Темнота. Кажется, такое уже было когда-то и с кем-то. Ощущения очень приятные - словно бы я нахожусь в самом безопасном месте, какое только существует во всех обитаемых мирах. Тепло. Темнота теплая, не пугающая, бархатная. Даже не думала, что она бывает такой - помнится, темнота всегда вызывала во мне безотчетный страх. Или я все это выдумываю? Разве может она пугать?
Я попыталась протянуть руку, чтобы коснуться темноты, но ничего не произошло. Я осталась недвижима и окутана мягкой темнотой, как теплым одеялом. "Нельзя", - это слово прозвучало словно со всех сторон, и было едва слышно. Но так как иных звуков в темноте не было, услышала я его четко и ясно, сразу возмутившись - что нельзя? Шевелиться?
Из чувства противоречия я снова попыталась поднять руку. Безрезультатно. Зато темнота перестала быть такой уж непроницаемой и немой. Она наполнилась мягкими шорохами и шелестом чужих разговоров. То тут, то там, мелькают неясные тени и силуэты, явно принадлежащие людям. Но такие нечеткие, плывущие, что мне не удается разглядеть лица. И через пару минут я начинаю злиться - я не могу шевельнуть и пальцем, так еще и темнота издевается нечеткими образами! Покажите мне все!
-- Ты уверена? - прошелестело из темноты.
-- Да! - мой голос словно послужил спусковым крючком. Темнота ушла, и пространство вокруг меня заполнилось образами, нестерпимо яркими для моих непривыкших к свету глаз. Далеко не сразу я смогла различить что-то помимо мелькающих цветных пятен. А уж когда смогла...
Вот мой мир. Мой родной, до боли знакомый диванчик, старый телевизор и компьютер средней допотопности. Слегка пошарпанные, но все еще аккуратные обои, маленькая, совсем новая кухня в старенькой однокомнатной ленинградке. Я буквально забыла, как дышать, глядя на свою почти забытую квартирку. Не думала я, что когда-то снова ее увижу. Вот образ чуть сменился, показывая теперь дальний угол комнаты - широкую кровать и фотографию, стоящую на прикроватной тумбочке. Мою фотографию, с черной траурной лентой в уголке. Сердце пропустило удар. Погибла? Не перенеслась, а погибла в том мире, чтобы возродиться здесь? Я попыталась уцепиться за этот образ, надеясь увидеть опровержение своим мыслям, но цветной ворох видений уже сменился.
Теперь это был лес. Тот, знакомый мне лес с огромными необъятными деревьями, с которым я познакомилась во время первого попадания в мир. Бревенчатая стена, снующие по небольшому лагерю амазонки. Перепуганные, настороженные. Массивная фигура Сильфы резко выделяется среди хрупких дриад и высоких, но худых эльфиек. Она что-то командует перепуганным девушкам. Вот обзор чуть смещается, и я с ужасом наблюдаю, как отряд эльфиек с мечами наперевес и несколько человеческих воительниц с копьями оттесняют к стене странных существ, похожих на ожившие деревца. Хрупкие, тонкие, беззащитные, они не пытались атаковать. Измененные дриады? "Тентрии" - прошелестело из ниоткуда. Я тряхнула головой, запоминая имя новых измененных. Только откуда они в поселении? И неужели этих беззащитных созданий порубят на куски?
И вновь, едва только меня захлестнули эмоции от увиденного - образ изменился. И теперь уже мне показывали совсем незнакомые места, но всегда действующими лицами были измененные всех мастей. Койры и койраты на фоне горных острогов, тентрии в лесах, гэруды и улаахи в степях. Альдары были все, как один, в окружении странного тумана, но в отличие от других Измененных, они не подвергались опасности. Впрочем, подземные гранмы тоже не особенно страдали. Остальные же... на них охотились, как на зверей. А ведь лишь немногие из этих измененных действительно были лишены разума.
-- Ты должна помочь им, - снова прошелестела темнота. Шепот, ты ли это?
-- Но я никому ничего не должна.
-- Ты можешь помочь им, - изменил тон Шепот. Казалось, он испугался моего довольно резкого ответа. И, к моему удивлению, сразу избрал верную тактику.
Стану ли я отбрыкиваться, если действительно могу помочь многим живым существам? Ведь домой мне дороги нет. Даже если каким-то чудом я найду путь в свой мир, то вернусь я туда трупом. И никак иначе, потому что там я умерла. Из-за того проклятого вина, которое принес незнакомый ролевик. А ролевик ли? Может кто-то из местных, с дружеским, так сказать, посланием. И так ли это важно теперь? Я же знаю, что ни за что не пойду на добровольное самоубийство - после всех передряг, которые я пережила в этом магическом мире, я поняла, насколько сильно я люблю жить. Хочу жить, пусть и в этом кошмаре, пусть и темной тварью с темной магией.
Последний образ привлек мое внимание. Одинокий даракл, сидящий у кровати, почти неразличимый в темноте из-за темной чешуи. Только посверкивают беспокойством янтарные глаза.
-- Возвращайся, Сэн, - тихо прошептал он.
Я вздрогнула от прозвучавшего в его голове беспокойства. И этого маленького, незаметного движения хватило, чтобы вывалиться из теплой и уютной безопасности в свое искалеченное тело. Оно сразу напомнило о себе тягучей, ноющей болью в каждой конечности, буквально каждой клеточке. Странно, мне казалось, я пострадала не так сильно. Хотя, если вспомнить пятнадцатисантиметровый жертвенный кинжал Велена... я тихонько застонала, заставив замершего у моей кровати даракла нервно встрепенуться. Приоткрыла глаза, не без удовольствия отмечая, что все еще пребываю в крылатом виде со всеми вытекающими - ночная темнота не помешала мне разглядывать даракла, напряженно замершего на табурете. Полураскрытые крылья и тяжелый хвост, костяная корона на голове из небольших рогов. Темная чешуя, цвет которой был трудноопределим в темноте.
-- Санна? Ты очнулась? - прорычал он, подвигаясь ближе. Я не без труда усмехнулась, демонстративно окидывая его внимательным взглядом. Несмотря на рычащие нотки, я сразу узнала баритон Теора. Так вот ты какой, телохранитель.
