Николаев Евгений Михайлович : другие произведения.

Странное дело детектива Кайсара

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Странное дело детектива Кайсара

  
   Последний довод королей
  
   В Галактике много миров довольно неприятных, но самыми отвратительными из них признаны три: Нерона, Задворки и Горгула. Существование этих планет несёт угрозу всему сущему. Их присутствие в пространстве нашей Вселенной может уничтожить нашу Вселенную. Разнести её в клочья, распылить на атомы, обратить в ничто. Поэтому для человечества, распространяющегося по Галактике, так важна защита самого себя. Можно сказать жизненно важна. Для защиты и обеспечения безопасности человечеством были созданы соответствующие организации. Самой важной из них является Служба Санации и Эвакуации. Она наделена исключительными полномочиями и обеспечена неограниченными ресурсами. В ней работают высококлассные специалисты, вооружённые передовыми достижениями науки и техники, смелые и тренированные, готовые придти на помощь по первому зову оказавшихся в беде человеков. Как всякая специальная служба, ССЭВ имеет секреты, которыми не хочет делиться с общественностью. Что вполне естественно, ведь спасать человечество невозможно без применения особых, строго секретных методов спасения. Сами способы и методы появились не сразу, они возникли и шлифовались годами, но раз появившись, сразу же были засекречены. Во избежание. Самыми охраняемыми тайнами ССЭВ считались две: "защитник" и "кракен-отряды". Защитником прозвали вирус-симбиот, наделяющий хозяина-носителя сверхчеловеческими способностями, а кракен-отрядами на жаргоне функционеров ССЭВ назывались подразделения, в которых служили вакцинированные "защитником" сотрудники. Всё бы ничего (хотя как сказать), только официальным (опять же внутри ведомства) названием секретных частей ССЭВ было следующее - отряды тотальной зачистки. И выполняли они работу, абсолютно противоположную работе диггер-отрядов (легальных подразделений ССЭВ). Диггер-отряды спасали и эвакуировали, дезактивировали, дезинфицировали, санировали зону Инцидента, а кракен-отряды просто уничтожали всё, что жило и двигалось в означенной зоне. Если ситуация выходила из-под контроля, если на кону стояла сама возможность дальнейшего существования цивилизации, ССЭВ предпочитала быстрые хирургические операции взамен длительного, с неопределённым заранее результатом лечения. Конечно, кроме больших боссов Службы, о существовании "кракен-отрядов" и "катафалков" (жаргонное обозначение КГК отрядов (КГК - крейсер Глубокого Космоса) знали и люди, облечённые высшей властью - члены Совета Федерации Земля, но, по понятным причинам они предпочитали хранить глубокое, как бездны Космоса, молчание. Ответственность за судьбы человечества -- тяжкий груз и людям, взвалившим его на себя часто приходится быть жёсткими до жестокости. Положение обязывает.
   Однако тайное всегда когда-нибудь становится явным, или хотя бы дорастает до уровня баек. Так и слухи о существовании чёрных звездолётов, несущихся среди звёзд без опознавательных знаков и сигнальных огней, возникающих будто бы ниоткуда и исчезающих неизвестно куда, с некоторых пор стали циркулировать среди космопилотов и колонистов. Находились свидетели, которые не только видели их собственными глазами, но и таинственным образом оказывались на их борту. Они рассказывали о своих злоключениях шёпотом и с такими подробностями, перед которыми меркли все гнусные шалости инквизиции и заплечных дел мастера Третьего рейха просто нервно курили в сторонке. Живописные откровения чудом избежавших смерти укрепляли общество космических бродяг в уверенности, что космические "летучие голландцы" не досужие вымыслы жаждущих сомнительной славы береговых дармоедов, не бывавших дальше портовых кабаков, а самая что ни на есть суровая реальная реальность. Встреча с чёрным звездолётом безусловно сулила беду, посему лучше бы его вообще не встречать. Если же эта встреча всё-таки случилась, то необходимо непременно сделать следующее... и дальше перечислялся внушительный список действий, способных свести на нет весь вред от такой встречи. Да, истина всегда находилась где-то там, посреди, между правдой и вымыслом, но что было-бы, если бы эти страшилки получили таки объективное подтверждение? Ничего, кроме полного уничтожения всех, сколько-нибудь причастных к опасному знанию. На языке функционеров ССЭВ - нейтрализация деструктивных последствий.
   Ну, а если правда вдруг да просочится на поверхность, то можно будет заняться любимой игрой спецслужб всех времён и народов. Правдоподобное отрицание -- вот безотказное оружие, придуманное и доведённое до совершенства бесчисленными поколениями уполномоченных на то специалистов. Лгите, лгите, лгите и чем чудовищнее ложь, тем быстрее вам поверят. Проверено, сертифицировано и завёрнуто. Аминь.
  
   Сага о Больших Боссах
  
   Вообще-то писать "Большие Боссы" с Большой Буквы есть непозволительная для предусмотрительного человека ошибка. Никто не называет Больших Боссов Большими Боссами, и никто не пишет "Большие Боссы" с Большой Буквы. Прежде всего потому, что Большие Боссы не называют себя Большими Боссами, и ещё потому, что им не нравится, когда их так называют. Тем более пишут. Поэтому пишите Большие Боссы с маленькой буквы - вот так: "большие боссы" и обязательно самым мелким шрифтом. И произносите так же - не акцентировано и как можно тише: "большие боссы". Не забудьте при этом оглянуться и тщательно выбирайте собеседников. Рассуждайте о предмете только с теми, в ком достаточно уверены. Помните, любой другой вполне может оказаться дятлом (как, впрочем, и самый проверенный знакомый).
   Стало быть, после обязательного вводного инструктажа, продолжим исследовать область высших управленческих сфер. Прежде всего, необходимо сказать, что большие боссы (т-с-с) венчают собой властную пирамиду. Они представляют собой особый вид руководящих кадров, занимающихся исключительно процессом управления, поэтому чаще всего их можно встретить там, где легче всего осуществлять управление процессом управления. Процесс управления, в свою очередь, есть специфическая деятельность, основанная на законе ПСЗ. Закон ПСЗ расшифровывается как "Прикрой свою задницу" и означает следующее - в случае успеха все лавры достаются соответствующему большому боссу и вышестоящему по отношению к нему начальнику (большому боссу большого босса) вплоть до самого Большого Босса, плюс некоторому количеству непричастных к успеху больших боссов, выбранных самым Большим боссом, либо группе как бы причастных больших боссов. В случае неудачи методом большого начальственного тыка производится поиск и назначение виновных из нижестоящих чинов, не входящих в круг больших боссов, либо среди больших боссов, имеющих репутацию потенциальных неудачников, либо тайных недоброжелателей с последующим награждением за проявленную доблесть непричастных к неудаче больших боссов.
   Повышение денежного содержания и предоставление прочих благ производится большим боссам всегда и регулярно, независимо от их работоспособности и деловых качеств.
  
   Большие боссы любят большие карты. Любовь к картам у больших боссов чистая и непреходящая. Карты должны быть объёмными и отражать происходящие в пространстве и времени изменения на вверенной большим боссам территории. Желательно, чтобы карты были расчерчены разноцветными линиями космических трасс, разноцветными для того, чтобы большие боссы не путались где трассы грузовые, где грузопассажирские, а где строго пассажирские. Кроме того, на картах должны быть отмечены обитаемые планеты, необитаемые планеты, разрабатываемые планеты, гражданские и военные базы, исследовательские Плацдармы, опасные зоны, неопасные зоны, зоны, относительно опасные, зоны неактивных Инцидентов, зоны активных Инцидентов, зоны ликвидируемых Инцидентов, зоны ликвидированных Инцидентов и обязательно космические курорты vip-категории.
   Вместилища, где располагаются такие карты, называются операционными залами, а сами карты топологическими. Самая обширная и лучшая карта находится в Главном операционном зале Директората ССЭВ и, по слухам, в Центральном командном пункте ВКС (Военно-Космических Сил Федерации Земля). Она так огромна, что большие боссы свободно ходят между звёздами, галактиками и туманностями. Неизвестные гении объектно-ориентированного кодирования запрограммировали её таким образом, что звезды и планеты можно двигать со своих мест и затем наблюдать, как потревоженные небесные тела плавно возвращаются на свои места. Галактикам можно распрямлять рукава, чёрные дыры кормить межзвёздным веществом, дёргая струны космических трасс, извлекать разнообразные звуки, исследовательскими Плацдармами играть в пинг-понг.
  
   Большими боссами становятся после получения больших знаков различия. Относительно БЗР некоторые умники утверждают следующее: все большие боссы имеют большие знаки различия, но не все большие знаки различия делают боссов поистине большими. Однако этот тезис не бесспорен, поэтому всякий умник, утверждающий нечто подобное, может забить его себе в задницу (желательно - плашмя).Таким умникам мы специально напоминаем: Большие боссы умников не любят. Они посылают их первыми в атаку, они поручают им самые рискованные задания, они отправляют их на самые опасные участки и если такой умник случайно остаётся в живых, он сразу и навсегда умнеет и ведёт себя в дальнейшем подобающим образом. Поэтому для всех, кто не в бронепоезде, повторяем: "Всякий, имеющий большие знаки различия на погонах (рукавах, в петлицах, на головных уборах, шлемах вакуум-скафандров), является большим боссом по определению, если априори не доказано обратное, и требует к своей священной особе соответствующего отношения".
  
   Большие знаки различия для больших боссов больше, чем просто знаки различия. Они - символ их высшего статуса, они - пропуск в сферы высшего управления, они - допуск к источнику самочистейшей, в идеале, информации, они - свидетельство исключительной избранности их носителя, они, в конце концов, вещь самодостаточная и самоценная. Поэтому большие боссы так гордятся своими большими знаками различия.
   Количество больших знаков различия на больших боссах разное. Форма тоже не имеет строго зафиксированного стандарта. Тут уж кто во что горазд. Изобретательность служебного ума только поощряется. Главное, чтобы свято блюлась субординация //в просторечье - чинопочитание.
   Субординация - это наипервейшая головная боль всех больших боссов, их, так сказать, вековечная тайная неизбывная печаль. Ибо субординация требует, чтобы существовали большие боссы рангом ниже и большие боссы рангом выше. Безумно дорогие жертвы кладутся в данном случае на алтарь управленческой вертикали. Ибо всякий, достигший вершины, считает себя лицом исключительным уже в силу того, что поднялся выше всех остальных, но и в этих заоблачных далях он вынужден подчиняться бездушному закону субординации. "Dura lex, sed lex", - некогда вывели законопослушные римляне, но какой большой босс будет подчиняться суровой необходимости соблюдения законов? Он сам себе закон, ходячий магик мистериум, гроза для подчинённых, самодовольный до кретинизма, завистливый до безумия, единственный и неповторимый, великий и могучий. От этого среди больших боссов завелась и широко распространилась незатейливая управленческая игра, называемая подковёрной. Суть её проста: путём разнообразных (почти? всегда запрещённых) приёмов, удалить всех, мешающих тебе занять наиболее выгодное стратегическое положение в рамках установленных субординацией связей "подчинённый-начальник". Проще говоря: стать боссом над боссами любыми доступными, относительно доступными и полностью недоступными способами. Такую игру большие боссы называют "Большой Игрой" и относятся к ней чрезвычайно серьёзно, ибо от неё зависит настоящее и будущее положение отдельно взятого большого босса. Большие боссы заняты Большой игрой: вот их самая страшная и тщательно охраняемая тайна. Тайна пирамиды власти. Dixi.
  
   Избранник тьмы, избранник смерти
  
   Развитие человечества как доминирующего вида в обозримом космическом пространстве показало, что частные детективы будут нужны во все времена. Лу Кайсар был частным детективом. А всякий частный детектив хочет есть, пить, спать и знакомиться с красивыми женщинами. Последнее, правда, у Лу Кайсара получалось не очень, ну просто не очень, а если говорить прямо, по-солдатски, Лу Кайсар был старым холостяком. Однако, уточним, не старым, но холостяком среднего возраста, незаметно проскочившим кризис этого самого возраста. К своим сорока двум годам у него сложилось стойкое убеждение, что появление женщины на подмостках истории явилось самым большим промахом, допущенным Творцом всего сущего при сотворении этого самого сущего. "Если бы дьявол не создал женщину, мужчины слышали бы как поют ангелы на небесах" - меланхолично заметили однажды авторы самой правильной книги Средневековья "Молот ведьм" монах Г. Инститорис и учёный муж Я. Шпренглер и в душе Лу Кайсар был полностью с ними согласен. Нет, не оттого, что он был ярым женоненавистником, но потому, что по роду своей деятельности часто сталкивался с весьма непоследовательным, необъяснимым с точки зрения здравого смысла и формальной логики поведением женщин. Творец на мгновение отвлёкся и, воспользовавшись его секундной слабостью, хитрый Люцифер напрочь исказил величественный план Всемогущего патрона. Что оставалось делать Всемогущему? Признать, что всё планировалось именно таким искажённым образом с самого начала. Всемогущие, они ведь, по определению, не ошибаются. На чём и строился расчёт Великого Лжеца.
   Поэтому Лу Кайсар, с некоторого времени, неохотно брался за обычные дела, отдавая предпочтение делам странным и запутанным. Он достиг в этом роде деятельности такой степени погружения в мир мистического, загадочного и таинственного, что стал притягивать к себе всё необъяснимое, как магнит. Такая жизнь была исключительно интересной сама по себе, а постоянная игра с самой роковой из дамского племени - смертью, лишала обычный флирт с обычной женщиной остроты и привлекательности. Из всего сказанного можно было бы сделать вывод, что Лу Кайсар - парень не промах, супермен, несгибаемый герой-одиночка, спаситель мира и цивилизации. Ан нет. Не был Лу Кайсар суперменом и героем-спасителем, не был. А был он одиноким в меру тренированным мужчиной сорока двух лет, с неустроенным бытом, стандартной квартирой в небоскрёбе-десятитысячнике, скромным счётом в банке, слегка расстроенными нервами, бессонницей и кучей патентованных таблеток в аптечке, могущих, кажется, вылечить и слона, но не помогающих обычному человеку.
   Будучи холостяком, Лу Кайсар вёл аскетический образ жизни, предпочитая домашнему столу завтраки обеды и ужины в городских заведениях общественного питания. Естественно, ни о какой регулярности приёма пищи не могло быть и речи. Завтраки чередовались с поздними обедами, ранние ужины с полуночными завтраками. При этом Лу Кайсар был, в опредёленном смысле слова гурманом, потому что он никогда не питался в автоматизированных кафе, отдавая предпочтение заведениям с живыми хозяевами, поварами, официантами, официантками, посудомойщиками и уборщиками. Он считал, что кухонные автоматы убивают вкус пищи. Стерильность хороша на столе хирурга, но не на кухне. Еда, приготовленная машинами, лишена вкуса и запаха, она приготовлена по заложенным в память рецептам с точным соблюдением весовых и вкусовых стандартов и оттого похожа на синтетическую жвачку. Она полностью устраивает повёрнутых на здоровом образе жизни представителей среднего класса, заполонивших стандартизованные мегаполисы Двух Колец Колонизации, но никак не подходит для человека, ежедневно сталкивающегося с самыми мерзкими проявлениями человеческой и нечеловеческой жестокости. К тому же, в обычных забегаловках всегда можно встретить знающих людей, готовых за определённую сумму в твёрдой галактической валюте поделиться имеющейся у них информацией, либо свести тебя с нужным тебе человечком.
  
