Как же, блять, херово! Сколько еще раз надо резко надавить на тормоза и высунуть голову из машины, чтобы наконец-то блевануть? Каждый переулок Баттермилка заблеван Найджелом за его долгую карьеру алкоголика. И обоссан. Сколько еще он будет ПРИСТРЕЛИВАТЬСЯ и КАЛИБРОВАТЬ дозы алкоголя и последующее с ним взаимодействие?! Сколько зашуганных людей должны попасться ему на глаза, чтобы до него хотя бы дошло, что садиться бухим в авто - это немножечко не то, чего ждут от видеоблогера-миллионника, пусть и начинающего терять свой хайп (хотя в день у него до сих пор может набежать по паре сотен подписчиков, а то и больше). И уж явно это не то, чего ждут мирные и ни в чем не повинные жители. Считай, его соседи. Вот сегодня досталось Барти Уоррену - Найджел чуть не задавил его. Не, ну как это? Да и откуда он выплыл, мать его? Ладно, не забыть бы извиниться перед ним (он не забудет; он никогда не забывает ничего, даже когда пьян в жопу).
  Он никогда ничего не забывает. Может, это и к сожалению. Кое-что силится забыть, но оно с ним теперь на всю жизнь. Но что если это реально утопить? Истина, как говорят, в вине. Вот и пусть себе маринуется там.
  Повод нажраться сегодня был просто потрясающим - исполняется два года Приходу Спокойствия, и это не может не радовать. Однако Найджел перешел черту комфортного опьянения. Голову стиснули клещи и шерудили в голове эндоскопом, а в живот воткнули планетарный миксер и врубили на полную скорость. Как он понимал, что черта пройдена?
  1. Приятность опьянения сменялась тревогой;
  2. Голова кружилась слишком сильно, чтобы отмечать этот факт с непринужденной улыбкой;
  3. Подходила тошнота;
  4. Мысли ОТКЛЕИВАЛИСЬ и улетали.
  Последнее было особенно поганым. Это та стадия, когда он терял над собой контроль. Мозг как будто обкладывали ватой, все органы чувств и нервные окончания притуплялись, сознание будто сажали за решетку и заставляли смотреть на то, что делает твой доппельгангер. А сам Найджел скован по всем статьям, и в эти периоды его существование превращается в борьбу за власть над самим собой и возвратом контроля. Ну и главным квестом вспыхивала надпись ОТРЕЗВЕТЬ КАК МОЖНО СКОРЕЕ. Тогда-то он и сам не прочь блевануть, чтобы, допустим, не ложиться спать с полным желудком алкоголя, который не даст покоя и во время сна, будет отравлять его тело, и на утро он проснется дураком. С чугунной головой, мерзким вкусом во рту, фиолетовыми губами от вина, тягостью в душе и, сука, опухшим. Он верил, что после орального опорожнения никакая интоксикация ему не грозит, а отрезвление придет как можно скорее. И ни намека на похмелье! Верил и верил. И не важно, обосновывается это научно или нет. Ему помогало. А это главное. Пусть хоть ночные феи заботились о нем во время сна - похер абсолютно.
  Чаще всего особо длинные отростки морали стучатся в окно сознания Найджела после обильного алкогольного орошения. О, эти всходы прекрасны. Но очень быстро погибают.
  Сегодняшнее сегодня мало чем отличалось от иных сегодней. Он снова косякнул - перебрал вина. Обидно, ведь даже не смешивал. Правда, за последние двое суток его единственным пропитанием был никотин от вишнево-коньячных сигарет Rich Department (RD). А в мини-баре чудом уцелело красное сухое. Спустя десять минут после открытия бутылки и первого глотка (и одновременного опустошения бутылки на четверть) он отправился в "Морской Молл", ибо красное вино пробудило страстное желание сочного мяса с насыщенным вкусом. В гриль-баре "Steak easy" он заказал себе огромный тибон прожарки medium rare и схерачил вместе с бэби-картофелем, приправленным розмарином и шалфеем, и половиной сдобренного ароматным сливочным маслом початка кукурузы с красивыми отметинами решетки барбекю. Там он, кстати, и догнался - персонал в баре был прошаренным, умудренным опытом, и к стейку ему предложили бокал чилийского вина. Оно было таким замечательным, что Найджел заказал аж целую бутылку. Кстати, "Steak easy" - один из дорогущих ресторанов торгового центра, и это весьма спасало Найджела, которого до сих пор (!) преданные и самые ярые фанаты просят время от времени сфоткаться и благодарят за интересный контент (и умоляют выпускать видео почаще, и систематически донатят, благодаря чему Найджел преспокойно откладывает деньги с рекламных контрактов и монетизации видео на парочку счетов). В основном это интернет-знакомые, всплывшие в реальной жизни, но бывает и такое, что кто-то кому-то сболтнет, и тогда в Баттермилк приезжают специально, чтобы найти Найджела и поговорить о ВЫСОКОМ. О, а поговорить есть о чем, вы еще сами убедитесь.
  Но эти приезжие нервировали. Напрягали. Мало ли что за человек попадется? Какие у него намерения? Но пока везло.
  Лофтовый полумрак бара, пропитавший висящие цепи и крюки для подвешивания туш, скрадывал покрашенные в белый разбросанные волосы Найджела, длина которых - с надкусанную ненадломленную спагеттину. В этом винно-дымном сумраке (спасибо, что разрешают курить прямо в зале) мало кто мог увидеть его, проходя по коридору. Что вообще-то здорово. А то иногда, чесслово, он чувствовал себя аквариумной рыбкой, на которую пялится каждый третий. Если он где-то ел, то после первого же запеленгованного взора ему кусок в горло не лез, даже если это кусок мраморной говядины, что сочился розоватым соком и еле сдерживался, чтобы не растаять прям на тарелке. Тогда Найджел сосредотачивался не на еде, а на взгляде, который ощупывал его со всех сторон, проникал в полость рта, сдавливал гортань, вызывал спазмы, копошился во взъерошенных волосах, трогал темные круги под глазами... Короче, такое себе. Найджел этого не любил и считал, что подобное отношение обесценивает человека как человека, трансформируя личность в аксессуар и примочку, бля, для фотки. Радовало одно - средняя зарплата в Баттермилке не столь высока, чтобы посещать "Steak easy" с частотой Найджела, но белые рубашечки и дамы в пиджаках из Централ Дока один хер прибывали сюда на бизнес-ланч или встречу, не стесняясь ни смелого интерьера, ни сигаретного дыма.
  Как бы то ни было, а выблевывать стейк было, сука, жаль. Еще на этапе ПОДЪЯТИЯ полупереваренной еды по пищеводу Найджел почувствовал отдельные кусочки, бьющие о его стенки, хотя black angus зернового откорма был прекрасен и чуть ли не развоплощался на атомы, лежа на языке. Но вот были кукурузины, и в ответственный момент он чувствовал, как зернышки неприятно задевают зубы в попытках исторгнуться и пропадают в кустах обочины Круговой улицы Западного Удела. Если его кто и видел тут, то явно не удивился бы - в здешних трущобах блюющий пьяный чувак - обычное явление, так что все ок. Где-то на заднем дворе орали дети, а где-то еще какая-то семейная пара ругалась прямо посреди улиц, совершенно не стесняясь. Похоже, они и вышли поближе к народу, чтобы быть на виду - так ведь гораздо веселее поливать друг друга грязью, сразу становишься более изобретательным и красноречивым, а уж сколько потом об этом будут судачить и обсасывать косточки каждой брошенной фразы, вообще не счесть!
  Совершив дела, Найджел неуверенно, но напористо поехал по Круговой, выруливая на Сквозную. Голова его болталась в такт мягкой игрушке в виде песочных часов, подвешенных сверху возле лобового стекла. Найджел снова стал шейкером; опустошение, увы, не сильно помогло, лишь взбередило нутро. Горло неприятно саднило после рвоты.
  Слева вырос "Мы с вами", и Найджел решил свернуть туда, чтобы прикупить чего-то для попить и поесть. Он опять не хотел появляться в городе. Некоторое время - точно. Ему тут тесно. И душно. Тошнит. Слишком много нагромождений. Полно людей и, стало быть, риска. Возможно, уже утраченного, но... Ему хотелось верить, что да. Но... А еще люди - напоминание о необходимости. О его призвании. Эти чертовы видео. Чертовы люди. Блять! Тут все не так! Нужен простор для сознания. Лучше бы прикупить запасы и осесть у себя в Приморке.
  Найджел пошарил по соседнему сиденью, не отрывая взгляд от светофора. Пальцы нащупали миниатюрный корпус GoPro X, и нашему блогеру стало полегче. Он захотел снять видео. Нужно побеждать свои психи и обращать их в дело. Ему нужно это видео. Не город. Не магазин. А просто выплеснуться. Еще и для того, чтобы унять это грызущее чувство. Если вы блогер - вы раб. Вы обязаны аудитории. И у вас не будет ни одного спокойного дня. Вы станете бояться мыслить вхолостую, перестанете что-то обмозговывать, отупеете, потому что самые лакомые кусочки сознания припасете для видосов и стримов, а каждую интересную мысль начнете записывать. Сука. Зачем он ввязался в это всё?! Блогерство - как инъекция, ты нуждаешься в них, даже если ненавидишь. И эта надобность заставляла его ненавидеть людей еще больше. Или не людей, а себя. Или восприятие своей деятельности - с аудиторией-то он дружелюбен, и они хорошо относятся к Найджелу. Но сама суть, что надо что-то снимать, потому что народ ПРОСИТ - это жесть.
  Обо всем этом он думал, пересекая Сквозную и въезжая на территорию гипермаркета. К счастью, его можно было объехать по кругу, и Найджел свернул (к чему тут счастье и для чего ему понадобилось ехать по кругу - загадка, даже не спрашивайте. Может, его опять тошнило.). Правда, поехал против часовой, что как бы недопустимо, и, словно в знак того, что он делает что-то неправильное, на пути возник Барти Уоррен, который, впрочем, вовсе и без страха смотрел на фары Пежо 307 (цвета сигаретного пепла, разбавленного каплей воды), будто в глаза чудища. Стоял с властно поднятыми руками.
  - Ебать!
  Крик стал пусковым механизмом. Найджел отпустил тело и позволил ему завалиться на бок, руки потянули баранку влево. Пежо недовольно взвыл, с губ Найджела также слетел ворчливый стон. Опасность миновала, но как-то надо было принять ровное положение, и тогда Найджел оттолкнулся головой от боковой стенки салона, выгнув шею, и, помогая себе инерцией автомобиля, который руки Найджела накренили вправо, поймал баланс. Симбиоз, черт возьми. Партнерство. Сотрудничество. Автомобиль и человек. Трансгуманизм, бля.
  - Не, валить надо отсюда, пока херни не понатворил. Слишком много знаков уже. Лучше воспользуюсь доставкой.
  Конечно, сказано это было не так быстро и не столь внятно, ибо язык в жопу пьяного похож на речь человека под анестезией. Но вы бы разобрали, думаю.
  Это еще хорошо, что со стороны пустыря за гипермаркетом никто не любил ходить. Но у главного входа стояли и машины, и люди, и последние не забыли повернуть головы в его сторону и - опционально - покачать головой. Но они торопились. Надо бы прикупить холодненького пивка, взять джерки, снэки и отправиться на пляж, полюбоваться скорым закатом.
  Найджел выехал обратно на Сквозную и повернул в сторону шоссе 97. Он помахал креветке, а, проехав, обернулся и послал ей воздушный поцелуй. Непреднамеренные резкие движения стоили ему очередного приступа вертолетов, и мир стал вращаться вместе с рулем. Только чувствительность была чересчур, и малейшее колебание баранки разворачивало округу с десятикратной амплитудой.
  На шоссе он въехал с молитвой, прося мир, чтобы никаких машин и людей не было ни слева, ни справа (пьянка пьянкой, а безопасность никто не отменял - не забывайте, что трезвый встревоженный Найджел находился в плену пьяного).
  Сработало. А все потому, что он помахал креветке. Найджел придумал себе ритуал - помахать креветке, когда видит ее, чтобы день прошел хорошо. Ну типа такого амулета, благословения (Барти назвал бы это БАФФОМ (и пару раз называл)). Раньше хотелось даже придумать ей какое-то имя, пафосное, величественное, но склонная к жизненной простоте (несмотря на посещения дорогущего стейк-бара, ибо это своего рода убежище) натура Найджела решила, что креветка, просто креветка, приносящая удачу, - это уже круто. Без всяких, если угодно, выебонов.
  КРЕВЕТКА, ПРИНОСЯЩАЯ УДАЧУ. Охуенно же!
  Вне города Найджелу стало спокойнее. Когда твои надзиратели - туи, тополя да крапчатые пальмы, а за плечами благословение креветки, становится спокойнее. Жаль, дорога кривовата. Она явно не для него-сегодняшнего.
  - Здорова, дождь! Точнее, счастливого пути! - потому что шоссе было несколько мокрым.
  На капоте и лобовухе сидели пара десятков капель-линз, фокусирующих в себе микромир, перевернутый вверх ногами. Ого, это, получается, как груднички, что видят мир наоборот. Круто. Деревья оказались вверху, а безбрежное небо - под ними. Словно пещера с соляным озером, над которым нависли сталактиты. Красотень. А как бы выглядел Баттермилк, зависни он над головой? Странное зрелище, думаю. Вот тогда я бы точно сошел с ума. Записал бы свое последнее видео и прострелил башку к херам собачьим.
  Почему в сталактитах шевеление? Внутри всех капель что-то задвигалось, и Найджел, выпрыгнув из шкуры насекомого с фасеточными глазами, переключился на дорогу. Через нормальное стекло. И увидел Сладкую Парочку, спокойно идущую по краю шоссе...
  Найджел запереживал и принялся сетовать на закон подлости. Стоило ему акцентировать внимание, что креветка помогла, как НА ТЕБЕ. Словно мир с насмешкой сказал: нехрен тут хвалиться и демонстративно пользоваться мной.
  Солидную колдобину он не увидел. Почувствовал. Машина слегка провалилась влево и резко вернулась в прежнее положение, как если бы ей в ухо попала вода, от которой избавились резким потряхиванием. Звук был такой себе - будто в ботинке хлюпнула вода. Найджел не столько увидел, сколько понял, что СП окропило... Надо подумать, стоит ли за это извиняться. В зеркале заднего вида Алекс Дарк что-то говорил. Как при видеозвонке с неработающим микрофоном. Пожалуй, хорошо, что Найджел не расслышал.
  Он рассмеялся. Кажется, Сладкой Парочке выпал джекпот. В полной мере. Ну ничего. Вместе и в горе, и в радости, так что он только укрепил их отношения, во. Нечего. Совет им да любовь, не благодарите. Ну и какой тут ИЗВИНЯТЬСЯ? Пф, в самом деле.
  Мооооооооргнул.
  Долго, тягуче, с мыслями, улетающими в космос, ибо гравитация его черепной планеты была, мягко говоря, на нуле. Можно прыгнуть - и всё. Улетишь.
  О!
  Волчий утес. Вот куда он захотел. Посмотреть на край мира, релакснуть, покурить, если получится. Но там уже надо поосторожнее. Во-первых, в Высоком парке возле смотровой наверняка людно - у посетителей пансионата рабочих дней нет, как и у их детей нет желания сидеть дома. Это я к чему - там уже не блеванешь, ибо пьянка пьянкой (второй раз), а мораль и человечность терять все-таки нельзя, о детях и том, что они могут видеть, надо думать. Курить лучше там, где никому не помешаешь. Вот только тошнило, а никотин мог усугубить.
  Он притормозил, нарочито резко, чтобы всколыхнуть свое нутро. Приоткрыл дверцу, вывесил наружу верхнюю половину туловища и уставился в асфальт.
  Давай, Найджел, если что-то осталось, сделай это сейчас. Потом уже не сможешь. Выдави всю гадость. Освободись, очистись.
  Блогер прислушался к своим ощущениям и понял, что спазмов больше не будет. Если только он не сделает хотя бы один глоток вина. А это вряд ли в ближайшее время.
  "Теплый вдох" остался по правую руку, что тоже не совсем хорошо и правильно, ведь скудная, но все же дорога шла именно там и вела к Приморскому округу, где Найджел и проживал последние пару лет. Но фигня в том, что оттуда к утесу не проехать, а идти вверх по крутобокому отростку Заплатки не было никакого желания и сил. Да и все равно тропа провела бы через пансионат, так что выбор очевиден - зачем идти, когда можно ехать. Ничего страшного, если Найджел воспользуется услугами Заплатки и заедет на утес на автомобиле. Так, вроде, никто не делал, но разве это останавливает? Быть первопроходцем - это здорово, даже в самых незначительных вещах, и не надо лишать себя удовольствия.
  А дети, которые увидят это, Найджел? Или езда на автомобиле в неположенном месте вредной привычкой не является? Ну... Что-нибудь придумаем. Остановимся пораньше, например, или мир поможет.
  Не исключено, что реально помог.
  Дорога была удивительно пустынна, но тому виной два фактора: недавно каким-то хреном прошел дождь, и сильный, и прямо сейчас, в 19:27, если не врет приборная панель, в пансионате заканчивается ужин. Что касается первого фактора, то тут Найджела ждало удивление - он не видел ни тучки, ни намека на пасмурность. Откуда он взялся - непонятно. Второй же фактор радовал Найджела-пленника, который с облегчением отметил, что число гипотетических жертв автомобильной аварии заметно снизилось (если только Найджел не заедет на детскую площадку Высокого парка и не передавит всех).
  По утесу ехать было диковато. Он чувствовал себя кем-то вроде Нила Армстронга, но вместе с тем и смущался (ну не он, а который пленник). Народа и вправду практически не было, если не считать человек шести, отирающихся у смотровой площадки; кто-то даже сидел на заборе.
  - Э, ну вы че, братва, мокро же! - но фразе было суждено остаться пленницей салона.
  Осторожнее, Найджел, будь осторожнее. Похер на них. Главное - не слети с утеса. Не жми на газ. Этого почти холостого хода вполне хватит, чтобы аккуратно подъехать к краю.
  Не испытывая страха на первом уровне, Найджел подкатил к обрыву и повернул машину правым боком к морю, так что морда его смотрела на Высокий Парк, на Жуткий лес за ним и на город где-то там дальше.
  Вздохнув, он посмотрел на камеру на пассажирском сиденьи, стиснул зубы и схватил ее. Стеклянные чайки носились над волнами. Вдалеке гудели судна креветочного завода. Все как обычно.
  Воздух на утесе пьянил. Плеск моря освежал и приводил мысли в порядок. Шелест песка и гальки внизу сосредотачивал.
  - Хорошо, - сказал Найджел, хлопнув дверью Пежо. Он вытянул руку, направил на себя объектив, вдавил пальцем кнопку записи и... - Херово, конечно. По-настоящему дерьмово. Вот живешь ты себе, а потом какой-то мудила переключает внутри тебя тумблер. И накатывает тоска. И паника. Спрашивается: какого черта? Ответа нет. Всем привет, это Найджел Филлинс. Мир по-прежнему чуднее, чем кажется. Внезапно прошел дождь, который остался незамеченным, а сейчас на перилах ограждения сидят какие-то парни и не переживают о своих мокрых жопах. Почему - непонятно. Те миллион четыреста, что продолжают меня смотреть, удивятся, что это видео носит характер влога, но я начинаю понимать, зачем они нужны. Влоги - для одиноких людей, которым иногда нужно выговориться, высказаться - а это, на минуточку, разные вещи! - или пообщаться. Ну да, учитывая, когда вы увидите этот ролик, наше общение можно интерпретировать как связь космического экипажа и ЦУПа, принимающего сигнал с далекой Нибиру, но тем не менее. Из откровений: сейчас я в жопу пьян. Вхлам. Но я говорю и не сбиваюсь, тогда как десятью минутами ранее чувствовал себя так, будто мне вкололи лидокаин в каждые пять миллиметров десенной дуги. Привычка, однако! Привычку не пропьешь. И не утопишь. На то она и привычка. Я решил выйти из своей берлоги, но все, на что меня хватило, это съесть и выблевать прекрасный стейк и выпить и выблевать шикарное красное сухое. Немного обидно, но как уж есть. Сейчас, сосредоточив внимание на объективе, я чувствую себя лучше, ответственность перед столь лояльной аудиторией, которая до сих пор со мной, поддерживает меня, волны Облачного моря успокаивают и будто подталкивают в спину, шепча, мол, не дрейфь, все ок, а я, по правде говоря, даже и не знаю, чего говорить. Не, с потоковой речью у меня все нормально, но я разучился беседовать на житейские темы. Все о своем, о насущном... Сегодня ехал и видел мир в перевернутой капле дождя. Это круто, но бедные младенцы. Вот... Щас, закурю, секунду... Да, ура, я справился. И первая затяжка прошла хорошо. Тошноты нет, а значит - я в строю.
  Итак, друзья, мои любимые РД со мной, вишнево-коньячный дым питает легкие, никотин прогоняет чувство голода. Все в порядке. Напоминаю, что курение и употребление алкоголя вредят вашему здоровью. Будьте сознательны и не употребляйте. Хотя вам виднее, конечно, но, думаю, мои зрители вполне себе адекватны.
  Так... Справа парни поглядывают на меня и, похоже, выкрикивают мое имя. Но в данную секунду я никого не хочу видеть и не желаю ни с кем общаться. В режиме онлайн и in real life, короче. Не сегодня. Я опять забыл постирать свой спонсорский балахон, и моя шевелюра привлекает достаточное внимание. О, вы слышите? Найджел, это Найджел. Слышите? Это они кричат. Те ребята с площадки. Меня снова узнали. Долбаный балахон. Э-э-э, я не хочу, чтобы они мешали мне. Я только настроился. Но твою мать! Как тут сосредоточишься, когда они выкрикивают мое имя? Что там? Найджел, Найджел, Найджел Филлинс. Ага, ну? Тупой наркоман! ЧТО?! Ах вы сучата!
  Впрочем, ладно, проехали. Это мелочи. Я попытаюсь поговорить без своих заморочек, но блин! Вот парни сидят на перилах, да? Но ведь недавно был дождь. Почему они выбрали это место? Неужели больше негде посидеть? Почему дождь прошел так незаметно? Знаете, мне иногда кажется, что мир - это симуляция, где человеческий мозг играет роль сервера, подгружающего локации. Вот вы идете вперед, и мир грузится. Я запомнил одну старую фразу из инета: однажды ты обернешься, а реальность не успеет прогрузиться. Это ж пиздец! Страшно! А вдруг этот дождь - это конфликт серверов? Ну, типа, у кого-то в реальности дождь прогрузился, а у кого-то нет - только последствия в виде мокрой травы и земли. Или вообще произошло наслоение или пересортица: мокрая земля попала на мой сервер, хотя не должна была, а сухие перила - к тем чувакам. Кошмар, бля! Ну вот, опять я о своем. Все-таки это не выбить из меня. И скажите теперь, кто будет вживую слушать мои речи? Потому я обменял этих несчастных на вас. По крайней мере, никто не перебьет, хо-хо-хо.
  Знаете, я сейчас стою на краю и смотрю на Шепчущий пляж внизу и далекую набережную Баттермилка, что лежит за лесом и даже немного видна отсюда. На пляже красиво искрятся самолюбины, которые широко известны не только местным, но и туристом - это такие херовины, похожие на заточенные в камни Вселенные и космические туманности. Очень красиво. Над макушками деревьев выглядывает самый-самый кончик Башни, ну да и хрен с ней. Я готов пребывать в городе, но вот так, издали. Я могу его чувствовать, но, когда я внутри него, он начинает давить меня, поедать. Словно погружаюсь на дно Марианской Впадины. Почему так происходит - не знаю. Раньше не было. До блогерства. До этой чертовой визуализации и сотен теорий о мироздании. Нахера я углубился во все это? Иной раз и поссать нормально не можешь - думаешь, а что да как, действительно ли я ссу или это симуляция. Так и обоссаться недолго.
  Мдэээ. Видать, не поговорить нам как обычным людям. Не знаю, напишите в комментариях, что думаете на этот счет. Только без претензий - для меня данный формат в новинку и в диковинку, чувствую себя голым. Хотя как хотите, что я вам, мамка, что ли.
  Хм... Как там принято в таких видосах? Давайте я покажу вам машину. Смотрите - это моя Пежо 307, купленная в 2011-м. Здоровая лошадка, моя подруга. Мой компаньон. Мы как Геральт и Плотва. Посмотрите на нее. Надеюсь, вам видно. Взгляните, как красиво блестят капли дождя в лучах уходящего солнца. Красота - она ж, по сути, везде, надо только видеть, присматриваться. Какой красивый закат! Как здорово, что высота утеса позволяет насладиться им отсюда! Диск похож на болванку, которую вытащили из доменной печи. Чудеснейшее зрелище. В этих каплях оно еще круче. Я поднесу камеру поближе. У моей гоупрошки хороший фокус. И макросъемка. Сейчас, подцеплю каплю, чтобы скатилась и слилась вот с этой, пониже. Тогда она станет больше. Мир в капле ширится и тоже увеличивается. Он выпуклый и заключен в сферу, прям как игрушка, которую надо трясти, чтобы взболтать белые хлопья снега в глицериновом эфире. Во-о-о, глядите. И я вместе с вами. С такого ракурса особо не заметно, что все вверх дном. Солнце-то почти на уровне глаз. А давайте-ка я сяду в салон и покажу вам мир с той стороны - так будет лучше. Щас... Момент... Иэх, во-о-от. Вон перевернутая Башня, лес. Смешно, но тоже занятно - я думал об этом, когда ехал на утес. Не поверите! Никогда не смотрел на эти капли и не обращал внимания, что мир через них вверх тормашками. Давайте проедем к смотровой, покажу вам город через наш огромный бинокль. Сука, какой же закат! Так, попробую урулить одной рукой. Ого, смотрите - какое преломление света. Чудные законы оптики и сбои в программе мира. Фата моргана, мираж, и вот он перед вами! Настоящее чудо. Баттермилк взлетел в небо и перевернулся, словно окно моей тачки - такая же линза. Недавно читал книгу Дэна Симмонса - "Террор", - так там люди видели на горизонте корабль, плывущий по небу. Из-за того же преломления света. Правда, там это было обусловлено особенностями местности. А здесь, скорее, более хитрый процесс за счет стекла. Красота... Мы с вами наблюдаем нечто необычное. Надо бы... Так, где моя зажигалка. Секунду, ребята, похоже, выронил. Щас. Ага, вот она. В общем, сейчас подъедем и... Твою мать.
  Найджел уже был не в машине - зажигалка упала на траву, и блогер высунулся из автомобиля. И никаким преломлением не объяснить то, что он видел.
  - Ребята, это не мираж. Не мираж...
  В оранжево-малиновом небе расплылось огромное пятно, словно гигантский остров. Сокрытый облаками и дымкой, темноватый, неразличимый, однако узнаваемый за счет имеющихся особенностей рельефа, так часто виданных здесь, в Баттермилке. И вот эта, кажется, зеленоватая область, и серебряная лента Быстряки, и тоненькая извилистая ниточка, так похожая на дорогу или... Шоссе?
  - Он здесь, - прошептал Найджел, инстинктивно пригнувшийся под такой махиной.
  Выключил камеру и закурил.
  
  -14-
  
  19 мая, среда
  
  - Да, это оно. Мое измерение. Мой мир. МОЙ! И моя интуиция подсказывает, что там мой рулбук будет действовать. О да, это точно.
  Когда 90 процентов времени ты пребываешь в альтернативной реальности, не особо любя этот мир, видеть вещи начинаешь по-иному. Дела - это квесты, враги - это миссии, школа - изучение новых заклинаний и способностей. И объединяет их очень важная штука. Прокачка. Очки опыта. Растет уровень персонажа, из чего следует, что растет и сила, и интеллект, и ловкость. И что-то еще, особое.
  Жить в вымышленной надстройке Вселенной - потрясающе. Это спасает и уберегает. Тебя всегда примут и развлекут, надо лишь немного потрудиться, напрячь голову, вжиться в роль и интегрироваться в иное пространство.
  Странно, однако Барти всегда любил сериалы и фильмы с грустными концовками. Если в конце книги главный герой умирал, а доброе королевство разрушали враги, ему это приносило извращенное удовольствие. Хм, пожалуй, нет, не так. Те горькие эмоции, которые он испытывал от подобных концовок, были столь тяжелы, что приносили свою особую, больную радость. Кому-то так же хреново, как и ему. Кто-то так же страдал. У кого-то дела похуже, чем у Барти. Своеобразный элемент поддержки, мол, не ты один страдаешь, братан, поверь на слово. Наверное, оттого Барт и любил надстраивать мир вокруг себя, чтобы радоваться и жить, создавая вокруг себя некое подобие сказочной реальности, пускай она и существовала лишь в его голове. Это до поры.
  Но когда Барти, отрубив все настройки, увидел в небе что-то, что явно походило на город, и очень хорошо знакомый город, ему снесло крышу. В некотором роде. Одно дело пялиться на придуманных орков и мерцающие от нехватки воображения замки и ратуши вместо построек Централ Дока, и совсем другое - понимать, что ЧТО-ТО есть ПРЯМО СЕЙЧАС. Без твоей помощи. Без твоих усилий.
  Или все-таки?..
  Может, я и создал, наконец-то? Может, меня вознаградили за усилия и старания? За то, что я не сдался? Подарили мне... Подарили мне новый мир? Мой, МОЙ!
  А еще Барти подумал, что там даже не придется ничего взламывать и выискивать бреши в правилах. Потому что это явно магическое явление. А там, где магия, всегда найдется место - главное место! - Бартиусу Великому!
  
  -15-
  
  Вождение в нетрезвом виде, умеренно-девиантное поведение, мелкий дебош, эпизодический вандализм наподобие езды по Волчьему утесу... ЧТО ЗА ХЕРНЯ? - возмутитесь вы и будете вполне правомочны заявить это. Вы же, в конце концов, не слышали разговора между Найджелом Филлинсом и Остином Паркером на площади имени Святого Александра возле Фонтана Встреч.
  Вот он:
  - Ты когда-нибудь задумывался, Остин, что наш город похож на рекурсивный рыбный скелет, м?
  Собеседник Найджела - товар единичный. Он похож на ватную палочку, которой немного попользовались: торчащие соломенно-рыжие волосы венчали ломкую бледную фигуру с как будто бы несоразмерно длинными руками за счет общей худобы. Если бы не цепкие глаза любознательного человека, его можно было бы принять за хворого. И, уверен, никто бы ни за что не поверил, что мистер Паркер - старший сотрудник департамента безопасности дирекции Баттермилка.
  - Наш? - с нажимом спросил Паркер, перекатываясь покрасневшими глазами по лицу и одежде Найджела.
  "Шерлок Холмс, бля", - быстро проговорил про себя Найджел и улыбнулся.
  - Я с ним очень сроднен.
  - Быстро, однако.
  Еще у Остина Паркера диссонирующий приятный баритон. Такой, знаете, очень располагающий к себе, как у психолога, и это при условии, что сама его внешность будто намекала: с этим парнем лучше дел не иметь.
  - Я адаптант, братан, ничего странного.
  Край левого уголка рта Остина едва заметно дрогнул. Называйте это усмешкой.
  - У меня мало времени, Найджел.
  - Да я в курсе. Держи очередную книгу. - Увесистый том, который Найджел стискивал в руках все это время (извините, что не сказал сразу), перекочевал в ветвистые пальцы Остина.
  - Как обычно? - он даже не взглянул на обложку, не прочитал, что за роман и кто его написал. Его интересовали купюры внутри.
  Обстановка напрягала Остина. Вокруг было людно, поскольку Фонтан Встреч - это, сука, Фонтан Встреч! Да и как бы центр города, в шаговой доступности все, что душе угодно: от торгового центра и кино до автостанции, церкви, пляжа, баров, кафе и прочих радостей жизни. Конечно же тут не обойтись без самого разного народа!
  - Нет, сегодня побольше. Страниц на двести.
  Теперь изогнулась уже бровь Паркера. Его лицевые элементы как будто жили своей отдельной и очень неторопливой жизнью.
  - Что на этот раз?
  Найджел прикурил сигарету. Махнул рукой. Затянулся.
  - Хм? - чуть резче и экстатичнее, что ли, спросил Паркер, демонстративно морщась от ароматного дыма.
  - Да так, по мелочи. - Блогер махнул рукой. - Выехал той ночью на встречку.
  - Опять?!
  - Да херня делов, там самую малость.
  - Кончай бухать, Найджел. - Паркер был неподвижен, и только пребывающий в динамике рот выдавал в нем живого человека. - Сгубишь себя, дурак.
  Найджел развел руками.
  - Пока у меня есть такой читающий друг, как ты, со мной ничего плохого не случится. Умные друзья - лучшие друзья!
  - Пользуешься, - хмыкнул Паркер.
  - Взаимопольза, - контрхмыкнул Найджел.
  Остин покачал головой и посмотрел на фонтан. Ничего сверхъестественного: парень и девушка (очень красивая), в платье по колено, босоногая, сексуально обвивает изящными тонкими кистями шею нарочито невзрачного парня. Их тень исполнена в виде двух обнимающихся же детишек. И все это - под крапчатой пальмой, из зеленых с синими прожилками листьев которой и струится искрящаяся на солнце вода.
  - Во сколько это было? - не поворачиваясь, спросил Остин.
  - Около двух. С двух до трех.
  - Хорошо. - Как же Найджел ненавидел эти каменные интонации Паркера. Что ни слово, то брошенный на голову булыжник. - Я сотру, где надо. ПОДОТРУ. Да-да, никто вновь не заметит. Все верно, старина Остин, верный друг, опять приходит на помощь. - Затем резким движением головы перевел взгляд на Найджела и широчайше улыбнулся. Протянул руку и энергично пожал протянутую в ответ. - Ну, спасибо, дружище. Не переживай, все прочитаю. Но смотри, как бы мне не надоели эти... Буквы!
  - Спасибо. Ты отличный друг, - буркнул Найджел разворачивающемуся от него Остину Паркеру. И добуркнул: - И актер тоже.
  Паркер лишь взмахнул рукой.
  А Найджел вновь успокоился. Ежемесячный ритуал проведен. Можно быть спокойным.
  Ну, теперь по винчику?
  
  -16-
  
  19 мая, среда
  
  Не надо печалиться. Сколько раз Крис Ворин говорил эту фразу в самых отчаянных ситуациях? Удивительно. Ведь где он теперь? На втором этаже своего трехэтажного коттеджа в Этери-Рич, на возвышенности, с видом на плещущееся вдали море, которое частенько сливалось с небом и создавало иллюзию абсолютного ничто. Во дворе - фонтан и чудесные крапчатые пальмы, баня, веранда с газовым грилем для барбекю и беседка в стороне с мелким питьевым фонтанчиком. Интересный факт: гриль он купил после того, как узнал, что Алекс Дарк любит готовить и в будущем хотел бы поднакопить денег и заиметь его себе, дабы попробовать соорудить что-нибудь на гриле. В общем, в плюсе были все - ничего не подозревающий Алекс стал относительно частым гостем в семье (правда, теперь он приходил не к его сыну Майклу Ворину, а непосредственно к Крису) и пободрел, повеселел. А это отлично. Еще одно доброе дело. Крису этого хватало. Сколько они выпили здесь пива и сидра... И вина, конечно, да. Этот двор помнил пару громких ссор Алекса и его жены Лен (тогда еще просто его девушкой) по поводу того, что ее бойфренд снова перебрал или засиделся. Есть в этих отголосках прошлого что-то уютное и... Удобное. Будто разношенные ботинки. С возрастом такие ассоциации приходят в седеющую голову все чаще.
  Странная двойственность в восприятии нашего очередного героя: с одной стороны, он и подумать не мог, что все повернется таким образом, и деревенский паренек Крис из многодетной семьи, что называется, вырвется в люди и станет важным человеком, пусть и многое (прошу прощения за тавтологию) потерявшим и упустившим. С другой же, он никогда не сомневался, что, в сравнении с четырьмя братьями, его ждет судьба поинтереснее и головокружительнее, а жизнь явно не закончится банальными походами в алко-маркет и борьбу в гляделки с телевизором - по аналогии с типичным жителем Западного Удела. Он знал это, но не знал. Такой вот парадокс.
  Собственно, Крис Ворин выглядит так: росту в нем 182 см, комплекция плотная, в наличии небольшой живот, прическа - короткий ежик, волосы почти полностью седые, что для шестидесятилетнего мужчины, прошедшего две военные кампании, норма, ну зато пока еще чернющие брови; кулаки как чугунные утюги, лицо открытое и светлое, глаза с хитринкой, под левым глазом белеет шрам, оставленный пулей, которая скользнула по скуле и убила его товарища сбоку. Лен как-то назвала Криса похожим на богатыря и приобщила к культуре своего народа. Тот сравнение одобрил. Если бы вы поговорили с Крисом, то сказали бы так: в его голосе слышалось что-то снисходительное. Причем, не надменно снисходительное, а такое, смиренное, что ли. Нет, даже не смиренное. Как бы получше сказать... Короче, он будто всегда был расположен к беседе и рад услышать что-то новое, но словно наперед знал, что вы скажете, и всячески старался скрыть это. Вот. Далее: трижды ломанный нос. Типичный такой нос-картошка полковника, который дослужился до звания не связями, а благодаря честному труду. Излишние честность и достоинство привели к тому, что его очень сильно подставили на службе, да так, что погнали из вооруженных сил. И с тех пор он не только невыездной, но еще и безработный - принимать в околовоенные структуры его категорически отказывались, а "работать на дядек я не хочу, не для того служил и воевал, да и несолидно уже". Благо, в свое время удалось более чем неплохо заработать и получить от государства ряд преференций (например, землю в Баттермилке, автомобиль, пожизненную индексируемую пенсию, субсидии на квартплату, уменьшенную налоговую ставку на земельный участок и имущество и не только). В имуществе же, помимо пары автомобилей, парочка домов здесь, на полуострове, аккурат у моря, и деньги за сдачу жилья приходили очень достойные. Так, после увольнения Крис Ворин осел дома. Подрастал сын Майкл, которому наконец-то можно было уделить достаточно времени. Он включил режим отца, отчего Николь Ворин начала любить его с утроенной силой, чего не скажешь о Крисе. В свои двадцать три он женился только потому, что этого требовала деловая этика. Негоже офицеру ходить одному. Ну и, конечно, женатым больше возможностей для получения льгот и расширенных льгот. Например, приоритетная очередь в выдаче жилья. Как бы это, можно сказать, одна из основных причин, почему Крис стал женатым. Не сказать, что он выбрал первую попавшуюся и захомутал ее (хотя ему это было довольно легко), но, пожалуй, выбрал меньшее зло из всего, что имелось - в юной Надин он видел задатки прекрасной хозяйки и ответственной матери, и этого было достаточно. Любил ли он ее? Тут тоже парадокс. Вроде бы и нет, но как не любить женщину, которая выносила твоего ребенка и воспитала, пока ты сам ползал по окопам и стрелял в людей. Проводя время в военных кампаниях, он особо не задумывался, а вдруг жена изменяет ему. Главное, чтобы, когда он приходил вечером, на столе стоял ужин, дома чистота, кровать расстелена, одежда выглажена.
  И вот он оставил службу. Занялся участком, поставил новый забор, благоустроил двор, разбил клумбы, заказал ландшафтного дизайнера... И стало скучно. Майкл уже подрос и не так сильно нуждался в отце, а основное время проводил в школе, с друзьями или за компьютером. Крису быстро все приелось. Осваивать современны технологии желания не было. Самые интересные книги (по эзотерике, конечно) давно прочитаны. Лишенный своего дела (службы), он перестал чувствовать, что работает для людей. Перестал чувствовать себя необходимым, понимал, что не приносит людям пользы. И себе, соответственно. Крис от этого очень страдал. И стал Помогать.
  Началось все мягко и незаметно: его жена уехала к себе, чтобы побыть последние дни с матерью, попавшей в больницу после четвертого инсульта. Как-то вечером Майкл неуклюже спустился по лестнице на первый этаж, в гостиную, и, весь бледный, тонким надломленным голосом, похожим на корочку инея, сказал: папочка, мне очень плохо. Крис подхватил сына под мышки. Сын вскрикнул. Крис положил его рядом с собой на угловой диван. Скрючившийся Майкл был бледен, по лицу цвета мятной жвачки тек холодный пот, а вскоре его начало рвать, затем поднялась температура. Крис не на шутку перепугался, но звонить никому не стал. Все, чего он хотел, - чтобы сын выздоровел. ПРОСТО ВЗЯЛ И ВЫЗДОРОВЕЛ, СТАЛ КАК ПРЕЖДЕ, БЕЗ ВСЯКОГО ВОТ ЭТОГО. Сам Крис после армии никаких лекарств не принимал, болезни и недуги обтекали его, будто гору, и в тот момент его голова была максимально пуста с практической точки зрения. Тогда и перемкнуло. Пока бедный, похожий на мороженую креветку со дна морозильной камеры сын отрывисто посапывал, изредка содрогаясь, Крис буравил его взглядом и прогонял болезнь - не надо печалиться, - убеждая и себя, и Майкла, и мир, что его сын здоров, и когда проснется - будет как огурчик. Без всяких последствий. Будет здоров, бляха-муха, и точка! Никаких НО!
  Волевой характер не подразумевал ни рефлексий, ни отступлений. Прямая, как таран, мысль, бронебойная и всесокрушающая. Сын проснулся только утром. Полностью здоровым. Тогда-то Крис и понял: он что-то может. Что-то, чему способствует мир, например. Или Всевышний. Или он сам. Оказалось, у Майкла было какое-то сильное отравление (Крис узнал об этом после). Узнал он и о том, что так просто оно не лечится. То есть, без всего. А у Криса получилось.
  Он поделился своим достижением с женой, но Надин в ответ усмехнулась и сказала:
  - Куда-то тебя не туда занесло. Может, все-таки найдем тебе какую-нибудь спокойную работу, если тебе, хм, скучновато? А сыну лучше дать лекарство на всякий случай.
  Крису захотелось ударить ее, но он не стал даже возражать и спорить. Лишь напомнил ей, как однажды она прибежала к нему с дикой головной болью, а он эксперимента ради дал ей таблетку кальция. Ну что, вы уже поняли, что через десять минут голова Надин прошла, и она сердечно благодарила мужа? Правда, так и не поверила словам о таблетке кальция. "Я же знаю, что это были не они, дорогой". Ну-ну.
  Обходиться без таблеток он привык еще в армии. Не всегда есть возможность раздобыть анальгин, парацетамол или уголь. Крис начал с головных болей. Они виделись ему зависшим у затылка темным шариком, который можно сдуть или поджечь ментальной зажигалкой, чтобы не оставить и следа. При сдувании, думал Крис, шарик может найти себе новую жертву, а это нехорошо. Получается, что Крис перекладывает болезнь на другого, так что лучше от нее избавляться сразу, пока пыль не опадет наземь. Потом был случай, когда его друг (тот самый, которого застрелили с помощью скулы Криса) потерял голос. Мерфи, так его звали, служил радистом, и потерять голос накануне боевых действий - вариант донельзя неприятный. Что сделал Крис? Закрыл глаза, представил - или даже увидел - темный силуэт Мерфи, приблизил, сфокусировался на шее, приблизил, "дошел" до области горла, расширил картинку, - нырнул в темный коридор проекции, всмотрелся в темень и увидел еще более темные жгуты, где-то свернутые в узлы, где-то - в паутину. И тогда Крис достал огненный меч Архангела Михаила и разорвал все канаты, попутно прижигая их, рубцуя раны, чтобы не было новых отростков. Он делал все кропотливо, медленно, с точнейшей детализацией, даже слышал запах паленой пыли (именно так). В общем-то, повоевав и поприжигая отростки, Крис добился скорейшего выздоровления Мерфи. О своем деянии он никому не сказал. А потом война, ранение, подстава, увольнение, семейная жизнь... Все забылось. До того самого дня, когда Майклу стало плохо.
  С тех пор Крис реанимировал свои воспоминания и методики, припомнил еще пару случаев, которые граничили с фантазией и детским дурашничеством, но, тем не менее, срабатывали. И как бы сегодня жена ни смеялась над ним, как бы сам Майкл, его, черт возьми, сын, который и стал отправной точкой к Помощи, ни подкалывал отца, Крис говорил про себя: неважно, как это выглядит и какими способами достигается. Неважно, совпадения это или нет. Главное, что работает.
  Затем была его любимая собака Фрэйди: алабая мучил отит. Устав, что рекомендованные ветврачом средства помогают лишь на пару недель, при очередном осложнении Крис занялся лечением самостоятельно. Тогда-то ему и пригодился случай с Мерфи и его горлом. Он представил каждое ухо Фрэйди пещерой, поросшей черным мхом, ну и материализовался там, то есть, в ухе, с факелом. Яркое и жаркое пламя пожрало всю гадость, спалило к чертям собачьим. Ну и запашок был, фу. В процессе Крис вспомнил, что раньше орудовал огненным мечом Архангела Михаила, и заменил ОРУДИЕ. Так, он не только вырезал оскверненные куски ушной плоти, которые сам себе представил, но и поставил клеймо - крест-накрест, чтобы оградить ухо от всяких напастей. Своего рода печать, оберег. Утром уши Фрэйди было как новенькие и больше не болели. И снова Крис Ворин никому об этом не сказал. Надин держалась от собаки в стороне, ибо не любила их как явление, но возражать Крису, конечно, не могла. А тот не считал нужным делиться с ней очередным успехом - на кой ляд ему новая порция подколов? А Майклу пришлось соврать: последнее купленное лекарство оказалось эффективным, сын, теперь все хорошо.
  И Крис Ворин кое-что понял: я нужен этому миру. Я могу приносить ему пользу, могу найти себе место. Найти свою нишу, обрести цель, Предназначение. Через два года о нем, как о целителе, узнал Баттермилк. Пять лет спустя - весь Южный Федеральный Округ. Подробнее - позже, но не факт.
  В данный момент Крис прогуливался с Фрэйди. Алабая он выпускал только в лесу и на Шепчущем пляже - побаивался, что здесь, у Сквозной, может попасть под машину, а то нет-нет да вырулит какой-нибудь горячеголовый лихач. Страшнее представить, что Фрэйди может спрыгнуть с утеса. Рано утром или поздно вечером Крис приходил на опустевшую стоянку "Мы с вами" и бросал верной подруге фрисби или резиновое полено с пищалкой внутри. Так было безопаснее.
  Гулять по Этери-Рич Крис не любил. Пусто тут. Сплошные подъездные дорожки да заборы, не развернуться. И ни деревьев толком, ни кустов - одни карликовые пальмы, сосны и живые изгороди. Народ в основном сидит дома под кондиционером или в своих кабинетах по делам, так что самый престижный район города был еще и самым пустым.
  Благо, рядом Западный Удел, и хоть прямо сейчас и приходилось игнорировать очередные насмешки братьев Роджерсов, люди в большинстве своем здесь живые, а еще - нуждались в Помощи.
  Но не сейчас. Несколько человек стояли рядом с небольшим круглосуточным магазинчиком и потягивали дешевое пиво. Таково главное развлечение всех вечеров этой части города - вернувшиеся с креветочного завода работяги расслабляются, травят несмешные и тысячу раз рассказанные и обсмеянные анекдоты, ржут с них, будто слышат впервые, и по возможности цепляются к прохожим (желательно, чтобы из Этери-Рич).
  Компания шумная, сумбурная и с неприятной вибрацией. Среди мужиков была и Алисия Рут - худющая женщина под сорок с серым лицом, ломкими волосами, мелахноличным выражением лица. Пожалуй, ее можно было бы назвать симпатичной, по-простому симпатичной, кабы не плохие зубы - покрошились от диабета. Собственно, как только у Алисии обнаружили диабет первого типа, редкое, но дружелюбное общение с Крисом переросло в ненависть. Алисия злилась, что Крис не исцелил ее от неизлечимой болезни и вовремя не предвидел, что она случится с ее организмом.
  - Так ты же мне никогда не верила, Алисия, разве нет? И не ты ли вместе с Роджерсами все время смеялась надо мной? Мне казалось, что ты - последняя, кто поверит, что я могу Помогать, - говорил ей Крис.
  - Да, ну и что? - невозмутимо смотрела на него Алисия Рут. - Разве тебе помешало это предупредить меня или как-то вылечить?!
  А сегодня она была первой, кто заметил Криса. Алисия что-то сказала Роджерсам и кивнула в его сторону.
  - О! Че, Далай-лама, в Тибет собрался? - крикнул один из них, чтобы второй заржал.
  И не только заржал, но и добавил:
  - Не, слышь, в эту, как ее, в Шамбалу!
  - В шалаву, епта!
  - А-ха-ха-ха! - разразилась смехом вся дружная компания. Донесся звон бутылок.
  И что таким отвечать? Правильно:
  - Доброго здоровья, Кит, Катберт! Алисия, и тебе.
  И ускорил шаг. Те что-то еще пьяно вякали в ответ, но зачем акцентироваться на них?
  Солнце уходило к западной части полуострова, Баттермилк приобрел розовато-лиловые очертания, а трава казалась и вовсе синей. Солнце вообще вело себя странно по мнению Криса: садилось быстро и незаметно, словно ждало, чтобы улучить момент и скрыться. От этого создавалось стойкое предположение, что некий невидимый зритель к концу дня теряет терпение и нажимает на перемотку. Закаты в Баттермилке набрасывались исподтишка.
  Вдали помигивали огни Башни с белеющей в дневные часы вертолетной площадкой, сейчас похожей на медный гонг, неряшливо водруженный на здание бизнес-центра. В воздухе разлился аромат солоноватого моря, цветов и озона. Вечер принес с собой прохладный ветерок, который приятно скользил по разогретой коже. Крис держал Фрэйди на коротком поводке и шел в сторону шоссе 97 - как раз к Шепчущему пляжу. Навстречу ему, держась за руки и имея вид уставший, немного раздраженный, но тем не менее счастливый, шли Алекс Дарк и Лен Фэйри. Крис всмотрелся в их одежды и примерно догадался, что произошло, и связал свои предположения с их настроением, которое улавливалось и практически виднелось вокруг них туманно-сероватым ореолом.
  - Что, непредсказуемые события? - спросил Крис, протягивая руку Алексу. - Лен, вечер добрый, чудесно выглядишь... Несмотря ни на что.
  - Здравствуйте, - синхронно ответили они: мягкий бас Алекса и тонкий дрожащий голос Лен Фэйри, голос цвета фиалки.
  - Да этот придурок Найджел опять набухался и нихрена не видит. Вот, - взмах на светлые брюки Лен, - окатил из лужи.
  Крис Ворин улыбнулся.
  - Ну ничего, ничего. Не надо печалиться! Ты, главное, поменьше ругайся и не акцентируй внимание на негативном. Не притягивай. Так оно быстрее уйдет.
  - Вот и я так говорю! - встряла Лен, обрадованная союзнику по психопрофилированию мужа.
  Алекс цикнул. Таков был его ответ.
  - Почаще слушай жену, дружище. Она у тебя в этом плане умница, подкованная, чувствует мир. Потому и красавица такая.
  - Да я стараюсь, Крис, стараюсь, - пробубнил Алекс, опуская голову, снова беспомощно признавая правоту старшего товарища. Наставника.
  - Ничего. Я тоже не сразу научился. Но жизнь послала тебе Лен, а значит - не просто так. Тем более что она покинула семью и живет теперь с тобой.
  - А Алекс тоже моя семья, - ревниво заявила Лен, обнимая мужа. Демонстрировала: он мой. И ничуть не менее значимый.
  - Дай-то Бог, ребята. Живите здесь и сейчас и радуйтесь каждой мелочи. Наслаждайтесь моментом. Алекс, позвони, как будет время. Пройдемся, Фрэйди возьму с собой. А то и перемолвиться не с кем.
  Алекс вздернул брови.
  - А клиенты?
  Крис поморщился. Не любил это слово.
  - Как-то пока не хочу. Подустал. Времени много уходит. Я сейчас перевожу их на дистанционные процедуры. Но к Саманте хожу. Так надо, я знаю.
  - И я, - сказал Алекс.
  - И я, - сказала Лен.
  - Ну все, ребят, не буду задерживать. До встречи. Берегите себя!
  - Счастливо! - синхронно кивнула СП, а Алекс добавил: - Пока, Фрэйди!
  Они ушли, и Крис проводил их теплой улыбкой. Их аура изменилась. В ней появилось больше золотистого. Славно. Он уже собрался идти к пляжу, дать Фрэйди поплавать, но на той стороне улицы, среди кустов шиповника, увидел матово-рыжий шар. А еще услышал пару влажных всхлипов - совсем еще свежих. Крис посмотрел налево, посмотрел направо и перешел дорогу.
  - Лиз! Лиззи, выходи, не прячься!
  Потому что это была Лиз Уолк - девочка с Западного Удела, слишком рано столкнувшаяся с несправедливостью судьбы. У Лиз умерла мать, и бремя хозяйства легло не на ее придурка-папашу (как говорил Алекс), а на эту тщедушную бедолагу. Крис ощущал толику вины за эту смерть - одно время он косвенно Помогал матери Лиз, но то время пришлось на вал нуждающихся со всего полуострова, и он этот момент... Немножечко упустил. Двумя месяцами ранее он намекал подругам Элли, намекал и ей самой, а потом и заявил прямо, что может Помочь, но та лишь криво ухмылялась и качала головой. Для большинства, особенно если ты из местечка по типу Западного Удела, реальная помощь - это деньги. А лечить в полной мере без "ответа" второй стороны Крис не мог.
  Лиз неуверенно, испуганным диким зверьком показалась из кустов. Крис чувствовал ее расположение к нему, в ауре поблескивали прожилки доверия. Будьте уверены - ни к кому другому она бы не вышла. Но - шепотом, - разве что еще к Лен Фэйри.
  - Иди сюда, Лиз! Вон, Фрэйди почуяла тебя и ждет.
  Девочка ступила на тротуар. Худая, скорее даже тощая, со спутанными волосами до середины спины. Волосы цвета насыщенного апельсинового сока. Лицо в веснушках, на костлявом торсе висит заношенная майка с неладной гирляндой масляных пятен, короткие джинсовые шорты и познавшие многие километры кеды с обрезиненными мысками. Покрасневший небольшой нос, растертые глаза со слипшимися от слезинок ресницами.
  - Опять плакала, - как будто с обвинением заключил Крис. Он и обвинял. Но не ее.
  - Здравствуйте, мистер Ворин... - стеклянным извиняющимся голоском. Извините, что попалась, не хотела вас расстраивать, я просто вышла на улицу и не думала, что меня кто-то заметит, правда, простите, ну да, плачу, но кто же из нас не плачет?
  Крис Ворин позволил Фрэйди, бойко виляющей купированным хвостом, подойти к Лиз и радостно ткнуться мордой ей в ладошку. Девочка от неожиданности вздрогнула, но улыбнулась и сосредоточила все внимание на алабае. Она хотела полностью погрузиться в поглаживание и тем самым спрятаться от всевидящего взгляда Криса, но...
  - Значит, опять, да?
  - Мистер Ворин, не надо, пожалуйста... - взмолилась Лиз. - А вы куда идете?
  - К Шепчущему пляжу. Не хочешь с нами? Фрэйди плавать будет.
  Она гладила собаку отрывисто, резко, будто подметала пол. Словно хотела прогнать либо их, либо тему разговора.
  - Я... Мне в аптеку для папы.
  - А что случилось?
  Розовый закатный мир очень удачно гармонировал с волосами Лиззи, а вот кожа в вечернем освещении казалась сгоревшей на солнце. Все вокруг погрузилось в малиновую дымку. Длинные тени опутали дороги Баттермилка и фасады домов маскировочными сетями. Чего они не смогли скрыть, так это слез Лиз Уолк.
  - Папа наругал меня за то, что я нерационально потратила деньги на продукты. А я всего-то хотела, чтобы на ужин вместо риса были овощи. Хоть разок!
  Крис стиснул зубы. Даже если бы у него имелись с собой деньги, он бы не дал их. Точнее, Лиз ни за что бы не взяла. Надо бы подружиться с ней, чтобы девочка не боялась время от времени захаживать на то же барбекю. Алекс явно не будет против, если к их регулярным посиделкам присоединится Лиз.
  - Он съел, но так наорал на меня, что у него разболелась голова! И он... Прогнал... А-а-ап... - расплакалась.
  В розовато-оранжевом свете заката ее слезы напоминали икринки. Лиз покраснела, веснушки стали контрастировать, волосы - словно гуще и насыщеннее. На минуту Крис подумал, что сейчас она перевоплотится в огненную птицу и испепелит его, своего отца и весь Баттермилк.
  - Ну перестань, Лиз, перестань, пожалуйста.
  Он хотел подойти и успокоить ее. Может, приобнять. Но что-то останавливало. Он не очень умел обращаться с детьми. Майкл вырос и всегда был парнем закрытым, самостоятельным. Что делать ТУТ - непонятно. Он вспомнил ситуацию с Майклом и больным животом. Да уж, здесь одной только верой не обойтись. Лиз беззвучно рыдала, спрятав лицо в ладонях. Крис стиснул зубы и посмотрел на небо.
  - О! Иди сюда, Лиз. Смотри!
  Крис Ворин, однако, договорив, сам подошел к ней и присел на корточки. Он таки приобнял ее одной рукой, а другой указал на облака.
  - Смотри, Лиз. Видишь это облако?
  Всхипывая, девочка покорно посмотрела в том направлении.
  Облако напоминало лениво плавающее в океане животное - какое-нибудь млекопитающее с шерстью цвета топленого молока и охристым подбрюшьем и большими легкими, которые медленно вздымались изнутри и опадали. Оно не было статичным и меняло форму.
  - Д-да...
  - Наблюдай.
  Крис Ворин, не опуская руки, стал водить мягкими круговыми движениями, аккуратными, но уверенными, как какой-нибудь доктор или мастер. Он будто взял смоченный ацетоном платок и втирал в разлитое пятно краски. И что удивительно - пятно и в самом деле стиралось! То есть облако.
  Лиз проморгалась и насухо вытерла веки, чтобы повисшие на ресницах слезинки не искажали картину. И да - Крис Ворин стирал облако! По-настоящему. Лиз цепко следила за движениями руки. Ой, ну конечно она в курсе, что облакам свойственно собираться и рассеиваться. Плавно и незаметно! Но тут-то, тут! Движения полностью совпадали с траекторией пустоты, блуждающей по молочной составляющей облака вслед за пальцами мистера Ворина. Как будто у Криса, улыбающегося спокойного Криса, отросли пальцы до неба с ластиком на концах, и он сосредоточенно избавлялся от того, чего быть как бы не должно.
  За две минуты от облака почти ничего не осталось. Лиз была удивлена и выказывала это неотрывным взглядом. Периферическим зрением она наблюдала за Крисом, за его рукой и поблекшей улыбкой.
  - Хм. - Он нахмурил брови.
  Лиз промолчала. Но еще через секунд двадцать начала догадываться.
  Да, она все поняла.
  - Очень интересно, - с действительно интересом сказал Крис Ворин. - Это чего это...
  - Не стирается, да? - маленькая толика разочарования в голосе.
  - Не пойму. Этого не должно быть. Хм. Странно.
  Белое пятнышко облака не хотело исчезать. Более того, оно как будто обретало очертания - не такие эфемерно-размытые и воздушно-условные, а несмело-четкие, ровные, - превращаясь из наброска в готовый рисунок с контурами. Мелкий-мелкий, едва различимый. И стало понятно - это не облако.
  - Ой, - вырвалось у Лиз. Она повернула голову и посмотрела на северную часть города.
  - Да уж. Интересно.
  Крис Ворин посмотрел в ту же сторону. На вертолетную площадку Башни. Точно такая же была в небе над ними.
  