-- Нет, - я все же не удержалась от ехидства. Пусть у меня и болело все, но это было довольно терпимо и переживаемо. Главное, что я была жива, что меня все же удивило - а я тогда уже успела попрощаться с жизнью во благо всех измененных. Ну и ради мести двуличным остроухим, конечно.
Теор усмехнулся. В его нынешнем облике такие усмешки выглядели весьма устрашающе - все же пасть солидная, драконья, с приличествующим тем самым ящерам набором длинных клыков. Я не шла с ним ни в какое сравнение. И чего меня все так боялись, если койры, по сравнению с дараклами сущие лапочки?
-- Потому что дараклов крайне мало, - хмыкнул Теор. Я что, последнюю мысль сказала вслух? По-видимому, да. - Койрой может стать почти любое создание, на котором не приживется Метка рекката. Дараклы же могут или родиться, или Измениться из человека с примесью драконьей крови. Как думаешь, много таких?
-- Кто вас, драконов, знает, может вы падки на человеческих самочек, - хрипло выдала я и закашлялась. Грудь пронзило болью, которая после сконцентрировалась в правой лопатке. Каждый вздох отзывался ноющей болью в ребрах и дышать я старалась неглубоко и нечасто, чему способствовали тугие повязки. Теор неодобрительно покачал головой, но я видела его довольный оскал. Вот уж не знаю, как у меня получалось различать эмоции на клыкастой чешуйчатой морде, но даракла-Теора я понимала намного лучше, чем Теора-человека, который всегда старался скрыть эмоции под своей ледяной невозмутимостью. Весьма успешно, стоит признать.
-- Вижу, тебе значительно лучше, - Теор порывисто встал, снеся табуретку неловким взмахом хвоста. Его задумчивый взгляд на улетевшую в коридор мебель весьма красноречиво говорил о том, насколько непривычно для него это чешуйчатое тело. Вот уж не думала, что растерянный даракл может выглядеть настолько комично.
Тут в проеме показалась остроухая голова со снежно-белой шевелюрой. Зеленые глаза с интересом воззрились на меня. Я, так же с большим интересом, смотрела на посетителя. Худющий, темнокожий, с невероятно длинными ушами, он мало походил на знакомых мне остроухих этого мира. А уж когда улыбнулся фирменной улыбочкой, продемонстрировав набор треугольных кусалок, так и вовсе вызвал мое полнейшее умиление. А я-то боялась, что моя патологическая неприязнь к эльфам перекинется на альдаров - а ведь им мне тоже надо помогать, Измененные же. Я же теперь испытывала к Измененным странные чувства, главенствующим среди которых было желание защитить.
Но нет, альдары настолько отличались от ствоих "прародителей" и внешне, и по ощущениям, что проблем не возникло.
-- Нериас, ты вовремя, - проурчал довольный даракл, отступая от двери. Теперь я сумела оценить габариты темного дракона - Теор и в человеческом виде был далеко не мелким, но все же не мог сравниться с бронированным двухметровым монстром, "косая сажень в плечах", вид которого имел сейчас. Альдар рядом с ним казался совсем хилым.
-- С пробуждением, Спасительница, - мелодично отозвался ушастик, присаживаясь у меня в ногах. А голоса у них не изменились - такие же мелодичные. Только вот сомневаюсь, что они остались такими же заядлыми вегетарианцами, как эльфы - такие зубки предполагают стремление кушать что-то уже не живое, но активно сочащееся кровью. Стоп, как это он меня назвал?
-- Спасительница? - изумленно выдохнула я, поморщившись от боли в ребрах. Эльфенок забавно дернул ушами и отвел взгляд. Так, это что, без меня меня женили, что ли? Я повернулась к Теору, который как раз устроился с другой стороны кровати, и выжидательно на него уставилась.
-- Я вижу тебе лучше, - мужчина довольно усмехнулся, проигнорировав мой требовательный взгляд. Я тихонько вздохнула и поморщилась от стрельнувшей в груди боли. Эльфенок тут же забормотал что-то неразборчивое и явно магическое. Руки его слегка замерцали, и боль стала медленно уходить, напоследок оставив только едва заметный дискомфорт.
-- Спасибо, - я тепло улыбнулась ушастому. Вот уж не думала, что после Велена и его дорогих сородичей смогу так тепло смотреть на кого-то столь же остроухого. Но альдар вовсе не вызывал ощущения двойственности и фальши. Хотя возможно сыграл роль мой внезапный талант к эмпатии. Эмоции альдара я видела как на ладони, и меня приятно удивляла его искренность в проявлении чувств.
-- Твои ребра почти зажили, в отличие от раны, оставленной кинжалом. Она будет заживать еще неделю или больше. Рука будет в порядке через пару дней. А вот с крыльями все хуже - они были сломаны в нескольких местах и на полное восстановление могут уйти месяцы.
-- Крылья? - я обмерла и резко обернулась за спину, почти не заметив стрельнувшей боли в лопатке. Большие оперенные крылья были распяты по обе стороны кровати, аккуратно зафиксированы, так что я едва могла привстать. Они не болели, но я ужаснулась, увидев поломанные и выдернутые перья, и несколько обширных, очищенных даже от пуха зон, прикрытых повязками. Красновато-бурое оперение поблекло и выглядело нездоровым. Часть маховых перьев и вовсе отсутствовала.
-- Какой кошмар... - тихо прошептала я. Я, конечно, не в восторге от предназначения моих летательных конечностей, но видеть их в таком состоянии... Я тихо вздохнула, осторожно коснувшись крыльев. Рядом застенчиво замялся альдар.
-- Они хоть на что-то теперь годятся? - тихо спросила я, откидываясь на подушку. Чувства были странные. Казалось бы, на что мне эти крылья, если я высоту больше трех метров считаю вещью пострашнее, чем компания из Мерангеля, Велена и кровавого мага? Но все же мысль о том, что они останутся недееспособными, неприятным комом ворочается в мозгу, вызывая беспокойство и неясную тоску.
-- Через пару месяцев сможешь встать на крыло, если не будешь отлынивать от тренировок, - звонкий голос донесся со стороны двери, и я снова неловко приподнялась. Теор, тихо хмыкнув, достал небольшую подушку и невозмутимо подложил ее мне под голову, заслужив благодарную улыбку. Вот уж не ожидала от холодного телохранителя такой заботы, но отказываться и поддевать его совсем не хотелось.