   Старик и феникс
  
   Хозяин австерии был толст и плешив (а куда без этого, обязательно толст и плешив)//Для полноты картины не забыть упомянуть, что жидкие волосы с боковой части головы он зачёсывает на лысину. Смотреть на него, скажем так, немного неприятно. Одет он незамысловато: в клетчатую рубашку, донельзя потёртые джинсы, безобразно отвисающие на заду, старые растоптанные ботинки. Фартук грязно-серого цвета, весь в жирных разводах и пятнах засохшего кетчупа. В общем, старый потрепанный жизнью хиппи, решивший заняться бизнесом//. Но всё не так страшно. Действительно, хозяин был толст и плешив и прозвища у него были соответствующие - Свинтус Шлегель, Шлегель Хряк//ну что-ж вы хотите, основными его клиентами были люди, не принадлежавшие к добропорядочным слоям нашего общества. С давних времён этих людей называли пролетариями, подонками, чернью, плебсом, отбросами, швалью, рваниной, люмпенами сбродом//, однако кружало своё он держал в относительной чистоте и условном порядке. Порядок обеспечивали двое, мойщик посуды и полотёр, парни крепкие и внушающие уважение -- умели они вколачивать правила приличия своими большими крепкими кулаками. Поэтому заведение Шлегеля было, насколько это возможно, на хорошем счету у полиции. Для проблемной публики ежедневно заполнявшей её (кантину) это было несомненным плюсом, ибо она, то есть публика, чем реже встречается с полицией, тем лучше себя чувствует. Впрочем, и нормальных людей, если такие и появлялись, отсутствие полиции не пугало, ибо у старины Шлегеля кровавые разборки заканчивались, едва начавшись. Что до улицы, то тут действовало простое правило: "раз сумел дойти, значит сумеешь и вернуться". Лу Кайсар, до некоторой степени самонадеянно, не боялся ходить по улицам родного квартала, потому что квартал, в котором он жил, был не хуже и не лучше остальных частей города, за исключением привилегированного центра, называемого по традиции Сити. Окраины колониальных мегаполисов в любой области населённой Галактики не могли похвастаться низком уровнем преступности, однако зачастую угроза для жизни и здоровья намеренно преувеличивалась муниципальными властями для выбивания дополнительных ассигнований. В Пограничных Областях, к примеру, вероятность того, что благонамеренный гражданин падёт жертвой преступных посягательств равнялась, по данным Консолидированной Статистической Ассоциации, девяносто восьми целым и шести десятым процента. При этом бюджеты тамошних администраций страдали хроническим недофинансированием.
   Да, и Хряком его прозывали сугубо за глаза, а в глаза -- не иначе как "папаша", "дружище" и "старина" Шлегель.
   Хотя, надо признать, полицейские не выказывали излишнего желания служить в предместьях из-за чего в полицейских участках всегда имелись вакантные должности, заполняемые обыкновенно выпускниками полицейских академий, мечтающими только об одном - продержаться положенные по обязательному распределению три года и по окончании срока обязательной службы свалить по быстрому туда, где солнце жарче и воздух чище. Зато те, кто оставался, становились со временем крепкими профессионалами, либо матёрыми коррупционерами, либо творчески совмещали обе ипостаси. В таком случае неизвестно, кто был хуже -- честные преступники или честные полицейские.
   Стало быть, повторим. Хозяин заведения был толст, плешив, любил порядок и сам устанавливал правила поведения клиентов в своём кабаке, за что, по совокупности, и был прозван Свинтусом Шлегелем. Впрочем, Свинтусом его называли по ту сторону двери. Те, кто осмеливался обозвать Шлегеля Свинтусом прилюдно, рисковали быть избитыми больно и сильно. Поэтому, по эту сторону двери старина Шлегель отзывался на простое и непритязательное "Эй, папаша".
   В тот вечер народу в шлегелевой забегаловке было полно и дым стоял коромыслом. По характерному запаху универсального дезинфицирующего средства "Унидекс" Кайсар безошибочно определил, что кантину оккупировала очередная партия переселенцев, навербованная Комитетом по Расселению, или как шутили местные старожилы, канцелярии по Рассеянию и Прогрессивному Посеву, для заселения одного из вновь открытых бравыми парнями из Корпуса Космической Разведки миров. Судя по тому, как переселенцы выглядели, сколько курили и сколько пили, Комитет ассенизировал разнообразных пролетариев и подонков с несколько цивилизованных планет. Опять же впрочем, это была типичная практика комитетчиков - первыми колонизаторами будущих парадизов, райских кущ, элизиумов, эдемов и обителей блаженных часто были отбросы общества, привлечённые щедрыми посулами кадровых бюрократических сирен. И первыми жертвами, естественно. На их костях возводились города-сады, им же доставались жалкие объедки с чужого пиршества жизни. Знали ли они о своей участи? А если знали, то зачем так легкомысленно и бесшабашно лезли в вонючую пасть хищников из Комитета по Расселению? Ведь нынешнее их положение было, пусть относительно, но куда лучше того, в котором они вскоре окажутся, попав в безжалостные когти спецов по терраформированию и облагораживанию ландшафтов. Трудовые лагеря, жизнь в бараках под усиленной охраной, изматывающий режим работы, необязательные выходные и убогие развлечения, состоящие из нескольких дежурных пунктов: дешёвая выпивка, дешёвая любовь под лозунгом "у нас самые потасканные шлюхи", поножовщина, азартные игры, неизлечимые болезни, неотвратимая инвалидность, ранняя смерть. Все это они могли иметь, да и имели в избытке здесь и сейчас. Но самым главным, от чего они отказывались с такой лёгкостью, была свобода. Свобода как абсолютная само-ценность. Оттого, видимо, комитетчики и называли такой контингент тягловым скотом и безответным быдлом. Правда, следует признать, зарабатывали они хорошо, вот только денег этих они не видели: большинство не доживало до времени окончательного расчёта, а те счастливчики, что оставались в живых по истечении обязательного пятилетнего контракта, разорялись в мгновение ока, растрачивая всё по дороге домой или теряя заработанное вместе с жизнью.
   В кантине было жарко. Шлегель торчал на боевом посту, лениво протирая не очень чистой тряпкой не слишком чистый стакан и следил за залом. Справа от него на стойке открыто лежала штурмовая винтовка скрытого ношения, такая, какую обожают спецагенты транспортной полиции. Размером с обрез, она представляла собой мощный парализатор направленного, а не широкого действия, применяемый Общей полицией для разгона, митингов, шествий, несанкционированных властью пикетов, рабочих маёвок и прочих массовых сборищ. Отличительной особенностью шлегелева оружия было наличие подствольного деструктора материи ограниченного радиуса действия с модулем AI. Откуда у замшелого бармена могло взяться это прогрессивное изделие оружейного комплекса? Искусственный интеллект компактного ДМ умел гарантированно распознавать уровень угрозы, качество вооружённости вероятного противника, практически мгновенно оценивал обстановку и точечным ударом сфокусированной плазмы уничтожал, нет, не физически неприятеля, а непосредственно источник опасности, то есть вражеское оружие. Поверьте, эффект исчезновения из рук нападающего его любимой смертоносной игрушки, наводящей страх на окружающих, по действию превосходил любой силы удар из парализатора. Можно было только порадоваться за старину Шлегеля, если бы не одно "но". Подобными штуками комплектовались ШВСН правительственных агентов, добавляющих к своему должностному именованию прилагательные "старший", "главный" и "специальный". Как оно очутилось у Шлегеля -- известно Богу и тому оружейному стервятнику, кто толкнул эту продвинутую свистелку глупому жирному борову. Что, конечно, никак не отменяло статью десять семьдесят два Объективного Расширенного Уточнения к Всегалактическому Кодексу об уголовном делопроизводстве, трактовавшую обладание защищёнными Законом о государственной тайне предметами как совершение особо тяжкого государственного преступления c квалифицирующими признаками, к которым относилось умышленное недонесение об источнике приобретения незаконного предмета в собственность. Кроме того, решением Верховного Федерального Общегалактического Суда действие названной статьи распространялось на всех лиц, видевших, либо знавших о наличии у выше же означенного гражданина/гражданки добытого преступным путём предмета, а равно носителя информации, хранящего защищённые Законом данные, сведения, технические характеристики, описания, чертежи, рисунки, фотографии, содержащие секретные данные фильмы, рекламные ролики, позволяющие злоумышленнику воспроизвести полностью или частично процесс изготовления такого устройства, и не сообщивших уполномоченным на то службам о факте совершаемого преступления. Следовательно, и Кайсар, так как он не собирался информировать компетентные органы о преступном деянии, и с десяток мрачных небритых личностей, подходивших за несколько минут к стойке, не говоря уже о самом папаше Шлегеле, автоматически попадали в разряд государственных преступников. Значит, законник в данном случае сказал бы: "принимая во внимание всё вышеизложенное", Кайсар должен был немедля сдать старину Шлегеля кому следует. Вместо этого Лу Кайсар склонился к шлегелеву уху и негромко произнёс:
   - Папаша, ты бы убрал пушку с глаз долой. И поскорее...
   Шлегель неопределённо хмыкнул и покачал головой.
   - Тогда сними вот эту штуку, - Кайсар постучал ногтем по модулю AI, - и сделай это при мне. - Зачем? - лениво спросил Шлегель - в ней весь цимес. Знаешь...
   - Знаю, - вздохнул Кайсар. - Поэтому и советую. Эта хреновина тянет на пожизненное, а если прокурор докажет, что мы действовали в составе группы, то смертная казнь нам гарантирована. В количестве двух раз как минимум.
   Правая бровь Шлегеля нервно дёрнулась.
   - А при чём здесь ты, Кайсар?
   - Поверь, - Кайсар хлопнул по винтовке ладонью. - Я знаю, что говорю. Нет ничего лучше старого доброго парализатора. Если, конечно, у тебя имеется на него лицензия.
   Шлегель подумал и убрал винтовку под стойку.
   - Ладно, законник, - проворчал он негромко. - считай, что напугал. Вот твой парализатор.
   - Кстати,- ухмыльнувшись, повторил вопрос Кайсар, - а на эту игрушку у тебя разрешение имеется?
   Шлегель мрачно хмыкнул и вытащив из-под стойки лист гербовой бумаги, сунул его под нос Кайсару.
   - Не подделка? - озаботился Кайсар, пытаясь взять бумагу.
   Шлегель резко отдёрнул руку.
   - Не замай, законник.
   - Верю, верю, - сказал Кайсар, примирительно улыбаясь. - Поэтому и проверяю.
   - Достал, законник, - тяжело вздохнул Шлегель, - что кушать будешь?
   - Как обычно, старина, - ответил Кайсар.
   - Повар, дежурное блюдо посетителю, - громко сказал Шлегель. - Свободное место ищи сам. Сегодня у нас полный аншлаг.
   - Ладно, Папаша, извини, - забирая поднос, сказал Кайсар,- Увлёкся.
   И не дав Шлегелю ответить, отчалил от стойки.
   - Топай, сынок, - сказал Шлегель вдогонку.
   Он всегда оставлял последнее слово за собой.
  
  
   Мест и впрямь не было. Кайсар несколько раз прошёлся по залу из конца в конец, спиной чувствуя мерзкую ухмылку старины Шлегеля. Потом ему надоело бесцельно мотаться от стены к стене и он решил действовать быстро, жёстко и беспощадно. Приглядев себе столик, за которым сидели, нет, уже лежали несколько бесчувственных тел, он со всей решительностью взял курс на него. Отодвинув со звоном частокол пустой тары, он пристроил на столешнице поднос и, освободив руки, принялся расчищать жизненное пространство, бесцеремонно оттаскивая неизвестных покорителей чужеземных миров в ближайший угол. Закончив свой неблагодарный труд, Кайсар расставил на столе тарелки. Взяв вилку, он весело помахал ею Шлегелю. Ему было отчётливо видно, как Шлегель скривил губы и чуть не сплюнул на пол, но сдержался и что-то сказал полотёру, указывая на лежащие в углу тела. Полотёр, накачанный детина, работавший у старика на две ставки: уборщиком помещений и вышибалой, отставил швабру и отправился исполнять приказ хозяина. Полотёр, ухватив пару упившихся вербованных за воротники курток, выволок их на улицу. Кайсар в это время отмечал победу вместительной кружкой контрабандного земного пива. Возвратившийся в зал полотёр уже тащил к выходу следующую партию бесчувственных героев.
   Шлегель, что ни говори, был большая умница и большой пройдоха. Как ему удавалось при свидетелях наливать нужным и просто хорошим людям качественную выпивку? Кайсар однажды специально следил за тем, как Шлегель разливает пиво и мог поклясться, что хозяин кантины брал бутылки пива только местного производства //в целях улучшения собираемости налогов, правительство Бернардины запретило продажу пива в разлив, ограничило импорт сильно и слабо алкогольных напитков с других планет Федерации и создало акцизное управление, агенты которого были наделены экстраординарными полномочиями. Агентов АУ боялись больше, чем полицию и спецслужбы. Они были бесстрашны, неподкупны и безжалостны к нарушителям торгового законодательства. Они проходили особую подготовку, основной упор в которой был сделан на искусство изменения облика. Этому агентов АУ обучали лучшие инструкторы-мастера тихой смерти (высшая ступень посвящения в сохэй-ниндзю-цу). Умение "быть другим" позволяло агентам проникать в самые законспирированные подпольные питейные заведение и раскрывать самые защищённые схемы трафика контрабандного алкоголя. Бесполезно, ему так и не удалось поймать Шлегеля за руку. Казалось, старик извлекал запрещённую к продаже жидкость из воздуха и перемещал её прямо в кружку или бокал. При этом он никуда не отходил и не скрывался за стойкой. Бутылки стояли рядом с его правой рукой, он брал их, ловко открывал и разливал содержимое по кружкам. Да, видимо у Шлегеля учителя были не хуже, чем у функционеров АУ//.
   Потягивая пиво и размышляя на тему, есть ли сейчас в зале агенты Акцизного Управления под прикрытием, Кайсар не заметил старика, несколько минут стоящего у его столика с кружкой горячего кофе и тарелкой омлета. Старик терпеливо ждал, но Кайсар не обращал на него внимания, поглощённый собственными мыслями. Выждав некоторое время, старик негромко кашлянул и спросил:
   - Извините, у вас не занято?
   - Что? - переспросил Кайсар, всплывая из омута сытой задумчивости к безрадостному свету реальности.
   - Простите, что я вас побеспокоил. Можно составить вам компанию?
   - Да, да, пожалуйста, - отвечал Кайсар, поспешно сдвигая к себе пустые тарелки.
   - Не суетитесь, я умещусь, - сказал Кайсару старик.
   Усевшись за столик, он принялся есть вдумчиво и неторопливо, иногда вопросительно похмыкивая. Кайсар с интересом следил за тем как старик поглощает пищу. Один раз старик очень внимательно осмотрел кружку и даже понюхал кофе. Взглянув на Кайсара, он улыбнулся и сказал:
   - Действительно, настоящий кофе.
   Кайсар развёл руками, словно говоря: "ну что тут поделаешь, кофе и в самом деле хорош".
   Закончив свою скромную трапезу, старик извлёк из нагрудного кармана комбинезона сигару, упакованную в алюминиевый цилиндр.
   - Знаете, - сказал старик, с хрустом сворачивая цилиндру крышку, - там, наверху...
   Он показал глазами на потолок - ты мечтаешь о таких вот маленьких радостях... Кайсар промолчал.
   - Вы были когда-нибудь в космосе? - спросил старик и сам себе ответил, - конечно были, кто сейчас не бывает в космосе хотя бы раз?
   - Нет, - продолжал он, - не туристом и не пассажиром комфортабельного лайнера, а на длительно время, может быть навсегда? Верно, не были. Тогда вы не поймёте, что значит просто кофе и просто сигара, что значит даже запах просто кофе и просто натурального, а не синтетического табака. А вы что-нибудь слышали о кракен-отрядах? - вдруг резко сменил он тему разговора.
   - О ком? - спросил застигнутый врасплох Кайсар.
   - Не о ком. О чём. О специальных отрядах Службы спасения и эвакуации? Правда, говорят, их уже раскассировали.
   - Нет, не слышал, - сказал Кайсар. - Наверно потому, что это секретные сведения?
   - Если их больше не существует, значит, нет и никакого секрета. Так вот, эти отряды, в отличие от формирований ССЭВ, занимавшихся тем, для чего их, собственно, и создавали, то есть спасением и эвакуацией, называли отрядами тотальной зачистки. Они приходили в зону Инцидента и уничтожали там все живое... Зачем? Ну, знаете, вирусы, пагубные тлетворные мутации, опасные хищники, бактерии, паразиты всякие... Агрессивное воздействие чужой биосферы на на наш с вами организм, одним словом. Если не удавалось устранить опасность, приходили эти самые отряды тотальной зачистки, ОТЗ, или как их называли на жаргоне "кракен-отряды" и тотально зачищали. Абсолютно безупречная дезинфекция. Поэтому, официально, они просто никогда не существовали. Да. А ведь я тоже служил в одном из таких отрядов. "Чёрный Феникс". Нас распустили много раньше остальных. После инцидента с "Мэри Энн Роуз". "Мэри Энн Роуз" - это грузо-пассажирский трансгалактический паром. Наш отряд расформировали, меня перевели в другое подразделение. Позже я уволился и ушёл в Дальний космос. Думалось, навсегда.
   Старик расстегнул клапан нагрудного кармана.
   - Вот смотрите, - он положил перед Кайсаром кокарду чёрного цвета, - взлетающая из языков пламени птица феникс. Оставил у себя, когда нас разгоняли. На память. В нарушении устава.
   - Да, настоящая пища, - старик блаженно откинулся на спинку стула. Раскурив сигару, он затянулся и выпустил струю сизого дыма. - Как мало нужно человеку, чтобы почувствовать себя счастливым.
   - Прощайте, молодой человек, - сказал старик, внезапно поднимаясь. Он быстро пошёл к выходу, почти побежал, оставив кокарду на столе. Кайсар бросился за ним, чтобы вернуть старику забытую впопыхах реликвию. Выскочив на улицу, он огляделся, ища глазами знакомый силуэт. Старика нигде не было. Он исчез, словно растаял в воздухе.
  