  -17-
  
  19 мая, среда
  
  - Любимый, может, зайдем к твоим? Не хочу так идти. Неприятно.
  - Конечно, Ле. У тебя там остались какие-нибудь вещи?
  - Что-то - точно. Все равно лучше так, чем так, - она посмотрела на брюки. Впрочем, с улыбкой.
  - Ну хорошо.
  Алекс держал ее за руку. Они свернули со Сквозной налево, на Круговую, что опоясывала Западный Удел, будто змея, обвившая гнездо с яйцами.
  Не то чтобы этот район плох, просто люди тут живут специфические - в большинстве своем работяги местного креветочного завода, обслуживающий персонал, дворники и уборщици с дендрария, медсестры, продавцы и мелкие звенья городского муниципалитета. А еще те, кто просто... Плохо живет, что ли. Не имеет целей выше, кроме как вечерком под пивасик посмотреть футбольный мяч или потрындеть с соседом о расширившейся жопе какой-нибудь местной особы. Где-то неряшливые, в чем-то апатичные, максимально пассивные и обособленные. Детский сад и школа расположены практически в центре трущоб, отчего дети вырастают замкнутыми и, хм, преданными геолокации и контингенту. Монотонная (как будто у других не такая) работа с не самой высокой ставкой, уныние типовой невзрачной застройки с низкой квартплатой угнетают местных. Близость с Этери-Рич лишь усиливает их злобу и хмурь, отчего два района, противоположные по статусу и разделенные Сквозной, ведут что-то наподобие холодной войны, и частенько западникам, как их называют остальные, приходится разнимать дерущихся чад, которые воплотили в жизнь желания их родителей. К слову сказать, родители из Этери-Рич чаще просто вызывают полицию и затем угрожают судами и имеющимися связями. А еще чаще просто приучают детей не выходить за пределы частной территории, отчего их отпрыски вырастают такими же замкнутыми, только с золотым отблеском.
  Со временем Алекс приобщился к любви к красивому и эстетичному (все-таки жена закончила художественный лицей и десять лет работала дизайнером) и потихоньку сменил отношение к родному району. Чувство ностальгии тлело, но почти полностью заместилось осознанием, что тут, конечно, так себе. Волей-неволей будешь хмурым. Здешние дома будто измазаны сажей, особенно в сумерках, и при всей своей цветастости напоминали скорее разукрашенных на железном столе патологоанатома мертвецов. Как его бабушка в день похорон. Размалеванная, но насколько нарочитая, настолько же и безжизненная и неестественная.
  Здесь располагался дом родителей Алекса. Здесь жили его мама и сестра Саманта со своим сыном Максом. Здесь рос он сам. Первые разы, когда Лен приезжала сюда из Российского Союза, ее все устраивало, но по мере узнавания города, его ландшафтов и пейзажей стала проявлять желание о смене обстановки. А именно - жилья. Так, например, у них случилась ипотека в Тихом Округе - куда более благоприяный район, с кучей зелени, к тому же рядом заливисто журчала Быстрянка, распыляя в воздухе мельчайшую водяную пыль. Но дотуда, простите, сейчас топать и топать, а город хоть и небольшой, но глазастый, а Лен - учительница. Не подобает шлындать по Баттермилку в таком виде.
  Сегодня более-менее регулярные заходы в Западный Удел стали чем-то ностальгическим, местом, где начинались отношения Лен и Алекс, где они познавали друг друга и строили планы на совместное будущее. Никаких угнетений Лен не ощущала. Чего-чего, а настроения западников ей непонятны. Причин для расстройств и озлобленностей не было. Красота внутри, говорила она. И ей все верили, но не все могли взять пример. Вот Алекс частенько не мог.
  Да и потом, думала Лен, сложилось ощущение, что местных так воспитали - в постоянной ненависти и мнимой нехватке чего-то. Но тут так же высились пальмы и туи, так же почти везде зеленел газон, за которым, правда, мало кто следил, но в этом же, например, нет вины жителей других округов, не правда ли? В общем, какая-то коллективная негласная договоренность быть недовольными. Странно, зачем им это.
  Как и непонятно, для чего здесь этот ненужный магазин, в котором только и делают, что покупают алкоголь. Рядом хороший рынок "Фрешдэй", недалеко "Мы с вами", а этот стоит только для выпивох... Толпятся, смеются таким неприятным смехом, курят. Скорее бы проскочить это место.
  - Давай чуть быстрее? - она потянула Алекса вперед.
  - А, духи-хранители, - хмыкнул он, глядя на шумную компанию. - Классика. О, кажется, это смеется госпожа Алисия Рут. Не теряет своего, молодец!
  - Чего не теряет? - не поняла Лен. - А что она вечно с ними...
  Она замялась. Алекс широко улыбнулся.
  - Ошивается?
  Лен смущенно кивнула.
  - Ха, я знал, что у тебя вертелось примерно это слово, мышка, но ты такое не говоришь. Беру ответственность на себя! А Рут... Ну, тут все просто - она спит с Роджерсами.
  - С Роджерсами?!
  - Ну ладно, не только, - рассмеялся Алекс. - Со многими оттуда!
  - Ужас... - Лен покачала головой. - И как так можно...
  - А кто еще будет спать с этим Стоунхенджем?
  - Перестань, любимый.
  Ей не нравилось прозвище, которое Алекс дал Алисии Рут, а остальные подхватили. Стоунхендж. Казалось бы, за что? За зубы! Диабет высосал из ее организма кальций, и это сказалось на зубах. Они покрошились и обломались, а прибегнуть к услугам стоматолога у Алисии не было финансовых возможностей. Лен было жаль ее, но что поделать? Каждому и везет, и не везет по-своему. Зато у нее есть компания, есть регулярная близость.
  Алекс позволил ей ускорить шаг, и вскоре неприятное место осталось позади. Они шли к сероватому, как и все вокруг, дому, глядя под ноги. Алекс считал количество окурков, жвачек и банок из-под пива, а Лен - лежащие на асфальте и газонах листья. Каждый из СП ощущал некую недосказанность и какую-то струнку, что висела меж ними тонкой паутиной, то и дело посверкивающей на угасающем солнце. Алексу не терпелось разорвать эту струну, но было ясно, что дело в Лен. Наверное, озадачена своим летающим городом. Алекс украдкой посмотрел не небо, но ничего не увидел. Ну с его зрением немудрено. Вообще странно: жена его после секса была умиротворенной и спокойной. Потом Алекс припомнил, какое сегодня число, и нехотя пришел к неутешительному выводу, что у Лен приближаются месячные. Скорее всего, она озадачена именно этим. Но лучше бы пока не подпускать мысли о новом цикле. Если их прогнать и не думать, то вдруг все получится?
  Но была и еще одна причина СМЯТОГО поведения Лен: племянник Алекса. Макс. Очаровательный парень десяти лет, который до сих пор не произнес ни слова. Боль Алекса. А уж какая боль его сестры и матери - вообще трудно представить. Исчезнувшего в связи с низкой семейной ответственностью папашу Макса это явно не заботило. На второй день после родов малыш подцепил острый менингит и едва не умер. Роды были тяжелыми, из-за врачебной ошибки ему, когда доставали, повредили позвоночник и шею. А потом с каждым годом болезни в маленьком болезненном тельце стали расцветать одна за одной: помимо диагностированного ДЦП с бессовестно зашкаливающим тонусом и спастикой обнаружились очаги эпилепсии, что была редким, но стабильным гостем, проблемы с опорно-двигательным аппаратом, с речью. Коротко говоря, Максу десять, он передвигается в коляске (его передвигают), он не может ходить и сидеть, координация рук за это время худо-бедно пришла в состояние минимального обслуживания себя - поесть, попить, переключить канал или сыграть партию простой игры на планшете или ноутбуке, не требующей сложных и быстрых движений и особых умственных способностей. Ну и он молчит, а ведет себя иной раз так, будто ему года три-четыре. Силами Саманты и ее подруг по несчастью удалось добиться, чтобы в школе номер два Тихого округа выделили класс для детей с особенностями развития. Вся эта предыстория вот к чему: по мере приближения возможности забеременеть, когда уже все решилось, Лен стала пугаться и по-настоящему опасаться чего-то похожего. Но если честно, так думал Алекс, а не сама Лен. Он был уверен, что жена боится этого. Стоит только взглянуть на нее, когда Макс рядом или пытается донести непослушную ложку до рта... Это пюре, размазавшееся по лицу, будто облачко в комиксе, внутри которого написано "Что поделать, вот так распорядилась жизнь, я не виноват". Именно потому Лен приходила сюда неохотно - чувствительная и сопереживающая, она с трудом выносила физическое присутствие Макса рядом с собой, поскольку испытывала боль от невозможности что-либо изменить. И боялась схожей ситуации, да. Быть может, Алекс это надумывал, но одно знал точно - он-то точно боялся. Он находился в ловушке. И Лен знала об этом. Однажды она сказала ему, что ты боишься иметь ребенка, здорового ребенка, потому что тебе будет неудобно перед сестрой. Алекс молчал, разрешая принять это за согласие. А до этого, пока Лен не призналась, что она в присутствии Макса чувствует себя виноватой от беспомощности, Алекс втайне злился на жену, думая, что она испытывает отвращение к племяннику. Но потом была речь Лен, полная признательности, и муж умилился и полюбил ее еще больше. Вот так.
  Как бы то ни было, они позвонили в дверь, и Саманта, как всегда растрепанная и запыхавшаяся, открыла им. И тут же убежала вглубь дома, обронив "Ща ща ща у меня пирог!", что было выброшено стремительно, будто из пулеметной очереди. Она редко оставляла Макса одного и все время старалась заниматься с ним теми или иными упражнениями, не давая продыху ни себе, ни ему.
  - Привет! - уже из кухни крикнула Саманта.
  - Привет-привет, - сказал Алекс пустому коридору.
  Пахло тыквенным пирогом. Лен улыбнулась этому. Она восхищалась умением Саманты делать несколько вещей сразу. Причем, не самых простых, да еще и вкусных. СП прошли в кухню. Около стола в спецкресле с тысячью поддерживающих планок и фиксаторов сидел Макс, перед ним на подставке - ноутбук. Диктор медленно и четко произносил буквы алфавита.
  - Вот, учимся, - улыбнулась Саманта буднично-горделиво. - Пирог, если что, готов. Чуть не сгорел, фух. Чайник поставлю сейчас.
  - Я поставлю, - смущенно сказала Лен, в который раз отмечая сходство Алекса и сестры в том, что касается опережения и продумывания.
  - Макс, - шепнул Алекс Лен и кивнул на мальчика в кресле. И затем уже громко: - Привет, Макс! Здорова, дружище!
  Алекс подошел, протянул руку и дождался, когда Макс, чья реакция была притуплена очередным курсом таблеток от эпилепсии, переведет свое внимание на Алекса. Макс улыбнулся, голубые глаза наполнились узнаваемостью и живостью, открытостью и лучезарно-радостным добродушием. Он резкими неровными движениями приподнял руку (скрюченные пальчики разлепились и кое-как выпрямились, но не полностью), и Алекс крепко пожал ее.
  - Здравствуй, здравствуй, - почтительно говорил Алекс, уважительно склонив голову и тряся руку Макса. - Рад нашей встрече, снова рад!
  - Мбу! - ответил Макс.
  Широкая улыбка и смешные, как у бобра, верхние передние зубы с щербинкой. Алекс поправил светло-русую челку Макса.
  - Максик, привет! - помахала Лен Фэйри. - Как поживаешь?
  - Ну, расскажи, чем сегодня занимался, - сказала Саманта. Она уже научилась понимать Макса с его звуками (или додумывала все сама, натягивая на действительность).
  Макс вновь что-то "проговорил", и Лен с Алексом со знанием дела закивали и удивились великим свершениям ребенка. Макс был доволен, что его аудитория оценила сегодняшние подвиги. Все взаимообрадовались.
  - А мама где? - спросил Алекс.
  - На работе. Там день рождения у кого-то. А вы чего в таком виде?
  - Да один придурок...
  - Случайно вышло, - сказала Лен, обогнав Алекса. - Все хорошо, просто машина, лужа и мы оказались слишком рядом друг с другом.
  Саманта выглянула в окно.
  - А что, был дождь?
  - Эпизодический, - со звоном в голосе ответил Алекс.
  Саманта была невысокой и, ну, не то чтобы толстой или полной, а, скорее, в теле, крепко сбитая. Она часто таскала Макса на руках и заработала не только ноющую спину, но и внешность домохозяйки, граничащей с тяжелоатлеткой. Инвалидной пенсии Макса хватало на жизнь без работы (да так, что иногда Саманта умудрялась давать в долг СП на покупку чего-то для дома), но времени для себя у нее не находилось. Некрашеные волосы цвета выгоревшей на солнце черной футболки нуждались в уходе, коже не помешали бы крема и релаксирующие процедуры. Саманта выглядела хронически уставшей, но, вместе с тем, готовой к бою в любую секунду. Потому что ее жизнь - бой.
  - Эт самое, Самант, мы пойдем в душ, ладно? Ты нам дай только пакет для грязной одежды. Вещи лежат там же?
  - Там же, да, - не отрываясь от сына, сказала Саманта. - Давайте недолго, а то мы еще не ужинали.
  - Ну мы как раз спустимся к чаю. Вы ешьте.
  В проеме Алекс обернулся и помахал Максу.
  - До встречи, Макс!
  Однако он уже был поглощен экраном ноутбука и неунывающе нависшей над ним мамой, которая упорно и безотчаянно образовывала сына, каким бы ограниченным в своих жизненных проявлениях тот ни был.
  Второй этаж. "Территория моей молодости", - подумал Алекс. Они заглянули в его бывшую комнату, превратившуюся в гардеробную и гладильную. Его старые вещи все так же лежали на второй сверху полке, а вещи Лен - на третьей. Совсем мало; так сказать, минимальный резервный запас, который наконец-то пригодился. Они выбрали более-менее цивильные футболки и спортивные штаны, пропахшие старым деревом шкафа и выдохшимся за пару лет лавандовым саше. Алекс посмотрел туда, где раньше стояла его кровать. Вспомнил, как в первый раз овладел здесь Лен. Точнее, это был не первый их раз, но здесь он как бы одомашнил ее, присвоил, зарегистрировал на своей территории. И эти воспоминания колыхнулись внизу. Алекс стиснул зубы.
  - Пойдем, Лен.
  Ванная. Она была сделана по ее проекту. Алекс гордился женой - талантливой во всем, что касалось творчества. Он любил наблюдать за ней не только во время ее акта сотворения чего бы то ни было, но и потом, во время изучения результата. Например, когда Лен входила в ванную комнату, она становилась похожей на богиню, создавшую идеальный мир, которым любуется с нескрываемым удовольствием. Прямо-таки восхищается. И дает понять другим, что да, я горда своей работой, знаю ей цену и прекрасно помню, сколько сил на нее потратилось. Имею право.
  - Кажется, я хочу тебя, - прошептал Алекс, закрывая дверь.
  - О, любимый, - просияла Лен и скинула блузку. К сексу она была готова всегда.
  Алекс подхватил ее и усадил на стиральную машинку. Пальцы пытались выгнать пуговицу ее брюк из петли. Внезапно нахлынувшее желание отразилось на координации рук, и довольно скоро, целуя жену, Алекс про себя чертыхнулся и грубым движением стянул брюки вместе с трусиками, так и не сладив с пуговицей. Затем спустил с себя шорты. Лен облокотилась спиной на стену, чуть содрогнувшись от холодного кафеля, и приподняла ноги. Алекс просунул руки под ее коленями, вцепился в поясницу и подтянул поближе к себе.
  Лен целовалась как голодная кошка, лакающая молоко. А еще у нее всегда были неизменные маникюр и педикюр - сине-голубого цвета. Алекс уже и не помнил ее другой. И это здорово - ногти постоянного цвета предкосмического неба придавали дополнительный эффект, что Лен не от мира сего. Его инопланетянка. Его эльфийка.
  Они дышали громко и жадно, напрочь позабыв об окружающем мире. Забыли о соблюдении тишины, забыли пустить воду, чтобы звуки было слышно не так громко. Алекс вошел резко. Сообразно внезапности и напористости вскрикнула Лен.
  - Ой... Это, наверное, было громко...
  - Нормально, - сопел Алекс.
  Закончили довольно быстро. Могли бы еще быстрее, но Алекс оттягивал момент (за годы с Лен он научился "переставлять будильник"). Не выходя, он прижал жену к себе и крепко поцеловал, заключив в объятия.
  - Я люблю тебя, Лен, - а про себя добавил: "Ну давай же, пожалуйста, пусть все получится, тем более два раза подряд".
  Лен томно улыбнулась и откинулась назад. На сей раз холодный кафель разгоряченному телу пришелся кстати. Алекс дал ей пару минут, потом сказал:
  - Ну, пойдем мыться?
  В душ они забрались вместе и потерли друг друга смазанными гелем для душа ладонями. Основательно помыться, с напусканием воды в ванну, с пеной, солью и прочими прелестями они решили дома.
  - Пойдем скорее, - проворковала Лен.
  - Чего, печатать захотелось? - с пониманием спросил Алекс.
  - Ну конечно, родной.
  - Чудеса.
  Алекса забавляло это: после секса он обычно ненадолго, на самую малость, но засыпал. Это было нужно организму. Дурацкий стереотип о тупых мужиках-эгоистах, которые типа получили свое, отвернулись и захрапели? Нифига. В одной медицинской статье он вычитал, что после оргазма (или во время) в организм впрыскивается гормон. Окситоцин, кажется. Он-то и провоцирует сон. Собственно, с тех пор Алекс и вправду нашел отличный способ, как засыпать, если долго ворочался. Но это Алекс. А поражался он тому, что Лен после занятий любовью бросалась писать свои романы и рассказы. У нее открывалось второе дыхание. Будто близость освобождала мысли от ненужного, и творческая ипостась полностью овладевала ей.
  Они вытерлись, оделись и покинули ванну. Слева от них имелась небольшая ниша, что-то типа эркера, куда Лен, еще думая жить здесь вместе с семьей Алекса, настояла вмонтировать окно. Алекс открыл его. Вдохнул.
  - Ах, какой воздух. Лен, иди понюхай, тебе понравится.
  Он не видел, как Лен испуганно посмотрела на окно и кусочек неба, не видел, как отшатнулась, не видел, как в глаза пришел страх, но услышал робкое:
  - Н-нет, любимый... Мы... Я очень голодна. Пойдем?
  Алекс нахмурился.
  
  -18-
  
  19 мая, среда
  
  Пока Макс отвлекся на мультфильм в телевизоре, Саманта подсунула ему картофельно-куриное пюре. Две минуты назад это были картофель и запеченые куриные грудки, но пока что ее сын не овладел достаточными навыками для пережевывания и проглатывания полноценной фактурной пищи. Пока что надо так. До поры. Пока не научится.
  Макс лениво жевал и смотрел в телевизор пустоватыми глазами. Но там, за таблеточной пеленой, вызвавшей отстранение, таился ум. Она видела, знала. На занятиях, где таким же детям, как и он, показываются карточки с ответами, Макс всегда выбирал правильный. Иногда капризничал, конечно, и взмахивал рукой - наугад ли или же от спастики, - но Саманта не сомневалась, что ее сын умный. И будет умным. И пусть сейчас пюре стекает по подбородку и с хлюпом падает в силиконовый нагрудник с карманом, никаких сомнений нет. Но от каждого скрюченного пальчика или стона от изнеможения сердце Саманты стискивала боль, нескончаемая боль, граничащая с любовью к сыну.
  Воспользовавшись паузой, она наполнила чайник и поставила кипятиться. Достала тарелки, вилки, разложила. Села. Вздохнула. Взяла из холодильника открытую еще вчера бутылочку пива. Налила. Осторожный глоток. Лучше. Помогло. Напиток охладил ее. Трасса была залита холодом, и можно вновь идти на спуск. Пока Макс сосредоточенно жевал, перебросив свое внимание на еду и телевизор, Саманта подвинула ноутбук к себе и открыла почту. Должен был прийти ответ из департамента соцзащиты на ее письмо по поводу выделения путевок для нее и Макса в Уреки (Грузия), на магнитные пески. Она читала отзывы, что те очень хорошо влияют на тело ребенка. А в ее деле любая зацепка, даже самая маленькая, - гигантский шанс к изменению ВСЕГО. Потому в свое время и согласилась на визиты Криса, хоть и не видела пока никаких результатов.
  Ответа не было. Еще глоток. Спина постанывала. Саманте казалось, что она слышала ее вживую. Покрутила в пальцах бокал. И вправду - стонет. Вот дела. Неужели так быстро охмелела? Хм... Да нет, все проще. Кухня и ванна соединены общим стояком, и по нему как раз очень хорошо слышно, как ее брат с женой "моются". Саманта ухмыльнулась и прибавила громкость телевизора - Максу пока рановато слышать такое.
  Сын ел неловко. Видно, что сегодня тоже подустал, и руки слушались плохо, отчего и пришлось кормить его. Так, а что из занятий было сегодня? Кажется, виброплатформа. Да, она. А! Вот чего у нее так спина ноет. Держать Макса, чтобы он не терял равновесие, при вибрирующей платформе - то еще испытание. Когда тебя так колбасит, тело потом волей-неволей болит.
  Ответа на почте не было. Глоток. Еще глоток. Когда же они ответят-то? Почему молчат? Она надеялась на поездку в июле. Она не может упустить. Вдруг это то, что нужно? Вдруг уже в августе Макс будет есть совсем по-другому, научится нормально проглатывать пищу? Сможет нарисовать маму, заговорит, напишет первое письмо, пойдет в школу...
  Почему же нет письма-то!.. Надо будет завтра позвонить. Эта путевка ей очень нужна. Ей много каких путевок надо. И врачей. Специалистов. Не перечесть. Где же взять на это все деньги?.. Она не успевает делать ничего, что могло бы принести дополнительный заработок - все на сына. А его пенсия покрывает не все затраты, далеко не все. Иногда что-то подкидывает Алекс. Иногда, правда, и она ему - в период "отдыха" от реабилитаций и курсов лекарств. Такой вот денежный пинг-понг. Эх, а вот бы хоть раз съездить в свое удовольствие, без лечебных путевок и обязательного проживания в санатории с каждодневными визитами к десяткам специалистов. Просто покататься, показать сыну мир... Почему нет такого Универсального Места, куда можно приехать, побыть какое-то время, а потом раз - и уезжаете здоровыми?!
  Глоток. С возрастом мечты Саманты стали совсем другими. Более нужными. Увы, жизнь - это главный редактор для многословных грез человека. Саманту уже не пугало, что мечты превратились во что-то сугубо практичное и материальное. Мир и счастье базируются именно на этом. И пусть хоть кто-то попробует оспорить. Тому придется иметь дело и с Самантой, и с Максом.
  Почему-то слезы. Ну-ка брысь. Она давно разучилась плакать. Выплакала весь объем девять лет назад. Восемь лет. Семь. Потом сил на это не осталось. Все резервы Саманта направила на борьбу. Хваталась, как утопающая, за все. За любую соломинку. Так и согласилась на предложение Алекса позвать Криса Ворина - помочь. Случилась их дружба. Конечно, Саманта безмерно уважала чистые помыслы Криса, но в эти метафизические фокусы верила слабо. Когда у тебя рождается ребенок-инвалид, верить в чудеса удается как-то не очень. Но вокруг так убедительно говорили и говорят ГЛАВНОЕ - ВЕРИТЬ, что даже такой вариант, над которым раньше Саманта только бы посмеялась, устроил бы ее полностью и внедрился в жизнь как нечто обязательное. Да и Крис обладал довольно убедительной репутацией. Отчего ж не попробовать?
  - Да, сын. Лучше бы всего этого не было. Лучше бы не так. - Макс приоткрыл рот и повернулся к маме. Несмело улыбнулся. У Саманты дрогнули губы. - Я люблю тебя, Максик...
  Макс улыбнулся, обнажив смешные бобриные зубы, и вновь уставился в телевизор. Там шел мультфильм про какую-то сказочную страну, где все были счастливы. Десятки зверушек катались по джунглям на ожившем паровозике с большими забавными глазами, на берегу загорали корабли, они радостно гудели трубами, приветствую разлегшихся на пушистых облаках птичек. И все у всех было хорошо.
  А когда у нас будет хорошо? Когда все мы будем счастливы? Полноценно. Где же ты, чудесная страна?
  Гражданского мужа она и не вспоминала. Настолько ей был противен его гнусный поступок, что самое лучшее - это забыть, тупо забыть. Свалил, как последний трус. Слабак. Тряпка. Позволить себе напоминать о нем - слишком много чести ему и мало уважения к самой себе. Нет, Макс, я все сделаю одна, а где понадобится мужская помощь, попрошу Алекса. Мы не одни.
  Саманта осушила бокал и посмотрела в окошко. За невысоким забором из профлиста на той стороне улицы виднелся оранжевый кусок соседского окна. Фонари по улице горели через один, делая из дороги светотеневые бусы. Солнце почти ушло и светило вбок. В небе сияла луна, красивая, сытная, образцовая.
  По дороге бегали Марсяне, на газонах копошились Марсяне. Боже, в дефиците света почти каждый ребенок кажется очередным сыном этих армян. Они нравились Саманте своей живостью. Бойкие шустрые дети, помогающие родителям, играющие допоздна и встающие рано. Однажды Макс будет играть с ними.
  Что-то сегодня мысли вырвались наружу. Всплыли. Сорвались с цепи.
  И улетели в небо. Саманта проводила их взглядом.
  Где же ты, лучший мир?
  И воображение вырезало на бархатном полотне неба контуры и очертания. Она была Богом и смотрела сверху на То Место, Где Нет Инвалидных Колясок. Где Нет Больных Детей. Где Все Здоровы И Счастливы. Да. То Самое Место. Где всем будет хорошо. И ей с Максом в том числе.
  Так четко, вау. Наверное, на голодный желудок лучше все-таки не пить. А то подобные фантазии пугают натуральностью.
  - А вот и мы! - радостно сказала Лен, улыбаясь (чуть виновато).
  - А, хорошо, - Саманта взглянула на Лен с некоторой панической и неловкой стремительностью и вновь отвернулась к окошку. Хм, странно. Очень.
  Вновь посмотрела на Лен. Потом на Алекса. Алекс смотрел на нее. Лен опустила взгляд.
  Все замолчали.
  Вы уже слышите эту неловкость, что тихо гудит в их головах? Чувствуете напряжение? Столкновение Неуместных Слов. Ситуация, когда все все прекрасно понимают, но молчат. И каждая из сторон знает. И ничего не скажет. И это ясно, как день. Маленькая сцена, мини-спектакль, который просто надо пережить и двигаться дальше. Но не тут-то было.
  Например, СП стояли и чувствовали себя виноватыми. Они были уверены, что Саманта взглянула так, потому что слышала их возню в ванной. В то время как она тут сидела с больным сыном, готовилась накормить их; может быть, ей требовалась помощь, а они там устроили очередной громогласный перепихон. И забавно, что им не понять, что Саманта была озадачена вовсе не этим. Отнюдь не этим.
  Каждый предпочел забыть о последующих тридцати пяти минутах, когда ели вкуснющий пирог и пили зеленый чай с фенхелем. Разговор не то чтобы не клеился - скорее, он по-прежнему напоминал неумело поставленную театральную речь сценариста-новичка. И кстати, забыть им этот эпизод было легко, ибо каждый пребывал в себе, и только вставленные невпопад междометия и шаблонные фразочки служили маяками, что они как бы тут, слушают (ну или делают вид), что-то имитируют. Короче, полная хрень.
  Алексу было неудобно. Неуютно. Он смотрел попеременно на жену и сестру и ничего не понимал. Лен нарочито избегала смотреть в окно, которое так любила за доступ к широкой полосе неба "в этих тесных стенах, милый". Саманта же, напротив, то и дело поглядывала туда - нервно, отрывисто, будто ныряльщик, выпрыгивающий из воды, чтобы схватить порцию воздуха.
  - Чего ты там все разглядываешь? - наконец, не выдержал Алекс.
  Лен выронила ложку. Ложка упала и звякнула.
  - Ой, блин... - смято произнесла Лен и нырнула под стол.
  "Что за абсурд?!" - подумал Алекс. Но погодите, мы не о нем.
  - Я... Не знаю, просто. Поняла, что забываю смотреть в окно. А там хорошо, чудесно, - мечтательно говорила Саманта, и Алекс дивился Лен-образным словам в ее лексиконе. - Там небо, там хорошо и спокойно.
  Ах, Саманта, твой взгляд блуждает, будто по картине, а ты не замечаешь. Не понимаешь, что засечь это очень легко. Тем более, твоему брату. Ты думаешь, что захмелела, что тебе вручили такой сиюсекундный дар удерживать иллюзию и не расставаться с ней, с возможностью отвлекаться и возвращаться к ней вновь, почувствовать себя на секундочку жителем Того Самого Места, Где...
  - Все хорошо? - подозрительно спросил Алекс. Зря он так хмурился - никто не видел этот взгляд.
  - Очень.
  Но она была не тут. Этот взгляд не свойственен Саманте, эти эмоции - тоже. Как и фразы.
  - Лен?
  - Д-да, - она посмотрела на него с мольбой.
  Пойдем отсюда дорогой ну пожалуйста умоляю тебя я же сейчас со стыда сгорю пойдем прошу ты видишь как мы выбили Саманту из равновесия все допивай и собираемся.
  Алекс все прекрасно уловил - на то он и Алекс. Откашлялся.
  - Да, я помою, не переживайте. - Отстраненно сказала Саманта. - Идите.
  Лен как обычно поразилась: ох уж эта дарковская проницательность и игра на опережение. Ну, а с такими нотками в голосе можно действительно не засиживаться. Кажется, сейчас все были рады разойтись, чтобы обнулить сегодняшние результаты завтрашним днем и жить без зазубринок. Во всяком случае, Лен трактовала все именно так. Алекс примерно схоже.
  Но не Саманта. Она парила. Краем глаза видела мельтешение, автоматом говорила фразы, а потом стало тихо. Она даже не вышла их проводить. Но когда позвал Макс - вернулась к нему, накормила. И выкроила еще минутку, чтобы взглянуть в окно.
  Там, вверху, гигантским островом расстилался город. А на земле стоял его брат-близнец, который пристально смотрел на сестру.
  
  -19-
  
  19 мая, среда
  
  Они видели. Оба. Но, тем не менее, прямо сейчас Крис Ворин говорит:
  - Должно быть, дирижабль. Или аэростат какой-нибудь. Сейчас же техники вон сколько.
  - А вон там? - Лиз указывает чуть правее, где из вечернего ничего выглядывают два светящихся квадрата. Точно такие же неоновые канты у крыш гостиничных апартаментов "Наши гости", расположенного за Централ Доком.
  - Этот, наверное, как его... Дрон, что ли?
  Так смешно. Оба понимают абсурдность этих слов. Ну а вы готовы вот так резко взять и принять факт появления в небе висящей вверх тормашками копии города? Или даже всего мира... По крайней мере, на первый взгляд это точно копия Баттермилка. Так что, готовы? Если да, я вам не поверю, даже не пытайтесь. Не принял этот факт и Крис. Точнее, одна его часть приняла и даже воодушевилась. Она воскликнула: ЭТО ПО МОЮ ДУШУ! ЭТО ОНИ! Город, где я нужен и помогу всем. Они ждут меня!
  Кто ОНИ? Да хрен его знает. Это понятие для Криса было метафизическим, эфемерным, представляло собой сгусток Признания, его эгрегор, символизм. Они - это кто-то свыше, кому он нужен. А ведь он теперь всегда кому-то нужен. Он Помогает. Однако восприятие людей очень похоже на капусту. Никто не мыслит и не впитывает информацию только верхним слоем. И если мы отбросим тот лист с воодушевлением (вызванным ИМИ) Криса, то увидим ярый протест и рациональные поиски объяснения происходящему. Сложные поиски, хаотичные. Рождающие такие вот потешные фразы или нелепые шутки, одну из которых и слышит Лиз:
  - Наверное, зеркало перевозят. Хе-хе.
  - Хе-хе, - механически повторяет она, неотрывно глядя на небо, внезапно обретшее какой-то новый, еще не расшифрованный смысл.
  Город проявлял себя. Выпучивался из небытия, вылуплялся подобно птенцу, и чем внимательнее они рассматривали его, тем больше обрисовывался. Показывался, словно всплывала со дна гигантская подлодка.
  Абсурдно, но... Вертолетная площадка на макушке Башни (точнее, внизу, Башня-то перевернута) есть. Как и чуть поодаль виднеется контур Волчьего утеса, а он, на минуточку, по своей высоте одинаков и с Башней, и с "Нашими гостями". Утес напоминает загнутую страницу книги, словно кто-то собирался перелистнуть ее, но замер. Хочешь, не хочешь, а в небе проявляется город. Быть может, Крис уже замечает очертания земли, еще пока далекой. Или додумывает? Но, несмотря ни на что, все это как-то подозрительно ПРАВИЛЬНО.
  Крис опустил руки, чувствуя себя, пожалуй, немного глуповато и смущенно. Вроде как он не справился, но в то же время его-то оплошностей не было. Облако да - стерлось. Но вот это...
  - Город... - мечтательно произнесла Лиз. - Наш Баттермилк...
  - Я думаю, Лиз, что это что-то иное. Неопознанное. Что-то, чего мы никогда не видели.
  - НЛО?
  - Нет. Хотя не исключено. Может, какое-то погодное явление. А наше сознание адаптировало картинку, использовав недавние воспоминания. Вон же Башня, мы оба ее видим. И Гостей. А вон утес, заметила? Вот и взяты какие-то похожие образы.
  Уверен, что и вы почувствовали этот взгляд девочки - полный скепсиса и потаенной насмешки. Еще чуть-чуть, и зрачок начнет бегать по всему глазу и вырисовывать фразы в духе "Серьезно? Самому не смешно?".
  - Или искажение. Мираж. Эффект линзы. Фата моргана. Да полно вариантов.
  Да, полно вариантов. Мертворожденных. Оба они уже приняли истину - над ними завис Баттермилк. Если сперва это серое пятнышко, которому предстояло стать Башней, расползалось, как синяк, то потом оно обрело фактуру, подобно шишке от удара, картинка стала несколько проявляться и вспучиваться. Город то растворялся, то обретал плотность. А иной раз будто приближался молниеносными рывками, но оставался на месте. Очень странное зрелище.
  Крис Ворин, руководствуясь своими внутренними ощущениями, шагнул к Лиз и положил руку ей на плечо.
  - Не бойся, - сказал он, потому что один из его собственных капустных листов сознания трепетал от страха. Там, где юные видят чудо, опытные - многоступенчатую опасность.
  - А я и не боюсь. - Лиз улыбалась, будто смотрела любимый мультфильм. - А что если это... Рай?
  И Лиз подумала, что там может быть ее мама. Живая-здоровая. Она не видела тело матери после того, как у той оторвался тромб. И в ее мыслях вся эта ситуация казалась... Какой-то незавершенной. Нет точки в истории. Тетя Хоуп уверяла, что надгробие - это самая что ни на есть точка, но Лиз не признавала такого исхода. Как будто мама вышла без предупреждения в магазин и еще не вернулась. Как бы сказал Барти Уоррен - квест не закончен. А вдруг только что Лиз встретила возможность подвести черту и обрести спокойствие. Если честно, она даже готова смириться, что мама "не вернется из магазина", но пусть хотя бы предупредит об этом. Тогда она не будет стоять на кухне, резать овощи и поглядывать в коридор - а ну как хлопнет дверь и в кухню войдет мама с радостным "Я дома, дорогая!"? Потому что Лиз устала.
  Шел одиннадцатый час вечера. Лиз Уолк снова плакала.
  
  -20-
  
  19 мая, среда
  
  Подробнее об Алексе Дарке.
  Бьюсь об заклад, что не только мне в данный момент он кажется несколько плосковатым. Но я-то все о нем знаю, а вот вы - пока нет. Например, я знаю, что Алекс всегда был уверен, что его жена возьмет его фамилию, потому что, ну, так принято. И вообще, что за неприкрытое неуважение - жена и не с фамилией мужа? Что скажут друзья и родные? Но потом случилась Лен, которой темная фамилия ДАРК ну никак не подходила. Какая ж она Дарк? Фейри. Конечно же Фейри. Так привычная и - по задумке - устойчивая жизнь Алекса начала ломаться, а возведенные понятия и позиции - иссыхаться и крошиться, проседать. И случилось небывалое - он сам попросил Лен оставить ее фамилию. Не нужно омрачать себя. До нее он жил в кромешной темноте и считал себя проклятым. Да, смешно, да, не он один такой, но ему частенько казалось, что весь мир настроен против него. Он пребывал в жесткой конфронтации, в состоянии холодной войны. Будто повсюду полно шпионов, которые только и делают, что собирают на него инфу и передают своим начальникам, а те уже насылают ВСЯКОЕ. Алекс изучил закон подлости и научился обходить его, научился играть на нем, делать что-то противоположное, руководствуясь этим законом, дабы получить желаемый результат. Хрен знает как, но это работало.
  С Лен он познакомился на литературном форуме конкурса рассказов, куда оба выслали свои работы. Алексу просто нравилось создавать миры, выстраивать концепции, брать прототипы окружающих его людей, совмещать их, взбалтывать и выдавать готового героя, нравилось придумывать систему магии, ее законы, принципы работы, нравилось творить миры, флору и фауну, рельеф, существ, народности, культуру, религии, ломать голову над обычаями, пословицами и поговорками, как это все взаимодействует с мироустройством, как отражается на политике, одежде, особенностях речи и поведении... Одним словом, ТВОРИТЬ. Очень уж его это убаюкивало, успокаивало. В такие периоды он чувствовал себя всемогущим, настоящим демиургом, и это позволяло чувствовать себя уверенно в компании людей даже тогда, когда для уверенности поводов и не было. Но написанное им поддерживало, внушало чувство собственной важности, хотя оно срабатывало и не всегда. Дело в том, что Алекс всегда хотел... М-м-м... Признания. Призвания. Чего-то добиться. Достичь. И не сказать, что речь о деньгах, допустим, богатстве или том же писательстве. Как будто... Как будто ему что-то УГОТОВАНО. Что-то свыше всего этого. Деньги его не интересовали. Оставаться человеком - вот основное. Быть полезным, сделать что-то важное. И сыграть некую ключевую роль в, в, в... Да. Он чувствовал, что для чего-то он пригодится, без этого никак, иначе зачем это всё?
  А Лен же изучала язык Алекса и посчитала самым эффективным написать рассказ на неродном языке, совместив приятное с полезным. Опыт показал, что это прекрасная методика. Не знаю, углублюсь ли я подробнее в эту тему или нет, но сейчас на ней останавливаться не буду. Рассказы тут вот к чему - писательское мироощущение Алекса научило его заглядывать глубже, видеть не только объект в настоящем, но еще и его прошлое и будущее. Алекс всегда считал, что находится на несколько шагов впереди. Он много продумывал, много проживал. Он называл себя вариатистом. Это как предсказатель, но когда ты видишь не одно будущее, а сразу несколько, пусть и не всегда осуществимых вероятностей. И состояние "боевой готовности" вкупе с писательскими привычками и агрессивно воспринимаемым миром породило вечную боязнь происшествий, нацеленных на уничтожение Алекса. Нет, серьезно. Он каждую секунду ожидает подвоха от всего - подкосившийся фонарный столб, упавший кран, свалившийся космический спутник. Каждую секунду он готов к нескольким вариантам развития событий, и это, если честно, пиздец. Словами Алекса, конечно же. Да, понимает всю тупость, да, осознает абсурд, но поделать ничего не может. Даже там, в лесу, занимаясь любовью с женой, он поглядывал на деревья и оценивал, какие пути отступления выберет в случае, если сломается каждое из них. На какое дерево запрыгивать, если появится кабан, куда нырять, если вдруг откроет пальбу какой-нибудь сбежавший с психушки тип. Короче, то, что его пенис не обмяк, было подвигом. На самом деле нет, ибо сам Алекс привык так жить. Его девиз - надейся на лучшее, но жди худшего. Он вычитал его в одной книге про мальчика и поезда, и там герой придерживался этого правила, только не заглядывал ТАК далеко.
  К слову, это продумывание сделало Алекса... Как бы сказать-то... Готовым ко всему, что ли? Нет. Спокойным? Нет, не совсем. Скорее, невозмутимым. Ну, знаете, когда пересматриваешь в пятый раз фильм и знаешь все дальнейшие события, и ни одна драма, ни один кульбит сюжета тебя не возьмет. Вот с ним так же. Он не может отдать всю полноту чувств моменту, потому что успел пережить и проработать его раньше. Отсюда и проблема - неумение радоваться сиюсекундно. Ни мелочам, ни чему-то большему.
  Ну а чтоб вы понимали, насколько сильно Алекс считал себя противоборствующей стороной в войне с миром - состояние Макса, в каком он есть сейчас, Алекс принял на свой счет. Очередная подлянка. Типа, назло. На, получай. Я сильнее. Вон как я могу сделать! Фиг тебе, а не полноценный племянник! И искаженный разум Алекса привел к тому, что он мнил себя центром Вселенной, а все происходящее - пранком. Он чувствовал дикую вину перед сестрой и лично перед Максом. Казалось бы, почему? А потому что мир стремился уколоть АЛЕКСА, а досталось невиновным. Стало полегче, когда его друг Майкл рассказал об отце, о его Помощи, мотивах и отношении к жизни, и Алекс, недолго думая, пригласил Криса Ворина в гости, познакомил с семьей и организовал для Саманты и Макса систематические визиты Криса, который Помогал. Саманта не очень жаловала этакие визиты с практической точки зрения, ибо для нее на физическом плане изменения были не видны, но Алекс понимал - и Крис лишь утвердил его в своем мнении, - что тварный мир куда глубже физиологии, и изменения не всегда ВИДНЫ. И Макс стал для Алекса философской книгой, задачей, над которой предстоит думать и думать. Зачем мир послал Макса таким? Почему столько болячек? Саманта же не заслужила! Алекс считал себя благородным. Считали его таковым и все вокруг. Вопреки фамилии он нес свет и некое рыцарство, жил по определенному Кодексу и трактовал себя человеком открытым, честным и довольно хорошим, вот только загнанным в угол, в осаде. И как будто Макс - последний ключ к дешифровке себя, ключ к познанию. Алекс ни на секунду не сомневался, что его племянник излечится и станет нормальным, но словно бы вся ситуация замкнулась именно на Алексе. Тем грустнее было смотреть на очередные попытки сестры отправиться с сыном на очередное лечение - с горящими глазами и надеждой. Но Алекс предполагал, что следующий уровень игры должен разблокировать именно он. Как-то так.
  Знаете, ему реально было охереть как тяжело. Больно. И только взгляд Макса помогал не пускаться в бессильную истерику - взгляд, будто этот сидящий в специализированном кресле для инвалидов ребенок совершенно здоров и просто прикалывается над ними. Столько радости и огня в глазах Алекс не видел ни у кого. Довольно часто у племянника текли слюни, потому что нормально сглатывать он так и не научился, и это корежило, но потом ты смотришь в эти полные превосходства и абсолютного понимания глаза и... Уже сам ничего не понимаешь. Удары диссонанса. Будто Макс их разыгрывает.
  Еще одна загадка - это длительные попытки зачать ребенка. В этом Алекс тоже видел что-то символичное, помимо страха Лен Фэйри. Но об этом потом.
  - Опять ты с этой зубочисткой, муж. Ну что это. Сходи ты уже к стоматологу!
  - Ни за что. Думаешь, я снова не выбегу из кабинета? Да легко! И потом - зубочистки быстрее и не такие жуткие.
  Речь о зубе мудрости, которому вздумалось расти вбок. Левый нижний. Он, подобно "Титанику", врезался в соседний и создал тоннель между десной и стыком, в который постоянно забивалась еда. До того как это обнаружить Алекс в один день почувствовал во рту вкус гноя. Изучил языком всю ротовую полость. И нащупал что-то наподобие кондитерского мешка. Он надавливал на него, и на язык лилась новая порция гноя. Тогда Алекс перепугался - ему ж жену целовать! А вот это вот все явно помешает. Он отпросился с работы и побежал в платную клинику делать рентген. Там-то он и выяснил, что никаких воспалений в десне нет, кондитерских мешков - тоже. Вариант - удалить зуб или смириться, но имеется риск, что зубы "поплывут", потому что зуб мудрости будет расти вбок и толкать собратьев. И ну начал следить. В рюкзаке всегда была парочка зубочисток. После каждого приема пищи - тщательная чистка или полоскание, чтобы не создавать никаких кондитерских мешков. А, я не сказал, что это за мешок. Это сгнившая прямо во рту еда, застрявшая в зубном кармашке. С тех пор зубная профилактика посильными бытовыми методами (когда не было зубочистки, на помощь приходила разогнутая скрепка, иголка, тонкий гвоздь) заняла в жизни Алекса важное место. И жена не очень приветствовала ни зубочистку (что считала очень уж некультурным, некрасивым и неэтичным), ни позицию Алекса "справлюсь сам". Но терпела, потому что любила. А любовь - это еще и компромисс. Компромиссы. Частые.
  - Ну хорошо, - сдалась Лен. - Только давай пойдем побыстрее, любимый. Я хочу печатать.
  - Как обычно, - улыбнулся Алекс.
  Такая уж привычка - после секса у Лен просыпалось вдохновение.
  - Так-так, привет, мои дорогие, привет! Вечер добрый! - донеслось из светотени механизированным, дребезжащим голосом, при этом насмешливым и с оттенками презрения.
  - О нет, - шепнул Алекс Лен. - Бабушка Тита.
  И да, пожалуйста, она вышла в круг фонарного света, цокая каблуками.
  Бабушка Тита.
  Вездесущая бабушка Тита. Казалось, она была сразу в нескольких местах. Каждый день ее видят столько людей из разных районов, что впору задуматься, а нет ли у нее клонов или маховика времени. Если выслушать очевидцев, создастся ощущение, будто она была в двух-трех местах одновременно. Да еще и никто не знает, где она живет. Настоящая загадка и первый очевидец самых громких новостей, первая среди эпицентров инфоповодов! Местная аномалия, не иначе.
  Носит футболки с изображениями рок-групп, курит, говорят, что иной раз даже попивает с Роджерсами; обувь - туфли на неплохом таком каблуке. Чуть сгорбленная, но внушительная, вокруг нее аура гордости за себя и полной уверенности в своих силах. На голове - кислотно-зеленая шевелюра, настоящий амбасадор химической завивки. В руке тросточка, и если вы думаете, что бабушка Тита опирается на нее при ходьбе, то я громко смеюсь над вами вместе со всеми жителями Баттермилка. Потому что для бабушки Титы трость цвета темной вишни - вещь сугубо декоративная.
  - Здравствуйте, бабушка Тита! - обреченно выдавила СП, стараясь улыбаться шире возможного в данной ситуации.
  - Да уж, будешь тут, - она сунула трость под мышку и закурила. - Посмотрите на эту сигарету? Вот я докурю, а окурок брошу в урну. А видели, что там эти натворили? Насвинячили, нахаркали, а еще и нассали! Суки вонючие.
  Лен поморщилась.
  К сожалению, ничего не поделаешь. Бабушка Тита переступила рубеж в 85 лет, и возраст в тех или иных местах и периодах брал свое. К крепкому слову старушенции все давно привыкли. Правда, к внезапности и остроте этих слов, выпрыгивающих посреди диалога, никто так и не адаптировался. Кроме Найджела - уж тот был яром фанатом этой "сумасшедшей панкухи", как он охарактеризовал ее. Бабушка Тита никогда не извинялась за вырвавшиеся слова, даже если рядом находились дети. В такие секунды взгляд ее подергивался отстраненной поволокой, и она явно пребывала где-то в бурной экспрессивной молодости.
  - Роджерсы-то? Эти да, могут, - кивнул Алекс.
  - Ага, и эта потаскуха. Да хер на них, сволочей. Вы-то как? С прогулки, небось?
  - Да, по утесу гуляли. Там хорошо сегодня, - Алекс стиснул ладонь Лен, улыбаясь про себя тайному смыслу последней фразы.
  - Всегда хорошо, - добавила Лен и стиснула ладонь Алекса в ответ. - Вам бы тоже там...
  - А я сегодня была! - заявила бабушка Тита. - Часов в шесть вечера.
  - Хм, и мы были в это время. А вас не видели.
  Бабушка Тита затянулась посильнее и пожала плечами.
  - Ну, может, в пять, - говорила она, вместе со словами выпуская изо рта дым. - Или в четыре. Не упомню уж.
  - Ну ладно, мы... - Алекс сделал шаг вперед. Лен не любила сигаретный дым, а еще торопилась домой.
  - Лиз видела недавно. Плакала опять. Ты, Лен, уж посматривай за ней там у себя в школе. Никого ведь нет у девочки, а на этого мудака никакой надежды.
  - Да, обязательно, - заверила Лен и в подтверждение решительности направилась вперед. - До свидания!
  - Пока, дорогие, - махнула рукой бабушка Тита и подкурила одну сигарету от другой.
  