В дверях стоял высокий парнишка, длинный и угловатый. Русые волосы, жутковатые, желто-зеленые глаза. Он весьма нахально ухмылялся и заметив мой взгляд важно повел крыльями. Большими, мощными, серо-крапчатыми, как у ястреба. Я чуть заметно нахмурилась, чувствуя, что начинаю злиться. И потому твердо взглянула в нахальные глаза незнакомца, плотно сжав губы. Он сразу стушевался.
-- Да ладно, ладно... - тихо буркнул он и поспешил скрыться за косяком. Я снова нахмурилась, теперь озадаченно.
-- И что это было? - негромко поинтересовалась я.
-- Это был Райт, койрат. Он занимался твоими крыльями, - Теор так же задумчиво смотрел в сторону приоткрытой двери.
-- Раздражающий субъект, - тряхнув головой заметила я, и бросила быстрый взгляд на крылья. За пару минут ситуация не изменилась и выглядеть лучше они не стали.
-- Так что все-таки произошло в этой долине? Последние пару недель для меня как в тумане, - я слегка лукавила. Тумана не было, я до обидного точно помнила каждый из дней, и то, как скатывалась под откос, едва не сорвавшись в пропасть. На Теора я старалась не смотреть. Может, он и не знает вовсе, как мне помог и вытащил из паутины мерангелевского заклятия. Он ведь и не видел меня больше недели перед праздником. Может и вовсе опасается, учитывая, какие слухи гуляли по мне по долине после той эльфийки. И Равена.
Мужчина перевел на меня глаза. Разобраться в их выражении у меня не получилось - он всегда отличался умением сохранять невозмутимую морду лица при любой ситуации.
-- Ты сорвала ритуал Валеа. Массовое запечатывание дайнов, которое окончательно убило бы Ваард, кое-как существовавший только за счет энергии живущих в этом мире дайнов. Кариэна говорит, что ты мир спасла, - и хмыкнул насмешливо.
Я скептически приподняла бровь. Вот почему спасительница, значит? Альдар упорхнул из комнаты почти сразу за койратом, избегая объяснения со мной. Хотя не стала бы я пытать этого ушастого, больно надо. Я вообще болею и мне нельзя волноваться. А то точно последние перья вылезут, и буду я не койра, а ощипанная курица.
-- Что ты вздыхаешь? - Теора, кажется, повеселила моя реакция. Он насмешливо улыбался, опираясь локтями о колени и сцепив руки в замок - В любом случае ты угробила около полутысячи эльфов, не прошедших перерождение в альдар, чуть больше шести сотен живых существ превратила в кровожадных тварей, создала огромный Туманный лабиринт на месте эльфийской долины и заработала себе вендетту от всех аур'таль. И, возможно, от собственной подруги, так как Велен так же не пережил твоего вмешательства.
Я с округлившимися глазами слушала телохранителя. Это что, я устроила локальный геноцид ненавистных ушастых? Не спорю, подгнившая раса, но не так же... Мне стало плохо. Но как-то неправильно плохо, разумом, потому что он отказывался верить в мое авторство над описанными злодеяниями. И все, никаких особых эмоций, кроме удивления. Что же я за монстр?
-- И ты не монстр, - Теор вздохнул, заметив мой удивленный взгляд - У тебя это на лбу крупными буквами выступило. Около четырех десятков альдаров переродились. Он теперь полностью свободны, слились с дайнами. Пространство в центре лабиринта свободно от тумана, да и он в целом расступается, сползаясь к краям, как охранный круг. Твари вовсе не такие кровожадные, просто тупые и голодные, как звери с голодухи. Кариэна прикармливает несколько арадеров, которые потолковее. Арадерами она назвала неразумных альдаров. Их легко отличить по абсолютно черным глазам.
-- Но полтысячи...
-- Были магами, которые носили в себе запечатанных дайнов. И их потомки с большим магическим даром, которым перешли частицы сущностей. Считай, что ты потравила стаю клопов, присосавшихся к Ваарду. У них у всех был выбор - принять изменения и стать альдарами или умереть, борясь за право и дальше паразитировать на Ваарде. Переродились немногие.
Теор говорил твердо, уверенно. Он не жалел и не утешал, сухо приводя факты. Видно было, что он и сам не раз уже обсуждал эту тему, скорее всего, с кем-то из выживших. А так как вины за собой я так и не почувствовала, то решила с Теором согласиться. Действительно, виноват ли человек, убивший комара? И Велен погиб, не захотел принять свою изменённую суть, хотя столько времени прожил рядом с Теором и мог бы понять, что быть Измененным - не проклятие.
-- А Мерангель? - мой голос прозвучал неожиданно холодно. Да, я могу простить многое, даже принять чужую ненависть. Но не предательство. А старый эльф меня предал. Использовал как подопытного кролика, "интересный феномен". Подавлял мою волю и стремление жить.
-- Переродился, - в голосе Теора тоже была сталь - Равен говорил, он прикрыл Яльку от изменения и с ней же ушел к выжившим не-магам, которых не тронул ритуал.
Я вздохнула и уставилась в светлый деревянный потолок. Жив, значит. В груди что-то недовольно заворочалось - не ненависть, но необходимость стереть предателя с лица этой земли. Как и прочих аур'таль, которые не захотят отказываться от власти над дайнами. И все же... Имею ли я право решать чьи-то судьбы? Могу ли я лезть в отношения двух миров, я, существо вообще из иного мира. Хотя назвать себя человеком язык уже не поворачивался. Я подняла к глазам руку. На тыльной стороне все еще оставалась грубая кожа-чешуя бурого цвета. Короткая мысленная команда и рука целиком покрывается этой защитой. На пальцах за пару мгновений отрастают длинные и загнутые птичьи когти. Это не требует даже каких-то усилий с моей стороны - тот ритуал стер последние барьеры внутри меня, которые мешали мне полностью преобразиться в койру. Я решила продолжить преобразование, заинтригованная, к чему оно приведет, несмотря даже на мое искалеченное тело. Теор не спешил мне мешать, лишь смотрел с легким интересом, как от рук волна изменений поднялась к плечам, покрывая их тонким покровом темно-крапчатых перьев. Изменившееся зрение показало, что глаза тоже уже полностью перестроились, а голова наверняка украсилась хохолком из черных перьев. И тут меня пронзила боль. Резкая, нестерпимая. Такая же, какая была, когда кинжал эльфа вонзился в мою спину. Я закричала, изгибаясь на кровати. Рвалась, металась. В спине горел огнем невидимый клинок. Мне казалось, будто в меня заливают расплавленное серебро через рану на спине, и оно мучительно-медленно растекается по всему телу, оставляя внутри ужасные ожоги. Это продолжалось, кажется, целую вечность, прежде чем спасительная темнота поглотила меня, укутывая своим покрывалом и баюкая, как дитя. Ваард нашептывал что-то успокаивающее, пока мое сознание еще что-то воспринимало, а потом я провалилась в небытие.
