Аннотация: "Мне до сих пор снится наша недетская шалость".
Помню, в далеком детстве меня любили отправлять на дачу, а я всегда этого ждала. Мама отрывала календарь, висевший напротив моей кровати. Дни тянулись бесконечно долго. Сначала понедельник. С детства ненавижу понедельники. Меня приводили в детский садик, сажали на стульчик и строго приказывали: « Не трогай морскую свинку». Ох, зря воспитательница упомянула про морскую свинку.
Пушистый комок сидел в клетке и шевелил усищами. Только воспитательница отвлекалась- я доставала из закромов припрятанный карандаш и тыкала им в пушистую морду. Свинка радовалась и кусала карандаш, а Ольга Владимировна, наша воспитательница, злилась, ругалась и грозилась поставить в угол.
Там-то я и познакомилась с Никой. Ника жила в соседнем подъезде. Растрепанная девочка с ушибами на коленках и серьезными глазами. Когда Нику перевели в нашу группу- я уже стояла в углу. Ника оказалась своей девчонкой. Не прошло и пяти минут- Ольга Владимировна сурово осмотрела все углы в группе, но как назло, они были заставлены всякими нужными вещами:шкафчиками, комодиками с игрушками и прочей дребеденью. Ольга Владимировна задумчиво пожевала губы и не придумала ничего лучше, как поставить новенькую рядом со мной.
Тут она сглупила, конечно. Вскоре мы с Никой вместе пихали в клетку к свинке шоколадные конфеты. Были такие, батончики. Может, и сейчас есть. Я перестала обращать внимание на сладкое. Наверное, виной всему взросление. Сейчас мне двадцать один, а вкус батончиков я помню так ярко, будто разворачивала хрусткую бумагу и жевала мягкий шоколад пять секунд назад. Но не будем о грустном. Бедной свинке конфеты презентовались через упругие прутья железной клетки. Свинка смотрела на нас, коготками цепляла батончик, мучилась и, фыркнув убегала. Нам с Никой было очень смешно, а сейчас мне стыдно. Мне за многое стыдно сейчас.
Потом случался вторник. Вторник проходил с закадычной подружкой. Мы играли в дочки-матери. У Ники была дедова шляпа, пронесенная под курточкой, а у меня — отряд солдатиков. Мы с Никой спорили, кто же из нас папа, а потом создавали дружную семью из двух пап. И никто не заморачивался, что это аморально. Кроме Ольги Владимировны. Она опять ставила нас в угол. Мы с Никой смеялись, корчили рожи в спину воспитательницы и представляли, как проведем завтрашний день.
В среду , четверг и пятницу мы опять играли, а в субботу мама брала тяжелый рюкзак с пустыми банками для ягод, тележку, меня под мышку и мы ехали на дачу. Там росли красивые кусты с восхитительно красными ягодами- спелыми, упругими — прямо загляденье. Я срывала ягоды с кустов. Из них фонтаном бил кровавый сок. Устроив под кустом сцену гибели младшего Грозного и разбрызгав сок повсюду, я довольно уходила. Так было до тех пор, пока в соседний дом не заселились новые постояльцы.
-Подлююююшка!- закричала я и побежала к лучшей подруге.
-Началось, - пролепетала отчего-то бледная мама.
- Подлюююююшка!- Ника бросилась ко мне навстречу с раскрытыми объятиями.
Мы передавили все ягоды в бабушкином огороде и хотели приняться за огород Ники, но потом вспомнили, что дача новая, земля пустая- ловить было нечего. Мы с Никой сидели на берегу сажалки, глядели, как водомерки убегают прочь по водной глади и болтали ногами.
- Кошмар, - говорила Ника. Так всегда говорила ее мама.
-Кошмар, - повторяла я, будто знала, что это такое. А потом случился настоящий кошмар. Нику забрали из детского садика и увезли в другую страну.
Мы увиделись через четыре года, на даче. Нике исполнилось 9, мне недавно стукнуло восемь. Бабушки из соседних домиков ходили и умилялись:
-Какие славные девочки, волосики золотистые, щечки румяные. Прелесть, а не дети.
Только тетя Лида так не считала. Тетя Лида- лучшая подруга бабушки. Они вместе вынесли всех известных человечеству коней из огня и перескакали на всех избах, или как там говорится. Поэтому моя бабушка решила, что непременно должна сосватать внучку с внуком тети Лиды- маленьким ушастым Васенькой.
Вася складывал мозаику и задумчиво ковырял в носу. Вася читал сказки и ковырял в носу. Вася изучал звездное небо и ковырял в носу. Как он до мозгов не продырявил ноздрю- не пойму. Нас с Никой это очень забавляло. Мы подбегали к Васе из-за спины и гаркали на ухо, а Вася от неожиданности еще глубже тыркал пальцем в нос и заходился в реве.
-Рева-корова, - дразнили мы с Никой.