  Дома, все еще пребывая в забавной одежке, Алекс лежал и смотрел на жену, которая бойко настукивала по клавиатуре, как вдруг зазвонил телефон. Крис Ворин.
  - Да?
  - Привет еще раз, Алекс!
  - Добрый вечер, Крис, - он не сразу привык обращаться к нему по имени. - Что-то случилось? Вы как будто взволнованный.
  - Нет, все хорошо. Я чего звоню-то - как насчет вечерней прогулки? Погода замечательная.
  Не к добру это, подумал Алекс. Он чувствовал напряжение в голосе Криса, чувствовал, как по волнам его речи дрейфует возбудитель. Алекс уловил его сигналы.
  - Секунду, Крис, вторая линия по работе, - Алекс отключил микрофон и обратился к жене: - Лен, Крис зовет гулять. Пойдем?
  Он знал, что она не пойдет. Как и то, что отпустит его. Сейчас она вся в творчестве.
  - Конечно, любимый. Счастливо вам погулять! Буду ждать тебя.
  Алекс улыбнулся. Включил микрофон.
  - Так, я тут, Крис. Да, пойду. Лен дома побудет, у нее вдохновение. Где встретимся?
  - Давай у фонтана?
  - Договорились. Через сколько?
  - Сейчас заведу Фрэйди, помою. Через полчасика, ладно?
  - Хорошо. До встречи!
  Алексу разговор не понравился. Слишком нетипичный. Гулять - да еще и без Фрэйди? Крис Ворин явно чем-то горел. Либо какая-то теория, либо освоил новые техники Помощи. Чувствовал, что он хочет высказаться. На правах практически единственного претендента он согласился.
  Переодевшись, он заглянул в комнату и поцеловал Лен.
  - До скорого, мышка.
  - Пока, дорогой.
  Лен Фейри осталась печатать. Все окна в комнате были закрыты шторами.
  
  -21-
  
  - Привет, пап.
  - Привет, Майкл. Давно приехал?
  - Да с пару часов назад как. А ты где был? Опять ПОМОГАЛ?
  Обидно. Сын Криса - рослый парень, спортивного телосложения, хотя раньше был полноватым, с модной стрижкой с бритыми висками и шевелюрой на макушке, с добрыми глазами, но... Как с ними может сочетаться такое поведение?
  - Да, Помогал. Только не вплетай, пожалуйста эти интонации, даже так тонко - маскировать их у тебя все равно не получается, Майкл?
  - Я не...
  - Оставь. Сходи, вон, лучше с Алексом прогуляйся. У него сейчас не самый простой период.
  Майкл хмыкнул. Очень так картинно, уголком рта, слегка оскалив зубы.
  - Ой, типа у него бывает какой-то другой, пф-ф!
  - Но раньше тебе это не мешало.
  Сын замялся. Отец опять переиграл его на таком плевом деле. Вот ведь!..
  - Ну, ты ж сам знаешь, он, вроде как, пить бросил. С ним, как бы это так сказать, сейчас не особо интересно. У Алекса теперь семья, он женатый, погряз во всем этом.
  - Во всем этом... - повторил Крис, и на вкус эти слова были ох как неприятны.
  Майкл понимал жесткость и даже жестокость ответа по отношению к другу. Который потихоньку откатывался до разряда приятелей, а там и недалеко до знакомых с такой закономерностью. Который чаще звонил не ему, а отцу. И общался именно с ним. Майкл понимал, но поделать ничего не мог. Уж как есть.
  - Мда. - Только и мог ответить Крис.
  Он посмотрел на картину в прихожей: на ней изображен волк на самой вершине Волчьего утеса. Полнолуние. Блики на Облачном море и щерящийся острыми камнями оскал Шепчущего пляжа. Темнота, кроме лунной дорожки на умиротворенной поверхности моря с робкими волнами. Не знай Крис, чьей руке принадлежит картина, поставил бы на Архипа Куинджи, но того в здешние края никогда не заносило. Глаза волка зажмурены, пасть раскрыта в протяжном вое, и в этой седой морде боль и тоска одиночества. И родство.
  - Мда, - повторил Крис Ворин и направился мыть руки.
  
  -22-
  
  19 мая, среда
  
  Ее мысли были светлы и полны радостного предвкушения. И даже братья Роджерсы, уже порядком шатающиеся, не поколебали его.
  - Э, малая, отец дома? - спросил один из них. Лиз их почти не различала.
  - Был дома, да, но собирался спать, - сказала она в надежде, что им не вздумается незамедлительно идти к нему.
  - Спать. Пхах! - рассмеялся брат, и его брат ответил тем же. - Скажешь тоже.
  И они ушли в противоположном направлении. Очень хорошо.
  Поздновато уже, завтра в школу. Хоть бы папа оставил арахисовую пасту, чтобы взять с собой парочку сандвичей. Еды она наготовила много, на завтра и послезавтра им должно хватить. Лотки вымыты, уроки сделаны.
  Ее мысли были светлы и полны радостного предвкушения. Но даже они померкли, как только Лиз поднялась по скрипящему крыльцу - будто сварливый старик разогнал детей своим криком. Теперь ей уже не дотянуться до этих мыслей - их прогнали. Сейчас надо переступить порог и пройти это дурацкое испытание. Лиз догадывалась, что она задержалась, но аспирин у нее в руках, и это должно стать прикрытием, щитом.
  Она отворила дверь и замерла. Голова закружилась, к горлу подступил ком. В животе как будто раскрыл иголки свернувшийся там еж. В коридоре, прямо под лестницей, на растянутой веревке висела лиловая простыня, испачканная в крови. Лиз всхлипнула, к глазам подступили слезы. Нижняя губа затряслась. В носу защекотало. Сжала кулаки. Она не могла сдвинуться, и только треск картона и пластиковых блистеров удерживал ее в этой реальности, что не отпускала в мир очередной истерики и боли. Эта простыня - узор лиловых лоз и соцветьев, изящный и грациозный, как ее мама. Эта простыня была последней вещью, сохранившей запах мамы, пока Лиз еще не... Не...
  - Да неужели?! - пролаяли из сумрака. Скрип, скрип, и под неуверенный скупой свет энергосберегающей лампы вышел ее отец - с внешностью американского маньяка фильмов восьмидесятых годов. Будьте уверены, Лиз пересмотрела такого достаточно. Ей хватило ОСОБОГО отношения к отцу, чтобы найти ему максимально подходящий образ: Джек Николсон из фильма "Сияние", снятый по одноименному роману Стивена Кинга Стенли Кубриком.
  С тех пор как умерла мама, папа бросил регулярное бритье, но начал регулярно пить. Бешеный взгляд, противный кислый запах, неряшливость, пот, сальность, маты, ругань, апатия - сколько темноты он нес в себе, распространяя это и на саму Лиз... И его внешность - правда жуть. Засаленные до блеска воротники двух оставшихся в живых рубашек, темные джинсы с какими-то серо-белыми разводами не то от соплей, не то от пепла или пота. Да кто знает от чего еще. Но самое противное - это шея. Вечно какая-то бурая, а в многочисленных складках темнели иглы грязи. Однажды Лиз была в супермаркете, возле мясного отдела, выискивая суповой набор подешевле, кости и субпродукты, и увидела говяжий рулет со специями - белесые, вялые, дряблые складки жира, хрящей и жил, заполненные специями и контрастирующими прослойками мяса. Тогда ее чуть не вырвало. Потому что она сразу услышала запах кислого пота, табака и вчерашнего пива в дикой и продолжительной отрыжке. И с тех пор отец для нее - мистер Говяжий Рулет, человек, у которого голова держится на куске мясной кулинарии. Фу.
  - Пап, я принесла, вот.
  Как бы оправдываясь, она протянула смятую упаковку аспирина. Когда она успела ее смять? Может, пару секунд назад, когда увидела простыню?
  - МОЖЕШЬ ЗАСУНУТЬ ИХ СЕБЕ В... О, ДА ТЫ Ж ОТТУДА И ДОСТАЛА!
  Он подошел и резким, как пощечина, движением вырвал таблетки.
  В носу чесалось. Сильно. Лиз потрогала возле самой ноздри. Подушечка пальца оказалась в теплой липкой крови. Ну да. Ничего необычного. Так получилось, что растянутая простыня - это знамение, что ее ждут неприятности. Дурацкое предзнаменование. Сигнал. Предупреждение. И все началось с того злополучного дня, который она пытается забыть вот уже два года.
  - Где, твою мать, ты шлялась?! Я чуть не СДОХ!
  Ох уж эта шея. Говяжий рулет со специями. Потная алая кожа как будто стискивала потемневшие от жухлости веточки тимьяна и розмарина. Мерзко. В супермаркете она всегда избегала смотреть на ту самую витрину, пробегая мимо отдела. Не глядя брала фарш или котлеты (если успевала сходить в магазин до того, как отец пропьет все деньги) и мчала дальше.
  - Папочка, я... Я просто помогла миссис Рут донести пакет до остановки...
  - Что, мать твою, больше никого не было? Ни Коллинса, ни Максвелла, ни Роджерсов тех же?!
  "Ну почему обязательно МАТЬ ТВОЮ? - сокрушалась Лиз. - Мы же оба лишились ее, папа. Зачем даже в такие моменты брать это слово для ругательств?"
  - Н-нет, - выдавила она, сдерживая слезы.
  - Другого момента не нашла?! Какая же ты нерациональная! Господи, я с ума сойду с тобой!
  Верхнюю губу защекотало. Лиз провела по ней тыльной стороной ладони. Красный след, густой, насыщенный. Кровь как будто живая. Словно организм, поедающий твою кожу и порабощающий организм. Теплая такая, ужас.
  Отец смотрел на нее так, будто она обделалась. Сморщился, отчего его проникотиненные усы, похожие на старый веник, изогнулись нелепым знаком доллара, завалившегося набок.
  - Иди отсюда, смой это.
  Лиз полуживым шагом прошла мимо отца, на секунду задержалась у простыни. Посмотрела на нее. На эти извивы. Узоры, частично потонувшие в ее пятнах крови. В одном месте, будто гидра на морских просторах, неподвижно плыл длинный-длинный рыжий волос. У Лиз таких длинных волос не было. Только у ее мамы. Лиз всхлипнула, вытерла нос, из которого потекло еще сильнее, и побежала в ванну.
  Теперь ей пришлось вытирать не только кровь, но и слезы. И глаза, и нос распухли.
  Шаги.
  В дверь громко стукнули.
  - Давай не задерживайся там, я жрать хочу! Котлеты достал, раз уж ты такая беспомощная!
  Зачем котлеты? Она же сделала консервы с рисом! Почему он не ест? Опять будут стоять, опять в холодильнике будет пахнуть... Да он издевается.
  Лиз выпрямилась и посмотрела в зеркало. Боже, мамочка, как мне трудно без тебя. Скорее возвращайся, пожалуйста. Я уже не могу. Тяжело, мам.
  Мир потонул в слезах. Лиз протерла глаза и вынырнула в своей комнате два года назад. Сильно болел живот. Тянуло, крутило. Слов о смерти мамы она не понимала. Не верила. Ну, это как сказать, что дважды два будет пять. Вроде как и звучит, но полная чушь. Невозможная. Была ночь. Внизу она слышала вой отца. Бешеный, свирепый. Похожий на боевой клич каких-нибудь дикарей. Крики глухие, приглушенные подушкой или, может, одеялом. Лиз лежала на левом боку, подтянула коленки к груди и не понимала, почему ТЕПЕРЬ она не может позвать маму, пожаловаться, дождаться, когда она подойдет, обнимет ее и поцелует поочередно в оба плеча. Боль бы ушла. А если и нет, то как же легче ей стало бы... Просто потому, что она рядом. Неужели этому конец?.. А как вообще жить без этого всего? Разве можно? Что будет с болью?
  Лиз боролась с пустотой. Но было трудно - пустота была ледяной, к тому же отвлекал живот. Дважды она бегала в туалет, думая, что у нее расстройство, но лишь напрасно просидела, до синих ногтей морозя ноги на холодном кафеле. Холодный и мертвый... Как ее мама.
  Она могла сравнить состояние с собранным паззлом, из которого вырвали огромный кусок, а остатки раскидали. Казалось, Лиз уже упала и просто летела навстречу дну. Наверное, потому она чувствовала себя несколько притуплено. Она плакала сегодня. Много-много. Наверное, даже больше папы. Но то, как он сейчас выл там, внизу, испугало ее. Особенно из-за того, что звуки были такими ватными, неудачно заглушенными. Это значит, что совсем жуть.
  И нужна была таблетка от боли в животе, срочно. Лиз могла крикнуть, и мама пришла бы сразу же. Но теперь мамы нет, и заботиться придется о себе самой. Встать и, превозмогая боль, дойти до шкафчика в ванной. Самой. Потому что папа снова пьян и ничего не соображает второй день. Тетя Хоуп, его сестра, еще не приехала, а больше родственников и не было. Лиз осталась совсем одна.
  Кое-как встала, одернула ночную рубашку до колен и пошла к лестнице. Пошла как плохо запрограммированный робот - без взмахов руками, наклонившись чуть вперед, шаркая по полу. И чем ближе становилась спальня ее родителей (папы, теперь только папы), тем холоднее делалось Лиз.
  Папа выл. Страшно. Она открыла дверь. В комнате было много дыма и пустых бутылок. Пахло ужасно невкусно - никогда тут не было такого запаха. Беззвучно работал телевизор. От него исходил неприятный ультразвук, который лишь подчеркивал царящую атмосферу страха и жути, такой первобытной и очень тяжелой.
  Отец сидел на кровати, в одежде, забравшись с ногами, обутыми в грязные ботинки. Он обнял свои колени и рыдал. Совсем по-девчачьи. Измятая подушка, в которую, Лиз была уверена, он кричал, откинута. За копной волос Лиз видела раскрасневшуюся кожу лба, а в отблесках телевизора, который как назло показывал ситком про счастливое семейство, ртутно светились мокрые следы на щеках. Папа кусал колени, использовал их как кляп, чтобы хоть немного заглушить звуки. Выходило так себе.
  Она его таким не видела - неопрятный, весь мятый, небритый, какой-то... Воспаленный.
  Лиз осторожно подошла к кровати. Еще позавчера она была аккуратно застелена красивым бельем лилового цвета - узоры из растений и цветочных бутонов. Это постельное белье незадолго до смерти подарила бабушка Лиз - мама ее мамы, умершая от инфаркта спустя полгода. Родители очень полюбили это белье и застилали его чаще других. Даже папе оно нравилось! И Лиз легла рядом с ним. Папа не заметил.
  - Пап, - шепнула она. - Па-ап.
  Протянула руку. Робкое касание до плеча. Отец вздрогнул и отлип от коленей.
  - А... Лиз...
  Каким же он был... Жутко новым. Не таким. Родным, но чужим. Как плохая копия.
  - Папочка, не плачь... Не плачь, пожалуйста. Ну пожа-а-алуйста-а...
  Она напрочь забыла о боли в животе. Отец пугал ее - видом и поведением, - и это зрелище притупило еще сильнее. Оно съело чувства, оставив в залог холод. Лиз съежилась и натянула простыню. Подвинулась к папе, чтобы касаться его лбом и коленками. Папа стал плакать тише. Но эта тишина обострила запахи сигаретного дыма и алкоголя (пива, что ли). Лиз вдохнула, и запах как будто свернулся в штопор и вонзился ей в пупок, а оттуда - ниже. Боль была резкой, ей даже на секунду показалось, что она описалась.
  - А-а-ай... - простонала Лиз.
  - Что? - папа повернул к ней голову. - Ты чего, Лиз? Ли... ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, ОВЦА? УЙДИ ОТСЮДА! ТЫ ЖЕ СЕЙЧАС ВСЕ ТУТ ЗАПАЧКАЕШЬ НАХЕР! ВАЛИ В ВАННУЮ!
  Он схватил ее, непонимающую, и отбросил с кровати. Там, где она лежала, расплывалось насыщенно-красное пятно. Лиз стояла, скрючившись, она тряслась, нижняя губа ходила ходуном. Подол ее ночнушки был в крови, но Лиз еще не видела этого. По внутренней стороне бедер текли красные ручейки.
  - ТЫ ЧТО НАТВОРИЛА, ДУРА?! ЭТО ЖЕ НАШЕ ЛЮБИМОЕ БЕЛЬЕ! ОНО ЖЕ ЕЩЕ ХРАНИТ ЕЕ ЗАПАХ!!! ТЫ!!!
  Он подлетел и ударил ее по лицу. Один раз, второй. Попал по носу. Брызнула кровь. Третий. Лиз сжалась, увидела красные пятна на ночнушке и закричала.
  - НЕ ВЗДУМАЙ ПАДАТЬ! НЕ СМЕЙ НИЧЕГО ЗДЕСЬ ПАЧКАТЬ! ВАЛИ ОТСЮДА В ВАННУЮ!
  Превозмогая свербение в онемевшем носу, Лиз, спотыкаясь, убежала наверх.
  С тех пор все сломалось. От нее ушла мама, но пришли месячные. Отец изменился, их отношения превратились в кошмар, он стал ее бить и каждый раз винил, что она опорочила чуть ли не единственную важную вещь, единственную память о Ширли Уолк.
  И что-то пошло не так. Это лиловое постельное белье, испачканное кровью... В общем, с тех пор Лиз молилась, чтобы не встречать комбинацию этих цветов. Как только ей попадалось сочетание лилового и красного, у нее из носа начинала идти кровь. Так, например, она выбегала с урока рисования, ужасая Лен Фэйри (мама Лиз водила ее в школу Тихого Округа, доверяя тамошнему качеству образования больше, чем местной районой школе, где половину учителей можно встретить вечером возле круглосуточного магазина сами понимаете с чем), или ее выводила учительница из кинотеатра, когда была премьера одного цветастого мультфильма, или по пути на утес пришлось возвращаться, ведь по шоссе 97 ехала машина какого-то хиппи с соответствующей окраской. Неприятно. Дурак, блин.
  А самое жуткое, что отец неведомым образом прознал об этом. И пользовался. Похоже, мстил. Именно так вывешенная в коридоре простыня, та самая, с пятнами крови, символизировала, что грядет что-то неприятное.
  Мама, ну где же ты?
  Коридор. Простыня. Простыня была как портал. Красное окно в иной мир. И оно затягивало. Мир Лиз окрашивался кровью, пока она не вынырнула обратно, в ванную комнату, где раковина была жуткого розово-мясного цвета. Как будто ее облили чистящим средством, очень химическим, потому и такого цвета.
  Кружилась голова, но так всегда, когда кровь из носа. Привычно. Если бы это помогло и дало ей фору... Но нет, готовить надо, иначе он не отстанет. Хоть бы сидел в своей комнате и пил. Или с кем из соседей. Выпивох тут полно.
  Мама.
  Я так устала, мамочка...
  Она спустилась. Хорошо, что кухня пуста. Плохо, что все тут пропахло сигаретами. Но это нормальный компромисс. Звенькнула сковородкой.
  - Шустрее давай, тормоз! - донеслось из спальни... Папы.
  Не выдержала.
  - Да иди ты куда подальше! - рявкнула Лиз и с грохотом опустила сковородку на конфорку.
  Шарканье. Кряхтение. И скрип дверной коробки, на которую оперся отец.
  - Ты что, решила все тут раздолбать? Ты как с отцом разговариваешь?
  Он наклонился вперед, будто Лиз стояла прям перед ним.
  - Отвали от меня, болван! Щас пожрешь, потерпи десять минут... Дурень!
  Мистер Говяжий Рулет посмотрел на нее и рассмеялся.
  - Куда ты лезешь, ссыкуха? Лучше не раскрывай рот, если не можешь ответить что-то нормальное! Где только научилась этой херне? Стыдобища.
  В книгах. В книгах она научилась. Читала самые жуткие романы, темное фэнтези, ужасы, брутальные мужские боевики. Смотрела гангстерские фильмы. Чего только ни делала, чтобы набраться смелости, научиться быть дерзкой и грубой. Чтобы противостоять, чтобы показать, что она не ТАКАЯ. Чтобы закалиться. Но не получалось. Она не такая по натуре. И никак не могла перестроиться. А любая ее ругань выходила комичной и нелепой. И отец всегда смеялся. И в школе смеялись, когда дело доходило до ссор. Но ничего, она научится. Скоро.
  Мама, я хочу уйти отсюда. Уйти...
  Вот бы сбежать на Колокольню Святой Елены. Там тихо, красиво и никого, особенно когда не приходит Рупор. Там хорошо. И никто не ругается матом.
  Мам, хочу уйти. Уйти навсегда...
  Лиз выглянула в окно. Улыбнулась, кивнула.
  Уйти в тот город.
  
  (Забегая вперед)
  Утром Лиз проснулась и снова выглянула в окно. Кажется, город стал ближе.
  
  -23-
  
  19 мая, среда
  
  - Все это сучья херня, Барти.
  - Почему?
  - Да, ты крутой практик, переиграл уже во все настолки, по-моему. И в компьютерные игрушки тоже. Родичи тебя, вроде, не ущемляли в этом. НО! Ты - не демиург. И в этом проблемка. Возьмем твою задумку. Вот откуда у тебя будут браться ресурсы, откуда взялся гипноз, почему именно эти герои?..
  - Стой-стой, Найджел, стой!..
  - Почему эти локации? Откуда еда? Сколько будет длиться действие гипноза?
  - НАЙДЖЕЛ, ПРОШУ, ОСТАНОВИСЬ!
  - А ведь есть невосприимчивые к нему и...
  - НАЙДЖЕЛ!!!
  - Да. Да, ага, все. Ну, суть ты понял, Барт.
  - Найджел, ты путаешь игру и книгу. (со вздохом) В настолках сеттинг не требует никаких предысторий и подводок.
  - Но сеттинг должен быть интуитивно понятен или базироваться на какой-нибудь готовой игровой вселенной типа "Подземелья и драконы" или "Забытые Королевства", сечешь? Привлекать!
  - Я-то секу. (сдержанно) Но ты слишком ответственно подходишь к этому. В играх так не работает. Мой "Гипнотаун" - это игра-ситуация, а все понять можно по картинкам на коробке и правилам игры. На крайняк - вставить пару вводных абзацев и вложить как афишу или часть правил.
  - Ха, а говоришь, книги и игры разная вещь. (ехидно) Но одно их объединяет точно - человек. Точнее, его нервозность, нетерпение и неусидчивость.
  - Потому я и хочу сделать максимально простую и понятную игру. А ты все усложняешь. Да там даже поля не будет! (раздраженно) (и обидчиво)
  - Ну не знаю, Барт. Не люблю я эти все игры; не понимаю. У меня мозги не активируются, когда вижу их. Всегда проигрываю или фигачу на шару. Хм, а почему ты вдруг захотел сделать настолку про город? (если бы голос мог подозрительно сощурить глаза, свое воплощение он бы нашел в этой фразе)
  - Да не знаю... Вот живу тут всю жизнь, даже не был нигде толком - родители вечно в работе. Они как бы отправляют, но я не хочу. Баттермилк - уже готовая локация. Местность у нас богатая, ландшафты крутые. И вся жизнь - будто симулятор игры на простеньком движке. Я же ведь и всех жителей тут вижу как типичных героев РПГ-партии, понимаешь? Это так прикольно, блин! Хочется изобрести что-то такое, незамысловатое, но грандиозное. Как колесо! Вот сделаю крутую настолку, разбогатею, буду как ты.
  - Просиживать круглые сутки за компом, ничего не делая?
  - А хотя бы. Зато можно не отвлекаться. Эх... Целые горы золота. (почему-то грустно)
  (звук крутанувшегося колесика для поджига (от зажигалки), вдох-затяжка, медленный размеренный выдох)
  - Осторожнее, Барти. Деньги любят тишину. Равно как и планы, и намерения, и здоровье. Да что угодно! Понимаешь, если хочешь испортить себе планы, сорвать задуманное, то... А, впрочем, ладно. Я, пожалуй, запущу сегодня стрим, там порассуждаю на эту тему. Надеюсь, посмотришь.
  - Конечно.
  (неловкая пауза в пару секунд)
  - Ты извини, что щас не говорю. Не люблю повторяться. Я когда свои старые ролики пересматриваю, меня аж, блять, воротит! Эти одинаковые фразы из видео в видео... Как попугай со сломанным скриптом. (нервно)
  - Все нормально. Хотя в моем восприятии мира ты, как герой, должен быть, наоборот, словоохотлив.
  - Почему?
  - Ну, я воспринимаю тебя как монаха. (смущенно)
  - МОНАХА?!
  - Ага. Монаха-проповедника. Но при этом ты такой затворник. И сам себе на уме. У тебя как будто своя религия. В общем, особый человек.
  - Да какой там особый. (неслышимый взмах руки) Ладно, не будем обо мне, не люблю. Мне комментариев хватает. Я о чем толкую-то: трагично как-то получается, братишка. Гипноз, переманивание людей, какие-то обманы и хитрые ходы.
  - Почему бы и нет. Думаешь, там будет какая-то радужная концовка? В битве гипнотизеров, переманивающих людей у других игроков и захватывающих их постройки? Это суть игры, кстати, напомню. Ты только не критикуй сильно, а? Она не совершенна, но это пока черновик.
  - Не знаю. Почему бы им не объединиться и не сделать что-то общее? Коммунизм, анархизм... А, не, об этом рановато. Короче, не знаю, правда.
  - А чего, Найджел? Надоели уже эти положительные концовки. Так не бывает. Да чего за примерами ходить - взять ребят из моей школы: Лиз без мамы, папаша ее постоянно избивает, Рупор так вообще немой. Я жирный, родители у меня исчадия тьмы. Мир не состоит из позитива. Он трагичен. Надоели сказки. Хочется сделать что-то такое же трагичное и великое. Надо только разобраться с правилами. Трагичный мир требует трагичной концовки. (подростковые пафос и максимализм)
  - Эх ты, юный Достоевский. Мир полон удивительных приятностей - надо только глаза распахнуть, а ты хочешь создать что-то трагичное. Бунтарь, не такой как все, понимаю. А ты не думал, что кто-то спасается в этих позитивных сказочках? Как в тени, когда на улице палит солнце? Не отвечай, лучше подумай. Ты хочешь создать такой город. Но попробуй представить общество рациональных людей, простых, но в чьей власти было бы сотворить СВОЙ город.
  - Как?
  (затяжка)
  - Визуализацией. Мощной такой. (воодушевленно) Сплотились и сделали. Хочу запилить видео-размышление на эту тему. Я тебе типа инсайд рассказываю, а-ля в ответ на то, что ты мне доверил свою идею.
  (пауза где-то в полторы секунды)
  - Найджел, я, честно говоря, ничего в ответ не ждал. Мы ж, ну, друзья, а у друзей не принято делать что-то ради... Ради очков.
  - Не, Барт, я чисто из солидарности. Вроде как пожал протянутую руку. Не думай. И смотри: короче, город, созданный людьми. Не министерствами, не аппаратом государства, не великими деятелями. А такой стартап, знаешь. Вот как у Питера Гамильтона в "Звезде Пандоры", только там они строили корабль. Вывели платформу для строительства на околопланетную орбиту и строили себе в космосе. Парят над землей и строят, тягают огромные железяки без особого надрыва, никому не мешая. То, что нужно. Под свои задачи, и...
  - Эй, Найджел. (параллельно)
  - И задают ему программы. Городу. Программируют. Пока он так же висит в воздухе. Где-то в небе, хе-хе. Типа, пока еще не готов. А потом уж спустим. Но не сейчас. Сейчас прописывают правила. Как ты говоришь - рулбук. Потом...
  - Найджел!
  - Что?
  - Гад ты.
  - Это еще почему?
  - Ты настолько завис в себе, что считаешь себя-любимого пупом Земли, и даже если идея не твоя, ты ее выдаешь как свою. Хитрец. (с претензией)
  (затяжка)
  - Не понял.
  - Я же тебе в самом начале сказал. В "Гипнотаун" можно будет играть на любой поверхности именно потому, что он... Как бы... Э-э-э, в общем, в воздухе парит, а строения - что-то наподобие висящих островов. Парящих. Вот. Такой у меня сеттинг.
  - Ну молодец. И где я чего украл? Это вообще было у Питера Гамильтона, а до него, уверен, еще у десятков. У меня похожие мысли появились еще днем.
  - И у меня. (важно)
  - Ну а тогда какие ко мне претензии, Барти?
  - Не знаю. Слушай...
  - Да?
  - ...
  - ...
  - ...
  - Говори, Барт. (неуверенно) Алло?
  - Да я это... Ты почему вдруг решил про город сделать видео? (с опаской)
  - Я... Ну, потому что... Да просто решил. (оправдываясь)
  - Ясно.
  - А ты почему внезапно отошел от обычных фэнтези-РПГ и придумал настолку про ПАРЯЩИЙ ГОРОД? (атакующе)
  - Фиг знает, Найджел. Сам удивляюсь. (неубедительно)
  - Ясно. То есть, нам обоим пришла идея про город. Летающий. Сегодня днем. Точнее, я бы даже сказал, что...
  - Ближе к вечеру. Так, Найджел?
  - Так, остановись, послушай. (нервно, сбивчиво) Вот ты слышал про информационное поле? Должно быть, это что-то такое. Я или ты слишком громко думал, идея, как муха, вылетела из головы, приземлилась на это информационное поле и растворилась в нем. А я или ты вобрали эту идею. Она растворилась в моих или твоих мыслях - оттого и родились смежные идеи. Образ. Телепортация мыслей. Морфогенное поле по Шелдрейку! Понимаешь?
  - Телепортация мыслей, говоришь? (скепсис)
  - Что-то вроде, ага. (с попыткой поверить)
  - Получается, в это ты готов поверить, Найджел? (с какими-то победными нотками и усмешкой)
  - А что? (будто бы все ок)
  - Думаю, ты понимаешь, что. (устало) Ты тоже видел его, да? Прямо в небе.
  - Да. (капитуляционно)
  
  -24-
  20 мая, четверг
  
  Небо сегодня особо звездное, отметил про себя Алекс.
  Несмотря на близость Облачного моря и подступающую ночь, на Волчьем Утесе было очень тепло. Волны сонно бились о берег, деликатно пододвигая мелкую гальку. Пляж тихо шептал. Полное внешнее умиротворение.
  Крис Ворин и Алекс Дарк неторопливо прогуливались по траве, игнорируя дорожки и росу. Крис крепко держал на поводке Фрэйди (решил все-таки взять ее с собой), а Алекс нет-нет да поглядывал в лес, на белеющий кусочек Заплатки, откуда днем они с Лен вышли радостные и довольные.
  - Ты же догадался, что я позвал тебя не просто так?
  - Конечно, - Алекс усмехнулся (впрочем, тепло). - Знаете, это к вам не относится, но как только я перестал пить в связи с сами знаете чем, звонки от друзей и знакомых как-то подсократились. А когда звонят, я понимаю, что это по делу.
  Крис кивнул. На лице - грусть и стеснение.
  - Я говорил Майклу. Неоднократно. Но у него сейчас свои заботы. Где-то там прыгает, что-то пытается организовать, устроить свое дело. Бизнесы всякие. На работу больше не хочет. Деловой. Взрослый.
  - Да-а, я слышал от него краем уха. Но он скрытным каким-то стал, и так ничего не говорит, а теперь и вообще не звонит даже. Ну ничего. Наверное, период такой. Знаете, вы остались единственным, с кем я выпивал, но продолжил регулярное и плотное общение после того, как завязал. Не думал, что скажу, но это ценно... Да, пожалуй, ценно. После осознанного. И спасибо за это.
  - Прекрати, Алекс. Мы ж не в кабаке познакомились.
  Это да. Думаю, ни один, ни другой не ожидали, что их условная встреча выльется в такие продолжительные дружеские отношения.
  Запах нутра ракушек и креветок. Где-то вдали, на севере за поворотом, сонно рокотали моторы кораблей и лодок рабочих креветочного завода. Особо резвые волны врезались в острые камни пляжа и взрывались фонтанами брызг. Щедро светила луна.
  - Да, но я, честно говоря, скучаю по тем временам. Помните? Барбекю, холодное пиво, сидр. Или вино со стейками осенними вечерами.
  - Или твоими фирменными бургерами, - подхватил Крис. Подхватил скорее из вежливости. С неохотой, что ли.
  Алекс заметил это. Знаете, это как, хм, как мухе приземлиться на поверхность: иногда поверхность гладкая, и муха взлетает и уносится прочь, а иной раз вязнет и, в общем-то, ничего против не имеет. Так вот, Крис в этой теме не увяз. Он слетел. Его полет направлен в иную сторону. Посему Алекс не стал продолжать эту тему.
  - Так это, Крис. Что за повод? - куда официальнее, чем надо бы, спросил он, задетый тем, что его не поддержали.
  Крис остановился и посмотрел на Алекса. Он всегда так делал, когда собирался сказать что-то важное или дело пахло монологом. Фрэйди послушно села, но, подумав, улеглась в прохладу сыроватой травы. Крис поводка не ослабил.
  - Вот скажи, ты же помнишь все наши разговоры? О чакрах, об энергии, о моей Помощи? Видел же многое из того, что я делал, и готов это подтвердить. Я же прав?
  - Конечно, Крис. Какие уж тут сомнения. Весь Баттермилк подтвердит! - "Кроме, разве что, моей сестры".
  - И я никогда не просил тебя поверить мне или во что-то. Никогда не принуждал понять мою точку зрения или принять какие-то факты, на которые имею свой взгляд. Ты и сам все это видишь.
  Алекс чувствовал нарастающую тревогу. Он не был дураком и понимал, что такая серьезная подводка должна соответствовать чему-то не менее, э-э-э, серьезному, ок. И он ждал. Для продвижения процесса кивнул.
  Лицо Криса Ворина было серьезным (да, снова), но ничего особо не выражало. Он просто транслировал новость.
  - Сегодня вечером кое-что произошло. Причем, не только со мной, Алекс.
  - Что такое? - воздух уже зудел от напряжения и приближающейся разгадки.
  Крис неотрывно смотрел на Алекса. Да еще так, будто сам подозревал его в чем-то.
  - Посмотри наверх, пожалуйста.
  Оп-па, подумал Алекс. А вот это очень интересно.
  Ну он посмотрел. И...
  - Ничего не вижу.
  Крис нахмурился и поднял голову. На серовато-синем небе темнело здоровенное облако, перекрывающее "обзор". Или туча, не важно. Опять чертова туча!
  Крис кивнул и вытянул руку.
  Секунд пятнадцать.
  - А вы с Лен сегодня не виделись? - спросил Алекс. - До семнадцати ча...
  - Ни до семнадцати, ни раньше. Только тогда, у Сквозной, когда вы шли вместе.
  - Ясно.
  Еще полминуты.
  - Так, и чего же?
  И еще около двадцати пяти секунд.
  - Твою мать... - громко и удивленно от Алекса. - Вот тебе и тучка... Так это правда, получается.
  - Чистая.
  Сперва Алекс принял это за созвездие. Он не особо сведущ в астрономии, астрологии и прочих звездоштуках, посему никакого дискомфорта от необычных ночных светил не испытал. Ха, в его голове даже имелся сценарий нападения инопланетян, в том числе и ночью, и он не преминул подумать в качестве варианта и о своре НЛО, зависших безмолвным роем над жалкими людишками. При этом ни обильная концентрация огоньков в одном месте, ни гроздь огней в другом его не смутили. Про последнее Алекс вообще думал, что это Млечный Путь. Скорее, он прикидывал, какой из вариантов наиболее вероятен.
  - Узнаешь? - спросил Крис Ворин.
  Огни были разноцветными. Где-то стандартные оранжевые, где-то похолоднее, но знакомую расцветку некоторых мест он узнал сразу. Фонтан Встреч, супермаркет "Мы с вами", торговый центр "Морской" с извечным гирляндами, перемигивающимися а-ля морская волна. Конечно, все это условно, ибо мерцание было очень далеким, но по цветовой гамме и примерному расположению понять, где и что, труда не составило. Даже со зрением Алекса.
  - Да. Это Баттермилк. Наш Баттермилк...
  - Именно.
  Алекс всмотрелся в небо, и у него перехватило дыхание от масштаба. Город обозначился, распростерся над их головами гигантским материком, огромным пластом земли, который мог бы виднеться из иллюминатора самолета, но... Но он вот. Колоссальный, еще зыбкий, но такой необъятный.
  - Наш Баттермилк, - повторил за Алексом Крис.
  Он выглядел как мэр этого верхнего города и словно только что торжественно перерезал ленточку и открыл новый памятник или арт-объект. Алекс чувствовал, как Крис радуется и испытывает облегчение от того, что Алекс УВИДЕЛ. И не счел его старым дураком.
  - Хм. А это, должно быть, шоссе 97, - Алекс указал на "Млечный Путь".
  - Похоже на то.
  - И что же... В небе отражается, э-э-э, весь мир, что ли? Что еще за зеркальные фокусы?
  - Не совсем. Всмотрись - город, похоже, имеет границы. Или сейчас так кажется. Но если вглядеться, он ограничивается аккурат собственной территорией, утесом и кусочком шоссе вдоль границы Баттермилка. И... Однако!..
  - Что такое, Крис?
  - Только сейчас понял: несколько часов назад он был значительно выше. Тогда мы с Лиз увидели только Башню. Теперь я различаю еще и Антенну, и, кажется, Гостей. Фонарей тоже стало больше.
  "Лиз? И она?"
  Но вслух спросил:
  - То есть, он как бы СПУСКАЕТСЯ?
  - Я не знаю его намерений. Но он просто стал ниже.
  Алекса пробрал мороз. Его встревожило, что о городе говорили как о пробудившемся древнем существе. Но само наличие над их головами такого гигантского объекта, как, черт подери, ГОРОД, вселяло животный страх и первобытный, экзистенциальный ужас.
  - Может, что-то правительственное... Разработки какие или... - сбивчиво говорил Алекс, прогоняя страх. - Крис, ваши коллеги-сослуживцы ничего не говорили?
  - Нет, но я поинтересуюсь.
  Они оба знали, что не поинтересуется. Да и Алекс заметил, что Крис смотрел на город так, будто все за себя решил.
  - А странно - почему он вверх тормашками-то. Будто зеркальная копия. Может, я не знаю, это какое-то знамение? Что-то свыше? - Алекс улыбнулся про себя этому "свыше" - каламбур, однако. - Но ясно одно - ни про миражи, ни про голограммы, какие-то опыты и избитое "правительственные эксперименты" говорить неуместно, да?
  - Возможно, Алекс.
  Возможно что? Что неуместно или что возможен факт, что это миражи-голограммы?
  - Вы сказали, что Лиз тоже видела.
  - Да. Мы заметили его одновременно. А ты...
  - Да. Лен. Около половины седьмого, может, в семь. Но я не поверил ей. Сами знаете, какая она. Да и я ничего не увидел. Хотя с моим-то зрением... А вот интересно, почему такая очередность? Значит ли это что-нибудь? И кто еще видел его? Так бы уж вой стоял ого-го, если бы он был ОТКРЫТ для всех.
  Крис Ворин склонил голову. Он не любил пожимать плечами и в разговоре в плане физических проявлений был довольно сдержан.
  - Посмотрим. Но я уверен, что нами четырьмя дело не ограничится. Здесь что-то большее. Ты наблюдательный, Алекс, поглядывай, посматривай на людей. Считываешь ты их быстро, так что поймешь.
  - Буду смотреть, - кивнул.
  Вы поняли, что самое занимательное? Никто из них не раскрыл рта в немом крике, не подвергся животной панике и безумию, хотя Алекса и пришибли масштабы этого объекта. И все же - мне бы хотелось, пожалуй, видеть более острую реакцию, что-то нервозное и истеричное, но имеем что имеем. У этих двоих - особый взгляд на мир, и тесное общение Криса и Алекса даровало последнему приятие чего-то глубинного, большего, чем физическая итерация мира. И появления в небе копии Баттермилка - это повод задуматься и вгрызться в глубь основ мироздания и что-нибудь Понять. Да и давайте честно, удивит ли город в небе того, на чьих глазах мановением руки стирали облако?
  Алекса удивляли куда более приземленные вещи - вовремя пришедший автобус или спокойная реакция жены на что-то, что должно бы ее расстроить или удивить. А город в небе - ну чего город? Можно посчитать это шоком. Отхватив такой кусок бытия, мозг не успеет прожевать и переварить его оперативно. Надо подождать.
  - Я вижу, что тебя что-то тревожит. Тем поразительнее для меня, что это не наше сегодняшнее открытие, - аккуратно сказал Крис Ворин. Они все еще стояли на одном месте, а это значит, что серьезный разговор продолжится. От Алекса не укрылось некоторое восхищение и нетерпение в глазах Криса, что нет-нет да стрельнут вверх.
  - Да все то же, Крис... Лен. Мы. Ну, вот это вот все.
  - Ребенок?
  - Да, - облегченно сказал Алекс, радуясь, что это произнесли за него. - Психую я. Все никак и никак. Ну сколько можно-то. Уже не могу, честно. Иной раз аж до внутренней истерики доходит. Жалею, что нельзя выпить. Я не могу сейчас воспринимать мир на всю полноту. Будто в глухом шлеме. Не получается. С алкоголем такого не было, да. Это как специя к пресному блюду. Вот вспоминаю, как мы у вас сидели, или вечером на крыше с Лен пили вино и хрустели креветками. С Майклом сколько виделись... Не то что сейчас. В общем, переживаю я.
  - Хм. Алекс, так ты хочешь ребенка или выпить?
  - Честно? И то, и это. Но ребенка, конечно, в первую очередь. Я готов и хочу. Но сейчас все серое и неинтересное. Это алкоголизм, да?
  - Нет. Это неумение вбирать всю полноту и красоту мира самим собой, без посредников. А ты поучись, попробуй.
  - Я пробую уже полгода. И пока не выходит.
  - Значит, плохо пробуешь. Учись, стремись. Возьми пару советов у жены - она в этом профи.
  - Вот уже даже женился на ней, чтобы круглосуточно перенимать опыт, - хихикнул. - Она особенная. Но пока не выходит, Крис. Но я стараюсь. Стараюсь, да... Что еще делать-то. Все равно пока пить нельзя.
  - Молодец. Только вот не самая лучшая мотивация, но уже неплохо! Надеюсь, придешь к этому самостоятельно и вне зависимости от ребенка.
  Ну и всякое такое дежурное. Праздные разговоры, будни, что-то повторяющееся. О городе они больше не вспоминали. Вслух. Оба периодически бросали взгляд на небо, но тем и ограничивалось. Через часа полтора Алекс свернул беседу - Лен могла уже исписаться и ждать его, а оставлять жену одну в ночи не хотелось. Он вообще не любил оставлять ее из-за их взаимной привязанности и чувствовал личную ответственность за каждую минуту "одиночества" жены. Да и потом - завтра совсем не выходной.
  Словоохотливый (в случае с Алексом) Крис это все прекрасно понял и позволил беседе сойти на нет, и прежде чем Алекс потратил набранный в грудь воздух на фразу в духе "ладно, Крис, я побегу", быстро сказал:
  - Все, беги давай к жене! Вам есть что обсудить.
  - Счастливо, Крис.
  - Удачи. Позвони мне завтра, расскажи, как чего.
  - Хорошо. Пока, Фрэйди!
  Алабай приподняла голову, заслышав свое имя, но через секунду опустила на передние лапы.
  - Да, и еще, Алекс: никому не распространяйся о городе. Только жене. Еще неизвестно, что это и все ли его видят.
  - Понял.
  - Алекс, еще кое-что. Я тебя знаю, поэтому прошу: не торопись. И на жену не срывайся. Ты понял, о чем я.
  Тот кивнул.
  Вот ведь незадача, думал Крис, глядя вслед уходящему Алексу, тут молодежь залетает направо-налево, делает аборты, рожает не пойми кого, а отдельно взятая пара, зрелая, умная, достойная, сознательная -завести ребенка не может. Парень уже и пить бросил, и питается избирательно, лишь бы не навредить организму будущего чада - господи, он даже пропил курс "Сперотона" для насыщения витаминами и повышения фертильности сперматозоидов, - и почитывает статьи о взаимодействии с детьми... Нет, Крису такой несправедливости не понять. Что у Них на уме (он не об СП)?
  Но, право слово, Крис до сих пор не осознавал, как в таком продуманном и взрослом человеке уживается маленький обиженный ребенок. Когда Алекс на полном серьезе и кипя злобой твердил, что всему виной - нежелание Лен завести ребенка, Крису, мягко говоря, было за Алекса стыдновато. Да, он пропил курс этих БАДов, но даже и не слышал о тесте на гормон Антимюллера, не слышал об исследовании фолликул посредством УЗ-фолликулометрии, о кислотной среде. Сперва бы выявить с помощью этих процедур возможную проблему на физиологическом уровне и только потом заявлять о нежеланиях. Крис удивлялся этим слепым пятнам в алгоритмичном сознании Алекса. Именно об этом и были его последние слова.
  Скорее всего, размышлял Крис, его юный друг впал в самообман и придумал такую позицию обвинения Лен, не желая смиряться, что иногда действительность не согласна с твоими планами. Он обвинял жену, и это была его рефлексия от неудачи. Ему нужно было найти виноватого. Он не понимал, что иногда нужно просто подождать.
  А вы тут со своим городом в небе.
  Крис Ворин дернул поводок.
  - Пойдем, Фрэйди.
  
  -25-
  
  20 мая, четверг
  
  У Алекса было чувство, что Лен уже спит, и это несмотря на включенный в комнате свет. Он тихо зашел в комнату. На заставке компьютера плавно парила надпись "Я тебя люблю, дорогой". Алекс улыбнулся. Сама Лен свернулась клубочком на кровати в обнимку с Альфредом - мягкой игрушкой в виде животного наподобие медведя-вундеркинда, в красивом длинном свитере-оверсайз и головой больше стандартной пропорциональности. Имя почти-медведю придумал Алекс, как только увидел его взгляд - необычайно серьезный, умный, взвешенный. Ну а как еще, если не Альфред? Альфред - единственный, кого Алекс позволял обнимать Лен.
  Он присел на край, склонился и прижался носом к ее щеке. Прошептал на ухо:
  - Мышка, доброе утро.
  Это традиционная фраза, независимо от времени суток. Что-то в духе "пробуждайся"; Лен же, засыпая, всегда говорила "спокойной ночи", даже если часы показывали полдень.
  Лен улыбнулась и что-то промурлыкала. Алекс обратил внимание, что окна задернуты. Он подошел к одному, отодвинул занавеску и посмотрел на небо. Город висел. Почему-то сейчас, без Криса, он почувствовал какое-то нервное напряжение и испуг. Или это передалось от Лен. Алекс хорошо ее ощущал и мог перенимать состояние жены. Он отпустил занавеску, повернулся и вздрогнул - Лен сидела на кровати и смотрела на него своими большими, ставшими еще больше, глазами. Бледная.
  И тогда Алекс ощутил нечто большее. Это было их общим чувством. Он ощутил угрозу.
  - Ты?.. - спросила она, будто боясь потратить звуки.
  Алекс кивнул.
  - Да, любимая. Теперь и я вижу. И Крис. Он потому и позвонил.
  - Ничего себе... Сколько же... - Правда, в интонациях было больше отстраненности, чем удивления.
  - А, и еще Лиз Уолк. А ты как попечатала?
  - Очень хорошо! Две главы сделала.
  - Умница. - Он наклонился и поцеловал жену, взяв за подбородок. - Ты ведь потому задернула все занавески, да?
  - От тебя хоть что-то укроется, писатель?
  - Извините, пожалуйста.
  Лен рассмеялась. Внезапно. Внезапно же и закончила.
  - Алекс?
  - Да?
  Она прижалась к нему. Подняв голову, посмотрела на мужа:
  - Мне страшно...
  - Ну и зря. - Кажется, она дрожала. - Все, все, я рядом, не переживай.
  Пару минут посидели молча. Затем Алекс скинул с себя одежду и лег, увлекая Лен за собой в крепкие объятия.
  - Я рядом, маленькая. - Повторял он как мантру и гладил ее напряженное тело.
  - Я да... - Шептала жена. - Но... Что он такое?
  - Не знаю, Лен. Пока еще не знаю.
  Ответа не последовало. Вскоре почувствовал, что тело Лен расслабилось, обмякло, а сама она начала тихонько посапывать. А когда заговорила вновь, голос ее был сонным и немного хриплым:
  - Как вы погуляли?
  - Да как обычно, в общем.
  - А поговорили?
  - Продуктивно, родная. Будем думать над этим всем. Ты только не говори никому, ладно?
  Она по-детски закивала головой. Коротко и быстро - несколько раз. Будто хвостиком вильнула. Алекс поддался чувствам и погладил ее по голове. Лен муркнула и прижалась теснее, закинув на него ногу.
  Времени - третий час ночи. Нестрашно. Благо, Алексу хватало и неполных пяти часов сна каждый день, чтобы чувствовать себя достаточно. Организм накапливал недосыпные часы и раз в две недели в субботу или воскресенье брал свое и компенсировал - Алекс спал до двух-трех дня. И все выравнивалось.
  Очень скоро Лен уснула. Алексу же было не до сна. За чередой мыслей про город в небе ему пришла одна зазубринка, зацепка. Он потянул за нее и вытащил баннер с надписью "САМАНТА". Затем Алекс прокрутил события сегодняшней встречи с сестрой, медленно, тщательно. Припомнил ее выражение лица, быстрые взгляды в окно, на небо, фразы, дурацкую отмазку про красоту облаков, что на нее явно не похоже. Ну какие, твою мать, Саманте облака?
  Я бы мог сейчас заиграть с вами, типа, вы тоже вместе с ним догадались? Но вы это уже и так знаете. Будет неуместно.
  А ведь она тоже видела, решил Алекс. Уверен процентов на девяносто. Крис просил не говорить никому, но также просил посматривать. Надо бы завтра забежать к Саманте, сориентироваться. Быть может, придется раскрыть карты - здравые головы уж точно понадобятся.
  Он повернулся на бок, прижал к себе Лен Фэйри, чтобы ее спина касалась его живота и груди.
  - Спокойной ночи, Лен.
  - Спокойной ночи, родной.
  - Ты хорошо?
  - Да, очень. С тобой. А ты на завтра отпросился?
  Точно же! Спермограмма. Утром ему ехать в соседний город в клинику сдавать анализы (и это будет тот еще кошмар, но об этом утром), чтобы раз и навсегда поставить крест на собственной немощи.
  - А я и забыл уже, хех. Да, отпросился еще вчера, все хорошо.
  - Люблю тебя.
  - Люблю.
  Наступал новый день. Город опускался.
  
  -26-
  
  19 мая, среда
  
  Обратим внимание на Барти Уоррена. Примерно через двадцать минут после его внезапного падения. Надо ли говорить, что он был единственным, кто обрадовался появлению города над головой без задних мыслей о чем-то тревожном? Лиз в расчет не берем. И знаете, Барти был уверен практически на все сто, что город вызвал именно он.
  Путь до дома еще никогда не был таким долгим и странным. Барти пошел через Каменоломни (галечный пляж у набережной в его родном Прибрежном Округе), чтобы уж идти себе и идти, не боясь врезаться в стальных големов с огненными чревами или путников. В это время здесь встретишь разве что бардов, странников, слушающих песни, скитальцев и любовников. И выпивох. А обходить эти статичные фигуры настоящий житель Прибрежного может, даже если взор его будет устремлен в небо. Настоящие инстинкты. И будьте уверены, навык этот у Барти Уоррена прокачан по максимуму. А лбами пусть сталкиваются другие.
  У Каменоломен - Соглядатаи. Двое. В миру известны как две высотки - апартаменты для гостей города. Заключенный в двадцать этажей отельный комплекс, со спа, процедурными кабинетами, сауной, всей этой стандартной комплектацией. Высотки так и назывались - "Наши гости". На каждой крыше по сдержанно-фиолетовой неоновой вывеске-слову.
  Барти с самого детства жил в ожидании чуда. Питер Паркер и укус паука, Гарри Поттер и письмо из Хогвартса, люди "Икс" и проявляющиеся мутации, мистер Андерсон из "Матрицы"... И еще всякие - как ориентиры. Факт того, что стать особенным можно всегда, в любом возрасте и абсолютно неожиданно. Факт, что жизнь может кардинально поменяться в самый внезапный миг. Факт, что чудеса есть. Факт, что мир не столь скучен, как о нем говорят. Факт, что РПГ прав. Факт, что мир - это сеттинг, поле игры. Факт, что в небе висит город. Факт, что это Баттермилк. Факт, что вверх ногами, как зеркальная копия - Башню он узнал сразу, как самую высокую, а значит и самую выпирающую точку города (Волчий Утес в расчет не берем, там огней-то и нет толком, его пока плохо видно). Такая же, вон, стоит левее, тут, на земле. Она отбрасывает жирную тень, перекрывая антисветовым шлагбаумом набережную, пляж и заходя на стройный бок бизнес-квартала Централ Док. Рядом и чуть позади тонким двойником-доходягой Башни лежит тень Антенны - городской телебашни, расположенной в том же бизнес-квартале, что нагло, как и все коммерческое, присосался к прибрежной территории, раздражая местных старожилов и редких туристов. Менеджеры в костюмах с деловитыми лицами написали десятки коллективных писем с просьбой перенести вышку, так как она может наносить вред их здоровью, но пока тщетно. Барти может говорить об этом, поскольку с помощью навыка "Слух" собирал информацию с пляжа, как иной ребенок - гальку с прожилками. Он впитывал все разговоры, обрабатывал и выстраивал в голове готовые картины происходящего, отчего частенько мог поддержать разговор с отцом, его коллегами, что изредка захаживали на коктейли, или с учителями в школе. Лучшие учителя - в школе номер два Тихого Округа. Одна Лен Фэйри чего стоит, ух!..
  Небо теперь иное. Новое. Словно поле от настольной игры, только временами прозрачное, теряющее четкость, но это ничего. Оно еще осмелеет и стабилизируется. Ведь Барти предстоит там ОРУДОВАТЬ и ГОСПОДСТВОВАТЬ. Это подарок ему за все изыскания и терпение, за вечные поиски чего-то СВЕРХ.
  Так что зависший над ним пласт, чужеродный на первый взгляд, но близкий после некоторых размышлений, не досаждал, не пугал и не вводил в ступор.
  И вам только кажется, что это неправдоподобная реакция на город в небе. Вы просто не сталкивались. Но если вы склонны к такой же идеализации грядущего, как и Барти Уоррен, если вы за каждой дверью ожидаете портал в чудесную страну, а заглядывая в почтовый ящик, ждете письма из Хогвартса, то можете поверить, что реакция Барти - довольно адекватная. И вот еще что: если вы планируете быть как он, готовьтесь расстраиваться. Почти каждую секунду. Ведь чуда-то не случается, оттого и обидно. Видать, потом в Барти и не угасает любовь к чему-то трагичному: сериалы, игровые сюжеты или книги - если концовка грустная, значит, хорошо. Он переносит на них свой опыт регулярного разочарования, пусть и ставшего рутинным, но от этого не менее горьким. Просто горечь уже не раздражает рецепторы, как раньше.
  Но Бартиус решил, что время расстройств закончилось. Что-то сдвинулось, и сдвинулось не без помощи его самого. Теперь надо ждать. И, может, экспериментировать с дальнейшими, типа, чудесами или магией - как это назвать-то, в самом деле. Только надо подумать, как. Бытие стало пластичным, а значит, есть возможность создать что-то еще? Наколдовать себе деньги? Попробовать взлететь? Сделать огненный шар?
  Ясно было одно - это ЕГО мир. Надо только подобрать правильный ключик.
  О дивный новый мир.
  