-- Что это было? - Теор тяжело дышал, баюкая левую руку. Она была располосована до кости, и даже обращение в даракла не смогло полностью исцелить ужасную рану. Нериас как раз закончил его бинтовать, то и дело обеспокоенно оглядываясь на лежащую на кровати Санну.
Когда девушка закричала и начала биться, Теор кинулся ее сдерживать. Если бы он этого не сделал, Санна повредила бы себе крылья, сейчас плотно привязанные по обе стороны кровати. Он не понимал, что пошло не так. Он уже успел убедиться, что полное обращение намного ускоряет регенерацию, потому не встревожился, когда Санна начала изменяться. Наоборот, он был даже рад, потому как не был уверен, является ли она полноценной койрой - ее слияние с дайном происходило в настолько неблагоприятных условиях, что ожидать можно было всего. Но это...
-- Она кричала: "Вытащите его!" и билась, выворачивала руки за спину, словно в нее воткнули нож, - Теор тихо зарычал, снеся хвостом прикроватную тумбочку, но не обратил на это никакого внимания.
-- Тот эльфийский кинжал? Его ведь так и не нашли? - тихо уточнил Нериас, меняя компресс на лбу Санны. Ее начало лихорадить через несколько минут после того, как она отключилась, и эльфенок лишь беспомощно разводил руками: он не мог понять, что происходит с девушкой. Ее вид вернулся к частичному обращению, но лучше ей от этого не стало.
-- Скорее всего Мерангель забрал его с собой, - глухо сказал Теор, с трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость. Даже теперь, когда от остроухих осталась лишь жалкая горстка беженцев, они все равно причиняли боль этой несчастной девушке. Да за все свои два века жизни Теор не испытал столько боли и лишений, сколько испытала она за эти несколько месяцев.
-- Позвольте мне на нее взглянуть.
Теор резко обернулся, с подозрением взглянув на стоявшего в дверях альдара. За прошедшую неделю, которую Санна провела в беспамятстве, довольно много арадеров пришли в себя. Как оказалось, чем сильнее был магический дар эльфа, тем больше времени уходило на полную перестройку организма, даже если эльф признавал право и силу Ваарда и стремился стать альдаром. Этот конкретный остроухий был Теору знаком, хотя прежние черты угадывались весьма смутно.
-- Маон Ниаравит? - изумленно уточнил Теор, узнавая того заносчивого мага, который когда-то доставил Санне пару неприятных минут. Альдар печально вздохнул.
-- Я был одним из членов Совета, пожалуй, слабейшим среди них. Я помню свою первую встречу с этой девочкой - и мне нечем гордиться. Но и тебе, Рантеор, не представить, как сильно меняет Преображение - ты принял его добровольно еще до ритуала, да и дайн твой совсем юный. Я хочу помочь этой девочке, которая открыла мне глаза, - Ниаравит неловко улыбнулся, все еще не рискуя переступать порог комнаты. Нериас тоже выжидательно смотрел на Теора.
-- Ваард говорил с каждым из нас в момент изменения, - неожиданно выдал эльфенок - Отчитывал, как строгая мать отчитывает непутевых детишек. Если маон Ниаравит переродился - значит, Она ему позволила и простила.
-- Она? - Теор недоуменно нахмурился.
-- Мы не знаем ее имени. Многие зовут ее просто Мать. Мать всех дайнов, первосущество Ваарда. Та, которая говорила с альдарами в момент перерождения, - совсем тихо сказал Нериас, словно боялся наказания. Теор взглянул на мага-альдара. Тот кивнул, подтверждая слова юноши.
-- Все так. Она действительно говорила со мной. Очень многое во мне изменилось, не только внешний вид. Не зря это зовут перерождением - каждому, кто оказался готов, Она дала шанс начать жить заново, без груза прежних ошибок и предубеждений.
-- Проходи, - Теор все еще был не уверен в правильности своего решения, но он не сомневался в правдивости слов альдара. И если этот бывший маг Совета сможет помочь Санне, Теор готов был рискнуть. Потому что сам он помочь ей не мог.
Альдар склонился над девушкой, что-то невнятно бормоча, руки его слабо засветились фиолетовым. Теор наблюдал внимательно, готовый вмешаться в любой момент, едва ему покажется, что колдовство мага угрожает ее жизни. Ниаравит тоже почувствовал настроение даракла, но не прекратил, лишь с тревогой оглянулся на замершую у кровати исполинскую фигуру. Сияние с его рук перешло на тело Санны и через минуту поднялось вверх, словно призрак - прозрачно-лиловый силуэт копировал тело, разноцветной паутиной показывая вены и артерии, призрачным каркасом вырисовывая скелет. В груди девушки черным шаром расползалась тьма, сущность Измененной. Мягкая, бархатная, прирученная. И в ее центре неровным кристаллом светился осколок эльфийской магии, в противовес Тьме - холодный и опасный. Он-то и кромсал в неровную бахрому нитей тьмы, которые должны были преобразовать тело девушки. И впивался все глубже в самую суть Измененной, грозя серьезными повреждениями.
-- Девушке нельзя обращаться, - маг сжал губы в тонкую линию, заметно побледнев - Я не могу даже предположить, чем ей грозит полное обращение. Велен на славу постарался, напоследок напитав кинжал своей магией под завязку, так что ее осколок остался в самом нутре девушки.