   Вопросы и поступь Командора
  
   Вернувшись в кантину, Кайсар сразу же направился к стойке.
   - Дружище, ты видел старика, сидевшего за моим столиком?
   Шлегель, не отрываясь от работы, кивнул.
   - Часто он бывает здесь?
   - Сегодня, - кратко отвечал Шлегель. - В первый раз.
   - А что ты скажешь об этом? - Кайсар выложил на стойку кокарду.
   Шлегель повертел штампованный кругляш в руках и вернул Кайсару.
   - Никогда такой не видел, Лу. Многие сюда заходили, но с подобной штучкой никто. Зачем тебе нужен этот старик? - спросил в свой черёд Шлегель, - Он тебя обманул, или просто хочешь вернуть вещь хозяину?
   - Не знаю, - Кайсар задумчиво постукивал кокардой по столешнице. - Как-то неожиданно он сбежал. Словно испугался чего-то, а может быть кого-то.
   Шлегель пожал плечами.
   - Сумасшедший старик, случайно забрёл в этот район. Зашёл на огонёк, ушёл не прощаясь. Забудь о нём, Кайсар, а эту штуку выброси.
   - Может ты и прав, Папаша, но все равно странно. Ладно, пойду я, пожалуй, домой. Вот, держи. Сдачи не надо.
   - Чаевые, значит, - пробурчал Шлегель, утягивая банкноту, - жалкая мелочь, а не чаевые.
   - Жадность, Папаша, человека не красит. Жадность человека губит.
   - Ну да, будешь добрым, сожрут мигом, с костями и дерьмом...
   - А ты попробуй, Шлегель, - сказал Кайсар, направляясь к выходу. - Может, понравится?
   "Парфянская стрела". Кажется, так называли в древности подобный способ общения.
   - Ха-а-а, - шумно выдохнул ему в спину старина Шлегель, вложив в свой выдох всю мощь кипящих в его душе чувств. Кайсар выбросил вверх правую руку с поднятым средним пальцем. Дверь за ним гулко захлопнулась, чувствительно наподдав по заду.
   - Вот и поговорили, - откомментировал про себя Кайсар довольно болезненный удар по мягкому месту.
   Окинув тоскливым взглядом унылый пейзаж предместья, Кайсар побрёл к себе в офис. Делать ему было решительно нечего.
   Поднявшись на второй этаж, он открыл офис, уселся в кресло, закинул ноги на стол и, не удержав равновесия, повалился назад, больно ударившись выставленным локтем о паркет.
   - А, чёрт, - ругнулся он, отпихивая от себя кресло.
   - Больно? - участливо спросили у него над головой.
   - Есть чуть-чуть, - ответил Кайсар, притягивая назад упавшее кресло.
   Он встал на ноги и обнаружил сочувственно глядящего на него посетителя.
   - А я к вам. По делу, - сообщил Кайсару посетитель и вежливо улыбнулся.
   - Присаживайтесь, - сказал Кайсар.
   - Благодарствую, - ответил посетитель, ища на что бы присесть.
   Обнаружив стул, прислонённый к стене, визитёр перенёс его ближе к столу, брезгливо скривившись, протёр сиденье белоснежным носовым платком, кинул платок в урну и по-хозяйски утвердился на стуле. Не уселся, а именно утвердился, основательно и непоколебимо. Кейс он устроил на коленях, бережно придерживая его ладонями.
   - Любопытно, что у него там лежит, - неторопко размышлял Кайсар, следя за манипуляциями потенциального клиента. - портативная ядерная бомба, смертельный вирус в ударопрочном термосе, вынесенный из секретных лабораторий или дежурный набор серийного убийцы? А что? Не женские же трусики у него там. Трусики более уместны в кейсе фетишиста, а на фетишиста наш господин не тянет. Учитывая его чрезмерную аккуратность, можно вполне предположить в нём тщательно скрываемые наклонности маньяка. Тихий такой, основательный маньяк, любящий помучить после опостылевшей работы несовершеннолетних девочек, эдаких провинциальных рано созревших телесно лолит. Он подманивает их леденцами в разноцветных шуршащих обёртках, сажает в неприметный грузовой фургончик, увозит за город, где у него есть доставшийся в наследство деревенский дом с огромным бетонным подвалом, и сладострастно мучает их месяц за месяцем. Много-много счастливых ночей, прежде, чем он лишит окончательно жизни надоевшую игрушку и отправится на поиски следующей неиспорченной страданием красоты. Они никогда не ошибается, но последней его жертве удалось спастись и вот он, терзаемый неутолённым вожделением, собирается нанять частного детектива, чтобы отыскать предмет своего извращённого обожания, потому что не может отыскать его сам. И когда я, соблазнённый до неприличия приличным гонораром, найду ему бедную спасшуюся девочку, он предательски вонзит в меня огромный острый тесак и потом не торопясь расчленит моё безжизненное тело, а терзаемая страхом жертва будет в это время сидеть в узкой бетонной клетушке и прислушиваться к звукам, приникающим сквозь дверь. Жуть как страшно!
   - Итак, господин детектив, - сказал посетитель, у меня к вам дело.
   Он улыбнулся неуверенной улыбкой и с надеждой посмотрел на Кайсара. Кайсару показалось, что если он в сию же минуту ничего не предпримет, посетитель непременно расплачется. Кайсар извлёк из ящика стола большой блокнот, незаметно для визитёра сдув с обложки пыль, ловко выхватил из стаканчика карандаш, закинул ногу на ногу, сразу став похожим на модного психотерапевта из бесконечного сериала, идущего по широковещательной телесети пополудни семь дней в неделю, без перерывов и выходных. Раскрыв блокнот, он нацелил карандаш на девственно чистый лист и приготовился слушать.
   - Уберите блокнот, - сказал посетитель требовательно, - не надо ничего писать. Только слушайте и запоминайте. Вас не прослушивают?
   - С чего бы? - удивился Кайсар больше перепадам настроения у визитёра, чем его вопросу. - По крайней мере до вашего появления здесь всё было чисто, но вы можете придти сюда с аппаратурой и убедиться... Конечно, если вы не принесли такую аппаратуру с собой.
   - Я вам верю, - сказал посетитель после непродолжительного молчания. - Вы меня успокоили.
   - Рад за вас, - сказал визитёру Кайсар. - Тогда перейдём непосредственно к вашей проблеме. К тому, что привело вас ко мне. Займёмся, так сказать, нашими, я надеюсь, общими баранами.
   - Ах, да, - посетитель нервно потёр лоб. - Да, к проблеме... К проблеме... Проблема в том, что мне необходимо срочно найти одного человека. Я ограничен во времени, а тут ещё непредвиденные препятствия. Сугубо частного свойства, но очень огорчительные. А время, как вы понимаете, не терпит. Я не могу заняться поисками, пока не разберусь со своими... проблемами. Вы меня понимаете? Хорошо. Я был вместе с вами в этой забегаловке... наверно, следует говорить правильно, таверне, - посетитель глядел на Кайсара требовательно и одновременно вопрошающе, - там всегда так ...шумно и неприлично гадко?
   - Вы меня не видели, - уточнил он быстро. - Тот старик, который сел за ваш столик, вы его запомнили?
   - В общем, да, запомнил, - Кайсар внимательно разглядывал визитёра, решая про себя кто он, псих или отчаявшийся... кто? Родственник? Чиновник из отдела по поиску без вести пропавших? Страховой агент? Банковский служащий? Адепт кровавого культа? Нотариус? Кровный мститель? Нанятый мафией преследователь? Киллер? Кто?
   - Это он? - посетитель достал из кейса 3D фотографию.
   Кайсар положил фото перед собой.
   - Да, это он, - Кайсар утвердительно кивнул. - Тот самый старик.
   - Великолепно, - с энтузиазмом воскликнул посетитель.
   - Мне он нужен! - заявил он безапелляционно.
   Кайсару показалось, будто танковые траки лязгнули.
   - О-па, - подумал он, а тихоня не так прост и забавен, как выглядит.
   - Найдите мне его, - посетитель указал подбородком на фото, - максимум в течении семи суток, начиная с этой минуты.
   Снова щёлкнули замки кейса и на фотографию лёг пакет федеральных кредитных билетов номиналом в десять ассигнаций, перетянутых банковской лентой.
   - В пачке двадцать тысяч, - сказал посетитель. - Аванс, плюс оперативные расходы. Выполните поручение, получите столько же и ещё пятьдесят тысяч на любой счёт в любом банке обитаемой части галактики. Не выполните, будем считать, что я с вами расплатился сполна. Согласны на такие условия?
   - Более чем, - сказал Кайсар. - Я берусь разыскать вам старика. Как мне с вами связаться, если я его найду?
   - Здесь номера, - сказал визитёр, передавая Кайсару визитку, - домашний, рабочий и приватный. Звоните строго на последний. И никак иначе. Запомните. Чтобы избежать нежелательных последствий.
   - А если по этому номеру мне не ответят?
   - Никаких "если", - сказал визитёр. - Звоните единственно на этот номер. Однако, при возникновении неотложных обстоятельств можете позвонить на домашний. И только в последнюю очередь на рабочий. Если вы не соблюдёте названную последовательность, я не смогу ручаться за вашу безопасность.
   - В любом случае, - добавил он, - по истечении семи суток визитку уничтожьте. И забудьте навсегда, что мы с вами вообще где-либо когда-либо встречались.
   Предупредил, вежливо откланялся, надел шляпу и вышел.
   - Всенепременно, - обещал пустому стулу Кайсар.
  
   Размышления Кайсара о превратностях судьбы
  
   Кайсар разложил перед собой в ряд пачку денег, фото, кокарду с изображением рождающегося из чёрного пламени чёрного же феникса и погрузился в раздумья. Он думал, что Золотой век, о котором грезили люди от начала времён не наступил и, скорее всего, уже не наступит. Прекрасная мечта о счастливом будущем человечества так и останется волшебно красивой сказкой. Меняются исторические декорации, на смену лошадям и повозкам приходят кви-джеты и внепространственные двигатели, а человек, в силу своего животного происхождения, был, есть и будет до скончания веков варваром, жадным до денег, власти, развлечений и красивых женщин. Поэтому, оставаясь рабом своих варварских привычек и наклонностей, ограниченных поверхностно навязанными обществом моральными и правовыми нормами, он, возможно неосознанно, не желая того, воссоздаёт, восстанавливает в том или ином виде условия, позволяющие и допускающие существование социального неравенства. Человек обречён на бесконечное воспроизводство того социального устройства, что позволяет одним богатеть и властвовать, а другим голодать и бедствовать. Какой бы век не стоял на дворе, всегда найдутся те, кто купается в роскоши и те, кто ютится по мокрым, холодным подвалам. Выход человека в космос и колонизация галактики мало что изменили в этом гнилом раскладе. На всех планетах Двух сфер колонизации имелся значительный слой людей, так или иначе утративших социальные связи и ориентиры. Отношение к ним местных правительств было различным: где-то их пытались вернуть в общество, где-то старались не замечать, а где-то и того хуже -- сажали в тюрьмы, ссылали в исправительные лагеря, ставили опыты, бессудно убивали. Федеральную власть проблемы социального расслоения интересовали мало. Колониальный Разделительный Акт возлагал заботу о поддержании общественного благополучия на колониальные администрации. Отработанная веками технология. Метрополия щедро делилась ответственностью, но не деньгами. Старая как мир история.
   Относились к таким людям по-разному, а называли везде одинаково. От Земли, планеты-столицы Федерации Звёздных Систем, до самого последнего обитаемого астероида, затерянного в глубинах Пограничных Областей, везде и всегда бездомных, бродяг, попрошаек называли королями помоек. И человека, запечатлённого на трёхмерном снимке, без лишних сомнений можно было причислить к этой категории обиженных судьбой граждан Федерации. Седые немытые волосы, свисающие сосульками на лоб, впалые щеки, тусклые, будто стеклянные глаза, бугристая коричневого цвета кожа, изборождённая глубокими, смахивающими на порезы морщинами, пепельно-серые губы. Человека с таким лицом нужно искать в грязных подворотнях, вонючих ночлежках, либо под мостами, куда на ночь собираются те, кому некуда податься, а совсем не в шикарных апартаментах или эксклюзивных пентхаузах.
   Кайсар напряг память, пробуя мысленно восстановить облик соседа по столику и с нескрываемым удивлением обнаружил, что не может воссоздать непротиворечивый образ старика. Странным образом он чётко помнил отдельные детали: одежду, манеру держать столовые приборы, зажатый в руке стакан, внимательный взгляд, цвет глаз (при этом воспоминания о цвете глаз подозрительно менялись: в одно мгновение Кайсар был твердо уверен, что глаза были карие, однако в следующую минуту он утверждался в мысли, что они были серые). Лицо старика вообще представлялось ему размытым белесым пятном, клубящимся (отчего бы?) бледным облачком, из мутной глубины которого совершенно бессистемно всплывали и пропадали нос с горбинкой, заострённое кверху ухо, шевелящиеся губы, требовательно взирающий глаз, отдельно волосатая ноздря, и как Кайсар не старался упорядочить проносящиеся в мозгу своенравные образы, у него ровным счётом ничего не получалось. Он мог поручиться, что внешний вид старика отличался от того, каким его запечатлел неизвестный фотограф, но полной убеждённости в виденном у Кайсара уже не было.
   - Странно как, - сказал Кайсар, озадаченно почёсывая карандашом бровь. - Странно... На память я до сих пор не жаловался.
   По всему выходило, что неделя предстоит богатой на события...
  
   Удел помойных королей
  
   Вокруг любого уважающего себя колониального мегаполиса обязательно располагаются тихие пригороды, в которых проводят свободные часы, выходные дни и ежегодные оплачиваемые трудовые отпуска "белые", "серебряные", "золотые", "платиновые", "титановые" и ещё черт знает какие "воротнички": представители промышленной, банковской, деловой, культурной, и космической элиты, густо усыпающей в рабочие дни утренние, обеденные и вечерние улицы Сити, административные плацы промышленных конгломераций мега и мультикорпораций, университетские аудитории и помещения космодромных служб. Пригороды тянутся на многие километры - одинаковые уютные домики, ровно подстриженные лужайки, невысокие многоцветные заборчики, посадочные площадки на прямоугольных приземистых гаражах, эксклюзивные модели гравилётов и гравипланов. Каждая такая воздушная посудина гордо несёт на своём борту изящную никелированную подпись наиизвестнейшего промышленного дизайнера и попробуйте поставить в гараж точно такую же машину, лишённую факсимильной копии подписи гения. Завтра же от вас отвернутся ваши лучшие друзья, ваши отзывчивые соседи, ваши близкие родственники, ваша жена, ваши дети, ваша ослепительная любовница-супермодель с текучими платиново сверкающими волосами и бесконечно длинными ногами, такими, что вам кажется, будто вы находитесь в сосновом бору, среди попирающих небо корабельных сосен. Ваши коллеги на работе не подадут вам руки и не пригласят в бар на чашечку настоящего бразильского/кенийского/индийского/гватемальского/ ямайского/гвинейского кофе прямиком из Метрополии. Не какого-то там колониального напитка, приготовленного из зёрен, выращенных на Усладе IV или Грегории Секонд, нет, настоящего земного кофе, собранного и расфасованного в пятидесятикилограммовые влагонепроницаемые мешки на горных склонах Колумбии, Чили, Эквадора, в африканских предгорьях и полуравнинах Индокитая, загруженного в трюмы трансгалактических паромов и отправленного контрагентам всесильной, всемогущей, непотопляемой и динамично развивающейся Ост-Индской Колониальной Компанией Заморских Территорий и Колоний Галактики Млечный Путь. Ваши начальники больше не вызовут вас на приватные совещания и вы не окажетесь в числе счастливчиков, для которых открыты двери в аристократические клубы джентльменов и вас не пригласят, интригующе шепча на ушко, на интимные вечеринки, туда где разврат считается обычным развлечением, а оргии принимают такой размах, что римский император Калигула на их фоне кажется жалким шалунишкой. И вам останется только сглатывать слюни и вспоминать, как на прошлом таком междусобойчике вы славно развлеклись, ублажая жену начальника регионального департамента, вашего прямого руководителя, небожителя, равного Зевсу, Юпитеру, Митре, Солнценосному Ра, на супругу которого, подобную божественной Гере, вы преданно смотрели сверху вниз, чуть ли язык не высунув от подобострастного умиления, придавленные той ослепительной аурой власти, что излучает гордо плывущая по корпоративным коридорам супруга "самого". Но так было вчера, а сегодня ты знаешь, что эта недоступная для тебя особа (вчера) на самом деле обычная блудливая извращённая сучка, чьи сексуальные фантазии могли бы без всяких проволочек пополнить арсенал палача. Спросите, а как это отразиться на вашей карьере? Карьера ваша после этого резко пойдёт в гору. Да как же иначе, если твой вчерашний небожитель так же развлекался в отдельной комнате с твоей женой. И все у тебя после этой вечеринки будет хорошо, кроме одного. Нет-нет, да и мелькнёт при взгляде на супругу, заботливо кормящую двухлетнюю дочурку, неприятно-крамольная мыслишка: "как у них было там с боссом?", мелькнёт мимолётно и исчезнет, канет в топь подсознания, благо через управляющего отделом, вышестоящий босс выкажет тебе очередное своё милостивое расположение, подкреплённое маняще поблескивающей кредитной карточкой с нехилой добавкой к твоему банковскому счету.
   Однако кроме этих, внешне приятных и благопристойных пригородов существовали и другие. В них шла безжалостная борьба за выживание и принцип "сдохни сегодня ты, а завтра я" был для здешних жителей основополагающим. В прошлом их называли "трущобами", теперь, на полицейском жаргоне они именовались "отстойниками", "калосборниками" и "вонючими топями". Для полицейских служба здесь шла год за три, применение оружия разрешалось без ограничения, права подозреваемых зачастую зачитывались над трупами,
   ...была у полицейских такая забава, соревнование и привычное развлечение как стрельба людям в спину,
   да и полиции в обычном понимании этого слова не было. "Отстойники" по Исключительному Превентивному Закону Сурова-Дитриха-Кана относились к местностям скрытых боевых действий,
   ...читай: перманентная партизанская война,
   и вся полнота исполнительной власти на этих территориях передавалась особым полицейским формированиям без изъятий и ограничений. Во всех "отстойниках" были учреждены чрезвычайные полицейские комендатуры , исполнявшие функции и обязанности муниципалитетов, на территории которых находились соответствующие "вонючие топи", в распоряжении комендатур, помимо линейных подразделений полиции, имелись специальные мобильные отряды, вооружённые самым современным оружием,
   ...зачастую в армию оно поступало много позже,
   передовым транспортом и самыми новейшими средствами связи. Кандидаты в эти специализированные команды отбирались и обучались по программам отбора и обучения бойцов имперских "элитных королевских убийц". Для чего из Империи ГИСЛИ были выписаны лучшие инструкторы, доки в творческом использовании "специальных методов ведения боевых действий" и специалисты по тактике и стратегии войн в условиях густонаселённых мегаполисов. Униформу в мобильных отрядах предпочитали "цвета полуночи", а кокардой и отличительным знаком признавали "мёртвую голову" перечёркнутую наискось беспощадной молнией. Бойцы мобильных отрядов любили фотографироваться,
   ...обожали групповые снимки в полном вооружении на фоне своих бронированных патрульных машин, повешенных трупов и костров, сложенных из конфискованных книг, "боевых спайсов" и обычных наркотиков,
   и поражать многострадальных обитателей "отстойников" выстрелами в спину "при попытке к бегству", либо "при сопротивлении представителю власти, осуществляющему административное задержание лица, подозреваемого в совершении противоправного акта, выразившегося в...".
   Они были судьями и присяжными, обвинителями и адвокатами, палачами и могильщиками, они были всесильны, но не всемогущи, потому что... Потому что в "отстойниках" существовала сила, способная на равных бороться с всесильной полицией. Она не имела единого центра и единого командующего, у нее не было общего интереса и общих целей. В официальных бумагах она именовалась "организованным преступным сообществом", среди своих была известна как "братство". Группы и группировки, банды и преступники-одиночки, входящие в ОПС, обычно готовые ради собственной выгоды на любую подлость и обман, однозначно сходились в ненависти к полиции и вели с ней не прерывающуюся ни на секунду войну. В этой войне не было линий фронта и не было тыла, здесь напрочь отсутствовал какой-либо нейтралитет. Никто не мог уклониться от борьбы, каждый принимал чью-либо сторону, и если находился тот, кто заявлял, что он-де ни при чем и "это всё ваши чёртовы проблемы", долго такой чудак не жил. И не важно, кто был его убийцей, исполнители ли братства, или полицейские, главное, всем сомневающимся и колеблющимся преподавался жестокий наглядный урок: "непричастных нет".
   Натурам впечатлительным могло показаться, что в "отстойниках" постоянно гремят взрывы, трещат автоматные очереди, на улицах лежат неубранные трупы и кровь течёт по мостовым бурными потоками. Отнюдь. Конечно, перестрелки случались часто: то парни из конкурирующих банд чего-нибудь не поделят, то полицейские устроят рейд, а то и грабители залётные приведут на хвосте погоню в надежде скрыться в хитросплетении захламлённых улиц от вцепившихся намертво агентов летучих бригад криминальной полиции. И трупы бывает лежат на мостовых, но это, в большинстве случаев, жертвы полиции и убийцы их не таятся, несуетливо подходят, пинают, удостоверясь, не жив ли ещё человечек,
   разговаривают по рации, прижимая наушник пальцем к уху,
   автоматы подняты стволами в небо, приклады опираются на кожаные подсумки, указательные пальцы подрагивают на спусковых крючках. Лица скрыты под чёрными масками, только глаза мёртво поблескивают из узких прорезей и взгляд из-под прищуренных век острый, как бритва, подозрительный, злобный.
   Дожидаются труповозку, ходят вокруг убитого, кружат молча, словно стервятники. В отдалении стоит патрульная машина и стрелок, высунувшись по пояс из люка, привычно располагается у пулемёта, длинный хищный ствол которого кажется ощутимо подёргивается от неутолимого желания исторгнуть рой злобно визжащих пуль, с лёгкостью разрывающих горячую плоть на брызжущие кровью куски мяса. Наконец подъезжает труповоз, санитары привычно пакуют мертвеца в плотный прорезиненный мешок, со свистом застёгивают молнию, подхватывают безвольно провисающий куль, забрасывают в кузов.
   Полицейские отъезжают вслед за труповозом. Улица пустеет и через некоторое время в пустых оконных проёмах робко появляются головы аборигенов. Оглядевшись, аборигены спускаются вниз и вскоре улица снова полна жизни.
   ...Братство после себя следов не оставляет. Его исполнители работают скрытно и основательно. Жертвы братства попросту бесследно исчезают. Таким образом братство предупреждает, устрашает, наказывает, поддерживает лояльность и добивается покорности. Надо ли говорить, что молчание здесь признается высшей добродетелью?
  