  Он пытался прошмыгнуть в комнату незаметно, но в коридоре возник отец - оглоблеобразное существо в брюках и белой рубашке с засученными рукавами. В домашних туфлях. Для справки: ни в шортах, ни в футболке Барти отца ни разу не видел. Он как будто всегда был готов к внезапному совещанию. И только сейчас, глядя на свежего, уверенного отца, Барти заметил, как сам он вспотел, хоть и шел медленно. Как подмышки холодит остуженная кондиционированным воздухом намокшая футболка, как пахнут потом (на первый слог) сальные нечесаные волосы. И подмышки, да. Он прямо чувствовал, как вызывающе таращатся на отца грязные и пыльные ботинки, а нестриженные ногти на руках ухмыляются темной каемкой забившейся под них грязи.
  В руке отец держал стакан с виски. О стенки бокала постукивали крупные кусочки льда. Барти присмотрелся: нет, не лед, а специальные камни-охладители металлического окраса. Забавно - они похожи на игральные кубики, только без разметки.
  - Я очень надеюсь, что ты бегал, - не столько спросил, сколько утверждал отец.
  - Нет, - твердо ответил Барти, глядя ему в глаза. - Снова нет.
  А ведь мог соврать. Да только зачем?
  Мистер Уоррен склонил голову и сделал сочувствующую мину.
  - Жаль. Снова жаль. А мог бы.
  - Извини, не в этот раз.
  Отец сделал глоток и прошел мимо. Камни громко стукнулись о стенку бокала. Барти обдало ледяной волной ненависти и разочарования, но у него давно уже иммунитет к ауре родителей - стройных, ухоженных, богатых и красивых. Родителей, которые стесняются своего сына и неустанно заставляют его заняться спортом. Полный и не следящий за собой ребенок-подросток может поставить под удар имидж его мамы и папы - топ-менеджеров в местном филиале одной крупной айти-фирмы, где все такие холеные и аккуратные.
  Барти зашел к себе. Справа - шкаф-купе, на дверцы которого год назад отец приклеил зеркала. "Чтобы видел себя и задумывался", - сказал он.
  В комнате: коробок тридцать настолок, на компьютерном столе тетрадки, путеводители по фантастическим и фэнтезийным мирам, артбуки, комиксы, книги по игровым вселенным, пространство между подставкой для монитора, клавиатурой, мышкой и колонками уставлено статуэтками персонажей из той или иной франшизы; диван, на покрывале которого бумажные фигурки по мотивам всяких игр. Барти одно время увлекался оригами и сборкой моделей, и даже сейчас из-под дивана выглядывали краски для разукрашивания.
  И каждый раз Барти смотрел на это все - то на творческий бардак, то на зеркальные дверцы щкафа - и мысленно спрашивал отца: "А чего только зеркало-то? Давай радикальнее. Решительному человеку - решительные действия! Спали всю комнату, чего ты? Ты же стыдишься такого сына. Тебе нужен преемник, коллега, менеджер, бизнесмен, партнер, а не жирный раздолбай, увлекающийся играми".
  Да только все эти разговоры пусты.
  Барти сел возле окна. Смотрел в небо и перекатывал мысли. Перечислять их нет нужды - выше все сказано. Верхний Баттермилк притягивал его, как будто загипнотизировал. И ничего особо нового на ум не шло. Пока не проскочило слово про гипноз. На столе Барти лежала толстая тетрадь, и на простой коричневой, под крафтовую бумагу, обложке синими чернилами по диагонали написано "РУЛБУК". Правда, к чему, так пока и не ясно. Но тут у Барти родилась идея: парящие города, независимые острова-государства. И, хм, какая-то война между ними, борьба. Перетягивание людей, специалистов, ресурсов - в пользу развития собственной фракции. Раздробленные земли, и нужен специальный подход к тому, чтобы завоевывать себе все необходимое. Какой-то прием... Нетривиальный и... С помощью гипноза! Особые люди, которые гипнотизируют врагов, украдкой, конечно же, и переманивают их на свою сторону! Все характеристики, вероятности срабатывания и сила внушения определяется бросками кубиков. Города - это карточки, а то и просто цифры и схематичные рисунки на клочке бумаги. Даже поля не нужно! Все будет на весу, мобильно, чтобы играть хоть в парке на скамейке, хоть в автобусе, хоть в кафе. Потому что земли - парящие острова, оставшиеся после катаклизма, в результате которого и появились особые люди со спецспособностями! Или, может, лучше дать городам готовые карточки-шаблоны со своей предысторией?.. Так дороже и важнее. А то упростишь - и нихера не останется из предметов. И чем тогда привлекать гиков?
  Да! Он сделает крутую новаторскую игру - настолку, но не совсем. Она будет максимально мобильна! И Барти получит за нее много денег, и будет как Найджел, и у него тоже появятся темные круги вокруг глаз.
  А интересно, мы сейчас тоже игроки для кого-то? Барти подумал об этом и застыл. А что если мы - такая же разыгранная партия, а за нами наблюдают? Какие-нибудь деловитые коллеги, важные, как его папаша. Нет, эти заморочки уже к Найджелу. Ему, кстати, и можно рассказать про игру. Он даже придумал название - "Гипнотаун". А потом, глядишь, можно и признаться о сегодняшней находке. Верхнее Королевство, во. Вот так он будет называть новый город.
  
  Потом состоялся тот разговор с Найджелом, нелепый в своих подступах к обоюдному столкновению с Верхним Королевством и дальнейшему обсуждению оного. И Барти вынужден признаться, что "Гипнотаун" был лишь поводом для звонка, так сказать, тема-разведчик для исследования местности, как гипнотизер из его игры. Почему именно Найджел? Он единственный нормальный собеседник, который более-менее на одной волне с ним. У них вообще интересный такой контакт, в котором разница в возраста скорее размывалась, чем подчеркивалась.
  - Я уже проверил все соцсети, Барт. Сообщества, комментарии, сторисы, блоги. Тишина. И новостные сайты. Нигде ни намека на что-то такое. Обследовал местный форум - тоже пусто. Похоже, что видят его не все. Или вообще только мы.
  Ближе к полуночи, сидя перед монитором в ожидании начала трансляции Найджела в 00:00, Барти размышлял. Снова. Каково предназначение этого города? Если это симулятор настольной игры в реальной жизни, то как у Барти хватило сил сделать такое, и второе - почему именно город? Может, это демо-версия, на которой можно тренироваться взлому? Тому самому взлому мира и его алгоритмов, дабы познать суть вещей. Только без возможных неприятных последствий? Найджел говорил про сборочный корабль на платформе, что "покоилась" на орбите в одном из романов Гамильтона. Очень похоже. Так в чем же истинная первопричина? Бета-тест и полигон для испытаний - слишком красочно, не может такого быть (черт, но так хотелось бы!). Но разве это не его личное? Верхнее Королевство. Там, где он сможет управлять. Тогда ему уже ничего не будет нужно.
  А "Гипнотаун"... Да, оно все красиво, но, признаться, город в небе появился раньше, как ни крути. А значит, версии о симуляторе игры отпадают. Тем лучше. Даже интереснее. Но, может, подсознание?
  НЕТ!
  - Мое личное поле для любых полетов фантазии, - жадно сказал Барти. - Все просторы воображения найдут себя там. Грядет день Слияния. И тогда, э, кхм, что-то случится. - Он возвысил голос. - ДА, ЧТО-ТО СЛУЧИТСЯ!
  В дверь постучали.
  - Барти! Ты чего кричишь? Вообще-то спать пора!
  - Да, мам, уже лежу. Спокойной ночи.
  - И тебе.
  Конечно же, он даже не пошевелился, чтобы отойти от окна.
  - Я уже начинаю говорить как Голлум из "Властелина колец". Все бы хорошо, о да, Бартиус, все было бы прекрасно - свой город и собственные владения, которые ты придумал и вызвал себе. Но ты кое о чем забыл: Найджел тоже видел его. И наверняка у блогера тоже имеются СВОИ версии насчет города. И не только версии, но и планы. И вот с этим могут возникнуть проблемы.
  Звуковой сигнал оповестил о начале прямой трансляции. Барти пододвинул к себе клавиатуру и посмотрел на монитор, откуда на него и еще на вскоре набежавшие девятьсот пятьдесят человек смотрело уставшее и встревоженное лицо Найджела Филлинса.
  
  -27-
  
  20 мая, четверг
  
  - Так, ну чего, вас уже набежало порядком. Норм. Докуриваю - и начинаем. Пока же скажу вот что: вы заметили, как часто менялся фон на моих видео. Ну, на трансляциях. Всё никак не мог решить, что лучше оставить - то ли растянутое полотно с принтом космоса, то ли шкаф с книгами, то ли полку со всякой херней. Задолбался переставлять, двигать и корректировать. Слишком много времени отнимало это. И дум. И тогда я понял - а пошло оно в жопу. Пусть будет как есть - самая обычная стена самого обычного чувака. С простым светильником, плавно меняющим цвет свечения. Куда уж боле.
  Всем привет, это Найджел Филлинс. Мир по-прежнему чуднее, чем кажется. И...
  О, первый донат. Спасибо большое, бро, тебе тоже привет.
  Кстати, снял сегодня видео, завтра залью, наверное. Необычное для меня. Ну, по формату. И там... Ну, короче, увидите. Залил бы сегодня, да шнур, сука, отказал, а запасного нет. Завтра куплю. А пока - начинаем. Всем привет, это Найджел Филлинс, вы на его канале, то есть, на моем, и фиг знает, что вы тут делаете. Реально. Наверное, кому-то мои балабольства интересны. Мне, например, не очень. Всякий раз думаю, а зачем тогда это все? Вообще, по правде сказать, в монологах и параллельной беседе с вами можно почерпнуть много интересного, проверить на прочность свою точку зрения и скорректировать некоторые позиции. Утвердиться в той или иной позиции и в случае чего - не растеряться. Мало ли, вдруг однажды у меня возьмут интервью и попытаются подловить. Не дай бог, конечно. Я про интервью. Менять мнение, кстати, нормальная практика, особенно если ты ей не злоупотребляешь и делаешь это разумно. Тот, кто не меняет и не шлифует свое мнение, - не развивается. Истина рождается в полемике, а вы у меня, благо, не армия тупых хомяков, потому-то мы и действуем обоюдно уже не первый год. К тому же...
  Оп, еще донат. Так, что там? "Все круто, чувак". Ха, спасибо, рад слышать. Пожалуй, тоже так думаю.
  У меня сегодня пара важных тем, которые появились совершенно спонтанно в ходе мимолетных и не очень бесед с одним моим товарищем. Первое, о чем хотелось бы размыслить и поделиться с вами, это тишина в планах. Скорее всего, вы слышали фразу "деньги любят тишину", например, и прочие схожие выражения, призывающие не разглашать планы. Якобы чтобы не сглазили. Почему так происходит? Да потому что мир полон других версий этого мира. У теории морфогенных полей Руперта Шелдрейка примерно такое же понимание устройства жизни, но с более созидательным и позитивным подтекстом, за что я его ничуть не виню, а иногда и готов поддержать. Но у меня в течение прожитых лет представление и понимание этой теории менялось. На мой взгляд, жизнь - это конфликт реальностей. И их столько, сколько людей живет прямо сейчас, и особенно сильны те, кто находится рядом с вами. Это, к слову, подтверждает высказывание, что в каждом из нас есть частичка Бога или Творца, если угодно. Смотрите: задумали вы что-то - ну и делайте себе, реализовывайте. Вам и так может быть трудно, особенно если полно недругов или завистников, которые пусть даже и ненароком, но могут сглазить. Плюс...
  Так, донат от Стефа. "Привет, Бог. Хочу пиццу. Организуешь?".
  Спасибо за поддержку, дружище, но я тебе уже организовал пиццу - причем, до того, как ты мне скинул донат. Просто ты решил потратить свое желание не на покупку пиццы, а на донат. А мог купить пиццу. Такие дела.
  Продолжим. Сглазы и зависть и без того регулярно влияют на наши планы и поступки, корректируют коэффициент свершения и напрямую влияют на вероятность. А стоит вам сказать, что вы хотите то-то и то-то, злопыхатели начнут усиленно желать вам провала, и даже ваши друзья, услышь они, что вы нашли другую работу или собираетесь заняться, например, теннисом, на подкорке, не желая вам ничего плохого, могут обращаться к вашим, извините за тавтологию, примерам, когда будут размышлять о чем-то. А-ля "блин, мне не хватает денег на колонки, а этот, вон, еще и на теннис будет ходить с тренером. И откуда столько бабок и времени?". Понимаете? Человек подумал, но подумал так, что покусился на ваши планы. Не зря зависть ранжируют на черную и белую. Мало кто может по-настоящему честно и незамутненно завидовать так, чтобы помогать. Своего рода дружеское похлопывание по плечу. Потому она и белая. И вообще - надо не завидовать, а радоваться за человека. А то выйдет так, что на теннисе из-за чьих-то неосторожных мыслей вы подвернете ногу, а на обратном пути вас еще и ограбят. Кому это надо? И кого винить - себя или того неизвестного, кто знал, что вы играете? Тут, конечно, не стоит забывать, что зависть может нанести вред тому, кто ее создал. Пример: "Ого, в теннис играет, времени много, здоровье позволяет, а я такой весь из себя разваливаюсь". И мысль, что кто-то там тратит время и поддерживает организм в форме, постепенно будет сжирать ваши свободные часы и здоровье, которое зачахнет, имея перед собой показательный пример качественно выше уровнем. Так что осторожнее, друзья мои.
  Ага, опять Стеф донатит. "Это что, получается, я плохой Бог?".
  Благодарю. Давай придерживаться категории неопытности. Все впереди, братан, научишься. Нет лучших уроков, чем ошибки.
  Значит, что еще. А то, что мы подобрались ко фразе "язык мой - враг мой". Это не только выражение для сиюсекундности. Оно действует и в долгосрочной перспективе. Почему - сказал чуть раньше. Перемотайте, если прослушали. Также хочется приплести и фразу "деньги любят, чтобы их считали", помимо того, что они любят тишину. Ну с тишиной понятно, думаю - если не хотите, чтобы вас ограбили, понизили в должности, урезали оклад, чтобы никто не врезался в ваш автомобиль, чтобы не сгорел компьютер или стиральная машина, надо помалкивать. Последствия людских мыслей очень непредсказуемы, чем и опасны. Они могут отразиться на чем угодно. А считать деньги - это своего рода ритуал, поддержание ауры, укрепление фундамента. Вы погружаете мысли в финансовую среду и как бы продляете ее лицензию, что-то типа того. Вы сосредоточены, концентрируетесь и акцентируетесь на том, что вам интересно. Хрен знает, как, но оно реально не только продляет имеющийся номинал (я серьезно, чуваки), но и мотивирует вас заработать еще. Как - там уж от вас зависит. Короче, много всякой херни завязано на нас самих, на наших мыслях, на том, что мы говорим. И как мы говорим. И думаем. И формулируем это все. Это очень важно. Попробуйте прислушаться к себе, спросите себя, а как вы думаете о других, а как вы размышляете о своих планах и перспективах? Чистота помыслов - это то, что поможет вам обрести желаемое. Это же абсолютно такое же плацебо. Яркий пример: таблетки. Дайте своему ребенку шарик аскорбиновой кислоты, если у него болит желудок или если не может сосредоточиться. Вы увидите, что все пройдет. С мыслями будет то же самое. Мы сами управляем своей судьбой, мы сами хозяева наших жизней. Самонастрой, друзья мои, сделает вас любым. Будьте светлы, подавайте пример, и вместе мы сделаем мир более ярким, добрым и перспективным. Потому что...
  Погодите, донат пришел. "Найджел, заказал себе пиццу, чтобы доказать, что я хозяин жизни. Стало легче. Спасибо".
  Молодец, Стеф, все правильно. Есть тоже надо своевременно. Лучше заказать пиццу в момент дикой охоты и кайфануть, чем отложить момент до более уместного и съесть без той радости и, соответственно, расстроиться от упущенного наслаждения. К слову, пища, съеденная без удовольствия, не то чтобы наносит вред, но ложится не как следует. В первую очередь потому, что вы сами будете понимать, что лучший момент упущен. Вот так.
  Опять донат. Вы сегодня активны, друзья, спасибо большое. Так. От Бэт: "Найджел, это что получается, мы хозяева своих судеб, но вокруг так много тех, кто влияет, и влияет сильнее, потому что человек - существо сомневающееся, и завидовать и желать зла куда проще, то есть, тех, кто желает нам провала, больше, и они сильнее. При таких раскладах разве не получается так, что хозяева наших судеб - не мы, а те люди?"
  Какой, однако, хороший вопрос! Благодарю за поддержку. Ого, нас уже две тысячи смотрит. Много вас сегодня. Отвечаю на твой вопрос, Бэт: если все мы станем хорошими и начнем правильно мыслить, тогда и негативных мыслей не останется вовсе, понимаете? Общество станет как кристаллическая решетка, появится структура и прочность. Тотальная взаимоподдержка! Я уж не говорю, что в такой системе с точки зрения поверхностного общения в принципе проще и приятнее жить. Поймите, что на уровне подсознания будет столько пользы, что мы превратимся в социально-утопический класс! Жаль только, что это несбыточно, хотя и...
  Опять! "Пошла думать в правильном направлении. Спасибо за ценный совет".
  И тебе спасибо, Бэт.
  "Привет от Мартина! Покажу этот стрим всем своим друзьям - будем делать друг из друга сверхлюдей".
  И правильно, Мартин! Спасибо - и за донат, и за такие слова. Бля, чувствую себя сектантом. Поверьте, нет. Это вообще попытка нащупать правильность мыслей. Думаю, отсутствие критики в чате говорит о солидарности. Либо вы в шоке. Либо боитесь моих модераторов. Привет, кстати, Сонной Лисе и Своду Правил. Вы молодцы, хоть сегодня пока и не за кем подчищать. Но если есть критика или иная точка зрения - пишите, обсудим. Тут не банят за несогласие и здравую полемику. Мы ищем правду, друзья мои. Самому пока все не ясно до конца. Аспектов тьма.
  "Все ок, Найджел, твоя аудитория во многом согласна с тобой, а все недовольные отписались".
  Благодарю. Да, наверное, так.
  И снова донат. Итак, подписавшийся как Сарпий: "Разрушать - не строить. Можно же пойти путем деструктивности и обеспечить себя желаемым, но иными способами, простыми и более действенными?".
  Хм. Спасибо, конечно. Да, само собой, можно. Как можно взять оружие и совершить ограбление. Или продать на органы собственных родителей и сорвать бабки. Можно вообще что угодно, епта! Дело-то в другом: как ты будешь потом засыпать и не убьет ли тебя совесть быстрее, чем реализуются твои планы. На мой взгляд, тем, кто подходит к делу с такой точкой зрения, абсолютно бессмысленно что-либо объяснять. У них уже повернуто все не в ту сторону. Здесь поможет себе только сам субъект. Так, что там?
  "Ясно. Найджел слился".
  Да, друг мой, именно. Все посильное я сделал. Принимать это или нет - ваше право. Преступность - это вообще удел ленивых, и кто подходит к делу именно через негатив, не найдет в жизни радости и полного удовлетворения. Общественное порицание надломит весь их жизненный нарратив. Потому многие преступники и скрываются - чтобы не сглазили. Я уж молчу про органы правопорядка. Нелюбителей преступности больше, их сила сознания гораздо мощнее, а значит, они победят. Ну и не будем забывать о карме. Вообще, карма - это как будто личный блокнот бога с грехами тех, кто особо охамел. Ну и для обратной стороны это тоже действует.
  "А как же известные криминальные авторитеты, помогающие приютам и вообще занимающиеся благотворительностью? Оксюморон?".
  Спасибо за донат. Нет, не оксюморон, а самая что ни на есть адекватная мера по очистке кармы. Не просто ж так придумали этот термин. Людей исправившихся и вставших на путь истинный будут поддерживать сильнее, чем тех, кто выбрал этот путь изначально. На контрасте. Возможно, так ребята искупают свои грехи или хотят умалить меру наказания свыше. Может, просто совесть жрет, хер их знает. Может, дела стали идти плохо, и надо призвать общественную поддержку. НО - вершить благие дела с корыстной подоплекой лучше не надо. Нет ничего хуже. Корысть это вообще как яд. Вот царь Мидас превращал все в золото, а корысть превратит ваши намерения и мысли в дерьмо собачье. В яд. И потравит вас и вашу жизнь. Никакой корысти, товарищи преступники! Резюмируя этот гребаный монолог: не завидовать, не делиться планами и не быть корыстными. Не так страшно, как звучит.
  Следующая тема, которую хотелось бы поднять, это моделирование идеального полиса для тех людей, которыми я призывал быть в начале. Сейчас, зачитаю донат.
  "То есть, это, по сути, визуализация, да? Самонастрой, аутотренинг, вот это все?".
  Абсолютно верно! Самая что ни на есть ветвь визуализации. По сути, абсолютно все - от привычек и ритуалов до религиозных обрядов - упирается в визуализацию. Об этом поговорим как-нибудь в другой раз.
  Итак, по поводу полиса. Я тут размышлял - а что будет, если общество людей, максимально рациональных и компетентных, создадут свой город? Сильные личности, что-то наподобие божественных аватаров. И сила их визуализации такова, что они воплощают собственные задумки и корректируют реальность. Как бы это выглядело? На что был бы похож такой город? И, главное, как бы жители взаимодействовали и выходили из положения? Ведь кому-то надо одно, а кому-то - другое. Трансформировать город ежедневно в соответствии со своими потребностями просто невозможно. Как быть?
  Смотрю, народ начал потихоньку расходиться. Понимаю, все пошли практиковать благие мысли.
  Опять донат. "Найджел, с этими белыми волосами ты похож на героя фэнтези-эпопеи. У тебя, случаем, нет какого-нибудь огромного меча?" Спасибо. Есть, и этот меч - мои видео! Но давайте про город.
  А я вот что думаю - кто-то создаст какую-нибудь херь, а другой, устав, что его архитектурный или инфраструктурный элемент меняют или удаляют, обозлится и сделает нехорошо тому человеку, который на этот элемент покусился. Потому что сильные личности компромиссов не любят. Они любят подчинение и реализацию. Так что парочка договоренностей, и потом натура один черт возьмет свое. То есть, очень скоро появятся конфликты, потому что люди - сущности эгоистичные. Им надо, чтобы всё было по их желаниям. А значит, модель идеального города мертва на самом этапе задумки, поскольку сильные личности не способны жить в большом коллективе и играть по чьим-то правилам. Соответственно, весьма быстро город превратится либо во что-то невзрачное, не устраивающее никого, либо это будет эклектичный пестрый уродец, лишенный логики, зато угодит любому. Но там не будет ни эстетики, ни гармонии. Получится поделенное на кластеры гетто, огороженные частные территории, где каждый (в том числе и их реальности) сам за себя. Вообще, если развить тему, я думаю, что суть государства - это попытка обуздать людские желания, стандартизировать позывы общества и дать им возможность реализовываться где-то еще. На дачах, там, в рамках собственной квартиры. И это, конечно, легче, ведь вы рождаетесь уже не у себя, грубо говоря, а в гостях, и вынуждены соблюдать правила, конституцию, административные и гражданские кодексы, законы. В таких рамках трудно дать волю разуму и желаниям и пойти против, даже если ты будешь аватаром бога - давление местных жителей и рычагов города и твоей страны пересилят твои замашки и заглушат их. Потому-то те, кто не согласен с укладом и устоями, уходят в горы, монастыри, становятся отшельниками. Это самый легкий путь вырваться из-под гнета несостоятельности, несамостоятельности и ограничений. Рывок индивидуальности. Подробнее об этом расскажу на следующем стриме.
  Так, вас уже пятьсот человек, окей. Наверное, занудил я. Что поделать. В общем, если резюмировать, то идеальный город - это плохо для всех, потому что универсальной индивидуальности нет. Но однажды люди начнут жить головой, а не материальными потребностями и собственными ненужными реализациями личности, и все изменится.
  Спасибо всем за внимание и присутствие. И донаты. Трудный день сегодня, да и темы я поднял не самые простые. Не уверен, что могу их полностью осмыслить и переварить. Это такие золотые жилы для полемики, что одному все ресурсы не вычерпать.
  Ну все, я пойду монтировать видео, а вы берегите себя и радуйтесь себе и другим. Счастливо.
  
  -28-
  
  - Боже, ну и срань! - возопил отец, долбанув вилкой по тарелке. - Ты что, перепутала жратву с собачьим кормом?!
  - Нет, просто это было по скидке...
  - Не знал, что дерьмо продается. Да еще и по скидке.
  Ну ты же вечно орешь, когда я трачу больше положенного, ПАПОЧКА.
  - Извини... Наверное, я что-то не так сделала.
  - Да, ты все ДЕЛАШЬ НЕ ТАК, черт возьми!
  Лиз ушла. К еде она не притронулась.
  Через час она сидела, свесив ноги, на крыше Колокольни Святой Елены. Она инстинктивно забралась повыше.
  Сидела и утирала слезы.
  Мама бы приготовила ужин так, чтобы папе понравилась. Мама успокоила бы папу, и в доме было бы тихо и хорошо. Но мамы больше нет.
  
  -29-
  
  20 мая, четверг
  
  Тихий округ. Школа номер два. Урок математики. Гнусавый голос миссис Форриган снова вещает о дробях - повторение прошлых уроков и подводка к новому: умножение и деление дробей. Уныло как никогда. В эпоху интернета интеллектуальная величина детей гораздо выше их сверстников предыдущих поколений. Компьютер и гаджеты учат грамотности с малых лет. А школьная программа не меняется десятилетиями.
  Рупор еле терпит. Тяжкую навязчивую гнусавость пожилой, похожей на индюшку миссис Форриган, от которой в носоглотке как будто вырастает комок бетонных соплей. Жаркую погоду. Абсолютно идиотскую школьную программу, которая мусолит темы по несколько уроков подряд. И это он еще молчит (гы) о своих мерзких одноклассниках, но в жизни Сандерса их просто не существует - это оказалось лучшим вариантом, чтобы не растрачивать импульсы и не заниматься самосъедением от ненависти ко всем этим ничтожествам, что покорно тянут руки в желании ответить и по-щенячьи смотрят на учителя.
  - Соответственно, чтобы поделить одну дробь на другую, можно представить выражение в виде умножения - нужно просто перевернуть вторую дробь, то есть, поменять местами числитель и знаменатель. Давайте попробуем. Кэсси, 1/2 разделить на 2/6 как будет записано в более знакомой нам форме?
  - Получается, что 1/2 умножить на 6/2.
  - Верно. Пол, 3/6 разделить на 3/6 как будет выглядеть на бумаге?
  - Это будет 3/6 умножить на 6/3.
  - А ЭТО ЗНАЧИТ, ПОЛУЧАЕТСЯ 1! - верещит со второй парты крайнего ряда насупленная Молли Бор, такая же мерзкая, как миссис Форриган. Можно сказать, ее мини-копия с дополнительной опцией - шепелявить. Нам она в повествовании ни к чему, так что не запоминайте это имя.
  - Умница, мисс Бор, - ну разве она могла не похвалить? - Правда, до сокращения мы еще не добрались, но ты молодец!
  О да, думает Сандерс, ведь это же так сложно, охренеть. Сократить одинаковые числа и получить единицу. Какая ты, Молли, молодчина!
  - Мистер Румс.
  Он поднимает глаза. И, как обычно, встречается с этим деликатно-спотыкающимся взглядом, который полон не сказать, что презрения или жалости, скорее, понимания, будто училка сама всю жизнь молчала и начала говорить только вчера. Отвратительный и ненужный взгляд.
  - Скажите, пожалуйста, 1/8 это правильная или неправильная дробь?
  Все равны. Да, все равны - слепые, колясочники или, вот как он, немые. Разделений нет, чтобы никого не обижать. И не должно быть. Подумаешь, какие-то физиологические недостатки. Но как же Сандерс ненавидит, когда, обращаясь к нему, преподаватели автоматом употребляют слово "скажите". Эти суки как будто издеваются над ним. Да, все равны, но башка-то должна работать, в конце концов? Где ваши манеры и деликатность, суки? Где ваша тактичность? Ситуацию усугубляет то, что его дражайшие одноклассники на этой фразе неизменно ржут, как будто у них автоматически срабатывает датчик смеха.
  Сандерс удерживается, чтобы не закатить глаза, и поднимает указательный палец. Особо прошаренные ребята отмечают, что жест Рупора больше подошел бы среднему пальцу, особенно с таким лицом, но миссис Форриган удовлетворенно кивает, хвалит его и переводит взгляд на следующего ученика.
  - Роланд, какой общий знаменатель у 3/5 и 2/7? Элли, умножь 4/5 и 6/8. Саймон, скажи мне, если 9/4 поделить на 7/10, какую дробь мы получим - правильную или неправильную? А пока вернемся к Роланду.
  - Непра...
  - Я к тебе вернусь, Саймон.
  И еще цепочка вопросов. И потом:
  - Сандерс, сколько будет 5/7 минус 2/7 - 3/7 или 2/7?
  Легкий смешок в классе. Очень смешно. Он бы сам рассмеялся первым, да только ярость, алая ярость, полыхающая на его лице, заполняла пространство между извилинами и набивалась в рот математической гнусавостью.
  Вновь поднятый вверх палец. Использование УКАЗАТЕЛЬНОГО на сей раз дается сложнее.
  Учительница удовлетворенно кивает.
  Интересно, она дура или ловко прикидывается? Может, ей тоже захотелось поиздеваться, как ее тупорылому сыночку? Может, он рассказал ей, как в феврале Сандерс, будучи больным, все равно явился в школу и при первой же возможности, когда ее осломордый отпрыск подошел к нему, чтобы докопаться, смачно плюнул в его рожу, оросив всю прыщавую поверхность капельками слюны, полными вируса. Уже через два дня Билл Форриган слег на месяц. Надо ли говорить, что в этом деле участвовал импульс? Вот и я думаю, что нет.
  - Умножь столько на столько. Подели столько на столько. А ты подели вот эту дробь на ту. А ты - эту на эту. Нет, неправильно. Да, хорошо. Так, Санди, какой общий знаменатель у 2/3 и 3/4?
  "Ты что, старая идиотка, издеваешься?" - проносится в голове у Рупора. - "Я что, блять, не в состоянии умножить 3 на 4?!"
  И здесь я подвожу вас к основному.
  Сандерс не выдерживает. Нет, она не видит средний палец нашего героя. Она не услышала бы гневного слова в свой адрес, даже если бы Рупор мог говорить, потому что класс захихикал громче прежнего.
  Сандерс встает, громко бухнув кулаками о парту, чтобы опереться. Испепеляя миссис Форриган, подходит к доске, не с первой попытки хватает дрожащими руками маркер, опять смотрит на миссис Форриган, мол, давай, внимай, кивает на доску и, приставив ладонь к белому глянцу школьной доски, дерганно выводит слово за словом. Класс притих, и лишь редкие снаряды недоумения в виде перешептываний летали с первых пар к последним и обратно.
  Сандерс заканчивает писать. Он отходит, взгляд примагничен к миссис Гнусавости. Сандерс резко тычет в доску, призывая учительницу прочесть написанное.
  Она читает, и мистер Румс с наслаждением видит, как меняется ее лицо. Буйство эмоций. Словно она демон, способный перевоплощаться в кого угодно, который растерял концентрацию и превратился в калейдоскоп личностей. А еще она краснеет. От лба и щек до кончиков обвислых ушей и дряблой шеи.
  На предпоследней парте ее сыночек, такой же красный, смотрит исподлобья и демонстративно хрустит костяшками пальцев. Хрусти-хрусти, идиотина, вообще плевать.
  Сандерс так и стоит у доски, бросая вызов учительнице, начисто игнорируя класс. До этих ничтожеств ему дела нет. Краем глаза он пробегается по угловатой надписи и надеется, что каждая зазубринка острых букв делает училке больно и вонзается шипами в самую душу.
  Эта фраза кипит ненавистью, и она видна всем. Вот эта фраза:
  "ТО, ЧТО Я НЕМОЙ, НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО Я ТУПОЙ!".
  Чтоб тебя опозорили так, как ты меня, тварь.
  
  -30-
  
  А вот чего они говорили где-то с год назад:
  - Да-а, Лен, чувствую, с такой закономерностью твоей внешности лет через десять нам надо будет переезжать. Заподозрят неладное.
  - Как главному герою фильма "Человек с Земли", любимый?
  - Примерно. Помню, когда на работе пересматривал его, сразу подумал о тебе.
  - Ха. Помню, забирала племянницу с детского сада, когда мне было двадцать семь, и мне воспитательница говорит такая - мы несовершеннолетним детей не выдаем.
  Они засмеялись.
  
  -31-
  
  20 мая, четверг
  
  Знали бы вы, как он комплексовал!
  Это ж, считайте, как услышать приговор к смертной казни и ожидать ее исполнения.
  Идя на автовокзал, Алекс страдал (кто бы мог подумать). С утра, помимо основного предстоящего приключения, случилась хрень - в голове возникла до боли знакомая мелодия, которую никак не удавалось вспомнить. Она была более чем знакома: не то сериал, не то фильм, но, с-сука, первоисточник утопился в болоте памяти! Не то из какой-то компьютерной игры, не то из фильма. Как же это бесило Алекса! Вы, скорее всего, в курсе, насколько это выводит из себя. Словно общаешься с призраком, слышишь его, видишь, но потрогать не можешь. Побесившись, Алекс сдался и прибегнул к хитрости - отправил запрос во Вселенную. Он выявил, что если чего-то не можешь вспомнить, то лучше отпустить. Мир потом напомнит, иногда самым неожиданным образом. Главное - сделать пометку и не забыть, к чему тебя подсунули тот или иной факт, на который ты поставил тег "ВАЖНО!". А такие штуки случались, Алекс подмечал это задним числом. И круто, что, когда они возникали, внутри будто что-то взрывалось, по-хорошему так, типа фейерверк, хлопушки, все дела.
  Приятно и бодро звучала никогда не останавливающаяся Быстрянка, уже сверкающая в лучах, а слева в золотом контуре восходящего солнца высился Централ Док. Алекс мимоходом прикинул траекторию, достанут ли до него здания, если начнут падать ровно по наклонной, грозясь придавить его? И какие действия он предпримет, чтобы избежать смерти? И плевать, что дома так не падают. Это, во-первых, интересно, во-вторых, держит в тонусе и закаляет. Куда бы он побежал? За чем спрятался бы? Что выглядит достаточно прочным?
  Вообще, путь до автостанции "Баттермилк" был веселым, иронично выражаясь. Смотрите сами.
  - Алло, здравствуйте!
  - Доброе утро! Что вы хотели?
  Бля. Девушка.
  - Это Алекс Дарк. Я сегодня. У меня...
  - А, да, спермограмма, вижу. Все в силе? Вас ждать?
  - Д-да, конечно. Там же к десяти?
  - Совершенно верно.
  - Ну я буду вовремя.
  - Хорошо, тогда я вызываю курьера на половину одиннадцатого. До свидания!
  - КУРЬЕРА?! Какого еще...
  - Да. Человек из центральной лаборатории. Своей у нас нет.
  - А, ясно. Хорошо, спасибо, до свидания.
  Заебись. Охеренно. Курьера она вызывает. Ахахахаха, КУРЬЕРА! АЛЛО ЗДРАВСТВУЙТЕ КУРЬЕР ТУТ К НАМ ДРОЧИТЬ ЕДУТ НУ И ВЫ ТОГДА ПРИЕДЬТЕ ПОЖАЛУЙСТА ЗА ЕГО СПЕРМОЙ.
  - Блять! - выругался Алекс.
  Честное слово, с появлением Лен Фэйри он практически перестал материться. При ней - точно. Но как оставаться спокойным, когда ты едешь в другой город, чтобы там прилюдно скрыться за дверью кабинета и передернуть? А тебе еще и курьера вызовут. Су-у-ука...
  Итак, как минимум двое человек будут ожидать его и его шаловливых ручек. Вот интересно, о чем сейчас думает эта девушка из телефонного разговора? Или она настолько привычна к работе, как, например, патологоанатом, и не обращает внимания и уже делает новый звонок? А она ж на ресепшене сидит, скорее всего. И как ему заходить в поликлинику? Здрасьте. Здрасьте, мистер Дрочер! С нетерпением ждем с курьером, когда вы передернете! Как ваше настроение? Готовы? Яйца стискивает от предстоящей разрядки, а? Проклятье, да Алекс даже в поезде не мог нормально поесть, потому что не то чтобы стеснялся, но думал, что все таращатся на него, изучают, что у него с собой, провожают взглядом кусочек хлеба или наггетса. Напряжение буквально лишало его аппетита, и все удовольствие сходило на нет. Благо, пассажиры в поездах любили спать, в отличие от Алекса, и тогда-то наступало ЕГО ВРЕМЯ.
  Да о чем вообще речь, если ради этого сраного анализа он не пожалел времени, чтобы поехать в другой город, потому что сдавать сперму в Баттермилке ему БЫЛО СТЫДНО. Как в глаза потом смотреть здешним жителям, почти каждый из которых - нет-нет да знакомый? И как его будут воспринимать всерьез как мужчину?
  Жесть. Еще и этот город над башкой! Завис, как бог смерти из "Тетради смерти" (уж извиняйте за тавтологию, просто такое название манги), и молча преследует. Чего хочет? Непонятно. Город заметно подопустился, но разглядеть детально было тяжело - его окутывала дымка. И зрение, и без того хреновое, от этой всей нервотрепки подсело. Где уж тут рассмотреть...
  Но масштаб давил. Небо перестало быть НЕБОМ как таковым. Теперь оно было заполнено - как тучи, обретшие контуры и очертания. Чего греха таить, это напрягало. Благо, дымка скрывала всю тушу города, но давление чувствовалось почти на физическом уровне. Впрочем, Алекса отвлекала рутина, и сейчас она была поважнее.
  Сперва он хотел повернуть домой. Нахрена ему такое счастье? Потом вспомнил, что это не только для него - для НИХ. То есть, для Лен в том числе. Так что придется перетерпеть. А как он будет сдавать сперму - об этом лучше не думать.
  Ох, как же он завидовал знакомым, которые не заморачивались такими проблемами! Ну не забеременели сейчас, значит, потом. Чего уж. И не парились же! А у СП прошло-то всего 3 месяца. Но бзики есть бзики (а вы уж видите сами, что почва для всхода бзиков там более чем плодородна). И чтобы быть уверенным, надо вооружиться подтверждением. Это должно помочь. Он был уверен, что все с ним в порядке, но все равно трясся. Вдруг его головастики не шевелятся? Вдруг он абсолютно бесполезен как мужик и продолжатель рода? Что тогда? Как он будет смотреть на Лен? А на знакомых, у которых будут появляться дети? Что он ответит им на извечный и уже надоевший вопрос "Ну когда же?"? И, конечно, будет неловко за эти бесчисленные обвинения, что это сама Лен не хочет... Алекс понимал, что это абсурд и дурость, но ему надо было куда-то сбрасывать пар. Он признавался себе, что иногда использует для этого Лен, и чувствовал себя неловко, но видел в этом побочный эффект своей бешеной любви к жене.
  На вокзале было пустовато. Точнее, не так. На остановке в сторону Саммервилля было пустовато. А чуть левее тянулись вереницы очередей ждущих корпоративного транспорта, который отвезет работников до креветочного завода, например, или иных предприятий далеко за чертой города. Конвейер рабочей силы. Живой механизм. Алекс, наверное, так не смог бы... В его работе был простор и отсутствовали жесткие рамки, благодаря чему он мог чувствовать себя менее скованным, чем эти несчастные работяги, уныло ждущие трансфера.
  Автобус подошел вовремя. Алекс похвалил водителя за пунктуальность, занял свое место и уставился в окно. Междугородние рейсы - не то время, когда следует таращиться в экран телефона или читать. Во-первых, он любил природу, любил движение, любил дорогу. Все это, безусловно, здорово и красиво, но существовала еще одна причина, очень важная - Алекс был начеку. Каждую секунду. Сперва хотел было сказать, что он боялся, но это не совсем так.
  Опаска. Быть начеку. Обостренное чувство внимательности и готовности. Мистер Дарк, будучи мужем пишущей женщины, да и сам любитель время от времени сочинить рассказ-другой, с появлением этого хобби заимел писательский склад ума и не только всматривался в мир для большей достоверности или детализации, но и продумывал множество веток. И все события вокруг напоминали фрактальное древо возможностей. Он видел предметы в прошлом и будущем. Но это я, по-моему, говорил, как и то, что он ждал от мира одних подстав. Вот и представьте: тебе скоро тридцать, за окном теплое утро, все у тебя в жизни хорошо, есть прекрасная жена, свой дом, работа, а ты едешь в автобусе, стиснутый между рядами высоких сидений, откинулся на спинку и не можешь расслабиться, ведь каждую секунду ты ожидаешь, что пассажир сзади набросит на тебя гарроту или перережет глотку. Или прострелит спину. Или, чего страшнее - вколет инъекцию с ядом. Как быть с ядом? Да и иглу так вот и не почувствуешь, по сути. А если игла длинная и крепкая, ее могут вогнать сквозь все сиденье. Могут ли? Или сосед украдкой... Идиотизм, не правда ли? Вот-вот, а Алекс так живет, представьте себе.
  Думая об этом, Алекс отметил, что шея его напряжена. На тот случай, если кто-то и правда решит набросить удавку, он мог бы в один момент расслабить мышцы и подсунуть пальцы под освободившееся пространство. С перерезанным горлом сложнее - тут уж ничего не предпримешь. А про смертельную инъекцию и нечего думать... Он не успел купить место на последнем ряду и сидел через ряд от него. Алекс ожидал увидеть там компанию отморозков, путешествующих маньяков, что были в сговоре с водителем, но четыре задних сиденья занимали три девочки (5, 11 и 17 лет) и их мама. Вряд ли они убийцы. Алекс быстро успокоился и пристыдил себя за дебильные мысли. Ну в самом деле, как так можно? И сколько еще?! Больше похоже на издевательство над самим собой.
  Он не без труда расслабился, но все же внимательно прислушивался к каждому движению и поглядывал на пассажиров спереди, отмечая, когда кто-то займет места позади него, чтобы войти в режим повышенной готовности. Плюс не стоит забывать, что между женской компанией и им есть еще один ряд, но там старик с, видимо, женой, уже вовсю сопят, так что вероятность гипотетической опасности, несущей угрозу жизни, минимальна.
  Как же он завидовал своим знакомым, которые не заморачивались над такими вещами!.. Для них это все - незаметные мелочи, а для него - крупные угрозы. И они исходили отовсюду.
  И я бы вполне понял вас, испытай вы к Алексу некое сочувствие (я уж молчу про недоумение и желание оплатить ему годовой абонемент к психиатру), но дело не так просто. Да, Алекс любит нагнетать, любит сам себя накручивать и строить самые жуткие теории, подготавливая себя к неприятным поворотам судьбы, однако он по-своему счастлив и находит во всем этом радость: только представьте, как поднимется его настроение, когда он выйдет из автобуса целым и невредимым! Подготовься к самому ужасному и невозможному, а потом насладись тем, что этого не случилось. Сам придумал (или даже надумал) - сам обрадовался. Вот так.
  Вообще, дорогой наш Алекс, сложный и запутанный, смотрел на неудачи как на депозит в банк счастья и удачи. Инвестиции типа. Например, в прошлом месяце он разбил дисплей электронной книги. Думаете, расстроился? Наоборот, лишь сказал себе, что "значит, Лен скорее всего в этом месяце забеременеет". Этого не произошло. Но Алекс не расстроился - "значит, поднакопится и даст выхлоп попозже. Надо просто подождать". И ему со стороны подработки поступил небольшой заказ на приятную сумму, что лишним вообще не бывает. Так что все сошлось и сработало. Забавный аутотренинг, который и осложнял, и упрощал жизнь в отдельных ее эпизодах. Конечно, это слабо вязалось с его концепцией ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, но давайте не забывать, что это вынужденный компромисс. Алексу так было проще, но с этой позицией его круг общения мог охарактеризовать своего друга/коллегу/родственника так: не способный улыбаться и радоваться в полной мере, но взвешенный, спокойный и умеющий встречать проблемы.
  Хе-хе, будешь тут не уметь...
  
  Ну почему он не мог уснуть, как это делают в дороге все нормальные люди? Почему нельзя хоть раз отключить чертову бдительность? Редкие случаи его сна в дороге - это езда на пассажирском сиденьи в автомобиле Саманты, когда в салоне все свои, либо в купейном вагоне поезда, когда никого нет и можно запереться. И то - никто не отменял ни аварий, ни ключа, находящегося у проводника, который жаждет убить Алекса, ни какой-нибудь газовой атаки через систему вентиляции именно ЕГО вагона, ведь именно ТАМ сидит Алекс. Короче, сами понимаете...
  Более того, он всегда был готов к нападению. Кого бы то ни было: маньяков, убийц, асассинов, ниндзя, членов группировки "Аум Синрике" или просто выживших из ума, отчего его мышцы полностью никогда не расслаблялись и были чуть более напряженными, чем им следовало бы. Вы даже можете в любой момент ударить Алекса по животу и столкнетесь со все еще твердым прессом. Скорее всего, потому-то мышечная масса не теряется и не слабеет - Алекс о них никогда не забывает и, хоть ничем не занимается, имеет неплохой запас сил и физической подготовки.
  Но как-то он подумал: а каково же бедному Максу, у которого из-за спастики мышцы постоянно в тонусе и болят из-за напряжения? Кошмар... Просто ужас.
  Господи, блять, как же заебало! - внезапно вспыхивает Алекс. Случалось у него и такое. Как надоело бояться всего! Я так уже не могу, сука! Я ОЧЕНЬ УСТАЛ БОЯТЬСЯ. ЭТО ФИЗИЧЕСКИ ТЯЖЕЛО. Почему все так? Откуда это взялось? Влияние Баттермилка? Да нет же, люди тут вообще максимально спокойные. Тогда херли тебе надо для спокойствия?!
  Город. Пустой город. Или свой участок, чтобы вокруг никого. Но лучше город. Я городская душа. И мне нужен город, где я буду спокойным и не надо будет ни бояться, ни переживать за кого бы то ни было. А без этих лишних мыслей, без балласта и эмоциональной траты... Кто знает, может, я добьюсь нормальной жизни? Всего, что задумал. И мир этот не будет против меня. И собственные мозги - тоже. РАЗВЕ Я НЕ ЗАСЛУЖИЛ ХОТЬ ЧУТОЧКУ ПОКОЯ?
  Алекс смотрел на дорогу, на проезжающие мимо машины и виднеющиеся вдоль шоссе заправки, забегаловки, автомастерские и коттеджи и пытался успокоиться. Найти равновесие в этих милых картинных домах, похожих на игрушечные модельки. То и дело с массивными гудками и злобным ревом проносились грузовики с молоком и свежими молочными продуктами - это возвращались с утренних рейсов автомобили местного молочного завода, расположенного на окраине Саммервилля. Здоровые белесые дылды "Зеленого Моря" с эмблемой белой капли на зеленом фоне и в зеленую же полоску - олицетворение свежести и натуральности.
  "Белая капля", - подумал Алекс и хмыкнул.
  - Солженицын, дочь. Не Солженицев. У русских фамилий несколько окончаний, малышка, и они похожи, их легко спутать, - едва слышно говорила женщина самой младшей из трех дочерей. - Но ты умница, что помнишь их. Осталось распределить, кому что.
  - А вот Солженицын не умница! - сказала самая старшая на вид.
  Ну просто Алекс обернулся, делая вид, что возится с подлокотником, который якобы не опускался, и успел взглянуть на беседующих.
  - Это почему?
  - Да ну его... Предатель! - твердо сказала девочка. Девушка. Решительно и неотступно, как проезжающие мимо молоковозы.
  Алекс отвернулся и вздохнул.
  - Потише, Элли, - шепнула ее мама, похоже, обратившая внимания на Алекса. Должно быть, увидела в его повороте намек.
  Солженицын. Самое то, чтобы вспомнить перед клиникой. Лет десять назад Алекс прочитал "Раковый корпус" этого автора. С тех пор его жизнь изменилась навсегда. Он и так вечно боялся умереть, а после этого произведения ему вообще снесло крышу. Любое пятнышко на теле, любую шишечку он воспринимал как смертельную угрозу, трясся и чуть ли не прощался с жизнью, уже хороня себя. Знаете, как это бывает по-дурному, когда гуглишь какую-то болезнь, читаешь симптомы и обнаруживаешь в себе ИХ ВСЕ. Тупорылое сознание, идиотская восприимчивость! Это приносило больше страданий, чем сама возможность чем-то заболеть.
  Каждый год Алекс проходил комплексное обследование, тратил уйму времени и денег, успокаивался, но в то же время именно этим боялся накликать беду. Умирать страшно, до одури. А имея такую жену - вообще преступление. Плюс надо помогать Максу и Саманте. Первому - физически, второй - еще и морально. И материально. Лен, вон, кстати, вообще не заморачивалась по поводу всех этих болезней. Меньше думай, милый. Короче говоря, он так и не понял, какую стратегию ему выбрать.
  Потом-то Алекс научился и перестал читать про болезни ВООБЩЕ. Плюс он схитрил: его фигура не была идеальной, так, знаете, имелись бока, ляжки были чуть толще, чем надо бы для гармонии, совсем-совсем мелкий живот, практически отсутствующий, но все же. Вес постепенно увеличивался. И это Алекса полностью устраивало! Ведь именно тело было индикатором - если не теряешь вес, то никакого рака нет, никто изнутри не жрет. Сказать по правде, Алекс поэтому-то и боялся худеть - потеряет мерило, не обнаружит вовремя и упустит возможность. Вдруг будет худеть параллельно с развивающимся клешнявым?! А ему еще с Лен жить и, черт возьми, добиться рождения ребенка! Потому что ну так мало ли - будешь в старости помирать, а кто тебе принесет таблетку или поднимет с пола, если ты споткнешься и распластаешься, как медуза, переломав себе половину трухлявых костей? Вот сзади едут три дочки. Уверен, их матери спокойно за свое будущее. Алекс, например, не хотел бы покидать этот мир в полном одиночестве, даже никому не улыбнувшись напоследок. Наверное, желание иметь детей отчасти продиктовано страхом остаться одному.
  Одному-то одному, да только другая часть сознания Алекса была уверена, что одному ему не остаться - как минимум из-за жены. Она вообще не взрослела. В свои тридцать один выглядела на семнадцать-восемнадцать. На самом деле там должно было быть вместо "взрослела" "старела", но Алекс тупо боялся и не мог себе позволить употреблять такие глаголы в адрес своей прекрасной жены. А прекрасной знаете почему? У Алекса есть на это свои размышления: он не мог уснуть в автобусе. Даже если ночью спал часа четыре и сейчас бы самое время, чтобы компенсировать. А вот Лен могла спать где угодно и сколько угодно. Такое ощущение, что Лен сохранилась так идеально именно из-за сна - во сне она словно бы переставала жить, а все процессы в организме замирали. Как будто она не спала, а погружалась в криокамеру. И пока остальные старели, Лен спала и как бы биологически замирала. И уж она-то точно его переживет. А вот как дальше она будет без него - об этом лучше не думать. Проще всего тоже жить долго-долго.
  Алекс помнил первые месяцы общения с Лен, особенно после их встречи: они часто созванивались, и иногда его будущая жена не брала трубку. Знали бы вы, что в эти моменты творилось с Алексом, мать честная! Сбила машина, убили в подворотне, похитили-изнасиловали-расчленили и многое другое. Потом Лен перебралась из Российского Союза в Баттермилк. Стали жить вместе. Снова не брала трубку. Когда сдавали нервы, Алекс убегал с работы или жертвовал обеденным перерывом, чтобы прийти домой и обнаружить Лен релаксирующей в ванне, с блаженной улыбкой и тихим лисьим посапыванием. Или спящей. Или готовящей. Ой, любимый, я так заработалась, что забыла про телефон. Но не про тебя! Я думала о тебе. Думаю. Каждую секунду! Алекс и злился, и радовался этому облегчению. Но оно не стоило тех картин, что всплывали у него в голове: Лен не взяла трубку, а Алекс уже хоронит ее, вспоминает номера родителей и подбирает слова, чтобы сообщить ужасную новость; открывая дверь, уже едва ли не осязает ее коченеющее тело, труп своей любимой, и Алексу никогда больше не познать ее тепла.
  - Бввв! - фыркнул он в ладони, тряся головой. Иногда физически необходимо выгнать крупинки этих мыслей, как залежалые перчинки из перечницы.
  Как же надоело, думал Алекс. Как же я заебался, вот честно. Иного слова не подобрать. Да, я живу, да, я живой, но жизнь должна приносить радость, а не страдания и ожидания пиздеца. А радость должна быть чистой и спонтанной, а не потому, что тебя в очередной раз не убили и ты выжил. Меняйся, сука. Меняйся!
  Мне нужен безопасный город. Свой Баттермилк, где всем доверяешь, уверен в каждом. Где нет болезней. Где тупо не найдется места мыслям о болезнях, убийствах и подлостях.
  Алекс мог бы загрустить, но... Кажется, он знал, где найти такой город. Взгляд потащил Алекса наверх.
  Но в небе было пусто.
  