- Васька — из носа невылазька! - кричала я.
- Васенька- дурасенька, - подливала масла в огонь Ника.
Вася медленно поворачивался, сосредоточенно вытряхивал песочек из ведерка и швырял им в нас, разгильдяек. Но это было весело и через пять минут мы мирились и вместе кушали коврижки, принесенные Васькой из домика.
Один раз мы с Никой вот что учудили: стащили с бабушкиной кухни целый пакет конфет. В золотистых обертках, они лежали и сверкали на солнце, как медальки. Целый пакет- закачаться можно! В школе на новогодний утренник раздавали сколько влезет в ладошку, поэтому я всегда подставляла две. Чтобы уж наверняка. А тут- ешь-не наешься, жуй-не пережуй.
Васе тоже хотелось конфет. Он слонялся рядом с дурацкой кепочке с Пикачу, повернутой назад, как у всех крутых парней в телевизоре. Васька тоже хотел быть крутым, пока две мелкие проказницы не обломали планы подрастающего мачо.
- Больно надо, - фыркнул Васька. У самого глаза загорелись, как у кота на Масленицу, а язык провел по сухим губам.
- Тогда пойди и схвати за хвост собаку из последнего домика, - сказала я.
Вася очень задумался. Гладкий лобик пошел волнами. Собака по кличке Август гоняла детвору по всей округе, клацая километровыми зубищами и истошно лая. Хозяйка тетя Зина к ночи выползала из огорода, сгорбленная, бесконечно уставшая и почти онемевшая от тяжкого труда. Куда такой за собакой гоняться!
Васька думал-думал, пока у него кепка не задымилась и сказал:
Августа за хвост он всё же дернул. Мы узнали о проишествии от тети Лиды, бегущей по дачам в халате нараспашку. Из-под халата белела комбинация в рюшечках. Тетя Лида, почему-то с тяпкой, но в бигудях, забежала к нам на веранду, села и протяжно заскулила.
- Ваську увезли в больницу, ох горе-горюшко, что ж теперь будет, дите еще совсем. Хлипенький, маленький мой воробушек.
Мама с бабушкой выдворили меня на улицу , пока на веранде будут решаться важные взрослые дела. Жуткая насправедливость! В отместку я позвала Нику и мы сели на крылечке, плотно приставив стакан к шаткой деревянной стенке старенького домика.
- Во дела, - шептала Ника. - Во дела. Васька совсем дурак. Мы же понарошку все, а он...Эх, дурак!
- Конфеты забыли! - испугалась я. - Это нечестно. Надо отдать.
- Надо, - сказала Ника. - Тетя Лида поедет в город, отдадим ей пакет.
Через два дня Ника всучила тете Лиде тяжелый мешочек.
- Отвезите это Ваське, пожалуйста. Он наш герой!
Тетя Лида растрогалась и уехала. Увидела я ее, приехав на следующий год. К тому времени нам с Никой наскучили глупые безобразия. Надоело каждый вечер гонять к сажалке и, под аккомпанемент лягушек, слушать треньканье телефонной мембраны и злые голоса:
-Алло, алло, чего вы молчите?! Негодяи! Людям жить не дают.
Надоело слушать щелчок и короткие гудки. Надоело бегать в магазинчик и просить тетю Зою простить нам пятьдесят рублей за жвачку Лав Из. Надоело выдувать фруктовые пузыри и сгрызать жвачку со сладких губ. Даже велосипед надоел.
-Скукота, - говорила Ника.
-Скукота, - повторяла я.
- Эх, на море бы сейчас, - вздыхала Ника и мечтательно щурила глаза от пекучего солнца. - На море так хорошо! Там, наверное, обезьяны есть. Сидят на пальмах и едят бананы. Какаду порхают. Ходят папуасы и трущат кокосы. Хочу быть папуасом! Решено! С сегодняшнего дня мы будем папуасами!
Так мы причастились к другому народу, нарисовали себе паспорта с корявыми мордочками, колечки волос и серьги шириною в Ла-Манш. Ника вспомнила, что женщины обязательно носят золотые кольца на шее, чтобы « голова не оторвалась». До августа мы ходили страшно гордые новой национальностью и говорили на хитровыдуманном языке, коверкая слова и добавляя к слогам окончание «са». Получались имена настоящих вождей дикого племени! Нисакаса и Юсаляса. Не жизнь, а сплошное удовольствие! Столы больше не имели отношения к завтраку, обеду и ужину- столы стали территорией, а старенькая бабушкина клеенка- картой, на которой красный фломастер четко очертил границы моего папуасского государства. Синий фломастер отметил владения Ники.
Зеленым мы закрасили вражеские земли. Получилось так красиво, что мое маленькое сердце чуть не выпрыгнуло от счастья и могущества. А бабушкино сердце чуть не остановилось. Наверное, слишком сильно обрадовалась.