Теор сжал кулаки. Он неотрывно смотрел на сияющий голубой осколок, и тщетно старался держать себя в руках. Как же Велен должен был ненавидеть Санну, раз не смог упустить шанса навредить даже посмертно? Ведь эльф не мог не понимать, что выпущенная на волю магия просто не даст ему шанса выжить и измениться. Хотя, скорее всего он сделал это нарочно, потому что никого Велен не ненавидел сильнее Измененных.
-- Со временем осколок рассосется, но я не знаю, как много времени на это потребуется, - Ниаравит обеспокоенно выпрямился, взмахом руки рассеивая заклинание - Скажу даже больше - он уже должен был рассеяться, прошло ведь очень много времени с того ритуала.
-- Значит, кто-то мешает ему рассеяться? - мрачно уточнил Теор.
-- Кинжал, которым ее пронзили, так и не нашли? - маг тяжело вздохнул - Думаю, мастер уровня Мерангеля мог бы влиять на эту рану через предмет, которым она была нанесена. Возможно, что и на Санну тоже. Однако видно, что осколок был больше, он не может существовать вечно даже с внешней подпиткой.
-- Ублюдок! - зло прорычал Теор, с силой ударяя кулаком по стене. Дерево жалобно скрипнуло, осыпаясь щепками из солидной вмятины, оставленной чешуйчатым кулаком.
-- Она поправится? - робко уточнил Нериас, обращаясь к магу.
-- Со временем, - тихо ответил тот, обеспокоенно глядя на даракла.
***
Я вынырнула из беспамятства как из омута. Тяжело дыша, едва не покалечив крылья резкой попыткой сесть. И тут же без сил опала на кровать, крупно дрожа и сверля потолок диким взглядом. Перед глазами мелькали жуткие картины недавних разрушений. И особенно ярко - глаза Велена, наполненные ненавистью и болью, пока его тело корежила вырвавшаяся на волю Сила. Набатом в голове звучит его крик: "Убийца, убийца, убийца!". Я тихо застонала, обхватывая голову руками и сдавливая виски, словно это могло заглушить эхо в голове. Тут же за дверью раздались шаги, и глаза резанул желтоватый свет из коридора.
-- Люксана! - в комнату вошел взволнованный альдар. Я с трудом вспомнила, что его зовут Нериас и он лекарь. И отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Не хотелось никого видеть. Особенно альдаров. Сразу всплывают картины, как едва сдерживаемая мной кровавая сеть раскидывается на всю долину, цепляясь к малейшей искре магического таланта. Как она напитывает тело эльфа магией до краев, до той самой границы, после которой невозможно не измениться. Перед глазами снова встала картина, как хрупкие тела эльфов изламываются, бугрятся наростами, кожа сереет и выцветает, словно из них кто-то за пару мгновений выпивает жизнь. Я уже видела это когда-то в замке кровавого мага, когда во время какого-то ритуала он высасывал жизнь из одного из своих многочисленных рабов. Жутко, страшно. Я видела, как они бесформенными куклами падают на землю, а потом начинают шевелиться, осматриваясь пустыми черными глазами. У Нериаса глаза были зеленые, но я видела их именно черными, полными боли и безумия.
-- Уходи, - резко проклекотала я, сама испугавшись своего голоса. Ушастый замер, а потом медленно покинул комнату и закрыл дверь. Мне стало стыдно. И чего я так сорвалась на этого юношу? Ведь было видно, что он искренне беспокоится о моем состоянии. Вот только я такого не заслужила. Убийцы вообще ничего не заслуживают.
Кто-то коснулся моего плеча. Я вздрогнула и инстинктивно махнула в сторону незнакомца рукой, почти мгновенно отращивая на ней длинные когти. Но Теор легко перехватил мою руку за запястье, снисходительно улыбаясь.
-- Убить меня хочешь, крылатая? - весело поинтересовался он.
Я вздрогнула еще раз и поспешно убрала руку, прижимая ее к груди. И насколько смогла, отодвинулась от мужчины, заметно побледнев. А ведь будь у него реакция похуже, я действительно могла его убить. И его тоже, как несколько сотен эльфов этой долины.
-- Санна? - теперь голос Теора звучал обеспокоенно. Он снова протянул ко мне руку, но так и не коснулся, заметив, как я сжалась, отворачиваясь от него. "Просто уходи" - подумала я, с трудом сдерживая слезы. Нельзя плакать, меня начнут жалеть. А жалости я не заслужила. - Что случилось, Санна?
-- Ничего, - глухо ответила я, так и не повернув головы. Я хотела закрыть глаза, но тогда перед глазами начинали мелькать лица эльфов. Сколько их выжило? Десять? Двадцать? Как долго они проживут в негостеприимной долине, затянутой туманом, в котором кишат их озлобленные родичи и изменившиеся звери?
-- Ты кричала, когда проснулась, - Теор старался говорить мягко и медленно. Как с припадочной. Неужели я действительно так выгляжу? Я опустила глаза на руку, с которой еще не успели пропасть когти. Да, наверное, именно так я и выгляжу. Больная. Опасная.
-- Мне надо выйти, - тихо сказала я.
-- Ниаравит сказал, что тебе нельзя вставать...
-- Мне плевать! - взорвалась. Резким движением полоснула по ремням, удерживающим правое крыло. Плечо пронзила резкая боль - крылья еще не зажили полностью, я с трудом смогла подобрать его, чтобы хотя бы не тащить по земле. Так же освободила второе, не сдержав непрощенной слезинки не то боли, не то постыдной жалости к самой себе. До чего я докатилась? Жалею себя за то, что пострадала, убивая полтысячи ни в чем не виновных живых и разумных существ. Поморщившись от омерзения, я села, покачнувшись. Теор кинулся было помочь (или удержать?), но я зло заклекотала, быстро обрастая перьями.
-- Не трогай меня, - мой голос звучал тихо, но с заметным угрожающим клекотом. К моему удивлению, Теор действительно отступил, больше не пытаясь приблизиться. Лицо его застыло в привычной равнодушной маске, к которой я привыкла еще во время нашего совместного путешествия. Вот так. Будь самим собой, не нужно пытаться мне как-то угодить. Я так и не поняла, почему Теор вообще остался со мной, а не пропал подобно Равену. Я ведь друга его убила. Убийца... В голове снова зашумело. Я с трудом поднялась, осматривая себя. Одета в какое-то подобие пижамы, спина вся открыта. Плевать. Нашарив сапоги у кровати, я по стеночке отправилась наружу. Теор молча следовал за мной, но все же не лез со своей странной заботой.