  -32-
  
  20 мая, четверг
  
  Почему-то в школьной столовой всегда особенно ярко пахнет брокколи. Отварной. Что бы там ни готовили - котлеты, запеченную курицу или лазанью, столовая всегда будет пахнуть одинаково. Это так же верно, как и то, что от одежды потом неприятный запах рыбы. Фу. Вот что за парадокс? Да хрен его знает, но так ВСЕГДА, уж можете быть уверены.
  В школе номер два происходит интересная зарисовка: вот сидит угрюмый Рупор, жующий гуляш с картофельным пюре, запивающий все это яблочным соком, а вот сидит Барти Уоррен, этот отсталый баран, который предпочел время обеда рисованию. Перед ним - скетчбук, с которым он носится в обнимку, поднос отодвинут в сторону, и над страницей бешеным кардиографом порхает карандаш. Уоррен склоняет голову то влево, то вправо, то высунет язык, то застынет на секунду, то начнет стирать что-то ластиком с обратной стороны карандаша. Вроде жирный, а к еде не притрагивается. Забавно.
  Урок математики закончился вполне нормально. На удивление. Миссис Форриган буквально задохнулась не то в ярости, не то в недоумении, но все, что она смогла сказать, краснющая, как его импульс, это "Лучше уйди отсюда, я не могу с тобой говорить". Но вы же понимаете, что почти в любой гладкой ситуации сидит свое НО. Было оно и здесь: Билл Форриган. Чокнутый сынуля чокнутой мамаши. Он не остался в классе с мамулей, а покинул аудиторию со своей шайкой и лишь по пути к двери красноречиво посмотрел прямо в глаза Рупора, и тот прочитал по губам: "Тебе пиздец".
  Что ж, может быть. Но это потом. Это будет потом. У него еще есть импульсы. Бесконечные. Что-нибудь придумает. Он им всем, сволочам, покажет. А сейчас не до того. Сейчас в столовую входит Лен Фэйри.
  Умеют же некоторые выглядеть так, будто ничего плохого или предосудительного не случилось! Кто-то может заблевать себя на празднике, но на следующий день придет королем, кто-то может споткнуться и упасть, но уже в следующее мгновение блистать харизмой и уверенной натурой. Лен точно так же шла, цокая каблуками по полу, будто ничего вчера и не было. Ха, но ведь ничего и не было! Для нее. Все увиденное знал лишь Рупор, которому и рассказывать-то было некому. Рассказывать, хе-хе. Важная, исполненная чувства собственного достоинства, деловая и... Красивая. Вот черт, она была красива, тут смысла нет юлить мозгами. В этом плане ее муженьку здорово повезло. Единственное, мистер Румс смотрел на длинный облегающий свитер, переходящий в узкое вязаное платье, и поймал себя на том, что грустит: вот сейчас одежда этой красивой женщины пропитается рыбой и брокколи и пахнуть от нее будет как от всех. Неподобающе. Неестественно. Как ее голые бедра и стоны на весь Жуткий лес. Какая-то ошибка системы. Но как же грациозна, блин!
  А если честно, неплохо было бы к ней на уроки. Имелось в них что-то медитативное, успокаивающее, даже терапевтическое. Единственный урок, где Сандерс не чувствовал себя угнетенным, и даже ебучий Билл Форриган в попытках угодить Лен Фэйри не обращал никакого внимания на Румса и не пытался задеть его и спровоцировать на скандал - сидел себе и старательно вырисовывал пейзажи с натюрмортами. Лен Фэйри умела вести урок. Умела быть открытой, дружелюбной и... Своей. Не, пожалуй, - свойской. Сандерс, конечно, по умолчанию и по привычке брыкался, сопротивлялся этой расположенности, но все чаще задавался вопросом - а надо ли? Она ж и вправду открытая, без тайных помыслов, всей душой лежит к своему делу, к ученикам. Так чего артачиться?
  Хм, а когда там следующий урок рисования-то?..
  - Привет, Барти! - игриво взмахнула рукой Лен, хватая поднос.
  БЛЯТЬ. Ну зачем вот так? Зачем все ломать? Да и ну в самом деле - тут же не только РПГ! Почему ему?!
  Рисующий Уоррен отрывается от эскиза и, секунду пребывая рассеянным, ловя фокус, таки находит в поле зрения Лен Фэйри и расплывается, как жаба, в широкой ухмылке.
  - Здравствуйте, эльфийка!
  Лен ухмыльнулась.
  - ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭЛЬФИЙКА! - вторят Барти остальные присутствующие, и мисс Фэйри заливается ручьистым смехом. Как же ей это нравится!
  Секунда внедрения в мысли РПГ: и мне нравится! Вновь за мной повторили. А сам Барти про себя думает: я диктую, я создаю тренды, я руковожу толпами! Заплатка! Теперь эльфийка! Я знаю, я понимаю и я могу! А они повторяют! Я чую это все и могу подчинять! Ха-ха-ха-ха-ха!
  А вот идет Брызг. Ну Брызг и Брызг. Для редких индивидуумов - Лиз Уолк. Опять вся какая-то сальная, неухоженная, потрепанная и измученная. Многие в курсе ее горя, но оно, простите, уж сколько лет назад случилось? А она как будто продолжает страдать по своей матушке. Тоже мне. Ты-то хоть сказать что-то можешь, а мнишь из себя несчастную. Что вообще ты знаешь о несчастье и неудобстве?
  Лиз уверенно идет к столу за чистым подносом, но случается занятный момент: ее окликивает Барти Уоррен. На его лице - ехидная ухмылка, подлая и в то же время горделивая. Он хватает со стола скетчбук пухлыми пальцами и сует в лицо Брызг.
  - Вот, глянь-ка, Брызг, зацени, как тебе! - кричит Уоррен, привлекая внимания процентов шестидесяти присутствующих. Лен в том числе. Она с интересом оборачивается и изучает ситуацию.
  Лиз смотрит. Смотрят многие. Сам Сандерс приподнимается, чтобы разглядеть, что там. Ничего особого. Какой-то очередной монстр его очередной фантазии. Лилово-красного цвета. Огромный, с кожистыми крыльями, похожими на простыни, с клыками, лысиной и мерзкой шеей красного в темных прожилках цвета.
  На какое-то мгновение Лиз оторопела. Потом сработали инстинкты: она отвернулась и в тот же миг прижала руку к носу. Кровь. У нее опять пошла кровь. И вот что странно - школа, в принципе, знала, что у Лиз случаются чудачества с носом, особенно после смерти мамы, точнее, ИМЕННО после смерти мамы, но Сандерс заметил интересную деталь: происходило это тогда, когда Брызг смотрела на определенную цветовую гамму.
  Однажды за свое поведение Сандерс мыл полы в учительской, и преподаватели, уставшие под конец дня, разговорились, нисколько не обращая внимания на тихого Румса. Он нарочито водил по полу тряпкой как можно тише, а когда у учителей возникали подозрения, плюхал ей в ведре так, что стекающие с тряпки капли громко шлепались о пол и поверхность мутной темной жижи в пластиковом ведре.
  "Вы должны проверить все учебники. Выдерите страницы, на которых имеется яркая раскраска. А еще лучше, чтобы не портить учебники, наклейте аналогичное изображение в черно-белом формате. Можете самостоятельно изменить цвет, если это не помешает информативности рисунка, или попросите мистера Оллиса - он поможет. Либо выдайте непосредственно Уолк откорректированные материалы. - Так говорила завуч школы номер два. - Вы сами видите реакцию. Я не знаю, соматика это или иной тип самовнушения, но присутствует болезнь, которую таблетками не решить. Какое-то психическое расстройство. Мы не должны допустить, чтобы об этом стало известно - может негативно сказаться на имидже школы. И еще. Позаботьтесь о девочке, коллеги, ей и так нелегко".
  Но, надо признать, Сандерс заметил это раньше завуча. Он был в этом уверен. Но вопрос состоял в другом: зачем Уоррен спровоцировал Брызг? Точнее, ее кровь? К чему? Может, перепроверяет? Как бы то ни было, но даже для Сандерса это в некотором плане перебор. Да, люди преимущественно заслуживают КАРЫ, но Уолк, по-моему, и без того досталось.
  В голове Сандерса расцвел ИМПУЛЬС, и Румс, не особо отдавая себе отчет, что делает, оставил еду и подошел к Уоррену, не понимая, что он, вообще-то, ничего сказать и не может. Испепеляющий взгляд, конечно, это хорошо, но его мало. Да и Лен смотрит внимательно. Сандерс вперился прямо в глаза Уоррену, в хитрые и типа не понимающие происходящего глаза РПГ, но тут взгляд Сандерса соскочил на скетчбук, который был брошен на стол не очень аккуратно, отчего страницы его распушились, демонстрируя содержимое - монстры, эскизы фантастических машин, двуручных мечей, глеф и щитов...
  На одной из страниц Сандерс увидел перевернутый вверх "дном" город, парящий в небе.
  
  -33-
  
  20 мая, четверг
  
  Города в небе не было.
  Алекс протер глаза. Ничего. Вскочил и побежал к заднему ряду сидений автобуса. Мать дочерей с ужасом уставилась на него. Кажется, она доболталась со своими детьми!
  - Простите, позвольте, пожалуйста, - Алекс кивнул на сиденье, занятой старшей дочкой, и та отодвинулась. Ее сестра слева тоже. В салоне задвигались; по всей видимости, оборачивались на шум.
  Алекс встал коленями на освободившееся место и прильнул к окну.
  Где ты?
  Где ты где ты где ты.
  ГДЕ!
  Сощурился и всмотрелся. Где-то на хвосте трассы еще угадывались абрисы Баттермилка. Алекс прочертил вертикаль снизу вверх. Низ уперся в город.
  Верх тоже.
  Город застыл над Баттермилком, обрываясь примерно на выезде. Как огромный НЛО. Гигантский космический корабль, обжитый и такой знакомый.
  Значит, догадка Криса верна - в небе действительно отражается только Баттермилк. И ничего более.
  Интересно.
  
  -34-
  
  Мама, мамочка, ну так же нельзя.
  Куда ты делась, мама? Ты что, обманула меня? Почему ты была-была все это время, а потом пропала? Я никак не верю, что ты умерла. Это совсем невозможно. Ты, наверное, нас бросила, да?
  А почему? Из-за папы? Но он же был хорошим. Или из-за меня? Но ведь ты меня всегда хвалила! Тогда в чем же причина?
  Папа сказал, что у тебя что-то по здоровью, но... Но ты же была такой молодой, такой красивой. Такой свежей, всегда в красивых и ярких платьях!.. И почти не болела. При чем же здесь здоровье? Да ты даже когда болела - всегда встречала меня и готовила нам всем ужин! И завтрак! И меня в школу собирала! ТАК КУДА ТЫ ЗАПРОПАСТИЛАСЬ, ЕСЛИ ВСЕ БЫЛО ХОРОШО?!
  Что мы тебе сделали? Почему молча? Без предупреждения! Кто так делает?! Чему ты меня учила? Вежливости? И где же прощальное слово?
  ВЕРНИСЬ!
  Ты обманула. Ты обманула меня. Папу. Всех нас. Даже тетю Хоуп! А мы тебе верили.
  А ты предала.
  ТАК НЕЛЬЗЯ!
  Ты не попрощалась со мной - я не попрощаюсь с тобой. И когда тебя хоронили, я была у Рэйчел Дарк на кухне и плакала. Я пожаловалась на тебя, а в ответ получила только молчание и объятия. Чужие объятия, мама. Не твои. Они не такие.
  Папа звал меня потом. Не раз. Когда еще не свихнулся окончательно. Я не ходила. И не пойду. Отец теперь и сам перестал, как только начал пить. Понимаешь, что ты наделала? Посмотри на меня! Приди домой и увидь! В каком состоянии наш дом, какая у меня одежда, что осталось от моих волос, которые ты хвалила и считала красивыми. Давай же, приходи! Может, папа тогда отстанет и переключит внимание с меня. Может, тебе даже достанется. И знаешь что? Есть за что.
  Потому что ты превратила нашу жизнь в ад. Разрушила семью. Довела до того, что я уже ненавижу отца. Сперва мне было его жаль, но теперь...
  А тебя? Тебя я тоже ненавижу?
  Я не знаю.
  Знаю одно - на могилу к тебе я не приду. Пока не попрощаешься по-нормальному и не объяснишь, почему ты теперь не здесь. Не с нами.
  Так нельзя.
  Я не приду к тебе.
  Потому что!
  Буду ждать тебя, мама.
  Я тебя очень люблю.
  Вернись...
  
  -35-
  
  20 мая, четверг
  
  Алекс въехал в Саммервилль - бойкий и шустрый городишко, районный центр, больше Баттермилка раза в три. То, чему не нашлось места в других населенных пунктах, нашло себе приют здесь. Суд, тюрьма, крупные клиники, торговые сети, не считающие нужным открывать филиалы совсем уж в мелких городках, - ну вы сами понимаете.
  Никакого отражения Саммервилля в небе не было. А уж его фиг не заметишь. Но почему тогда именно над Баттермилком? В чем символизм? В чем сакральный смысл? Что это означает? Как же сложно и несвоевременно...
  Саммервилль был широким, заточенным под автомобили, и курортности Баттермилка в нем явно недоставало, что и немудрено, поскольку удаленность от моря значительная. Он расположился в центре полуострова, являясь основным узлом на пути к остальным городам побережья. Преимущественно невысокий, но лениво разлегшийся по огромной плоской долине, он изнывал от жары, исходящей от асфальта, от уймы торговых точек кебабов, хот-догов, бургеров и прочего. Например, снэков. Чаще всего попадались креветочные чипсы, сырье для которых любезно и систематически поставлял Баттермилк, занимающийся креветочным промыслом и известный своим креветочным заводом. Также в составе меню фастфудов частенько попадался бургер "Баттермилк" - ничем не отличающийся от стандартного бургера, но котлета сделана из креветок, а в состав фирменного соуса входит популярнейшее креветочное масло, один из знаковых продуктов Баттермилка. Надо ли говорить, что такие бургеры пользовались особым спросом, а туристы заезжали в эти края сугубо ради него или креветочного масла?
  Клиника располагалась неподалеку от автовокзала, но даже эти двадцать минут пути были для Алекса пыткой. Благо, не пришлось гадать, по какой траектории будут падать дома, или что случится, если из-за поворота внезапно вырулит машина с шизанутым водилой по типу Найджела Филлинса - город был просторен и, ну, как-то по-своему бестолков, нерационален и распластан, будто туша ската на берегу.
  Не стоит скрывать, что шел он временами то медленно, то, наоборот, ускорялся, никак не сумев решить, чего же он хочет больше - поскорее расправиться со всем этим или же оттянуть момент до последнего. Однако ноги вели его прямиком к цели, по четко расчерченным квадратам кварталов, в которых невозможно заблудиться, и постепенно он подошел к неприметному зданию клиники "Смайл" - блеклое, обшитое сайдингом бело-стерильное здание вдоль широкой, в шесть рядов, улицы, больше похожей на шоссе. Алекс отметил, что без обилия растительности и перепадов рельефа любой город обретает некую серость и похожесть, компьютерность и неестественность, и относиться к нему с любовью и благорасположением ну вообще не получается. Скорее, это полигон, выполняющий определенные цели, но не город для удобства, улыбок и расслабленности.
  Если не соврать, температура достигла где-то градусов двадцати восьми по Цельсию, и сколько бы ни было на термометре, хоть на десяток больше, этот холодок, что пронзил тело Алекса, невозможно было бы выгнать никаким климатом. Клиника. "Смайл". Улыбка. Ха-ха. Да уж, тут точно не до улыбок.
  Он смотрел на дверь, крепко стискивая лямки рюкзака, и понимал, что вот, сейчас войдет, а прямиком за дверью, после "предбанника", в котором надо будет надеть бахилы, его будет ждать стойка ресепшена, где сидит девушка, как назло миловидная, та самая, что разговаривала с ним утром по телефону. Как он ей что скажет? Вот он называет свою фамилию, она залезает в базу, смотрит, что этот чувак приехал передернуть и... Дальше сознание Алекса отключалось, потому что он, блять, не знал, что делать и как это все обдумывать. Как он будет смотреть ей в глаза, как говорить, как совладает с собой, чтобы голос не задрожал? Хер его знает...
  Остается одно - войти и принять испытание, пройти его достойно и с гордо поднятой головой. С гордо поднятой головкой.
  Ха-ха.
  
  -36-
  
  20 мая, четверг
  
  Вы когда-нибудь задумывались, что сыр бри пахнет спермой? А вот Лен да.
  Ну это она так, между делом, пока ждала тест. Алекс уехал утром, а значит - самое время, чтобы проверить, как там чего. Мало ли...
  Моча для ПРОХОЖДЕНИЯ теста на беременность нужна утренняя. И, прежде чем лечь, она заглянула в шкафчик, в который Алекс поставил пластиковые стаканчики и несколько палочек с тестами. Чтобы он мог в любую минуту удовлетворить свою прихоть и ПРОТЕСТИРОВАТЬ, как-то так.
  Лен делала это... Для себя или для него? Непонятно. Но она так хотела увидеть наконец-то две полоски! Пусть и одну, а вторую едва-едва, наклевывающуюся, бледную тень, но пусть будет!.. Как ей сделается счастливо! И ребеночек появится, и Алекс успокоится, расслабится и перестанет терзать ее и обвинять. Лен надеялась, что вскоре избавится от нападок мужа, хотя и мелкие боли внизу живота говорили о том, что еще минимум месяц ей терпеть это все...
  Боже! Что за "избавится от нападок мужа"? И это рядом с ребенком? Нет, не так - И ЭТО РЕБЕНКОМ? ОТДЕЛАТЬСЯ РЕБЕНКОМ? Тьфу ты! Разве нормальная женщина будет так мыслить? Конечно нет! Алекс уже затмил ей голову...
  Ладно. Будь что будет.
  Изогнувшись, Лен пописала в стаканчик, после чего опустила туда полоску теста. Иной раз она боялась своих мыслей. Чего же она хотела больше - ребенка или почувствовать себя свободной женой, за которой не следят с пристальным вниманием и не бегают по пятам с укоризненным взглядом, записывая, что и как сделано, чтобы не повторить ошибки? Но она вспоминала, как было счастливо почувствовать себя в родительских объятиях, держать маму за руку, кушать вкусные пироги и торты, беседовать дождливыми вечерами и приходить к ней плакать, если получила недостаточно высокую оценку или если больно оцарапалась на улице. Пожалуй, это все было чудесно. И она перешла порог и теперь готова стать не той, кто плачется, жалуется и прибегает, а той, кто принимает, выслушивает, прижимает к себе и успокаивает. Быть мамой. МАМОЙ. Нет, тут можно перетерпеть что угодно ради такого статуса и функций, что возлягут на Лен вместе с этим званием. Она готова.
  Ее так охватила радость за прекрасное будущее, что она практически услышала детский смех, звонкий, искренний, почувствовала тепло будущей ручки с пухленькими пальчиками, что будут зарываться в ее ладонь... Лен широко улыбнулась и, исполнившись уверенности, что все хорошо, а будет еще лучше, достала тест.
  - Та-а-ак... - прошептала Лен и замурлыкала в предвкушении.
  Одна полоска.
  Одна, одна полоска...
  Хотя... Да нет. Или да? Вот, вроде бы, проявляется, да? Нет же, дуреха. Это тень от чего-то. Вот, поднеси получше к свету. Видишь? Вижу... Но, может, сейчас проявится? Может, мало подержала?.. Да ничего не мало, сама же знаешь. Просто не сегодня. Не в этом месяце. Опять.
  Улыбка куда-то улетучилась. И фантомное, но почти осязаемое тепло. Ушло, оставив после себя лед разочарования. Ладони похолодели. Ванная, их прекрасная ванная, спроектированная Лен, стала тесной и холодной. Неуютной. Враждебной. Холодно, как... Как в морге!
  Лен включила воду погорячее и нырнула в душ.
  Горячие струи били в упругое тело, и Лен старалась запрятать подальше мысль, что вместе с водой в сток падают ее слезы. Она так надеялась... Ей так хочется быть нужной и полезной. Конечно, Алекс нуждался в ней, и Лен много делала для него, но он иногда воспринимал ее как зверушку и не позволял почувствовать собственную внушительность. А ее у Лен было много. И она знала, куда ее направить. Но... Нужно ждать.
  Хорошо еще, что Крис Ворин усмирял Алекса. Уж без него ей бы точно было тяжелее выносить эти атаки. Между прочим, она могла бы попросить Криса помочь. Просто посмотреть на СВОЕМ уровне, проверить. Быть может, услышать какие-то рекомендации, но... Лен было унизительно просить об этом. А Крис Ворин сам никогда не навязывает своей помощи. Когда человек соглашается на помощь, все происходит гораздо быстрее и проще. Обоюдность. Как договор. А если ты не веришь и не принимаешь помощь, то и чего ж тогда помогать? Лен верила. Она вообще ярый сторонник всего магического и эзотерического, но...
  Ну в самом деле, просить стороннего мужчину помочь забеременеть? Боже правый, женщина сама вынашивает плод - от начала и до конца, - а стало быть, справится и с тем, чтобы забеременеть. Да и, признаться, сам Алекс при беглом обсуждении Криса сразу же сказал, что не будет просить его, ибо дело принципа. Вот как оскорбительно это было для Лен, так же и для Алекса. Ребенок - ИХ дело. Они справятся. Они смогут. Просто надо подождать.
  Нет. Лен готова ждать, она никуда не спешит. Это Алекс все торопится. В 25 лет я уже хотел быть богатым и иметь ребенка. Но ни того, ни другого не случилось, Лен. Мне скоро 30, а ситуация почти не сдвинулась с места. Меня это удручает.
   У Алекса сильная энергетика. Он часто удручен и меланхоличен. Может, это город так влияет? Или он пропитал все районы своей энергетикой, прямо скажем - ДЕСТРУКТИВНОЙ, что теперь нигде и никак? Не энергетика, так аура... Он же совсем не умеет радоваться искренне, как ребенок, без задних мыслей. Не наслаждается миром. И вокруг него Лен словно бы и вправду ощущала что-то такое пепельное, как облако пыли, но потемнее. Эх... Как ты судно назовешь, так и... Может, нужно другое место? Другой город. Совсем другой... Где будет энергия любви и созидания - уж она постарается перебороть темноту Алекса. Там будет хорошо. Там они смогут забеременеть. И ходить по улочкам города. Втроем.
  Лен подавила желание выскочить из душа и подбежать к окну, чтобы... Чтобы посмотреть наверх. Нет, это не то.
  ПРОЧЬ! Что за странности в голове?! Господи, о чем я вообще? С каких пор Лен Фэйри думаю о таком? Я и сама справлюсь прекрасно! Не надо мне никаких городов! Все могу сама!
  
  На начальных стадиях Алекс еще был полон энтузиазма и, исполненный уверенности в скорейшем решении вопроса, говорил ей: я готов ждать сколько угодно, мышка, не беда, тем более что ожидание такое приятное. Вот и накликал, дурачок... Не надо было говорить этого вслух... Но ведь, несмотря на озвученное, сам-то Алекс думал совершенно не так и, понятное дело, верил в сказанное, окрыленный новым чувством приближающегося отцовства.
  Приятное ожидание... Что да, то да, как говорят в Российском Союзе. Лен откинула волосы назад, задрала голову и подставила лицо теплым струям. Здорово, что после стольких лет их отношения не растеряли страсти. Здорово, что Алекс все так же хочет ее, как и раньше, если не сильнее. Он берет ее жадно, будто боится не успеть вкусить полностью.
  Тело содрогнула сладостная истома.
  Так, надо вылезать. Скоро ее урок в школе.
  
  -37-
  
  20 мая, четверг
  
  В принципе, все было так, как и боялся Алекс. Но его спасло нарочито отстраненное выражение лица медсестры (медсестра или просто хостесс?) за стойкой - бледное, с искривленными губами, даже какое-то неприятное. Алекс испытал значительное облегчение, что его ДЕЯНИЕ останется без должного внимания, ибо девушке явно было не до того.
  - Минутку, - бросила она и ушла в недра клиники. Полы белого халата так же резко развевались вслед ее походке.
  Алекс остался ждать. Стоял беззащитный, будто раздетый, и чувствовал на себе внимание каждого. Перед ним расстилался Т-образный перекресток, уходящий далеко в центр и по бокам, а в самом перекрестье стоял он. Справа в мягком уголке игрались трое детишек, слева сидела пожилая супружеская пара и помятого вида мужчина лет сорока пяти, с залысинами, морщинами и в серой, запыленной одежде. Качнувшись вбок, Алекс прочитал надпись на двери кабинета - "Уролог".
  Интересно, а к нему выйдут из ЭТОГО кабинета или из другого? Из какой-нибудь "Лаборатории"? Или "Дрочильни", сука?!
  Да ладно тебе, Алекс, вон, сидит же мужик напротив уролога - и ничего страшного. Правда, ему, может, совсем не до того, кто знает...
  - ...Бывала там пару раз, - говорила пожилая женщина. - Очень приятный городок, с интересной эклектической архитектурой, удобной пляжной линией, но уж очень бестолковыми жителями. Кого о чем ни спроси, ждать приходится полчаса. Настоящие сонные мухи, можете мне поверить, - ворчливо говорила пожилая супруга пожилого супруга, нашедшая внимание в мужчине по соседству, совсем не замечая и без того несчастного вида собеседника.
  Алекс взбесился на эти слова, но лишь как на сам факт. В глубине души он-то был во многом согласен с дамой - действительно, в Баттермилке людям не хватало оперативности в решении проблем. Да даже банально в разговоре! Медлительная речь, тягучие интонации, излишне долгие размышления. Что-то во всем этом было от ритуала чаепития, но разве ж можно так постоянно?
  Лен и то жаловалась: в сравнении с РС люди в Баттермилке двигались и мыслили будто сквозь кисель.
  - Чего стоит одна презабавнейшая ситуация, когда я имела неосторожность спросить у местного господина, где здесь лучше перекусить и выпить белого сухого вина. О, вы бы видели: он закрыл глаза, принялся думать, да так, что я буквально слышала, как скрипят его присыпанные пляжным песком извилины, как будто он вспоминал все рестораны, где успел поесть, прикидывал, взвешивал, рисовал таблицы и строил сравнительные графики. В конечном счете он пробурчал что-то невразумительное и предложил на выбор аж целых три варианта, но речь его была столь вялой и неуверенной, что мне пришлось положиться на собственное чутье и, знаете ли, оно меня не подвело. Есть в так называемом Приморском Округе одно заведение, прямо возле береговой линии, называется...
  - Мистер Дарк?
  Фраза гарпуном вырвала его из чужой микровселенной.
  - Да, здравствуйте! - незамедлительно, будто вспоминая слова о сонности Баттермилка, отреагировал Алекс, еще даже не успев идентифицировать обращенный к нему голос.
  Прошла секунда. Ага, женский.
  Алекс обернулся и встретился взглядом с рослой женщиной лет сорока, одетой в голубой чепчик и светло-голубой костюм медсестры. Девушка с ресепшена брезгливо и отстраненно огибала стойку, чтобы сесть на свое место. Ее можно вычеркнуть, решил Алекс, за неимением индивидуальности и проявленного внимания (за что ей, конечно же, спасибо).
  - Вы сдавать сперму, верно? - невозмутимо поинтересовалась медсестра.
  Блять, ну зачем так громко! Ты издеваешься, что ли? Давай еще громче, чтобы прохожие снаружи тоже услышали, дура!
  - Д-да, им-менно, - растерянно, но вместе с тем сдерживая гнев ответил Алекс.
  - Хорошо, пойдемте, я вас провожу.
  Здорово, что она не представилась. Так меньше контакта. Больше отстраненности и пофигизма. Так и надо, да. Мне сейчас никакие знакомства и панибратства ни к чему. Живите сами своей жизнью, а в мои дела не вторгайтесь.
  Они прошли буквально метров десять по самой середке Т-образного перекрестка, и остановились слева, рядом с дверью с табличкой "Моповая".
  Ну хоть не рядом с "Процедурным кабинетом", и на том спасибо, подумал Алекс, смеясь про себя, что его отправляют наяривать едва ли не на самое видное место, пусть и сокрытое тщедушной дверцей, да еще и со здоровенным зазором.
  Почему "Моповая"-то? Ну а куда еще? Было бы странным, если бы этот кабинет назвали "НАЯРИВАЛЬНАЯ", не?
  Они входят в небольшое помещение, заставленное по периметру стен узкими шкафами для хранения хозяйственного инвентаря.
  - Журналы не даю, у всех уже давно есть интернет, - деловым тоном сообщает медсестра. - Вот, держите ключ. Анализ сдаете в эту пробирку. Салфетки у раковины. Как закончите, передайте ее Кайли с ресепшена. Курьер будет вскоре. Не забудьте выключить свет и закрыть дверь. На этом я с вами прощаюсь.
  Медсестра покидает комнату, не обернувшись. Алекс благодарит ее за это. Сейчас для него нет ничего лучше отстранения.
  "Как закончите". А-ха-ха-ха! Ты хотела сказать КАК КОНЧИТЕ?! ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ШУТОЧКИ, СТАЛО БЫТЬ?
  Он хрустит ключом в замке, дергает ручку от себя, на себя, удостоверяется, что все закрыто, оборачивается в центр комнаты, обнаруживает, что нет ни кресла, ни стула, а только небольшая раковина, столешница, пачка салфеток, диспенсер с антисептиком, стопка, вопреки словам медсестры, засаленных журналов, а больше ничего.
  Ну к журналам он точно не притронется - мало того что ему хватает Лен, так еще и неизвестно, какими руками трогали эти несчастные страницы.
  Ему не нужны журналы. Он справится и так.
  Ну что ж, приступим.
  
  -38-
  
  20 мая, четверг
  
  В их одноэтажном небольшом домике было много зеркал и отражающих поверхностей. Шкаф-купе в прихожей, большое зеркало в комнате, зеркальные двери углового шкафа в комнате, глянцевые расписные тарелки на полках то тут, то там, хромированные футуристичные загогулины, 40-дюймовый телевизор, кухонный гарнитур, духовка, микроволновка, огромное зеркало во всю высоту в ванной, занимающее треть стены... Да много чего. Но зеркала - прям везде.
  Лен питалась своей красотой. Нет, давайте сразу: она не зазнайка, хотя толика все же есть, просто у нее имелась фобия: Лен боялась постареть. Пугалась, что с возрастом начнет увядать, как не прижившийся цветок. Пугалась морщин, целлюлита, дряблой кожи (особенно на животе), второго подбородка, седины, ослабевших мышц лица, висящей кожи на руках-ногах, родинок, бородавок, поперечного плоскостопия с этой ужасной выпирающей шишкой (для ее ножек это было бы сущим кошмаром!), длинных темных волос на руках и кучи всякого иного. Ой, еще зубы. Вон, как у Алисии Рут... Бр-р-р, ни за что, фе!
  А зеркала держали ее в тонусе. Лен никогда не забывала про себя, про свое тело и была наготове, оттачивала его. Чтобы самой было не стыдно пройти мимо и лишний раз кинуть на себя взгляд. В студенчестве, в художественной академии, она могла часами сидеть перед зеркалом и рисовать себя обнаженной. Иногда доходило до абсурда и она, видя, как красив рисунок, откладывала кисть или карандаш, брала в левую руку листок, а правую запускала к себе...
  Вот и представьте. А тут еще и Алекс - самый требовательный на свете человек, строгий и педантичный. Расслабляться никак нельзя. И Лен просто сделала себя красивой. Точнее, она и была, но на всякий случай стала еще лучше и прям для него. Шла по улице или в здании и, как вампир, ловила взгляды проходящих мимо, трансформируя их в живительные, питательные клеточки, полезные для тела, омолаживающие его. И теперь издали Лен видят подростком 15-16 лет, а вблизи - ну, впрочем, тоже. Миниатюрная фигура, большие глаза, повадки ученицы средней школы, прикид не по возрасту. Помнится, в РС она хотела устроиться на работу, а проходящая мимо директриса спросила - вы из какого класса? Как-то так. Но кого вообще волнуют цифры? Для чего нужен возраст? Что за дурацкая условность. Нет уж, жить надо по душе, а не по алгоритму и распоряжению календаря. Никакие даты не будут диктовать ей, какой быть и как себя вести. Она сама подчинит их.
  Примерно так же Лен решила, что не будет болеть. И не болела. Просто взяла и бросила. Ну зачем ей это? Болезни отнимают силы и время. Лен была против.
  Придя на кухню, она вытащила из холодильника любимое креветочное масло - смесь местного свежайшего масла и свежайших же перемолотых креветок - и намазала умеренным слоем на тонкий ломтик чиабатты. Сперва понюхала - нюхать очень важно, это большая часть удовольствия! - надкусила, закрыла глаза в блаженстве, пожевала, потянулась, как кошка. Жуя, подошла к окну и выглянула. Соседский дом стоял не столь близко, и это позволяло ухватить большой кусок неба. Почему-то сейчас, с любимой едой и в светлое время суток, особенно зная, что ты не одна такая, смотреть вверх было и не страшно. И она кое-что заметила. Кое-что довольно любопытное.
  Город, еще далекий, но не такой далекий, как вчера, висел огромной стальной крышкой. Страшно. Как будто сейчас рухнут незримые опоры, и город падет, крышка накроет их, настанет темнота. Потихоньку начнет кончаться кислород. Люди запаникуют. Будет паника. Будут врезаться в стены, царапать друг друга ногтями, рыдать и истерично вопить... Потом придет головокружение, грудь начнет вздыматься все чаще, легкие станут работать интенсивнее, но получить питательного кислорода не смогут - он на исходе. Головокружение, цветные пятна перед глазами, слабость.
  Лен почувствовала, что задыхается. Отложила бутерброд. Рука вцепилась в ручку окна, перевела его из вертикального проветривания в распашное и отворила полностью. Лен высунулась и шумно вдохнула воздух. Свежий, живой, влажный и теплый. Насыщенный воздух, хороший.
  Кошмар какой... - подумала Лен, вцепившись в подоконник. Дерево под пальцами было теплым. Только сейчас сообразила, что она еще голая.
  - Ой!.. - пискнула и отбежала в середину кухни. Что поделать, ходить голой по дому она любила. Правда, иногда забывалась.
  Накинула на себя легкий короткий халатик и вернулась к окошку - доесть бутерброд.
  Пережив мелкий припадок страха, Лен смогла посмотреть на небо спокойнее. И вот какую штуковину она заметила - город и был, и не был. Почему так: всю жизнь отличаясь внимательностью и цепкостью, выявлением закономерностей и отличий, Лен сразу же приметила иллюзорность города, его хамелеонистость и прозрачность. Вроде он и плотный такой, но неба как будто не перекрывает, и если сфокусироваться, то он становится немного прозрачным... Или она дорисовывает облака за ним... Да ну нет же! Ведь от города бы тогда падала тень! А ее нет. И лучи солнца проходят. Но вон же, там что-то движется, мелкое-мелкое, еле заметное, но движется. И красные огни на макушке Башни так и горят. Очень натурально... Расслабишься - и нет никакого неба. Город набирает сок и будто выпучивается на тебя. Всмотришься - проступает небо. Дикость какая-то. Должно же быть наоборот...
  И крышка эта в сравнении... Хорошее сравнение, кстати, надо бы использовать где-нибудь. Здоровый такой блин, округло-овальный. Погоди-ка!
  Да, верно, город ограничен. Края его истлевают в атмосфере и растворяются, как... Как... Как тонкая-тонкая салфетка в воде, вот. Такая аккуратная бахрома, рамка прозрачности по контуру... Баттермилка! По контуру нашего Баттермилка! Вот же выезд на шоссе, рядышком с Колокольней Святой Елены, вот же набережная, вот нитка шоссе. Хм...
  Лен выбежала на улицу и задрала голову. Подозрение подтвердилось - зависший город полностью повторял границы Баттермилка, чуть-чуть прихватывая окрестности. А она еще гадала, вдруг там, в небесах, отражение всего мира? А нет. Только Баттермилк. Ну точно крышка. Или колпак.
  А это идея!
  За всю писательскую карьеру Лен читала о своих произведениях множество отзывов, как полных восхищения, так и брызжущих желчью. Она привыкла. Но что хвалили чаще обычного, так это искренность текста и его высокую чувственность. Дескать, герои живейшие, и если они испытывают любовь, то и у самого бабочки в животе, а если они боятся, то и читателя охватывает дрожь, бьешься в ледяном ужасе ищешь местечко потеплее. Виной тому нехитрый прием - излагать все нутро души. Каждую частицу до последней капли. И Лен вливала чувства в свои произведения, не только придавая живость тексту, но и как бы фотографируя текущее состояние себя самой, своей души. В медовый месяц она написала чудеснейший рассказ о встрече двух подростков, и он занял второе место на литературном конкурсе только потому, что в жюри сидело больше мужчин, которые, вместо того чтобы ценить литературное мастерство, желали видеть динамику, экшн, драйв. А рассказ Лен показался им слишком приторным. Лен расстроилась, ведь в рассказе была весомая часть ее. Ее жизни. Ее души, жизни, семьи. Это фото в тексте! А они ей про сладость... В другой момент Лен впервые в жизни так мучилась от месячных, доселе протекавших довольно спокойно, что написала повесть о героине, которую в конце убивают ударами по животу - особо жестокий вид казни. Боль от менструального периода пришлась как нельзя кстати для вдохновения.
  А сейчас ей было страшно. Она не могла переварить увиденное в окне. Не могла понять и осмыслить. И как мы привыкли рассматривать фото, особенно старые, выцепляя множество интересных деталей, так и Лен умела изучать свои текстовые фотографии и изучать их, пробегая по кусочкам, обдумывая и взвешивая. И она села за ноутбук. Решила внедрить город в новый роман - то, что надо для фэнтези, очень уместно. Благо, с достоверностью описаний города и чувств проблем не будет. Все это при ней, внутри, и она изольет это на бумагу. Как раз метафора с крышкой пригодится.
  Вот только отведет урок и быстро вернется домой.
  
  Писать произведение в атмосфере творческого беспорядка - лучшее, что она испытывала. Для сторонних глаз тут, конечного, никакого творчества в бардаке нет, но и Лен, и Алекс прекрасно видят ту самую незримую эстетику, которую надо прожить, прочувствовать и построить. Стопки книг, специально не такие ровные, потому что ровность - скучно. Из букинистических небоскребов колючие уголки книг торчат в разные стороны, корешки кропотливо выстроены в соответствии с цветовой гаммой и шрифтами. Между книгами - вазы, красивые бутылки из-под вина с чудеснейшими этикетками, что полностью вписываются в общее настроение комнаты. В одном углу так и осталась лежать нетронутой инсталляция из нескольких пухлых томиков, кисточек, кофейных зерен и бус - это Лен Фэйри как-то решила создать настроение и опубликовать новое фото на своей авторской страничке в блоге. Долго-долго сидела, собирала, перекладывала, отходила назад, всматривалась, усаживалась, переставляла и так несколько часов. И все ради одного снимка... Вы бы видели эту усмешку на устах Алекса! Но в конечном-то счете ему так понравилось, что он попросил какое-то время не убирать эту композицию.
  Как вы уже знаете, писали они оба. Лен чуть больше. А чтобы много и охотно писать, нужно подобающее настроение. Кабинет. Арт-пространство. Вот они его и сделали. Ни Саманта, ни мама Алекса этого, само собой, не понимали, частенько ругали, что квартира похожа не пойми на что, но СП было не переубедить. Это, наконец-то, их жилье. Только их. И все штуковины здесь будут лежать, висеть и опираться друг на друга, лишь бы услаждали взор Лен и Алекса.
  Печатать роман было легко. Лен поймала то самое настроение, когда сознание порождает странный симбиоз из реальных ощущений и выдуманных историй. Лен обставляла визуал, облюбовывала его, как и свой дом, но в романе она чувствовала себя богиней. И когда над материками нового мира завис город, правда, не перевернутый, она испытала невероятное вдохновение. Иной раз поглядывая в окно, Лен писала все быстрее и быстрее. Из нескольких главных героев выбрала девушку, что больше всего походила на нее, и передала ей свои эмоции, чувство страха и паники. Да, кажется, эта героиня будет самой выпуклой и объемной. Надо будет подробно расспросить мужа, когда вернется, что он думает насчет города. Может, записать на диктофон, чтобы сохранить авторскую речь, новое видение этой ситуации? Герои-то не только женские. А еще там есть маленькая девочка, совсем еще ребенок.
  Ребенок... Интересно, а Лен будет возбуждаться от кормления грудью? Это так волнительно... Когда Алекс кусал ее за соски или проводил по ним языком или имитировал, будто пьет молоко, Лен улетала куда-то в космос. Ей кружило голову, дыхание сбивалось, а между ног зарождался ручеек. Нет, понятно, что ребенка она не будет воспринимать так же, как и Алекса, но организм есть организм, а Лен такая чувствительная.
  
  -39-
  
  20 мая, четверг
  
  И вот ты стоишь в маленьком кабинете и дрочишь. Наяриваешь член. В кабинете с тонкой дверью, с щелью, через которую проникают дежурные разговоры, цок-цоки каблуков, возмущенные фразы какой-то бабки, которой слишком неразборчиво написали наименования лекарств.
  А ты дрочишь, блять.
  Спрашивается, сука, как тут кончить? Ты и без того внимателен к миру и улавливаешь каждый ебучий шорох, а тут перед тобой целая палитра живости с десятком людей. В твоих ушах шум, в твоей руке - полувялый член. В голове, кроме злости, нет ничего. Ты вспотел, лицо горит, но тебя бросает в нервную дрожь.
  Давай, попытайся представить в голове образ Лен. Как она изгибается, как стоит на коленях, как красиво смотрится ее спина, ягодицы, тонкие плечи, длинные ноги. В конце концов, представь, что это ее рука держит сейчас твой ствол! Чувак, тебе надо кончить, и поверь, чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше для всех. Меньше будешь страдать.
  Бля, ты только представь, как медсестра смотрит на дверь и понимает, что за ней стоит взрослый мужик и дрыгает рукой туда-сюда. И весь медицинский персонал, видя, что в кабинете горит свет, утаивая улыбку, понимает, что там кто-то дрочит. Получается, что все вы подключены к одному инфополю, дроч-полю, и соединены одной маленькой тайной, о которой не догадываются иные посетители. У вас есть свой тайный мирок, своя матрица. Вы в ней, но не пересекаетесь, потому что это полу-инкогнито. Медсестра-то знает тебя в лицо, какой бы отрешенной ни была.
  Щель! Во зараза. Обернись и проверь, не стоит ли кто там, а главное - не отбрасываешь ли ты сам дергающуюся тень?! Нет, все хорошо. Продолжай. Сука, ты, может, хотя бы поднабухнешь еще сильнее и затвердеешь? Или так и будем стоять тут как два дурака? Ну, вообще-то да, лучше ПОСТОЯТЬ. Давай-ка.
  О, а третий дурак как раз подъезжает. Мистер Курьер. Ну а что, ты думаешь, он не считает себя дураком, слоняясь по больничкам и забирая в термосумку пробирки со спермой? Охуеть работенка, ничего не скажешь. Бедный курьер. Вырос, чтобы устроиться на работу мечты. Добился, сука.
  ЧТО ОН ГОВОРИТ СВОИМ ДЕТЯМ? ЖЕНЕ? ДЕВУШКЕ? СКОЛЬКО ТЕБЕ ВООБЩЕ ЛЕТ, КУРЬЕР? МОЖЕТ, ТЫ ВООБЩЕ СТУДЕНТ?
  Ну тогда как будто и не особо стремно, что ли.
  ДА ХЕР ТАМ.
  Щас он приедет и будет ждать, когда незнакомый мужик подрочит. Как же нелепо, как неловко. Господи, Лен, помоги мне. Как тут думать о тебе, когда я думаю о курьере, его несчастной судьбе, о его работе, о...
  В принципе, можно попробовать вспомнить поезд. Да, купе, такое же полутемное и тесное. Они ехали с Лен в столицу отдохнуть, провести недельку в шумном городе, послоняться по магазинам, заценить достопримечательности, поесть в разных местах, отведать всякие кухни мира, и выбрали для этого осеннюю пору. Готическая архитектура в антураже набухших туч и мокрого асфальта особенно колоритна. В такое время народу ездит мало, и вагон был полупустым, а купе вообще принадлежало только им двоим. Они закрылись и занялись любовью. Было очень похоже на эту обстановку: такой же шум за дверью, периодически кто-то ходил туда-сюда, кто-то что-то говорил, так же играли тени... И Лен так же сперва стянула с него шорты и взяла пенис (бля, до чего угарное словечко) в свою маленькую ручку, подчеркивая его величие. Она дразнила, водя рукой сперва медленно, потом быстрее, затем опять медленно, то озорно коснется язычком, всего на мгновение, хитро улыбнется, подведет губы ближе, а потом отстранится.
  О, да-да-да, заебись, кажется, получается. УСКОРЯЕМСЯ БЛЯ!
  А прикинь, курьер окажется женщиной? Вот это будет двойной удар. И вечером они такие с медсестрой созвонятся и будут обсуждать твое пунцовое лицо и стыдливо опущенные глаза. Может, на своем профессиональном уровне оценят и цвет спермы, и ее консистенцию. Видала, да, какая жидкая? Ну он и лох, конечно.
  Пробирка, как назло, прозрачная, без наклеек для надписей. Веселуха. Интересно, а как туда помещать сперму? Горлышко не особо широкое. Головка туда точно не пролезет. Прислониться отверстием? Да как-то не хочется соприкасаться с этой пробиркой. Совсем. Не, ну а как тогда? На расстоянии? Пустить стрелу? Если попадешь, станешь супергероем. Но, скорее всего, уляпаешь пол и мебель. Ладно, с этим разберемся ближе к делу. Ты давай там не забывай о главном.
  Рука уже болит. Ты нарочито вынужден работать на повышенных скоростях, иначе вообще ничего не получится. И сколько ты так еще будешь? Представляю, что думают по ту сторону двери. Что за идиот - пыжится там уже двадцать минут, никак не кончит. Может, он больной какой? Может, предложить ему записаться к специалисту? С ним явно что-то не так.
  А если у курьера еще несколько мест, а ты его задерживаешь и срываешь график? Интересно, а как он будет объясняться перед начальством, если не успеет? Извините, там чувак дрочил слишком долго, я не мог ничего поделать. Переживали всей больницей, болели за него!
  А прикинь, он из-за тебя не поест, потому что ты сбил ему график? И вот, выкроив времечко, он ест и проклинает тебя, что неминуемо приведет к мыслям, что ты наяривал. И это во время еды. И...
  Нет, стоп. Вот, Лен. Поезд. Нам хорошо.
  Рука устала. Может, опереть кулак на столешницу и начать двигать тазом?
  Головка покраснела. Видимо, от гнева. Крайняя плоть грозилась прорваться.
  Вот Лен встает, ты разворачиваешь ее к себе спиной и легким толчком руки между лопаток заставляешь ее нагнуться. И входишь. Стук колес скрадывает едва слышные стоны. Но тебе кажется, что все равно громко. Ты двигаешься быстрее и в порыве страсти зажимаешь рот Лен ладонью. Ладонь вибрирует от ее громких стонов. Но теперь они только твои.
  Бля, где там эта пробирка? Не опрокинуть бы. А если разобьешь? Что, выходить с торчащим хером и просить новую, невинно разводя руками?
  Стой, дурак, она пластмассовая, не неси херни!
  "Моповая". Бедные уборщицы. Интересно, они вообще знают, что их кабинет используют вот таким образом? Заставляют ли их потом протирать столешницу и полы? Ведь с такой пробиркой нормально не попадешь. Наверняка капнешь либо на пол, либо еще куда. Или себе на штаны, ха!
  Кажется, или тут пахнет чем-то таким? А-ля грибным. Сырые шампиньоны. Или этот, сука, как его?.. Сыр. Бри, что ли? О да-а-а. Тот самый. Похоже, тут пахнет спермой! ЧУЖОЙ! ТЫ ДЫШИШЬ ЧУЖОЙ СПЕРМОЙ! ВДЫХАЕШЬ В СЕБЯ ЗАПАХ ЧУЖИХ ДЕТЕЙ! ЧТО ЗА АКТ БЕСКОНТАКТНОГО КАННИБАЛИЗМА?
  Считается ли вдыхание чужой спермы гомосексуализмом? Вопрос на миллион, не меньше. И что, неужели тут реально кто-то был до меня сегодня утром? Я ж просил записать на самое раннее время!
  Да не, показалось. Пахнет только твоей разгоряченной колбасой. И хлоркой, которой тут мыли все после таких, как ты.
  Давай уж, выдаивай себя.
  
  -40-
  
  20 мая, четверг
  
  - Минутка монолога. Частенько в комментариях читаю про себя потрясающие вещи. Например: "Ты долбанутый шизоид", "Сходи полечись", "Посрать для тебя - тоже великое таинство" и еще куча всякого разного похожего. Я усердно лайкаю такие фразы; мне несложно, а комментаторам приятно. Да и ничего сильнее не побуждает снимать новые ролики, чем эти ребятки. На каждое подобное выражение я приведу с десяток примеров, рассмотрю ситуации и закономерности и дам вам хером по лбу, дорогие мои. И пока вы пишете мне, какой я мудак, этот самый мудак катает вас на своих яйцах. Для таких умников я не перестаю повторять: мне чихать, что и как работает. Главное - это работает, это есть, это доказано десятилетиями. Сегодня рассмотрим одно прекрасное выражение: "Пьяному море по колено". Казалось бы, такое простое, банальное в своей сути, но отбросьте дежурное звучание, будничный смысл и загляните поглубже. И вспомните. Ну, например, как Питер Гласс шмякнулся с девятого этажа Башни два года назад во время бурного корпоратива и остался жив-целехонек. Или Фредди Румс, тем летом гуляющий по пляжу в хламину вместе со своей женой и не заметивший, что стоит на еще горячих углях, возле которых сидели и долбили косяки какие-то хиппи. Засранец даже ожога не получил! Ой, да что эти примеры, знакомые только жителям Баттермилка? У каждого из вас найдется дружок, по пьяни творящий похожие вещи, который попадал в передряги и трезвым не пережил бы их. Почему так? А все довольно просто - алкоголь поглощает условность и растворяет рамки. Как соляная кислота человеческие кости. Алкоголь дает свободу и расширяет мир и границы дозволенного. Нет, я ни в коем случае не пропагандирую, и эта бутылка замечательного вина в моей руке не более чем атрибут, вкусный атрибут. А вообще - каждый пусть решает сам. Вы же слышали о психосоматике? Такое ощущение, что народу хочется страдать. И половина болезней у них либо придумана, либо взращена голодным до тяжб разумом. Сознание человека - враг человека. И чем оно сильнее, тем опаснее. Трезвый знает, что если упадет голым коленом на асфальт, будет больно. Знает, что если упасть на спину, будет больно. Знает, что если порезаться ножом, будет больно. И сотворяет себе эту боль. А пьяный об этом забывает. Ему как бы похер на это все. Никаких законов, никаких самонапоминаний о неприятных ощущениях. А если ластик стер тонкую линию карандаша, то чего бы ему не стереть линию потолще, а? Вот то-то же. Отсюда и родственное выражение: "Дуракам закон не писан". Но тут я даже разжевывать не буду - все лежит на поверхности. Дураки - что пьяные, только денег на бухле экономят. Аналог случаям с пьяными - ситуации с детьми. Они довольно часто выживают при тех же падениях. Разум ребенка еще не стеснен условиями и последствиями, ему проще. Да, на все находятся исключения, но закономерность есть, и она более чем обширна. Вы скажете, что ты несешь, Найджел? А я скажу - идите-ка в жопу! Мир прогибается под пьяных и дураков, а трезвые все портят себе сами. Пьяные и дураки, в общем-то, тоже, потому что мудрее они не становятся. Врата вседозволенности отворены во все стороны, и пойти можно куда угодно. Другое дело, что трезвый и скептичный боится всего и потому стоит на месте, а пьяные с дураками готовы идти куда угодно и не только грести профит в виде удач, сохранения жизни и приятного стечения обстоятельства, но также легко и в противовес выражению про море могут утонуть в луже, споткнуться и размозжить голову о бордюр, и прочие радости. Так что осторожнее. Умереннее. УМЕРЕННОСТЬ! Во всем должна быть мера! Баланс, епта! И напоследок: у дураков есть цель, но нет страхов. А мы же все портим своими предрассудками. Такие мысли - палки, вставленные в колеса возможностей. Аминь.
  Помню, в "Сиянии" Кинга прочитал фразу: "Бог любит детей и пьяниц". Так что идите в жопу, умники. Докопайтесь еще до него. Раунд!
  Вот я сделал несколько глотков. И как же мне хорошо. Посмотрите на эти развалины. Колокольня Святой Елены. Ща, повернусь, чтоб вам лучше было видно. Во, так должно быть норм. Красивая легенда о том, как двое влюбленных, живших в одном городе, сказали друг другу, что вынуждены уехать на некоторое время, но оба остались в городе. Один строил в честь красоты другой колокольню, другая же наняла рабочих и в необжитой местности вымостила целую площадь и фонтан! Не напоминает сказку О. Генри "Дары волхвов"? Их любовь была столь возвышенна и величественна, а поступки, которые они совершали во имя любви, до того обширны, масштабны и чудотворны, что их возвели в ранг святых. Они говорили - Бог есть любовь. Они были счастливы в своей любви, обоюдное чувство пьянило их, они были на седьмом небе от счастья. А что у нас там с пьяными-то? Не забыли? Вот-вот. Так в нашем городе и появилась площадь Александра Светломыслящего и эта самая Колокольня Святой Елены. По легенде. Но по легенде ли?
  Ну, за них!
  Уф, никак не привыкну ходить как чудной с вытянутой рукой и снимать себя. Рука устает. Штатив вот дома забыл, жаль. Ну ничего. Я частенько посматриваю на небо, вы, должно быть, заметили. Небо последние дни необычное. Такое красивое, такое... НАПОЛНЕННОЕ. Удивительно. Можно смотреть часами... Напишите в комментариях, если и у вас небо странное. Ну, вдруг заметили чего необычного, йоу.
  Мне послышалось или нет? Похоже, нет. Кто-то ругается или спорит. Так, ладно, до связи и всем счастливо. А то я, блять, беситься начинаю!
  