   Кредит за вход, за выход - два
  
   От шлегелевой таверны до ближайшего "отстойника" было немногим больше километра. С большей долей вероятности, старик пришёл оттуда и там он постоянно обретался. Сложность была в том, что человеку с воли, входящему в "отстойник" не обойтись без проводника. Проводник -- его страховка, билет в оба конца, надежда на то, что он вернётся обратно живой и здоровый. Кроме того: он и гид, и живое удостоверение личности, и переговорщик, если потребуется. Не всякий житель "отстойника" может быть проводником, обычно ими становятся люди, знакомые с братством не понаслышке. Работа проводника построена на доверии, уважение в братстве трудно заслужить и очень легко потерять. Проводник похож на лоцмана, чья обязанность провести судно длинным извилистым фьордом, между скрытыми мелями и подводными скалами. От его искусства договариваться зависит, останется ли он сам и человек, которого он сопровождает жив, либо умрёт. Хороших проводников можно было пересчитать по пальцам, отличных проводников в северном "отстойнике" было всего трое и они работали непосредственно на руководителей самых влиятельных банд братства, входящих в "консорциум", своеобразный высший совет, созданный для урегулирования споров между членами преступного сообщества. Прочие считались проводниками неплохими, по-крайней мере до тех пор, пока их, или их клиентов не убивали. Они составляли основную массу посредников, с которыми приходилось иметь дело людям, желавшим по разным причинам попасть в "отстойник" и выбраться из него живым.
   Кайсар готовился к вылазке вдумчиво и основательно. Выложив из куртки все лишнее, в том числе и документы, он разложил по карманам запасные обоймы, лейкопластырь, несколько пакетов антисептических бинтов, упаковку таблеток от головной боли, антидот в вакуумном шприце, упакованном в прочный керамический пенал, освежающие дыхание пластинки "Эклипса" (вместо зубной щётки и пасты), две плитки энергетического шоколада, коробочку полевого дезинфектора воды, очки ночного видения, карманный переводчик и металлическую цепь-поводок с гирькой. Деньги, общей суммой в пять тысячи кредитов, свёрнутые в тугую, перетянутую резинкой трубочку, он спрятал в специальный карманчик, пристёгнутый сбоку булавкой к подкладке куртки. Надев бронежилет и поверх него наплечную кобуру с двумя тяжёлыми автоматическими пистолетами,
   ...в тех краях оружия мало не бывает,
   Кайсар облачился в куртку, скрывшую его арсенал средств индивидуальной защиты и нападения за нейтрально-серой синтетической тканью.
   Знакомый ему проводник жил в подвале на пересечении проспекта Дев-Дароносиц и улицы Вечных Кипарисов. Кайсар познакомился с ним через Плевка Липского, фартового грабителя, обвинённого в серии кровавых убийств, произошедших в районе, где он обычно промышлял. Липский, стоя на коленях и размазывая по лицу слезы, сопли и кровь из разбитого увесистым кулаком дознавателя носа, клялся и божился, что на такие зверства он не способен, что да, случалось и ему убивать, но лишал жизни он просто и незамысловато: "ножом в живот и разбежались". Дознаватель ему не верил, так как у него был свидетель, утверждавший, что своими глазами видел Липского, убегавшего с места последнего убийства с огромным мясницким топором и окровавленной пилой-ножовкой в руках. Липский, у которого совсем уже сдавали нервы, исхитрился связаться с подельниками на воле, а те вышли на Кайсара и предложили ему за солидное вознаграждение доказать невиновность угодившего в нешуточную переделку кореша. Кайсар не горел большим желанием спасать незадачливого грабителя от смертной казни, но здесь его интересы невольно совпали с интересом Липского, и он взялся за это дело, не отказавшись и от липского гонорара. В итоге оказалось, что убийства совершал мутант-обращенец, бежавший из карантинной зоны "Гамма I" под видом охранника на корабле, доставлявшем гарнизону продукты и почту. Высадившись в порту Стефании он, ошалев от нечаянной свободы, занялся привычной резней, позабыв о всякой осторожности, и, если бы не тупость и нерасторопность местной полиции, не желавшей верить россказням о двухметровом чудовище, пластающем людей длинными саблеобразными когтями, был бы по горячим следам отловлен и возвращён по усиленным конвоем обратно на "Гамму I". Кайсару удалось выследить логово мутанта, где он отсиживался между убийствами. Его грамотно оформленное заявление, подкреплённое аудио и видео записью, позволило Липскому избежать плазменного распылителя, но не спасло от тюремного заключения,
   ...уж очень много лишнего наговорил на себя Плевок, спасая свою жалкую душёнку,
   мутанта отловила команда загонщиков, вызванная в спешном порядке Департаментом полиции Стефании, после того как...
   в общем, полицейские решили взять обращенца самостоятельно, не прибегая лишний раз к услугам специалистов по извращённым формам жизни. Рано утром логово выродка было оцеплено превосходящими силами полиции, охранителями нашими, доблестными и бесстрашными, и сам директор Департамента, лично, собственной персоной, кряхтя и шумно отдуваясь, взобрался на полицейский бронеавтомобиль, с тем, чтобы в матюгальник потребовать от злобной твари сдаться полиции доброй волею. В случае добровольной сдачи, он, директор Департамента, лично, под честное слово полицейского, гарантировал мерзкому обращенцу жизнь, безопасность, и справедливое судебное разбирательство с перспективой провести оставшиеся годы, сколько бы их ни было, в отдельной камере с видом на море в самой охраняемой тюрьме сверхстрогого режима. В случае отказа сдаться, он, директор Департамента, лично не обещал ничего, кроме смерти. Противоположная сторона с ответом не спешила. Мутант-обращенец стойко держал паузу. В томительном молчании истекали отведённые на размышление пять минут, после чего директор рассчитывал либо заковать сдавшегося на милость закона преступника в кандалы, либо взять логово мутанта штурмом. Полицейские и бойцы группы огневой поддержки ещё напряжённо всматривались сквозь оптику прицелов в тёмную глубину берлоги, директор, стоя на броневике, ещё следил за неторопливо бегущей очередной круг секундной стрелкой, представляя, как он, мужественно взмахнув рукой, решительным голосом даст команду для начала операции захвата и как выйдут вечерние газеты с его фотографией на первой странице, над которой большими выпуклыми буквами во весь лист будет начертано: "Бесспорный успех столичной полиции", и ниже, под фото, восторженный журналист напишет что-то вроде этого:
   "Под непосредственным началом директора столичного Департамента полиции, самолично возглавившего операцию по силовому задержанию серийного убийцы, в ходе блестяще проведённого силами полиции и группы огневой поддержки, в считанные минуты и без серьёзных потерь был захвачен маньяк и расчленитель трупов, известный под кличкой "Полуночный мясник", превративший до того тихие и безопасные улицы столицы в царство ночного ужаса и террора..."
   ...а стремительно вырвавшийся из своего гнезда,
   ...логова, берлоги,
   мутант-обращенец уже крушил выстроенные для прикрытия патрульные машины и расшвыривал, топтал, отрывал головы и конечности служителям закона. Тишину разорвали вопли умирающих людей, суматошный вой сирен, беспорядочная стрельба, гулкое уханье ручных гранатомётов и шипящее шорканье лазерных вспышек. Взрывы, мельтешение разноцветных молний, летящих во все стороны, пунктирные линии трассирующих, вперемежку с разрывными, пуль, скачущие зайцами человеческие фигурки, расползающиеся раненые и над всем этим безобразием возвышался взмахнувший было рукой, да так и завершивший движение директор Департамента полиции, поражённый быстротой и силой, с которой обезумевший от безнаказанности выродок крушил все и вся вокруг себя. Отдадим директору должное: соображал он быстро. Едва успев осознать, что броневик, в сложившихся обстоятельствах, не самое лучшее место, директор в следующий миг оказался на асфальте. Бросившись вниз и резво двигая коленями и локтями, он забрался под днище бронеавтомобиля и там затаился, пережидая бушующий на поверхности, гибельный для всего живого ураган исходящей яростью мускулистой плоти. Шум боя постепенно стихал, обращенец гнал потрепанные остатки полицейской армии по проспекту к центру города. Директор выбрался из укрытия. Оглядевшись, он с тоской осознал, что карьера его только что завершилась...
   ...пока директор, спотыкаясь о трупы и скользя по мокрому от крови асфальту искал, из чего бы ему застрелиться, Плевок Липский, нервно оглядываясь на застывшего у двери комнаты для посетителей охранника, рассказывал шёпотом Кайсару об одном верном человечке.
   - Конкретно полезный кент, - сипел Плевок приглушенно, - реально в теме, расклады ему все известны. Ежели, тебе, скажем, в стойняке проблему решить надо, иди сразу к нему. Лохи, те сразу к "дяде" попруться, или вообще, у "папы" нарисуются, фраера долбанутые. Таких потом долго ищут и не всегда находят. Умные как делают? Выясняют, к кому, зачем и кто будет перед старшими слова правильные говорить. Вот этот человечек и знает, какое слово правильное, а какое фуфловое, как базар держать, кому косырять надо, а кому и понтово вкручивать сойдёт. Очень уважаемый в округе человек. Ты его слушай и правилова на тебя ни в жисть не накинут. Найдёшь его аккурат на углу, где блевотница со свинарником сходятся. Кентуется он в подвале, под крысятника рисуется и крысятник за ним тянется, но это так, для хаера, отмазка хилая. Главная его маза, верняк, и верняк он железный. Другие разные понты кидают и кость режут, мол, дело знаем и непонятки всякие перетереть без проблем можем, а как до дела дойдёт, кранты, без понятия лохи, и цена им кредит рваный. Себя в дурку положат
   "положить в дурку" значит погибнуть (умереть) глупо, напрасно
   и тебя под ствол подведут. Ходить к нему днём надо, - Плевок подозрительно взглянул на дверь, - днём его застать легче. Работа у него ночная, - Липский криво усмехнулся. - Ежели соберёшься к нему, не забудь бумажку кредитов в десять. При встрече свернёшь её вчетверо и угол, который в центре должен быть, надорвёшь полукругом. Это будет для него паролем. Развернёшь деньгу и на стол положишь. Ежели он деньгу возьмёт, значит, согласился тебе помочь, если на пол сбросит, разворачивайся и уходи. Разговаривать в этом разе с ним бесполезно и себе дороже. Он верняк терпеливый, но злопамятный. Положим, начал ты с ним базар гнилой разводить, предьявы кидать, угрозы высказывать, он тебя выслушает и промолчит. Выйдешь ты после этого наверх и все... Пропадёшь ты, фраерок накрученный, и никто не вспомнит, что ты землю эту недавно топтал. Заодно и меня на дно утащишь, потому что за дурака всегда крайний отвечает, тот, кто этого дурика к верняку отправил. Верняк в силе, шепнёт кому надо и крайнего всегда отыщут. Не было такого случая, чтобы крайний в отмазке ушёл. Закон держит крепко: крайний за дурика ответит, иначе псам не жить. Не найдут псы крайнего, сами за него пойдут. От псов пощады не жди. Понял, чем я рискую?
   Человечек Липского действительно оказался весьма полезным и, что слегка заинтриговало Кайсара, обладающим неуловимым шармом интеллектуала, проявляющимся ненароком в манере держаться, выстраивать фразы, вдруг проскакивающим в разговоре логически выверенном заключении. Ну, совсем верняк Плевка не походил на того терпеливого и вместе с тем злопамятного типа, без сожаления сдающего лоханувшегося клиента псам братства. Чувствовалась в верняке уверенность, свойственная выпускникам солидных, с многовековыми аристократическими традициями, учебных заведений, что-то вроде Старого Кембриджа Земли или Технологического Практикума Урании. Таких людей узнаешь даже в обносках, только встречал ли кто-нибудь когда-нибудь их в трущобах? Традиционно они населяют верхние этажи мега и мультикорпораций, но никак не подвалы и бродят в "отстойниках". Кайсар с интересом приглядывался к верняку, собираясь все-таки собраться с духом и расспросить однажды проводника о его прошлом. Решив, наконец, что такой момент настал, Кайсар, во время очередной встречи уже раскрыл было рот, чтобы задать тот самый, не дававший ему покоя вопрос, как проводник, отвлечённый шумом, доносящимся с лестницы, резко прервал беседу и направился к выходу, громко интересуясь, какой это там сволочи вздумалось греметь своими костылями. Судя по дальнейшему разговору, спустившаяся в подвал сволочь была в своём праве. Кайсар, как не прислушивался, слов разобрать не мог, гость говорил вполголоса, тоном брезгливо-повелительным, верняк отвечал ему подобострастно-льстиво. Несколько раз занавеска, отделявшая закуток, отведённый под кухню от остального помещения, слегка отдёргивалась и Кайсар ощущал чей-то недобрый взгляд, от которого по позвоночнику бежали холодные мурашки и несуществующая шерсть на загривке вставала дыбом. Насмотревшись, гость задёргивал занавеску и неприятный разговор возобновлялся. Посетитель давил и угрожал, проводник скуля и повизгивая по-щенячьи, оправдывался. У Кайсара неприятно-тоскливо заныло под сердцем. Он отчего-то решил, что за серым, нестираным куском полусопревшей ткани, прямо сейчас решается его дальнейшая судьба, жить ему или умереть, здесь и сразу. Кайсар осторожно просунул руку под мышку, нащупывая рукоять пистолета, готовый стрелять в любую минуту. Голоса за занавеской смолкли. Кайсар, задержав дыхание, со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и так же осторожно убрал руку от оружия. Верняк вернулся за стол, сел, опустив голову. Просидев в таком положении несколько минут, он, оторвавшись от созерцания рассыпанных крошек хлеба, посмотрел в лицо Кайсару. Глаза в глаза, жёстко и беспощадно. Этот взгляд был честным и откровенным ответом на незаданный вопрос. И подтверждением слов Липского. Такой может. Легко и без всякой жалости. Будь с ним очень осторожен, Лу.
  
   Пройдя долиной смертной тени...
  