-- Санна! Что ты делаешь? - девушка-альдар. Красивая, и кожа у нее скорее сиреневая, чем серая. Волосы белые, как снег. Эта не походила на живой труп из моих видений, но острые длинные уши и жутковатые треугольные зубы не оставляли сомнений, что передо мной именно альдар.
-- Гуляю, - резко ответила я, отводя глаза. Нет, нельзя искать себе оправдания, глядя на эту девушку. Она наверняка мучается из-за произошедшего с ней, и вряд ли кажется себе красивой. Хотя честно, этому миру не хватает таких вот "дроу", с их жутковатой темной красотой. Тут вообще все расы лишь немного отличаются от людей, даже орки выделяются в основном размерами. А вот альдара или койру с человеком явно не спутаешь.
-- Но тебе нельзя! Ты только взгляни на свои крылья, на них живого места нет! - девушка обеспокоенно взмахнула руками, - Теор, зачем ты ее выпустил?
-- Выпустил? - мой голос ощутимо похолодел. Да и не только голос. Внутри все будто замерзло после этих слов. Выпустил, значит... То есть, меня держали взаперти. А что я ждала? Что альдары действительно посчитают меня спасительницей? Глупость несусветная.
-- Ну конечно, тебе еще две недели вообще нельзя вставать, у тебя едва-едва кости срастаться начали, - альдарка, кажется, даже не заметила перемены тона. Какая светлая и наивная девочка, - Если сейчас будешь тревожить крылья, можешь заработать смещение кости и вообще потом не сможешь ими нормально двигать!
-- Ну и славно. Они мне не нужны. Жаль, что отрезать не могу, - сказала зло и обреченно. Мысль о возможности лишиться крыльев больно кольнула, но я лишь отмахнулась от нее. Крылья мне не нужны. В конце концов, я до смерти боюсь высоты. Альдарка вздрогнула, с ужасом посмотрев на меня, но я лишь криво усмехнулась. Хватит с меня этой "заботы". Бесцеремонно отодвинув девушку в сторону, я спустилась на первый этаж и вышла из дома.
Двор был огорожен высокой кованой решеткой. В воздухе чувствовалась туманная сырость, но самого тумана не было - только далеко впереди предметы начинали теряться в белесой дымке. Да и Левисс светил не так ярко, как обычно. В остальном же вокруг мало что изменилось - все те же деревья, вымахавшие в центре поселения до поистине чудовищных размеров, и другие, декоративные, с почти полностью белыми листьями. Не слышно опасных шорохов, по аллеям не бегают кровожадные твари. Если, конечно, не считать такими альдар. Парочка ушастых прошла мимо, приветливо махнув мне рукой. Дурдом какой-то, а не туманный лабиринт, которым должна была стать вся долина. А впрочем, есть ли мне до этого дело?
Ноги сами вынесли меня к огромной "иве". Я так и не узнала, как называются эти эльфийские деревья. В голове снова зашумело, когда я заметила треснувший алтарный камень - оборванные "косички" ивы уже не скрывали его. Камень выглядел жутко, расколотый на несколько крупных кусков, отсвечивая блестящими гранями сколов. Он слегка мерцал, и у меня знакомо закололо кончики пальцев. Значит, в нем все еще осталась магия... Я нервно сжала виски пальцами в тщетной надежде, что голова перестанет шуметь отголосками криков. Осмотрелась, равнодушно скользнув взглядом по замершей невдалеке фигуре Теора. Он следовал за мной молчаливой тенью, вызываю неясное чувство вины. Как будто я и так чувствую себя недостаточно виноватой! Всколыхнувшееся раздражение опалило удушливой волной, и я резко отвернулась, хватаясь за голову. Голоса, снова эти голоса! Страдающие, громкие, твердящие одно и то же слово. Разве было так во время моего первого пробуждения? Или тогда моя совесть спала, а теперь решила проснуться и взяться за меня по-полной? Среди этой какофонии голосов Шепот я почти не слышала, хотя ощущала, что он все еще где-то там. Каким-то внутренним чутьем ощущала, что магическое измерение все еще связано со мной, но что он мог мне сказать? Конечно, Шепот помог мне сохранить разум даже в плену мерангелевского проклятия, ограждая в меру своих сил от его влияния, но он не мог помочь мне справиться с самой собой. И от вида нескольких выживших после ритуала мне будет становиться только хуже. Нужно было уходить. Чем дальше - тем лучше, лишь бы не видеть никого из знакомых. Может со временем голоса стихнут... я ведь слышала, что койры живут долго.
Не совсем осознавая, что я делаю, я протянула руку к алтарю. Вертикальный взмах - и передо мной появился странный разрыв портала, затянутый лиловой дымкой. Кажется, это был какой-то обрывок заклинания, лежащий на алтарном камне, и одни эльфы знают, куда он меня приведет. Уловив смазанное движение краем глаза, я быстро метнулась к порталу, оставив мысли на потом - если Теор успеет меня схватить, второй раз меня точно никуда не выпустят. Перемещение вышло коротким и неприятным, да и из портала я вывалилась в каком-то глухом лесу, чем-то напоминающим тот, в который мы с Ялькой попали в самый первый день. Ностальгия, что ни говори.
Болезненно поморщившись, я встала. К моему удивлению, голоса как-то странно притихли, от них остались лишь шепотки на задворках сознания. Может, вдалеке от долины я вовсе перестану их слышать? Теперь и Шепот стал почти различим, но я не спешила вслушиваться в его настойчивое бормотание - один раз таки внутренние разговоры уже чуть не подвели меня за грань, второй раз пробовать не хочется. Один Эфкар знает, чем это закончится. Хотя эльфийского бога мне лучше теперь не поминать всуе, еще обратит на меня свой божественный взор - кто его знает, насколько он реальный в этом мире? Думаю, что за геноцид сотворенных им ушастых он меня по головке не погладит.