  Найджел прекращает запись и кладет камеру в карман. Массирует руку, чтобы привести ее в чувство и разогнать кровь. Вслушивается.
  Страннее, чем город над башкой, вряд ли что-то будет, Найджел. Либо заблудшая парочка, либо дети, намереваясь поиграть в прятки, не поделили, кто первым будет отыскивать других. Но голоса, вроде бы, взрослые. Даже не так - один взрослее прочих, а другие - скрипучие, надломленные. Подростки.
  Найджел достает телефон. Половина четвертого. Уроки кончились. Что, время для разборок? Ну, КСЕ видела их сотни, ничего страшного и удивительного. Чувствуя подступающую злость, Найджел закуривает, пальцы в кармане нащупывают маленький корпус камеры. Сжимает. Вытягивает руку. Палец надавливает на кнопку записи.
  - Вот вам наглядный пример, ребятки мои, как работает это дерьмо. Угадайте-ка, что случилось, когда я заехал на заброшенное место снимать видос? В будний день подальше от города, м? Пра-а-авильно! Появились люди, а-ха-ха-ха-ха! Обожаю. Всем похер, сколько времени сейчас, какой день недели и где я нахожусь. Сука, как назло! Как будто включенная камера оживляет мир и притягивает самых говорливых, громких и толпящихся. Еще одна идиотская закономерность - кажется, в какой бы жопе мира я ни оказался, даже на необитаемом острове, там обязательно кто-то появится. Может быть даже эти закономерности создаю я, потому что именно Я как никогда уверен, что включать камеру вне своего дома не следует - сразу же понабегут и обязательно кто-то помешает. Ненавижу. Потому и снимаю так редко. Лучше уж стримы тогда.
  Что ж, братья и сестры, мир по-прежнему не так прост, как кажется. И однажды это поймут все. А пока предлагаю выпить за уединение. Не чокаясь. Хык!.. Это я не икнул, это всхлип души. Ладно, кажется, голоса стали громче. Они перебивают друг друга. Оу, кажется, я вижу, кто там. Отлично. Камеру пока выключать не стану, пусть будет такой интерактивчик.
  
  Выплевывает окурок и тщательно втаптывает в почву, чтобы ничего не вспыхнуло.
  В зубчатой короне оставшегося фундамента от некогда небольшого храма стоят пятеро. Найджел узнает некоторых: Билл Форриган - детина, выросший из опрятного мальчика в какого-то йети, Сандерс Румс, он же Рупор - немой пацан в белой футболке с красным шаром в центре, а оставшаяся троица - банальные прихлебатели-миньоны Форригана, не особо-то и достойные упоминания и детализации. Рупор прижат к стене, а четверка высится перед ним полукругом с Форриганом в центре.
  - Я тебе повторяю еще раз: никто не смеет оскорблять мою мать. Ты меня понял? Завтра придешь с утра и всю доску распишешь извинениями. Будешь так делать до конца учебного года, как ебаный Барт Симпсон, ясно? Я спрашиваю, ясно?! Или тебе влепить еще раз?
  К удивлению Найджела Рупор, оказавшийся в не самой выигрышной и жизнерадостной для него ситуации, выглядит вполне себе спокойно. Вернее сказать, он как будто РАЗДРАЖЕН. Взбешен, как взбешен сам Найджел, которого потревожили, но никак не напуган или устрашен. Более того, лицо Рупора будто говорит: да быстрее уже, выскажите все, что хотите, ну долбаните разок-другой и проваливайте отсюда, не занимайте мое время.
  - Полагаю, джентльмены, ждать ответа можно вечность.
  
  -41-
  
  20 мая, четверг
  
  
  Это был худший оргазм в его жизни.
  
  -42-
  
  Прошло столько времени, а она так и не привыкла. Говорят, время лечит, но для нее оно больше похоже на подсыпаемую в открытую рану соль. Она стала взрослее, куда взрослее, чем пора бы, и еще куда взрослее, чем ей хотелось бы.
  Иногда Лиз открывала мамины тетрадки с рецептами. Не для того чтобы приготовить что-то. А чтобы... Чтобы встретиться с мамой. Хоть так. Вот тут у нее дрогнула рука, тут испачкала чем-то... Малиновый джем? Пищевой краситель?.. А вот тут она торопилась,. Интересно, куда?
  Может, из дома? Чтобы уйти и не вернуться?!
  Перестань, Лиз.
  А вот зачеркнуто количество муки - со 100 грамм на 150. А вон наверху в слове "молоко" последняя "о" в форме сердечка. У мамы было хорошее настроение. И даже может быть папа стоял рядом. И читал...
  А Лиз рыдала. Не тогда - сейчас.
  А иногда она украдкой примеряла мамины вещи. Платья, юбки, туфли. Мама была высокой, и каждая вещь на худой Лиз смотрелась как повешенная на угол двери или ручку, чтобы высохнуть. Она надеялась, что вещи сохранили ее запах, хоть какой-нибудь. Она нюхала всё - особенно подмышки у блузок, да даже туфли и кроссовки. Но ничего, кроме аромата цветочного кондиционера или строгого запаха шкафа. И тогда дверцы и ящики шкафа/комода громко хлопали.
  А Лиз рыдала.
  Посмотреть фильм или выйти на улицу - отдельная пытка. Проходящие мимо дети, держащие за руку свою маму, жалили ее больнее ос и отцовских пощечин. В фильмах дети обращались к маме, и все, что оставалось Лиз, это сглатывать пустоту, завидовать и переключать канал.
  И рыдать.
  
  -43-
  
  20 мая, четверг
  
  Четверка оборачивается. Таращится. Рупор спокойно переводит взгляд и никак не реагирует.
  Найджел подходит к ребятам, аккуратно переступив через разрушенную стену. Земля усыпана галькой, керамзитом и мелкими фрагментами черепицы.
  - Рупор может, конечно, и кивнуть, но посмотрите, как напряжен этот парень! Он даже руку сейчас не согнет.
  - О, Найджел, здорова! - невпопад говорит Билл Форриган со своей компашкой. Они растеряны и уже не так горячи, как минутой ранее. - Ты как это тут?
  - Да вот ролик решил снять, а тут контент поинтереснее. С вашего позволения. - Найджел вытягивает руку. Поворачивается боком к компании, чтобы в кадр попали все. - Ну вот, друзья, пожалуйста, обещанный интерактив. Знакомьтесь: наш местный немой паренек Сандерс Румс, у которого ироничное прозвище Рупор, а вот Билл Форриган со своей компанией верных и надежных друзей. Эвон какой здоровый! А ведь они с Сандерсом одногодки. Какие руки накачанные, плечи широкие, предплечья разбухшие, охренеть. Ух, бычара! Акселерация! А я помню Билла еще в том возрасте, когда он мелким прибегал к маме на урок, потому что скучал по ней, и было это, сказать по правде, не так уж и давно.
  Компания прыскает. Улыбка, появившаяся на лице Билла с первых слов Найджела, угасает. Он гневно смотрит на своих дружков, а одного даже бьет кулаком в бок. Рупор как стоял, так и стоит. Разве что в глазах поприбавилось презрения.
  - И в этом очаровательном и пахнущем мочой месте, где некогда возвели храм, ныне происходит настоящая расправа! Святая месть на святой земле! Против великого злодея выступила армия светлейших паладинов, и самый именитый из них, понимая, что не справится самостоятельно, взял с собой верных подданных. Ну или оруженосцев, я хер там знает. На кону - честь матери, которой нанесли оскорбление. Уверен, оскорбление было достаточно весомым, ибо для получения сатисфакции вышли аж четверо против одного. Что ж, эти меры воспитательного характера мы всячески поддерживаем. Предлагаю заснять для истории сей знаменательный момент и хранить его, как самое сакральное сокровище! Пришлю потом вам, чуваки, будете показывать внукам. В смысле, тебе, Билл, и твоим товарищам. Будем хранителями эксклюзива, обладателями тайных знаний, бля! Уверен, что и Румс быстрее усвоит урок таким образом.
  Форриган и компания довольно кивают, они заметно расслабляются. Лыбятся, невпопад поддакивают Найджелу, по делу и без, вставляют дебильные компанейские шутеечки и кривляются на камеру. А Найджел все говорит и говорит. Иногда поглядывает на Рупора. Тот наконец-то меняется в лице. Он смотрит на блогера с видом индивидуального презрения, и все оно направлено теперь только на Найджела. Рупор не ожидал такого предательства. Это забавит Найджела. Он добился своего, небольшой челлендж выполнен - заставить Сандерса снять маску окаменелой брезгливости.
  Найджел радуется и подмигивает Рупору. Тот не понимает.
  - Короче, ребята, прежде чем вы зададите трепку Румсу, предлагаю мини-интервью. Почему вы хотите проучить его? За что? За какие заслуги? Заслуженно ли? Думаю, старина Билл вполне себе выразит общее мнение. Ну, чисто для истории. Итак, Билл?..
  Подросток неловко подступает ближе к камере, тяжело сглатывает, шарит глазами по сторонам в поисках сосредоточенности и спешно подбирает слова.
  - А, да, я, ну, это... Короче, ну, че он, в самом деле? Мать мою это... Обосрал, бля, перед всем классом! Че за? У меня как бы авторитет, ну, репутация, типа, я не мог позволить, чтобы, типа, ну...
  - Да-да-да, Билл, мы прекрасно понимаем, само собой, вопросов нет.
  - Да надо отмудохать чувака! Поделом этому!.. Да он охерел! - верещат миньоны Форригана, воодушевленные его речью. Они мерзко похихикивают, и вкупе с их ломающимися голосами эта кавалькада звуков напоминает свору гиен.
  - Этот сучонок хамил ей на уроке и так смотрел, что, ну, да пипец воще, как он смотрел на нее. Нельзя так. Пусть извиняется при всех! Надо, короче, проучить сопляка, и чтоб у него, э-э-э... Чтоб у него не только, типа, рука болела от написания извинений. Так лучше запомнится. Респект, кстати, за канал, Найджел, мы с пацанами, это, смотрим тебя, ну, там, лайки ставим, все дела. Нравится, короче. Мало что понятно, но как-то увлекает, во.
  - Спасибо, братан, спасибо, отрадно слышать, - кивает Найджел и поворачивается к объективу. - Что, видали, какая у меня армия зрителей? Со мной лучше не шутить и дизлайки не ставить, иначе мои парни быстренько вас окружат! Эй, РУПОР, а ты ничего не хочешь сказать?
  Компанию раскалывает смех. Долгий и протяжный, будто отрепетированный. И почему смех таких идиотов всегда похож на ржание лошадей или гиен? Словно в конюшню бросили петарду. Осмелевший Форриган подходит к Найджелу и кладет ему руку на плечо. Все, они уже друзья.
  - Чуваки, мы щас такую трепку зададим этому говоруну! С вас, типа, дофига лайков, йоу! - нелепо жестикулируя, как рэпер в клипе, говорит Билл на камеру, чувствуя себя максимально по-свойски.
  Найджел сдерживается. Ему тяжело и противно, но сдерживается. Краем глаза отмечает пунцовость лица Рупора - еще один красный шар в экстерьере этого парня.
  - Ну, - вздыхает Найджел, - раз все высказались, можно приступать к делу. Ракурс вполне удачный.
  Билл Форриган покладисто кивает и оборачивается к своим. Наконец-то он убрал руку с плеча Найджела. Сжимает кисти в кулаки. Четверка подступает к Рупору. Тот неотрывно буравит спину ютубера, как будто и не замечая глашатаев скорейшей взбучки. Найджел смотрит в объектив и широко улыбается.
  - А теперь слушайте меня внимательно, - говорит он. - Еще хоть шаг, и эти материалы отправятся директору вашей школы и в отдел по делам несовершеннолетних в полицейский участок.
  Четверку как будто обесточивает. Билл поворачивается не сразу. Лицо бледнее молока.
  - Э-э-э, не понял, Найджел, это, типа, ну, прикол такой, что ли, да?
  - Нет, идиоты, прикол - это ваше положение сейчас. Или вы думаете, что мы теперь кореша и я буду снимать тут ваши охеренные подвиги? Красавцы, че. Вчетвером на одного! Мое уважение.
  Билл разжимает кулаки.
  - Да ты чего... Че за?!
  Найджел приближается к нему приставным шагом, все еще стоя боком и снимая себя и их. Рука начинает ныть, в мышцы словно вкололи бетон.
  - Предупреждаю вас: оставьте пацана в покое. Только попробуйте сделать с ним что-то. Я буду следить и узнавать, ушей и глаз у меня в городе полно. А ты, дружочек, лучше сам извинись перед своей матерью за такого сына. Сделай в жизни хоть что-то достойное.
  - Ты ж шутишь, да? Мы ж это... Ну!
  - Узнаешь. С юмором у меня все хорошо. Заценишь его, когда я скину видео директору. Валите отсюда.
  Парни обходят Найджела по куда более широкой дуге, чем могли бы. Покидают место спешно, поникшие лица каменны и белы. Перед поворотом, который скроет их от глаз Найджела, Билл Форриган оборачивается и выкрикивает треснувшим скрипучим голосом с пробивающимися нотками взрослого баса:
  - Дебил! И канал твой - говно полное, его смотрят только идиоты!
  - Так вы ж сказали сами, что смотрите! - кидает в ответ Найджел, не сдерживая смеха.
  - И ты поверил? Хах! Жди дизлайков, блогер!
  Занавес.
  
  -44-
  
  20 мая, четверг
  
  Плюс ко всему Лен, достоверности ради, решила перенести действие романа из условно периферийного городка своего детства в курортный небольшой рай, в котором она оказалась, переехав к Алексу. Это удобно. Так текст обретает фактуру и живость, дышит искренностью и достоверностью.
  Одна из ее героинь так и говорит, сидя в полуподвальном ресторанчике, укрывшись с подругой от полуденной жары:
  - Для меня он (в смысле город) похож на живой лабиринт, понимаешь? Тут много ступенек, перепадов высот, лавочек. Утес, пляжи, всякие кафешки... И при этом - своя особая тишина, которая ничуть не умаляет ритма жизни.
  - Так уж прям ничуть! - с улыбкой возражает подруга. - Не вас ли называют гипнотизированными, лунатиками и мухами, застрявшими в киселе?
  - В Российском Союзе, кстати, сказали бы "застывшими в янтаре". Про нас, да. Но ведь и это свой ритм, не правда ли? Все тут мило - и эти витражные окна, и тротуары. Как будто над городом поработал ландшафтный дизайнер. Уникальное место. Ах... Люблю.
  Подруга смеется и отпивает мятный фраппучино.
  - Твой парень еще не ревнует тебя к городу?
  - Да он сам обожает его!
  - У-у-у... Шведская семья! - подруга заедает смех воздушным тирамису.
  А героиня разламывает тонкой ложечкой брауни и наблюдает, как из шоколадного бисквита вытекает горячий шоколадный соус. Он медленно подступает к подтаявшему шарику бананового пломбира, и темный шоколад смешивается с белой сливочной нежностью, образуя приятнейшую градиентную палитру, нежную и с милым узором.
  - На такую семью я согласна. Хотя... - Ноздри щекочет кокосовый раф. - Нет уж, пусть любит только меня.
  
  -45-
  
  20 мая, четверг
  
  Такая дурацкая цепочка действий. Алекс вручил склянку медсестре, которую подозвала девка с ресепшена. Прямо тут, сука, прямо в коридоре! При всех! Стараясь сузить поле зрения до маленького окошка, бойницы, в которой будет видна только его ладонь, он протянул женщине склянку, зажимая ее так, чтобы содержимое скрыли обхватившие резервуар пальцы.
  Рука в белой резиновой перчатке принимает товар. Без всякой брезгливости или отвращения. Будто взяла деньги. Медсестра поворачивается туда, где на кожаном диване сидит мужчина с небольшой и держащей строго квадратную форму сумкой. Кивает. Мужчина кивает в ответ и подходит.
  Ага, курьер. Странно, Алекс представлял его совсем не так. Он ожидал увидеть щупленького человечка, с редкими волосами и несчастным взглядом. Но таковым себя в данную минуту ощущал сам Алекс. Курьер был статным и деловитым, скупым на лишние движения. Или, может, он торопился, потому что Алекс задержался, и теперь раздражен или даже ненавидит его в душе, кто ж знает. Но на курьера он был похож в последнюю очередь.
  - Спасибо, коллега, - кивнул курьер медсестре, начисто игнорируя Алекса.
  Медсестра с улыбкой кивнула в ответ.
  Коллега? Какой еще коллега? - подумал Алекс. Разве что коллега по несчастью.
  Сосуд нашел упокоение в одной из ячеек сумки. Его склянка была первой.
  Все. Закончено. Алекс расплатился на ресепшене, оставил адрес электронной почты, на которую должны выслать результаты анализов, и покинул клинику, торжественно распахнув входную дверь. Он чувствовал, как за спиной колышутся крылья. Все прошло. Ура.
  Алекс шумно втянул полную грудь и разочаровался в здешнем воздухе. Только сейчас понял - он тут совсем другой. Если в Баттермилке воздух всегда оставался приятно влажным, даже в жару, а уж после дождя его вообще как будто можно было резать ножом и подавать в качестве десерта намазанным на тост, то здесь, в Саммервилле, ничего, кроме жжения и безжизненной асфальтированно-бензиновой сухости, Алекс не ощутил. Ну да это все мелочи! У него прекрасное настроение. Он обожал стрессовые ситуации - они подчеркивали радость и удовольствие от обыденной жизни, спокойной, не нарушаемой никакими неприятностями.
  Все хорошо. Осталось дождаться результата анализов. Алекс не сомневался, что с подвижностью сперматозоидов у него все в порядке. С такой женщиной, как Лен, они просто не могут не двигаться. Пусть бы уже на руках было официальное подтверждение, чтобы она понимала, над кем и над чем (и кому) надо бы поработать.
  А вот если окажется, что подвижность так себе... Конечно, допустить этого Алекс не мог. Ни в мыслях, ни в реальности. Это абсолютно невозможно. Никак. Совсем. Просто он даже представить не мог, что с ним будет, если анализы укажут, что подвижность недостаточна. Ужас. Стыдоба. Не дай Бог.
  Накатил голод. Он не ел с самого утра. Когда ты нервничаешь, не до еды. Но стресс прошел, и организм, терпев некоторое время, напомнил о себе. Время для какой-нибудь свежей выпечки и стакана кофе. И будет прям красота. Есть не страшно - у него с собой зубочистка! Острая, тонкая, всепроникающая. Ну, вперед! А работа подождет.
  
  В перерывах между своими дурацкими смертьнесущими мыслями в автобусе по пути из Саммервилля обратно в Баттермилк Алекс думал о ребенке. Каким он будет, интересно? Если родится дочка, то она определенно будет красивой. Как Лен. Ну, надо сказать, что и сам Алекс не был страшным. Скорее, обычным, ближе к симпатичному, но проблем с внешностью он точно не испытывал, да и это его не заботило как-то, особенно когда понял, что и Лен его внешность не смущает. Более того - она искренне считала Алекса красивым, фактически, эталоном красивого мужчины. В ответ на это он всегда шутил, что у тебя хреновый вкус, Лен. Так что приятная внешность дочки - это неминуемый вариант, например. Потому что Алекс не представлял, что будет, если его ребенок получится... Кхе... Страшноватым. Ну, несимпатичным. Отталкивающим таким, что ли. Наверное, так можно думать только когда у тебя нет детей, а потом твой ребенок просто не позволит воспринимать его подобным образом - сознание перестроится, сомнений нет. Но Алекс о многом думал так, что типа "вот будет то-то, и будешь мыслить иначе". Иначе он не мыслил. Редко когда что-то внутри корректировалось. Это и настораживало.
  Ну правда - он не раз видел детей, больше похожих на каких-то гуманоидов, откровенно неприятных на вид и всячески несуразных. Понятно, что лицо, как и тело, еще в порядке оформления, но давайте по правде - не так уж сильно изменится человек со столь резкими чертами лица и отличительными признаками. И каково мамке рядом, интересно? Ты у меня самый красивый, сыночек. Ох, дочка, ты самая красивая на Земле! И потом такие вырастают в полной уверенности, что они великолепны, и страдают, когда никто с ними не хочет встречаться. В итоге найдут себе похожего и будут жить до конца лет с обоюдно хмурыми лицами.
  Это он молчит про характер и склад личности...
  Тревожило еще вот что: а если сын? Сына Алекс очень хотел, желательно бы в первую очередь. Кто же будет продолжать род и нести фамилию, если не сын?! Но что если он пойдет в Лен слишком сильно? Как бы не стал выглядеть излишне женственно, мягко так. Лучше бы ему иметь подбородок как у Алекса. И губы тоже можно, такие волевые, что ли. И чуть крупноватый, но прямой нос. Хотя Лен говорила, что нос у него вполне себе, нос как нос, но хрен знает. Лишь бы дочке этот нос не достался - при женских чертах он точно будет больше нужного.
  Дождись сперва, как Лен забеременеет, Алекс, сказал Алекс Алексу и откинулся на спинку.
  
  На подъезде к Баттермилку в соседнем ряду проснулся ребенок, и, чтобы успокоить его, мама включила на планшете мультфильм. Начальная заставка ошеломила Алекса - это была та самая мелодия, крутившаяся у него в голове все утро! Та самая мелодия, которую он отпустил, доверившись Вселенной!
  Алекс улыбнулся. Сработало. Снова. И даже быстро! Как говорил Найджел, мир не так прост, как кажется.
  Сука, почему же это не распространяется на иные аспекты жизни, а?!
  На подъезде к Баттермилку Алекс выглянул в окно. В небе над городом, будто фотография на снимке полароида, начинал проявляться город. Зеркальное отражение Баттермилка. Зависший, как большая лепешка.
  Недоханойская башня, блин.
  Остается понять, обрадовался ли Алекс городу или это напрягло его?
  Алекс вздохнул и откинулся на спинку.
  
  Лен была дома и вовсю печатала. Растрепанная вся, с безумными глазами. Даже не услышала, как пришел Алекс. Дверь в комнату была открыта, посему он тихо-тихо пробрался - это нетрудно, поскольку шаги маскировались ударами по клавишам, - и обхватил жену одной рукой за плечи. Сразу же поцеловал, чтобы не испугалась, а то подумает, что это грабитель какой или убийца. Поцеловал и сразу прижался щекой к ее щеке. Ладонь с плеч соскользнула на грудь, поднырнув в вырез кофты. Щекой почувствовал, как Лен улыбнулась. Она прильнула к нему.
  - Здравствуй, любимый. А я вот тут совсем что-то запечаталась, - хрустально проворковала Лен.
  - Привет, мышка. Да уж, я заметил. Пишешь вовсю, как я погляжу! Ты что, изменяла мне с кем-то? - Алекс рассмеялся.
  - Не говори так! Даже в шутку.
  - Ну все, все. - Поцеловал. - Просто заметил, как ты вовлечена, прям вообще.
  - А решила внедрить историю с ним... С этим городом... В свой роман. Прочтешь вечером?
  - Конечно, ты чего. Слушай, Ле, я тут заметил кое-что: в небе есть только...
  - ...Один Баттермилк! - выпалила Лен и повернулась к нему, чтобы увидеть реакцию.
  - Ого, да, именно. - Алекс не особо и удивился. Сколько раз уже его необычная жена предугадывала все и продолжала за ним фразы. - А ты как узнала?
  - А всмотрелась и... Увидела. Просто оглядела границы этого города. Он повторяет контуры нашего, а потом будто обрубается.
  - Да. В Саммервилле ничего такого нет. А у нас все ходят как обычно, никто не выдает, что видит что-то.
  - А как у тебя прошло, любимый? Ну, успешно?
  - Да-а... - Алекс смутился. - Было несколько непривычно и неуютно, но что ж теперь.
  Лен улыбнулась.
  - Ты молодец у меня.
  Поцеловались.
  - Вот что, я на работу сейчас, дорогая. Накидали там несколько заявок по регионам плюс текучку разгребу, заодно и попробую спросить или как-то намекнуть, видит ли кто-то чего в небе или как. Ты не смотрела новости? Есть что-нибудь?
  Лен виновато захлопала глазами.
  - Ой, дорогой, я так запечаталась, что напрочь забыла про все.
  Алекс вздохнул.
  - Понятно. Полагаю, мне следует взять с собой на обед креветочного масла, да?
  Лен совсем поникла.
  - Да... Прости.
  - Ну что уж, - Алекс махнул рукой. - Не привыкать. Будто я не знал, какая ты.
  - Какая же? - с вызовом встрепенулась Лен.
  Ответом ей была улыбка.
  - Творческая. Вовлеченная. Особенная. Так что я сам виноват, если что. Все, побегу. Печатай. Но сготовь хотя бы на ужин что-нибудь, пожалуйста.
  Он поцеловал ее и покинул комнату под извинения и заверения, что все будет как положено. В коридоре посмотрел на часы в другом конце, сощурился, чтобы увидеть, да так и вернулся обратно в комнату.
  - Лен?
  - Да?
  - Ты сказала, что разглядела город. Зрение хорошее, все такое. А он ведь еще высоко.
  - Да...
  - Месячные, да?
  - Да...
  - Ну, что уж.
  Очередной кон проигран. Очередной раз не по его вине.
  Опять ждать минимум месяц.
  Блять.
  
  -46-
  
  20 мая, четверг
  
  - Извиняй, чувак, но это был единственный выход. С пираньями нельзя говорить на языке воронов. Понимаю, что тебе было неприятно. - Рупор на этом моменте скривился и махнул рукой, типа, да херня это все. - Как и понимаю, что ты давно привык к подобному, увы.
  Рупор выудил из кармана телефон и что-то напечатал. Протянул телефон Найджелу экраном вперед.
  "Очень удобно докапываться, когда вас дохрена".
  - Но это было красиво, согласись?
  Рупор смотрел на него странно. Вроде как там читалось "ты что, дурак?", а еще какое-то презрение, но выражение лица менялось, как стороны подброшенной в воздух монеты. Рупор пошатнулся, помялся.
  И протянул руку.
  Найджел ответил крепким, соответствующим рукопожатием.
  - Вряд ли они теперь докопаются до тебя. Но если что - пиши в личку, мы добавлены в друзья, насколько я помню.
  Сандерс покачал головой, отводя взгляд.
  - Разве? Ну, ошибся, значит.
  Сандерс что-то вновь печатал на телефоне.
  "Я тебя удалил пару месяцев назад".
  Найджел смутился самую малость.
  - А, ну ничего. Напрашиваться в друзья не буду. Решишь добавиться - добавишь. Личка у меня закрыта, если ты не друг, так что имей в виду.
  Рупор кивнул, все еще не решаясь смотреть на Найджела. Тот же нет-нет да поглядывал на небо. На город. Было ощущение, что разговор себя более чем исчерпал.
  Щека еще горела от удара сученка Форригана. Пускай. Участь еще постигнет его вместе с мамашей.
  - Да уж, - замялся Найджел, подыскивая способ преодолеть неловкую паузу. Смотрел себе на Рупора и все ждал - опять же, из интереса, - когда тот посмотрит на него. - Ладно, я тогда... - Рупор поднял взгляд. Не на Найджела. На небо. - Слушай, а ты не задолбался от этого? Маленький городок, где все докапываются. С ума же сойти можно, в самом деле. Привык, понятно, но что с того? Люди и без рук или без ног привыкают жить. - Рупор отстраненно кивнул. - Ну, неужели тебе не хотелось бы, скажем, родиться или переехать в город, где никто никого ни за какой недуг не терроризирует? Где всем плевать - в самом хорошем смысле - на проблемы и недостатки других? Где все равны и счастливы.
  Сандерс едва заметно вздрогнул и воровато посмотрел наверх. Найджел улыбнулся.
  - Ага, ясно. Можешь не кивать, братан. Я не один схожу с ума.
  
  Так у Найджела появился союзник. Вы же знаете, как это бывает: в условиях ограниченного количества причастных к чему бы то ни было, когда счет идет на единицы, даже самый далекий от тебя человек в какой-то мере становится родственной душой. Вы как члены закрытого клуба, и совсем не важно, чем вы разнитесь. Главное - что вас объединяет. Конечно, по Рупору было тяжело судить, проникся ли он облегчением и неким панибратством к этой ненормальности или паранормальности, но в лице парень точно смягчился и теперь шел на контакт охотнее.
  Они взаимовыяснили, что увидели город примерно в одно время и в один день, как и отметили, что днем ранее он был словно чуточку выше, ну или сегодня не такая облачность. Оба предположили, что никто больше его не видит, иначе что Найджел, что Рупор это бы заметили. Интернет тоже пустовал, так что еще предстояло разобраться, почему отражения города видят только двое.
  - Трое, - поправил Найджел. Рупор задал вопрос выражением лица. - Барти. Забыл про Барти. Он же тоже вчера сказал, что видит.
  Сандерс Румс закатил глаза.
  - А, не ладите. Самое время в новых условиях сдружиться. Возможно, мы станем героями, знаменитостями и...
  Рупор вытянул руку с телефоном.
  "И сумасшедшими", - прочитал Найджел.
  Найджел, который был одет в шмотки оверсайз, с белой шевелюрой на голове и с темными кругами в области глаз. Ошалелый гик, не иначе.
  - Нда, не исключено. Слушай, братан, у меня к тебе дело. Я забыл штатив дома, а надо бы снять видео. Ставить на машину не вариант - туда, где нужно снять, я не проберусь. Не мог бы ты, скажем, в знак благодарности сгонять со мной до утеса и немного побыть оператором? Это будет быстро.
  Рупор кивнул. Потом красноречиво посмотрел на бутылку вина в руке блогера.
  - А, это. Да я только начал, еще и половины не выпил.
  "Вчера тоже?" - напечатал Сандерс.
  Найджел хихикнул.
  - Вчера лучше не вспоминать. Да не парься, я надежный.
  Последнее можно было не добавлять. Непроницаемая бронеоболочка Рупора почти не давала сбоев, и подпитое состояние Найджела, который сейчас сядет за руль и повезет их через весь город, вообще не волновало Румса.
  По пути к машине Найджел удивлялся сам себе. Вчера он изнывал от обилия людей, хотел замкнуться и жить отшельником, как и последние несколько лет, почти безвылазно, но именно со вчера кое-какие вещи изменились, и стоит делать поправку. Ну и Рупор, вдобавок ко всему, немой. Это, кажется, в корне меняет дело. Найджел даже и не парился, что он впервые за долгие годы будет снимать ролик не один, а перед кем-то. Выручало, что Рупор не говорит - складывалось ощущение, что из-за вечного молчания у него даже мыслей нет. А вкупе с маской отстраненности и легкого раздражения на лице Найджел вообще воспринимал его как андроида-помощника или голема. Короче, нормально. Надо только поменьше смотреть на это лицо, не знающее терпеливой мины.
  - У тебя же нет больше уроков? - спросил Найджел, заводя Пежо. - А то смотри, довезу до дома, не проблема, если у тебя иные планы.
  Рупор скупо помотал головой и уставился в стекло. Взгляд его был устремлен вперед и ввысь. Рупор закрутил крышку вина и бросил бутылку на заднее сиденье.
  - Просто если я поеду домой, то доберусь до оставшихся бутылок и уже никуда не выйду. И нихера не сниму.
  
  -47-
  
  - Слушай, Лен, а вот ты, как писатель, скажи, на что для тебя похож Баттермилк? Так сказать, свежий взгляд со стороны. Вот для меня, например, это, если смотреть сверху, урбанистический нарост-симбионт, давно живущий своей жизнью на туше ленивого и полуживого, разморенного вечным сном животного-исполина.
  - Ну ничего себе! Ты что, заготавливал эту фразу? Не представляю, сколько ты ее учил, но еще больше не представляю, сколько ты ее продумывал, любимый.
  - Не поверишь - чистый экспромт!
  - Поверю, еще как. Просто не хочу завидовать.
  
  -48-
  
  20 мая, четверг
  
  Все шло достаточно неплохо. Найджел поначалу даже смущался и испытывал раздражение, но допитая бутылка вина здорово раскрепостила его. Рупор был прекрасным штативом и как человек практически не отличался от такового. Разве что дышал и иногда встряхивал уставшими руками. Сандерс больше смотрел не на дисплей и то, как Найджел расположен в кадре, а на город. Который сверху. Потихоньку вечерело, и в унисон с городом внизу, зажигавшим фонари на своих известных архитектурных объектах и знаковых местах, включалась подсветка и наверху. Посмотреть было на что.
  - Зацени, братан, там наверху тоже освещение. У тебя так же?
  Рупор кивнул.
  - Дичь какая-то. Или нет. Пока неясно.
  А в целом все шло достаточно неплохо. Для Румса. Пока из Жуткого Леса не вышел Барти. Даже тогда оно еще могло обернуться нормальным исходом, если бы только Найджел не подозвал этого дебила, выглядевшего еще более мечтательно и аутично, чем обычно.
  - Дай-ка я испытаю удачу, Барт! - пожав руку, сказал Найджел. - Но если что - не удивляться! Ты преспокойно сидел себе на дереве и разглядывал город. И не тот, который внизу!
  - Да ну а чего удивляться-то? И так понятно. Немудрено. Да и это... Видно его там лучше. Интересная штука. Руп... Сандерс, значит, тоже в теме?
  Найджел хотел было ответить, но, чувствуя нить накаливания между этими двумя, повернулся к Рупору, призывая его к ответу. Тот скривился и нехотя кивнул. Краснел. Злился.
  - Но компания куда необычнее, чем эта штука вверху. Каким образом?
  Найджел похлопал Румса по плечу.
  - Видео надо было снять. А старина Санд здорово помог мне.
  - Ого. Что ж... - Барт подошел к Рупору и протянул ему руку. - Боги сковали нас общими кандалами загадки. Предлагаю сплотиться и разгадать тайну. Только союзники могут обеспечить эффективность и помощь в общем деле. Мир?
  Рупор брезгливо посмотрел на руку. На Барта. На небо. На руку. Дернулся. Да так, будто хотел ударить Барта. Но нет - пожал. С вызовом, но отстраненно, типа, надо будет, я-то себя покажу, будь уверен.
  И нить накаливания будто остыла. Найджел позволил себе закурить. Сегодня он был в нормальном состоянии, чтобы оставить свою тачку у "Теплого вдоха" и не шокировать народ машиной возле утеса. Потому-то и Рупор, а не капот/крыша автомобиля.
  - Итак, я надеюсь, вы уже засняли город на видео? - тоном Найджела спросил Барти. Рупор тотчас отметил, как РПГ копирует повадки блогера - от интонаций и подбора слов до мимики и жестов. Без Найджела он таким никогда не был.
  - Бля, точно! Давай-ка снимем еще раз. Кабель я купил. Потом посмотрим, что получилось.
  - На моем телефоне нихрена не видно, - сообщил Барти.
  Найджел затянулся.
  - Ну, может, на камере объектив получше, выдержка, там, светочувствительность. Сегодня-то он пониже будет. Потом с компа глянем.
  - Потом к тебе? - обрадованно спросил РПГ.
  - Вряд ли вы позволите узнать результат только мне. Санд, ты с нами?
  Рупор кивнул. Теперь на его лице был интерес.
  Наконец-то.
  
  -49-
  
  20 мая, четверг
  
  Алекс отработал без всякого удовольствия. Настроение было подпорчено сами знаете чем. Он попрощался с коллегами и вышел из офиса. От Централ Дока до Тихого Округа - минут тридцать неторопливой ходьбы. Погода преприятная, Лен все равно пишет, и теперь Алекс надеялся только на то, что она сготовила ужин. Или сготовит, пока он идет домой пешком.
  После клиники Алекс переоделся - дабы не носить с собой одежду, пропитанную чужой спермой на молекулярном уровне. Футболка и джинсы казались ему мерзкими и ЗАГРЯЗНЕННЫМИ, и он с особой яростью забросил их в машинку. На работу Алекс пошел в лиловой рубашке с красным орнаментом. Случалось ему и раньше надевать не совсем типичные для его стиля и характера вещи, но когда мир поворачивался к нему жопой, Алексу было плевать и он будто бы усугублял. Такая, знаете, епитимия. Напоминание, что надо быть сильным и не сдаваться. Помнить, что все не всегда по-твоему.
  Он свернул к автостанции - там есть классный киоск с сувенирной продукцией, как раз для туристов, которые могут приобрести фигурки, статуэтки из гипса, из песчаника, из раковин, или известнейший на весь город самолюбин - камень, чуть шишковатый, цвета космических галактик, который можно, но не просто, отыскать на пляже Баттермилка. Имеет зеркальную выпуклость, чтобы любоваться собственной красотой, оттого и назван подобающе. Также на прилавке всякие аммониты, стеклянные изделия, магниты и... Да что вам рассказывать-то, вы что, не знаете, чем торгуют в киосках таких городов? Для СВОИХ тут действовала скидка - двадцать процентов. Это клубный дисконт для жителей Баттермилка, и то не всех, а кто приглянется продавщице-совладелице, ведь местные прекрасно понимают, что для приезжих сделана хорошая наценка. Алекс собирался компенсировать хреновое настроение покупкой очередной безделушки в дом. Что-нибудь, пожалуй, глиняное, темно-терракотовое - будет классно смотреться рядом с горшком, сделанным лично Лен в гончарной мастерской, поход в которую ей подарил Алекс на годовщину отношений. Да и самой Лен будет приятно - она всегда радовалась новым штуковинам как ребенок и воспринимала их полноценными подарками, не требуя и не ожидая ничего более. Алекс удивлялся этому по сей день.
  
  Купил. Такая смешная креветка с хитрющей рожей, ехидной, но в то же время добродушной. Она сидела на кончике хвоста, буквой С, а одна лапка была приставлена к глазам: типа, щурится, всматривается. Словно говорит: я все вижу, давайте-ка аккуратнее, соблюдайте чистоту, я слежу за вами!
  Да, с точки зрения чистоты к их дому были вопросы. Эстетика, красота, безупречный вкус Лен на дизайн и интерьер - это все, без всяких сомнений, критике не поддается. Но вот пыль... А чистые полы он видел реже, чем хотелось бы. Лен могла вымыть их внепланово, если ей надо для фото или еще для чего разлечься на полу или создать какую-то композицию. Вот. Алекса это не расстраивало. Еще до встречи с Лен он знал, что так будет. Творческая женщина в семье - пыль на полках. Или так: если у жены твоей творческий путь, то лишний раз пыль ей уже не смахнуть. Алекс иногда подначивал Лен. Он радовался ее натуре, но иногда не следует забывать и о мирском. Может, он просто с детства рос в атмосфере старательности и чистоты, может, потому что сам любил и посуду помыть, и полы - это как-то успокаивало и приводило мысли в порядок. Хорошая такая разрядка. Но Алекс не винил Лен. Его-то семья была не читающей, вне творчества, и времени было полно. Отчего бы не убраться лишний раз? Ладно, оставим.
  С покупкой креветки настроение приподнялось. Алекс посмотрел еще раз на ценник. Как мало стоит хорошее настроение, чудеса.
  На работе Алекс устал задавать странные вопросы и вызнавать, намекать, наводить на мысли о зависшем в небе отражении Баттермилка. Закидывал чуть ли не прямолинейные удочки, чтобы дать понять, мол, я свой, я тоже в теме, но все тупо моргали и кто со смехом, кто с раздражением или непониманием прерывали диалог на эту тему. Новости по-прежнему молчали. Люди на улице не подавали никаких признаков наблюдения за небом.
  Вот и сейчас, нарочито идя пешком, Алекс разглядывал город. Тот. Не сказать, что он был прям таким уж видным и заметным... Но он был. Полупрозрачный, как будто в дымке. Отсюда не разобрать, да и глаза начинали болеть - зрение у Алекса было не ахти, а покупать очки отказывался. Но слабое зрение не мешало ему всматриваться в лица людей, чтобы понять, что никто в небо не пялится, никто не шепчется и не переговаривается с тревогой на лице. Вряд ли ведь можно идти и не таращиться в небо, когда в нескольких километрах от тебя колоссальным грузом висит, сука, город!
  А разок он вообще провел эксперимент. Он увидел владельца пекарни неподалеку - мистера Пибоди (я представляю его вам, но вы не трудитесь запоминать - это акт вежливости) - и спросил:
  - Простите, мистер Пибоди, можно нескромный вопрос?
  - О, Алекс, здравствуйте. Да, конечно.
  - Такое дело... А чего вы все на небо поглядываете? Вы там что-то увидели интересное?
  - Д-да...
  - ДА?!
  - Вернее, нет. Ну...
  - Что-то, быть может, связанное С ГОРОДОМ?!
  - В каком-то смысле вы правы, да.
  - И В КАКОМ ЖЕ?
  - Ну, самолет пролетел. А я гляжу - вроде бы тучки собираются. Не хотелось бы. Не люблю дождь.
  - И все?
  - Ну... Есть еще кое-что.
  - И ЧТО ЖЕ?!
  Мистер Пибоди подошел ближе и прошептал едва ли не на ухо Алексу, робко и доверительно:
  - Простудиться боюсь... От дождя этого. Не хочу промокнуть. Иммунитет ни к черту.
  - А-а-а...
  Такое вот разочарование.
  Похоже, город в небе не для широкой аудитории. И сколько, интересно, тех, кто видит его, помимо Алекса, Лен и Криса? И Саманты, похоже. Может, они скрываются? Собираются в группы, тайные общества, СЕКРЕТНЫЕ ОРДЕНЫ? Что это вообще за новая реальность, в которой надо думать о городе над головой?! Как так вышло? Что с миром? Не сказать, что это ужасало Алекса. Скорее уж удивляло и стопорило. Жизнь стала слишком неожиданной, чтобы проникнуться ей в полной мере.
  Примерно так Алекс и шел, пока не врезался в замечтавшуюся (но мы-то знаем) Лиз. Замечтавшейся он назвал ее как раз потому, что она не была достаточно расторопной, дабы отойти с пути и всячески избежать столкновения. Ладно он, но куда смотрела девчонка?
  Больно, между прочим. Он попал подбородком ей в лоб. Волна онемения прошла по всей нижней челюсти, а после преобразовалась в болевое облако.
  - Ау!.. - выкрикнула Лиз, зажмурив глаза и потирая лоб. Ей, должно быть, было еще больнее.
  Лиз Уоррен. Алекс смотрел не нее, поглаживая подбородок. Угловатая, как плохо сложенный зонтик. Не сказать, что симпатичная, но что-то миловидное в ней было. Не более. И прическа странная - вроде бы волосы подстрижены, но так неаккуратно, что кончики разной длины, где-то снято меньше, где-то больше. Она что, сама себя стрижет, что ли? Старая футболка, истертые кеды, шорты столь застиранные, что по одному только виду готовы развалиться.
  - Лиз? Прости, пожалуйста... - робко сказал Алекс, нерешительно касаясь ее плеча, будто боялся обжечься или что она распадется, как карточный домик. - Я не...
  Лиз посмотрела на него.
  - Ой, да ничего, это я сама. - Лепетала Лиз, глядя на асфальт. - Прошу меня... Ах!
  Девочка подняла взгляд на Алекса. Ее глаза закатились, ноги подогнулись.
  Алекс был быстр.
  
  -50-
  
  20 мая, четверг
  
  Рубашка, о, эта рубашка! Подумаешь, шишка на лбу! Случались в ее жизни вещи и пострашнее, особенно когда отец был нетрезв и слишком зол. Как так вышло?! Сперва РПГ со своим дурацким рисунком, теперь вот муж Лен Фэйри. Как же его звали?.. Он явно из Дарков - Лиз видела его пару раз в Западном Уделе.
  - Эй, да у тебя же кровь! - крикнул Дарк.
  Да, кровь. Второй день подряд.
  Его руки ухватили Лиз за плечи. Он сжимал крепче, чем нужно было, - избыточно сильно и больно, но лучше уж так.
  Лиз чувствовала жуткую слабость и неприятное свербение в носу. А еще ей хотелось плакать. Каждый раз, видя эту комбинацию цветов, она вспоминала, что мама... Чего она лишилась и никогда не вернет.
  - Блин, неужели я в тебя так сильно врезался? - бормотал Алекс. - Я ж медленно шел. И ты тоже... Тогда как вообще?.. А, потом!
  Протяжный треск.
  - Вот, возьми. Извини, платка нет. - Дарк протянул ей кусок лилово-красной материи, оторванный от рубашки. Будет хороший повод выкинуть ее.
  - С-сп-пас-си-иб... - Лиз приняла импровизированный платок и прижала к носу. Кровь пошла сильнее. Затошнило. Лиз зажмурилась, чтобы не видеть эти цвета. Ужасные цвета. Испачканная ткань выпала из рук. - Н-не н-надо больше, пожалуйста.
  - Почему? Ты же вся в крови!
  - Лучше так. Скоро пройдет, - гнусавила Лиз.
  - Ну уж нет. Пойдем-ка. Сможешь идти?
  Лиз вяло кивнула и поплелась за ним, кое-как сдерживая жгущие глаза слезы. Она отворачивалась всякий раз, когда Алекс появлялся в поле зрения. Попросить его снять рубашку было бы странным. Лучше не смотреть.
  Лицо горело, и в то же время по всему телу пробегал холодок. Словно внутри Лиз кто-то баловался с регулятором температуры.
  - Какая ты бледная. Ты ничем... Э-э-э, ничем не болеешь? Никаких приступов?
  Лиз помотала головой, где-то в глубине души ухмыляясь. Можно ли назвать приступами необъяснимую реакцию организма на цвета?
  В полубреду она дошла до какого-то дома. Дарк настойчиво звонил в дверь, приговаривая "давай же, шустрее, ну, пожалуйста, чертовы ключи, почему именно сегодня я их оставил...". Не сразу, но открыли.
  - Алекс? Ключей нет, что ли? Макса мне разбудишь! Что случилось? Почему ты в крови?! - голос, полный нервного дребезжания. - А это?.. О...
  - Привет, Саманта, - торопливый голос Алекса. - Там у нее кровь. Беги за аптечкой!
  - Это же Лиз! - пожалуй, не столько вопрос, сколько утверждение.
  - Лиз, Лиз! Кто же еще?! - взволнованно продолжал Алекс.
  Ха, подумала Лиз, как будто никого больше и быть не могло.
  - Ддасьте, - прогнусавила Лиз, кивая Саманте. Саманту она знала. Ее брата Алекса - узнала. Теперь.
  - Проходи давай, пойдем!.. Прямо и направо, - распорядилась Саманта, втягивая Лиз в дом и поддерживая ее немногим деликатнее, чем Алекс. Такие же крепкие и цепкие руки, где-то даже грубоватые как для женщины.
  Алекс пропустил их вперед и хлопнул дверью.
  - Сэм, я тогда сбегаю наверх переоденусь, сейчас вернусь. Дай ей платок какой или вату, ну! Все еще течет. Ты глянь, она вся бледная уж!
  
  - Неужели я в тебя так сильно врезался?.. - в который раз повторил Алекс. - Никогда не слышал, чтобы от удара в лоб текла кровь из носа.
  Он уже спустился. На нем была простая серая майка, линялая и выгоревшая. Этим одеянием он походил сейчас на гипотетического брата Лиз. Девочка пила чай, рядом с кружкой - почти закончившаяся плитка шоколада.
  - Потише, Алекс! - шикнула Саманта. - У Макса сон не очень крепкий.
  Алекс кивнул.
  - Давай, Лиз, не стесняйся, ешь! Тебе сейчас полезно, - говорила сестра.
  - О, Лиз, смотрю, кровь перестала?.. Как же это мы так, а?
  - Это не от этого... - несмело ответила Лиз, но Саманта тотчас ее перебила:
  - А как вы вообще врезались друг в друга?!
  Алекс хмыкнул.
  - Это хороший вопрос, сестрица. Я тут проанализировал, прикинул. Одним словом - комично. Полагаю, ты и сама догадаешься, в чем причина.
  - С чего бы?
  Алекс не ответил.
  Саманта нахмурилась, разглядывая обоих.
  - Да что-то как-то ничего не приходит на ум...
  - Да? - улыбнулся Алекс. - А ты в окно посмотри! Может, найдешь подсказку.
  - Но... - Сдалась она быстро. - Но как?!
  - Внимательность, Сэм.
  Лиз поежилась.
  - Ой, значит, и вы тоже? - обратилась она к Саманте. Потом посмотрела на Алекса. С легкой осторожностью - по привычке. Но рубашку он сменил, и теперь можно не переживать.
  Саманта замешкалась.
  - Ну, по всей видимости, раз уж вы... Очень интересно. И все же, Алекс, откуда ты?..
  - Да меньше в окно надо смотреть без повода.
  - Так уж без повода! - встрепенулась сестра.
  - Ты ж поняла. Но это не все. У нас есть еще один товарищ.
  Саманта склонила голову.
  - И кто же?
  - Мистер... Мистер Ворин... - робко и неуверенно ввинтила Лиз. - Я же права, мистер Дарк?
  Алекс поморщился.
  - Лиз, у меня есть имя - Алекс. Этого будет вполне достаточно, договорились? Я, конечно, старше тебя, но не настолько. Хорошо? - Девочка кивнула. Она убрала с лица прядь волос, и, кажется, Алекс почувствовал отдаленный запах табака. Нахмурился, однако продолжил: - Да, это Крис. Кстати, Лиз, откуда ты знаешь?
  - А он мне показал. Вчера, после того как встретил вас. Мы думали, это облако или еще какая иллюзия, но нет...
  - Забавно, - прокомментировал Алекс.
  - Охренеть, - заключила Саманта.
  И тут бы закончиться главе: на такой, знаете, ноте шока и всеобщего изумления, но вмешался один немаловажный фактор - то, что не осталось без внимания со стороны Алекса.
  - Хм, Лиз. А кровь-то прекратилась как-то быстро.
  - Ну а что ей, вечно течь, что ли? - спросила Саманта с насмешкой.
  - Конечно нет. Круто ты влияешь на ее организм, Сэм. Всю дорогу, что мы шли, кровь лилась, не переставая. Пришли к тебе - закончилась.
  - Это потому что... - разогналась Саманта и застряла. Ну а как бы реально - почему? Что ей было говорить?
  - На самом деле... Дело не в этом, - прогнусавила Лиз. Да, она еще гнусавила и время от времени громко шмыгала. - Раз уж все так открыто... В общем, дело... Дело в цветах. Кровь больше не пойдет, пока мистер... Пока Алекс не наденет ту рубашку.
  Оказывается, выражение "открыл рот от удивления" очень даже реально, и делают так не только в мультиках. И видеть на невозмутимом (в отличие от голоса) лице Алекса гримасу полного шока - жутковато.
  - Нет, это уже за гранью. - Дребезжащим голосом вычеканил Алекс. - Я звоню Крису.
  