   - Выйдем ночью. Через пять с половиной часов, - верняк выложил на стол старинные карманные часы и постучал по стеклу грязным обломанным ногтем, показывая, в котором часу им надо будет выходить.
   - Можешь пока отдохнуть, - усмехнувшись он показал на топчан, покрытый старым грязным одеялом. Если не побрезгуешь, конечно.
   - Безусловно, побрезгую, - ответил Кайсар, - может, там блохи... и клопы впридачу.
   - Блохи есть, - сказал верняк, - куда нам без блох, блоха тварь живучая. А клопов нет, нет у нас клопов. Клопов мы выводим. Дохнут клопы от этой дряни, - верняк показал пурпурно-жёлтый баллончик с угрожающими надписями, а блох эта гадость не берет.
   - Живучие твари, - повторил верняк с сожалением.
   - Не хочешь, тогда сиди, - сказал он, надевая плащ и набрасывая на голову капюшон. - Я отойду ненадолго. Узнаю, захочет ли "дядя" с тобой встретиться. "Дядя" у нас теперь другой. Прежнего "папа" отправил на повышение, да только не дошёл тот "дядя" до своей новой хаты. Взорвался... от радости, наверно. Очень его радость разбирала в последнее время. Рванул и дерьмом собственным все вокруг забрызгал. "Папа" сильно его жалел. Похороны, поминки, гранитное надгробие. Даже всплакнул по-старчески. Куда же я, говорит, без моего верного Хрипатого Джевонса, ведь лучше него никто крыши не держал и предъявы миром не разруливал. Причитал, причитал и поставил на хозяйство Костолома Чарли Пёрселла. Костолом не Хрипатый, с ним говорить трудно. Ушибленный Костолом Пёрселл, причём на всю голову сразу. Сидит тихий, чисто блаженный, весь словно изнутри светится. Выслушает тебя, и скажет, не повышая голоса, елейно так скажет: "Кончайте его, братики, не нравится он мне". Тяжело с Костоломом разговаривать, - верняк приподняв капюшон, с надеждой глянул на Кайсара.
   Кайсар в ответ промолчал.
   - Я предупредил, - вздохнул грустно верняк. - Оружием зря не размахивай. Клиенты ко мне нервные ходят, не любят они, когда им оружием угрожать начинают. Будут вопросы задавать, где я и когда буду, отвечай... сам знаешь, что ответить.
   Кайсар кивнул.
   - Ну, я ушёл, - сказал верняк.
   Кайсар придвинул ближе часы, оставленные верняком. Подумав, вытащил пистолет, снял с предохранителя и положив его рядом с часами, развернул дулом к двери.
   Ждать ему пришлось долго. Сначала Кайсар терпеливо сидел на стуле, изредка поглядывая на циферблат часов, потом принялся расхаживать по подвалу, считая шаги, кругами слева-направо, затем справа-налево, и по диагоналям. Когда бесцельное хождение ему надоело, он взялся отжиматься. От пола, на ладонях и на кулачках, пружинисто подбрасывая туловище вверх, с хлопками. Бодро выпрыгивая из положения лежа, становился в стойку и молотил воздух, пригибаясь, финтуя, бил прямые, хуки и апперкоты, представляя противника, вёрткого, крепкого и отчаянно выносливого, стойко выносящего его удары. Бам-с, Кайсар проводит серию: прямой в челюсть, следом хук справа и левым локтем в челюсть сбоку. Раскрытой ладонью в сердце, левой, сжатой в кулак, в солнечное сплетение, правым кулаком в печень и не останавливаясь, удары ногами: лоу-кик по правому бедру, ребром стопы в голень, прямой останавливающий в живот, боковые с проносом по рёбрам. Остановился отдохнуть, посмотрел на часы. Прошло всего полтора часа. Делать больше нечего. Кайсар вернулся за стол. Тоскливо текли минуты, медленно складываясь в часы. Кайсар героически боролся со скукой, не давая себе задремать придумыванием различных умственных развлечений, от мысленного соединения предметов, окружающих его, в многоугольные фигуры, до многократного пересчёта расставленной на столе посуды. Он настолько увлёкся прихотливой игрой ума, что не услышал, как вернулся проводник.
   - Собирайся, парень, - верняк, не снимая плаща, сел напротив. - "Дядя" согласился на встречу. Сказал: "Приведи ко мне фраерка залётного, хочу, сказал, послушать, чего он мне такого важного пробулькает".
   - Идти, так идти, - сказал Кайсар, засовывая пистолет в кобуру. - Веди, верняк.
   - Ты, вот что, - проводник придержал Кайсара, ухватив за ворот куртки. - Ты у "дяди" сиди тихо, молчи, пока не спросят и руками слишком не размахивай. В глаза ему прямо не смотри. И спиной к нему сразу не поворачивайся. Лучше до выхода задом пятиться, чем червей могильных кормить. Все понял или надо повторить?
   - Повторять не нужно, - сказал Кайсар. - Запомнил.
   - Ну, если нет надобности, тогда пошли...
   Они выбрались из подвала и зашагали в темноте по пустому проспекту мимо мрачных пустых домов, провожающих их слепыми глазницами разбитых окон, из которых тянуло могильным холодом. С наступлением ночи всё живое исчезало с улиц, уходило в подвалы и на верхние этажи домов, забивалось в самые глубокие норы, затихало и затаивалось до утра. Ночью безраздельно правили три силы: полицейские патрули, братство и крысы. Впрочем, сами крысы придерживались иного мнения. Вездесущие грызуны считали, что истинная власть в трущобах принадлежит исключительно им, благодаря, прежде всего, их численности, бесстрашию и поразительной живучести. О крысах в "отстойниках" рассказывали невероятные истории. Говорили о геометрически правильных колоннах, марширующих по дорогам и исчезающих при появлении человека, о живых мостах, построенных лишь для того, чтобы крысиная королева могла спокойно перебраться через канал, заполненный сточными водами, о подземном крысином городе, населённом мириадами серых тварей, живущих в построенных ими домах, формой напоминающих сужающиеся кверху конусы. Говорили о крысиных охотах на людей, в которых крысы действовали совершенно осмысленно и очень по-человечески. У охотников-де существовало чёткое разделение ролей: одни выступали загонщиками, другие ждали искусно направляемую крысиными "егерями" жертву на специально отведённых номерах. Говорили о вещах вообще фантастических и сами потешались над тем, о чем говорили. Кайсар к таким рассказам относился скептически, а вот проводник в их правдивости не сомневался. Не удивительно, он и не такое видел...
   Внезапно впереди сверкнул острый луч прожектора, осветил на несколько секунд проспект и воткнулся вертикально в небо тонким белым столбом света. Проводник резво упал на колено, прошипел зло:
   - Пригнись, с-сука. Полиция!
   Огляделся, дёрнул Кайсара за рукав.
   - Быстро. За мной, - пригнувшись, рванул к ближайшему подъезду. Кайсар на полусогнутых устремился вдогонку.
   Они заскочили в дом, вжались в стену, затаились.
   - Дыши тише, - шепнул верняк, - и постарайся меньше двигаться.
   Сначала они услышали далёкое урчание двигателя. Звук нарастал и вот, мимо них, неспешно проплыл длинный восьмиколёсный полицейский броневик, обдав волной горячего воздуха, смешанного с по-весеннему свежим запахом синтетического топлива. Пунктир кроваво-красных габаритных огней, отмечавших линию крыла, напоминал освещённые иллюминаторы кают, отчего сам броневик был похож на океанский лайнер, идущий сквозь тропическую тьму. Два прожектора, установленные на носу и на корме броневика были пригашены, но могли вспламениться в любой момент безжалостно-слепящим светом, стоило только операторам, скрытым в теплом чреве боевой машины, обнаружить на тактических экранах потенциальную мишень.
   Полицейская машина уползла в темноту, однако верняк оставался на месте, прислушиваясь к затихающему рокоту мотора. Дождавшись, когда звук почти стих, он, стараясь не шуметь, покинул убежище. Застыл, сосредоточенно вслушиваясь, пока не убедился, что патрульный броневик действительно уехал, а убедившись, подозвал Кайсара. Детектив выскользнул на мостовую.
   - Прямо, - сказал верняк и они пошли дальше по проспекту, затем проводник свернул налево и они углубились в лабиринт, составленный из узких улочек, сквозных дворов, одинаково тёмных и незапоминающихся, лестниц, ведущих наверх и лестниц, ведущих вниз, чердаков, крыш, карнизов, подсобок, пожарных выходов, детских площадок, мусорных свалок, подземных парковок, нагромождений металлического лома и пустых гаражных комплексов. Необходимость идти вдоль мрачных рядов приземистых, кое-где разрушенных боксов, тянущихся на сотни метров необычайно пугала верняка. Он надолго останавливался, настороженно оглядывал заброшенные постройки, решая, пройти ли им прямо или обойти гаражи стороной, на безопасном расстоянии. Кайсар послушно ждал, что решит верняк. Первый встреченный комплекс не вызвал у верняка особых опасений и они безбоязненно миновали его, а вот второй, многоуровневый, пришлось обходить.
   Бесконечные плутания по загаженным переулкам, дурно пахнущим свалкам, разоренным квартирам и терриконам строительного мусора порядком утомили Кайсара. Продираясь вслед за проводником между бетонными блоками, он, среди хаоса разбросанных строительных конструкций, поддавшись сюрреалистическому очарованию заброшенной строительной площадки, в порыве параноидального озарения, вдруг отчётливо понял, что верняк его нагло и откровенно дурачит. Скорее всего, он замыслил завести доверившегося ему детектива вглубь мёртвого города и там, растерявшегося, отупевшего от бесплодных блужданий, измотанного и ничего не понимающего, принести в жертву своей безудержной жадности, лишить жизни, распять на роковом алтаре, бедного трепещущего ягнёночка, жалко блеющего о снисхождении, взывающего к справедливости, молящего о пощаде... Бесчувственный дикарь без сожаления вонзит кинжал Кайсару прямо в сердце, кровожадно смотря на бьющееся в предсмертных конвульсиях тело. Затем бессовестно ограбит остывающее тело, стащит с него одежду, заберёт деньги, оружие, всё, что покажется ему ценным, скотине этакой... Кайсар с ненавистью уставился в спину верняка, живо представляя рвущие водонепроницаемую ткань плаща пули...
   Верняк остановился. Кайсар налетел на него и очнулся.
   - Как-ко-го чёрта?! - осадил детектива проводник.
   - Извини, верняк, - виновато пробормотал Кайсар, - задумался и не заметил...
   - Чего не заметил ? - верняк ухватил детектива за шею, толкнул вперёд, - этого не заметил? Света не увидел? Так смотри... Пришли мы, понял? Пришли. Добрались до паука до нашего, до Костолома...
   Верняк вцепился Кайсару в шею крепко, не оторвёшь.
   - Не боись, фраерок, - говорил проводник ласково, - я без обману, доставил в целости и сохранности и обратно выведу. Сжимая пальцы, он пригибал и пригибал Кайсара к земле. - Знаю, о чем ты думаешь... Думаешь, грохнуть я тебя решил, на деньги твои позарился... Обманул верняк щегла доверчивого, муфлона рогатого... Так или не так?
   - Отпусти, скотина, - Кайсар крутанулся, норовя сорвать руку проводника со своей шеи.
   Проводник отскочил назад, выставляя перед собой раскрытые ладони.
   - Спокойно, фраерок, спокойно. Видишь, я тебя не трогаю, успокойся...
   - Успокоиться, да? - проронил разозлённый Кайсар, выдёргивая из кобуры пистолет, - успокоиться? Да ты мне чуть шею не сломал, сволочь.
   - Так ведь не сломал же, - осклабившись, ответил проводник.
   - Заткнись, сволочь, - Кайсар остервенело ткнул стволом верняку в подбородок, - урою, гнида...Сдать меня решил?
   - Полегче, парень, полегче, - проводник взялся рукой за ствол.
   Кайсар дёрнул пистолет к себе. Верняк не отпускал, хищно щерился. Кайсар ожесточённо рванул оружие на себя и грянулся оземь.
   - Сволочь! - слабым голосом обложил он присевшего рядом на корточки проводника.
   - Чуть не грохнул меня, дура, - сказал проводник укоризненно вздыхая. - Прав был Хрипатый, убойной силы музыка играет, надо подсказать стервецам, чтобы мощность снизили.
   - Чего? - вяло поинтересовался детектив, потирая ушибленный локоть.
   - Чего, чего, инфразвука, вот чего. Понатыкали тут излучателей. Костолом у них чего-то нервный стал, "папе" жалуется, измену нюхом чует... Говнюк. А мне одно расстройство, любой-каждый пристрелить непременно желает. Ну, чего разлёгся, вставай, дура. "Дяде" тебя представлять буду.
   - Так, значит, - отдирая вольно разбросанные члены от земли, думал Кайсар, - прогресс налицо. Точнее, на лице.
   - На, вставляй в уши быстро, - сказал верняк.
   - Что это? - спросил Кайсар.
   - Беруши, - сказал верняк. - Фильтры. Глушит инфразвуковые волны.
   - Сука ты, - сказал Кайсар, - почему заранее не предупредил? Я же тебя едва не застрелил?!
   Верняк не ответил.
  
   Там, где царствует паук
  
   Костолом Чарли квартировал под угрюмого вида особнячком, выгодно господствовавшем над окружающим его ландшафтом. Столь удачным расположением принадлежащей ему недвижимости грешно было не воспользоваться и Костолом Пёрселл использовал стратегически выгодное положение особняка по максимуму. При ближайшем рассмотрение это скучное творение архитектурной мысли оказалось умело обустроенной цитаделью, гарнизон которой мог без труда и достаточно долго сдерживать превосходящие силы противника. Узкие бойницы, основательные баррикады вдоль фасада, несколько рядов колючей проволоки перед ними, перемежающиеся минными полями, пулемётные гнезда на крыше, чередующиеся с безоткатными реактивными орудиями и миномётами. Вход в подземелье представлял собой массивную освещённую арку, охраняемую двумя подручными Костолома, торчащими по обеим сторонам бетонной арки. Появление чужаков вызвало у них неподдельную радость. Они вскинули оружие и поспешили навстречу, держа гостей на прицеле.