Осмотрелась. Лес да лес кругом... Куда же идти? Да и есть ли какая-то разница? Жить, конечно, хочется, даже настырная совесть не добьется того, чтобы мне захотелось добровольно с этой жизнью расстаться. Но стремления бороться до последнего уже нет. Выгрызать зубами свое место под солнцем - это явно не про меня. Но оставаться на месте, предоставив свою жизнь в цепкие лапки господина Случая я все-таки не стала. Побрела наугад, опираясь руками о стволы деревьев, часто останавливаясь, чтобы передохнуть. Под ногами мягко пружинила земля, усыпанная иголками. Подлеска почти не было, но я все равно находила, за что зацепиться - то корень подвернется под ногу, то ветка.
А лес вокруг так и не меняется. Хотя вряд ли я далеко доковыляла от места своего приземления - не с том я состоянии, чтобы резво скакать по лесу. Хорошо еще, что живности вокруг нет никакой - то ли разбежались все, то ли распугал кто. Сил осталось всего ничего, еще и крылья разнылись. Я села под какое-то дерево, осторожно расправив крылья. Ощипанные, но уже не замотанные бинтами, они выглядели действительно жалко. Осторожно поправив уцелевшие перья и поудобнее расположив их, я откинулась спиной на дерево. Холодно. Страшно. Лес вокруг совсем не кажется милым и гостеприимным. Он наполнен шорохами, влажным запахом, опознать который мне, бывшей городской жительнице, никак не удается, и словно следит за мной. Интересно, есть ли тут психологи, которые лечат паранойю и манию преследования? Нервно хихикнув, вытянула перед собой руку, увенчанную небольшими когтями. Бурая кожа, роговые пластинки на тыльной стороне, матовые и на вид будто бархатистые. Небольшая волна изменения -- и вот уже не рука почти, а лапа чудовища. Темнее, массивнее, с загнутыми птичьими когтями, и пластины уже не матовые, а поблескивают золотой искрой, как натертая бронза. Постучала тыльной стороной ладони по дереву -- и почти этого не почувствовала, словно рука заключена в плотную перчатку. Глубоко вздохнула, поморщившись от стрельнувшей в груди боли. Человеку в таком лесу не выжить.
В этот раз волна изменений была куда стремительнее. Я не любовалась, я вооружалась, нервно оглядывая пустой и странно-шепчущий лес. И когда лопатку прострелила резкая боль, большая часть изменений была уже закончена. Яростно заклекотав, словно пытаясь напугать боль, которая мешает мне стать сильнее и сохранить свою жизнь тем единственным способом, который был мне доступен, я выгнулась, загребая когтями землю, и последним мысленным усилием толкнула трансформацию за точку невозврата. По телу валом прокатился дикий огонь, то самое раскаленное серебро, что и в прошлый раз. "Ну хоть вырублюсь быстрее", - странная мысль с оттенком мазохизма была последней перед тем, как я упала без сознания.
***
-- Санна, стой! - в бессильной ярости зарычал Теор, рванувшись в сторону замершей у алтаря фигуры, трансформируясь на ходу. Но девушка и не подумала останавливаться. Наоборот, стоило мужчине дернуться в ее сторону, как она, отбросив все колебания, рванулась в портал. Ему осталось лишь зло зарычать и с немалой силой ударить когтями по остаткам эльфийского алтаря. Хвост захлестал по земле, оставляя заметные рытвины и с головой выдавая охватившее даракла бешенство.
-- Теор! - Кариэна прибежала почти сразу, за ней следовал и юный Нериас. С трудом уняв рычание, Теор обернулся к ним, стискивая кулаки. - Что случилось?
-- Она открыла портал, - фразу было трудно разобрать, но даракл просто не мог унять бушующие эмоции и принять человеческий облик. Альдарка удивленно округлила изумрудные глаза и посмотрела на алтарь. Впрочем, она не была магичкой, и даже если бы там остались следы заклинания, все равно бы не смогла их увидеть.
-- Портал? Куда? Она же даже двигалась с трудом! - альдарка в полном недоумении посмотрела на даракла. - Да ей еще выздоравливать и выздоравливать!
-- С ней было что-то не так! - глухо прорычалТеор, и снова что есть силы ударил когтями по расколотому алтарю. Каменное крошево полетело в разные стороны, а подбежавший Ниаравит успел лишь сдавленно вскрикнуть, предостерегающе вздернув руку. Даракл напрягся и настороженно посмотрел на мага. - Что?
-- Теор... - альдар подошел к алтарю и сделал пасс руками. Что-то недовольно проговорил и снова взмахнул. А потом лишь огорченно опустил руки и неодобрительно посмотрел на даракла. - Ты разрушил все плетения, которые еще оставались на этом артефакте.
Мужчина опустил взгляд на камень. Долго смотрел на глубокие борозды от собственных когтей и с трудом сдержался, чтобы снова не выместить на нем клокотавшую в душе злобу. Хотя, что теперь изменится?
-- То есть вычислить, куда она телепортировалась, вы уже не сможете? - мрачно уточнил даракл. Он мысленно отругал своего дайна за то, что тот заставляет его терять контроль над чувствами, но темная сущность лишь полыхнула теплой темнотой. Дайн не хуже самого Теора знал, кого он винит на самом деле.
-- Только направление, - маг удрученно пожал плечами. - Но даже если бы плетения остались целыми, я не уверен, что смог бы определить точку выхода. В конце концов, оно могло быть повреждено изначально...
Ниаравит глубоко вздохнул. Стоящий рядом с ним Нериас замеетно побледнел и с ужасом посмотрел на осколки камня.
-- И чем это грозит? - уже подозревая, что услышит, спросил Теор.
-- Она могла вообще не выйти из портала, если настройка совсем сбилась.
-- Что за несносная девчонка! - Теор взвыл. Его голос совсем потерял остатки человеческих интонаций, превратившись в звериное рычание, в котором с трудом угадывались слова, - Я сам убью ее, когда найду!
Взметнувшийся хвост мазнул по многострадальному алтарю, кроша его на мелкие обломки. Но даракл, казалось, этого даже не заметил, широким шагом удаляясь с поляны куда-то вглубь туманного лабиринта.
-- С ним все будет в порядке? - обеспокоенно спросил Нериас. Карист только хмыкнул, потрепав альдара по волосам.
-- Этот точно не пропадет. Ниаравит, разве вы не изучали остатки плетений до их исчезновения?