  -51-
  
  20 мая, четверг
  
  - Хорошая моя девочка, хорошая. Эх, ну на, на.
  И ведь Крис понимал, что подсыпать лишнего или дать вторую баночку лакомств - уже излишек. Фрэйди далеко не первый год, и правильное питание важно как никогда. Он же не хочет лишиться собаки. Своего компаньона. Единственного существа, с кем он проводит большинство часов своей жизни и которое не смотрит на него как на дурака. Особенно так по-противному: украдкой, исподтишка, а иногда и нарочито в глаза, мол, когда ты уже поймешь, что все, что ты говоришь, брехня? Нет, Фрэйди любила его. Не за еду. За еду она могла любить его еще больше. Она любила его за то, что он уважал ее, разговаривал как с равной, уважал ее настроение, выбор пути на прогулке, желание побыть одной. Крис считал ее личностью. Фрэйди отвечала обоюдностью.
  Он только-только помыл ее и закончил насыпать корм, как из коридора послышались шаркающие шаги его жены: подошвы домашних тапочек били по полу, будто пощечинами. Крис знал эту походку - специально громкую, специально более шаркающую. Жена нарочито поднимала ноги ниже, чем обычно, и шлепала подошвами.
  Крис повернулся.
  - Тебя. Алекс.
  Два слова Надин ничем не отличались от двух брызгов ядом. Это резануло Криса. К холоду супруги он привык давно. Обидно другое - из-за него жена начала хуже относиться к Алексу и его семейству. Ей не нравилась их связь. Ей не нравилось, что Алекс бросает дрова в огонь самоуверенности Криса, не давая угаснуть ощущению, что он что-то может. За это Крис злился на Надин. Она с Майклом давили на него, причем, не столько психологически, сколько на уровне подавления его способностей. Ведь каждое сомнение - надлом твоих возможностей, если ты, конечно, личность слабая. Крис таковым не являлся, но жить в атмосфере густого неверия и скепсиса, концентрированного и регулярно поддерживаемого, - утомительно.
  По крайней мере, Алекс поддерживал его, выслушивал и верил. И знал. И разжижал этот концентрат сомнения. А ведь он даже не его сын. Увы...
  - Слушаю, Алекс.
  Крис снова оставил телефон на тумбочке, вернувшись с прогулки с Фрэйди, - он привык класть его, чтобы не выпадал из нагрудного кармана, когда наклоняется помыть Фрэйди лапы.
  Внезапно объявившийся Алекс пробудил тревогу.
  - Добрый вечер, Крис!
  - Привет. Что-то разузнал?
  - Типа того.
  - Что?
  Крис посмотрел в коридор. Жена стояла там и с кислой миной глядела на мужа. Он поджал губы и закрыл дверь. По ту сторону недовольно зашаркало.
  - Да тут целый пучок новостей на самом деле. Крис, я сейчас у Саманты. Получится подъехать?
  - Конечно. Что-то с Максом?
  Фрэйди аппетитно хрумкала кормом.
  - Нет, нет, не переживайте. Все хорошо. Но дело важное. Просто телефонный разговор будет смотреться слишком... Слишком странно.
  - Скоро буду.
  Крис отключил звонок. Очень интересно. Алекс знал, что Крис навещает Саманту и Макса в первой половине субботы, дабы Помочь. Когда он работал над мальчиком, лежащим на кровати, его тело сводило судорогой и каждая мышца болела - ее будто скручивало. Движения сковывались, конечности не слушались, хотелось выть. Он чувствовал то, что чувствует Макс. И это было страшно. И больно. Но Саманта верила Крису, что все будет лучше, а Алекс знал, что так и будет. А сам Крис просто выполнял свое дело, и без абсолютной уверенности в это лучше не соваться.
  Но речь о другом - что могло заставить Алекса не дождаться встречи и вызвать его? Да еще и к Саманте. Конечно, догадаться можно. Вероятно, сестра Алекса тоже видит город. Или Макс. Или миссис Рэйчел Дарк.
  - Так, ладно, хватит гадать, надо собираться, - Крис хлопнул себя по бокам и вышел из кухни.
  Жена выскочила из-за угла как наемный убийца. Нет, скорее, как начинающий актер, учитывая комедийность движений и карикатурный гнев на лице.
  - И куда же это мы собрались? Опять ЛЕЧИТЬ?!
  Вот только жаль, что это не актерский этюд, а взаправдашняя злоба. Очень, очень жаль.
  - Я к Алексу, - сдержанно ответил Крис.
  - О, ну понятно, что ты к Алексу. К кому же еще. Хотя погоди - да к кому угодно! У тебя еще тело не пошло по швам? Сколько тебя еще будут разрывать?
  - Ты прекрасно знаешь, Надин, что без моего добровольного желания этого бы не было.
  Жена всплеснула руками:
  - Так, может, ты поубавишь свое желание?! Или хотя бы начнешь брать за это деньги?
  - Я к Алексу, - с нажимом повторил Крис.
  - Я очень рада. А мы, например, уже четыре года никуда не ездили. Ничего?
  - Тебе мало моря?
  - Не придуривайся.
  - Хорошо. Тебе дать денег на поездку?
  - Пф-ф! Мне дать ТЕБЯ!
  - Надин, дорогая, я все понимаю, просто...
  - И потом, где ты деньги-то возьмешь?
  - Найду.
  - Найдет он.
  Крис не злился и даже не закипал. Внутри него было что-то вроде сухой обиды. Семья не понимает его. Вечно что-то требует, просит, чтобы он начал брать за свою Помощь деньги. Интересно, им нужен Крис или купюры? Сын так вообще ни о чем, кроме заработка, не думает, из-за этого их и без того шаткие отношения растянулись, будто эспандер. А вот, кстати, и Майкл.
  - Отец, чего ты упрямишься? Мама же правду говорит. Нельзя тратить столько времени за бесплатно. Надо уважать свое время. Учитывая, как ты говоришь, эффективность, нет ничего зазорного в том, чтобы установить какой-то тариф или минимальную стоимость.
  - Рад поговорить, сын. Жаль только, что опять про деньги. Тебе тоже чего-то не хватает? Что тебе купить, скажи? Нужно на очередное дело? Давай я дам.
  - Мне все хватает. Я заработал.
  - Молодец. Я тоже заработал.
  - Сколько?
  - Хватает, чтобы не просить ни у кого.
  - Да? И сколько же?
  - Бесконечно много. Ты, наверное, не в курсе, что за работу можно получать не только деньги, но и удовольствие, и удовлетворение?
  Надин не осталась в стороне.
  - Отлично. В следующий раз в супермаркете на кассе так и скажу: вы знаете, мы откладываем деньги, но вы можете взять в качестве платы удовольствие от работы Криса Ворина. Его все равно много.
  Крис улыбнулся.
  - Ну молодцы, молодцы. - Он смотрел попеременно то на сына, то на жену. - Слаженно работаете. Что, полегчало?
  - Если бы.
  Майкл был выше Криса. Спортивный, крепкий. Мышцы, модная прическа, контур щетины по лицу, весь такой ухоженный, с любовью к себе. Даже домашняя одежда - как с иголочки, и видно, что дорогая.
  - Вот скажи, Майкл, ты счастлив?
  Сын как всегда состроил деловитую мину. Отстраненное лицо, этот ужасный фальшивый официозный тон. Как клерк, хвастающийся на встрече одноклассников, что дослужился до заместителя генерального директора.
  - Я ищу себя в бизнесе. Перепробовал много сфер. - Твердил Майкл. Заученно, как робот. Как оператор в телефонной трубке. - Я не завишу от работодателя.
  - Отлично. Так ты счастлив?
  - Да.
  - Крутиться как белка в колесе, брать кредиты, искать спонсоров, работать тридцать часов в сутки, висеть на телефоне, быть постоянно на связи, материться, частенько покуривать травку в беседке, чтобы расслабиться за неимением иных возможностей. Счастлив?
  - Да. И что значит "за неимением других возможностей"? У меня уже давно хобби - банджи-джампинг, и я собираюсь превратить его в доходный бизнес. Но откуда тебе знать про меня - ты же вечно занят, тебе некогда спросить и поинтересоваться, чем еще, кроме работы, живет твой сын.
  - Или тебе некогда рассказать? Я всегда дома, в отличие от тебя, и всегда на связи. Для всех.
  Пришел черед вмешаться Надин.
  - На связи ты, по-моему, для всех, кроме нас.
  Ох уж эта компания. КОМПАНЬОНЫ.
  - А вы бы попробовали, например, а потом заявляли. - Повернулся к Майклу. - Вот и я счастлив. Только мне гораздо спокойнее. Потому займись своими делами и не строй из себя папочку. Научись сперва быть сыном. Все, я к Алексу.
  Майкл поджал губы, довольно скоро исказившиеся в деланную ухмылку.
  - Привет ему передавай, ПАПА.
  - Сам бы передал.
  - Не могу, я сегодня прыгать.
  - Хорошо, прыгай. Всем пока.
  
  -52-
  
  Не поверите, но Лен каким-то неведомым образом удалось заставить его полететь к ней на родину. Еще раз. Первый случился, когда он прилетел за ней. И после второго полета Лен полюбила его еще больше, потому что Алекс столько раз говорил ей, что это самый большой страх для него, что, когда он все-таки полетел, Лен оценила это как воистину гигантский поступок. Своего рода жертву.
  Хотя в тот раз, в их первую встречу, Алекс был изрядно пьян, что, надо признать, подчеркивало его юмор и особенности поведения. Вот только вином пах... Но она понимала. Спрашивала его о полете, а он плел какую-то белиберду, потому что вообще ничего не помнил.
  Сейчас он был с Лен, а значит, напиться до такой степени не сможет.
  - Ты пойми, Ле, я так часто моделировал смерть через падение самолета, что, по-моему, запрограммировал уже это! По-моему, именно так и будет.
  - Дурачок! - смеялась Лен. - А как же твой закон подлости? Мир назло тебе не позволит случиться тому, в чем ты так уверен!
  Алекс нахмурился.
  - Назло мне этот мир поступится своими принципами и угрохает меня.
  - Не беспокойся. Я буду держать тебя за руку. Ты вообще знал, что за тучами, точнее, над ними - солнце и светлое небо?
  Он не знал. Точнее, никогда не задумывался над этим. Не было нужды. А когда первый раз летел в Российский Союз - спал (и, скорее всего, храпел). Вспомнив школьную программу и что представляют собой тучи и облака в целом, он решил, что да, тучи - они не везде, а только, э-э-э, внизу, логично. Кстати, когда они взлетели, никакая фактологическая подготовка не спасла его от изумления. Они будто вырвались в другой мир, оставив тучи позади. ПОД СОБОЙ. Посмеялись. Вспомнили сцену из "Матрицы".
  А перед рейсом Алекс напился. Вина. Две бутылки осушил еще дома, так стремительно, что алкоголь накатил не сразу, но уж когда накатил... Лен не возражала. Пусть уж. Сколько же раз он бегал в туалет, вы бы знали!
  Потом объявили посадку на их рейс. Они стояли в очереди.
  - Похуй, - сказал он, глядя в глаза Лен. Ругался Алекс при ней сугубо в исключительных случаях, и жена никогда не ставила ему это в упрек. Его глаза были мутными, красными, НЕЗДЕШНИМИ. И любящими. Он всегда любил ее еще сильнее после алкоголя. - Совершенно похуй. Не страшно. Гармония и наслаждение.
  - Добро пожаловать в мой мир! - сказала Лен, крепко целуя его.
  
  -53-
  
  20 мая, четверг
  
  Крис бранил себя за эту ненужную перепалку. Он никогда не повышал голос и выходил из себя совсем уж в единичных случаях. А уж с семьей он давно выработал философскую стратегию - выслушай, кивни и уйди заниматься своим делом. Уже не тот возраст и не то положение, чтобы кому-то что-то доказывать.
  Конечно, в некотором смысле он слукавил, называя себя счастливым. Будет ли счастливым отец, которого не понимает (а то и не принимает) сын? А будет ли счастлив муж, чье хобби является причиной размолвок с женой? Но он счастлив. По-своему, но очень. Он любил семью Дарков, и в Алексе видел и находил то, что не давал ему Майкл. И чем больше они общались с Алексом, тем больше росла пропасть между Крисом и сыном. И общение с Дарками - не первопричина и даже не следствие. Все пошло врозь раньше.
  После учебы в университете и трех лет работы Майкл вернул отцу деньги за обучение, а еще через год, когда сын открыл по франшизе магазин с комиксами, отдал еще столько же в качестве компенсации за потраченные на него средства, пока "растили меня".
  - Ну спасибо, сын. Или у нас теперь сугубо финансовые отношения? Я думал, я тебе отец, а не инвестор. Или ты хочешь от меня откупиться?
  - Перестань, пап, - улыбался Майкл. - Я тебя люблю. Просто позволь мне реализоваться и достичь поставленных целей. Это мои личные победы, и я рад вычеркивать их из списка. Не более. Считай, что это для меня.
  Вроде бы и так, но тот случай с выплатами как-то подобрубил связи с сыном, а потом бизнес сожрал Майкла с головой. Сын куда-то делся. Но появился Алекс со своей семьей... И Рэйчел Дарк понимала его куда больше, чем Надин. Но со стороны проще, когда ты видишь человека пару часов в неделю и только с одной стороны, не зная, как он полноценно проявляет себя в иных аспектах жизни. Крис осознавал, что и он не подарок: упертый, тяжелый нрав, непреклонный, не поддается на провокации, избегает разговоров. А о чем говорить?
  Просто ему нужны были люди, которым нужна Помощь. Потому что он может Помочь. Потому что он нужен.
  Просто нужен, без всяких оговорок.
  Есть один особый случай - Алисия Рут. Крис не навязывал Помощь прямо, ибо этого запрещал его порядок. Но он намекал. Не раз. Даже просил парочку своих знакомых переговорить с Алисией, чтобы те посоветовали ей Криса. Он ждал, но Алисия не обращалась к нему. Не Просила. И когда ее диабет усугубился, когда попортились зубы, а ноги из-за сосудов стали подводить ее, она вспомнила о Крисе. Вспомнила, чтобы обозлиться. Почему это ты не вылечил меня?
  Представляете?
  
  -54-
  
  20 мая, четверг
  
  - Фига у тебя тут шмотья, Найджел!
  - Да это спонсорское.
  - А, легкие деньги?
  - Типа того, Барт.
  Они у Найджела дома. Время выяснить, что это за срань такая в небе, и запечатлел ли ее объектив Найджеловской камеры. И пока Барти в восхищении таращился по сторонам, сканируя каждую стену, каждый угол неплохого по размерам жилища Найджела, Рупор имел вид грустноватый. Особенно когда речь зашла о деньгах и всяких крутых штуковинах в доме.
  - Прикольная у тебя тут обстановочка, слушай. Ты глянь, даже дрон есть. А чего не используешь для съемок?
  - Да муторно это, муторно все. - Бегло отвечал Найджел, перебирая внутренности рюкзака. - Оно того не стоит. Да где этот кабель, сука!
  - Ты как этот, как продавец в игре. Все что угодно можно найти.
  - Ну да, как-то примерно так. Есть!
  Найджел поднялся с дивана, но дорогу перегородил Рупор, протягивающий ему телефон с открытой заметкой. "А ПОПИТЬ ЧТО-ТО, КРОМЕ ВИНА, ЕСТЬ?"
  - Конечно есть. В холодильнике слева от микроволновки глянь. Так, я за комп! - объявил Найджел. Уходящий Рупор заметно ускорился, чтобы не пропустить самого интересного.
  Они зашли в соседнюю комнату, где и стояла его рабочая станция. На стенах топорщились черные пирамидки акустического поролона, на большом столе - 2 изогнутых монитора, прозрачный системный блок с водяным охлаждением и светящимися внутренностями, микрофонная стойка, сам микрофон, веб-камера, черные жалюзи на окнах, черные занавески, всякие подсветки и LED-лампы, расставленные по всей комнате. Одни валялись, другие взирали циклопическими глазами, восседая на штативах. Не комната, а какой-то заброшенный шоу-рум.
  - Вот это комп... - восхищенно отметил Барти, в глазах которого отражалась мягко переливающаяся подсветка включенного системного блока.
  Найджел что-то быстро и как будто немного нервно кликал в браузере, открыл страницу, где все было написано заглавными буквами, обновил, улыбнулся, да так, что морщинки у глаз иссекли тонкую кожу, шумно выдохнул и умиротворенно закрыл вкладку.
  - Запихни кабель, Барт, я за камерой.
  На протяжении всего времени, что переносились видео - вчерашнее и сегодняшнее - никто не произнес ни слова. Найджел сидел хмурым и снова проверял свои вкладки: статистику по каналу, блог какого-то журналиста, мировую новостную сводку, тренды соцсетей, сайт Баттермилка. Рупор угрюмо осматривал комнату, тогда как Барти слонялся по всей квартире и что-то бубнил себе под нос. Периодически, правда, подбегал и проверял прогресс перекидывания видео с камеры на компьютер. Найджел достал два раскладных стула - иных у него не было, да и зачем они человеку, который гостей никогда не ждет.
  - Я даже хрен его знает, что думать, если город на видео будет... - задумался вслух Найджел, дымя вишнево-коньячной сигаретой. - Впрочем, если не будет, все равно хрен его знает. Есть!
  Барти подскочил к компьютеру.
  - Ну что? Что?.. - пыхтел он, тут же покраснев.
  - Пока ничего. Перекинулось.
  - Давай же, запускай!
  Рупор подвинулся ближе.
  Двойной клик по видеофайлу.
  - Это вчерашнее, что ли? - спросил Барти.
  - Да, - тихо ответил Найджел, словно боясь спугнуть. - Так, тут я только около утеса. Сейчас выйду, там должно быть видно.
  Перемотка.
  - Блять.
  Ну вы поняли. Никакого города на видео не было. Только Найджел, сигарета, ребята с площадки на заднем фоне и небо. Ну море еще с утесом, но чего это упоминать?
  - Интересно, почему, - задумался Найджел.
  - Так, ладно. А второе? - не унимался Барти.
  - Почти переки... Готово. Так-с.
  Двойной клик.
  - Я же говорил... - расстроился Барти.
  - Да уж. - Заключил Найджел.
  Оба неотрывно пялились в монитор и рассматривали небо за спиной Найджела, активно говорящего на камеру. Рупор что-то печатал в телефоне. Закончив, он постучал им по столу, привлекая внимание.
  "И что дальше?"
  - Да хер его знает, - сказал Найджел, закуривая очередную сигарету.
  - Что это может быть, Найджел?
  - Может, соцэксперимент какой.
  - Типа пранка?
  - Ага, типа того. Или новое оружие правительства.
  - В виде города?
  Найджел ухмыльнулся.
  - Барт, ты смотришь все мои стримы, модерируешь чат, а удивляешься предположению, что секретное оружие может быть в форме города, сука, в небе?! Ты серьезно?
  - Ну... - Барти опустил голову, перебирая пальцами провод.
  - Или это обязательно должны быть ракеты с бомбами?
  "Зачем бы тогда вообще проявлять этот город, если это секретное оружие?" - вклинился в беседу Рупор.
  - Санд, если ты отмотаешь время немного назад, услышишь прекрасную фразу: "да хер его знает". И сказал ее я. Сечешь?
  Рупор поджал губы.
  - Не, ну выступали же голограммы мертвых людей на концертах, в конце концов. Может, тестируются новые технологии?
  - Найджел, а как ты видел эти голограммы? - поднял голову Барти.
  - Ага, понимаю. На видео отсутствует. К чему голограмме стелс-режим - неясно. Оптическая иллюзия? Не для нашей местности.
  Барти закусил нижнюю губу.
  - Хм, - внезапно сказал Найджел. - Может, все-таки новые технологии? Типа защиты прав, а? Чтобы хоть голограмма на концертах выступала, фильм транслировали в открытых кинотеатрах или по более совершенной системе. В духе "не купил билет на мероприятие - пошел на хер. Никакие пираты и левые трансляции с телефонов тебе не помогут". А что, очень даже. Антипиратская голограмма, ха!
  - Интересно... - пробормотал Барти. - Очень даже. Но тестировать такое на городе? Да так, чтобы видели не все, а кто-то выборочно?
  - Это нам еще предстоит выяснить. Что, Санд?
  Рупор похлопал Найджела по плечу и протянул телефон.
  "Ну вы же понимаете, что все это - полная туфта? Все ваши гребаные версии".
  Найджел тяжело и шумно вдохнул через нос. Так же медленно выдохнул, словно опадая.
  - Понимаем.
  
  -55-
  
  20 мая, четверг
  
  - 19 мая.
  - Что 19 мая?
  - Город. Он появился 19 мая, Найджел. Вчера.
  - Отлично, надо записать. Как вы заметили, он опускается. С каждым днем. Вскоре попробуем выявить закономерность и скорость его снижения, братва.
  Барти как-то подраскис.
  - Это к вопросу о технологиях, кстати. Чего бы ему опускаться? Вообще, дурацкое чувство... Как будто он живой. Но такой...
  - Какой, Барт?
  Тот пожал плечами.
  - Да фиг знает. Непонятный.
  "Манящий", - вот что не договорил Барти. Он с удивлением осознавал, что в нем просыпается что-то в духе ревности, что ли. Чего это они обсуждают его город? Изучать собрались. Деловые.
  Перестань, Барт. О чем ты? Что за хрень ты несешь? Ты что, в самом деле Голлум, что ли? Посмотри, как на тебя косится Румс. Не вызывай никаких подозрений!
  Но парень понял, что ему приходится бороться с собой и прилагать усилия, дабы прогнать эти мысли и усмирить в себе алчную ревность. И это ему здорово не понравилось.
  Он потер лоб. Пальцы нащупали небольшую шишку. Барти нахмурился и сразу же хмыкнул.
  - Эй, Руп... Румс! Я, кажется, понял, чего мы врезались тогда друг в друга.
  Сандерс, словно зеркаля, провел ладонью по своему лбу и дернул уголком рта в знак солидарной улыбки.
  - Хрен знает, - Найджел не находил себе места. - Как он будет опускаться, будет ли дальше, найдем ли тенденции. Вот выгляньте в окно. Что видите? "Наши гости" видно?
  - Видно, - ответствовал Барти, а Сандерс кивнул.
  - А утес?
  - Да.
  - Башню?
  Кивок.
  - Очертания "Морского"? Колокольня Святой Елены? Площадь у Фонтана Встреч?
  Снова кивки.
  - Ага. Синхронизировались, значит. Но увидели мы его в разное время.
  - Или обратили внимание, - поправил Барти.
  - Или так, да. Короче, предлагаю пока молчать и не особо распространяться на всю эту тему. - Найджел неустанно дымил сигаретой. Барти посмотрел на Рупора после слова "молчать" и уже готовился прыснуть со смеху, но Рупор слушал блогера внимательно, не выискивая в его фразах насмешек и скрытых поддевок. - Понаблюдаем, прикинем. Давайте подождем. Он опускается, я... Я почему-то так предполагаю. Есть вероятность, что однажды до него достанет мой дрон.
  - И что он даст, Найджел? Камеры же не снимают его.
  Найджел нервно щелкал зажигалкой и кутался в свой необъятный балахон. В комнате уже ощутимо пахло табаком.
  - Не снимают, да. - Когда Найджел говорил и одновременно выпускал дым, голос его звучал приглушенно, словно через вату. - Но мы сможем понять, материальный он или бесплотный.
  - О, точняк!
  "Материальная копия города, медленно опуксающаяся с небес. Шик, белск. И аз что она крепися? За Луну?" - в тексте Рупора присутствовали ошибки. Торопился, экспрессировал.
  - Бритва Оккама, Санд, - Найджел провел сигаретой перед собой, словно срезая незримый отросток перед ним. - С такой хренотенью вообще ничего нельзя исключать. Скажу лишь, что, вне зависимости от результата, мне это все УЖЕ не нравится. Но это интересно. Так, ладно, ребята, у меня сегодня еще стрим. Давайте потихоньку закругляться, а то я не успею набрать нужную кондицию.
  
  -56-
  
  20 мая, четверг
  
  Перед уходом Сандерс подошел к коробкам возле дивана, где валялся всякий хлам и не только, и взял в руки лежащий поверх всего дрон. Идея с проверкой города на плотность показалась ему заманчивой. Чего толку строить версии, когда непонятно, в каком векторе их развивать?
  Машинка оказалась тяжеловатой. Приятный шершавый корпус из ударопрочного пластика, черные лопасти сложены как лапки насекомого. Интересно, а он на батарейках или у него несъемный аккумулятор? Румс повертел дрон в руках, разыскивая прорези и крышки для батарей. Перевернул "брюхом" кверху и охнул. Тело одеревенело, пальцы задрожали, еще немного - и выпустят дрон.
  Сандерс проморгался, сильно жмуря глаза, и посмотрел еще раз.
  На корпусе дрона был знак. Иероглиф.
  Танцующий человечек, посаженный на кол.
  Очень знакомый иероглиф. Очень.
  В памяти что-то зашевелилось, но никакой конкретики. Единственное, Румс понял, что это нечто далекое и неприятно-тайное. Не из событий накануне. Такое маячащее на периферии, как слабое пятно света далекого фонаря, еще формирующееся, но знакомое на исконном уровне. Что же это такое? Откуда я тебя знаю... А я ведь прекрасно тебя знаю.
  - Санд? Что-то случилось? - окликнул его Найджел.
  Румс повернулся к нему. "Зуд памяти" усилился. Это как-то связано с Найджелом? Но причем тут он? С чего бы вообще?
  Нужно разобраться.
  "Ничего", - мотнул головой Сандерс. Потом достал телефон и напечатал: "Это твой дрон?".
  Напечатал и стер.
  Выцарапывать странные символы на корпусе дрона - вряд ли это свойственно Найджелу, каким бы чокнутым тот ни был. И выставлять себя (Сандерса) дураком сейчас ни к чему. Лучше сперва разобраться самому и не мутить воду.
  - Точно, Румс? - спросил Барти. - Что-то ты и вправду какой-то странный.
  Сандерс покачал головой и махнул рукой.
  Он должен идти.
  
  -57-
  
  20 мая, четверг
  
  - Чего это он... - задумался Барти, когда Рупор хлопнул дверью.
  - Не знаю даже, - сказал Найджел. - Может, забыл чего-то и вспомнил. Или сообщение от родителей получил. Ты ж видел, он ковырялся в телефоне.
  - Ну да. Но все равно странно это. У меня дурацкие предчувствия.
  - Да брось ты, Барт, - блогер усмехнулся. - Поменьше думай об этом, формируй позитивную реальность. И тогда никакой херни не случится. Кстати. Ты извини, что я позавчера на тебя чуть не наехал. Я был пьяным в сранину.
  - Все нормально, Найджел, я ж, в конце концов, отбил атаку.
  Найджел на секунду задумался. Нахмурил брови.
  - А, дошло. Да, точняк. Респект.
  - Что с видео будешь делать?
  - Обрежу, что-что. - Найджел закурил. - Концовку удалю, а остальное пусть будет. Не пропадать же добру. А то показатели немного падают, это раздражает.
  - Так ты ж, вроде, давно забил на канал и только стримишь.
  Найджел затянулся и дернул плечом.
  - Ага, но, знаешь, это раздражает. Каждый раз, как зайду в личный кабинет, посмотрю статистику, на эти уродские цифры с раздражающим оттенком красного и жирной стрелкой вниз - сразу бешусь. Лучше исключить их.
  - Правильно. - Барти чуть помолчал, а потом улыбнулся. - Кажется, это твое первое видео вне комнаты? Так, чтобы прям с городом.
  - Да, - ответил Найджел и, в свою очередь, улыбнулся еще шире. - Да. Наконец-то.
  
  -58-
  
  20 мая, четверг
  
  Барти даже хотел было позвонить отцу, чтобы забрал его, а то добираться отсюда до дома - долго, лень. Хотя в вечере есть своя романтика, влажность, огни, укромность. Но день сегодня и без того выдался насыщенным. Тут не до Великих Походов.
  И потом, позвонишь отцу, а он скажет: нет уж, я занят, да и тебе не повредит пройтись пешком. Спасибо, не надо. Можно, конечно, дойти до остановки и сесть на автобус, идущий по шоссе 97, и выпрыгнуть у креветки, но зачем, если можно полюбоваться городом? Тем, сверху.
  И еще кое-что.
  Кое-что очень интересное.
  Барти засунул руку в карман и выудил улов. Артефакт. "Рич Департмент". Вишнево-коньячный, тот самый. Когда они с Рупором ковырялись в хламе Найджела, РПГ обнаружил чуть помятую и явно забытую пачку сигарет - в ней недоставаоа буквально пяти штук. Само провидение вынудило его схватить аккуратный картонный прямоугольник и поместить в свой инвентарь. Все равно Найджел не заметит. Поди упомни что-то в таком бардаке!
  И теперь Бартиусу предстояло попробовать. Преисполниться. Познать. Найджел умный, интересный. Крутой. Если, например, взять за основу, что в этом какую-то роль играют сигареты, как бы тупо это ни звучало, то можно попробовать и...
  А значит, можно не торопиться. Как раз выветрится. Хотя не думаю, что моему отцу есть до этого дела. Да он даже и не учует. Он так душится - вряд ли ему доступны другие запахи. К тому же от сигарет, вроде бы, худеют. Тот же Найджел, например, располагает хорошей фигурой, хоть и питается черт знает как. И зачем-то носит одежду на пару размеров больше. Тоже мне. Думаю, узнай папаша, что сигареты способствуют сбросу веса за счет снижения аппетита, он бы купил мне их целый грузовик, ха-ха.
  Он прошел мимо "Теплого вдоха" и недалеко от шоссе свернул в новую локацию: лесок, жирно и густо пахнущий корой и землей. Накинул капюшон, запахнул балахон и выбрал крепкий и толстенный бук с шишковатым стволом и удобным изгибом. Прямо под спину. То, что надо.
  Итак, друид в своей стихии. Самое время для свершения ритуала.
  Земля была еще теплой. Он сел, облокотился о дуб, достал пачку сигарет и зажигалку из другого кармана. Зажигалка у него всегда с собой - просто так, мало ли что. Иногда он разводил небольшой костерок на камнях Шепчущего Пляжа, иногда мастерил факел и шел по Жуткому Лесу, ощущая себя смотрителем.
  Так, нет. Время Бартиуса. Друида Баттермилка. А значит: огниво у него всегда с собой - просто так, мало ли что. Иногда он разводил небольшой костерок на Каменоломнях, иногда мастерил факел и шел по Чащобам.
  Сейчас же, в Редколесье, он достает дрожащими пальцами сигарету (и пока не знает, какой синоним ей подобрать) и подносит ко рту. Губы обхватывают фильтр, пахнущий табаком и чем-то кисловатым. Главное - сохранять невозмутимость и спокойствие.
  Здесь негусто. Деревьев мало. Если присмотреться, можно даже увидеть тракт и редко проносящиеся мимо железные экипажи. Сквозь неплотную листву прекрасно видно небо и... Верхнее Королевство. Оно отражает огни Баттермилка, только несинхронно - например, экипажи там не проносятся. Там своя жизнь. Совершенно другая.
  Кажется, что с такой загадочностью в мире можно все... Никто ни о чем не догадается, а мелкие переживания отступают, будто тени от света фонаря. Сигарета? Пф-ф, что это за мелочь на фоне творящегося над его головой? Это так незначительно.
  Вдали щебечут птицы. В другой дали в эфире разреженного воздуха слышны тихие разговоры посетителей санатория, вышедших перед сном подышать вечерней приятностью и обсудить, насколько вкусным был ужин, например.
  Все как-то уютно и приятно. Барти улыбается и чиркает зажигалкой.
  Огонек дрожит.
  Подносит его к кончику сигареты. Ждет, когда тот вспыхнет. Вынимает сигарету и смотрит. Стружка табака немного обуглилась и все. А, надо же втянуть в себя! Ну конечно, так же она сама по себе не начнет работать. Прикурить, вот.
  Попытка номер два. Огонек у самого кончика. Барти втягивает пламя в себя через всю длину сигареты, не пропуская дальше рта. Чувствует, как в ротовой полости распространяется тепло. Быстро вынимает. Да, получилось. Сигарета ЗАНЯЛАСЬ. Что ж, теперь время затянуться.
  Он не понимает, сколько надо. Найджел затягивался когда как - то коротко, то долго, особенно когда раздумывал нал чем-то. Но тут же еще вопрос не только времени, но и интенсивности! Барти решил сделать это умеренно - со своей точки зрения.
  Втягивает. Средний и указательный пальцы аккуратно сжимают сигарету. Они чувствуют, как от вдоха ее корпус теплеет. И как будто бы даже ощущают дым, устремившийся через табачное нутро в нутро Барти. Ноздри приятно щекочет пряный аромат жженого табака, коньяка и вишни. Давай, Барти, убирай сигарету.
  Так, теперь пустить дым дальше - изо рта в легкие. Найджел делал это уверенно, как будто допивал через соломинку остатки молочного коктейля со дна стакана. Попробуем.
  Барти резко вдыхает.
  Легкие наполняются цементом. Грудь разрывает. Его мгновенно тошнит. Легкие просятся на волю. Сердце стучит как ненормальное. Глаза заволакивает слезами. Во рту противно. Из носа, изо рта выдавливаются косые и нескладные струйки дыма. Текут слюни, вот-вот потекут слезы. С каждым выкашливанием дым становится все жиже. Господи, да сколько же он втянул?!
  Сигарета давным-давно на земле и сейчас потухнет. У Барти кружится голова. Он облизывает мокрые губы, чувствует горечь никотина и никакого тебе аромата вишни или коньяка. Утирает рот, нос, глаза. И улыбается.
  Да, Барти закашлялся.
  Но все равно ощутил себя крутым.
  
  -59-
  
  20 мая, четверг
  
  Когда ты "говоришь" целый день, это утомляет. Поразительно, не правда ли? Обычно люди устают конкретно от болтовни, но случай с Сандерсом - другой. Надо понимать, что устаешь не столько физически, печатая в телефоне по возможности короткие и емкие фразы (а еще лучше - подобрать явный и красноречивый жест), а морально. Участвовать в диалоге, не имея возможности сказать хоть слово - тяжело.
  А еще это раздражает.
  Сука! Как же мне не хватает изъясняющего устройства. Эти кретины понаснимали уйму фильмов, где даже собаки могут говорить через специальный репродуктор! Да блин, даже у Стивена Хокинга после потери речи была возможность общаться синтезированным голосом. Чем я хуже?
  Он, правда, совершенно не понимал, как говорить, оттого ему требовалось сложное устройство, которое только предстоит изобрести - конвертер из мысли в слово. Передатчик мыслеформы, допустим.
  Язык его за ненадобностью не то чтобы одеревенел, но Сандерс осознавал, что он неуклюжий, неповоротливый, отмирающий. Вряд ли Санд способен выдать что-то кроме невнятного мычания. Попадались умники, которые говорили, что это просто соматика и на самом деле Румсу не составит никаких проблем научиться нормально говорить, ведь он не глухонемой и способен слышать и воспринимать человеческую речь. Походи, типа, к логопеду, и рано или поздно это принесет плоды.
  Деловые какие. У Сандерса дела посерьезнее - у него алалия. И не просто алалия, а МОТОРНАЯ АЛАЛИЯ, когда восприятие человеческой речи не нарушено, но возможности самому что-то сказать тупо нет. И связано это с поражением функций лобно-теменных областей, а если конкретно, то центра Брока.
  Вот так в свои 12 лет Сандерс Румс стал необычайно умным и нишево начитанным для своего возраста пареньком. Да чего уж там, он и в 9 лет был таким же, когда столкнулся с капитальным издевательством в школе и проявил интерес к своей болезни.
  В районе 11 лет Румс порядком так замкнулся и в основном сидел дома, читал статьи и висел на форумах, созданных такими же, как и он, кому не нашлось места среди полноценных. Немые, глухонемые, да даже просто молчуны с психологическими травмами - половина активного сообщества из его сетевого окружения даже не знала, сколько ему лет, ха-ха. И это здорово бодрило Сандерса. Он вел альтернативную жизнь, и она радовала его куда больше. Нет, он не врал и не выдумывал чего-то. Наоборот, был собой, просто без лишней конкретики.
  К 12 годам Сандерс, все чаще наблюдая за своей мамой, изрядно обозлился и поднакопил желчи. Потому что его мама, его МАМОЧКА, постоянно пребывала в состоянии подпития. Именно подпития. Не пьяная, а такая, пограничная. Немного веселая, излишне эмоциональная, чувствительная, иногда, наоборот, спокойная и безмятежная, но факт оставался фактом - его мама ПИЛА. Пила постоянно. Запах алкоголя стал ее духами. Надо сказать, не самыми лучшими. И когда Сандерс узнал, что центр Брока поражается в основном при внутриутробном развитии (редко - на ранних стадиях новорожденного), ему все стало понятно.
  Его угробила собственная мать.
  Само собой, она пила. Я бы даже сказал БУХАЛА. Вот и добухалась, епта - здравствуйте, я Сандерс, только вы этого не услышите, а прочитаете, потому что я - немой. Спасибо за это моей мамочке. Принимать алкоголь ей было важнее, чем выносить здорового ребенка. Возможно, она хотела показать, что у нее много денег и она готова ездить по врачам и задаривать сына приятными и дорогими подарками - смартфон, игровая приставка, телескоп, одежда хороших брендов.
  Только на кой хер ему это все? Разве это вернет речь? Даже не вернет, а ПОДАРИТ ЛИ? Конечно, нет. А мама обижалась - чего это ты не пользуешься телескопом, Санди? Ты же такой любознательный!
  Пха!
  В довершении ко всему прочему Сандерс предполагал, что бонусом к алалии у него имеются расстройство ЦНС. С другой стороны, у него есть ИМПУЛЬСЫ. В качестве компенсации. Вот только выбрал бы Румс именно их, поставь перед ним ультиматум - речь или ОНИ?
  В том году Сандерс наткнулся на сайт клиники, якобы специализирующейся на изучении алалии, и врачи этой клиники разработали средство, способное, по их словам, помочь обрести дар речи каким-то странным методом - нейро-электрической стимуляцией. Наученный взрослому языку на множестве форумов, Сандерс без проблем написал письмо со своей душещипательной историей и попросил выслать прайс-лист или озвучить хотя бы примерную стоимость. Что ж, прайс он получил. Очень примерный. Но этой примерности хватило, чтобы прийти в ужас. Таких денег в его семье не было, особенно после того, как отца сократили и тот устроился помощником в небольшой продуктовый магазин в Западном Уделе, а мать, некогда работающая парикмахером в дорогом салоне Этери-Рич, из-за алкогольных возлияний и не вовремя дрогнувшей руки чуть не откромсала ухо бывшему мэру, после чего салон, желая сохранить репутацию, попросил ее покинуть это место. Но связи остались, и теперь его мама - частный парикмахер, хотя заказов становится все меньше. Потому что нехер пить.
  А к отцу у него претензий не было. Он не пил и вел жизнь тихую и незаметную. Как в этом повествовании.
  
  То была необходимая лиричная часть, без которой дальше не обойтись.
  Первое, что сделал утомившийся Сандерс у себя в комнате, это достал телефон. Он тайно сфотографировал руну и решил проверить, куда она приведет его. Включил компьютер и перебросил на него фото. Загрузил фотографию в поиск по картинкам и...
  Ничего. "Слишком неразборчиво, попробуйте загрузить изображение с более высоким разрешением". Но с разрешением все было в порядке. Сандерс догадался, что алгоритм поиска просто не может разобрать, что нацарапано на корпусе - борозды были слишком блеклыми. Румс открыл фоторедактор и вручную прорисовал линии, чтобы те выделялись. Загрузил снова и...
  Вуаля. Оно самое. Сперва он не поверил, подумал, может, перепутал? Полно же рун подобного типа; одну черточку сместить или поставить не там, и получится совсем иной смысл. Но как ни кадрируй картинку, как ни ищи похожие, как ни сверяйся, все ли ты правильно сделал в редакторе, не дрогнула ли рука, а результат один. "Танцующий человечек, посаженный на кол". Та самая руна. "Эшар". Руна "внутренней силы и защиты от зла", вопреки распространенным изображениям запертая в многоугольнике. И этот результат ожидал его на кэшированной странице некогда активного блога TBL'а. А ссылка на эту страницу размещена в блоге одного журналиста - Коги.
  Да, все сошлось. И зуд пропал. Вот откуда ему была знакома эта руна. Сандерс почувствовал облегчение, словно выпустил наружу импульс, который тотчас же сработал. Память ожила.
  ДА! ДА ЖЕ!
  Мэтью Маунт. Кога. TBL. Самоубийство. Самоубийство? Расследование. Пропажа. Что с родителями? Всем плевать на этот случай.
  ТОЧНО!
  Пару лет назад Сандерс плотно следил за блогом Коги. В частности, за этим делом, но оно заглохло, а вместе с ним заглох и интерес Сандерса к самому журналисту, который перешел на политические и урбанистические темы. Хм, а чем все закончилось в итоге? И закончилось ли?
  Сандерс прокрутил пост с "ориентировкой" на TBL'а, мимо промелькнула ссылка на аватар, и внизу, к своему успеху, нашел теги: TBL, КОШМАР, МАУНТЫ, НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ, РАССЛЕДОВАНИЕ, САМОУБИЙСТВО. Кликнул на самый первый.
  На экране появились две записи - на столько хватило диагонали и разрешения монитора. Та, что пониже, знакома и Румсу, и вам.
  
  ТРАГЕДИЯ СЕМЕЙСТВА МАУНТОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
  
  Но выше этого заголовка, первой в отфильтрованном по новизне списке значилась относительно свежая запись, датированная 15-м марта этого года.
  
  ПОМОГИТЕ НАЙТИ TBL'А. СБОР ДАННЫХ
  
  ПРИВЕТ, ЭТО КОГА, И МОИ КОГТИ ЖАЖДУТ НАЖИВЫ.
  
  ДАВНО НЕ БЫЛО НИКАКИХ НОВОСТЕЙ ПО ЛИНИИ МАУНТОВ. К СОЖАЛЕНИЮ, ДЕЛО НЕ СДВИНУЛОСЬ, ОДНАКО ЖЕ Я НЕ ТЕРЯЮ НАДЕЖДЫ ОТЫСКАТЬ ЭТУ СВОЛОЧЬ - TBL"А.
  
  НА ДАННУЮ ЗАПИСЬ УСТАНОВЛЕНЫ НАСТРОЙКИ ПРИВАТНОСТИ, НАЙТИ ЕЕ МОЖНО ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ТЕГИ, ИЛИ ЖЕ ВЫ МОЖЕТЕ ПЕРЕЙТИ К НЕЙ ПО ССЫЛКЕ, КОТОРУЮ Я НЕДАВНО ВСТАВИЛ В ПОСЛЕДНИЙ ПОСТ ПРО МАУНТОВ, ПОСВЯЩЕННЫЙ ГИБЕЛИ РОДИТЕЛЕЙ МЭТЬЮ. БЛАГО, РЕДАКТИРОВАТЬ ПОСТЫ Я МОГУ, ТАК ЧТО В СВЕЖИХ НИЧЕГО НОВОГО НЕ ЗАСВЕТИТСЯ. ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ, ЧТОБЫ НЕ МУТИТЬ ВОДУ. КТО ЗАИНТЕРЕСОВАН, ТОТ ПРОЧИТАЕТ.
  
  ЕЩЕ РАЗ: TBL - БЛОГЕР-АНОНИМ, КОТОРЫЙ НА СВОЕМ КАНАЛЕ ВЫКЛАДЫВАЛ ВИДЕО И ВЕЛ СТРИМЫ МАКСИМАЛЬНО ПРОСТРАННОГО ХАРАКТЕРА, КАСАЮЩЕГОСЯ САМОГО АБСТРАКТНОГО ИЗ ОБЛАСТИ ЭЗОТЕРИКИ, КОНСПИРОЛОГИИ, АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ИСТОРИИ, ПСИХОЛОГИИ, МИСТИКИ, ПАРАНОРМАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ И НЕ ТОЛЬКО. ПОЛЬЗОВАЛСЯ ПОПУЛЯРНОСТЬЮ, ОСОБЕННО СРЕДИ МОЛОДЕЖИ. МЭТЬЮ МАУНТ - ПОДРОСТОК, ЕДИНСТВЕННЫЙ, С КЕМ ОН ВИДЕЛСЯ. ЧЕРЕЗ НЕБОЛЬШОЙ ПРОМЕЖУТОК ВРЕМЕНИ МЭТЬЮ СОВЕРШИЛ САМОУБИЙСТВО И ВЫПРЫГНУЛ ИЗ ОКНА КВАРТИРЫ.
  
  Я ДО СИХ ПОР НЕ УВЕРЕН, ЧТО ЭТА ИСТОРИЯ ПРО ТО, КАК ПАРЕНЬ НАСЛУШАЛСЯ ИДИОТА И СДЕЛАЛ ВЫВОДЫ, ПОСЛЕ КОТОРЫХ РЕШИЛ ПРЕРВАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ. СЛИШКОМ ЭТО МУТНО. ДА ДАЖЕ ЕСЛИ И ТАК - МЫ ПРОСТО ОБЯЗАНЫ ПРОУЧИТЬ TBL"А И ЛЮБЫМИ СИЛАМИ ПРЕДОТВРАТИТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЯВЛЕНИЯ И РАСПРОСТРАНЕНИЯ ТАКИХ РОЛИКОВ В ДАЛЬНЕЙШЕМ. КТО ЗНАЕТ, ЧЕМ ОН ЗАНЯТ СЕЙЧАС? МОЖЕТ, ФОРМИРУЕТ КУЛЬТ ВОКРУГ СЕБЯ И НАБИРАЕТ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ, НО УЖЕ В ОФФЛАЙНЕ?
  
  ГОВНОПРОПОВЕДНИК, МАТЬ ЕГО.
  
  ЕСЛИ ВЫ НЕ В КУРСЕ ЭТОГО ДЕЛА, ТО ВОСПОЛЬЗУЙТЕСЬ ТЭГОМ "МАУНТЫ" ДЛЯ ПОИСКА ВСЕХ ЗАПИСЕЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ИНЦИДЕНТУ.
  
  ТАКЖЕ МОЖЕТЕ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТЕГОМ "TBL" И ПРОЧИТАТЬ ВСЕ, ЧТО Я КОГДА-ТО ПИСАЛ ПРО НЕГО.
  
  НУ А ТЕПЕРЬ БОНУС: Я ПРИКРЕПЛЯЮ ПРИМЕРНЫЙ ФОТОРОБОТ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА, СОСТАВЛЕННЫЙ СО СЛОВ РОДИТЕЛЕЙ МЭТЬЮ МАУНТА. ЗДЕСЬ ЖЕ - РУНА "ЭШАР", ВСЕ ВРЕМЯ СТОЯВШАЯ У TBL'А НА АВАТАРЕ. ВОЗМОЖНО, ВЫ ЕЕ ВИДЕЛИ. ОТЛИЧИТЕЛЬНАЯ ОСОБЕННОСТЬ РУНЫ - ОНА ВПИСАНА В ВОСЬМИУГОЛЬНИК. ФИШКА TBL'А.
  
  ПОЖАЛУЙСТА, ЕСЛИ ВЫ ЧТО-ТО ЗНАЕТЕ, НАПИШИТЕ МНЕ В КОММЕНТАРИЯХ ИЛИ В ЛИЧКУ. В РАЗДЕЛЕ "КОНТАКТЫ" МОЖЕТЕ НАЙТИ ВСЕ СПОСОБЫ СВЯЗИ СО МНОЙ. ЗА ЦЕННУЮ ИНФОРМАЦИЮ ГОТОВ НАГРАДИТЬ. ЩЕДРО.
  
  ПОКА ВСЕМ ПЛЕВАТЬ, МНЕ - НЕТ.
  
  ЭТО БЫЛ КОГА. ДО СКОРОЙ ПРАВДЫ.
  
  Фоторобот был составлен немного противоестественно. В том плане, что человек на нем выглядел вымышленным, ненатуральным. Как оно и бывает, когда рисуют со слов. Брюнет, короткие волосы, глубоко посаженные глаза с морщинами в уголках, темные пятна под ними, легкая небритость.
  Странно. Ничего общего. Ведь да?
  Почему-то не хотелось думать о том, какой вывод из этого всего напрашивается.
  Но Сандерс мужественно открыл новую вкладку и перешел на страницу Найджела. Она так и называлась - "Найджел Филлинс. На аватаре космическая бездна, в которой звезды формируют его инициалы, похожие на аббревиатуру серии Non-Fiction одного известного издательства. Сандерс нахмурился и включил запись последнего стрима. Потом предыдущего. И другого.
  Результат: темноватое освещение, но да, глаза кажутся глубоко посаженными. Но волосы? Небритость? Под глазами вообще мешки и... Может, от недостатка освещения так тени падают?.. Скорее всего, дурацкое совпадение. Мало ли откуда у Найджела этот дрон. Может, они были знакомы с TBL'ом? Или купил у кого-нибудь с рук? Черт, надо было все-таки спросить, откуда он взялся у Филлинса.
  Для такого городка, как Баттермилк, совпадения - штука частая. Чего стоят только его импульсы. И происходит тут всякое интересное. Странные делишки, вы же помните, да? И удивиться похожей руне, которая одна на весь интернет, можно, но какова версия ее возникновения? Все не так однозначно.
  Бубнящий на записи Найджел словно услышал его и кивнул, широко улыбнувшись.
  И все-таки... Эти морщины в уголках глаз... И темные корни волос, едва заметные под белой копной. Крашеной копной.
  А если вспомнить характер видео? Сандерс мало что смотрел, но кое-что запомнил, а о чем-то был наслышан.
  "Вон оно что, - "пробормотал" про себя Румс. - Интересно, очень интересно. Ну, будем знакомы, TBL".
  Теперь никаких подозрений.
  Что ж, возможно, это даже и на руку Сандерсу.
  Он навел курсор на вкладку со страницей Найджела и закрыл ее. Рука дрогнула. Рядом с этой вкладкой находилась другая: с сайтом клиники. Сандерс помедлил и кликнул на нее.
  "МЫ ПОМОЖЕМ ВАМ НЕ ТОЛЬКО ВЕРНУТЬ ГОЛОС, НО И ОБРЕСТИ ЕГО, ДАЖЕ ЕСЛИ ВЫ НЕМЫ С РОЖДЕНИЯ! НАС НЕ ПУГАЕТ НЕМОТА! МЫ НЕ БОИМСЯ АЛАЛИИ! ПУСТЬ ОНА НЕ ПУГАЕТ И ВАС! НАПИШИТЕ НАМ НА ПОЧТУ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПОДРОБНОЙ ИНФОРМАЦИИ".
  Сандерс писал. И он знает, как это дорого. Но теперь он знает кое-что еще.
  Ему нужны деньги. Ему нужен голос. Любой ценой.
  И объявление заглавными буквами. Как и записи Коги. Это знак.
  Открывает блог Коги и идет в раздел контактов. Копирует ссылку электронной почты. Открывает свою почту, кликает на "Написать письмо" и печатает:
  "Привет. Интересует, где сейчас TBL?".
  
  -60-
  
  Он помнит. Помнит, как это было. Смотрите:
  Самолет трясет.
  Алекс не находит себе места из-за перманентной тряски, мысленно прощается со всеми и думает, кто доведет до конца его дела: закончит ремонт, решит вопросы по работе, допишет роман, всё такое.
  А командир корабля - ой, простите, ЭКИПАЖА - просто добродушно и как ни в чем не бывало называет это, блять, болтаночкой!
  
  -61-
  
  20 мая, четверг
  
  - Всем привет. О, и Лиз тут! Ну ничего себе. Привет, Саманта, привет, Макс.
  Крис Ворин пожал вялую ладошку Макса.
  - Эй, осторожнее, чемпион, а то сломаешь мне руку!
  Все рассмеялись, в том числе и Макс - расплылся в широченной улыбке и издал протяжное "И-и-и-и" на стыке с икотой. Этот звук свидетельствовал о радости.
  - Добрый вечер, Крис. Чаю? - Это Саманта.
  - Если можно, да. А где Рэйчел?
  - Задерживается на работе, как обычно, - ответил Алекс.
  - Эх и трудяга она у вас. Дома почти и не застанешь.
  - Я бы даже сказал, безнадежная трудяга!
  Крис ответил на ухмылку Алекса.
  - А супруга где?
  - У супруги творчество, тоже как обычно.
  - Тоже трудяга, - добродушно сказал Крис.
  Прошли на кухню. Алекс вез в кресле Макса, Саманта вовсю хлопотала на кухне, звенела посуда, бурлил чайник, а Лиз топталась робким бельчонком, не зная, то ли оставаться позади, то ли решиться и помочь Саманте со столом. Крис наблюдал с интересом. Девочка все-таки выбрала второе, хотя подступиться к такой самостоятельной хозяйской глыбе, как Саманта, далеко не просто - она всегда создавала ощущение, что все под контролем и со всем справится без какой-либо помощи.
  - Ну что, Крис, ходить вокруг да около не буду. Предполагаю, что и без меня все понятно. Мы видим город. И, сказать по правде, я хрен его знает, что с этим делать. Кстати, чего не рассказал про Лиз?
  Крис улыбнулся.
  - А чтобы не наслаивать и не было соблазна взаимовыдумывать. Мы же не знаем, что это такое. Сперва хотелось понять, исчезнет он или нет. Сравнить ощущения, кто что видит. А коллективно пообсуждать всегда успеется. Как сейчас, например. Без обид, Алекс.
  - Да какой там, - не очень убедительно ответил Алекс.
  - Фух, - Саманта наконец-то уселась.
  Перед всеми расставлены чашки, травяной чай с мятой и солодкой исходит ароматным паром, на двух больших блюдах куски макового пирога, слойки с корицей, печенье, вафли и шоколад. Крис помнит, как Алексу не нравится эта "дурацкая привычка" Рэйчел Дарк - свалить все в одну кучу, чтобы обилие картонных упаковок и пакетов не занимали места и не создавали иллюзию мусора.
  Собравшиеся молчали. И смотрели на Криса. Даже Саманта, эта заботливая женщина, слишком бытовая, чтобы верить ему от всей души, тем не менее даже она смотрела на него с надеждой и ожиданием. Она как будто специально села в пол-оборота к окну, чтобы лишний раз не смотреть на небо. А Лиз сутулилась и словно мечтала спрятаться в кружке с чаем.
  - Что ж. Я не думаю, что есть повод для паники, - начал Крис. - Что мы имеем? Появился он 19 мая, и увидели мы город в один день. С небольшим интервалом.
  - Да, но почему именно мы?! - нетерпеливо спросил Алекс.
  - Это нам и предстоит выяснить. Будем анализировать. По пути сюда у меня возникла версия о некоей родственной связи: Алекс, Лен, Саманта. Но из этой схемы выбиваемся мы с Лиз. Кстати, а что Рэйчел?
  Саманта отхлебнула чаю.
  - Я и вчера, и сегодня утром и так спрашивала, и эдак намекала - ничего. Посмотрела на меня пару раз как на дуру, посмеялась и ушла на работу.
  - Ага, - кивнул Крис. - Значит, нам предстоит отыскать иную взаимосвязь.
  - Если она вообще есть, - недоверчиво сказала Саманта, будто уже все за всех решила.
  Не любил Крис эту ее манеру. Сколько раз он слышал похожие ноты при работе с Максом, а еще до, а потом и после. Честно говоря, было немного неприятно, вернее сказать - обидно. Но Крис привык. И его всегда поддерживал Алекс. Больше всех. И этого хватало.
  - Да, если она есть, - мягко согласился Алекс.
  Лиз Уоррен кхыкнула и выпрямила спину. Это не осталось незамеченным.
  - Баттермилк... - сдавленно проговорила она.
  - М? - Крис кивнул, призывая девочку продолжить.
  - Ну... Мы живем в Баттермилке. Наверное, это связь? Или кто-то где-то еще видел его?
  - Вот и начальная точка. Может...
  - Абсолютно нет, - перебил Криса Алекс. - Если вы о том, что видел ли город кто-то еще - нет. Если уж его никто в Баттермилке не видит, кроме нас. Я спрашивал. Дальше: в интернете тоже ничего. Сеть молчит. Даже самые известные говоруны и самые желтые сетевые издания. Поверьте, такое разлетелось бы в считанные минуты и захватило бы все местные новостные тренды. И мировые тоже, если такое явление не только в нашей стране или континенте.
  - Ты точно уверен? - вновь проявила недоверие Саманта.
  - Целиком. И это не все. Я ездил в Саммервилль и...
  - Зачем? - встряла сестра.
  - По работе, - отмахнулся брат. - Так вот, город, который наверху, заканчивается в пределах наших границ. И в Саммервилле никакой его копии или Баттермилка нет. Он не исчезает, просто висит как огромный НЛО над нашим городом и все.
  Эти слова вызвали паузу. Такое надо переварить. Саманта воспользовалась замешательством, чтобы быстро закинуть в рот кусок пирога и запить чаем, потому что наступало время кормить Макса. Лиз глядела в никуда. Алекс хмурился. Крис сохранял спокойствие и смотрел на Алекса - не скажет ли он еще чего-нибудь?
  - Все-таки, - начал Крис. Не слишком твердо, но все же. - Все-таки я думаю, что это природное явление. Фата-моргана или около того. Мы близко к морю. Я не силен в тонкостях географии и ее воздействиях на природу и окружающий мир, но не исключаю, что пересечение широты и долготы, преломление солнечных лучей, а также вода и рельеф создают эффект, хм, водяной линзы, в которой город и отражается.
  - Типа мелких капелек? - Алекс схватывал быстро, хоть и подавлял недовольство от схожести длины речи Криса с Найджелом Филлинс.
  - Наподобие. Через сферы вид всегда перевернут.
  Лиз Уоррен выглядела расстроенной. Как будто ей сказали, что подарки для нее оставляла никакая не Зубная Фея, а родители.
  - А почему тогда он... Как бы опускается? - спросила она.
  - По всей видимости, эта влажная взвесь опадает. Не так быстро, потому что невесома.
  Саманта все же не удержалась и посмотрела в окно.
  - Такой плотный... - Сказала она. - Как настоящий. Даже и не верится.
  Алекс сел поудобнее и наклонился вперед, облокотившись о стол.
  - Значит, если подует сильный ветер или, например, сменится погода, то город должен исчезнуть? Ну чисто теоретически.
  - Чисто теоретически - да, - кивнул Крис.
  - Ну, ветер же сдует эту взвесь и...
  - Ой. - Лиз Уоррен дернула рукой. Немного чая вылилось на стол. - Ой, простите, пожалуйста, я не...
  - Не переживай, Лиз, - Саманта уже встала и протягивала руку к тряпке.
  Крис Ворин склонил голову.
  - Что такое, Лиз? Ты что-то хотела сказать.
  Потому что она тоже смотрела в окно.
  - Да. Там огни. Как они движутся? Тоже отражаются?
  - Думаю, как и весь город, да.
  - Хм...
  - Лиз? - встревожился Алекс. - Что еще?
  Девочка выглядела бледной. Она обхватила остывающую чашку пальцами, желая согреть их.
  - Просто там горят огни Антенны, а ее сегодня отключили до ночи. Профилактические работы.
  - Что еще за работы... - буркнул Алекс.
  Лиз, почувствовав себя увереннее, заговорила быстрее:
  - Папе сегодня днем звонил приятель, предупреждал. Антенна будет обесточена. Он, папа, то есть, просил найти ему диски с фильмами, чтобы вечером было что смотреть.
  - Ну-ка, - Саманта поднялась и взяла пульт. Включила телевизор. Помехи.
  - Я же говорила! - победно заявила Лиз.
  Крис достал телефон.
  - Так, ребят, секунду... Алло. Да, Надин, скажи, телевизор работает? Хорошо, спасибо. Да, скоро. - Убрал телефон. - Что ж, похоже, так и есть. Не работает.
  - Ага, - сказал Алекс, пролистывая пальцем открытую на телефоне страницу городского новостного сайта. - Сегодня, начиная с 16 часов и до 23 часов включительно здание телебашни будет отключено и обесточено. Кабельное телевидение работать не будет. Приносим извинения за предоставленные неудобства.
  - И что, они даже аварийные огни отрубили на макушке? - в свойственной ей манере, о которой вы уже знаете, спросила Саманта.
  - Сейчас и увидим.
  Алекс покинул кухню и, громко топая по ламинату, вышел на крыльцо. Вернулся он на несколько мгновений позже, чем должен бы. По прикидкам Криса.
  - Да, не горят, - сообщил Алекс.
  - Странно... - Лиз смотрела в окно, как за борт космического корабля. - А на том горят.
  - Чего-о-о!.. -Алекс протиснулся к окну и всмотрелся, напрягая зрение. - Э. Да. - Повернулся к Крису. - Крис, горят...
  Тот оставался невозмутимым.
  - Часть звезд на небе тоже уже мертвы. А если посмотреть на нашу планету с другого конца галактики, то по ней еще будут бегать динозавры.
  - Если такое запоздание, то каких размеров должен быть этот город, что мы видим его с запозданием, но так отчетливо?
  Саманта не дала Крису ответить:
  - Что-то не хочется мне видеть город, который тоже может быть мертвым. Как звезды.
  - Все нормально, - улыбнулся Крис. - Не надо печалиться. У меня почему-то хорошие предчувствия. Скоро выяснится, что к чему. Мы не знаем, как ведут себя иллюзии. Вы же видели эти фотографии, на которых корабль лавирует между несуществующими или смешанными постройками, как в калейдоскопе. Думаю, сравнивать - мало смысла. Каждый день в мире раскрывается столько тайн, а новых находится еще больше. Давайте запасемся терпением. Будем держать связь и вести наблюдения, хорошо? И пока без распространения этой новости. Посмотрим, что скажут другие и заметят ли нечто странное. Саманта, спасибо за чай и угощения, все было вкусно. Давайте, до завтра. Как обычно тогда?
  - Да, Крис, спасибо, - кивнула Саманта.
  Его проводили тепло.
  Крис шел и улыбался. Приятная все-таки компания. Чистые, искренние, хорошие люди. Он их уважал и любил, почти как родных.
  И надеялся, что версия с оптической иллюзией звучала достаточно убедительно, чтобы они не переживали.
  