   - Стоять! Кто такие?
   Верняк застыл на месте.
   - Покажи лицо, - крикнул первый боевик, наставив винтовку на проводника.
   Верняк приподнял капюшон.
   - Уймись, Корявый, - миролюбиво посоветовал нервному напарнику второй. - Чего людей зря пугаешь? Вернячок это пришёл, фраерка к "дяде" привёл... Сова предупреждал...
   - Усохни, Ластик. - Корявый не желал успокаиваться. - Сова, может, и в авторитете, только мы под Шапаром Рабаном ходим. Мы его приказы выполняем. Рабан мне ничего про верняка и фраера не говорил.
   - Фильтруй базар, Корявый. Сова у "дяди" в шептунах ходит, а Шапара с недавних пор по фейсу без объявы на порог не пускают конкретно...
   - Чего-то я не догоняю, Ластик. Непонятки у нас с тобой в последнее время образовались. Сдаётся мне, ты в совиные дятломеры записался. Значит, бабло тебе Шапар отстёгивает, а мазу ты за Сову держишь. На Сову, значит, подписался дятлом стукать. Рабана Шапара свалить шнуруете? Да, я ж тебя, ....... гнойный здесь и урою. Завалю, конкретно....
   - Заткни ботало, Корявый... Я Шапара уважаю, всякий скажет. Только все знают, Шарап в масть уже не рулит. Доверия у "дяди" к Шапару больше нет, поэтому его в отстой натурально сливают. Братва трёт, "дядя" Рабану замену ищет.
   - Братва ему бакланит... Братва чья?
   - Всякая, разная...- примирительно пробормотал Бритый.
   - Совиная это братва, Ластик... Сова под Шапара копает... Рогом землю роет, гнида... Чует, падаль, поживу...
   - Копает, не копает... Не наши это разборки, Корявый, в натуре... Ходим под Шапаром, будем ходить под Совой, или, вон, под Лосем Гринвичем, Лось нынче в силу входит...
   - Оно верно, - выплеснув накопленную злобу, легко согласился Корявый. - Только не по понятиям Рабана валят, - завёлся он снова...
   - Чёрт с ним, с Рабаном, - гневно рявкнул Ластик, - с этими чего делать будем?
   - С этими? - сказал Корявый. - А что с этими? Веди их к свету, обшмонаем и Сове сдадим...
   Ластик приблизился к гостям, чутко слушавшим перепалку охранников.
   - Ну, чё застыли, муфлоны?, - неласково спросил он, - пошли, шмонать вас будем.
   Обыскивал их Ластик. Отдав винтовку напарнику, Ластик взялся за дело основательно и неспешно. Первым попал под раздачу верняк. Покорно раскинув руки, он терпеливо ждал, пока Ластик ощупывал, обстукивал, выворачивал, заглядывал и осматривал его одежду и тело. Разобравшись с верняком, Ластик взялся за Кайсара. Найденное и изъятое Ластик складывал у ног детектива. Кайсар с грустью разглядывал лежащие на земле лейкопластырь, переводчик, очки, антидот, дезинфектор, таблетки от головной боли и с грустью думал, чего подозрительного нашёл охранник в освежителе рта и в чём провинились перед ним стерильно упакованные бинты. Ластик в это время взвешивал уютно устроившуюся на его ладони гирьку. Уважительно хмыкнув, он добавил её в горку и перешёл к пистолетам. - Снимай кобуру, - скомандовал Ластик и Кайсар, скинув куртку, осторожно снял кобуру и так же осторожно передал её враз хищно подобравшемуся Бритому. Заполучив оружие, Бритый ощутимо обмяк. Накинув кобуру на плечо, он почти добродушно сказал, обращаясь к Корявому:
   - Зови Сову, Корявый... Клиенты чисты.
   Корявый, держа верняка с Кайсаром в поле зрения и под прицелом своей винтовки, вытащил рацию. Пробормотав в микрофон несколько фраз, прицепил рацию к поясу и объявил:
   - Сова поднимается, ждите...
   Бронированная дверца бункера со скрипом раскрылась, выпустив худого вёрткого мужчину с лицом запойного алкоголика. Судя по тому, как сразу подтянулись и посуровели охранники, это был Сова, великий и ужасный шептун-советник Костолома Пёрселла.
   Сова мельком глянул на гостей.
   - Это что? - спросил он, тыча пальцем в изъятые у Кайсара вещи.
   - У фраера было, - сказал Корявый.
   - Собрать, - приказал Сова.
   - Так некуда же, - сказал Ластик.
   - К себе. В карманы, - сказал Сова.
   Ластик обернулся к Корявому.
   - Ты шмонал, - сказал Корявый, - тебе и собирать.
   Ластик, вздохнув, стал подбирать лежащие на земле .
   - Всё, - сказал Ластик, нацепляя на голову очки ночного видения.
   - Деньги! - требовательно сказал Сова, щёлкнув пальцами.
   Ластик скривился, полез за пазуху и вытянул ту самую, упрятанную в потайном кармане, пачку кредитов. Кайсар машинально хлопнул себя по боку.
   - Крысятничаешь, Ластик? - грустно вопросил Сова, отбирая у подручного деньги.
   - Да ни в жисть, - сказал Ластик.
   - Гляди-и-и, - многозначительно предостерёг Ластика Сова.
   - Гадом буду, - клятвенно обещал Ластик.
   - За мной, - скомандовал Сова.
   Ластик первым сорвался с места. За ним верняк и Кайсар. Замыкал процессию Корявый. С винтовкой наперевес.
   Кабинет Пёрселла был пуст и обширен. Судя по убранству, Костолом вёл аскетический образ жизни. Сова остановился у стола. Кайсар и проводник скромно застыли в нескольких шагах позади Совы. Корявый контролировал выход. Ластик охранял конфискованные при обыске предметы. Все ждали, когда прибудет "дядя".
   Бесшумно откинулась портьера, обнажая тайный ход и в кабинет вполз Костолом Чарли Пёрселл, поддерживаемый под локоток поджарым телохранителем. Не глядя на присутствующих, он, шаркающей походкой, добрался до стола, сел в предупредительно отодвинутое телохранителем кресло и просидел так некоторое время, не поднимая головы, тяжело, с сипением дыша и покашливая.
   Сова почтительно склонил голову. Костолом, отдышавшись, взялся за вещи, отнятые у детектива. Изучая скрупулёзно одну за другой, он, как бы между прочим спросил, не поднимая глаз:
   - Сова, мальчик мой, ты их привёл?
   - Они здесь, дядя, - ответил Сова.
   - Скажи им, пусть подойдут ближе...
   - Верняк, - сказал Костолом, с любопытством разглядывая завёрнутые в прозрачную обёртку деньги, - ты кого ко мне привёл, верняк?
   - Он просил о встрече, дядя. Ты согласился выслушать его.
   - Кто он, верняк?
   - Частный детектив, "дядя".
   - Знаешь, почему вас кличут верняками?
   - "Дядя", я...
   - Затихни, верняк, не гони волну... Верняк - от верности... верным должен быть... помнить, кому должен... Ты помнишь, кому ты должен?
   - Помню, дядя...
   - Что же ты, плесень смердючая, делаешь? Ты ж кого ко мне приволок? Лягашам меня подставил? Продался, курва? - заорал Костолом, брызгая слюной. - Сдал меня с потрохами! Лягаша с собой притащил! Юркие чертенята безумия резво скакали в костоломовых расширенных зрачках.
   Сова увлечённо рассматривая ногти на руке, старательно показывал, что он тут абсолютно ни при чем, оказался здесь совершенно случайно и не уходит только из уважения к хозяину кабинета. Верняк тоже не выглядел слишком испуганным. Костолом, в приступе бешенства вскочив на ноги, нависал над столом, гневно поводя глазами.
   - Что думаешь, Сова? - неожиданно спокойно обратился к советнику Костолом.
   - Да нормалёк, "дядя". Верняк - кент правильный, проверенный. Ему стучать резона никакого. И фраерка этого мы пробили. Не лягаш он, дядя, точно, не лягаш. Детектив. Частный.
   - Ну, смотри, Сова, - предупредил Костолом, усаживаясь. Обратив взор на Кайсара, сказал:
   - Каркас подайте.
   И когда телохранитель исполнил его распоряжение, Костолом, указав на колченогий стул против себя, сказал:
   - Садись, милок, садись. Устал, надоело стоять, всё на ногах, на ногах. В ногах правды нет, так ведь, верняк? Сова, а ты выйди. И вы, сынки, идите, поскучайте за дверью.
   - Не нравится он мне, - сказал Костолом, - иуда. Продаст, не поперхнётся. Но умный, умный... За ум пригрел его, приблизил. Может зря? Что мыслишь, детектив?
   - Не знаю, - честно ответил Кайсар.
   - И я не знаю, - опечалился Костолом, - а вот держу, не доверяю. Не доверяю, а советы слушаю. Кушаю, да слушаю, чего он советует... Ладно, милок, в чём твоя проблема ?
   - Человечка одного я ищу, "дядя", очень нужен мне этот человечек.
   - А от меня чего хочешь? Я человекам не сторож, не сторож я человекам, детектив.
   - Вот фото, "дядя". - сказал Кайсар, показывая Костолому Пёрселлу снимок.
   - Этого, значит, ищешь, - сказал Костолом.
   - Его, "дядя".
   - Предположим, найдёшь ты его, - сказал Костолом. - Найдёшь и, натурально, представишь тому, кто его заказал. Получишь за него деньги. Сколько ты получишь?
   - Обещали не обидеть, - сказал Кайсар.
   - Не боись, милок, мне твои хрусты без надобности... - усмехнулся Костолом. - Своих хватает... А с верняком ты как договорился? Сколько он получит?
   Кайсар замялся.
   - Ну, так сколько верняк от тебя получит? Говори, милок, верняку от меня скрывать нечего. Или есть?
   - Я не обманываю, дядя..., - глухо проговорил верняк.
   - Притихни! - перебил верняка Костолом, - пусть фраер скажет.
   - Пять, - сказал Кайсар.
   - Неплохо, - сказал Костолом. - А что касаемо кощея... Приходил ко мне этот кощей, приходил. Губа его привёл и Губа за него подписался. Просил приютить денька на три. Говорил, проблем не будет, перекантуется и слиняет. Я его на постой определил. За хату кощей забашлял сполна. И всё. Разбежались. Больше я того кощея не видел...
   Костолом, изумлённо булькнув, умолк на полуслове.
   Кайсар оглянулся. Верняк с треском отдирал приклеенную поперек плаща широкую ленту, одного цвета с плащевой тканью и по мере того, как он её отрывал, она обретала объём и форму, знакомую такую форму. Верняк оторвал последний сантиметр ленты и Кайсар определил предмет, который держал теперь в руках проводник. Импульсная штурмовая винтовка Шнайдера, модель "диверсант", с прикладом.
   Кайсар нырнул со стула на пол.
   - Помнишь Зубастика Форстера, Костолом? - проорал верняк, - Привет тебе от него с того света. Сдохни, падла!
   Винтовка жарко плюнула бледно-синим пламенем. Верняк, остервенело скаля зубы, лупил по Костолому Пёрселлу, совсем не обращая внимания на телохранителя, горевшего желанием принять участие в набирающей обороты вечеринке. Он уже собрался было свалить верняка, но тут в дело вступил Кайсар. Схватив со стола хитрую гирьку, Кайсар ловко зарядил ею телохранителю в лоб. Хлоп! ударил по кости увесистый металлический кругляш. Телохранитель выронил пистолет. Кайсар, рыбкой бросившись вперёд, подхватил выпавшее из рук телохранителя оружие и лёжа, снизу вверх, выпустил в заваливающегося на спину телохранителя обойму полностью, и откатился к стене. Наверху прогремел мощный взрыв. В кабинет ворвался Сова, крича истошным голосом:
   - "Дядя", нас атакуют!
   Верняк, не прекращая стрелять, поворотился и разрезал Сову очередью напополам. Верхняя часть туловища доверенного шептуна упала с глухим стуком. За нею повалились ноги.
   - Замочу, суки, всех покрошу на хрен! - бесновался верняк, лупцуя из винтовки вокруг себя.
   - Кайсар, покажись, покажись, фраер долбаный. Клянусь, убью не больно! - ревел верняк, ведя плотный беспорядочный огонь. Видимо, снесло ему крышу капитально, сбило с катушек, сорвало резьбу, переклинило напрочь и окончательно. Прячась от невменяемого проводника под столом, Кайсар торопливо прострелил ему голень.
   - Я-я-я-а-а-а-а! - завизжал верняк, хлопаясь на бок. Их взгляды встретились и Кайсар немедля выстрелил и на лице проводника стало на одну дырку больше,
   лицо проводника украсила аккуратная круглая дырка в сантиметре от переносицы.
   Кайсар лихорадочно запихивал обоймы к карман... Взрыв, взрыв, ещё взрыв. Осыпав детектива стеклянной крошкой, лопнули лампы. Моментальный переход от света к тьме ослепил Кайсара, перед глазами, маслянисто переливаясь, поплыли радужные круги.
   - Дрянь. Су-у-у-ка, - прошипел детектив, слепо шаря по полу в поисках затерявшегося прибора ночного видения. Уподобившись крабу, он возился в кромешной темноте, ощупывая пространство быстрыми пальцами, с испугом ощущая, как истекает, истончается, тает время, необходимое ему для спасения. Наконец, он зацепил пластиковый ремешок, рывком подтянул очки к себе. Обретя возможность видеть в темноте, Кайсар выскочил из разгромленного кабинета и помчался узкими коридорами к выходу из бункера.
   Пронёсшись по пустому тоннелю, он взбежал по ступенькам, с натугой открыл бронированную дверь, с опаской выглянул наружу. Вокруг особняка разгоралось, закипало, заваривалось нешуточное сражение. Боевики Чарли Костолома, засевшие на крыше и за баррикадами, зарядов не жалели, палили почём зря. Шестиствольные пулемёты, визгливо завывая электродвигателями, без остановки поливали свинцовым дождём окрестности, ракеты, срываясь с направляющих, вспарывали воздух острыми крыльями, неслись к невидимым целям, взрывались с оглушительным грохотом, выбрасывая столбы огня и дыма... Только вот противника не было видно. Мелькали вроде бы призрачно-неясные тени, возникали над развалинами и тотчас исчезали. Кайсар ужом выбрался наружу, припав к земле, пополз к уложенным крепкой стенкой мешкам с песком. Надо было отсюда срочно выбираться. Желательно, с наименьшими для себя потерями...
  