-- Это долгая и кропотливая работа, мастер-кузнец... - с апломбом начал Ниаравит, но глаза его улыбались. Через мгновение оба альдара искренне смеялись, вспоминая множество мелких столкновений, которые случались у них ранее. Все же перерождение действительно заставляло сделать переоценку своего поведения и жизненных ценностей. Вот и старые ссоры теперь вспоминались только улыбками.
-- Как закончите с направлением, загляните на огонек. Думаю, нам будет что обсудить, - Карист пожал протянутую магом руку, довольно ухмыляясь. Ниаравит ответил такой же искренней улыбкой.
Вокруг клубится туман. Густоой, молочный, словно живой - легкие колышания воздуха ощущались как дыхание кого-то большого и не особо дружелюбного. Бредущий в тумане даракл, темной горой возвышающийся в этом белесом царстве, впрочем, не чувствовал исходящей от тумана опасности. И это выводило его еще сильнее. Что это за туманный лабиринт, прогулка по которому напоминает пикник?! Редкие, встреченные дараклом, тварюшки спешили убраться подальше с пути рагневванного Измененного. Он даже отловил парочку, но почти сразу с огорченным вздохом отпустил - ни лаас, доманий пушной зверек эльфов, ни вург, менее безобидная, но все же мелкая зверюшка, не были для даракла хоть сколько-нибудь сильными противниками. Звери даже не пытались огрызаться, хотя и пушистый белый лаас, заметно подросший и обзаведшийся костяным гребнем и ядовитым жалом на длинном пушистом хвосте, и бронированный вург, который мог похвастаться огромной пастью с зубами в три ряда, уже не напоминали добрых домашних питомцев. Ритуал затронул и их, подарив средства для охоты и самозащиты. Хотя лаас, несмотря на свою схожесть с лисой даже в плане острой мордочки и хищных зубов, питался фруктами. За это эльфы и ценили этих пушных зверьков.
С трудом пробравшись через небольшой лесок, пересчитав плечами половину встреченных деревьев, Теор добрался, наконец, до конюшен. Здесь держали не только флегматичных эльфийских скакунов, но и зверюшек поэкзотичнее. Те же единороги и рекке под влиянием темной магии могли обернуться тердрагами. Мужчина болезненно поморщился, вспомнив своего друга. Сиз... он давно его не навещал. Как-то не до коня было, когда Санну пытались сделать покорным подопытным кроликом, а самообладание трещало по швам из-за почувствовавшего свободу дайна. Выжил ли после рекке вспышки темного ритуала?
Двери конюшни валялись в траве перед зданием, сорваные с петель. Даракл хищно оскалился, предчувствуя долгожданную разрядку. Кровь кипела в ожидании хорошей драки, и Теор осознал, что со стороны он представляет весьма страшное зрелище - здоровый ящер с оскаленной драконьей пастью и выпущенными когтями на мощных лапах. И это знание позабавило мужчину, хотя раньше скорее всего привело бы в ужас. Он ведь знал, что любой сторонний наблюдатель увидел бы в нем просто дикую тварь лабиринта, а не разумного измененного. Так ли уж был прав он, когда истреблял "обезумевших" измененных по приказу Велена? И даже когда просто смотрел, как с ними расправляется эльф, постепенно превращающийся в фанатика? Сейчас мужчине казалось, что он заслужил свою смерть, как бы ни было это жестоко. Остроухие должны получить по заслугам.
Конюшню сотряс громкий рев. Оттуда ломанулись звери, кто-то измененный ритуалом, а кто-то совсем не постаравший, например, горол. Было, правда, непонятно, кому принадлежал степной зверь, который использовался разве что орками, но эльфы всегда слыли любителями экзотики. Теор напрягся, всматриваясь в темноту явно опустевшей конюшни. И вот показалась массивная морда, увенчанная рогами, развернулись во всю ширь прохода крылья, наполовину покрытые перьями. Теор радостно оскалился, из груди вырвался торжествующий рык. Тердраг ответил тем же, вскинув голову и издав еще один клокочущий рев, и резко бросился вперед. Теор уклонился, ловко проскочив под его левым крылом и сразу повернулся лицом к противнику, любуясь переливами лазурно-серебристой чешуи и сверканием серебристых перьев с темными кончиками, покрывавших его спину. Тердраги, предки рекке, одни из самых удивительных созданий этого мира. Похожие на драконов в их первородной форме своей мордой, гибкой шеей и длинными ловкими лапами, они были еще и Владыками неба, имея мощные кожистые крылья, частью покрытые перьями и длинный хвост с первьевым веером на конце. Теор довольно оскалился, взглянув в темно-лазурные глаза тердрага.
-- Ну, иди сюда, красавчик, - негромко проурчал даракл, провокационно покачивая хвостом. Он чуть расправил крылья, готовясь уйти в высокий прыжок, как только зверь сорвется с места, но тот стоял, напряженно замерев, и словно тоже провоцировал, покачивая головой из стороны в сторону. - Боишься?
Тердраг тонко засвистел, и его темные зрачки расширились, словно он реагировал на голос. А Теор окончательно расслабился. Да, он не смог нарваться на качественную заварушку, но то, что он здесь нашел, стоило любой драки.
-- Ну, спокойно, старый друг, - тихо говорил Теор, медленно приближаясь к напряженному тердрагу, который обеспокоенно качал головой. Его темные зрачки то сжимались в узкую щелку, превращая глаза в лазурные озера, то расширялись, пристально следя за дараклом. - Все закончилось, Сиз.
Тердраг коротко рявкнул, взмахнув крыльями, как только услышал имя. Узнал, уже не пятился настороженно от даракла, а сам ткнулся драконьей мордой в раскрытую ладонь. Тихо заворчал, словно отчитывая нерадивого хозяина, который так долго не вспоминал о своем друге.
-- Прости, Сиз, - Теор потрепал зверя по перьевой гриве, хмыкнул. Все же рекке действительно во многом были похожи на своих предков, не удивительно, что они были так популярны у людей, хотя и не годились для полетов. Тердраг недовольно фыркнул, несильно куснув Теора за предплечие. Пожалуй, будь он в человеческом виде, эта ласка обошлась бы ему неприятной раной, но бронзовая чешуя все же намного прочнее человеческой кожи, - Теперь все точно будет хорошо. Осталось только вернуть Сэн.