  -62-
  
  20 мая, четверг
  
  А вскоре ушла и Лиз.
  - Я тоже буду собираться, - сказал Алекс.
  - Да, завтра утром с Максом надо успеть позаниматься перед приходом Криса, - у Саманты взмокли волосы. Она часто подуставала к концу дня.
  - Он поможет Максу. Вот увидишь. - То было его реакцией на этот скептический тон сестры.
  Она пожала плечами.
  - Ну пока особых результатов не видно. Да, он убедительно говорит, обосновывает, дает своего рода отчет, но... Хочется уже конкретных изменений.
  - Понимаю. Не переживай, Сэм. Даже Господь сотворил мир не по щелчку, а за семь дней. Я тебе скину вечером видео, где Крис такое творит, что охренеть!
  Саманта проводила Алекса до крыльца.
  - Меня другое волнует, - сказала она.
  - И что же?
  Сестра посмотрела на небо.
  - Если, как говорит Крис, это тип оптической иллюзии, своего рода погодное явление, физический процесс, то почему его видим только мы?
  
  -63-
  
  20 мая, четверг
  
  - Ладно, пора начинать. И в качестве небольшого оффтопа и затравочки на дальнейшие рассуждения такой вопросец вам: задумывались ли вы, что хорошо знакомое всем нам явление дежавю, которое, безусловно, испытывал почти каждый, это следы перемотки реальности? Так сказать, невыветрившиеся кусочки, которые боги - или кто там - забыли подтереть? Понимаете, да? Вот они следят за нами как за муравьиной фермой, но потом что-то идет не так, они видят будущее, которое, скорее всего, упадочно или невыгодно, отматывают время назад, перестраивают тот или иной момент, происходит эффект бабочки, но не все идет гладко, отчего человек, успевший прожить один вариант реальности, проживает еще и второй, но, поскольку перемотка осуществлена некачественно или без упразднения иных веток вероятности, человек испытывает дежавю - новая реальность ему знакома, он уже проживал ее, только тамошним событиям не суждено сбыться, но на далекой ячейке памяти следы проживания остались, некие паттерны. Подумайте об этом на досуге и напишите в комментариях, что вы думаете. В чат не пишите, братва, сегодня тема совсем иная, не касающаяся этого. Я так, считайте, что побаловался и подразнил вас. На полноценный стрим этой темы не хватит, зато можно будет потом сделать видео по мотивам ваших ответов, например.
  Из модераторов сегодня только Свод Правил. Сонная Лиса, тебе привет, надеюсь, все хорошо! А теперь о другом.
  Знаете... Знаете, не кидайте сегодня донатов. Чат я тоже особо читать не буду. Позволю себе монолог. И касается он интересного термина - "поле искажения реальности". Мне не нравится, что о нем пишут в книгах. Я, мягко говоря, на херу вертел их домыслы и механики. У меня есть своя теория, практически подкрепленная практикой, и сейчас я о ней поведаю. Как обычно, все слишком просто, чтобы быть чем-то таинственным, но именно простота и есть закон эффективности. Простота, упорство, концентрация и вера. И с этими компонентами уже сложнее.
  Пример перед нами: монахи-отшельники. Ну знаете, эти азиаты и любители потусоваться в пещерах Тибета и всеми богами забытых храмах. Итак, что же они там делают? Изучают тайные виды боевых искусств, занимаются духовными практиками, расширяющими резервы и возможности своего тела. Все эти пробежки по лезвиям, сгибания сабель о живот, отсутствие порезов, якобы левитация, разломы каменных глыб худосочной ручонкой голодающего монаха. Почему, откуда? Как?
  А все просто, сука! У них свое поле искажения реальности, свой микроклимат, действенный и регулярно поддерживаемый. И для того, чтобы он работал, пришлось съебаться - из городов, из сел и деревень. Подальше от скепсиса, недоверия и гнета ежедневных проблем, сковывающих сознание. Чтобы никакие крестьяне и вечно занятые бизнесмены, исполненные недоверия к чему-то большему, чем, скажем, возможностям легкоатлетов. Поскольку давит. И таких людей много. Да чего там - почти весь народ думает именно так, ограниченно и рамочно. Часто же слышали дебильную фразу, что человек использует лишь 9 процентов возможностей своего мозга? Правда, в разных версиях процент варьируется, но он не больше 11, если не ошибаюсь. Мне интересно, кто вбросил эту утку? И зачем? Чтобы замотивировать людей или же, наоборот, прибить их и морально дестабилизировать, чтобы сидели и не рыпались? Сам я отношусь к этой фразе двояко. В общем-то, ее можно интерпретировать так: мы не хотим думать шире. И если взять за основу именно этот тезис, то он уже несет в себе какое-то практическое значение. Скажем, я уверен, что тибетские монахи и отшельники, отдалившиеся от мира и живущие в максимальном уединении, используют процентов 30-40. Просто потому, что они не скованы ограничениями. Их общество, дух, концентрация, мантры - за счет этого рамки стерты, открыт доступ к чему-то новому и большему. Пределы раздвинуты.
  Все-таки донат: "А что мешает монахам жить в городе кучкой?". Спасибо за поддержку.
  Все просто. Города убивают наши возможности. Наши способности. Города и люди, живущие в них, ценности, навязываемые им, цели, постулируемые властями или... Ой, блять, да хоть комитетом 300 или рептилоидами, превращают нас в кукол и болванчиков, живущих по скриптам и желающих только денег. А где дух, бля? ГДЕ ДУХ, СУКИ?
  А дух не там. Монахи в городах бессильны. Вы ж заметили, что никто из настоящих, трушных таких монахов не ездит с представлениями, не выступает, не демонстрирует свои возможности? А потому что не сможет. Хер у него что получится! Из-за них. Из-за вас. Из-за нас всех. Язык мой - враг мой. Заменить язык на мозг или веру, получите еще более мощное выражение. И оно работает.
  Никто не лезет со своими дебильными законами на их территорию. И все у них прекрасно работает. Потому что все они верят и знают, что оно сработает.
  Да. Свой мир... Свой город. Свой город, да. Особый.
  Фантомный город возможностей без границ...
  Представляете? Люди просто могут взять и создать поселение, где будут богами. Где будут делать, что хотят, посредством внутренней энергии и головы. Мозгов. Мыслей. Строительство нового мира.
  Какой классный город. И там никто не будет преследовать тебя, чего-то хотеть, никто не будет на тебя рыть инфу, следить, ковыряться в твоей жизни. И ты никому ничем не обязан. Только себе и своим мыслям. Тишина, спокойствие и никакой нервотрепки.
  И много вина.
  Но уже не для того, чтобы забыться. А для вкуса и эстетики.
  Может, тоже забить на все? Отбросить людей, отбросить ненужные мысли и вознестись к городу... К своему миру. Или ждать, когда он заберет тебя?..
  Опустится и заберет.
  Так, нет, друзья, всем спасибо, на сегодня, пожалуй, хватит. Извините.
  Хочу курить. Мне надо подумать.
  Пока.
  
  Напротив Найджела, поверх мониторов, темнело окно. Большое, хорошее окно. Открытое настежь. В его проеме - широкое небо, звездное и с городом в себе. Весь стрим Найджел не отрывал взгляда от него. Кажется, он даже начал различать движущиеся огоньки. Должно быть, машины. А слева на дальнем краю мерцал креветочный завод, который с этого же ракурса, но НА ЗЕМЛЕ, не видно.
  - А вот это уже очень интересно. Очень.
  Найджел затушил бычок и прикурил следующую сигарету.
  
  -64-
  
  - Ну что, Майкл, я, похоже, полечу за Лен.
  - Отлично, братан, я очень рад за тебя. Давно пора! Ты молоток, что решился.
  - Да как уж тут не решиться...
  Они сидели на лавке в Высоком Парке и пили вино. Лавка надежно крепилась, чтобы ее нельзя было сдвинуть. Немного неуклюжая, монструозная. Но то в целях безопасности, ибо стояла она в небольших шагах от непосредственно утеса. Слишком много "не", но это сказывается сомнение Алекса во всей этой авантюре и нервозное состояние. Видите, опять "не".
  - Вот мы не виделись еще, а я уже ее люблю. Как так?
  - Судьба, Алекс. За нее и выпьем.
  Стройный дзынь.
  Каждый из них держал в руке по бутылке вина. Иногда они устраивали такие ночные вылазки и просто сидели и либо болтали, либо молчали на общие темы.
  Теплая ночь, плеск моря, шелест Шепчущего Пляжа, прохладное красное сухое вино и приятная компания лучшего друга. Просто представьте. Добавьте к этому мандраж от встречи с будущей женой, а также дикий страх полета. Страх человека, который уверен, что его смерть наступит в результате падения самолета в первую же поездку. ПОЛЕТ, хорошо.
  - Пиздец. Мне с утеса-то смотреть страшно. А как полечу - ума не приложу. - Алекс нервно хихикнул. - Кто знает, может, мы сейчас на моих же поминках.
  Опять хихикнул. Он ожидал, что и Майкл ответит ему улыбкой и поддержит ужас его состояния, но тот выпятил нижнюю губу и склонил голову.
  - Ты зна-а-аешь... - Протянул Майкл. - В какой-то степени да-а-а. - Подвыпивший Майкл любил пускаться в философию и протягивал гласные. - В конце концов, мы поминаем свобо-о-дного па-а-арня. Вот за это опять предлагаю выпить!
  Еще один дзынь.
  Ярко светила луна. Полнотелая, округлая. Она одаривала светом море, а вдалеке рокотали суда завода, на которых регулярно орудовали бригады по добыче креветок. Алексу показалось, что он даже видит судно, хотя они в основном работали за изгибом полуострова. Он сощурился, чтобы получше рассмотреть, что там на воде.
  - Пфх! - прыснул со смеху Майкл. - Ну ты и кротокрыс, конечно!
  - Спасибо, дружище, - отстраненно произнес Алекс.
  - И вообще, мне не очень по нраву, что ты так к этому относишься. Ты летишь к своей любви. К своей судьбе, сука! Как ты вообще допускаешь мысли, что что-то может случиться? Ты, наоборот, должен быть уверен, что все пройдет круто. Иначе это... Что-то вроде пренебрежения по отношению к Лен и вам обоим. Я уж молчу про тебя-дурака.
  Алекс молчал.
  Он почувствовал, как ему на плечо легла тяжелая рука Майкла.
  - Не ссы, брат. Все будет хорошо и даже лучше. Я от всей души желаю тебе счастья и как никогда уверен, что Лен - то, что тебе нужно. И поверь, моя уверенность не даст случиться ничему плохому. Сам я один, и все, что я могу сейчас, это искренне и полноценно порадоваться за своего друга. И растрачивать свою радость на какое-то сраное падение самолета я не намерен. Все будет круто, Алекс.
  Алекс проглотил ком в горле.
  - Спасибо, брат.
  А на море ничего и не было - ему просто показалось.
  Дзынь.
  
  -65-
  
  20 мая, четверг
  
  Все прошло слишком быстро. Сандерс и не ожидал, что Кога ответит НАСТОЛЬКО оперативно, но магическое "TBL" в теме письма сделала свое, и уже через два часа Кога не только ответил на сообщение Румса, но и скинул ему аванс. Это как же он жаждал отыскать блогера...
  Сандерс решил раскрутить Когу не только на два этапа оплаты - вторая по приезду в город и после их знакомства, - но и на дополнительную плату за ссылку на канал Найджела. Но за это он возьмет деньги сразу, как только Кога расплатится за второй этап.
  Какой же он находчивый! Теперь сможет купить себе планшет с рукописным вводом и системой быстрого сокращенного письма, с громким динамиком и увеличенной батареей, с отличным быстродействием и ярким, не выгорающим на солнце дисплеем. Это позволит ему оперативнее и проще изъясняться с миром. А Сандерс предполагал, что "разговоров" в ближайшем будущем будет предостаточно. Да, пусть и не устройство мыслеформы, о котором он несбыточно мечтал, но в качестве начального шага - самое то. Денег хватит.
  Что до голоса и процедуры по его возврату... Ну, можно продать телескоп, например. Ведь правда?
  Эй, придурок. Телескоп! Воспользуйся им! Посмотри на город, черт бы тебя побрал!
  Сандерс долго возился с линзами и фокусировкой. У него был не такой хороший набор линз, чтобы смотреть на то расстояние, на котором находился город, но Румс сделал интересные выводы:
  1. Город словно бы полупрозрачный. Когда фокусируешься и напрягаешь взгляд, он будто растворяется. А если отвлечься, ослабить мышцы, то набирает... Плотность.
  2. Город полностью копирует Баттермилк.
  3. По городу и шоссе 97 ездят автомобили. Пока что он мог различить цвет и худо-бедно модель, но, даже с телескопом, было мелковато, хотя его силы должно было хватить, чтобы видеть объекты крупнее.
  Откуда же ты взялся, зараза? Что ты такое?
  Рупор не отрывался от телескопа и все разглядывал и разглядывал опрокинутый город. И его спокойствие подтачивало скребущее чувство: ведь он же понимает, что каким-то образом влияет на мир. Своими импульсами, например. Более чем яркий и откровенный пример, КРИЧАЩИЙ пример. Но!
  Сандерс отлип от телескопа.
  Почему ты, придурок такой, не можешь сотворить импульс, чтобы излечить себя?! Чтобы начать говорить. ЗАСТАВЬ СЕБЯ ГОВОРИТЬ, ДЕБИЛ! Сэкономишь кучу денег. Неужели тебе не надоело терпеть эти снисходительные взгляды училок и продавщиц?! Не устал от умягченного обращения с собой, словно ты не немой, а умственно отсталый? Мне кажется, пора бы устать.
  Но я даже не знаю, поможет ли операция! А если нет? Что делать ТОГДА?! Нет в этом мире места, кроме осточертевших форумов, где я смогу чувствовать себя спокойно и огороженно от навязываемых комплексов. Нет такого места, где я смогу полноценно общаться и не быть обремененным!
  Или?..
  Сандерс прильнул к телескопу.
  
  -66-
  
  20 мая, четверг
  
  Зайдя в дом, Барти насторожился сразу. Никто с ним не поздоровался, стояла полная тишина, даже папаша не вышел с излюбленным стаканом виски в руках, чтобы окинуть сына презрительным взглядом и расстроиться, что тот опять не бегал.
  Может, родители на встрече?
  Учитывая, что Барти попробовал покурить и от него еще мог идти запах, он чувствовал некоторую опаску. Раздражительность. Знаете, бывает такое, когда ты совершил что-то противоестественное, и следующие события как по цепочке немного сходят со своего законного места. А тут и город, и союзничество с Рупором, и сигарета, и теперь еще и пустой дом, хоть и было уже поздновато. При этом свет в доме горел. Получается, родители не спали. Ну или забыли вырубить свет перед экстренным уходом.
  Дверь в спальню родителей была закрыта. Хорошо. Барти свернул в ванную и тщательно вымыл руки самым ароматным мылом. Набрал в рот мятного ополаскивателя после еды и хорошенько побултыхал жидкостью во рту. Ополоснул лицо, пригладил вьющиеся волосы, пока от ладоней пахнет ароматизатором. Так он создал вокруг себя защитную ауру.
  К сожалению, не все типы аур можно создавать и поддерживать, и если бы Барти знал, что возможность учуять сигаретный запах сведется к нулю, возможно, он повесил бы на себя иное защитное заклинание, но предположить того, что сейчас произойдет, он не мог никак. По крайней мере, не сегодня.
  Поднявшись на второй этаж, он сразу почуял неладное. Коридор прятался в темноте, но та его часть, что изгибалась и круто сворачивала в комнату Барти, была освещена. А это значит, что в его комнате горел свет. А это значит, что в его комнате кто-то находился. И от этого кого-то даже отсюда разило вискарем.
  Барти напрягся. Нет, не от страха. Так напрягается тот, кто знает, что на рассвете его будут прилюдно хлестать плеткой. Или тот, кто регулярно проходит неприятные процедуры - гастроскопию или, ха-ха, массаж простаты!
  Он вошел в комнату и не смог скрыть удивления. Да такого, что не то вскрякнул, не то взмяукнул.
  - Здравствуй, дорогой сын! - пока еще послушным, но уже на грани языком произнес отец.
  В комнате жутко воняло перегаром, но не это было самым страшным.
  Как бы сказал Найджел, здесь произошел полнейший и невозвратный пиздец.
  Пол, поверхность стола, кровать, на которой, кстати, сидел отец, да даже стены - все покрывали перевернутые и раскуроченные настолки. Их внутренности перемешались, поломались, изогнулись, смялись. Как будто в комнате взорвали несколько хлопушек, в которых вместо конфетти - фигурки, карточки, многогранные кубики, тайлы, большие картонные поля, пластиковые модельки домов, воинов, статуэтки, искореженные буклеты с правилами...
  Барти чуть не упал. Ритм его сердца дал сбой, оно словно оторвалось и рухнуло куда-то вниз. Лицо вскипело налившейся кровью, дыхание перехватило, вспотели руки. И закружилась голова.
  Похоже на сон, отметил Барти. Это морок. На меня наслали заклинание. Это невозможно. Я не верю.
  - Что... Что... - только и мог выдавить Барти.
  Отец смотрел на него с претензией. Его всегда аккуратно уложенные волосы пребывали в беспорядке, воротник футболки-поло некрасиво кривился и слева загибался уголком кверху, а справа был нормальным. Походило на противную ухмылку. Таким отца Барти еще не видел.
  - Достаточно. Хватит. Хватит, слышишь, Барти Уоррен?! - рычал отец. Каждая фраза что пощечина. Сколько же в них было ненависти и желчи! - Ты - мой сын!
  - За что? Почему? - недоумевал Барти, и эти вопросы очень удачно легли и как реакция на ситуацию, и как ответ на последнюю фразу отца.
  Барти не знал, куда смотреть. Каждое движение глаз по комнате приносило практически физическую боль. Уголки фигурок, выступающие части доспехов, мечи, копья, шпили соборов и башни дворцов - они царапали роговицы, как попавший песок, и вызывали слезы. Ведь слезы от песка - это нормально же?..
  - ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?!
  Его фигурки оригами, его завернутые в бумагу часы и дни, потраченные на создание этих фигурок, валялись неуклюжей кучей скомканной бумаги. Когда-то они стояли ровненько, в строгом порядке, были классифицированы и ждали своего момента, чтобы вступить в игру. Часть из них Барти уже определил под будущий "Гипнотаун", но теперь... Всему этому конец.
  - Всему этому конец. - Отрезал отец. - С меня довольно. Мне стыдно. Стыдно за себя, что я воспитал такого сына. Стыдно за тебя, что ты к своим годам не развиваешься и остаешься дитем, играющимся в машинки.
  - Как ты смеешь уничтожать мои вещи? Как ты смеешь устраивать ТАКОЕ?! - верещал Барти. Слез уже не остановить.
  Его отец заморгал и нахмурился.
  - Что? Ты спрашиваешь у меня, у своего отца, как я смею? Я все правильно услышал?
  - ДА! ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
  - Барти... - Раздался за спиной голос мамы.
  - Что? Что, мама? Посмотри, как тебе? Нравится? И ты даже слова не скажешь этому...
  - Прекрати, сын, - сказала она. Робко и отстраненно. Может, боязливо.
  - А, понятно все... - его словно огрели по голове. Обрубило. Просто обрубило. - Подмога.
  - Займись уже собой. Оставь детство в прошлом! Барт, я не вечен, понимаешь?! А ты не вечно маленький! - импульсивно говорил отец. - Кому я буду передавать дела? Тому, кто по вечерам сидит дома и нянчится со своими солдатиками? А ведь тебе еще проходить практику. Учиться всему.
  - Мне это нахрен не надо! Да что вы вообще знаете?! Вы даже ни черта не поймете, прочитав правила!
  - Смени тон, Барти, - строго сказала мама.
  Они заодно. Они оба заодно. И против него. Его родители. Самые близкие люди... Перевернули его комнату, уничтожили его труды и в два голоса говорят, какой он ужасный, какое ничтожество. Это конец.
  - Вы не знаете! Вы не знаете правил, вы не знаете системы, модели взаимодействия! Да эти игры обучают лучше, чем наши учителя! Что вы вообще можете сказать, если никогда не сталкивались с этим?!
  - Могу сказать одно: подойди к зеркалу и посмотри на себя. Тебе показать, каким был я в твои годы?
  - Да мне плевать, каким ты был! Надеюсь, что я в твоем возрасте не буду таким, как ТЫ!
  Отец резким глотком допил виски, поморщился и встал. В небольшой комнате Барти, среди беспорядка и валявшихся повсюду фигурок, отец высился палачом.
  - Что? Ну что вот ты встал? Может, ударишь еще? Давай, чего, падать - так падать.
  Непонятно, последнее относилось к поступкам его отца или к физическому будущему сына после удара. Но, похоже, пыл это поубавило.
  - Займись собой, повторяю. Приведи себя в божеский вид. Ты хочешь всю жизнь прожить одиночкой? Да ни одна баба на тебя такого не посмотрит! Кто тебя на работу возьмет, приди ты к ним со свисающим пузом, грязными ногтями, мокрыми подмышками и немытой головой?! Я молчу про запах пота. Ну, кто?
  - Это не твоя забота, ПАПА.
  - Нет, это МОЯ забота. Пока я плачу за тебя, пока я тебя содержу, обеспечиваю всем необходимым и стараюсь подготовить тебя к будущему - это МОЯ забота. И я хочу, чтобы она себя оправдала! Ты понял?!
  - Да. Теперь я все понял. - Уши гудели. В них билось по маленькому сердцу. Он плохо слышал слова отца, но разбирал их. - Я все понял, папа.
  - Вот и пойми. И лучше не словом, а делом!
  - Да, хорошо. - Плевать. Просто уйдите поскорее. Мне противно на вас смотреть. - Я завтра приберусь, хорошо?
  - Лучше выкинь это все.
  - Да, наверное, так и сделаю...
  А когда родители ушли, Барти разрыдался. Как девчонка. Уткнулся лицом в подушку и выл. Рыдал. Еще никогда он не чувствовал себя таким лишним и ненужным. Раньше его комната была оплотом уюта, уединения, она была своим кармашком с миром, его миром. Он начал трещать, когда отец установил шкаф с зеркальными дверцами. А сегодня его мир разрушился. И он ненавидел эту комнату. В ней он впервые чувствовал себя ОСОБО лишним и ненужным.
  Они лишили меня пристанища. Моего кабинета. Моего обиталища!
  Мне не место в этом мире. Не такому, какой я есть. Не с такими родителями. Я им чужой. Они мне теперь тоже.
  Они ненавидят меня и прикрывают свою ненависть заботой. Они ненавидят меня.
  Но я не отвечу им взаимностью. Я не встану на их уровень.
  Я вообще ничего не буду делать.
  Не в этом мире.
  
  -67-
  
  20 мая, четверг
  
  У Лиз всегда было мало друзей. Свободное время она тратила либо на уборку-готовку, либо сидела на КСЕ и смотрела в небо. Или наблюдала, как играют дети, а иногда слушала отрывистые рассказы местных гидов, что проводили экскурсии для приезжих в этих окрестностях. Иногда Лиз уходила, даже не взобравшись на Колокольню - там частенько сидел Сандерс. Девочка нет-нет да хотела бы подняться и, может, познакомиться с ним. Но проблема была не только в том, что он немой. Несмотря на всю миловидность и приятный внешний вид, Сандерс Румс был... Злым. Или яростным. Она не знала, как правильнее сказать. В общем, резким. Она побаивалась его. Лиз была наслышана о его пререканиях с учителями в школе, видела иногда его взгляды, направленные на определенных ребят, и это страшило. Лучше вернуться домой, но медленным шагом. Очень медленным. Негатива ей хватает.
  И так вышло, что она не только мало общалась с другими людьми, но и не знала особо теплых чувств. Особенно с тех пор, как ушла мама.
  Но уже дважды она отметила, как ей хорошо и легко на душе после разговоров с Крисом Ворином. Второй раз, сегодняшний, так вообще чудесный - она приятно провела время в доброй компании не только Криса, но и семейства Дарков. Ей понравился Макс, хотя Лиз было очень жалко этого мальчика, ведь взгляд у него ну такой умный, такой умный... Алекс и Саманта тоже хорошие, заботливые, внимательные; правда, Алекс частенько резок, хоть и не как Рупор, и пару раз даже крепенько выразился, но потом несколько раз извинился. Саманта же ей напомнила старшую сестру, если... Если не маму...
  Но мама была одна. Была. Теперь ее нет.
  Однако на лице девочки прижилась улыбка и задержалась там надолго. Какая же все-таки легкая беседа, пусть и не на самые простые темы! Как легко они все нашли общий язык и сидели, словно знакомы давным-давно. И Крис Ворин. Он такой добрый. И вот бы именно ему быть ее папой. Насколько было бы легко и просто. И радостно. Возможно, даже уход мамы воспринимался бы легче. Лиз чувствовала его поддержку. Он как будто ангел с огромными крыльями, что охватывал за плечи и грел, что ли.
  Быть может, если она попробует относиться к папе теплее, с улыбкой, то он, ну, немного изменится в лучшую сторону? Конечно, вторым Крисом Ворином не станет, но пусть хотя бы попробует снова стать тем папой, которого она любила и звала, когда смотрела страшные мультфильмы или кино и боялась. Или когда не понимала параграф в учебнике истории. Папа раньше знал историю очень хорошо. Увлекался, читал научные книги. Пока половину купленных томов не продал по дешевке, когда задерживали зарплату. Покупал он, конечно же, пиво.
  Но Лиз чувствовала, что это сработает. Она была окрылена. Давно не чувствовала такого хорошего настроения.
  Хм, почему бы ей не испечь шоколадный брауни и не порадовать и себя, и папу? Попьют чаю, совсем как час назад у Дарков - будет хорошим поводом примириться и начать новый этап отношений!
  Лиз забежала в магазин и купила уже готовую смесь для брауни (нужно только добавить воды), кондитерскую посыпку, сахарную пудру и хороший темный шоколад. И свечку. Красивую свечку в форме звезды - ей подумалось, что это будет интересным ритуалом, почти как на день рождения. Они могут вместе задуть ее!
  Правда, мисс Уолк здорово припозднилась - на Антенне уже загорелись сигнальные огни, но она не переживала: вчера папа закупил достаточно пива, а Лиз натушила достаточно куриных сердечек и желудочков, чтобы они успели закончиться до ее прихода.
  Она пронеслась мимо извечных Роджерсов и Алисии Рут, и последняя проводила полупрозрачный пакет со сладостями с тоской, после чего отвернулась и присосалась к бутылке с пивом.
  Лиз буквально вспорхнула по ступеням крыльца и отворила дверь. Издали доносилось гудение и свечение телевизора.
  - Папа! Па-а-ап! Иди сюда, пожалуйста! - крикнула она, не сдерживая улыбку. - Пап!
  - Чего тебе? - грубо выкатилось из комнаты.
  - Подойди, пожалуйста! Очень нужно!
  Донеслось двойное кряхтение - кресла и папы. Сутулясь и немного пошатываясь, он прошел по коридору, помогая себе удерживать равновесие то и дело упираемой в стену рукой. В другой он держал банку с пивом.
  - Чего? - Лиз обдало густым пивным запахом с оттенком беконовых чипсов.
  - Ну выйди, пап. На крыльцо. Пожалуйста.
  - Что в пакете?!
  - Да так, всякое... Вот, пап, взгляни на это чудо.
  А город стал ниже. Она видела нить шоссе 97, видела очертания утеса. Да и само пятно города словно расплылось, стало больше, темнее, что ли.
  - Что? Чудо? - папа переводил взгляд с неба на девочку. В эфире надрывался какой-то комментатор. Слышался равномерный вой трибун и периодические свистки.
  - Да! Видишь его? Видишь, какой красивый? - как завороженная говорила Лиз, кажется, совершенно забыв, что город, э-э-э, доступен не всем.
  Всякий раз, когда из телевизора выныривали звуки свистка, отец нервно оборачивался.
  - Кто красивый? НЕБО красивый? Или что?! - он торопливо отхлебнул из банки.
  - А ты разве не видишь, пап?
  - Я вижу небо. И больше ничего. - Папа скрючился, подавив отрыжку. - Давай быстрее, черт побери, что ты от меня хочешь?!
  - Мне кажется, там живет мама. Возможно, она нам сейчас машет. Давай помашем ей тоже?
  - Ну... Все может быть... - после секундной паузы сказал папа. Сказал как-то по-новому, взвешенно так, интеллигентно. И в то же время мягко. Ведь он любил маму.
  Лиз улыбалась и с легкой душой помахала городу. Не небесам. Городу.
  Ее папа изогнул бровь. А Лиз продолжала:
  - Я сейчас испеку шоколадный брауни. Попьем чай попозже?
  Отец уставился на нее так, будто это она была пьяной.
  - Ты что мелешь вообще? - от только что проявленной мягкости не осталось и следа. - Ты бухала? Или курила траву, может?!
  - Нет, папа, я...
  - Д-дай сюда! - он силой вырвал у нее пакет. Одна из ручек осталась в руке пошатнувшейся Лиз.
  Отец распахнул нутро пакета и сунул туда нос.
  - Что за срань ты купила? Кто это будет жрать?
  - Мы, пап! Я все приготовлю, вот увидишь!
  - Опять тратишь деньги на всякую херню! Еще раз ты...
  Свисток. СВИСТ. ВИЗГ ТРИБУН. ОРЫ. КРИКИ. И пронзительный крик комментатора:
  - ГО-О-О-О-О-ОЛ!
  - ТВОЮ МАТЬ! - взревел отец. - БЛЯТЬ! Там кто-то забил! Какого хера!
  Он швырнул банку с пивом о крыльцо. Раздался густой БЗУМ, и из горлышка прыснул небольшой фонтанчик. Лиз обдало брызгами. Ее отца тоже. Банка перекатилась вниз по ступенькам, и из нее, как кровь из раненого солдата, вяло потекла желтоватая пенящаяся жижа.
  - Сука! В такой момент!.. Ради какой-то херни!
  И случилось кое-что нехорошее.
  Папа ударил ее.
  Сперва неловко - раскрытой мягкой ладонью прям по макушке, а потом осмелел, окреп и принялся хлестать ее по лицу. Больно не было - просто ее мотало из стороны в сторону, мир менялся очень резко, а потом начали пылать щеки. И закружилась голова.
  Он никогда так не бил Лиз. Обычно дело ограничивалось одной, край - двумя оплеухами. Но чтобы вот столько...
  Сопротивляться она не могла - потеряла координацию. Лиз резко вырвали из мира умиротворенности и приземлили в мир настоящий. Со всеми его недостатками. Но хотя бы было уже не больно.
  Как будто бы и ничего страшного. Только плывет все, но уже мягко. Я словно взлетаю... Ничего не больно. Я...
  Пока ее не швырнуло на ступени крыльца.
  Левый бок вспыхнул жуткой трескучей болью. Словно дерево прошило ее насквозь и продырявило легкое, тут же выпустившее весь воздух. Голова ударилась о дверной порог.
  Вдохнуть получилось не сразу.
  Она моргнула, но как-то медленно. Может быть даже отключилась. Лиз приподняла голову и увидела на крыльце капли. Красные.
  Капли прибавлялись. Капало из ее разбитой губы.
  - Дрянь, - услышала она.
  Отец перешагнул через нее как через лужу блевотины и ушел в дом.
  - Покажите хоть повтор, выродки! - услышала Лиз, пока не хлопнула дверь в комнату.
  Сегодня у Лиз пошла кровь без всяких цветовых сочетаний.
  Но ТРИЖДЫ за один день все равно как-то многовато. Со вчерашним днем - четыре раза.
  Много, очень много.
  Плохо. Такими темпами ей скоро потребуется донор.
  - Я не хочу больше здесь быть... Не хочу... - Шептала она, так и не встав с крыльца. - Я сойду с ума... Мама. Мама-а-а... Помоги мне. Забери к себе. Туда.
  Прошу.
  
  -68-
  
  21 мая, пятница
  
  В эту ночь Найджелу не спалось.
  Он лазал по сайтам и читал информацию о загробном мире. Всякие безумные теории не менее безумных людей, научные факты, фото вылетающей из тела души - когда над покойником до самых похорон имеется белое свечение. Это видно на старых, еще черно-белых фотоснимках. Посмотрите у себя, кстати, если вдруг ваши родственники умудрялись запечатлеть момент - вы удивитесь.
  Его совершенно не волновало, что стрим так стремительно оборвался. Ничего страшного. Его аудитория привыкла, знает, что "он иногда может чудить", как написал один из комментаторов. Но этот город... Он опускался. Разрастался. И довольно ощутимо! Это нервировало. И если сперва это было как будто просто иллюзией, чем-то оптически-зеркальным, то сейчас там кипела своя жизнь! Ездили машины по шоссе, по городу.
  Елки-палки, так быстро? Пошли только третьи сутки, ну серьезно. А кажется, что уже больше недели. Когда столь долго и пристально наблюдаешь за чем-то более-менее статичным, время становится эластичным. Найджел пару раз сверился с календарем, точно ли сегодня 21-е мая. Да, точно. А ведь город значительно разросся. Разросся? Ну, это можно счесть неким наростом на небе, почему нет. Или расцвел... Или проявился/набух/назрел/наклонился или...
  Найджел доехал до шоссе 97, чтобы свериться с синхронностью движений сверху и снизу. И да - машина, которая проезжала мимо Найджела, на небе не отражалась, хоть и нить шоссе угадывалась достаточно хорошо. Огни были, но не те, что внизу. Не отражался и его Пежо. Сперва он думал, что имеет место быть, например, задержка, как бывает с прямой трансляцией, но нет. Он проторчал полночи на дороге. Следил за дорогой, за городом, за дорогой, за городом. Схожих или запаздывающих событий не обнаружил.
  Интересно, а там есть я? И если да, то где я сейчас? И что делаю?
  От мысли, что его клон, альтернативный Найджел, ходит сейчас вверх ногами и занимается иными делами, Найджела-оригинального затрясло. Он инстинктивно похлопал по пассажирскому сиденью, но вожделенной бутылки вина не обнаружил.
  - Ладно, надо возвращаться, - сказал он, докуривая.
  А дома ему не спалось. Он курил уже, наверное, двадцатую сигарету после стрима. Читал про смерть и смотрел на город. А что если это загробный мир? Локальное обиталище ушедших из Баттермилка людей. Или некогда живших в нем. И оно автономно, самостоятельно функционирует и так далее. Интересно, а они видят нас? Может, они тоже удивлены, что над ними город? Как сложно. Что же, там мертвецы ездят на автомобилях? А автомобили - только те, что разбились или сгорели? Ладно, Найджел, не усложняй. И без того...
  Но версия с загробным миром любопытна. С такой хуетенью нельзя отрицать вообще никаких версий, и это самое забавное. В условиях полнейшей мистики и неизвестности даже самая невозможная версия - скорее возможна, чем глупа. Но тогда, пожалуй, и хорошо, что ты не увидел там себя, Найджел.
  Ну допустим возьмем ее за основу, и что дальше? Это рай или ад? Чистилище? Один из кругов по Данте? Или надо будет прожить в девяти разных городах? Похер, лишь бы был Вергилий, который подскажет и проведет.
  Заповедник душ. Как красиво звучит-то, а! Так можно было бы назвать роман или музыкальный альбом.
  - Или кладбище, ха-ха-ха-ха! - просто чтобы разрядить обстановку вслух сказал Найджел.
  Но нет, городу до кладбища далеко. Это нечто большее, спору нет.
  Так, ладно.
  День не будет завершенным, пока он не проведет обязательный ритуал - проверить блог Коги. Хоть история давно забыта, а активность журналиста заметно снизилась, Найджелу не нравилось, что Кога нет-нет да появлялся в сети, о чем свидетельствовала специальная зеленая плашка - "Я В СЕТИ. ЕСТЬ ВОПРОСЫ - ПИШИ". От этого Найджел поначалу здорово нервничал, но, поскольку дело о Маунтах, к его счастью, сошло на нет, история потихоньку выветрилась из общественного сознания. Кога замолк, сменил тематику, но все равно в онлайне сидел чаще, чем нужно, чтобы опубликовать материал. Найджел успокоил себя тем, что на его сайт может быть установлен специальный скрипт, регулярно показывающий, что Кога типа в сети, а по факту - нет.
  Но сегодня произошло странное. Найджел открыл вкладку, которая всегда была закреплена в браузере и стояла первой, и здорово удивился. Да, Кога опять был в сети, причем, совсем недавно, с пару часов назад, но Найджела потрясло другое. То, на что он особо не обращал внимания, ибо его приоритетом были новые записи. Так вот, Найджел "провалился" в профиль Коги, покинув главную страницу с лентой постов, и обнаружил, что счетчик новых записей изменился. Плюс две новые. Однако на основной странице ничего не отображалось, только старые материалы.
  - Да угомонись ты. Может, сайт тупит, код сбился или он специально имитирует активность! - бубнил Найджел сквозь держащие сигарету губы.
  Он не поленился и подсчитал количество страниц, количество выводимых на одну страницу записей... И не досчитался как раз двух постов.
  И это, сука, бесило!
  Может, какие-то черновики или приватные записи? Не для общего доступа, так сказать.
  Странно. Странно.
  Но все же осталось позади?
  
  -69-
  
  НЕОЖИДАННЫЕ НОВОСТИ
  
  ПРИВЕТ, ЭТО КОГА, И МОИ КОГТИ ЖАЖДУТ НАЖИВЫ.
  
  НЕОЖИДАННО, КОНЕЧНО.
  
  МНЕ УДАЛОСЬ УЗНАТЬ, В КАКОМ ГОРОДЕ СКРЫВАЕТСЯ TBL. ВЕРНЕЕ БУДЕТ СКАЗАТЬ "НАХОДИТСЯ", ВЕДЬ ДЛЯ НЕГО ИСТОРИЯ ДАВНО ЗАКОНЧЕНА И КАНУЛА В ЛЕТУ. НО НЕ ДЛЯ МЕНЯ.
  
  СО МНОЙ СВЯЗАЛСЯ ЖИТЕЛЬ БАТТЕРМИЛКА, ЗАЯВИВ, ЧТО TBL ВОТ УЖЕ С ПАРУ ЛЕТ КАК ОБИТАЕТ НА ОТШИБЕ ПОЛУОСТРОВА, БЛИЗ МОРЯ. НЕЛЮДИМЫЙ, ЯКОБЫ ВЕДЕТ НОВЫЙ БЛОГ, ИЗМЕНИЛ ВНЕШНОСТЬ.
  
  БУДУ ЧЕСТЕН - Я НЕ ОЖИДАЛ.
  
  ССЫЛКУ НА БЛОГ МНЕ НЕ ДАЛИ. ПРЕДПОЛАГАЮ, МЕНЯ БУДУТ РАСКРУЧИВАТЬ НА ДЕНЬГИ. ЧТО Ж, ПОСМОТРИМ, ВО ЧТО ЭТО ВЫЛЬЕТСЯ.
  
  Я СОБИРАЮСЬ ЕХАТЬ В БАТТЕРМИЛК. ТОЧНЕЕ, МЫ СОБИРАЕМСЯ. TBL, ЖДИ НАС, ЭТО БУДЕТ ДЛЯ ТЕБЯ БОЛЬШИМ-БОЛЬШИМ СЮРПРИЗОМ.
  
  Я ВСЕ БЛИЖЕ К ТЕБЕ.
  
  Я ПОДБИРАЮСЬ.
  
  Я НЕ БУДУ ПУБЛИКОВАТЬ ЭТУ ЗАПИСЬ. ДО ПОРЫ. ЧТОБЫ НЕ СПУГНУТЬ. ПУСТЬ ПОВИСИТ В СКРЫТЫХ.
  
  ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ. И ОНО ПРИДЕТ.
  
  ПРИКЛАДЫВАЮ К ПОСТУ СКРИНШОТЫ ИЗ ПЕРЕПИСКИ С НЕКИМ ДИНАМИКОМ, ПОПУТНО ПРИЛОЖУ ВИДЕО С ЗАПИСЬЮ ЭКРАНА, ЧТОБЫ ВЫ НЕ ОБВИНЯЛИ МЕНЯ В ПОДЛОГЕ ПРОШЛОГО. Я ТАКИМ НЕ ЗАНИМАЮСЬ.
  
  ЭТО БЫЛ КОГА. ДО СКОРОЙ ПРАВДЫ.
  
  ОНА БЛИЖЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ.
  
  -70-
  
  Дети...
  Алекс стоял с ними в очереди на регистрацию. Вглядывался в их лица. Точнее, считал, сколько людей стоят перед ним и позади. Прикидывал, насколько большим будет список жертв, с кем он будет рядом в одном отчете.
  Смотрел на элегантных и приятных на вид девушек, но вместо красивых фигур и милых лиц видел изломанные конечности, обгоревшие тела, лысые черепа без следов волос, вмятые грудные клетки, торчащие ребра, выпавшие из орбит или лопнувшие глаза...
  Это его компания. Те, с кем ему предстояло погибнуть.
  Он напился вина и с трудом дотерпел до посадки. Да что там до посадки - он еле добежал до аэропортовского сортира задолго до регистрации. Чуть не обоссался. И наведался туда еще четыре раза перед полетом.
  В этом тоже был свой плюс - он забыл о волнении по поводу встречи с Лен. Мысли забивала одна миссия - не напрудить себе в штаны. И где бы раздобыть еще вина.
  И все-таки было страшно, как ни бегай от места в зале ожидания до уборной и обратно, как ни заливай голову алкогольным туманом. Особенно когда впервые в жизни видишь огромные самолеты сквозь гигантские стекла здания аэропорта, слышишь, как они с визгом взлетают и приземляются. Так это странно - будто голограммы. Слишком противоречивое зрелище. Невозможное. Страшное.
  На обратном рейсе Алекс уже был умудрен опытом. И взял с собой Лен.
  Один ебанулся бы.
  
  -71-
  
  21 мая, пятница
  
  Лиз оказалась очень милой. Крис и раньше выделял эту девчушку. Ее рыжие волосы и веснушки были ярким пятном среди жителей Западного Удела. Жаль только, что жизнь Лиз не была такой же яркой и солнечной. Она приглушала себя линялыми старыми футболками, и Крис подозревал, что это вряд ли связано со стилем. Всякий раз, видя ее, Крис отмечал, что она одна, ни с кем не общается и имеет замкнутый вид. Ну а с кем ей общаться и сиять? С главными представителями района - с Роджерсами? С их новой подружкой, все еще испепеляющей Криса обвиняюще-яростным взглядом? Или с бесконечными Марсянами, которых послушаешь пять минут и уже сам начинаешь коверкать язык и говорить с армянским акцентом.
  Ему бы хотелось пригласить Лиз в гости, поводить по Этери-Рич: пусть узнает, что такое нормальная жизнь и просто приятный вид - ухоженный газон футбольного поля, ровные квадраты теннисных кортов, аккуратные бордюры, куча зелени и экзотических цветов. И никакого мусора, серости, грязи и давления вечно недовольных жителей. "Все живут в округах, а мы, как чумные, в Западном Уделе. Пф! Чего сразу бы не назвать ЛЕПРОЗОРИЕМ?!" - негодовали они.
  Вчерашнее короткое застолье у Дарков сплотило новообразованную компанию, и Крис ощутил в себе что-то наподобие чувства опеки, проснувшееся по отношению к Лиз Уолк. И он всячески хотел помочь ей, но чем тут поможешь? Да, не с большой буквы. Помочь. Просто, буднично, по-человечески. Однако все, что он может ей сейчас дать, это присмотр. А с этим зависшим пятном города есть ощущение, что одним собранием дело не ограничится. Глядишь, при более тесном знакомстве Крис что-то придумает.
  Жизнь стремительно менялась. И мир вместе с ним. Еще несколько дней назад он проводил время как всегда, уделяя внимание тем, кому требовалось помочь, гулял с Фрэйди, цапался с Надин, изредка видел Майкла. Знал ли он в понедельник, что уже через пару дней само сущее начнет безумствовать? Избирательно и масштабно.
  Город не только наползал. Он начинал давить. Расползался по небу, как масляное пятно по скатерти. Из него острыми шипами торчали самые высокие здания Баттермилка. Выпирали, словно из шкуры динозавра. Тонкие ленты шоссе и дорог, мелкие букашки проезжающих машин, горб утеса, зеленые пигменты леса.
  Все так знакомо, но так жутко. И в то же время величественно. Маняще. Крис не боялся. Он терпеливо ждал; верил, что ЧЕГО-ТО да дождется.
  
  Итак, свежее приятное утро, солнце наливается теплом, Крис идет с Фрэйди и как бы ненароком сворачивает в Западный Удел. Оставляет позади дом Дарков, идет дальше по Круговой улице и на другой половине района подходит к дому Уолков. Что удивительно - несмотря на ранний час, Лиз, все в той же бедной изношенной футболке и коротких шортах, мыла крыльцо.
  Нет, не мыла. Отмывала.
  И ведь скоро в школу! А она вон чем занимается. Бедная девочка.
  Босая, распласталась как ящерица, тщательно полирует то одну ступень, то другую. Что-то в ее движениях смутило Криса.
  - Доброе утро, Лиз! - крикнул он.
  Лиз обернулась, но как-то странно. Обычно так не оборачиваются. Человек поворачивает шею, чуть поводит плечом - этим и удовлетворяется. Лиз же повернулась всем корпусом, медленно, как неисправный робот.
  - А, зд... Здравствуйте, мистер Ворин! - треснутым, ломким голосом произнесла она.
  - Как ты? Все в порядке? Не припозднилась вчера?
  - Нет, все... - вымучила улыбку, - все хорошо.
  Крис кивнул. Лиз не подошла, не погладила Фрэйди, даже не обратила на нее внимание.
  - Вот и славно. Ладно, я... Ой, Лиз, ты не могла бы подойти? Мне кажется, у меня на спине кто-то сидит - то ли оса, то ли еще кто.
  Девочка заколебалась. И почему-то Крису показалось, что не из-за возможной боязни насекомого.
  - Или колючка какая... Не пойму. Глянь, пожалуйста.
  Лиз подошла к Крису. От его взгляда не укрылась легкая хромота. На левую ногу Лиз наступала осторожно, не перенося на нее весь вес.
  - А что с ногой, Лиз? - как ни в чем не бывало спросил Крис.
  Девочка остановилась. Посмотрела на ногу.
  - Да я... Занозу вот подцепила. Когда крыльцо мыла. - Лиз хотела было поправить упавшие на лицо волосы, но в последний момент передумала. - Но вытащила, все хорошо.
  - Ты осторожнее. Обувь лучше надевай.
  - Да, спасибо, я так и буду. Ну, давайте гляну?
  И это при том, что она стояла в паре метров от Криса.
  - А ты увидишь отсюда? Ну давай.
  Крис повернулся спиной к девочке. Фрэйди радостно завиляла хвостом, встречая приблизившуюся Лиз.
  - Ничего не вижу. Просто футболка. Никто не сидит.
  - Точно?
  - Совершенно точно, мистер Ворин!
  - Может, лучше подойдешь? Вдруг что-то незаметное.
  Не сразу, но Крис услышал, как Лиз сделала несколько шагов.
  И обернулся.
  Лиз вздрогнула и отпрянула от него, прижав руки к лицу.
  - Ты чего, Лиз? Ты чего боишься? Я же... О. Святый Боже...
  Нижняя губа Лиз была припухшей. В уголке - красная ранка, и это явно не герпес. Слишком яркая и свежая. Вдобавок правый глаз обрамлял синяк. Он налился теменью, будто под кожу ввели инъекцию фиолетовой краски. Вблизи Крис отметил, что все лицо Лиз стало асимметричным, где-то царапина, щека тоже припухла, глаза красные, заплаканные. А с учетом того, как она двигалась, Крис обо всем догадался.
  Опять, подумал он. Опять ее отец распустил руки.
  Может, прямо сейчас войти в дом и вломить ему? Сколько уже можно это терпеть?
  - Лиз, а папа дома? - сдерживая гнев, спросил Крис. Он принялся гладить Фрэйди, чтобы скрыть дрожащие от ярости руки.
  - Нет, он уехал, сказал, будет после обеда.
  Крис был вынужден сделать глубокий вдох. Иначе бы... Он даже не знал, что случилось бы.
  - За что опять, Лиз?
  - Не поняла... - совершенно по-киношному, осознавая, что ей не поверят, заморгала Лиз. Но попытаться стоило. Просто для проформы.
  - Ну перестань. Я все же пожил немного больше тебя. За что твой отец избил тебя на этот раз?
  Лиз поджала губы. Поморщилась. Видать, еще болели.
  - Я отвлекла его от просмотра футбольного матча. А там как раз забили гол.
  Наверное, скрип его зубов слышала даже Лиз. Фрэйди осеклась и навострила уши, не понимая, что это за звук и откуда он исходит.
  - Лиз, я зайду вечером, когда выйду с Фрэйди, хорошо? Можем прогуляться.
  - Нет! Пожалуйста, не надо... Не хочу, чтобы... Давайте потом, мистер Ворин, хорошо?
  Хорошо... Хорошо для этой девочки не будет. Не тут. Крис знал это.
  ЕСЛИ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО ПРОДОЛЖЕНИЕ - ПИШИТЕ. В ОБЩИЙ ДОСТУП РОМАН ЦЕЛИКОМ ВЫКЛАДЫВАТЬ НЕ БУДУ.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"