   Свинцова поступь Командора (лейтенант Колониальной Конной Полиции)
  
   ...твердо печатая шаг, чеканной поступью он уверенно направляется к подсобке.
   - Черт, забыл закрыться наверное... Пойду, гляну, кого там принесло, - шепчет Папаша и удаляется исправлять допущенную ошибку, не догадываясь, что ошибку эту исправить невозможно. Я мог бы остановить его, однако промолчал, посчитав, что приобретению жизненного опыта возраст не помеха. Шаги неотвратимо приближались к моему убежищу и вот, он возник на пороге, иронично оглядел жалкую комнатку, служившую подсобкой, в которой я надеялся отдохнуть от свалившихся на мои слабые плечи неприятностей, щелчком выбил сигарету из пачки, жестом голливудского героя прикурил, и выдохнув дым, укоризненно произнёс:
   - Кайсар, опять ты!
   Мог бы хоть раз обойтись без этого заезженного восклицания.
   Из-за его плеча испуганно выглядывает старина Шлегель.
   - Папаша, дозволь пошептаться с глазу на глаз старым друзьям, - просит он тоном, не допускающим отказа, и старина Шлегель молниеносно испаряется.
   - И что мне с тобой делать, Кайсар? - притворно вздохнув, спрашивает он. - Ты словно заноза в заднице, тонкая такая, острая и зазубренная, зудит, дёргает, болит, садиться не даёт, и вытащить нельзя.
   - Оставить меня в покое, лейтенант, - отвечаю я, судорожно сочиняя себе непробиваемое алиби.
   - Даже не надейся, - он сдвигает шляпу на затылок. - я всегда буду поблизости. Стоять у тебя за спиной, дышать тебе в затылок, ожидая того момента, когда ты лоханёшься по-крупному. Совершишь непростительную оплошность. Такую вот монументальную ошибку, - он показывает, какой просчёт я обязательно совершу.
   - И ты её допустишь, поверь моему опыту, Кайсар, ты её совершишь. Непременно. Без всяких сомнений. Железно. Стопудово! - он жизнерадостно хохочет.
   - За что такая нелюбовь, начальник?
   - Догадайся.
   - Я тоже от тебя не в восторге, лейтенант...
   Он достаёт плоскую коробочку коммуникатора, раскрывает, пристально вглядывается в небольшой экранчик.
   - Ладно, умник, - говорит лейтенант после непродолжительного молчания, - а скажи-ка ты мне, детектив, где ты был, скажем, двадцать минут назад?
   - Здесь и был, - отвечаю я, - пил водку. Шлегель подтвердит. Угостил меня Папаша за то, что я ему помогал стены сверлить. Под картины.
   - А пыль, значит, от бетонного покрытия.
   - Точно так, начальник, сверло попалось тупое
   - И царапина на щеке от отколовшегося осколка.
   - Вы чертовски догадливы, лейтенант.
   - А если мы спросим у Папаши...
   - То старина Шлегель подтвердит мой рассказ...
   - и...
   - И никаких больше "и" лейтенант. Меня в чем-то обвиняют? Предъявите постановление о задержании. Нет? Ордер на осмотр, выемку, обыск. Тоже нет? Тогда до свидания, лейтенант!
   - Па-а-а-па-а-а-ша-а-а! - кричит лейтенант, растягивая гласные.
   Шлегель протискивается в подсобку, бочком-бочком обходит лейтенанта, прямо не смотрит, косит глазом, словно породистый конь, только всхрапнуть остаётся для полноты образа и копытом ударить.
   - Дружище, - просит лейтенант, - принеси-ка ты нам пива, прохладного, но не холодного, в больших таких кружках, самых больших, какие у тебя найдутся и чтобы были они запотевшие, со слезой, и не местного, стефанийского и, упаси тебя боже, не санкаранского. А принеси ты нам, Папаша, настоящего земного, тёмного ирландского, - лейтенант заговорщицки подмигивает Кайсару. - Говорят тёмное пиво у тебя отменное.
   - Что вы, почтенный господин, - смущённо отвечает Шлегель. - Разве можно у нас найти земное-то пиво? Разорительно и не по чину нам такая торговля. Одна пошлина чего стоит!
   Лейтенант иронично вздёргивает левую бровь.
   - А не обманываешь ли ты нас, братец? - спрашивает лейтенант задушевно, - не дуришь ли ты нас, не вводишь ли нас в заблуждение? Намедни завтракал в твоей харчевне мой осведомитель, так он весьма нахваливал именно этот сорт пива.
   - Кроме того, - лейтенант выразительно смотрит на Папашу, - он дружен с оперативниками из окружного Акцизного управления и иногда, редко, но, поверь мне, дружище, метко, делится с ними своими скромными догадками и предположениями. Вельми скуден умом и тщедушен телом, но зело любопытен и наблюдателен, стервец. Проныра и изрядный шельма, этот мой информатор.
   - Гнида он, - бурчит под нос Шлегель, - башку открутить. Секундное дело.
   - Папаша, - говорит лейтенант, - хватит болтать. Неси пиво. А мы с тобой, Кайсар, продолжим наш милый тет-а-тет.
   - Не о чём нам с тобою разговаривать, - отвечаю я, - нет у нас общих тем для разговора.
   - Почему же нет? Темы, они как грибы. Всегда что-нибудь да найдётся. Там походишь, тут поищешь... Нет? - изрекает лейтенант и тычет мне под нос коммуникатором. - К примеру, заварушка в северном "отстойнике". Горячий приключился казус и энигматический, само собой. Как, память пробуждается?
   - Спит, - безапелляционно чеканю я.
   - Жаль, - грустит лейтенант, - что придётся нам её немножко потревожить. Привести в чувство. Растормошить. Растолкать этими самыми... пинками. Размять, развернуть, прополоскать и вывесить сушиться.
   - Не поможет, - в тон ему отвечаю я, - сон летаргический.
   - Я все же попытаюсь, - лейтенант с надеждой смотрит на меня. - Вдруг мне повезёт?
   В кладовку заныривает Папаша с невообразимо большими кружками пива и тарелкой, от души, до краёв, наполненной солёными земляными орешками "чиверс".
   - Тёмное, ирландское, - пасмурно возвещает он, - и орешки. За счёт заведения. Ставит с грохотом посуду на кособокий столик и уползает обратно, к себе за стойку, зализывать душевные раны, выть тоскливо на луну и перетирать по новой и без того кристально чистые бокалы.
   Лейтенант жадно припадает к кружке. Отпив чуть меньше четверти, отваливается и удовлетворенно икает. Бросает в рот орешки, сыто жмурится.
   - Ну, Кайсар, готова твоя память сотрудничать с органами правопорядка в добровольном порядке?
   - Не дождётесь, - говорю я, вслед за лейтенантом припадая губами к кружке, подобно рыцарю, благоговейно приникающего к негаданно обретённой чаше Грааля.
   - Х-хорошо пошло, - комментирует лейтенант, жмурясь, словно разомлевший в тепле кот.
   - Орешки? - двигает он ко мне тарелку.
   - Всенепременно, - утвердительно киваю я.
   - Так вот, - упрямо подводит меня лейтенант к интересующей его теме, - стряслось этой ночью в северном "отстойнике" небольшая поначалу перестрелка, плавно перетёкшая, - лейтенант чертит ладонью синусоиду, - в форменное побоище. В нормальное такое, в полном соответствии с полевым наставлением пехоты, боестолкновение, переходящее местами в затяжные бои с применением тяжёлого, очень тяжёлого вооружения. Мы, конечно, фиксировали спорадические факты завоза на территорию "отстойника" единичных экземпляров артиллерийских систем в разобранном виде и по частям, но чтобы в "отстойнике" отыскались самоходные бронированные машины, мы этого себе представить не могли. Наш косяк, не отрицаю. Итак, кто нападал, до сих пор точно установить не удаётся, но с чего там заваруха началась, мы выяснили.
   - Н-да, - говорю я, - и с чего же она началась?
   Лейтенант с минуту молчит, занятый смакованием пива.
   - С того, что гость к "дяде" приходил. Не один, конечно, с верняком. С гостя всё и закрутилось. Спустился гость к "дяде", а минут через десять хату, где "дядя" квартировал, штурмовать начали. Правда, "дяди", к тому моменту в живых то совсем уже и не было. Грохнули его. Завалили, со всем ихнем почтением... Не знаешь случайно, кто "дядю" так обидел? Смертельно?
   - Откуда мне знать, лейтенант?
   - А верняк "дядю" и замочил. Порезвился верняк от души. От "дяди" один черенок обгорелый остался. Но вот кто грохнул самого верняка?
   - Вопрос на миллион, - сказал я, берясь за кружку.
   - Нет, мы спросим по-другому, - уточнил лейтенант, - кто был тот гость, что пристрелил своего проводника? Случайно оказавшийся в центре чужой разборки? Либо сообщник и/или одновременно организатор убийства?
   - Кто вы, мистер Хайдер? - задал я сакраментальный вопрос.
   - И кем были нападавшие на бункер? - гнул невозмутимо свою линию лейтенант, - Группой поддержки? Или их нападение непреднамеренно совпало с перестрелкой в "дядином" логовище по времени?
   - Проклятые вопросы, лейтенант. Жаль, что они останутся без ответов. Пейте лучше ваше пиво.
   - Я оптимист, Кайсар. Считаю, с твоей помощью я смогу на них ответить. Найду логическое и непротиворечивое объяснение. По преимуществу.
   - Вы мечтатель, лейтенант. Прекраснодушный и малость наивный, без обиды. По преимуществу...
   - Кайсар, а ты весьма занимательный тип. Прости за банальность, я давно за тобой наблюдаю, - лейтенант усмехнулся, - веду, я бы сказал, планомерную и постоянную слежку, собираю информацию и интересуюсь твоим прошлым. Вы несколько таинственная личность, детектив. Возьмём твоё нынешнее имя. First and Last name, как говорили англичане. Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Такого человека не существует в природе, Кайсар. Но я с ним разговариваю. Вы - ходячая абстракция, Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Но я разберу вас по косточкам и разложу по полочкам. Начну, пожалуй, с Лукулла. Римский полководец, прославившийся фантастическим гостеприимством и феерическими, бесподобно изысканными пирами. Идём дальше. Генрих. Благодарное имя, Кайсар, не так ли? Согласны!? От Генрихов английских, через Генрихов германских, возьмём к примеру, Генриха IV, до Генриха Шлимана и массы других, известный и неизвестных науке Генрихов. Моррис. Тут у меня ничего не нашлось, кроме выведения некоторого логического умозаключения. Я предположил, что это сокращение от Моррисона. Наркоман и рокер. Рок-н-рол, для справки, типичный пример упадническо-деструктивного направления музыки в старой земной культуре. И, наконец, Кайсар. Третья составляющая имени древнего римского полководца и политического деятеля Гая Юлия. Цезаря. Отчего Кайсар? Оттого, что римляне так и произносили. Не Цезарь, но Кайсар. Подведём окончательные итоги. Разгребём сухой остаток. Получается, что вы натуральная фикция, Кайсар, вас просто не существует, вы едва заметное движение воздуха, вы буквально дырка. Дырка от бублика.
   - Так уж и дырка...
   - Молча-а-а-ть. Продолжаю. Сейчас мы обратимся к фактам. Сухим и нели-це - уф! - приятным.
   - Пусть они станут приятными...
   Лейтенант глупо хихикает, грозя мне игриво пальчиком.
   - Нели-цеп-рпи-ят-... Нелицеприятными, да.
   Он обращается к отложенному коммуникатору.
   - Итак, - провозглашает лейтенант, - Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Настоящее имя и фамилия неизвестна. Планета рождения: Земля. Праматерь Земля, легендарная колыбель человечества. Планетная система: Солнечная.
   Для справки. Солнце, звезда типа G3, жёлтый карлик. В современной астронотации: FN 01. Место рождения: Европейский Север, мегаполис Сыктывкар. Год рождения: 2 августа 2758 года.
   Слушай, Кайсар, судя по месту твоего рождения, твоё имя должно иметь славянские корни, что-то вроде Ивана или Саши... Нет... Саша.... Хотя, при нынешнем смешении рас и народов, все может быть... Родился, учился, стандартный набор... Вот, становится все интересней и интересней... Как говорится, с этого места и поподробнее... Шестнадцати лет от роду был зачислен в Миддлстоунские Пехотные Казармы, высшее учебное заведение Корпуса Космической Разведки, выпущен в возрасте двадцати двух лет в звании лейтенант-командера КР. Обучался на факультете: дознание и предварительное следствие. Закончил с отличием, направлен в распоряжение Главного управления КР Внешнего кольца колонизации, откуда распределён в Управление КР "Персей", Отдел дознания и следствия дознавателем Управления внутренних расследований, где и прослужил одиннадцать лет, начав службу с дознавателя пятого класса и завершив её дознавателем первого класса. Высший квалификационный разряд. Выше только звёзды. Участвовал в расследовании семнадцати значимых инцидентов, дослужился до звания капитан-командора в чине ордер-командора КР и приватир-следователя по особо важным делам. Входил в межведомственную следственную группу, сформированную для расследования инцидента на Новой Атлантиде, курировал, а затем возглавлял работу сектора оперативного дознания и сбора вещественных доказательств. Через полтора стандартных месяца работа следственной группы была резко и неожиданно свёрнута, личный состав и вспомогательный персонал в спешном порядке эвакуированы, материалы следствия засекречены. Таким образом, тайна событий, произошедших со следователями, а стандартным годом ранее с комплексной экспедицией Корпуса Разведки и Института прикладной ксенологии, была надёжно погребена под толстым слоем архивной пыли и безвозвратно спрятана от возмущённой и встревоженной чудовищными слухами общественности. Тут и начинаются странности, недомолвки, недоговорённости, полуправда и сокрытие истины относительно служащего КР, старшего офицера юстиции Кайсара. Вскоре после возвращения с Новой Атлантиды капитан-командор Л. Г. М. Кайсар подаёт рапорт об отставке, благосклонно и с пониманием принятой лично начальником ГУ КР Внешнего Кольца колонизации полным звёздным командором Д. Л. Сухаревым. Нашего героя с почётом провожают на преждевременно заслуженный отдых, попутно
   или приличия ради, а может, чтобы рот заткнуть?
   наградив высшим знаком отличия, Крестом Командора в обрамлении Семи бриллиантовых звёзд, с правом ношения формы и с зачислением в действующий резерв Корпуса Космической разведки. С этого момента в биографии теперь отставника Л. Кайсара досадные лакуны и недоразумения возникают все чаще и чаще. Несколько месяцев счастливый отставник ведёт обычный для отставника праздный образ жизни. Поправляет здоровье на солнечных и лазурных курортах Янтаря, путешествует, встречается с давними друзьями и знакомыми по службе и учёбе в МПК, но при этом ни разу, повторяю, ни разу, не появляется в отчем доме, хотя на Земле бывает довольно часто. Он бывает в разных местах на Земле, его видела Америка, Африка, Индокитай, Япония, Австралия, он объезжает почти всю Евразию, от океана до океана. У него на многое хватает времени... на все, кроме одного... он не находит времени, чтобы повидать своих престарелых родителей. Когда же они умирают, душеприказчики безрезультатно пытаются его разыскать. Тщетно, тщетно, тщетно... Он просто исчезает, тает бесследно в глубинах пространства. И вновь проявляется, возникает через несколько лет. Теперь он послушник в Церкви Растафариан-Модернистов.
   Для справки: Церковь Растафариан-Модернистов основана в 2661 году группой жрецов-раскольников, недовольных проводимыми Верховным понтификом Вселенской Растафарианской Церкви реформами. Основной и единственной причиной раскола стало изменение в ритуале Священного Вдыхания, произведённое по настоянию Верховного понтифика, в котором теперь вместо освящённой многовековой традицией марихуаны предписано было использовать новомодный супертабак. В результате так называемого Первого разделения церквей, ВРЦ распалась на Церковь Растафариан-Модернистов и Ортодоксальную Растафарианскую Церковь Галактического Просветления и Истинного Постижения, причём настоящих ортодоксов стали именовать отчего-то модернистами, а истинные модернисты, возглавляемые бывшим Верховным понтификом сохранили за собой право называться ортодоксами. Единая некогда Церковь, разъятая надвое волею амбициозного кормчего, с его лёгкой руки была ввергнута в бесконечные религиозные споры, погрязла в непрерывных сварах и склоках, анафемах и контранафемах, соборах и противособорах. Обвинения в прозелитизме и миссионерстве во множестве сыпались с обеих сторон, раздел имущества, начинавшийся в судах, выплёскивался на улицы неудержимой волной мордобоя и погромов. Обстановка накалилась до предела и <...> неожиданно для враждующих партий произошло Второе разделение церквей. От ОРЦ ГМП отпала весьма существенная, реформистская часть её, ведомая понтификом Малого обряда преподобным отцом Томбо Наталом. Продолжая дело Великого понтифика-реформатора, отец Томбо постулировал необходимость дальнейшего обновления базисного ритуала растафариан и объявил о наступлении эры прогрессизма и альтруистического плюрализма. В соответствии с выдвинутой доктриной новое направление в растафарианстве получило название Прогрессизма или Обновленчества, а сама церковь стала именоваться Церковью Продвинутых Растафариан - Прогрессистов Истинного Предназначения (Обновленцев). В дальнейшем, в рамках этого религиозного образования соорганизовались, помимо последовательных Прогрессистов (Обновленцев), три ведущих (глобальных) направления: пятидесятники, братья-майораны и братья-минориты. Отличие их от последовательных обновленцев было в следующем - если мейстримовские эпигоны в своих мистериях использовали или привычную марихуану, или супертабак
   в зависимости от настроения жреца, проводившего ритуал,
   то пятидесятники придерживались строгого паритета, деля свои пристрастия между ингридиентами божественного откровения ровно пятьдесят на пятьдесят, братья-маораны, основываясь на мистическом опыте и солидной исследовательской базе практиковали смешение непостижимой сути всевышнего в пропорциях восьмидесяти процентов супертабака к двадцати процентам марихуаны,
   а братья-минориты,
   справедливо указывая братьям-маоранам на то, что они в порыве благочестия и излишне ревностного служения зачастую оказываются не в состоянии услышать слабый шёпот божества, изрекающего неоспоримые истины и, забывая, во имя чего подвергают плоть свою и дух испытанию, устраивают безобразные оргии,
   вывели, с их слов, абсолютную формулу послушания и почитания, заключающую всю необъятную и непознаваемую квинтэссенцию всеобъемлющего Разума, определяемую в процентном отношении как тридцать процентов супертабака к семидесяти процентам марихуаны.
   - Почём словесный водопад, лейтенант?
   - По-годи, Кайсар, доберёмся и до главного... П-продолжаю... Итак, мы оставили нашего героя, когда он подвизался в качестве ординарного послушника у растафариан-модернистов. Кстати, как их называют ортодоксы? "укурками"?, а ортодоксов? "укурышами"? Извиняюсь, пришлось к слову... Слышал, есть такой анекдот... Встречаются как-то укурок с укурышем, а тут к ним майоран подваливает, вообще никакой.... Так... что-то меня понесло, не туда... Возвращаюсь... Ты, Кайсар, нигде не пропадёшь. Проходит три года и вместо зачуханного и побитого жизнью, чумазого мальчика на побегушках, староватого для хозяйственных подвигов и дежурств на кухне (образно), мы с непонятной тревогой за будущее нашего пострела и неудержимым вслед за тем облегчением имеем счастье наблюдать блестящего жреца, отца-настоятеля кафедрального храма, хранителя Сосуда Священной Эманации и профессора Академии Откровения Последнего Духа ЦР-М. Кажется, уже нас ждёт банальных хеппи-энд, густо сдобренный мещанскими чувственными соплями, но нет, наш пациент не жалует проторенных путей. Он снова пропадает, на долгие пять лет, с тем, чтобы появиться на Стефании с патентом частного детектива и репутацией... Скользкой такой репутации, неоднозначной... то ли городского дурачка, то ли простака с изрядной долей глупости, то ли шута, причём профессионального... Подержанный вид, офис по соседству с "вонючей топью", небольшой счёт в банке и... пентхаус, записанный на его имя в Сити, самой аристократической из аристократических частей столицы. Каково?
   - Впечатляет, - при упоминании о пентхаусе мой организм инстинктивно вздрагивает, - но слегка мимо. Пентхаус есть оплата за выполненную работу. Награда за удачно завершённое дело. Признаюсь, получена от криминального авторитета, о чем честно и своевременно информированы соответствующие органы. К сожалению, отказаться от полученной собственности не могу, даже если очень захочу. По причине особой формы договора передачи собственности в дар...
   - знаменитый стефанийский казуальный договор обременения, напоминает пожизненное ношение кандалов, весьма похож на клеймение преступника... отличный инструмент мести... Но тебе никто не мстил, Кайсар, отнюдь... тебя поощрили. Кстати, кто сделал тебе столь щедрый подарок?
   - Ракетный Джонни, ты же сам прекрасно знаешь, кто...
   - В точку. Ракетный Джонни, он же Долговязый Джон, он же Бородавка Джо. Не он ли по совместительству закадычный кореш Плевка Липского?
   - А причём здесь Плевок...
   - Притом, совсем притом. У Плевка было два лучших друга. Он доверял им безоговорочно. Первый, Ракетный Джонни, свернул дела на планете и с месяц назад перебрался на Внешние спутники, а вот второй... Кстати, ты с ним, случайно, не знаком, со вторым? Конечно, нет... Второй, до сегодняшней ночи, был известным проводником в северном "отстойнике", весьма успешным и чрезвычайно удачливым верняком. Сегодня его убили. А перед тем, как его пристрелили, он собственноручно замочил "дядю", державшего район, примыкавший к КПП городского полицейского Управления, "дядиного" телохранителя и шептуна по кличке Сова. Покойничка, Костолома Чарли, поставил на хозяйство новый "папа", Погибель Горский, наградил за особые перед собой заслуги. Костолом деятельно способствовал Горскому в желании свалить предыдущего "папу", как бишь звали-то его... Форстер, вроде бы... ага, точно... Форстер, по кличке Зубастик. Так вот, наш убиенный проводник состоял у этого клыкастого личным верняком. Забавно, да? При смене власти всех зубастиковых прихлебателей без сожаления списали в расход и было бы логичным предположить, что верняку, как особо приближенному и отмеченному прежним "папой", не светит ничего, кроме пули в затылок и бесплатного места в безымянной братской могиле. Увы, зря торжествовали многочисленные недоброжелатели в своей лютой ненависти, они были жестоко посрамлены. Верняка оставили в живых и, словно в насмешку, отправили в услужение к Костолому Чарли, подлому и вероломному предателю. О чем думал Погибель Горский, поступая таким образом с верняком? Разве он не понимал, что верняк, обязанный зубатому Форстеру всем, обязательно отомстит за смерть свергнутого с трона принципала? Смею предположить, Погибель на это и рассчитывал. Но не о том сейчас речь... не о том...
   - Позвольте отгадать, лейтенант. Чья меткая рука, - задаётесь вы вопросом, - отправила на тот свет верняка, кем был тот неведомый стрелок и не находится ли он в настоящий момент прямо здесь, в этой комнате? Сидит напротив меня, наливается контрабандным пивом, усмехается едко-недоверчиво, подло так усмехается, скотина... уверенный в своей безнаказанности!
   - Если бы усмехается... Жалкая улыбка, свойственная неудачникам, на большее эта... это не тянет. И хватит меня перебивать. Признаю, мы упустили время, не разобрались сразу в ситуации и подключились к операции на заключительной стадии акта мести, но кое-что удалось разглядеть и нам, благодаря быстро переориентированному спутнику. Снимки с орбиты, с пылу, с жару, прямо эксклюзив. На некоторых из них можно без труда разглядеть спину незнакомца, - лейтенант обвиняюще ткнул коммуникатором в мою сторону, - покидающего место преступления. Я думаю - это был ты, Кайсар... Почему я уверен в этом? Твой внешний вид, свежая царапина, пыль на куртке, бронежилет и пара стволов в наплечной кобуре... даже... ребёнок скажет... что недавно ты побывал.. в серьёзной передел-ке.
   Лейтенант шумно выдохнул и замолчал. Я вытащил коммуникатор из его ослабевшей руки, пощёлкал клавишами, разглядывая контрастные высококачественные черно-белые картинки. Мда, спина незнакомца засветилась на них весьма чётко и рельефно. Моя спина. Я посмотрел на лейтенанта. Он спал, свесив голову на грудь. Струйка слюны стекала по подбородку.
   В подсобку заглянул Шлегель, смотрелся деловито.
   - Ушатался, - сказал он и вошёл.
   - Шлегель, - нашло на меня внезапное озарение, - ты что ему в пиво подсыпал?
   - Таблетки тут у меня завалялись, - скромно потупился Папаша, - у шалав местных отобрал. Повадились в мой бар ходить, клиентов, понимаешь, здесь разводить надумали. Пришлось выгнать, а колеса забыл выбросить.
   - Гляди, Папаша, он, конечно, не злопамятный, но чересчур обидчивый, потому всё помнит и обиды не прощает.
   - Забудь, Лу, - безмятежно сказал Шлегель, - не бери в голову. Ничего он не вспомнит, разве что пиво заказывал. Но ведь пиво он сам просил, точно? Отоспится здесь, а завтра проснётся, как огурчик. Кружки я уберу, не бойся, не найдут. Ты тоже иди домой, поспи...
   Лейтенант замычал и очнулся. Повёл мутным взглядом, сфокусировался на Кайсаре.
   - К-кайс-ар, - с трудом произнёс он, безнадёжно пытаясь справиться с заплетающимся языком и спотыкаясь о слова, - намек-н-и, что сл-луч-чило...
   - Да ничего не случилось, - ответил ему Шлегель, ласково приподнимая лейтенанта под мышки. - Перепили немного, сейчас пойдём баиньки, отдохнём, проспимся и будем утром снова трезвыми и злыми.
   - Вот и поговорили, - подумал я, беря лейтенанта за ноги...
  