К последнему месяцу лета игра в папуасов наскучила. Ника захотела стать Датским Королем( он красивый, как Кен у Барби). Мне выпала честь быть придворным короля.
-Нетушки, придворные-это как слуги, мы с тобой будем двумя королями, - сказала я.
-Ты что, книжки не читаешь? Двух королей не бывает!
Мы усиленно размышляли над дилеммой, пока не пришла мама Ники и не разъяснила ситуацию:
-Юлька будет Королевой. У Королевы пышное платье с воланами и большущая корона на голове!
- Не хочу, - надулась я и ушла. Мириться? Ни за что! Да я лучше с Васькой буду дружить, чем с этой задавакой! На короля замахнулась! Собачкой придворого ей служить, вот!
Раздосадованная до глубины души, я пошла к тете Лиде, предварительно захватив с собой золотистые конфетки. Хрустальная вазочка на разрисованной скатерти пополнялась с завидным постоянством. Будто у нас в подвале был цех по производству сладостей.
-Ребенку нужна глюкоза, - твердо говорила бабушка. - Глюкоза положительно влияет на эмоциональное состояние Юли и на ее умственные способности.
В общем, куча непонятных слов не для детей. Решив, что Ваське нужно непременно познакомиться с этой самой глюкозой, я распихала добычу по карманам и улизнула, пока мама дремала, а бабушка копалась в огороде.
Васька сидел на полене у догорающего костра.
- Привет, я тебе тут это...подарок принесла, - и вывернула карманы, ожидая, что Васька обрадуется. Васька поступил очень странно. Схватив здоровенный дрын для мешания углей, он замахнулся на меня и страшно закричал:
- Хватит! Хватит! Ты опять завернула в фантики камни! Уйди!
Рукав детской рубашонки обнажил грубые белые шрамы. Я бросилась в дом, к маме, и упав на кровать, заплакала. На следующий день я пришла к Ваське с пустыми руками. Мой несостоявшийся кавалер играл с разноцветными машинками: красными, зелеными, желтыми. Там была даже пожарная машина. Мне страх, как хотелось прикоснуться кней. Но Вася жестко сказал:
-Не тронь. Уходи отсюда.
-Ну, и целуйся со своими машинками, - обиделась я и ушла.
Не знаю, с кем там целовался Васька и было ли это вообще до тех пор, пока мы случайно не пересеклись в метро. Вася стоял с букетом пылающих багрянцем роз. Я нарочно сделала вид, что мы незнакомы и проскользнула в дальний вагон поезда. Побоялась ворошить детские воспоминания. Васька не вылезал из головы целый вечер. Мерещился в дикторе теленовостей и случайных прохожих. Я сидела над раскрытой книгой по русскому языку. Буквы собирались в глупые слова и предложения. Что-то вроде давно забытого, придуманного нами языка.
...Нисакаса, Юсаляса…
Не было больше Ники. Не было встреч и телефонных звонков. Не было посиделок в кафе и откровений лучших подружек, как раньше. Да и друзья-то появились другие. Новые, серьезные юноши и девушки. Они думали, куда поступать, кем работать в дальнейшем. Они тоже ходили в рваных джинсах. Мода такая, понимаете ли. Не понимаем. Если джинсы драные, то обязательно коленки в ушибах, как у Ники. Или собака покусала, как Ваську. Всё чаще вспоминался толстый шрам на худенькой ручке, конфеты, рассыпанные по земле, как брошенные доминошки и последний, прощальный всхлип дачного костра.
Я окончила колледж, поступила в университет, надела очки в черной оправе и пошла работать в школу. Так было надо. Надо выполнять социальный заказ общества, оправдывать ожидания мамы и бабушки. Надо бегать по вечерам. Сейчас спорт в престиже. А что хочется тебе никто не спрашивает. Просто надо и пропади это «надо» пропадом.
-Скукота, - говорила Ника давным-давно.
-Скукота, - повторяла я.
Четвертый курс, курсовая работа, ранний остеохондроз из-за излишней совестливости в отношении к учебе. И тут средь бела дня звонок. Отмечаем день Рождения хорошей знакомой. Ксюши.К тому времени друзей не осталось. Остались хорошие знакомые.
В квартире жара. Окна настежь. С улицы дует приятный ветерок.Оглушающе ревет музыка, стол ломится от всевозможных закусок. Люди вокруг хорошие, веселые. Щебечут о чем-то своем, ничтожно мелком по сравнению с детскими мечтами о нашем будущем.
На лестничной площадке громко хлопают дверьми. Наша дверь тоже хлопает. В комнате появляется молодой, бодрый парень с шикарным букетом.
- Это тебе, Ксюшенька, с Днем Рождения.
-Васька? - у меня горло пересыхает от волнения. - Васька, ты что ли?
Я перевожу взгляд на аккуратно закасанный рукав элегантной белой рубашки и руку с белесыми грубыми шрамами, поросшими черными волосками.
Мне до сих пор снится наша недетская шалость.