   Водоворот событий
  
   На город пал густой туман. Зажглись уличные фонари, вспыхнули оранжевые гирлянды воздушной разметки над головой, но сами воздушные трассы опустели -- кви-джеты разлетелись по ангарам и близлежащим посадочным площадками. На мостовые выполз наземный транспорт. Прорезая завесу тумана острыми жёлтыми лучами противотуманных фар по улицам столичного мегаполиса покатили медлительные двухярусные автобусы и самодействующие такси. Включились светофоры, заиграли бегущими сполохами разграничительные линии, стрелки, лесенки, зебры пешеходные переходов, пиктограммы дублирующих знаков. Бордюрные камни окрасились тревожным красным светом.
   Редкие прохожие безнадёжно тонули в глухой молочной хмари. Кайсар шёл по тротуару. Карман куртки оттягивала бутылка местного пятидесятиградусного пойла, залитого под самое горлышко в плоскую бутылку толстого стекла. Кайсару было о чём поразмыслить на досуге, но желания анализировать случившееся с ним за последние несколько часов у него категорически отсутствовало -- ему хотелось тривиально нажраться в зюзю. Сивухи в этом благородном начинании хватало за глаза -- бутыль вмещала полтора литра доброкачественного продукта тройной очистки -- прозрачного, как слеза ребёнка и без всякого запаха. А если вдруг самогона не хватит, то не беда, припасён на всякий разный случай коньяк, в дубовой шкатулке и с кучей медалей на золочёной этикетке.
   Что он и сделал. Придя в офис, не раздеваясь, налил в стакан первача и немедленно выпил. Закусил солёными сухариками, налил снова и нацелился было повторить, как в дверь громко постучали.
   - Войдите! - крикнул Кайсар, пряча бутылку обратно в карман.
   В дверном проёме возник давешний посетитель.
   - Добрый вечер, мистер детектив.
   - Сомневаюсь, - сказал Кайсар.
   - В чём? - спросил посетитель, снимая шляпу. - Я присяду?
   - Садитесь, - сказал Кайсар, - куда душе угодно.
   - Вы огорчены, - отметил посетитель. - Как с нашим делом?
   - Сомневаюсь, - Кайсар демонстративно достал бутылку, - что вечер добрый.
   - Не хочу вас торопить, - сказал посетитель, - но вы нашли старика?
   - А сами подгоняете, - сказал Кайсар. - Мы сговорились на семь дней, помните?
   - Обстоятельства, - сказал посетитель. - Обстоятельства меняются катастрофически.
   - В "отстойнике", - Кайсар плеснул в стакан сивухи, - я ничего узнать не смог. Банально не успел. Там возникли незначительные осложнения.
   - До сих пор стреляют, - сказал посетитель.
   - Вы за мной следили?
   - Отчасти, - не стал отпираться посетитель.
   - Искали бы сами, - сказал Кайсар. - Или снова сошлётесь на обстоятельства?
   - В данный момент, - сказал посетитель, - мы лишены возможности действовать напрямую.
   - Будете? - спросил Кайсар, протягивая визитёру стакан.
   - Не пью, - отказался посетитель.
   - Так зачем вы пришли?
   - Прежде всего, убедиться, что вы живы.
   - Я жив. Дальше.
   - И продолжите розыск.
   - "Отстойник" был единственной ниточкой, позволяющей хоть как-то локализовать объект. А теперь в "отстойник" мне путь заказан. Если честно, я в тупике.
   - Решили расторгнуть сделку?
   - Не знаю. Может быть. Аванс, в таком случае, оставляю за собой? Впрочем, могу отдать обратно. Минус издержки и сумма утраченного не по моей вине.
   - Не торопитесь сдаваться, - сказал посетитель. - Аванс, по договорённости, сохраняется за вами. Касательно объекта. Интересующий нас человек был замечен в районе пакгаузов резервных стартовых площадок суборбитальных грузовых танкеров, примерно в семнадцать двадцать по местному времени. За два с лишним часа до вашей неудачной вылазки в "отстойник".
   - Который примыкает к промышленной зоне, граничащей с той самой складской агломерацией. Сто с лишним километров используемых и безнадзорных площадей, ангаров, развязок, подвалов и ещё чёрт его разберёт чего, где можно без труда укрыться, а обыскать нереально, тем более в одиночку.
   - Мы предполагаем, что объект в промзоне надолго не задержится. По нашим наблюдениям, искомый индивид перемещается, широкой дугой огибая столичный мегаполис с востока на запад, держась строго окраин, изредка заходя вглубь жилого сектора не дальше полутора-двух километров. Кроме того, он никогда не задерживается на одном месте более, чем на ночь, выходя на маршрут (здесь посетитель усмехнулся) с первыми лучами солнца. Объект крайне осмотрителен, умело маскируется, передвигается скрытно, использует в полной мере своеобразие ландшафта, изобретателен, контактен... без труда сводит знакомство с незнакомыми людьми. Что ещё? Внешний вид объекта обманчив. Пусть стариковская внешность не введёт вас в заблуждение, мистер детектив. Этот... дедуля опасен и неимоверно силён. Быстр и силён, господин Кайсар. Поэтому при близком контакте советую вам стрелять на опережение. Сразу берите и стреляйте. Не раздумывайте. Бейте в какую угодно часть тела, кроме головы. Убить вы его не убьёте, но время выгадаете, чтобы законнектиться с нами. Если вы попадёте ему сюда, в сердце, и он начнёт подавать признаки жизни до нашего прибытия, не паникуйте. Тот, кто пугался, терял драгоценные секунды и... финал, надеюсь, вам ясен.
   - Подождите, - посетитель вынул из кейса допотопный бумажный блокнот и перьевую ручку. Вырвал листок, черкнул номер. - Берите. Это приватная линия связи, отлично экранированная от прослушки и надёжно защищённая цифровым криптографическим протоколом. Номер запомните, бумагу сожгите.
   - У меня есть ваши номера, - сказал Кайсар.
   - Да, я помню, - посетитель убрал блокнот в кейс. - Они больше не актуальны.
   - Обстоятельства, - сказал Кайсар.
   - Обстоятельства, - веско подтвердил посетитель. - Звонками не увлекайтесь. В идеале -- нашли, созвонились, продиктовали координаты и сразу же, сразу разорвали соединение.
   - Разумеется, - сказал Кайсар. - Отключусь без промедления.
   - И не пейте слишком много. Голова должна быть ясной.
   - Я норму свою блюду, - сказал Кайсар, поднимая бутылку. - Вот столько вот выпью и баиньки. А с утра встану как огурчик. Свеженький.
   - Не ёрничайте, детектив, - сказал посетитель, недовольно морщась.
   - Не буду, - сказал Кайсар, наполняя стакан самогоном на четверть. - Честь имею кланяться.
   Приложил указательный палец к уху: - На созвоне.
   - Всего наилучшего, - попрощался визитёр.
   Посетитель исчез и вместе с ним улетучилось желание напиться. Кайсар убрал початую бутылку в шкаф, уселся в кресло, закинул ноги на стол, бездумно уставился в потолок и незаметно для себя начал прокручивать в уме события минувшего дня. Что-то важное он проглядел, деталь которую он должен был удержать в памяти, но за кровавым водоворотом запамятовал и теперь мучительно силился припомнить. Некое звено, выбивающаяся из общего ряда событий. Он рылся в воспоминаниях -- эпизод за эпизодом -- выискивая в груде разрозненных фрагментов нужный. Вот оно! Проводник, отдирающий от подола куртки широкую прозрачную ленту. Лента, которая на глазах преобразовалась в штурмовую винтовку. Технология, доселе неизвестная современной науке. Невозможная, но осязаемая. Настолько фантастичная, что закрадывается сомнение в действительности увиденного. И он бы усомнился, если бы не видел эту адскую машинку в работе. С какой скоростью и изяществом она покромсала "папино" тело на куски.
   Вопрос. Откуда у простого верняка могла взяться такая феноменальная штуковина, обладающая мощью, явно превышающую ТТХ стандартной шнайдеровской импульсной винтовки. То что это не обычная шнайдеровская винтовка -- ясно как божий день. Скорее всего -- это нечто, могущее принимать форму и размеры знакомых владельцу орудий истребления. При этом хозяин должен был бы воспроизвести мысленно не один только внешний вид оружия, но и принцип его действия. А с последним у верняка по вполне объяснимой причине была заковыка. Не знал верняк принцип действия импульсной винтовки Шнайдера. И не мог знать, впрочем. Как не знает его и Кайсар. Имеет, конечно, общее представление, но сильно общее. В отличие от верняка, который нажать на спусковой крючок умеет и не более того. Предположим, что эта потрясающая штуко... этот неправдоподобный артефакт функционирует именно таким образом. Что из этого следует? Во-первых, владельцем должно быть нечеловеческого ума существо, во-вторых, создателем подобного артефакта должно быть оно же, в-третьих, это самое фантастическое нечто отработало цель не так, как должна была бы отработать стандартная винтовка Шнайдера. Нам известно, что стандартная импульсная винтовка Шнайдера, равно как и стандартный импульсный карабин Шнайдера, и стандартный автомат Шнайдера, и стандартный ручной пулемёт Шнайдера стреляет капсулированными плазменными зарядами. Любят наши оружейники включать в название своих изделий дефиницию "стандартный" как синоним обозначения "базовая модель", или платформа для широкого спектра модификаций. Модификация та, модификация иная, модификация для пилотов, модификация для диверсантов, модификация для скрытого ношения и модификация для командного состава. Модификация для дебилов и кормящих грудью матерей. Раздельно. Вот модификация для дебилов, а вот для кормящих мамочек. Поэтому. Примем за базовую версию, что артефакт неземного происхождения и артефакт -- хамелеон. Идеально копирующий внешний вид, размеры и принцип действия знакомого обладателю артефакта оружия. Мы знаем, что верняк не разбирался в принципе действия винтовки Шнайдера. Следовательно, артефакт располовинил "папу" присущим ему способом, отличающимся от всех практикуемых нами способах умерщвления. Какими-нибудь X-полями, или Z-лучами. Опять же -- неизвестными современной науке. Вопрос. Где простой верняк мог ею (этой суперавангардной хреновиной) разжиться? Назовите адрес и считайте меня своим вечным должником...
   Он не успел додумать мысль до конца. Выбитое стекло со звоном раскололось о пластиковый настил пола. В офис вошли трое крепких парней, вооружённых длинноствольными крупнокалиберными пистолетами-пулемётами. Характерный облик не оставлял сомнений -- Кайсара навестили пехотинцы мафии. Стрижка бобриком, толстые кожаные куртки, отутюженные брюки и ботинки на толстой подошве. Не вступая в долгие дебаты первый двинул Кайсара прикладом в лицо. Кайсар потерял сознание. Очнулся он в тесном багажном отсеке. На лбу вызревала внушительных размеров шишка, пульсирующая боль разламывала виски, запястья намертво стягивала прочная нейлоновая верёвка. Ноги, согнутые в коленях, болезненно затекли. Кайсар сделал попытку хоть как-то распрямиться, но безуспешно -- макушкой упёрся в борт. Тогда он вознамерился повернуться на бок и почти сразу же уяснил бессмысленность прилагаемых им усилий. Багажник был до того узок -- не развернуться. Оставалось смиренно дожидаться завершения поездки. К счастью (юмор висельника -- лучше уж ужасный конец, чем ужас без конца), ожидание было недолгим. Машина резко затормозила. Крышка багажника открылась, Кайсара ослепил яркий свет, его грубо выдернули из отсека, надели непроницаемый мешок на голову и бесцеремонно затолкали в другую машину, не озаботившись развязать верёвку. Кайсар услышал приглушённые плотной тканью выстрелы. Его освободители (а освободители ли?) без жалости избавлялись от похитителей. Этот факт не оставлял Кайсару надежды на благополучный исход дела. Скорее всего, его убьют. Прискорбно. Но прикончат его не сразу. А разделаются с ним только тогда, когда поймут, что у него нет нужной им информации. А это произойдёт очень и очень быстро. Потому что он не обладает нужной им информацией. А они считают наоборот. И когда они поймут, что обманулись... то, может быть, он умрёт сразу, без лишних мучений. Хуже, если они ему не поверят и начнут пытать. А он почему-то уверен, что его наверняка станут истязать в тщетной попытке добиться от него правды. А истина состоит в том, что ему ничего не известно, кроме никчёмных глупостей. "А вы знаете, что у алжирского бея под самым носом шишка?" Грустно, грустно умереть вот так, ни за что. Теперь, напоследок, осталось выяснить, кто же похитил его у похитителей. Кто они, эти пресловутые киднепперы? Ответ не заставил себя ждать. Поездка закончилась. Хлопнули дверцы. Кайсара вытолкнули наружу. Крепкие руки подхватили его с двух сторон. Кайсару нагнули голову и поволокли быстрым шагом прямо и вниз. Люди, тащившие его, нисколько с ним не церемонились. Швырнули на стул, разрезали верёвку, сорвали с головы мешок. Кайсар с опаской приоткрыл глаз. Он был один в пустой комнате. Низкий потолок, серые стены, железный стол, зеркало в полстены, осветительные панели, излучающие мертвенно-белый свет. Никаких сомнений -- он находился в допросной и по ту сторону стекла за ним определённо наблюдали. Кайсар подошёл к зеркалу, чтобы наблюдатель или наблюдатели могли разглядывать его, не напрягая зрение.
   - Алё! - Кайсар стукнул костяшкой среднего пальца по стеклу, - меня кто-нибудь слышит?
   Звонко клацнув открылся замок. Тяжёлая дверь со скрипом отворилась. Судя по толщине брони, он был заперт в подземном антирадиационном убежище.
   - Кайсар, Кайсар, Кайсар, - сказал вошедший в допросную лейтенант.
   - Офицер Драгович, - ответил Кайсар.
   - Присаживайтесь, детектив, - лейтенант раскрыл принесённую с собой папку.
   - Я арестован? - спросил Кайсар.
   - Арестованы? - лицемерно изумился Драгович. - Напротив, детектив, мы вас освободили.
   - Назвать это освобождением трудно, - сказал Кайсар. - Согласитесь, лейтенант.
   - Не соглашусь, - сказал Драгович. - Меблировка, конечно, аскетичная...
   - Ах, лейтенант, ваша мебель волнует меня в последнюю очередь. Если я, по-вашему свободен, то я могу встать и беспрепятственно уйти. Я встаю и ухожу...
   - Сядьте, Кайсар, - тоном, не терпящим возражений произнёс Драгович. - Сядьте, я вам приказываю.
   - Что и требовалось доказать, - сказал Кайсар, опускаясь на стул.
   - Питание у нас на должном уровне, - Драгович был вежлив и великодушен, - еда простая, но калорийная, кормят три раза в сутки. Завтрак, обед и ужин. Апартаменты, увы, не предусмотрены, однако койку, душ и санузел мы вам предоставим. Насчёт свободы передвижения... Лгать не стану, детектив. Как скоро вы её обретёте, зависит лишь от вашей готовности содействовать органам государственной безопасности.
   - О развлечениях, - тут лейтенант разрешил себе улыбнуться. - С развлечениями здесь непросто. Большинству наших, м-м-м, постояльцев, конечно, не до веселья, но вы-то у нас не жилец, а гость, дорогой и желанный, поэтому из развлечений могу предложить это...
   Драгович выложил на стол библию в истёртой кожаной обложке.
   - Вечные истины, - сказал Кайсар, беря книгу. - Так в чём меня подозревают, лейтенант, если меня в чём-то подозревают? Не соизволите разъяснить?
   - Как-то вы подрастерялись, детектив. Что-то не слышу в вашем голосе прежней решимости. Помнится, вчера ночью вы были намного смелей. Смелы до такой степени, что опоили меня какой-то наркотической дрянью.
   - Ничем я вас не травил, - буркнул Кайсар.
   - Если не вы, то кто? - задал ехидный вопрос Драгович и сам же на него ответил, - Шлегель. Больше некому. Я прав, мистер детектив?
   Кайсар предпочёл отмолчаться.
   - Ай-я-яй, - сказал Драгович, - Покушение на жизнь и здоровье сотрудника республиканской контрразведки. Каков мерзавец, а?! К слову, давеча вы допытывались, почему оказались в этом тайном убежище?
   - Интересовался, - глухо выговорил Кайсар, - да, интересовался.
   -А напрасно вы отказались со мной побеседовать давеча в баре этого мерзавца Шлегеля. Я к вам прямо-таки со всей душой, а вы мне, в прямом смысле, в эту распахнутую душу и наплевали... со всего размаха.
   - Давеча я был нерасположен для беседы, - сказал Кайсар.
   - Когда дело касается государственной безопасности, - сказал лейтенант, - ваше душевное состояние нас интересует в последнюю очередь. Поэтому, - лейтенант включил виртуальный дисплей, - поведайте мне, детектив, об этом человеке. Только не говорите, что вы с ним не встречались, иначе я в вас очень сильно разочаруюсь. Итак, узнаёте? Этот господин посещал ваш офис дважды. Вчера, в четырнадцать пятьдесят две, и сегодня, в двенадцать двадцать четыре. После первого визита вы, Кайсар, попёрлись в "отстойник", где едва не сыграли в ящик, оказавшись в эпицентре грандиозной бандитской разборки, после второго -- чуть не стали жертвой похищения. Откуда нам это известно? Чтоб вы уяснили, Кайсар: интересующий нас господин есть генеральный консул Империи ГИСЛИ. Ну, давайте, детектив, рассказывайте. Выкладывайте, ничего не утаивая. От этого зависит ваша будущность и ваш правовой статус. Зачем он к вам приходил? Что он от вас хотел? Какое задание он вам поручил?
   - Измену шьёте, начальник.
   - Бросьте, Кайсар, не юродствуйте. Фиглярство вам не к лицу. Вы же серьёзный человек. А на измену вы зарабатываете себе сами, своим дешёвым запирательством.
   - Конфиденциальность есть основа работы частного детектива. Тайна информации и всё такое прочее.
   - Странная у нас с вами беседа получается, - сказал лейтенант, убирая экран взмахом руки.
   - Сообразно обстановке, - сказал Кайсар. - И не беседуем мы с вами, потому как для бесед это место не предназначено. Здесь, скорее, допрашивают. И пытают заодно. Я вот всё жду, когда вы меня пытать начнёте.
   - Ай, да бросьте, Кайсар. Никто пытать вас не собирается.
   - Но и выпускать тоже не спешите. Ладно, разрешите ещё раз на фото глянуть?
   - Смотрите, - сказал лейтенант, выводя на экран фотографию.
   - Да, он был у меня. Дважды.
   - Когда именно?
   - Позавчера, в первой половине дня, что-то около десяти часов с минутами, и сегодня утром. Восьми ещё не было.
   - Так, - сказал лейтенант, игриво потирая ручками, - и чего же он хотел?
   - Хотел человечка одного найти, - сказал Кайсар, вытягивая из внутреннего кармана снимок, данный ему клиентом. - Вот этого старика.
   - Объяснил зачем? - спросил лейтенант.
   - В подробности не вдавался, - ответил Кайсар, - однако настаивал, чтобы задание было выполнено в предельно сжатые сроки.
   - Какие?
   - К концу текущего дня. Он указал место, где я смогу перехватить искомый объект. Старика. Точнее, не конкретное место, а направление движения и наиболее вероятное местоположение объекта в нужный промежуток времени. Да.
   - Как-то замысловато, - сказал лейтенант.
   - Ночлег, - кратко пояснил Кайсар.
   - Это если объект будет спать, - уточнил лейтенант.
   - За что купил, за то и продаю, - огрызнулся в ответ детектив.
   - На карте покажете?
   - Что?
   - Вероятный маршрут и точку местоположения объекта.
   - Точку нет, - сказал Кайсар.
   - Не понял, - сказал лейтенант.
   - Кружок начерчу, - сумрачно пояснил Кайсар, - диаметром примерно в два квадратных километра. Два квадратных километра заброшенных складов, руин, мусорных свалок, подвалов и сеть коммуникационных тоннелей.
   - Проигрывать надо уметь, - сказал лейтенант. - Вот вам карта...
   Тут он умолк. На клипсе гарнитуры коммуникатора, прикреплённой к мочке уха мигнул красный диод экстренного вызова.
   - Секунду, - сказал лейтенант, включая модуль двусторонней связи.
   Выслушав доклад, он резко вскочил на ноги и кинулся к двери, доставая на ходу оружие, но добежать до стальной плиты, перекрывающей выход, лейтенант не успел, как не успел и вынуть из кобуры излучатель, потому что эта самая стальная плита, сорванная неведомой силой с мощных петель, зависнув в воздухе на краткий миг, всей своей многотонной тяжестью рухнула на подбежавшего лейтенанта и задавила его насмерть.
  
   На пороге стоял Командор.
  
   Облачённый в ТЭКСАР (tactical exoskeletal armor -- тактический экзоскелетный доспех) Командор целился в Кайсара из чего-то, даже отдалённо не напоминающего известное детективу оружие. Это что-то на вид было очень громоздким и очень неудобным, однако Командору избыточная громоздкость и неудобство этого чего-то, судя по всему, особых хлопот не доставляла. Командор умел с ним обращаться.
   Тактический доспех был выкрашен в тёмно-зелёный цвет и не имел никаких тактических опознавательных знаков: ни армии, ни флота, ни полиции, ни милиционных подразделений гражданского резерва. Лязгнули подошвы. Командор, продолжая держать детектива на мушке, вошёл в допросную камеру. Кайсар непроизвольно вжался в спинку кресла. Командор дёрнул условным стволом оружия неустановленного типа, приказывая детективу подняться. Кайсар резво вскочил на ноги. Головной шлем доспеха раскрылся -- сделавшись вмиг пластичным, шлем словно бы стёк вниз и втянулся в шейное кольцо панциря, открывая лицо Командора. Одновременно со шлемом видоизменилось и оружие: ужалось на глазах в брусок, затем размякло, обесцветилось, вытянулось в блёклую ленту, обвилось вокруг правой наручи доспеха и как бы растворилось, слившись всецело с защитным фоном брони.
   - Такое же использовал верняк, - отметил про себя Кайсар, - но откуда?
   Командор, который не был, конечно, Командором, а был... кем? да чёрт его знает, кем он был в конечном итоге: террористом, сепаратистом, городским инсургентом-подпольщиком, контрабандистом, торговцем оружия, наёмником, бандитом, пиратом -- простёр закованную в броню длань и, взяв детектива за шиворот, воздел над полом, невысоко, но так, чтобы было удобно рассматривать. Командор (пускай остаётся покуда Командором) изучал детектива с отстранённым интересом, приблизительно так, как учёный-энтомолог изучает пойманную в сачок букашку, попутно решая, что делать с ней дальше: то ли отпустить, то ли засунуть в банку с хлороформом.
   Болтаться в воздухе было неловко|тягостно|гадко|досадно|обидно|противно|неудобно и до чёртиков унизительно. Кайсар сделал слабую попытку привлечь внимание Командора к своему оскорбительному положению. Командор отреагировал моментально. Взгляды их скрестились и детективу стало по-настоящему страшно. Кажется, он заглянул в бездну.
   Внешность обманчива. Командор не был человеком. Точнее так -- человеческий облик Командора был не более, чем оболочка, за которой прятался некто безмерно опасный и неизмеримо чужой. До такой степени чуждый, что внушал страх почти мистический. И в то же время Командор оставался человеком. Чужеродная воля не смогла переиначить целиком его человеческую сущность, но исковеркала её почти до неузнаваемости. Поэтому, кроме первобытного ужаса Кайсар испытал почти физиологическое отвращение. Детектив обмяк и каких-либо попыток освободиться более не предпринимал.
   Командор механически (экзодоспех делал его похожим на робота) развернулся. Держа Кайсара на вытянутой руке, он прошествовал к лифту, не ослабляя железной хватки, вознёсся с пленником наверх, к небу, солнцу и военно-траспортному кви-джету, крепко стоящему на выпущенных амортизаторных опорах. У широкой погрузочной рампы Командора ждали. Четверо его товарищей, в однотипной тёмно-зелёной броне держали под контролем периметр. Взойдя на борт кви-джета, Командор небрежно стряхнул пленника на рифлёную скамейку. Охранявшие катер бойцы поднялись вслед за Командором. Двое из них, не останавливаясь, прошли в кабину пилотов. Грузовой люк закрылся. Титановый пол ощутимо качнулся. Кви-джет взлетел. Грузовой отсек озарил тусклый свет горящих вполнакала ламп. О Кайсаре будто бы забыли. Чужаки собрались тесным кружком посреди отсека. Убрав шлемы, они молча стояли друг против друга. Детектив украдкой следил за ними, силясь предугадать своё недалёкое будущее. Здравый смысл предсказывал, что судьба его будет печальна, однако безрассудная вера в лучшее сладко нашёптывала, что не всё ещё потеряно. Где-то между слепой надеждой и глухим отчаянием Кайсару вдруг подумалось, что розыск беглеца, скорее всего, надлежит свернуть; незапланированная задержка в погрузке грозит крупными неприятностями; надолго сохранить режим секретности не удастся; следует признать, что утечка так или иначе уже произошла, поэтому счёт идёт самое большее на часы, а может быть, что и на минуты... если проблему нельзя разрешить, её следует закрыть тем или иным способом, а заодно и обнулить потенциальную угрозу... Здесь чужаки, как по команде, повернули головы к Кайсару и детектив догадался, чей разговор ему удалось невзначай воспринять, и чужаки догадались, что пленник узнал больше, чем следовало, или не догадались, а банально залезли ему в мозг и равным образом считали его мысли. Чужак, стоявший ближе всего к Кайсару, подошёл к нему, наклонился, и, ухватив детектива за подбородок, довольно грубо поднял его лицо вверх. Указательным пальцем правой руки чужак коснулся лба Кайсара и детектив в тот же миг свалился замертво. Но не умер.
   ..............................................................................................................................................
   ..............................................................................................................................................
   Резкий запах нашатыря привёл его в чувство. Кайсар открыл глаза и боязливо осмотрелся, желая выяснить, куда он попал на этот раз. Его окружали люди в чёрной униформе, не имеющие никаких знаков различия кроме нашивок на левых предплечьях с вышитыми серебряной нитью цифрами "7,62". Те же цифры были выбиты на круглых кокардах, прицепленных к чёрным беретам. Эти люди, общим числом десять и детектив располагались в узком, вытянутом помещении, с невысоким потолком, стены которого были обшиты серо-голубыми защитными панелями. Кайсару не составило особого труда определить, что в этот раз он оказался в кают-компании космического корабля, и не просто космического корабля, а боевого звездолёта, о чём со всей наглядностью свидетельствовала аскетичная простота внутреннего убранства отсека и рисунок, набитый по трафарету чёрной краской над верхним обрезом люка -- оскалившийся зверь из породы кошачьих, вписанный в круг.
   - Нечто похожее я уже видел, - глядя на рисунок, подумал Кайсар, - только вот вместо разъярённой кошки там был феникс, воспаряющий из языков пламени.
   - Вы позволите? - спросил детектив у людей в чёрной униформе. Не получив ответа, он нахально достал из нагрудного кармана подаренную стариком кокарду и, держа штампованный кругляш на открытой ладони, осведомился:
   - Это ваше?

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"